Бесплатный фрагмент - Лучший Пряточник в Поднебесье. Облачко-Принцесса

Лучший Пряточник в Поднебесье

Облачко-Медвежонок и Облачко-Барашек

Никита взглянул на небо — по нему проплывало много-много облаков.

«А как было бы здорово, — размечтался мальчик, — если бы пролетало сейчас прямо надо мной Облачко-Барашек. Я бы обязательно постарался с ним подружиться».

И тут он заметил другое забавное облачко — Медвежонка.

— Медвежо-оно-ок! — позвал Никита, и когда облачко приблизилось, спросил: — Вы случайно не видели где-нибудь неподалёку Облачка-Барашка?

— К сожалению, нет, — ответил Медвежонок. — К сожалению, я думаю, что я вообще больше его никогда не увижу. Потому что как раз сегодня мы играли с ним в прятки. А я, как известно, Лучший Пряточник в Поднебесье, — с гордостью пояснил Медвежонок. — Но Барашку так захотелось утереть мне нос, что он взял, и вообще испарился. Прямо у меня из-под носа. С тех пор я никак не могу его найти. Или он водит меня за нос, или, всё-таки, вытер мой нос, — вздохнул Медвежонок и скосил глазки вниз.

— Уж лучше бы не вытирал. — Никита тоже глянул на медвежий носик, и чуть не заплакал от жалости.

— Ерунда! — поспешил успокоить его Медвежонок. — Не этот Барашек, так другой! Мы, облачки, умеем превращаться. И, если уж на то пошло, мы можем быстренько найти облачко, которое ни на что не похоже, и быстренько уговорить его обернуться Барашком.

И Никита с Медвежонком полетели искать облачко, которое ни на что не похоже.

Облачки-Капельки

Однако найти такое облачко оказалось не так-то просто. Никите и Медвежонку встретилось даже Облачко-Сандалик, даже Облачко-Пароход-с-Дымящей-Трубой, даже Облачко-Кенгуру-с-Кенгурёнком-в-Сумке. Но облачка, не похожего ни на что, не было.

И вот, наконец, через дырку огромного Облака-Кренделя Никита высмотрел стайку таких Облачков. Они спешили к радуге над горизонтом. Все облачки были одинаковыми — кругленькими спереди и с заострёнными хвостиками сзади. Но летели они по-разному. Большинство правильно. Лишь возглавляли полёт несколько суетливых Облачков, поторапливавшихся как бы задом наперёд — острыми хвостиками в сторону движения. Они пихались и даже дрались между собой за место впереди стайки. И всё время подгоняли правильно плывущие облачки.

— Простите, — сравнялся Никита, с только что вытолкнутым на край стайки Перевёрнутым Облачком, — у меня к вам небольшая просьба. Не могли бы вы превратиться в Барашка?

— Я?! Мр-рак! Кр-рах! Пр-рах! — каркая, как ворона, набросилась на него путешественница. — Мне, Облачку, умеющему возглавлявить полёт, предлагают стать каким-то Барашком! Мр-рак! Кр-рах! Пр-рах!

— Извините, пожалуйста, — растерялся Никита. — Я думал, что вы ни на что не похожи. И вам всё равно.

— Я?! Ни на что?! Мр-рак! — захлебнулось от гнева Перевёрнутое Облачко. — Кр-рах! Пр-рах!

— Мы — Облачки-Капельки. Похожи на капельки, — более миролюбиво пояснила правильно парящая рядом Тучка. — И друг на друга, как две капли воды.

— Вр-раки! Мр-раки! Кр-рах! Пр-рах! — теперь уже Перевёрнутое Облачко накинулось, сердитой хищницей, на Правильное. — Это вы, летящие передом вперёд — все, как две капли воды! А мы, Перевёрнутые, похожи только сами на себя! Мы даже парим по-другому — задом наперёд! Из мр-рака! И пусть нам трудно пятиться шиворот-навыворот! Из кр-раха! Но мы ведём за собой вас — сер-рых, пр-равильных, отсталых! Из пр-раха! К р-радуге! К свету! К цвету! На кр-рай земли!

И Передовая Капелька от злости даже поддала хвостиком Отсталую.

— И почему это летящие задом наперёд, всегда стремятся возглавлять стаю? — уворачиваясь, сварливо пробурчала, вовсе не серая, а совершенно белое Правильное Облачко.

— Из мр-рака однообр-разия к пр-рорве рр-азнообр-разия! Гор-реть всеми цветами рр-адуги! Бр-риллиантами, сапфир-рами, изумр-рудами! Гр-реться в её р-разноцветных лучах! Кр-расиво! Кр-расиво! Кр-расиво! — Перевёрнутая Тучка так раскаркалась, что Никите даже захотелось предложить ей перевоплотиться в ворону. — Сер-рость — кр-рах! Безликость — пр-рах! Однообр-разие — фор-рменное безобр-разие! Из мр-рака! — ругалась Тучка и на ясный день, и на белоснежную стайку. — К свету! К цвету! К р-радуге! На кр-рай земли!

— Догнать край земли невозможно, — встрял в разговор бывалый Медвежонок. — Он всё время удирает: ты к нему, а он от тебя, ты к нему, а он от тебя. А радуга холодная и всё время исчезает. Я проверял. Если уж вам так приспичило засветиться из мрака сапфирами и бриллиантами, а заодно ещё и согреться, — продолжил Топтыжкин глубокомысленно, — вам лучше лететь к солнцу. А то с этим краем земли у вас получается какой-то крах. Или прах. В общем — сплошная несуразица.

— А вот и нет — суразица. И вовсе не сплошная, — неожиданно вступилась за Передовую Капельку её Отсталая спутница. — Мы наших Перевёрнутых давно раскусили. Тайный смысл их безумных гонок в том, чтобы сдерживаться. Потому что, как только какая-нибудь из этих притвор потянется к теплу и свету взаправду, и устремится к солнцу, так сразу же испарится и исчезнет навсегда. Да ещё и потянет за собой нас — Правильно плывущие Облачки. К несчастью, в других стайках уже были такие печальные случаи, — закончила она.

И обе Капельки — и Правильная, и Перевёртыш — резво пустились догонять подружек, от которых за время беседы, они изрядно отстали.

Облачко-Жабочка

Но не успел Никита огорчиться, как следует, как вдруг Медвежонок воскликнул:

— Вот, кто нам поможет! — И он подлетел к Облачку, похожему на бородавчатую Жабу. — Эй, ты, Жабища! — довольно невежливо обратился Маленький Топтыгин к страшилищу. — На мой взгляд, тебе бы надо бы поскорее бы превратиться в Барашка! На мой взгляд, быть Облачком-Жабищей весьма и весьма противно!

— А, на мой взгляд, весьма и весьма наоборот — приятно! Ква-ква! — замахала в ответ кривенькими лапками уродина. — На мой взгляд, я так непохожа на окружающих! Весьма! Всё так необычно — пучеглазость, бородавочки, пузатость! За это меня и обожает Облачко-Лебедечко! Вот спросите у него! Ква-ква!

— Ква-ква, — понуро подтвердило летевшее под ручку с пугалом прелестное Облачко-Лебедь. — Это такая милая-премилая Лягушечка. Поверьте — у неё чудный-пречудный характер. Намного-пренамного лучше моего. Клянусь — мы очень и очень дружим. Весьма.

— А ведь как знать? Ква-ква! Смогу ли я быть таким же милым-премилым этим вашим Барашком? И не испортится ли у меня мой чудный жабий нрав? Из-за всяческих этих ваших превращений. И полюбит ли Облачко-Лебедечко нечто мягкое и пушистое? После склизкого-то и мерзкого! Ква-ква! Уносим, уносим ноги отсюда! А ну, живо, живо, пошевеливайся! Ква-ква! — И толстобрюхая Жабища увлекла под крылышко очаровательного Лебедя за огромное Облако-Каменную-Скалу.

— Ну что ж, — грустно молвил Никита, — видно, не судьба. Видно, мне уже никогда не придётся подружиться с Облачком-Барашком.

— Ерунда! — снова успокоил его Медвежонок. — В случае чего, я могу превратиться в Барашка.

— Что вы, что вы! — замахал руками Никита. — Вы так великодушны. Весьма. Но я уже привык к вам, как к Медвежонку. Ква-вка.

— Честно говоря, я тоже привык к себе, как к Медвежонку. И тоже весьма, — вздохнул Медвежонок. И тоже зачем-то добавил в подтверждение: — Ква-ква.

Появление лоскутка

И тут вдруг, откуда ни возьмись, прямо перед носом у Медвежонка, как чёртик из табакерки, выскочил вёрткий лоскуток. Он начал быстро расти, и в мгновение ока обернулся… Барашком!

— Я выиграл! Выиграл! Ме-ее! Бе-ее! — запрыгал Барашек от радости козликом. — Ты меня не нашёл! Не нашёл! Ме-ее! Бе-ее!

— Да как же можно отыскать предмет, которого нет? — возмутился Топтыжкин.

— Не нашёл! Не нашёл! Значит выиграл! Ме-ее! Бе-ее! Не нашёл! Я предмет! Я выиграл! Выиграл! Ме-ее! Бе-ее! — скакал Барашек, снова понемногу превращаясь в суматошную тряпочку.

— Подождите, подождите! — встревожился Никита. — Не прячьтесь, пожалуйста, совсем!

Барашек перестал исчезать. И в новом обличье предстал без половинки головы, без половинки ножек и рожек, и даже без половинки куцего хвостика.

— Я… вы… ме… бе… — невнятно промычал Полубарашек, потому что блеял он, теперь уже, вполязычка.

— Вы о чём? — не разобрал Никита.

Полубарашек, вместо ответа, опять начал расти, и, превратившись в кучерявого Агнца, в свою очередь, поинтересовался:

— Вот кто это сейчас со мной болтал? Я никак в толк не возьму. Ме-ее! Бе-ее! Потому что слышал какую-то невнятную болтовню вполуха. И видел какого-то непонятного болтуна вполглаза. Ме-ее! Бе-ее!

— И туго соображал вполума. Ме, бе, — съязвил Медвежонок.

— О, да, конечно! — не стал спорить Барашек. — Я был отчасти полоумный. Ме-ее! Бе-ее! Так что извините, если сболтнул что-нибудь лишнее. Ме-ее! Бе-ее!

— Пустяки. Я не обиделся. Меня зовут Никита, — представился мальчик. — Я бы хотел поиграть с вами в прятки.

— На новенького?! — обрадовался Барашек. — Значит, ты — вода! Ме-ее! Бе-ее! — И кучерявый Ягнёнок принялся проворно исчезать.

— Да как же я вас найду? — попытался остановить очередное видоизменение Никита.

— Ме… бе… — пробубнил Полубарашек, обернулся вёртким платочком и, только его и видели, пропал — поминай, как звали.

Игра в прятки

«Ну что ж, водить, так водить», — смирился со своей участью Никита. Он уткнулся в стенку Облачка-Теремка и проговорил водилку:

— Раз, два!

В пруду лягушки ква!

Раз, два, три!

Лопнут пузыри!

Раз, два, три, четыре!

Мыши пойманы на сыре!

Раз, два, три, четыре, пять!

Срочно я иду искать!

Всех застукаю подряд!

Кто не спрятался, я не виноват!

Однако, застукивать, кроме Медвежонка, Никите, конечно же, было некого. Потому что Барашка, после всех его превращений, он и не надеялся отыскать.

«Скорей всего, Мишка там — за Облачком-Шкафом», — решил мальчик.

Он обогнул Шкаф со всех сторон, и даже приоткрыл дверцу — внутри было пусто.

«Наверное, за Облачком-Бегемотиком!» — мелькнула в голове у Никиты догадка.

Однако, и за неохватным, стопудовым Гиппопотамом никого не было.

И тут вдруг, краем глаза Никита заметил, как из пролетавшего над Теремком Облачка-Самолётика, выпрыгнуло что-то ловкое, и, с быстротой молнии, шмыгнуло… точь-в-точь в трубу Облачка-Теремка! И пока мальчик раздумывал — что бы это такое могло быть? — из окошка домика кубарем выкатился его новый друг, и, шлёпнув лапкой по стенке, объявил:

— Палочка за себя!

— Как хорошо ты играешь в прятки, — возвращаясь к избушке, похвалил Медвежонка Никита.

— Это ещё что! — стряхивая с шёрстки сажу, завоображал Лучший Пряточник в Поднебесье. — Однажды я скрывался в рогах Облачка-Оленя! Они были такие ветвистые — как баобаб! А однажды я залез в мочалистый хвост Облачка-Бумажного-Змея! А однажды я, в бутоне Кувшинки…

— Однажды мы с кувшином на баобабе. А однажды мы в бидоне с мочалкой. А однажды Олень на рогах! — перепутал всё Полубарашек, потому что подслушивал-то он за углом, да ещё и вполуха. — Я — лучший пряточник в Поднебесье! — вдруг предстал он перед игроками совершенно целым Барашком, подпрыгнул пару раз козликом, и опять проворно начал превращаться в тряпочку. — Я — лу… ме… бе…

Правда, Никита успел застукать его, крикнув:

— Палочка за Барашка!

— А где вы видели Барашка? Я — лоскуток! — отчётливо произнесла беленькая тряпочка.

— Тогда, палочка за лоскуток! — хлопнул по стенке Теремка мальчик.

— Я лу… ме… бе… А я уже Барашек, — платочек резво превратился в кудрявого Ягнёнка, который, не мешкая, ткнул в брёвна копытцем: — Палочка за себя!

— Барашек, — удивился, и даже огорчился Никита, — ведь я же тебя уже застукал?