Бесплатный фрагмент - Механизмы хозяйственной деятельности в России и СССР: межвременные параллели

Введение

Одной из важнейших задач в экономической сфере продолжает оставаться повышение эффективности производственной деятельности. С целью ее решения осуществляется целый ряд действий: непрерывно совершенствуются техника и технология производства, разрабатываются и внедряются новые формы и методы организации работы, обеспечивающие рост производительности труда и уровня эффективности работников. Причем данные процессы происходят повсеместно, будучи в малой степени детерминированными общественно-политическим строем, установившимся в том или ином государстве. Вызываемые этим фактором различия могут характеризовать интенсивность и равномерность их протекания, направление и характер движения. Воплощаясь на практике, новые методы организации работы постепенно модифицируются, а также диффундируют в экономическом пространстве, расширяя свое присутствие. Особенно это актуально сегодня, когда в мировой экономике под воздействием научно-технического прогресса, информационной революции, процессов глобализации и интернационализации идет интенсивный обмен т.н. «лучшими практиками» ведения бизнеса (как между странами, так и между отдельными компаниями-производителями). В условиях постепенного перехода мирового бизнеса к концепции «Индустрия 4.0» важными факторами развития современной компании являются создание комфортной и дружественной среды для работников, стимулирование межфункционального и межорганизационного сотрудничества, поощрение творческой активности и коллективизма.

Стремясь не снизить темп развития, промышленные предприятия современной России активно перенимают передовой опыт, внедряют на практике популярные концепции организации труда. В частности идет адаптация к российской действительности таких производственно-логистических концепций, как SCM (Supply chain management — Управление цепями поставок), «Бережливое производство», «Кайдзен» и др. Однако не следует думать, что подобные вещи обладают для России принципиальной новизной и появились в стране лишь после установления рыночных отношений. Как известно, еще задолго до ельцинской приватизации и горбачевской перестройки на советских предприятиях функционировали отделы научной организации труда (НОТ), проводились социалистические соревнования между цехами под девизом «За бережливое производство» [109]. На многих заводах, к примеру на КАМАЗе, принципы бережливого производства изначально были заложены в корпоративную культуру [11]. В стране активно создавались комплексные бригады рационализаторов. Знаменитый в свое время метод бригадного подряда Н. А. Злобина, способствовавший ускорению ввода готовых домов в эксплуатацию, во многом предварял концепцию «Точно в срок», поскольку предполагал снабжение бригады необходимыми материалами и конструкции в точном соответствии с разработанным графиком [31, с. 102—103]. Массовое использование в СССР сетевых графиков, систем управления стратегическими показателями, применение ТРИЗ (теории решения изобретательских задач), как прообраза линейной модели инноваций, — все это в совокупности формировало довольно эффективную систему взаимодействия инновационной сферы, передовой науки, серийного производства новой техники и ее быстрого практического использования [9]. Если говорить о ТРИЗ, то данная практика стала методологической основой обучения всех желающих основам изобретательской деятельности (на общественных началах): в 1984—1985 учебном году в СССР функционировало более 250 школ, проводивших обучение в рамках образовательных программ длительностью от 40 до 280 часов [6, с. 207—208]. Во времена СССР на высоком уровне было развито и проектное управление, если вспомнить такие эпохальные свершения нашей страны как атомный проект, освоение космоса, поднятие целины или строительство Байкало-Амурской магистрали [42].

На взгляд автора, возникновение и применение на практике в различных странах схожих концепций и хозяйственных механизмов вызвано не только постоянно происходящим информационным обменом, но и логическим, системным единством социально-экономического пространства в рамках определенных технологических укладов. Иными словами, в схожей по степени технического развития среде могут зарождаться и развиваться близкие по духу и содержанию модели и методы организации труда. А их повторение (в измененном виде) через некоторое время в полной мере соответствует принципам диалектического материализма (закон отрицания отрицания).

К сожалению, в настоящее время в научно-практических и методических публикациях отсылки к значительному практическому опыту, накопленному в советскую эпоху, пока еще довольно локальны. Автор допускает, что это является одним из последствий информационной кампании по тотальной дискредитации социалистической системы, развернутой в конце 80-х — начале 90-х годов прошлого века. Звучавшие тогда негативные оценки практически всего происходившего в народном хозяйстве СССР во многом обоснованные, но не до конца справедливые и объективные, что может объясняться преимущественно эмоциональным восприятием событий со стороны свидетелей той эпохи. Можно вполне уверенно заявлять, что многие из популярных моделей и механизмов в области логистики и производственного менеджмента либо уже внедрялись в СССР (и теперь используются под другими названиями), либо их создание на Западе было реакцией на происходившие у нас события.

В связи с вышеизложенным сформулируем основную цель написания настоящей работы: прочертить межвременные параллели и с их помощью показать, что многие популярные методики и концепции наших дней имеют реальные прототипы, функционировавшие во времена СССР. Анализ характеристик и результатов работы этих прототипов может подсказать новые полезные идеи современным руководителям. В рамках достижения поставленной цели мы рассмотрим такие практики как аутсорсинг, краудфандинг, открытые инновации, Agile, оценим регулирование отношений вокруг нематериальных активов в народном хозяйстве СССР и рассмотрим специфику организации централизованной модели советской внешней торговли. На наш взгляд, различные явления и процессы, имевшие место в СССР, могут быть как драйверами будущего развития, так и тормозами прогресса. Поэтому основной вопрос заключается в правильном понимании специфики опыта прошлых лет, а также в умении эффективно применять имеющиеся наработки на практике.

Глава 1. Особенности нематериальных активов в СССР и их роль в развитии экономики

1.1. Общая классификация и экономический смысл нематериальных активов

Как известно, в современной экономике одну из ключевых ролей играют нематериальные активы. Следует отметить, что их вклад в общий экономический эффект предприятия зачастую превосходит долю, порождаемую материальной составляющей бизнеса. Такие широко известные элементы нематериальных активов (далее по тексту НМА) как товарные знаки, веб-сайты, программы ЭВМ, патенты и ноу-хау, фирменное наименование и государственные лицензии, деловая репутация и др. активно работают на повышение конкурентоспособности компаний.

В то же время российская история существования НМА как формальной экономической категории и объекта экономических отношений не столь продолжительна. Ранее в СССР в условиях централизованного планирования экономики и примата общественной собственности все создаваемые произведения литературы и искусства, научные открытия, изобретения и т. д. не рассматривались как частная собственность их авторов, а считались принадлежащими государству [96, с. 12]. Поэтому для постсоветского пространства НМА являются относительно новым объектом экономического анализа и бухгалтерского учета.

Понятие НМА как части имущества предприятия впервые появилось в нормативно-правовой базе СССР, касающейся бухгалтерского учета, лишь в конце 80-х годов прошлого века, то есть в период перестройки и начала рыночных преобразований народного хозяйства. Тогда начали возникать т.н. «совместные предприятия», иностранные соучредители которых планировали вносить в уставной капитал данных юридических лиц неосязаемые активы — товарные знаки, ноу-хау, технологии, желая при этом иметь гарантии защиты своей собственности, а также получить возможность контроля ее использования [96, с. 12].

Ввиду объективной необходимости началось зарождение основ гражданского законодательства в сфере интеллектуальной собственности, выразившееся в принятии Закона СССР от 6 марта 1990 года «О собственности», в котором данное понятие было зафиксировано. В последующем отечественная нормативно-правовая база в области НМА планомерно расширялась и модернизировалась.

Тем не менее столь запоздалый факт фиксации существования НМА в формальной хозяйственной практике вовсе не означает, что обозначенная часть экономического потенциала предприятий и организаций до того времени отсутствовала. В СССР, как и в любой другой развитой индустриальной стране, значение нематериальных активов по мере смены технологических укладов и под воздействием мирового научно-технического прогресса неуклонно возрастало. Поэтому далее в настоящей главе автор намерен охарактеризовать советские НМА, показать их отличие от классических активов подобного рода, а также оценить их сегодняшний потенциал. Кроме того, важным вопросом является понимание влияния рудиментов советской хозяйственной системы на современное состояние дел в данной области.

Для начала немного остановимся на вопросах терминологии. Традиционно считается, что НМА — это различные объекты, приносящие доход фирме, но обладающие при этом свойством неосязаемости [96, с. 7]. Именно в этом заключается их главное отличие от другой части имущества предприятия — материальных активов (МА). Доля НМА в общей стоимости определенных активов компании различна и сильно зависит от конкретной отрасли промышленности или вида деятельности. К примеру, по данным проведенных исследований в автомобилестроении МА и НМА фирм находятся в соотношении 50/50, в тяжелой промышленности — 70/30, в информационных технологиях — 30/70, а в финансовых услугах — 20/80 [44, с. 55]. Также НМА составляют основу стоимости недвижимости в городах. Практика подтверждает, что доля НМА в стоимости имущества современных предприятий неуклонно растет.

При этом в общественном сознании НМА фирмы зачастую ассоциируются (или даже сливаются) с такими терминами как «интеллектуальная собственность», «интеллектуальный капитал», а также «гудвилл». В известных автору исследованиях не подвергается сомнению тот факт, что главное предназначение сегодняшних НМА — это увеличение полезности применения основных (то есть материальных) активов фирмы. К примеру, понятие интеллектуального капитала обозначает совокупность неосязаемых ценностей, повышающих рыночную стоимость компании, и включает в себя человеческий капитал, структурный капитал и клиентский капитал [44, с. 56].

Именно в этом ключе мы и будем далее рассматривать «советские НМА», оценивая их специфику и возможную роль в повышении эффективности производственно-хозяйственной деятельности предприятий в период позднего (или «развитого») социализма в СССР.

1.2. Сущность советских нематериальных активов и их структура

В СССР материальная составляющая производственно-хозяйственной деятельности всегда являлась приоритетной. Если вспомнить советскую литературу, живопись и кинематограф, то перед нашими глазами непременно предстанут масштабные доменные печи, мощные локомотивы, бескрайние поля с тракторами и т. д. и т. п. Более того, в условиях советской директивно-распределительной модели снабжения и поставок, а также контролируемых сверху цен довольно сложно представить себе возможный рост финансово-экономических показателей предприятия под воздействием различных нематериальных факторов (особенно это касается экономических аспектов производства так называемых «товаров народного потребления»). Экономика СССР была дефицитной, а затратное ценообразование и распределительная система не имели объективных регуляторов эффективности, поэтому цены, качество и конкурентоспособность товаров все больше расходились с мировым уровнем [7, с. 10–11].

Как указывает В. Н. Архангельский, советские руководители игнорировали базовый экономический закон — закон стоимости, заменив его государственным регулированием [7, с. 9]. Про товарный дефицит как сущностную черту политической и экономической жизни в советскую эпоху писал и В. А. Мау [58, с. 20]. Не только индивиды, но и хозяйствующие субъекты существовали в СССР в условиях постоянной нехватки средств, недофинансирования, так как выделяемых Госпланом средств и ресурсов было заведомо недостаточно [26, c. 104].

В подобной обстановке дефицитный товар и так будет без сомнений продан, в то время как никому не нужный продукт будет долгое время занимать место на магазинных прилавках или складах. Причем происходить все это будет вне зависимости от степени участия советских НМА в создании товара и в его ценообразовании.

Поскольку стандартные формулировки в области НМА, принятые в остальном мире, не работали в полной мере в СССР, то необходимо выявить особые социально-экономические мотивы формирования НМА на советских предприятиях.

Начнем с того, что в условиях социализма для признания предприятия успешным и эффективным ему требовалось иметь развитую материально-техническую базу (причем не только производственную, но и социально-бытовую), научно-технический потенциал, квалифицированный персонал. Однако важно было одновременно соблюдать еще ряд специфических условий, среди которых назовем следующие:

— ударный труд с перевыполнением производственного плана;

— участие в т.н. «социалистическом соревновании»;

— наличие в трудовом коллективе «передовиков», изобретателей и рационализаторов.

Эффектом второго порядка (производным от следования вышеуказанным установкам) являлось получение фабриками, заводами или колхозами (и, конечно же, их работниками) различных наград и званий: как коллективных, так и индивидуальных. Кроме того, лучшие работники хозяйствующих субъектов постоянно рекрутировались для участия в деятельности представительных органов власти различных уровней: местных, республиканских и общесоюзных. В результате всего этого трудовой коллектив, имевший своих представителей в депутатском корпусе, партийных комитетах, награжденный орденами и почетными званиями являлся крайне важным «советским НМА», во многом определявшим потенциал предприятия, необходимый для успешного взаимодействия с партийными и государственными органами, поставщиками и потребителям. К примеру, заводы и фабрики были вынуждены «выбивать» наверху фонды и ресурсы, а удачный результат во многом зависел от личности директора, его способности продвигать свои интересы [26, с. 104].

Как указывает С. Г. Кордонский, народнохозяйственный комплекс СССР являл собой огромный административный рынок, на котором товарно-денежные отношения и экономические мотивы производственной деятельности были заменены перманентным торгом между участниками распределительной системы с применением специфичной «административной валюты» в виде документов (писем, распоряжений), исходящих от лица различных организаций [40, с. 9—12]. «Обменный курс» такой административной валюты во многом определялся иерархическим уровнем органа, ее выдававшего. Следовательно, возможность получать «административную валюту», выгодно ее обменивать, обеспечивая потребности предприятия и его коллектива, становилась одной из важнейших задач, решению которой способствовало накопление хозяйствующим субъектом специфических симулякров, которые мы и назовем «советскими НМА».

Еще одним, довольно примечательным, «советским НМА» являлось место расположения предприятия. В частности от него зависел не только уровень его представительства на административном рынке, но и сила товарного знака. Как известно, вещи, произведенные в столице (например, костюмы фабрики «Большевичка» или холодильники «ЗиЛ»), ценились в Советском Союзе намного выше аналогичных товаров, изготовленных в других городах. Иерархию производителей в зависимости от их расположения можно представить следующим образом: Москва — Ленинград — столицы союзных республик — прочие города СССР. Это значит, что при прочих равных условиях советский человек предпочел бы купить вещь, стоящую рангом выше. В то же время в СССР практически любые предметы длительного пользования были дефицитными и купить желаемое человек мог, отстояв очередь и получив право зайти в магазин с деньгами за покупкой. Соответственно какая-либо хорошо известная столичная фабрика не смогла бы, воспользовавшись потенциалом своего «НМА», значительно расширить свои производство и сбыт с целью увеличения объема выручки, поскольку такой вариант не предусматривался централизованными планами снабжения и сбыта.

Следующий значимый «советский НМА» — это масштаб деятельности хозяйствующего субъекта (в различных проявлениях). К примеру, влияние московского завода «ЗиЛ», имевшего трудовой коллектив общей численностью более 100 000 человек и свой заводской партийный комитет на правах отдельного райкома КПСС, было крайне велико, причем не только в пределах Москвы.

Тем не менее даже много меньший по размеру и масштабу деятельности советский завод имел шанс стать важным и значимым игроком на административном рынке, будучи связанным с историческими личностями и событиями. Например, к числу таких объектов мы можем причислить московский завод имени Владимира Ильича (бывший завод Михельсона), в цехах которого выступал В. И. Ленин, а затем на него покушалась эсерка Ф. Каплан. Или вспомним Трехгорную мануфактуру им. Ф. Э. Дзержинского, в помещениях которой в 1905 году во время декабрьского вооруженного восстания располагались революционные боевики. Таким образом, выделим еще один специфичный «советский НМА» — историю предприятия, ее связь со значимыми событиями и личностями.

Другим «советским НМА» являлась причастность хозяйствующего субъекта к стратегически важным государственным проектам, позволяющая (опять же) повысить его статус, способствуя улучшению снабжения, модернизации производства, привлечению со стороны квалифицированных кадров. К примеру, межотраслевая кооперация исполнителей при работе над проектом «Энергия-Буран» насчитывала около 1200 предприятий и научных организаций почти 100 министерств и ведомств СССР [85]. На этапе активного развития подобных проектов и повышенного внимания к ним со стороны властей такие предприятия оказывались в относительно привилегированном положении.

Следует отметить, что НМА предприятий в СССР не ограничивались вышеназванными симулякрами, столь необходимыми для успешного взаимодействия с бюрократами. Они также включали в себя элементы, которые вполне соответствуют сегодняшнему пониманию содержания данных активов, а именно: изобретения, рационализаторские предложения, различные прикладные программы и др. Более того, имело место и такое оформление НМА как получение прав пользования от иностранных компаний, необходимое для запуска новых производств.

Наиболее известным примером в этой связи является контракт с концерном Fiat, согласно которому итальянские специалисты руководили строительством и пуском в эксплуатацию автозавода в г. Тольятти («АвтоВАЗ»), обучили производственный персонал, а также передали СССР права на выпуск двух моделей автомобилей [83]. Общий позитивный эффект для советской экономики от подобного сотрудничества выражался еще в том, что перенос зарубежного опыта на отечественную почву должен был сделать новые заводы локомотивами распространения современной технической мысли, внедрения передовых форм организации производства и труда [26, с. 105]. В то же время, ввиду отсутствия в советской нормативно-правовой базе понятия «нематериальные активы», защита прав концерна Fiat в отношении переданного имущества ограничивалась исключительно условиями подписанного контракта.

Также хозяйствующими субъектами, активно реализовывавшими в СССР потенциал НМА, могут считаться советские научно-производственные объединения (НПО) и межотраслевые научно-технические комплексы (МНТК). В их стенах происходила непосредственная связь передовой науки с производством, внедрялись инновации, оформлялись изобретения.

1.3. Сегодняшний день советских НМА и их влияние на инновационное развитие предприятий в современной России

Прошло уже более трех десятилетий с момента распада советской системы, в ходе которых практика работы отечественных предприятий и организаций с НМА постепенно приблизилась к общемировой. Современные российские компании активно оформляют права пользования нематериальными активами, исходя из необходимости защиты НМА от использования конкурентами, повышения спроса на продукцию, запуска новых продуктов и снижения рисков ведения бизнеса [65]. К этому их подталкивает усиливающаяся конкуренция в глобальной экономике.

С другой стороны, исчезновение товарного дефицита, отсутствие централизованного распределения ресурсов и рыночное регулирование цен привели к тому, что большинство советских симулякров НМА потеряли способность оказывать позитивное воздействие на условия хозяйственной деятельности предприятий. К примеру, такие «советские НМА» как связь с историческими событиями и личностями, нахождение производственных площадей в столицах фактически полностью утратили свое значение.

Тем не менее упомянутый выше административный рынок в определенном виде продолжает существовать и сегодня. При этом получаемые в ходе торга на нем преференции могут касаться получения производственной компанией выгодных заказов, реструктуризации задолженности, участия в государственных или региональных программах развития, предоставления гарантий и кредитных ресурсов и т. д. То есть в практическом плане можно говорить о рассмотренных симулякрах НМА как об одном из инструментов, используемых для лоббирования интересов производителей. Однако они неспособны сыграть роль так называемых «динамических способностей», во многом обеспечивающих конкурентоспособность компаний в современном бизнесе.

Несмотря на происходящие в Российской Федерации изменения, до недавнего времени отношение менеджмента компаний к реальным нематериальным активам (как объектам собственности) нередко выступало рудиментом советских времен, в которые основного внимания удостаивались материальные элементы имущества: здания, сооружения, станки и машины. В результате сформированные за долгие годы на предприятиях различного рода знания, внутрифирменная культура, торговые марки, репутация и т. п. воспринимались как второстепенные ресурсы и побочные продукты и не включались в виде НМА в организационный капитал [104, c. 44]. Кроме того, свой вклад в недооценку российскими предприятиями роли НМА внесла и приватизация 90-х годов. Отмечается, что в процессе разгосударствления собственности было невыгодно ставить НМА на баланс, поскольку это значительно увеличивало стоимость покупаемых предприятий, а также величину налога на имущество [67, c. 51].

Последствия выразились в нежелании руководителей активно использовать НМА в деле повышения конкурентоспособности своих компаний, поскольку издержки, которые придется понести в процессе оценки этих активов, а также их легализации, казались меньше, чем выгоды, которые они смогли бы принести в будущем [67, c. 51].

1.4. Краткое резюме

За десятилетия строительства социализма в СССР сложилась особая конфигурация НМА предприятий. С одной стороны, советскому народному хозяйству были присущи такие НМА, как патенты, ноу-хау, производственная культура и др., что сближало нашу практику с мировым опытом в данной сфере. С другой стороны, ряд известных НМА, в частности товарные знаки, расположение предприятия, база клиентов или поставщиков, не сильно помогали возрастанию эффективности использования материальных активов компании, поскольку в СССР царил всеобщий товарный дефицит. Более того, особенности социально-экономической системы СССР привели к тому, что сформировались особые симулякры — «советские НМА», основной задачей которых было способствование успешным торгам на административном рынке, к примеру, за обладание ресурсами и фондами. В этом и заключалась реальная основная задача функционирования данного хозяйственного механизма.

Изменение экономической политики, распад СССР привели к фактическому исчезновению большинства из них. При этом отсутствие в СССР экономических отношений, связанных с оборотом НМА, безусловный приоритет материальной составляющей имущества предприятий над интеллектуальным капиталом выразились в архаичной трактовке НМА как второстепенных ресурсов. Между тем в «наступающем «обществе знаний» решающую роль… играют не трудящиеся, а люди, умеющие создавать новые знания [29, с. 93]. Поэтому характерными признаками успешно работающей в инновационной среде фирмы являются большая значимость информационно-коммуникационных технологий и высокая доля нематериальных активов [21, с. 19]. Исходя из вышеизложенного, инерционный подход к пониманию НМА становится явным препятствием на пути экономического развития России. Следовательно, преодоление сил инерции в отношении НМА, порожденных советской хозяйственной системой, является весьма актуальной задачей и в наши дни.

Глава 2. Прототипы модели открытых инноваций в СССР

2.1. Предпосылки появления и краткая характеристика модели открытых инноваций

Очевидно, что важной функцией современных нематериальных активов является обеспечение инновационного процесса в компаниях, стимулирование интенсивного обмена знаниями с целью развития прорывных инициатив в бизнесе. При этом в условиях новых коммуникационных возможностей, функционально обеспечиваемых глобальной сетью, выяснилось, что объем знаний внешних экспертов, который можно использовать в рамках существующего бизнеса, гораздо больше потенциала, генерируемого внутренней средой самой компании. Результатом размышлений в этой области стало появление на Западе концепции «открытых инноваций», начало которой положили публикации американского исследователя Г. Чесбро. Его первая книга на данную тему под названием «Открытые инновации. Новый путь создания и использования технологий» вышла в 2003 году. В 2006 году издается вторая книга «Открытые бизнес-модели. Как преуспеть в новом инновационном окружении». Если говорить в двух словах, то первая из книг на примерах инновационно-ориентированных компаний описала модель открытых инноваций, а вторая показала, как именно организационная инновация может принести доход современной фирме [1—2]. Выход этих работ стал новой вехой в эволюции инновационного менеджмента как направления экономической науки. Основной смысл предложенного Г. Чесбро и развитого последующими исследователями подхода заключается в том, что при управлении инновационными процессами современные компании не должны ограничиваться внутренней средой (в отличие от традиционной модели «закрытых инноваций», опирающейся на собственные исследовательские подразделения).

Открытость современного инновационного процесса предполагает партнерство фирмы с различными субъектами внешней среды (поставщиками и потребителями, конкурентами, университетами, исследовательскими организациями), открывающее доступ к комплементарным (взаимодополняющим) знаниям, сетям и рынкам [19, с. 25]. Также модель открытых инноваций предусматривает активное применение технологии краудсорсинга и вовлечение в инновационную и изобретательскую деятельность тех сотрудников компании, в чьи прямые должностные обязанности это не входит [39]. В этой связи отмечается, что инновации не могут быть созданы исключительно в отделе научно-исследовательских разработок, а требуют активного участия (и обмена информацией) подразделений, таких как отделы маркетинга, закупок, продаж, имеющих непосредственный контакт с субъектами внешней среды: поставщиками, заказчиками и конкурентами [51, с. 45]. Трансформируются и задачи исследовательских подразделений фирмы, которые должны теперь внимательно изучать внешние знания на предмет их полезности и незамедлительно инициировать их использование при обнаружении таковой [57, с. 21]. Исследования развивающихся рынков должны быть направлены на увеличение числа практических приложений существующих технологий [86, с. 79]. Исследователями отмечается, что поскольку создание новых продуктов, работа на новых рынках связаны с целым комплексом рисков (научных, рыночных, инвестиционных, управленческих и др.), то концепция открытых инноваций позволяет снизить затраты на получение необходимых знаний, обеспечивая при этом их высокое качество [69, с. 7]. Другим отличительным свойством парадигмы открытых инноваций выступает то обстоятельство, что ее применение не требует кардинальных перемен и структурных изменений в управлении компаниями, более того, многие из них уже функционируют на данных принципах, сами того не осознавая [102, с. 77].

В современной России имеется довольно много различных примеров внедрения модели открытых инноваций. Однако мало кто догадывается, что прототипы данной концепции уже функционировали ранее, в условиях плановой экономики СССР. Поэтому целью написания настоящей главы является рассмотрение некоторых особенностей и проблем функционирования советской протоинновационной модели и проведение параллелей с современной концепцией открытых инноваций. Кроме того, автор имеет желание описать некоторые проблемы открытых инноваций и оценить возможность их решения путем применения испытанных «советских технологий».

2.2. Изобретательство и рационализаторство в СССР: история, различия, стимулы

Для начала вспомним про довольно богатую на факты и события историю изобретательства и рационализаторства в народном хозяйстве СССР. Еще в первые годы советской власти политическое руководство молодой республики осознало огромный потенциал работы по совершенствованию производственной деятельности, и соответствующий документ — декрет об изобретательстве («Положение об изобретениях») был издан Совнаркомом РСФСР еще 30 июня 1919 года. Согласно нему создавался особый орган — Комитет по изобретениям, который оценивал полезность новаций, хранил дела по изобретениям и выдавал авторские свидетельства. Но особый масштаб и размах рационализаторство приобрело в период ускоренной индустриализации страны. Движение советских изобретателей и рационализаторов становилось все более многочисленным, и в марте 1930 года в СССР было образовано Всесоюзное общество изобретателей (ВОИЗ) [31, с. 143]. Впоследствии его переименовали в ВОИР — Всесоюзное общество изобретателей и рационализаторов, проработавшее вплоть до развала СССР в 1991 году.

В 30-е годы ХХ века в СССР возник своеобразный социально-экономический феномен — массовое движение новаторов, изобретателей и рационализаторов производства, получавших вознаграждения за внедрение своих инициатив и служивших позитивным примером для окружающих. Широкое распространение получили комплексные бригады рационализаторов, состоявшие из рабочих, инженеров, техников, которым (при необходимости) оказывали помощь научно-исследовательские и образовательные организации [92, с. 110]. Активные исследовательские работы велись и на многих заводах, имевших свои собственные лаборатории и конструкторские бюро [60]. Фактически можно говорить о масштабном вовлечении работников советских предприятий в инновационную деятельность. Иными словами, в СССР уже стали обыденными те явления, к которым сегодня призывает концепция открытых инноваций.

Кроме того, в СССР были созданы инфраструктура и институционально развитая система мобилизации работников к изобретательской и рационализаторской деятельности [70, с. 282]. Важным ее элементом являлось вышеупомянутое ВОИР — широко разветвленная, централизованная, построенная по территориально-производственному принципу организация, нацеленная на развитие технического творчества в производственных коллективах [68, с. 233]. Поэтому тот факт, что в СССР рационализаторство было возведено в систему и мы можем оценивать его на основании реального опыта, позволяет именно в нашей стране предвидеть не только достоинства, но и издержки внедрения открытых инноваций [39].