Бесплатный фрагмент - Лето в деревне — 4

Лето в деревне 4 или Тайна Заброшенного кладбища

Привет, друзья! Это опять-таки я — Август Работин! Итак, давайте вспомним о моих ранних приключениях, чтобы вы вспомнили их и насладились продолжением. В начале лета мы поругались с местным алкоголиком Толиком, развенчали миф о ведьме и нашли её сокровища, а ещё прославились на весь мир, когда нашли утраченный фильм Ивана Мухина «Полночь на кладбище». Это был первый русский фильм ужасов про зомби!

С того приключения прошли 2 недели. На огородах уже зрела клубника, и мы объедались каждый день, но ещё и каждый день мы работали! Поливали, пололи, собирали. Как раз сегодня наши бабушки и дедушки дали нам выходной. И не просто выходной, а разрешили ночёвку в нашей штаб-квартире! Об этом мы мечтали с начала летних каникул! И именно ради этого мы всю неделю усиленно помогали бабушкам и дедушкам.

Рано утром, мы помогли полить огороды и отправились на заслуженный отдых. Бабушки дали нам с собой целую кучу еды: пельмени в термосах, бутерброды, сосиски и прочие вкусности. Ребята мечтали провести чудесный день в штаб-квартире. Они встретились на повороте улицы Зелёной, все с пакетами, термосами и рюкзаками. В рюкзаках и пакетах находились полезные вещи для штаб-квартиры и гамаки, в которых мы собирались спать.

Я довольный уже хотел озвучить наши планы, как Зорро на меня цыкнул и прижал палец к губам. Я сначала не понял в чём дело, а он одними глазами показал в сторону, куда нужно посмотреть. Я слегка повернул голову влево и увидел, за кустами торчит взъерошенный хохолок одного противного деревенского мальчишки — Пашки Казявкина. Этот отвратительный малый нас ненавидел, и всё время за нами подсматривал. А после грандиозного успеха с найдённой плёнкой немого кино, он стал шастать за нами попятам. Хотел нажиться на нашей славе. Мы поняли, что он от нас не отвяжется, и нужно увести его от нашей штаб-квартиры подальше. Мы дождались остальных, всем был дан сигнал, что за нами слежка. Мы пошли с тяжёлыми рюкзаками за плечами прямо по дороге.

Вскоре Танк шепнул, что к вредному Казявкину присоединились и другие деревенские ребята. Мы стали идти быстрее, вот уже и деревня кончилась. Прятаться особе негде, а они всё идут за нами и неумело прячутся в траве.

— Смотрите, впереди поворот! — шепнула Зинка. — Давайте резко рванём вперёд. А там оторвёмся!

Мы всё молча, кивнули и кинулись вперёд. Бежать с тяжёлым рюкзаком на плечах очень трудная задача, он всё время бил меня по спине. Едва мы скрылись за поворот, Зинка сказала не громко:

— Ребят, побежали вот в эти кусты! Быстро! Пока они не видят нас!

Мы повернули в густые заросли высоких кустов вербы и молодой поросли клёна. С трудом продравшись сквозь них, мы уткнулись в старый чугунный забор, с облупившейся чёрной краской. Зинка увидела дыру в заборе, и мы все ползком пролезли за ограду, и замерли на корточках. Каждый закрывал рот, чтобы громко не дышать, но это не очень удавалось. Казявкин с дружками тоже запыхались, они остановились на повороте, крутя головой по сторонам.

— Куда они делись? — зло спросил Казявкин. — Вот же хитрые морды! Куда они могли деться?

— Пашка, да они дальше побежали!

— И толстяк? — спросил с сарказмом Казявкин. — Они спрятались где-то недалеко…

— Тогда вот в этот околок они пошли. С этой стороны заросли, не продаться, а тут легко пробежать можно!

— Ладно, сначала лес проверим, потом и заросли на всякий случай.

Едва деревенские ребята углубились в околок, Зинка зашипела:

— Давайте спрячемся ещё глубже, чтобы они не нашли нас. Зорро, распуши кустарник, чтобы дыру не было видно! Мы проползли через заросли ещё одного ряда кустарников и оказались сразу у странного сооружения: из земли торчала крыша дома со стрелкой наверху. А рядом стояли и лежали странные домики на столбах, на некоторых ещё видна голубая краска.

— Это что? — спросил Танк. — Это землянки что ли? В таких домах люди жили до войны?

— А вот валяются скворечники древние или кормушки для птиц, — сказал Зорро, — наверное, люди в старину птиц любили.

— Не знаю, — сказал я. — Это больше похоже, будто дом в землю ушёл и осталась одна крыша. Может, войдём внутрь и там спрячемся?

— Стоять всем и не двигаться! — вдруг сказал громко Варяг. — Не дома это, и не кормушки для птиц! Это старинные могилы! И не смейте внутрь входить! Нечего… тревожить… их.

— Какие это могилы? — возразила Зинка. — Это же деревянный дом!

— Нет, такие могилы были у древних поморов и старообрядцев, — ответил Варяг. — Мы изучали по истории старообрядцев и их обычаи. Они для мёртвых строят домовины, а рядом восве не скворечники, это своеобразные памятники над могилами. Раньше памятником для могили служил или деревянный крест или вот такой домик на деревянном столбе, который называется голбец. Это всё вокруг древние могилы!

— Что нам делать? Сейчас деревенские нас найдут! — засуетился Рокки.

— Посмотрите туда, — сказала Зина, показывая пальцем. — За этими древними могилами, уже идут могилы с каменными памятниками. Смотрите, какие огромные статуи и надгробные плиты. Мы с лёгкостью затеряемся там!

Выбора не было, и ребята очень аккуратно обошли домовины и деревянные кресты самого старинного места на кладбище, а за ними стояли более понятные памятники. Но эти памятники были современным не чета. Каждый был уникальным произведением искусства!

Я прошёл мимо надгробной плиты, которая лежала на могиле, и там был выбит профиль покойного и надпись на незнакомом мне языке. Сразу за этой плитой стоял высокий, очень высокий гранитный памятник, где была выбита и окрашена золотистой краской надпись «Василий Бабанов, 1895». Я спрятался за ним. Куда спрятались остальные ребята, я не заметил.

Едва мы спрятались, раздались голоса наших преследователей.

— Где они? Кусты проверил? — недовольно командовал Козявкин.

— Да, никого здесь нет! — ответил ему другой голос. — Здесь сплошной забор, не пролезешь и не перелезешь. Здесь их точно нет. Может, за поворотом они спрятались?

— Точно! Пойдём быстрее, пока следы не исчезли.

Деревенские ребята ушли, наступила тишина. Я на всякий случай прошептал:

— Кажется, они ушли.

Я нашёл глазами друзей, которые прятались за соседними памятниками, и посмотрел на каждого, но вдруг понял, что не вижу Зинки.

— Где она? Где Дьявольский огонь? — испугался я.

Только сейчас мы все заметили, что Зинки с нами нет! Мы в ужасе стали осматриваться по сторонам. Кричать мы не могли и потому шептали её имя.

— Что вы шипите, как змеи? — вдруг раздался её голосок откуда-то справа. — Деревенские дети уже далеко.

Мы обернулись на её голос и увидели её сидящую на окне с разбитыми стёклами, какого-то небольшого здания с куполом и витражными окнами. В здание вела лишь одна чёрная железная дверь, которая была закрыта на массивную цепь и амбарный замок.

— Что ты делаешь? — завозмущался Танк.

— Это похоже на меленький дворец или маленькую церковь. Мне интересно, что внутри.

— Не надо, — сказал Варяг. — Это не домик! Это склеп! Вон надпись… правда на каком непонятном языке. Я в школе учу немецкий и это не он.

— А я учу английский, — сказал Зорро. — И это не он.

— А я учу испанский, — сказал Танк. — И хотя я не очень преуспел, но это точно не испанский.

— Я знаю, что это за язык, — ответил Рокки. — Это французский. Здесь написано: «Amaury Le Prince, 1924. Si tu veux résoudre le mystère, regarde-moi.»

— А по-русский? — Спросил я.

— Амори Ле Принц, 1924. Хочешь узнать тайну, загляни в меня».

— Это что за бред? — спросил Танк. — Куда заглянуть? В могилу что ли?

— Это склеп, значит гроб не в земле, а внутри!

— Да, ребята, здесь круто, спускайтесь сюда, — крикнула Зинка. — Здесь на стене тоже какая-то фраза на французском.

— Нет-нет-нет, — сказал Танку. — Давайте не будем, а?

Но ребята его уже не слышали. Рокки первым залез в склеп, через разбитое окно, за ним уже шли остальные.

В склепе было пусто, лишь у окна была небольшая каменная гробница, которая была, словно чужеродным элементом и не принадлежала этому склепу. Камень был когда-то разрисован цветными красками, но они уже почти выцвели, только кое-где остались чёрный, красный и синий цвет. С боку гробницы была прикручена медная дощечка, почти сгнившая от времени, но на ней всё ещё можно было прочесть: «Voici le gardien des secrets. Les clés sont en dessous.»

— Рокки, что это значит?

— Здесь покоится Хранитель тайн. Ключи под ним.

— Это очередная тайна! — воскликнул Варяг.

Зинка легла на пол, выложенный странной мозаикой, и стала искать те самые ключи под гробницей. В этот момент Танк, пыхтя, как чайник, с трудом пролез в окно. Его кроссовка зацепилась за гвоздь, он повис, как рыба на крючке. Друзья подбежали и с силой рванули его на себя. Вдруг нога выскользнула из кроссовка, который остался висеть на гвозде, а друзья рухнули на пол, который обрушился под их весом. Все шестеро дико закричали от ужаса, но их крик заглушила земля, осыпающаяся в пустоту. Дети летели вниз по крутому спуску. В какой-то момент они замечали гнилые углы гробов, высунувшиеся костяшки скелетов, или даже лысый череп, который мелькнул между корнями дерева. Они кричали, но их крик был слышан только червям и кротам. Наконец они с силой ударились о мощную железную дверь. Темнота была непроглядная.

— Фонарик! — сказал Варяг. — У меня есть фонарик.

— И я специально купила новый фонарик для нашей ночёвки, — сказала Зинка.

— А у меня и фонарик, и телефон с собой!

— И у меня!

Дети тут же зажгли фонарики и осмотрелись. Они ударились о странную в дверь с иллюминатором и со странным рычагом справа, где обычно находится замочная скважина. Рядом с дверью была прикручена очередная пластина с надписью. Однако эта пластина выглядела, как новая, только слегка пыльная.

— Пошли назад…

— Нет, подожди, — сказала Зина. — Рокки, а что здесь написано?

— «Seule la Naissance ouvrira la porte.» — прочитал Абель. — «Лишь Рождение откроет дверь». Рождение с большой буквы, это что-то значит.

— Нет, хватит! — сказал Танк. — Я не желаю находиться там, где мёртвые!

Он развернулся и попытался вернуться назад, но спуск был слишком крутым и он обвалил часть штольни. Дети обернулись и услышали жуткий шорох.

— Что это? — спросил Зорро.

— Похоже… Похоже на шорох… земли! — сказал я с ужасом, когда осознал что происходит. — Нас сейчас засыплет! Похоже, склеп обвалился! Открывайте дверь! Назад пути нет!

— Но как? — закричал в панике Зорро.

— Рычаг на двери, и канавка с пазами есть. Значит нужно провести по нужным пазам рычаг и дверь откроется. Нужен знак! Раз Рождение с большой буквы, значит это знак рождения! — рассуждал вслух Рокки. — Есть ли какой-нибудь знак Рождения?

— Я не знаю… — послышалось со всех сторон.

— Ну… — сказа нерешительно Варяг. — Есть магический знак Рождения. Каббалистический…

— Какой-какой? — переспросил Зорро, но тут им под ноги посыпалась земля.

— Вводи! — хором закричали ребята. Их охватывала паника, и казалось нечем дышать.

Огнеслав взялся за рычаг и стал вести его по ячейкам, составляя только ему известный знак. Земля всё прибывала, и мы жались к двери, которая загудела, и вдруг раздался громкий щелчок, дверь открылась! Мы не ожидали этого, потому упали внутрь, и только Зорро подскочил и с громким стуком закрыл дверь. Магнитный замок сработал. А мы слушали, как по двери бьют камни и земля. Давид посветил своим фонариком в круглое окно двери и увидел, как земля покрывает его полностью.

— Всё! Мы в ловушке, — сказал Танк, лёжа на полу.

— Прежде, чем ныть, давайте посмотрим, где это мы оказались, — сказала Зина. — Пол, похоже, выложен какими-то плитками…

— Это всё ты виновата! — закричал Танк. — Зачем тебе понадобилось лезть в склеп? Его хозяин чуть на нас сверху не упал! А теперь мы погибнем по твоей вине!

— Ой, хватит орать, — отмахнулась Зинка. — Будто я звала тебя в этот склеп! Мог бы и на улице постоять, тогда бы и обрушения не было!

— Ах, ты…

— Хватит! — закричал я. — Сейчас не время ссорится!

Мой фонарик был слишком маленьким и маломощным, ничего не было видно вокруг. Я сделал неудачный шаг вправо и моя нога подвернулась. Пытаясь сохранить равновесие, я нелепо размахивал руками, пока не повалился, как доска в сторону, об что-то больно ударился и повис на каком-то крючке. А рванувшись вперёд, на свободу я привёл в действие невидимый механизм. Вдруг что-то завыло, запищало, затрещало, застукало и что-то ослепительно сверкнуло. Мы все закрыли глаза руками, от неожиданности, но это был всего лишь электрический свет старинных лампочек, которых не было видно.

— Где это мы? — спросил Рокки.

— Вот здесь ответ, — помахала чёрной книжицей Зинка, но никто на неё не смотрел. Нам открылось странное чудо. Помещение было наполнено разными приборами, а ещё здесь было 3 двери, которые вели совершенно в разные стороны.

— Мы в лаборатории Франкенштейна, — спросил Зорро.

— Франкенштейна не существует, — ответил на автомате Варяг.

— Но это точно какая-то подземная лаборатория. Очень древняя… — сказала Зинка, осматривая большое квадратное устройство с тонкой прорезью, шлангом и множеством щёток.

— Вот только, как эти устройства работают? — спросил вслух Зорро.

— Рокки прочти уже этот «ключ», о котром говорилось в надписи на гробнице, — сказала Зина, махая книжицей.

— Почему я? — спросил он невольно.

— Потому что, вот сюрприз, там тоже всё на французском! — ответила язвительно Зинка.

— Зачем кнопка посреди стены? — спросил Давид. — Под кнопкой есть надпись: «Нетоуре ла пиесе».

Но никто не услышал его. Мальчик смотрел на кнопку, спрятав руки в карман. Затем он вытащил руки и спрятал их за спиной. Но заетм, он отчаянно и резко нажал кнопку так, буто всегда только этого и хотел.

— Зачем ты нажал на неизвестную кнопку? — спросил Танк. — А если ты пустил смертельный газ в помещение?

И словно по заказу Танка, из углов комнаты раздалось шипение.

— Это змеи! — закричала Зинка.

— Это газ! — закричал Танк.

— Что это? — раздались удивлённые голоса остальных ребят.

Тем временем шипение по углам комнаты стало громче, и по ногам пронёсся ветер, который становился сильнее. С нарастающим ветром, нарастал и звук в комнате. Вскоре он гудел так, что говорить больше не было возможности. Ребята заткнули уши и стали ждать, когда всё прекратиться. Когда, наконец, звук отключился, они с облегчением обернулись, чтобы посмотреть друг на дурга. И тут они увидели, что Зинка где-то нашла наушники и сидела в них, как ни в чем не бывало. Она сидела на одном из странных приборов и махала ногами. Когда ребята её окрикнули, она не услышала, пока они не подошли к ней, размахивая руками. Зинка сняла наушники, и поняла, что громкого звука больше нет.

— Где ты взяла наушники? — спросил Рокки.

— У двери висели, — ответила она. — Рокки, это было устройство, которое описано вот здесь.

Девочка показала Абелю страничку записной книжки, где были нарисованы, квадраты по углам помещения и кнопка на стене с надписью: «nettoyer la pièce».

— Зорро, под кнопкой написано: «Уборка помещения». Зачем ты нажал на кнопку, не зная надписи?

— Мне захотелось, — ответил он. — И кстати, ты меня не слышал, но я спрашивал про надпись.

— Зорро, не стоит нажимать неизвестные кнопки, неизвестно к чему они приведут! — наставительно сказал Варяг.

— Я согласен с Огнеславом, — ответил Танк. — Я так перепугался, что захотел в туалет. А что это было?

— Не поверите, — ответил Рокки. — Здесь на нижней заслонке в углу комнаты написано, что это «mécanisme de soufflage de poussière». Дословно это означает «механизм сдувания пыли».

— Это пылесос?! — удивилась Зинка.

— А кто изобрёл это чудовище? — спросил я.

— Для этого нужно открыть первую страницу записной книжки, — ответила Зинка. — Думаю, там всё объясняется. Вот если бы у нас был кто-то, кто знает французский, то мы бы прочили это. Подождите! Так у нас есть, тот, кто знает французский язык, но он почему-то не хочет читать…

— Прости, я был слишком обескуражен тем, что мы глубоко под землёй и вряд ли сможем сами выбраться, а если учесть, что связи здесь нет, то и сигнал мы не сможем никому послать. Никто не узнает где мы, и никто не сможет нас спасти. Может быть, мы здесь все умрём…

— Ой, глупости не говори, — ответила Зинка. — Мы в лаборатории изобретателя. Здесь точно больше одного выхода. Нам нужно просто понять в какую сторону идти и как открыть эти двери. Вот и всё. Но что бы это узнать, «Ключ» следует всё-же прочесть!

Зинкин оптимизм, пересилил наш страх, и мы все сели кто куда, прямо на странные приборы, и приготовились слушать Рокки.

— Что ж, ладно, — сказал Рокки. — Итак: «Je sens que la mort approche. La mémoire n’est plus la même qu’avant. Je dois enregistrer toutes mes actions parce que j’ai commencé à oublier les mots de passe et à me confondre dans le laboratoire.

Maintenant, mon carnet est la clé de ma mémoire.

Donc, je m’appelle Amaury le Prince, je suis un français qui est obligé de fuir vers un pays étranger…»

— Так, погоди! — остановила его Зина. — Французский язык, конечно, красиво звучит, но я хочу услышать сразу перевод. Зачем тратить время и читать всё по два раза? Читай по-французски про себя, а вслух сразу по-русски, пожалуйста.

— Дьявольский огонь, а ты не обнаглела? — возмутился Танк.

— О, да, пожалуйста, пусть он читает на всех языках сразу, мне всё равно! Это ведь не я хочу в туалет, — ответила Зина, чётко произнеся последнее предложение. Танк сразу сник и согласился с Зинкой. Рокки же увлёкся чтением и не сразу понял, что читает вслух на французском, и что кроме него никто не понимает о чём речь.

— Ладно-ладно, — согласился быстро он. — Я просто увлёкся. Вот о чём говориться на первой странице.

«Я чувствую приближение смерти. Память уже не та, что раньше. Мне приходится записывать все свои действия, потому что я стал забывать пароли и путаться в лаборатории. Теперь моя записная книжка — ключ к моей памяти.»

— Вот! — воскликнула Зинка. — Вот почему записная книжка это ключ!

— Тихо! — одёрнул её Танк, а Рокки продолжил.

— «Меня зовут Амори Ле Принц, я француз, вынужденный бежать в чужую страну».

— Значит, это всё построил Амори Ле Принц? Француз? Интересно, а как он оказался в Колбасе? — удивилась Зина.

— Если ты помолчишь чуть-чуть, мы это узнаем, — сказал раздражённо Варяг.

— «Я родился 28 августа 1841 года, в красивейшем городе Лотарингии — Мец. Мой отец офицер артиллерии и у него было много знакомых. Один из них Луи Дагер, было изобретателем фотографии. Он обучил меня химии и фотографии. Так начался мой путь изобретателя. Я получил отличное образование в Парижской школе живописи и Лейпцигском университете.

Затем я переехал к другу в Англию и довольно, долго работал в фирме по изготовлению клапанов из латуни и других механических деталей, что дало мне опыт на будущее, и я мог сам собрать любой прибор. Потом я женился и открыл свою собственную фирму по нанесению пигментной краски на металл, гранит или керамику.

Затем я переехал в США, где занимался менеджментом группы художников, которые создавали удивительные диорамы военных сражений прошлого.»

— Что такое диорамы? — спросил я тоненьким голоском, потому что боялся критики друзей, но мне повезло, Варяг, который был нашей ходячей энциклопедией, не смог отказать себе в удовольствии блеснуть знаниями.

— Диорама это такой вид живописи, при котром краска наносится художником на просвечивающую поверхность. Раньше это было зрелищное искусство. Картина могла быть полукруглой, изогнутой в форме полукруга, с подсветкой, а передний план был предметным и рельефным, как 3D-детали сейчас. Художники создавали эффекты с помощью освещения и музыки. Эти эффекты могли скрыть от публики детали, которые при смене освещения могли неожиданно возникнуть, как по волшебству.

— Это как театр кукол? — спросил Танк.

— Скорее театр теней, — ответил я. — Как я понял, диорама это объёмная сцена со световыми эффектами, немножко похоже на кино, котрого тогда ещё не существовало. Так?

— Ну да, — согласился Варяг. — Прости Рокки. Продолжай.

— «Там я вернулся к мечте записывать движущиеся фотографии. Стал работать над устройством, которое могло не только записать и сохранить движение, но и воспроизвести его в любой момент! Именно там я изобрёл хронофотографический аппарат. В 1887 году я вернулся в Англию и продолжил совершенствовать своё изобретение. И здесь я снял свои первые движущиеся картинки. Только представьте, фотография движется, а не просто стоит на месте! Это было чудом, магией! Мужчина, который не просто застыл в нелепом шаге, а он прошёл по тротуару и завернул за угол! Ещё я снял тёщу в саду, аккордеониста и прибытие поезда.

В 1889 году я увидел будущее для своего изобретения, но у меня появились недобросовестные конкуренты из Америки. Мне стали поступать угрозы от Эдисона и его окружения. Он хотел обогнать меня и первым запатентовать хронофотографический аппарат. Я и не знал, что он зайдёт так далеко.

В 1890 году я отправился навестить барта в Дижоне. Он написал, что у него беда и я срочно ему нужен. Я решил поехать сразу, не отправляя ему ответ. И именно это спасло мне жизнь. Мой брат продался банде Эдисона, и он взял деньги за моё убийство! Мой собственный брат! Потом я долго колесил по Европе, но каждый раз бандиты меня находили. В 1909 году Эдисон убил моего сына, который пытался по моей просьбе доказать моё право на патент. Я понял, что этот человек — чудовище. Он не остановится ни перед чем, чтобы меня убить и сохранить свою тайну. Эдисон неграмотный бандит, который присваивает чужие изобретения и не гнушается убийством! Единственное место, где они не могут меня достать это в России…»

— Что? Он назвал Томаса Эдисона бандитом? — удивилась Зинка.

— Это странно, — покачал головой Варяг.

— Ничего странного, — ответил Рокки. — Я смотрел документалку про Эдисона. Это всё — правда. Он в школе учился 3 месяца. Как думаешь, можно стать изобретателем с образованием в 3 месяца школы? Он просто нанял много умных людей, которые работали на него в его лаборатории. А все их открытия он запатентовал под своим именем. Эдисон не изобретатель. Он ничего не изобрёл, кроме воровства авторства. Он даже украл кинофильм Жоржа Мельса «Путешествие на Луну», и организовал в Америке платный показ, умолчав имя автора! Все деньги от показа кино он положил себе в карман. Более того, этот бессовестный человек обманул Теслу! Эдисон нанял его, чтобы он доработал первый генератор, и обещал ему 50 тысяч долларов. А когда Тесла выполнил заказ, Эдисон ему не заплатил. Не удивительно, что Амори Ле Принц называет его бандитом. У Эдисона хватило бы жадности и ума нанять убийц и убрать с дороги конкурента!

— Ничего себе, — удивился я. — Почему у нас такое не показывают?

— Может, и перевели энтузиасты этот фильм, просто до нашего телевидения он не дошёл, — ответил Зорро. — А что там дальше?