Бесплатный фрагмент - Миллион световых лет

2018-й

«Юрка, пойдем, по бургеру бахнем?», — предложение одногруппника звучало очень заманчиво, особенно после тяжелой лекции. Но Юрий понимал, что его цель намного важнее сиюминутного удовольствия от поедания фастфуда.

Наш герой мечтал стать космонавтом с самого раннего детства, несмотря на то, что это уже давно стало непопулярной мечтой для ребенка. В то время все дети с малых лет вдруг превратились в прагматиков и мечтали оказаться депутатами, олигархами и топ-менеджерами. Да и с точки зрения теории вероятности у Юры было гораздо больше шансов стать олигархом, нежели космонавтом. На тот момент из 140 миллионов жителей страны лишь 38 человек состояли в отряде космонавтов, и только 23 из них уже бывали в космосе. Несложно подсчитать, что вероятность полететь в космос для отдельно взятого Юры составляла ничтожные 0,000016%.

Ему было плевать на это, как и на немодность мечты. Каждый раз, глядя на небо, юный мечтатель верил, что рожден не для того, чтобы смотреть под ноги, но затем, чтобы быть ближе к звездам. Принятие любого, даже самого незначительного решения наш герой пропускал сквозь призму вопроса: «Как я должен поступить сейчас, чтобы через 10 лет полететь в космос?» Юра был силен в математике и очень любил теорию вероятности. Потому он хорошо понимал: это нехитрое действие с каждым днем, пусть на сотые доли процента, но повышает его шансы увидеть звёзды не с пригорка. Так что и сегодня Юрий, как и много раз до этого, со спокойной душой отклонил предложение об обеде в фастфуде.

2048-й

МКС — амбициозный совместный проект нескольких космических держав — в последние годы существовал под гнетом своей грандиозности. Накопившиеся разногласия, как между странами — участницами проекта, так и внутри этих стран, ставили крест на дальнейшей судьбе станции. По тем же причинам был закрыт даже не начатый проект МКС-2: налогоплательщики в Германии и США так и не поняли, зачем их государствам тратить миллиарды долларов на какую-то там орбитальную станцию, на которой они никогда не побывают. Не спасал даже отдел по связям с общественностью, специально созданный для популяризации научных открытий, сделанных благодаря МКС. Обывателю сложно осознать ценность недавно открытых раковых антител, обнаруженных биологами благодаря условиям невесомости. Ему гораздо понятнее высокоскоростная сеть 9G, благодаря которой он может в любой точке мира смотреть 3D/VR порно в разрешении 64К на своем новеньком смартфоне. В этом мире Обыватель победил Мечтателя, и знаменем этой победы стала умирающая международная космическая станция, доживающая последние дни.

Это была шестая и последняя долгосрочная экспедиция Юрия на МКС. Несмотря на то, что с каждым его визитом станция претерпевала серьезные изменения, Юра хорошо знал здесь каждый модуль и чувствовал себя как дома. Глядя в иллюминатор, он пытался представить, чем сейчас там, внизу, занимается его 17-летняя дочка. Стратегия повышения шансов принесла щедрые плоды карьере нашего героя, чего не скажешь про отношения с дочерью Алисой. Во время его первой экспедиции на МКС Алиса только родилась. Во время второй — делала свои первые шаги. Во время третьей пошла в первый класс. Четвертой — впервые влюбилась. Во время пятой экспедиции его дочь выиграла международную олимпиаду по биотехнологиям, чтобы теперь, во время шестой экспедиции отца, поступить в МГУ. Юра с тоской вглядывался в светящееся пятно под названием «Москва» на погруженной во мрак планете, как раз туда, где сейчас была его дочь. «Стоило ли оно таких жертв, если через два месяца станцию затопят в океане? От всей моей работы за эти шесть экспедиций останутся лишь воспоминания, да пара строчек в Википедии», — подумал Юрий.

Вернувшись на землю после восьми месяцев подготовки МКС к затоплению, наш герой пребывал в двояких чувствах. С одной стороны, он чувствовал моральное облегчение от понимания того, что его больше никто не отправит в космос, и он сможет наконец-то проводить время с семьей. Но с другой стороны, чтобы быть хорошим отцом, он упустил слишком много времени. Алиса родилась щедро одаренной девочкой — к своим 17 годам она привыкла обходиться без отца и не горела желанием менять это. За внушительный срок, проведенный на орбите, Юра перестал чувствовать себя частью этого мира, но в своей дочери он видел мостик между своим миром грёз и миром обывателей. Однако, Алисе не льстила эта роль — для нее отец был человеком с фотографии, которого она видела куда реже, чем своих друзей. Мостик Юрия стремительно разрушался, отчего на Земле он был, что называется, не в своей тарелке.

В один из обыденных домашних вечеров Юра решил задать Алисе прямой вопрос:

— Почему ты меня избегаешь?

— С чего ты так решил?

— Со всего. Когда ты идешь на кухню и понимаешь, что я там, ты разворачиваешься. Ты никогда ничего у меня не спрашиваешь, а на мои вопросы отвечаешь односложно. В конце концов, по утрам ты начинаешь собираться в универ, только когда я ухожу на работу. Алиса, ты готова опоздать на учебу, лишь бы не пересекаться со мной лишний раз. Думаешь, я этого не замечаю?

— Лучше не начинай, пап…

— Я уже начал! Почему ты так со мной? Я ведь твой отец.

— Ты сейчас серьезно? Ты впервые за семнадцать лет вспомнил, что ты мой отец и не понимаешь, почему я так с тобой?

— Но… Я ведь работал. Обеспечивал…

— Папа, ты можешь обманывать меня, но будь честен хотя бы с самим собой. Работа всегда была у тебя на первом месте! Каждый раз, когда я нуждалась в тебе, ты был в космосе или просто занят, тебе было не до меня. Я постоянно читала о тебе в новостях, но когда я шла в первый класс, мне хотелось совсем не этого. Я нуждалась в том, чтобы ты был рядом, чтобы мой отец повел меня в школу, как любого нормального ребенка. Ты бы знал, как я мечтала разделить с тобой радость, когда я выиграла олимпиаду. Мечтала, чтобы ты гордился мной…

— Но ведь я гордился! И сейчас я очень горжусь тобой!

— А мне это уже не нужно, пап! Возможно ты и правда по-своему гордился моими успехами, но это всегда шло вторым или даже третьим планом в твоей жизни — малозначительным фоном. А мне хотелось хоть иногда занимать первое место на твоей шкале ценностей…

— Алиса, я очень виноват перед тобой. Ты ведь знаешь, я больше не полечу в космос. Теперь ничто в моей шкале ценностей не сможет подвинуть тебя с высшей ступеньки. Я понимаю, что многое упустил, но очень хочу это исправить!

— То, что ты теперь остался без своих полетов и вдруг вспомнил, что у тебя есть дочь, не означает, что я должна со слезами упасть в твои объятия! Прошло слишком много времени. Да, я нуждалась в тебе много лет, но в итоге научилась обходиться без тебя, быть счастливой независимо от того, есть у тебя на меня время или нет, гордишься ты мной или нет. Я потратила немало сил, чтобы найти душевное равновесие, и не хочу его терять. Мне жаль, что это причиняет тебе боль, но я не буду снова ломать себя только ради того, чтобы тебе стало легче.

— Какая злая ирония. Я так пытался усидеть на двух стульях — идти за мечтой о карьере космонавта и быть хорошим отцом для тебя. Но в итоге моя карьера окончена, а хорошим отцом для тебя я стать тоже не смог…

— Я понимаю твое расстройство, но попробуй посмотреть на это с другой стороны. Да, мы с тобой никогда не были и уже не будем эталонными отцом с дочерью из рекламы сливочного масла. Но разве это мешает нам быть полноценными? Ты исполнил свою мечту — сделал удивительную карьеру в космонавтике, вписал свое имя в историю. Мало кто может таким похвастаться! Я, несмотря на все свои трудности, поняла, как жить эту жизнь без тебя, поняла, чего я вообще хочу. Пожалуйста, не мешай мне теперь исполнять мои мечты. Не требуй от меня того, что не смог дать сам…

Завершив свою полетную деятельность, Юрий сосредоточился на административной работе в Роскосмосе. После закрытия программы МКС работы стало сильно меньше, и в освободившееся время наш герой начал тайно прорабатывать детали экспедиции на Титан — наиболее примечательный спутник Сатурна. Он прекрасно понимал, что такой проект в нынешних реалиях никому не будет нужен, а вложения в такую экспедицию нужны столь гигантские, что бюджет МКС за 10 лет покажется детской шалостью. Когда проект экспедиции был проработан в общих чертах, Юрий даже попробовал защитить его перед высшими чинами отрасли, чтобы получить необходимые ресурсы для реализации. Однако, чуда не случилось — вероятность получить добро на такой проект была намного ниже 0,000016%, которых когда-то ему хватило, чтобы стать космонавтом. Фактически, он делал это ради успокоения души и разминки мозга, заведомо понимая, что этой мечте не суждено сбыться.

Возвращаясь домой после очередного рабочего дня, он зашел в гости к своему старому другу Сергею, который летал в космос еще тогда, когда Юра был ребенком. Пожилой космонавт редко принимал гостей, поэтому не утруждал себя тщательным подбором слов, когда услышал о семейной драме нашего героя:

— Твою мать, Юра, ты же всегда был мечтателем! Такие, как мы, всегда двигали мир вперед, а что теперь? Ты уже упустил свою возможность стать примерным семьянином, смирись с этим. Но твоя дочь права — это не так плохо, как ты думаешь. Среди миллиардов тех, кто смотрит себе под ноги, должен быть кто-то, смотрящий вверх. Только такие, как мы, способны превращать мечты в жизнь, раздвигать границы возможного. Ты мечтатель, Юра, перестань смотреть себе под ноги, — заявил он.

Юрий, обиженный этими словами, поведал Сергею о своем проекте экспедиции к спутникам Сатурна, и о попытке получить финансирование проекта. Рассказал, что большие боссы Роскосмоса не захотели даже дослушать до конца, отклонив предложение Юрия с формулировкой: «Сейчас не 1960-й, и если мы выделим вам необходимые деньги, завтра же налогоплательщики нас казнят.»

На что Сергей грустно ответил после долгой и тяжелой паузы:

— Вот ты и постарел, Юра. Раньше тебя никакие трудности не останавливали. Добро пожаловать в клуб никчемных старых пердунов. Можешь забыть о космосе — купи большой телевизор и кресло-качалку, все равно от тебя толку уже не будет.

2058-й

Сверхтяжелая ракета с командой из четырех космонавтов на борту стартовала точно по расписанию. Только сейчас, после отрыва от земли, Юрий почувствовал, что после долгих скитаний он наконец оказался в своей тарелке. Несмотря на его 54-летний возраст, во всем мире не было лучшего кандидата на роль командира экспедиции к спутникам Сатурна. Движимый мечтой о космосе, Юра с детства фанатично следил за здоровьем. Благодаря этому он в свои годы мог дать фору куда более молодым конкурентам. Наш герой старался не думать о важности момента, хотя именно сюда жизнь вела его долгих пятьдесят лет. МКС вот уже десятилетие как лежала на дне океана, и вряд ли кто-то за пределами отрасли знал, что некто Юрий побывал на ней шесть раз и своей работой помог ученым совершить огромное количество открытий. Сейчас все было иначе — Юра руководил величайшим проектом столетия, по окончании которого его имя встанет в один ряд с Ньютоном, Эйнштейном, Циолковским, Королевым, Гагариным, Армстронгом и другими великими мечтателями. Юрий держал в руках урну с прахом Сергея и вспоминал свой последний разговор с ним. Тогда жесткая критика старика ему показалась несправедливой, но именно благодаря ей он начал активно искать способы претворения задуманного в жизнь. Здесь пришлась очень кстати стратегия повышения шансов, которая сделала его лучшим космонавтом в истории. Перед каждым своим действием он задавал себе вопрос: «Какой выбор я сейчас должен сделать, чтобы через 10 лет мы полетели на Титан?» После того разговора Юра понял, что решение всегда лежало прямо перед ним. В условиях затяжного энергетического кризиса во всем мире только жажда ресурсов сподвигла разленившееся человечество на хоть какие-то действия. Наша Солнечная система под завязку заполнена этими ресурсами — стоит лишь чуть отлететь от Земли. Доказав высокопоставленным обывателям, что запасов метана, этана и гелия-3 на Титане всему человечеству хватит на ближайшие три сотни лет, Юрий наконец получил финансирование своего проекта.

Прошло уже восемь месяцев полета, когда система оповестила дежурившего в тот момент Юру о приближении к Сатурну. Трое остальных членов экипажа находились в капсулах гибернации, ожидая конечной точки путешествия. Юрий подлетел к иллюминатору в предвкушении и буквально замер, когда в нем появились кольца Сатурна, а затем и сам газовый гигант. Это было зрелище, ради которого стоило ждать столько лет. Юра уложил в руку корабельного робота урну с прахом своего друга, после чего робот через шлюз вынес ее за борт и отбросил по направлению к огромной красочной планете, как и завещал Сергей. «Спасибо тебе, дружище. Если бы не твоя суровая прямота, ничего бы этого не было.» — Юра мысленно попрощался со своим другом, жалея, что тот не дожил до этого момента: «Ты был искрой, разжегшей пламя, которое привело меня сюда». И теперь, с чувством выполненного морального долга, он запустил алгоритм пробуждения в капсулах экипажа — до Титана оставались считанные часы полета.

Оставив на орбите Титана командный модуль с главным инженером, трое космонавтов во главе с Юрием отправились к поверхности спутника в посадочном модуле. Входя в атмосферу, они увидели в иллюминаторах удивительно знакомые пейзажи — горы с белыми снежными шапками и отвесными скалами, реки, озера… Только это была не вода: при температуре минус 180С на поверхности спутника в жидкое состояние переходит метан — именно он и образует водоемы, так привычные глазу землян. Снежные шапки на горах Титана — это метановый снег, а в периоды потеплее здесь идут метановые дожди.

Мягко приземлив модуль на поверхность и завершив все приготовления, Юра глубоко вздохнул в попытке побороть волнение. Его можно было понять — не каждый день мечта становится явью. Впервые за столетие нога человека ступала туда, где ее не осмеливались представить даже самые отчаянные мечтатели.

***

В то же самое время на Земле за приключениями космонавтов следило множество неравнодушных со всего мира. В числе таких неравнодушных был и школьник Максим, который частенько прогуливал уроки, чтобы посмотреть VR-трансляцию с Титана. Максима настолько впечатляли метановые озера и снежные вершины спутника Сатурна, что он твердо решил посвятить жизнь дальнейшему освоению космоса. Поначалу ему казалось, что когда-нибудь он точно также, как Юрий, будет ходить по другим планетам под присмотром миллионов восторженных зрителей. Однажды он осмелился сказать об этом своему преподавателю по физике:

— Сергей Иванович, вы представляете, как это круто — первым ступить туда, где до этого никто не был! Когда-нибудь я стану космонавтом и полечу еще дальше.

— Похвальное стремление, Максим, но как ты думаешь, как Юрий долетел до Титана?

— Странный вопрос. На космическом корабле, конечно же.

— Правильно. А кто сделал этот корабль? Кто рассчитал наиболее энергетически выгодную траекторию полета? Кто разработал технологию гибернации, благодаря которой участники экспедиции долетели до Титана в целости и сохранности? Наконец, кто воплотил в жизнь медицинских наноботов, которые несколько раз за время полета спасали космонавтов от болезней и смерти?

— Я никогда не думал об этом с такой стороны. Получается, что так много людей трудились, чтобы сделать этот полет возможным, но вся слава досталась Юрию?

— И да, и нет. Юрий — не только выдающийся космонавт, но и прекрасный организатор, который играл важную роль в подготовке полета. Но без тех тысяч ученых, работавших над проектом, о которых мы даже не слышали, у него, конечно бы, ничего не вышло. А теперь скажи мне, Максим, что круче — взять готовый корабль, сесть в него и полететь как пакетный турист чартерным рейсом или превратить идею в осязаемый корабль и создать условия, в которых такой полет станет возможным?

Максим не дал ответа, так как сам не знал его, но слова учителя навсегда засели ему в голову.

2086-й

Прошло уже 70 лет с анонса проекта Breakthrough Starshot. Тогда, в далеком 2016-м крупный инвестор Юрий Мильнер и не менее крупный ученый Стивен Хокинг представили миру свой проект по отправке тысячи автоматических микрозондов к системе Альфа Центавра, удаленной на 4,3 световых года от Земли. Этот проект сильно опередил свое время, так как на уровне технологий начала 21 века путешествие даже к ближайшей к нам звезде заняло бы не менее 75 000 лет. Амбициозный проект поставил своей целью доставить группу автоматических зондов к Центавре всего за 20 лет, и еще чуть больше четырех лет требовалось для доставки полученной информации на Землю. Конечно, тогда мало кто в здравом уме надеялся на скорую реализацию проекта — уж слишком серьезные прорывы в технологиях нужны были для его воплощения. Тем не менее, проект предопределил развитие всей мировой космонавтики на долгие годы вперед. Во-первых, это был полностью частный проект без участия какого-либо государства. Во-вторых, к тому времени космическая гонка была уже четверть века как закончена, уступив место гонке потребления, и лишь единицы грезили космосом. Проект Starshot пробудил мечтателей, дав им надежду на дальнейшее освоение космоса. Многие из этих мечтателей обладали финансовым ресурсом — они стали активнее спонсировать фундаментальные исследования, инвестировать в собственные и чужие аэрокосмические компании. Кто-то из этих мечтателей едва достиг школьного возраста и нашел для себя цель жизни в освоении космоса или исследовании Вселенной. В-третьих, проект еще раз напомнил людям, что миллиарды лет эволюции на нашей планете неплохо приспособили наши тела к жизни на Земле, но сделали их абсолютно непригодными для космических путешествий. В-четвертых, более очевидным становилась безальтернативность международной коллаборации перед все более серьезными вызовами истории. Искусственно созданные границы между искусственно созданными странами являлись фактором, чем дальше, тем сильнее сдерживающим развитие всего человечества, поэтому все больше лидеров мнений высказывались об усилении международного сотрудничества как в космической, так и в иных сферах. Каждая из этих идей, словно семя, проросла на почве нашей истории, чтобы спустя многие годы начать приносить плоды.

Первым таким «плодом» стал полный переход космонавтики из государственных рук в частные. Полет «2058» на Титан стал последней крупной экспедицией, осуществленной на государственные деньги. Частные компании и до этого не были новичками в космосе — Илон Маск, к примеру, одним из первых успешно показал миру, что космонавтика не должна быть монополизирована государствами. Во многом благодаря эксцентричному уроженцу ЮАР космонавтика, перейдя в частные руки, получила новый виток своего развития. После экспедиции к спутнику Сатурна, поняв сколько энергоресурсов летает вокруг нас в космосе, крупнейшие мировые поставщики энергии стали главными заказчиками и спонсорами космических компаний. Локомотивом технологических прорывов стали при этом богатые меценаты, осознавшие, что триллион долларов им не потратить даже за десять жизней. Так какой смысл в богатстве, если его невозможно потратить? С приходом частных инвестиций и активной конкуренции полеты в космос стали дешевле, а техника — эффективнее. Это привело к тому, что теперь, в 2086-м, большинство технологий, необходимых для реализации проекта Starshot, были готовы.

***

С космодрома Байконур стартовала юбилейная 500-я миссия к Луне. Она стала особенной не только из-за красивой цифры. На ее борту, помимо руководителя проекта Максима, последние элементы колоссальной лазерной установки, предназначенной для разгона граммовых космических корабликов-астроботов к Альфа Центавре. Чтобы разогнать несколько тысяч астроботов с солнечным парусом до 60 000 км/с или 20% скорости света, понадобился лазер огромной мощности. Такому лазеру нужна энергия, эквивалентная десятку атомных электростанций. Человечество уже сделало первые шаги к освоению технологии ядерного синтеза, но переносить ее в космос было еще слишком рано. Традиционные ядерные установки ставить на Луне было дорого и сложно, поэтому циклопический лазер решено было запитать от солнечных панелей, расположенных на 100 квадратных километрах лунного моря Ясности. К 2086-му эффективность солнечных панелей достигла неведомых ранее значений, к тому же на Луне они работали намного эффективнее, чем на Земле, на которой атмосфера поглощает и рассеивает значительную часть излучения Солнца.

В ООН прошло немало жарких споров, где именно ставить лазер для разгона астроботов. Ставить на Земле — легко, но глупо, так как атмосферные помехи будут рассеивать луч и сделают импульс малоэффективным. Да и лишний раз разогревать атмосферу до миллиона градусов сверхмощным лазером — так себе идея. На околоземной орбите — опасно, ведь если кому-то в голову придет направить такой лазер на Землю, он натворит на поверхности немало разрушений. В итоге пришло решение, устроившее всех — поставить лазер на обратной стороне Луны. Наш спутник находится в приливном захвате Земли — то есть повернут к нам всегда одной своей стороной. А значит, при размещении лазера на противоположной стороне, никто не сможет направить луч на Землю и как-то навредить беспокойным землянам. К тому же, такой лазер мог быть чрезвычайно полезным в случае опасного приближения к Земле какого-нибудь астероида — его мощности хватило бы на уничтожение почти любого нежеланного гостя из космоса.

Максим сдержал данное самому себе обещание посвятить жизнь освоению космоса. Однако, пройдя через юношеское желание славы, он понял, что ему гораздо интереснее создать возможность, чем пользоваться ею. Прошло 28 лет изнурительной работы над собой, а затем над расчетами и разработками, прежде чем Максим в статусе руководителя проекта «Звезда жизни» прибывал сейчас на Луну, чтобы лично контролировать окончание сборки лазера. Название проекту дали любители саги «Звездные войны», которые решили, что такой лазер делает Луну живым воплощением Звезды смерти, но в отличие от своего поп-культурного прототипа наша звезда должна была стать не инструментом для разрушения, а средством созидания.

После завершения сборки, которая длилась последний десяток лет, лазер нужно было откалибровать и протестировать, плавно повышая мощность после каждой попытки. Тестовая мишень с парусом — светящийся, массой в несколько тонн балласт, ждал свой участи на стационарной орбите Луны. Не было никакой научной или инженерной необходимости делать мишень светящейся, но Максим решил, что так будет красивее. И с Земли наблюдать проще.

И вот уважаемый сорокалетний инженер, руководитель проекта «Звезда жизни», сидит над кнопкой запуска лазера, мысленно проговаривая: «Вот это я сейчас жахну!». Нажатие — и лазер концентрируется всей своей мощью на парусе светящегося балласта, придавая тому ускорение 50g. Через 10 минут балласт достигнет скорости 294 км/с, что делает его самым быстрым рукотворным объектом в истории. А успешно пройденная программа испытаний воодушевляет команду разработки астроботов к ускорению работ над своей частью проекта.

2089-й

Последним тестовым заданием перед главной миссией стала отправка «Звездой жизни» десятка астроботов к Плутону. На своей максимальной мощности лазер сообщал зонду ускорение 30 000g. Этого хватало, чтобы за три с половиной минуты разогнать астробота до фантастических 60 000 км/с или 20% от скорости света. С таким стартовым импульсом астроботы достигли Плутона уже через сутки после старта, что было колоссальным прорывом, ведь самые совершенные из более ранних технологий могли доставить нечто к Плутону не менее, чем за шесть лет.

На основе данных, полученных в ходе отправки астроботов к Плутону, Максим внес последние изменения в систему калибровки лазера. За те 3,5 минуты безумного разгона зонды успели отдалиться от лазера на внушительное расстояние в 6,5 миллионов километров, из-за чего фокусировку лазера необходимо было изменять миллионы раз в секунду, чтобы он попадал точно на парус, не рассеивая луч.

К концу 2089 года были готовы две партии улучшенных астроботов, из которых одна должна была направиться к ближайшей к Солнцу системе Альфа Центавра, а другая — к звезде Барнарда, нашей второй ближайшей соседке. В год 120-летия высадки на Луну люди снова были полны решимости, чтобы расширить горизонты своих возможностей и сделать большой шаг по направлению к звездам.

В день основного запуска Максим нервничал так, что едва удерживался, чтобы не закурить прямо в лунном ЦУПе. Он не сомневался в совершенстве своего лазера и программы по его управлению. Но важность момента и страх перед неизвестностью накладывали свой отпечаток. «Что мы найдем там, пройдя 4,3 световых года? Сможем ли мы когда-нибудь отправить к звездам нечто большее, чем армию граммовых астроботов?», — Максим жалел, что его разум заперт в недолговечной биологической оболочке, которая не позволит ему увидеть своими глазами эпоху дальних космических путешествий.

Тысячи астроботов, разогнанных «Звездой жизни» отправились в свой долгий путь к системе Центавра. Спустя три дня, после восполнения запасов энергии аналогичная партия зондов отправится к звезде Барнарда. Следующие 20 лет зонды периодически отправляли на Землю краткие сообщения о своем состоянии, положении и параметрах межзвездной среды. Ученые решили не упускать возможность уточнить трехмерную карту галактики, основываясь на измерениях астроботов. Отлетев от Земли на пару световых лет в обе стороны, зонды стали биноклем, между окулярами которого находилось целых четыре световых года. Глядя на звезды с этих двух столь далеких друг от друга точек, вы увидите их совершенно по-разному, и разумеется, сможете весьма точно измерить расстояние до них. Никто не мог быть уверенным, что боты долетят до своих целей, смогут там что-либо увидеть и отправить информацию на Землю, но даже составленная благодаря программе сверхточная карта галактики стоила всех потраченных усилий. Тем не менее, самые громкие открытия программы были впереди…

2095-й

В самом начале 20 века Альберт Эйнштейн своей общей и специальной теорией относительности перевернул представления людей о природе гравитации. Мы узнали, что она не является силой в привычном понимании, но представляет собой искривление самого пространства. В неискривленном пространстве фотон — квант света — летит строго по прямой. Но стоит фотону пролететь рядом с чем-нибудь тяжелым — звездой, черной дырой или целой галактикой, его траектория меняет направление, огибая массивный объект. Это происходит не потому, что его притягивает гравитация — фотон не имеет массы, поэтому будь гравитация именно силой, фотон игнорировал бы её. С точки зрения фотона, его траектория остается прямой, искривлено само пространство, в котором он летит. Для двумерной визуализации этого эффекта обычно используют натянутую ткань, в центр которой кладут какой-либо тяжелый объект, под весом которого ткань прогибается. Так же массивные объекты действуют на пространство-время, только они прогибают не двумерную, а четырехмерную (три пространственных измерения, плюс время) ткань пространства-времени. Огромный прорыв в понимании Вселенной, сделанный благодаря теории относительности, дал ученым надежду на скорое появление Теории Всего. Во Вселенной существуют четыре фундаментальных силы: гравитация, сильное ядерное взаимодействие, слабое ядерное взаимодействие и электромагнетизм. Теория относительности объяснила природу гравитации, квантовая механика объединила три оставшихся силы. Казалось бы, дело осталось за малым — объединить гравитацию с квантовой механикой, и мы получим универсальное уравнение, описывающее любое физическое явление во Вселенной. Однако, гравитация не спешила дружить с квантовой механикой — казалось, две теории абсолютно исключают друг друга. Весь 20-й, а затем и 21-й века прошли в безуспешных попытках объяснить природу Вселенной единым законом.

Головной боли физикам добавляли и белые пятна в космологии того времени. К примеру, расчеты показывали, что гравитация не способна удержать звезды в упорядоченных структурах галактик. Для поддержания самих галактик в стабильном состоянии нужно гораздо больше массы, чем наблюдалось. Физики не нашли ничего лучше, чем поставить на дырявой теории огромную заплатку и назвать ее темной материей. Согласно расчетам, во Вселенной должно было быть в пять раз больше темной материи, чем привычной нам — барионной. Что это за такая загадочная материя, которая никак себя не проявляет кроме, как гравитацией, но которой в пять раз больше, чем видимой материи? Этого никто не понимал. После открытия ускоряющегося расширения Вселенной головной боли у космологов стало еще больше. Невидимая и совершенно непонятная сила заставляет галактики разбегаться друг от друга с постоянно растущей скоростью. Силу, заставляющую вселенную расширяться, назвали темной энергией, о природе которой у физиков не было вообще никаких идей. Очевидно, наши представления об устройстве мира в то время были очень и очень неполными, и с точки зрения человека из 46 века, люди 21-го века мало чем отличались от своих средневековых предков.

Первый шаг к созданию Теории Всего сделала в 2095, сама того не подозревая, японский математик Оки Сатори. Она по необъяснимым причинам интересовалась геометрией многомерных пространств — сферой сугубо теоретической, пригодной разве что для тренировки мозга. По крайней мере, все так думали. Возможно, Оки фантазировала о многомерных мирах, и ей хотелось понять, какие законы физики действовали бы в 5- или 8-мерном мире. Мы знаем лишь то, что на факультативных занятиях для своих одаренных студентов она регулярно брала какой-либо физический закон, выраженный в уравнении, и вместе со студентами высчитывала, как он будет работать в многомерном мире. В один прекрасный день Оки взяла уравнения теории относительности и просчитала, как они изменились бы в 10-мерном мире. Полученные уравнения давали картину весьма странного мира, в котором гравитация оказывалась в пять раз сильнее, чем в привычном нам трехмерном мире, причем гравитационное искривление пространства становилось неоднородным на разных масштабах. Удивившись причудливости полученного мира, Оки, довольная собой, вскоре благополучно забыла об этом математическом эксперименте. Но через несколько месяцев она увидела публикацию своего приятеля Игоря, физика из Хабаровска, о новой интерпретации теории суперструн. Его версия не претендовала на звание Теории Всего, так как требовала аж 10 пространственных измерений. Оки позвонила приятелю, чтобы поиронизировать на тему своего недавнего интереса к 10-мерным мирам. Игорь хоть и счел это забавным (он считал себя единственным в мире чудаком, интересующимся многомерными мирами), но договорился с приятельницей ради интереса показать друг другу свои расчеты.

Математическая модель Оки, как оказалось, хорошо описала нашу Вселенную, и полученное уравнение не нуждалось в темной материи, чтобы заставить работать гравитацию. Если упростить, получилась следующая картина: теория относительности описывает гравитационное искривление трехмерного пространства. И работает безукоризненно на небольших с точки зрения астрономии масштабах. Но в масштабе галактик она требует добавления темной материи, чтобы всё работало. Уравнение Оки позволило выбросить из теории темную материю за ненадобностью, так как в десяти измерениях с ростом масштаба растет и количество дефектов пространства. То есть, на самых больших масштабах пространство искривляется намного сильнее и причудливее, чем в привычном нам трехмерном мире. Но мы уже знаем, что искривление пространства ощущается именно как гравитация. Также уравнение объяснило некоторые парадоксы теории относительности. Например, многие знают про гипотетические «червоточины» или «кротовые норы» — один из способов решения уравнений Эйнштейна. В десятимерной Вселенной кротовыми норами пронизано всё пространство-время, и они находятся в постоянном движении сквозь нее, оставаясь незамеченными для существ, ограниченных трехмерным мышлением. Такие микрочервоточины отлично объяснили эффект квантовой запутанности, который, казалось, нарушал следствия теории относительности. Из теории относительности следует, что ни материя, ни энергия, ни даже информация не могут двигаться быстрее скорости света, однако два спутанных между собой кванта могут мгновенно передавать друг другу информацию, даже находясь в световых годах друг от друга. Оказалось, что взаимодействие происходит через микрочервоточины квантовых размеров, структура которых пролегает за пределами привычных нам трех пространственных измерений.

Новая теория смогла одинаково хорошо объяснить не только квантовые эффекты, но и природу гравитации на всех масштабах. После публикации ее подхватили многие мировые физики. Теория в последующие годы доказала свою жизнеспособность, описав многие из неразрешимых ранее проблем. Но пройдет еще очень много лет прежде, чем люди научатся использовать новое знание для дальних космических путешествий…

2107-й

Прошла сотня лет с начала строительства ИТЭР — Интернационального Термоядерного Экспериментального Реактора. Хотя человечество уже давно освоило расщепление атома урана, термоядерный синтез не поддавался укрощению долгие годы. В обычном ядерном реакторе атомы обогащенного урана обстреливаются нейтронами, из-за чего атом урана распадается на несколько более мелких атомов. Если сложить массы полученных атомов, их сумма будет меньше, чем масса исходного атома урана. Эта разница масс превращается в чистую энергию по знаменитой формуле E=mc2, где Е — энергия, m — масса, а с — скорость света. Ее можно использовать неконтролируемо, как это происходит в атомной бомбе. А можно — дозированно и предсказуемо — это используется в атомном реакторе.

Термоядерный же реактор, наоборот, объединяет легкие ядра в более тяжелые. Например, если объединить ядра дейтерия и трития (тяжелые изотопы водорода), то получится один атом гелия и свободный нейтрон. Масса исходных компонентов выше, чем масса результата синтеза, и точно так же разница масс здесь превращается в энергию. Собственно, этот процесс и происходит в недрах звезд, благодаря чему они выделяют энергию в виде излучения. По сравнению с классическими ядерными реакторами технология синтеза дает намного больше энергии и меньше проблем с ядерными отходами. Но технически ядерный синтез в несколько раз сложнее, чем расщепление атома.

Теоретически синтез мог стать неиссякаемым источником энергии, ведь водорода и гелия, нужных для реакции, во Вселенной больше, чем всех остальных элементов вместе взятых. Однако прежде, чем люди научились получать от ядерного синтеза больше энергии, чем на него затрачивалось, ушел не один десяток лет. Вначале запуск самого ИТЭР много раз откладывался вплоть до 2030 года. Следующие 30 лет ушли на преодоление технических сложностей проекта. Разработанная в итоге технология удержания сверхгорячей плазмы вихревым магнитным полем стала прорывом, который облегчил ученым дальнейший путь к термоядерному синтезу. В итоге в 2062 году на ИТЭР впервые выработали энергии больше, чем потратили на запуск реакции. К 2080-му в мире работало уже около пары десятков подобных чистых реакторов и прогресс на этом не остановился. Человечество задумалось над освоением Марса, где компактный термоядерный реактор весьма пригодился бы. К окончанию такого безумного 21 века рабочий реактор, достаточно компактный для доставки на орбиту, был готов.

В 2107-м на Марсе начала свою работу постоянно работающая база, принимавшая богатых туристов на экзотический отдых. Многие начали всерьез задумываться над терраформированием планеты, чтобы сделать Марс более пригодным для жизни людей, но даже с технологиями начала 22 века на это ушли бы сотни, если не тысячи лет. С одной стороны, продолжительность жизни землян вплотную приблизилась к ста годам, что привело к небывалому перенаселению родной нам планеты. Это усугублялось климатическими изменениями — давно растаявшие антарктические льды спрятали под воду множество прибрежных городов по всей планете, а в составе воздуха становилось все больше углекислого газа и все меньше кислорода. С другой стороны, даже небывалые успехи в терраформировании Марса могли сделать его едва ли хоть наполовину таким же пригодным для жизни местом. Всё изменил 2107-й.

На Венере в разных районах планеты начали свою работу несколько роботов, предназначенных для подробного изучения планеты. К этому моменту наши познания о ближайшей космической соседке не сильно изменились с 20 века. Атмосферное давление в 92 раза больше, чем на Земле, температура под 500 градусов Цельсия — планета считалась настоящим адом, непригодным для любых форм жизни, поэтому не вызывала большого интереса у ученых.

Астрогеолог Руслан, входивший в международную группу ученых, разработавших инструменты для изучения негостеприимной Венеры, сидел за своим рабочим местом, привычно попивая кофе. Сегодня он волновался особенно сильно — робот с разработанной Русланом буровой установкой должен закончить бурение километровой скважины в венерианском грунте. Данные анализа старых геологических слоев планеты могли ответить на вопрос — всегда ли Венера была таким воплощением ада, каким мы ее знаем. Наконец, на мониторе Руслана стали подгружаться данные с буровой установки — глубина достигнута. Робот начал высылать данные по составу каждого слоя. Следующие несколько дней Руслан был погружен в анализ полученных данных, но даже беглого взгляда хватало, чтобы осознать — перед ним лежало важнейшее открытие последних лет.

Анализ показал, что эволюция Венеры вплоть до последнего миллиона лет шла по тому же сценарию, что и у нашей планеты. То есть, на Венере больше миллиона лет назад тоже была система океанов, близкая к земной температура и состав атмосферы. Возможно, на ней даже были какие-то формы жизни. Не поверив своим результатам, Руслан в качестве эксперимента убрал данные за последний миллион лет и поделился ими со знакомым геологом Семеном с просьбой угадать, из какого региона получены данные. Семен, недолго думая ответил: «Камчатка, я только недавно читал исследование скважин рядом с долиной гейзеров — там почти такая же структура и состав пород». Это была не ошибка — Венера действительно оказалась сестрой-близняшкой нашей Земли, только на миллион лет старше. Подумать только — когда на Земле зарождались динозавры, на Венере были водяные океаны и, скорее всего, свои флора и фауна! Однако, миллион лет назад в результате невыясненной катастрофы на Венере очень быстро повысилось содержание углекислого газа, что буквально за десятилетия привело к сильнейшему парниковому эффекту. В результате венерианский океан испарился, биосфера вымерла, а планета превратилась в знакомый нам ад.

Руслан смотрел на график содержания углекислого газа уже в земной атмосфере, который последний век направлялся вверх почти под прямым углом. Венера, которая казалась нам совершенно кошмарной и негостеприимной планетой, оказалась фотографией нашего будущего, которое стремительно приближалось.

***

Вскоре в штаб-квартире ООН была созвана крупная пресс-конференция. Приглашенным на мероприятие без каких-либо подробностей сообщили о крупном научном открытии на Венере, поэтому репортеры гадали между собой, что они услышат. Кто-то ставил, что на Венере нашли инопланетный космический корабль, кто-то был более скромен в прогнозах. Наконец, молчание прервал председатель ООН.

«Международная миссия по исследованию недр Венеры за последнее время серьезно продвинулась. Скажу сразу: в древних слоях пород мы нашли окаменелые примитивные формы жизни. Мы и раньше подозревали, что возникновение жизни на Земле не уникально и при подходящих условиях вполне может произойти на любой другой планете. Наконец, мы получили этому подтверждение. Но не спешите радоваться, это не главное, что я должен вам сообщить сегодня. Наши роботы пробурили десяток глубоких скважин в разных регионах планеты и последние недели лучшие мировые геологи анализировали полученные данные. Люди давно считали Венеру нашей сестрой из-за близости планет, схожей массы и состава. Однако, мы даже не предполагали, насколько много у нас общего. Анализ венерианских пород позволил в точности восстановить историю планеты, которая, как оказалось, повторяет историю Земли, но опережает ее примерно на миллион лет. Всего миллион лет назад на Венере был обширный океан жидкой воды, атмосферное давление не сильно выше земного, а в самой атмосфере содержался кислород. Однако, миллион лет назад нечто вызвало экспоненциальный рост содержания углекислого газа в атмосфере планеты, что привело к парниковому эффекту и за считанные сотни лет испарило океан, температура и давление на планете выросли, и Венера превратилась в знакомую нам абсолютно непригодную для жизни планету. Для нас становится тревожным сигналом тот факт, что содержание углекислого газа в нашей земной атмосфере неуклонно растет весь последний век, и мы не знаем, как остановить этот процесс. Наши полюса уже лишились своих многовековых ледяных щитов, а значит, испарение океана тоже ускоряется. Мы пока не знаем, были ли на Венере сложные формы жизни, но в нынешних условиях не выжили даже простейшие. Мы не хотим повторить их судьбу. Жизнь дает нам понять, что нам нужно многое поменять в своем мироустройстве, если хотим сохранить себя как вид. В связи с этим мы с коллегами из ООН приняли ряд решений:

— Мы объявляем конкурс на лучший проект по терраформированию Марса. Победитель получит все ресурсы для осуществления проекта. Еще Циолковский говорил, что Земля — колыбель человечества, но наша колыбель явно становится нам маловата. Постоянная колония на Марсе удвоит наши шансы на выживание и сохранение культуры. Однако, для этого условия жизни на Марсе нужно сделать более комфортными.

— Мы настоятельно рекомендуем всем странам мира снять все ограничения с исследований на тему генной инженерии. Наши тела миллионы лет приспосабливались к жизни на родной планете, но всё же они очень несовершенны. На первом этапе при помощи генной инженерии мы должны искоренить все болезни, на втором — исправить все эволюционные ошибки, чтобы когда-нибудь наши потомки смогли чувствовать себя как дома не только на Земле, но и в космосе, на других планетах.

— Мы запускаем проект «Новый дом», конечной целью которого является межзвездная экспансия. Наши взоры сейчас прикованы к зондам программы Breakthrough Starshot — это первая в истории попытка дотянуться до звезд. Если она увенчается успехом, все силы научного сообщества будут брошены на проект создания колонии за пределами Солнечной системы. В ближайшие годы нам предстоит совершить ряд сложнейших технологических прорывов, чтобы сделать межзвездное путешествие возможным не только для мизерных астроботов, но и для людей.»

2112-й

Максим, отпраздновавший свое 64-летие, с нетерпением ждал сигнал от Starshot. Прошло 23 года с момента отправки астроботов к двум ближайшим звездам, а это значит, что первая партия зондов еще три года назад достигла системы Центавра, и все это время сигнал от астроботов летит к Земле. А значит, в любой момент на «Звезду жизни» могли начать поступать данные с зондов. Однако, шел день за днем, но никаких сигналов не поступало. Сотни земных, лунных и космических радиотелескопов направили свои «уши» на систему Центавра в надежде поймать сообщение. При подлете к точке назначения астроботы должны были поменять конфигурацию своих парусов так, чтобы те сформировали линзу Френеля — это позволяло многократно усилить сигнал от зонда, сделав возможным его прием на Земле. Но сигнал так и не приходил. Научное сообщество начало спорить, что послужило причиной провала. Возможно, за 20 лет полета на 1/5 скорости света механизмы утратили способность развернуть линзу? Или наши расчеты оказались неверны и мощности сигнала оказалось недостаточно, чтобы выделить его на фоне излучения звезд системы Центавра. Максим находился в подавленном состоянии: «Неужели труд всей моей жизни потерпел крах?».

Никто не хотел терять шанс на получение информации от миссии. Была общепринята версия, что мощность сигнала от зондов слишком мала и неразличима нашими инструментами. Задачу также усложняло фоновое излучение от звезды Альфа Центавра — оно могло глушить сигналы от зондов. Из-за огромной скорости зондов их сигнал, согласно эффекту Доплера, смещался в красную зону. Не исключено, что ученые неверно рассчитали сдвиг спектра сигнала, и ожидали его на неверных частотах. Было решено экстренно собрать сеть космических радиотелескопов на расстоянии в 150 000 км от Земли. Такая сеть, работая сообща между собой, имела мощность телескопа, который занял бы всё расстояние между Землей и Луной.

Сеть телескопов была развернута всего за месяц, после чего научное сообщество снова начало вслушиваться в глубины космоса. Шел день за днем, но приемники молчали. Спустя долгих две недели после запуска сети телескопов, они начали получать слабый сигнал на частоте связи Starshot, точно предсказанной с учетом доплеровского смещения. По стечению обстоятельств пространственный дефект, который тогда принимался за сгусток темной материи, пролетал в регионе между Солнцем и системой Альфа Центавра — этот сгусток удлинил путь сигнала от зондов, из-за чего мы получили его с задержкой в несколько недель.

Удивительно, но лишь десяток из тысячи астроботов не сохранил работоспособность после долгого путешествия на четыре световых года. Стоит напомнить, что Альфа Центавра — это система из трёх звезд: Альфа Центавра А, Альфа Центавра В и Проксима Центавра. Первые две звезды очень похожи на Солнце по размеру, светимости и возрасту, они вращаются вокруг общего центра масс, то есть, друг вокруг друга. Проксима Центавра же является маленьким и тусклым красным карликом, диаметр которого всего в полтора раза больше диаметра Юпитера. Первые сигналы от зондов стали поступать как раз из окрестностей Проксимы, так как она расположена к нам немного ближе основной двойной звезды. Еще по данным наблюдений 21 века в зоне обитаемости Проксимы располагалась планета, схожая по размерам с Землей. Она представляла высочайший интерес всей экспедиции. И послание зондов подтвердило эти данные — в прогнозируемом месте действительно обнаружилась планета размером чуть больше Земли. Однако, регулярные вспышки радиации на материнской звезде сдули с планеты всю ее атмосферу, поэтому планета представляла из себя скорее большой Меркурий, чем Землю. Вокруг Проксимы обнаружился также обширный пояс астероидов, намного более плотный, чем наш, расположенный между орбитами Марса и Юпитера. Скорее всего это говорило о совсем недавней крупной катастрофе в системе — столкновении двух тел размером с нашу планету, которое полностью их уничтожило, превратив в груду рассыпанных камней. Ученые получили богатую пищу для исследований, которыми многие заняли себя на следующий год — столько времени занимал полет от Проксимы до главной звездной пары системы.

2113-й

— Ты не поверишь, что мы обнаружили! — Джеймс Чан, давний друг Максима, ответственный за получение информации от зондов, был явно возбужден. — Мы даже не мечтали найти пригодную для жизни планету, но их здесь сразу ДВЕ! И не где-нибудь на задворках галактики, а у ближайшей к нам звезды! Ты вообще можешь себе это представить?!

Возбуждение Джеймса было легко понять — мало кто надеялся найти в системе Центавра планету с пригодными для известной нам жизни условиями. Миссия астроботов была демонстрацией тяги человечества к неизведанному, манифестом непокорности и способности к любым вызовам. Собранная миссией информация должна была обогатить наши знания о космической соседке и, возможно, помочь по-новому взглянуть на всю солнечную систему. Но обнаружить пригодную для жизни планету? Даже две — никто даже не мечтал о таком.

Одним из этой пары обнаруженных планет оказался мир, полностью покрытый океаном жидкой воды. На ее полюсах отчетливо наблюдались обширные скопления айсбергов — они оказывали большое влияние на циркуляцию воды в океане и климат планеты в целом. Вторая планета оказалась несколько холоднее — половина ее поверхности у полюсов покрыта льдами, но вдоль экватора температура позволяла воде не замерзать. Ее атмосфера, хоть и была похожа на земную по составу, но была вдвое плотнее привычной нам. Обе планеты при всех своих минусах были куда более пригодными для жизни, чем Марс и тем более Венера. Эти две планеты многократно увеличили шансы человечества на спасение и дальнейшее существование. Дело оставалось за малым — совершить несколько технологических прорывов, чтобы перенести межзвездные полеты из области фантастики в реальность.

В этом же году случилось весьма знаменательное событие — в течение месяца в Марс врезалось несколько десятков астероидов размером от 1 до 20 км. Еще более значимым событие сделал факт, что человечество совершило это собственноручно — так стартовал проект по терраформированию Марса. Объявленный за шесть лет до этого конкурс на лучший проект по превращению Марса в наш второй дом собрал огромное количество как хороших, так и не очень идей разной степени проработки и безумия. За два года все неудачные идеи были отсеяны, а потенциально удачные собраны в один большой разносторонний проект. План был таков:

— Найти в поясе астероидов между Марсом и Юпитером несколько объектов, богатых водяным льдом и кислородом, что в дефиците на самом Марсе;

— – Временно эвакуировать с марсианской базы всех работников на Землю;

— С помощью ядерных буксиров изменить орбиту выбранных астероидов и направить их на Марс. Для этого были отобраны астероиды диаметром менее 100 км, чтобы не вызвать на планете катаклизмов, которые продлятся сотню-другую лет;

— После астероидной бомбардировки дать планете «остыть» несколько месяцев, но за это время развернуть на марсианской орбите систему солнечных зеркал, которые будут круглосуточно освещать и нагревать, по крайней мере, обитаемые регионы планеты;

— Доставить на планету достаточное количество строительных материалов и роботов для строительства четырех энергетически независимых друг от друга городов. Так как никто не понимал, получится ли уравнять плотность атмосферы Марса с земной, города предполагалось накрыть гигантскими прозрачными полимерными куполами, которые выполняли бы сразу несколько функций: сохранение тепла и атмосферы в поселении, обеспечение защиты от песчаных бурь и солнечной радиации. Города расположились близко друг к другу, но их техническая независимость повышала шансы на выживание колонистов — если в одном городе прорывался купол или случались иные проблемы, его жители без труда эвакуировались бы к соседям.

Энергию для всего этого должна была обеспечивать сеть портативных термоядерных реакторов, хорошо зарекомендовавших себя на лунных испытаниях.

За пределами городов армии роботов выстраивали заводы по насыщению атмосферы кислородом — это со временем сделало бы атмосферу плотной и пригодной для дыхания.

По расчетам всё это должно было за 30 лет сделать Марс пригодным для постоянной жизни людей даже без защитных куполов над городами. Работа над новым мегапроектом под эгидой ООН закипела в полную силу.

2190-й

К середине 22 века в человеческом социуме назрел серьезный генетический кризис. Разрыв по уровню жизни между развитыми странами и странами третьего мира достиг ужасающих масштабов. В развитых странах давно была принята и реализована программа безусловного дохода для всех, имеющих гражданство. За десятилетия индексации выплат они превратились из небольших, но приятных сюрпризов в сумму, с лихвой покрывающую все базовые потребности. В большинстве стран этого дохода хватало не только на еду и проживание, но и на разнообразный досуг. Люди перестали думать, как обеспечить себя жильем и питанием, а освобожденный от оков нищеты интеллект был направлен на поиск любимого дела. Ушли в прошлое архетипичные истории, как перспективный художник выбросил кисти и пошел работать в юриспруденцию, потому что это перспективнее с материальной точки зрения. Конечно, увеличилось количество лентяев, проводящих все свои дни за виртуальными играми и лежанием на диване, но большинство людей не нашло счастья в таком времяпровождении. Кто-то занялся тем, чем никогда бы не занялся без базового дохода — наукой, творчеством, волонтерством. У кого-то появлялись потребности, которые не покрывал базовый доход — такие делали карьеру, создавали бизнесы — в общем, зарабатывали деньги. В итоге каждый смог реализовать желания и найти свой смысл жизни — настоящая утопия. Но наибольшие плоды всё это принесло развитию науки.

Человечество знает Ньютона, Гейзенберга, Эйнштейна, Циолковского, Хокинга и других титанов научной мысли прошлого. Однако, никто не знает, например, Родиона Вострякова, жившего в конце 20 — начале 21 века. Он с детства обладал невероятными интеллектуальными способностями и тяготел к точным наукам. К 10 годам Родион самостоятельно освоил интегралы и дифференцирование, а в 15 лет ради забавы спроектировал ракетный двигатель, который был значительно эффективнее использовавшихся на тот момент в космической отрасли. Но несмотря на его огромный интеллектуальный потенциал, Родиону не было уготовано великое научное будущее. Он родился в крохотном городке на задворках Урала. Его отец всю жизнь работал сварщиком, а мать — учителем литературы в школе. Когда Родиону исполнилось 16, его отец умер, а мать стала часто болеть. И чтобы продолжить существование себя и матери, Родион бросил учебу и пошел работать курьером в банк. Там его недюжинный интеллект не остался без внимания и Родиона вскоре взяли на стажировку в отдел управления рисками. Получив шанс на достойную жизнь, Родион получил экстерном экономическое образование и неплохо продвинулся по карьерной лестнице в банке. Казалось бы, вот он — счастливый конец истории. Но трагедия в том, что Родион мог продвинуть мировую науку на десятки лет вперед, но вместо этого впрягся в борьбу за существование, за которой провел всю жизнь. Колоссальный интеллектуальный ресурс растворился в небытие. Сколько было таких Родионов за всю историю человечества? Миллионы, но в силу обстоятельств они не оставили даже малейшего следа в истории. Система безусловного дохода дала невероятный скачок развитию науки именно потому, что такие Родионы получили возможность реализовать свой интеллектуальный потенциал.

Однако, у утопии были и свои последствия, куда более неприятные, чем миллионы лентяев. Во-первых, стремительно падала рождаемость в развитых странах. Чем хуже условия жизни, тем выше рождаемость — это древний эволюционный механизм, и он куда старше самого человечества. В режиме постоянной борьбы за выживание любая особь запрограммирована на сохранение вида и, как следствие, на максимальное размножение. В благоприятных же условиях этот механизм умолкает и люди начинают задумываться: «Зачем мне тратить здоровье и кучу времени на выращивание потомства, если я могу жить для себя?». Впрочем, благодаря стимулирующим мерам эта проблема носила не катастрофичный характер. Куда более серьезную проблему создала медицина, достигшая к концу 22 века впечатляющих высот. Мы научились лечить всё или почти всё, исключением оставались лишь некоторые психические заболевания. И это великое достижение повернуло механизм естественного отбора вспять. Миллионы лет наши предки, получившие мутации, не помогающие в выживании, вымирали, предоставляя дальнейший путь своим родственникам с более полезными изменениями генома. Когда выживать и создавать потомство начали все без исключения, в нашей ДНК стали накапливаться вредные мутации, из-за чего здоровые дети просто перестали рождаться. Каждый рожденный в развитых странах ребенок имел патологии: кто-то более, кто-то менее серьезные, что беспрерывно добавляло работы системе здравоохранения. Медицина с каждым годом становилась все совершеннее, но болезней и патологий становилось несоизмеримо больше, и в этой гонке она все чаще стала проигрывать.

Совсем иначе дела обстояли в нищих странах третьего мира. На протяжении веков их образ жизни не менялся и мало отличался от такового сотни лет назад. Высокая рождаемость — в среднем по 10—12 детей на семью, половина из которых не доживала до зрелости, включала механизм естественного отбора на полную катушку. К концу 22-го века нищие и совершенно не знакомые с высокими технологиями жители этих стран были на порядок сильнее и выносливее даже самых лучших представителей развитых стран. Это очень ярко показывали Олимпийские игры, на которых в силовых видах спорта много десятилетий подряд доминировали спортсмены из Африки.

Всё это натолкнуло человечество на мысль о неизбежности генных модификаций нашего вида. Объявленное в 2107-м председателем ООН снятие запрета с генных модификаций над человеческими эмбрионами на первом этапе должно было побороть наиболее частые патологии и привить иммунитет к некоторым фатальным болезням. К 2140 году новорожденных с серьезными патологиями в развитых странах стало рождаться вдвое меньше, к 2170-му — большинство из болезней было искоренено, а в качестве бонуса все рождающиеся получали иммунитет от большинства известных вирусных инфекций.

Однако, будет ошибкой считать, что бурное развитие генетики проходило без осложнений. Снятие запрета с генных модификаций едва не спровоцировало очередную большую войну на религиозной почве. Еще в 2107 году, после речи председателя ООН в особо религиозных странах вспыхнули волнения. Верующих беспокоило, что вмешательство в «божий замысел» — устройство человека — спровоцирует конец света. Иронично, что в попытках остановить конец света фанатики сами едва его не спровоцировали. Нескольких таких адептов в Пакистане остановили за секунды до того, как те запустили бы сотню ядерных боеголовок по всему миру. Первая волна протестов быстро угасла, но когда начали рождаться первые модифицированные дети, волнения мощной волной пронеслись по всей Европе, Ближнему Востоку, некоторым штатам США и особо консервативным регионам России. В итоге, как это обычно и бывает, мир разделился на два лагеря: консерваторы, отказавшиеся от генных экспериментов под давлением религиозных активистов, и страны, выбравшие прогресс. Естественно, среди стран второй группы было много таких, в которых фанатики пытались этот процесс остановить.

У таких сложных и нетипичных проблем не бывает простого линейного решения, поэтому каждое государство решало проблему по-своему. Католическая церковь в лице Папы Римского созвала всех высокопоставленных епископов, и те дружно постановили, что генетические модификации — это больше не грех, а благо, так как ведет к улучшению качества жизни. Долго сопротивлялась Франция, в которой мигранты за 21-й век превзошли численностью коренное население. Сложная проблема потребовала сложного решения — науку зарегистрировали как официальную религию, и все ее представители стали пользоваться защитой своих религиозных прав наравне с другими конфессиями. У протестующих потребовали уважать новую религию и постепенно все успокоилось.

Многие страны не смогли отделаться малой кровью и во имя научного прогресса запретили вообще все религии. Это было не лучшее решение, так как люди по своей природе слишком уж любят нарушать запреты. В части из этих стран религии после запрета ушли в подполье и объявили авторам запрета священную войну, а по сути — террор. Самые же дальновидные страны с самого 2107 года скорректировали школьные программы обучения, в которых большое внимание было уделено истории религиозных войн, эволюционной теории, квантовой механике и астрофизике. Научное сообщество понимало, что с последствиями генной инженерии столкнутся не они, а их дети. И чтобы они были готовы правильно воспринять это, необходимо дать наиболее цельное мировосприятие, начиная с детсадовского возраста. Столпы науки решили, что школьники, обладающие хотя бы базовыми знаниями в выбранных сферах мироздания, едва ли смогут серьезно относиться к идее, что где-то на небе есть невидимый дед, который нами управляет. И они не ошиблись — с ростом уровня образованности населения число религиозно настроенных граждан стремительно уменьшалось, постепенно сойдя на нет. После всех этих событий и без того огромный культурный разрыв между развитыми странами и консервативными странами третьего мира стал превращаться в пропасть. Первые устремились в будущее на крыльях научного прогресса, вторые встали на путь деградации, идя к неминуемому и бесславному концу своей культуры.

К этому времени вот уже 40 лет на Марсе существовала постоянная колония с населением около 300 000 человек. Среди них насчитывалось 25 000 «марсиан» — людей, родившихся уже на Марсе, самым старшим из которых исполнилось 30. Для колонизации планеты с Земли отправлялись только максимально здоровые и жизнеспособные мужчины и женщины, но несмотря на это к 2170 году стало очевидным, что средняя продолжительность жизни в марсианских городах намного ниже, чем на Земле. Особенно это бросалось в глаза по мере взросления там рожденных. К 20 годам их зрение портилось как у 80-летних землян. К 25-ти многие из них имели те или иные раковые опухоли, считавшиеся давно побежденными патологиями. До 30 лет доживали лишь семеро из десяти, и лишь половина от всех рожденных на Марсе имела счастье отпраздновать собственное сорокалетие. 99% смертей на планете носили ненасильственный характер, что заставило обратить самое пристальное внимание на проблему.

Ученых немало удивлял тот факт, что наиболее частой причиной смерти «марсиан» стало образование раковых опухолей. На Земле уже десятки лет как применение нанитов — микроскопических роботов-киллеров раковых клеток, позволило забыть об этой страшной болезни и избавляться от нее на самых ранних стадиях. У марсиан же, стоило нанитам уничтожить один очаг опухоли, более агрессивная опухоль тут же начинала образовываться в новом месте. В итоге либо наниты не успевали за этой гонкой и человек умирал от рака, либо сами микроскопические роботы в процессе борьбы с болезнью наносили человеку фатальный урон. Исследователи пришли к неутешительным выводам: даже генетически усовершенствованный homo sapiens хорошо приспособлен к жизни только на Земле, но на наиболее близком к ней по условиям Марсе организм человека стремительно разрушается. На Марсе нет своего магнитного поля, защищавшего людей от солнечной радиации. Нет и озонового слоя, защищающего от ультрафиолетовых лучей, разрушающих ДНК. Атмосфера Марса несмотря на все старания терраформистов всё ещё оставалась намного более разреженной, чем на Земле, обнажая планету всему спектру космической радиации.

После долгих сомнений и обсуждения проблемы всем научным сообществом было принято решение продолжить генные модификации людей, сделав их более приспособленными к враждебным условиям других планет. Следующие поколения «марсиан» в ходе генных модификаций получили повышенную устойчивость к радиационному и ультрафиолетовому воздействию, а также увеличенные и более эффективные легкие, чтобы без ограничений дышать в молодой и разреженной марсианской атмосфере. Земли эти изменения не касались, так как в колыбели человечества они не повышают выживаемость. К тому же, средняя продолжительность жизни в благополучных странах перевалила за 100 лет и продолжала расти, что начинало попахивать проблемой перенаселения планеты. Зато земные и марсианские генетики сошлись на необходимости «разгона» нашего мозга — повышении его энергоэффективности, нейронной гибкости, адаптивных, аналитических и творческих способностей.