Бесплатный фрагмент - Маркиза Мари де Сен-Шерон

Маркиза Мари де Сен-шерон Тени из прошлого

ЛЮБОВНО-ПРИКЛЮЧЕНЧЕСКИЙ РОМАН

Глава 1. Потерянный рай

Тихий равномерный звук накатывающейся морской волны на пустынный берег, мягкое, садящееся за горизонт вечернее солнце, отдаленные крики чаек… ну, разве это не рай земной?.. Так думали они оба — мужчина и женщина. Они шли, держась за руки, молчание длилось уже более четверти часа, но им не нужны были слова. Около двадцати лет им понадобилось для того, чтобы они опять смогли любить друг друга, жить друг другом, дышать друг другом… Что могут слова? — это нельзя высказать, это можно только прожить!

Те чувства, которые переполняли их, можно было выразить гораздо точнее криками чаек, звуком прибоя и лучами нежного вечернего солнышка.

Они подошли к гроту — природной пещере в скале.

— Это было наше любимое место, — прервала молчание женщина.

— Да, мы даже хотели здесь венчаться, — глядя женщине в глаза, произнес мужчина.

— Но священник нас отговорил… — сказали они в один голос и рассмеялись.

Женщина с грустью в голосе сказала: «у нас на двадцать лет отобрали радость, счастье и смех» … По лицу женщины потекли слёзы. Мужчина шепотом попросил: «закрой глаза». Он нежно поцеловал глаза самой любимой женщины на свете. И произнес:

Я так люблю твои красивые глаза

пусть их касается лишь радости слеза

Чтоб радость с счастьем отражались в них…

И чтобы счастья нам хватило на двоих… — добавила женщина.

И их губы слились в поцелуе… Поцелуе которого они ждали двадцать лет!

Как же прекрасен был этот вечер, если б он мог продолжаться вечно…

Они бродили по берегу, сидели у костра с местными рыбаками, потом опять гуляли обнявшись. Со стороны могло показаться что они пьяны, но они и были пьяны. Пьяны от счастья, пьяны от любви. И как странники, измученные жаждой они не могли напиться счастьем обладания друг другом. Ах, если бы этот вечер мог длиться вечно!..

В небе над рыбацкой деревней появились первые звезды, ночь мягко опускалась, укутывая небо звездным покрывалом. Они, как завороженные, смотрели на бескрайнее звездное небо.

Кем же были эти несчастные, потерявшие друг друга на 20 лет? — Эти счастливые, обретшие любовь? Конечно же Эдмон и Мерседес.

— Я думала, ты никогда не вернешься, — грустно произнесла Мерседес.

— Мое сердце всегда рядом с тобой, — ответил Дантес. — Двадцать лет я жил без сердца, я был похож на привидение, последние годы я сеял лишь смерть и печаль, но вернувшись к тебе я обрел свое сердце и теперь я хочу жить в счастье и любви!

Лишь под утро, с первым лучом восходящего солнца, когда растаяла в небе последняя звезда они вернулись домой. Домой… — как много сказано в этом слове…

Теперь они живут в уютном небольшом домике, стоящем посредине фруктового сада. Каждое утро под пение птиц, в тени цветущих фруктовых деревьев они наслаждаются завтраком.

Как же не хватало — Мерседес в Париже и Эдмону, в его четырнадцатилетнем заточении и пяти годах странствий — марсельской кухни. Такой простой и, в тоже время, такой вкусной! Состоящей из традиционных провансальских продуктов: оливкового масла, маринованных в уксусе и соли каперсах, чесноке и свежем хлебе. И самое главное, — обилии свежей рыбы, приготовленной самыми разными способами. Сегодня на обед кухарка приготовила короля местных блюд — «буйабес» — густой рыбный суп. И подала к нему еще теплый, хрустящий свежий хлеб.

Обед доставил Мерседес и Эдмону настоящее удовольствие. Они уже переходили к десерту, когда вошел слуга с намерением о чем-то доложить. Эдмон поднял на слугу вопрошающий взгляд.

— К Вам посыльный от Гайде, — произнес слуга с таким чопорным видом, как будто обед проходил не в саду, а в Версальском дворце.

— Пусть войдет, — кивнул Эдмон.

Вошел юноша тюркского типа в восточной одежде, которая вероятно была обыденной для регионов османской империи, но абсолютно непривычной для взора европейцев. В руках он держал большую корзину. С виду ему было лет двадцать, увидев Эдмона, он с благоговением выкрикнул: «О, господин!» и опустился на одно колено. В его позе, руке, прижатой к сердцу и опущенной голове, читалось глубокое уважение на уровне обожествления.

— Встань, Али — сказал Эдмон. — Иди сюда, рассказывай с чем приехал?

Юноша встал, и опустив голову протянул Эдмону корзину.

— Эти фрукты Ханум-эфенди Гайде сорвала для Вас своими руками произнес он.

Эдмон взял корзину, наполненную экзотическими фруктами.

— Передашь Ханум-эфенди Гайде от меня благодарность, — сказал Эдмон. Юноша поклонился и протянул Эдмону письмо.

— Али накормить и определить его на ночлег, — распорядился Эдмон.

Мерседес съедало любопытство — что же было в письме?..

Эдмон видел её состояние, но начал издалека:

— Ты помнишь, после всех этих парижских историй с разоблачениями и местью, я уехал? — Да, — горько вздохнула Мерседес.

— Это было полтора года назад — продолжал Эдмон. Я должен был позаботиться о Гайде. Мы, — он посмотрел на Мерседес, — познали предательство, прожив жизнь в уважении друзей и любви близких. Её предали в детстве, она потеряла сразу всё, — и он тяжел вздохнул, — я отношусь к ней как к родной дочери и сделал всё для того что бы она жила в уважении и любви.

Мерседес вопросительно подняла на него глаза.

— Ты знаешь, я моряк и много видел чудес на свете, — продолжал свой рассказ Эдмон, — в Сицилийском проливе Средиземного моря — я увидел маленький рай. Это остров, он расположен в 100 км к юго-западу от Сицилии и в 70 км к востоку от берега Туниса. Посредине острова находится сказочной красоты озеро под названием «Зеркало Венеры». В нем много пресной воды, позволяющей поливать обильные урожаи, растущие на плодородной почве острова.

— Как называется это чудо природы? — спросила Мерседес.

— Пантеллерия, — мнозначительно произнес Эдмон и добавил — я купил ей половину острова.

— Почему только половину? — удивилась Мерседес.

Эдмон объяснял, показывая руками рельеф острова: «остров окружен неприступными скалами, на нем всего одна гавань, в которую могут заходить небольшие судна. В этой части острова находятся укрепленные фортификационные сооружения. Остров принадлежит Османской Империи и охраняется взводом береговой артиллерии и небольшим количеством солдат, в общей численности до пятидесяти человек. Гавань с солдатами и укреплениями — это одна часть острова, а Гайде принадлежит вторая часть. На принадлежащей ей части острова находятся — озеро, замок, построенный еще в четырнадцатом веке и прилегающие к нему плодородные земли. Если бы я купил весь остров, ей бы пришлось содержать маленькую армию и противостоять могучим государствам в борьбе за свою независимость, а так, её еще и охраняют».

— Логично. — согласилась с доводами Мерседес.

— Как только я закончил с оформление всех документов, восстановлением замка и посадкой садов, я стрелой помчался к тебе, теперь я весь твой навеки, — сказал Эдмон, целуя руку Мерседес.

Эдмон вскрыл конверт, и начал читать вслух. В письме Гайде говорилось о том, что все хорошо, но она очень за Эдмоном скучает, ведь он единственный родной ей человек, и она будет очень рада если Эдмон и Мерседес приедут к ней в гости. Она уверена в том, что им очень понравится. Последние строки письма были обращены к Мерседес — Гайде просила её беречь Эдмона и заботиться о нём. А также желала им счастья и здоровья. Ниже была приписка: «Для здоровья очень полезно кушать восточные фрукты. Я лично сорвала для Вас самые вкусные. С любовью, Гайде»

— Какая хорошая светлая, чистая душа — сказала, растрогавшись, Мерседес. Каким же подлецом был Фернан Мондего, он сломал судьбу этой девушки!

— И наши тоже, — добавил Эдмон.

— Хорошо, что ты её нашел и выкупил из рабства, бедная девочка, она заслуживает счастья! — на глаза Мерседес навернулись слезы.

Эдмон взял её руки в свои ладони и успокаивающе сказал: «Фернан уже за все заплатил.

Нам надо думать о себе. Я хочу, чтобы в эту субботу нас обвенчали».

Они решили венчаться в той же церкви, в которой не удалось закончить обряд бракосочетания 20 лет назад.

Как только спала дневная жара, взявшись за руки, они пошли по улице, ведущей к старенькой деревенской церквушке. Солнце стояло как раз над церковным крестом, заливая всё вокруг ярким солнечным светом. Глядя на солнце Мерседес волнуясь сказала: «Теперь удача на нашей стороне!»

Эдмон успокаивающе произнес: «Каждый из тех, кто помешал нашему счастью, заплатил сполна. Все они уже на том свете».

Священник оказался очень приятным человеком. Обговорив с ним детали и назначив день и час венчания, Эдмон и Мерседес вернулись домой и начали готовиться к этому, — всю жизнь ожидаемому, — событию.

После обеда принесли письмо то Альбера

Мерседес с нетерпением его вскрыла и начала читать: «Здравствуй дорогая мама! Теперь твой сын — мореход, я хожу по морям и океанам. Очень скучаю по тебе. Наш корабль плывет во Францию, мы бросим якорь в Марселе. Я возьму отпуск, и буду гостить у тебя целую неделю. За чашечкой вечернего чая, я расскажу тебе много интересного о дальних странах.

На берегах балтийского моря, я впервые увидел изделия из янтаря. Это — настоящее чудо! Такое впечатление, что ты держишь в руках маленькое солнышко. Я везу тебя янтарное ожерелье. Каждый раз, когда ты будешь смотреть на него, оно будет греть тебе душу, и напоминать о твоем сыне мореходе.

Храни тебя бог. С любовью твой сын Альбер»

Мерседес прижала письмо сына к груди и вытерла выступившие слёзы.

Вот и пришло самое долгожданное утро для Эдмона и Мерседес. Взявшись за руки и говоря друг другу о любви, они пошли в сторону церквушки.

На венчании присутствовали верный друг и помощник Эдмона Джованни Бертуччо и служанка Мерседес Аннет. В это субботнее утро, пустое здание небольшой церквушки было буквально заполнено светом, проникающим через большие окна. Настроение у всех было праздничным. После венчания в саду кухарка приготовит настоящий пир: жареные на вертеле перепела, красное молодое вино, и специально испеченный по этому поводу любимый пирог Эдмона.

Эдмон взял Мерседес за руки и посмотрев ей в глаза сказал:

— Вот мы и подошли к самому главному вопросу всей нашей жизни…

— Мы готовы на него ответить, — сказала Мерседес, не отрывая взгляда от глаз Эдмона.

Священник торжественно начал обряд:

— Поздравляю вас, дорогие Мерседес и Эдмон с вступлением в законный брак. Сегодня совершается величайшее событие в вашей жизни — сегодня вы получаете благословение Божие на совместную жизнь. Сегодня свершается торжество и радость всей вашей жизни. Потому что с вашим браком вечность пришла на землю. Потому что с вашим браком приблизилось Царство Небесное. Ибо сказано, что Царство Небесное пришло там, где двое — уже не двое, а одно. Вот, что такое брак!

Священник задал самый ожидаемый ими за последние двадцать лет вопрос:

— Берешь ли ты, Эдмон, в жены Мерседес? — Беру! — ответил Эдмон — Берешь ли ты, Мерседес, Эдмона в мужья? — Да, беру! — ответила Мерседес.

«Для скрепления этого брака — произнес священник — назовите ваши полные имена и фамилии и распишитесь под этим документом».

— Я — Эдмон Дантес — произнес Эдмон и расписался в церковной книге регистрации браков…

Но тут, боковая дверь, ведущая в бытовые помещения церкви, открылась и из неё вышли четыре вооруженных жандарма и с ними какой-то важного вида господин. Важный господин представился: «Генеральный прокурор Анри де Фюссе». И развернув свиток, он прочитал:

«Эдмон Дантес, Вы обвиняетесь в том, что под вымышленными именами: граф Монте-Кристо, аббат Бузони, лорд Уилмор, мальтиец Дзакконе, совершили действия, приведшие к разорению одного из крупнейших банков Франции, устроили беспорядки и хаос на рынке ценных бумаг и тем самым способствовали банкротству огромного количества вкладчиков. Это привело к общественным беспорядкам. Также ваши действия были причиной смерти высокопоставленных граждан Франции, по этому поводу еще предстоит судебное разбирательство. За совершенные Вами действия, Вы заключаетесь под стражу и сопровождаетесь для отбывания наказания в замок Иф. В ближайшее время следствие соберет улики и суд рассмотрит Вашу причастность к смерти еще нескольких граждан. На закрытом заседании суда Вам вынесут то решение, которого Вы заслуживаете. Стража увести задержанного!» — дал команду жандармам генеральный прокурор.

Верный слуга Эдмона хотел броситься на жандармов, с криком «беги Эдмон!», но Эдмон остановил его жестом. Он грустно посмотрел на Мерседес, и с печальной улыбкой сказал: «Может церковь сменить? Что-то нам здесь не везет».

Мерседес все еще не могла прийти в себя от услышанного. Только что у неё в руках было все: любимый, счастье, рай в шалаше… И всё разбилось вдребезги! Её любимого уводили, а рука Мерседес все еще лежала в его руке. И с каждым шагом Эдмон ускользал из её жизни… Вот уже они касаются друг друга лишь ладонями, лишь пальцами, лишь кончиками пальцев, и всё — пустота! Мерседес судорожно сжала руку, но в её руке, в её жизни теперь была лишь пустота…

— Пустота — произнесла Мерседес и упала без чувств.

Бертуччо еле успел её поймать. Священник принёс воды и служанке удалось вернуть Мерседес в сознание. Жандармы вывели Эдмона. Служанка и Бертуччо помогли Мерседес выйти на улицу. Слева от церкви стояла карета, из неё за происходящим наблюдала молодая красивая блондинка. Рядом с каретой стоял невзрачного вида человек. Одет он был во все серое и такое же невзрачное, как он сам. С виду эта сцена напоминала случайных зевак, проезжающих мимо и остановившихся для того чтобы увидеть арест. Но и Эдмон, и Мерседес понимали — у этих людей билеты в первом ряду, и скорее всего этот спектакль срежиссирован ими.

Эдмона посадили в тюремную карету и в сопровождении вооруженных жандармов, — под крики и плачь Мерседес: «Эдмон! Эдмон!..» — карета отправилась к ближайшей пристани. На волнах, покачиваясь, ожидало небольшое суденышко. Один раз точно на таком же суденышке Эдмон уже проделал этот путь. Путь в две мили. Две мили, навсегда отделяющие его от Марселя, от свободы, от Мерседес…

В голове Эдмона медленно всплывали одна за другой мысли: «Хватит ли у меня здоровья пережить это заточение? Сколько я проживу в каменной, сырой камере без солнечного света, на хлебе и воде?.. Да, здоровье уже не то… Скорее всего, я просто потеряю счет времени и угасну как свеча. Моё безжизненное тело зашьют в мешок и сбросят в море на скалы, как это принято в замке Иф». И самая главная мысль: «Увижу ли я еще когда-нибудь Мерседес?..»

Глава 2. Лик незнакомки

Карета с таинственной незнакомкой проследовала до пристани. Молодая красивая блондинка, не выходя из кареты внимательно следила за тем, как судно с арестованным отплыло к замку Иф. Девушка тяжело вздохнула, достала ажурный платочек и вытерла навернувшиеся на глаза слезы. Мысли унесли её в прошлое, такое беззаботное и счастливое прошлое…

Полгода назад ранним весенним утром её, тогда ещё здравствующая, мать маркиза д’Англюр позвала её для серьезного разговора.

— Мари — сказала мать — все эти годы я хранила тайну… — и со вздохом добавила — сегодня тот день, когда ты должна её узнать.

— Тайну? — спросила Мари, не ожидавшая такого разговора.

— Да, — кивнула мать и начала свой рассказ. — Ты знаешь, твой отец маркиз д’Англюр был намного старше меня. Он был достойным человеком, примерным мужем и истинным аристократом. Он очень меня любил и когда я родила ему дочь, счастью его не было предела. Ты была его ангелочком, смыслом всей его жизни. — Да, я тоже его очень любила, — с грустью сказала Мари. — Но твоим настоящим отцом был не он, — выдержав паузу, сказала мать. — Как не он?! — у Мари не было слов.

Мать Мари тоже очень волновалась, она подала слуге знак, и он налил в хрустальный бокал воды. Отпив несколько глотков маркиза д’Англюр продолжила свой рассказ:

— Твой отец был замечательным человеком, он очень меня любил… но он был слишком стар для того, чтобы дать мне то, что надо молодой женщине. — Cделав паузу мать Мари продолжила, — я тоже его любила и уже смирилась с тем, что моя молодость и лучшие годы пройдут рядом с ним, и моя женская красота увянет, не познав настоящей страсти. В один из летних дней мы отдыхали за городом, была прекрасная погода, но разыскавший нас посыльный серьёзно испортил мне настроение. Твоего отца срочно вызвали в Сенат, а это значило что я поеду домой одна. Занимая ответственный пост в Сенате, твой отец часто отлучался по делам и был в разъездах, а мне приходилось оставалась одной в этом огромном доме. Каждый выезд за город или в свет был для меня настоящим праздником. Твой отец не хотел меня расстраивать, и спросил была ли я в саду Люксембургского дворца после того, как в нём посадили много новых цветов и деревьев? Я сказала, что была в нём в прошлом году, но он рассмеялся, сказав, что сад, я просто не узнаю. Сад Люксембургского дворца действительно был чудесен, он просто утопал в обилии цветов и деревьев. В ожидании, я прогуливалась по тенистым аллейкам, любовалась цветами. Это было прекрасно, мне захотелось стать бабочкой и беззаботно порхать с цветка на цветок, собирая нектар. Я настолько увлеклась красотой цветов, что не заметила подошедшего ко мне молодого офицера. Он извинился за то, что нарушил мой покой. И объяснил, что ожидает в саду решения Сената по одному вопросу. С его стороны было бы неуважением к даме прогуливаться, делая вид, что её здесь нет. По этикету он обязан подойти и представиться. Так внезапно появился в моей жизни, практически возник из ниоткуда, Фернан де Морсер. Он оказался интересным собеседником. За последние годы он много ездил по миру, и его рассказы о чудных обычаях туземцев очень меня развеселили. Мы много смеялись. К нам подошел посыльный и пригласил Фернана де Морсер в Сенат. Прощаясь, Фернан взял меня за руку и глядя в глаза сказал: «Мадам, Вы самый прекрасный цветок в этом саду!» Поцеловав мне руку, он ушел. От его слов я покраснела так, что даже испугалась, что он это увидит, а после того, как он поцеловал мне руку, меня начала бить крупная дрожь. К приходу твоего отца я взяла себя в руки и полностью успокоилась.

Наша вторая встреча состоялась на дипломатическом вечере при Сенате. Фернан был очень расстроен, его жена только что устроила ему скандал. На нём буквально не было лица. Увидев меня, он ожил, улыбнулся и пригласил меня на котильон. Мы закружились в танце. Как это было прекрасно — чувствовать себя в его крепких мужских руках! Румянец, вспыхивающий на моих щеках предательски меня выдавал. Внутри меня все трепетало. Еще немного и я потеряла бы сознание от переполняющих меня чувств. Спасибо Фернану, он увидел мое состояние и предложил выйти из душного помещения. Прохлада вечернего сада вернула меня в нормальное состояние. Я по-прежнему продолжала вздрагивать от каждого прикосновения его руки. Фернан это видел, и сам смущался не меньше меня. Но и внутри него от каждого прикосновения ко мне вспыхивал пожар. Глаза его горели, он поцеловал мою руку и сказал: «Мадам, вы вернули в меня жизнь». Я смущенно прошептала «Для Вас, мой друг, я — Софи!» Он отвел в сторону печальный взгляд.

— Чем Вы так обеспокоены? — спросила я.

— Вся моя жизнь — это битва, — с горечью в голосе сказал он.

— Битва за любовь. — Это прекрасно» — ответила я.

— Да, но… — он запнулся, подавляя в себе чувства. Видно было, что эти переживания буквально мучили его. Глаза его наполнились слезами. — Трагедия всей моей жизни в том, что я полюбил — он отвел полные слез глаза в сторону — полюбил женщину у которой нет сердца. Он на секунду замолчал, видно было как переживания душили его изнутри. Фернан расстегнул верхнюю пуговицу кителя, вдохнул глоток воздуха и продолжил, — она прекрасна как мраморная статуя богини, но также холодна и надменна. Ради неё я стал военным, к её ногам я бросил славу и деньги. Но — продолжал он задумчиво — c каждым её взглядом, с каждым её прикосновением из меня уходит жизнь, радость и я всё больше превращаюсь в мраморную статую. На следующей неделе я собирался отправиться на поля сражений и там, в шаге от смерти, почувствовать в последний раз, что такое жизнь. Но случилось чудо, рядом с Вами, Софи, я почувствовал, что я живой человек. В моей груди начало биться сердце. Оно наполнилось жаром, кровь разнесла этот жар по всему телу, и я начал оживать. Рядом с Вами из мраморной статуи я превращаюсь в живого человека. Мне хочется жить, радоваться, любить и быть любимым. Как мне Вас за это отблагодарить?» — и он встал на одно колено склонив передо мной голову.

Я набралась смелости и сказала:

— На следующей неделе мой муж уезжает с инспекцией в Кале. Я буду рада видеть Вас у себя.

— Почту за честь, — ответил Фернан, поцеловав мне руку, все еще не вставая с колена.

Мы вернулись в зал. Нашего исчезновения даже никто не заметил. Мой муж все еще горячо обсуждал что-то с председателем Сената. Меня пригласил на танец племянник председателя — высокий брюнет с внешностью героя любовника. Он разбил не одно женское сердце, и был абсолютно уверен в своей неотразимости. В отличие от пылкого и искреннего Фернана этот заносчивый красавец вызывал во мне только смех. Уезжала я с этого вечера в прекрасном настроении. На следующей неделе, как и планировалось, муж уехал в Кале.

Фернан приехал, как и обещал. Мы много ходили по нашему парку, разговаривали о жизни… Подобно двум замерзшим путникам у очага, мы оттаивали сердцами. С каждым нашим вздохом, каждым нашим взглядом, мы наполнялись живительной энергией любви, которая заполняла буквально все вокруг. Прогуливаясь, мы не заметили, как взяли друг друга за руки, наши глаза встретились, и мы слились в поцелуе. Это был самый прекрасный поцелуй в моей жизни! Он был чистый как утренняя роса, невинный как смех ребенка. Из-за туч сразу вышло солнце, в саду запели птицы, весь мир, окружающий нас, наполнился невиданными до этого красками. Наша любовь, наши отношения всегда были чисты, мы дарили друг другу радость, в наших отношениях был смысл жизни. Фернан сделал блестящую карьеру, стал графом де Морсер, моя женская красота расцвела, и я стала настоящей красавицей. В этой чистой и светлой любви родилась ты, умная и красивая. Мы с Фернаном очень гордились тобой. Твой отец маркиз д’Англюр души в тебе не чаял. Подозревал ли он меня в измене? Я всегда была примерной женой. Честь нашей семьи для меня превыше всего. Никто не знал о наших с Фернаном отношениях. Твой отец верил мне, и верил, что ты его дочь. Нашу с Фернаном любовь я не считаю грехом, я считаю её Даром Божьим! Собиралась ли я рассказать тебе правду? Да, но только когда ты сможешь понять меня как женщина женщину…

Мари задумчиво сказала: «Я помню восхищенные взгляды графа де Морсер. Он всегда делал мне комплименты. Но не так, как другие мужчины. В его взгляде была доброта и нежность. Меня всегда восхищал этот красивый статный мужчина. Он напоминал мне тигра, его движения были мягкими и в тоже время полными грациозности и достоинства».

Мать Мари прервала воспоминания дочери:

— Большая часть твоих драгоценностей — это его подарки. Твое любимое колье из бриллиантов к твоему шестнадцатилетию, рубиновая подвеска с браслетом на восемнадцатилетние — всё это его подарки. Он в тебе души не чаял — с тяжелым вздохом сказала мать. Мы — продолжала она — ждали твоего восемнадцатилетия, и уже были готовы открыть тебе правду твоего рождения, но кто знал, что все так повернётся? — и она тяжело вздохнула. Этот граф Монте-Кристо ворвался как ураган и разрушил все, что мы создавали годами. Твой покойный отец маркиз д’Англюр держал все свои деньги в ценных бумагах и вкладах в Банке, который разорил граф Монте-Кристо. Сотни семей превратились в нищих. Мы еще держимся на плаву благодаря драгоценностям, которые дарил мне в течении всех двадцати лет Фернан. Наша семья потеряла все деньги, твой отец этого не смог пережить и умер от сердечного приступа. Но следующий удар был еще страшней. Разоблачение и позор пера Франции графа де Морсер! Моего любимого мужчину втоптали в грязь и просто уничтожили. Не выдержав позора, он застрелился. Я не могла с этим жить, я хотела принять яд и воссоединиться с моим любимым на том свете. Но материнский долг превыше всего. Я не брошу тебя на произвол судьбы, и до моего последнего вздоха, я буду заботиться о тебе.

— Спасибо мама! — из прекрасных голубых глаз Мари текли слёзы. Мари взяла себя в руки и сказала, — я не смогу спокойно жить пока не отомщу за смерть моих отцов — маркиза д’Англюр и графа де Морсер!

Мать Мари вздохнула и одобрительно кивнула:

— Знаешь ли ты Мари почему на нашем семейном гербе восточная символика бубенцы и полумесяцы?

Мари задумчиво сказала: «Я что-то слышала об этом в детстве, от отца».

— Наш славный предок Жан Сен-Шерон был рыцарем в первом крестовом походе, — продолжила мать. — В неравном бою он был ранен и попал в плен к египетскому султану Саладину. За свое освобождение он должен был заплатить выкуп. Но у него не было денег. Султан отпустил его под честное слово, и Жан Сен-Шерон поехал собирать деньги на выкуп. Так как у него не было богатых родственников, нужную сумму он собрать не смог. Время, данное султаном на сбор выкупа истекло, и Жан Сен-Шерон вернулся в плен. Данное им слово было дороже жизни. Султана поразила честность рыцаря и он согласился отпустить рыцаря без выкупа, поставив условие, что один из сыновей в каждом поколении будет зваться Саладином, а в герб Сен-Шеронов будет включена восточная символика — бубенцы и полумесяцы. С тех пор — рассказывала дальше мать Мари — наш родовой герб называется герб Саладина. Много подвигов совершили наши славные предки, покрыв себя в крестовых походах неувядаемой славой. Оже IV д’Англюр, одержал победу под Дамаском, и с тех пор его боевым кличем был «Дамаск!». В бою над ним гордо развевался флаг с гербом Саладина. — Я очень горжусь — сказала Мари — тем, что мы преемницы доблести и чести нашего рода.

— Мне очень жаль — сказала мать Мари, вытирая слёзы — что вместо любви и женского счастья тебе, такой красивой, замечательной девушке, предстоит мщение за твоих отцов и моё разбитое сердце… Но наш семейный герб — Саладин, и если придётся, то каждый их нас, не смотря на то, мужчина он или женщина, встанет на защиту чести нашего рода и бросится в свой последний бой с боевым кличем «Дамаск!»

Женщины обнялись. По щекам Мари и её матери текли слёзы. Это были слезы сожаления о разорении семьи, о смерти дорогих им людей, о не прожитых счастливых годах, которые могли ждать их впереди. И, абсолютно юной, восемнадцатилетней Мари, еще не познавшей женского счастья и вступающей возможно в свой первый и последний смертельный бой с очень опасным врагом.

— Как мы найдем виновника наших бед? — спросила Мари.

Мать Мари позвонила в колокольчик, вошла служанка. «В саду ожидает шевалье де Лямо, пусть войдет» — сказала маркиза д’Англюр.

В комнату вошел человек невысокого роста, щуплой комплекции в одежде темно серого цвета. Лицо его было невыразительным и каким-то безликим.

— Это шевалье де Лямо, — представила серого человека маркиза д’Англюр. И продолжила, — в каждой семье бывают щекотливые ситуации, именно для решения таких ситуаций мы обращаемся к шевалье де Лямо.

Всю свою жизнь шевалье де Лямо проработал в сыске преступников. При очередной смене начальства жандармерии и сыска он потерял работу. Но не отчаялся, взял четырех помощников и стал выполнять щекотливые поручения богатых клиентов. Кому — выследить любовника жены, кому — найти украденные бриллианты, в каждой семье свои щепетильные вопросы, с которыми в полицию не пойдешь. Его методы работы отточены годами, он называет это «запустить пятерню»: мужичек средних лет идет в трактир, расфуфыренная парочка прогуливается в парках и местах сбора местных буржуа, и одна расторопная бабенка устраивается прислугой в тот дом, за которым следят, или в один из соседних. Сам он руководит всем процессом, анализируя информацию, полученную в одном месте, но из разных слоев общества.

— Я пригласила шевалье де Лямо сразу после того как произошла череда этих печальных событий — сказала с тяжелым вздохом мать Мари — через слуг графини Де Морсер он узнал куда она уехала. Приехав к ней на родину, шевалье провел расследование и узнал историю Эдмона Дантеса, которую там знает каждая собака. Пройдя по следу этой истории, он видел лишь трупы, оставленные на своём пути этим безжалостным убийцей. Вся собранная информация о его преступлениях здесь, — мать Мари подала знак рукой и шевалье де Лямо протянул Мари папку с документами. — Она тебе еще пригодится, — сказала мать.

Продолжил доклад шевалье де Лямо: «Сейчас графиня де Морсер живет в домике в деревне около Марселя. Её сын ушел в плавание моряком, граф Монте-Кристо уехал в неизвестном направлении, но я уверен, что он к ней вернётся. Графиня де Морсер — это сыр в мышеловке, как только он к ней вернётся, мне об этом сообщат и мышеловка захлопнется».

— Благодарю Вас за проделанную работу, — сказала мать Мари и протянула шевалье де Лямо небольшой кошелёчек, наполненный золотыми франками. «Этого хватит?» — спросила она.

— Вы очень щедры» — ответил с поклоном шевалье де Лямо, и кланяясь удалился.

— Ты должна узнать все его слабые места — говорила мать, показывая на папку с информацией о графе Монте-Кристо — раз он преступник — он должен сидеть в тюрьме. Фернан один раз уже его туда посадил, а мы посадим еще раз. Твой отец всегда хотел сына — с грустной улыбкой продолжала мать. — Он любил изучать с тобой стратегию и тактику боя.

— Мы расставляли игрушечных солдатиков и устраивали настоящие баталии» — вспомнила, улыбаясь Мари.

— В жизни все точно также — одобрительно похлопала её по плечу мать — ты дочь своего отца, куда там до тебя моряку недоучке Эдмону Дантесу. Я уверена, ты дашь ему достойный бой!

Глава 3. Генеральный прокурор Анри Де Фюссе

Заняв место своего предшественника, Анри де Фюссе провел пару громких процессов, снискал любовь прессы и общественности «…короче, толпы…» — грустно думал он, сидя в карете. Де Фюссе ехал с очередного судебного заседания. Разбиралось настолько скучное дело, что он чуть не заснул прямо в зале суда. Для того, чтобы хоть как-то проснуться, он обрушил на голову обычного воришки обвинения во всех грехах человечества. Из его обвинительной речи следовало, что даже яблоко соблазна в раю украл этот мелкий воришка. Публика аплодировала стоя. Из раздумий он вышел удивившись, почему его карета стоит? «Вожжа кобыле под хвост попала — объяснил кучер — опасно это, кобылу может понести на крутом повороте. Вы прогуляйтесь по аллейке, я быстро её перезапрягу».

Делать было нечего, он недовольно вышел из кареты и начал прогуливаться, вдруг рядом с розовым кустом, обильно усыпанном цветами он увидел ангела, да именно ангела… — очаровательную юную мадемуазель, её белокурые волосы свисали завитыми локонами, элегантная шляпка венчала её ангельскую головку. В её бездонных голубых глазах он готов был утонуть! В руках она держала пирожное. Это были самые красивые руки, которые он видел в жизни, длинные тонкие пальцы, мягкие, нежные линии перехода от пальцев к кисти и из кисти в запястье… На совершенство линий этой девушки можно было смотреть часами. Он услышал, что к нему кто-то обращается и выпал из этого сладкого сна. Это небесное создание спрашивало: «Господин генеральный прокурор с Вами все в порядке?» И только сейчас он понял всю нелепость ситуации — де Фюссе не представился как того требует этикет, а просто стоял и пялился. Он смущенно произнес: «Генеральный прокурор Анри Де Фюссе».

— Да, я Вас знаю, Вы — знаменитость, о Вас пишут газеты, — сказала она, протянув ему газету. Но тут же встрепенулась и представилась: «маркиза Мари де Сен-Шерон».

Он уже было открыл рот, чтобы сказать о том счастье, которое выпало ему… но Мари его перебила. Она изящно повернула к нему свою ангельскую головку на красивой высокой шее и протянула корзинку с пирожными: «Угощайтесь» — и она улыбнулась. От её улыбки всё вокруг наполнилось неземным светом, он мог поклясться на Библии, — заиграли ангелы на арфах, пришло Царствие Божие в этот мир… И тут он услышал её голос: «Угощайтесь, они –вкусные». Дрожащей рукой он взял одно пирожное.

— Эти пирожные называются «Макарон» — объясняла Мари, — они из миндальной муки с шоколадно-сливочным кремом.

Он попробовал пирожное. Оно было настолько вкусным, что он усомнился в реальности этого мира: «самая красивая женщина, угощает его самым вкусным пирожным из всех, которые ему доводилось пробовать в жизни… Скорее всего он умер, — все-таки вожжа попала под хвост кобыле и её занесло на повороте, карета упала в обрыв и вот он в раю…»

В себя его привел голос кучера: «Месье Де Фюссе, карета готова».

— Где я буду иметь счастье видеть Вас вновь? — спросил генеральный прокурор у этого ангела во плоти.

— Вы знакомы с моим дядей Валери де Сен-Шерон?

— Министр иностранных дел Ваш дядя? — спросил генеральный прокурор, давно мечтающий втереться в тесный круг министров и стать там своим. Кто знает, может когда-нибудь он пересядет из прокурорского кресла в министерское.

— Да, по линии матери — отвечала Мари. — На этой неделе он, устраивает у себя прием, кабинет министров будет в полном составе, — приходите, я представлю Вас тем из них, с кем Вы не знакомы.

— Вы очень любезны, — генеральный прокурор подошел и в поклоне поцеловал Мари руку.

Дальнейший путь до дома он находился в раздумьях: «хорошо бы раздобыть на какого-нибудь министра компрометирующую информацию, и потом дать ему возможность откупиться в обмен на неразглашение. Да и в дальнейшем такой человек пригодился бы. А если таких министров будет несколько, то и жизнь наладиться — можно будет себе недорогой замок присмотреть, завести пару красивых любовниц…» — и он вспомнил ангельский лик юной маркизы.

Неделя пролетела в обычных рутинных прокурорских делах.

На приём к Валери де Сен-Шерон генеральный прокурор собирался тщательно, прикидывая состав кабинета министров, чем они ведают и на чем каждого из них можно прищучить. Да, естественно, на балу он увидит юную маркизу, но учитывая, что ему уже за сорок, а его финансы более чем скромны, увы предложить ему ей нечего. И остаётся только вздыхать, насколько же она прекрасна…

На балу у Мари не было отбоя от поклонников. Взгляды всех мужчин были обращены только в её сторону. Она блистала как бриллиант. Её дядя Валери де Сен-Шерон глядя на свою очаровательную племянницу сокрушался:

— У других девушек расписаны все танцы на весь вечер. А ты отказала всем желающим с тобой танцевать!

Мари со вздохом отвечала: «За вечер мне поступило пять предложений выйти замуж и два предложения удочерить меня».

— Почему нет? — удивленно поднимал брови дядя Валери. — Тебе пора замуж, и выбирать жениха надо здесь — в этом зале лучшие мужи Франции!

— И стать домашней куклой одного из этих заносчивых павлинов? — Мари брезгливо скривила свои красивые губки.

— Чем же ты занимаешься на балу? — удивился дядя Валери.

— Как и подобает членам нашей семьи, — политикой, — многозначительно сказала Мари и лукаво подмигнув, пошла общаться с другими гостями.

Увидев генерального прокурора, Мари поспешила ему на встречу. Взяв его под руку, она прогуливалась с ним по залу. Многие мужчины хотели бы оказаться на его месте.

Навстречу шел министр, заведующий закупкой зерна и другого продовольствия. «При заготовке продуктов на год в масштабе Франции, там есть чем поживиться — думал генерального прокурор — и взятки должны быть не малые».

Мари с улыбкой обратилась к идущему им навстречу министру: «Граф, где же Ваша жена? Такого видного мужчину на шаг нельзя от себя отпускать, а то уведут!»

— Вы мне льстите — расплывшись в улыбке сказал министр.

— Многие девушки в этом зале к Вам не равнодушны… — и Мари улыбнулась своей чарующей улыбкой. Министр, покраснев, улыбнулся. — Ах да, — спохватилась Мари — Вы знакомы с генеральным прокурором Анри Де Фюссе?

— Конечно много слышал и читал в газетах, но лично нет — ответил граф.

— Я вас представлю друг другу, — сказала Мари. — Генеральный прокурор Анри Де Фюссе. Граф Жан Арман де Ливр.

— Выполнив все положенные по этикету поклоны и сказав насколько они польщены этим знакомством, мужчины закурили сигары и перешли к очень важным животрепещущим темам — они говорили о Франции. Мари увидела приближавшуюся жену графа и поспешила к ней. Мужчин нельзя отвлекать, им надо перекинуться хотя бы парой фраз, тогда это будет полноценным знакомством, и они смогут обращаться друг к другу в случае необходимости. Мари разговорилась с женой графа, её очень интересовало куда они ездили на предыдущей неделе.

Прокурор отпил из бокала глоток коньяка Хеннесси, затянулся сигарой и с видом патриота, взобравшегося на баррикады, сказал:

— Именно мы с Вами стоим на страже нашей великой, многострадальной родины.

Граф тоже отпил глоток коньяка и произнёс:

— Пока с нами такая армия мы непобедимы — и он указал рукой на бокал с коньяком. Прокурор вопрошающе посмотрел на собеседника.

— Капитан Ричард Хеннесси в 1765 году основал коньячный дом — сказал граф — и сделал это на века. Пока во Франции есть достойные мужи, положившие свою жизнь ради славы отечества, наша родина непобедима!

И они еще раз пригубили золотистую согревающую жидкость.

— Мы являемся поборниками добродетели и справедливости — заявил граф. Прокурор утвердительно кивнул головой и решительно добавил:

— В наших руках карающий меч» — он затянулся сигарой и выпустив облако дыма, сделав много значительную паузу, как бы давая понять, если министру придётся с кем-нибудь судиться, то он сможет обратиться к прокурору.

Министр намек понял, он кивнул в ответ и подняв для убедительности указательный палец добавил: «Огнем, выжигающий все грехи человеческие!» Мужчины подали друг другу руки и распрощались.

После произнесенных речей они разошлись в разные стороны, расправив плечи и выставив грудь вперед. Они шли, как два героя, только что спасших своё отечество.

Мари предложила генеральному прокурору выйти подышать на террасу. Она опять взяла его под руку. От близости её молодого, горячего тела у него бешено стучало сердце. «Неужели он чем-то интересен этой ослепительной красотке?..»

— Вы действительно поверили в поломку кареты? — спросила Мари озорно глядя ему в глаза.

Генеральный прокурор открыл рот от удивления и пытался что-то сказать. Но Мари приложила свой пальчик к его губам, и сказала:

— Я подстроила эту встречу.

— Зачем? — спросил в недоумении генеральный прокурор.

Мари с видом заговорщицы оглянулась и прошептала ему на ухо: «У меня к Вам есть дело».

Дыхание Мари было настолько горячим, животрепещущим, и в то же время нежным, что откликнулось все его тело. Кровь ударила ему в лицо, и он чуть не потерял сознание от перевозбуждения. Видя его состояние, юная маркиза взяла его под руку и предложила прогуляться по саду.

— О каком деле идёт речь? — пытаясь взять себя в руки спросил генеральный прокурор.

— О деньгах, об очень большом количестве денег, ну и лаврах победителя и триумфатора. А победителям достается все, — хитро улыбнулась она и прижалась к нему еще ближе.

Мари предложила сесть на скамейку. Генеральный прокурор помог справится юной маркизе с её пышным платьем. От Мари исходила удивительная смесь аромата парфюма и тела юной девушки… только за этот запах можно было отдать всё на свете… О, как же она была прекрасна…

Мари начала издалека: «Мне не надо Вам рассказывать о событиях связанных с графом Монте–Кристо. Я расскажу Вам о его деньгах».

«Так-так-так…» — в глазах генерального прокурора загорелись алчные искорки.

— Я предоставлю Вам подробный перечень его преступлений, подтвержденных показаниями свидетелей. А также собранные улики и доказательство его вины в преступлениях против Франции. —

— А что я Вам взамен? — спросил генеральный прокурор — глаза его горели, предвкушение обладания деньгами графа Монте–Кристо уже накрыло его. Он проведет самое громкое дело века и получит орден лично из рук Луи Филиппа!

Увидев, что он заглотил наживку, Мари перешла на деловой тон. От той игривой соблазнительницы не осталось и следа.

— Я понимаю, что часть денег придётся отдать в казну, но даже те крохи, которые удастся скрыть от следствия, обеспечат нас на всю жизнь.

— Нас… в смысле нас? — с надеждой произнес генеральный прокурор.

— Нас — в смысле Вас и меня — объяснила Мари. — Будут деньги — утешила его Мари, — будут и красивые женщины.

— Где и когда мы сможем обсудить детали? — спросил генеральный прокурор, с одной стороны еще находящийся во власти женских чар Мари, а с другой расстроенный невозможностью ею обладать.

— На следующей неделе у меня, — и Мари прощаясь протянула руку для поцелуя.

Взяв визитную карту с адресом, генеральный прокурор несмотря на позднее время отправился прямо в свой рабочий кабинет, Он поднял на уши всех подчинённых. Они приехали злые и недовольные. «Поднять людей посреди ночи, какая муха его укусила?» Конечно этой мухой была Мари, — она раздразнила его, практически соблазнила и дала от ворот поворот! Всю боль, отчаяние и другие чувства, переполнявшие его он обрушил на полусонных подчинённых. «Бездельники! Дармоеды! — орал он, сотрясая кулаками воздух — Всех уволю! Будете на паперти милостыню просить! Упустили государственного преступника! Всех закую в кандалы! Прямо отсюда отправитесь на каторгу!» От его крика в окнах дрожали стекла. «Чтобы мне завтра были собраны все материалы на графа Монте –Кристо!» Поорав еще пять минут, он распустил всех по домам, и велел слуге постелить себе, прямо в кабинете.

С самого с утра в ведомстве генерального прокурора все работали как пчелы. По всему Парижу были разосланы ищейки. Прошло четыре дня, скоро ехать к Мари, а подчинённые на графа Монте -Кристо ещё ничего не нашли. Появился из неоткуда, ни с кем не общался, уехал неизвестно куда. Никаких зацепок… Да, эта маркиза Мари де Сен-Шерон не промах, если удастся обвинить графа Монте-Кристо, и добраться до его сокровищ придётся с ней делиться.

Глава 4. Амбиции и интриги семьи дЕ Англюр

При свете мерцающих свечей Мари сидела около кресла и её мать, маркиза Софи д’Англюр, давала ей последние наставления:

— Мир состоит из разных цветов… — говорила мать Мари, находясь уже не так далеко от мира, в котором она воссоединится со своим любимым — она так и не смогла оправиться от тех ударов судьбы, которые обрушились на неё. — Любовь — это цвет весеннего цветущего сада, и для этого мы встречаем в своей жизни человека, благодаря которому этот сад в наших сердцах расцветёт. Обыденность, серость, и наведение порядка требуют соответствующих людей и это шевалье де Люмо. Но в жизни у каждого человека бывают еще и враги. Враги бывают опасными и очень опасными… — на этих словах она закашлялась.

Мари налила в стакан воды, и придерживая голову матери, помогла ей отпить глоток. — Лучший враг, это мёртвый враг — продолжала, собравшись с силами, мать. — И для этого как нельзя лучше подходит черный цвет, и соответственно, черный человек — Жак де Луа. На этого человека ты можешь положиться если возникнет необходимость расправиться с врагами.

Она позвонила в колокольчик, и служанка в комнату провела высокого широкоплечего мужчину, одетого во все черное. «Жак де Луа, — отныне он и четверо его помощников будут твоими ангелами-хранителями…» После этих слов состояние матери Мари сильно ухудшилось. Все, кроме Мари вышли из комнаты. Мари взяла свою мать за руку и была с ней до последней минуты. Когда жизнь еще теплилась в её обессиленном теле Мари со слезами на глазах сказала: «Я отомщу мама, все виновные будут наказаны!» Мать Марии посмотрел на неё, улыбнулась слабой гаснущей улыбкой и тихо сказала: «я в этом уверенна… ты дочь своих отцов…» — это были последние слова маркизы Софи д’Англюр.

Этим утром небо было затянуто тучами, шел дождь. Мерзко, сыро и зябко — думал Генеральный прокурор, выходя из кареты. Сегодня был день назначенный Мари, слуга провел его в зал с камином. Генеральный прокурор сел в большое удобное кресло и протянув руки к камину, стал рассматривать висящие на стенах портреты родовитых предков этой семьи. Через несколько минут раздались шаги и в зал вошла Мари. Прокурор встал и поцеловал ей руку.

Мари была в трауре, её лицо скрывала черная вуаль. Сегодня она была замкнута в себе и не многословна. Прокурор принёс ей свои соболезнования по поводу смерти её матери.

Мари жестом указала на кресло и сама села в такое же стоящее на против. Они молча смотрели на горящие поленья.

— Вот так и люди — грустно сказала Мари, глядя на горящие дрова — сгорают ради чести своей семьи.

Прокурор все еще не мог согреться. Мари что-то сказала слуге. Прокурору подали чашечку кофе. На столике появились сигары и бутылка коньяка — прокурор был приятно удивлён — «Rémy Martin» двадцатипятилетней выдержки, — именно этот коньяк предпочитал Наполеон Бонапарт. Щелчком пальцев он сделал жест и слуга налил в коньячный бокал поигрывающую яркими отсветами от огня в камине, янтарную жидкость. Прокурор сделал глоток и приятное тепло растеклось по всему телу. Он раскурил сигару, и поудобней устроился в кресле.

Мари начала спокойно и очень серьёзно:

— Нас с Вами объединяет стремление добраться до денег графа Монте-Кристо. Но мною движет также более благородная цель, изобличить преступников угрожающих моей родине, Франции. Я хочу защитить покой и сон моих сограждан от таких аферистов, как граф Монте-Кристо.

Прокурор сидел и думал: «Что значит голубая кровь! преследует свои личные цели, а преподносит всё так, как будто она Жанна Д`Арк, восходящая на костер сожжения!»

Мари продолжала: «Вам выпала честь разоблачить преступные действия графа Монте-Кристо, направленные на подрыв экономики Франции с целью свержения Луи Филиппа». «Ну, прямо речь для Сената!» — восхищался прокурор.

— Наши действия — начала Мари, как полководец, выигравший не одно сражение — будут делиться на три этапа. Первый — это поимка и заточение графа Монте-Кристо и его сообщников. Второй — конфискация всего, что ему принадлежит. И третий — почивание на лаврах.

— Вы собирались передать мне документы, позволяющие обвинить графа Монте-Кристо — попробовал гнуть свою линию прокурор.

— Одних документов мало, — сказала Мари, понимающая что прокурор, обладая этими документами не станет охотиться за графом Монте-Кристо с целью посадить его в тюрьму, а просто объявит его вне закона и наложит вето на конфискацию всего имущества, принадлежащего графу Монте-Кристо. Нет, ей надо чтобы, граф Монте-Кристо был отправлен в замок Иф, и сделает она это его руками, руками генерального прокурора Анри Де Фюссе.

— А что же надо еще? — недоумевая спросил Де Фюссе.

— Вы охотник? — спросила Мари.

— Нет — ответил прокурор.

— На охоте страшней всего раненый зверь, — продолжила Мари. — Таким был граф Монте-Кристо, приехавший в Париж. Вы видели сколько горя он принёс людям? И если мы его не поймаем, а просто объявим в розыск, с теми деньгами, которые у него есть, он устроит еще одну революцию. И на эшафот первым пойдете Вы, стоящий на страже порядка! — гневно заявила Мари, указывая на прокурора пальцем.

«Умеет убеждать — подумал, слушая всю эту тираду прокурор, — а ведь, могла просто сказать, всего три слова «документы не дам».

— Я сообщу Вам место и время где вы сможете задержать графа Монте-Кристо, именно там я передам Вам документы — безапелляционно заявила Мари.

Встав, она показала, что приём окончен.

«Вот это женщина…» — думал уходящий не с чем прокурор.

Глава 5. В огне желаний

Два дня он ходил сам не свой. «Девчонка командует им как хочет, он явится к ней и расставит всё на места!» На следующий день утром он отправил посыльного, а вечером, как и было указано в записке, явился в поместье к Мари.

С первых слов он решил взять инициативу в свои руки.

— Вам нужна помощь и поддержка генерального прокурора, Вы хотите, по каким-то личным причинам посадить графа Монте-Кристо в тюрьму, извольте! — но, за всё в этой жизни надо платить! — и он прошелся по комнате с важным видом. — Станьте моей любовницей, и я брошу все силы на его поимку, я сгною его в тюрьме. Если вы не согласитесь, знайте, — и он сделал решительный жест рукой — это дело меня не интересует. Я до этого жил без сокровищ графа Монте-Кристо, проживу и дальше.

Мари была поставлена в тупик. Она металась по комнате как птица в клетке, заламывала руки и плакала в ладошки.

— Я прошу пощадить мою невинность — умоляла Мари.

— Нет! — сказал Анри де Фюссе и демонстративно отвернулся, он был непреклонен.

— Я осталась в этом огромном мире абсолютно одна, меня некому защитить… — рыдала Мари.