Бесплатный фрагмент - Летние истории

Название произведения: Летние истории

Автор: Florans Ox

Афинские каникулы

Вот и наступили долгожданные каникулы. Для меня, как для подростка, встал вопрос, как провести это время. Впереди целых три месяца ничегонеделания. По крайней мере, мне так казалось. У моих родителей по устоявшейся традиции был один план: отпуск и поездка за границу, что несказанно радовало мою старшую сестру Ангелину, студентку первого курса Института иностранных языков. Полиглот семьи Завгородних. Она чувствовала себя там в своей стихии. Её аккаунты в соцсетях пополнялись яркими фотографиями и восторженными блогами и новыми знакомствами. Хотя, на мой взгляд, она и была не красавица. И в этом виноват целиком и полностью её новомодный имидж. Насыщенный макияж, зализанная прическа, мешковатая бесформенная одежда, массивная обувь. Иногда непонятно, девушка она или парень. Хотя, о чём это я.

В этом году её планы на беззаботное посещение заграничных бутиков с кучей новых знакомых несколько поменялись. Потому что на этот раз меня брали с собой. Раньше по малости лет отправляли к бабушке в деревню на природу и свежий воздух, где я проводил практически все каникулы. Но в этот раз я ехал с ними, так как родители решили, что четырнадцать лет — это достаточно, чтобы не создавать лишних хлопот в дальней дороге. Бабушка, если честно, расстроилась, но я пообещал, что через три недели к ней приеду.

Ангелина, если честно, этому вообще не обрадовалась, так как надзор за мной поручили именно ей. Она пыталась меня отговорить от поездки, в ярких красках описывая все прелести деревенской жизни, но я был непреклонен. Пыталась подкупить меня, пообещав подарить свои крутые огромные наушники.

— Сто тысяч, — назвал свою цену я, ехидно глядя на неё.

— Ну, Серега, ты и гад, — прошипела она, с нескрываемой злобой посмотрев на меня за то, что я испортил ей отдых своим присутствием. Я ответил ей победным взглядом.

«Не всё коту творог», — вспомнил я слова бабушки.

Досадить задирающей нос сестре, которая смотрела на меня, как на мышь дохлую, а сейчас и вовсе, если честно, хотелось.

Выбор загранпоездки пал на Грецию. Я радостно отписался Кольке, своему другану по школе, что еду в Афины.

— Что, правда, что ли? — не поверил он.

— А то, — гордо ответил я.

— Фотки с тебя, — потребовал Колька.

— Замётано, — пообещал я.

Каникулы обещали быть насыщенными.

Перелет до Афин на самолете и размещение в гостинице заняло достаточно времени и немного вымотали. Родители сняли для нас отдельный номер, так как Ангелина была уже совершеннолетняя, что раздосадовало её еще больше. По дороге сеструха ни с кем не знакомилась с видом полного оскорбления и притеснения, потому что я ходил за ней тенью и появлялся в самый неподходящий момент. Ей, краснея, приходилось объяснять новым знакомым, что я ее младший брат, и знакомые, как правило, растворялись, обещая созвониться, когда она перестанет быть нянькой. Я, как правило, удостаивался уничтожающего взгляда.

Пару дней Ангелина не выходила из номера в знак протеста с самым несчастным видом давая понять как к ней несправедливы все вокруг. Затем поняла, что это бесполезно, что я от этого не растворяюсь и не телепортируюсь домой.

— У нас на повестке дня экскурсия по Акрополю. Посмотрим храмы, — предложил отец.

— Без меня. Что за интерес пялиться на старые камни? — недовольно фыркнула Ангелина и вернулась в номер. Я же согласился ехать, изображая неподдельный интерес, сомневаясь, не пожалею ли я об этом и не умру ли от жары и от скуки.

Экскурсия началась с храма Зевса в Олимпии недалеко от Акрополя. Гид стоял около высоких дорических колонн и лежащих около них камней и громко вещал.

— Этот знаменитый храм был возведён архитектором Либоном из Элиды после победоносного завершения греко-персидских войн в 468–456 годах до нашей эры…

Он ещё долго говорил, но я уже мало слушал его. Я не сводил глаз с длинных полуразрушенных веками ступенек. Иногда фотографировал, представляя его ещё во всем своем великолепии и красоте.

«Интересно, о чем же молили Зевса», — невольно подумал я, удивляясь, как можно обожествлять кусок камня.

— Следующей достопримечательностью будет храм Гефеста на северо-западной стороне афинской Агоры, — сказал экскурсовод, и толпа вместе с моими родителями двинулась дальше. Только я остался на месте.

Опасливо оглядевшись, я поднялся по ступенькам. Невероятное чувство охватило меня тогда. Прикосновение к истории. Будет что показать и рассказать на уроке в школе. Я остановился в предполагаемом центре храма и замер. Вера в божество словно окутывала это место каким-то магическим ореолом, которое сохранило его до наших дней.

Я отчетливо представил двенадцатиметровую статую Олимпийского бога, сидящего на троне. Его величественная фигура олицетворяла всю мощь и силу великого божества. Что бы я испытывал, если бы увидел его? Я вздрогнул и медленно огляделся. От того, что увидел вокруг, волосы зашевелились на затылке. Я действительно стоял посреди неповреждённого храма, среди высоких колонн, накрытых крышей. Стоял перед Зевсом, одетый в белый, доходящий до колен хитон с узким поясом.

Меня словно окатило мелкой дрожью от понимания всей мощи и славы Зевса. Неподвижная статуя. Глубокое восхищение и уважение перед этим великим божеством. Внезапно мне показалось, что статуя оживает, словно сам Зевс спускается с небес, чтобы присмотреть за своим поклонником и укрепить его веру в себя. Я невольно сделал пару шагов назад. На фоне света, проникающего сквозь колонны храма, Зевс окружен священным сиянием, наполняющим моё сердце чувством благоговения и умиротворения. Вдруг я услышал где-то внутри себя мужской поучительный голос, произнесший всего одно слово: «Цени».

Тут я вздрогнул от чьего-то прикосновения, и видение исчезло. Я вновь стоял посреди развалин.

— Здесь нельзя находиться, — строго сказал гид и отвёл меня к родителям. Они долго извинялись и искоса смотрели на меня. Я понял, что нагоняя мне не избежать. После взбучки я вернулся в свою комнату.

Ангелина лежала на своей кровати, отвернувшись к стене, и никак не отреагировала на моё появление. Я некоторое время смотрел на сестру, и в моей памяти возникло то самое слово, услышанное в храме: «Цени». От чего тело охватило волнением. Я сел на край её кровати.

— Чего разлеглась? Так всё время пролежать намерена? — поинтересовался я.

— Тебе-то что, — недовольно пробормотала она.

— Ты же вроде в бутик собиралась, — вспомнил я.

— Уже не хочу, — ответила она, с видом, что в этом виноват я.

— Вставай и пошли! — приказным тоном сказал я, стаскивая сестру с кровати.

— Куда и зачем? — спросила, упираясь, она.

— В бутик. Имидж тебе менять будем. А то выглядишь как бесформенное пугало, — усмехнулся я.

— На себя посмотри, — огрызнулась она. Я осмотрел себя. Красная майка, свободные шорты. А что не так?

— Ладно. Я меняю имидж тебе, а ты меняешь имидж мне. Договорились? — предложил я.

В глазах Ангелины загорелся азарт, который мог плохо для меня закончиться. Я чуть не пожалел, что предложил это.

— Договорились, — ответила она с коварным прищуром.

Бутик выбирала она, так как я в этом совсем не разбирался. Мы выбирали одежду друг для друга, и это оказалось довольно весело. Я выбрал для сестры легкое длинное приталенное платье, в котором она смотрелась довольно женственно, несмотря на резкие, немного мальчишеские черты лица. Тонкая ткань придавала силуэту невыразимую лёгкость, преобразив Ангелину до неузнаваемости.

— Ну вот на девчонку теперь похожа, — сделал вывод я, разумно упустив, что сестра у меня теперь клёвая девчонка, а то зазнается ещё.

— Сейчас из тебя человека делать буду, — сказала она, придирчиво осматривая мой прикид.

«Ну сейчас она мне устроит», — со страхом подумал я, покосившись на дверь магазина.

Ангелина, заметив это, погрозила мне пальцем, пресекая мои действия, всучила мне ворох одежды и отправила в примерочную. И надо сказать, мне было комфортно в брюках с множеством карманов, ремешков, заклёпок и рваной майке. А полуперчатки смотрелись ультракруто. После мы побродили по Афинам, сделали несколько фотографий, и сестра тут же разместила их на страницах в соцсетях, и те, на которых были мы вдвоём, что до этого никогда не было. Будто меня и нет вовсе.

Вернувшись в отель, мы мирно болтали, и оказалось, что у нас было немало общего: фильмы, книги, музыка. Я с упоением рассказывал ей о любимых фильмах в жанре фантастика и хоррор. Я приятно удивился узнав некоторые фильмы которые я назвал нравились и ей.

«Почему мы не смотрели их вместе», — с досадой подумал я.

Что касается книг, то большей любовью у меня пользовались комиксы про геройку и книги про попаданцев в стиле фэнтези. Сестра убивалась по любовному и юмористическому фэнтези и детективам, и пара названных ею книг меня заинтересовали.

Кроме того, мы оба оказались заядлыми меломанами и любителями рока в разных его вариациях, кое-что из рэпа и поп-музыки, что объединило нас ещё больше.

После туристической поездки, когда мы вернулись в Москву, я, как и обещал, поехал к бабушке, вернее, мы поехали вместе с Ангелиной. И уже не отлынивал от работы в огороде. Сестра также ощутила на себе всю прелесть деревенской жизни во всём её многообразии. Впечатлений было не меньше, чем после поездки в Грецию.

Впоследствии я часто вспоминал эти афинские каникулы, которые во многом изменили меня, храм Зевса, и это слово «цени» помогало принимать правильные решения и заботиться о тех, кто по-настоящему дорог.

Помощники

— Мы едем!!! Едем вместе!!! Ура-а-а!!! — радостно вопил Алёша, носясь по квартире как угорелый.

И поводом для радости были не только наступившие долгожданные летние каникулы и не то, что он едет к бабушке в деревню. А то, что он едет к бабушке в деревню вместе со своим лучшим другом Женькой, с которым просидел за одной партой с первого класса и с которым был не разлей вода.

— Да пусть приезжает. Где один, там и двое поместятся. Чай не грудные дети. Только чур слушаться, — ответила бабушка Валентина Петровна, когда внук волнуясь попросил её приехать с другом. Тот пообещал ей что будет самым примерным внуком на свете и во всём будет ей помогать.

На том и порешили. Приехали через пару дней с огромными рюкзаками за спиной. Всего необходимого оказалось слишком много, и родителям пришлось устроить ревизию вещам, чем Алёша был не доволен. Ну кто едет на отдых без любимых комиксов и трансформеров?

Большой и лохматый Полкан долго облаивал их, но потом бабушка, выходя встречать мальчиков, прикрикнула на него, и он затих. Недовольно ворча, пёс ушёл в будку. Она разместила их в отдельной комнате. Женька с интересом рассматривал льняные короткие занавески на окнах, сидел, подрыгивая, на койке с панцирной сеткой. Для него, как для коренного горожанина, деревенская жизнь была в новинку и воспринималась как увлекательное путешествие. У его семьи даже дачи не было.

На обед были масляные блинчики с мёдом и молоком и самая вкусная каша на свете. Кукурузная с тыквой. Такую Женька в жизни никогда не ел. Уплетал он её за обе щёки. Бабушка даже побоялась, как бы плохо не стало гостю. Двор, сараи, в которых были куры и утки. Пушистые кролики. Всё это вызывало неподдельный интерес и восторг у Лёшкиного друга. Особенно когда Валентина Петровна протянула ему пушистого серого крольчонка. Тот носом уткнулся ему в ладонь и прижал маленькие ушки. Женька чуть не прыгал от радости.

Ночью им долго не спалось. Масса впечатлений не давали смыкаться глазам.

— Ну как тебе? — спросил Лешка у друга.

— Супер, — вздохнул Женька не без зависти. Особенно был под впечатлением от уличного душа, бани и прочих удобств на улице.

— Я знал, что тебе понравится. Вот приедем домой, так вымахаем, что будем выше девчонок на две головы, — пообещал Лёшка. Немудрено на таких-то харчах.

Пару дней они жили как в раю. Вкусная еда, купание на речке. Только потом бабушка стала потихоньку привлекать их к трудовой деятельности: наполнить поилки водой, покормить птицу, набрать свежей травы для кроликов, собрать яйца. С последним были проблемы. Петух был шумный и агрессивный. Но вдвоем они справились. Лешка выгонял его из сарая и закрывал дверь, а Женька собирал яйца. Потом с победной довольной физиономией выходил из сарая с полной корзиной. Они чувствовали, что занимались настоящим мужским делом, совсем как взрослые. Их гордыню подогревали и сердобольные соседки, называя мальчиков помощниками.

Но одним днём случилось нечто. Бабушке надо было уехать в райцентр до вечера. Она долго инструктировала их, переживая, ведь всю работу по дому придется делать им самим.

— Да что мы сами не знаем, — с видом заправского деревенского жителя отвечал Лёшка.

— Да справимся, — подхватил Женька.

— Если что, баба Клава зайдет к вам после обеда. Я ведь только вечером буду. Борщ в холодильнике. Разогреете в микроволновке, — не без волнения говорила бабушка.

Они беспокойные, долго не могли уснуть. Почти целый день за хозяев. Это же какая ответственность! Всех накорми, огород полей. Хотя самим-то было чуть больше тринадцати лет. Будет что потом рассказать в школе.

Валентина Петровна уехала рано утром, когда подростки ещё спали. Проснулись они от громкого звонка будильника. Встали, позавтракали пирожками с молоком и принялись хозяйничать. Наполнить поилки, всех накормить. Полкан уже не смотрел на ребят так уж подозрительно и недоверчиво и подпустил без проблем. После поливки огорода уставшие заползли в дом. Жутко хотели есть. Алёшка открыл холодильник и недовольно поморщился. Есть в жару борщ никому не хотелось.

— А каша есть? — с надеждой спросил Женька. Друг отрицательно покачал головой.

— Давай сварим, — предложил Лёха.

— А мы сможем? — с сомнением произнёс Женька.

— Мужчины — лучшие повара, — озвучил Лёшка где-то услышанную фразу.

Взяли небольшую железную кастрюлю, наполнили водой до половины. Порывшись в тумбочке, где бабушка хранила крупы в фасовочных пакетиках, нашли две желтого цвета, по виду похожие на ту, что она готовила, но одна похожа на мелкие желтые крупинки, другая мелкого помола, ярко-желтая. Взяли первую. Засыпали крупу в воду, даже не удосужившись помыть её. Нашли в прихожей коробок с тыквами. Втащили одну на кухню. Её предстояло разрезать, вычистить от семян и нужное количество потереть на терке, добавить в кастрюлю с крупой. Крутили, вертели. Нож упорно не хотел резать твердую гладкую поверхность овоща. Потом решили обойтись без тыквы и оттащили её на место.

Через некоторое время каша закипела, на кухне запахло приятным ароматом. Они уже были в предвкушении вкусного обеда и того, как их будет хвалить бабушка, что они не только с хозяйством управились, но и с готовкой.

Тут Женька посмотрел в окно и ахнул. Они забыли закрыть загон курятника, и куры, разбредясь по огороду, принялись клевать рассаду. Ребята бросились во двор. Они бегали по огороду, загоняя птицу в загон.

Тем временем на закипевшей каше образовалась пена, которая подняла крышку и полезла наружу. Через некоторое время мальчики загнали кур на место и вернулись в дом, в котором теперь же пахло палёным. Тут они вспомнили про кашу. Быстро выключили плиту. Кастрюля была в потеках нагара, и отвратительное варево жутко пахло. Но хуже то, что этим запахом пропахла вся кухня. Мальчики открыли окна, чтобы проветрить. Еле оттерли плиту от копоти. Вывалили чёрное содержимое в помойное ведро. Нагар внутри кастрюли был настолько большим, что кастрюля была тяжелой, и отмыть её не было никакой возможности.

— Ребята, вы дома? — услышали они голос соседки с улицы. Не найдя ничего лучше, кастрюлю пришлось просто спрятать. Запах из дома попытались замаскировать освежителем воздуха. Заверили бабу Клаву, что у них все в порядке.

К вечеру вернулась бабушка, уставшая, но довольная тем, что все свои дела в райцентре она сделала. Запах гари совсем уже выветрился к тому времени, и она ничего не заметила.

— Как вы тут, помощники мои? — спросила она.

— Хорошо, — хором ответили мальчики, договорившись молчать о сгоревшей каше.

На следующий день.

— Ребятки, вы не видели мою кастрюлю? Ну ту, в которой я кашу варила? — спросила за завтраком Валентина Петровна.

Помощники, напоминая китайских болванчиков, дружно отрицательно покачали головой.

Бабушка нашла её через пару дней в старой тумбочке в сарае. И тут им пришлось во всем признаться. Мало того, что они спалили кастрюлю, да еще не ту крупу взяли, перепутав кукурузную с пшённой крупой.

За лето друзья действительно значительно прибавили в росте. Чистый воздух, сытная еда и умеренная физическая нагрузка сделали своё дело. Позже они всё-таки договорились научиться готовить, и это очень пригодилось в дальнейшей жизни. Кукурузную кашу с тыквой готовить учила их именно Лёшкина бабушка. Но этот эпизод летних каникул всегда вспоминался ими с улыбкой.

Дурак

И зачем он поддался на уговоры отца поехать в этот оздоровительный санаторий? Ведь не хотел же. А тому лишь бы избавиться от надоевшей обузы. Так думал Игорь, вылезая из машины, опираясь на канадский костыль с опорой на предплечье. Вот уже пару лет как он стал неотъемлемой частью жизни Игоря, которому едва исполнилось пятнадцать. После той страшной аварии, которая унесла жизнь его матери, а его сделала инвалидом. Разве мог тот мальчик, что активно занимался волейболом и которому прочили быть капитаном школьной команды, даже подумать, что с ним может случиться что-то подобное? Никто и никогда о таком не думает. Смотрит на подобных бедолаг и полагает, что с ним никогда такого не случится. Но случилось. Со временем поредела армия его друзей, ведь про спорт и тренировки можно было забыть. А за два года и вовсе исчезла. Единственным источником хоть какого-то общения с ровесниками стал интернет и посещение школы раз в неделю с переходом на домашнее обучение. И все эти сочувственные взгляды порядком надоели. Впоследствии они превратились в пренебрежительные. Поначалу это обижало Игоря, ведь он не виноват в том, что произошло. Но постепенно он и сам ото всех отстранился, стал молчаливым и замкнутым. Остались только интернетные «друзья» и злость на отца как виновника той злосчастной трагедии. Он, конечно, старался как мог, чтобы наладить связь с сыном, посвящал ему каждую минуту своего свободного времени, но натыкался на обвинения и агрессию. Даже не завел отношения, представляя реакцию сына на перспективу заиметь мачеху. И вот эта дурацкая идея с санаторием. Отец вдруг решил, что общение вживую с подростками пойдёт на пользу его сыну, ставшему отшельником.

«Он так решил. И зачем я только поддался на его уговоры», — раздражительно думал Игорь, оглядывая несколько высоких зданий, лесополосу, парк, снующих то там, то здесь подростков и взрослых. Заметив его, при ходьбе опирающегося на трость и хромающего, они останавливались, смотрели ему вслед и тихо переговаривались.

«Ну началось», — с негодованием подумал он. Нет, уродом он не был, даже наоборот. Блондин со светло-карими глазами. Этот контраст невероятно привлекал внимание девчонок. Спортсмен, красавец, немного худощав, как и все мальчики в его возрасте.

Но всё изменилось в тот день. Горестные вздохи и печальные взгляды вслед, словно он умер. Когда случается несчастье и ты искренне надеешься на поддержку, на проверку оказывается, что у твоих якобы друзей находятся более важные дела, и они бегут от тебя, словно от прокаженного, будто несчастьем можно заразиться. После оформления всех документов, размещения в одноместном номере и медосмотра отец долго говорил перед отъездом, что будет звонить каждый день и, если что-то понадобится, пусть он говорит об этом сразу.

«Да вали ты уже», — со злостью думал Игорь, даже не слушая его. Вскоре отец уехал, и парень наконец остался один. Его номер располагался на втором этаже. Он вышел на балкон, окинул взором стену высоких деревьев и кустарников лесополосы. Они создают приятную тень, защищая от яркого солнечного света. Шуршание листвы в кронах от дуновения ветра и пение птиц наполняли воздух природными звуками, создавая умиротворенную атмосферу. Откуда-то издалека тянуло свежестью бриза. Тропинка, уходя куда-то вглубь лесопарка, упорно звала за собой, но Игорю не хотелось никуда ходить. Так он просидел взаперти почти три дня, выходя из своей комнаты только на прием пищи. За эти дни он не завёл новых знакомых, сторонясь их. С усмешкой думая, что план отца прекратить его отстранённость с треском провалился.

В В конце концов, ближе к вечеру он отважился всё-таки пойти по этой тропе. Подъемы и спуски давались ему нелегко, но вскоре он оказался на морском пляже. Людей в такое время там было немного. Он дошёл до скамьи под навесом, которая всё ещё хранила жар полуденного зноя. Сел, и взор его устремился вдаль. Золотистый песок тянулся по берегу моря, окутанному теплыми лучами заходящего солнца. Невдалеке слышен шум прибоя, волны нежно ласкают берег, оставляя за собой мягкие следы на песке. Бескрайняя синяя гладь моря, наполненная безмолвием и спокойствием, простиралась до горизонта, уходила за горизонт, который вскоре оделся в бардовую, оранжевую, фиолетовую шаль заката, оставляя за собой черный шлейф вечера зажигая фонари.

Безоблачное небо, усеянное россыпью звезд, отражалось в черной глади моря сверкающими бликами. Птицы, кружа над водой, издавая пронзительные крики, создавали живописный фон этому умиротворенному пейзажу. В воздухе пахло морской свежестью, наполняя сердце Игоря безмятежностью.

Но эта завораживающая картина то и дело нарушалась снующими по берегу отдыхающими подростками. Неподалеку от него стояла кучка девчонок, то и дело бросающих на него косые взгляды. Особенно выделялась одна из них. Стройная девушка лет шестнадцати. Голубоглазая брюнетка. Она сразу обратила на себя внимание, как только появилась в санатории. Стильно одетая красавица с пренебрежением смотрела на парней, которые провожали её заинтересованным взглядом. Наверное, все, кроме Игоря. Нет, смотреть на Лизу было приятно, но он прекрасно знал, чем может закончиться его попытка заговорить с ней, да и не очень-то он этого и хотел. Вот и сейчас.

«Чего уставились?» — с недовольством подумал он. Но, несмотря на это, часто стал приходить на пляж на закате.

Вскоре в санатории появился не менее интересный субъект. Она была среднего роста. Её фигура всё ещё хранила детскую нескладность. Но вот внешность. Он никогда не видел такого контраста. Смуглая кожа, светло-голубые глаза и льняные, почти белые длинные волосы, чаще заплетённые в косу. Смешливая девчонка, которая буквально не вылезала из воды. Плавала, ныряла, навевая мысли, а не русалка ли она. Дарья была смешливой и легкой на подъем и быстро завоевала симпатии окружающих, чем разозлила гламурную Лизу, в которой та узрела соперницу в отношении всеобщего восхищения. Игорю же было абсолютно наплевать на подобные баталии. Он предпочитал проводить время или с книгой на балконе, или за ноутбуком в комнате. Только вечером, когда спадала дневная жара, выходил из корпуса, чтобы оказаться на тропе, ведущей на морской пляж. Он был практически пуст. Там он снова увидел Дарью. В воде она напоминала дельфина. Потом, вдоволь нарезвившись, вышла на берег, взяла полотенце и направилась к нему. Парень сначала оторопел, но потом просто сделал вид, что не обращает на это внимания, хотя сердце бешено забилось. Девочка села на скамью и стала вытирать распущенные светлые волосы.

— Привет, меня Даша зовут, а тебя? — спросила она.

— Игорь, — не сразу ответил он.

— Поплаваешь со мной? А то одной скучно, — сказала она таким тоном, будто обращается к давно знакомому либо к к обычному здоровому человеку.

«Да она что, издевается? Она бы ещё на пробежку пригласила», — с явной враждебностью подумал парень.

— Ты что, слепая? — вспылил Игорь, демонстративно выставив костыль перед собой.

— Нет. Я прекрасно вижу закомплексованного эгоиста, — сказала она и ушла, накинув пляжное платье. Игорь в недоумении долго смотрел ей вслед, пока она не скрылась из вида, не ожидая услышать таких слов от подростка.

Весь следующий день эти слова не выходили из его головы. Он и не думал, что сказанное какой-то девчонкой так зацепит его. Игорь вышел после обеда и направился в парк. Яркие цветы в клумбах, фигурно обрезанные невысокие деревья и кустарники, кованые беседки. Всё это создаёт удивительный пейзаж, который радует глаз и наполняет легкостью. Там он увидел её в одной из беседок в окружении стайки девчонок. Игорь подошёл к беседке и позвал её, чем вызвал недоуменные взгляды её подруг. Дарья подошла к нему и выжидающе посмотрела на парня.

— Ты извини за вчерашнее. Я просто не умею плавать, — ответил он, отводя взгляд от неловкости.

— Ах вот оно что. Ладно. Научу. Не зря же семь лет в секцию на плавание ходила. Приходи сегодня на пляж, если не струсишь, конечно. Только плавки одень, — сказала она, прежде чем вернуться в беседку.