Бесплатный фрагмент - Луноликая

Луноликая

Вот уже четвёртый день, как Васька пил. Пил, стараясь заглушить тоску, боль, одиночество. Спиртное заканчивалось, батарея из пустых бутылок увеличивалась, а боль и тоска никуда не исчезали. Просыпаясь и сталкиваясь с горькой действительностью, что бросила жена Маринка, он снова шёл к соседке тёте Дусе за очередной бутылкой.

— Спивается мужик, — жалел его семидесятидвухлетний дед Николашка, сидя на завалинке и наблюдая шатающуюся походку Васьки.

— Так не просто же пьёт, а горе заливает, — стояла на стороне пьющего тётя Дуся.

— Эх, была бы баба как баба, а то ведь смотреть не на что: жердь двухметровая и страшная же, как пугало. А вон до чего мужика довела.

— И не говори, — соглашалась тётя Дуся, — и не красавица, а мужики в очереди стоят, как за пивом! Слышь, Николай, а тебе какие женщины нравились? — поинтересовалась одинокая соседка.

— Ну, это… — Николашка давно овдовел и уже забыл, какие они — женщины, но, чтобы не обидеть соседку, тщательно подбирал слова. — Чтобы форменная была, как моя гитара. Ну, ты понимаешь, чтобы форма в руке чувствовалась. И спереди и сзади чтобы всё было при ней и голос звучный.

— Ага, музыкант нашёлся! — отрезала тётя Дуся, но в душе всё же уважала соседа за то, что тот хранил верность памяти своей супруги уже более двадцати лет. Хотя местные старушки и набивались в жёны да в помощницы по хозяйству, но старик настойчиво отказывал всем, ссылаясь, что сам неплохо справляется.

Сама пятидесятипятилетняя тётя Дуся жила одна. Муж сгорел от водки, может, от самогонки, оставив её с двумя малолетними детьми на руках. Сначала женщина переживала, как поднимать детей без отца, а потом, освоив нехитрый способ самогоноварения, занялась необходимым на селе делом — заливанием горя и спасением болеющих душ. Дети давно выросли, уехали в город, создали семьи. На непрогораемом бизнесе самогоноварения у каждого появилась отдельная квартира и машина. Но тётя Дуся свой маленький спиртзавод не закрывала, объясняя всё заботой о сельчанах. Вот и на этот раз шофёру Ваське дала в долг, понимая, что для мужика сейчас главное — заглушить боль, а для неё — пополнить семейный бюджет.

— Как думаешь, долго ещё будет страдать? — обратилась она к Николашке, быстро прикидывая в уме долг страдающего.

— А кто его знает, — утирал кулаком нос дед. — Лишь бы не спился, — пробормотал он, закрывая калитку и уходя в дом.

— Да ты чушь-то не говори, — крикнула вдогонку тётя Дуся, — кто от пяти бутылок качественного, как слеза, самогона спивался? Так, только чтобы боль отпустила. Вот на китайском спирте можно и спиться, и помереть. Химия одна, будь неладна! А мой-то качественный, сделанный с любовью. Вон сколько сахару уходит каждый раз. Пойти себе душу чуток погреть? — размышляла она сама с собой.

Выпив очередную бутылку и закусив одной головкой репчатого лука и куском сала, Васька упал на кровать и в беспамятстве заснул. Проснулся оттого, что в окно светила огромная луна и мучила жажда. Дотянувшись до чайника с водой, залпом выпил содержимое и остатки вылил на голову. За окном стояла ночная тишина, и через открытую форточку доносился лишь отдалённый лай собак и стрекотание сверчков.

— Ну, чего уставилась? — обратился Васька к луне. — Думаешь, мне легко? Да выть хочется, а мочи нет! Это же какой стыд, на всю деревню! Меня, мужика, Маринка бросила. Ушла к электрику Степану. Ладно, если бы просто ушла, она же из меня душу вынула! Эх, ничего ты не понимаешь! Только и можешь пялиться в чужие окна, а толку от тебя никакого нет!

Хоть на дворе и стояла глубокая ночь, а сна не было! Он вышел за ворота и, освещаемый луной, зачем-то пошёл на реку.

— Нет, ну не топиться же, в самом деле, — возразил сам себе. — Тогда вообще все скажут: «Не мужик был, а тряпка, из-за жены потонул!» Эх, лучше уж спиться, может, тогда пожалеет и вернётся, — вспоминая жену, произнёс он горько. Аккуратно сняв трико и рубашку, сложил стопочкой и, оглянувшись в последний раз на деревню, вошёл в холодную воду. По всему телу побежали мурашки, леденящие душу.

— Ну и нечего на меня глядеть, тоже советчица нашлась, — пригрозив в очередной раз луне, окунулся с головой и нырнул. Ночное светило хранило молчание в окружении ярких звёзд, взирая свысока, как плавал мужчина до изнеможения, выбиваясь из сил и изводя себя. Со стучащими зубами, в пупырышках, тот наконец-то вышел на берег. Подходя к месту, где разделся, заметил сидящую фигурку девочки-подростка.

— Неужели пришла топиться в такой час? — недоумевал Василий. И спрятался в тени деревьев, не решаясь подойти к своим вещам. Но девушка сидела неподвижно, явно не торопясь входить в реку — и уходить тоже. Подул холодный ночной ветер, и мужчина начал зубами выбивать барабанную дробь. Девушка встала во весь рост и обернулась на этот неприятный звук, доносившийся неподалёку. Её взору представился голый мужчина, прикрывавший руками мужское достоинство.

Тот, в свою очередь, был не менее удивлён, увидев обнажённую женскую фигуру, закутанную только копной длинных, до пят, золотистых волос, что и составляли её единственную одежду. Странным и непонятным было то, что она не испытывала ни чувства стеснения, ни страха, ни холода. Освещаемая со всех сторон луной, продолжала хранить молчание и улыбаться. Набравшись решимости, Васька подбежал к одежде и стал судорожно натягивать брюки, но то ли от волнения, то ли от холода не мог попасть в штанину. Незнакомка стояла в метре и с любопытством рассматривала его нелепые действия, как ему казалось.

— Что же ты не одеваешься, жаркая? Не замёрзла? — наконец-то натянув трико и застегнув рубашку, спросил мужчина.

Но ответом было молчание. Подняв голову, Вася увидел, что на месте, где стояла незнакомка, никого нет. Луна скрылась за облаком, и на небе стало темно. Василий, чертыхаясь, поспешил домой, рассуждая сам с собой:

— Нет, с этим пора кончать, а то ещё и в дурку можно загреметь. Привидится же такое, упаси господи!

Посмотрел на небо, но ночное светило спряталось за тучей. И в наступившей кромешной темноте мужчина споткнулся о кочку.

— Да, — продолжил удивляться, — вот это фокус! Такая галлюцинация, что сам поверил и заговорил, тьфу дурак!

Войдя в дом, посмотрел на часы: будильник показывал без четверти три. Васька завёл на семь утра, чтобы с этого дня наверняка выйти на работу. Укладываясь в постель, долго ворочался. Привидевшаяся девушка не шла из головы.

— А ничего так, и симпатичная вроде. Нет, всё, пить окончательно бросаю. Завязываю и больше ни грамма, — поклялся он и заснул тревожным сном.

Утром Василий спешил к своей хлебовозке, на которой по ближайшим сёлам развозил свежий хлеб из пекарни.

— А, значит, всё-таки вышел наш пропойца! — встретила его заведующая, полная женщина, сама румяная, словно колобок на опаре. — Гришка, напарник, уже падает работать за двоих, а ты всё прохлаждаешься, — продолжала она отчитывать Ваську. Тот старался её не слушать, загружая лотки с горячим и ароматным хлебом.

Объезжая ямы и колдобины, он вспоминал вчерашнее видение.

— И как я мог попасться на такую удочку? Нет бы сразу догадаться, ведь она молчала. Вот так люди и сходят с ума, незаметно для остальных.

Вечером, получив зарплату, Васька торопился к тёте Дусе — отдать должок.

— Ну что, может, ещё бутылочку? — спросила та, хитро улыбаясь. — Поди, трубы горят?

— Нет, тётя Дуся, спасибо! Уже не горят, уже дымят!

— А что так? — сделала круглые от удивления непонимающие глаза самогонщица.

— Перегорели!

— Смотри. Я же тебе добра желаю, — кричала она уходящему вдогонку.

— Ладно, ладно, — соглашался с ней Василий.

Дома, засучив рукава, он вымыл пол, выбросил мусор и поужинал хлебом с кефиром. В окно без занавесок беззастенчиво подглядывала полная луна.

— А, это ты, — приветствовал он ту, словно старую знакомую. — Со следующей получки куплю шторы, тогда точно некуда тебе будет смотреть.

Мужчина окинул взглядом своё обнищавшее жилище. После ухода Маринки осталась только старая пружинная кровать да одеяло с подушкой. Жена забрала всё, не оставив даже зеркала. Васька ощупал щетину и попытался побриться, глядя в отражение окна, но бритва была старая, с тупым лезвием, и он поранил подбородок, отчего, чертыхаясь, снова погрозил кулаком луне и вышел во двор к колодцу. Зачерпнув ведром холодной солоноватой воды, умылся, подумав о том, какие покупки нужно запланировать на следующий месяц: стол, стул, занавески, зеркало, вешалку.

Вася сел на крыльцо, закуривая сигарету. Луна освещала лунную дорожку до самого крылечка. Докурив, он собрался войти в дом, но в метре от себя вновь заметил вчерашнюю незнакомку. Та, как и прежде, была обнажена и светилась непонятным светом изнутри. Василий в панике побежал к колодцу и вылил на голову полное ведро воды. Но видение как стояло, так и продолжало стоять, не торопясь исчезать.

— Ну всё, вконец свихнулся, — проговорил мужчина, крепко сжимая виски руками. Он старался не глядеть в сторону девушки и пройти мимо как ни в чём не бывало, но чувствовал на себе её пристальный взгляд и помимо своей воли обернулся. Незнакомка, прикрыв прелести длинными локонами, улыбнулась, как доброму знакомому, своей лучезарной улыбкой.

— Господи, за что такое наказание? — не выдерживая, спросил Васька. — Ведь уже сутки, как не пью, со вчерашнего вечера и грамма во рту не держал. — Он повалился на кровать и подумал о том, что нужно поскорее заснуть. И тогда галлюцинация точно исчезнет и оставит в покое. Мужчина старался дышать глубоко и ровно, но, ощущая на себе магический взгляд, открыл глаза. Незнакомка сидела на краю кровати и продолжала пристальным взором жёлтых глаз гипнотизировать.

— Я не звал, зачем пришла?

— Разве так встречают гостей? — спросила незнакомка, медленно выстраивая слова, ровно, как перламутровые бусинки. Голос её был спокоен и приятен, а говор и акцент ну совершенно не деревенский.

— Да у нас гости среди ночи без приглашения как-то не вваливаются в хату.

— Так пригласи, Василий, будь гостеприимным, — не растерялась нежданная гостья.

Васька был крайне удивлён тем, что незнакомка знает имя. Но потом сообразил, что это его видение, значит, оно знает всё: и то, что Маринка бросила, и то, что пил много дней.

— Да бросил я уже пить, бросил. И ты меня оставь!

— Не могу, меня к тебе направили для исцеления.

— Чего? — не понял Васька. — Ты, что ли, больна? Второй день шастаешь голая, и откуда на мою голову только взялась? В деревне отродясь тебя не видал.

— С Луны я, Василий, и совсем не больная. А прибыла с миссией — помощь оказать, душу тебе вернуть и спокойствие.

— Ну, скажешь тоже, с Луны, ага, так я и поверил. И почему именно меня избрали, а не кого-то другого?

— Ты остался без души, теряешь себя и смысл жизни!

— Вот загнула по-учёному, ничего не понять. Ничего я уже не теряю, всё, что можно, потерял!

— Вот поэтому я здесь, не переживай, всё поправимо, не бойся!

— А я и не боюсь! — мужчина осмелел и уже смотрел на свою галлюцинацию не отрывая глаз, любуясь её округлыми женственными формами, спрятанными под копной золотых волос. — Ну ладно, если помощь за бесплатно, то согласен. А ежели платить, то не сюда тебе. Не по адресу. Денег у меня больших нет, отчего и Маринка бросила.

— У нас на Луне нет денег, нам они не нужны.

— Вот здорово, что же вы тогда за свой труд получаете?

— Дополнительную жизнь. Ещё одну световую ночь.

— Во как? И сколько же у тебя таких жизней и ночей?

— Достаточно, чтобы прилетать сюда и быть с тобой каждый день.

— Так сколько тогда тебе лет натикало?

— Ваших земных не знаю, а лунных семь тысяч.

— О, да ты совсем, однако, старушка, а выглядишь, как девочка!

— Пора мне, до свидания.

— Постой, обиделась, что ли?

— Что такое обиделась?

— Ну, это когда надуваешься ни за что ни про что.

— Как глупо всё у вас на Земле. И бумажки за свой труд получать тоже бессмысленно.

— Это ты про деньги зря. У нас из-за них папу родного готовы убить.

Девушка встала к окну и, освещаемая луной, стала уменьшаться на глазах, пока не превратилась в тонкий лучик на полу.

— Завтра придёшь, что ли?

— Приду, — голоском тоненьким ответил луч и исчез совсем.

— Кому сказать — никто в деревне не поверит, скажут: правильно Маринка бросила, он ещё и свихнутый в придачу. Эх, а так рассказать хочется.

Васька ещё постоял у окна, поглядел с тоской на проказницу луну и, позёвывая, лёг спать.

— Чудно, однако, жить без денег. Зато жизни хоть отбавляй, сходил на работу — вот тебе ещё день или год прибавился, — говорил он сам себе в полудрёме.

— Здравствуй, дед Николай, — приветствовал ранним утром мужчина соседа на завалинке, — ты, никак, тут спишь? Чего в дом не идёшь?

— Да не сплю я, не сплю! Луна, окаянная, вторые сутки спать не даёт.

— Бессонница, что ли, мучает?

— А шут гороховый её знает, или она, или что-то другое.

— Да что тут может быть другое, — перевесившись через калитку своего забора, включилась в разговор тётя Дуся, — нервишки это называется. Вот купи у меня горилку — и сразу всё как рукой снимет. И спать будешь, как младенец.

— У тебя всегда один совет, — махнул ей рукой дед.

— Побежал, некогда мне, — заторопился Васька, прощаясь.

— Удачного дня, — пожелал Николашка.

— Спасибо.

— Вот она, любовь! — проговорила самогонщица, обращаясь к соседу. — Пять дней попил, горе залил, и как рукой сняло. А ты мне тут: «Луна, тудыть-растудыть, спать не даёт». Выпей — и всё пройдёт!

— Не надо, сейчас отвар крапивы сделаю и спать пойду.

— Ну-ну, рассмешил, нашёл себе сон-траву. Лекарь! Смотри, если что, зови! — не унималась тётя Дуся. Но Николашка уже скрылся у себя в огороде.

Сегодня у Васьки было хорошее настроение, и он насвистывал песенку. Заведующая Людмила, протянув накладные, смотрела с интересом в его лицо.

— Чего тебе? — смущаясь, замолчал шофёр.

— Порезался, гляжу.

— До свадьбы, как говорится, заживёт.

— Ну-ну, не успел развестись, уже о женитьбе поговаривает. Неужели нашёл кого?

— А если так? Завидно, что тебя обошли?

— Да тьфу на тебя, — плюнула в его сторону Людмила. — Больно мне такие хлюпики нужны!

— Ничего ты, Люда, в мужской красоте не понимаешь! Я грациозный, как балерун.

— Господи, слов-то каких нахватался. Вот поэтому Маринка и ушла от тебя к нормальному мужику, с мозгами. Вот он везде сумеет деньгу зашибить и заработать и левых, и правых.

— А мне деньги не нужны, не в них счастье, — вспоминая ночную гостью, ответил шофёр. — Ладно, я поехал.

— Ага, — глядя вслед отъезжающей хлебовозке, проговорила заведующая. — Деньги ему не нужны. А как за зарплатой вчера, так первый прибежал!

Наскоро поужинав жареной картошкой, мужчина уселся у окна и стал поджидать вчерашнюю незнакомку. На окно он поставил трёхлитровую банку и воткнул в неё полевые ромашки, создавая таким образом уют и красоту для лунянки. Взошла луна, и из тонкого лучика начала расти женщина. Он смотрел заворожённо на это чудо, не в силах оторвать взгляд. И вот вскоре уже перед ним оказалась женщина немного ниже его роста — ста пятидесяти сантиметров. И если бы только не её свечение и жёлтые глаза, то вполне могла бы сойти за землянку.

— Ну здравствуй, Василий, — приветствовала его лунная женщина.

— Привет, — ошалелым голосом проговорил он. — Как это у тебя здорово получилось — так быстро вырасти. А лететь-то до нас долго?

— Одно мгновенье. Только воздух тут у вас тяжёлый и земное притяжение мешает. А так ничего, жить можно.

Она присела, как и вчера, на кровать и не отрываясь, пристально, словно рассматривая картину, посмотрела на него. Вася тоже поглядел на себя её глазами и увидел выбритого мужчину тридцати пяти лет, худощавого телосложения, с голубыми глазами на бледном лице, шапкой давно не стриженных волос и обветренными губами. «Завтра пойду и подстригусь», — подумал про себя.

— Не нужно, — читая его мысли, ответила женщина. — Хочешь, я подстригу?

— У меня нет ножниц.

— Они не нужны, — гостья взяла пряди волос в свои тонкие бледные пальчики и ловко стала их перебирать. Лишнее само отсекалось и, падая, исчезало, словно звёздная пыль. Появилась лёгкость и ясность мысли, не свойственная ему ранее. Исчезла тяжесть от расставания с Мариной и боль, съедавшая его нутро. Через минуту Василий уже преображённый предстал перед лунной женщиной.

— Вот это да, — произнёс он, глядя на своё отражение в окне, — так быстро и без мусора на полу. А что ещё ты умеешь делать?

— А что нужно?

— Ну, стол, стул. Зеркало.

— Нет, этого я не могу.

— Эх, ладно, куплю потом.

— Зачем? Ты сам можешь сделать.

— Смеешься, я же не плотник!

— Возьми рубанок, доски и завтра перед моим приходом начни делать.

— И что получится?

— Обязательно получится.

— Разыгрываешь?

— Нисколечко.

— Как звать-то тебя?

— Селена.

— Ничего так, хорошее имя.

— Обычное имя.

— Ты сегодня грустная какая-то.

— С завтрашнего дня луна на убыль пойдёт.

— Что это значит?

— Меньше времени буду бывать у тебя.

— Да, дела. Расскажи, как там у вас на Луне?

— Обычная жизнь, только без вашей суеты, размеренно и спокойно. С ума никто не сходит и водкой не упивается. Наркотиками и травкой не балуются.

— Как же вы горе заливаете?

— Нет у нас горя и проблем нет.

— Неужели так бывает?

— Ещё как бывает. В межгалактическом пространстве пока одному поможешь, другому, третьему. И самому горевать некогда.

— Постой, а как же вы развлекаетесь?

— С вами, землянами, одно сплошное развлечение, — женщина улыбнулась снова своей чарующей улыбкой.

— Ты долго ещё будешь ко мне прилетать?

— Это зависит не от меня.

— А от кого? — удивился мужчина. — Кто тобой управляет?

— Луна, — тихо промолвила Селена и, встав к окну, снова стала быстро уменьшаться.

— Эх, — произнёс с горечью в голосе Васька, — так нормально толком и не поговорили. Всё время торопится, бежит. А говорит — живут без суеты. Как же, так и поверил!

Утром соседи Ваську не признали с новой модельной стрижкой.

— Где это тебя так обкорнали? — удивилась тётя Дуся.

— Дома, дома, — спеша быстрым шагом, на ходу бросил сосед.

— Неужто сам? — спросил заросший дед Николашка, с длинными волосами по плечи.

— Сам, сам, — пробормотал Васька.

— Так подстриги и меня, — набиваясь в клиенты, предложил дед.

— Готовь ножницы, — не оборачиваясь, крикнул Васька.

— Ну надо же, какой красавец, — не удержалась заведующая Людмила. — Небось в город ездил, у нас Наташка так мужиков не стрижёт, у неё или бокс, или полубокс.

— В город, в город, — согласился с ней шофёр.

— Ой, чё делается, — толкая главного бухгалтера Клавдию, произнесла Людмила. — С женой не стригся, а без жены следить за собой стал и рубашку белую надел. Ну как жених, ей-богу!

— Как же, ага, поди, в городе кралю себе какую-нибудь уже завёл.

— А я думала, что он скромный, тюфяк!

— Все они с виду скромные, а как на деле коснись, одни кобели!

— Ну хватит тебе, Клава, ну не повезло с одним мужем, повезёт с другим.

— Да, вот третий год как в разводе, а всё не везёт и не везёт. Где же его взять-то, этого второго мужа?

— А ты Ваську на себе жени. Я хотела его пригреть, но ты же знаешь, мне крупные, дородные нужны. Не то что он, хлюпик.

— Не верю, Люда, что только поэтому. Кабы хотела, откормила бы.

— Такого вряд ли откормишь! Вот Гришку и кормить не надо, мужик что надо, центнер весит, как по мне, а женат! Чёрт бы его Светку побрал.

— Что ты такое говоришь, побойся бога, — со страхом в голосе перекрестилась Клавдия.

Вечером Васька зашёл в деревенскую баню и напарился до такой степени, что еле домой ноги приволок. Уселся пить чай с малиновым вареньем, когда начал расти долгожданный лучик.

— Надо бы время засечь, в котором часу Селена приходит.

— Не нужно, — ответила та, — я всегда буду приходить в разную пору.

— Это у вас разное, а у нас с отставанием на пятнадцать-двадцать минут. В принципе, я уже к тебе приноровился.

Было чувство, что лунянка роднее всех родных на этой земле. Мужчина не заметил, как появилась симпатия к этой женщине и захотелось её ждать, встречать, глядеть в эти глубокие, лучистые, всё понимающие жёлтые глаза. И ещё больше делиться своими мыслями, которые мешались в голове и путались, отчего Вася подолгу подбирал нужные слова.

— Чаю хочешь?

— А что это?

— Ну, это без заварки, я накидал листья малины, смородины, веточки вишни, вот тебе и чай. Будет зарплата, куплю заварку чёрную цейлонскую.

— Не нужно, и так вкусно, — произнесла лунянка, отпив из его бокала глоток.

— Пей ещё.

— Спасибо, я сыта, — произнесла женщина, — иначе улетать будет тяжело.

— Как-то я об этом не подумал. А что вы пьёте на Луне?

— Нектарики, это как ваш чай, только вкуснее. Выпив их, мы наполняемся лунным свечением. Появляется бодрость духа и энергия, уходит усталость.

— У вас все женщины так ходят, без одежды?

— Это моё земное тело, точнее скафандр. На нашей планете мы эфемерны.

— Вот это да, бесполые, что ли?

— Можно и так сказать.

Селена встала, готовая уйти и исчезнуть. Василий взял на прощание руку и почувствовал её холодные пальчики. Как будто сжал в руке снег. От непривычки отдёрнул ладонь.

— Ты замёрзла? Я куплю тебе одежду.

— Нет, — улыбнулась Селена, — жители Луны все холодные. Это вы, земляне, жаркие.

Она ещё хотела что-то сказать, но, не договорив, растворилась в воздухе.

— Пойти Николашку, что ли, подстричь, — проговорил Васька, но, глянув на часы, увидел без пяти минут три часа ночи.

Спать не хотелось, лунная женщина растревожила сон и всё воображение. За какие-то считанные дни вся его жизнь встала с ног на голову, весь мир изменился. Он вышел во двор, там стояла купленная доска и рубанок. Мужчина взял фонарь и стал строгать. На удивление, у него стал приобретать форму табурет. А потом и стол. К шести часам утра он смастерил всю кухонную мебель. Завтракал мужчина уже сидя за новым столом. «Странно: и усталости никакой, не спал и не хочу». Василий встал и пошёл привычным маршрутом на работу.

— Вася, ты после работы заходи, чайку попьём, — пригласила заведующая.

— Чего ради? — удивился он.

— Так у Клавдии сегодня день рождения отмечать будем.

— Кто будет?

— А кто тебе ещё нужен?

— Ну не знаю. Я думал, у неё день рождения в ноябре.

— Ну да, — подхватила Людмила, — всё правильно, в ноябре, а сегодня именины.

— Гришку-то звали?

— А при чём здесь Гришка? — включилась доселе молчавшая Клава. Она подумала о том, что мало купила самогонки и колбасы, огурцов-то с грядки хватит. А Григорий так любит поесть, что тогда понадобится ещё одна палка колбасы и сыра копчёного.

— Приехали! Если отмечать именины, то всем коллективом, дружно.

— Ты прав, — похлопала его по плечу Людмила — от её похлопывания у Васьки аж плечо заныло. «Синяков ещё понаставит», — подумал он и отошёл в сторонку.

— Правильно, нечего Гришке от коллектива отрываться, все так все, в общем, договорились.

Вечером, после работы закрывшись в пекарне, они дружно сидели и отмечали именины. Людмила не сводила своих томных взглядов с Григория, а тот, молодой и здоровый детина, казалось, не замечал недвусмысленных намёков и налегал на варёную картошечку, огурчики и колбаску с самогонкой.

— Эх, хорошо тётя Дуся гонит, вот что ни говори, а ни у кого в деревне такой нет. А ты что не пьёшь? — подливая Ваське, спросил напарник.

— Не лезет.

— Сейчас заставим.

— Чтобы наша горилка родимая, да не пошла? Давай, закусывай быстро огурчиком.

После седьмого стакана Василий не стоял на ногах. Песня «Что стоишь, качаясь, тонкая рябина» ещё сильней укачивала его без того шатающийся организм.

— Ничего, завтра выходной, смена Гришки, и Вася отоспится, — выпроваживая его с Клавдией, произнесла Людмила. — Ну, что встала как вкопанная, иди, провожай мужика до кровати. Я своё дело сделала, именины тебе устроила. Теперь сама крутись-вертись. А я пойду Гришку разбужу, а то уснул за столом, не ровен час, ещё Светка заявится за ним. Будь они, жёны, неладны!

Клавдия обняла за талию Васю, и они пошли, считая кочки на неосвещённой улице.

— Зачем пил? Что теперь Селене скажу?

— Кто это? — не поняла Клава, — Баба твоя, что ли?

— Ага, женщина красивая.

— Стоп, так она что, с тобой живёт?

— Ну конечно, а с кем ещё ей жить?

— Да ладно, городская, что ли?

— Да.

На небе зажглась плеяда звёзд, и по лунной дорожке стал прямо перед ними расти луч, набирающий силу и превращающийся в лунную женщину.

— Кажется, я перебрала, — сказала бухгалтер, увидев перед собой обнажённую женщину, закутанную в шикарные, до пят, волосы.

— Селена, луноликая моя! — произнёс пьяный Василий, протягивая руки.

— Во даёт, — произнесла заплетающимся языком Клава, — голая за мужиком по деревне побежала. Видимо, любит шибко, раз из постели в таком виде выскочила, не одевшись. Ладно, пойду я, — проговорила Клавдия, отстраняясь от Василия. — Эх, как знала, что ничего не выйдет! — произнесла она, уходя вперёд. — Но кто бы мог подумать, даже в деревне никто о любовнице не знает. Вот тебе и скромный Вася!

— Селена, прости, я пьяный, честное слово, в последний раз! — мужчина встал на колени, от сильного сияния и свечения лунной женщины у него всё плыло перед глазами и шаталось.

Лунянка подошла и положила на затылок свои холодные тонкие ручки, передавая лунную энергию, которая мгновенно отрезвила пьяного. Не впервые она была послана со своей миссией на землю, но чувство влюблённости в этого землянина тревожило. Женщина видела его чистую, светлую душу, надёжность и верность. Отсутствие в мужчине лживости обескураживало и притягивало её к нему, словно магнитом, отчего женщина терялась и становилась сама не своя.

— Прости, — произнёс Вася, вставая с колен. — Я не хотел, меня заставили. Нельзя, говорят, отрываться от коллектива. Сложно у нас с этим! А вы нектарики коллективно пьёте?

— Нет, кто когда захотел, тогда и пьёт.

— Но что-то же вы делаете коллективно?

— Танцуем.

— Да, нам вас не понять. А хочешь, я понесу тебя на руках?

— Это как?

Мужчина поднял лунную женщину на руки и почувствовал, что та совсем невесома и легка, словно пёрышко.

— Ну да, это же скафандр, — улыбнулся он. И ещё больше удивился, когда шаг сам собой ускорился и он обогнал спотыкающуюся о кочки Клаву.

— Боже, что любовь с людьми делает — окрыляет похлеще «Ред Булла». А светится-то как, светится, — кричала вдогонку бухгалтерша, сворачивая на свою улицу.

Только войдя в дом, Василий опустил свою драгоценную ношу на пол и стал любоваться ею впервые за всё время их встреч, разглядывая тонкую мраморную кожу, огромные жёлтые глаза на лице и пухлые губы, словно созданные для поцелуев. Женщина молчала, она была холодна, как сама луна.

— Я хочу тебя поцеловать, — произнёс с захватывающей страстью Вася.

— Что это? — удивлённо спросила гостья.

— Это приветствие и знак уважения. Когда тебе и мне хорошо и сладко, — мужчина нежно прикоснулся к ней.

— Сладко? — переспросила женщина после поцелуя и рассмеялась, введя Василия в неловкое положение. — Я покажу тебе наши лунные нежности, — и Селена, прислонившись носом к его носу, выдохнула воздух с такой силой, от которой у Василия закружилась голова. Тот вобрал в себя этот аромат, состоящий из множества непонятных компонентов. От впервые испытанного ощущения восторга и волнения Васю лихорадило с такой силой, что пришлось лечь в кровать. Луна, светившая в окно, становилась ярче, и Селена собиралась уходить.

— Я без тебя заболею и умру, — произнёс он.

— Что ты такое говоришь? — удивилась Селена.

Веки сжимались, и клонило в сон так, что Василий не мог противостоять. И уже не видел, как исчезала лунная женщина. Ему казалось, что он летит к звёздам вместе с ней, преодолевая земное притяжение, поднимаясь всё выше и выше, туда, где светились миллиарды блуждающих и одиноких душ.

На следующий день, благодаря способностям Клавы молниеносно добавлять и разукрашивать факты и события, вся деревня знала о том, что у Василия Колмогорова в доме живёт баба, которая за ним бегает голая по деревне.

— Нет, но кто бы мог подумать, — удивлялась сказанному Людмила. — С виду такой скромный, порядочный. Интересно, Маринка об этом знает?

Бывшая жена Маринка узнала об этом в аккурат ближе к вечеру. От Гришки, который заехал на почту, где та работала.

— Всё враки, — не поверила она. — Не может такого быть! Ну подлец, ну я ему устрою! — Маринка была из тех женщин, которым удобно было сидеть на двух стульях. И бросая мужа, продолжала верить в то, что тот является её неприкосновенной собственностью.

— Вот тебе истинный крест, — перекрестился Гришка. — Провалиться мне сквозь землю, коли вру. Да, иначе бы Клавдия была у него. А так вон городская, бесстыжая, совсем совесть потеряла, охмурила твоего Васю.

Разозлившись и не дослушав подробности, Маринка побежала к дому, где когда-то жила с Василием.

— Где, где эта стерва? — вбегая в дом с порога, произнесла она, запыхавшись и снимая косынку с головы.

— Кого ты потеряла? — удивился её приходу Вася.

— Баба городская где прячется? Или думает, жена за порог — и всё можно?

— А, вон что заставило тебя прибежать, — муж засмеялся громко и раскатисто, рассматривая злую и растрёпанную Марину в дневном свете. Та выглядела нескладно с заострённым кверху носом, пучком волос, собранным на затылке, и в линялой ситцевой юбке. Её пустые глаза серого цвета были настолько чужими и холодными, что мужчина удивился тому, насколько он был ею приворожён и околдован раньше и как сейчас безразличен и равнодушен.

— Никого здесь нет, будь спокойна и ступай, ничего у нас с тобой больше нет и нечего сюда бегать.

— Как это? — не ожидая такого ответа, опешила Маринка.

— А вот так, развелись — вот и нечего ко мне приходить. А то Степан твой ещё прибежит сюда, неладное подумает. Как выкручиваться будешь? Кто я теперь тебе? Правильно, совсем чужой человек, так, землячок, — Василий слушал свои слова и сам удивлялся, как это у него выходит так ловко общаться с бывшей женой. Словно какой профессор, такую тираду выдвинул. В этот момент Вася понял, что его душа и спокойствие снова вернулись к нему, и никто на него больше не посягает, и он снова принадлежит самому себе, а не Марине, из-за ухода которой пил. И не свойственное ему доселе хладнокровие и уверенность руководили теперь им.

— Вася, а может, назад к тебе вернуться? — неуверенно предложила бывшая.

— Нет, живи со Степаном, и точка, — Василий открыл дверь, подталкивая Маринку к выходу.

Он сел на крыльцо, закуривая. На небе появилась бледная луна. Мужчина стал с нетерпением ждать появления лунянки. Женщина вышла из луча бледной и необыкновенно тонкой.

— Что с тобой? — он протянул к ней руки.

— Месяц на убыль, мне тяжело быть на Земле.

Вася прикоснулся к Селене и, прижав крепко к себе, почувствовал обжигающий холод, словно кусочек льда приложили к груди.

— Я тебя люблю, ты мне нужна!

— Это невозможно, — произнесла луноликая женщина, грустно улыбнувшись. Селена понимала, что Луна не позволит ей, лунной женщине, остаться на Земле.

— У тебя есть муж?

— Да, меня ждёт Цукико.

— А как же я?

— У тебя всё хорошо!

— Но я хочу, чтобы ты была моей!

— Нет, — женщина замотала в ответ головой. — Я не могу остаться с тобой.

— Забери меня, я согласен жить с тобой хоть на Луне.

Он положил её на кровать и осторожно лёг рядом, поглаживая по волосам, груди и талии. Взошла луна и осветила комнату. Мужчина стал торопливо целовать лунную женщину, но та, растворившись, исчезла, оставив на подушке едва заметную полоску лунного света.

«Мы тайнобрачные цветы, никто не знал, как мы любили. И аромат любовно-лунной пыли вдохнули вместе я и ты», — Василий удивился, откуда эти строчки взялись в голове. Но потом подумал, что это была последняя встреча с Селеной. С луноликой, женщиной, которая вернула ему душу, уверенность и самого себя.

— Я прилечу к тебе, — откуда-то с неба произнесла еле слышным шёпотом лунная женщина, читая его мысли.

Мой друг

Сегодня Наташку бросил любимый мужчина. Нет, он бросил её не вдруг. Вдруг ничего не происходит. Сначала стал реже бывать, ссылаясь на занятость, работу, усталость, болезнь. А потом и вовсе исчез, перестав отвечать на телефонные звонки.

— Как дела на личном фронте? — спросила на работе Алка. Она везде совала длинный нос и всегда была первой в курсе всех событий, а именно: кто, когда, где и с кем. Остальное, относительно производства или работы, не вызывало интереса. Своей жизни не было, поэтому она собирала информацию о коллегах, переделывая их жизнь на свой лад.

— Нормально, — ничего не подозревая, ответила простодушно Наташка.

— То-то я смотрю, что твой Юра второй день гуляет то в кафе, то в парке с Леночкой из соседнего отдела.

— Что ты сказала? — Наташка подпрыгнула, как ошпаренная кипятком: оказывается, все вокруг всё давно знали, кроме неё.

— Ты не в курсе, бедненькая, — пожалела, иронизируя, Алка и ушла. Наташка выронила папку с документами и медленно села.

Вот уже целых восемь месяцев они встречались с Юрой, можно сказать даже, жили, как гражданские муж с женой, на её территории. И она всё ждала, когда он сделает предложение. Но Юрочка отмахивался, что она торопит события, что нужно получше узнать друг друга. Что ещё не готов к семейной жизни и обязанностям мужа. Она тогда решила не наседать и подождать, когда мужчина сам придёт к этому решению. Дала ему свободу и не заметила, как тот снова переехал к себе. Как наездами, можно сказать, набегами приезжал, взимая дань, как татаро-монгол или «муж на час». Сначала это её забавляло, а теперь убило. Она сидела с немигающим взглядом, уставившись в одну точку, словно умерла. В груди болело так, будто из неё вырвали большое дерево, посаженное восемь месяцев назад. Нет, не срубили, а именно вырвали с корнем. И сейчас там была огромная, страшная, развороченная яма и пустота. В кабинет вошла Танька, у которой был муж, двое детей и любящая свекровь. Увидев белое словно саван лицо Наташки, всё поняла и протянула стакан воды.

— Пей. Или вылей на голову Леночке, она ещё не ушла. Сидит в своём кабинете, красится.

— Жить не хочу, — произнесла шёпотом Наташка.

— Ты эти мысли дурацкие из головы выбрось. Не ты первая, не ты последняя. Напридумают себе Ассоль с алыми парусами, а потом разыгрывают сцену из Шекспира: «Умру, жить не могу»! Живи, дура, Бог дал жизнь, Бог и заберёт.

— Пусть сейчас забирает, мне дышать больно!

— Подожди, у меня где-то в шкафу был коньяк, клиент один приносил. Сейчас мы это дело быстро поправим, — она достала из шкафчика запечатанную бутылку и разлила. — Давай, пока шеф не видит.

— Тебе муж изменял?

— Почему это изменял? Каждый день изменяет!

— Врёшь, чтобы меня успокоить?

— Ни капли не вру.

— Как же ты с этим живёшь? А я думала, у тебя семья и всё отлично.

— Все так думают, и я так думаю, и он так думает.

— Почему же ты его не бросишь?

— Из-за семьи! Семья — это всё, всё, что может быть ценного в этой жизни. Он мой муж, у нас дети, жильё. А любовница что? Сегодня есть, завтра нет. И потом, он из семьи не уйдёт. А ей тоже такой не нужен, «бегунок». Она же тоже хочет замуж, семью. Семья — это тыл, и чтобы он был, Наташка, за него нужно бороться всеми правдами и неправдами. Ну, давай ещё по рюмочке.

— Танька, ты такая хорошая и умная! — Наташка бросилась к коллеге на шею и разрыдалась.

— Обычная баба, средних лет, — успокаивая Наташку, ответила она. — А с Леночкой всё-таки разберись. Вдруг у неё к нему ничего серьёзного и нет, а так, развлечётся от скуки и бросит.

Наташка вытерла слезы, шмыгнула носом и, осмелев от выпитого алкоголя, устремилась в другой кабинет, захватив для солидности папку с документами. Леночка сидела, уставившись в компьютер, и усердно раскладывала пасьянс.

— Привет, — выдавила из себя Наташка. Она никогда не была скандальной бабой и страсть как ненавидела все эти разборки.

— Наташа, заходи, — как ни в чём не бывало отреагировала Леночка. — Чай, кофе хочешь?

— Поговорить хочу, — Наташка сделала паузу и села на стул, уставившись на Леночку. «Что он нашёл в этой толстой корове, — подумала она, — бесформенная, шепелявая, с тонкой косичкой».

— Ты, наверное, о Юре, — заулыбалась Леночка, прервав её мысли. — Юрасик мне говорил, что вы были хорошими друзьями и ничего серьёзного между вами не было. Это так? И вы никогда с ним даже не целовались, не говоря уже о сексе.

— Нет, конечно нет! — ответила Наташка. — Юрик не в моём вкусе. Мы были просто друзьями!

— Боже, какое счастье, — обрадовалась Леночка, — а я не хотела этому верить. Ты не представляешь, он мне так нравится. Такой милый и нежный, и в постели шалунишка! Хочу за него замуж!

— Удачи, — сказала Наташка, не дослушав её душеизлияния, и закрыла тихо дверь. Слёзы сами катились из глаз, она пыталась их сдержать, чтобы не разрыдаться в голос.

— Ну что, поговорила? Морду ей побила? — спросила с порога Таня.

— Ты сильно бьёшь любовниц своего мужа?

— Ладно, утри сопли, а то сейчас Алка придёт, и тогда все будут знать, как ты рыдаешь. А оно тебе надо?

— Нет!

— Держи, — Таня протянула затёртую старую газету. — Смотри, вот телефон психолога, звони и записывайся на приём.

— Зачем, я же не психопатка и не собираюсь вены резать.

— Послушай, он не психиатр, это разные вещи! Он человек, который оценивает твою ситуацию профессиональным взглядом и поможет во всём разобраться. Без его помощи я бы тоже, наверное, была мать-одиночка. И на моих детей в школе показывали бы пальцем и называли «безотцовщина». Постоянно не хватало бы денег, и ночами бы плакала в подушку. А так я блефую, что ничего не знаю. И у меня СЕМЬЯ. А это беспроигрышный туз в жизни любой женщины.

— Он ей сказал, что мы просто были хорошими «друзьями». Никогда не целовались, и у нас даже не было секса!

— А ты хотела, чтобы он рассказал, что ты его бывшая и он тебя бросил. А потом так же скоро кинет её? Послушай, мужики — это как динозавры, вымирающий вид. На них постоянно идёт охота. Только не каждому охотнику везёт, считай, что тебе в этот раз не повезло.

— Я его люблю! Я мечтала, какая у нас будет свадьба, моё пышное белое платье. Много гостей! А потом родятся мальчик и девочка.

— Всё, хватит! Я не жилетка, в которую можно плакаться! Звони психологу, я всё равно ничем помочь не смогу.

Наташка набрала номер, девушка-секретарь записала на восемь вечера.

— Я боюсь, — высмаркиваясь, ответила Наташка.

— Чего?

— Твоего психолога.

— Ой, да нормальный мужик.

— Я думала, это женщина. Почему сразу не сказала, что мужик?

— Какая разница? Замуж за него ты не собираешься. А идёшь на консультацию. Давай, не будь трусихой.

— Может, не нужно, сама справлюсь?

— Не смеши, у тебя стресс. С Леночкой работаешь в одном заведении, с Юрой тоже, только на разных этажах. Сходи, лишним не будет. Психолог очень толковый.

Наташка шла, обходя заснеженные сугробы, поёживаясь от холода в раздумье и сомнении: идти на консультацию или нет. Две тысячи рублей для неё были невеликой суммой. Но, так как она основательно продрогла, а дверь была рядом, оставалось только открыть. В фойе стояли кожаные диваны, белокурая худощавая секретарша подала чашку кофе и попросила подождать несколько минут. Наташа рассматривала на стенах грамоты: «Лучшему психологу года по семейным взаимоотношениям», «Лучший психолог в области конфликтологии Владимир Алексеевич Боганец». Из кабинета вышла богатая дама в собольей шубе с девочкой-подростком. Владимир Алексеевич пригласил Наташу войти. Психолог был средних лет, с висками, едва посеребрёнными сединой, тонкой нежной кожей и не то серыми, не то зелёными глазами.

— Присаживайтесь, Наталья, — он показал рукой на глубокий удобный диван. — Я внимательно вас слушаю.

— Он бросил, — начала сбивчиво свой рассказ Наташка. И неожиданно для себя разрыдалась громко и шумно, словно по покойнику.

— Ну, ну, ну. Успокойтесь. Марина, принесите капли.

Вошла секретарша и протянула стакан с водой. В кабинете запахло валерьянкой. Наталья выпила и замолчала. Будто забыв о присутствующей женщине, психолог подошёл к окну и стал внимательно смотреть на падающий за окном снег. Казалось, что для него нет ничего важнее, чем этот падающий снег. Он молчал, женщина тоже молчала, разглядывая мужчину высокого роста, худощавого телосложения, с дорогим браслетом на руке.

— Вам лучше? Мы можем продолжить? — обратился он, почувствовав на себе её пристальный и оценивающий взгляд. В ответ та только кивнула головой. — Вот вам лист бумаги и ручка. Я разделил лист на две половинки, с одной стороны вы напишите самые лучшие его качества, с другой плохие.

«Бред», — подумала женщина и стала писать.

— Ну, давайте смотреть, что у вас получилось. Итак, красивый. Что значит для вас красивый?

— У него прямой греческий профиль.

— Значит, большой и длинный шнобель.

— Я бы так не сказала, — проговорила она тихо и посмотрела на маленький вздёрнутый аккуратный носик психолога.

— Он очень умный, интеллигентный.

— Кандидат наук, профессор?

— Менеджер среднего звена, — стушевалась Наташка.

— Оденьте любого в строгий костюм от «Армани», и он будет выглядеть как любой интеллигент.

Она вспомнила свитер Юры, единственные джинсы и замолчала.

— Вы пишете «щедрый». Что этот мужчина вам подарил, в чём проявляется его щедрость?

Она напрягла память, но так и ничего не вспомнила, кроме прогулок по парку и единожды в кино. Продукты покупала сама, вещи тоже, квартиру оплачивала она.

— Значит, ставим прочерк, — подытожил Владимир Алексеевич. — Что значит в вашем понимании «порядочный и честный»? Он к вам пришёл и честно с порога сказал, что завёл другую женщину? — психолог распалялся, опрокидывая навзничь все её аргументы и доводы. И «любимый мужчина» под натиском приведённых фактов на глазах превращался в обычного, ничем не примечательного мужика.

— Он сказал Леночке, что мы были «просто друзьями»! — вспомнила она свой утренний разговор.

— Наташа, — психолог сел рядом на диван и обнял за плечи. — Это была ваша иллюзия относительно него! Это вы так думали и хотели, чтобы он был красивым, умным, интеллигентным, порядочным и щедрым. Вы придумали для себя этот образ. Все несуществующие и несвойственные ярлычки наклеили ему вы! Но парень не справился, не дотянул. Теперь понимаете, что было не так? Приходите завтра в это же время. Нам ещё предстоит с вами о многом поговорить.

Он подал ей дублёнку и на прощание крепко пожал руку. Часы показывали половину одиннадцатого.

— Какой умный мужчина, — на обеде она восхищённо отозвалась в его адрес Татьяне. — Сегодня снова назначил.

— Я же говорила, всё встанет на свои места.

— Да, очень толковый!

Сегодня на консультацию Наташка шла уверенным шагом и уже не сомневалась в том, что этот профессионал действительно поможет.

— Здравствуйте, Наталья, — Владимир Алексеевич улыбнулся ей, как старой доброй знакомой, и помог снять дублёнку. — Как вы спали эту ночь?

Наташка удивилась, она подумала, что этот вопрос не имеет никакого отношения к тому, что Юрий её бросил. Но всё же ответила и даже рассказала свой сон в мельчайших деталях.

— Не переживайте. Спрашивая про сон, я интересуюсь вашим бессознательным и эмоциями. Вчера вы обмолвились, что якобы он сказал, что вы были «друзьями». Почему вы так не считаете?

— Потому что у нас был секс.

— А что, разве между друзьями не может быть секса?

Женщина смутилась и замолчала.

— Расскажите, каким у вас был секс?

— Это сугубо личное, и я не собираюсь об этом говорить.

— Здесь вы не правы. Наташа, давай перейдём на «ты». Ты пришла ко мне за помощью, я стараюсь помочь. Но для этого должен знать всё! Почему он считал тебя «другом», а не любимой женщиной. Над чем нужно будет работать, чтобы, при встречах с другими мужчинами, у тебя не вышло как с этим.

— Спасибо, ты мне помог, — женщина встала и засобиралась.

— Ты плохо контролируешь свои эмоции, сядь. Мы ещё не закончили.

Она словно школьница послушно прошла и села.

— Если мужчина уходит к другой, то ещё неизвестно, кому повезло, ему или тебе. В данном случае тебе. Он был так себе, не бог весть какой, совершенно далёк от твоего идеала. Но даже он сбежал, и проблема в тебе. И я подозреваю, что это секс! Ты спокойно обсуждаешь эту тему с подружками. Но замыкаешься здесь. Отрепетируй дома перед зеркалом всё, что бы ты хотела рассказать. Или напиши на листке. Я уезжаю на семинар. Буду через два дня. Встретимся в это же время.

Она слушала психолога и не могла даже вставить слово. И если вчера слушал её он, то сегодня это делала она. Как и вчера, Владимир Алексеевич помог надеть дублёнку и крепко пожал руку.

Раньше ей никогда не приходилось здороваться с мужчиной за руку или прощаться. Но сейчас этот установленный им ритуал говорил о многом. О некой связующей их двоих крепкой нити, которая таинственным образом возникла между ними.

Относительно разговора по поводу секса она поделилась с Татьяной.

— Ну и зря, что тут такого? Он же не просит тебя принести запись секса или фото, чтобы выложить их в интернет, порносайт. Чего ты, дуреха, испугалась? Отнесись к нему как к врачу, — успокоила коллега.

— Да, наверное, ты права, я старомодна и у меня куча комплексов.

— Хорошо, что себе не побоялась в этом признаться.

Через два дня Наташка уже спокойно рассказывала психологу, что было и как, а он неторопливо делал какие-то заметки у себя в журнале. Подытоживая сказанное пациенткой, сделал вывод, что та закомплексована и не может раскрепоститься во время секса, постоянно думая о том, не слишком ли громко кричит и привлекателен ли её внешний вид в это время. Не идёт на эксперименты и смену поз, что делает для мужчины сексуальную жизнь скучной и однообразной. Внешний вид её затёртых джинсов и растянутых свитеров и маек не пробуждает в мужчине сексуальной энергии. Не пользуясь косметикой, сходит за «своего парня», отчего Юра и стал искать женщину, противоположную ей. Наташка вспомнила всегда накрашенную Леночку в длинных юбках или яркого цвета платьях.

Сказанное психологом сильно ранило женщину.

— Но ему нравилось, что я не пользуюсь косметикой. Что я натуральная, — попыталась она оправдаться.

— Наташа, — безапелляционным тоном возразил психолог, — мужчине, безусловно, нравится, когда единожды женщина может себе позволить надеть на пикник или природу джинсы с майкой без бюстгальтера. Но затем хочется, чтобы женщина надевала дорогое кружевное белье, чтобы получать удовольствие, её раздевая. Чтобы пользовалась помадой — и при поцелуе вкушать этот вкус персика, малины или карамели. Ты знаешь, сколько в среднем за свою жизнь нормальный мужчина съедает помады?

— Нет, — оторопев, выдавила Наташка.

— Около шести килограмм. Вспомни, наконец, древний Египет. Царица Нефертити, Клеопатра. Даже в те времена женщины пользовались краской, чтобы привлечь к себе внимание мужчин. А ты мне говоришь про «натуральное». Мало мужчину привлечь, его нужно ещё удержать! Если хочешь изменить свою жизнь, предлагаю завтра встретиться в магазине «Планета высокой моды» в это же время. Я помогу изменить гардероб, образ жизни, мыслей, саму тебя, — голос Владимира был уверенный и спокойный.

На кассе Наташка оплатила сегодняшнюю консультацию и побежала домой счастливая и довольная тем, что в её жизни появился порядочный человек. Человек, который не просто берёт деньги, а заинтересован помочь и сделать счастливой. Счастливой Женщиной — в полном смысле этого слова.

Магазин женской одежды «Планета высокой моды» говорил сам за себя. Здесь могли одеваться только женщины с большим достатком или жёны олигархов. Так как наша героиня не относилась ни к одной, ни к другой категории, ей пришлось прибегнуть к услугам кредитования. Они вышли с пакетом обновок, которые Володя помог донести. Как любая женщина, она была очарована и покорена тем, как трепетно психолог выбирал для неё бельё. Какой у него был безупречный вкус. Продавцы, думая, что это не иначе как влюблённые муж с женой, сделали ей комплимент: «Какой у вас замечательный муж. Знаток женской души!» Улыбаясь, она это молча выслушала, он тоже не отрицал. После похода по модным бутикам и проведённого вместе не одного часа она смотрела на Володю другими глазами. Он был таким умным, чутким, тактичным и деликатным, с ним даже уютно было молчать. И говорить тоже можно было о чём угодно. На скользкой ступеньке она поскользнулась, но он быстро подхватил, не дав упасть. Владимир так близко прижал к себе, что она увидела его серые глаза и алые губы. Ей захотелось, чтобы эти губы на морозе её поцеловали, а руки держали в объятиях как можно дольше. Но мужчина внезапно отпустил, как будто ничего не случилось. Хотя ей удалось заметить эту искру в его глазах, которую тот не успел погасить. И ей стало радостно, как никогда.

— На завтра абонемент к косметологу, вечером встречаемся в обычное время.

— Хорошо, Володя, — она протянула руку, сняв варежку, чтобы почувствовать тепло его ладони. Он крепко её пожал, и они распрощались.

— Кажется, я влюбилась, — делилась с Танькой на работе своими чувствами Наташа.

— И кто он? — не удержалась вошедшая и подслушавшая за дверью разговор Алка.

— Мужчина, — отрезала Наташка и занялась работой.

— То-то я смотрю, как ты расфуфырилась. И костюмчик новый приобрела. Я тоже такой видела, на нашу зарплату его не купишь.

— А я и не купила, избранник подарил! — соврала Наташка. «Пусть завидуют, не пройдёт и часа, как Алла разнесёт эту новость».

Ошарашенная таким известием Алка пулей выскочила из кабинета. Ей непременно нужно было поделиться со всеми, что у Наташки появился новый любовник. Спустя каких-то семь дней!

— Вот видишь, как хорошо, что сходила к Владимиру Алексеевичу, — сказала Татьяна, как только за Алкой закрылась дверь. — Судя по твоему костюму, он бизнесмен?

— Да, очень богат, — легко врала Наташка, думая о том, что кредит придётся выплачивать ещё шесть месяцев.

После проведённых у косметолога процедур и правильно подобранного макияжа Наташу было не узнать. Она вся светилась изнутри и выглядела не «просто женщиной», а довольно-таки привлекательной и очаровательной особой. Мужчина в метро уступил место, а парень лет двадцати пяти попросил телефон. В ответ она лишь хихикнула. Замечая на себе восхищённые взгляды мужчин, уверенно направилась к психологу.

— Марина, а Владимир Алексеевич женат? — расплачиваясь за очередную консультацию, уточнила Наталья у секретарши.

— Нет, он мужчина свободный, — ответила та, вздохнув с грустью.

«Так вот в чём дело, — размышляла по дороге домой Наташа. — Он ищет жену и в моём лице нашёл. А что, молодая, красивая, интересная. Иначе зачем бы так тщательно и придирчиво выбирал мне гардероб? Да, всё именно так», — с этой мыслью женщина уснула счастливая и довольная. Ей снился сон, как она целовалась с Володей долго и страстно. Поцелуи были глубокие, влажные и настолько реальные, что, проснувшись, она ещё долго проводила рукой по губам, стараясь запомнить эти ощущения.

— Какой хороший, пророческий сон, — подумала Наташа, накладывая макияж и собираясь на работу. А на работе её ждало событие из ряда вон выходящее. Узнав от Алки, что у неё богатый и влиятельный любовник, с огромным букетом роз в кабинет ввалился Юра. Ещё пятнадцать дней назад она бы согласилась умереть ради этого человека, ради этой встречи и букета, но сегодня это была уже другая женщина. Не та Наташка-размазня в джинсах и кофте, которая ловила каждое его слово и была готова пойти за ним на край света, а дама на высокой шпильке, в строгом деловом костюме и с правильно нанесённым мейкапом. Наталья смерила его оценивающим взглядом, увидела брюки без стрелок, залысины на висках, помятую старую рубашку и поняла, что между ними лежит целая пропасть. Пропасть, которую никогда невозможно будет преодолеть, и даже дорогой костюм его не изменит. Тот, кто предал один раз, обязательно предаст и во второй.

— Какой красивый букет примирения, — сказала восхищённо Алка, нарушая затянувшуюся паузу.

— Как романтично, — подхватила Татьяна и вышла из кабинета, увлекая за собой Аллу. Но та, сделав вид, что ей необходимо срочно работать, тут же вернулась.

— Спасибо за цветы, но, по-моему, ты ошибся. Леночка в другом кабинете.

— Не ошибся, это тебе.

Было видно, как Юра волновался, на лбу у него появилась испарина, и он чувствовал себя неловко.

— Так вроде бы повода для подарков нет!

— Прости меня.

— За что? — наигранно засмеялась Наташа. — Мы же были просто «друзья», — последнее слово она особенно подчеркнула. — И потом, мне не за что прощать, между нами никогда ничего не было и быть не могло! И сегодня не прощёное воскресенье!

Алка, не веря своим ушам, подпрыгнула как ужаленная. Ведь она, как и все, предполагала, что у них было всё, включая, само собой, постель. А тут узнаёт, что они ходили за ручку, как школьники, и были просто друзьями! Она разочарованно вздохнула от услышанного. Наташа вышла из кабинета, закрыв дверь, будто совсем была не при делах, оставив Юру с Алкой наедине.

— Юра, а подари этот шикарный букет мне. У Наташки всё равно новый хахаль. Богатый!

Мужчина бросил букет ей на стол и вышел.

Вечером на приёме у Володи Наталья рассказывала, смеясь от души, как приходил мириться Юра. Как мужчины не дают прохода и просят назначить свидание или дать номер телефона.

— Хорошо! Приляг на диван, мы будем проводить сеанс гипноза на твоё благополучие, благосостояние и успех.

Психолог достал большие золотые часы на цепочке и стал размахивать ими, словно маятником, погружая пациентку в гипнотический сон. На счёт «три» она уснула. Её бессознательное воспринимало голос, который твердил о том, что она богата, успешна, привлекательна и счастлива. Сколько длился сон, пациентка не знала. На обратный счёт «три» так же открыла глаза и проснулась с блаженной улыбкой на лице, чувствуя себя отдохнувшей и полностью счастливой. Прощаясь, Володя сказал, что вынужден уехать в другой город на семинар. Но Наташа может звонить круглосуточно, если понадобится срочно помощь или консультация. Красивым и аккуратным почерком на своей визитке психолог написал личный номер телефона. Женщина шла домой и целовала эти заветные одиннадцать цифр.

— Мы так подходим друг другу, — думала она. — Будем великолепной парой. А как он смотрел на меня сегодня — заворожённо!

Коллеги по работе ходили и не узнавали Наталью. За спиной у женщины были крылья, она не ходила, а порхала, всё время улыбаясь и смеясь.

— Боже, что с людьми любовь делает, даже смотреть противно! — не удержалась Алка, глядя вслед счастливой Наташке.

— А ты завидуй молча чужому счастью, а ещё лучше не смотри вообще в её сторону. Чтобы самой ненароком не заразиться! — посоветовала Татьяна. — Если сама не можешь быть счастливой, то и нечего другим жизнь портить.

— Чем это я порчу?

— Да уже все отделы знают, как ты стала за Юркой бегать.

— Больно он мне нужен! — фыркнула Алла, хотя действительно это было так.

Наташа продолжала улыбаться, будто в кабинете никого не было и никакие завистливые разговоры сейчас не могли омрачить её состояния. Перемены в коллеге заметили все, особенно начальник Михаил Исаакович. Теперь на планёрках Наталья не отмалчивалась, уставившись в пол, а говорила по делу, по существу, не боясь и не заискивая перед руководством. После очередной такой планёрки Михаил Исаакович оставил Лапшину Наталью Андреевну и сказал, что хотел бы видеть в её лице своего заместителя. Наташка не знала, как реагировать на такое предложение. Женщина понимала, что многие мечтали попасть на эту должность, и поговаривали, что даже давали взятки кому надо. Но место оставалось свободным. И вот теперь вот так просто, даже без связей и постели, ей, обычному, рядовому работнику, такое предложение. Она была взволнована, но обещала подумать и через три дня дать ответ.

— А что тут думать, нужно обязательно согласиться. Вряд ли второй раз предложат, — успокаивала коллегу Татьяна.

— Да, у меня опыт, работаю уже более пяти лет, многое знаю. Но я никогда не была заместителем директора. Боюсь, не справлюсь.

— Глупая! Начальниками не рождаются, ими становятся. Не бойся, Михаил хоть и взбалмошный, но подскажет, поможет. Просто так абы кому он эту должность никогда не предложит. Видит — толковая, умная, аккуратная, порядочная. Поэтому и предложил тебе, а не кому попало.

Весь вечер Наташа не находила себе места. Всю жизнь она подчинялась властной матери. Потом начальству. И даже общаясь с Юрой, слушалась его.

Это же нужно быть самостоятельной! И самой принимать решения, кого поощрять, а кого наказывать. Ну, допустим, я и так знаю, кто как работает. Алка только видимость создаёт, бегая из кабинета в кабинет. Татьяна добросовестно выполняет свою работу, ещё и Алкину, задерживаясь вечерами. Леночка тоже работает через пень — колоду карт. Юра? Получается, если разобраться, то никто толком и не работает. Нужно нанимать новый штат сотрудников, чтобы повысилась производительность труда. Часы показывали два часа ночи, а она всё ворочалась и не могла уснуть. Выпила пустырник, но успокоение не пришло. Женщина набрала заветный номер на визитке, даже не посмотрев, который час.

— Наташа, что-то случилось? У меня на будильнике половина третьего ночи.

— Прости, не посмотрела, что уже поздно. Поговорим завтра.

— Говори, я окончательно проснулся и встал.

— Понимаешь, ты мне сейчас срочно нужен.

— Слушаю.

— Меня хотят повысить. Поставить на должность заместителя начальника.

— Поздравляю, кто против?

— Я против! Боюсь, что, зная всю кухню изнутри, уволю всех к чёртовой матери, так как большая половина ничего не делает.

— А раньше кто делал?

— Девяносто процентов всей работы делали я и Татьяна.

— Замечательно. Увольняй всех.

— Шутишь, меня народ возненавидит.

— Значит, не стоит их семьи оставлять без хлеба и средств к существованию.

— Я боюсь, что не справлюсь.

— Справишься, если не будешь пороть горячку и всё основательно взвесишь.

— Ты скоро приедешь?

— Еще пять дней. Думаю, за это время у тебя уже всё решится в лучшую сторону. Карьерный рост для сотрудника, которого наконец-то по достоинству оценили, это неплохо. К тому же сколько лет ты на одном месте? А тебе не кажется, что это чудо совершили мы оба, что это место предложено не случайно?

— Да, ты прав, Татьяна работает пятнадцать лет, а её не замечают.

Обсуждая её производственные проблемы, они проговорили до пяти утра.

— Приятных снов, Володя, ты мне снова помог.

— Всегда к твоим услугам. Приятных снов.

Она хотела сказать, как трудно без него, как не хватает его поддержки и поощрения. Но в трубке послышались короткие гудки.

«Он такой милый и хороший», — женщина послала воздушный поцелуй и успокоенная заснула.

Утром Михаилу Исааковичу сотрудница сообщила о своём решении. О том, что необходимо пересмотреть в корне всю систему поощрений и наказаний, что она уже включилась в работу и готова к новой должности. Начальник был несказанно обрадован.

— Наталья Андреевна, другого ответа я и не ожидал.

Ей выделили отдельный кабинет, соответствующий оклад и бесплатный корпоративный телефон. Женщина подошла к окну, любуясь новым открывшимся видом.

Неужели жизнь налаживается? Вот так легко и просто? Не за горами был Новый год, она смотрела, как на площади перед их зданием устанавливают большую красивую ель. Наташа улыбнулась. Любимый праздник детства снова обещал, что все желания скоро сбудутся, так как они уже начали сбываться.

Вечером она снова позвонила Володе, делясь уже впечатлениями о новой работе. Они говорили ни о чём. О погоде за окном, о том, что он мечтает поесть домашних пельменей. И о том, как скучает по родному городу. «Он такой скромный, что боится признаться, как тоскует по мне», — подумала она, кладя трубку.

На следующий день профсоюз предложил приобрести билеты в театр по сниженным ценам, и Наталья Андреевна не задумываясь купила два билета на спектакль «От красной крысы до зелёной звезды». В театре она ни разу в своей жизни не была. Но знала, что туда нужно обязательно вечернее платье. Наталья взяла с собой Татьяну, и коллеги пошли по магазинам в предвкушении шикарной покупки.

— Я думаю, что платье должно быть только чёрным, — предположила Татьяна.

— Не обязательно, можно и красное, и зелёное.

— Ну и что это будет? Бразильский разноцветный маскарад? Нет, только чёрное. Это беспроигрышный вариант. И на вечер, и в ресторан, и — на крайний случай — на похороны.

— Ты что такое говоришь? — уставилась на неё Наташка.

— Муж ушёл, ушёл к этой стерве. Она забеременела! — не выдержала Танька.

— Какой ужас!

— Никакого ужаса, не драматизируй. Я сказала, что похоронила его давно, ещё три года назад, когда узнала про неё.

— И что теперь?

— Ничего, развод не дам! И беременность одним ещё не повод бросать своих двоих и жениться на первой встречной вертихвостке.

— Танька, какая ты умная! Восхищаюсь! Я бы так не смогла.

— Это ещё что, я договорилась с фотографом, он сделает пару снимков — монтаж, где та с другим. И вот тогда она точно не отмоется. А мой сейчас просто под впечатлением. Я сказала: «Хочешь пелёнок и ночного крика, от которого так отвык за двенадцать лет? Мы это можем легко исправить».

— Да, трудно без Володи.

— Какого Володи?

— Ну, психолога Владимира Алексеевича помнишь?

— Так он же в другом городе, говорят, живёт и работает.

— Не верю! — отмахнулась Наташка. Уж кто-кто, а она точно знала, что он в этом городе и у них серьёзные отношения.

Платье купили красное, как и хотела Наташа. Длинное, в пол.

— Понимаю, ты хотела чёрное. Но в красном передо мной не устоит ни один мужчина.

— Будешь брать, как быка, на красный цвет? — рассмеялась Танька. — Может, ты и права. По-моему, мужики ни в женской красоте, ни женщинах не разбираются!

— Так твой уже совсем из дома ушёл?

— Ага, забрал чемодан и сбежал. Ничего, как ушёл, так и вернётся. Я сказала, что развод и раздел имущества никогда не дам. А если уйдёт, то и детей никогда в жизни не увидит!

— Ты сильная женщина!

— Да, на таких, как я, мир держится. Не понимаю только, что ты такого сделала Исааковичу, что тебя повысили? Или переспала? Так вроде он и не пьёт, и с женщинами не был замечен.

— Сама удивляюсь. Только поверь, я с ним ни-ни.

— Да ладно, ладно. Верю.

Каждый день перед сном она звонила Володе и докладывала, как прошёл рабочий день, что было новенького и как обстоят дела. Как всегда, он очень внимательно слушал, а ей было дорого это внимание и тишина на том конце трубки.

— Завтра я буду в Омске.

— Отлично, встретимся послезавтра.

— Приятных снов.

Послезавтра она не пошла к нему на консультацию, а пригласила в театр. Для него это было большой неожиданностью. Ещё большей было, когда, раздевшись в фойе, он увидел её с новой стильной стрижкой, с другим цветом волос и в красном платье. Мужчина был заметно взволнован и смотрел не отрывая глаз.

«Сегодня обязательно признается в любви или скажет, что неравнодушен», — думала Наташа, замечая его пристальный взгляд.

— Ну, что скажешь? — не дождавшись ответа, спросила она.

— Ты очаровательна. Знаешь, со своей работой, загруженностью я ни разу не был в театре. Такое великолепие.

Она ожидала услышать другое, но в зале погас свет, и началось действо. Спектакль был неинтересен, или Наташка совсем ничего не понимала в этом виде искусства. Обычный крыс мечтал стать красным крысом. В результате — не такой, как все, сородичи его травят. В антракте они прошли в буфет выпить по чашке кофе.

— Как тебе спектакль? — поинтересовалась Наташа у Володи.

— В жизни так бывает, приходит белая ворона в коллектив, её не принимают, и начинается травля. Ни за что, просто так!

— Да, всё просто и банально!

Во втором действии было уже куда интересней, когда раненого крыса съела его голодная беременная жена, оправдывая свой поступок тем, что ей нужно всегда быть сытой и думать о потомстве. Наташка смотрела не столько на сцену и что там происходило, сколько на Володю и его реакцию. Она любовалась его профилем, они впервые сидели так близко друг от друга в неофициальной обстановке. Ей хотелось взять его за руку, но женщина сдержалась. Спектакль закончился поздно. Вызвав такси, они подъехали к её дому.