Бесплатный фрагмент - Любовь ли это?

Посвящение

Свою первую книгу посвящаю родителям: отцу Кубанову Абдул-Мудалифу Муссаевичу и матери Кубановой/Ортобаевой Джюзюм Сагидовне.

Папа и мама, благодарю вас за мое детство, где папа был самым лучшим, добрым, любящим, умеющим зарабатывать, тем самым дал мне понять, что деньги легко зарабатываются. А мама всегда была самой красивой и все умеющей, тем самым показала мне, что можно всему научиться, стоит только захотеть.

Благодарю вас за то, что я выросла в частном доме со своим двором, где мы бегали дни напролет, играли, и огородом, где много свежих полезных овощей.

Мои родители, благодарю вас за каждого моего брата и сестричку, я знаю, вам было нелегко в 80—90 годы растить детей, но мои три брата и четыре сестры — самый лучший подарок для меня.

Папа и мама, вы самые лучшие и самые добрые люди из всех, кого я знаю. А твоя мудрость, мама — бесценный дар и опыт для меня.

Папа, у тебя самые добрые глаза и широкий взгляд на жизнь. А у тебя мама самая милая улыбка, словно ласковое солнышко.

Благодарю вас за то, что вырастили меня с правильными жизненными ценностями. Благодарю за то, что вложили в меня столько любви. За то, что я выросла здоровым счастливым человеком.

Любовь ли это?!…

Теплый, безветренный, солнечный день стоял во дворе. Сельский двухэтажный домик нуждался в ремонте, но внутри жила любовь, царила атмосфера взаимопонимания и уважения.

Два любящих сердца после свадьбы решили жить отдельно в доме, который достался Герману от родителей. После бракосочетания Маргарет собрала вещи и организовала переезд. У молодой пары началась взрослая жизнь.

Около камина в кресле-качалке сидел парень с газетой. Слушал треск дров и чувствовал всем телом их тепло.

— Когда же проснется самая прекрасная женщина в мире, теперь его супруга, любимая Маргарет? — думал он.

На лестнице послышались легкие шаги любимой, Герман вскочил с кресла, бросил газету и устремился навстречу к жене. Он нежными поцелуями покрыл ее руку, плавно перешел к шее и пухлым щекам. Все увенчалось страстным поцелуем в губы. Затем они перешли на кухню завтракать.

Их кухня совмещена с прихожей и гостиной. На первом этаже одна большая комната служила кухней, прихожей и гостиной, ещё имелась две маленькие комнаты: кладовая и ванная. На втором этаже — маленький коридор и две небольшие комнаты.

После завтрака мужчина, высокий брюнет с синими как небо глазами, уходил на работу, а кареглазая женщина с длинными волнистыми волосами цвета каштана оставалась дома. Задача на день — убрать и приготовить вкусный ужин на двоих, написать письмо маме, старшей сестре, у которой было двое детей. О жизни младшего брата и сестры, учащихся в школе, и об отце Маргарет узнавала из маминых писем.

Спустя неделю к супругам заехал друг Германа с женой. С ним знакомы с детства. Родители Степана — соседи бабушки Германа. Все лето мальчики дружили — не разлей вода. Частенько ночевали вместе.

Степан познакомился с Настей в курортном поселке городского типа Домбае. Туристические группы прибыли для восхождения на гору Мусса-Ачитара.

Когда Настя начала спуск, Степан с группой совершал восхождение. Тогда парень и заметил светловолосую миловидную девушку. Оказалось, они остановились в одной гостинице. А через год ребята поженились.

— Мы с Настей договорились: каждый год день свадьбы будем отмечать там, где я увидел ее впервые, — сообщил Степан Герману.

— Вершина горы Мусса-Ачитара — почти 3200 м. Там захватывает дух! — добавила Настя.

Степан и Настя предложили Герману и Маргарет присоединиться к ним.

— В машине место есть, — подмигнул Степан.

— А в путешествии чем больше друзей, тем веселее, — добавила Настя.

— Как я люблю горы! Была в Домбае один раз. Но на гору мы не поднимались — мама была беременна. Ее не пустили на канатную дорогу, беспокоясь о ее здоровье, а папа решил не оставлять ее одну ни на минуту, — призналась Маргарет.

— Я еще там не был, — сказал Герман.

— Надо это исправить! — подхватил Степан.

На следующее утро друзья с женами выехали в дорогу. Это первое совместное путешествие Германа и Маргарет. Ехать около трех суток. Но парни подменяли друг друга, доехали быстрее.

Маргарет не могла налюбоваться красотой природы, от гор захватывало дух. Волшебное загадочное место, внушающее страх перед высотой, вызывало восторг от величия ландшафта.

Ветер сдувал облака на ребят. Маргарет видела сгустки на расстоянии вытянутой руки. Может, даже ближе. Облака пролетали, окутывая в объятья, словно одеяло.

— Давай приедем сюда еще раз! — предложила Маргарет супругу.

— Предлагаю каждый год приезжать сюда. Пусть это место будет символом нашей семейной жизни, символом рождения нашей семьи, — предложил Герман. — Маргарет, стоя здесь на вершине горы, я навсегда связываю свою жизнь и судьбу с тобой.

У Маргарет побежали «мурашки» по всему телу. Сердце бешено застучало.

— Будем сюда приезжать с детьми, — обняв Германа, прошептала на ушко Маргарет.

Герман обнял и поцеловал ее в ответ.

Спустя короткое время на вершине стало трудно дышать, и ребята спустились, чтобы заночевать в гостинице.

На следующее утро снова поднялись на гору, пробыли на вершине дольше, чем вчера.

Задумываясь о Германе и о будущем, Маргарет могла часами пить чай, смотреть в окно и ждать супруга. Иногда не верилось, что они, наконец-то, поженились.

Поженились! Они давно об этом мечтали. Маргарет накрывало огненной волной чувств от одной мысли о Германе.

Их любовь была нежной, романтичной. Герман часто поджидал ученицу одиннадцатого класса Маргарет у школьного забора и провожал домой. А в выходные дни высматривал любимую из-за необъятного дерева, растущего неподалеку от двора.

Ухаживания, конечно, заметила семья Маргарет, но родные не подавали вида. Рассчитывая на правильное воспитание, благоразумие и целомудрие дочери, родители не контролировали ее.

Впрочем, Герман, высокий, трудолюбивый молодой человек, пришелся по вкусу родителям невесты.

Зная, что Маргарет воспитывают в строгих нравах, Герман не пытался обнять или поцеловать девушку, чтобы не пошли дурные слухи о ней, хотя жаждал поцеловать нежные алые губы.

Были дни, когда Герман просыпался от бодрящего аромата кофе. Он открыл глаза, рядом стояла Маргарет, держа в руках поднос с двумя чашками кофе, сливками и бутербродами.

Они завтракали в постели, говорили о будущем.

— Моя Маргарет, сколько ты хочешь детей?!

— Я хочу сына и доченьку!

— Только дочь и сын? В семье должно быть как минимум два сына и две дочери или три сына и дочки, я еще точно не решил!

— Ну все, мой муж, тебе уже пора собираться на работу. А сколько у нас будет детей, пусть решает Бог, ему виднее.

— О, Бог, даруй мне множество детей! — помолился Герман.

Как не хотел Герман уходить на работу из теплой постели от объятий любимой жены, знал только Бог…

Прошло три года

Герман сидел в кресле-качалке у камина. Исходящее от огня тепло ощущалось на коже рук и лице.

Герман ежедневно читал газету по утрам, кроме редких дней, когда опаздывал на работу. Иногда мешали внезапные дела по хозяйству.

Он отложил газету, подвинул кресло подальше от камина, уселся поудобнее и продолжил читать.

Почти в семь часов утра Герман услышал знакомые шаги на верхнем этаже и скрип лестниц. Отложив газету, как всегда, он поднялся навстречу любимой. Подал руку, помогая Маргарет спуститься, со словами:

— Доброе утро, моя Маргарет!

— Доброе, доброе! Я чуть не проспала, сейчас умоюсь и приготовлю что-нибудь нам на завтрак.

— Не волнуйся! — поторопился Герман успокоить Маргарет. — Я уже все приготовил. Ждал тебя, чтобы подать на стол.

— О! Как это мило! Жаль, что это редкость! — ответила Маргарет.

Поцеловав в щечку супругу и проводив ее в ванную, Герман выложил на стол овсяную кашу, вареные яйца и нарезал овощи.

Маргарет любила вареные яйца с овощами. Он уложил их красиво на тарелку, из холодильника достал блюдце с кубиками сливочного масла и тарелку с бутербродом. Аккуратно сервировал стол.

— Так, теперь осталось только заварить кофе, — произнес вслух Герман и принялся за дело.

Когда справился с кофе, он подошел к столу, осмотрел, поправил тарелочки, чтобы смотрелись гармонично и аппетитно.

Накрыв стол к завтраку, Герман, довольный с собой, сел за стол и уставился в окно, ожидая Маргарет. Через пару минут Маргарет, наконец, открыла двери ванной. Увидев накрытый стол, с восторгом и удивлением сказала:

— О, Герман, ты чудо!

Через десять минут с завтраком покончили, Герман собирался на работу. Маргарет ворчала, что ей нечего надеть и обуть, и напомнила, что Герман давно ей ничего не дарил.

— Я уже молчу о ремонте дома, — сказала Маргарет.

Герман подошел к жене, обнял ладонями пухлые щечки любимой и, посмотрев в карие бездонные глаза, сказал:

— Моя Маргарет, у тебя будет все, что ты пожелаешь, но немного позже. Сейчас я должен вложить деньги в дело. Пойми, это для нашего с тобой будущего и наших детей, которых ты в скором времени мне подаришь.

— Я это слышала много раз. Когда настанет это время?!

— Скоро, уже скоро!

Поцеловав в лоб жену, Герман ушел на работу.

Маргарет приготовила завтрак и позвала супруга из кухни на первом этаже:

— Герман, завтрак готов, спускайся!

Через пару минут снова:

— Герман, ты что? Снова уснул? Не заставляй меня подниматься!

— Иду! Иду! Уже спускаюсь, — услышала в ответ Маргарет.

Маргарет выкладывала на стол кофе и горячие бутерброды с сыром, которые так любил Герман.

После ванны он всегда садился за стол завтракать, а по пути целовал жену в щечку.

Она оттолкнула его, уводя щеку от поцелуя в сторону.

— Что такое? Что не так? — удивленно спросил Герман.

— Все не так! Когда мы купим дом или построим больше, чем этот, крепче? Как в таком доме растить детей? Их продует, будут постоянно болеть. Смотри, как сквозит со всех сторон!

С этими словами показала на край тюля под столом около окна.

— Дети растут и в худших условиях. Ты, главное — подари мне дитя, а я всем необходимым обеспечу нас!

— Обеспечишь?

— Все! Не начинай!

Не тронув еду, Герман ушел, прихватив ботинки и куртку. Видимо, обулся и надел куртку на крыльце.

Маргарет смотрела за ним через окно, сидя за обеденным столом. Герман резким движением открыл водительскую дверь, сел в машину, захлопнул дверь.

Маргарет сожалела о сказанных словах.

Она принялась за уборку на втором этаже. Когда мыла лестницы, услышала шаги на крыльце. Обрадовалась, подумав, что это Герман. Их утренний разговор не давал ей покоя.

Но, услышав стук в дверь, она сильно удивилась. Супруг не стал бы ломиться в собственные двери. Маргарет, бросив тряпку в таз с грязной водой, поторопилась к двери. Открыла.

— О! Маргарет, добрый день!

— Добрый день, Мария Григорьевна!

Это была соседка из дома через дорогу, молодая бабушка, воспитывающая троих внуков от двух детей. Ее дети работали ради безбедного будущего.

— Соседушка, у меня радостное событие!

— Мария Григорьевна, проходите! Что за событие? Рассказывайте! А я сейчас заварю нам кофе.

— Благодарю, у вас всегда хороший кофе! Завтра ко мне приедут устанавливать телефон! Ты представляешь?!

— Телефон?!

— Да! Теперь не надо будет идти на почту, чтобы внуки поговорили с родителями.

— Поздравляю! Это так здорово! Собственный телефон, невероятно!

— Сын и дочь оплатили и организовали. Сама только сейчас узнала и побежала к тебе, поделиться радостью!

— Я рада! Это просто удивительная новость! — сказала Маргарет, подавая кофе на стол.

— Маргарет, ты не думай, что я пришла лишь поделиться с тобой новостью или похвастаться. Если нужно позвонить родным, добро пожаловать ко мне!

— Мария Григорьевна, вы так любезны! Благодарю вас! Моим родителям тоже недавно провели и установили телефон, мама сообщила в последнем письме. Я буду рада услышать ее голос!

— Буду рада помочь тебе в этом!

Разговор двух соседок продолжался. Обсудили, кто купил живность, кто продал, у кого кто родился, что нового в селе. Вели женские разговоры, затем соседка ушла к себе.

Маргарет продолжила домашние дела — наведение порядка, приготовление пищи. За животными Герман ухаживал сам. Он любил общение с ними. Разговаривал с животными, словно они все понимают.

Только Маргарет приготовила жаркое с мясом утки, как Герман вернулся с работы, весь мокрый от проливного дождя.

После горячего душа Герман переоделся, семья села ужинать. Маргарет не знала, с чего начать разговор. Молчание длилось долго.

Но ужин вот-вот закончится, Герман уйдет во двор, чтобы кормить животных, а вернется через полтора-два часа, и Маргарет решилась:

— Я весь день думала… о нас.

Герман пристально посмотрел на жену небесно-синими глазами. Он внимательно слушал, но не торопился отвечать.

— Я понимаю, что я постоянно что-то требую от тебя, — продолжила Маргарет. — На самом деле, в этом нет твоей вины. Дело во мне. Мы вместе три года, а Бог все не благословляет нас и не посылает нам ребенка.

Слова встали комом в горле у Маргарет, покатились слезы:

— Из-за этого… я чувствую себя…

Герман не позволил ей продолжить. Подошел и обнял сидящую за столом жену.

— Любимая, Маргарет, если это действительно так, то вина лежит на нас обоих. Мы одна семья, одно целое. Вот увидишь, у нас все будет хорошо. У нас будут дети, еще будем спорить, кто ночью будет вставать к плачущему ребенку. Нам нужно больше времени, чем другим. Все образуется!

— Герман, — Маргарет прижалась к мужу, обнимая крепче.

Утром за завтраком Маргарет делилась с супругом новостью о вчерашнем визите соседки, которая предложила звонить родным, когда нужно.

Супруги решили, что Маргарет будет ходить к Марии Григорьевне на телефонный звонок не с пустыми руками. Яйца, молоко, мясо птиц соседке пригодятся всегда, так как у нее хозяйство совсем маленькое, а на руках трое внуков.

Супруг Марии Григорьевны умер от заражения крови, незначительно порезав палец на сенокосе. Прошло почти два года, но соседка не поднимала темы, касающиеся мужа. Его смерть стала тяжелой потерей. Маргарет тоже не заводила разговор о нем, боясь задеть чувства Марии Григорьевны.

Соседке не хватало сил, чтобы ухаживать за животными, но огород, сад и парник она держала в порядке. Да, и внуки молодцы — всегда помогали бабушке.

Запасы продуктов были на исходе. Маргарет и Герман решили посетить рынок в эти выходные, закупиться и узнать, что нового в мире творится.

Рынок — место не только для торговли, здесь можно узнать самые свежие новости о политике, моде и т. д. Выбор зависит от того, чем интересуется конкретный человек.

Купили месячную норму макарон, риса, гречки, перловой крупы, овсянки, подсолнечного, сливочного масла и многое другое. Отправились в чайную лавку друга и одноклассника Германа.

— Здорово, Роберт, удачной торговли! — поприветствовал Герман продавца чая.

Герман около месяца не видел друга.

— Ооо! Герман! — Роберт вышел из-за прилавка.

Мужчины обнялись. Роберт приветствуя Маргарет, кивнул и произнес:

— Здравствуйте!

— Здравствуйте! — ответила Маргарет.

— Герман, дружище, расскажи, как ты? Как жизнь? — продолжал Роберт разговор.

Маргарет слушала разговор и медленно осматривалась. Неподалеку от чайной заметила лавку со столовой посудой, а рядом заманчиво блестели кастрюли из алюминия, нержавеющей стали, эмалированные и чугунные. Сковородок было еще больше.

Разговор супруга и хозяина чайной лавки будто издали доносился до Маргарет, хотя она стояла рядом.

Она рассматривала лавку с бытовой химией. «Осталось купить мыло и пасту для стирки белья», — напомнила себе Маргарет.

Взгляд Маргарет за что-то зацепился — присмотрелась получше.

— О боже, это ребенок, — полушепотом произнесла Маргарет.

Ноги сами понесли ее к ребенку. Увидела светловолосую девочку, сидевшую на куске картона. Рядом лежала небольшая алюминиевая чашка. Маргарет предположила, что чашка предназначена для денег.

В маленьких ладошках с пухлыми пальчиками девочка держала старую потрепанную куклу с двумя косичками. Девочка тепло одета, у нее довольно-таки толстые щечки. На вид ей около трех-четырех лет.

Маргарет присела рядом. Пару секунд незнакомки молча смотрели друг на друга.

— Привет! — произнесла, наконец, Маргарет.

— Пиве-е-е! — улыбаясь ответила девочка.

— Как тебя зовут? — спросила Маргарет.

Девочка ничего не ответила, продолжая играть с куклой. У Маргарет сжалось сердце, ее обжигало сильное желание взять девочку на руки и обнять.

Она потянула руки к девочке со словами:

— Иди ко мне!

— Не трогайте ее! — внезапный грозный голос какой-то женщины испугал Маргарет.

Обернувшись, она увидела двух женщин. Одной лет 35, другая лет на десять старше. На них яркие, многослойные юбки и кожаные куртки, платки на головах из той же ткани, что и юбки, золотые цепочки, серьги и браслеты.

Маргарет предположила, что это хорошо и дорого одетые цыганки. Женщина постарше пихнула Маргарет в плечо со словами:

— Что тебе от нее надо?

Маргарет не успела сообразить, что происходит, и почему эта женщина позволяет хамское поведение, как Герман появился рядом:

— Уберите руки от моей жены и не смейте больше ее трогать! — твердо сказал он.

Цыганка заорала что-то непонятное.

В ссору вступил Роберт. Видимо, они знакомы. Женщины перестали кричать.

Девочка заплакала, а Маргарет не понимала, как через секунду держала в руках напуганную девочку и успокаивала ее.

«Белокурая, синеглазая и светлокожая девочка не цыганка», — думала Маргарет, — «от ребенка вкусно пахнет. Запах шампуня, скорее всего».

Благодаря Роберту, все успокоились.

— Роза, забери дитя! — сказала старшая по возрасту женщина и повернулась, чтобы уйти.

Роза нежно забрала девочку у Маргарет со словами:

— Ну, что? Пойдем домой! — вытирая слезы девочки рукой, цыганка с улыбкой и любовью смотрела на нее. Понесла девочку за старшей женщиной.

Маргарет достала из кармана деньги, подбежала к старшей цыганке и протянула со словами:

— Это для девочки, вдруг ей что-то нужно.

— Она ни в чем не нуждается! — грозно ответила цыганка и пошла дальше.

Герман взял Маргарет за руку, они отправились за Робертом к чайной лавке. Мужчины болтали, а Маргарет думала только о девочке.

— Маргарет, эта девочка в хороших руках, ты не переживай. Они ее любят, хорошо заботятся о ней, — сказал Роберт.

— Но она сидела на картоне, одна, — возразила Маргарет.

— Вы не так поняли. Там рядом мясная лавка, хозяин лавки отходы отдает котам в месте, где сидела девочка. Видимо, она гуляла одна и решила присесть. Здесь цыгане везде, поэтому разрешают гулять детям одним.

Супруги купили чай и кофе, попрощались с Робертом и пошли в лавку бытовой химии.

Маргарет всю дорогу молчала, смотрела куда-то в сторону. Мысли кружились вокруг девочки с пухлыми щечками и растрепанной куколкой в руках.

— Моя Маргарет, у нас будут свои дети, — вдруг услышала она.

Посмотрев на мужа, улыбнулась и ответила:

— Конечно, будут!

Но Маргарет теперь часто думала о девочке со светлыми волосами и глазами.

Вечером после работы Герман завел непростой разговор о хозяйстве, он не любил убой живности. Герман привязывался к животным за время выхаживания и откорма. Но мыслил, думал и действовал наперед.

— Моя Маргарет, нынче обещают лютую зиму. Птицы не перезимуют, погибнут. Наш курятник не для такой зимы, а на дополнительное утепление у меня нет времени. Я решил, что завтра куплю морозильную камеру. В нашем холодильнике места недостаточно. В ближайшие выходные придется пустить кровь курам и уткам, а через месяц — гусям. Сейчас их не трогаю, мясо будет невкусным.

— Да ты что? Всех? До единого?

— Да, все.

Герман часто шел на уступки супруге, но не в делах, когда будут явные потери. Таковой он считал и эту ситуацию.

— Как так? А как же яйца? А после зимы?

— Куплю новые, — перебил Герман. — Поверь, так будет меньше убытка. За зиму они замерзнут.

— Как я их смогу ощипать за один раз? Их так много. Сколько у нас кур?

— 56. Плюс три крупных петуха. Их я завтра продам фермеру Карлу, у него птицефабрика. Он давно хотел таких петухов.

— Я не смогу выщипать 56 штук за день! — возмутилась Маргарет.

— Попробуй найти помощника, оплата тушками.

— Другой разговор, — обрадовалась Маргарет и перебрала в уме, кому предложить работенку.

— Сначала предложи Марии Григорьевне, — посоветовал Герман.

На следующий день он купил и доставил морозильную камеру.

— Маргарет, где будет стоять морозилка? — поинтересовался Герман мнением супруги.

— В кладовке.

— В кладовке? Я про это не подумал. Искал место здесь, в этой комнате за столом поместится.

— Нет, нет!

— Почему? Будет удобно, рядом, под рукой!

— Зайти в кладовку — не в магазин идти!

— Ладно, уговорила.

Решили, что завтра Герман с другом перенесут морозилку в кладовку.

— А я договорилась с Марией Григорьевной! — кокетливо сообщила мужу Маргарет.

— Да?!

— Да! Она запросила семь тушек в качестве оплаты, а я обещала восемь.

— Молодец! Неплохо.

— А порежет кур ее внук Артур. Начнем в 8 часов утра.

— Я планировал вечером. Я не могу.

— А тебя мы освобождаем. Мария Григорьевна все спланировала. Артур отрезает головы четырем курам, по курице — для меня, бабушки и двух сестер. Мы ощипываем. Он режет следующих. Так перья легче и быстрее вырывать. Артур выносит мусор и перо.

— Как у вас все предусмотрено! Молодцы! Полностью вам доверяю это дело.

— А потом мы будем разделывать.

— Все, все, я понял!

В объятьях друг друга супруги уснули.

Ровно в 8:00 утра Мария Григорьевна стояла у порога Маргарет с внуками.

Внук Артур — пятнадцать лет, сильно похож на отца, сына Марии Григорьевны.

Внучка Арина — тринадцатилетняя девушка, дочь сына соседки.

Лаура — четырнадцатилетняя красавица, копия матери, внучка Марии Григорьевны.

Помощники пришли в отличном настроении.

Маргарет пригласила в дом и предложила сначала выпить чаю и кофе, но они дружно отказались, сказав: «Сначала работа! А вообще, мы уже ели. А вот через пару часиков предложение будет актуальным».

Весь день работа кипела. Артур отрубал головы курам, а Мария Григорьевна и Маргарет ощипывали кур быстрее, чем внучки, но и девочки не отставали.

К вечеру с курами покончили. Мария Григорьевна помогала Маргарет разделать курицу, а внуков отпустила домой. За работой соседка поинтересовалась, по какой причине у молодой четы нет детей, предложила отличного гинеколога.

Маргарет ответила:

— Мария Григорьевна, если честно, сама часто об этом думаю. Боюсь, что проблемы серьезные. Вдруг у меня неутешительный диагноз. Из-за этого страха я не решаюсь обратиться к гинекологу.

— Моя соседушка, надо посмотреть страху в глаза, иначе так и состаришься без ребеночка. Проблема может быть незначительной, требующей одного курса лечения. А можно ведь и запустить. Да так, что врачи будут бессильны что-либо сделать.

— Да, — тяжело вздохнула Маргарет. — Вы правы.

— В нашей местной поликлинике замечательный гинеколог, грамотный и тактичный, плюс еще и ультразвуковую диагностику сам делает.

Заметив грусть у Маргарет, Мария Григорьевна решила ее отвлечь:

— За разговором дело быстрее спорится. Правда?!

— Ой! Да! — удивленно ответила Маргарет. — И правда, все закончили.

Дальше разговор вели о сельчанах, новостях, что отремонтировали сельский клуб и взялись за почту. Через полчаса курицу порционно разложили в пакетики и убрали в морозильную камеру.

Бабушка и девушка, словно мать и дочь, пили кофе за обеденным столом и смотрели в окно.

По улице шли тепло одетые односельчане. Сентябрь за окном не радовал теплом. Крыши домов и деревья окрашивал ярко-оранжевый закат. Это давало надежду, что завтра потеплеет.

После бесед и чаепития Маргарет помогла соседке занести в дом тушки кур в благодарность за помощь. Без нее она не справилась бы и за неделю.

Вернувшись домой, Маргарет поняла, насколько сильно устала и хотела прилечь, пока Герман не вернется с работы. Проходя мимо камина, заметила, что огонь догорает, подкинула пару дровишек. Поднялась по скрипучим лестницам на второй этаж, через коридор прошла в спальню. Не включая свет в комнате, добралась до кровати. Переложила покрывало в кресло и влезла под толстое пуховое одеяло.

Едва голова Маргарет коснулась пуховой подушки, глаза сомкнулись, и она провалилась в сон.

Маргарет проснулась от скрипа лестниц. Поняв, что это супруг поднимается, решила не вскакивать с кровати, а еще немного полежать.

— Моя любимая, вы справились со всеми курами! Молодцы! — восхищался Герман.

— Да! Спасибо Марии Григорьевне, она помогла даже разделать тушки и убрать в морозильную камеру.

— Вы на славу потрудились сегодня! — с этими словами Герман лег на кровать к жене, обнял и зарылся в волосах.

А Маргарет вспомнила девочку с рынка, почувствовала запах ее свежевымытых волос, будто малышка лежала рядом.

Утро было теплым, как обещал вчерашний закат. Открыв глаза, Маргарет вспомнила об утках.

— Ох, уж эти утки! Не верится, что сегодня мы с ними покончим. Честно говоря, я не хочу их выщипывать, — призналась Маргарет мужу.

— Понимаю тебя, но ничем не могу помочь! В будни я на работе, — подмигнул. Не сдерживая улыбки, Герман признался, — и я очень рад. Я бы не хотел заниматься этим.

— Вот как?! Да ты, жулик, вот кто ты!

Раздался громкий смех Германа и сильные руки, обняв Маргарет за талию, ловко завалили ее в кровать.

— Я предложил заняться этим в выходные, но ты решила по-другому, — сказал Герман, уткнувшись носом в нос Маргарет, и поцеловал ее.

— Знаю, но это ничего для тебя не меняет, хитрец.

Герман не понял, как это случилось, но Маргарет через секунду сидела на нем верхом.

— С утками дело будет посложнее, — сказала Мария Григорьевна, садясь на лавку за уличным столом, где вчера ощипывали кур.

— Дай Бог нам сил, — помолилась.

— Не переживайте Мария Григорьевна, уток меньше, чем кур, — ответила Маргарет.

— Сколько уток? — поинтересовался Артур.

— Точно не знаю, где-то 25—30, — ответила Маргарет.

— Не так уж много, я с ними быстро разделаюсь, — дал оптимистичный прогноз Артур.

— Ну, что ж, на такой оптимистической ноте, пожалуй, и начнем! — скомандовала Мария Григорьевна.

— Лаура, Арина, поможете мне поймать уток? — спросил Артур.

— Да, конечно, — ответила Лаура.

— Как же ты без нас?! — сказала Арина.

Маргарет принесла каждому перьевые маленькие подушки для лавочки, чтобы было тепло сидеть, и каждому — по большому фартуку, закрывающему почти все тело, от шеи до колен.

Работа началась. Через семь часов уток разложили по пакетам и убрали в морозильную камеру. Маргарет отблагодарила соседей тушками, попрощалась и ушла в дом.

Ночью Маргарет чувствовала себя плохо. Ее тошнило, бросало то в холод, то в жар. Сильная боль внизу живота доводила почти до слез.

— Герман, Герман, — едва слышно произнесла Маргарет.

— Герман, Герман, — громче повторила и толкнула рукой в плечо спящего супруга.

— Что такое?! — не понимая, что происходит, Герман протирал глаза.

— Мне нехорошо, — почти шепотом произнесла Маргарет, — кажется, у меня жар. Сильно болит внизу живота.

Потрогав лоб жены, Герман вскочил с кровати.

— Так, так, что делать? Что делать? — в растерянности повторял Герман.

— Градусник, — едва слышно произнесла Маргарет.

Герман лихорадочно искал градусник в прикроватной тумбочке. Мужчина точно знал, где тот должен лежать, но от волнения не сразу увидел.

— Сейчас, любимая, — Герман встряхнул градусник до отметки ниже 35 градусов и поставил в подмышечную впадину супруги.

Прищурившись, посмотрел на стену с часами. Циферблат ночью почти не видно. Благодаря свету от уличного освещения, он заметил, что минутная стрелка подходила к двенадцати. Герман считал, сколько раз она пройдет по цифре 12.

— Один, — Германа трясло изнутри. Ему стало страшно, словно он стоял перед пропастью, и один неосторожный шаг мог оборвать жизнь.

— Два.

— Три.

— Четыре.

Не дождавшись еще одной минуты, Герман вытащил градусник, подошел к окну, всмотрелся.

— 38,9.

Герман взволновался. Надеясь, что ошибся, посмотрел еще раз. Но к сожалению, глаза не обманули.

— Любимая, надо выпить жаропонижающее. Я сейчас принесу таблетки. А еще нужно принять обезболивающее, если болит живот.

С этими словами Герман вышел из комнаты.

Маргарет показалось, что Германа нет уже почти полчаса, хотя он быстро нашел таблетки и прихватил стакан теплой воды.

— Вот любимая, давай выпьем лекарство! Это жаропонижающее, а это обезболивающее.

Передав таблетки в руки жены, Герман одной рукой помог приподняться, а второй — поддерживал стакан с водой, пока она запивала таблетки.

Затем открыл форточку, чтобы проветрить комнату. Лег рядом. Укрыл, подумав, что ей холодно.

Через некоторое время решил: надо раскрыть, чтобы температура спадала быстрее. Герман закрыл форточку, взял пододеяльник из комода и укрыл Маргарет.

Спустя какое-то время Герман почувствовал пот на лбу жены, потрогал шею. Шея тоже мокрая. Он вспомнил: мама в детстве ждала, когда он вспотеет после жаропонижающего, и затем облегченно говорила: «Скоро жар спадет, Гера, и ты сможешь играть».

— Маргарет, ты вспотела, значит, температура спадает! — радостно заявил Герман.

Установив градусник в подмышечную впадину жены, Герман снова наблюдал за минутной стрелкой часов. Мужчина успокоился и больше не испытывал жуткого страха потери близкого человека.

Градусник показывал 37,6. Герман обрадовался.

Маргарет выпила воды и уснула. Герман лег в кровать и тоже уснул.

Маргарет проснулась рано, посмотрела в окно. Светало. Часы на стене показывали почти четыре утра. Маргарет почувствовала снова жар.

— Герман, — произнесла она.

Герман сразу же проснулся.

— Что? Снова жар? — догадался он.

— Да, — ответила Маргарет.

— Нужно вызвать скорую.

— Герман, я не хочу…

Не успела закончить Маргарет, как Герман продолжил:

— Это не шутки, это твое здоровье.

Он снова поставил ей градусник. Подержав 5 минут, Маргарет протянула его Герману. Увиденное повергло его в шок — 39,2…

Он не знал, что делать, что дать выпить Маргарет? Но вдруг его будто ударило током, и он собрался с мыслями и духом: «Скорую! Нужно скорую!».

С этими мыслями Герман направился к выходу из комнаты. Он обернулся и сказал:

— Я сейчас приду. Не вздумай встать с постели.

Маргарет не могла встать, боль в животе не давала пошевелить ногами.

Герман стучал к соседке и громко кричал:

— Мария Григорьевна, это я, Герман!

— Что стряслось, сынок?! — послышался голос Марии Григорьевны.

— Откройте, пожалуйста, дверь. Мне надо позвонить в медпункт! — кричал взволнованный мужчина.

Соседка открыла дверь. Герман вбежал в дом.

— Наберите, пожалуйста, скорую. Маргарет плохо. Жар 39,2, боль в животе.

— Сейчас же вызову. Сынок, иди к ней! — ответила Мария Григорьевна и направилась к столику с телефоном.

Герман вернулся в дом, поднялся по лестнице, на втором этаже вспомнил о воде.

— Надо пить больше воды, — произнес вслух и спустился с лестницы. Взял чистый стакан, набрал воды, почти добрался до второго этажа, но услышал стук в дверь.

Обрадовался: неужели скорая приехала так быстро? Спустился. В этот момент открылась входная дверь, в дом шагнула соседка.

— Маргарет наверху? — спросила она.

— Да, — ответил Герман. По его щекам покатились слезы.

— Ты что, Герман, плачешь? — подходя к нему, спросила Мария Григорьевна.

— Я боюсь. Маму с температурой увезла скорая, и она больше не вернулась домой, — расплакался Герман, как маленький мальчик.

— Сынок, твоя мама была пожилой женщиной, да и болела она серьезным недугом. Все будет хорошо! В этот раз все будет по-другому, вот увидишь.

С этими словами Мария Григорьевна взяла стакан воды и поднялась на второй этаж к Маргарет.

Герман сел на нижнюю ступеньку, чтобы успокоиться и собраться с мыслями. День, когда ушла его мать, как будто был вчера. Стоял перед глазами. Когда-то его отец, закрывая за собой эту же дверь, сказал:

— Я сейчас приду, добегу до медпункта, чтоб вызвать скорую, а ты, сынок, побудь с матерью.

— Хорошо, папа, — ответил Герман, неуверенный, что отец услышал ответ. Пошел к матери.

Она лежала в постели бледная, стонала, что-то говорила неразборчиво. Но одну фразу она произнесла внятно:

— Гера, я люблю тебя! Не бойся, я поправлюсь, все будет хорошо.

Тогда Герман обнял маму и лежал рядом до приезда отца и фельдшера. Это было их последнее объятие, но об этом тогда никто из них не знал.

На следующий день в больнице врач сказал отцу Германа:

— Ваша супруга, к сожалению, скончалась. Мы сделали все, что от нас зависело. Я сожалею о случившемся и сочувствую вашему горю.

Отец некоторое время стоял, будто не понял, о чем сообщил врач, а потом упал на колени и зарыдал.

Герман присел к отцу, обнял его и заплакал. Сколько времени они с отцом проплакали — невозможно понять. Их горе остановило течение времени… Но Герман хорошо помнит, как отец, вытерев слезы и глядя ему в глаза, произнес:

— Мой любимый сынок, нам придется научиться жить без мамы. Я всю жизнь боялся, что ты останешься без матери, как я, и вот это случилось. Как дальше жить? Лучше бы я умер вместо нее…

Эти воспоминания давались Герману нелегко. Слезы текли по щекам, умывая лицо.

Он зашел в ванную и умылся холодной водой, пытаясь скрыть от Маргарет красные от слез глаза, затем поднялся к супруге.

А тем временем в комнате Мария Григорьевна хлопотала вокруг Маргарет, измеряя температуру. Через 5 минут соседка взяла градусник у Маргарет и произнесла:

— 39,7.

Герман испугался, но ничего не успел сказать. Послышался стук в дверь на первом этаже и мужской голос:

— Кто дома? Скорую вызывали?

Герман побежал вниз, чтобы открыть фельдшеру.

— Здравствуйте, да, вызывали. Поднимайтесь, пожалуйста, наверх. Болеет моя жена, у нее высокая температура и сильные боли внизу живота.

— Высокая температура? Это какая? — спросил фельдшер, поднимаясь наверх.

— 39,7 — только что измерили.

— Как давно болеет? — спросил фельдшер, подходя к кровати.

— В час ночи проснулись, оттого что поднялась температура. Тогда было 38,7, выпила жаропонижающее и болеутоляющее. Температура упала через час, примерно. Мы легли спать. Но спустя некоторое время она поднялась снова.

Фельдшер ощупал живот Маргарет, попросил показать язык и спросил, болит ли голова. Немного подумав, сказал парню, приехавшему с ним:

— Алексей, готовь укол: анальгин, папаверин, супрастин — равные доли.

Посмотрев на Маргарет, фельдшер сказал:

— Сейчас медбрат сделает укол, чтобы тебе было легче передвигаться, и мы с тобой поедем в больницу.

— Может, достаточно будет укола?

— Боюсь, милочка, здесь что-то посерьезней. Надо исключить хирургический случай. Не переживайте! Если угрозы жизни или здоровью не будет, вас никто держать не будет.

Пока фельдшер говорил, медбрат набрал лекарство и приготовился:

— Освободите, пожалуйста, ягодичную мышцу, — попросил он.

Через минуту сделали укол.

— Супруг, собирайте документы, одежду, предметы личной гигиены, кружку, ложку и сменную обувь, — сказал фельдшер Герману.

— Да, я сейчас, быстро, — ответил Герман и вышел из комнаты.

Фельдшер обратился к Маргарет:

— Пока он соберет сумку, пройдет время. Лекарство подействует, вы сможете почти безболезненно одеться, дойти до машины скорой помощи.

— Думаю, что могу уже одеваться, — ответила она и попросила соседку подать одежду из шкафа.

Пока одевалась, фельдшер заполнял бумаги, а Герман собирал вещи в больницу.

— Ну, раз все готовы, поехали! — скомандовал фельдшер.

Улицу вымыл дождь. В лужах отражалось небо, ветер завывал на крышах домов. Стук дверей и гул мотора кареты скорой помощи нарушил утреннюю тишину.

Герман спешил и не закрыл дверь дома, попросил об этом Марию Григорьевну. Соседи жили дружно и доверяли друг другу. По-другому быть и не могло, ведь Мария Григорьевна была подругой, почти сестрой, матери Германа.

В приемном покое городской больницы по анализу крови выяснили, что лейкоциты повышены. После осмотра хирург предположил, что Маргарет нужно показать гинекологу.

Ее оформили в гинекологическое отделение на лечение, назначили капельницы, курс антибиотиков и дополнительные анализы для уточнения диагноза.

— Возможно, придется корректировать протокол лечения, — сказал лечащий врач.

До 7 часов вечера Герман пробыл в больнице рядом с женой, а к вечеру Маргарет стало значительно лучше.

— Герман, иди домой отдыхай. Мне гораздо лучше. Тебе здесь все равно нельзя ночевать. Дома хозяйство ждет, скотину напоить и корм подложить.

— Хорошо, моя Маргарет, я завтра обязательно приду.

Герман поцеловал и вышел из палаты.

Во дворе Герман опомнился и вспомнил о делах — накормить, напоить скотину и гусей.

Герман быстро переоделся и выбежал из дома, он не хотел привыкать к дому без Маргарет.

Когда-то ему с отцом пришлось привыкнуть жить без матери, а потом Герман привык к жизни и без отца.

Герман медленно занимался хозяйством во дворе. Темнело.

Закончив дела, мужчина сел на лавку за уличным столом. Облокотившись на столешницу, положил голову на руки. Приходили всякие дурные мысли. Желая отогнать их, Герман представил, как он красит забор — этому приему научила его мать. Метод помогал в детстве успокоиться и заснуть. Вверх-вниз, вверх-вниз — Герман представлял, как кистью окрашивает серый забор в белый цвет. Вот и сейчас сработало. Герман успокоился и не заметил, как уснул.

Соседка Мария Григорьевна решила справиться о здоровье Маргарет. Она пошла к Герману, увидев из окна горящий во дворе свет. Закрывая калитку соседа, она заметила, что кто-то сидит за уличным столиком в конце двора, где ощипывали птицу. Подойдя ближе, она узнала Германа. Заметив закрытые глаза соседа, удивилась:

— Герман, ты что спишь?!

В ответ — тишина. Герман сладко спал после бессонной ночи и эмоционально тяжелого дня.

— Герман, сынок, ты спишь на улице, — спохватилась Мария Григорьевна, подталкивая соседа в плечо, — просыпайся, пойдем в дом. Что ты делаешь на улице?!

Герман открыл глаза. Не сразу понял, где он находится, и почему его будит соседка.

Но вскоре он вспомнил, как сел отдохнуть, видимо, уснул, пока отгонял дурные мысли.

— Что ты здесь делаешь? — снова спросила Мария Григорьевна.

— Я не хочу идти домой, там тоскливо, — признался Герман.

— Зато тепло и есть горячий чай, — словно шутя, произнесла Мария Григорьевна.

Герман засмеялся:

— Да вы правы, тетя Мария.

— Как давно ты меня так не называл?! — заметила соседка.

— Пойдемте в дом, — пригласил Герман.

Поставив чайник на плиту, он сел за стол рядом с Марией Григорьевной.

— Ты чего так себя изводишь, сынок? — поинтересовалась соседка.

— Я боюсь потерять Маргарет и остаться один в этом доме и мире, — признался Герман.

— Герман, даже если что случится с твоей женой, дай бог ей здоровья, ты не будешь один в этом мире. У тебя есть я, тетя — сестра отца, брат матери, их дети — они твои братья и сестры. Твои друзья с тобой. Из-за одного человека не рушится весь мир. Ты должен держаться.

— Я все понимаю, но не хочу испытать снова горечь и боль утраты.

— Не все так плохо, через пару недель твоя супруга будет дома, вот увидишь.

— Да! Умом все понимаю, — ответил Герман, — но сердцу так тревожно.

Только закончил говорить, как засвистел чайник. Пора пить чай.

Герман приготовил напиток, подал на стол. Соседи продолжали разговор, пили чай. Затем Мария Григорьевна ушла домой, а Герман затопил камин, уселся в кресло-качалку под теплым пледом, лежащим у столика, согрелся у камина. Запах горящих дров заполнил уголки комнаты. Треск костра убаюкивал, и мужчина заснул.

На следующий день, увидев Маргарет в больнице, он понял, что жене гораздо лучше — она хорошо выглядела.

У Германа улучшилось настроение, он словно ожил. Побыл с супругой в больнице и отправился домой.

По дороге он вспомнил, что в соседней деревне живет Иван Петрович, которому не было равных в гусеводстве. Герман решил посетить его и предложить гусей. «Гуси-то у меня крупной породы. Надеюсь, заинтересуют его», — подумал он.

У дома Ивана Петровича Герман увидел играющих ребят. Мальчики держали в руках деревянные мечи, а коленками сжимали длинные палки — лошадей. Они гонялись друг за другом, сражались на игрушечных мечах, кричали, смеялись.

Герман вспомнил, как он с соседскими ребятами тоже играл в детстве. Его глаза заблестели, развеселились, словно он с мальчишками скакал на палке.

Подойдя ближе, Герман поздоровался с детьми:

— Здравствуйте, всадники!

— Здравствуйте, — почти хором ответили мальчишки.

— Чей отец Иван Петрович? — спросил Герман.

— Мой, — ответил мальчик в темно-синей куртке и красной шапке.

Он задал встречный вопрос:

— А что?

— А папа дома?

— Дома.

— А позовешь отца? Скажи, Герман с соседнего села пришел.

— Сейчас позову! — мальчишка побежал домой.

— Здравствуй, дядя в синей куртке и коричневых штанах из соседнего села!

С этими словами Иван Петрович протянул руку Герману. Тот засмеялся, смекнув, как мальчишка представил его отцу и сказал:

— Здравствуйте, Иван Петрович! У меня к вам деловое предложение. Надеюсь, оно вас заинтересует, и мы договоримся о выгодной сделке.

— Вот как! — удивился Иван Петрович. — Пройдем в дом, обсудим твое деловое предложение.

Мужчины прошли в дом.

Видимо, они договорились. Через пару дней 87 гусей Германа увезли. Во дворе теперь не слышно ни кур, ни уток, ни гусей.

Почти через две недели, наконец, настал день выписки Маргарет. Она встала почти на час раньше, чем в другие дни. Умылась, взяла книгу с прикроватной тумбы и включила настольную лампу, которую принес Герман для чтения.

Усевшись поудобнее в кровать, укрылась одеялом, читала второй том сборника Лермонтова из больничной библиотеки. Осталось 12 страниц. Маргарет дочитывала, чтобы сдать книгу перед выпиской.

Через некоторое время принесли кашу на завтрак, булочку с сыром и какао. Каша оказалась съедобной, чего не скажешь о какао — напитке ужасного вкуса. Маргарет сомневалась в том, что кто-то смог бы его выпить. Она без сожаления вылила какао в раковину и приготовила вкусный ароматный чай.

Дочитав книгу, Маргарет поспешила в больничную библиотеку. Вернувшись, собрала вещи в сумку и смотрела в потолок, ожидая обхода врача.

Тем временем Герман почти добрался до больницы. Он спешил, не хотел, чтобы в его ожидании Маргарет пробыла лишнюю минуту в больнице.

Герман сидел на скамье у гардероба, когда Маргарет спустилась с сумкой и пакетом в руках.

Он поспешил к жене, обнял ее, одновременно крепко и нежно. И Маргарет прижалась к супругу, жадно вдыхала аромат супруга.

— Герман, может, заедем на рынок, прежде чем домой? — предложила Маргарет.

— Можем! А зачем тебе на рынок? — удивлено спросил Герман.

— Хочу купить постельное белье и новую скатерть на кухонный стол.

— Ну тогда, поехали!

На рынке Маргарет постоянно смотрела по сторонам.

Герман, конечно, заметил странное поведение супруги, но не придал значения. Он подумал, жена давно не была на улице, ведь в больнице запрещены прогулки.

Вдруг Маргарет сказала:

— О, смотри! Пойдем туда!

Она направилась в торговую точку, буквально увешанную разноцветными тканями. Герман не сразу догадался, что продавец развесил постельное белье для привлечения покупателей. В других лавках товар упакован, многие продавцы не разрешали покупателям раскрывать его.

Маргарет выбрала две совершенно разные расцветки постельного белья, одну — в нежных розово-голубых цветах, а другую — серо-фисташковую с геометрическими фигурами.

Герман заметил, что супруга не может определиться и на ушко прошептал:

— Бери обе.

— А у нас с собой есть столько денег? — тоже шепотом спросила она.

— Есть! Гораздо больше! — подмигнул Герман жене.

— Здорово! — мило улыбнулась Маргарет и добавила, — а шторы новые на кухню купим?!

— Купим!

Герман не хотел в чем-либо отказывать жене.

Зайдя домой, Маргарет попросила мужа растопить камин, а сама поменяла шторы над кухонным столом, а затем застелила новую скатерть. Она любовалась новым видом зоны столовой и задавалась вопросом: почему не сделала этого раньше?!

Комната преобразилась до неузнаваемости, появился особый шарм, уют.

В этот момент Герман зашел с улицы охапкой дров для затопленного камина.

— Как красиво, уютно и гармонично! — оценил он.

— Полностью с тобой согласна! А сейчас пойду и застелю новую постель!

Маргарет в хорошем настроении поднималась по лестницам. Они предательски заскрипели под хрупкой ногой девушки.

— Когда эти лестницы перестанут скрипеть? — спросила Маргарет у супруга.

— Когда?! Когда?! Когда переделаю, наверное, — ответил Герман.

— А когда все же? — едва слышно доносился вопрос Маргарет со второго этажа.

Сложив дрова у камина, Герман вышел за еще одной охапкой дров. Камин излучал тепло, треск дров раздавался по всей комнате. На первом этаже становилось теплее.

За ужином Герман рассказал жене, что продал гусей, чему Маргарет обрадовалась. Она никогда не скрывала, что не любит ощипывать птиц, а тем более в таком количестве.

После ужина супруги подсели к камину. Укрывшись пледами, они недолго читали. Маргарет дочитывала роман, начатый почти месяц назад. Взять книгу собой в больницу не пришло в голову.

А Герман читал газеты, сложенные в стопку. Пока жена лечилась, он не хотел узнавать новости. Сейчас, как и прежде, супруга рядом, дела переделаны, спать не хотелось. Самое время узнать новости о том, что творится в стране.

Утром Маргарет, переделав домашнюю работу, решила съездить на рынок.