Бесплатный фрагмент - Миграции индоевропейцев

Романские народы

Романские народы (романы, от латинского названия города Рим — Roma) — группа народов различного этногенетического происхождения, объединённая использованием романских языков. Романские языки, группа родственных языков индоевропейской семьи, развившихся из латинского языка: испанский (кастильский), португальский, каталонский, галисийский, французский, окситанский, итальянский, сардинский, ретороманские языки, румынский, молдавский, а также исчезнувший в 19 в. далматинский язык. Поэтому под романами (романскими народами) подразумеваются ныне испанцы, португальцы, каталонцы, галисийцы (гальего), французы, окситанцы (провансальцы), итальянцы, сардинцы, ретороманцы (ладины и фриулы), румыны, молдаване и др.

Из романских языков, которые в настоящее время вытеснены или вытесняются другими языками, следует назвать: ретороманский, остатки далматинского языка на полуострове Истрия (ныне принадлежит Италии, Словении и Хорватии). Романские языки возникли в процессе романизации римлянами обширных территорий на юге, юго-западе и в центре западной Европы с 3 в. до н. э. по 2 в. н. э. Насаждаемый римлянами латинский язык, вступив во взаимодействие с местными языками коренных жителей, послужил источником образования будущих романских языков, и на их основе формировались постепенно романские народы. Латинский язык, как язык-победитель, стал для всех романских языков языком-основой. Однако историческое развитие формирующихся романских народов вело к тому, что романские языки за многовековой период своего развития во многом стали отличаться от латинского языка-основы.

Вопрос о происхождении романских языков стал интенсивно разрабатываться в 19 и 20 вв. В 60-х гг. 19 в. итал. лингвист Г. Асколи и его последователи утверждали, что расхождения между романских языков объясняются влиянием местных языков на латинский на территории романизированных областей. Недостаток теории Асколи, впоследствии получившей название теории субстрата, заключается, однако, в том, что её авторы основное внимание уделяли нероманским элементам в романских языках, хотя структура этих языков отчётливо романская. Местные языки могли оказывать влияние на латинский, однако происхождение всех романских языков может быть правильно понято, если исходить из понимания латинского языка как их языка-основы. Немецкий филолог Г. Грёбер в 80-х гг. 19 в. подчёркивал, что период романизации продолжался 300—400 лет и что за этот период сам латинский язык претерпел известные изменения. Попав в 1 в. н. э. в Дакию, он уже отличался от того латинского языка, который несколько веков ранее проник в Сардинию, а позднее и в Иберию; и, следовательно, романские языки, образовавшиеся из латинского, были не только похожи, но и отличались друг от друга, поскольку каждый из них возникал из латинского в разные исторические периоды, и исходя из этого можно определить и формирование различных романских народов. Сторонникам этой теории, получившей название хронологической, удалось показать сравнительно большую лингвистическую архаичность западных романских языков по сравнению с восточными романскими языками. Например, в западных романских языках, в частности во французском и испанском, множественное число образуется с помощью старого латинское окончания -s, тогда как румынский и итальянский языки уже не сохраняют этого латинского окончания. Однако и сторонники хронологической теории не столько объясняли возникновение романских языков, сколько интерпретировали отдельные случаи расхождений, наблюдаемые в звуковом, грамматическом и лексическом строе отдельных языков.

В конце 19 в. так называемую диалектальную теорию образования романских языков стремился обосновать французский языковед Ф. Моль в своей книге «Введение в хронологию вульгарной латыни» (1899 г.). При объяснении расхождений между языками он исходил из диалектального многообразия самого латинского языка периода романизации. В зависимости от того, какой местный диалект латинского языка попадал в ту или иную романизированную провинцию, определялись и дальнейшие судьбы возникающего на этой территории романские языки. Теория эта, однако, тоже страдала односторонностью, сводя проблему происхождения романских языков к диалектальным расхождениям латинского языка, которые изучены недостаточно. Наконец, теория социальных связей определяла большую или меньшую близость между отдельными романскими языками и их диалектами, социальными и экономическими связями, которые существовали в древности между романизированными территориями. Так, близость сицилийского диалекта к итальянскому языку и его сравнительная отдалённость от сардинского объясняются исконными связями, которые существовали между Сицилией и южной частью Апеннинского полуострова. Пользуясь данными этой теории, лингвисты уже в 1878 г. обнаружили особую франко-провансальскую группу диалектов, распространённую на юго-востоке Франции и простирающуюся по территории областей Савойи, Дофине, Франш-Конте, части Лотарингии и французской части (в языковом отношении) Швейцарии. При этом удалось установить, что известное лингвистическое единство, охватывающее столь различные области, отнюдь не случайно. Именно на этой территории существовало в 5 — 6 вв. второе бургундское царство.

Оценивая различные теории происхождения романских языков, следует иметь в виду, что только на основе строго исторического подхода можно правильно осветить данную проблему. Большое значение при этом имеет как история самого латинского языка, так и история тех отношений, которые складывались между возникающими романскими языками, латынью и языками аборигенов. Новейшие данные дают возможность разграничить три большие диалектальные зоны т. н. вульгарной латыни: 1) Балканы, Центральная и Южная Италия, 2) Сардиния, 3) Северная Италия, Галлия и Пиренейский п-ов. Различия между этими зонами дают возможность понять и различия между отдельными группами романских языков. Расхождения же внутри этих зон — результат самостоятельного развития каждого из романских языков. Трудность проблемы заключается, однако, в том, что латинский язык как живой язык «замирает» в 5—6 вв. н. э. (в Галлии — в 5 в. н. э., в Италии, где латинская традиция была прочнее всего, — в начале 7 в.), тогда как первые памятники, дошедшие до нас и написанные на романских языках, вытеснивших латынь, относятся только к 9 в. Образовавшийся исторический «разрыв» в 3—4 столетия не даёт возможности проследить во всех подробностях процесс перехода латинского языка в различные романские языки

Лингвисты реконструировали звучание праиндоевропейского языка. Ученые из Оксфордского и Кембриджского университетов (Великобритания) воссоздали возможное звучание праиндоевропейского языка, на котором говорили около восьми тысяч лет назад жители северных степей между Черным и Каспийским морями. Об этом сообщает Кембриджский университет. Вместо того, чтобы реконструировать письменные формы древних звуков и слов, ученые решили воссоздать их звучание. Для этого лингвисты и математики использовали специальное программное обеспечение, позволяющее статистическими методами отследить фонетическую эволюцию индоевропейских языков и визуализировать отдельные этапы ее развития (слова и звуки) в виде трехмерных спектрограмм. Статистической обработкой занимались в Кембридже, тогда как в Оксфорде проводилась акустико-фонетическая и лингвистическая экспертиза. В частности, ученые представили обратную звуковую эволюцию слова «один» (от английского one до праиндоевропейского oinos). Праиндоевропейский язык послужил основой для современных романских, германских, балтийских, славянских, индоиранских и других языков. Лингвисты полагают, что грамматически он напоминает современный санскрит, а фонетически — литовский язык. Носители праиндоевропейского языка (в соответствии с курганной гипотезой) отождествляются с представителями ямной культуры, которые примерно шесть тысяч лет назад жили в степях между Волгой и Днепром (район современных России, Украины и Казахстана). На это указывают данные сравнительного языкознания, а также археологические и генетические исследования. Альтернативная гипотеза относит родину носителей языка в Анатолию (на территории современной Турции). https://lenta.ru/news/2016/07/20/protoindoeuropean/

Прародину германских и романских языков отнесли к западу России. Международный коллектив ученых (в их число входят специалисты из Санкт-Петербурга и Самары) нашел новые генетические подтверждения курганной гипотезы возникновения индоевропейских языков. Результаты своих исследований авторы опубликовали в журнале Nature, а кратко с ними можно ознакомиться на сайте Университета Аделаиды. В своей работе ученые сообщают, что, по крайней мере, некоторые из индоевропейских языков в Европе возникли в результате массовой миграции носителей протоязыка с европейской территории современной России. В частности, в результате такой миграции скорее всего возникли балто-славянские, германские и романские языки. К такому выводу специалисты пришли, проанализировав геномы 94 человек, живших 3—8 тысяч лет назад на территории Европы. Генетики установили, что, начиная с 4,5 тысячи лет назад, примерно 75 процентов людей в Центральной Европе имели предков из степей России. Эти представители культуры шнуровой керамики оказались предками людей другой культуры — ямной, обитавших на территории между Днепром и Волгой. Это может означать подтверждение гипотезы, согласно которой культура шнуровой керамики возникла или под влиянием ямной, или же ее представители испытали сильное влияние предыдущей. Ученые также отмечают, что люди ямной культуры могли распространить на территорию Европы актуальные для того времени технологии, в частности, движение при помощи колеса. На это, в частности, указывает тот факт, что колесные транспортные средства и одомашненные лошади на территории Европы появились примерно 5—6 тысяч лет назад. Считается, что первые люди попали в Европу из Африки примерно 45 тысяч лет назад. Еще примерно восемь тысяч лет назад была вторая волна миграции, и Европа оказалась заселена земледельцами с Ближнего Востока. Третий этап миграции, описанный учеными, произошел 5—6 тысяч лет назад с территорий европейской части современной России и Украины и именно с ним, как сообщают ученые, стоит связывать возникновение ряда языков современной Европы. Работа ученых является подтверждением так называемой курганной гипотезы происхождения индоевропейских языков. Археологи и лингвисты, придерживающиеся ее, считают, что носители индоевропейского протоязыка обитали на территории современных России и Украины между Волгой и Днепром. Сторонники второй по популярности гипотезы, анатолийской, связывают возникновение индоевропейской языковой семьи с миграцией людей с территории современной Турции (древней Анатолии) восемь тысяч лет назад. Ученые отмечают, что их исследование позволяет понять, каким образом распространялись основные индоевропейские языки на территории Европы 5—6 тысяч лет назад. Однако оно ничего не говорит о происхождении южных языков этой семьи, в частности, греческого. Теперь ученые надеются понять, как была организована миграция носителей праязыка (праязыков) и ее связь с индоевропейскими языками Кавказа, Ирана и Индии. https://lenta.ru/news/2015/03/04/indoeuropean/

Создание Римского государства

Древний Рим (Roma) — первоначально община в древней Италии, затем рабовладельческий город-государство (полис), от наименования Рима по-латыни Roma и называются все народы, языки которых произошли от латыни, романские народы, романские языки. Римляне подчинили вначале себе весь Апеннинский полуостров; впоследствии значительную часть Европы, побережье северной Африки, Малую Азию, Сирию.

Рим возник в области Лациум (Лаций), на левом берегу реки Тибр. Постоянные поселения в Лациуме появились, по-видимому, только в конце 2-го тысячелетия до н. э. Они принадлежали предкам италийского племени латинов (от них и название латинский язык). В 8—6 вв. до н. э. у латинов усилился процесс разложения первобытно-общинных отношений, появилась частная собственность, зарождались классы. Возникли укреплённые посёлки-города. В конце 7 в. до н. э. образовался союз 30 латинских городов во главе с городом Алъбой-Лонгой (это так называемый Латинский союз). Alba, Альба, название нескольких городов в Италии; Alba Longa Альба-Лонга (можно перевести с латыни, как «белая, далёкая», по-видимому, гора), древнейший город Лациума, основанный Асканием-Юлом, сыном Энея, у подножия Альбанской горы, предтеча Рима.

По археологическим данным, Рим возник приблизительно в 10 в. до н. э. Ранее всего был заселён Палатинский холм, находившийся у брода через Тибр. Затем появились поселения и на других холмах (Капитолии, Авентине, Эсквилине, Квиринале и др.).

В 8 в. до н. э. Палатинская община распространила своё влияние и на общины соседних холмов. Сведения римской традиции (сложившейся в 3 в. до н. э.) о начальной истории Рима носят преимущественно легендарный характер. Основание Рима эта традиция относит к 754 (или 753) до н. э. и связывает его с легендой об Энее и его потомках Ромуле и Реме.

Эней (лат. Aeneas) — в античной мифологии сын Афродиты и Анхиса, один из главных защитников Трои, легендарный родоначальник римлян. Согласно мифу, Эней вынес из пылавшего города богов-пенатов и дряхлого отца и, собрав уцелевших жителей, отплыл, чтобы в другом месте основать новую Трою. Под предводительством Энея троянцы прибыли в Италию, в Лациум; они стали предками римлян. Эта версия, получившая в 3 в. до н. э. в Риме официальное признание, сделалась темой многих произведений римских поэтов и историков, самым известным из которых является «Энеида» Вергилия. К этой версии присоединился ещё рассказ о встрече при остановке в Африке с Дидоной, основательницей Карфагена, и о том, что, покинутая Энеем, Дидона прокляла его и его потомков, что явилось поэтическим объяснением возникновения вражды между карфагенянами и римлянами, приведшей к Пуническим войнам.

Легенды связывают древнейшие судьбы Италии с именем и подвигами Энея, беглеца из сожженной греками Трои, который считался предком римских царей. Великий римский поэт Вергилий сделал Энея в Италии сюжетной основой своей поэмы «Энеида». Троянские корабли вошли в устье реки, бегущей между тенистыми берегами. Не видно было ни людей, ни диких зве­рей. Только птицы носились в небе и, опускаясь на мачты, приветствовали пришельцев. В поисках места для поселения взамен сожженной Трои троянцы несколько лет назад были здесь. Но тогда на них обрушилась яростная буря, в которой беглецы ощутили враждебность богини Юноны, покровительст­вовавшей грекам. Ветер порвал паруса, сломал весла, разме­тал корабли по морю. Знаменитому герою Энею с трудом удалось собрать уцелев­шие суда и привести их к городу, где правила финикийская царица Дидона {или, как ее иначе называли, Элиса). Дидона полюбила Энея и своим горячим и искренним чувством едва не привязала Энея и его спутников к своей стране. Затем, когда Эней, которому боги напомнили его назначение, презрев лю­бовь, бежал на богатый и гостеприимный остров Сицилию, случилась новая беда: троянские женщины подожгли корабли. Им надоели бесконечные странствия, и они решили остаться в Сицилии навсегда. Наскоро починив корабли, Эней покинул Сицилию. Пре­одолев многие препятствия, он благополучно подошел к устью реки. Теперь уже не бури, а безветрие мешало его высадке на берег. Несколько сильных взмахов весел, и корабли вонзились но­сами в прибрежный песок. Эней, его сын Асканий (Юл) и другие троянцы вышли на сушу и расположились в четырех стадиях (около семисот метров) от моря, в месте, которое впоследствии получило у римлян название «Троя». Внезапно из-под земли начали бить источники, и Эней принес первую жертву богам в благодарность за дарованную воду. Совершив жертвоприношение, троянцы расположились под могучим дубом (священное дерево и у древних евреев).

Римская монета II в. до н.э., Эней высаживается в Италии

По легенде приготовленная для жертвоприношения свинья, вырвавшись, устремилась в глубь долины, и Эней, истолковав­ший это как посланное богами знамение, последовал за ней. Пробежав около 24 стадий (более 4 км), свинья взобралась на холм и, обессиленная, улеглась. Здесь и был заложен троянцами город, пока еще не имевший имени. Между тем, пока троянские мужи рубили деревья для стен, Эней снаряжал посольство к царю Латину, правившему всей этой землей. Как отнесется царь к чужеземцам? Не знал Эней, что, когда его корабли входили в устье реки, боги послали Латину знамение. Возле царского дворца стоял старый лавр, посвященный богу Аполлону. Внезапно на его вершину опустился густой рой пчел. Кто-то послал за гадате­лем. И гадатель сказал: «Вижу я мужа и войско, идущих из чуждых земель, из одной страны света в другую. Будет вла­дыкой он здесь».

Вот почему, когда послы Энея с оливковыми ветвями в ру­ках приблизились к дворцу Латина, царь встретил их с распростертыми объятиями. Ведь так повелели «боги», как мы понимаем, этим «богами» выступали «заинтересованные лица» — гадатели, которых возможно подкупили. Латин заключил с Энеем союз и уступил троянцам часть своей страны. Эней обручился с царской дочерью Лавинией, и город, который был заложен пришельцами, получил ее имя. Вскоре царь соседнего народа Турн, разъяренный тем, что обещанная ему в жены Лавиния отдана чужеземцу, начал войну против Латина и его союзников троянцев. В поисках союзников Эней обратился к мудрому старцу Эвандру, обитавшему на месте будущего Рима. Эвандр пове­дал, что во владениях Турна укрылся жестокий Мезенций, изгнанный этрусками из города Цере за несправедливое пра­вление. Этруски идут войной на Турна. Вот войско, которое с радостью примет Энея как предводителя. Так этруски стали союзниками троянцев в борьбе против Мезенция и его покровителя Турна. Мезенций был вскоре убит самим Энеем. Эней разбил и Турна, связав свою судьбу и судьбу своего рода с латинами и их землей Лацием.

Легенда также рассказывает, что сыну Энея Юлу, Юл впоследствии был признан родоначальником римского рода Юлиев, к которому принадлежал и диктатор Гай Юлий Цезарь, и первый римский император Август, не нравился город Лавиний и он переселился на расположенные к востоку холмы, где основал новый город — Альба Лонгу. Потомки Юла правили в течение нескольких сотен лет, пока царская дочь Рея Сильвия не стала матерью близнецов Ромула и Рема, основателей Рима. Отношение к этому преданию менялось на протяжении столетий. В 15—16 веках настолько преклонялись перед ан­тичной культурой, что принимали на веру любой рассказ древних писателей. Эней и его спутники и противники счита­лись такими же историческими лицами, как Цицерон или Август. В конце 17 и в 18 вв. отношение к троянской ле­генде резко изменилось. В исторической науке на критике легенды об Энее формировались целые научные направления. Она отвергалась полностью, как не имеющая ничего общего с действительностью. Так, у одного из итальянских ученых начала 18 века рассказ об Энее фигурирует как пример совершенно неправдоподобной легенды, порожденной жела­нием римлян, не имевших собственных героев, привязать свою древнейшую историю к великим теням прошлого. Ученые 19 века, как им казалось, нашли объяснение тому странному факту, что легенда об Энее получила распростране­ние в Италии, и не менее удивительному обстоятельству, что римляне считали себя потомками троянцев. Объяснение это было таким: во время завоеваний 3—2 веков до н. э. в Италии оказалось множество греков. Они познакомили рим­лян со своим искусством, литературой, мифами. И римляне, не имевшие ни своего эпоса, ни своей истории, перенесли гре­ческих героев на территорию Италии и так сжились с ними, что стали считать себя их потомками. Так стал общепринятым взгляд, что легенда об Энее появилась в Риме лишь в 3 веке до н. э.

Однако археологические находки показали ошибочность такого мнения. Оказалось, что Эней был известен населению Италии задолго до завоевания римлянами Греции. Сначала стали нахо­дить сосуды с изображением Энея. Сейчас их известно десятки. Относятся они в основном к V веку до н. э., и большая их часть — из этрусских гробниц. Затем в одном из этрусских городов была обнаружена статуэтка Энея, вы­лепленная в 6 веке до н. э. Он был изображен с отцом на плечах, которого, как повествовала и римская легенда, вынес из горящей Трои. Так связь между Энеем и этрусками, казавшаяся случай­ной, нашла неожиданное подтверждение. Эней оказался лю­бимым героем не только римлян, но и этрусков.

В легенде об Энее как союзнике этрусков археология выявила историческое зерно. У малоазийского города Трои был главный враг — греки. Этруски, родиной которых также была Малая Азия, должны были считать Энея своим земляком и союзником.

Если бы римляне заимствовали троянскую легенду у гре­ков, было бы странно вести свое происхождение от врагов греков — троянцев. Этрусские корни легенды дают этому обстоятельству разумное объяснение. В предании о родстве рим­лян с Энеем находит отражение факт раннего этрусского влия­ния в Риме. Это влияние сейчас доказано археологическими находками — остатками этрусских сооружений в Риме, этрус­скими надписями, относящимися к самому началу существо­вания города. Этруски, которые были в составе древнейшего римского населения, видимо, и познакомили римлян с троян­ской легендой.

Отказавшись от скептического отношения к древней тра­диции, современные историки и археологи стали внимательно сопоставлять археологический материал с литературной тради­цией о высадке Энея в Лации. Было найдено то место, где, по преданию, высадился Эней и где был расположен город Ла­виний. Раскопки начались в 1957 году возле небольшой деревушки, среди вспаханных полей, где никто раньше и не пытался искать следов древности. И почти сразу же стали на­ходить остатки древних домов и захоронений с. предметами, относящимися к VII и VI векам до н. э., то есть как раз к тому времени, о котором древние авторы говорят как о периоде наивысшего расцвета города Лавиния. А несколько лет спустя в пятистах метрах от того побережья, где, по легенде, высадил­ся Эней, были обнаружены остатки древнего святилища — 13 алтарей, вытянутых в единую линию. Самый древний ал­тарь был сооружен в VI веке до н. э.

Тогда вспомнили, что еще незадолго до начала раскопок на территории Лации была обнаружена плита с посвящением Энею. Следовательно, город Лавиний, куда высшие должност­ные лица Рима направлялись перед вступлением в должность, чтобы принести жертвы богам прародителям, с глубокой древ­ности был центром почитания Энея.

А может быть, именно здесь находилась и гробница Энея, о которой упоминали античные авторы?

И вот в феврале 1972 года итальянские археологи сообщи­ли: открыта великолепная гробница! Погребальная камера, сложенная из отесанных камней, имеет высоту 2,5 метра, площадка со следами жертвоприношений, совершавшихся много столетий подряд.

Местоположение и размеры этого памятника наводят на мысль, что это и есть «гробница Энея», известная из данных древних авторов. Однако это трудно доказать. Ясно другое: уже в VI веке до н. э. в Лавинии существовал официальный культ Энея и связанный с этим культом памятник — гробница.

Скорее всего, это была сложная гробница, превращенная в святилище, наподобие существовавшей в Риме гробницы Ромула. И, видимо, жители Лавиния, как и жители Рима, не думали, что в могиле лежат останки их предков: ведь оба героя, согласно преданию, бесследно исчезли, взятые на небо богами.

Так археология решительно отвергла распространенное еще сравнительно недавно мнение о том, что легенда о троян­ском герое выведена на основании греческих образцов римски­ми поэтами III века до н. э. Несмотря на легендарность самой фигуры Энея, те места, с которыми легенда связывает его высадку в Лации, неожиданно оказались поддающимися уста­новлению: место, где причалили корабли («Троя»), святилище Солнца, где были принесены первые жертвы богам, основан­ный в четырех километрах от моря город, в котором устано­вился культ героя. А находка «гробницы Энея» в Лавинии VI века до н. э., времени этрусского преобладания в Лации, объясняет и многочисленные статуэтки, и изображения Энея на этрусских вазах. Становится ясным, что культ Энея в Ла­винии был установлен этрусками, питавшими особую склон­ность к троянскому герою, — такому же скитальцу, выходцу из Малой Азии, как они сами.

Ромул (лат. Romulus) — по римскому преданию, основатель Рима и первый римский царь. Согласно преданию, Ромул и его брат Рем (дети бога Марса и Реи Сильвии и потомки Энея) были брошены в Тибр Амулием (также потомком Энея, сыном царя города Альба-Лонги), желавшим устранить возможных претендентов на престол. Однако дети были чудом спасены, вскормлены волчицей и воспитаны женой пастуха. Ромулу приписывалось основание города, названного его именем — Roma (Рим). С его царствованием легенда соединяет войну с сабинянами, разделение граждан на патрициев и плебеев и др.

Pем (лат. Remus) — по римской легенде, один из основателей города Рима, сын бога Марса и Реи Сильвии, брат Ромула. Согласно легенде, при основании Рима Рем поссорился с Ромулом и был им убит, в первоначальном варианте мифа, возникшего, около 6—5 вв. до н. э. у греков южной Италии, Сицилии и у этрусков, в качестве основателя Рима фигурировало только одно лицо — Ромул. В таком виде миф возник для объяснения названия «Рим». При дальнейшем развитии мифа личность основателя Рима раздвоилась. Более поздняя версия, сложившаяся к началу 3 в. до н. э. и принятая в Риме, приписывает основание Рима и братьям-близнецам — Ромулу и Рему.

В древнейший период Рим представлял собой родовую общину. Согласно традиции, население состояло из 300 патриархальных родов, каждые десять родов объединялись в курию (curia); десять курий образовывали трибу (tribus) — племя. 3 племени — рамны, тиции и люцеры — составляли «римский народ» (populus Romanus), верховным органом которого являлось собиравшееся по куриям народное собрание мужчин, способных носить оружие (куриатные комиции, comitia curiata). Вторым органом был сенат (senatus) — совет старейшин родов. Избиравшийся народным собранием «царь» (rex) являлся военачальником, верховным жрецом и судьёй. Римская традиция сохранила имена 7 царей: Ромула, Нумы Помпилия, Тулла Гостилия, Анка Марция, Тарквиния Приска, Сервия Туллия и Тарквиния Гордого. Предание о правлении Тарквиниев отразило факт завоевание Рима этрусками, создавшими федерацию городов, которая подчинила в 7—6 вв. до н. э. земли до реки По, области Пицен, Лациум и значительную часть Кампании. Включение Рима в сферу этрусского влияния сыграло большую роль в экономическом (ускорило развитие рабовладения) и культурном развитии Рима. В этот так называемый царский период (8—6 вв. до н. э.) в римском обществе начали формироваться патриархально-рабовладельческие отношения и аграрный строй, при котором внутри общины, наряду с общественной землёй, зарождалась частная земельная собственность отдельных её членов (квиритов). К этому периоду относится складывание двух групп населения — патрициев и плебеев — и распространение отношений патроната и клиентелы. Патриции вели своё происхождение от родов, составлявших первоначально римскую общину, и являлись её полноправными членами. Происхождение плебеев связано с завоеванием римлянами соседних общин, а также притоком пришлых элементов. Плебеи не входили в общину полноправных граждан (populus Romanus) и составляли свободный, но лишённый различных прав слой населения, обременённый различными повинностями. При завоевании соседних общин римляне отторгали часть их земель в фонд Ager publicus, но плебеи к пользованию этой землёй не допускались. Основой экономики древнейшего Римского государства было сельское хозяйство: преобладали зерновые культуры, большое место, особенно в хозяйствах патрициев, занимало скотоводство. Стада паслись на общественной земле. Плебеи, страдавшие от малоземелья, занимались хлебопашеством. Многие орудия труда (мотыга, борона, коса, грабли) изготовлялись из железа; но плуг (без колёс) еще изготовлялся из целого куска дерева. Хозяйство носило натуральный, замкнутый характер; ремесло, начавшее отделяться от сельского хозяйства, и торговля были развиты слабо и находились преимущественно в руках плебеев, у которых быстрее развивалась частная собственность. Хотя свободный труд преобладал как в сельском хозяйстве, так и в ремесленном производстве, количество рабов увеличивалось — складывались класс рабовладельцев и класс рабов.

Усиление роли плебеев в экономике при их численном превосходстве привело к борьбе между плебеями и патрициями. Согласно традиции, первый этап этой борьбы завершился реформами общественного строя, приписываемыми царю Сервию Туллию. Наряду с прежним делением населения по родам, вводилось новое деление по имущественному и территориальному признакам. Все свободные были разделены на 5 разрядов в зависимости от имущественного ценза, тем самым плебеи были включены в общину, но политические права получили лишь самые богатые из них. Каждый разряд населения выставлял определённое количество войсковых единиц — центурий (centuria, буквально — сотня); по центуриям стало теперь проводиться голосование в народном собрании (центуриатные комиции, comitia centuriata); каждая центурия имела один голос; первому, наиболее богатому разряду (80 центурий тяжеловооружённых пехотинцев и 18 центурий всадников) принадлежало 98 голосов из 193. Вместо старых родовых триб было введено деление на территориальные трибы. Реформы Сервия Туллия нанесли сокрушительный удар по устаревшему родовому строю и заложили основы государства.

Есть в итальянских Альпах, недалеко от крупнейшего промышленного центра Милана, горная долина Валкамоника. Она образована стремительной речкой, впадаю­щей в голубое озеро. С шоссейной дороги открываются серые скалы, выступающие из сочной альпийской зелени. Иногда она наползает на них, придавая огромным камням сходство с человеческими лицами. Здесь близ маленькой деревушки Капо ди Понте работала группа ученых уже в наше время во главе с Эммануилом Анати. Счищая с камня мох, они обнаружили рисунки, тысячи неизвестных прежде рисунков. В III — II тысячелетиях до н. э., когда на востоке и на юге соседнего Балканского полуострова существовали сильные го­сударства с богатой и разнообразной культурой, народы Север­ной Италии жили еще родами и племенами. Население низин страдало не от отсутствия воды, а от ее избытка. Хижины приходилось поднимать на сваи и защищать поселки от на­воднений с помощью вбитых во влажную землю столбов. Не­смотря на обилие свободной земли, люди жили тесно и так же тесно хоронили своих покойников. В небольших ямках рядами помещались урны с пеплом. Нередко урна стояла на урне. Погребальный инвентарь был таким же бедным, как жизнь обитателей низин. Иногда через поселки в долине реки По и ее притоков, а также через горные перевалы проходили торговцы янтарем. Эти куски застывшей желтой смолы находили на берегах Северного и Балтийского морей. По рекам и сухопутным доро­гам янтарь, или, как его называли, «золото Севера», доставля­ли к берегам Адриатики, где его покупали жадные до нажи­вы греческие купцы.

Не имея правильных представлений о природе янтаря и о том Пути, который он проделал, прежде чем стать драгоцен­ным украшением, греки рассказывали легенду о юном Фаэто­не, сыне Солнца, который будто бы взял у отца солнечную колесницу. Порывистый и нетерпеливый Фаэтон погнал огне­дышащих коней и упал вместе с ними на берег сказочной реки Эридана (впоследствии По). Оплакивая погибшего юношу, его прекрасные сестры превратились в тополя, а их слезы, застыв, стали янтарем.

Наскальные рисунки Валкамоники дополнили данные, которыми до сих пор располагала наука о древнейшей истории Северной Италии. В древности в затерянную среди скал долину можно было проникнуть лишь через озеро и по горным про­ходам, когда они освобождались от снега. При почти полной изолированности от окружающего мира население этого дико­го уголка сохраняло верность первобытным устоям жизни. Привычка использовать скалы для рисунков была пережитком отдаленной старины. И в то же время альпийские художники, наблюдательные и любопытные, как все горцы, зорко следили за всем, что проникало к ним со стороны.

…Большой диск с точкой в центре. Перед ним несколько палочек, в которых с трудом можно распознать изображение человека! А диск — это солнце. Человек и солнце. Что это мо­жет означать? Очевидно, поклонение солнечному божеству. Символические значения имеют и другие изображения, отно­сящиеся к неолиту.

Второй период искусства обитателей горной долины дати­руется 2100—1800 годами до н. э. Человеческие фигурки еще остаются схематичными, но уже объединены в группы. Из­любленным становится изображение боевых топоров и мечей из металла. Греческий поэт Гесиод, живший в VIII веке до н. э., считал медь символом времени могучих воинственных героев медного века. В науке нового времени этот период известен как век медно-каменный (энеолит), поскольку орудия из меди не могли еще полностью вытеснить каменных.

…Пара быков тащит плуг. Несколькими линиями обозна­чил художник ярмо, станину плуга, его лемех и ручку. За плугом идет человек. В правой руке длинная занесенная для удара палка. Сзади четверо изображенных столь же схема­тично людей. В их руках мотыги. Разбивая вывороченные ле­мехом глыбы земли, они готовят ее для посева. Первое в Ев­ропе описание пахоты дано в IX веке до н. э. Гомером. А здесь — ее первое изображение, относящееся к концу III или началу II тысячелетия до н. э. Плуг в Италии был в то время новинкой. Он внес в жизнь ее населения немалые перемены. Лучше обработанная земля давала больший уро­жай. В руках родовой знати скапливались излишки продук­тов, которые можно было выменять и на изделия, необходи­мее в хозяйстве, и на предметы роскоши.

Рисунки третьего периода (1800—1100 годы до н. э.) отли­чаются наибольшим разнообразием изобразительных мотивов. Некоторые из композиций носят еще символический характер, однако постепенно развивается вкус к повествованию. На ска­лах появляются изображения хижин, поселков, сцены повсе­дневной жизни. Связи с Балканским полуостровом, известные по находкам в разных районах Италии черепков микенских сосудов, подтверждаются изображениями микенского оружия, микенских повозок.

Повествовательный стиль характерен и для рисунков, от­носящихся к I тысячелетию до н. э. (четвертый период искусст­ва Валькамоника). В центре внимания художников охота и война, земледелие и ремесло. На одном из рисунков изобра­жена воинская пляска.

В V веке до н. э. на скалах долины появились первые пись­мена. Это буквы алфавита, которым пользовались этруски. В период своего господства в Италии этруски вряд ли проника­ли в труднодоступную долину. Что им было здесь делать? Но в V веке до н. э. в Италию неудержимым потоком хлынула воинственные племена галлов, которые разрушили многие го­рода этрусков. Часть этрусков ушла в горы. Очевидно, и в до­лине Валкамоника после галльского нашествия поселилось немало этрусских беглецов.

В I веке до н. э. на скалах долины появились две латин­ские надписи. Это знамение новой для народов Северной Ита­лии эпохи. Для обитателей низин она началась еще в III веке до н. э. Тогда в долине реки По возникли первые римские по­селения. Римляне со свойственной им основательностью соорудили мощеные дороги, по которым всегда можно было подбросить подкрепление, возвели крепости. Но горные районы долгое время были им недоступны. Один римский историк так описывает войны Рима с альпийскими горцами: «Их, прячу­щихся в горах и лесных зарослях, иногда было труднее отыскать, чем победить. Имея возможность скрыться, эти суро­вые и быстрые племена то и дело совершали нападения». Долина Валкамоника была недоступнее других. Туда римский легион пробился лишь в 16 году н. э.

Прошло какое-то время, и обитатели долины утратили свой язык, отказались от своих обветшалых обычаев, стали настоя­щими римлянами. Такова была судьба и более сильных наро­дов Средиземноморья.

О времени самостоятельности обитателей горной долины ни­чего не было бы известно, если бы не рисунки на скалах.

Этруски, владевшие до римлян Апеннинским полуостровом, были строителями первых в Италии городов. Об открытии одного из таких го­родов вы узнаете из очерка.

О том, что он некогда существовал, этот значительнейший этрусский порт на Адриатике, ученые знали давно. Судя по свидетельствам древних авторов, это действительно был круп­ный порт. Он был едва ли не главной гаванью союза двенадца­ти северных этрусских городов, расположенных в долине ро­ки По. В Спину товары стекались почти со всех концов тогдашнего мира: с Балтийского моря доставляли высокоценимый древни­ми народами янтарь, с Востока — ткани, домашнюю утварь, оливковое масло, благовония. Через Спину этруски вывозили вино, хлеб и свои знаменитые бронзовые и железные изделия в греческие города.

В древности порт был расположен в трех километрах от моря, с которым его соединял канал. Так было в V — IV веках до н. э. В дальнейшем город постепенно стал приходить в упа­док. В I веке н. э. деревушка, расположенная на месте Спины (сам город давно исчез, затянутый болотами, занесенный илом), находилась от моря километрах в восемнадцати.

Мокрая серая пустошь: грязь, болотистые озерца, кое-где заросли тростника, редкие кустики, низкое, мутное от вечных испарений небо, стелющийся над болотами туман — так вы­глядит ныне долина Комаккьо, в которой погребен древний этрусский порт.

Подумать только: здесь должны находиться своего рода этрусские Помпеи! Но эти Помпеи надо было найти. А как узнать, где находится город! Ведь менялось все: и конфигура­ция берега моря, и русло По, и зеркало воды озера Коммакьо, и даже высота здешних мест (когда-то часть этой местности поднималась над водами лагуны). Сейчас вся долина располо­жена ниже уровня моря.