Бесплатный фрагмент - Метаморфозы

Глава 1

— Неправильно!

Раздался громкий шлепок пощёчины. 22:30. Высокая женщина стояла в просторной комнате и ругала свою дочь за неправильно решённый пример. Свет от красивого и дорогого ночника хорошо освещал комнату, и можно было увидеть в ней красивую бархатную кровать, большую золотую люстру, висевшую на потолке посреди комнаты, большой шкаф из дорогого дерева и заплаканные глаза девушки, делающую уроки в столь позднее время. В приоткрытой двери, обитой золотым покровом, испуганный жестокостью матери, младший брат наблюдал за своей сестрой. Алгебра никак не давалась девочке, и уже который час она пытается решить его под строгим наблюдением своей матушки.

— Моя дорогая мамочка, если ты так хочешь, чтобы моя профессия связалась с пением, то может быть я не буду заострять своё внимание на высшей математике?

— Адель Де Перслисис, ты вообще имеешь представления кто ты? Перслисис, аристократка, прапраправнучка талантливого певца Джузеппе Перслисис! Даже не смей отворачиваться от знаний. Какой ответ будет в этом примере?

Адель помедлила. Вечные, как ей казалось, крики матери не давали сосредоточиться на задаче. Мать всегда относилась к своим детям с особой строгостью, она считала, что аристократическая семья должна быть лучше остальных семей, а её дети непременно должны отличаться от других детей. С такими убеждениями жило семейство Де Перслисис, и от этих убеждений дети сильно страдали.

Адель заново пересчитала в уме пример, который долго пыталась решить, и высказала своё очередное предположение:

— Ответ будет два?

Мать строго посмотрела на свою дочь, в её глазах горел тот яростный огонёк, который дети видели каждый раз, когда их мама злится. Она заглянула мельком в тетрадь дочери, а потом медленно проговорила:

— Вот теперь-то ты решила правильно. Собирай вещи в колледж, и не дай бог завтра получишь оценку ниже пятёрки. — Мать Адели повернулась, и с невозмутимым лицом направилась к выходу из комнаты дочери, но тут она заметила своего второго ребенка.- Луи, что ты тут забыл? Я тебе велела не навещать свою сестру во время выполнения её домашнего задания!

Луи со стыдливым и испуганным видом уставился на маму. Строгая мать двоих детей подошла к младшему ребёнку, что стоял в дверях и ударила его по голове. Сильный хлопок оглушительным ударом прошёлся по всей комнате. Такая жестокость, со стороны матери заставила Луи заплакать. Видя эту картину Адель привстала со своего места:

— Мама, не трогай его, он ни в чем не виноват! — прикрикнула на мать старшая дочь.

Женщина удивилась такой дерзости в свою сторону, она повернулась к Адели и очень строго произнесла:

— Не смей указывать мне что делать, мелкая негодница! — Затем с холодным видом обратилась куда-то в пустоту коридора. — Дворецкий, подготовь спальную комнату моей бездарной дочери ко сну! — И перед тем как впустить дворецкого, мать посмотрела на дочку.- И если я узнаю, что ты опять утаила от меня свой дрянной дневник, то я доложу всё твоему отцу. Сладких снов!

Дверь с грохотом захлопнулась, но тут же отварилась с приходом дворецкого. Высокомерный стройный мужчина средних лет медленно прошёлся по комнате Адели. Он неспешно подошёл к небольшому комоду около кровати и поменял пластинку на граммофоне, стоящем прямо на этом комоде. Затем дворецкий аккуратно расправил кровать девочки, закрыл шторы и, наконец, удалился из комнаты, оставив Адель в покое. Аристократка дождалась ухода прислуги, а как только стихли шаги мужчины она тихо заплакала. На самом деле в Калифорнии, на окраине небольшого городка Аспен, живя в огромном трёхэтажном дворце, девочка Адель не была счастлива. Всю свою жизнь мать с отцом не были к ней добры. Её родители считали, что дети должны воспитываться по всей строгости. Адель никогда в своей жизни не держала телефона, никогда не смотрела телевизор и никогда ни с кем не дружила, с ней просто не хотели общаться. Все одноклассники избегали Адель, поскольку однажды в её колледж пришёл отец Адели и объявил всем, что тот, кто попытается завести дружбу с её дочерью, «жестоко поплатится», и после таких угроз ему не сделали абсолютно ничего, а причиной тому — деньги.

Старшая дочь из аристократической семьи плакала недолго, она просто не может позволить себе проявлять слабость, поэтому, немного поерзав в только что расплавленной постели, Адель очень скоро заснула. Ей снился прекрасный сон, затемняющий все обиды девочки. Вокруг Адели цвели прекрасные голубые цветы, птички распевали свои звонкие песенки, а тёплые солнечные лучи грели кожу аристократки. Ей казалось, что она попала в свой личный рай. Без осуждений своих родителей, без заточения в своём дворце, без своей печали. Адель сделала осторожный шаг в сторону солнца. Девочка всё больше и больше убеждалась в том, что её сон — реальность. Она сделала ещё один шаг, затем другой и, в конце концов, побежала. Адель чувствовала себя так хорошо и свободно, она бежала и бежала, навстречу солнцу, словно маленькая принцесса бежала по своим просторным имением и наслаждалась ими. Чистый воздух придавал ей надежду, она нашла спасение, она вырвалась из свой тернии, она поняла, что день сильнее ночи, она, она…

Но вдруг неподалёку зашуршали высокие кусты. Девочка остановилась и посмотрела на них. Тишина. Адель медленно подошла к ним, боясь неожиданного появления страшного чудища из них. Вот она медленно отодвигает куст и видит его, маленького братика Луи, играющего с камешками посреди высокой травы. Он был любимым братом и единственным другом Адели. Они одни против всего мира. Сердце пропустило удар. Девочка наклонилась к братику и поздоровалась с ним, но Луи не ответил приветствием, мальчик был слишком занят игрой в камешки, поэтому старшая сестра просто стала наблюдать за ним. Ей было радостно на душе быть вдали от дома со своим братом на прекрасной поляне. По правде говоря, Адель ни разу не гуляла по полю, конечно, она видела красивые поля и не раз, но все эти разы сопровождались исключительно под надзором дворецкого или её родителей, и они ни на шаг не подпускали девочку к поляне. Сейчас же аристократке никто не посмеет указывать что ей можно, а что нельзя.

— Сестричка, проснись! — вдруг заговорил Луи.

Адель, отвлёкшаяся на свои мысли, посмотрела на своего младшего брата. Тот бросил свою игру в камешки и теперь смотрел сестре прямо в глаза.

— Ты чего это? — удивилась Адель.

— Сестричка, проснись! — младший брат повторил уже настойчивее.

Адель побледнела, она видела в глазах брата какую- то необычайную безжизненность. Девочка аккуратно выпрямилась и попятилась от брата. Через секунду она вышла из кустов и увидела тот мир, который не хотела бы никогда видеть. Ясное голубое небо теперь алело противным красным цветом, словно кто-то свыше сильно порезался, пролив свою кровь на этот мир. Слабый и приятный ветерок сменился сильным и холодным ветром, сдувающим всё на своём пути, но Адель стояла на месте и рассматривала ужасную обстановку, в которой оказалась. Красивые листья полностью опали с деревьев, луна перегородила солнечный свет, но внимание девочки привлекло совершенно другое, то, что не должно было быть в её сне. Две огромные тени, словно статуи, стояли на горизонте и не двигались. Они не издавали ни звука. Адель сразу же узнала, кто стоит перед нею. А стояли перед нею её же родители, Глория и Оливер Де Перслисис. Выглядели аристократы совсем недружелюбно, впрочем, как и всегда. Чёрные тела стояли, повернувшись боком к Адели, очертания лиц их не было видно, кроме ярко красных глаз, а глаза, их злые глаза, наполненные яростью, так и стремились причинить вред своему ребёнку за любую оплошность.

— Сестричка, проснись! — Луи вышел из кустов и уже кричал на свою сестру.

Адель закрыла лицо руками. Гнетущая атмосфера с неимоверной силой давила на её и так израненную душу. Она больше не хотела видеть и слышать своего брата, теперь он казался ей страшным монстром. Родители девочки начали шептать быстро и неразборчиво что-то, что непонятно было Адели, но девочка понимала, что оставаться ей здесь больше нельзя. Аристократка развернулась и побежала прочь от своей родни. Она бежала и бежала, не останавливаясь и не оборачиваясь.

— Ну проснись же, Адель!

Девочка открыла глаза. Она увидела свою комнату и чувствовала мягкость своей кровати, а перед ней стоял её младший брат. Вокруг неё больше не было того страшного места из сна. «Это всего лишь кошмар». Адель посмотрела на брата. глаза у Луи были полны слёз.

— Что случилось, братик? — Спросила обеспокоенная сестра и немного привстала с кровати.

— Адель, ты не забыла, что мама злится, когда мы не идём вовремя на завтрак?

Девочка посмотрела на настенные часы. Время 7:24. Адель должна была встать ровно в семь, но сегодня её будильник неожиданно сломался и остановился на полуночи. Не успела аристократка полностью отойти от сна, как в её комнату зашёл высокомерный дворецкий. Он оглядел присутствующих в комнате детей.

— Адель и Луи Де Перслисис, это просто возмутительно! Вы уже как девять минут опаздываете на завтрак! Вам стоит немедленно явиться на трапезу, а иначе ваш отец сильно разозлится!

Покорно послушавшись дворецкого, Адель наскоро привела себя в порядок, и уже через пару минут они, вместе с Луи отправились завтракать.

Огромная кухня, освещённая самой дорогой в мире люстрой «Сальвиати» не вызывала никакой радости или восхищения у людей, находящихся в кухне. Мать двоих детей ещё вчера была вне себя от ярости на свою дочь, а теперь она сидела за длинным столом и спокойно наслаждалась свежим говяжьим стейком. Вошедшие в кухню Адель и Луи без особого энтузиазма пожелали доброго утра и приятного аппетита своим родителям, и тоже сели за стол. Они еле-как пытались пережевать еду, принесённую лучшим в городе шеф-поваром, Альбертом Шоколини. В самом конце стола сидел, закрывшись газетой, мужчина средних лет. Аккуратно уложенные коричневые волосы, трижды выглаженный дорогой пиджак «Армани», именные часы «Ролекс Космограф Дайтона» и другие статусные вещи всем своим видом показывали, что их владелец — не кто иной, как глава семейства Де Перслисис и отец двоих детей, Оливер Де Перслисис. Мужчина не спеша попивал свой кофе и читал свежую газету. При виде своего отца Адель и Луи отводили взгляд и старались поскорее скрыться от его глаз.

— Как успехи в колледже и в школе? — Громко, но спокойно спросил Оливер у своих детей.

Молчание. Никто из детей не хотел вступать в разговор с главой семейства. Оливер подождал несколько секунд ответа, но, так и не дождавшись его, повторил свой вопрос с ноткой строгости и с расстановкой:

— Я спрашиваю, как успехи в колледже и в школе?

Самый младший представитель семейства не смог больше игнорировать своего отца.

— У… у меня всё отлично! — быстро вскрикнул Луи и тут же закрыл рот руками.

Оливер быстрым взглядом смерил своего сына, сидевшего по другой конец стола. Стоявший рядом дворецкий слегка попятился назад. Наконец, спустя пару секунд Оливер решил, что он удовлетворен ответом сына.

— Хорошо, а у тебя, Адель?

Девочка опустила взгляд в свою тарелку и потыкала без особого энтузиазма свой стейк. Она не хотела, чтобы отец доставал её с вопросами, но сейчас деваться было некуда. Потупив ещё немного взгляду, Адель незаметно вздохнула:

— Тоже.

Видимо, отец не слишком-то оценил ответ своей дочери. Грубость в их семье была обыденным делом, и всё же глава семейства был не из тех, кто просто стерпит, промолчит и не получит своего желаемого.

— Что значит «тоже»? — переспросил мрачный Оливер. Если над сыном у него получалось командовать, то над Аделью, в силу её переходного возраста, появились некоторые проблемы.

Адель же, начиная нервничать, ответила быстро и отрывисто:

— Тоже… Всё отлично.

— Врешь, окаянная! — Мать девочки доела свою порцию стейка и резко встала с места.- Не напомнить ли тебе, моя дорогая дочурка, что ты недавно получила четвёрку по химии? Четвёрку! Это позор для семьи Де Перслисис! — Глория отряхнулась и повернулась спиной к семье.- Спасибо за завтрак, Альберт, — сказала она небрежно стоящему рядом повару, а затем косо посмотрела на супруга. — А ты, мой любимый муж, разберись с оценками наших бездарных детей.

Глория Де Перслисис неспешно удалилась из кухни. Адель чувствовала себя подавленно, она не хотела, чтобы кто-то из её семьи узнал про четвёрку, поскольку последствия от этого были бы очень тяжёлыми. Оливер сердитым взглядом смотрел на свою дочь. Его глаза были подобны глазам Глории, такими же яростными и злыми, может, поэтому они и полюбили друг друга.

— Адель, не желаешь ли объясниться? — холодно спросил отец девочки.

Адель сделала глубокий вдох.

— Я сдала работу раньше остальных, и учительница подумала, что я списала…

— Так ты ещё и списываешь! — Оливер привстал и ударил кулаком по столу.

Дрожь быстро прошла по телу двух беззащитных детей. На глазах Луи уже наворачивались слёзы, и он бы заплакал, но всё же держал себя в руках.

— Нет, я не списывала, — Адель собралась с силами, и начала спорить с отцом. — это учительница так подумала!

— Мне неважно, кто, что и о чём подумал, мне важно, чтобы ты училась самостоятельно! Это как же получается, вчера ты списала, сегодня мне тут сидишь и нагло врёшь про учёбу, а завтра что? Пары прогуляешь? Не бывать такому в моём доме, и точка! Сегодня же ты исправишь четвёрку на пятёрку, а вечером ты будешь наказана!

— Но отец, я не списывала… Это… Это нечестно! — Адель не находила слов от несправедливости со стороны отца. Обида переливала её душу, но она была беззащитна.

— Я. Сказал. Наказана!

На лице девочки появились слёзы. Младший брат Адели взял руку своей сестры и заглянул ей в глаза с сочувствием, попытаясь её так утешить, но это не помогало. Адель готова была разрыдаться в любой момент.

— Дворецкий! — Оливер слегка повернул голову в сторону стоящего неподалёку человека. — Проводи моих бездарных детей до лимузина, сегодня они отправятся учиться пораньше, видеть их не могу.

Дворецкий подошёл к детям и жестом пригласил их проследовать за ним. Луи и Адель с готовностью спрыгнули со своих стульев и пошли за дворецким, чуть ли не обгоняя его. Проходя мимо своего отца, Адель искоса поглядела на него, но ответного презрительного взгляда не последовало, слишком уж занят был Оливер свежей газетой.

Вообще Адель чувствовала себя опустошённой каждый божий день: мать постоянно ругается, отец ненавидит её с Луи, в колледже с ней никто не общается, и только младший брат поддерживает свою несчастную сестру. Это были обычные учебные заведения, где учатся обычные дети. «Я хочу, чтобы мои дети обучались наравне с этими… нищими людишками, ведь только так они не смогут ставить себя выше остальных», — так сказал Оливер Де Перслисис, когда его дети пошли в первый класс, и вот теперь они едут в другой конец города, чтобы получить своё образование наравне с простолюдинами.

В чёрном лимузине дети могли видеть счастливых людей, идущих на работу, отводящих своих детей в школу, проводящих время вместе с любимым человеком. В каждом человеке Адель видела только счастье и их внутренний покой, окружённый семьёй и друзьями, и хоть у них не было дорогого дворца, прислуги и всевозможных украшений, Адель им страшно завидовала. Она не знала, как попытаться себя утешить, ранее Адель всё время про себя твердила: «Вот у меня известная семья и дом наполнен драгоценностями, значит, я лучше других!» Но её личные убеждения со временем развеялись, и теперь, наблюдая за своими одноклассниками, девочке становилось всё хуже и хуже.

Луи же повезло больше, запрет отца не сильно пугал школу, куда ходил самый младший из представителей Де Перслисисов. Поначалу одноклассники Луи и вправду боялись завязывать разговор с ним, но со временем добрейшая учительница устроила всё так, чтобы дружба между Луи и одноклассниками завязалась, и теперь, когда за Луи приезжает отцовская машина, эта учительница говорит ученикам, чтобы те скорее прощались с Луи, и отпускает его немного раньше других, чтобы водитель лимузина ничего не заподозрил.

Длинный чёрный лимузин остановился у колледжа номер 17. Из машины вышел водитель, прошёл несколько метров вдоль лимузина и открыл дверь, где сидела Адель, та, в свою очередь, посмотрела на брата.

— Пока, Луи, встретимся ближе к вечеру.- Сестра попрощалась с братом и вышла из автомобиля.

Водитель проводил девочку до двери колледжа, развернулся и отправился обратно к своей машине. Уже через минуту единственный человек, который был так дорог Адели, уезжал от неё со скоростью 50 км/ч. Теперь она осталась наедине с сотнями знакомых и в то же время незнакомых ей учеников. Девочка пару секунд потупила глаза на удаляющийся лимузин, а затем зашла в колледж.

Место, которое ученики называли «колледжом», выглядело совсем скудно. Серое здание снаружи и такое же серое изнутри, Адель никак не могла назвать его «колледжом». Внутри колледжа было всё однообразно для недорогого колледжа: все кабинеты походили друг на друга, учителя неприветливые и строгие, а одноклассники — сплетники и скептики. Адель пошла по коридору под проницательными взглядами учеников. От неё все шарахались и старались избегать её, некоторые принялись шептаться. Адель уже привыкла не обращать на них внимание. Аристократка вошла в свой кабинет и села за последнюю парту. Одноклассники, только завидев одноклассницу-изгоя, сразу же начали перешёптываться и показывать на неё пальцем. Адель, хоть и чувствуя на себе давление одноклассников, всё же невозмутимо подготовилась к алгебре.

— Ты посмотри, — Одноклассница несчастной главной героини зашепталась со своей подругой. Она специально говорила так, что бы объект её сплетен всё слышал. — наша Адель сидит одна, и как всегда без друзей. А говорят, что она ещё и очень богатая аристократка!

— Да врут они, — Ответила подруга.- она обычная девочка, как и все мы, только мы лучше.

— Но она приезжает же каждый раз на лимузине, не так ли? Тем более давным-давно в колледж приходил её отец, и выглядел он достойно.

— Приезжает на лимузине? Да наверняка этот лимузин был украден её отцом. В её отце я вообще ничего особенного не заметила, кроме злости.

— Почему ты так думаешь, Изабель?

— А ты сама подумай, если бы она и в правду была бы аристократкой, то училась бы в какой-нибудь престижном университете, а не у нас. Не так ли?

Собеседница Изабели ненадолго задумалась, но, не найдя никакого контр-аргумента, только и выдохнула:

— И то верно.

Адель, конечно же, всё слышала, но не обратила на своих отстающих одноклассников ни малейшего внимания. В плане интеллекта аристократка была лидером, среди учеников её колледжа, однако у этих учеников есть то, чего нету у Адели — у неё не было друзей.

Звонок на пары. Ученики уселись за парты, и учитель вошёл в кабинет. Учитель математики, Лоренс Джонсон, был невысоким и злым мужчиной средних лет, не очень-то любившим детей. Когда он, кряхтя, подошёл к своей учительской парте, то махнул ученикам:

— Сидите, не надо вставать.- Лоренс взял учебник и принялся объяснять новую тему.- Итак, сегодня у нас «Квадратные уравнения», гхм… Запишите тему и… и вот так: «Полное квадратное уравнение выражения через формулу «ax в квадрате + bx + c»… Эй, Изабель Беверли, ты что там опять с Тришей записками обмениваешься?

Ехидно хихикавшие между собой девочки вдруг резко повернули голову в сторону учителя. Учитель математики подошёл к Изабель и выхватил у неё записку. Девочка пыталась сопротивляться, но сильная хватка мужчины не позволила однокласснице Адели вернуть свою писанину.

— Эй, отдайте! Вы не имеете права! — Изабель задыхалась от возмущения, но Лоренс её не послушал.

Математик вернулся к своему месту, развернул бумажку и стал читать содержимое в ней вслух:

— «Моя дорогая Триша, а ты знаешь, что у нашей лже-аристократки отец шарится по помойкам, а мать отбирает еду у голубей? Я сама всё видела, хи-хи-хи! Кстати, её брат, как и она, были зачаты спонтанно, ха-ха-ха!»

Адель вместе с Изабель покраснели, но по разным причинам. Глупость и несуразность этой записки заставили детей смеяться. В классе поднялся такой хохот, что задыхающемуся от возмущения Лоренсу пришлось громко и чётко читать нравоучения окаменевшей от страха Изабель:

— Да ты знаешь, что отец Адели сможет выкупить весь наш колледж со всеми нами вместе взятых? Вот и приумолкни, коза!

Учитель повернулся к классу:

— Дети, тише! Вам не следует смеяться над Аделью, лучше бы поучились у неё, она единственная, кто знает мой предмет на «5»!

Класс не умолкал. Адель ещё больше покраснела и закрыла лицо руками. Так она провела весь свой рутинный день. Под насмешками и издёвками.

Последняя пара. Химия. Ученики вошли в кабинет и, в отличие от других пар, подготовились к химии очень тщательно. Учительница, Бритни Гарсия на первый взгляд казалась добрым и весёлым человеком в этом скудном колледже, но стоило поучиться на её парах, как о списывании можно было забыть раз и навсегда, ведь если она поймает тебя на списывании… Пожалуй, фразеологизм «гром среди ясного неба» будет самым точным описанием произошедшего далее. Адель всю перемену просидела за учебником химии, в надежде запомнить весь и так уже выученный до идеала материал. Перед самым началом пар аристократка подошла к химичке из-за сегодняшнего утреннего скандала:

— Миссис Гарсия, я хочу закрыть свою единственную четвёрку по химии на пять.

Бритни посмотрела на Адель, улыбаясь. Конечно, Бритни понимала плачевное положение аристократки, но она почему-то не чувствовала никакого сожеления к ней. Не сводя с лица улыбки, химичка ответила Адели:

— Ну хорошо, скажи мне пожалуйста,

как называется эта формула?

Бритни начала выводить на рядом лежащем листке химический элемент. Смотря на Гарсию, Адели казалось, что её учитель химии похожа на женщину легкого поведения: высокая блондинка с весёлым настроением и распущенными волосами, хорошо выглядевшая в немолодые года. Гарсия закончила писать, и Адель посмотрела на её формулу. То ли Адель не была абсолютным «идеалом» в химии, то ли её вдруг охватила внезапная хандра, но аристократка забыла формулу, нарисованную только что учителем. Как бы аристократка ни старалась, она никак не могла вспомнить название этой самой формулы. Адель вспотела, побледнела, и глаза её начали наполняться слезами.

— Ну же, Адель, говори.

Девочка не знала, что сказать. Горесть и печаль охватили её, сердце бешено заколотилось, а в левом боку закололо. Она сразу же вспомнила о предстоящем ей вечернем наказании. Аристократка находилась в состоянии страха и некой агонии.

— …Гидрооксид натрия…

— Гидрооксид натрия. — Тут же повторила Адель за тихим и знакомым ей голосом.

— Правильно, — протянула Бритни Гарсия. — но почему ты так долго молчала?

Адель стала хаотично высматривать знакомую ей незнакомку.

— Я… думала.

Химичка посмотрела на неё с недоверием, поскольку ей тоже послышался чей-то голос.

— Думала… Ладно, поставлю тебе пятёрку.

Адель сказала «спасибо», попрощалась с учительницей и ушла из кабинета.

Как только девочка переступила порог, так столкнулась со своей одноклассницей. Адель посмотрела на неё с минуту, одноклассница ничего не говорила.

— Это ты мне помогла, Мортиша? — не сдержалась Адель после такой игры в молчанку.

Мортиша Робинсон — активная синеглазая брюнетка с добродушным характером, являлась одноклассницей Адели и главной активисткой класса. Мортиша посмотрела на неё, улыбаясь, и неожиданно произнесла:

— Да, это была я. Слушай, а давай мы будем друзьями?

Адель встала в ступор, ведь раньше ей никто не предлагал дружить из-за страха перед её отцом. Такое неожиданное и, как ей казалось, спонтанное решение Де Перслисис никак не ожидала. Адель подумала с минуту, а потом начала медленно уходить от Мортиши, говоря ей:

— Ты же знаешь, мой отец не разрешает мне заводить друзей. — Адель посмотрела на собеседницу, оценивая, можно ли с ней разговаривать вообще. — Тем более, все считают меня странной, даже я сама себя.

Адель внезапно для себя осознала, что могла впервые в жизни завести подругу, но ей мешали правила её отца. Правила, которые буквально разрушали её жизнь на кусочки. Поникшая Адель уже подходила к лестнице, как Мортиша ей сказала:

— Разве быть странной — это не нормально? Ты странная, окей, а другие — обычные, ничем не отличающиеся друг от друга люди. — Мортиша положила руку на плечо Адели. — Именно поэтому я хочу с тобой дружить.

Адель задумалась, она ещё не встречала человека, который так настойчиво пытался подружиться с ней, несмотря на запрет её отца. Такие сильные слова заставили Адель тщательно пересмотреть своё отношение к правилу отца. Она почувствовала сильную независимость. «Никто не смеет диктовать мне правила». «Никто не смеет мною командовать». Конечно, это были всего лишь мысли в голове, а как известно, мысли всегда храбрее дела. Однако Адель решила рискнуть:

— Хорошо, я буду твоей подругой, — Адель пошла против своего папы. Ей казалось, что это самое смелое решение в её жизни. — Но сейчас мне нужно на пение.

Адель не оглядываясь, побежала по лестнице к выходу из колледжа, на входе которой уже ждал её припаркованный лимузин. «Лишь бы Мортиша не бежала за мной», мельком пронеслось в голове у Адель, но Робинсон стояла на месте. Пока Адель бежала, она осознала, что теперь у неё есть подруга. Впервые в жизни. Ей было страшно и радостно. Радость переполняла её, но теперь важно скрыть всю правду от родителей.

— Как успехи в колледже? — поинтересовался водитель.

— Всё хорошо, спасибо, Томпсон, я исправила четвёрку по химии.

Томпсон одобрительно кивнул и начал движение в сторону музыкальной школы.

Тик так, тик так. Дорогие настенные часы в кабинете Оливера не торопились объявлять конец рабочего дня. Сам владелец кабинета сидел за письменным столом и что-то писал в своём кожанном блокноте. Тут открылась дверь, и в комнату зашёл человек невысокого роста.

— Господин, я сделала всё, как вы просили.- сказал вошедший женским голосом.

Оливер Де Перслисис перевернул страницу блокнота. Потупивши немного взгляду в пустой лист, Оливер закрыл блокнот и поднял глаза на гостью.

— Адель не догадалась?

— Нет, сэр.

Оливер внимательно посмотрел на неё, а затем достал из комода небольшой свёрток с деньгами и кинул собеседнице. Та ловко его поймала и быстрым жестом спрятала деньги за пазуху.

— Это аванс, оплата ежемесячная. Теперь можешь идти, Мортиша.

Дверь захлопнулась. Тишина.

Глава 2

Адель проснулась после долгой и бессонной ночи. Она много думала о своей подруге: что будет обсуждать с ней, что они будут делать вдвоём, где будут гулять по колледжу, чтобы не попасться на глаза одноклассникам. Мысли о Мортише давали вдохновение Адели. Девочка встала с кровати, оделась и, пока спят родители с дворецким, пробралась в комнату брата. Адель и Луи говорили друг с другом почти каждое утро перед завтраком, так как общаться они не успевали: сначала колледж, потом занятия пением, а затем репетиторы и домашние задания, где брат с сестрой сидели по разным комнатам. Луи уже не спал и ждал свою сестру.

— Доброе утро, Адель. Как спалось?

— Доброе, спала так себе, я всю ночь думала о… — здесь она задумалась, стоит ли рассказывать брату свои секреты? И все же Адель решилась: — …своей новой подруге.

У Луи от удивления округлились глаза.

— О подруге!? — сказал Луи чуть ли не крича.

— Тише ты! — Пригрозила сестра брату. — Да, со мной захотела подружиться одна девочка, и я согласилась.

Луи закрыл лицо руками.

— Ты понимаешь, что сделает с тобой отец? Если он узнает…

— Он не узнает, хорошо? Я постараюсь сделать всё, чтобы он не узнал.

Адель с Луи ещё немного пообсуждали Мортишу и в общем жизнь в колледже, а потом они вместе пошли завтракать.

За столом царило умиротворение, не свойственное обычным дням семейства Де Перслисис: мать с отцом были довольны, из-за того, что их дочь закрыла четвёрку на пятёрку, а сама Адель была рада появлением своей первой подруги, Луи радовался за сестру, а прислуга сегодня получила зарплату. После приёма пищи Адель с Луи, сказав повару «спасибо» и попрощавшись с родителями, подошли к дворецкому, тот в свою очередь провёл детей к лимузину.

— Глория, не кажется ли тебе, что наши дети сегодня необычно веселы? — спросил Оливер свою супругу.

— Знаешь, и вправду.- ответила ему Глория.

Тем временем дети уже сели в машину и отправились на учёбу. Новый день, новые знания.

Приезд дорогого лимузина уже не удивлял учеников колледжа Адели, как год, другой назад. Выйдя из машины, девочка стала искать среди толпящихся учеников свою новую подругу. Поиски продолжались недолго, Мортиша стояла около входа в колледж и выискивала взглядом Адель. Когда она увидела длинный лимузин, то сразу же побежала к нему.

— Привет, Адель.- Мортиша показалась из толпы, как только уехала машина.

— Привет… — Адель хотела было сказать что-то ещё, но не смогла, поскольку Мортиша взяла её за руку и повела в здание колледжа.

— Пошли, у нас скоро пары.

В колледже новая подруга Адели быстрыми шагами направлялась под небольшую лестницу в самом конце колледжа, и, всё так же держа Адель за руку, посадила её на небольшую картонку, чтобы одежда не запачкалась.

— Мортиша, что мы тут делаем? — сказала Адель, оглядываясь по сторонам. Место под лестницей было не слишком большое, но его вполне хватало для двоих человек. Из плюсов этого места для разговора дочери строгого аристократа с обычной девочкой можно выделить полную конфиденциальность их диалога, так как выход из этой лестницы был напротив стены, поэтому ученики не могли видеть Адель с Мортишей. К тому же по этой лестнице ходили либо учителя, либо спускавшиеся ученики на обед в столовой на большой перемене. А минусы этого места заключались в громком эхе, и даже шёпотом сказанные слова Мортиши могли показаться громкими словами мимо проходящему человеку.

— Тише ты, — зашипела на неё Мортиша, высунулась из-под лестницы и, убедившись в отсутствии рядом стоящих людей, обратилась к Адели с улыбкой: — а давай узнаем побольше друг о друге, раз мы теперь друзья?

Такое простое, но неожиданное заявление, произнесённое Мортишей, должно было сконфузить Адель, но почему-то она ничуть не возмутилась. Адель быстро смекнула, что её подруга говорит шёпотом не просто так и тоже принялась шептать:

— Давай, но… Что говорить?

— Сперва начнём про свой обычный день, я начну. Встаю я в восемь часов утра, готовлю быстрый завтрак, а после прихожу в колледж. Когда пары заканчиваются, то я иду домой и делаю уроки на скорую руку, а потом смотрю сериалы. Иногда я хожу в художественную школу, но это только по понедельникам и четвергам, думаю бросить её. Где-то в час ночи ложусь спать, вот и весь мой день. Теперь твоя очередь.

Адель, хоть и удивилась такой открытости со стороны новой подруги, но не подала виду. Всё-таки аристократические корни дают о себе знать.

— Как ты успеваешь всё сделать утром за тридцать минут до занятий? Твои родители за тобой вообще не следят?

После последнего вопроса Мортиша побледнела. Её руки слегка задрожали, и кожа покрылась мурашками. Она отвела взгляд и, немного дрожа, проговорила:

— У меня нет родителей, я живу одна.

— Как? А…

— Меня опекает моя бабушка, она выделила мне небольшой трейлер и теперь навещает меня раз в месяц. Слушай, давай не будем…

— Конечно, конечно. — Адель, видя, что её подруге пришлось вспомнить неприятные времена, попыталась сменить тему ответом на вопрос. — Кажется… кажется, теперь моя очередь рассказать о своём дне, не так ли?

Адель посмотрела на Мортишу, ожидая ответа, но ответа не последовало.

— Так вот, я встаю рано утром, умываюсь, разговариваю с братом, завтракаю какой-нибудь итальянской едой, еду в колледж, а после колледжа у меня уроки пения и репетиторы по всем предметам, к примеру, вчера были по математике, французскому и литературе, а сегодня по английскому, физике и истории.

— Ого, — Погрустневшая Мортиша заметно повеселела.- у тебя слишком загруженный день!

Громкий звонок вынудил друзей прервать разговор. Девочки выбрались из-под лестницы и побежали в кабинет английского языка, где у них должена была пройти первая пара.

Зайдя в кабинет, Адель тут же увидела учительницу английского, которая по совместительству является её классным руководителем, и теперь какого-то незнакомого ей ныне мальчика. Мортиша и Адель уселись на свои места.

— Здравствуйте, дети!

— Здравствуйте, Анжелина Смит!

— К нам из Нью-Джерси приехал ваш новый одноклассник, его зовут Ден Миллер. Примите, пожалуйста, его радушно, не обижайте. Ну что же, садись, Ден, а мы с вами начнём.

Адель посмотрела на своего нового одноклассника, и увидела в нём идеал всех девочек: довольно высокий синеглазый брюнет с не слишком длинными, но и не короткими волосами. Одет небогато, но зато стильно: старые кеды Vans, черные джоггеры Holister и худи от Off White. Аристократке тоже понравился Ден, но она даже и не мечтала с ним завести отношения, причины всё те же- её: отец и развитая с этим социофобия. В бок последовал лёгкий удар.

— Эй, как он тебе?

Адель повернула голову: Мортиша сидела рядом и, кажется, обращалась к ней.

— Ну… пойдёт.- ответила независимо Адель.

Она соврала подруге, и от этого ей сделалось ещё хуже. Девочка открыла тетрадь, поднесла ручку, чтобы написать число, но услышала голос Изабель, она сидела рядом с Деном и что-то шептала ему:

— …Любимый, ты видишь вон ту девчонку? Она очень странна, возомнила себя богатой и аристократичной. В общем, с ней никто не общается, и ты тоже не общайся. Ты же не будешь общаться с ней, котик?

«Котик» ничего не ответил, ему было всё равно на флирты Изабель, но он всё же повернулся к Де Перслисис и посмотрел на неё с интересом. А вот сама Адель была очень расстроена и обижена на Беверли, поскольку ей никто не давал права решать, кто и с кем будет общаться.

Пара закончилась. Адель собрала вещи, вышла из кабинета и отправилась к своему шкафчику. У неё был самый обычный шкафчик, как и у всех детей, и хотя колледж предлагала её семье сделать Адели отдельный, более прочный и премиальный шкафчик, отец семейства отказался от такой затеи. В коридоре почему-то исчезли все дети и учителя. Адель взяла из шкафчика нужные ей вещи, и хотела было закрыть его, но не успела, её кто-то опередил. Как оказалось, это был новенький. Он осмотрел Адель с ног до головы и, не отпуская руки с дверцы, несмело поздоровался:

— Ну, привет, чтоли…

Адель отпрянула на несколько шагов назад. Ден смотрел на аристократку с ещё большим интересом, чем на паре. Смотрел и восхищался.

— Так, тебе чего нужно? — К Адели подоспела Мортиша. — Ты не знаешь, что её отец не разрешает разговаривать с ней? Уходи отсюда, давай, давай, кыш!

Ден поначалу опешил от заявления Робинсон, но потом быстро развернулся и ушёл от подруг.

— Зачем ты так с новеньким? — Поинтересовалась Адель.

— А как иначе? Ты же знаешь, что в колледже повсюду уши, и я не против твоей социализации, но если о твоих друзьях узнает твой отец, то я не знаю, что он сделает с ними…

Адель ничего не ответила, она молча развернулась и пошла на следующую пару.

Остальные пары прошли быстро и незаметно: Изабель с её подружками соблазняли нового одноклассника, тем самым уменьшив своё внимание к издёвкам Адели, а сама Адель с Мортишей проговорили всю перемену о жизни под лестницей. Как оказалось, Робинсон увлекается бадминтоном и ходит на бесплатные занятия к другу её бабушки. После самой пол=следней пары Адель попрощалась с Мортишей и села в лимузин своего отца. Она всеми силами пыталась скрыть свою радость от общения со своей подругой, чтобы водитель ничего не заподозрил. Окна автомобиля преобразились: красивые снежные узоры на стеклах давали понять, что на улице царила зима… Зима! Адель только сейчас поняла, что на дворе давно уже не лето. Город укрывала белая пелена ярко-чистого снега. Дети играли в снежки и лепили снежную бабу, их родители смеялись и присоединялись к игре детей. Но не в случае с семьёй Де Персисис, Оливер был всегда против развлечения детей на открытом воздухе, будь то зима или лето. Вообще глава семейства не придавал значение никаким сезонам года, однако он придавал значение праздникам в этих сезонах: весной — его с Глорией дни рождения, летом — день рождения Адели, осенью — день рождения Луи, прочих родственников и День благодарения, а зимой — Рождество.

За размышлениями мы и не заметили, как лимузин с Адель подъехал к элитной музыкальной школе. Двери отворились, и девочка вышла из машины уже без рюкзака. Посмотрев вслед за уезжающим лимузином, Адель вошла в школу. Музыкальная школа выглядела гораздо лучше, чем её обычная школа: здание огорожено шикарным забором с позолоченными наконечниками, двор украшала огромная статуя скрипки, сделанная из добротного камня, колки этой скрипки были украшены александритом. Уже с порога были слышны звуки всевозможных инструментов: скрипки, виолончели, пианино, гитары… Но Адель прошла мимо них, направляясь на второй этаж.

— Адель Де Перслисис. — Обратилась к девочке высокая женщина средних лет с французским акцентом. Это была Патриция Стоун, учительница пения высшего класса.

— Здравствуйте, миссис Стоун.

— Ты как раз вовремя, пройдём в наш класс, все ребята уже в сборе.

Адель вместе с Патрицией дошли до класса, в котором должеа была пройти пара Адели.

Зайдя в класс, Адель села на своё место. На неё никто не обратил внимания, впрочем, как и всегда, ведь дети давно знали от своих богатых родителей, что отец Адели очень строг к вопросу о дружбе. Но все эти дети страшно завидовали Адели, поскольку она пела в разы лучше их всех вместе взятых, и жила она гораздо роскошнее, чем они, а Адель, в свою очередь, завидовала им, так как у них есть друзья, и даже после появления Мортиши в своей жизни зависть не исчезла. Патриция Стоун расхаживала по коридору и следила за тем, как тянут ноту ученики. А дальше… А дальше читателю будет неинтересно. У Адели началась обычная рутинная жизнь, каждый день делая одно и то же: просыпалась, разговаривала с братом, ела, шла в школу, разговаривала с Мортишей, шла в музыкальную школу, возвращалась домой, ела, спала. Со временем Изабель стала встречаться с Деном, тем самым заставив Адель ещё сильнее грустить. Теперь ей казалось, что её жизнь ещё сильнее покатилась ко дну. Она стала зависимой от общения с Мортишей Робинсон, и зависимость её могла ещё очень долго продолжаться, пока однажды…

Глава 3

Адель Де Перслисис проснулась в своей кровати в предвкушении недалёкого Рождества. До праздника оставалась ещё одна неделя, но в доме наших аристократов уже царила новогодняя атмосфера: окна были украшены белыми гирляндами, на стенах висели рождественские венки, а в центре зала стояла большая ёлка, уже украшенная всевозможными игрушками. Адель надела шорты, тапочки и пошла к своему младшему брату. Разговор у них получился короткий, поскольку рассказывать было нечего. Перед тем как пойти завтракать, Адель посмотрела в окно и увидела много снега. Ей нравилась зима только тем, что накануне Рождества её родители переставали сердиться и меньше ругались на неё с братом. Мать Адели, Глория, начала выпивать каждое утро бокал белого вина, а отец, Оливер, стал более спокойным и менее строгим, но более серьёзным, так как через неделю в их доме ожидались гости.

Адель вышла из комнаты брата и пошла умываться. Санузел у семьи Де Перслисис являлся, так называемым, предметом роскоши: золотое джакузи с розовыми жемчужинами, золотая раковина в виде ракушки и просто золотой унитаз без всего. Хоть санузел и был выполнен весь из золота, но так безвкусно, что Адель порой задавала себе вопрос: «А как у моего отца, будучи одетому по последнему стилю, получилось создать такую ерунду?» Адель тщательно помыла руки и хорошенько вытерла их белоснежным полотенцем. Затем за ней умылся её брат, и вскоре двое детей отправились на кухню, кухню, где их уже ожидали родители.

— Как спалось? — Спросил глава семейства, когда его дети уселись за свои места.

— Нормально. — Ответили Луи и Адель почти одновременно и больше ничего не добавили.

А Глория тем временем уже во всю была занята алкоголем, и хоть она не стала относиться к своим детям немного снисходительнее, но всё же улыбки на её лице и частые усмешки давали понять, что мать двоих детей была в самом весёлом расположении духа. Луи не нравилось, что его мама в последнее время стала часто выпивать, а Адель, наоборот, радовалась, что на сегодня её тело останется её храмом, которое не будет терпеть ударов.

Спустя некоторое время, когда утренняя трапеза была окончена, дети пошли за дворецким к машине.

— У меня сегодня опять подготовка к экзаменам, приезжаете на час позже.- Сказала Адель водителю, когда та села в машину.

На самом же деле никакой подготовки к экзаменам не было, вместо этого девочка навещала подругу. Такой способ был придуман Мортишей недавно, в силу того, что её дом, куда стала ходить подруга, был расположен совсем близко к колледжу, а родители Адели трепетно относились к учебе своей дочери. Кстати говоря о подруге, теперь в колледже Адель никто не задевал и никто над ней не смеялся, так как Мортиша научила Адель правильно отвечать на буллинг. Вообще колледж стал относиться к Адели более спокойно: насмешки прекратились, одноклассники меньше её сторонились, а сама Адель стала намного уверенней в себе.

Подъезжая к колледжу, Адель стала высматривать свою подругу из окна автомобиля. К большому удивлению, она быстро отыскала её среди толпы знакомых и незнакомых лиц, хоть Мортиша и была одета во всё тёмное и сливалась с толпой. Адель вышла из лимузина и сразу же направилась к ней. Они быстро поздоровались и в суматохе людей зашли в колледж так, чтобы их никто не увидел. Некоторые ученики начали подозревать тайную дружбу Адели и Мортиши, но никто не осмеливался их сдать учительнице, да и никто не хотел проверять, существует ли между ними дружба, поэтому их догадки остаются догадками.

А меж тем, сдавши свои вещи гардеробщице, двое подруг отправились в их любимое место, под «непопулярную» лестницу. Это место они обустроили максимально уютно, насколько это возможно по силам двоих старшеклассниц: положили сидушки от старых стульев, протёрли своё место от пыли… Да и в общем-то это всё, что они сделали. Девочки уже общались почти как лучшие подруги или имитировали своё общение как лучших подружек, поскольку между ними стало меньше неловкостей, а Адель стала меньше стесняться.

— Ну что, Мортиш, как встретилась с ним?

— Да козлом оказался, как всегда. Представляешь, идём мы, значит, в бар, там заказали кальян, пивка пару литров, ещё чего-то до кучи, и я надеялась, что он оплатит всё, но нет, чёрт его побери! Сказал: «Щас в туалет отойду и вернусь», и что ты думаешь? Пропал, гад! А пиво-то выпито было, пришлось последние деньги Клаве отдать, чтобы расплатиться, да и то должна осталась.

— Ну и идиот. Мортиш, дай затянуться.- Сказала Адель, протягивая руку.

Наверное, лучше сказать, что скромность у представителя семьи Де Перслисис практически пропала. Как оказалось, Мортиша Робинсон была «воспитана» улицами, и от этого она начала «воспитывать» Адель по её воспитанию. К большому удивлению, «перевоспитание» Адели прошло быстро и легко, так как она считала, что обстановка в её семье была скучной и противной для неё, а Мортиша могла дать ей другую, новую жизнь. Теперь остатки прежней Адели можно было заметить разве что у неё дома, при родителях и её брате, и если с родителями всё понятно, то вот с братом она общалась по-старому лишь из-за заботы к нему. Адель не хотела, чтобы Луи стал таким же, как она.

Тем временем Мортиша передала электронную сигарету своей подруге. Адель сделала вдох, выдохнула едкий дым, прокашлялась и отдала сигарету Мортише. Вскоре обе подруги, вдоволь накурившись, пошли в зал на первую пару, физкультуру. По пути девочкам встретились уже знакомые лица, это были Ден и его новая девушка Изабель. Они стояли поодаль остальных учеников и страстно целовались, точнее, хорошо целоваться старалась только Изабель, Ден же просто принимал эти нежные поцелуи себе в губы, в щёки, в шею. Вообще по Дену не было видно, что он был рад встречаться с такой стервой, как Изабель, но каблуком в их не взаимных отношениях он тоже не был. Наверное, новенькому нужно просто показать, что он не какой-нибудь стеснительный мальчик, а настоящий альфа-самец, прибравший к себе в первые недели такую сексуальную девчонку, хоть и стерву. Адель с Мортишей прошли мимо парочки, почти не обратив на них никакого внимания, в отличие от Дена. Он взглянул за плечо своей девушки прямо на Адель и пронзил её затылок каким-то необычным взглядом. Этот взгляд был мимолётным, коротким, как искра зажигалки у одинокого мужика, пытающегося закурить ранним утром где-то на окраине города, но тем не менее эта искра дала понять, что Адель была ему небезразлична.

Подруги зашли в раздевалку. В девочек сразу же ударил едкий запах лифчиков, но всё равно их раздевалка была в разы лучше раздевалки мальчиков. Среди пары других девочек наши подруги быстро переоделись, но когда они переодевались, то слышали тихие перешёптывания своих одноклассниц. Предметом обсуждения, конечно же, была Адель, не иначе. Обсуждаемой темой, конечно же, была её личная жизнь, и, как водится в колледжах, в глазах учеников эта личная жизнь хорошо распускалась разными сплетнями. К счастью, Адель к тому времени уже знала, что мнение человека — самый дешёвый товар.

— Эй, а ты слышала, что наша Адель больше не прилежная ученица? — Сказала Кристи своей подруге, Леониде.

— Да, слышала. Ох, что будет, если её папаша узнает… — Ответила та, вздохнула, а потом усмехнулась.

Как только Адель переоделась, то сразу же, ни мешкая больше не минуты, вышла из раздевалки. Она подождала Мортишу, и уже вместе с ней они пошли в зал.

В этот день в спортзале было очень душно, небольшая вентиляция, работающая процентов так на двадцать, окончательно сломалась, а ручки от окон недавно пропали, поэтому окна были в закрытом положении. Адель зашла в зал и встала в строй. Мортиша рядом не стояла, и Адель была вынуждена слушать насмешки от стоящих рядом одноклассниц. Тут зашёл Ден. Накаченный парень с татуировкой на шее в виде бабочки со своей девушкой Изабель медленно пошёл к своему месту, Изабель же от него не отходила. Но вот зашёл физрук, и все ученики встали на свои места.

— Встали ровно! — зловещий голос учителя физкультуры громом пронёсся по всему залу.

Одноклассники Адели тут же послушались Джорджа Эрнанденса, так звали физрука, и прекратили разговоры. Джордж медленно прошёлся вдоль учеников.

— Так, бездари, сегодня пятнадцать кругов вокруг этого зала. Больные, хромые не принимаются, а теперь бегом, бегом!

Небольшая толпа учеников засуетилась, а потом начала медленно толпиться, и вот через несколько секунд они уже бежали вокруг зала. Адель бежала позади Изабели. Аристократка была не в самой лучшей форме, и поэтому она очень громко дышала прямо в спину девушки Дена, но ту, похоже, это не смущало.

С горем пополам Адель всё-таки добежала эти пятнадцать кругов. Уставшая юная аристократка облокотилась на подоконник и перевела дух. К сожалению, как только Адель пришла в состояние покоя, Джордж Эрнанденс сказал всему классу делать упражнения, это были обычные приседания, отжимания и тому подобное, но для Адели они представлялись почти невыполнимой задачей. Её хрупкое тело было не в состоянии сделать даже пяти полных отжиманий от пола, поэтому, когда тренер отворачивался, Адель не делала отжимания. Конечно, тренер был не слепой, он видел, как девочка из аристократичной семьи лукавит, но не делал ей замечание, поскольку хоть Эрнанденс и был суровым, но также он был и понимающим.

Ну как оно? — Мортиша подошла к Адели и жестом предложила покурить, та жестом согласилась.

Девочки отпросились в туалет, а сами пошли в своё тайное место.

Старые подушки из кресел уже успели подстроиться под старшеклассниц, поэтому Адель и Мортиша могли общаться под лестницей часами, впрочем, это они сейчас и делали. Подруги больше не явились в зал и сейчас разговаривали по душам, попутно глотая дым электронных сигарет. В коридоре стояла такая тишина, что даже шёпот Адели можно было услышать за пару десятков метров от лестницы. Мортиша рассказывала Адели о личной жизни, о её доме, семье, но сама Адель в какой-то момент перестала её слушать. Де Перслисис вдруг задумалась о Дене. Его характер, харизма, формы тела… Для юной Адели её одноклассник казался Аполлоном среди всех мальчишек. Сама Адель давно уже не была той маленькой и чистой девочкой, теперь её мысли загрязнились и сейчас были заполнены Деном.

— Эй, всё в порядке? — пощёлкала Мортиша перед лицом подруги.- Ты ни с того, ни с сего зависла, и уставилась в одну точку.

Адель подняла глаза на Мортишу, поморгала, помотала головой и отвернулась от неё, протирая глаза.

— А?… Прости, я задумалась. — Адель попыталась отогнать все свои мысли про Дена, но у неё мало что получалось.

Мортиша внимательно посмотрела на подругу. Сверив её пристальным взглядом она тихо и понимающе проговорила:

— Это… что-то с семьёй?

Адель ничего не ответила. Она молча посмотрела на Мортишу, параллельно размышляя, стоит ли ей рассказывать о своих мыслях? С одной стороны, Мортиша — её единственная подруга, которая выслушает, поддержит и защитит, но с другой — Адель за всё время дружбы не делилась с ней чем-то очень важным. Возможно, сейчас настал тот момент? Момент, когда она наконец-то перестанет сдерживать себя. Момент, когда самые тёмные тайны и обиды выйдут из глубокого уголка подсознания и просочатся наружу. «Нет, ещё рано». Адель решила солгать подруге, но солгать правдой, чтобы совесть её не мучила:

— Да, Мортиш, я просто иногда задумываюсь, а справедливо ли, что я родилась в аристократичной семье? Нет, конечно, мы живём в достатке и всё такое, но… У нас нет никакой семьи. Мама с папой не любят нас с Луи, они используют нас как инструмент, который в будущем будет зарабатывать очень много денег за счёт славного имени, а про социализацию в обществе мне вообще говорить нечего. Мне повезло, что я встретила тебя, иначе сколько ещё мне пришлось бы скитаться в одиночестве, я не знаю.

Тут Адель замолчала, потому что поняла, что рассказала больше, чем хотела. Она посмотрела на Мортишу, та ничего не ответила. Робинсон лишь молча обняла Адель, и после пары затяжек они обе отправились переодеваться.

Прозвенел последний звонок. Адель отсидела пару литературы под зорким взглядом Дена. Юноша не сводил с аристократки глаз, все девочки, окружавшие его при Адели, казались обыкновенными и похожими друг на друга. Адель, конечно, заметила внимание Дена, но не придала этому никакого значения, ведь она знала, что тот уже встречается с Изабель. Но на самом деле Дену было всё равно на девчонку, которая всё время липнет к нему. Миллеру сейчас нужна Адель, и никто иной. Он оторвал от тетради небольшой кусок листа и начал что-то быстро чиркать в этом листочке. Закончив, Ден смял листок в кулаке и отпросился в туалет.

— Иди, но ненадолго. — Сказала учительница, и Ден пошёл.

Проходя мимо парты Адели, он сделал вид, что завязывает шнурки, а сам положил записку в рюкзак Де Перслисис. Придя туалет, Ден встал напротив зеркала и сказал:

— Зачем ты приглашаешь на свидание другую, когда ты в отношениях? Дурень ты, Ден, дурень.

— Кто там дурень? — Послышалось из дальней кабинки.

Ден ничего не ответил, он просто молча вышел из туалета.

Адель нетерпеливо ждала Мортишу за зданием колледжа. Довольные свободой ученики выбегали из колледжа и разбегались по домам, а Робинсон всё так же не появлялась. Пока ветер заполнял уши Адели неприятным свистом, тёмные облака заполнили небо, но дождь так и не начался. Деревья наклонялись под давлением метели, но тяжёлый снег не давал им сломаться.

— Долго ждала? — подоспевшая Мортиша толкнула Адель в бок, и та сделала вид, что вот-вот упадёт.

— Эй, аккуратнее! Вообще-то да, ты долго беседовала с нашей училкой.

— Да эта дура заставила меня вспоминать содержание «Кота в сапогах», что-бы закрыть эту проклятую двойку, в итоге закрыла на «3».

— Не повезло тебе с ней, она тебя явно недолюбливает.

— Да я не сомневаюсь. Ну что, пойдём?

— Пойдём.

Мортиша пошла впереди Адели, указывая ей дорогу, хотя сама Адель уже давно запомнила её.

Метель не прекращалась. С каждым шагом Адель с Мортишей всё больше и больше проваливались в сугроб, но благо дом Робинсонов находился совсем близко к колледжу. Их дом представлялся обычной избушкой, выполненной по русскому стилю, но очень просторной, поэтому дом Мортиши отличался своими размерами на фоне рядом стоящих домиков.

— Когда мои родители были живы, мы много зарабатывали, поэтому купили такой большой дом, похожий на российские избушки. Мама с папой мечтали переехать в Россию, чтобы огородить меня от нашего ЛГБТ-движения. (Запрещённой в РФ организации.) — Сказала однажды Мортиша, когда Адель пришла к ней в первый раз.

Вот они уже зашли в калитку и быстрым шагом прошли мимо дома в трейлер Мортиши, попутно минуя небольшую могилу собаки, крест которой был наполовину засыпан снегом. Мортиша достала ключи и открыла свой трейлер, девочки зашли внутрь. Хоть Адель здесь и была не раз, она всё же ужасалась беспорядку, устроенному её подругой. Казалось, Мортиша никогда у себя не убирается, отчасти так оно и есть. Робинсон просто надоело наводить у себя порядок, и бедная бабушка, заходя к ней в гости, всегда ругала свою внучку за раскиданный мусор и вещи, но всё равно она искренне любила Мортишу, отчего Адель страшно ей завидовала.

— Проходи сразу в комнату. Чай, кофе? — Мортиша бросила ключи на полку и пошла в правую часть трейлера.

— Зелёный чай с двумя ложками сахара, спасибо.- Адель удалилась в комнату Мортиши.

Сам трейлер казался малым снаружи, но огромным внутри и распределялся на три комнаты: спальню, кухню и санузел. Кухня представляла собой небольшую комнату, оборудованную всем необходимым: слабая электрическая плита, антресоль, где находились приправы, специи и посуда, небольшой старый холодильник ростом с половину Мортиши, раковина, которая работала через раз, и совсем маленький столик, на котором готовила Мортиша и находилась кофеварка. В туалетной комнате, помимо раковины, туалета и душа, находилась стиральная машина, каким-то чудом влезшая в эту маленькую комнату. Но, пожалуй, самая интересная комната являлась спальней, обстановка в которой вызывала у Адели восхищение и ужас одновременно: незаправленная кровать с просыпанными крошками песочного печенья на простыне, обёртки от конфет и прочие фантики валялись на полу, как и пустая пачка сигарет, лежавшая под кроватью уже какую неделю, заляпанный ноутбук, никогда не протираемый, лежал на столе открытым и разряженным, но всё же в этой комнате что-то есть. Адель восхищалась постерами группы «Twisted Sisters», повешенными на стене у кровати, освещением, сделанным фиолетовой лентой вдоль потолка, в конце концов, запахом, здесь он стоял какой-то особый, западающий в душу, но не объяснимый человеку. Одним словом, комната Мортиши была сделана свободно, так, как хотелось хозяину, и это очень нравилось Адели, ведь у неё не было возможности организовать своё спальное место по собственному желанию.

Адель села за ноутбук, подключила его к зарядке и включила его. С тех пор как Адель начала курить электронные сигареты, они с Мортишей сблизились, и Мортиша стала доверять Адели её ноутбук. Такое решение она приняла тогда, когда узнала, что Адель живёт без доступа в интернет. Кнопочный телефон — вот что максимум можно было получить от родителей. Спустя продолжительное время ноутбук включился. Адель несмело открыла браузер и стала изучать бесконечные просторы интернета. Вот она нажала на поиск и ввела «Женская мода», нажала на кнопку «Найти» и теперь ждёт. Подключённый к роутеру Мортишиной бабушки ноутбук грузил очень долго оттого, что стены дома и трейлера были очень толстыми. Удивительно, что, несмотря на такие препятствия, ноутбук всё же ловил сеть. Но вот запрос Адели загрузился, и теперь Адель смотрела новинки в моде за последний год. В основном преобладали картинки с платьями «Gucci» или сумками «Prada», но Адели больше всего запомнились красивые красные кожаные каблуки «Balenciaga», в этих каблуках её мама недавно красовалась перед отцом и отмечала, что её каблуки идеально подходят к её новой редикюли, впрочем, Оливеру было всё равно на это представление.

— Красивые, правда? — Незаметно подошедшая Мортиша обратила внимание на ноутбук, отчего Адель испугалась и дёрнулась так, что задела подругу. Кружка чая, что находилась в руках Мортиши, слегка покачнулась и вылила из себя пару капель напитка на пол.

— Осторожно, у меня твой чай! — Мортиша поставила кружку рядом с ноутбуком.

— Спасибо. — ответила Адель, отхлебнула немного принесённого ей чая и пересела на кровать подруги. Мортиша села рядом с ней.

— Итак, — начала Адель, — чем мы займёмся?

— Посплетничаем, — ответила Мортиша, принимая удобную позу. — начну сразу с козырей. Выкладывай, кто тебе нравится из нашего колледжа?

Адель покраснела. Рассказывать о чувствах к Дену у неё не было желания, но она жуть как хотела поговорить с подругой о парнях. Сейчас Адель находилась в похожей ситуации, как тогда под лестницей, — ей опять приходится врать, и опять по той же теме. Из своего неловкого положения аристократке нужно было как-то выкручиваться, и желательно побыстрее.

— Безусловно, у нас есть как и красивые, так и уродцы, но прям конкретного из них я выделить не могу.

Мортиша смерила Адель насмешливым взглядом. Было ясно одно — она ей не верила. Мортиша решила продолжить эту тему:

— Хорошо, тогда я скажу, кто мне нравится. Эндрю Лоппер из 1-ого курса. Всё, я сказала, твоя очередь.

Адель впала в замешательство: с одной стороны, она не обязана ничего говорить своей подруге, но с другой стороны, она почувствует угрызения совести, если не скажет.

— Хорошо, я могу сказать, что он с нашего класса, но больше тебе я ничего не скажу.

Тут полились всевозможные вопросы и предположения, кто бы это мог быть. Были перечислены все варианты, в том числе и правильный, но на все варианты Адель отвечала «нет». Были заданы все вопросы по поводу его внешности, но на все вопросы Де Перслисис отвечала максимально некорректно, и в итоге Мортиша так и осталась без ответа.

Поболтав ещё немного о жизни, о колледже и о семье в целом, Адель поняла, что её скоро будет ждать чёрный лимузин. Девочки прошли в коридор, и Адель стала одеваться.

— Тебя проводить? — Сказала Мортиша подруге.

Адель выглянула в окно, метель успокоилась, и солнце светило ярче, чем по дороге к Мортише.

— Не стоит, я сама дойду. — Адель надела на плечи рюкзак и обнялась с подругой на прощание.

— Ну смотри, не заблудись там. — Мортиша усмехнулась и открыла ей дверь. — Удачи тебе!

— Спасибо, пока! — отозвалась Адель и вышла из трейлера.

Дверь захлопнулась. Мортиша тут же сменила выражение лица на какое-то злобное, недовольное. Она подошла к окну на кухне и смотрела вслед за Адель, та, зная, что до приезда водителя ещё пятнадцать минут, быстрым шагом направлялась к колледжу. «Мне нужно знать, кто это», только и было в мыслях Мортиши. Адель обернулась и помахала подруге, та, с натянутой улыбкой на лице помахала ей в ответ.

Пришла Адель ровно в тот момент, когда подъехал лимузин. Девочка села на заднее сидение, и она поехала на урок музыки. По дороге она заметила, что из молнии замка в её рюкзаке торчит какой-то листочек. Она аккуратно открыла рюкзак и прочитала записку:

«Привет, Адель. Я знаю, что с тобой никто не хочет общаться и всё в этом роде, но ты не такая, как все, я это вижу. Ты особенная, понимаешь, ты отличаешься от всех этих людей. Как по мне, ты добрая и весёлая в душе, и мне всё равно на запреты твоего отца, ведь мой отец говорил мне, что нужно быть смелым в этой жизни, так что я приглашаю тебя завтра после пар прогуляться, надеюсь, ты не откажешься. Ден Миллер».

Всю оставшуюся дорогу Адель сияла. Она перечитывала записку снова и снова, пока её глаза не устали читать. Теперь зима для неё ощущалась совершенно иначе. «Теперь всё будет по-другому».

Глава 4

Теперь и в правду всё стало по-другому, по крайней мере для Адель: она стала больше улыбаться, быть приветливой с родителями, но брату Адель всё же не решилась говорить о Дене. Поначалу родители, заметив прилив свежости у своей дочери, удивились её переменам, но потом они списали всё веселье на предстоящий праздник и забыли об Адели. До Рождества оставалось ровно шесть дней, и Адель теперь думала, как через эти шесть дней она будет отмечать праздник с Деном, и даже мысли о том, что она не сможет в Рождество побыть с этим человеком, её не тревожили, ей было достаточно представления о них вдвоём.

Весь оставшийся вечер Адель представляла их завтрашнюю встречу: что они будут завтра делать, куда пойдут, о чём будут разговаривать. Но одновременно с предвкушением у Адели появился страх, страх того, что Ден может потерять к ней интерес так же, как потерял интерес к Изабели. Эта мысль засела тревожным корнем в её голове, и теперь Де Перслисис понимала, что нужно сделать всё для того, чтобы не разочаровать Дена.

— Ты странно себя ведёшь. — отметила Глория, когда увидела, как Адель с улыбкой на лице выполняет домашнюю работу.

— Я просто в отличном настроении, мамочка. — Ответила Адель и стала тихонько напевать известную песню «Jingle Bells».

Мать Адели ничего не сказала, она вышла из комнаты дочери и пошла в подвал за бутылкой вина. Адель знала, куда она идёт, и ей это никогда не нравилось, но сегодня она думала только о завтрашнем дне.

Перед сном Адель ещё долго ворочалась в постели, размышляя о Дене, но всё-таки уснула, и ей опять приснился страшный сон. Она снова очутилась в том самом поле. Небо над ней больше не алело, но оно всё так же оставалось красным. Адель огляделась: только сейчас она заметила, что поле было сожжено дотла, а вместо золотых колосьев пшеницы над землёй возвышались пугалы с тыквой вместо головы и соломой, покрытой чёрными рваными тряпками, вместо тела. Пройдя несколько шагов вперёд, аристократка наконец заметила ещё одну важную деталь: её брата нигде не было. Он просто исчез. Адель обернулась в поисках Луи, но увидела вместо него своих родителей. Они, как и в прошлом кошмаре, явились в виде теней с ярко красными глазами, смотрящими прямо в душу своей дочери, но теперь Оливер и Глория были полностью повёрнуты к Адели, и, кажется, что-то шептали. Адель смотрела на них так же сурово, как и они смотрели на неё. Без сожаления, без доброты, без любви. «Игра в гляделки» продолжалась ещё несколько минут, прежде чем Адель решила отступить. Она сделала шаг назад, другой и вот уже со всей скоростью бежала от своих родителей. Она так же, как и в прошлом сне, не оглядывалась, но теперь здесь не было её младшего брата, который бы смог пробудить свою сестру. Перед ней было лишь сожжённое поле и чёрное солнце, которое она до этого момента не замечала.

Бежала Адель долго, бежала не оглядываясь. В какой-то момент она выдохлась, упала на колени и заплакала. Ей не хотелось находиться в этом месте. Адель собралась с силами и поднялась на одно колено. Боли аристократка не чувствовала, но всё же что-то не давало ей полностью подняться с колен. Адель обернулась в надежде за что-нибудь ухватиться, но с ужасом обнаружила, что от своих теневых родителей она не ушла ни на шаг. Слёзы продолжали катиться по её щекам, и Адель почувствовала жуткую досаду. Казалось, надежды не оставалось, но всё произошло быстро. Откуда ни возьмись между родителями Адели появилась ангельская рука, тянувшаяся к обладателю кошмара.

— Я помогу тебе. — Сказал скрытый за спиной теней ангел голосом Дена. — Я спасу тебя.

Адель медленно поднялась и подошла к руке. Все плохие эмоции и чувства, переполнявшие её ранее, исчезли. Сейчас она чувствовала только облегчение. «Всё закончилось». «Всё наконец-то закончилось». Адель прикоснулась к руке ангела.

— Дорогая Адель, просыпайтесь, — Над кроватью девочки стоял дворецкий и пытался разбудить дочь аристократов. — иначе пропустите завтрак!

Адель открыла глаза и тут же их закрыла, как только ей в зрачки попал солнечный свет. Полежав так пару секунд, её глаза всё же смогли преодолеть солнце, и Адель встала с кровати. Дворецкий, удостоверившись тем, что аристократка проснулась, удалился из комнаты. «Ден…». Как только Адель вспомнила о нём, сонливость как рукой сняло. Она наскоро переоделась, умылась и побежала завтракать, совсем забыв навестить своего брата.

Добравшись до кухни, Адель увидела всю ту же картину: Оливер сидит с газетой на своём месте в окружении дворецких, а Глория устроилась неподалёку, с бутылочкой красного. Адель молча села на своё место и стала ждать свою порцию.

— Дождёмся Луи и приступим к трапезе. — Только и сказал глава семейства, так и не пожелав «доброго утра» своей дочери.

— Я сегодня опять задержусь на дополнительное занятие. — Объявила Адель, как казалось, в пустоту, так как никто не ответил, но и возражений тоже не было, а значит, Оливер вышлет за дочерью машину чуть позже, чем обычно.

Так семья Де Перслисис и осталась сидеть в молчании, лишь шелест газеты, да звуки посуды с кухни мешали тишине полностью царствовать в столовой. Адель посмотрела на своего отца. «Знал бы ты, что у меня творится в жизни, живого бы места мне не оставил». А он всё знал. Подлая Мортиша заходила вчера в гости и поведала Оливеру всё, что знала о его дочери, и теперь глава семейства сидел за газетой и думал лишь об одном: «Знать бы его имя».

Через какой-то промежуток времени в столовую пришёл Луи и сел рядом с сестрой. Оливер оторвался от газеты и объявил начало завтрака:

— Итак, раз все в сборе, то мы можем начинать. Шоколини, подавай нам еду.

Итальянский повар прибыл в столовую с четырьмя подносами, в которых были аппетитные стейки средней прожарки с луком и кетчупом. Также всему семейству был налит чай.

— А ты почему сегодня не пришла ко мне поговорить? — Спросил шёпотом Луи, не отрываясь от еды.

Адель поперхнулась кусочком стейка. Она только сейчас поняла, что все мысли о Дене выбили из Адели некую «традицию» с ежедневным навещанием брата. Не зная, куда себя деть от стыда, Адель отвела взгляд в нижний левый угол и покраснела.

— Ой, прости меня, пожалуйста, я правда забыла! В следующий раз мы обязательно поговорим.

Странно, но Луи нисколько не обиделся, он лишь пожал плечами и промычал сквозь еду что-то вроде «Ну ладно». Адель сразу поняла, что что-то поменялось в его жизни, но унавать что совершенно не хотела, ведь ей сейчас нужно разобраться со своей жизнью.

После продолжительного молчаливого завтрака дети Аристократов направились к уже приготовленному лимузину, а их родители стали обсуждать их поведение:

— Я точно знаю, что наша Адель кое-чего нам не договаривает. — Заявил Оливер своей жене. Та деловито отпила вина прямо с бутылки, хотя в бокале ещё оставалось на пару глотков.

— А я точно знаю, что на неё так действует предстоящее Рождество. Не накручивай себе, дорогой.

Глория заметно повеселела в последнее время, и сейчас все «странности» детей ей казались предрождественским обострением. На этом дискуссия закончилась, но Оливер не принял всерьёз слова жены и стал думать, как подловить свою дочь за её деяния.

В машине Луи и Адель смогли нормально поговорить, поскольку лимузин был длинный и отделял водителя от детей на достаточно большое расстояние:

— Я думала, что ты хуже отреагируешь на моё утреннее отсутствие у тебя. — Сказала Адель шёпотом и посмотрела на младшего брата.

Тот быстро оживился, перестал мечтательно смотреть в окно и повернулся к сестре:

— Адель, я хотел тебе этим утром сказать, что я влюбился! Правда, правда! Она такая красивая, прямо как ты! Но я боюсь к ней подходить, потому что папа запрещает. А у тебя как дела?

— У меня всё по-прежнему. — соврала Адель брату, и всю оставшуюся поездку они провели в молчании.

Адель очень хотела рассказать Луи о всех переменах в её жизни, но не могла, боялась, что если кому-то расскажет, то об этом узнают её родители, но она даже и не подозревала, что та, кому она всё рассказывает, однажды предаст её, в отличие от младшего брата, которому Адель не полностью доверяет.

Доехав до колледжа, Адель протиснулась вперёд через открывающего ей дверь водителя и тут же принялась глазами искать Мортишу. Только минут через пять, когда лимузин уже уехал, из-за угла показалась её подруга и подошла к ней:

— Привет, Адель. Ну, пойдём?

Адель ничего не ответила, она лишь молча кивнула ей и пошла следом. Сейчас Адель думала только о Дене, и аристократка не обращала особого внимания на Мортишу, которая что-то ей рассказывала.

— Ты вообще меня слушаешь? — обратилась Мортиша к Адели, но та опять ничего не сказала ей, хотя, выбегая из машины вперёд водителя, она думала, что сейчас выльет своей подруге все чувства про объект её обожания. Теперь же Мортиша почему-то показалась ей чужой, внутренний голос говорил ей: «Не стоит тебе делиться этим с ней», и Адель его послушалась.

На первой паре математики Адель не смогла застать Дена, он просто не пришёл на пару, и это сильно задело Адель. Как так, ещё вчера он писал ей, что будут проводить время вместе, а теперь он просто исчезает, и не важен тот факт, что Миллер написал «после пар», Адель хотела видеть его здесь и сейчас. Пока Лоренс объяснял задачи по уже известным Адели темам, Изабель достала телефон и принялась что-то быстро на нём печатать. Адель заметила девушку Дена за телефоном, и тут она захотела узнать, что та печатает. Аристократка прищурила глаза и увидела, что Изабель набирает сообщение Дену, но что именно было написано в сообщении, Адель не разобрала. Зато она разобрала, как выглядит аватарка Дена: накаченный полуголый парень стоял на берегу моря и смотрел куда-то вдаль, повернувшись к камере спиной. От увиденного Адели ещё больше захотелось встретиться с Деном, да поскорее.

После пары Адель начала собирать вещи со стола, но всё так же продолжая думать про Дена, как вдруг Лоренс подозвал её к себе:

— Адель Де Перслисис, — начал Джонсон и снял с себя очки. — у меня есть к тебе очень серьёзный разговор.

Адель непроизвольно сглотнула. Она предположила, что это как-то связано с учёбой, и хоть после общения с Мортишей её успеваемость не пострадала, в её юной голове начали появляться нотки сомнения по поводу её будущих итоговых оценок.

— Ч-что такое, мистер Д-джонсон?

Лоренс надел обратно очки, почесал затылок, а затем зачем-то снова снял их.

— Слушай, Адель, я знаю, ты у меня девочка хорошая и послушная, и поэтому… Я смогу попросить тебя о небольшом одолжении?

У Адели словно гора с плеч свалилась. «Это не по поводу оценок, а значит уже хорошо».

— Да, конечно.

— Понимаешь, — по лицу математика было видно, что ему стыдно о чём-либо просить отличницу. — под лестницей, не той, которой основной, а той, которая в самом конце коридора, завелись курильщики. Я чувствую всякий раз запах этих едких сигарет, когда прохожу по ней, и меня это сильно раздражает. Ты не могла бы… — тут он немного замялся и поправил очки. — не могла бы проследить, кто там курит? Я уже человек старый, караулить вечно не могу, да и на переменах я тоже редко отдыхаю, а вот тебе, насколько я знаю, нечем заняться на перемене, ведь так? Вот я и хочу, чтобы ты узнала. В свою очередь я не буду тебя больше нагружать тем материалом, который ты уже знаешь. Ну что, Адель, ты согласна?

Адель ничего не ответила, у неё застрял противный ком в горле, который она уже не смогла сглотнуть. Смотреть на Лоренса Адель не могла, и поэтому её глаза были немедленно отведены в пол. Она чувствовала этот неприятный вопросительный взгляд, который ожидал ответа от Адели. К сожалению или к счастью, Адель уже достаточно изменилась, и теперь обмануть своего учителя больше не представлялось ей невыполнимой задачей.

— Да, мистер Джонсон, я буду иногда проверять ту лестницу и доложу вам о курильщиках, если увижу их.

— Вот и славно, — Лоренс хлопнул в ладоши и быстро потёр их друг о друга. — а теперь беги на перемену, не буду тебя задерживать.

Адель сидела под лестницей в ожидании Мортиши. Она была в глубокой задумчивости, её переполнял страх неизвестного. «Вот, теперь об этом месте знают, что будет дальше?» — это единственный вопрос, который крутился в голове юной аристократки уже третью минуту.

— Ты опять витаешь в облаках, Адель? — незаметно подошедшая Мортиша смыла поток мыслей Адели и протянула ей электронную сигарету. — Дунь, подруга, и улетать от этого мира больше не будешь.

Адель посмотрела на сигарету с испугом и с некой задумчивостью, после слов Джонсона ей больше не хотелось курить, да и курение вдруг стало для неё противной штукой.

— Лоренс сказал мне, что знает как кто-то курит под этой лестницей. — медленно проговорила Адель подруге.

— Тот, который тихоня? Ну и что он нам сделает? Тем более он учителей боится как огня. Кстати, с чего вдруг он захотел с тобой этим поделиться?

— Да нет же, не наш одноклассник. — К Адели вернулся нормальный темп речи. — Я говорю про нашего учителя математики, он ещё назначил меня кем-то вроде проверяющего этой лестницы.

Мортиша от удивления выронила электронку из рук, но тут же быстро её подняла. Она спрятала сигарету в карман и стала быстрым шагом расхаживать из угла в угол, проговаривая себе под нос раздражённым и испуганным голосом:

— Это не по плану. Это совершенно не по плану, Адель, нам нужно что-то делать. Так, давай думать: здесь нам оставаться нельзя, он может наведаться сюда, в женском туалете будут все знать, что мы курим, а там сообщат учителям, те в свою очередь твоим родителям и моей бабушке, за колледжом тоже нельзя, там камеры. Что же делать, что же…

— А может перестать курить в колледже? Будем иногда к тебе ходить, там и пообщаться сможем, и покурить, и по… — Тут Адель запнулась, так и не договорив. «Пообсуждать парней», хотела она сказать, но вспомнила, что у неё сегодня встреча с Деном, и обсуждать его с Мортишей Адель вообще не хотела.

Впрочем, сама Мортиша этой запинки не заметила, потому что задумалась над словами аристократки.

— Хм… А знаешь что? Ты права, абсолютно права. Давай тогда здесь всё уберём, чтобы точно ничего не подумали на нас.

Спустя каких-то три минуты место под лестницей вновь приняло тот вид, который был до обустройства территории двумя девушками. После опустошения их «базы» Мортиша больше не разговаривала с Адель, но ей уже было всё равно, поскольку, войдя в кабинет географии, она увидела того, о ком думала последние пятнадцать часов. Ден сидел на стуле, повёрнутом к выходу из кабинета, а перед ним стояла Изабель и что-то активно рассказывала своему парню. Тот слушал, но не смотрел не на неё, а куда-то вдаль, в проём двери.

— Почему ты не пришёл на первую пару? Мы вообще договаривались вместе в колледж пойти, но сначала «Я задержусь, встречу у колледжа», потом «Опоздаю на пары, скоро подойду.», и вот ты приходишь только ко второму! Почему ты просто не можешь заранее сказать об опоздании, чтобы тебя не ждать на стоянке? Почему ты не можешь сказать хотя бы причину твоего опоздания? Почему, Ден? Ты знаешь, как я…

На все её вопросы Миллер отвечал однотипными междометиями вроде «ага» и «угу», и по нему было видно, что разговор был для него неинтересным.

Но как только он увидел на пороге кабинета Адель, то сразу оживился и сказал Изабели, что обсудят их отношения попозже. Изабель недовольно и гордо вскинула голову и села на своё место. Ден проводил её взглядом, и пока она шла к своей парте, он подмигнул Адели. Сама Адель увидела, как он подмигнул, но ей не хватило смелости посмотреть ему в глаза. Де Перслисис быстрым шагом направилась к своей парте, но, увидев грустную Мортишу, остановилась возле неё и прошептала:

— Хорошее было место, правда?

Мортиша грустно посмотрела на неё и вздохнула:

— Да, недолго она просуществовала, быстро же её обнаружили. Жаль, конечно, что мы начнём реже общаться, реже курить вместе, реже узнавать друг о друге…

Адель улыбнулась и попыталась утешить подругу:

— Ну что ты, зато мы будем чаще ходить к тебе в гости, я просто стану чаще отпрашиваться на «дополнительные занятия». — хихикнула Адель, и Мортиша разделила её веселье.

— Это точно, будем у меня чаще тусить, и никакие учителя уж точно не заподозрят о нашем тайном общении.

Обе девочки рассмеялись, но тихо, чтобы одноклассники и учитель не слышали. К сожалению, их радость продлилась недолго, их и без того еле слышный смех заглушил громкий звонок на пары.

— Так, дети, расходимся по местам, по местам! — громкий голос Бритни Гарсии успокоил весь класс и привёл всех детей в полную готовность к парам.

— Ладно, тогда поговорим уже у меня дома? — С улыбкой на лице сказала Робинсон.

— Да, Мортиш, у тебя дома.

Вот и последняя пара подошла к концу. Ученики толпились у выхода, чтобы поскорее попасть к себе домой, а Адель решила подождать, пока они все не выйдут из колледжа. Мортиша была одной из первых, кто успел выбежать из колледжа и не стоять в этой «пробке» из учеников, поэтому Адель, облокатившись к стене, стояла и смотрела на толпу. Она видела много знакомых и чужих лиц, в том числе и Изабель, но её парня не было с ней рядом, и это аристократку сильно беспокоило. Она вспомнила, как он не явился на первую пару, и теперь боялась, как бы Ден не нарушил своё слово и не свалил раньше всех. Вот все ученики вышли из колледжа, и Адель тоже вышла на улицу, надеясь найти Дена там, и, к счастью, она его нашла. Он стоял в короткой жёлтой куртке, оперевшись на стену здания колледжа. В его руках догорала сигарета, и пепел развеивался по ветру, портя чистый зимний воздух.

— Я думала, ты не будешь меня ждать. — сказал Ден и затянулся. Вообще, он редко курит, но сейчас ему просто необходимо перестать нервничать.

— А я думала, что ты не куришь. — Сказала Адель и сильно удивилась, как у неё так уверенно получилось сказать такие слова, не стесняясь.

— А я и не курю. — Ответил Ден и бросил недокуренную сигарету в сугроб. — Ну, пошли?

— Куда?

— Я покажу. — Не дожидаясь её ответа, Ден развернулся и вышел с территории колледжа.

Поспевая за быстрым шагом Дена, Адель всё же сумела его догнать и поравняться с ним.

— Как у вас с Изабель? — Этот вопрос сам вырвался из уст аристократки.

Адель тут же пожалела об этом вопросе. «Неужели это первое, что пришло мне в голову? Дура ты, Адель, дура». Ден слегка повернул к ней лицо и посмотрел на неё с недопониманием. Поджав уголок губ, он обратно устремил свой взгляд прямо и, с ноткой недовольства, начал свой рассказ:

— Это было вчера вечером. Мы сидели у неё в квартире с её подружками, парнями этих подружек и ещё с кем-то. Что-то вроде вечеринки у нас было, только очень скучной. Кто-то целовался, кто-то съедал всю заказную пиццу, но это не важно. Важно вот что: в какой-то момент мы с Изабель остались в комнате одни, она села напротив меня и сказала: «Ден, мне кажется, ты меня не любишь.», а я её и в правду не люблю, точнее, я чувствую влюблённость, а ещё точнее — «чувствовал». Раньше она мне казалась привлекательной красоткой, а сейчас понимаю, что она такая же, как и остальные, — Ден откашлялся, и его лицо снова повернулось к Адели. — понимаешь?

— Ну… да, понимаю, наверное… — Адель не понимала, но и «незнающей» в теме любви ей тоже быть не хотелось.

Впрочем, Ден не обратил внимание на её неуверенность.

— Так вот, я ответил ей: «Что ты, я тебя люблю так же, как и прежде.», и поцеловал её, хотя чувствовал, что врал. Она сразу посмотрела на меня с улыбкой и сказала: «Давай тогда почаще видеться?», я согласился. — Ден нахмурился и опустил глаза вниз. — А дальше, думаю, ты догадалась.

Адель не догадалась, но Ден продолжил и всё разьяснил:

— Дальше мы договарились встретиться у перекрёстка, я проспал, затем не пришёл на первую пару, и вот теперь она на меня обиделась и ушла, даже не попрощавшись.

Какое-то время они оба шли молча, а затем Ден сказал:

— Я думаю, что завтра с ней расстанусь.

От этих слов у Адели ёкнуло сердце и пробежали приятные мурашки по всему телу. Она стала представлять себе, как будет ходить с Деном за ручку прямо у неё на глазах и, возможно, впервые начнёт хвастаться. Адель представила её зависть и обиду, которую она чувствовала на протяжении всей своей жизни, смотря на счастливых ровесников, общающихся со своими родителями на равных. Адель представила, как бывшая, но ещё нынешняя девушка Дена забьётся в угол и будет плакать о своей утрате. «За что я так плохо относилась к Адель? Она ведь хорошая девочка, она не желала никому зла, а я потехалась над ней! Теперь у неё красавчик колледжа, а я осталась без него, да и друзья отвернулись от меня», — именно так Адель представляла мысли Изабели в случае начала их отношений с Деном.

Пока Адель размышляла, как наладится жизнь после расставания её заклятого врага с парнем её сердца, Ден вдруг резко свернул куда-то в угол и побежал.

— Играем в догонялки, — сообщил весело Ден, оглядываясь на Адель. — если догонишь, то получишь приз.

Не дожидаясь ответа его спутницы, Ден устремился вперёд и побежал, не оглядываясь. Адель не ожидала такого поворота событий, но, не долго думая, побежала за ним следом. В ней вдруг проснулось то игривое чувство, какое она испытывала, будучи ребенком, когда играла с младшим братом в прятки на их заднем дворе. Тогда за Луи присматривала няня, но, в отличие от няни Адели, которая была очень строгой, эта была добрая и заботливая няня. Тогда, вопреки запретам Аделиных родителей как-то веселиться с младшим братом, та няня разрешала им играть и смеялась, когда Луи пытался неуклюже подползти к скамейке, чтобы спрятаться за ней. Адель понимала, что брат, который толком не умел разговаривать, не сможет найти достойное место для пряток, и она постоянно поддавалась ему. Когда Адель делала вид, что очень расстроилась, не найдя своего брата, тот выбегал к ней и пугал её. Тогда все смеялись: и Луи, и Адель, и та добрая няня. Но, к сожалению, веселье длилось недолго: однажды Глория достала очередную бутылочку вина, и её вдруг резко потянуло на природу. Она распахнула шторы, выглянула в окно и увидела, как их дети бегают вокруг няни, а та просто стоит на месте и смеётся. «Прямо сейчас собрала все свои вещи и забыла наш адрес, безмозглая старуха!» Адель и сейчас помнила эти слова, но в тот день это было громом посреди ясного неба. Её уволили, вот так быстро и безжалостно, бедная няня даже не успела получить зарплату за второй месяц, её просто вышвырнули из их особняка. Луи в силу своего возраста быстро забыл о такой замечательной женщине, как няня, а вот Адель — нет. Она вспоминает об этом случае до сих пор, с грустью и со слезами.

Вспоминая о хорошем человеке, Адель не заметила, как уже вторую минуту стояла на месте, а её глаза были закрыты рукой Дена.

— Ты меня догнала, поздравляю, вот твой приз.

У Адели на секунду остановилось сердце, в её голове пролетели сотни тысяч разных мыслей с догадками, что же сейчас будет. Те миллисекунды, что Ден отводил руку от её глаз, показались Адели вечностью, но вот рука окончательно отдалилась от лица, и глаза привыкли к свету, она увидела следующую картину: засыпанные снегом деревья окружили огромное поле, но поле было внизу. Сами Адель с Деном стояли на горке и смотрели на красоту этого поля. Адель и не предполагала, что такое красивое место находится всего в пару сотен шагов от колледжа. Она была очарована этим местом, но ненадолго, какая-то девочка бестактно подвинула её в сторону, уселась на ватрушку и покатилась с горки, при этом радостно восклицая восторженные звуки. Адель посмотрела за ней вслед и только сейчас заметила, что внизу стоят люди и хохочут. Всем им там внизу было безмерно весело, некоторые поднимались в горку, а потом спускались на ватрушках и ледянках заново вниз, и опять все смеялись и радовались. Адель невольно улыбнулась, наблюдая за весельем десятков семей, но у неё тут же появились на глазах слёзы. Она вспомнила, что подобных развлечений у неё со своей семьёй никогда не было. Одна из слез покатилась по щеке Адели, та зажмурилась и убрала её, а когда открыла глаза, то увидела, как Ден протягивает ей какую-то картонку. Адель посмотрела на Дена непонимающе, но увидев у него в руке точно такую же картонку, поняла, что сейчас произойдёт, ещё до того, как он успел спросить:

— Покатаемся?

Адель дрожащими от радости руками взяла картонку из рук Дена, уселась на неё, и уже через секунду они, взявшись за руки, покатились стремительно вниз. Аристократка больше не смогла сдерживать восторг, подняв обе руки вверх, она громко завизжала, такой радости она ещё не испытывала никогда. Ни дорогие подарки, подаренные ей родителями на праздники, ни похвалы от учителей не смогли вызвать хоть малейшей схожести с тем восторгом, которым она получила в течение десяти секунд скатывания по горке с человеком, который ей симпатизирует. В том моменте, когда Адель мчалась навстречу ветру вниз, не было мыслей о её гнусных родителях, о всех насмехающихся над ней людях, о её занятиях в музыкальной школе. Она впервые почувствовала, что такое настоящее счастье, и по прибытию в самый низ Ден сказал ей:

— Повторим?

И они повторили, а потом ещё, и ещё, и ещё.

Вдоволь накотавшись с горки, Адель с Деном бросили картонки и легли на снег, смотря на небо, укутанное непроглядными облаками. Они смотрели так пару минут, не сказав ни слова, тишину нарушали только ветер и люди, чей смех доносился снизу.

— Знаешь, у меня ведь ничего подобного не было. — Прервала молчание Адель. — Я всегда жила «под замком», выходить могла только на задний двор, да и то мне всегда некогда: сначала колледж, потом ещё музыкалка, только музыкальная, затем домашняя работа, а там уже и спать надо, и так по новой. Знаешь, Ден, — Адель повернула голову к лежащему рядом парню, и тот тоже повернул к ней голову. Их лица находились всего в паре сантиметров друг от друга, и Адель чувствовала его дыхание, оно было неровным, то ли от недавних катаний, то ли от волнения. — я тебе страшно завидую, ты живешь так, как тебе хочется, вершишь свою судьбу, а я нет. Я просто живу в четырёх стенах и слушаю родителей. Мне хочется жить так же свободно, как ты.

Ден смотрел ей прямо в глаза. В её красивых глазах он увидел ту искренность, какой не было у его девушки. Адель выглядела красивой, и её привлекательность усилилась на фоне того, что они только что прокатились по горке. «Все эти занятия оставь для детей, Ден. Мы уже взрослые люди, может, пора перестать играться?» — так говорила Изабель, когда Ден предложил ей прокатиться на этой самой горке, а Адель согласилась и искренне радовалась. «Она не такая, как все, совсем не такая», — подумал Ден и медленно протянул к её лицу руку. Аристократка продолжала смотреть Дену в глаза, совсем не замечая руки, и Ден решился. Он аккуратно положил руку на щёку Адели и слегка погладил её, убирая волосы. Адель от такой неожиданности непроизвольно дёрнулась, и это дёрганье дало Дену понять, что она не готова.

— Извини, я не хотел. — сказал Ден, поспешно убирая руку.

— Всё нормально, просто… — Адель не знала, что сказать. Ей вдруг сделалось стыдно, и они оба встали на ноги.

Спасение из неловкого положения пришло как раз кстати, Адель вдруг вспомнила, что время не резиновое, и наверняка машина отца уже отправилась за ней в колледж.

— Ой, Ден, скажи, сколько сейчас времени?

Ден подошёл к своему рюкзаку, открыл его и посмотрел время на телефоне.

— Уже десять минут пятого, мы здесь час пробыли.

«Час пробыли», эти слова заставили Адель от ужаса встрепенуться и испортить её смущённое и обеспокоенное лицо на бледное и ужасное. Ещё ни разу она не заставляла ждать водителя, а теперь вот, опоздала.

— Ден, — сказала Адель дрожащим голосом. — меня у школы уже больше десяти минут ждёт водитель. Отец не любит, когда кто-то опаздывает, а водитель всё ему доложит. Ой, Ден, папа же меня прибьёт!

— Так давай я просто скажу твоему водиле, что ты была под моим присмотром, и что…

Не успел Ден закончить свою мысль, как Адель пронзительно крикнула:

— НЕТ!

На них обернулось несколько человек, стоящих неподалёку. Адель вдруг вспомнила, что они не одни на горке, и пальцем поманила Дена, призывая его подойти поближе. Ден так и поступил.

— Понимаешь, мне отец настрого запретил мне общаться с одноклассниками в колледже, да и вообще с кем бы то ни было. А ещё он не должен узнать, что я выходила куда-то из колледжа, иначе будет скандал.

Ден пару секунд подумал над её словами, а потом предложил Адели сделать, как казалось ей, невозможное.

— Я знаю одно место за колледжом, туда не попадают никакие камеры. Если ты перелезешь через забор, то можешь обойти колледж, а своему водителю сказать, что ключи выпали с окна и ты искала их там.

— Перелезть через забор? Я не умею перелезать через заборы, да и к тому же ключей от дома у меня нет.

— Это неважно, скажешь, что тетрадка выпала, или ещё что-то. А насчёт забора ты не переживай, я тебя подсажу.

— По-моему, всё равно затея дурацкая. Представь, что дома будет, если узнают, что у меня порваны колготки или куртка?

— У тебя есть идеи получше? — Справедливо заметил Ден, и Адель, глубоко вздохнув, согласилась.

— Нету, если честно. Побежали тогда быстрее к колледжу!

Они, подхватив рюкзаки, ринулась к колледжу по дороге, которой пришли.

Не доходя до главного входа, Адель с Деном свернули к задней части колледжа, прямо в то место, где не было камер. Отдышавшись с пару секунд, Ден свёл руки в открытый замок. Основания пальцев одной руки сомкнулись с пальцами другой.

— Давай, вставай одной ногой на руки, оттолкнись и ухватись за верхушку забора.

Адель молча сделала всё, что только что сказал Ден. Она сначала беспокоилась насчёт того, что Ден может не удержать её на своих руках, но, только встав на его руки, сразу почувствовала его труд многолетних тренировок в зале, ибо такую силу Адель не могла описать иначе.

— Супер, теперь подтянись и перекинь ногу через этот забор.

И тут случилось неожиданное, хотя нет, чего-то подобного Адель как раз и ожидала: перекидывая ногу через забор, Адель почувствовала, что перекинуть вторую ногу ей не составит особого труда, что она и сделала. Поначалу у неё всё прекрасно получалось: она успешно закинула ногу на забор, подтянула обе ноги к рукам, приняв образ некой лягушки, а затем попыталась встать. Аккуратно, дрожащими ногами, Адель приняла полусидячее положение и поднималась всё выше.

— Адель, не делай этого! — предупредил её Ден, серьёзно опасаясь за её безопасность, и на всякий случай приготовил руки, для того, чтобы поймать дочь аристократа.

Здесь-то Адель и совершила роковую ошибку. Она повернулась полубоком к Дену, немного спускаясь и ставя руки на забор так, чтобы они были повёрнуты к парню, а её ноги в то время были направленны в сторону колледжа.

— Не волнуйся, Ден, всё будет в поря… — Адель не успела договорить фразу, её ноги соскользнули вперёд, и она полетела вниз, на территорию колледжа. В момент полёта Адель успела отцепить от забора левую руку, но а правой ещё крепче вцепилась в забор, и из-за того, что её тело летело вперёд, а зацепленная рука была направленна от неё, Адель почувствовала сильную боль в предплечье. После того, как она успела почувствовать боль, Адель отцепила руку и громко, через рот с закрытыми зубами, втянула воздух. Было ясно им двоим, вывих руки. Ей хотелось закричать от боли, но, вспомнив, что неподалёку находится машина, предназначенная ей, не стала этого делать.

— Больно? — спросил её Ден, наблюдавший за всей этой картиной.

«А ты как думаешь?», хотела дерзнуть ему Адель, но гнев быстро прошёл, когда она вспомнила, что он ей нравится.

— Да, но это скоро пройдёт.

«Я же предупреждал.», хотел сказать ей Ден, но язвительность тут же ушла, когда он вспомнил, что она ему нравится. Посмотрев друг на друга несколько долгих секунд, Ден кашлянул и отвёл глаза в сторону.

— Ну, ладно тогда, тебя там ждут, иди, я не задерживаю.

Он отвёл глаза в сторону, а затем и вовсе отвернулся. «Какой же ты болван, Ден.» — сказал парень сам себе.

— Ден! — Окликнула его Адель. Тот повернулся на зов.

Она посмотрела на него с такой улыбкой, какой на него не смотрела Изабель никогда.

— Спасибо тебе. — только и сказала аристократка. Ден же не сказал ничего, он просто молча ушёл, повторяя про себя: «Дурак, дурак, дурак.».

Адель ещё немного посмотрела вслед Дену, а потом, вспомнив про прибывшего водителя, направилась к машине. Она открыла дверь лимузина и села на своё место, надеясь, что водитель никак не прокомментирует её опоздание.

— Почему вы задержались на двадцать минут? — Томпсон разрушил все надежды.

— Я искала ручку. — Тут же выпалила Адель, повторяемые в уме слова.

— Но я видел, что вы вышли не из парадной двери, а из задней части колледжа.

— Я стояла с ручкой у подоконника, и я её выронила, она упала на улицу. — И к этому вопросу Адель тоже подготовилась.

Повисла долгая тишина. Посмотрев в зеркало заднего вида, Адель увидела, как на неё пристально смотрит водитель. Не спуская глаз, он смотрел прямо в душу юной аристократки, в поисках лжи.

— Так вы нашли её, Адель?

Девочка не смогла ничего сказать, хотя хотела ответить: «Да, я её нашла, старый ты козёл». Спустя несколько секунд после вопроса, водитель открыл бардачок, порылся там немного, а после вытащил из него новую, блестящую гелевую ручку синего цвета, с позолоченным колпачком и протянул её Адели. Из-за того, что машина была лимузином, Адели пришлось привстать и пройти пару шагов. Когда она протянула руку за подаренной ей ручкой, водитель повернул кисть с ней к себе, не давая Адели взять подарок.

— Постарайтесь больше не терять вещи, купленные на деньги вашего отца. — Сказал с усмешкой водитель и окончательно отдал ей подаренную ручку.

Остаток пути они проехали в молчании. По прибытию в музыкальную школу, Адель сразу же поднялась на свой этаж. Она уже слышала, как её группа распевала церковную хоровую песню «Хвалите имя Господне» в честь предстоящего Рождества.

— Ты опоздала, Адель. — сказала Патриция, когда та отварила дверь в их класс. Все дети обернулись на неё, прекратив пение.

— Да, простите, миссис Стоун, но разве отец вас не предупреждал о том, что у меня сегодня дополнительные пары?

— Да у этих аристократов вечно какие-нибудь дополнительные занятия, они вечно на них пропадают! — Выкрикнул какой-то мальчишка из группы, чтобы ровесники, стоящие рядом с ним, посмеялись над его остроумием, но этого не случилось.

— Майкл, я попрошу. — Строго сказала Патриция, повернув голову на нарушившего диалог толстого пацана, усыпанного всего прыщами.

— У неё наверняка нашей музыкалки и в мыслях не было! У всех родители работают стоматологами или нефтянниками, а её родители просто выпендриваются своей «прекрасной» родословной. «Мы аристократы, мы аристократы, посмотрите все на нас!». — Сделал вторую попытку Майкл, но он так и не нашёл ни единой улыбки на лицах детей.

— Майкл, я попрошу! — Ещё строже, громче и чуть ли не крича сказала ему учительница музыки.

Майкл понял, что самоутвердиться ему сегодня не удастся, и поэтому просто опустил глаза вниз, больше не прерывая диалога между Адель и Патрицией.

— Адель, я помню, что твой отец предупреждал меня, но даже так ты должна была быть здесь… — Стоун взглянула на свои наручные часы Jaeger-LeCoultre. — Ровно двадцать две минуты назад.

Адель не знала, что на это ответить.

— Миссис Стоун, извините, я просто…

— Так, ладно, — ответила Патриция, спасая Адель от лишних объяснений. — Не будем терять времени. Адель, становись вон там, мы будем продолжать. Так, дети, сосредоточились!

Адель встала на место рядом с противным Майклом и начала петь, попутно думая о Дене. Она и не подозревала, что произойдёт после выходных, хотя очень ясно себе это представляла.

Глава 5

Новое утро, новые события, новые возможности. Адель встала с кровати раньше, чем будильник успел объявить о начале нового дня. Адель открыла шторы и выглянула в окно, которое выходило на задний двор. Там она увидела убирающий снег персонал, проглянувшееся солнце из-за густых облаков, которые загораживали свет долгих три дня, и, на удивление, спокойную погоду. Адель открыла окно, чтобы проветрить свою комнату, но ветра за открытым окном не последовало, вместо этого аристократка ощутила на себе тепло солнечных лучей. Адель посмотрела на термометр, весевший за окном. Плюсовая температура. Впервые за несколько недель температура воздуха превышала «ноль». Такую погоду можно было сравнить с жемчужиной, что находилась в центре диадемы снежной королевы. Адель переоделась, посмотрела на будильник и, убедившись, что до звонка ещё порядка двадцати минут, решила прогуляться по особняку. Тихонько открыв дверь, Адель проверила коридор на наличие людей, а затем вышла из своей комнаты. Она решила сходить в кладовку, туда, где им с Луи запрещалось находиться. Спустившись по лестнице и завернув за неё, аристократка увидела ту самую дверь, к которой она ни разу в жизни не прикасалась. Почему ей сразу вспомнилась кладовка? Да потому, что вчерашние приключения с Деном отбили у неё чувство страха. Ещё вчера во время ужина она смотрела на ту лестницу, за которой находилась кладовая комната, и думала: «Хорошо бы узнать, что же там находиться», и вот сегодня она воплощает свое желание в жизнь. Дотронувшись до ручки двери, Адель ощутила, как по её телу пробегают сотни тысяч мурашек. Она открыла дверь.

За дверью кладовой находились те предметы, что обычно бывают у среднестатистических семей Америки: старый велосипед, продукты, не требующие охлаждения, зонты и зачем-то перчатка для игры в крикет. Перчатка особенно привлекла внимание Адели, а заодно с вниманием недоумение, ведь её семья ни разу не играла в крикет. Её семья вообще не увлекалась каким-либо видом спорта, да и вообще каких-либо игр в семье Де Перслисис не было. Адель подошла к находке поближе и стала разглядывать её. На первый взгляд это была обычная белая перчатка для крикета, но, пощупав её вдоль и поперёк, она обнаружила на ней надпись «Уотсон».

— Эта перчатка досталась мне от австралийского игрока в крикет Шейна Уотсона, когда я был в Австралии.

Адель встрепенулась, положила перчатку на место, обернулась и увидела стоявшего в дверном проёме отца, державшего руки за спиной.

— Пап, прости меня, я не хотела, я, я…

— Всё в порядке. Юнешеское любопытство, я понимаю. — Сказал неожиданно Оливер, положил руку на плечо дочери и улыбнулся, но не язвительно, не с насмешкой, а с той добротой, которую Адель хотела получить с самого рождения.