Бесплатный фрагмент - Мечты для Эвы

ПОСВЯЩАЮ ТОМУ, КТО ПОМОГ ОСУЩЕСТВИТЬ МОЮ САМУЮ ДАВНЮЮ И ЗАВЕТНУЮ МЕЧТУ

Все персонажи вымышлены. Все совпадения случайны.

Пролог

— Эта девочка уколется веретеном и заснет навечно! — Старая злая волшебница в черном шевелит своими скрюченными пальцами над розовой колыбелькой.

Приглашенные на великолепный праздник не могут сдержать ужаса. Все словно застыли перед неотвратимостью проклятия. Только одна маленькая фея мужественно выступает в защиту невинной маленькой принцессы, когда ведьма уже покидает дворец.

— Она не заснет навечно. Ее разбудит принц своим поцелуем.

— Но она никогда не будет счастлива, пока не исполнятся мечты семерых незнакомых ей людей, — старая ведьма жутко хохочет, заглядывая в открытое окно со стороны сада. — Никогда!

Я в ужасе просыпаюсь и понимаю, что это был всего лишь сон. Сон, который мне снится с детства. Однако я взрослая женщина, которая давно не верит в сказки. Только мне кажется, что я уже сто лет не была счастлива.

Вроде все у меня есть: родители, подруга, творчество, финансы, любимая Италия, но почему-то порой я чувствую себя самым несчастным человеком на свете.

В детстве «Спящая красавица» была моей любимой сказкой, я даже спала с одноименной книжкой, пока мне не стал сниться этот кошмар. Помню, как это случилось в первый раз. Я с криком вскочила с постели и побежала в родительскую спальню. Мама по привычке ворчала, ей никогда не нравились мои приходы среди ночи, а папа гладил по макушке и говорил, что все это только сны. На следующее утро я выбросила книжку прямо из окна, предварительно порвав ее на мелкие кусочки. Однако от последующих кошмаров это не спасло. Позже я заметила закономерность: сон начинал мне сниться именно в тот момент, когда я больше всего была близка к тому, чтобы быть счастливой.

Неужели пророчество исполнится? Неужели я никогда не буду счастлива, пока не осуществлю мечты семерых незнакомых мне людей? У меня есть все, но самая заветная мечта еще не сбылась. О чем я мечтаю? Пока не скажу. Если честно, в таких вещах я суеверна. Вот сбудется — тогда и узнаете.

Глава 1

— Алиса, я возвращаюсь, — звоню любимой подруге.

— Эва, что-то случилось? — в трубке раздается ее встревоженный голос.

— Мне просто приснился старый кошмар.

— И поэтому ты возвращаешься?

— Да, я должна попытаться избавиться от него.

— Обратишься к психологу наконец?

— Ты же сама психолог, вот мне и поможешь.

— Психологи не могут консультировать своих подруг.

— Меня не надо консультировать, мы с тобой откроем агентство.

В трубке тишина.

— Алиса, ты меня слышишь?

— Эва, какое агентство?

— Агентство по исполнению желаний. Сегодня ночью, когда из-за кошмара не смогла уже больше заснуть, я долго думала и поняла, что этот ужасный сон будет преследовать меня всю жизнь. Единственный выход — осуществить мечты семерых людей.

— Или обратиться к психологу. Я уверена, что сон снится тебе неспроста. Если бы я не была твоей подругой…

— Алиса, мне надо попытаться решить все самой. И ты мне поможешь осуществить то, что я задумала. Вот если ничего не выйдет, то будь по-твоему — обращусь к психологу. Договорились?

— У меня есть выбор?

— Ты права, выбора нет. Я уже купила билет и послезавтра буду в Петербурге.

И вот я сижу в самолете и присматриваюсь к своим соседям. Я не успела вовремя зарегистрироваться, и мне досталось место посередине. Может, мне повезет, я сейчас с ними познакомлюсь, а там уже дело техники узнать об их мечтах. Сосед справа — молодой человек достаточно приятной наружности, одет в деловой костюм. Странно, зачем в самолете выглядеть так официально? Слева — мужчина в возрасте, занимает по моим ощущениям слишком много пространства. Разложил вещи везде, даже умудрился свою газету засунуть в карман перед моим креслом. Черт, никогда не знакомилась в самолетах, хотя и летала тысячу раз.

Самолет отрывается от земли, Милан остается внизу. Мне жаль отсюда улетать, городок на озере Маджоре успел стать мне родным. Мне все-таки кажется, что я была там счастлива. Может, моя затея с этими дурацкими мечтами на самом деле тоже дурацкая? Может, правильнее обратиться к психологу? Но я чувствую, что кто-то во сне бросает мне вызов, и я не могу не принять его. Я странным образом твердо уверена, что мне непременно надо исполнить чужие мечты — только это поможет освободиться от кошмара и стать счастливой.

Как же все-таки познакомиться с соседом справа? Он уткнулся в свой планшет и даже взгляда в мою сторону не бросил. Неужели я так плохо выгляжу? Да, я совсем не накрашена: во время полета так сухо, что постоянно хочется тереть глаза, а с макияжем я не могу себе этого позволить, не могу даже просто смочить лицо мокрой салфеткой. Да, на мне свободный спортивный костюм и волосы собраны в строгий пучок. Но все равно ведь — молодая девушка. Ну, не очень молодая, конечно, мне почти тридцать, но думается, что без макияжа я выгляжу по крайней мере на двадцать пять. Может, что-нибудь уронить ему под кресло? А вдруг упадет не под его кресло?

— Скажите, у вас есть мечта? — неожиданно для самой себя я совершенно без всякого предисловия задаю вопрос, ради которого и хотела познакомиться.

— Что вы сказали?

Мужчина поднимает на меня удивленный взгляд, и я вижу его глаза шоколадного цвета. Приятный цвет. Вспоминаю, что у меня в сумочке где-то завалялась шоколадка. Когда я нервничаю, всегда ем шоколад. И не только шоколад, если честно, но шоколад чаще всего, потому что он всегда у меня под рукой.

— Я спрашиваю про вашу мечту.

Удивление в его глазах грозит перерасти в шок, и я спешу его успокоить:

— Я работаю в журнале, мне поручили статью о мечтах взрослых людей. Совсем не успеваю, так вот решила спросить у вас, чтобы не терять время. Все-таки несколько часов лететь.

— Какой журнал? — вдруг интересуется сосед слева.

— «Психология», — говорю первое, что приходит в голову, но обращаюсь скорее к своему первому собеседнику — ко второму даже не поворачиваюсь.

— А меня не хотите спросить? — мужчина в возрасте продолжает наседать, тогда как мужчина в деловом костюме снова погружается в свой планшет.

Собственно, мне без разницы. Во сне же не говорилось, чьи мечты я должна исполнить. Приятных молодых мужчин или неприятных немолодых. Мне должно быть без разницы. Конечно, я охотнее исполняла бы мечты первых, нежели вторых, но выбирать не приходится.

— У вас есть мечта? — наконец поворачиваюсь я к соседу слева.

— Меня Виктор Павлович зовут.

— Эвелина, — пытаюсь улыбнуться я.

— Эвелина, вы живете в Санкт-Петербурге?

— Так какая же у вас мечта?

— Долгая история. Тут важно самое начало, чтобы вы поняли. Поэтому я и спрашиваю, где вы живете?

Мне кажется, что идея начать расспрашивать о мечтах соседей в самолете была не самой удачной. Дальше я продолжаю удивлять саму себя. Я поворачиваюсь к соседу справа и шепчу ему на ухо:

— Спасайте!

Он отрывается от планшета и с изумлением смотрит на меня.

— Скажите, все психологи такие?

— Какие?

— Такие, как вы.

— Понятия не имею, я знакома только с одним психологом.

— У вас в журнале работает только один психолог? — снова удивляется он.

— В каком журнале? — Я уже забывала про свою легенду.

— В вашем журнале «Психология», — он пытается сдержать улыбку.

— Не знаю, я — внештатный сотрудник.

— Эвелина, вы меня совсем не слушаете, а ведь на основе истории моей жизни может получиться замечательный материал для вашей статьи, — сосед слева снова жаждет моего внимания.

— Так у вас есть мечта? — я решаю быть невежливой, игнорируя соседа слева и обращаясь к соседу справа.

— А вы считаете, что она у каждого должна быть? Вот у вас она есть?

— Мне на первый вопрос отвечать или на второй?

— Можете вообще не отвечать.

— А зачем тогда вы их задаете?

— Девушка, мне работать надо. Извините, — он почти грубо обрывает наш разговор, опять утыкаясь в свой планшет.

Мне становится так плохо, что хочется плакать. Я всегда была очень чувствительной и остро реагировала на грубость в свой адрес. Хотя мамино воспитание, по идее, должно было сделать меня толстокожей, но вот почему-то не сделало, скорее наоборот. Правда, какое мне дело до этого человека? Через пару часов я и не вспомню о его существовании. Стоит ли расстраиваться? С соседом слева у меня тоже нет никакого желания общаться. Я закрываю глаза и притворяюсь, что сплю. Через час приносят еду, я не открываю глаз, хотя в животе урчит. От запахов приходится постоянно сглатывать слюну. Мне хочется исчезнуть, как и всегда, когда я чем-то расстроена. Но как я могу исчезнуть, когда охота есть? Открываю глаза, но обещаю себе больше ни с кем не разговаривать. После обеда уткнусь в журнал и буду делать вид, что ни на кого до этого даже не смотрела.

Наконец мы приземляемся. В Питере солнечно. Радуюсь, что сейчас поздняя весна. Летний Питер я еще могу переносить, но без солнца просто чахну, поэтому и живу в Италии. Из самолета выхожу быстро, ни с кем не прощаясь, спешу на паспортный контроль, не хочется стоять в очереди. Но очередь все-таки есть.

— Я мечтаю отдохнуть.

Вздрагиваю от неожиданности. Молодой человек из самолета говорит мне это в самое ухо и, не дожидаясь моей реакции, устремляется пройти без очереди паспортный контроль. Не могу же я сказать, что как раз эту его мечту я могла бы помочь ему исполнить. Слишком двусмысленно получается. Что тогда он будет думать о психологах? Хотя какое мне дело до психологов? Я ведь художник…

— Куда направляемся? — спрашивает меня Алиса, когда мы выезжаем со стоянки Пулково.

— К родителям, — вздыхаю я. — Возьму у них ключи от бабушкиной квартиры.

— Они знают, что ты прилетела?

— Нет, я последнее время мало с ними общалась, и ты знаешь, как мама относится к моим начинаниям.

— Что ты им скажешь?

— Скажу, что решила летом порисовать в Питере. Буду ездить в пригороды. Отец меня в любом случае поддержит. А мама… Надеюсь очень редко попадаться ей на глаза.

— Что ты реально думаешь делать?

— Исполнять мечты других. Мне надо найти семь человек. Помогу исполнить им их мечты, а потом вернусь в Стрезу.

— Ну и где и как ты будешь искать этих людей?

— Не знаю. Может, в интернете дать объявление?

— Как ты думаешь, кто откликнется?

— Не знаю, я же еще не пробовала.

— Сумасшедшие. Это я тебе обещаю.

— Как тогда? Может, на сайте знакомств поискать?

— Эва, ты меня пугаешь.

— Я пошутила.

Хотя мне самой эта идея показалась достаточно привлекательной. Можно убить сразу двух зайцев.

— Может, тебе попробовать исполнить мечты знакомых людей?

— Не сработает. Во сне говорится, что должны быть незнакомые люди.

— Как ты думаешь, сколько на это уйдет времени?

— Не знаю. Я ведь никогда ничем подобным не занималась. Сначала их нужно найти. С одной стороны, это кажется очень простым, ведь все же мечтают. Разве нет? — Я заметила на лице Алисы скептический взгляд.

— Точно меньше, чем ты думаешь.

— Да, я уже успела заметить. Два моих соседа в самолете не сумели внятно ответить, о чем мечтают.

— Что?! Ты начала приставать к людям уже в самолете?

— Спокойно. Я ни к кому не приставала. Только немного. Никто не пострадал.

— Эва, ты поосторожнее, иначе можешь влипнуть в историю. Мне кажется, нам нужна помощь Вероники.

— Честно говоря, я боюсь, что она меня засмеет или сочтет сумасшедшей.

— Не переживай, я буду свидетельствовать в твою пользу.

Алиса высаживает меня около подъезда родителей, и мы договариваемся встретиться с ней сегодняшним вечером.

Дверь мне долго не открывают. Странно, в воскресное утро родители обычно бывают дома. Да, я никого не предупредила о приезде. О чем я только думала? Свои ключи я никогда не беру, если уезжаю надолго. Я уже собираюсь звонить маме по телефону, как дверь вдруг открывается.

— Ты? — спрашивает мама, но такое ощущение, что она ничуть не удивлена. — Зря приехала. Уже ничего не исправишь и ничему не поможешь.

— Ты как-то странно говоришь? Что-то случилось?

Ее слова меня не на шутку тревожат. Я всегда знала маму как очень активную, властную и сильную женщину. Я даже частенько ее побаивалась, поэтому многого не рассказывала. Сначала сообщала папе, потом ей. Сейчас я смотрю на нее и не узнаю. Передо мной как будто другой человек. Она словно постарела лет на десять, а ведь виделись мы с ней всего пару месяцев назад. Да, внешне она почти безупречна. Длинные светлые волосы уложены как всегда идеально. Лицо гладкое, без единой морщинки. Легкий макияж. Но вот взгляд… Немного растерянный — так смотрят люди, потерявшие свои очки. И круги под глазами… Как будто мама забыла снять маску. Или, наоборот, надеть? Устала? Заработалась? Или заболела?

— Твой отец разве тебе ничего не сообщил?

— Что он мне должен был сообщить?

— Вы же всегда с ним заодно. Только не говори, что ничего не знаешь, я не перенесу еще одной лжи!

— Мама, ты о чем?

— Эвелина! Не строй из себя дурочку! — наконец-то слышатся привычные мамины интонации.

— Мама, объясни, пожалуйста, что случилось. Я ничего не понимаю.

— Зачем ты тогда приехала?

— Я решила лето провести здесь. У меня появились идеи новых пейзажей.

— Твои очередные бредовые идеи. Не боишься?

— Чего?

— Что можешь в свою Италию больше не вернуться!

— Почему?

— Сомневаюсь, что в нынешней ситуации отец будет давать тебе деньги в прежнем объеме.

— Что-то случилось с его компанией?

— Нет, с компанией все в порядке, насколько я знаю. Процветает.

— Что-то случилось с папой?

— Да, актриса из тебя всегда была никудышная, играть ты не умеешь.

— Мама, я не играю! Почему нельзя сказать прямо?

— Вижу, что не играешь.

— Так что с папой?

— Он влюбился, — говорит мама, словно выплевывая ненавистные слова.

— Что?! — я оказываюсь к этому совершенно не готова.

— И ушел от меня. Нас даже уже развели официально.

— Почему мне никто не сказал?

— Наверное, потому, что ты уже давно совершеннолетняя.

— И что теперь делать?

— Тебе? Договариваться о финансировании, потому что в скором времени может появиться еще один наследник.

— Мама, я не об этом, — я пропускаю ее слова о наследнике. Видимо, мой мозг не может обработать новую шокирующую новость, не справившись с предыдущей.

— Дура. На что ты жить будешь? Ты же абсолютно не умеешь зарабатывать себе на жизнь. И мужа у тебя так и нет. При этом привыкла к роскошной жизни. Ты давно разговаривала с отцом?

— Около недели назад.

— И он ничего тебе не сказал? Гад, боится уронить себя в твоих глазах. Он, конечно, хороший, плохая я. От хороших ведь не уходят.

Я вижу в ее глазах боль, но свои слезы она мне показывать не хочет. Честно говоря, я хочу ее утешить, но утешать не умею. Я не знаю, что сказать. В голове все смешалось. С одной стороны, я понимаю, каково ей. Кому приятно, когда тебя бросают? С другой стороны, я понимаю папу. Я-то уехала из дома много лет назад и с тех пор, кроме облегчения, ничего не чувствовала. С мамой жить действительно было непросто.

— Мам, я хочу пока пожить в бабушкиной квартире. Ты не против? — осторожно спрашиваю я.

— Пытаться утешать меня не нужно. Меньше всего утешения мне нужно от тебя. Вы с отцом всегда были заодно.

— Это неправда.

— Правда. Кофе хочешь? Завтрака у меня нет.

— Я не голодна, но устала с дороги. Хочу заехать в квартиру, немного отдохнуть.

— Я бы на твоем месте позвонила отцу и прощупала ситуацию. У меня сейчас лишних денег нет, я планирую открыть еще одну клинику в ближайшее время, так что тебя кормить не стану.

— Мама, я не претендую на твои деньги. Если что, я всегда смогу продать свои картины.

— Кому они нужны? Ты хоть одну продала?

— Пока нет. Но я и не пробовала.

— А ты попробуй, сразу спустишься с небес на землю.

Я ничего не отвечаю. Мама с самого начала не одобряла мои занятия живописью. Она хотела, чтобы я получила серьезную профессию: стала медиком и работала в ее клинике. Я с детства ненавижу больницы, и неважно, какого цвета там стены и халаты у персонала. Больницы есть больницы, даже если называются клиниками. Там операции, процедуры, уколы и так далее. Там почти всегда боль.

Ладно, что-то я отвлеклась, но, когда мама принимается критиковать мои картины, мне всегда в ответ хочется начать критиковать то, чем занимается она. Она создает людям красоту. Мне кажется, что живопись делает людей красивее не снаружи, а изнутри, — а когда человек красив внутри, это не может не отражаться на внешности. Без всяких операций и бешеных денег. Она не любит свою работу, а я люблю то, чем занимаюсь, пусть и не заработала на своем творчестве ни рубля. Пока.

— Эвелина, а ты зачем надела этот мешковатый костюм? Хочешь скрыть, что поправилась? Щеки-то не скроешь.

Я могла бы парировать, что мама хоть и выглядит безупречно, несмотря на свои пятьдесят с хвостиком, однако муж от нее все равно ушел. Но не буду. Тогда мама заведет песню про мою личную жизнь, а личной жизни у меня на данный момент почти нет. Пара свиданий с итальянским булочником из городка, где я живу, не в счет. А вообще, в Италии меня все мужчины считают красивой. Да, я не худышка, но так ведь в Италии с ее пищей богов — пиццей, пастой, мороженым и разнообразной выпечкой — трудно оставаться в форме, особенно если ты предрасположена к полноте. Да, у меня есть пяток, может, десяток лишних килограммов, но зато красивая кожа и длинные светлые волосы. Да, если я не крашусь, то меня трудно назвать яркой, но не уродина, это точно.

— Похоже новые морщинки появились. Ты много бываешь на солнце. И складки обозначились. Еще несколько лет — и колоть будет поздно, нужны будут более радикальные меры, — мама не успокаивается.

— Бабушкины ключи в комоде?

— Ты бы хоть квартиру ее разгребла, там столько барахла, что ступить негде!

Я не отвечаю на мамины выпады. Хотя, может, перепалка со мной отвлекла бы ее от мыслей о разрыве с папой. Нет, не буду жертвовать собой. Я же не виновата, что он от нее ушел. Неужели я чувствую удовлетворение? Мне даже страшно. Мне же должно быть жалко ее. Но мне жалко папу за то, что он так долго терпел ее.

— Я пошла, если что — звони. — Я беру ключи и спешу выскочить из светлой и просторной родительской квартиры, где так тесно и темно.

Глава 2

— Так, значит, твои родители расстались?

Мы сидим на кухне у Алисы и пьем чай. Я не могу удержаться от сметанного тортика и черносмородинного чизкейка из ближайшей булочной. Когда нервничаю, всегда ем сладкое. Впрочем, и в хорошие времена я не прочь съесть кусочек тортика. Алиса тоже, но на ее фигуре это пока никак не отражается. Она стройна, как тростинка, и даже несколько тортов, по моему мнению, ей никак не повредят. Скорее наоборот.

— Да. Мне, наверно, должно быть жалко обоих. Мне и жалко, но только того, что они не сделали этого раньше.

— И что ты чувствуешь?

— Чувствую мамину злость.

— Ты говорила с отцом?

— Пока нет. Завтра позвоню.

— Чего-то боишься?

— Пожалуй, боюсь знакомиться с его новой женщиной. Мне пока сложно уяснить, что он ушел не просто от мамы, а ушел к другой женщине.

— Боишься, что он ее будет любить больше, чем тебя?

Я задумалась. Действительно, я этого боюсь, ведь до сих пор папа любил меня больше всех на свете. Я это чувствовала. А теперь эта новая женщина. Наверняка, она лучше мамы, иначе бы он не ушел.

— Но ты же не маленькая девочка, взрослая уже. К тому же вы давно живете на расстоянии, не так много общаетесь. — Алиса читает мои мысли. Но я больше не хочу об этом говорить.

— Ты сказала Веронике про мой приезд?

— Да, она должна чуть позже подъехать. У нее завтра суд, надо подготовиться.

— И про затею исполнять чужие мечты?

— Я не так это сформулировала.

— А как?

— Сказала, что ты хочешь попробовать себя в новой сфере деятельности.

— Она матернулась, поди?

— Ты права, — Алиса улыбается мне в ответ. — Но она может дать дельный совет. Защитить, если ты наткнешься на каких-нибудь маньяков.

— Витька тоже задержится?

— Да, он сегодня допоздна.

В детстве у меня не было подруг, я больше с мальчишками водилась. Один из них был Витька — мой закадычный дружок по даче, с которым мы были знакомы с младенчества. Все дразнили нас женихом и невестой, Витька говорил, что женится только на мне. Мы выросли, он женился на Алисе, и она стала моей лучшей подругой. Вероника была ее двоюродной сестрой. И пока я не уехала в Италию, мы составляли очень тесный тройственный союз. Я даже удивлялась, что с женщинами так приятно дружить и общаться. Алиса была нежной и понимающей, Вероника более сильной и прагматичной, а я — ни то ни се, в общем, мы дополняли друг друга, особенно дополняла я, потому что во мне ничего яркого не было.

Вероника приехала совсем поздно, даже позже Витька, который не стал скрывать своей радости, увидев меня. Мы крепко обнялись, и он не стал смеяться над моей идеей. Он с детства меня поддерживал. Как хорошо, что Алиса не ревнует, а то бы я потеряла друга. А так еще и подругу приобрела. Мне повезло.

— Эва, что ты задумала?

— Вероничка, тебе же Алиса уже все рассказала.

— Я ничего не поняла из ее слов, какой-то бред, если честно.

Мы с Алисой переглядываемся.

— Алиса сказала, что ты проходишь какой-то марафон, что тебе надо помочь определенному количеству людей. Ты подписалась на какую-то волонтерскую программу?

— Не совсем так, но я действительно должна помочь семерым незнакомым людям исполнить их мечты.

— Помочь чем? Материально или как? Если что, я с тобой незнакома, — смеется Вероника.

— Честно говоря, я не знаю, чем помочь. Потом с этим разберусь. Для начала мне надо их найти. А как найти, я пока не придумала. У меня была идея открыть агентство исполнения желаний, но потом я подумала, что открывать его ради семи человек как-то слишком хлопотно.

— У тебя есть страничка в инстаграме или в какой-нибудь другой соцсети?

— Вроде были, но я редко там бываю.

— Значит, будешь часто. Пишешь посты про мечты, спрашиваешь людей, о чем они мечтают, потом смотришь, что ты можешь сделать для них.

— Но меня читают там только те, кто знают.

— Заведешь себе в подписчиках незнакомых людей.

— Гениально, — выдыхает Алиса. — А еще я подумала, что могу поинтересоваться у своих клиентов про их мечты.

— Только что тебе даст помощь этим людям? — задает коварный вопрос Вероника.

— Это ей необходимо в терапевтических целях, — решает поддержать меня Алиса.

— Она подсадила тебя на всякие такие штучки? — кивает Вероника в сторону Алисы.

— Нет, я сама. Мне действительно это очень нужно.

На следующий день я заглядываю в свой инстаграм, предварительно восстановив пароль, сто лет там уже не была. Да, всего пятнадцать подписчиков. Маловато будет.

Вечером решаю созвониться с папой. Чувствую, непростой разговор нам предстоит, хоть мы и понимали всегда друг друга с полуслова. Но это было раньше, пока папа не ушел к другой женщине.

— Эва, дорогая, почему ты не предупредила, что приедешь? Я бы тебя встретил.

— Наверно, по той же причине, по которой ты не сказал, что вы с мамой развелись.

— Я не хотел сообщать такие новости по телефону. Давай встретимся, хоть прямо сейчас, и поговорим, я тебе все объясню.

— Мне не надо ничего объяснять, я все понимаю. Просто это было так неожиданно, ну и мама в своем репертуаре. Заранее причислила меня к твоим союзникам и соответственно к ее предателям.

— Да, нелегко тебе пришлось. Ты сейчас с ней?

— Вот уж нет, я в старой бабушкиной квартире.

— Ты с какой-то целью приехала, родная?

— Длинная история.

— Давай встретимся, и ты мне все расскажешь.

Через час мы уже сидим в нашем любимом ресторанчике. Он находится совсем не в центре, но, как-то раз заглянув в него, мы стали частыми посетителями.

Папа тоже постарел, не только мама. Он немного пополнел, но по-прежнему статен. В темных густых волосах можно рассмотреть седину. Пока почти незаметную, но раньше ее не было. От его карих глаз маленькими паутинками расходятся уже достаточно глубокие морщинки, особенно когда он улыбается. Выходит, счастье не только молодит.

Не успели мы изучить меню, как папе уже звонит его женщина. Проверяет: где и с кем он находится.

— Тебя это не напрягает? — С папой я могу говорить на любые темы. Надеюсь, что могу и что ничего не изменилось.

— Пока нет, после холодного равнодушия твоей мамы мне это даже льстит.

— Вы давно с ней вместе?

— Несколько лет.

— Что?! — я чуть не давлюсь вином, которое к тому времени нам принесли.

— Мама знала?

— Я не стал ей говорить. Она думает, что я ушел из-за Катиной беременности. Что наши отношения только начались.

— Она беременна?

— А ты не знала? Я думал, что мама тебе рассказала.

— Да, она что-то такое говорила про еще одного наследника, но я как-то не придала значения ее словам.

— Да, через несколько месяцев у тебя родится брат, мы знаем уже, что это будет мальчик.

— Папа, ты счастлив? — Я внимательно смотрю ему в глаза, чтобы прочитать что-то такое, о чем он, скорее всего, не скажет.

— Трудный вопрос, на него нельзя ответить однозначно.

— Обычно, если человек счастлив, он отвечает не задумываясь. Даже если для этого счастья есть всего одна причина. А у тебя сразу две: любимая женщина и будущий ребенок.

— А ты счастлива? — папа уходит от ответа.

— Именно за этим я и приехала сюда. Наверно, мне потребуется твоя помощь.

— У тебя кто-то появился?

— Пока нет.

Уже во время встречи с папой у меня заметно портится настроение. Я все понимаю: мы давно не живем вместе, у него своя личная жизнь, новая семья и скоро будет новый ребенок, при этом вряд ли он станет любить меня меньше, да и во всяком случае получится, что он любит меня на тридцать лет дольше, чем своего сына. Но кошки скребут на душе. Я чувствую, что папа изменился. Он ничего не говорит о том, что готов меня поддержать, а я не ничего не выясняю и ни на чем не настаиваю, привыкшая к тому, что папа спешит мне на помощь, даже когда я об этом его не прошу. Мы не засиживаемся с ним допоздна, как обычно: снова звонит его Катя, он извиняется и говорит, что ему пора. Как бы между делом он приглашает меня на их свадьбу, которая должна состояться уже в начале июня. Интересно, а если бы я не прилетела в Питер пару дней назад, я вообще узнала бы об их бракосочетании?

Глава 3

Я с горем пополам набираю в инстаграме около двухсот подписчиков. Если лайки мне еще как-то ставят, то делиться комментариями по поводу своей мечты не спешит никто. Мое состояние становится близким к отчаянию. Я дохожу до того, что начинаю подписываться на детские профили, полагая, что детские мечты исполнять не так уж и сложно. Но откликов по-прежнему не наблюдается. Так мне всей жизни не хватит, чтобы осчастливить этих семерых незнакомцев. Я уже привыкаю считать свою идею действительно бредовой. К тому же очень сильно не хватает солнца, в Питере, как назло, несколько дней пасмурно.

Вы бы видели, как я радуюсь, когда мне отвечает некий мальчик Илья, написавший, что мечтает о щенке лабрадора. Я тут же ищу в интернете их примерную стоимость и понимаю, что денег на щенка у меня вполне хватает, не надо даже прибегать пока к папиной помощи.

Вы догадываетесь, что я делаю? Я покупаю щенка. Дура, правда? Но в тот момент я так не думаю, я счастлива, что у меня появился реальный шанс исполнить желание другого человека, к тому же таким простым способом. Я пишу об этом Илье. Он тоже очень радуется. Мы договариваемся встретиться с ним на детской площадке, где он обычно гуляет со своей мамой.

Как бы вы отнеслись к незнакомой женщине, которая обращается к вашему ребенку на улице и хочет подарить ему щенка? А к тому факту, что ваш семилетний сын познакомился с этой женщиной по интернету и попросил подарить ему собаку? Я сама была бы в шоке, хотя детей у меня нет, правда, есть трехлетний сын Вероники, и иногда мы нянчим его все вместе.

— Это ваша собака? — чья-то мамаша просит убрать собаку с детской площадки.

— Нет, это собака вот того мальчика, — показываю я на Илью.

Через пару минут назревает скандал.

— Женщина, почему вы утверждаете, что собака наша? — ко мне уже обращается мама Ильи.

— Я подарила ее вашему сыну.

— Что? Вы с ума сошли?! Нам не надо никакой собаки.

— А мне надо! Эта тетя мне обещала подарить собаку! Она моя! — Илья начинает тихо плакать.

— Откуда ты знаешь эту тетю?

— Мы переписывались с ней в интернете, она спросила, о чем я мечтаю, я сказал, что о собаке. — Илья размазывает слезы грязными кулаками.

— Вы сумасшедшая? Я сейчас вызову полицию, — в голосе мамы Ильи появляются истерические нотки.

— Не надо никакой полиции. Я не сумасшедшая. Я вам все объясню. Мне просто стало жаль вашего ребенка, к тому же у меня случайно оказался этот щенок.

Я хочу поспорить с ней по поводу того, кто из нас двоих более сумасшедший. Все-таки это не мой ребенок общается по интернету с незнакомыми взрослыми.

— Не трогай, он может быть больным! — мама Ильи кричит, видя, что он хочет взять щенка на руки.

— Он совершенно здоров. Я покупала его в очень приличном месте. У него есть все справки от ветеринара.

— Мама, мы ведь не бросим его на улице? Мы ведь возьмем его домой? А как его зовут? — ребенок переключается на меня.

— Я пока никак не называла его, думала, это сделаешь ты.

— Мама, я назову его Хейли в честь вертолетика из мультика. Можно?

— Илья, мы не можем взять эту собаку, у тебя аллергия, я же тебе говорила. К тому же мы ничего не знаем про эту собаку, про эту женщину, — мама Ильи окидывает меня подозрительным взглядом.

— Меня зовут Эвелина, у собаки есть все документы и справки, я купила ее в питомнике.

— Почему же вы не хотите оставить ее себе?

— Я скоро уезжаю, а Илья написал, что мечтает о собаке, — я решаю не говорить, что купила щенка специально для ее сына, все это может выглядеть очень подозрительно, тем более возле нас начинает собираться толпа.

— Никакой собаки! Надо сначала родителей спрашивать, а потом уже тащить сюда эту собаку. Пошли, Илья, нам пора обедать.

— Ой, я можно мне? Подарите щеночка мне. Мама, можно? — на меня смотрит маленькая девочка и пытается погладить Хейли.

Да, я решаю, что его будут звать именно так. Хейли.

Я нахожусь в замешательстве: я могу немедленно исполнить мечту девочки, но Илья, для которого я купила эту собаку, уходит, все время оглядываясь, и в его глазах стоят слезы. Могу ли я предать мальчика, который так ждал эту собаку и, наверно, представлял, что она уже его, представлял, как будет играть с ней?

— Нет, это собака Ильи, я ему обещала, — твердо говорю я.

— Но ведь его мама не разрешает, — возражает девочка.

— Полина, ты слышала, что сказала тетя? Собака будет ждать того мальчика.

— Мамочка, а где ждет меня моя собачка?

— Полиночка, мы ведь уже говорили о собачке. Когда-нибудь потом, она обязательно появится, но не сейчас.

Итак, я до сих пор не исполнила ничьей мечты, зато у меня появилась собака, которую надо кормить, выгуливать и прочее. Я не знаю, что с ней делать дальше, выбросить на улицу я ее тоже не могу, приходится взять домой. Да, она, конечно, милая — точнее, он. Но готова ли я к такой ответственности? Не только за себя, но и за другое живое существо, которое теперь полностью от меня зависит.

Глава 4

Ночью у меня вдруг сильно разболелся зуб. Я ненавижу ходить к стоматологам. Ненавижу и боюсь. Хорошо хоть не так часто это случается, зубы у меня хорошие. Но в этот раз раздувает всю щеку. Еле доживаю до утра. Бегу в ближайшую к дому стоматологию. Выясняется, что потревожил меня зуб мудрости, который предстоит непременно удалить. Ужас! Стоматолог — мужчина приятной наружности, только слишком молодой какой-то. Меня всегда настораживают молодые врачи: вдруг мой случай окажется особенным, и у них не хватит опыта, чтобы справиться с ним? Представляете, я теряю сознание после третьего обезболивающего укола.

Зуб мне в итоге удаляют, само удаление оказывается не таким страшным, как обезболивающие уколы. Мне вручают кучу таблеток и говорят, что полностью наркоз отойдет через пару часов, а пока я даже попрощаться нормально не могу, язык совершенно не шевелится, да и щеку свою я не чувствую. Я плетусь домой, мечтая о том, чтобы лечь и немного поспать.

Дома я принимаю еще кучу обезболивающих и сразу проваливаюсь в сон, так как практически целую ночь накануне не спала. Но едва я успеваю заснуть, как раздается звонок в домофон. Начинает скулить мой песик. Кто мог припереться ко мне в это время? Неужели нельзя было позвонить по телефону? А может, я кого-нибудь затопила? Щека распухла, наркоз стал отходить, и я вдруг почувствовала, что ужасно хочу есть, но как это можно было бы сделать, совершенно не понятно: рот открывать больно.

— Кто там? — спрашиваю я, как могу, надеясь, что просто ошиблись номером квартиры.

— Это ваш стоматолог Иван Нестеров. Я пришел узнать, как у вас дела. Вы не отвечали на звонки, я стал волноваться.

Удивленная, я открываю дверь. Вот так уровень сервиса!

— Как вы? Все в порядке? Температура есть? Вы позволите войти?

Он стоит передо мной уже без белого халата, и я вижу, что он весьма приятный парень. Но это я заметила еще в клинике. Совсем молодой, если бы не очки. Они придают ему солидности. Почти классический ботаник. Но врачам это к лицу, они и должны производить впечатление заумных, педантичных, немного занудных людей. Больше доверия. Если к этому добавить доброжелательности, то практически идеальный для меня врач вырисовывается. Мне кажется, что Иван именно такой.

— Я не меряла, я спала.

— Я вас разбудил? Простите.

— А вы ко всем пациентам домой ездите?

Иван выглядит смущенным.

— Нет, вы были моей первой пациенткой, до этого я еще самостоятельно не работал, только ассистировал.

Вот это да! Неспроста я чувствовала, что ему не хватает опыта.

— А вы уверены, что не будет осложнений?

— Вы боитесь?

— Страх врача всегда передается пациенту. Разве вы приехали бы ко мне, если бы не боялись?

— Я просто волновался. Обычно мы звоним пациентам, но вы не отвечали.

Я достаю свой телефон из сумки. Обнаруживаю двадцать два пропущенных вызова от Ивана. Ничего себе он волновался! По-моему, попахивает паникой.

— Да, я поставила беззвучный режим и забыла включить после клиники.

— У вас есть градусник?

— Не уверена, это бабушкина квартира. Я до сих пор не знаю, что где лежит. Я здесь временно живу.

Я окидываю взглядом заставленную всякой бабушкиной всячиной прихожую, которую так и не убрала, и понимаю, какое впечатление может производить теперь уже моя квартира на тех, кто оказывается здесь впервые. Пещера Аладдина. Хотя восточных вещей здесь немного, но других сокровищ хватает. Но я не буду пока ничего трогать. Пока вещи бабушки здесь, мне кажется, что и она тоже. А мне очень важно сейчас не быть совсем одной. Да, у меня есть Хейли. Удивительно, как быстро он освоился в квартире и даже почти ничего не ободрал и не уронил.

Иван протискивается через узкий проход между стеной и трюмо и прикладывает свою прохладную ладонь к моему лбу. Неожиданно мне становится очень хорошо.

— Что-то лоб у вас горячий, высокой температуры нет, но небольшая явно имеется. Я дам вам жаропонижающее, и противовоспалительное средство еще выпейте. Завтра вам надо будет обязательно прийти в клинику. Сегодня выходить на улицу нельзя, поешьте немного и ложитесь спать.

— А как же моя Мечта?

— Какая мечта? — удивляется стоматолог.

— Мечта по имени Хейли, иди сюда!

Мой щенок, однако, боится незнакомцев и спешить ко мне не собирается. Я достаю его из-под кровати. Он выглядит очень жалким. Странно, а на игровой площадке к детям шел с большой охотой. Наверно, чувствовал своих.

— Надо как-то с ним погулять. Я утром выходила на пару минут. Убрать за ним, конечно, не так трудно, но мне его жалко — он обычно терпит до последнего.

— Хорошо, я выведу его быстро на прогулку. Давайте поводок.

— А еще я есть хочу, но то, что у меня в холодильнике, совершенно бесполезно — я жевать не могу. — К своему удивлению, я чуть не плачу от жалости к себе.

— Я куплю вам еды…

— А почему вы назвали свою собаку Мечтой? Какая-то особенная история? — спрашивает Иван, когда мы сидим на бабушкиной кухне.

Он рассматривает вещицы на полке рядом со столом, среди которых звучащая чаша, павлин с драгоценными камнями, Эйфелева башня, фигурка черной кошки и много чего еще. Однако спрашивает совсем не про них.

Я пытаюсь через трубочку есть жидкое детское мясное пюре, которое купил Иван, а я разогрела в микроволновке. Отвратительное занятие. Но желудок сводило так, что выбора у меня не было. Иван пьет чай. Хейли сидит под столом и тычется своим мокрым носом мне в щиколотки.

— Это действительно интересная история. Один мальчик хотел собаку, я купила ему этого щенка, у мальчика оказалась аллергия, в итоге собака поселилась у меня.

— Вы не знали, что у него аллергия?

— Я вообще его не знала. Но это тоже очень долгая история. Лучше скажите, у вас есть мечта?

— Вы хотите мне подарить собаку?

— Нет, как я могу подарить вам чужую мечту?

— А что вы сами будете делать с чужой мечтой? — Иван вдруг мгновенно становится очень серьезным.

— Пока поживет у меня, потом посмотрим. Так что насчет вашей мечты?

— У меня вроде нет мечты. Все, что я хотел, у меня есть.

— Все-все? — меня было не остановить. Разве я могла упустить возможность и не попытаться исполнить мечту человека, с которым только сегодня познакомилась? — Например, вы всегда мечтали стать стоматологом?

— Вряд ли всегда, но мне нравится моя профессия. Кстати, а вы чем занимаетесь? Исполняете чужие мечты?

— Нет, это не основной род моих занятий. Я художник. Но не отклоняйтесь от темы. Кем вы мечтали стать в детстве?

— Не помню. Наверно, в детстве я не мечтал о том, кем стану, когда вырасту.

— Такого не может быть. Все дети мечтают, просто вырастая, взрослые об этом забывают. Но это неправильно. Ну, во что вы играли, когда были маленьким?

— А вы всегда мечтали стать художником?

— По-моему, здесь я задаю вопросы, — я не хочу сдаваться.

— Мне тоже интересно про вас узнать. Я же не на допросе или интервью.

— Хорошо, я обещаю, что отвечу на ваши вопросы, но только после того, как вы ответите на мои. Вы меня всегда перебиваете, а это невежливо. К тому же именно по вашей вине у меня так раздулась щека и я не могу ничего есть, кроме этого противного детского питания, которое вы мне купили.

— Хорошо-хорошо, и хоть вы не во всем правы, я готов ответить на несколько ваших вопросов, а потом вы ответите на мои.

— Так во что вы любили играть в детстве?

— Особо не помню, наверно, как все мальчишки: в казаки-разбойники, войнушки и машинки.

— Нет, это не подходит, хотя моя подруга вас раскрутила бы.

— Она следователь? — вновь улыбается Иван.

— Нет, она психолог.

— Скажите, а зачем вам все это?

— Что все?

— Зачем вы меня пытаете расспросами про мечту?

— Если бы вы были моим психологом, я бы вам рассказала, а так я думаю, что мы недостаточно для этого знакомы.

— Вы предлагаете мне поближе с вами познакомиться?

— Нет, вовсе нет, — я начинаю смущаться. Какой-то странный разговор у нас получается. Все-таки нелегко разговаривать с людьми про их мечты. Я было хотела поинтересоваться, есть ли у Ивана любимый человек, но прикусила язык. В русле нашего разговора данный вопрос был бы еще более неловким, чем все предыдущие. Надеюсь, что у меня будет еще возможность задать его.

— А о чем в детстве мечтали вы? — спрашивает Иван.

— Вы не на все мои вопросы еще ответили, но думаю, что мне пора уже спать, что-то я неважно себя чувствую.

После этого Иван как-то быстро начинает собираться, взяв с меня обещание, что я не буду больше выключать телефон, а завтра непременно появлюсь в клинике.

Глава 5

В инстаграме начинают писать разные гадости под моими постами про мечты. Типа советов приземлиться, заняться настоящим делом, найти себе мужа и завести детей, чтобы у меня пропало желание заниматься всякой ерундой и выдумывать глупости. Честно говоря, у меня был уже порыв прекратить свою активность в интернете, потому что пока ничего хорошего из этого не выходило, только портилось настроение, начинало казаться, что действительно то, что я делаю, как-то несерьезно, никому пользы не приносит, в этом нет смысла, я трачу время непонятно на что, и жизнь моя проходит впустую. Какое-то время я почти не захожу в инстаграм, чтобы не расстраиваться и не терять решимость довести свое дело до конца и исполнить чьи-то желания.

В то утро, сама не знаю почему, я решаю заглянуть на свою страницу. Там меня ожидает новое сообщение от некой Галины. Я уже какое-то время не читала сообщений, потому что, кроме предложений о заработке в интернете, ничего стоящего никогда не приходило. Но не в этот раз.

«Здравствуйте, Эва. Хочу написать вам о своей мечте. Я с детства мечтала научиться рисовать. Но сначала у нас с мамой не было денег, потом у меня не было времени, я много училась. Потом я вышла замуж, и у меня родился Миша. Он инвалид, я воспитываю его одна. Вы пишете, что мечты могут быть светом для нас в трудные времена. Если честно, то до вашей статьи я и не думала вспоминать о своем увлечении. Я даже для себя давно ничего не рисовала, но тут вдруг почувствовала, что мне очень хочется. Я не знаю, как в моей ситуации выкроить время и средства для того, чтобы учиться рисовать, но благодаря вам появилась надежда».

Это письмо меня сильно взволновало. Я же сама художник и знаю, как захватывает порой творческий процесс, как заставляет отвлечься от всех проблем, погрузиться в свой особенный мир, какую приносит радость. Вроде простая мечта, но человек почему-то не смог ее осуществить. Я прошу у Галины номер телефона, и в моей голове уже зреет план, как легко и быстро осуществить ее мечту учиться рисовать. Тут же звоню ей. Нечего терять время.

— Галина, здравствуйте, это Эва. Как хорошо, что вы мне написали. Я все обдумала, и мне кажется, что вашу мечту реализовать совсем нетрудно.

— Эва, здравствуйте. Мне очень приятно, что вы откликнулись. Вот уже несколько дней я живу с каким-то приподнятым настроением. Но мне очень неловко доставлять вам беспокойство.

— Галина, давайте встретимся и все обсудим.

— Мне кажется, это будет затруднительно. Я не могу оставить Мишу одного, даже на полчаса, он без меня совсем не может.

— А няня? Можете нанять няню?

— Нет. У меня нет денег. Я же совсем не работаю, сижу с Мишей, пенсия по инвалидности совсем маленькая.

— Понятно теперь, почему вам так трудно осуществить свою мечту. Но вы не переживайте. Ищите пока подходящие для вас курсы, хоть онлайн, если не можете оставить Мишу и доверить его кому-то еще, а может, я и для няни смогу вам найти денег.

— Эва, все это очень неожиданно. Здесь нет никакого подвоха?

— Вам может показаться, что я немного сумасшедшая, наверно, так и есть, но моя подруга-психолог говорит, что у меня даже не пограничное состояние, а так, легкое отхождение от нормы, но оно есть у всех. Извините, я тоже волнуюсь, поэтому так разболталась. Просто у меня есть личная причина, почему мне важно исполнить мечты нескольких незнакомых мне людей.

— И многим вы уже помогли?

— Пока никому, к сожалению. Была попытка с маленьким мальчиком. Он хотел собаку, но мама ему не разрешила. В итоге собака живет у меня. Вы знаете, не так много людей в наше время мечтают, а еще меньше тех, которые делятся заветными мыслями с другими. Поэтому я действительно вам благодарна, что рассказали о своей мечте. Я попробую ее исполнить.

— Пока все это мне кажется странным — так не бывает.

— Бывает. Мы же сами создаем реальность.

Итак, у меня появляется шанс исполнить одну мечту. Хоть бы в этот раз все удалось. Но для этого мне нужна финансовая помощь отца. Курсы я подбираю в тот же день, заодно смотрю расценки на услуги няни, выходит не так уж много, но у меня таких денег сейчас нет, и я напрашиваюсь в гости к папе.

Папа со своей новой женой переехал не так уж далеко от нашей старой квартиры. Видимо, район действительно хороший, раз они не сбежали от моей мамы куда подальше. По телефону он не выражает большого энтузиазма по поводу моего визита — наверно, боится, что наши отношения с его Екатериной могут испортиться, не успев даже начаться.

На папиной свадьбе мы едва поговорили друг с другом. К моему большому удивлению, церемония оказалась весьма скромной и немногочисленной. Хотя, учитывая размеры живота невесты, наверно, удивляться не стоило. И не от большой уверенности Екатерина вела себя как снежная королева: она едва кивнула мне, когда папа нас познакомил, и за весь вечер даже ни разу не посмотрела в мою сторону, как будто меня не существовало. Сначала я хотела сбежать, но какой-то внутренний бесенок внутри меня сказал, что не станет доставлять такого удовольствия новоиспеченной папиной жене. К тому же я хотела поддержать папу, который тоже чувствовал себя не очень-то уютно на собственной свадьбе. К сожалению, мое присутствие не слишком ему помогло. Хоть он и пытался не подавать виду, однако преувеличенное возбуждение периодически сменялось у него состоянием какой-то потерянности. Честно говоря, он тоже практически не обращал на меня внимание. Грустная получилась свадьба. Для меня. Странно, это родители обычно на свадьбах своих детей испытывают, наверно, чувство полного отделения от них. Я на бракосочетании своего отца ощущала тоже самое. И пока не могла с этим смириться, хотя уже сто лет жила на приличном физическом расстоянии от своих родителей.

И вот теперь стою перед дверью одного из них и жму кнопку домофона. Очень долго жду ответа. Потом дверь неожиданно открывается, и я вижу папу.

— Зачем ты спустился?

— Катя легла отдохнуть, я решил ее не тревожить. Посидим где-нибудь, здесь рядом было хорошее кафе.

— Папа, скажи, а зачем ты женился? Я сразу поняла, что твоя Катя еще хлеще нашей мамы.

Я всегда говорила ему, что думаю, и в этот раз тоже не скрываю своих мыслей. Хотела сказать это еще раньше, но решила не портить настроение нам обоим сразу после их свадьбы.

В ответ на мой вопрос папа пожимает плечами.

— Ты уже жалеешь?

— Эва, давай не будем сейчас об этом. Тебе я зачем так внезапно понадобился?

— Ты не рад, что мы встретились? Катерина что ли возмущалась?

— Я не сказал ей.

От возмущения даже не нахожу слов.

— Но я ведь не любовница и не бывшая жена, я же твоя дочь, мы можем встречаться в любое время. Или она против?

— У нее сейчас очень часто меняется настроение, ей вредно волноваться. Ладно, не будем о Кате. Что у тебя случилось?

— У меня все хорошо. Я решила помочь одной женщине. Понимаешь, у нее очень сложная ситуация. Больной ребенок, она одна. И она очень хочет научиться рисовать.

— Что?! — Папа останавливается и смотрит на меня в недоумении. — Эва, ты меня выдернула из дома ради какой-то женщины, которую я в глаза не видел?!

— Во-первых, я тебя не выдергивала: по-моему, это ты не захотел меня пускать к себе домой. Во-вторых, какая разница, видел ты ее или не видел. Ей совсем плохо, у человека нет никакой отдушины, ей обязательно надо помочь!

— Но почему я?!

— Помогать буду я, а не ты. Ты просто дашь мне немного денег.

— Эва, кстати, о деньгах. Тебе надо найти работу и самой зарабатывать себе на жизнь. Я подумал и решил, что больше не буду давать тебе денег в таком объеме.

— Что? — Мне кажется, что я попадаю в какой-то кошмарный сон. — Это Катя тебе сказала?

— Мы еще с твоей мамой обсуждали этот вопрос, но я хотел дать тебе время, чтобы ты не спешила, определилась со своей профессией, поняла, что тебе нравится. Но тебе почти тридцать лет, а ты ни дня не работала. Надо смотреть реальности в глаза. Что будет, если меня вдруг не станет?

— Ты думаешь, что я не смогу заработать себе на жизнь?

— Я боюсь, что ты не сможешь сама о себе позаботиться. Мужа богатого у тебя тоже пока нет.

— А что, непременно нужен богатый?

— Нет, необязательно, но это хоть какая-то страховка. Конечно, прежде всего должна быть уверенность, что ты можешь себя обеспечивать.

— К чему этот разговор? Ты больше не будешь давать мне денег?

— Деньги я давать тебе буду, но совсем не в том количестве, что раньше. Мы с Катей решили, что на первых порах у тебя должен быть определенный прожиточный минимум.

— Значит, без Кати не обошлось, — вздыхаю я.

— Так будет лучше для тебя.

— И какой же этот прожиточный минимум?

Папа называет сумму. Я понимаю, что в ближайшее время мне действительно придется искать работу.

— И я уже не вернусь в Италию?

— Почему не вернешься? Если заработаешь денег, то вернешься. Все зависит от тебя.

— Хорошо, папа, спасибо за поддержку, — у меня не получается удержаться от сарказма.

— Рано или поздно ты поймешь, что это было правильное решение с моей стороны. Конечно, если тебе понадобятся деньги на лечение, будут какие-то форс-мажорные обстоятельства, я всегда тебе помогу. К тому же не забывай, ты не остаешься на улице, у тебя есть жилье и небольшая финансовая поддержка, голодать ты не будешь.

— Значит, денег для Галины ты не дашь? — я все-таки не могу удержаться от этого вопроса.

— Для какой Галины?

— Женщины, которая хочет научиться рисовать.

— Нет. Содержать твоих знакомых я точно не намерен.

Почему-то я молчу про собаку. А ведь на ее пропитание тоже требуются деньги. Я прощаюсь с отцом на пороге кафе. Дальнейший разговор уже не имеет никакого смысла. И только отойдя на пару десятков метров, я позволяю себе заплакать. Я вернулась домой для того, чтобы потерять отца? Я больше не могу жить в Италии. Я не могу себе позволить новых платьев, путешествий, даже маленьких радостей: походы в кафе и рестораны теперь мне не по карману. А самое обидное, что я не могу исполнить чужие мечты. Почти все они требуют средств. У меня их нет.

— Представляешь, у меня появилась реальная возможность воплотить мечту другого человека, а папа отказался от помощи! — Я сижу у Алисы на кухне и не стесняюсь своего раздражения. Слез больше нет, на смену жалости к себе приходит злость.

— Знаешь, мне кажется, что в чем-то он прав.

— Алиса, ну только ты не начинай. Мне и так плохо. Я вообще не представляю, как буду жить. Я думала, что по-быстрому проверну свой план и вернусь в Италию. Мне уже плохо здесь без солнца, мало что на дворе лето. Но с учетом того, что отец лишил меня денег, я вообще не знаю, что будет со мной завтра.

— Эва, никто не знает, что будет с ним завтра.

— А у меня еще и собака.

— Ты сама ее купила.

— Если бы знала, что мне скоро нечего будет есть, то не покупала бы.

— На еду-то у тебя деньги есть.

— Да, но только из расчета, что я буду готовить дома сама.

— Ты же любишь готовить, ходила на кулинарные курсы в Италии. Разве нет?

— Люблю, но когда это не превращается в рутину.

— Эва, на сумму, которую тебе будет давать отец, многие живут годами. Да вкалывают будь здоров, чтобы такую зарплату получать, а тебе эти деньги будут доставаться даром. А если сама начнешь зарабатывать, так сможешь еще больше иметь.

— И как я буду зарабатывать?

— Попробуй продать куда-нибудь свои картины. Они у тебя достаточно милые.

— Для того, чтобы дарить друзьям на дни рождения — да, но для продажи вряд ли, я не большой талант. И как теперь я буду исполнять мечты?

— Может, откажешься от этой идеи?

— Это будет значить, что я проиграла.

— Проиграла кому?

— Злой колдунье из моего сна.

— Эва, если для тебя это так важно, то попробуй найти иные способы. Не только ведь твой папа может помочь, но и другие люди.

— Но это все осложняет. Мало того, что не так-то просто найти человека с мечтой, который бы рассказал о ней, а сейчас, выходит, мне надо еще и способы искать, как ее осуществить. Где мне взять деньги для того, чтобы помочь Галине?

— Мне кажется, помочь Галине как раз-таки не очень сложно. Она же хочет научиться рисовать. А ты рисовать умеешь. Разве не сможешь ее научить?

— Уметь самой — это одно, а учить других — другое.

— Попробовать-то всегда можно. Что ты теряешь?

— А как же ее больной ребенок? Она говорила, что не может его оставить.

— Знаешь, час-другой в неделю я всегда могу за ним присмотреть.

— Даже не знаю… — Я все еще сомневаюсь, хотя идея Алисы совсем неплоха, все же лучше, чем ничего. Хоть какой-то лучик надежды.

В пятницу мы встречаемся с Галиной. Я начинаю давать свои первые уроки рисования. Я никогда никого ничему не учила и сперва чувствую себя непривычно, мне страшно, но меня спасают две вещи. Во-первых, то, что я все-таки осуществляю мечту другого человека, а во-вторых, даю свои уроки бесплатно, и это снимает с меня определенную долю ответственности, я не мучаюсь виной, что делаю то, чего не совсем умею, да еще и беру за это деньги. Однако Галине нравится рисовать, нравится сам процесс. Ее глаза горят.

Алиса, как и обещала, сидит с ее мальчиком, пока мы рисуем. Оказывается, что он совсем неподвижен, хотя ему почти три года. Грустно, конечно, наблюдать за тем, что ребенок, который должен играть, бегать, говорить, радоваться жизни, лежит практически не двигаясь. Признаюсь честно, к Галине я иду с двойственными чувствами: с одной стороны, я радуюсь, что могу внести в ее жизнь немного света, немного свежего воздуха, как говорит она сама, а с другой стороны, так тяжело видеть ее сына, замечать, как бедно они живут, понимать, как трудно им приходится, и что нет практически никого, кто поддержал бы их, подставил свое плечо. Веет от их жизни какой-то сильной безнадегой, безысходностью. Я не отваживаюсь даже заговорить с Галиной на тему того, как и почему все это произошло. Разговор однажды заводит она сама и признается, что никому не рассказывала все то, чем решила поделиться со мной.

Ее история одновременно проста и печальна своей безнадежностью. Она о том, что с каждым может случиться что-то страшное и непредсказуемое. Сначала все было хорошо: любовь, свадьба и долгожданная беременность, а потом — преждевременные роды и рождение больного ребенка. Он выжил, но жить полноценно никогда не сможет. И очень сложно находить в себе силы и не терять смысл жизни, замечать маленькие радости, держаться и заботится о своем ребенке без всякой веры в то, что когда-нибудь будет лучше или хотя бы легче. Не будет. Она уже смирилась и не ждет от судьбы ничего хорошего. Она сделала свой выбор и не жалеет, что так поступила, хотя, конечно, мысли, что все могло быть по-другому и что можно было что-то исправить, приходят ей в голову. Теперь реже, чем раньше. Она никого больше не винит и не считает предателями тех, кто оставил ее одну с больным ребенком: ни своего бывшего мужа, ни его, ни своих родителей. И признается, что сама не знает, как поступила бы на их месте. Она — мать, у нее инстинкт, как считает она, заботиться о своем сыне, а у них… Но я вижу, что ей тяжело говорить об этом. Я сама не хочу этого слышать, мой пошатнувшийся мир и так слишком хрупок сейчас, но я понимаю, что все мои беды — ничто по сравнению с трудностями этой женщины. Ей надо выговориться и найти хоть одну маленькую отдушину. Рисуя с ней, я как никогда ранее понимаю, что наши занятия — это, наверно, самое важное, чем я занималась в своей жизни до сих пор.

Глава 6

— Эва, выручай. У Вероники заболел Мишка. Она в суде, который никак не может пропустить. Поэтому я с Мишкой, но у меня сейчас занятия по арт-терапии в компании начнутся. Она должна была успеть его забрать, но что-то там затянулось. Придется их провести тебе, — мне звонит Алиса и сразу шокирует своим даже не предложением, а самостоятельно принятым ею решением.

— Может, я лучше посижу с Мишкой? — жалобно спрашиваю я.

— Ты уже не успеешь приехать, я ждала до последнего. Офис почти в центре, тебе рядом.

— Алиса, я ведь ничего не понимаю в арт-терапии.

— Зато понимаешь в живописи. Что-нибудь порисуй с ними. Там будет совсем немного людей, не больше десяти.

— А зачем им арт-терапия? Они что, больные?

— Нет, с психическим здоровьем у них все в порядке, я бы заметила, если бы было что-то не так. У них очень продвинутый директор в плане психологии, коучинга и так далее, он нанял меня, чтобы сотрудники занимались арт-терапией, развивали креативность и повышали свою стрессоустойчивость. К тому же тебе нужны лишние деньги или нет? Там очень щедрая оплата.

И вот я вся в мыле после того, как, попав в пробку, пробежала полквартала из-за страха опоздать, стою перед десятью сотрудниками, и мне в голову приходит шальная идея. Надеюсь, Алиса меня за нее не убьет. Но это точно поможет развить их креативность.

— Сегодня вашей творческой задачей будет нарисовать свою мечту.

Вижу недоуменные взгляды. Да, люди неподготовленные. Сидят в своем офисе, дальше компьютеров ничего не видят. Какие там мечты? Они, наверно, друг друга на улице не смогут узнать. Надо их как-то раскачать. На ум ничего не приходит, надо импровизировать. Неожиданно для самой себя начинаю рассказывать им историю Галины. По мере изложения сама невольно проникаюсь тяжелым положением женщины, которую учу рисовать, и чувствую, что у меня на глазах выступают слезы. В это время дверь открывается, и появляется мой сосед по самолету. Тот, что мечтал отдохнуть. Очень вовремя.

— Что здесь происходит? — спрашивает он.

Все молчат. Я сама не знаю, что сказать.

— Здесь занятие по арт-терапии, — наконец подаю я голос.

— Это мне известно. А где Алиса?

— Сегодня я провожу занятие вместо нее. Вы будете присутствовать?

— Почему вы плачете? — он замечает мои слезы.

— Историю грустную рассказывала. Вы опоздали.

Он игнорирует мой вопрос и просто садится на свободное место. Я пытаюсь собраться и продумать, как сформулировать задачу.

— Итак, сейчас вы нарисуете свои мечты, а потом, если будет желание, то поделитесь тем, что изобразили. Рисовать можно как угодно, чем угодно и в какой угодно форме. Если у вас нет какой-то конкретной мечты, просто рисуйте что хотите — доверьтесь своей интуиции и творческому процессу.

— Мы можем выйти на минутку? — обращается ко мне опоздавший.

— Да, конечно, — немного теряюсь я, но не следовать за ним не могу. Слишком уж командный голос у него.

— А вы выполняйте задание, — дает он инструкцию своим коллегам, словно в подтверждение моим словам.

— Что здесь происходит? — он набрасывается на меня, как только за нами закрывается дверь.

— В каком смысле?

— Что вы делаете?

— Провожу арт-терапию.

— Непохоже на арт-терапию.

— Откуда вы знаете?

— Алиса Александровна совсем по-другому с ними занималась.

— У каждого арт-терапевта свой стиль.

— При чем здесь мечты? Вы все еще собираете материал для своей статьи?

— Какой статьи?

— Той самой, которую вы писали, когда мы с вами виделись в последний раз.

— Нет.

— Тогда при чем здесь мечты?

— А почему вы вообще интересуетесь? Я буду жаловаться вашему директору: вы мало того, что сами саботируете занятие, так еще и пытаетесь их сорвать! — я бросаюсь в наступление, чувствуя, что Алиса очень сильно пожалеет о своем решении послать меня на замену.

— Жалуйтесь! С удовольствием послушаю еще.

— Вот доведу занятие до конца, а потом непременно к нему обращусь.

— Можете прямо сейчас.

— Сейчас я должна вернуться к группе.

— Пара минут ничего не изменит, они только начали рисовать. Я вас слушаю.

— Что именно?

— Зачем моим сотрудникам рисовать мечты?

— Вашим сотрудникам? — постепенно до меня доходит, кто стоит передо мной.

— Да, моим сотрудникам, — он улыбается, но не очень весело, скажу я вам.

— Значит, вы их директор?

— Да, я их директор. Вы удивлены?

— Почему сразу не представились?

— То же самое я могу спросить у вас.

— Меня зовут Эвелина.

— Андрей Николаевич. Я вас слушаю.

— Вы всегда так давите на людей? Понимаю теперь, почему им требуется повышать свою стрессоустойчивость, — последнюю фразу я почти бормочу про себя, но, видимо, Андрей Николаевич что-то слышит.

— Что там про стрессоустойчивость?

— Погружение в приятные эмоции и мысли способствует релаксации и защищает от негативного влияния повседневных стрессов. — Я почти горда собой за эту фразу. Думаю, Алиса не сказала бы лучше. — К тому же это развивает творческие способности, — добавляю я после некоторой паузы.

— Хорошо подготовились?

— К чему?

— К занятию.

— Вообще-то не очень. Но мечты — это моя фишка.

— Я это уже понял.

— А вы знаете, о чем мечтают ваши сотрудники?

— Вы думаете, это поможет управлять компанией?

— А что, этому не учат на MBA или где вы там учились? Мечты — это же ключ к мотивации.

Откуда я все это знаю? Слова сами выпрыгивают из меня.

— Забавно, в этом что-то есть, — Андрей Николаевич уже откровенно веселится.

— Так вы дадите мне провести занятие?