Бесплатный фрагмент - Миллионер на два дня

Нет смысла читать, если не хочешь меняться.

Нет смысла писать, если не хочешь что-то изменить.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Русско-американская мечта

Глава 1

В 1980-м году коммунизм, вопреки обещаниям большевиков, не наступил. Пролетарии всех стран объединяться не спешили, и пятнадцатилетний Виктор Горчаков окончательно убедился, что не все благополучно в Датском королевстве.

Вопросы справедливости, равенства и устройства жизни волновали Витю с детства. Детям присуща любознательность, но его пытливость ума доводила родителей до изнеможения. Он хотел знать ответы на все вопросы, причем его интересовали такие аспекты, о которых гражданам Советского союза говорить вслух не допускалось. Взрослые, нарастившие защитный панцирь безразличия и смирения, априори принимали существующий порядок. Рассуждать о том, что все могло бы быть иначе, им и не приходило в голову. В отличие от Вити. Он мог посреди ужина схватить отца за рукав и выпалить:

— Пап, ну а хотя бы Вася? С ним тоже нельзя?

Отец мрачнел, грубо выдергивал свою руку из цепких ручонок сына и продолжал жевать стейк. Но мальчика это не останавливало — он привык, что ответы надо выбивать с нескольких попыток.

— Пап, ну я ж спрашиваю, с Васей, что ли, тоже нельзя? Мы с ним наперегонки бегали сегодня, он почти меня обогнал! Здорово бегает!

— Я могу хоть раз нормально поужинать после работы? — взрывался отец. — Лера, забери его! Или позови няню! Я за что плачу ей по двести рублей в месяц? Лера, где ты там?

— Да иду, иду! — через пару минут из соседней комнаты выходила мама Вити. С собой она неизменно приносила сладкий до удушливости аромат духов. Вообще она выглядела так, будто только сошла с обложки глянцевого журнала — пышногрудая блондинка с кроваво-алыми губами и длиннющими ресницами (разумеется, приклеенными). Валерия Горчакова была некой помесью Мэрилин Монро и Марлен Дитрих. От первой она взяла фигуру и прическу, от второй — тонкие брови и скучающий взгляд. Но сразу было видно, что весь этот лоск и манеры напускные, и что если её как следует умыть и раздеть, вряд ли останется что-то интересное даже при всей аппетитности фигуры.

— Витя, ну-ка кыш из-за стола! Иди в свою комнату, не мешай папе ужинать!

— Но мам! — возмущался мальчик. — Я же просто спросил, почему мне нельзя играть с Васей! И много с кем еще!

— Господи, тебе недостаточно мальчиков из нашего дома? Тут все воспитанные, из богатых семей, а тебя вечно тянет к сирым и убогим! Да у половины их родителей даже автомобиля нет! Какие тут могут быть вопросы? Чего ты от них понаберешься? Как воровать на рынках и курить?

— Но папа тоже курит!

— Боже, что за бестолочь, — мама вонзалась наманикюренными когтями в пухлую ручонку сына. — Встал из-за стола и вышел отсюда! И чтоб больше не сравнивал своего отца с какими-то неудачниками и оборванцами. Выпороть тебя мало, только маникюр жалко портить.

Так Витя и оставался мало того, что без ответов, так еще и с увеличившимся количеством вопросов.

Витин отец занимал какой-то не очень маленький пост в горкоме КПСС. Ездил он на служебной «Волге» а не на ЗИЛе, что говорило о том, что этот пост был и не очень большим. Неизвестно, брал ли папа на работе взятки, но семья жила очень богато даже по сравнению с соседями по подъезду, хотя последние также далеко не бедствовали. Мама никогда и нигде не работала. Она занималась, по её словам, ведением домашнего хозяйства и воспитанием детей, хотя в доме всегда была домработница, а до семи лет о Вите, единственном ребенке в семье, заботилась няня.

Витя рос крепким и здоровым ребенком. Учеба в школе с английским уклоном давалась ему легко, и если бы не врожденная непоседливость, то он легко стал бы круглым отличником. Однако мальчику больше нравились не умственные, а физические нагрузки. Он перепробовал все виды спорта, какие только культивировались в спортивных секциях его района, но выше второго юношеского разряда поднялся только в боксе. После военной службы он даже дошел до уровня КМС.

Виктор пошел служить по собственной инициативе, несмотря на запрет отца и крайнее негодование матери. Институт международных отношений, в котором его уже ждали, Витю не прельстил. Узкий круг золотой молодежи, к которому он относился уже по праву рождения, ему тоже не понравился. Потусовавшись некоторое время среди сверстников из благополучных семей, Виктор встал на дыбы, заявив, что там все козлы. Первое лето после окончания средней школы он провел в рабочих кварталах Кировского района в сомнительных, по определению мамы, компаниях местных хулиганов, что оказалось недалеко от истины. За пять месяцев, что прошли после окончания школы и началом осеннего призыва, у молодого повесы уже было семь приводов в милицию, причем пять из них с оружием, а три из этих пяти с огнестрельным. Но осенью Виктора забрали в ВМФ, а не на зону. Сколько это стоило отцу нервов (а может, и денег), никто не знал. Но все обошлось благополучно.

Отслужив два года в морской пехоте, Виктор Горчаков вернулся в родной Питер. Годы военной службы — значительный рубеж в жизни каждого юноши. Уходят служить детьми, а возвращаются уже мужчинами. То же произошло и с Виктором. Даже внешние изменения были значительны: здоровый юношеский румянец уступил место слабому, но стойкому загару, а первый пушок на подбородке превратился в мужскую щетину. Черты лица стали жестче, взгляд внимательнее и увереннее. Самоуверенность еще и в детстве была отличительной чертой характера этого мальчика, но сейчас она перешла все разумные пределы. Особенно после того, как ему довелось съездить в небольшую командировочку и вернуться оттуда живым и здоровым. Тогда ему сказали, что он должен исполнить свой интернациональный долг. Кому и за что он успел задолжать, Виктор не понял, но дело делал честно, добросовестно, за чужими спинами не прятался, сопли не распускал.

За время службы Витя усвоил один очень важный урок — надо жить здесь и сейчас, и жить не абы как, а на широкую ногу! Ведь когда тебя отправляют исполнять долг перед Отечеством, не факт, что вечером ты вернешься обратно. А если все же вернулся, так отметь это дело! Гуляй, кути, радуйся, что живой и невредимый. Жизнь прекрасна и удивительна — пользуйся ею на полную катушку!

Когда он вернулся со службы, был 1986 год. Что-то ощутимо начало меняться, предчувствие скорых перемен буквально витало в воздухе. Отец продолжал служить на прежнем месте, но на работу ездил теперь не на черной «Волге», а на большом красном трамвае. Из дома исчезла домработница, и барской спеси у мамы значительно убавилось. Она продолжала заниматься домашним хозяйством, но теперь ей приходилось делать это своими руками. Родители предложили Виктору опять поступить в институт, но не в МГИМО, а в какой-нибудь другой, поскромнее, на его собственное усмотрение. Витя ничего не усмотрел в такой перспективе и пошел работать учеником гравера к своему старому товарищу, с которым еще до службы вытачивал в этой мастерской детали к самодельным пистолетам. Работа ему нравилась, доход устраивал, все было о’кей.

Так прошло два года. Атмосфера в стране продолжала накаляться. Горчаков ощущал это несколько острее, чем большинство его сверстников. Случайно попав в компанию студентов Мухинки, он довольно быстро стал там своим человеком. Несколько раз он приходил на их вечеринки, где ребята не только пили дешевый портвешок и зажимали по углам девчонок, но и пытались осмыслить свою жизнь и будущее страны. А через некоторое время к нему на работу пришел товарищ в штатском и провел превентивную беседу, недвусмысленно дав понять, что только из уважения к его папе решено ограничиться простой беседой. Разговор не прошел впустую — Виктор испугался. На вечеринки ходить перестал, но задумываться над жизнью не бросил.

Спустя некоторое время, Витя вместе со своими коллегами из граверной мастерской организовал кооператив, их бизнес стремительно пошел в гору. Деньги делались быстро, но также быстро плодились жаждущие эти деньги делить. Государство тоже не желало оставаться в стороне от этого процесса, но кроме как делить, оно не собиралось делать ничего. Виктор все чаще стал замечать, что те, кто работают больше, получают меньше, а те, кто не обременяют себя глупыми моральными ограничениями, гребут миллионы. «А чем я хуже? — задал себе Витя резонный вопрос. — Почему я должен гнуть спину и получать, в общем-то, копейки, тогда как другие катаются как сыр в масле?» Пара бессонных ночей, и Виктор отыскал для себя новую стезю — рэкет.

Все бы ничего, но вскоре ему пришлось решать — или опять подминаться под кого-то более сильного и хваткого, или искать удачи в чужих краях. Виктор выбрал эмиграцию. Он хотел начать все заново и даже отказался от своего имени. Так Виктор Горчаков стал Вилли Свитом — он надеялся, что говорящая фамилия в какой-то мере поможет ему сменить прежнюю горькую жизнь на новую сладкую. А где строить новую жизнь, как не в свободной Америке? Туда Вилли и отправился.

Глава 2

Америка встретила Вилли ласково — а может, дело было в его везучести. Сначала он брался за разные мелкие подработки типа слесаря на автозаправке, но быстро завязал полезные знакомства. Так он стал продавать контрабандные автомобили. Доход был хороший, но Вилли хотелось большего, и снова удача не заставила себя долго ждать.

Так в один из вечеров после очередной успешной сделки Вилли смаковал виски в одном из баров Нью-Йорка. Народу было много, в том числе красивых девушек. На одну из них Вилли прямо-таки засмотрелся со смутным чувством того, что уже видел её раньше. Но где?

Каково же было его удивление, когда девушка, поймав его взгляд, замерла как вкопанная, а потом радостно воскликнула: «Витька, ты?» Разум уже начинал затуманиваться, поэтому Вилли подумал, что он ослышался. Но девушка уверенно пошла к его столику и, не успел он очнуться, как уже обнимала его и стрекотала по-русски:

— Да ладно, Витя, реально ты? Здесь, в Америке! Не ожидала! Ну, что ты деревянный такой? Не узнаешь?

— Лена?

— Я, я! Только теперь я не Лена, а Хелен! Вот умора, правда? — и она залилась смехом, откинув назад красивую голову.

Вилли наконец вспомнил, кем была девушка. Они несколько раз встречались на вечеринках в Мухинке, беседовали о будущем страны и, что было обоим гораздо интереснее, целовались после распития портвейна. Вилли звал Лену на свидания, и она охотно соглашалась — да и не только на свидания, но и на их продолжение тоже.

— Поверить не могу, вот так встреча! — Лена была уже порядком подшофе, поэтому было не ясно, искрятся её слова настоящей или хмельной радостью. — Давай закажем водки, и ты мне расскажешь всё-всё-всё!

Вилли подозвал официанта и попросил графин водки, который через пять минут был уже на столе. Лена не переставала смеяться и удивляться их встрече, за которую они и выпили. Потом Вилли рассказал, чем он занимается и что хочет взяться за что-то более прибыльное.

— Нет, ну это просто судьба! — Лена хлопнула в ладоши. — Мой муж, — тут она наклонилась к Вилли поближе и понизила голос, хотя русскую речь все равно вряд ли кто-нибудь понял бы, — гангстер! — Лена не удержалась и прыснула. — Нет, ну прикинь, Витька? Я жена мафиози! А живем мы в Долтоне. Он там глава местной мафии.

— А в Нью-Йорке ты какими судьбами?

— Да пустяки, делишки некоторые решаю, завтра уже возвращаюсь домой.

— Ясно. Что ж, рад за тебя, — улыбнулся Вилли.

— Так и я за тебя рада! — Лена подняла новую стопку водки и опрокинула в себя.

— Что ты хочешь этим сказать? — Вилли тут же сообразил, что ему здорово подфартило, а еще было просто приятно говорить на родном языке с этой смешливой и симпатичной девчонкой.

— А то, что могу быть тебе полезной! Пристроить тебя. Ты как, не гнушаешься такой работой?

— В общем-то, нет, — честно ответил Вилли. — Платит-то твой благоверный хорошо?

— Думаю, что хорошо. Я в эти дела не лезу, но знаю, что никто не жаловался.

— Тогда чего ж мне отказываться? Замолви за меня словечко, а там уже мы с ним переговорим.

— По рукам, Витька. Я тебя презентую самым лучшим образом!

Они просидели в баре всю ночь, вспоминая питерскую жизнь и обсуждая жизнь нынешнюю. Утром Вилли посадил Лену на такси до аэропорта, а уже к вечеру она позвонила и сказала, что он может прилетать в Долтон для беседы насчет работенки.

Мужа Лены звали Питер Фром, и он действительно был главой долтонской мафии. Когда Вилли пришел в назначенный день в назначенное место и рассказал о себе, Фром определил его под начало своего доверенного человека по прозвищу Толстый Боб.

— Возьми его к себе. Посмотри, чего стоит этот русский, — обратился он к нему, даже не подняв глаз на Вилли, стоящего по стойке смирно сбоку от его кресла. — Если он тебе не понравится, сделай дырку в его пустой башке и не беспокой меня лишними докладами.

У непривыкшего к подобному обращению Вилли возникло желание достать револьвер и выпустить весь барабан в обе толстые рожи, что были перед глазами. Но он не стал этого делать. Во-первых, оружие у него забрали еще в приемной, а во-вторых, все это только эмоции, а работа была нужна позарез — деньги кончались.

— Чего застыл, как столб? Проваливай! Подожди Боба в коридоре, я его сейчас отпущу.

Рука сама по себе метнулась к пустой кобуре, но Вилли успел изменить движение на полпути и поднял руку еще выше, по-армейски отдавая честь.

— Да, босс! — бодро отчеканил он и лихо развернулся через левое плечо.

— А парнишка дрессированный, — услышал Вилли, закрывая за собой дверь. — Передай Джону, пусть выяснит о нем как можно больше. Русские, как правило, ребята стоящие.

«Ах вы жирные крысы! — злопыхал Вилли, расхаживая по коридору, как тигр в тесной клетке. — Я вам еще покажу, кто чего стоит!»

В пылу гнева он не заметил, как к нему подошел Толстый Боб.

— Урок первый — никогда не забывай про свое оружие! — он протянул Вилли его кольт, оставленный в приемной у телохранителей босса. — Ты где остановился?

Вилли забрал протянутый револьвер и ответил сквозь зубы:

— На съемной квартире.

— Значит, переедешь. Держи адрес, — Боб протянул ему визитку отеля. Вилли покрутил в руках карточку и засунул в карман куртки. — Сними номер там. А вот, — на этот раз Боб протянул Вилли несколько купюр, — тебе на первое время.

Вилли с недоверием посмотрел на деньги.

— Бери-бери! Их не надо отдавать. Это подъемные, — успокоил его новый шеф. — Сиди в номере целый день. Жди звонка. Я позвоню тебе завтра.

Когда Вилли заселился в указанный отель, он весь вечер посвятил тому, что мысленно и вслух бранил новых работодателей. Его душила злость и досада на себя самого. «Какого черта меня дернуло отдавать им честь? Я вел себя как последний клоун! А Ленка, стерва, могла бы предупредить о паршивом нраве своего муженька, — Вилли чувствовал, что его будто обманули. — Ну, ничего. Мне бы перекантоваться несколько месяцев, а там посмотрим, есть ли смысл терпеть перед собой эти жирные рожи!» В конце концов, он спустился в бар.

Все вновь принятые на работу селились в маленькой гостинице, принадлежащей одному из дальних родственников мистера Фрома. Она представляла собой трехэтажное здание — старое, но в хорошем состоянии. В однокомнатных номерах были обустроены душевые, а в двухкомнатных ванные и кухни. В полуподвальном помещении располагалось скромное кафе с барной стойкой и биллиардным столом. Входили в него не с улицы, а из вестибюля гостиницы, так что посторонних там не бывало. Люди Фрома отдыхали здесь после насыщенного и утомительного рабочего дня. Они выпивали, ужинали, перебрасывались в покерок, шлепали девчонок по оголенным частям тела. В общем, мрачное настроение Вилли на новом месте довольно быстро улетучилось. Ему понравился отель, персонал и девчонки, само собой. «А может, тут не так уж и скверно! — подумал он. — Война план покажет!»

Через несколько месяцев Вилли окончательно изменил отношение к своим работодателям. Первоначальный диагноз, поставленный боссу, подтвердился — сволочь отменная. Но оказалось, что голова у него варит исправно и людей он умеет ценить по их достоинству, хотя и относится ко всем, как к безымянным рабам. Также Вилли отметил и то, что дела в организации поставлены очень грамотно и эффективно, хотя и с излишней жестокостью. «Ну и черт с ним, пусть зверствует, — думал Вилли. — Не мое это дело. Мне с ним детей не крестить! Главное, что платит он очень неплохо, могу откладывать. А там, через полгода-год вернусь в Россию и возьмусь за ум». Конкретных планов относительно родины у Вилли не было — он просто хотел вернуться. Совесть мучила его по ночам — он ворочает деньги в чужой Америке, когда дома творится черт знает что. Но он успокаивал себя тем, что его эмиграция временная — и что потом он вложит деньги в благополучие своей родины. А каким образом, это уже на месте решится.

Толстый Боб тоже оказался неплохим парнем. Командиром он был строгим, даже очень. Но несколько раз, когда Вилли совершал небольшие оплошности, он только похлопывал его по плечу и говорил: «Не грузись, парень, тебе просто не хватает знания местной специфики». А один раз Боб, рискуя собственной жизнью, выручил Вилли. Вот теперь и думай, как к нему относиться!

Спустя год после Вилли в банду пришел Стив, который сразу же умудрился влипнуть в историю. Он заселился в отель поздно вечером и, только забросив сумку в номер, спустился в кафе. Новенький заказал себе на ужин яичницу с беконом. Пока повар готовил заказ, он выпил стаканчик у барной стойки. Получив готовую шипящую яичницу, Стив стал пробираться к свободному столику. Новички в заведении неизменно привлекали внимание «стариков», и они тут же устраивали им проверку.

— Эй, ковбой! — крикнул местный заводила Роджер. — По-моему, ты еще не успел принять душ после дальней дороги, а уже приволок свой зад в приличное заведение!

Все присутствующие знали, что Роджер за словом в карман не полезет, а еще он круто машет кулаками. Назревало небольшое развлечение, и люди Фрома заметно оживились. Вилли не любил подобные издевки, но тоже стал внимательно наблюдать за разворачивающейся сценой.

Стив молча уселся за столик и, как ни в чем не бывало, принялся жевать яичницу.

— По-моему, я тебя о чем-то спросил? Или ты не хочешь со мной разговаривать? — не отставал Роджер.

— Да, не хочу. Я устал и голоден как собака, — ответил Стив, не обращая внимания ни на впечатляющие габариты собеседника, ни на его вызывающий тон.

— Ах! Ты хочешь кушать! Ну, тогда извини, — язвительно сказал бугай, — а то я подумал, что ты просто не даешь с первого раза!

Дружный хохот вырвался из глоток, но еще не успел докатиться до потолка, как его перебил оглушающий грохот одиннадцатимиллиметрового пистолета.

Толстый Боб, который тоже сидел за соседним от Стива столиком, подскочил, навалился всей тушей на плечи новичка и обеими руками ухватился за его пистолет. На помощь Бобу бросилось еще несколько человек, в том числе Вилли, но им пришлось изрядно повозиться, пока Стив, вдавленный лицом в тарелку с еще горячей яичницей, не выпустил оружие. Его обидчик, полуоглушенный выстрелом в упор, остервенело тер глаза, размазывая кровь по лицу, и бился в ужасных конвульсиях. Часть посетителей продолжала мутузить Стива, а другая половина старалась удержать раненого, чтобы оказать ему помощь.

Роджеру здорово повезло, что Боб вовремя заметил, как в руке у новичка появился пистолет. Если бы он не успел схватить эту руку, пуля попала бы точно между глаз, а так Роджер отделался всего лишь оторванной мочкой уха. Кстати, потом выяснилось, что Стив всегда стрелял между глаз, если разворот цели этому способствовал. Если стрелять приходилось сбоку, то пуля попадала в висок, если сзади, то в затылок. А так как он пользовался только одиннадцатимиллиметровыми пистолетами, то практически всем его жертвам напрочь сносило голову.

Когда оба участника перепалки затихли, всем скопом стали оценивать физический ущерб. Оказалось, что невиновному Стиву пришлось заплатить за чужое развлечение гораздо большую цену, чем зачинщику заварухи. В ходе потасовки ему выбили зуб, сломали несколько ребер и вывихнули два пальца на правой руке. Многочисленные синяки и заплывший глаз в зачет не шли — за незначительностью. Его же оппонент отделался только мочкой уха и синими конопушками по всей физиономии от недогоревшего пороха, которые так и остались ему в награду на всю жизнь, из-за чего с того вечера Роджера стали звать Рябым Роджером. Когда до Стива дошла такая арифметика, он ни на шутку разъярился.

— Вы оба покойники, — прохрипел он, плюясь кровью и тыча пальцем в Боба и Роджера. — Ублюдки, даже пожрать нормально не дали!

Напрасно ему пытались объяснить, что Толстому Бобу он обязан своим спасением от обвинения в необоснованном убийстве. Соскребая с лица остатки яичницы и сгустки крови, Стив удалился в свой номер. Роджера умыли, перевязали ухо, напоили виски и отвели спать.

Утром, узнав о случившемся, Фром сказал, чтобы Стив пожил в номере неделю за счет заведения, пока не заживут ребра, а потом убирался ко всем чертям. Но Толстый Боб, вопреки заведенным порядкам, вступился за новичка. Его поддержали другие свидетели происшествия, и босс согласился оставить Стива в штате. Такое справедливое решение Фрома значительно подняло его авторитет в глазах Вилли. Ну а Бобом он был просто восхищен.

Пять дней Стив просидел в добровольном заточении. Еду он заказывал в номер. Обитатели отеля с ужасом ждали, когда бешеный новичок залижет раны и начнет мстить. Но представление не состоялось. На шестой день Стив спустился в кафе с картонной коробкой в руках. Все затаили дыхание, пытаясь угадать, что же спрятано в коробке. В ней лежала заплечная кобура из крокодиловой кожи ручной работы и с заклепками из позолоченного серебра. Со словами благодарности Стив вручил подарок изумленному Бобу. Кобура была что надо!

— И сколько же стоит эта прелесть? — спросил один из молодчиков. — Я тоже не отказался бы от такой!

— Полторы тысячи долларов, — ответил Стив.

— Ого! Ну ты даешь, приятель!

— А чего ты хотел? Ручная работа. За бесценок не отдают.

К ним подошел Вилли.

— Работенка и впрямь достойна названных денег, — сказал он. — Стив, я хочу себе такую же кобуру. Ну… Или почти такую же. Все же немного поскромнее. Ты дашь мне каталог, в котором выбрал её?

— Да без проблем! Вечером зайди ко мне в номер.

Стив в знак благодарности к неравнодушным коллегам заказал всем выпивку за свой счет. Компания по достоинству оценила его благородный поступок, и новичка приняли в свои ряды.

В дальнейшем Фром часто стал отправлять на выполнение дел Вилли, Боба и Стива — их троица работала максимально эффективно и слажено, что радовало босса до такой степени, что он даже повысил им долю прибыли с каждой успешной операции.

Уже через год такой работы Вилли имел сносный доход и хорошее положение (правда, в не очень хорошем обществе, но это его мало беспокоило). Деньги текли рекой, а большего ему и не нужно было — до поры до времени.

Глава 3

Когда Вилли смог разобраться с материальными проблемами, на его собственную повестку дня пришли проблемы метафизические. Словно в нем опять проснулся пятилетний Витя, который теребит папу за рукав и ждет, когда ему объяснят правила взрослой жизни. Ему все меньше и меньше нравился его род занятий. А еще с каждым днем все настойчивее стала мучить тоска по родине.

«Что же я, так и буду мотаться всю жизнь по этим гребаным Америкам, как бездомная собака без рода и племени? — часто спрашивал себя Вилли. — Я же русский человек! Какого хрена я должен пресмыкаться перед этим жирным америкосом?» — такие невеселые мысли грызли Вилли последние полгода. Он тщательно обдумывал план бегства из Америки и от Фрома, который ему порядком надоел.

— Иногда еле сдерживаюсь, чтобы не двинуть ему по роже! — как-то разоткровенничался Вилли, болтая после работы с Бобом и Стивом.

— Какие мы чувствительные! — подколол его Стив.

— Эх, ты не понимаешь! Ты америкос, а не русский.

— Ты за базаром следи, загадочная душа! — взъелся Стив.

— Давайте без разборок, — примирительно сказал Толстый Боб. — А ты, Вилли, в самом деле, не порти вечер. Мы отлично поработали, остались живы, получили свою долю, чего еще желать? Босс, может, и не образец джентльменства, но принципы у него есть.

— Ага, главный принцип — мешать всех с дерьмом, — пробурчал Вилли.

— А что было бы с тобой, идиотом, если бы Фром не взял тебя на работу? — снова вспылил Стив. — Перебивался бы с хлеба на воду! И вообще, раз тебе так не нравится Америка, что ты сюда приперся? Вали обратно в Россию-матушку и торгуй там водкой!

Вилли резко встал из-за стола, а Стив будто того и ждал. Он отличался молниеносной реакцией, и не успел Вилли занести кулак, как ему прилетело по скуле от Стива. Это была последняя капля, и Вилли с ревом кинулся на коллегу. Они сцепились, как дворовые коты, и принялись с чувством мутузить друг друга. Толстый Боб спокойно наблюдал за этой потасовкой, допивая свой виски. Он не горел желанием присоединиться к драке, тем более после рабочего дня и сытного ужина. Вообще Толстый Боб в душе был пацифистом и попусту не лез на рожон. Чего не скажешь о Стиве.

— Ну, что не поделили? — равнодушно спросил официант, подошедший забрать пустую тарелку у Боба.

— Милые бранятся, только тешатся, — ответил тот.

Наконец, Вилли и Стив отцепились друг от друга. Оба потные и красные, они тяжело дышали, но в их глазах уже не было злобы, скорее юношеский задор. Стив растянул окровавленные губы в удовлетворенной улыбке, а Вилли подмигнул ему заплывшим глазом. Они поднялись с пола и уселись за стол, как ни в чем не бывало.

Но драка, какой бы славной она ни была, не выбила из Вилли обиду на Фрома. Слова Стива только сильнее заставили его задуматься о возвращении на родину. «Он прав, — думал Вилли, куря перед сном, — Америку хаю, а назад в Россию не еду».

Несколько дней и ночей он перебирал все возможные варианты. Наконец, сравнив степени риска, Вилли придумал, как ему вернуться домой. Для осуществления плана требовалось не так уж и много — всего лишь деньги, но в гораздо большем количестве, чем было отложено у Вилли. Тогда он решил обчистить сейф босса. Так он убьет двух зайцев — значительно пополнит свои запасы и заодно насолит Фрому.

План был дерзкий и авантюрный, но при этом довольно легкий в исполнении. Фром полностью доверял Вилли, так что снять слепки с ключей от сейфа не составило труда. Шифр Вилли просто отгадал, случайно увидев две первые буквы. Кодовым словом была девичья фамилия Лены. Сейф он обчистил быстро, вся операция прошла без единой заминки.

Вилли не понес украденные деньги в отель, а поехал на специально снятую для этого дела квартиру. За пару дней до кражи он предусмотрительно перевез на новое место самые необходимые вещи — свой запас отложенных денег, разное оружие, кое-что из спортивной одежды, пару кроссовок, бейсболку, конечно же, документы. Еще закупил еды. Все это Вилли проворачивал тайно, так что никто не заподозрил его в чем-то крамольном. Только Стив как-то утром остановил Вилли на выходе из отеля, сильно сжав ему плечо:

— С ума сошел? — скривился Вилли от боли. — Ключицу мне переломаешь, шутник!

— А ты не витай в облаках, загадочная душа, — прошипел Стив. — Что-то ты меня напрягаешь последнее время.

— Чем я тебе опять не угодил?

— Чуйка, — Стив еще крепче сжал плечо Вилли, от чего тот снова сморщился. — Чуйка подсказывает мне, что ты задумал что-то.

— Меньше пить надо, — посоветовал Вилли и оттолкнул Стива.

Но после этого случая решил вести себя еще осмотрительнее, чтобы не попасться. К облегчению Вилли, Стив ограничился словесным предупреждением, но не стал его выслеживать или пытаться подловить на чем-то, поэтому деньги из сейфа получилось забрать без особого труда.

Когда Вилли с добычей приехал на съемную квартиру, он принялся пересчитывать свой приз.

— Почти два миллиона долларов! Сбылась мечта идиота! — Вилли аж расхохотался от счастья. — Гудбай, Америка, гудбай! — распевал он минут десять, довольный и счастливый, пританцовывая вокруг стола и стульев. — Встречай, Россия, сына своего непутевого!

Еще в сумке оказались бумаги и конверт с микрокадрами. Увидеть без сильного увеличения, что изображено на пленке, не представлялось возможным, и Вилли сунул конверт в карман пиджака с мыслью, что разберется с его содержимым по ходу дела. Несколько листов с текстом непонятного назначения он разорвал и выбросил в мусорную корзину.

Покончив с таким приятным делом, как подсчет миллионов, Вилли стал собираться в дорогу. Он понимал, что Фром быстро обнаружит исчезновение денег, так что надо было поторапливаться. В Меските, штат Аризона, находился частный аэропорт, который принадлежал некому мистеру Стрингеру. Оттуда Вилли запланировал улететь сначала в Канаду, потом в Европу, а затем и в Россию. Отправляться решил завтрашней ночью, чтобы успеть запаковать все вещи и еще раз проверить расписание рейсов. Иногда их отменяли, если не набиралось достаточного количества пассажиров — все же аэропорт был частным.

Сумку с деньгами Вилли оставил как есть. Но нужно было собрать еще одну — с оружием. У Вилли была сумка подходящего размера, и туда он стал складывать все необходимое. В первую очередь он выбрал огромный автоматический кольт 1911 сорок пятого калибра с длиннющим, но зато очень эффективным глушителем — Вилли имел слабость к серьезным механизмам. Ловко разобрав своего верного друга и хорошенько смазав, он некоторое время любовался матовым блеском вороненных деталей, аккуратно разложенных на куске ветоши. Затем с таким же пиететом он собрал пистолет, прокрутил несколько раз на пальце, чтобы напомнить руке его балансировку. Потом так же тщательно, но уже без трепета в душе, смазал девятимиллиметровый УЗИ. Вилли не уважал подобные штамповки, но штука была в некоторых ситуациях очень полезной, так что пришлось взять и её. Еще он положил в сумку мощный бинокль и большой охотничий нож, а также гору патронов в рассыпуху и в магазинах. Четыре гранаты Ф-1 прибавили веса и без того тяжелой сумке. «Ничего, дотащу, — решил Вилли, — зато с таким арсеналом меня голыми руками не взять». Закончив смазывать револьвер «Кинг Кобра», который он носил в кобуре под мышкой, Вилли уложил в сумку ветошь с масленкой, поднялся на ноги и взял обе ноши в руки. Он несколько раз подпрыгнул вместе с ними, проверяя, не звенит ли слишком громко содержимое и не отваливаются ли ручки. Все было в порядке.

После сборов Вилли поужинал и открыл бутылочку виски. На сытый желудок, да еще и после пары глотков элитного алкоголя его настроение стало просто отличным. Он предвкушал, как уже завтра ночью доберется до аэропорта, а утром сядет в самолет и полетит в Канаду. «Неделька, максимум две, и я буду дома», — мечтательно улыбнулся он.

Через некоторое время ему захотелось закурить. Он подошел к окну и открыл форточку. В левой руке Вилли держал стакан с очередной порцией неразбавленного виски. Вдруг в узком переулке у самого дома промелькнул силуэт. Вилли напрягся и похолодел. Силуэт слишком уж сильно напоминал очертания Стива.

«Напился я, что ли? — подумал он и продолжил смотреть в окно уже более сосредоточено. — Пожалуй, надо было разбавлять или закусывать почаще». Но липкий страх пробежал по его спине, а хмель улетучился мгновенно. Вилли решил, что береженого Бог бережет, поэтому отпрянул от окна, а остатки алкоголя выплеснул в раковину.

Затем он погасил свет и взял бинокль. Вилли сел на жесткий табурет, что стоял напротив узкой щели меж плотных портьер, и, с небольшими отлучками в туалет и за стаканом воды, оставался на своем посту до рассвета. Ему даже не пришло в голову, что можно было пододвинуть к окну удобное мягкое кресло. Утро подтвердило самые худшие опасения — Вилли еще несколько раз увидел Стива в ужасающей близости от такого, как казалось ему, надежного места.

«Неужели Стив узнал про сейф?» — Вилли отказывался поверить, что его план начинает идти под откос. Однако он понял, что нельзя терять ни минуты. Стив в любой момент мог ворваться в его квартиру. Или, что еще хуже, застрелить Вилли — для первоклассного снайпера это плевое дело. От такого варианта развития событий Вилли снова прошиб холодный пот.

Он схватил обе сумки, закинул в них несколько свертков из холодильника и осторожно выглянул на лестничную площадку. Вилли пробрался на чердак и оттуда вылез на крышу. Быстро, но осторожно, он стал перебираться на соседние дома.

— Далеко собрался?

Вилли остолбенел. На крыше противоположного дома стоял Стив.

— Нехорошо ты поступаешь, Вилли, — выкрикнул он. — Даже не попрощался! А говорят, что русские ценят дружбу.

— Я ценю, Стив, и даже очень. Поэтому попрошу тебя — будь другом, не мешай мне.

— А я тебя чисто по-дружески спрошу, что это за сумочки у тебя в руках?

— Это уж не твое дело, — отрезал Вилли и побежал по крыше.

Стив побежал по противоположной стороне, выкрикивая:

— Чуйка меня не подвела! Тут что-то нечисто! Я тебя сейчас стрелять не буду, потому что не знаю, твои там бабки или не твои. Беги пока что! — Стив остановился. — Но уверен, что скоро мы встретимся, загадочная душа!

Вилли бежал, не оглядываясь.

По заранее выверенному маршруту он перебрался в соседний квартал, благополучно покинул город и, обремененный тяжелой ношей и скверным настроением, зашагал по проселочной дороге в сторону Танстона. Там он собирался сесть на автобус и доехать до Мескита, где находился частный аэропорт.

Отойдя от города километров пять, Вилли решил переждать некоторое время в тени глубокого оврага, что тянулся справа от дороги. Хоть его и напрягала угроза Стива, но появиться в Танстоне уже во время сумерек было более благоразумным, чем маячить средь бела дня на многолюдной автобусной станции.

Вилли спустился в овраг и плотно подкрепился. Поскольку он всю предыдущую ночь не спал, его сильно клонило в сон. «Надо вздремнуть, иначе я не смогу нормально соображать. Стив сейчас всех поднимет на уши, и Фром начнет на меня охоту», — Вилли пытался высчитать, как быстро это произойдет, и сколько у него времени в запасе.

«А что если выкинуть финт? Они же думают, что я сейчас улепетываю из города на полных парах, — рассуждал Вилли. — А я сейчас посплю здесь, в овраге, под самым их носом. Сразу убью двух зайцев: и высплюсь вволю, и окажусь у них за спиной. Гениальная идея!» Сказано — сделано.

Вилли поближе пододвинул обе свои сумки, одну пристроил в качестве подушки, ремень другой перекинул через плечо, лег на землю и, свернувшись калачиком, плотно обнял её руками.

«Что ни говори, а жизнь — штука хорошая! — подумал Вилли. — Особенно, когда есть такие две замечательные сумочки. А от Стива уж как-нибудь убегу, всего-то и нужно добраться до аэропорта». Он завел будильник на наручных часах на восемнадцать ноль-ноль, закрыл глаза и мгновенно заснул.

Глава 4

До Танстона было не более тридцати километров, что для бывшего морпеха просто семечки. Это расстояние Вилли покрыл за пять часов и практически не устал. Но такой марш-бросок не привел к ожидаемому результату. Как только беглец появился у билетной кассы на автобусной станции, как тут же увидел приближающихся с разных сторон Толстого Боба и Стива.

— Вот те раз! — прошипел Вилли и от досады даже сплюнул на дорогу. Он лихорадочно соображал, что же ему теперь делать.

— Загадочная душа! — приветственно крикнул Стив. — Лучше тебе вернуть то, что взял. Я сегодня не такой добрый, как вчера, так что давай без игры в догонялки.

Автобусная станция Танстона находилась в конце широкой аллеи, с двух сторон ограниченной автомобильными дорогами. Если начать убегать, то бежать придется только по этой алее. Слева приближался Толстый Боб, справа Стив. Но так как аллея была достаточно широкой, то предоставлялся выбор. Можно было двигаться не по тротуару в центре аллеи, представлявшим из себя абсолютно открытое пространство, как пространство в тире между огневым рубежом и линией мишеней, а под некоторым углом между деревьев, что позволяло максимально долго находиться вне сектора обстрела, как для Боба, так и для Стива. Метров через двести слева от аллеи за невысоким забором начинался большой парк. Если успеть добраться до него, то шансы на спасение возрастают, хотя и не на много. А то, что этот парк находится именно слева, а не справа, уже достаточный повод пообещать Господу поставить свечку за здравие. А как же! Слева находится Толстый Боб, а не Стив.

— А давайте все же поиграем? — крикнул Вилли и побежал. Он знал, что парни сразу не станут стрелять, а сначала попробуют взять его живым. И он оказался прав, Боб и Стив тут же рванулись вслед за ним. Только Вилли не рассчитал, что они-то бегут налегке, в отличие от него. Он с ужасом заметил, что расстояние между ним и преследователями стремительно сокращается.

Вилли слишком поздно понял, что оплошал. Он не оглядывался, но чувствовал уже физически, что Толстый Боб дышит ему в затылок. Две тяжелые сумки больно хлопали по ляжкам, отрываться становилось все сложнее. Как назло, у Вилли сильно закололо в левом боку, а вдобавок сбилось дыхание. Еще через минуту его руки онемели от веса сумок, а колени предательски стали подкашиваться. И тогда он понял, что как минимум с одной сумкой придется расстаться.

«Неужели я такой слабак? Давай, Вилли, ты сможешь! Беги, Вилли, беги!» — он вспомнил героя фильма «Форест Гамп», который тоже удирал, правда, от кучки школьных хулиганов. Такое подбадривание помогло, но ненадолго. Стив и Толстый Боб уже зажимали его с обеих сторон, готовые схватить под руки и оторвать их вместе с сумками.

«Нет, кажется, не смогу! — от напряжения у Вилли выступили жилы на висках. — Как же тяжело, мама родная! Но, в конце концов, что дороже — два миллиона или одна-единственная жизнь? Если не брошу сумку сейчас, они меня догонят! — Вилли еще раз обернулся для верности, чтобы подтвердить свои опасения, и увидел кровожадный оскал Боба. — Все, бросаю! Доберусь домой без этих вонючих денег, но зато живым! — и Вилли разжал пальцы правой руки. — Подавитесь, подонки!» — крикнул он своим преследователям.

Сумка весом больше двадцати килограмм, брошенная прямо под ноги уже нависающему над головой Бобу, чуть не сбила того с ног. Это увеличило расстояние между гончей и добычей сразу метров на пятнадцать. Через секунду прибавилось еще десять метров, а еще через пару секунд разрыв дошел до двадцати пяти. Да… Боб был все-таки несколько толстоват! А Вилли был и моложе его, и гораздо поджаристей. Через пару мгновений отрыв составил больше тридцати метров. Боб понял, что догнать такого шустрика не получится, и достал пистолет. Характерный звук передернутого затвора значительно прибавил беглецу прыти, и разрыв стал увеличиваться быстрее.

Вилли ретиво перепрыгнул через полутораметровую чугунную решетку, отделяющую аллею от парка, перебежал тротуар и, увидев впереди кусты шиповника, оттолкнулся для нового прыжка.

Буль!

— Что за чертовщина?

Вилли приземлился не на твердую почву, а на шаткий помост, который тотчас развалился под его ногами. Жуткое зловонье ударило в нос с такой силой, что он чуть не потерял сознание. На голову посыпалась прогнившая древесная труха, а ноги быстро погружались в плотное смердящее месиво.

«Дела! Я угодил в яму с дерьмом!» — догадался неудачливый прыгун. Но наверху нарастал топот вражеских ног, и он понял, что выбирать не приходится. Погрузился в жижу, насколько смог, и затаился.

Ночь была чистой и звездной, но под густыми кронами каштанов стояла почти кромешная тьма. Ближайший фонарь светил тускло, так что толку от него не было. Боб и Стив достали зажигалки. Они пытались заглянуть за плотную стену колючих кустов, отделяющую тротуар от укрытия Вилли.

— Стив, обойди эти колючки с другой стороны. Мне показалось, что он прыгал именно здесь, — скомандовал Боб.

— Ну и вонь тут! Меня сейчас вырвет!

— Рвать будут нас обоих, если узнают, что мы его упустили. Давай шевелись, неженка!

— Боб, здесь не пройдешь! Тут какая-то широченная канава с водой. Смотри! — радостно крикнул Стив. — На воде круги. Он бухнулся в воду! И я слышал громкий всплеск.

— Я тоже слышал всплеск… А где круги? Подожди, сейчас проберусь к тебе.

Раздался треск ломаемых кустов, как будто обезумевший носорог продирался сквозь джунгли.

— Похоже, ты прав, — согласился Боб со своим напарником.

— Слушай, — продолжил Стив, — если он упал именно здесь, то ему наверняка крышка. Смотри, сколько в воде железа! Он торчит под водой на какой-нибудь арматурине, как лосось на шампуре!

— А что если он все-таки жив? — настаивал Боб.

— Не будь идиотом! Думаешь, он смог бы просидеть под водой так долго? Точно подох, говорю тебе!

— О’кей, твоя взяла. Но нам надо подумать, что мы скажем боссу.

— Сейчас придумаем, не парься. Главное, что сумка с деньгами у нас.

— Откуда такая уверенность? Ты ведь даже не держал сумку в руках, она же у меня!

— Так говорит моя чуйка! — ответил Стив. — Думаю, Вилли оставил себе сумку с оружием. А нам под ноги кинул бабло.

— К твоей чуйке стоит прислушиваться. Да и потом… — Боб задумался. — Мы с тобой, как-никак, знаем Вилли — он никогда не был жадным. Да, взбалмошный и авантюрист, но глотку за деньги не готов перегрызть, — Боб снова посмотрел на темную гладь зловонного болота. — Жаль если такой, в общем-то, хороший парниша так нелепо умер, — подытожил он.

— Сопли нам некогда распускать, Боб, — сказал Стив. — Я тоже уважал Вилли, но обокрасть собственного босса — это уже слишком.

— Гордость.

— В гробу я видал такую гордость! Это как мать родную обокрасть. Фром ему дал работу, дал жилье, платил нормально, а он, видите ли, гордый.

— Русские не любят, когда их унижают, а тем более прилюдно, — заметил Боб. — Это нам с тобой, в общем-то, по барабану, как мистер Фром отдает приказы. А для русского важно все — слова, манера, жесты.

— Так пусть бы в России своей и сидел, — не успокаивался Стив. — Меня блевать тянет от такого лицемерия. Там не понравилось, тут не понравилось, а сам-то при этом никто и звать никак.

— Не судите, да не судимы будете, — сказал Боб и снова посмотрел вниз на болотную муть. — Ладно, Стив, нам пора. Давай зайдем в бар, на сегодня же дел больше нет? Помянем Вилли… Все же хороший был парень.

Стив только презрительно фыркнул в ответ. Затем послышался шум ломаемых веток — Боб и Стив выбирались на тротуар. Их голоса стали постепенно удаляться.

Глава 5

Хоть в яме было хуже, чем в преисподней, вылезать Вилли не спешил. «Пусть еще несколько минут моей жизни протекут в этой клоаке, чем окажутся последними», — здраво рассудил он. И подождал еще немного, после чего начал выбираться.

Первым делом он стал шарить вокруг себя руками в поисках сумки. Она оказалась рядом, и после нескольких попыток у Вилли получилось выкинуть её наружу. Дотянувшись до полусгнившего бревна, которое служило опорой для настила, Вилли попытался подтянуться, но липкая грязь, доходившая до пояса, не желала отпускать из ада такого грешника. Грязные пальцы соскальзывали с осыпающегося трухлявого бревна, сердце колотилось, как в предсмертной агонии, а ядовитый воздух обжигал легкие, резал глаза и выворачивал наизнанку уже пустой желудок. Вилли упорно барахтался, но силы быстро покидали его измученное тело. Перед глазами пошли круги…

Вилли так никогда и не удалось вспомнить, как он сумел выбраться из зловонной могилы. Он очнулся, лежа на своей драгоценной сумке среди колючих кустов. Его бил сильный озноб и крутило от рвотных позывов, но тупой мутный дурман уже начинал выветриваться из головы.

«Так-с, выбрался, ага… А что дальше? — Вилли пытался сообразить, что ему делать и куда идти. — В первую очередь, мне не помешает принять душ. Пусть даже в ближайшей канаве. Значит, буду искать канаву. Это для начала».

Водоем Вилли нашел сразу. Оказалось, что небольшой пруд вплотную подходил почти к самому тротуару и отделялся от него только плотным брусфером шиповника. Именно в этом месте, по предположению Боба и Стива, Вилли перепрыгнул через кусты и упал в воду. Яма, которая спасла беглеца, находилась всего в паре метров левее, там, где полоска земли, отделяющая пруд от тротуара, начинала расширяться вместе с барьером из колючих кустов. Крупный кусок доски от разбитого настила отлетел в воду, вызвав на ней спасительные круги и сильный всплеск, который и услышали преследователи. Но спуститься к воде в этом месте не удалось, поскольку её уровень был ниже берега на два метра или даже больше. Только метров через тридцать Вилли удалось добраться до воды.

В этом месте железобетонные сваи, укреплявшие высокий берег, обрушились, и образовалась насыпь, плавно спускающаяся к воде. Здесь Вилли и начал чистить свои перышки. Весь этот обвал густо зарос высокой крапивой, и самодельная баня-прачечная была полностью скрыта от глаз любого случайного прохожего, окажись тот на тротуаре. Вода в пруду была прохладной, даже холодной. Жирная липкая грязь совершенно не желала смываться, а только размазывалась по коже и продолжала неистово вонять. Вилли с остервенением скреб свое несчастное тело и пучком травы, и песком, и болотной тиной, но все было тщетно. От этих яростных стараний кожа в некоторых местах начала кровоточить и ужасно зудеть, а к аромату выгребной ямы прибавилось благоухание гнилого болота. Не в характере Вилли было отступать от намеченной цели, но с каждой минутой этой пытки его твердый характер становился все мягче и мягче, пока он не пришел к единственно правильному в этой ситуации выводу — собственная кожа дороже моральных устоев. Поставленная цель — стать чистым — сейчас недостижима. «Не хватало еще втереть себе какую-нибудь кожную заразу», — подумал Вилли.

Несмотря на то, что вся поверхность тела горела, как ошпаренная кипятком, его колотил такой озноб, что не прекрати он эту экзекуцию немедленно, зубы раздробились бы до корней.

Прачечные мероприятия имели такой же успех, как и банные. Из всей одежды ему пришлось оставить только трусы, — и не потому, что они стали чище. Кроссовки тоже остались липкими и вонючими, но без них далеко не уйдешь. Но был и один приятный момент — грязь не просочилась внутрь сумки, оружие выглядело чистым. Вилли посчитал это добрым знаком. Теперь ему ничего не страшно. Он выпутается!

Ночь, наверно, уже дошла до половины, когда из зарослей крапивы вышел молодой, когда-то довольно симпатичный человек. Золотые часы «Ролекс», дорогие фирменные кроссовки, шелковые трусы и кобура ручной работы из добротно выделанной кожи крокодила составляли законченный список предметов вечернего костюма и аксессуаров этого полуночного гуляки. Все эти предметы, собственно, как и тело их владельца, источали стойкий запах под фирменным названием «Ночь кошмаров». Точно так же пахло от тяжелой спортивной сумки, висевшей на плече голого денди, и от его головы, покрытой густой шапкой липких, торчащих во все стороны сосулек. От головы пахло, пожалуй, сильнее.

«Хорошо, что ночной образ жизни могут позволить себе не все граждане наших городов, а только такие избранные, как я, — бедолага попытался развеселить самого себя. — Иначе бы моя ночная прогулка, не успев начаться, закончилась бы в ближайшем полицейском участке или в приемных покоях психиатрической больницы. Да уж, везунчик, что ни говори! Везунчик!» — повторил он еще раз. Но веселее ему не стало.

На улицах действительно не встречались прохожие, но безлюдность местности имела и отрицательную сторону. Встретить одинокого пешехода, да еще с подходящим размером одежды (Вилли был довольно крупным) достаточно проблематично. Оставался визит в чужой дом. Необходимо было попасть в не очень богатый квартал.

«В богатых домах может оказаться охрана, сигнализация и всякие другие неудобства, — анализировал Вилли, бредя по тротуару и оставляя за собой цепочку мокрых, дурно пахнувших следов. — Бедные районы мне тоже не подойдут — там слишком большая плотность населения». Вилли уже доводилось бывать в этом городишке, и он, хотя и очень смутно, представлял его структуру.

Восточная часть неба уже начинала светлеть, когда Вилли набрел на подходящий квартал. Он открыл сумку и задумался над выбором оружия. Рука сама потянулась к верному кольту с надежным глушителем, но опытный стрелок победил это искушение. Чтобы припугнуть обитателей дома, лучше использовать УЗИ, да и его скорострельность может очень выручить при встрече с быстрым, как молния, доберманом. Выбранный дом не производил впечатления богатого, так что охраны здесь не встретить, а вот какая-нибудь собачонка вполне может подвернуться. При мысли о собаке и без того паршивое настроение опустилось ниже уровня городской канализации.

В этой жизни Вилли не боялся, наверно, ничего. В том числе и собак. Он легко мог выстрелить в человека, и ему уже приходилось это делать, но на животных его рука не поднималась. За всю свою бурную жизнь он ни разу не смог ударить ни одно животное. Зато в детстве лупил мальчишек за издевательства над кошками или лягушками.

До рассвета оставалось минут двадцать. Пора было действовать. Вилли взял автомат, перебросил за спину сумку и стал осторожно продвигаться по узенькой дорожке, выложенной серыми плитками. В доме не было слышно ни звука. Если бы в нем была сторожевая собака, то она бы уже учуяла незнакомца. Тем более, что вонял он будь здоров! Вилли поднялся на невысокое крыльцо и, приложив ухо к стеклянной двери, прислушался. Затем осторожно попытался повернуть дверную ручку. Он понял, что собаку в доме не держат, а это хороший знак. «Все же я везучий человек», — еще раз подбодрил он сам себя.

Уже вставляя лезвие ножа под штапик, закрепляющий дверное стекло, Вилли еще раз огляделся и заметил, что боковая дверь гаража немного приоткрыта. «Живут же люди, — подумал он, — входные двери стеклянные, гаражей не запирают! Сплошная расслабуха!»

Нащупав на стене выключатель, он плотно прикрыл дверь и включил свет. В гараже стоял большой старый Форд. К заднему сидению машины было прикреплено детское кресло. Лоб грабителя покрылся каплями холодного пота. Вилли машинально провел рукой по лицу, от чего вонь усилилась. Он не хотел никого убивать, но понимал, что если его застукают, скорее всего, придется стрелять. Делать это на глазах у ребенка очень не хотелось. «Боже, да мне просто нужна сухая одежда, ничего более! Надо взять себя в руки». Вилли огляделся и заметил на верстаке рабочий комбинезон. «Слава тебе Господи!» — выдохнул измученный налетчик и, схватив одежду, спешно ретировался из гаража.

Глава 6

Раскаленное добела солнце стояло в зените и нестерпимым жаром испепеляло узкую пыльную дорогу, протянувшуюся с востока на запад до самого горизонта. А может быть, она тянулась с запада на восток? Это не имело никакого значения. Для Вилли было важным только одно: если ночью он вышел из города не на ту дорогу, которая ему нужна, то сегодняшний день его жизни будет последним. Эта дорога была единственной надеждой измученного беглеца. Она должна была привести его в Мескит, где находился частный аэродром. Туда Вилли собирался приехать на автобусе, но встреча с Бобом и Стивом на танстонской автобусной станции разрушила эти планы. Попутные машины тоже пришлось исключить из доступных вариантов — и не из-за неподходящего гардероба путешественника, а из-за его антиобщественного запаха. Украденный комбинезон в какой-то степени смягчал вонь, идущую от тела Вилли, но кроссовки, сумка и особенно волосы на голове не утратили стойкости изысканного аромата.

Маршрут автобуса проходил севернее, по асфальтированной дороге. Она соединяла мелкие поселки, разбросанные по самому краю пустыни. Вилли пришлось выбрать старую заброшенную дорогу через плоское, как раскаленная сковорода, плато. У нее были два достоинства. Она шла напрямик в Мескит, а люди на ней встречались крайне редко. Но кроме достоинств были и недостатки. Во-первых, она растянулась на шестьдесят четыре километра. Вилли был не в той форме, чтобы без труда преодолеть такой путь. Его физическое и моральное состояние оставляли желать лучшего. Особенно моральное состояние — все-таки он еще не привык терять два миллиона долларов в один присест! Во-вторых, упомянутые шестьдесят четыре километра проходили не по тенистому городскому парку, а по аризонской пустыне. В тени, скорее всего, было не меньше сорока пяти по Цельсию, а может быть, и больше. У Вилли не было термометра, чтобы это проверить. Да и тени тоже не было. На голой, как лысина старого пропойцы, равнине не было ничего, что могло бы дать укрытие безумцу, вступившему в эти пределы. Колючие пучки черт знает какой травы торчали вдоль обочины редкими клочками и царапали открытую полоску кожи между кроссовкой и штаниной коротковатого комбинезона каждый раз, когда Вилли отклонялся с трассы. Он вздрагивал, словно просыпаясь ото сна, и возвращался на дорогу. Прикрывал глаза, чтобы защитить их от слепящих лучей, и, вопреки всем усилиям, опять медленно погружался в тяжелую дрему. Через некоторое время он снова сходил с дороги. И вновь его ангел-хранитель проводил по кровоточащим ногам пучком колючей травы, возвращая грешника на правильный путь. А беспощадное солнце висело над головой и жгло, жгло, жгло.

Однако Вилли смог прикинуть, что, судя по тому, что вышел он из города при первых лучах солнца, а сейчас оно было почти в зените, пройдено чуть меньше половины. Но это при нормальном шаге. А кто сможет определить, каким шагом он шел? Оставалось еще столько же или даже больше? Сам Вилли этого уже не чувствовал. Он не чувствовал уже ничего, кроме желания лечь в раскаленную бурую пыль и тихо сдохнуть, как старый шелудивый шакал, отгрызший себе лапу, застрявшую в капкане. Именно так он себя и ощущал с того момента, когда был вынужден бросить под ноги Толстому Бобу два миллиона долларов и расстаться с мечтой вернуться в ближайшее время в Россию.

«Пройти по этому пеклу еще тридцать или сорок километров я не смогу, — Вилли решил быть честным с собой. — А если и случится чудо, и я дойду до Мескита, то все равно меня уже там ждут. К чему себя мучить? Лягу ничком и закрою глаза».

Вилли сам не заметил, как упал в песок, но напряг силы и встал. Тихий далекий звук мотора заставил обезвоженный мозг высосать из загустевшей крови последнюю каплю влаги и послать телу, наверно, такой же последний импульс к действию. Вилли резко обернулся, его рука сама выхватила револьвер. Но… Преследователей не было. Дорога убегала за горизонт, и на ней не просматривалось ни малейших признаков движения. Он вложил кольт в кобуру и развернулся обратно. Перед глазами была все та же самая дорога, до того же самого горизонта. Вилли повернулся еще раз. Та же дорога. Тот же горизонт. Он повернулся еще раз. Картина не изменилась. Откуда он пришел? Куда идти дальше? Где запад? Где восток? Солнце светило в самое темя.

«Вот и славненько! — наконец смирился он даже с каким-то облегчением. — Все решилось само собой. Конец мучениям! Надо просто лечь…»

Опять слабый звук мотора. Мозг никак не отреагировал на него. В организме уже не осталось влаги для еще одного порыва. Вилли не стал искать источник звука. Он поставил сумку на раскаленную землю, лег рядом, закрыл глаза… И увидел Толстого Боба и Стива.

Они сидели в большом закрытом автомобиле и пили прохладную воду из пластиковых бутылок. Кондиционер в кабине работал на полную мощность, и на довольных лицах дружков не было ни капли пота. Вилли всем телом ощутил сладостную прохладу, струящуюся из кондиционера, но сил подняться у него не было. Шум мотора продолжал нарастать. Вилли не переставал видеть улыбающиеся лица Боба и Стива, которые все пили, пили и пили холодную воду. Между глотками они что-то говорили, но голоса их были какими-то другими, как будто и не их вовсе. Вилли слышал даже женский голос. Затем лица стали удаляться, бледнеть, размываться. Наконец они растаяли совсем, голоса смолкли. Остался ровный белый свет, и ничего более.

А потом свет начал сереть, на нем стали появляться темные пятна, трещины и, наконец, когда Вилли окончательно открыл глаза, он увидел над собой низкий потолок, выкрашенный белой потрескавшейся краской.

Глава 7

— Джек! Он очнулся!

Вилли услышал уже знакомый женский голос. Его же он слышал в пустыне. Разглядеть женщину он пока не мог, сфокусировать зрение не получалось.

— И правда очнулся! Джек, иди скорее сюда!

В комнату кто-то вошел.

— Ох, даже не верится! Ну, я очень рада, что все хорошо! — в голосе женщины звучало искреннее облегчение. — Так, — продолжила она более деловым тоном, — не забудь через два часа поставить ему укол и следи за капельницей.

— Да-да, я помню.

— Ну вот и славно! Значит, я могу поехать домой. Ведь могу? Ты справишься?

— Конечно, не переживай. Отправляйся домой, отдыхай. Уверен, что все будет нормально. И спасибо за помощь.

— Пустяки! — она встала и направилась к выходу. — Тогда пока, Джек! Если что — звони!

— Я провожу тебя.

Дверь захлопнулась, Вилли снова остался один.

Сознание постепенно возвращалось к нему, помещение обретало более явственные очертания. А еще Вилли понял, почему он узнал голоса мужчины и женщины — этими голосами разговаривали призрачные Боб со Стивом, пригрезившиеся ему в пустыне.

Вилли попытался осмотреться. Он лежал на жестком матрасе на деревянном верстаке в центре просторного помещения с низким потолком. Вероятно, это был сарай. На металлических стеллажах вдоль стен были расставлены какие-то железки, разнообразные приборы, агрегаты непонятного назначения. Постепенно Вилли начал ощущать свое тело и обнаружил, что его руки и ноги крепко привязаны мягким проводом к ввинченным в верстак большим шурупам. Рядом на таком же шурупе, торчащем из деревянной рейки, прикрепленной к верстаку, висела капельница. Бесцветная жидкость капала в прозрачную трубку, которая тянулась к левой руке. Наркотики?

Справа, на слесарном столе, он увидел большие клещи, паяльную лампу и старую пилу, покрытую бурыми пятнами ржавчины… или крови? Ледяной скользкой змеей страх начал обвивать Вилли с того момента, когда он обнаружил себя привязанным. Сейчас же, когда он увидел орудия пыток, страх из змеи превратился в огромного дракона. Всепожирающий ужас захватил каждую клеточку тела и с такой неистовой силой ударил по еще не восстановившейся нервной системе, что Вилли опять потерял сознание.

Вилли не мог знать, через какое время он очнулся снова. Он все еще лежал крепко привязанным. Только теперь вдобавок к уже имеющимся страданиям чувствовал под собой какую-то сырость.

— Ума не приложу, что могло с ним случиться! Почему он потерял сознание, да еще и обмочился? Боюсь, нам все же придется вызвать врача, — это опять говорила женщина.

— Мэри, послушай, зачем нам врач? Ты сама лучше любого врача, — успокаивал её мужской голос.

— Я только медсестра, Джек, и эти симптомы мне не понятны! Я думала, что у него простое переутомление и обезвоживание. Но почему он опять потерял сознание? А что, если произойдет еще что-нибудь? Например, сердце остановится? — женщина ни на шутку разволновалась. — Нет-нет, Джек! Нужен врач. И как можно скорее!

— Тогда нужен и полицейский. Ты же видела, какое добро у него в сумке. Кто он такой? Явно не автослесарь, хоть и в комбинезоне. Но комбинезон с чужого плеча, это очевидно.

От последних слов незнакомца у Вилли отлегло от души. Он не в руках Фрома! Скорее всего, эти люди подобрали его в пустыне и привезли к себе.

— Может быть, он киллер, — продолжал мужчина, которого звали Джек. — Сделал свое дело и скрывался в пустыне. — Немного помолчав, он произнес: — Да, пожалуй, ты права… Нужно звонить в больницу и полицию.

— Не надо никуда звонить, — Вилли осмелился подать голос. Джек и Мэри одновременно дернулись и вперились в него взглядом. — Я не киллер. И чувствую себя нормально, — прохрипел он.

Джек, а за ним Мэри вплотную подошли к верстаку и встали перед Вилли. Наконец он смог разглядеть своих спасителей — до этого они стояли вне поля его зрения. Мэри оказалась миловидной толстушкой примерно тридцати лет. Мужчина выглядел старше. Он был высокого роста, худой и нескладный. Удлиненное лицо и впалые щеки с недельной щетиной делали его похожим на отшельника.

— Не надо никуда звонить, — повторил Вилли. — Я не сделал ничего плохого. Если не считать того, что украл комбинезон. И сердце у меня крепкое — я не доставлю вам лишних хлопот своей смертью. Где я нахожусь? И почему связан?

Женщина наклонилась над больным. Мягкими теплыми пальчиками она аккуратно придавила запястье Вилли и стала считать удары пульса.

— Судя по всему, врач ему действительно не нужен, — наконец сказала она.

— Вы, наверно, нашли меня в пустыне? Я благодарен вам за спасение. А теперь развяжите меня. Пожалуйста.

— Давай-ка, парень, не будем так спешить, — Джек смотрел на Вилли с нескрываемым подозрением. — Сначала ты должен нам кое-что рассказать. Тебе так не кажется?

— Разумеется. Кстати, как я могу к вам обращаться?

— Мистер Стрингер, миссис Браун.

— Стрингер? — Вилли удивленно поднял брови. — Джек Стрингер? Так это ваш аэропорт в Меските? Я же шел именно туда! Или просто однофамильцы?

— Кажется, вопросы здесь задаю я.

— Конечно, конечно… — Вилли постарался унять волнение. «Если это действительно он, то совпадение просто невероятное!» — подумал про себя.

— Мистер Стрингер. Меня зовут Вилли Свит. Я бы пожал вам руку, но пока я связан, это невозможно. Будет лучше, если я расскажу все только вам. А уж потом решите, что надо знать вашей… — тут он замялся, вопросительно посмотрев на Мэри.

— Я знакомая Джека, жена его друга, — ответила она.

— Я премного благодарен вам, миссис Браун, — сказал Вилли. — И все же думаю, что вас не надо впутывать в мою историю больше, чем вы уже успели поучаствовать.

— Разумно, — согласился с ним Джек. — Мэри, тогда езжай домой. Не беспокойся. И передавай привет Дэвиду.

— Хорошо, уговорил. Но если что, сразу звони в полицию. Без шуток, Джек!

Когда Мэри на своей машине уехала, Джек взял деревянный стул, поставил его напротив Вилли и сел, готовый вести допрос. Предварительно он тщательно проверил проволоку, удерживающую пленника.

— Начнем?

— Что вас конкретно интересует, мистер Стрингер?

— Меня ничего не интересует. Просто приведи доводы, почему я не должен сдавать тебя копам. Начни с того, кто ты такой и что забыл в пустыне.

— Сейчас я всего лишь беглец и пленник. А раньше… Раньше я был миллионером… Целых два дня!

И Вилли выложил все начистоту, ничего не утаивая и не привирая.

— Так… — протянул угрюмый слушатель.

Он несколько раз обошел вокруг верстака и, не сказав ни слова, вышел из помещения. Вилли показалось, что томительное ожидание длилось не меньше часа. Он чувствовал себя жертвенным агнцем, привязанным к алтарю. Вилли набрал в легкие воздух и уже собирался включить сирену, как скрипучая дверь отворилась, и тюремщик вошел в каземат.

— Так… — повторил он. — Если бы я не подобрал тебя в пустыне, то уже через несколько часов ты бы засох на солнцепеке, как коровья лепешка на дороге. Ты с этим согласен?

— Вы спасли меня от неминуемой смерти.

— Вот-вот…

— Мистер Стрингер, если вы хотите денег, то я уже все рассказал. У меня сейчас нет ни единого цента. Максимум, что вы можете, так это продать мое оружие.

Джек немного помолчал, взвешивая про себя какое-то не ясное пока Вилли решение. Потом, видимо окончательно определившись, что ему делать, кивнул сам себе и сказал, уверенно глядя на Вилли:

— Хорошо, я отвяжу тебя. Но даже не думай сбегать или пытаться прикончить меня на месте.

— И в мыслях не было, — парировал Вилли. — Если мне уж очень захочется прихлопнуть вас, то я отведу вас подальше от дома. А то и увезу в ту самую пустыню.

— Я оценил твое чувство юмора. Но имей в виду — хоть дернешься, и я сразу стреляю, — с этими словами Джек стал отвязывать Вилли от верстака.

Глава 8

Стоял приятный теплый вечер. Вилли с позволения и даже по настоянию Джека принял душ, смыв въевшиеся в кожу нечистоты еще с того дня, когда он прятался от Боба и Стива в выгребной яме.

— Будто заново родился! — сказал распаренный и чистый Вилли, выйдя из душа.

— Так и есть, — глубокомысленно подметил Джек.

Затем хозяин дал прежнему узнику свежую одежду и спросил, не хочет ли тот поужинать.

— Господи, да я помираю с голоду! — ответил Вилли.

У Джека оставалось полсковороды жареной картошки с жареной курицей, и всю порцию он отдал гостю. Себе же Джек приготовил яичницу. Не успел он еще разбить яйца, как Вилли уже умял все разогретое для него угощение.

— Однако! — Джек не ожидал, что тот так быстро управится с блюдом.

— Ну а что, — немного виновато ответил Вилли, — убегать от двух преследователей, а потом еще тащиться пару десятков километров по пустыне — это не семечки щелкать!

После ужина они перебрались на просторную открытую веранду и стали обсуждать сложившуюся ситуацию. Вилли хотел добраться до Мескита, потому что в этом городишке находился частный аэропорт — оттуда он планировал начать свое возвращение на родину (разумеется, не прямым рейсом, а с многочисленными пересадками). Как оказалось, этот аэропорт принадлежал Джеку.

Вряд ли кому-нибудь пришло бы в голову назвать это некое подобие взлетной полосы и пару маленьких самолетов аэропортом. Но на воротах было написано именно так: «Аэропорт Джека Стрингера». Именно эти слова были мечтой Джека всю его сознательную жизнь.

Джек начинал карьеру пилота со службы в частной аэрокомпании. Легкие самолеты обслуживали местные линии, что не устраивало честолюбивого Джека. Но попасть на большие лайнеры было очень непросто — в этом могли помочь связи, внушительный опыт или соответствующая квалификация. Ничем из перечисленного молодой парень не обладал, а тратить время на обучение также не представлялось возможным — надо было зарабатывать деньги. И Джек Стрингер работал как проклятый. Не брезговал убирать ангары и склады, брался подрабатывать грузчиком, помогал механикам, выполнял мелкие поручения хозяина, но быстро понял, что такая деятельность не приблизит его к заветной мечте. И тогда он уступил назойливым уговорам одного знакомого пройдохи и взял в кабину небольшую посылочку.

Поначалу контрабанда была мелкой и приносила скромные доходы, хотя они уже были несопоставимы с заработком начинающего пилота. Затем ему стали доверять более ценный груз и в увеличившихся размерах. Новые заработки позволили смотреть в будущее с большим оптимизмом. Правда, ненадолго.

Поскольку Джек не особо разбирался в тонкостях организации контрабанды, его вскоре поймали с поличным. Пришлось отсидеть три года и на время распрощаться с летной лицензией. После освобождения Джек освоил профессию механика. Бывший работодатель, мистер Стоун, с удовольствием взял трудолюбивого парня на работу, закрыв глаза на судимость. Каких ошибок не наделаешь в молодости! Когда истек срок на запрет заниматься летной работой, он же и помог ему получить новую лицензию пилота. Кроме того, мистер Стоун доверил Джеку маленький самолет, взяв с него слово не заниматься ничем противоправным. И перед Джеком встала дилемма — ведь он не собирался отказываться от контрабанды! В тюрьме он придумал много толковых комбинаций и обзавелся полезными знакомствами. Для начала работы не хватало только самолета — именно такого, без второго пилота, — и вот он у него в руках! Но данное честное слово Джек нарушить не мог. Почти год он летал на личном самолете, выполняя разные поручения босса, и все это время тщетно пытался найти выход из тупика, в котором оказался. Его заработок был намного больше, чем раньше, но эти деньги не приближали тщеславного мечтателя к цели.

Когда терпение Джека уже подходило к концу, и он начал задумываться об увольнении и поиске новых возможностей, дела в фирме стремительно пошли под уклон. Возможно, причина заключалась в усиливавшейся конкуренции, возможно, в ухудшающемся здоровье хозяина, а возможно, в том и другом одновременно. А может, были еще и другие роковые факторы — Джек этого знать не мог. Так же, как и не мог бросить в беде хорошего человека.

Большинство пилотов уволились, остальные из уважения к боссу согласились на половинный оклад в надежде, что все наладится. Но их усилия были тщетны. С каждым днем заказов становилось все меньше — так же, как и здоровья у мистера Стоуна. В конце концов, он опустил руки. В то памятное утро босс сразу же прошел в личный кабинет, вопреки традиционному обходу своего маленького хозяйства, и по громкой связи сказал всем оставить работу и через десять минут собраться у него.

Когда кабинет под завязку заполнился пилотами, механиками, менеджерами и прочим персоналом, мистер Стоун произнес следующую речь:

— Мы пытались…. Не получилось…. Простите меня! Я ухожу из дела. Уеду на ферму к своему брату… надо подумать о здоровье. Разделите все, что еще осталось, между собой. Вот список — в нем указано, кому и что я хотел бы передать. Здесь все необходимые бумаги. Я их приготовил заранее. Вам надо будет только поставить свои подписи на этих документах. Господин нотариус! — громко позвал он, выглянув в приемную, и вышел на балкон.

До сих пор Джек не мог подавить боль, которая перехватывала горло всякий раз, когда он вспоминал эту короткую прощальную речь. Ему достался маленький самолетик — старенький, но с еще не закончившимся сроком годности для полетов. Это было много лет назад.

— Этот самолет ты тестировал после ремонта, когда нашел меня в пустыне? — спросил Вилли, показав чашкой с кофе на старый биплан, стоящий неподалеку от веранды.

— Да.

— А разве небезопасно летать на таком старье, тем более вдвоем?

Джек тяжело вздохнул и неохотно ответил на вопрос.

— Он не такой уж и старый… Правда, все сроки у него вышли, и разрешение на его эксплуатацию уже не получить, но он для меня дороже остальных. Мне его подарили… Это память об очень хорошем человеке. Я летаю на нем незаконно, только над пустыней. Тебе здорово повезло, что именно вчера я закончил ремонт элеронов и потребовалось тестирование машины.

— А я вообще человек везучий! — видимо, одиннадцати часов сна, капельницы и нескольких уколов с лихвой хватило молодому организму Вилли для полного восстановления, если у него опять возникла потребность похвастаться.

Джек ухмыльнулся и замолчал. Наконец, допив кофе, он спросил:

— Так ты не знаешь, что изображено на той микропленке?

— Понятия не имею. А почему она тебя интересует? Ты что, её просмотрел?

— Да, просмотрел. Пока ты спал, а Мэри следила за тобой, я съездил в город купить тебе одежду. Заодно зашел к знакомому фотографу и попросил у него мощную лупу.

— И что ты увидел через нее? Есть там что-то ценное?

— Есть, — задумчиво ответил Джек.

Вилли выжидательно смотрел на собеседника, но тот ничего больше не добавил.

— И? Что же там такое?

— Я скажу тебе только при одном условии.

— Ну?

— Я хочу, чтобы ты взял меня в компаньоны.

— В компаньоны? Не врубаюсь, — Вилли не мог понять, чего хочет Джек.

— Я хочу, чтобы ты всегда помнил, что я спас тебе жизнь, — Джек серьезно посмотрел Вилли в глаза. — И что я поступил честно. Ведь я мог и не говорить тебе про пленку. Тем не менее, сказал. А ты готов быть честным со мной?

— Джек, я понимаю, что моя биография не располагает к доверию. Но я тоже ничего от тебя не утаил и раскрыл все карты. Сволочью я никогда не был, за это ручаюсь.

— А стырить два миллиона долларов у своего босса — это благородно?

— Да я ведь рассказал тебе, какой он был, этот мой босс! Во-первых, я же никого не убил. Просто взял деньги. Во-вторых, у него таких сейфов еще пара-тройка, а то и с десяток. Он не обеднел, это я тебе гарантирую. Да и в итоге, — горестно ухмыльнулся Вилли, — я как был без денег, так без них и остался!

— Ха-ха-ха, да уж… А говоришь — везучий! — Джек рассмеялся, но по-доброму. — Ладно, ты меня убедил. Давай-ка я налью нам еще кофе, и мы продолжим.

— Твой кофе что надо, но если я выпью еще, он у меня из ушей потечет! Давай ближе к делу, что там на пленке? В какое дело я должен взять тебя в компаньоны?

— Там огромное богатство, Вилли.

— Вау! Там что, отменная порнушка, за которую в «Плейбое» нам отвалят бешеные деньги?

На этот раз Джек не улыбнулся.

— Нет, там… Там план поиска клада. Координаты места, где спрятаны бриллианты.

Глава 9

— Иди ты! — Вилли не мог поверить своим ушам, хотя, посмотрев на лицо Джека, уже понял, что тот не шутит. — Я с тобой серьезно, а ты мне голову морочишь! — закончил он уже по инерции. — Неужели…

— Какие тут могут быть шутки! Ты только опять не упади в обморок, — Джек не сводил взгляда с ошарашенного собеседника. — Там целое состояние! Ну так как? Ты берешь меня в компаньоны?

Несмотря на приятную прохладу южного вечера, Вилли вспотел, как будто снова оказался в пустыне с тяжеленной сумкой на плече. Он вскочил с места и начал мерить веранду большими нервными шагами. Джек напряженно наблюдал за его метаниями.

— Передумал? — наконец спросил Джек. — Да сядь же ты наконец!

Вилли плюхнулся в кресло и закурил.

— Я жду твоего ответа, — мрачно напомнил Джек.

На некоторое время повисла пауза. Вилли лихорадочно пытался переварить только что услышанную новость и соотнести её со своими планами по возвращению в Россию. Его приятно щекотала и подзадоривала мысль о том, что оно, это возвращение, вновь стало возможным — надо только правильно использовать подвернувшийся шанс! «Хорошо, что я не выкинул эту пленку, когда удирал со съемной квартиры, — похвалил он себя. — Главное снова не проколоться, как с двумя миллионами». Он потушил докуренную сигарету о дно пепельницы и сказал Джеку, который уже извелся ждать его развернутого ответа:

— Вот что, — поскольку Вилли успокоился, к нему опять вернулась способность принимать взвешенные решения. — Если ты не ошибаешься, и там на самом деле целая куча денег, то ребятки Фрома не остановятся на отобранных у меня двух лимонах. За бриллианты они достанут нас из-под земли и со дна моря — это их привычная работа! Нам надо бы побыстрее уносить свои задницы.

— Они же вроде решили, что ты утонул?

— А что стоит Фрому привезти на пруд водолаза и проверить? Может, он уже это сделал.

— Разумно, — согласился Джек. — Значит, выхода у нас нет?

— Выход есть, но он только один — надо сматываться!

— И как долго мы будем в бегах? У меня здесь как-никак дом, друзья, аэропорт, — суровое лицо Джека заметно побледнело, но он пытался не выдавать охватившего его волнения.

— Как долго? Послушай, я не знаю, — Вилли стало несколько жаль Джека, но он решил не морочить его пустыми обещаниями. — Если честно, то тебе не стоит надеяться на возвращение сюда. По крайней мере, если там действительно роскошный клад. Кстати, ты уверен, что бриллиантов много? А то может, зря мы кипишуем, и овчинка выделки не стоит?

— Ты уже спрашивал. Написано, что много. Сейчас принесу пленку, сам убедишься.

— Да-да, про пленку не забудь. А вот изучать её некогда. По-любому надо сматываться!

— Я тебя понял. Пять минут, и я буду готов. Поедем на моем автомобиле, только сперва подкачаю шины. И, пожалуй, надо оставить записку Мэри — она наверняка будет волноваться.

— Э, нет! Не стоит впутывать в это дело твоих друзей. Поверь, лучше им ничего не знать.

Джек остановился в нерешительности.

— Ну а если моим друзьям придет в голову обратиться в полицию? Вдруг они подумают, что ты меня прибил, угнал машину и был таков?

— Да, пожалуй, такое возможно, — согласился Вилли. — Ну тогда… Тогда позвони Мэри сейчас и как-нибудь между прочим скажи, что тебя не будет ближайшие дни в городе, но что у тебя все в порядке. Придумай что-нибудь. А я пойду пока шины подкачаю. Где у тебя насос?

— Сейчас дам тебе ключи от гаража, а сам как раз позвоню. И поедем.

По лицу Джека нельзя было понять, рад он, испуган или взбешен. Но на самом деле, в нем одновременно бурлили все эти эмоции. «И дернуло же меня подобрать в пустыне этого русского! Чтобы за один день так поменялась жизнь… Вчера обычный владелец плюгавенького аэропорта, а сегодня — потенциальный миллионер, хозяин бриллиантового клада! Впрочем, разве ж я против?» — и он поднял трубку телефона, чтобы позвонить Мэри.

Через полчаса старый фордовский пикап Джека вовсю мчался по хайвэю в сторону Чандлера. Вилли пытался разглядеть кадры на пленке через лупу, подсвечивая себе фонариком.

— Ни черта не получается! Прыгает все… — он попробовал удержать пленку в статичном положении, но у него снова ничего не вышло. — А ну её! Еще успеем разглядеть, когда отъедем подальше, — он убрал лупу в футляр и забросил его в бардачок. Пленку положил во внутренний карман ветровки. — Ты мне пока на словах все расскажи.

— Там написано, что вес всех камней больше четырех кило, маленьких камней около пяти процентов. В основном там очень большие камни, — начал вспоминать Джек, пристально всматриваясь в полосу освещенного фарами асфальта. — Клад упакован в стальной контейнер, который лежит на глубине около тридцати метров, недалеко от Флориды…

— Где лежит? — встрепенулся Вилли. — У Флориды?

— Ну да, — подтвердил Джек, — там есть четкие координаты широты и долготы.

— Так какого черта мы едем на запад? Разворачивайся!

— Что за командирские замашки? — Джек метнул на Вилли мрачный взгляд.

— Так будет лучше, — сказал Вилли. — Поедем в Оклахома-Сити, затем в Норфолк. Там найдем мелкого судовладельца и возьмем его в компаньоны.

— А почему не во Флориду? Это ведь ближе к кладу.

— Нас как раз и будут искать, где ближе, а в Майами у Фрома вообще есть свои люди! Но мы явимся за камушками издалека. Нам какая разница — три дня плыть до места или один день? Нам главное, чтобы скрытно.

— Убедил. А на ночлег останавливаться будем?

— Будем. На следующую ночь. А сейчас давай-ка я сменю тебя за рулем.

Джек остановился, они поменялись местами, и путешествие продолжилось с удвоенной скоростью.

— Так мы до камушков не доедем, — предостерег Джек.

— А ты не слышал, что русские любят быструю езду? — Вилли с азартом надавил на педаль газа.

— Американцы тоже любят, но жить они любят больше. Сбавляй, сбавляй… А то ты уже побывал миллионером, хотя и два дня, а я еще ни разу не пробовал. Хочу дожить до этого момента.

Глава 10

— Ну что, будем дальше искать или остановимся на этой фирме? — спросил Вилли у Джека и с раздражением швырнул недоеденный бургер в урну. — Надоело прятаться ото всех, ночевать, где попало… Да и лето кончается — пора решать! Всех судовладельцев на восточном побережье мы все равно не обойдем.

— Согласен, — Джек четким броском метнул остатки своей булочки в урну, где уже валялся бургер Вилли. — «Стер Лимитед» мне кажется самой лучшей из тех шести фирм, что мы проверили. Да и ты прав, времени уже потеряли много. Пора закругляться с подбором кандидатов.

Они сидели на скамейке в парке Уилвентона и никак не могли решиться на ответственный шаг. Вот уже два месяца они ездили по портовым городам восточного побережья и собирали сведения о фирмах, имеющих небольшие суда. Задача была не из легких. Одни фирмы были чересчур крупными и не подходили потому, что их владельцы вряд ли решатся ввязываться в сомнительные дела с ворованными бриллиантами и рисковать своей репутацией — денег у них и без того выше крыши. Другие, наоборот, были недостаточно мощными и у них попросту не хватит ресурсов для организации дорогостоящей морской экспедиции. Большое значение имела и личность владельца фирмы. Иногда Вилли и Джек сразу же вычеркивали из своего списка компанию, увидев, с каким напыщенным видом её владелец усаживается в роскошный лимузин, вальяжно похлопав по щеке водителя, придерживающего дверцу. С таким индюком вряд ли стоит заводить разговоры о ворованных сокровищах.

— Я пойду в порт и еще раз потолкую с их матросами, а ты займи пост на той скамеечке недалеко от здания «Стер Лимитед», с которой я вчера наблюдал за черным выходом. Может, чего нового и высмотришь, — Вилли встал, стряхнул крошки с брюк и ободряюще похлопал по плечу угрюмого товарища. — Сегодня последний день неопределенности. Завтра, если мы с тобой за день не накопаем чего-нибудь против этих ребят, будем им звонить и договариваться о встрече. До вечера! Только не сиди весь день на этой скамейке, меняй позиции.

— Я уже научился твоим штучкам, скоро заправским шпионом стану. До вечера, — попрощался Джек, и они разошлись.

Через несколько часов, как и было оговорено, товарищи снова встретились в парке. Вилли пришел раньше, но вскоре заметил идущего к нему Джека и поднялся навстречу.

— Ну как, накопал что-нибудь против этих ребят?

— Нет. А ты?

— И я нет. Их репутация чиста, как альпийские снега! Я поговорил с тремя матросами и с двумя шкиперами. Никто не сказал о них ни одного плохого слова.

— Значит, останавливаемся на них? — с надеждой спросил Джек.

— Да, — Вилли и сам был рад, что поиски вроде как закончились. — А сейчас пойдем домой. По дороге есть телефонная будка, договоримся на завтра о встрече.

Они устало поднялись с лавочки и медленно пошли по вечерней улице.

Через пять минут они были у телефонной будки. Решили, что звонить будет Вилли. Он зашел внутрь компактного стеклянного ограждения и набрал номер. Джек стоял снаружи и курил, ожидая товарища. Вскоре Вилли вышел, но на лице его читалась досада.

— Блин! Только на послезавтра, — выругался он.

— Так это же хорошо! — возразил Джек, кинув сигарету под ноги и затушив её подошвой. — Успеем гардеробчик обновить. Мы же выглядим, как странствующие дервиши.

— Ох, точно! Принарядиться нам не помешает, а то ведь и в офис могут не пустить. А хватит нам твоих сбережений?

— Хватит, если будем выбирать одежду скромную, но со вкусом.

— Хорошо, друг, ты меня успокоил. Дай-ка и мне закурить! — Вилли принял от Джека сигарету, и они пошли к снятой квартире.

Глава 11

Настал день Х — день, когда Вилли и Джеку был назначен визит в «Стер Лимитед». Оба очень волновались и даже не пытались скрывать это друг от друга. За день до встречи с боссами выбранной фирмы они отрепетировали свою речь. Было решено, что говорить будет Вилли — все же у него больше опыта в ведении переговоров по столь щекотливым вопросам. Но даже несмотря на все свое прошлое (а может, как раз из-за него) Вилли был как на иголках.

— Джек, ну а если они откажутся участвовать в поиске бриллиантов? А то и вообще вызовут кого-нибудь из своих ребят? Мы с тобой накопали информацию о том, что у «Стер Лимитед» доверительные связи и с полицией, и с местной мафией. Неспокойно мне на душе, ох неспокойно!

— Да брось! — махнул рукой Джек. — Они в первую очередь дельцы, причем дельцы честные. Вряд ли такие прожженные бизнесмены откажутся получить хорошие барыши. Опять же, по нашим справкам Стер и Броен далеко не дураки, и хватка в финансовых делах у них железная.

— Вот бы все прошло гладко! — Вилли сверил время по наручным часам. — Кажется, нам пора на выход. Я пойду одеваться.

— Давай, я тоже почти готов.

Через полчаса они стояли перед мрачноватым четырехэтажным зданием, типичным образцом промышленной архитектуры викторианской эпохи, в котором находился офис «Стер Лимитед». Вилли инстинктивно потянулся к карману брюк, чтобы достать пачку сигарет, но одернул себя.

— Это правильно, — кивнул наблюдательный Джек. — Покурить мы еще успеем. А сейчас лучше не задерживаться — наш прием через пять минут.

— Да-да, пойдем.

Они вошли внутрь массивного здания, почувствовав себя мелкими букашками. Мысль о возможном отказе и не самых радужных последствиях обоим сдавливала голову.

Наконец, они поднялись на лифте на нужный этаж и вошли в приемную Реда Стера. Их встретила Линда, секретарша Стера.

— Здравствуйте, — представился Вилли. — Меня зовут мистер Свит, а со мной мистер Стрингер. Нам назначено к мистеру Стеру на два часа.

— Здравствуйте, мистер Свит и мистер Стрингер! Можете проходить в кабинет, мистер Стер готов вас принять.

— Благодарим, — и они, переглянувшись, направились к двери, за которой должно было решиться их будущее.

К облегчению Вилли и Джека, Ред оказался и впрямь приятным человеком. Он излучал уверенность в себе, но при этом не был надменным, держался вежливо, но не лебезил, говорил грамотно, четко и по делу. Как только босс «Стер Лимитед» понял, что дело, с которым пришли посетители, непростое, он вызвал своего зама — Тома Броена. Впрочем, это изначально входило в планы Вилли и Джека.

После того, как в кабинете собрались все четыре предполагаемых компаньона будущей экспедиции, Вилли начал свою речь. Он рассказал все, что ему и Джеку было известно. Не утаил также информации о себе самом.

— Мистер Стер, мы рассказали вам все откровенно. Я считаю, что не вправе скрывать от своих возможных компаньонов собственную биографию. Вы должны знать, с кем имеете дело, — Вилли замолчал. Бросалось в глаза, что он сильно волнуется. — Разделить куш мы предлагаем поровну. Нас здесь четверо. Получается, половина вам с мистером Броеном, половина нам с Джеком, — Вилли поднялся из кресла. — Нам подойти за ответом завтра?

Ред тоже встал и протянул ему ладонь для рукопожатия.

— Да, мистер Свит, мы должны обдумать ваше предложение, но сделать это успеем быстрее. Ждем вас обоих вечером, в шесть часов. Вам удобно будет?

— Да, благодарим вас.

Том также пожал руку Вилли и Джеку, после чего визитеры ушли.

Вечером этого же дня сделка была заключена. Но никто тогда не мог предположить, что события начнут развиваться с бешеной скоростью и совершенно не в том направлении, как планировалось. Пока компаньонов было четверо — но вскоре их стало на два человека больше.

Глава 12

В тот вечер Том Броен не смог бы с уверенностью сказать, что его босс Ред Стер принял правильное решение. Но Ред его принял — и это свершившийся факт! И Том, давно знавший друга, понимал, что решение останется неизменным.

Как правило, Ред тут же начинал осуществлять задуманное. Все мысли его и действия переключались как бы простым поворотом рубильника с теории на практику, и уже не было возврата к сомнениям и колебаниям. Не все решения босса были безукоризненно верными, и порой случалось, что некоторые из них ставили фирму в очень сложное положение. Но каждый раз при сведении баланса оказывалось, что «Стер Лимитед» закончила очередной год с кругленьким барышом.

Том Броен был не только заместителем мистера Стера, но также его компаньоном и лучшим другом. Они работали вместе уже четырнадцать лет и понимали друг друга с полуслова (но не всегда соглашались друг с другом). К тому же у них была одна общая черта в характерах — «рубильник». У Стера он переключался в момент принятия решения, у Броена минут через десять после получения приказа. Тогда его мысли моментально переключались на обдумывание задания и пересчет всевозможных вариантов.

Со дня, когда Ред принял предложение о совместном поиске бриллиантов от не пойми откуда взявшихся парней, прошло три дня, но Том до сих пор не мог поверить, что они действительно ввязались в эту авантюру. Вот и сейчас он сидел за огромным столом, занимавшем не менее четверти маленького кабинета, и ругал шефа на чем свет стоит. Его постоянно терзали сомнения и плохие предчувствия. Впрочем, сомневался и ругался он не только сейчас — еще не было случая, чтобы Том не запирался у себя в кабинете и не чертыхался после получения очередного распоряжения от Стера. Однако все эти проклятые и идиотские приказы выполнялись — всегда предельно точно и качественно. Том даже часто задерживался на работе, чтобы убедиться в безукоризненном выполнении поручения. Уж если делать что-то, то делать толково!

Мисс Джуди Росс, секретарь Тома, посмотрела на часы, висевшие напротив её стола. Рабочий день уже закончился, и она собиралась пойти в бассейн со своим бойфрендом Кевином, но теперь придется это отложить. Она знала, что когда шеф получает новое задание, то задерживается в офисе до поздней ночи, а то и вообще до утра.

Джуди перевела взгляд с циферблата часов на телефонный аппарат и задумалась, мысленно перечисляя список дел. Итак, надо позвонить миссис Броен — пусть не ждет мужа к ужину. Затем парню — отменить свидание. И еще старому Мариони из кафе на первом этаже — пусть пришлет что-нибудь перекусить.

«Закажу сначала ужин! На голодный желудок шефу трудно будет работать. Да и мне пора подкрепиться», — решила Джуди. Тонкими пальцами она застучала по кнопкам аппарата и, дождавшись ответа на том конце провода, произнесла уже заготовленную фразу: «На ваше усмотрение, мистер Мариони». Следующим звонком она оповестила миссис Броен о задержке мужа. «Собственно, ничего нового», — проворчала та, даже не поблагодарив учтивую секретаршу. Джуди пожелала ей доброго вечера и прервала связь. Не кладя трубку, она на мгновение задумалась, как объяснить Кевину очередной перенос их свидания, как входная дверь резко открылась, и в комнату вошли несколько мужчин. Их было четверо. Они появились так внезапно, что Джуди не смогла бы сказать, кто из них вошел первым, а кто последним. Она не успела положить на место трубку, как огромная волосатая лапа грубо вырвала её из рук, а другая опустилась на рычаг аппарата.

— Простите, как… Как это понимать?

— Тебе, детка, понимать ничего и не надо, — громила угрожающе посмотрел на испуганное лицо секретарши. — Отвечай, Броен у себя?

— Он… Он занят, — Джуди не смогла унять волнение в голосе. — Вы кто такие? И уберите от меня свои руки!

— Много болтаешь, красотка, — прорычал владелец волосатых лап и кивнул головой остальным. Джуди увидела, как двое здоровых парней, взявшись друг за друга руками, разбежались через всю комнату и ударили накаченными телами в дверь кабинета. Раздался звук пушечного выстрела, и дверь, открывавшаяся в сторону приемной, влетела в кабинет Броена вместе с косяками.

— Том! — закричала Джуди, и рванулась было к кабинету, но пудовый кулак опустился ей на голову, и она упала обратно в кресло так резко, что оно перевернулось.

Глава 13