Бесплатный фрагмент - Лухари

КОЛОКОЛЬНЯ

Высокого роста седеющий брюнет, повидавший уже многое в свои пятьдесят пять, подошел к стойке и попросил бармена налить ему кружку тёмного пива.

Александр Нэмо неслучайно забрёл в этот скандально известный ночной бар с зазывным названием «Егерь», расположенный в историческом центре города. Он только что завершил работу над романом «Вопреки всему» и раздумывал над сюжетом очередного любовно-приключенческого романа.

Для развития сюжетной линии романа ему вновь потребовалось погружение на социальное дно. Выбранный им ночной бар был именно таким злачным местом.

Скандальную славу бар приобрел из-за своих тематических вечеринок, устраиваемых под кричащими названиями: «Эти киски любят виски»; «Жаркие танцы на барной стойке»; «Бешеные ритмы и самые влажные ночи»…

К барной стойке подошла молодая девушка и села на табурет рядом с ним.

— Максим, сделай мне «Егермейстер», — быстро проговорила она.

— Привет Вики. Коктейль с куриным яичком или без него? — уточнил бармен.

— Без него… Я предпочитаю другие яички, — весело хохотнула девушка.

— Как поживает твоя левая ручка? — проявил интерес бармен.

— Обычное растяжение, ещё пару дней буду на больничном.

Нэмо окинул девушку внимательным взглядом: стройная фигура, миловидные черты лица, отличительной особенностью которых были раскосые глаза, и длинные, тёмные волосы.

На коленях у девушки лежала лёгкая куртка несмотря на то, что вечер выдался тёплым, и в городе почти весь август не было ни одного дождя. Это явный был признак того, что девушка намерена зависнуть в баре до утра, а утром в это время года уже прохладно.

Девушка, почувствовав на себе его оценивающий взгляд, повернулась к нему и кокетливо промурлыкала:

— Скажите, мужчина, а что вас здесь заводит? Вы взрослый, на вид такой серьезный, и на тебе, — ночной бар…

Брови Нэмо поползли вверх.

— Не понял…

— Ну, что здесь непонятного, я лишь спросила, от чего у вас кровь бежит сильнее? У меня, к примеру, она начинает бежать сильнее после третьего бокала «егеря».

— А-а-а, тогда понятно, — протянул он, усмехнувшись.

Нэмо зачем-то посмотрел на крутящийся под потолком зеркальный шар, мерцающий разноцветными огнями, затем, выдержав паузу, молвил заговорщицким голосом:

— Я скажу вам, девушка, только по секрету. Меня заводит дым здешних кальянов, полуобнаженные танцовщицы гоу-гоу и ловкость рук бармена, сбивающего куриный белок с кусочками льда в металлическом шейкере, — доверительно сказал он, наклонив к ней голову.

Девушка расплылась в широкой улыбке.

— Похоже, мужчина, что мы одной с тобой крови. Так сказать, — одна команда. Поэтому не возражаешь, если перейдем на «ты?».

— Не возражаю… Мы уже перешли.

— Тогда первым вскрываем тебя… Ты кто будешь по жизни? Как тебя зовут? Чем живёшь? Какое у тебя хобби, или его нет?

— Меня зовут Александр, но для друзей я Алекс. Я писатель, пишу в основном любовно-приключенческие романы. Моё хобби — коллекционирование впечатлений от питейных мест, в которых мне довелось бывать. Я их храню в сюжетах, написанных мной книг.

— Какое необычное хобби…

— Не такое оно уж и необычное, — рассмеялся Алекс. — Подобным собирательством грешил поэт Сергей Есенин. Его впечатления вошли в цикл стихов под названием «Москва кабацкая».

Алекс был уверен, что девушка вряд ли читала их. Поэтому не стал распространятся на тему, почему в стихах поэта серебряного века так остро чувствуется тоска по невозвратимому, резкое отвращение к кабацкому угару, острое желание вырваться из кабацкого омута.

— Я мало читаю книг в натуре, в прочем, электронных тоже, так как не люблю пялиться в гаджет, — призналась девушка. — Я предпочитаю слушать аудиокниги. У тебя Алекс есть аудиокниги?

— Есть.

Алекс лукаво посмотрел на неё.

— С тобой, моя милая собеседница, всё понятно. Тебе нужно жить в Дании. Там существуют «живые библиотеки», где вместо книг предлагают напрокат людей, которые рассказывают различные уникальные, не выдуманные истории из своей жизни.

— Здорово! Мне бы это понравилось, — восхитилась девушка. — Но жить в Дании я не хочу, там гомосятиной отдает. Я люблю Россию — это моя Родина. Здесь мужики настоящие. Скажи, Алекс, а что ты хочешь увидеть здесь — в нашем баре?

— Ничего… Я просто выпью пива и буду радоваться жизни. Если хочешь, то присоединяйся и мы вместе выроем ген радости, за столиком, стоящим у окна. Алекс махнул в его сторону рукой. — Надеюсь, ты не против хороших идей в два часа ночи.

— Я не против. Давай, выроем этот ген радости, — не раздумывая согласилась девушка. — А ты, Алекс, забавный мэн. Ты расскажешь мне что-нибудь интересное из твоей коллекции впечатлений? И ещё, пока не забыла. Твои впечатления о ресторанах и барах не привели тебя как, Есенина, к своему циклу кабацких стихов?

— Нет, я не пишу стихи… Я ворую из чужих стихов строчки и делаю из них микс. Могу прочесть один такой.

— Очень хочу… Прочти…

— Тогда слушай…

Я у Есенина украл две строчки.

Украл. Для дела. Он меня простит.

Зато теперь могу сказать тебе,

У меня на сердце грусть лежит…

Я Блока обокрал, его я обожаю,

С ним ловлю блаженный миг,

Я жаркие слова невнятно повторяю,

И вижу твой прекрасный лик…

Я ломаную строчку у Маяковского украл,

И она тем же светом замаячила,

О том, что сердцем ты моим,

Играла, словно мячиком…

Мои слова любви с чужими схожи,

Чужие рифмы помнят другой стих,

Но ведь я тебя люблю. И ты ведь тоже.

И мы отражение в стихах чужих…

— Какой прекрасный микс, — восторженно отозвалась девушка. — Я восхищена тобой, Алекс.

— Спасибо, — буркнул в ответ Алекс.

— Алекс, расскажи мне о каком-нибудь своём кабацком впечатлении. Интересно знать как в других кабаках всё обустроено. Или там такое же дно, как в нашем…

Девушка на мгновение умолкла, после чего известила:

— Наш «Егерь» с завтрашнего дня закроют якобы за антисанитарию, но на самом деле за то, что наш бар опустился ниже плинтуса, — известила она. — Ты понимаешь о чём это я?

— Догадываюсь.

— Директор сказал, что ночной бар переименуют в «Лухари». С его слов, бар приобретёт шикарный, люксовый вид: золото, парча, хрусталь, швейцар в ливрее, дресс код и тому подобное.

Сделают евроремонт и «нищебродов» на пушечный выстрел не подпустят. Наши завсегдатаи, по этому поводу переживает, ведь неизвестно кого в «нищеброды» запишут.

— Сочувствую…

— Меня это не коснётся — я персонал. За других обидно. — Так ты поделишься впечатлением из своей коллекции? — спохватилась девушка.

Алекс улыбнулся.

— Поделюсь. Только сначала назови своё имя. Хотя, впрочем, я попробую его отгадать. Тебя зовут Натали?

— Почему Натали? — округлила она глаза. — Это не моё имя. И вообще, откуда оно к тебе прилетело? Хотя можешь не говорить, я знаю откуда. Сегодня для всех Наташ, рождённых в этот день, заведение предоставляет 50-ти процентную скидку? Вот ты и решил, что я процентовщица.

Меня вообще-то зовут Вики, в смысле Виктория, и я ни разу не похожа на тех Наташ, о которых ты, возможно, подумал. Я работаю в этом баре стриптизёршей, танцую на пилоне. Вот и всё…

— Кстати, это не позорный труд, к тому же, от нас не требуют, чтобы мы вступали в контакт с гостями. Напротив, это как раз строго воспрещается, — добавила она к сказанному.

— Извини, я верю, что так оно и есть.

Вики с недоверием посмотрела на Алекса.

— Я тебе точно говорю!

— Тебе ни к чему защищать свою профессию, особенно от меня, — сказал Алекс.

— Я и не защищаю! — мотнула Вики головой. — Я сама от неё не в восторге, хотела бы вернуться в спорт, я ведь кандидат в мастера спорта по акробатике. Ранее я работала тренером в фитнес клубе. Но увы, ушла, так сложились обстоятельства…

— Понимаю, — отозвался Алекс.

— Мой сценическое имя — «Вики Сан», — продолжила Вики. Я — королева китайского бурлеска, так по крайней мере пишут в рекламных постах и на афишах бара. На самом-то деле я родилась в этом городе и никогда из него не уезжала, тем более в Китай. Дело в том, что на мою внешность наложили отпечаток гены моих далеких азиатских предков.

Алекс мягко огладил ладонью свою седую, аккуратно подстриженную бородку.

— Да уж, триста лет татаро-монгольского ига оставили в России неизгладимый след.

— Именно так, — согласилась Вики.

Алекс и королева китайского бурлекса «Вики Сан» переместились за приглянувшийся столик. К ним подошла официантка и они заказали фирменный ночной ужин бара «Егерь». В зале по-прежнему звучала незнакомая ему музыка, которая своим совращающим, настойчивым битом, наэлектризовывала окружающее пространство страстью. Веселье было в самом разгаре.

— Алекс, как я поняла, ты далеко не молчун и это очень хорошо, я ненавижу скукоту за столом… Только не говори, со мной, пожалуйста, как с малолеткой. Я давно взрослая девочка.

— Я действительно не молчун, ибо это качество моей профессии, — рассмеялся Алекс. — Известный американский писатель О. Генри как-то сказал, что любой писатель затаскивает своего читателя в придорожные кусты и таскает там его до тех пор, пока не выговорит ему всё, что лично ему интересно.

Вики залилась задорным смехом.

— Этот американец, как и ты, классный чудак, — восхитилась она. — Только ему следовало бы знать, что в кустах чаще всего занимаются другим делом…

Алекс ухмыльнулся.

— О. Генри в литерном мире всеми признан, как мастер рассказа. Мне до его классности, как до Луны…

Принесли ужин. Вики потянулась к бокалу.

— Я сейчас оглоушу себя порцией «Егермейстера» и буду внимательно тебя слушать. В подтверждение своих слов, она развернула кресло, уселась поудобнее в готовности внимать Алексу.

— Моё ожидание всё ещё ждет, — игриво пропела она.

Алекс отпил из бокала.

— Вики, сразу хочу извиниться за то, что моё повествование будет с клубничкой. Ничего не поделаешь, так как из песни слов не выбросишь.

Начну, пожалуй, с первого воспоминания, вошедшего в мою, как ты сказала, необычную коллекцию. Это воспоминание названо мной «Колокольня».

Итак, дело было в Париже. Это был маленький, уютный ресторанчик «Le Dome», находящимся недалеко от места, где я проживал. В зале ресторана было немногочисленно. Оглядевшись вокруг, я выбрал «столик для одного клиента», расположенный у окна с хорошим обзором всей площадки ресторана.