Бесплатный фрагмент - Ловушка Голда

Эта выдуманная история посвящается всем невыдуманным персонажам моей жизни.

Без них я бы не видела такие странные сны…

…

Я шла голая по улице и ничего не стеснялась. Тело приятно грел летний ветерок. Не сухой, а именно приятный, я бы даже сказала, волшебный. Видела перед собой нереально блестящее море. Не просто обычные искрящиеся всплески, а действительно безумное сияние. Побежала к нему, чтобы окунуться. Почему так трудно? Ноги стали ватными, еле поднимающимися. С каждой секундой ощущала больше тяжести. Чувствовала себя непригодной вещью. Тянуло магнитом обратно. Так хотелось к морю! Почему ничего не выходило? «Соберись духом, Эмма!»

Остановилась и закрыла глаза. Без лишних телодвижений попыталась сконцентрироваться на возможностях. Прислушалась к всплескам воды, доносившимся крикам чаек. Мне казалось, они надсмехались надо мной: настолько крикливые птицы. Ветерок игриво касался запутавшихся длинных волос. Ступни зарылись глубоко в песок, находя прохладную влажность. Становилось легче. Во мне зарождалась мощная энергия. Сначала ее появление было заметно на кончиках пальцев рук, она огибала струей света локти, затем проскальзывала сквозь плечи и попадала в самое сердце. Приятное ощущение возрастало, заполняло мое тело теплом. Сила прожигала меня с головы до ног. Открыла глаза. Передо мной все еще прекрасное море. Сделала шаг, поднимать ногу чертовски тяжело, но вторая уже легче шла вперед. Сорвалась на бег. Со стороны, наверное, выглядело очень смешно. Замедленная съемка. Пот струился реками, понимала, что ловила обычный ритм. Разогналась еще быстрее и взлетела, шевеля ножками в воздухе. Меня ничто не останавливало. — Вот, что ощущали птицы. Расправила руки, взмахнула ими, опустила, а этот приятный теплый воздух вскружил голову. Полетела пулей к морю, мне оно так нужно.

Блестящая вода прямо под ногами. Меня отделяло несколько метров. Что-то темное медленно плавало под водой, неужели мне снился кошмар? А все так чудесно начиналось. Не то, чтобы мне было страшно. Я удивлена резкой смене жанров ночного фильма. Хотела всмотреться в вещество, но мне помешали. И я даже знала в чем дело. Самая неприятная вещь раннего утра, которая только могла существовать.

Вставай

Ненавидела будильники! Ненавидела Уфу в шесть утра! Хотя шесть утра зимой в школьное время я ненавидела больше, чем шесть утра в июне. Летом солнце сглаживало разочарование, оставленное от грубо прерванного сна. Лучи проскальзывали сквозь светло-голубые шторы, касались кончиков пальцев. Но я так легко не сдамся, спрячусь под одеяло, даже, если мне станет душно и жарко. Солнце не поймает меня, темнота со мной навеки. Правда, воздуха совсем мало.

— Вставай, лентяйка!

Ненавидела Тима и его вечное «вставай!» Он щекотал меня, но я притворялась спящей… или мертвой. Что убедительнее?

— Ты скоро? Я приготовил тебе оладьи, а под тарелкой клубника. Только убери за собой, как доешь, ты же знаешь Марса. Он всегда лезет на стол в поисках еды.

Ладно, беру слова обратно. Я любила родного брата Тима и его добрые зеленые глаза, в которых, как мне казалось, иногда мелькала радуга. Я всегда что-то видела в зеркалах души. Но мой взгляд мне был непонятен.

Взглянула на Тима сквозь одеяло, но он смотрел прямо на меня! А потом рывком стянул его.

— Классная пижама. Милые котики.

— Не хочу вставать, — промямлила сквозь сон. Глаза слипались с невозможной силой, как будто сон хотел украсть меня из реальности. Я бы с радостью позволила ему это сделать.

— Придется, — снова радуга в глазах мелькнула. Если добавить зеленый цвет — волшебное сочетание. Его изогнутые ресницы были мягко опущены вниз, разноцветное полыхание скрылось в сощуренном взгляде. Тим посмотрел на меня, как на неисправимую плаксу. — Мы сейчас опоздаем.

— Еще пару минут. Прошу!

— Быстрее. Я не буду ждать. Поедешь на автобусе, — в его голосе появилась строгость.

— Все. Хорошо. Пора мне вставать. Ну почему я не могу контролировать жизнь как сон?

— Ты и сны не всегда контролируешь.

— Да, но я стараюсь. Просто надо понять, что я сплю, и тогда все карты в руках.

Тим не дослушал и вышел из комнаты. Я лишь уловила аромат его приятных духов.

Пришлось заправить постель со скоростью света, расчесать длинные каштановые волосы, очистить гребень от падающих волос. Сколько же их у меня собралось. Страшно. Когда у меня будет зарплата, чтоб купить дорогой шампунь? Я работала у брата в цветочном магазине две недели и ждала денег. Недавно закончила школу, месяц назад, но экзамены завалила, поэтому я отправилась к идеальному брату.

Пижама с котиками благополучно опустилась на пол, оставив меня без одежды. Не любила тряпки. Кожа обожала чувствовать свободу. Холодный душ окончательно напомнил о существовании реальной жизни. Еще одна моя особенность: никогда не вытиралась полотенцем после душа, шла мокрыми ногами прямо по голому полу, оставляя за собой влажные следы тридцать восьмого размера. Вода струйками стекала с длинных волос, она практически заполняла пространство вокруг. Надо бы протереть кафель в душе после водных шоу, чтобы не остались разводы и сырость, но у меня на этот счет было другое мнение — не хотела тратить время на то, что мне не нравилось.

Музыка — отличный друг. Танцевала и одевалась. Тонкая короткая футболка прилипла к груди, акцентировав внимание на торчащих сосках. Черные джинсовые шорты еле застегивались на пуговицы. Я прыгнула два раза, чтобы втиснуть пятую точку в них.

Вместо подготовки к экзаменам смотрела сериалы, лежа в кровати, и уплетала вредную еду. Пара килограммов как раз с того периода. Но прибавление в весе сделали только красивее мою фигуру. Хоть какой-то толк. Вместо зубрежек, стрессового состояния, мучительного ожидания в аудитории, а потом результатов я набирала килограммы. И кстати. Я не пришла на экзамены вообще…

Где моя стрела? Уже перерыла все косметички и полки, но не смогла найти ее. У меня прокол индастриал, сделала сразу после всех экзаменов (которые я, конечно же, не сдавала). До этого уши были украшены только тремя гвоздиками на правой мочке и одним на хряще, а вот левая сторона с проколотой мочкой ждала индастриал. Вот она, стрела. Спряталась под пыльными книгами. Торопливо вставила ее и посмотрела на себя. Ничего. Отсутствующий взгляд. Как будто во мне переизбыток эмоций и это превращалось в сплошную массу. Но мне все равно чего-то не хватало. Будто я переполненная половина.

На кухне никого не было, к моему счастью. Не любила разговаривать с родителями. И «доброе утро» не могла им сказать. Знала. Знала, что так нельзя, но на это были причины.

Блинчики Тима всегда пышные и красивые. Даже не хотелось трогать. Тесто воздушное и мягкое, а с клубникой — это просто вкусовой шедевр.

Когда-нибудь поменяю кухонный гарнитур. Наблюдала обилие пастельных тонов, а окно было занавешено белой органзой в клетку. Обои светло-розового оттенка с легким подобием узоров. Казалось, вся белая посуда блестела сквозь стенки больших идеально прямоугольных шкафов. Белый холодильник даже не изобиловал магнитами. Максимально просто и скучно. Только салатовый чайник выделялся среди прилизанности кухни.

Я не успела помыть за собой тарелку. Пришлось оставить в раковине. Разозлю маму, выслушаю бесконечные нотации, что ничего по дому не делаю, постоянно ленюсь… в принципе она права. Но сделаю хоть какое-то грязное пятно в этой вылизанной до блеска кухне. И не пожалею.

Тим уже устал сигналить. Я это поняла по недовольному взгляду, когда закрыла дверь автомобиля.

— Как тебе оладьи? — неожиданно ласково спросил он.

— Прекрасно, как всегда.

— Маму видела?

— Нет.

— Так она в своей комнате. Могла бы хоть доброе утро сказать.

— Ты же знаешь, что мне не хочется.

— Ты сама портишь себе жизнь. Отдаляешься от родителей. Зачем?

— Не я начала эту игру, — сказала, добавляя холодные нотки в голос.

— Так сделай шаг навстречу. Это же родители. Они любят тебя. Ты ведь совсем изменилась…

Не могла слушать его дальше. Могучая сила подталкивала меня включить музыку громче и заглушить его поучительные речи. Тим только мотал головой, нажимал на газ и мчал нас к цветочному магазину.

Всю дорогу молчали. Прекрасно. Не любила разговоры при включенной отличной музыке в дороге. Наушники для того и созданы, чтобы заглушать скучные транспортные беседы. Вообще не представляла поездки без проводных спасителей ушей. Открыла окно и положила голову на руку, прямо навстречу ветру.

— Не выглядывай из окна, простудишься, — услышала мягкий, но тревожный голос Тима. Мне жаль, что он заботился обо мне, потому что я не нуждалась в этом, опека была нужна ему.

Его слова пропустила мимо ушей. Утренняя прохлада обволакивала лицо летними ароматами. Ловила запах зелени, сладкой ваты, бензина, мороженого, нагревающегося асфальта. Летом людям было не так обидно идти на работу по утрам. Девушки щеголяли в цветастых платьях, оголяя ножки. Парни скидывали куртки и носили в руках только пиджаки. Школьники спали дома или тусовались в лагерях. Школьники… детство прошло. Я так и не сдала экзамены, к которым готовилась в первое время, но вскоре окончательно забила. В планах также была сдача на права. Увы, я испоганила планомер в своей голове.

Зато работала в цветочном магазине, где старалась делать вид заинтересованности. На самом же деле просто протирала листочки, поливала цветы и вытирала пыль с полок. Тим сжалился и дал мне простые задания. Казалось, он боялся моей безответственности по отношению к растениям. Мне было плевать, как они росли и как избавиться от паразитов. Это всего лишь трава. Ей не больно. Она не плакала. У Тима были другие представления на этот счет. Не припоминала, чтобы он уезжал куда-то больше, чем на четыре дня: боялся за зеленых друзей.

Наш магазинчик назывался «Цветочная открытка». Да, я осмелилась назвать его нашим. Хоть ничего и не делала для его процветания.

Тим бережно открыл дверь, чтобы я вышла, как принцесса из автомобиля. Настоящий джентльмен. Но я была слабо похожа на представительницу королевской семьи. Короткая полупрозрачная футболка, через которую видна грудь. Такие же шорты, совративший внешний вид, но сделавший приятную услугу для тринадцатилетних мальчиков, которые «случайно» заглядывали в магазин посмотреть на меня. Тим был одет просто и аккуратно. Ни единого пятнышка на светлой рубашке, ни единой складки. Пахло стиральным порошком, а не въевшимся потом, как бывает у запыхавшихся мужичков.

Перед открытием магазина он всегда смотрел на вывеску. Как будто она могла пропасть за ночь. Тим осторожно открывал дверь и входил внутрь, а я шла следом.

— Эмма, будь добра, подправь, пожалуйста, уснеевидные тилландсии. Ты совсем забыла про них. Я столько раз просил об этом.

— Эээ, тилла что? — виновато спросила я. Ничего не смыслила в заумных названиях растений.

— В висячем горшке рядом с… кротоном! Почему кротон так далеко от света? — Тим молниеносно взял растение с капелькообразными красными листьями и поднес к окну. Любила этот цветок. Растение выглядело, как букет осенних листьев, не только красных, но и оранжевых, темно-розоватых. Листья были пронизаны яркими стеблями, создавалось ощущение паутины на поверхности.

Пока Тим возился с кротоном, я, наконец, поняла, о каких тилла штуках шла речь. Было легче назвать это испанской бородой или испанским мхом, но брат хотел, чтобы я запомнила причудливые названия. Впервые увидев «бороду», я подумала, что она мягкая, как воздушная вата. Зрение, может, подвело. На самом деле у растения твердые волоски.

Мы только вошли, а он уже ругал меня за грехи. Хотя, его вины не было. Он вкладывал всю душу в магазин. И правильно делал. Я восхищалась его энтузиазмом, любовью к растениям. Наверное, поэтому дело шло в гору. Тим скупал растения из Голландии и продавал в «Цветочной открытке». Я не думала, что будет столько покупателей. Это же растения, а не модные туфли или крутые наушники.

— Эмма! Тилландсии!

— Да все уже, сейчас.

Солнце освещало все закоулки цветочного, пробиралось сквозь трещинки в стенах. Я не знала и одной пятой названий растений, но обожала магазин за его свет. Растения придавали силы идти дальше, и я не задумывалась об ошибках, а их у меня бесконечное множество. Не хотела даже вспоминать. Наша память такая противная вещь, может воспроизводить худшие моменты, не искажая суть.

Сюда часто заглядывал мужчина лет сорока пяти — пятидесяти. Он приходил так часто, что я запомнила его имя — Луи. Признаться, не нравился мне он. И глаза его. Видела в его серо-голубых зеркалах пленку. Как же объяснить. Пелену прозрачную. Словно пустая оболочка, и ничего сочного. У мужчины была колючая щетина и красноватая кожа, из нагрудного кармана черной обесцвеченной джинсовки торчала пачка сигарет. В темных волосах не наблюдалось проблеска седины, а подушки пальцев покрылись трудовыми мозолями. Казался таким трудягой, но глаза сбивали с толку. Не понимала его.

Мужчина обычно приходил в обеденное время, самый пик жары. Луи тоже фанател от растений, как и мой брат.

— Здравствуйте, Луи, — невероятно вежливо приветствовал Тим. Радуга в глазах тут как тут. — Как Ваши дела?

— Мальчик мой, не волнуйся, — Луи нервно дергал полосатый галстук. Сегодня он тоже был в рубашке, но лимонного цвета.

— А Вам не жарко? — решила разрушить скучную идиллию.

— Эмма! — вопрос Тиму показался неуместным.

— Ничего страшного. Дорогая, мне немного жарко, да… я сниму джинсовку и повешу на стул, можно?

Прежде чем ответить на его странный вопрос, я снова заглянула ему в глаза и увидела ураганы. Его ладони сплелись друг с другом, снова разъединились и практически через секунд пять оказались вместе. Луи не выглядел спокойным.

Не дождавшись ответа на поставленный вопрос, мужчина аккуратно повесил джинсовку на спинку стула, за которым обычно сидел Тим. Однако братец увлеченно протирал пыль с полок. Он любил делать влажную уборку, в то время как это была моя обязанность.

Луи вышел на какое-то время из магазина. От его ухода мне стало намного легче. Подошла к испанской бороде и потрогала ее или его, как правильнее, за волосинки. Для меня это настоящий антистресс.

Хотела включить музыку на телефоне, но тут увидела, что Луи вернулся. А в руке у него два стаканчика кофе.

— Тим, Эмма. Вот, попейте, — он протянул напитки. Снова пелена в глазах. Казалось, он любил проявлять к нам заботу.

— Сейчас такая жара. Я бы не отказалась от пепси со льдом.

Тут Луи опустил взгляд, и как будто впервые увидел в руках горячее питье. Его глаза бегали из стороны в сторону в поисках спасения. Почему он так серьезно воспринял мои слова? Не преступление же совершил.

— Спасибо огромное! — вмешался благородный Тим. — Кофе всегда будет актуальной темой. А Эмма просто любит показывать свой характер, — я выразительно закатила глаза и крепко скрестила руки на груди.

— Хо-хорошо, — немного заикался Луи. — Хотел сделать приятное тебе… ой, простите, вам.

В итоге мы взяли капучино и распили его. Да, даже в жару это очень вкусно. Я немного вспотела, поэтому сделала хвост на макушке. Протерла лицо, шею и плечи влажными салфетками.

— Я могу чем-то помочь в магазине? — тихонько спросил брата Луи.

— Эээ, чем именно?

— Может, подмести около входа или уборку делать… я все могу.

— Я есть для этого, — уже грубо вмешалась. Мужчина снова опустил глаза и не осмелился поднять. Он выглядел беспомощным и очень маленьким, словно забившимся в угол котенком.

— Но ведь у Вас есть работа, — Тим подошел к Луи чуть ли не вплотную. — Что с Вами? Не расстраивайтесь. Ну же! Я ведь еще ничего не сказал, — брат всеми силами старался ободрить нашего постоянного гостя. Тим положил руку на правое плечо мужчины, последний резко поднял голову и с благодарностью посмотрел в ответ.

— Да я туда-сюда работаю. Где-то получается, где-то нет.

— Если так хотите, то приходите часов в шесть вечера. За час до закрытия магазина. Найдем что-нибудь.

Луи широко улыбнулся, казалось, улыбка оккупировала все его лицо. Он пожал руку брату и ушел такой радостный, что ребенок, получивший в подарок живого пегаса, показался бы, по сравнению с ним, бедолагой.

— Я не понимаю. Что за благотворительность?

— Да пусть приходит. Ничего страшного. Видимо растения приносят ему настоящую радость. А таких людей мало.

— Но что ему тут делать? Ведь я есть для всяких дел уборочно-доставочных.

— Сестренка, ты все равно ничего толком не делаешь. Будет тебе помощник. Ну не могу я смотреть в его жалостливые глаза.

— У него в глазах пелена. Туман. Не знаю. Что-то мутное.

— А у меня радуга, я помню. Но это твое видение. И только. Ты везде видишь что-то неладное или скрытое от человека. Перестань уже. И сны твои… они до добра не доведут. Живи реальностью.

— Серьезно?

— Что? — Он словно был не в силах слушать мои оправдания. Будто гнулся от груза под названием «мое безразличие к своему будущему».

— Серьезно?

Ему надоели мои вопросы, и он ушел к противоположной стенке оформлять доставку мединилл. Да, я запомнила их название, потому что для Тима это были самые капризные растения на свете. Они капризнее меня. Чем мои закидоны. Ради них Тим соорудил прудик, который находился ближе к центру магазина. Они любили влажность. Теперь в сердце цветочного сверкали изумрудные глянцевые листья, из-под которых свисали ярко-розовые гроздья цветов.

Весь рабочий день мы не разговаривали. Меня раздражала его мягкосердечность, иногда думала, что он сущая тряпка. А иногда хотела ударить его за излишнее проявление доброты. Когда-нибудь его обязательно проведут обманом. Изобьют возможно… Я врубила музыку в наушниках и почувствовала, как сон завлек в свои объятья. Взяла с подоконника голубую маленькую подушку и положила на нее голову. Мне было все равно, что подумают покупатели. Я любила спать больше, чем жить.

Бум!

В меня целился из пистолета мужчина в черном костюме. Позади него пожирала все вокруг тьма, но она была такая красивая, яркая, насыщенно-черная с кровавыми проблесками-молниями. Я с трудом различила его на фоне темени, хотела раскрасить все в золотой. Водила глазами по небу, как по холсту, представив перед собой украшения, косметику с элементами блесток, вроде глиттера или шиммера. Охватила пространство, но все равно остались черные проплешины.

В меня выстрелили. Все исчезло. Не только золотое небо, но и незнакомец в черном. Живот, будто обожгли тысячи раскаленных углей. Схватившись за него, почувствовала кровь, посмотрела на руки, но вместо красного цвета лилась золотая жидкость. Интересный поворот событий. Как хорошо, что я видела осознанный сон. Теперь нужно было постараться изобразить другую картинку, не вечно же торчать во мраке с просачивающимся золотом из раны. С рук капала жидкость. Посмотрела на яркую каплю в темноте, мысленно расширив ее. Она превратилась в лужицу. Единственный свет в этом царстве Тьмы.

Долго не думая, прыгнула в лужу. Упала в золотую пропасть, летела, касаясь руками звезды, которые подмигивали настоящими глазами. Боже, это было похоже на видение шизофреника. Цеплялась рукой за одну звезду, пыталась понять, где находилась. Светило оказалось непослушным и столкнуло обратно в пропасть.

Мне надоело постоянно лететь, и я остановила время. Вау! Далеко не всегда это выходило. Я должна была очистить мозг полностью от мыслей. Сейчас, когда все замерло, когда очертания звезд четко выразились, яркие потоки показывали все рельефы и очертания, я снова увидела… мужчину с пистолетом. Но на этот раз он в предстал золотом обличье. Если б не остановка времени, я бы и не заметила его. Странный преследователь. У меня уже не было раны в животе, я самоисцелилась. Его рот полностью скрылся за маской, виднелись только блестящие глаза.

Надоело быть преследуемой, пора было разбираться с преступником. Когда во мне кипело дикое желание, я не останавливалась ни перед чем. Эмоции брали под контроль. Уверенными шагами шла по замерзшей реальности навстречу противнику, держащему пистолет на прицеле. Он вытянул его обеими руками. Я не понимала его сути — сути моего убийцы. Подошла прямо к нему, нас отделяло полметра. Также схватила пистолет двумя руками и сказала: БУМ!

Все взорвалось фейерверком. Действующие персонажи исчезли. Я оказалась на улице. Не было никаких блестков, мистики и головоломок. Все предельно понятно. Улица казалась длинной, не видела конца. Рядом сновали люди. Одни скрывались в другом мире, слушая музыку в наушниках, другие выгуливали милых собак, а третьи занимались пробежкой, какие молодцы. Вечернее время. Мне наскучил этот сон, захотелось развлечься. Подошла к первому встречному парню, коснулась его щеки рукой и впилась губами в него. Он не сопротивлялся, потому что это был МОЙ сон. И я его контролировала. Все подчинялись моим фантазиям, поэтому я любила спать. Здесь я делала все, что хотела: могла целоваться, убивать, раздеваться, летать. Конечно, иногда сон мне противостоял, но так даже интереснее.

Оттолкнула от себя парня, подбежала к другому, более симпатичному, запрыгнула на него и повалила прямо на асфальт. Целовала губы, шею, грудь, чувствовала себя хищницей. Руки опустились к его джинсам и расстегнули их. Я задрала юбку и оказалась без нижнего белья, уселась поудобнее и начала волнообразно двигаться. Страсть с безнадежной силой ослепляла, ощущалось слишком много энергии. Использовала парня во сне, и не стыдилась. Хватала за шею, царапала грудь, специально удлиняя ногти больной фантазией. Я обезумела. Парень смотрел стеклянными глазами, не в силах помешать моему сумасшествию. Он тоже повторял за мной. Потому что Я этого хотела. Молодой человек перевернул меня на спину, держал крепко за волосы, вкрутив их в свой кулак, это заставляло извиваться меня. Я походила на гибкую змейку, жаждущую очередных экспериментов.

Мне на ум приходили кадры из фильмов про вампиров. То, как они вгрызались друг в друга клыками и получали экстаз. Тоже хотела попробовать. В мгновение ока превратилась в клыкастую девушку, мой подопечный тоже обратился в вампира. Видела его ярко-красные глаза. Целуясь, мы катились по жесткому асфальту прямо в грязь. Мы были измазаны и безнадежны. Он впился клыками в мою плоть, и я буквально растаяла от изумления. Совершенно новые ощущения. Как жить дальше? Когда в реальности все не так красочно.

Совесть теперь часто исчезала из моих снов. Раньше я любила путешествовать, строить воздушные замки, кататься на драконах, побеждать морских чудовищ, но теперь все было по-другому. Сны — это мир, который помогал мне справиться с реальностью. Только так я могла забыть то, что произошло. То, что заставило меня провалить экзамены и навсегда измениться. Сны были прекрасным приложением к жизни, но теперь это ключ к отвлечению.

Встала с вампира, чувствовала на себе склизкие потоки грязи и крови. Вокруг люди также безучастно делали дела, как будто нас не замечали. Или я хотела, чтоб так было? Еще раз посмотрела на своего парня-игрушку, но он не смотрел в ответ. Головой был повернут в противоположную сторону. Подошла к нему и к своему ужасу обнаружила, что это мой брат! Вампир так быстро поменял лицо! А я не фантазировала этого! Смотря на меня жутко пристально, парень с лицом моего брата проговорил страшным компьютерным голосом:

— ТЫ во всем виновата. ТЫ такое натворила. Я хочу, чтобы ТЫ сдохла!

Это был мой брат…

Сотни морских ежей впились в мое сердце, ковырялись в нем, раздрабливая живые частицы. У меня появилось такое чувство, что внутренности сейчас выйдут наружу. Кружилась голова, в мыслях тысячи летающих разноцветных самолетиков, как после жесткого удара в голову. Тело покрылось иглами, я не могла пошевелить конечностями. Хотела закричать, но горло сдавливали руки Тима. Он убьет меня? Страх овладел мною, не дав шанса опомниться. Тим душил еще крепче, поднимал меня с земли, а я только и могла, что дрыгать ногами. Пыталась держать его душащие руки, но это не помогало.

На исходе последнего вздоха, я уже не сопротивлялась. Шок от чувства смерти от рук собственного брата разрушил меня изнутри. Осталось дождаться физической смерти. И всем страданиям конец. Тим бросил меня на асфальт. Сильный толчок…

Бум!

Умри

Взбудоражено вскочила, уронив пустой стаканчик из-под кофе. Вся вспотела. Летняя жара тоже приложила усилия для блеска и жира кожи. Не понимала, сколько было времени и где я вообще находилась.

«Так, успокойся», — мысленно сказала себе.

Вот, кротоны, вот испанская борода, прудик, какая-то маленькая девочка с мамой, Тим… Тим! Боже, это был сон. Всего лишь сон. Брат смотрел удивленными глазами цвета мохито. На нем та же светлая рубашка без единой складки. Как же я рада была видеть его прежним, а не разъяренным убийцей. Не сдержавшись, подбежала к нему и крепко обняла. Приятный запах порошка, теплая кожа брата, коснулась его темно-русых волос и еще сильнее прижалась. Сердце билось. Тук-тук, тук-тук, тук-тук.

— Что с тобой?

— Да, плохой сон приснился, — отмахнулась я.

— Ну, и дурочка. Веришь всяким снам. Но мне нравится, что ты меня обнимаешь, — Тим тоже погладил меня по голове. Но приятность длилась недолго, потому что практически сразу я ощутила тупую боль, как будто мне поставили шишку на затылке. Резко схватилась за это место, ощутила влажность, содрогнулась. Кровь…

— Что за хрень!

Посмотрела на брата, но не увидела радуги в его глазах. Он неожиданно толкнул меня прямо на полки с цветочными горшками. Половина их разбилась, кругом земля, а девочка с мамой оживленно наблюдали за происходящим, как будто смотрели шоу. А полицию вызвать можно? Или это считалось банальной бытовухой и нужно закрыть глаза на насилие? Девчонка даже пару раз хлопнула в ладоши то ли от страха, то ли от восторга.

— Ты думала, так легко проснешься? За твое преступление предусмотрена высшая мера наказания, — снова компьютерный голос.

— Ты же мой брат! И я люблю тебя. Что ты делаешь? — ничего не соображая, я взахлеб пыталась как-то вернуть былые чувства между братом и сестрой. Давиться слезами безысходности — страшное зрелище.

— Чтоб ты сдохла, — в руке Тима появился нож.

Он вонзил мне его по самую рукоять и прошептал:

— Умри!

Следом последовал еще удар лезвием, еще и еще. Неужели может быть так больно? Я онемела от ужаса. Девочка хлопала в ладоши чаще, а мама снимала на смартфон. Растения превратились в зеленых змей, а затем смешались. Все предстало передо мной сплошной массой. Посмотрела на Тима, в его глазах виднелись блеск от ножа, вспышки. Кровь снова приобрела золотой цвет. К чему это? Словно меня готовили к непонятной встрече.

Темнота…

Не спрашивайте меня об этом

Боже, сон во сне… Такого никогда не было. Да, может у других людей это явление происходило, но не у меня. Так реалистично. Я на всякий случай проверила, все ли в порядке с головой и животом. Вдруг я видела третий сон подряд?

После того, как меня вновь убили, я проснулась. Но в этот раз не уронила стаканчик из-под кофе. Голубая подушка резко была отброшена мной прямо на кактусы.

— На, попей, освежись, — Тим подошел и поставил на стол бутылку Пепси. Уже по виду я поняла, что напиток холодный. На поверхности бутылки следы мороза. Как приятно, Пепси в жару — мой лучший друг.

— Спасибо, — протерла уголок рта рукой. Снова спала, пуская слюни. — Сначала мне надо был привести себя в порядок.

Пошла в душ, включила кран. Холодной водой умыла жирное лицо, шею, подмышки. Мне не хватало этого, чтобы проснуться. Засунула голову в раковину и простояла под ледяной струей до тех пор, пока холод не надавил на голову. Быстренько расчесала волосы, посмотрела в зеркало в поисках знаков в глазах. Но, как обычно, пусто.

Я не нравилась Тиму с мокрыми волосами. Он тяжело вздохнул и покачал головой. А мне пришлось по душе, как мило он надул губки. С розовыми щеками смотрелось отпадно.

В цветочном появилась девочка с мамой. А это уже не было смешно. Вспомнила, точно ли это персонажи недавнего сна, но бесполезно. Нет, это точно реальность. Видела радугу Тима. Он показал девочке, как поливать цветы. Даже дал ей попробовать выполнить мою работу. Она с восторгом повторила. Ей лет восемь, два хвостика по бокам. Тим дернул ее за один, она звонко и громко хохотнула. Во сне Тим был злым и грубым, а тут совершенно другое. И я облегченно вздохнула.

Совсем скоро мы закрывали магазин. Пепси выпили полностью, я даже не поделилась с Тимом, настолько сильно пересохло в горле. Чувствовала себя такой уставшей, хотя ничего не делала, кроме приключений во сне. Но это не считалось. Наверное…

Мы ехали по чуть охладившейся улице. Те же дома, магазины, даже люди те же. Мороженое все еще продавали, квас из бочонков разливали, люди на остановках были более счастливые, чем утром. А как много подростков! Лучшее время в их жизни. Я им завидовала. Мне бы хотелось остаться в этом возрасте навечно.

— Я после ужина еду тусоваться с друзьями. Поехали с нами? — предложил добродушно Тим. Вот не знаю, что ответить. Он для приличия спросил или действительно хотел взять куда-то младшую сестренку.

— Ты реально этого хочешь?

— Конечно. Но при одном условии. Пить ты не будешь, — он стрельнул в меня самой нежной улыбкой, которая только могла существовать на свете.

— Тогда не интересно.

— Мы оба знаем, что бывает, когда ты напиваешься. Ты себя не контролируешь.

— Тим, я так развлекаюсь, — неужели не понятно? Если пить, то напиваться и буянить. Мой брат не давал мне расслабиться. Его брови хмурились, пушистые ресницы прикрывали радугу глаз.

Тим волновался за меня чуть ли не каждый день. Да, я творила некрасивые вещи, впутываясь в разные передряги. Но это мой опыт, может, мне нужно было подмачивать репутацию, чтобы начать ценить время? Если я безнадежна, тогда пусть брат отстанет и забудет о псевдо реабилитациях. Он будет хорошим отцом, и его дочь точно не пойдет по моим стопам.

— Ты не умеешь вести себя. Боюсь, ты попадешь в неприятности. Тебе же лишь бы выплеснуть эмоции. Правильно? Можно просто танцевать, там тоже, ого-го сколько энергии выходит.

Я иронично улыбнулась. Мне нравилось, как Тим пытался показать дорогу к светлому пути. Или просто вернуть меня к прошлой жизни. Каждый день он не оставлял попыток.

То, что произошло однажды, больше никогда не повторится. Тебе никогда не будет тринадцать лет, ты не влюбишься во второй раз, не удивишься превращению Фионы в принцессу из мультфильма «Шрек». Первые шаги, первый поцелуй, первый день в садике — все произошло. Есть только настоящее и будущее.

Пока ехали домой, разглядывала улицу, но видела, как Тим постоянно бросал на меня взгляд полный участия и заботы. От его добрых глаз мне стало обидно, больно. Я не переживала за себя, мне было жаль, что он волновался. Чтобы не сталкиваться с Тимом глазами, я, как обычно включила музыку, закрыла глаза и представила нереальные ситуации с нереальными диалогами.

Например, сейчас передо мной стояла самая главная стерва школы и звонко флиртовала с красивым парнем. Она виляла задницей, все время поправляла свои и так впритык облегающие джинсы. Куда дальше? Ты сейчас разделишь свои булки пополам, а красивым парням не нравится возиться с окровавленными тушами. Стерву звали Ева, а парня Джим. И, кстати, он мой бывший.

Джим поспешно попрощался с ней и торопливо направился ко мне, чтобы помочь с рюкзаком. Тогда еще я училась со всеми учебниками и тетрадками, ходила на дополнительные занятия, а о мокрых футболках с торчащими сосками и вампирской эротике во сне я даже не думала.

Сейчас представила реальный случай, который произошел несколько месяцев назад. Волосы были затянуты в две тугие косы, только тонкие локоны плавно опускались по обе стороны щек. Тогда я робко поцеловала его в нос и сразу покраснела. Но он ничуть не смущался прикосновений, крепко держал меня, нежно сжимая пальцы. Стерва Ева фыркнула и ушла. Мне говорили: она завидовала мне. Я смущенно отрицала, боялась показаться высокомерной сукой. Но теперь я точно знаю — стерва завидовала мне.

Она постоянно вертелась около Джима. Говорят, мужчину нельзя добиться. Если один раз он отверг твои чувства, следующего шанса не предвидится. С девушками все наоборот. Мне всегда казалось, что Джим моя судьба, и никакая Ева с огромными ресницами не сможет открыть дверь в его сердце.

От этого воспоминания мне было и приятно, и горько. Приятно осознавать свое превосходство над самой крутой девчонкой в школе. А горько от того, что Джим не со мной, и виновата только я.

Все персонажи моих представлений испарились, потому что автомобиль затормозил. Значит, мы приехали. Увидела свет на пятом этаже квартиры, родители дома. Вовсе не хотелось с ними разговаривать. Они спросят, как дела, я отвечу: нормально. И все. Дальше разговор не состоится. Повиснет тяжелая тишина, которую разрушит мой любимый брат, а потом я поспешно уйду в комнату.

Так случилось и сейчас. Как и каждый день. Мама приготовила рис с рыбой, я собралась взять тарелку и уйти сразу в свою обитель, но меня остановили.

— Эмма, останься, пожалуйста. Семья должна ужинать вместе, — мама показала на мое место за столом. Раньше я сидела там каждый прием пищи и болтала всякую чушь. Говорила буквально все подряд. Родители слушали. И что самое страшное: им было интересно все, что со мной происходило. От странного замечания учителя до первых месячных.

Но все изменилось. Я начала смотреть в окно и молчать. На улице лучше. Я представляла себя дальше от дома. Представляла себя малышом, который строил замок из песка или собакой, которая бежала за палкой для хозяина.

Ну, а в последнее время я просто… просто уходила с тарелкой еды к себе в комнату. И никто мне не запрещал. Но сейчас все шло не по плану.

— Сестренка, послушай маму. Мы давно не сидели вместе, — Тим умоляюще посмотрел на меня ласковыми глазами. Я взглянула на отца, который тоже в надежде ожидал моего участия в их трапезе. Его очки даже удивленно сползли на нос, что заставило меня неожиданно улыбнуться.

Увидев за долгое время улыбку на моем лице, все подхватили ее. Не в силах видеть их счастливые лица, я все же взяла тарелку и ушла. Закрыла дверь, положив приборы на стол рядом, спрятала лицо в ладонях.

Нестерпимо больно было находиться в одной комнате с родителями. А еще больнее видеть их счастливыми, когда реальность совершенно противоречила увиденному. Я совершила непоправимые вещи, о которых не могла даже думать. Разрушающая боль впивалась опасными ядами, обжигающие слезы пламенными струями скатывались с моих щек. И я не могла остановить их поток. Прижавшись к двери спиной, медленно сползала на пол.

Хотелось кричать, громко плакать, но никто не должен был знать. Никто. Я — собственный слушатель и зритель. Можно подумать, что я истеричка, но для боли нужен весомый повод. И он был. Все настолько страшно, что лучше даже не вспоминать.

Вытерла проклятые слезы с лица, будто стерев воспоминания начисто. Надела самое короткое платье из гардероба, еще и золотистое, выпрямила волосы утюжком, все серьги оказались на месте. Отлично. Тушью превратила ресницы в крылья, чтобы ослепить очаровательным взглядом. Темно-красная помада идеально легла на губы в форме бантика. Еще немного глиттера на веки. И готово… Чуть не забыла уложить брови гелем! Сейчас точно готово.

Нужно было взять паспорт, на всякий случай. Сквозь мой вечный бардак могла разглядеть только шмотки и косметику. Подошла к куче хлама около окна и порылась. Да тут целые кипы книг: русский язык, литература, английский… справочники для написания сочинений, шпаргалки, фотографии. Да, это точно они. Я и Джим в ботаническом саду. Попросила Карлу сфотографировать нас на экскурсии. Он обнимал сзади, прижавшись щекой к моей шее. Его руки обвивали мой живот, а я держалась за них, как за что-то удивительное. И в глазах Джима всегда читала одно — небо. Ясное и чистое.

После экскурсии мы долго гуляли, держась за руки. Мне тогда казалось, ничто не сможет изменить нас и наши отношения. Вспоминая о нем, мне становилось тепло. Но всему хорошему всегда наступает конец. И обычно плохой. Я выкинула фотографию обратно в кучу мусора. Да, учебники и книги для меня теперь ненужная груда хлама.

Паспорт оказался рядом с ноутбуком. Нужно было лишь отодвинуть технику. Я закрепила документ между собой и резинкой от нижнего белья. Не особо удобно, но терпимо. Если потеряю, попрошу Тима уволить меня.

На кухне мама заканчивала мыть посуду, свою тарелку я не осмелилась задвинуть в общую кучу. Старалась мельком выбраться на улицу.

— Эмма, я слышу твои шаги. Не крадись так, — у мамы, будто сзади появились глаза. Хотя я прекрасно знаю, что у нее они светло-голубые и точно расположенные на лице.

— Да не крадусь я, — вышла из тени коридора прямо на самое видное место — центр. Идеальность кухни резала глаза, даже голова кружилась от обилия банальности.

Во время этого насыщенного диалога на стол прыгнул Марс и не ушел с завоеванного места. Мама его пока не замечала, хотя я думала, что у нее был третий глаз. Светло-рыжий, наверное, легче сказать персиковый котик, сел на стол и посмотрел на нас пристальным и, грубо говоря, тупым взглядом. Его зеленые глаза так были прекрасны, но так же глупы. Тут не только отсутствие ума, здесь примесь неопределенной грусти. От его нелепого вида мне стало весело, и я кашляла, подавляя смешок. Конечно, это не укрылось от мамы.

— Что же ты его не прогоняешь? — она злилась.

Молчала. Не умела разговаривать с родителями. Я в ступоре. Марс и дальше не собирался проигрывать строгости матери. Он, замерев, смотрел в стену. Наверное, увидел призрака. А они уж точно существовали. Поверьте.

— Брысь! — мама замахнулась на него мокрой тряпкой. Это казалось Марсу смертельным оружием, и он с бешеной скоростью спрыгнул со стола, не забыв уронить салфетки. — Ты бы сейчас помогла мне навести хоть какой-то порядок! — мама перешла на тон выше. Она резко сняла фартук и кинула на стол, как ненужную вещь.

— Линда, с тобой все в порядке? — папа оказался позади и касался моего плеча. К моему горю, это прикосновение не придавало мне сил, а наоборот заставляло содрогнуться. Я убрала его руку и положила свою злосчастную грязную тарелку на стол. Если б не эта посудина, я бы давно была в комнате у Тима. В зеленой комнате. Так я ее называла, потому что даже там у него был маленький цветочный садик. Как будто ему не хватало магазина.

— Марс снова залез на стол. Он меня заколебал уже. Эмма не может отучить его от дурацкой привычки, — на этом моменте я ну очень глубоко закатила глаза. Наверное, мама увидела мои белки.

— Что, Эмма? Ты как-нибудь поучаствуешь в жизни семьи? Или тебе на все плевать?

— Тише, дорогая.

— Нет, Рим. Эмму надо возвращать. Мне так больно видеть ее отдаленной от нас. Раньше ведь она была такой открытой и доброй, — зачем она говорила обо мне в третьем лице? Я же здесь нахожусь. Вижу, что родители огорчены, но это все ложь. Идеально подстроенная.

Папа подошел к маме и тепло обнял. В точности, как раньше. Раньше я тоже присоединилась бы к обнимашкам. Карие глаза папы смотрели на меня и заставляли смутиться.

Не в состоянии слушать их плаксивые речи и видеть чувственные соприкосновения телами, я быстро ушла. Хорошо, что не особо быстро, ведь я на каблуках — в черных замшевых босоножках.

— Почему она ходит по дому в обуви? Как будто специально хотел испортить наши отношения, — услышала страдальческий голос матери из кухни. Ее слова утонули в коридоре, а я споткнулась о Марса и упала прямо около двери Тима.

Дверь в комнату открылась буквально через пару секунд, и передо мной предстал брат. В джинсовых шортах и белой футболке. Снова белой! Ему не надоело стирать светлые вещи. Он протянул мне руку для помощи. А я, конечно же, воспользовавшись случаем, представила себя принцессой.

— Милая моя сестренка, почему ты стоишь на коленях прямо перед моей комнатой?

— Поклоняюсь твоему величию, (хах) — я схватилась за его сильную руку и улыбнулась, потому что любила брата и его теплый голос. — А ты почему так медленно реагируешь на мои падения? Вдруг я умираю?

— Я и так прилетел, как Флэш.

Вошла в его супер зеленую комнату и подбежала к закрытому ноутбуку. Крышка была покрыта объемными наклейками, отгадайте, с чем? Да, с растениями.

— Небось порнушку смотрел, да? — подняла экран и увидела, что это действительно видео восемнадцать плюс. И тогда моему смеху не было предела.

— Пф, ведешь себя, как маленькая, — он сделал вид, что не смутился, но не все так легко. Его радуга в глазах на миг погасла.

— Блин, ты хоть руки помыл? — перешла на писк. Почувстовала себя пятилетней брезгливой девочкой.

— Эмма! Не говори глупостей. Конечно… не помыл! — Тим схватил меня за живот и начал щекотать. Смеялась так, что могла умереть. У меня заболел пресс, платье задралось, пришлось поправлять его каждые две секунды. Давно мне не было так смешно. Тим специально трогал руками мое лицо, мнул щеки, чтобы мои губы свернулись рыбкой.

— Спасите! — кричала, задыхаясь от смеха.

— Почему ты так не веселишься с родителями? — Тим успокоился и перешел на серьезные темы. Улыбка исчезла с моего лица так же неожиданно, как появление на пути Марса и мое падение.

— Нет смысла спрашивать об этом каждый день. Я не смогу дать тебе ответ. Ты лучше позаботься о растениях. Вот, лепестки уже валяются, — наступила носком босоножек на хрупкую розовую капельку. Мой лак на ногтях был очень похож на цвет лепестка.

— Пойми, ты не виновата. В жизни всякое бывает. Ты только ранишь всех нас своим равнодушием.

— Да, равнодушие всегда стремно выглядит, — по правде говоря, ко мне никто не относился равнодушно. Никогда. У меня была прекрасная жизнь, и я видела красивые сны. — Я иду с тобой в клуб, — решительно перевела тему.

— Ты знаешь условия, — Тим снова сменил интонацию на более игривую.

— Ага, конечно.

— Эмма, без шуток, — он пристально посмотрел, тараня меня серьезностью. Сейчас я пообещаю ему все, что угодно, но там я за себя не ручаюсь.

— Обещаю.

Красивая помада

В клубе нашей Уфы не было ничего нового. В центре танцевала маленькая кучка людей. Они недостаточно пьяны, чтобы отжигать. И почему для веселья необходим алкоголь? Как будто это единственное объяснение их пассивных движений.

Девушки, как правило, выделывали осторожные шажки из стороны в сторону, крутили бедрами и каждые несколько секунд поправляли волосы, зачесывая наманикюренными пальцами их назад.

Парни поактивнее. Они пытались танцевать. Был тип, который с самого начала сидел на диванчиках и выбирал себе девушку на один раз. Я называла их воронами, потому что их столиков почти не было видно, дым от кальяна практически сметал их изображения с глаз долой. Вороны настраивались на одну цель с самого начала. Они присматривали ту единственную, которая, по их мнению, точно смогла бы им дать.

Девушки для таких пикантных случаев тоже делились на несколько видов. Были те, которые знали про существование воронов и были не прочь стать их падалью, а были девушки-незнайки. Они сначала вели себя скромно, но стоило выпить, как им казалось, что они королевы танцпола. Таких легко заполучить в сети, потому что вороны, девушкам под алкоголем, показались бы благородными птицами, которые хотели только познакомиться. Но цель спиртного в клубе другая — затмить мозг, раскрепостить тело и дать волю инстинктам. Незнайкам понравится внимание воронов, под действием алкоголя, музыки и темноты они почувствуют себя особенными. А на следующее утро вороны улетят, и тогда слезы будут течь рекой, потому что девушки-незнайки на самом деле «не такие».

Приятно видеть на танцполе настоящих королей движений. Они сразу давали понять, что занимались танцами или даже жили ими.

Вороны, падаль, незнайки, короли движений… Каким типом я была в ночных клубах?

Здесь еще были друзья. Это компании, которые приходили отвлечься от рутинной жизни и провести время вместе. Им были не нужны посторонние связи. Им здорово. К такой компании относился мой хороший брат, но только не я. Раньше меня не могли затащить в клуб, а сейчас я шла сюда с запретами. И я та, которая хотела переспать с вороном. Будет секс или нет, как повезет. У меня не было таких мыслей. И я не девушка-незнайка точно. Обычно я сама и была вороном, только охотящимся на парней. И уже от меня зависит будущее их яркой ночи.

Девушке легко получить интим. Особенно, если она симпатичная. Практически любой придет ко мне, если я намекну о взрослых утехах. Но молодой человек сам предложить может далеко не каждой, потому что секс без обязательств кажется олицетворением грязи и разврата. Но ведь все девушки чистые ангелы, правда?

Сейчас мне не хотелось быть вороном. Тим поднял мне настроение, а я пообещала ему не пить. Значит, буду танцевать в середине танцпола, дырявя пол неудобными босоножками.

Сегодня музыка радовала уши. Ко мне подошел Тим роботизированными движениями. Как же забавно он выглядел. Его друзья заняли столик подальше от музыки.

— Почему ты не с ними? — старалась перекричать звуки.

— Хочу потанцевать с тобой!

— Давай тогда разгоним весь этот тухляк!

Ему было двадцать четыре года, а он брал меня за руки и бешено прыгал. Я не отстала и подхватила сумасшедший ритм. Играла группа «Отшельники», которая взрывала танцпол битами. Мы кружились, прыгали, толкали толпу, мешали воронам выбирать птенчиков на ночь, потели, как лошадки.

И, что самое главное — мы были трезвые. Да, необязательно быть не в сознании, чтобы быть счастливыми.

Даже сквозь светомузыку я видела яркую радугу глаз Тима. Словно это ворота в новый волшебный мир. Глядя на него, я становилась увереннее в своих действиях. Знала: поступила правильно, и Тим счастлив.

Брат изобразил у себя в руках гитару и играл на ней воображаемыми движениями. Его волосы взмывали вверх- и вниз. А я вертела головой, как рокерша, чтобы не испортить образ.

Через несколько песен Тим все же покинул меня и ушел к друзьям. Точнее к лучшему, вечно грустному другу Сэду. Не знала, почему он строил из себя жертву. Образ грустных, склонных к суициду мальчиков давно вышел из моды. Никому не интересно, почему ты плачешь. Ведь у всех проблемы. С Тимом и Сэдом парочка Элизы и Альберта. Они встречались буквально два месяца, а до этого были лучшими друзьями почти всю свою жизнь. И поняли, что влюблены только в тот момент, когда я решила не идти на экзамены. В конце мая, -начале июня.

Тим звал с собой, но я осталась на месте. Играла медленная композиция. Такая редкость для клуба. Элиза и Альберт безусловно воспользовались романтическим моментом для танца в обнимку. Они казались такими милыми. В принципе противных моментов и не было никогда. То ли еще будет. Стоило ли разрушать дружбу ради романтики?

Когда-то и я таяла в объятьях своего идеального парня…

Качалась в такт музыке. Ноги нестерпимо ныли от бешеных танцев с Тимом, но это была приятная боль и усталость. Как после интенсивной тренировки.

Но я увидела перед собой знакомый силуэт. Точнее три. Не могла ошибиться. Я еще не пила, чтобы хвастаться галлюцинациями.

В белой рубашке и в белых джинсах. Светлые волосы слегка падали на глаза. Рукава были закатаны до локтей, я заметила вены. Сердце содрогнулось от возможности прикоснуться к ним. Он походил на ангела во плоти с небом в глазах. Но, увы, я больше не была ангелом. А это Джим.

И рядом с ним девушка в кожаных брюках и каком-то черном корсете. Она сделала отличный ход, чтобы зажать сиськи. Осиная талия, стройные ноги. Результат ежедневного торчания в зале. Но моя задница будет получше. Зато ее глаза излучали огонь разрушительной силы. Это брюнетка, по совместительству стерва, — Ева.

Позади шла низенькая девушка. Каштановые волосы волнами спускались до плеч, немногочисленные веснушки придавали изюминки внешности. Губы были пухлые и сочные, как и она сама. Ее не назвать худышкой или стройняшкой, но фигура песочные часы ласкала взгляд, парням точно хотелось трогать ее формы. А в глазах кружилась малина. Да, именно эту ягоду я вижу, смотря на нее. Моя бывшая лучшая подруга — Карла.

Это трио маячило перед глазами. И как бы я не хотела истребить их взглядом, у меня не получалось. Если бы это был сон, я бы с легкостью сменила локацию или вообще вышла из него, расширив глаза. Делая свои зрачки больше, я как будто пыталась их открыть в реальности.

Не хотела с ними сталкиваться, озиралась по сторонам в поисках укромного места. Еще немного, и меня из этой троицы точно кто-то заметил бы.

Легкое раздражение облепило противными пластами со всех сторон. Мои нервы плавились. Почему они пришли именно сегодня? Именно в это время? Именно в этот клуб? В Уфе так мало развлечений? Нужно больше воздуха, свободы. Шум давил на виски, я терялась. Столкнулась с телами, пытаясь дойти до Тима. Как будто я беспомощная девушка, которая видела страшные сны и не понимала, что это не реально.

Пришла в себя, когда резко ударилась о парня с коктейлем в руке. Кажется, кто-то проходит в мокрой сетчатой футболке весь вечер из-за меня.

— Смотри, куда летишь, — я не смотрела в его злые глаза. А они точно источали ярость, потому что голос был холодный, как сталь. — Ты испачкала мою футболку, чем тебя накачали?

— Прости. Если тебе будет легче, то вот, — я озиралась по сторонам, чтобы найти выпивку. Официантка проходила мимо меня с подносом рюмок голубой жидкости. Однозначно алкогольной. Я выхватила одну и резко опрокинула содержимое на себя. Не знала, что на меня нашло. Ему хватило бы моих извинений, но я хотела метафорично объяснить, что пролитый алкоголь на одежде не самое худшее, что может произойти с тобой в клубе. И вообще в жизни.

Однажды видела, как мужчина волок на спине отключившуюся девушку. На улице сновали такие же полуживые тусовщики, и никто не считал это ненормальным. Но последующие действия поставили меня в ступор. Рядом с мужчиной остановилась машина с тонированными окнами. Целая толпа парней набросилась на мужчину, отобрала девушку, как трофей, и засунула ее в салон автомобиля. Жертва не пыталась кричать, ее влажные волосы висели мочалкой, руки безжизненно трепались по воздуху. Им все сошло с рук, ведь никто не помог. И я тоже.

— Ты чокнутая.

Я не слушала дальше и ускорила шаг. У меня не было времени на критику. Ему придется постоять в очереди.

Сэд махал рукой. Я поняла это по светящемуся ободку у него на шее. В клубы он ходил только с этой штуковиной. Для привлечения девчонок. Грустный образ его не всегда сопровождал.

— Сестренка, мы поменяли столик. Здесь больше места. Надеюсь, ты не искала нас слишком долго.

— Зато она успела пролить на себя алкоголь, — вмешался Сэд.

— Ты же не пила? — Тим включил режим «ответственности».

— Да нет же. Успокойся, — я облегченно плюхнулась на диванчик, вытянув ноги. Сняла босоножки и еще больше расслабилась.

— Ты гениальна! — присоединилась ко мне Элиза. Кому-кому, а ей танцевать было намного тяжелее, чем мне. Ее шпильки достигали сантиметров пятнадцати.

— Вы надеваете неудобную обувь, чтобы потом ее снять, — снова Сэд вставил слово. Ничего против него не имела, но сейчас будут занудные речи. — Не понимаю вашу логику. Легче умереть.

— Так умри. Ты уже достал нас всех, — сказала сквозь усталость. Тим снова смотрел на меня, как мама, когда я не убиралась в комнате. — Что?

— Да, хотел бы, давно спрыгнул с крыши. — Альберт сел к Элизе. Он отпил «Секс на пляже» и протянул девушке. После глотков она тихонько положила голову на его плечо в клетчатой рубашке. Альберт нежно погладил ее по волнистым темным волосам. Я знала, что спустя несколько минут они поцелуются, и нам всем станет неловко.

— Легко. Мне просто страшно, что будет дальше. Смерти я не боюсь.

— А как бы ты хотел умереть? — я не унималась. Тим подсел ко мне и пнул мою коленку, чтобы я закрыла рот. Заметила, что включили ремикс Нелли Фуртадо. Обожала ее, но пришлось слушать суицидальные мысли Сэда под ее звучание. Не хотела же я попасться на глаза Джиму или Карле и сучке Еве.

— О, хорошая тема. Вообще я думал повеситься, но считаю, это слишком скучно. А вдруг у меня не получится? Веревка не выдержит или что-то еще. Ненадежный способ, в общем, — Сэд коснулся своего светящегося ободка.

— Может, повторишь судьбу Анны Карениной? — дальше помогала ему выбирать способ.

— Броситься под поезд — можно попробовать.

— Да хватит уже. Нашли тему. Если бы мне пришлось умирать, я выбрала бы самый безболезненный способ. Давайте закроем дурацкую тему.

— И поцелуемся, — Альберт поднял ее подбородок вверх и коснулся губ. Элиза закрыла синие глаза, и я увидела лишь блеск моря. При поцелуе Альберт иногда открывал глаза и смотрел на закрытые веки Элизы. У него кофейный взгляд, всепоглощающий. Особенно, когда дело касалось его девушки.

Как я и говорила, нам всем стало неловко. Тим пил воду, чтобы сделать хоть какое-то действие. Он не употреблял алкоголь. И не только, потому, что за рулем. Для него быть в состоянии помутненного рассудка непозволительно. Это казалось ему бесполезным времяпровождением.

— Пойду, поищу лезвие, — Сэд произнес недовольно. Ведь его размышления о суициде прервал какой-то поцелуй.

Они целовались неприлично долго. Начинала сверлить их взглядом. Мне не следовало это делать, ведь я отвлеклась и не заметила новых гостей за нашим столиком.

— Привет! Садитесь сюда. Мы ждали вас как раз, — Тим пригласил их. А я буквально была готова задушить его здесь и сейчас. Колени дрожали, руки потели, мой паспорт в трусах больно царапал кожу. Я представила, что это Сэд клацал меня найденным лезвием. Сейчас я бы тоже не отказалась от суицида.

— Мы сначала увидели Эмму, но не смогли уследить. Она так быстро ушла. Даже не заметила нас, — стерва Ева смотрела на меня злыми огненными змейками. Я чуяла, как она торжествовала.

— Как здорово! — Карла искренне радовалась встрече. И ей очень шло светло-зеленое платье. — Я скучала, — она села прямо рядом со мной. До этого Карла крепко обнимала меня, и я поймала аромат ванили.

Джим ничего не говорил, и мне становилось еще тяжелее сидеть на месте. Я ерзала, в горле было сухо. Забрала у Тима стакан с водой и осушила полностью.

— Вот это тяга к питью, — Ева пыталась меня задеть. Она говорила очень саркастично и постоянно сверкала зубами. Или клыками? Она же змея. Ева точно намекала про начало марта, про Весенний бал. Джим впервые посмотрел на меня. И я увидела в его глазах грусть. Мое сердце больно кольнуло.

— Ну, так куда вы собираетесь поступать? — Элиза вдруг отвлеклась от поцелуя и присоединилась к обсуждению разговора, который обычно бывал летом у бывших одиннадцатиклассников. Снова ужасная тема. Ведь я была уверена, что буду подавать документы в институты вместе с друзьями. Хотела поступить на режиссуру. Сейчас Ева начнет подкалывать меня. Хотелось порвать корсет и расцарапать ее большую грудь.

— Я уже поступила на Нефтегазовое дело. Нужно было лишь заплатить за первый семестр, — сказав это, Ева посмотрела на меня.

— А я еще жду ответ с педагогического. Там был конкурс сочинений, результаты не вывешены. Надеюсь, что поступлю на бюджет, — Карла виртуозно перевела взгляд Евы на себя.

— Джим, кстати, собирается закончить юридический. Будет самым красивым юристом. Дело уже выиграно, я считаю, — Ева взяла его за руку. На этом моменте мне стало плохо. Где Сэд и его лезвие?

Официант принес карбонару и сковороду с курицей, картофелем и грибами. В любом другом случае я бы обожралась, как свинья. Но сейчас ни один кусок даже самого божественного блюда не лез мне в горло.

Они сидели вместе, как парочка. Ева пила Маргариту через красную трубочку, превращая свои губы в утиные. Как вышел их союз?

— А ты что делаешь? Ты ведь так и не сдала экзамены? — Ева хотела меня вывести. И это все знали.

— Пойдемте танцевать, мы уже слишком засиделись, — брат спасал меня. Он такой был милый, когда заботился.

Толпой пошли расталкивать танцующих. Тим прыгал со мной, как совсем недавно, но моего настроя хватило только на переступания с одного места на другое. Тогда он подхватил к себе Карлу и заставил выделывать такие же движения, как он. Я знала: бывшая подружка тащилась по нему очень давно. Но Тим и понятия не имел об этом и воспринимал ее как сестренку.

Ева терлась о Джима всеми силами. А он, казалось, превращался в ее марионетку.

— Она такая сучка, — сказал мне Сэд, который оказался рядом. Как же я была благодарна ему. Впервые мне не хотелось помочь ему умереть. Его язвительный голос придал уверенности. — И зачем Тим позвал их сегодня?

— Так, они здесь из-за него?

— Да. Иначе это было бы неприятным совпадением, — я молчала. — Пошли выпьем.

Посмотрела на гирлянду в его глазах и согласилась. К черту обещания, к черту хороший образ жизни. Мне испортили вечер.

За столиком допила пиво Альберта и заказала виски с колой. У меня потребовали удостоверение личности, но я больше не ощущала соприкосновение картонки с кожей. Значит, я успела выронить паспорт. Отлично.

Вместо меня заказывал Сэд. Огорчение от потери паспорта испарилось со вторым стаканом виски. Мне действительно было хорошо. Тело горело, я готова на что угодно. Достала кубик льда из стакана и начала его обсасывать.

— Что ты делаешь? — спросил, улыбаясь, Сэд. Огоньки гирлянды в его почти черных глазах переключились на режим «постоянный». Я видела его заинтересованность, расположение ко мне. Понимала, что он хотел от меня. Это всегда видно по глазам.

— Ничего, — взяла губами лед, придвинулась ближе к Сэду и опустила кубик в его стакан с виски. Он сидел, замерев. Потом взял красную трубочку и положил в стакан. Я обхватила губами соломинку, посмотрела прямо ему в глаза и скользнула вниз плавным движением.

— Красивая помада.

— Красивая цепь, — посмотрела на его светящийся ободок и перестала играть губами с трубочкой.

— Эмма! Ты выпила? — рядом оказался Тим и остальные. Они словно хвостиком следовали за моим братом. Им удалось испортить мою авантюру.

— Да. И что? Мне восемнадцать, — повысила голос. Видела, как ухмыльнулся Сэд.

— Это ты позволил ей?

— Я не нянька для твоей сестрички.

— Вот именно, — встала из-за стола и пошла танцевать. Мне уже было так все равно, что рядом люди. Включили снова мою любимую Нелли Фуртадо, и я не могла стерпеть. Танцевала, как угорелая.

Вырвала бутылку с водой у Тима и показательно облила себя ею. Чтобы все тело ожило. На меня смотрели абсолютно все. И мне хотелось дальше творить беспредел.

— Ситуация с Весенним балом повторяется, — довольно произнесла Ева.

— Да закрой рот уже! — кричала на весь зал. Хотя шума было достаточно, но меня успело услышать большое количество людей. — Какая же ты дрянь.

Джим смотрел на меня непонимающим взглядом. Раньше я видела сплошную любовь. А теперь он видел во мне гадкую девчонку, которая бесцельно существовала. Джим не мог смотреть на меня дальше, он забрал джинсовку и ушел из клуба. Следом бежала Ева, схватившая его за руку.

Тогда во мне все разрушилось. И я не могла возобновить постройку. Потому что во всем была моя вина. Слезы держались комом в горле и хотели фонтаном вырваться наружу. Тим подошел ко мне, но я оттолкнула его руками и ушла дальше в толпу. Нужно было спрятаться. Перед глазами все помутнело, мне уже не так приятно, как было пару мгновений назад. Споткнулась и упала на голый пол, разбив колени, ударилась головой. Боль такая же, как во сне, когда Тим убил меня, кинув на асфальт. Я тотчас забыла ощущения. Мне не было больно физически. Я умирала внутри.

Никто не помогал. Все танцевали и пили. Я лежала на проклятом полу и не хотела вставать. Наверное, золотистое платье задралось, и были видны черные стринги. Лежала на боку, свернувшись в клубочек. По щеке медленно скатывалась слеза. А кругом сплошные ноги, туфли и белые кроссовки…

На прощание

Проснулась на коленях у Карлы. Даже в такую жару она надевала колготочки, или чулки, не знаю. Могла только нащупать капрон. Мы все еще были в клубе. Людей стало больше. Тим оживленно что-то говорил Сэду. Скорее всего, отчитывал за мое проникновение в царство алкоголя и кутежа. А Сэд стоял и молчал, но по сверкающей гирлянде в его глазах я видела, что его забавляла ситуация. Это видимо был мой дар — определять состояние человека по символам в глазах. И связано это со снами.

На танцполе уже не было ни воронов, ни незнаек. Сплошное месиво из поднятых рук вверх. Они бурно танцевали под Мукку и больше ничего не стеснялись. Тим не любил песни этого исполнителя. Считал их пустыми и слишком детскими.

Пухлая ручка Карлы нежно гладила меня по голове. Странное и далекое ощущение. Она часто так делала на переменах. Я уставала и клала голову на парту, а Карла также убаюкивала меня. В основном утомляла геометрия с заумными теоремами. Мы даже шутили о задании доказать, что перед нами треугольник. Зачем доказывать то, что и так очевидно?

— Мне нравится твоя стрела.

— Да, индастриал. Зато маме не нравится. Говорит: слишком много дыр в ушах.

Карла поцеловала меня в волосы, и я еще сильнее ощутила аромат ванили.

— Я скучала по тебе.

Молчала в ответ.

— Почему ты отвернулась ото всех? — Карла перешла к делу. Я видела, как Сэд уходил, наверное, снова за лезвием.

Молчала. Молчать проще всего. Ты и не врешь, но и не треплешь языком. А еще легко сказать «не знаю».

— Та авария, — напряглась, а поглаживания Карлы уже увы не действовали на меня успокаивающе. — Пойми, ты не виновата. И никто тебя не винит.

— Я знаю.

— Но ты страдаешь. Тебе не хватает разговоров с родителями, не хватает Джима и меня.

Вспомнила его разочарованный взгляд, посеревшее небо в глазах, и руку, сцепленную с рукой Евы. Для фоновой музыки сюда бы подошла «Это любовь» Скриптонита. Но Джима рядом не было. Он ушел. Уйди прочь, Скриптонит.

Продолжала молчать.

— Да, ты была за рулем, — решилась Карла. — Ты катала их по трассе, показывала, как здорово Тим научил тебя управлять автомобилем, — она не останавливалась, кто-нибудь заткните ее. — Да, ты не справилась с управлением, и ты врезалась в фуру… — а тут почему-то последовала тишина. Ну, как тишина. Веселье в клубе ничем не заглушишь. Тишина внутри меня. — Но они не умерли! Понимаешь? Они рядом. А ты продолжаешь винить себя. И ведешь себя совсем по-другому, — Карла не повышала голос, но ее слова отдавали в моей голове оглушающей болью. — Нас с тобой как будто потянуло в разные стороны. Я продолжала учиться, участвовать в олимпиадах, а ты сразу же начала напиваться и развлекаться с парнями после аварии, где пострадали твои родители. Они были в реанимации, но выкарабкались… ты себя винила и делала сумасшедшие вещи. Я просто волнуюсь за тебя.

— У нас с тобой разные интересы теперь, — это не повод отворачиваться от меня, подумала я. Именно Карла перестала общаться, когда узнала, что я разгулялась. Я, правда, хотела все рассказать ей, но она будто закрылась. И тогда я в ответ закрылась еще сильнее, чтобы больше вообще никого не подпускать к себе.

— Почему так? Мы были лучшими подругами, но ты все зачеркнула.

Столько разговоров за один вечер. Все постоянно давили на меня и слышали то, что хотели. Но я не могла дать им сладости для ушей. Назад пути не существовало. И никто не знал, что произошло на самом деле, кроме меня.

— Раз нас понесло в разные стороны, то я, пожалуй, понесусь сейчас отсюда, чтобы не портить твою атмосферу хорошей девочки.

Вызвала такси через телефон Сэда и уехала. Он даже не спросил, куда я еду. У меня не проходило ощущение нереальности. Зачем я это делала? Таксист предупредил меня, чтобы я впредь в таком виде не моталась по ночным улицам. Как будто ему было дело до меня.

Знакомая многоэтажка на Первомайской. Как же часто я ходила сюда. В этом дворике Джим катал меня на качелях, а звезды казались такими яркими, что мы пугались их близости.

Набрала номер домофона 211 и услышала гудки. Один, второй, третий… Бесполезно. Позвонила еще раз. С каждым звоном гудка в сердце отдавало дрожью.

— Алло, — сонный голос с другого края трубки. Я бы так хотела оказаться с ним в одной постели и прижаться к теплому плечу.

— Выйди, пожалуйста, — робко произнесла.

Он ничего не спрашивал. Я была уверена, он знал, что пришла я. Но выйдет ли он?

Пошла назад к качелям. Присела на холодное сиденье и начала медленно кататься, слегка двигая ножками. Небо сегодня было чистое, и я даже видела звезды. Слышала, как кричали матом девчонки в соседних дворах, шум автомобилей и громко включенного Скриптонита. Когда я стану водителем, специально приобрету мощные колонки. Не для того, чтобы мешать соседям ночью или выпендриваться музыкальным вкусом, моей целью будет переиграть такие громкие колонки других тачек.

Открылась дверь, и ко мне подошел Джим. Надел те же джинсы, рубашку, что и в клуб. Он снял джинсовку и положил мне на плечи. Думал, что мне холодно? Ни капли.

Он сел на соседние качели и также тихонько качался вперед-назад. Мы играли в детский сад. Молчали и катались.

— Зачем ты с ней возишься? — прервала тишину.

— Она пыталась понравиться мне, поддержать. Как и в школьное время, — Джим оправдывался очень убедительно. С примесью грусти и серьезности.

— Понятно.

— Обязательно так себя вести? — Джим смотрел на меня, тормозя качели. А я пялилась в землю, но даже сейчас ощущала край неба его глаз.

Он встал и подошел ко мне вплотную. Сел на корточки и мягко положил руки на мои колени, заставляя взглянуть на него.

— Ну, что случилось, расскажи мне, — его ласка заставляла таять мое тело. Как же давно он не касался меня.

Посмотрела в его небо и не увидела ни единого изъяна. Легкий ветерок запутался в его волосах, и пара прядей упала на глаза. Осмелилась поправить оплошность ветра. Провела рукой по его коже, убрав волосы назад. И не смогла сдержаться. Поцеловала его нежные губы. И теперь мне вообще ничего не страшно, ведь земли под ногами больше не было. Растворилась в долгожданном поцелуе.

Без слов он отвез меня домой и поцеловал еще раз на прощание.

Речи не были нужны. Такая молчаливая солидарность интимнее самых громких слов. Он не узнает правды, как и все остальные. Как бы сильно мне этого не хотелось.

Было или нет?

Нет, сегодня будильник заткнулся и дал мне возможность выспаться. Тим сделал выходной в воскресенье. Ура! «Цветочная открытка» еще не настолько успешна, чтобы нанимать продавцов и отдыхать самим.

После пьянки моя голова раскалывалась и требовала спокойствия. В выходные родители обычно уезжали в деревню к бабушке. Тим поехал с ними, а я отшельником осталась дома. К моему большому счастью.

Открыла голубые шторы и поразилась яркости солнца. Я чуть не ослепла от обилия света. На мне все еще было короткое золотое платьице, а босоножки лежали в углу. Сняла с себя наряд и увидела царапины сбоку от живота. Черт, я же потеряла паспорт! Сейчас еще и возня с документами начнется. Родители меня уничтожат. Ну и правильно. Я бы также сделала со своей непутевой дочерью.

Когда мылась в душе, услышала стук в дверь. Как же не вовремя. Я не собиралась открывать. Это точно не ко… а вдруг ко мне? Вдруг это Джим? Боже, воспоминания ночи резко всполошили меня. Стало так приятно. Надо скорее напялить халат и открыть дверь. Не могла допустить того, чтобы Джим ушел.

С мокрой головой и босыми ногами побежала по коридору и резко открыла дверь.

— Привет, секси, — сказал довольно Сэд. Разочарованно закрыла дверь перед его носом. Встала около зеркала и начала расчесывать длинные волосы. Помазала корни никотиновой кислотой, чтобы укрепить. Сэд все равно открыл дверь и зашел. — Твой брат очень волнуется. Мы с ним даже поссорились.

— Да, я видела, как вы стояли в клубе и бурно что-то обсуждали.

— Хм. Я думал, ты была в отключке.

— Что тебе надо? Тима здесь нет.

— Принес тебе паспорт, — круто развернувшись на носочках, посмотрела на его протянутую руку.

— Ого, спасибо… Спасибо большое. Не думала, что вообще найду его, — посмотрела на него другими глазами. Его гирлянда сегодня была не такая яркая, как вчера.

— Да не за что. Теперь и умереть можно.

Я поморщилась от его дурацких слов, взяла документ и убрала в шкаф.

— Ладно, дело сделано. Я пошел.

— Ты можешь зайти на чай, — я посчитала, что как-то негостеприимно с ним разговаривала. Он все-таки нашел паспорт и привез.

— Да нет. Здесь делать нечего. Будет скучно, как при смерти, — он подмигнул мне, и я увидела сияние ярчайшей лампочки гирлянды.

— Ладно, — улыбнулась. Сэд понимал, что нам будет стремно сидеть вместе. За столом. За чаем. Еще и после вчерашней трубочки. Боже, зачем только я обсасывала ее при нем. Проводила его, закрыла дверь и напоследок сказала, — спасибо еще, что дал вызвать такси!

— Какое такси? — только успел он спросить и уже скрылся в подъезде. Увидела лишь черные волосы. Слишком торопился.

Побежала к кровати, чтобы посмотреть на пропущенные сообщения или звонки от Джима, но ничего не было. Пусто. Такого быть не могло. Он всегда писал, когда случалось что-то неожиданное, а вчерашний поцелуй был явно одним из таких событий.

Ладно, сейчас только утро. Точнее полдень. Он напишет мне. Иначе никак. Иначе это не Джим.

В моей комнате было слишком солнечно, а закрывать шторы не хотелось. Тогда уже снова ночь настигнет меня. Бросила полотенце на пол. Еще немного подумала, подняла и повесила его на крючок в ванной. Не хотела, чтобы из-за такого пустяка мама поднимала шум, когда придет. Зашла к Тиму. Накинула на себя легкое платье и легла на мягкую кровать брата. В зеленой комнате приятно, не было резкого солнца, воздух свежий. У меня всегда душно и пахло чем-то странным, как будто кремом или духами, которыми пользовались бабули. И пыль на принтере. Кстати, это единственная незахламленная вещь в моей комнате. Как-то я хотела обклеить стены постерами, чтобы было стильно, но вышло только хуже. В итоге все постеры так и валялись кучкой на полу.

Зеленая комната — совсем другое дело. Здесь вообще не было и намека на частицу пыли. А зрение у меня идеальное. Тим купил полки из Икеи и расставил их книгами. У него три зоны, как он выражался. Рабочая — здесь ноутбук, тетради, ручки, папки с бумагами, адресная книга, ежедневник. В зоне отдыха у него, естественно, кровать с невероятно мягким одеялом салатового цвета, миниатюрные белые подушки по бокам и светящиеся звезды на потолке. Он заказал набор из Алиэкспресса. Но зимой здесь еще гирлянда светилась. Белая. И, конечно же, небольшой цветник. Он стоил, как отдельное государство. Единственное, что меня привлекало тут — это венок в стене. Остальное мне было не интересно. Иногда я клала в венок записочки типа «эй, придурок, как дела?» или «когда ты приготовишь мне лазанью, лох?». Напишу-ка сейчас еще одну.

Я осматривала комнату в поисках клочка бумаги. Нашла стопку А4, взяла ручку и накалякала: «Я кинула тебе ссылку на классную порнушку, не забудь посмотреть». Скомкала бумагу и аккуратно воткнула комок в веточки венка. Услышала, как Марс шаркал коготками по полу. Этот огромный плюшевый мишка прыгнул на кровать и сел прямо на подушку Тима. Такой неуклюжий и милый. Снова его глупо-грустный взгляд, как будто он каждый день таскал кирпичи на заводе. Не в силах сдержать порывы нежности я погладила его большую пушистую макушку и поцеловала в лоб. Марс громко мурлыкал, и мне нравилось звучание.

В голову пришла отличная мысль. Вспомнила фильм «Женщина-кошка» с Холли Берри, момент, когда кошка смотрела прямо в глаза девушке и дала ей суперсилы. Сделала точно также. Внимательно вгляделась в зеленые глазки Марса и долго-долго смотрела. Кругом тишина. Марс пялился на меня, я напрягла взгляд, и кот мяукнул. Что еще я ожидала от него? Очень жаль, что я не смогу спасать мир, как Женщина-кошка.

Вечерело. Джим так и не позвонил. Я посмотрела две части «Другого мира», а они очень долгие. Скоро должны приехать родители, поэтому я мирно выхожу на улицу, чтобы не встретиться с ними. Да и Тиму стыдно смотреть в упор. Я же пила почти всю ночь в клубе.

Не могла ждать. Ушла вниз по Калинина, почти дошла до забегаловки и набрала номер Джима. Поймала флэшбеки с ночи, столько же гудков я слышала в домофоне. Я дожидалась его ответа.

— Привет, слушай, хотела поговорить насчет вчера…

— Эмма, о чем именно?

— Ты прикалываешься? — не могла понять его интонацию. Он реально не мог вспомнить?

— Вообще-то нет. Ты вела себя не красиво. Хочешь поговорить о своем поведении?

— Но мы вчера целовались! — не сдержавшись, я крикнула на всю улицу. Девочка с огромными глазами посмотрела на меня. Она беззаботно сосала леденец. Мама ускорила шаг, чтобы дочка не слышала нас. — Мы целовались, — продолжила я спокойным голосом, но все еще сильно нервничала.

— Целовались? Ты совсем что ли?

И тут я поняла, что прошлой ночи не было вовсе. Поцелуй мне приснился. Я даже не поняла этого… Но как? Как такое могло быть? Земля под ногами исчезла. Я всегда знала, что видела сон. А тут реальность слилась с иллюзией. Но в какой момент я заснула?

— Эмма?

Моментально бросила трубку и побежала домой. Тело трясло, родители еще не приехали. Перематывала в голове события ночи, Карла, Карла… «Нас потянуло в разные стороны…» Это ее слова, были ли они реальны.

Вдруг я и сейчас спала? Меня будто облили ледяной водой. Нет, я точно в сознании. Тогда я жутко опьянела. Мне нужны ответы. Так. Успокойся. Сейчас позвоню Карле и спрошу. Пошла в зеленую комнату, чтобы прийти в себя. Здесь действовала неопределенная сила. Буквально обволакивалась умиротворяющей аурой Тима. Моя скомканная записка все также была просунута в ветки венка на стене. Марс царапал обои, пришлось прикрикнуть на него, чтобы перестал.

Карла, Карла, Карла… понесло нас, да. Она взяла трубку достаточно быстро, и я даже не знала, как начать беседу. Карла видимо знала.

— Привет! — кажется, она обрадовалась. — Ты как? После вчерашнего-то. Сильное похмелье? — теперь я слышала нотки переживания в ее голосе. Такая милая на самом деле. Если бы она еще не отказывалась от меня, было бы вообще круто.

— У меня ничего не болит. Все в порядке.

— Слава Богу, — она меня перебила. — Я хотела даже скорую вызвать, но Сэд сказал, чтобы тебя не трогали. Они с Тимом долго ругались.

— Сэд? — что-то слишком много его было в моей жизни. — А Элиза с Альбертом?

— Они вообще пропали на некоторое время, а потом появились. Тоже волновались за тебя.

— Показное волнение.

— А?

— Да ничего. Ты лучше расскажи про ночные приключения, — откуда я знала, что мне не снится сейчас сон? Чувство страха накрыло меня безжалостным грубым одеялом.

— Ты совсем не помнишь? Блин, Эмма, тебе надо переставать злоупотреблять… Я действительно волнуюсь…

— Не переживай. Просто расскажи, как все прошло, — я уже не могла слушать ее, мне были нужны факты. Голые факты. Иначе взорвусь.

— Хорошо. Ты напилась с Сэдом, потом обозвала Еву тварью или мразью, — дааа, как я обрадовалась, что это было в реальности. — А потом ты пошла на танцпол, кричала, танцевала. Джим с Евой ушли.

Детали молниеносно пронеслись в голове, все чувства разом напали с демонической скоростью.

— Ты была сама не своя. Тим потерял тебя. Видела бы ты его бедное лицо. Я думала, он вообще заплачет. Серьезно. Мы потеряли и Сэда. А потом нашли. Ну, это было легко. Ведь он был в своем светящемся ошейнике. Сэд нес тебя на руках.

— Что? — не выдержала я.

— Да-да, ты валялась без чувств на полу. Представляешь? Как какая-то бродяжка, — чувствовала упрек в голосе Карлы. — Потом он положил тебя на диван и подозвал меня, чтобы я посидела с тобой.

— Я просыпалась?

— Да. Один раз. Я хотела поговорить с тобой на серьезные темы, но ты отключилась. И тогда Тим отвез тебя домой. На этом все.

— Понятно.

— Мы можем встретиться? — с надеждой в голосе спросила она. — Я хотела бы снова начать общение.

— Давай потом, ладно? У меня в голове сейчас полный хаос.

— Жаль…

— Не обижайся только.

Я кладу трубку.

Мне.

Надо.

Переварить.

Совсем не нравилось. Ситуация ужасная. Такого никогда не было. И как же я сейчас жалела о звонке Джиму. Такой позор. И так обидно, что поцелуя и в помине не было.

Ладно, наверное, бывает и такое. В жизни все случается. Мне надо поесть, попить чай, забыть о снах. Этот бред мог снова повториться. Ведь я раньше умела делать необычные вещи. Да, но я хотела бы всеми силами разучиться творить это. Столько загадок. Столько воды.

Услышала, как ключ повернулся в двери. Пришли.

— Эмма! Ты где? Почему не встречаешь? — Тим каждый раз орал на всю квартиру эти слова. Хотя прекрасно понимал, что я не встречу их. Но он не оставлял попыток сделать нас любящей семьей, как и прежде.

Он побежал ко мне в комнату, но не нашел своей сестренки. Тогда Тим забежал на кухню, но кроме скучного белого цвета больше ничего не увидел. Успел столкнуть Марса со стола, я это отчетливо услышала. Он недовольно мяукнул.

— Ты что тут забыла? — его голова оказалась в проеме. Он даже не вспомнил мои пьяные выкрутасы и отвратительное поведение.

— Мне здесь спокойно.

То ли он увидел в моих глазах страх, то ли обиду или еще какое-то неприятное чувство, но Тим просто подошел ко мне и крепко обнял. Меня окутало свежестью полей, цветов. Не знаю, может, деревня так действовала на него или на меня.

Мама заглянула к нам один раз, но не зашла. Прекрасно.

— Не переживай, у тебя все будет хорошо, — Тим обнял меня крепче и погладил по голове. Такая клишированная фраза на самом деле. Кто даст точные гарантии на хорошее будущее? Обычный брат?

Тим ушел из комнаты, чтобы принять душ. А когда пришел, я все еще лежала на кровати.

— Подвинься, мелкая.

— Сам такой!

— Наконец твой писклявый голос, — Тим толкнул меня к стенке и лег рядом, потом резко встал, чтобы выключить свет. А вот и звезды на потолке.

Теперь мы лежали, вглядываясь в светящиеся фигурки. Как будто вернулись в детство. Тогда не было проблем и мыслей. Мы были просто счастливыми.

Тим взял меня за руку, и я закрыла глаза, стараясь уснуть. Завтра снова на работу. Мне нужно быть бодрой. Спасибо Тиму за то, что он и словом не обмолвился о пьяной ночи. Его рука такая теплая и надежная. Я сжала ее крепче и постаралась думать о прекрасном. О детстве, о семье… или вернее сказать о семье, которая у меня была… о мороженом или шоколаде. Что вкуснее? В жару предпочитаю фруктовый лед. Арбузный вкус… блин, нет, дыня. Хотя, однозначно арбуз. Больше сока, а не мякоти.

Когда мне было десять лет, мы покупали всей семьей фруктовый лед со вкусом арбуза. Ездили к бабушке на выходные, катались на велосипедах до самого далекого ларька или вообще в соседнюю деревню умудрялись доехать. Вспотевшие, усталые и довольные заходили к продавщице и покупали лед. Тиму было шестнадцать, и он подшучивал над моими скоростными способностями. Конечно, худые девчачьи ножки не могли справиться с педалями в гору.

В такой зной мы были не в состоянии обойтись без купания. К сожалению, в нашей деревеньке не было нормального водоема, не считая болота для гусей и коров, поэтому мы плескались в мелкой речке. Брызгались, бросали блинчики и катали друг друга на спине. Точнее Тим меня, а папа маму. И мне тогда не нужно было ничего.

Клетка

А сейчас мне был нужен воздух, потому что его реально не хватало. Я и Тим находились в закрытом помещении. Ни окон, ни дверей. Сплошной коридор. И куда идти? Меня радовало, что я, наконец, понимала, что мне снился сон. Контроль в моих руках. Осмотрелась кругом. Раздражали серость и это уныние в воздухе. В легкие словно попало огромное количество пыли.

Нет, оставаться в этом сне мы точно не собирались. Скучно и угнетающе. Я представила перед собой блестящее море, которое совсем недавно мне снилось, но ничего не выходило. Перед глазами все те же стены. Что случилось? Хочу повернуть голову вправо, но словно застываю на месте. Ноги пригвоздились к полу, а руки не поднимались.

— Эмма, пошли вперед, — неожиданно заговорил Тим. Он тянул меня за собой, и я реально могла идти. Но на этом все. Даже открыть рот у меня не получалось. — Но не молчи!

— Что такое? — неожиданно вырвалось у меня. Я смогла произнести два слова.

— Пойдем вперед? — спросил брат. В его глазах радуга словно приобрела серые оттенки. — Не смотри на меня так.

Я моментально отвела взгляд. Но я не хотела! Другая сила приковала меня к себе, и я не могла уследить за своими действиями. Значит, я подчинилась словам Тима? Сейчас мы это увидим.

— Хватит молчать. Тут и так стремно ходить, еще и ты язык проглотила. Болтай, как обычно, спорь, но главное — не молчи.

— Мне кажется, ты тут хозяин моих действий. Скажи мне что-нибудь сделать.

— Хммм… если это так, то… то… потанцуй.

Мощная сила словно схватила меня за шкирку и заставила махать руками и кружиться. Сюда бы зажигательную мелодию. Но я слышала только смех Тима.

— Смешно-смешно. Но, может, ты притворяешься? — Тим не верил мне ни капли. Он не понимал, что спал. Вжился в роль. — Другое тебе задание дам. А давай-ка по потолку поползай. Это уж точно сложно.

Тим просто не представлял возможности сна. Не по своей воли, я, прилипшая ладонями и ногами к голой стене, ползла вверх к потолку.

— Хватит, а. Пожалуйста.

— Ты моя марионетка! Здорово, — Тим радовался, как ребенок. — Ладно, слезай, — прыгнула на пол с легкостью кошки. Это заключение мне понравилось даже. — Хочу, чтобы ты принесла мне роллы. Здесь ужасно сильно хочется есть, — Тим сверкнул глазами и улыбнулся. А я даже не знала, как раздобыть ему еду. Кругом стены. Но я не успела даже подумать о последствиях, как повернула направо и пошла прямо в стену.

Что придумал сон? Так страшно, когда я выполняла чьи-то приказы. Слепо шла по указке. До стены оставались сантиметры, а Тим не говорил остановиться. Еще шаг, я врезалась в твердую серость стены. Не сказать, что больно, обычный толчок, если стукаешься, не заметив препятствия спереди. Чтобы получить его дурацкие роллы, мне надо было выйти из лабиринта серых стен, но здесь не было выходов и входов. Следовательно, сила снова заставила меня удариться о стену, еще раз… Ударилась головой. Адски больно. Я буквально долбилась в твердыню, как тупое существо. Боль пронизывала голову, но я не останавливалась.

— Стой! — крикнул во все горло Тим и подбежал ко мне, сбив с ног мое послушное к его приказам тело. — Я не подумал, что так выйдет! Прости, сестренка, прости, — он действительно сожалел. Я бы также реагировала. Силы покинули меня.

Лежала в его объятьях и чувствовала, как с виска течет маленькая струйка крови. Не могла произнести и слова, голова раскалывалась, а стены будто давили мне на мозги, и я ничего не соображала.

— Говори! — слишком взволнованно попросил Тим. Радуга в глазах окрасилась в темные цвета.

— Больно, — только и произнесла. Проклятая стена, похоже, высосала из меня все разумное. Тим хлопнул меня по щекам. — Я же в сознании, идиот. Дай отдохнуть только. Долбиться об стену головой не так приятно, как ты думаешь.

Но отдыхать мне не было суждено. Я услышала сзади странный шум. Как будто легкий звон в колокол. И стук каблуков. Но шаги не быстрые, а медленные. Этот дикий звон и каблуки ничего приятного не предвещали.

— Тебе снится кошмар, Тим.

— Снится?

— Мы во сне, братик. В твоем сне.

— Что? — мне казалось, он превратился в один сплошной вопросительный знак. Но почему столько недоумения? Я так радовалась, когда узнала, что могу контролировать сон. Наверняка, теперь он тоже мог.

— Можешь придумать все, что угодно. Перенести нас в другое место, убить странное существо на каблуках, которое к нам сейчас приближается. Или вообще можешь вытащить нас из своего сна, только открой глаза шире, — сама удивилась своим знаниям.

— Ты так легко говоришь об этом!

— Потому что это всего лишь сон, не реальность! — какой же сентиментальный братик.

Тем временем шум усиливался. Сквозь пугающую тишину слышали только звон и стук каблуков. Еще несколько мгновений, и мы столкнемся лицом к лицу.

Стены вокруг нас сужались. Настоящий рай для врагов клаустрофобии. Я, конечно, не боялась замкнутого пространства, но, кажется, сейчас у меня появилась эта фобия.

— Что происходит? Стены!

— Да-да. Но ничего такого не будет. Мы спим у себя дома. В теплой кроватке. В зеленой комнате. На венке даже висит записка от меня. Не бойся, ладно? Если нас здесь раздавят стены, мы проснемся, — даже не знала, как его успокоить. Звучало не очень убедительно.

Стены внезапно остановились. Буквально оставалось сантиметров пять до наших тел. И наступила пугающая тишина. Тим замер. Он отошел от меня и посмотрел мне в глаза.

— Не бойся, — разрушила гробовую тишину. Мне не привыкать видеть ужасы, или триллеры. Я пока не разобралась с жанрами снов.

Прошла пара секунд, и стены громко завизжали. Словно людей сжигали на костре. У Тима из ушей показались струйки крови, я и сама чувствовала тепло в ушах, а вот и ручейки. Теплые. Слишком много крови на моем лице сегодня. Меня резко схватили чьи-то руки и прижали к стене. Я вскрикнула от неожиданности и увидела, что Тима присосала серая стена. Он безмолвно кричал, только открывал беспомощно рот, потому что его шею сжимала огромная серая рука с когтями.

Чувствовала, как меня душили змеи, выползающие из стены, руки будто приклеились, их также обхватили змеи и крепко сжали. Увидела неописуемый ужас в глазах брата. Он молил о помощи.

— Перемести нас в свою комнату! — кричала я, но мой крик сорвался, змеи крепче сжали горло.

Видела очень странную картину. Серая, будто пульсирующая жидкость вытекала из грязных стен и покрывала кожу Тима. Мне стало не по себе. Такое было, когда я посмотрела «Чужой: Завет». Жуткое послевкусие от фильма. И еще долго отходишь.

Предчувствие говорило мне, что тут явно было не все в порядке. Пол уходил из-под ног в прямом смысле слова. Внизу ничего не было. Пропасть. Нас удерживали страшные руки и щупальца. Серая гадость змейками пробиралась к шее Тима, а он только открывал рот. Я нутром чуял, что ему адски больно. В этот же миг меня словно прорезали острым ножом, я кричала, но в мой рот заползла такая же тварь из стены, которая чудила на лице Тима. Мне не нравился сон. Ни капли. Я хотела проснуться. Проснуться. Проснуться. Внутри все разрывалось, эта пульсирующая серость ела меня изнутри.

Рыдала. Так тяжело. Ничего не могла сделать. Голова задралась к верху. Серая убийца-змея зафиксировала шею в таком положении. К моему уже неописуемому ужасу на потолке ползали миллионы таких же серых змей. Или что это? Струи непонятного вещества с колючей кожей? Они отвратительны! Дыхание перехватывало от ужаса. Понимала, что тварь выбралась из горла, стало легче. Посмотрела на Тима. Из его глаз потекли серые грязные слезы. Не могла спокойно смотреть на это. Сон непростой. Боже, радуга исчезла! Ее стерли! В глазах Тима пустота, это аморально для меня.

Ощущение, будто мой разум затуманился. Забыла, какое сегодня число, где мы находились. Моменты из жизни канули в пустоте. Змеи жрали воспоминания и способность здраво рассуждать. Значит ли это, что разум Тима претерпевал такие же потрясения, как и мой? Если это так, то он точно не сможет вывести нас из этого кошмарного сна.

Его искаженное шоком лицо было страшнее ситуации, в которой мы находились. Он должен разбудить нас. Меня колбасила мысль о том, что это не просто сон, а ловушка. Я понятия не имела, чьи это проказы, но уверена: в обычном сне таких эмоций не испытать. Здесь все слишком продумано. Господи, я забыла имя своего… кто передо мной? Незнакомец.

Почему он плакал грязными слезами? Почему меня сжимали со всех сторон? Где мы? Кто я?

Снова звон каблуков. Глаза обессиленно закрывались, и я видела силуэт мужчины в золотом костюме.

Он убил меня

Ледяная вода! Проснулась в холодной луже, Тим лежал рядом в таком же странном положении. Его волосы были взъерошены, а в глазах блестела радуга. Капли пота отчетливо виднелись на ровном лбу брата. Наши руки отцепились друг от друга. Я коснулась его кисти — ледяная.

Но мы находились в зеленой комнате. Венок на стенке. Даже комок бумажки на месте. Марс подсел ко мне и вопросительно мурлыкнул.

— Я просто не мог вас разбудить иначе. Вы спали, вцепившись друг другу в руки. Попахивает инцестом, — съязвил Сэд. Это он вытащил нас из сна или даже спас.

Мы с Тимом оба молчали. Проглотили языки. Сон отнял все силы, и мы не понимали, как жить дальше. Если у меня внутри все надрывалось от шока, то Тим рождался заново.

— Прикройся хотя бы, а то соски торчат, — Сэд снял с себя толстовку и кинул в меня. У меня не хватило сил напялить ее. — Надевай, дождь на улице. Что с вами?

— Все в порядке, — пришла в себя. Кто-то должен был сделать это первым. Схватилась за горло и обнаружила, что все хорошо, внутри никто не разрывал меня. Тим смотрел стеклянными глазами, но радуга все равно светила, хоть и слабо.

— Мы поедем или нет? Я же должен был помочь вам с полками для магазина. Приехал утром, а вы дрыхнете.

— Сколько времени? — теперь проснулся Тим.

— Уже одиннадцатый час.

— Чего? — былой живой голос возвратился к Тиму. Его растения — единственное, что способно было вернуть его в мир живых. — Едем скорее же! Что стоишь?

— То есть я виноват, что вы не проснулись вовремя?

— Можно я позже приеду, пожалуйста, — перебила Сэда.

— Да, можешь вообще устроить выходной. Ты все равно толком не помогаешь.

Я промолчала. Даже глаза не закатила. Мне нужен этот день, чтобы прийти в себя. И меня ничего не держало в реальности, чтобы заставить себя двигаться.

Пока я лежала на влажной простыне, Тим успел выпрыгнуть из постели, напялить рубашку, но не выглаженную, а со складками. Это так было непохоже на него. Брат пытался застегнуть ширинку джинсов, но его пальцы так ужасно тряслись, что я закрыла глаза. Всегда собранный и идеальный Тим за ночь кошмаров превратился, грубо говоря, в меня.

Привстала на постели, чтобы попрощаться с ребятами. Тим быстро обнял меня и чмокнул в лоб, я потянулась к Сэду для объятий, но он толкнул меня пальцем в лоб, и я упала на мягкую, но влажную перину.

— До встречи, сестричка, — Сэд называл меня так с тех пор, как увидел. Он знал, что мне не нравилось, но ему приносило удовольствие видеть мои разозленные глаза. Но сейчас мне не до эмоций. Я высохла. Зато его гирлянда все равно переливалась перламутром. — Не спи, ладно? — он включал старшего брата, копировал Тима. Так продолжалось много лет. Ведь они школьные друзья, да и учились мы в одном месте. Странно, что я никогда не видела его родителей. И вообще мы тусовались обычно у нас. Его дом — загадка для меня. Бьюсь об заклад, в его вещевых шкафах были спрятаны виселицы.

— Надеюсь, тебя собьет машина.

— Я буду просто счастлив, — Сэд подмигнул мне, выходя из комнаты.

— Вечером поговорим, — серьезно сказал Тим. Он побрызгался одеколоном и вышел вслед за другом.

Лежала я минут двадцать. Смотрела в потолок, стараясь стереть из памяти серых недозмей из сна. Мне не хотелось спать следующую ночь. Я теперь боялась не проснуться.

Но есть одно значительное НО. Эту ночь я спала с Тимом, держась за его руку. И управлял сном тоже он. Точнее пытался. Пока его разум не начали жрать твари. Следовательно, последующую ночь я буду спать одна, как и всегда. Но мне все равно страшно… вдруг все снова перевернется вверх дном. Мне боязно даже думать, что было, если бы Сэд нас не разбудил. Мы бы все равно проснулись, или нет?..

Белая толстовка Сэда пахла классными духами. Сама того не замечая, я секунд сорок нюхала его одежду. Если б не его стремный характер, возможно, я бы влюбилась в него. Правда, мне было бы лет тринадцать. Да, кого я обманывала. Я бы его никогда не смогла полюбить.

Надо что-то поесть. В животе было пусто, как в ночном клубе днем. Пошла в стерильную кухню. Как обычно, ничего на столе не было, на столешнице тоже. Вся еда в холодильнике. Нарезала колбасу на белый хлебушек, положила сыр для сэндвичей сверху и отправила в микроволновку на тридцать секунд. Салатовый чайник и так горячий, можно не кипятить.

— Доброе утро! — из дверей показался папа. Он был в спортивном черном костюме. Папа ласково улыбнулся, но ответной улыбки не дождался. Я игнорировала его слова и вытащила горячий бутерброд из микроволновки. Поставила тарелку на стол, налив чай, и уселась удобнее. За отцом подтянулась и мама. Вот зачем им лезть ко мне?

— У нас отпуск начался. Не хочешь поехать с нами по магазинам? — она скопировала улыбку папы.

Я смотрела на них тупыми глазами и жевала очень вкусный бутерброд.

— Почему ты игнорируешь? — расстроилась мама.

— Да, мне чего-то не хватает.

— Чего же, родная? — папа думал, что я обратилась к ним, но я разговаривала сама с собой.

— Точно. Мне нужно что-то сладенькое, — встала и открыла шкаф над раковиной. Обычно там хранились сладости. Я достала шоколадные печеньки, громко захлопнула шкаф и уселась дальше трапезничать.

Они сели рядом и взяли меня за свободную руку. А мне делать есть что, поэтому я выдернула кисть и ушла из кухни.

— Хотя бы посуду помой, — не упускала возможности пообщаться со мной мама.

— Замолчите уже а, вы переигрываете, — злостно ответила, уже окончательно и бесповоротно покинув кухню.

Лучше бы я поехала в этот цветочный магазин, а теперь придется искать занятие вне дома, потому что тут были они.

Зашла в свою комнату, натянула короткую маечку, черные джинсы. Подошла к куче барахла под названием «одежда» и начала рыться в поисках носочков. Черные и короткие, по мне. Ненавидела белые. Они сразу пачкались, стирать приходилось каждый раз. И не всегда добивалась белоснежного результата. Сегодня вообще дождь хлестал. Убрала обратно ненужные вещи и заметила папку со своими грамотами.

Олимпиада. Русский язык. Второй этап. Олимпиада. Литература. Первое место. Диплом победителя. Сертификат участника. Русский медвежонок. Пою мою республику. Олимпиада. Финалист. Грамота. Призер. Олимпиада. Диплом. Первое место. Второе место. Грамота. Диплом. Третье место. Участник. Лучший фильм. Золотой сценарий.

Как же много бумаг. И я ведь этим горела. Участвовала во всех конкурсах и старалась побеждать, у меня была огромная стопка тетрадей по подготовке к олимпиадам. Но, конечно, аккуратной стопки уже не было. Тетради валялись в разных местах вперемежку с фантиками, книгами, учебниками. Да уж, надо сдать их обратно, библиотекарь мне названивал уже второй месяц.

Почему я видела его голубые глаза? Снова и снова. Вот же он. Край фотографии. Торчал и хотел привлечь все мое внимание. Не могла перебороть тягу к нему. Достала фотографию и запялилась. Какие мы красивые. Я в воздушном голубом платье, настоящая принцесса. А он смотрел на меня такими нежными глазами, что я хотела все вернуть назад. Но у времени была одна невероятная особенность — оно не подчинялось нашим желаниям. Время преподносило нам ценные уроки, которые мы запоминали на всю жизнь. И оно любило ранить или наоборот лечить. Ни у кого не было власти над этой силой.

На оборотной стороне фотографии надпись, которую я знала наизусть. Почерк такой аккуратный, что хотелось выставить работу на конкурс по каллиграфии. Слова были прекрасны: «Я всегда буду любить моего дорогого Джима. А если получится, что мои чувства угасли, значит, угасла и я. Значит, я умерла. Иначе быть не может».

Не могу поверить, что была так уверена в себе. Жизнь может дать тебе в лицо такую пощечину, что даже не получится вздохнуть. Видимо, я получила самый ужасный удар в лицо.

Близкие люди могли превратиться в незнакомцев. Теперь они играли другие роли, надевали непривычные маски и стирали из памяти чувства, которыми жили.

У меня навернулись слезы, но я живо их смахнула. Не могла себе позволить быть такой слабой. Сердце разрывалось. И дело было не только в Джиме. В родителях тоже. Ведь семьи не было. Не было чертовых родителей. Одни отголоски.

Снотворное валялось на полу. В маленькой бирюзовой коробочке. Я так любила видеть сны, что иногда употребляла таблетки под названием «Элив». Но то были прекрасные сны, а сейчас полная фигня. Не хотела видеть снотворное. Взяла коробочку и закопала еще глубже в хлам. Хлам, хлам, хлам. Включила Нирвану на полную громкость и начала танцевать в этой вонючей куче. Топтала шмотки, мяла фотографии. Это мне не было нужно. И это. ООО! Мое выпускное платье. Мы купили его за полгода до праздника. В дорогом красивом магазине. Как обидно, что я так и не смогла его надеть.

Даже не заходила в Инстаграм для просмотра историй одноклассников с выпускного бала. Не знала малейших деталей единственного праздника в жизни. Платье как у принцессы было бы у меня.

Музыка сотрясала стены, а я разделась полностью и надела платье. Подошла к зеркалу. Даже, если за окном лил дождь, я видела в отражении невероятный блеск. Как будто меня облили волшебной серебряной пыльцой. Я хотела быть синим морем, выливающимся в солнечный блеск. Или синим дождем, пронизывающим атмосферу сквозь солнце. Да! Синее и блестящее платье. Такого бы точно ни у кого не было.

Закружилась под музыку в красивом платье. Представила себя на выпускном. Там бы точно включили Макsим, а точнее ее песню «Нежность». И я бы кружила с Джимом. Включила эту песню и представила себя в его объятьях.

Но слова кончались, певица перестала петь. И снова Нирвана. Как будто некое напоминание очнуться. Взяла ножницы и разрезала платье напрочь. Порвала в клочья, представила себя на месте тряпки. Как бы я хотела, чтобы меня также бесповоротно разорвала какая-нибудь неуравновешенная девочка.

От синего серебра остались грустные лохмотья, слабые клочки, которые я тоже жестоко искромсала на бесчисленные кусочки. Теперь в зеркале была не принцесса в синем звездном платье, не чудесное море и не волшебный дождь. Теперь это была настоящая я. Без намека на фальшь. Верх разрезан пополам, я всмотрелась в свою напрягшуюся грудь. Пышная юбка до пола теперь больше походила на обноски несчастной рабыни. Лоскуты зигзагами снисходили лишь до колен.

Чтобы закончить начатое, поднесла огромные железные ножницы к разрезу верха и искромсала платье окончательно на две части. Я словно вырезала себя из жизни. Оказалась голой. А в глазах, как обычно, ничего не происходило. Никакого явления.

Не видать мне королевского обличья. Ох, как не видать. Ко мне подошел Марс, виляя огромным пушистым хвостом. Его зеленые глаза прожигали насквозь тупостью. Сейчас они очень даже были в тему. Мне не казалось это странным. Пушистик направился к куче барахла и спрятал свою голову в вещах, как страус. Он повернулся ко мне задом? Его хвост так и торчал стороной ко мне, а хвост лениво поднимался и опускался.

Услышала шаги родителей. Они говорили о магазине. Наверное, собрались сделать покупки на неделю: продукты, туалетную бумагу, салфетки, тряпки, чистящие средства, наполнитель для Марса и корм, вообще всю жизненную утварь. Они очень хорошо играли роль. А мне больно смотреть на это. Очень. Как будто все было, как раньше.

Внезапно услышала уведомление о сообщении. Мне очень редко удавалось заметить этот звук после аварии и весеннего бала. Тогда от меня отшатнулись все. И правильно. Я бы сама от себя отшатнулась. Интересно, кто мне написал? Либо оператор связи предупреждал об аномальной жаре, либо Тим отправил смешную картинку. Но не думала, что сегодня ему было до смеха.

Ввела пароль на телефоне: 12.03.2018. Разблокировала. Не верила своим глазам. Сообщение от человека, чувства к которому до сих пор не удалила из сердца. Джим написал: «Давай поговорим, пожалуйста. Встретимся у меня дома? Когда тебе удобно?»

Бам, бам, бам. Удар, удар, удар. Мощный заряд тока пробил меня насквозь. Я не могла успокоиться, руки дрожали, сердце сходило с ума от огромного количества ударов. В животе что-то странное. Подобие бабочек?

Так, остановись. Я не знала причину нашего разговора. Возможно, что-то случилось. Мгновенно взяла себя в руки и ответила: «Могу приехать через час». Я не стала тянуть время с ответом, как делали девчонки. Зачем? Если я видела сообщение, если это сообщение мне нравилось, если я любила отправителя. Люблю… Не любить его невозможно. Слепо выбрала путь чувств, а не разума.

Побежала в душ, намылилась самыми ароматными гелями и шампунями. Проскрабировала тело, намазалась кремами. Я впервые чувствовала себя живой спустя несколько месяцев. Хотела извиниться за случившееся в клубе. Я так соскучилась по нему. Ведь он ни в чем не провинился. Увидела его красивое небо глаз. Сердце екнуло. Да, только ради его глаз я жаждала встречи. Мне бы хватило.

Даже страшный сон Тима отступил на второй план. Это был лишь сон, уже твердо уверилась я.

После душа я все-таки вытерлась полотенцем. Хотела выглядеть красиво и прилежно. Даже волосы феном высушила. Мы с Тимом сегодня поменялись местами. Он проспал на работу и убежал в мятых шмотках. А я тщательно собиралась, ухаживала за собой, подкрашивала губы, Джим любил этот цвет. Надушилась до жути дорогим духами и вызвала такси до его дома. Не могла ждать. Быстрее.

На мне уже белые джинсы и рубашка такого же цвета. Серьги остались на месте, тронула стрелу в ухе дрожащими от волнения пальцами. Когда вышла из дома, все еще лил дождь. Ливень. Такси подъехало. Подбежала к нему сквозь капли. Мне нравилось ощущение. Так нравилось, что я села в машину с улыбкой на лице.