Бесплатный фрагмент - Мемуары ингушки

Я уже дремала, когда поезд «Москва-Грозный» тронулся…

Колеса только-только начали постукивать, а уже почувствовала себя легче. Мы все еще в Москве, но этот поезд, похоже, — единственное место, где твои паспортные данные не вызывают неодобрительных и подозрительных взглядов.

— Проверка документов, приготовьте паспорта и билеты, — громко объявляет проводник. Приоткрывая глаза, я на ощупь ищу в сумке паспорт, в него вложен билет. Проводник внимательно проверяет и с улыбкой возвращает документы:

— Приятного пути!

Я снова погружаюсь в сновидения, крепко прижавшись к подушке, как будто вслушиваюсь в стук колес.

* * *

Не верится, что я все-таки решилась. Узнаю ли я город, который видел и мое беззаботное детство, видел и слезы, боль всей моей семьи?..

Узнает ли он меня?

Но еще труднее быть тут. Я как будто постоянно на чемоданах: кто я? где мой настоящий дом?

Не я чертила себе линии судьбы и возводила стены, не я сдвигала границы — происходило то, над чем я была не властна. И вот я здесь, где происходит так много, но мало что отдается теплом в моем сердце. Общество убеждает строить карьеру, завести семью, как бы между прочим держа в одной руке ребенка, а во второй — сотовый, решать проблемы глобального потепления. Городская среда и ритм превращали на моих глазах женщин в волевых охотниц за кошельками. Я не осуждала их. Но останутся ли в вайнашке те чистота, скромность, женственность, которым учили ее предки? Можно ли жить в мегаполисе и остаться собой?

Готовая убежать, не рассуждая, где враги, а где свои, я решилась сесть на поезд, который увозил меня все дальше. В голове крутилось недавно написанное стихотворение:

Говорят, там был красивый сад,

А сейчас — руины, кучки пепла,

Поваленный инжир не увядал,

Хоть сломлен был

от штормового ветра.

Как сложно покидать родимый дом

и понимать, что не вернешься,

А будущее начнется лишь тогда,

Когда назад не оглянешься.

* * *

Не помню, что именно пробудило меня от беспокойного сна. И вдруг — вот оно, почти забытое ощущение, что я дома. Знакомая речь, повсюду приятные запахи еды. Разговорчивые соседи, которые, увидев, что я проснулась, начали расспрашивать, как я спала, и не помешали ли они? Я слегка подзабыла язык, но ответить и поблагодарить смогла. Нежность и чуть ли не материнская забота витала в воздухе и наполняла бездушные вагоны теплом.

Умывшись, я тихонько села на свое место и стала смотреть в окно.

Принесли мой чай. Достав слойки, купленные у вокзала, я решила начать трапезу.

— Угощайся нашей едой, все свежее, вчера только испекла в дорогу пирожки, вот свежий хлеб, сыр, яйца, угощайся, не стесняйся. Меня зовут Аза, — сказала женщина, сидевшая напротив.

Так мы и познакомились. Особо не расспрашивая друг друга, мы многое узнали.

Грусть нахлынула, и я поделилась с Азой тем, что наболело: возвращаться не к кому, дома уже тоже нет, и это первая поездка обратно, после войны.

— Каждый это пережил по-разному. Навсегда останется рана, которая не заживает, а просто не болит, если не тревожить, — говорила, медленно проговаривая слова, моя соседка.

Я понимала ее слова, но пока никак не могла почувствовать, о чем они.