Бесплатный фрагмент - Лирика для всех

От автора

Мне давно не давала покоя идея выпустить небольшую книжку, посвященную анализу стихотворного произведения. Не раз предлагали сделать это коллеги по «Северному огоньку» — сургутскому городскому литобъединению. Я все отговаривался недостатком опыта, и нехваткой времени. Но время нашлось. А когда подсчитал, что в литобъединении занимаюсь более 20 лет, плюс к тому — посетил не менее 25 литературных семинаров областного и окружного значения, то отпало и второе основание для отсрочки.

Вдохновил пример известной познавательной серии книг «Эврика», а особенно брошюра Перельмана «Занимательная математика», которую я с увлечением перечитал несколько лет назад. Ну, уж если о математике и других серьезных науках можно написать увлекательно, то о поэзии, тем более, подумал я. Дело за малым. Начать, да закончить.

В недрах моего компьютера пряталось изрядное количество заметок и размышлений на эту тему. Как в армейском альбоме там хранились цитаты и выписки, небольшой конспект поэтики Аристотеля, схемы и таблицы пригодные для разбора стихотворений. Попутно выяснилось, что много подходящего материала сохранилось и в бумажных записных книжках, кое-что приберегла память. Можно было начинать. И я начал «ваять».

Но, по обычаю, первый блин комом. Начало, посвященное общим вопросам поэтики, вышло чересчур отвлеченным. Когда принес его на одно из заседаний нашего клуба, и торжественно зачитал, то с удивлением обнаружил, что лица внимательных слушателей вытягивались и скучнели с каждой минутой.

— Разве не интересно, то, что я прочел? — спросил я своего заместителя, автора «Юбилейной песни нефтяников» Аркадия Летова.

— Да, интересно, но слишком философично, чересчур много научной терминологии. Попробуйте рассказать о том же, но попроще.

Рассказать попроще оказалось непросто. Много раз я порывался бросить начатое, откладывал работу надолго, но какая-то внутренняя сила заставляла меня возвращаться, двигаться дальше и дальше, придумывать все новые способы для облегчения тяжеловесного текста.

Вначале пытался рассказать обо всех поэтических инструментах сразу. Потом разделил книгу на главы, которые образовали взаимодополняющие пары. В конце концов, отбросил всякую научность, и дал частям названия по самым ярким примерам.

Что из этого вышло — судить Вам.

Сергей Сметанин.

Стихи слагаются из слов

Стихотворение — сильнодействующее средство общения. Не зря со стихов начинали наиболее торжественные концерты и представления. Не зря к стихам прибегали влюбленные всех времен и народов, когда не было других способов обольстить красавицу. Не зря сочинялась убийственные эпиграммы или не менее действенные частушки.

Но, как бы ни разнились формы и цели стихотворения, вся поэзия состоят из одного материала. Материал этот — слово. Да, в любом, даже гениальном произведении поэтического искусства нет ничего, кроме слов.

И слова эти чаще всего принадлежат к разряду самых обыкновенных, найти которые можно в любом общедоступном словаре. Что же делает их гениальными? Что наполняет очарованием их произнесение вслух и делает приятным одно только воспоминание о них?

Почему они запоминаются так, что слова, единожды услышанные в детстве легко воспроизводятся человеком и в 18, и в 30, и в 70 лет?

Секрет этот — не что иное, как расположение слов относительно друг друга. Во-первых, надо, чтобы ударные и безударные слоги образовали правильно повторяющуюся схему. Звуковой повтор — мощнейшее поэтическое средство.

Добиваются его путем инверсии — что есть изменение порядка слов в предложение. А. С. Пушкин ставил инверсию на первое место в ряду поэтических приемов.

Поэтические средства таковы, что позволяют организовать речь поэта по законам и логики, и мелодики одновременно. Правда, мелодические ресурсы речи не так многообразны, а в письменном виде кажутся особенно скудными.

В самом деле, запись метрической схемы стихотворения сильно проигрывает перед записью мелодии нотными знаками, хотя, как мы знаем, нот всего семь. Дело в том, что метрических знаков всего два: "-" и "`-». С их помощью записывают последовательность ударных и безударных слогов стиха.

Кстати, существует стихотворение немецкого поэта Моргенштерна, которое невозможно произнести, так как оно состоит из одних метрических знаков. Вот как оно выглядит.

Ночная песнь рыбы

Но в действительности музыкальных ресурсов речи оказывается достаточно. Творчество многих поэтов справедливо признается образцом красноречия, напевности, звуковой ясности и чистоты.

«У лукоморья дуб зеленый,

Златая цепь на дубе том,

И днем и ночью кот ученый

Все ходит по цепи кругом…»

— Скажи-ка, дядя, ведь недаром,

Москва, спаленная пожаром

Французу отдана?..

«Однажды в студеную зимнюю пору,

Я из лесу вышел. Был сильный мороз…»

Кто не знает, кто не декламировал этих стихов, знакомых нам с раннего детства. В памяти русских читателей сохранились многие строфы классиков. Никто не смог бы упрекнуть авторов этих строк в неясности, невыразительности, неестественности речи. Но редкий из произносящих звучное стихотворение вслух, осознает жесткую метрическую схему, по ступеням которой идет сама декламация.

На незначительных отклонениях от традиционных метрических основ, построено все многообразие мелодических средств поэзии.

Недавно, пытаясь найти в сборнике Бальмонта его чрезвычайно распевное:

Я мечтою ловил уходящие тени,

Уходящие тени догоравшего дня.

Я на башню всходил, и дрожали ступени,

И дрожали ступени под ногой у меня,

наткнулся на его стихотворение «Бубенцы» и, в который раз поразился великой способности человеческой речи подражать. Рассыпчатый звон, перезвяк и мелкий грохот конской сбруи, украшенной бубенчиками, заливистое пенье колокольчика под дугой так и брызнули на меня с книжной страницы.

В свое время часто приходилось разъяснять молодым авторам важность верного применения метрической схемы. Чаще всего неопытные авторы сбиваются в подсчете стоп, меняя их количество от строфы к строфе. Бывает, неожиданно сменяют тип рифмы, переходя с женской на мужскую и наоборот.

Они нарушают волшебство которое вызывается звуковым повтором, предвосхищением звукового повтора, надеясь на то, что читателя очарует сам выбор темы, само содержание произведения. Увы, они запутываются в словах.

В скульптуре для одного и того же изваяния могут применяться дерево, металл или мрамор. Но мастер умело сочетает разные материалы в одном произведении. Нелепо смотрелась бы статуя, одна часть которой деревянная, а другая металлическая.

К сожалению, неразвитый поэтический слух частенько не замечает подобной же разницы в словесном материале. А ведь мужское окончание «царь» значительно отличается от дактилического «царственный» или гипердактилического «царствующий».

Что ж, «по-свойски» читатель может простить эту царственную глухоту, но он же может по-свойски отложить книгу подальше.

Есть простейшие способы развития поэтического слуха. Вот два забавных упражнения. Попробуйте произнести стихотворную строчку в два раза медленнее обычного. Прочтите в таком темпе стихотворение целиком. Затем прочтите его как обычно, и вновь замедленно. Поупражняйтесь в таком необычном чтении. Через несколько дней занятий вы почувствуете, что ваше звуковое восприятие значительно обогатилось.

Начните читать какое-либо стихотворение вслух, причем, каждый четный стих произносите в виде «ла-ла-ла» или «та-та-та» — заменяя слоги на ничего не значащие сочетания звуков. Прочтите так весь текст до конца. Затем наоборот начните его с «ла-ла-ла», произнося четные стихи строго по тексту. Это упражнение так же поможет вам лучше почувствовать метрическую основу произведения.

Вы, конечно, давно поняли, что каждое слово в лирическом произведении подчиняется одновременно двум законам.

Первый закон — закон метрической формы. Метрическая основа требует обязательной привязки ударных и безударных слогов к предназначенным для них местам. Согласно первому закону стихотворная речь делится на стихи, строфы, может украшаться рифмой и цезурой.

Второй закон — это закон обычной прозаической речи, согласно которому в каждом предложении есть подлежащее и сказуемое, и другие члены предложения. Этот закон никуда не исчезает и в поэзии. Согласно этому закону расставляются точки, запятые и другие знаки препинания.

Подчинение метрической схеме значительно влияет на склад речи. Для того чтобы она вместилась в «прокрустово ложе» стиха авторы заменяют некоторые слова синонимами (сходными по значению). Часто вместо прямого названия предмета применяют описательные выражения (перифразы) и, наоборот, придумывают новое слово для обозначения какого-либо описательного выражения (неологизм).

Таким образом, воплощение идеи произведения дается самому автору ее порою не сразу. Не сразу выдающееся произведение искусства может дойти и до адресата. Для того, чтобы достичь полноценного эстетического восприятия, нужно найти и сохранить соответствующий настрой. Как Вы думаете, можно достичь этого вне ритмики?

Из опыта многочисленных выступлений на вечерах поэзии мне известно, какую роль может сыграть стихотворное предисловие к основной программе. Оно может быть самым незначительным по содержанию — этакая присказка! — зато форма вводит слушателя в необыденный мир стихотворной гармонии.

И, декламируя поэтические произведения, понимаешь, как мешает возникающая порой необходимость перейти на прозаическое пояснение, как жестоко нарушает оно ту незримую связь между исполнителем и аудиторией, возникающую на волнах ритмики заложенной в стихи.

Метрическая форма лирики способствует воздействию не столько на рассудок, сколько на другие свойства человеческой души. В отрочестве, прочитав есенинское «Не жалею, не зову, не плачу…», я мгновенно выучил стихотворение наизусть, был очарован пронзительной красотой его образов, но идея шедевра открывалась на протяжении почти всей моей жизни.

Возможно, лирическая выразительность имеет свойство сходное с оптическими забавами, когда картинка видна целиком только с определенной точки зрения. Только зрелый автор свободен выбрать, какая степень ясности предпочтительна и достижима в каждом его произведении и в каждой части.

Нужен ли басне припев?

Лирика — литературный род, охватывающий разные стихотворные жанры. Это сонет, романс, элегия, и множество других. Большинство из них написаны как бы для исполнения в сопровождении музыкального инструмента. Однако они прекрасно существуют в мировой культуре и отдельно от музыки. Дело в том, что звучащая речь практически любого языка богата и разнообразна. В ее лучших образцах можно услышать настоящую симфонию.

Однажды Юрий Александрович Гончан — тоже сургутский автор, показал мне свеженаписаную басню. Что меня удивило вначале, так это ее краткость. В трех строфах Гончан умудрился изложить весь сюжет и вывести мораль, без которой, как известно, басен не бывает. Подивился я и другой особенности текста. Стихи были короткие и почти одинаковые по длине. Три строфы, напоминая собой три аккуратных кирпичика, как-то особенно знакомо темнели посередине листа. Я покопался в памяти, и тут же всплыло: недавно пришлось перелистывать старый песенник, и там в глаза бросались такие же аккуратные куплеты. Они, правда, перемежались буквами «Пр.:», что означает «Припев».

Я не сказал Юрию Александровичу о своем воспоминании, но о ритмике стихотворения мы все же основательно поговорили. Мы вспомнили классические басни Крылова, Демьяна Бедного и Сергея Михалкова — подавляющее большинство из них были написаны неравносложным стихом. Басни Эзопа и Лессинга вообще были написаны прозой. Ритмика Лафонтена и Батюшкова также не отличались излишней строгостью.

Стало быть, требовать от басни, чтобы она была написана строгим трех- четырех- пяти- n- стопным ямбом или хореем так же нелепо, как и снабжать ее припевом.

Что же касается романса, то припев ему не помеха. Коль скоро строфы его обнаруживают родство с песенными куплетами, то и по форме они должны быть подобными. Тут уж, равностопность, как говорится, приветствуется.

Смысл лирического произведения, по-видимому, сводится к тому, чтобы дать автору выговориться. Где-то у Пушкина есть наблюдение, что влюбленный, осознав свое чувство, непременно ищет наперсникаслушателя. Ему невмоготу — нужно поделиться переживаниями, рассказать о своих чувствах.

Разумеется, высказаться необходимо, для того, чтобы стать настоящим хозяином своих новых впечатлений. Нельзя же быть исключительно лицом страдательным, все время плыть по течению своих ощущений. Лира под рукой — прекрасный выход. Желающий может поведать о чувствах не только наперснику, но и кому угодно.

Разница между поэтическим рассказом и любым другим только в том, что первый строится по законам поэтики. Основной закон поэтики — закон художественной гармонии (не путать с художественной правдой, о которой мы тоже в свое время поговорим).

Гармония — строй, соразмерность, соответствие частей произведения. Помогает ее добиться продуманная композиция [со-положение (частей)].

В сонете гармония достигается четкой равностопностью, противопоставлением первых двух строфчетверостиший, а затем вариацией из 6 стихов. Заключительные стихи группируются по-разному, в чем и может проявиться авторская свобода выбора.

Апрель 2000 года порадовал следующим письмом, полученным по электронной почте. Я получил его для «Северного Огонька» из Алма-Аты:

«Открылся новый поэтический конкурс «Магия твердых форм и свободы» — . Приглашаем Ваших авторов стать участником конкурса в любой из семи номинаций: триолет, рондо, рондель, секстина, сонет, танка, и верлибр.

Искренне Ваша Ольга Маркова.»

На приглашение откликнулись Нина Петровна Галочкина и Георгий Карожанович Ешимов. В жанре сонета выступил Ешимов. Вот его текст:

Колыбельный сонет

Плоти комочек живой, айналайн,

Выпростал ручки, скорей вырастай!

Ждут аргамаки — уздечки звенят,

О, мой батыр, ты догонишь меня?

Месяц осветит дорогу твою,

Звонкий булат защитит от беды…

Мирно цветут в Семиречье сады,

Спи, мой единственный, баю-баю.

Солнце на счастье к жилетке пришью,

Пусть осушает дорогу твою.

Cпи, набирайся жизненных сил…

Счастья слезой одиноко взгрустну

— Завтра поедем с тобой в Астану…