Приятного аппетита!
Есть правильные родители. Они учат сидеть за столом молча, старательно пережёвывать пищу и не отвлекать внимание на посторонние вещи. Это замечательные, заботливые родители, и я их понимаю и уважаю.
Бывают и неправильные родители, которые забывают про эти простые и важные правила. К таким родителям, к сожалению, относится и автор этой книги. Совестно в этом признаваться, но я очень часто рассказывал своим детям за едой всякие сказки, иногда даже смешные.
Некоторые из этих сказок я записал, чтобы дети и правильных, и неправильных родителей могли бы их прочитать не за столом, а в спокойной обстановке, освободив свой рот от всего, чем можно поперхнуться. В этих сказках часто говорится о чём-то съедобном, но оживлённом сказочной фантазией.
Если какие-нибудь другие неправильные родители вздумают читать эти сказки детям во время еды, я в этом виноват, но не очень. Их вполне можно читать и в любое другое время.
Неправильных родителей я тоже понимаю и уважаю. Ведь они заботятся о том, чтобы детям было интересно жить даже за столом.
Должен ведь аппетит быть приятным!
Путешествие в миску с кашей
Сидел мальчик Эм за кашей. Надо было её съесть.
Но он больше любил путешествовать, чем есть. И отправился Эм в самую глубь каши.
Там жили КАШНЫЕ СИЛЫ. Накинулись они на него, еле отбился. Выбрался Эм обратно и доел кашу.
Теперь КАШНЫЕ СИЛЫ стали его силами и помогали ему, как могли.
Хлебная сказка
Жили-были хлебные крошки. У них были хлебные ножки, хлебные ручки и хлебные щёчки. Всё остальное у них тоже было, тоже всё хлебное.
Крошки жили когда-то в хлебе и крепко держались друг за друга. Но потом по хлебу прошелся ножик и разрезал хлеб на куски. И самые непоседливые крошки высыпались наружу. Сначала они были мягкими, как и в хлебе, но потом подсохли и почерствели. Зато им стало легко кататься по столу куда угодно.
Ещё у хлебных крошек были хлебные кошки. Они были поменьше. У каждой хлебной крошки была своя хлебная кошка, которая всегда бегала за своей хозяйкой. У хлебных кошек были хлебные хвосты и хлебные усы. Всё остальное у них тоже было, тоже всё хлебное.
А у каждой хлебной кошки была своя хлебная мышка. У хлебных мышек были хлебные зубки и всё остальное, тоже хлебное. Каждая хлебная мышка бегала за своей хлебной кошкой и за своей хлебной крошкой. Обычная мышка бегает ОТ кошки, а хлебная мышка наоборот, бегает ЗА хлебной кошкой.
Вот и бегали по столу хлебные крошки, за ними бегали хлебные кошки и хлебные мышки, но не было им от этого особой радости. Хотя они все подсохли и почерствели, но никак не могли забыть те тёплые времена, когда они жили в хлебе. Тогда они были мягкими и дружными, крепко держались друг за друга и мечтали поскорее добраться до человека, чтобы помочь ему жить.
И вдруг самая маленькая, но самая зоркая хлебная мышка заметила у края стола ладошку.
— Гляди, кошка, вон ладошка! — закричала она своей хлебной кошке, подергав её за хлебный хвост.
И хлебная кошка мяукнула своей хлебной крошке:
— Гляди, крошка, там ладошка!
А хлебная крошка побежала, покатилась и спрыгнула в эту ладошку. И другие крошки посыпались за ней. И за каждой хлебной крошкой бежала хлебная кошка. И за каждой хлебной кошкой бежала хлебная мышка. И все они посыпались в подставленную ладошку.
И ладошка наполнилась хлебом. И стала хлебной ладошкой. Она была мягкой и тёплой, так что хлебные крошки, хлебные кошки и хлебные мышки все перемешались и снова почувствовали себя хлебом.
Ладошка подняла всю хлебную компанию, как на лифте, к лицу девочки, стоявшей у стола. Девочка не хотела выбрасывать крошки. Не хотела, чтобы они пропали зря. Но прежде, чем отправить их в рот, она заглянула в свою ладошку, присмотрелась и прошептала:
— Хлебные крошки, хлебные кошки, хлебные мышки…
И хлебный народец отправился помогать человеку жить.
Суп из желания
Купил Ваня у какого-то уличного торговца суп для быстрой готовки. В запечатанной тарелке — лёгонький, будто и нет ничего. На крышке написано: «Захоти и открой».
Усмехнулся Ваня и захотел клубничный суп с туньками. Снял крышку — клубничный пар повалил. А туньки были — объедение!
Хотя Ваня и не успел придумать, что это такое.
Приключения Рисинки
Варили однажды рис к обеду. Одна Рисинка упала на кухонный стол. Осталась она не сваренной и очень огорчилась.
«Да… Другие рисинки теперь варёные, могут человека питать, — думала она. — А я осталась непитательной. Ведь одну меня никто готовить не станет. Одна я ни на что не гожусь. Кто я теперь? Рисинка, да и только. Вроде как соринка: никому не нужна…»
Вдруг смотрит — рядом ещё кто-то. Вроде бы тоже рисинка. Вернее, РИСИНА, очень уж она великанская. Белая, продолговатая и твёрдая. Тоже не варёная, видно.
Окликнула Рисинка великанскую рисину:
— Привет, рисина. Откуда ты такая огромная?
— Вовсе я не рисина, — слышит в ответ.
— Ты же белая и продолговатая. Как же не рисина?
— Так, не рисина.
— Ну а кто?
— Яйцо, вот кто.
— А что ты умеешь?
— Вылупляться! — закричало яйцо, затрещало и лопнуло.
И вот рядом с Рисинкой стоит большая жёлтая птица. А вокруг валяются белые скорлупки.
Рисинка не знала, что большая жёлтая птица — это всего лишь маленький цыплёнок. Но вылупление ей понравилось.
«Здорово получилось, — думает Рисинка. — Может, и я так смогу? Я ведь тоже белая и продолговатая, как яйцо».
Собрала она все внутренние силы, напряглась, затрещала…
И вот она уже и не рисинка вовсе, а маленькая белая птичка. Стоит рисовый птенчик, сброшенные шелушинки рядом валяются.
«Кто же я теперь? Рисинка или птица?» — думает птичка. И решила, что она теперь птица по имени Рисинка.
— Полетели! — кричит она цыплёнку. — Ведь мы же птицы.
Взлетела в воздух, а цыплёнок внизу прыг-прыг, то ли не хочет летать, то ли не может.
«Может, он немножко уже варёный», — подумала Рисинка и вылетела в форточку.
Летит птичка Рисинка, а мимо голубь — фр-р-р! Чуть не сбил её.
Летит дальше, а мимо ворона. Щёлк клювом! — чуть не проглотила. Наверное, за обычную рисинку приняла. А может, просто такая жадная.
Летит дальше, а рядом порхает попутная пушинка от одуванчика: белый парашютик, а под парашютиком семечко.
— Привет, — говорит птичка Рисинка. — Ты кто?
— Я семечко.
— А что ты умеешь?
— Сеяться, — отвечает семечко. Отцепилось от своего парашютика и на землю полетело: прорастать и одуванчиком становиться.
«Вот это да, — думает птичка Рисинка. — Может, и мне посеяться?».
Ухватилась за оставленный семечком парашютик, сжалась и опять стала рисинкой.
Тут подул сильный ветер и понёс Рисинку в южные края.
— Куда тебе надо? — спрашивает ветер. — Где тебя высадить?
— Понятия не имею, — говорит Рисинка. — Где-нибудь, где рисинки сеются.
— А, знаю, — говорит ветер.
Принёс он Рисинку на поле, залитое водой. Там Рисинка от пушинки отцепилась. В воду нырнула, на дне затаилась.
Лежит долго-долго и думает: «Посеялась я или не посеялась?»
Тут что-то в ней изменяться стало.
Беспокоится Рисинка. «Неужели я перепутала? — думает. — Неужели опять вылупляюсь?»
Нет, не перепутала. Превратилась Рисинка в рисовый росточек. Потом в рисовый стебель. Потом в колосок риса. Произошло из неё много рисинок. И всем удалось стать питательными.
А вот вылупляться ни одна из этих рисинок не научилась. И сеяться им не пришлось.
Шоколадные картины
Художник Саша больше всего любил шоколадный цвет. Весь шоколад, который у него появлялся, он тратил на шоколадную краску, которую сам готовил. Он клал её на холст густым слоем, а потом выскребал лишнее разными ложечками, а кое-где даже вылизывал языком.
Главное было вовремя покрыть картину лаком и сдать в музей, чтобы не долизать до конца. Саша ведь не только шоколадный цвет любил, но и сам шоколад тоже.
Сахарница и Сольница
Жили-были на столе Сахарница и Солонка. Правда, Солонка не любила, когда её так называли. Друзья звали её Сольницей: именно это имя она считала своим. Будем и мы называть её так.
Жили они на разных краях стола и почти никогда не встречались. Но слышали друг о друге часто. Особенно когда их обеих ругали.
— Соль и сахар, — говорил кто-нибудь за столом, — белые враги человека. Вот я прочёл в одной книжке…
После этого обычно Сахарницу и Сольницу задвигали подальше и лазили в них украдкой. Тогда Сахарница и Сольница чувствовали себя единомышленниками, которых несправедливо преследуют. Сахарница думала: «Надо как-нибудь поближе познакомиться с Сольницей». А Сольница думала: «С Сахарницей как-нибудь надо познакомиться поближе».
И вот однажды Сахарница и Сольница остались после ужина на столе совсем рядом. За ужином их опять упрекнули в укрывательстве белых врагов человека, задвинули подальше и загородили вазой с белыми хризантемами. За вазой и не заметили их, когда со стола убирали.
Обрадовались они, разговорились.
— Зря нас так ругают, — сказала Сахарница. — Просто хочется на кого-нибудь свои неприятности свалить. Брали бы сахар понемножку — и ничего плохого от него не было бы.
— Верно, верно, — откликнулась Сольница. — И от соли нет беды, если не пересаливать.
— Зато сколько удовольствия от сладкого! — продолжала Сахарница. — И мозгам глюкоза нужна.
— А соль всему вкус придаёт, — гордо сказала Сольница. — Вкус, и остроту. Это тоже не шутка.
И тут Сахарницу осенила идея.
— А что если нам поделиться друг с другом лучшим, что у нас есть? Наверное, получится что-то удивительное…
— Получится СОЛЯХАР! — подхватила Сольница.
— Получится САХАРОЛЬ! — воскликнула Сахарница.
— О соляхаре не написано никаких учёных книжек.
— И никто не скажет, что сахароль — белый враг человека.
— Соляхар всему придаст вкус и остроту.
— От сахароли будет одно сплошное удовольствие и польза мозгам.
И Сахарница с Сольницей принялись делиться друг с другом. По крупинке, по крупиночке…
Всю ночь делились.
И поделились.
Можете себе представить, как люди были рады соляхару? Точно так же, как сахароли. Если не можете представить, перемешайте сами щепотку соли со щепоткой сахара, лизните — и попробуйте порадоваться.
Нет, никому не понравился соляхар. Никто не оценил сахароль. Ах, люди, люди!..
Пришлось Сахарнице и Сольнице на следующую ночь заниматься ещё более удивительным делом: выбирать соль из сахароли и сахар из соляхара. По крупинке, по крупиночке…
И надо же — разобрали всё обратно. Как только им это удалось?
Да просто обе они дорожили каждой своей крупицей. Вот и стала снова соль солью, а сахар сахаром. Ко всеобщему удовольствию.
С тех пор Сахарница и Сольница стали друзьями, но уже обходились безо всякого перемешательства.
Печёные ботинки
Один пекарь пёк ботинки. Очень вкусные, да к тому же с шоколадными шнурками.
Все пытались носить эти ботинки, как настоящие. И ругались, что ботинки разваливаются.
Никак не мог пекарь никого уговорить, что это просто вкусно.
Мёд для коврижки
Те, кто мало знал червячка Игнатия, иногда представляли его себе очень странно.
Одни говорили:
— Это тот червячок, который только и знает, что рыться в земле.
Другие возражали:
— Нет, это тот самый червячок Игнатий, который без конца читает книжки.
— Да ну что вы! — возражали третьи. — Червячок Игнатий целыми днями лежит в траве или на камушке и зачем-то думает всякие мысли.
— Вы о ком-то другом говорите, — усмехались четвёртые. — Он известен тем, что изводит каждого встречного своей неслыханной вежливостью.
Были ещё пятые, шестые и всякие другие, которые считали червячка Игнатия каким-то странным существом.
Но его друзья прекрасно знали, что их червячок Игнатий очень разнообразный, и у него одно вовсе не мешает другому.
Например, червячок Игнатий очень любил готовить. Он всегда старался выбирать для своих кулинарных изделий самые натуральные продукты. Лучше всего такие, которые он сам и сделал.
Поэтому, когда он решил испечь медовую коврижку, ему пришло в голову самому добыть мёд из цветов. Правда, у него под рукой не оказалось никаких книжек про мёд, но нельзя же всё время начинать с книжек. Хочется что-то и самому попробовать.
Цветов вокруг было много, и червячок Игнатий принялся пробовать добывать из них мёд. Пчёлы, конечно, усердные работники, но и он тоже может постараться.
Он собирал самые разные цветы, придумывал самые разные устройства и способы их обработки, но мёд у него никак не получался. Он научился готовить цветочный сироп и цветочный сок, цветочные краски и цветочные духи, но мёда не было и в помине.
«Очень хорошо, — подумал червячок Игнатий, выбравшись продышаться из своей норки, пропитанной цветочными ароматами. — Попутно я многому научился. Но если мне нужен мёд, придётся всё-таки или разыскать какие-нибудь мёдоописательные книжки, или посоветоваться с профессиональными мёдоделами».
Он огляделся — и тут же заметил на клеверной головке профессионального мёдодела. Вернее, мёдоделку: пчёлку вполне медовой окраски, занятую своими повседневными обязанностями.
Червячок Игнатий подполз к клеверу и подождал, пока пчела закончит его обработку и приготовится лететь дальше. Не мог же он беспокоить её своими расспросами посреди работы.
— Прошу прощения, — поторопился сказать он до того, как пчела взлетит, — не найдётся ли у вас минутки, чтобы ответить на мой вопрос?
Пчёлка выключила свой внутренний моторчик, который завела, было, чтобы взлететь, и улыбнулась:
— На ваш вопрос, червячок Игнатий, я всегда отвечу с удовольствием. Если смогу, конечно. Ведь про вас говорят, что вы учитесь заочно то ли в Гарварде, то ли в Кембридже.
Червячку Игнатию было очень приятно, что его узнали. Но то, что пчёлка о нём сказала, смутило его.
— Извините, но вы ошиблись, — растерянно сказал он. — Конечно, меня зовут червячок Игнатий, это так. Но, во-первых, я нигде пока не учусь. Во-вторых, я даже не знаю тех названий, которые вам говорили… А вопрос, который я хочу задать, как раз для вас.
— Тогда я вас слушаю, — пчёлка слетела с клевера на траву, поближе к червячку Игнатию.– Кстати, меня зовут Жанна.
Когда она узнала, что его интересует, ей стало легко и приятно. Ещё бы! Мало ли какие вопросы могли бы прийти в голову учёному червячку, даже если он не учится в Гарварде или Кембридже (она и сама с трудом запомнила эти названия, о которых больше ничего не знала). Но про мёд она всё расскажет с удовольствием.
Так червячок Игнатий узнал, что пчёлы собирают в цветах вовсе не мёд, а нектар, и что мёдом он становится только в восковых стаканчиках-сотах. Так что без пчёл мёд получить совершенно невозможно. Рассказывая об этом, Жанна даже покраснела от гордости: приятно сознавать свою незаменимость.
А потом Жанна пригласила червячка Игнатия побывать в её родном улье, и он, конечно же, не отказался. Там он навидался таких удивительных чудес, что решил обязательно когда-нибудь написать книгу о том, какие пчёлы умные и как замечательно они научились строить соты, делать мёд и другие полезные вещества.
На прощание пчёлы подарили червячку Игнатию несколько слепленных вместе гранёных стаканчиков-сот, запечатанных восковыми крышечками так надёжно, что ни одной капельки мёда не пролилось по дороге к норке.
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.