Бесплатный фрагмент - Лешукония

Фото Скируха О. И.

Валерий Бронников родился 1 апреля 1949 года в с. Заяцкий Мыс на южном берегу Белого моря. По образованию инженер-механик по самолётам и двигателям, работал по профессии более 50 лет. Автор многих произведений прозы и стихов, а также детской литературы. Член творческого объединения «Вашка». От автора

В этой моей первой книге, изданной благодаря редактору газеты «Звезда» Скируха Ольги Ивановны, стихи, которые не относятся к высокой поэзии. Людей, которые пишут стихи, очень много, только в интернете на сайте STIHI.RU их около ста пятидесяти тысяч и это число постоянно растёт. Есть маститые поэты, есть начинающие, есть получившие литературное образование, есть самоучки. Стихи люди пишут разные: о Родине, о России, о любви, а больше о том, что тревожит душу.

Прошедшие перестройка и реформы задели многие судьбы, искалечили души, отняли годы жизни, а у некоторых людей и всю жизнь. Деревни опустели, как после прошедшего мора. Об этом нельзя не писать. Какая у людей (поэтов) жизнь, такие получаются и стихи.

В моём цикле стихов «Стихи о Лешуконии и другие» много произведений о жизни в последние годы на Лешуконской земле; о нашей северной неповторимой природе; о людях; о том, что их тревожит и беспокоит. Например, в стихотворении «Подслушанный разговор» почти дословное изложение беседы двух случайных пожилых людей. К тому, что они выразили словами, просто нечего добавить.

На чудовищных для России девяностых годах нажились только те, кто допустил глобальное обнищание народа, распад Советского Союза, внезапное исчезновение в стране всех денежных ресурсов и золотых запасов. В одночасье исчезли предприятия, остановились шахты, заводы, разорились сельские хозяйства. Люди были выдворены на улицу без средств к существованию, без выплаты за многие месяцы заработной платы и выходного пособия. Те, кто это сделал, остались безнаказанными. Они живы, здоровы, процветают, на отсутствие средств не жалуются.

Сейчас, когда повеяло теплом и стабильностью в стране, хочется верить, что жизнь наладится и в деревне, правда, разрушенного до основания старого мира уже не вернуть и новый мир вряд ли будет быстро построен.

Я вышел из Коммунистической партии незадолго до её распада, когда понял, что с теми, кто стоит у руля партии, мне становится не по пути: на фоне обнищания простых коммунистов, возводились дворцы и коттеджи «в верхах» на партийные деньги. Позднее, когда партия была распущена, я спросил у одного руководителя-коммуниста: «Вы же не выходили из партии, как поступите теперь?» Он ответил: «Я — как все!»

Люди, которые громко говорят, как правило, сами делать ничего не могут; выдвигают лозунги, немыслимые идеи, обещают светлое будущее и, в конечном итоге, осуществляют свои подленькие и мелочные личные интересы и цели. Судьба России, народа и, что будет с обществом, их интересует только на словах.

Несмотря на то, что маленькие деревни опустели совсем, средние остались без совхозов и фермерских хозяйств, молодёжь и работоспособное население переезжают в более крупные населённые пункты, я думаю, что деревня всё же выживет, выживет она за счёт стойкости и самоотверженности людей, любящих свою Родину. Неповторимую по красоте природу с чистым воздухом, прозрачными речками, можно увидеть только в деревне, вдали от так называемой «цивилизации».

Свою жизнь, с самого детства, я прожил со стихами и песнями Владимира Высоцкого. Поэтому эту свою первую книгу я начинаю со стихотворения, посвящённого его светлой памяти.

С уважением к читателям: Валерий Бронников.

Стихи о Лешуконии и другие

Рисунок из интернета

Памяти Владимира Высоцкого

Давай-ка, мужик, говорить откровенно:

Гитара твоя, как винтовка в бою.

Она всех нахалов струною презренно

Заставит согнуться в их шатком строю.

Застыло мгновенье двадцатого века,

Крик чаек пронзительно стих над водой.

И порванный парус воздвиг человека,

Для нас ты Великий, для нас ты живой!

Поэт и актер, бард, певец, композитор —

Для многих Володя простой и родной.

В строю ты, Высоцкий, всегда деловито

Шагаешь с друзьями и песня с тобой!

Фатальный исход никогда не наступит,

И трос не натянут свой перед тобой.

Лишь в глубь затаенно вся злоба отступит,

Веселые песни споют над страной!

Не смолкнут аккорды подруги-гитары,

Подхватят их сотни, что думал — сбылось.

Горят, полыхают на войнах пожары,

Вернуться из боя не всем довелось.

Не трудно поверить, что светлую память

В Ваганькове хранит священный гранит.

Цветы принесет неизвестный, оставит,

В обители вечной мир вечный царит!

04.2005.

На земле Лешуконской

Выставка

В кои веки в «Лешуконье»

Выставка картин открылась.

Зал просмотра был наполнен,

Запись в книге появилась.

В книге отзывов, рецензий,

Много добрых слов и строчек

Без каких-либо претензий,

От души, красивый почерк.

На полотна прочно сели

Лешуконские просторы,

Пейзажи, крутые щельи,

Лес зелёный, косогоры,

Лужи, грязь, лесные храмы,

Прелесть мест, знакомых с детства.

Дети были, ветераны,

В зале всем хватило места.

«Вашка» вечером собралась,

Люди творческих порывов.

Песня в зале распласталась,

Взяла за душу игриво.

Авторы стихи читали;

Пресса слушала, снимала;

Тихо тему обсуждали

«Родников» — реки начало.

Вечер. Стали расходиться.

В зале свет в большом потушен.

Лешуконцам будут сниться

Лес зелёный, речка, лужи.

03.2003.

Двухсотый

ГАИ остановит любую машину,

Осмотрит багажник, мотор, тормоза;

Не съел ли асфальт на покрышках резину,

С техпаспортом сверит клеймо, номера.

Чернеют на бампере светлом семерки,

Иль «Волга» проскочит ноль, ноль и один,

Три дьявольских цифры чернеют — шестёрки.

Не трогать! Там шеф. Босс. Бугор. Господин!

Невзрачная триста плюс к ним сорок девять

Спешит по своим, по житейским делам.

Кому-то пахать надо землю и сеять,

Иначе наступит вселенский бедлам.

Побитая тройка, восьмерка и тройка,

«Буханка» раздутая лезет, кряхтя;

Коммерческий груз тащит с Шумбалки стойко,

Где кинули баржи свои якоря.

Несётся из Удоры сорок семь десять,

Нагружены фляги и разный там хлам:

Успеть на работу, прикинуть всё, взвесить.

Начальница строгая, фрау-мадам!

Ноль восемь и девять совсем старый красный

И красная «Нива» ноль восемь и семь

Тихонечко едут и это прекрасно,

От этого хуже не будет совсем!

Сто три — водовозка снуёт деловито,

Шестьсот три — «буханка» пылит взад-вперед,

Пятьсот пятьдесят завывает сердито.

Кто знает, куда их судьба занесет?

Двухсотый УАЗик мелькает всё утро.

Смешно, но ему быть таким до конца.

«Двухсотый» — звучит как-то вяло, понуро,

На номере тлен и из шлака пыльца.

Проносятся сонно куда-то машины,

Мельком показав всем свои номера,

И тихо стихает шуршанье резины

Вдали, там, где всходит над лесом луна!

07.2005.

Засулье

Засулье — так зовётся луг

В излучине реки.

Его зовут так все вокруг,

Так звали старики.

Трава чуть выше пояса,

А иногда по грудь.

Ковер цветов — сама краса,

А гнуса просто жуть!

Разлив бескрайней желтизны,

Куда ни кинь свой взор.

От луга свежесть новизны,

Трава — цветной узор.

Табово-озеро вдали,

Вокруг ивняк-забор.

Кусты от сглаза сберегли

Озёрных недр простор.

Раскинул гриву рыжий конь,

Хвостом гоняет мух.

На фоне луга конь — огонь,

Простор — его пастух.

Гуляет ветер над травой,

Подсушит влагу рос.

Наступит летний, жаркий зной,

Начнется сенокос!

09.2005.

К нам приехал Чилингаров

Туман опоздал со своим появленьем,

Команда дана, лайнер ринулся вверх,

Но вот же беда, может быть наважденье,

Вернулся обратно, свершил кто-то грех!

Обидно, внизу где-то пункт назначенья,

Свалился туман, не видать полосы.

Пора принимать однозначно решенье,

Невольно пилот посмотрел на часы.

Среди пассажиров Артур Чилингаров

И свита особ, что помельче, при нём.

Но ранги не внемлют частоты радаров.

Сказал вслух диспетчер: «Мы лайнер вернём!»

Второй раз полёт проходил без тумана,

Посадка средь ёлок на ось полосы.

И вот на перрон наяву, без обмана,

Сошёл Чилингаров, без лишней красы.

Встречают. Хлеб. Соль. Русский хор, как обычно.

Снимают кино и берут интервью.

Держать на перроне людей неприлично,

Увозят в большой дом, где чаю нальют.

Поездки и встречи, решенье вопросов,

А вечером в клубе при всех разговор.

Коронный вопрос для Единых всех Россов:

«Когда одолеем разруху и мор?»

Сидят ветераны, Квашнин-однокашник,

Элита деревни — большая семья.

Совет депутату — вернуть весь загашник,

Что съела внезапно реформа-свинья.

Вернуть к нам на Север достаток и радость,

Хозяйства, работу, все льготы, жильё.

Там разве не видят, что с Севером сталось?

А может, и видят, но как-то не всё.

Гость, в общем, на Севере очень желанный,

Он в дар получил небольшой сувенир:

Для русской души туесок деревянный,

Чтоб думал про Север с московских квартир.

И снова туман, самолёту задержка,

Октябрь и не греет холодный бетон.

От нас депутат уезжает, не пешка:

Артур Чилингаров. Пустеет перрон.

10.2007.

Крестьянский обед

Володя зашёл, как всегда, с прибауткой:

«Готовьте, хозяева, хлеб мне и соль!»

Сказал не всерьёз, как бы походя, шуткой,

Но шутка сыграла здесь главную роль.

Обед, так обед — гость всегда в доме праздник!

«А чем угощать-то? — Шаром покати!»

Нет в доме колбас, яств и пряностей разных,

Детишки на сёмге привыкли расти.

Хозяева встретили гостя радушно,

Решили, что будет крестьянский обед.

Уютно, приветливо и простодушно

Возглавил застолье седой сельский дед.

Простой, незатейливый стол деревенский,

Да лавки на ножках вдоль чинно легли,

А там, во главе, стульчик выгнутый венский;

Расставили мебель в избе, как смогли.

Шмат сёмги нарезан большими кусками,

Из моря рыбёшка, поморский засол.

Привыкли делиться, чем Бог дал, с гостями,

В итоге: заставлен посудой весь стол.

Картошка дымится, хлеб горкой ломтями,

Огурчики в банке, а в миске икра,

Тарелка с большими из рек «харьюзами».

Всё просто и скромно — природа дала.

На выбор есть супчик на плитке куриный,

Уха из налима, да лося губа,

Парная свинина, капусты лист дивный,

Карась и две щуки на кромке стола.

Сметана и творог, в тарелочках студень,

Запить есть кисель, крепкий чай, молоко.

Обед весь нехитрый по скромности чуден,

Как видите — жить на селе нелегко!

«Садись-ка, Володя, за стол, не побрезгуй!» —

Хозяин рукой мужика пригласил, —

«Крестьянской традиции, друг, соответствуй,

Отведать хлеб-соль наш найди в себе сил.

Нет в доме у нас, как в Москве, изобилья:

бананов, «Макдональдов», синих котлет;

Нет красок в еде и добавок засилья,

Простой наш крестьянский и скромный обед!»

Привыкли на севере скромно питаться:

Картошка в мундире да сёмга, да чай!

Для гостя хозяева рады стараться:

«Садись, друг любезный, садись не серчай!»

09.2006.

Рецензия на «Крестьянский обед» (Валерий Бронников)

Картошка дымится, хлеб горкой ломтями, Огурчики в банке, а в миске икра, Тарелка с большими из рек «харьюзами» Всё просто и скромно — природа дала.

На выбор есть супчик на плитке куриный, Уха из налима, да лося губа, Парная свинина, капусты лист дивный, Карась и две щуки на кромке стола.
Ничего себе — скромненький обед по-крестьянски! Нам и не снилось. Где ж так живут -то? Ишь, икру мисками лопают… с теплом

Осадчук Светлана 02.10.2006

Рецензия на «Крестьянский обед» (Валерий Бронников)

Мне бы на место этого Володи. Уж очень вкусно всё описал. Избалованы вы натуральной пищей, а нам, горожанам, только рыба из Норвегии, выловленная, кстати, российскими рыбаками.

Владимир Макаров 12.09.2006

Лешукония

Мезень с Вашкой воедино,

Ниже Шумбалки родной,

Живописною картиной

Слились в стрежень золотой.

Распростерлась зелень луга

За широкой речкой Вашкой.

Полюбили мы друг друга,

А любовь сладка, как бражка.

Эх! Лешуконь, Лешуконь, Лешуконь!

Славная сторонушка.

У влюбленных тех покой

Выпила до донышка!

Растянулся, словно диво,

Щельи косогор крутой,

Рыбаки плывут красиво,

Сёмгу выловят с икрой.

А в период лесосплава

Широки Мезень и Вашка,

Где был берег, тот, что справа,

По воде бегут барашки.

Эх! Лешуконь, Лешуконь, Лешуконь!

Славная сторонушка.

Знаем мы тебя такой,

Наша Лешуконушка!

Лешуконский край лесистый,

Край таежный и глухой.

По дорогам путь тернистый,

Самолетом не плохой.

Валят сосны лесорубы

И трелевочник-букашка,

Задымят по утру трубы,

В белый дым ныряет Вашка.

Эх! Лешуконь, Лешуконь, Лешуконь!

Славная сторонушка.

Обнимает белый дым,

Как в постели жёнушка.

Сенокосные угодья

Распростерлись вдоль реки.

Золотого сена хлопья

Мечут в копны мужики.

На просторах Лешуконья

Свет зари обнимет утром,

Разукрасит лес спросонья

Разноцветным перламутром.

Эх! Лешуконь, Лешуконь, Лешуконь!

Славная сторонушка.

В Кебе девушки поют,

Как в лесу соловушка.

Лешуконский Березник

Крестьянин Рыжуху запряг спозаранку —

Рань утра слезой окропила рассвет —

Взял сало, яйцо да к ним хлеба буханку:

Нехитрый крестьянский, обычный, обед.

В Березнике утро встаёт с косарями,

По Ёжуге травы заждались косьбы.

Над полем поёт хоровод с комарами,

В леску, что за полем, краснеют грибы.

Бригаду гребцов заждалась переправа,

КС-100 доставит всех к стану баржой,

По полю пойдёт и исчезнет орава,

Не видно людей за высокой травой.

Андрей Легостаев рубашку разденет,

Коснётся плеча теплый луч с ветерком.

Дым кухни перину над речкой постелет,

На завтрак чай бархатный с лёгким дымком.

До полдня стрекочут по полю машины

И скирды встают, как солдаты в строю.

Устали сельчане, натружены спины,

А вечер приносит прохлады струю.

Осталось в районе одно лишь хозяйство,

Где летом на зореньке косы поют.

Дома как дома — деревенское братство.

Деревня Березник. Крестьяне и труд.

02.2005.

Лешуконский район

Лес одно у нас богатство,

Не пробились нефть и газ,

Процветает тунеядство,

Не судьба найти алмаз.

Распластались деревеньки

Вдоль Мезени, Вашки, вдаль,

От домишек вниз ступеньки,

И царит везде печаль.

Обнищали с перестройкой,

Съели весь совхозный скот,

Мужики в обнимку с койкой,

Испарился весь почет.

Не летают самолеты,

Без судов в реке вода,

У людей теперь заботы —

Как дожить до четверга.

Предприятий нет — задворки,

А в райцентре тишина,

Процветают, лишь, конторки,

Да кой-где инспектора.

А однажды новостройка

Поросла давно травой,

Ждет хозяев очень стойко

И стоит сама-собой.

Поседели ветераны,

Перемен ждут от властей,

Прохудились все карманы

От последних новостей.

Лишь кипит всегда работа

Там, в районе, у властей,

Обнищание народа

Не взорвет накал страстей.

Лес богатство — это правда,

А прибрать его к рукам

Надо, чтоб была команда,

Вера в силу мужика.

Так живет и «процветает»

Лешуконский наш район,

И надежда тихо тает,

Словно свечка у икон.

Рецензия на «Лешуконский район» (Валерий Бронников)

Горькая правда нынешней жизни, в каждом уголке свои унылые истории, но очень похожие друг на друга. С пониманием и поддержкой

Инна Харламова 06.04.2006

Лешуконский хор

Над рекой остывший вечер,

Потемнел далекий бор.

С ветеранами на встрече

Лешуконский славный хор.

Запевает пава песню

И звучит баян-гармонь,

Побежит по перелесью

Под баян гривастый конь.

Раскрасавицы от песни

Раскраснелись, зацвели.

Отражают дружно перстни

Свет зари, тепло Земли.

На окраине поселка

Крылья ветер распростёр,

Мягкий, теплый, как из шёлка.

И поет наш русский хор!

11.2005.

Рецензия на «Лешуконский хор» (Валерий Бронников)

Представила эту картинку, и так тепло стало на душе.
Так и слышится: «Ой, рябина кудрявая…» Пусть сохраняются наши традиции.

Фаустова Эль 07.05.2006

Подслушанный разговор

Сбербанк не открылся, но очередь стойко

Стояла, копилась на мощном крыльце.

И вдруг подошел небольшой мужичонка,

Увидел знакомую, в женском лице.

«Привет! Ты откуда?». «Конечно, с Усть-Кымы,

Но знать Вас не знаю и не узнаю».

«Прошли времена, когда долгие зимы

Мы жили в Усть-Кыме, в совхозе, в раю!

Теперь же билет в самолет окаянный,

В один, лишь, конец, я на деньги куплю,

Что выдали в пенсию, в день долгожданный,

Один раз слетаю, не жравши, и сплю!

Фамилию помню, а звать как, не знаю?»

«Я — Нина, родилась я в тридцать седьмом,

А дом наш у речки находится, с краю,

Живем там с сестрою моею вдвоём».

«Мы жили у вас до проклятой реформы,

Когда процветал, креп и «робил» совхоз,

Но вот и дожили: всё новые формы,

Смешали всё в кучу: людей и навоз.

Повинны реформы да Ваучер Рыжий,

Гореть виноватым совместно в аду.

Народ обанкрочен, раздавлен, унижен.

Такое приснится, лишь, разве, в бреду!»

Тихонько роптали старейшины века,

Народ одобрял, но упорно молчал.

Стояли так два пожилых человека

И обсуждали начало начал.

04.2005.

Рецензия на «Подслушанный разговор» (Валерий Бронников)

Здорово. Думаю, все мы такие вот разговоры случайно подслушивали.

Любовь Синица 06.01.2006

На переправе

Разбитые в труху дороги

Ведут порою в никуда.

Нельзя никак тут без тревоги:

Дорога кончилась, вода.

Скопились все у переправы:

Машины, лошади, толпа

Людей, старух, солдатик бравый,

Скучают: дело их труба.

Паром застрял в песчаной мели,

Внезапно кончилась вода.

Попытки сняться надоели,

Винты гребут туда-сюда.

Народ до зевоты скучает,

И нет уж больше новостей,

Пяток детей вдали «дичает»,

Встречающие ждут вестей.

Водители сидят в кабинах:

Кто дремлет, кто в тиши жует,

Комарики сидят на спинах,

Собачка между ног снует.

Старушки обсуждают тему,

Одну и ту же в бровь и в глаз.

Пустяк для них создать проблему,

Парома ждут не первый раз.

Томится время ожиданья,

Текут минуты и часы,

Миг радости придёт, свиданья,

Миг счастья, светлой полосы.

12.2005.

На трассе

Часов двенадцать жму на газ,

Летят навстречу километры,

И глаз уже не ватерпас.

Гуляют северные ветры.

Прорвало где-то небосвод,

Налипли на стекло снежинки.

По трассе езжу круглый год,

А дети дома ждут, у Нинки.

За поворотом поворот

Спиралью трассу завивает.

За поворотом, что там ждёт?

Гора, мосток? Никто не знает.

Подъём, опять крутой вираж,

Несётся встречная машина,

Но у меня приличный стаж

И не изношена резина.

Красоты северных лесов

Глаз, между делом, замечает,

А за стеклом ручных часов

Неумолимо время тает.

Вдруг распрямилась вся спираль:

Прямая лента вдаль упёрлась.

Жму до отказа на педаль,

Чтоб в пол стальной нога уперлась.

Снаружи ветерок свистит,

Остановилось вмиг мгновенье,

Машина, кажется, летит,

Видать пришло к ней вдохновенье.

И вновь пологий поворот,

Порыв веселья утихает,

В разумный ритм кардан войдёт.

Не понял, кто там ожидает?

За бровкой встретилась «Ока».

Самой не вылезть, снег не стает.

Беру буксир, беру с рывка,

«Ока» тихонько выползает.

И вновь несётся полотно.

Ждёт, не дождётся переправа.

Лёд там пробит кой-где давно,

Объезд промоин, знаю, справа.

К концу пути встают холмы,

Песком присыпаны немножко.

С машиной в связке вместе мы.

Мотор гудит, зудит подножка.

Над трассой тают облака,

Деревня справа показалась.

Домашние, наверняка,

Меня опять заждались малость.

01.2005.

Рецензия на «На трассе» (Валерий Бронников)

Да, очень и очень хорошо передано чувство дороги. Есть одно пожелание: в этой строчке — «Вдруг вся распрямилась спираль» поменять местами — Вдруг распрямилась ВСЯ спираль. Так более складно по ритмике получается. Выбор, естественно, за Вами

Эмден 08.12.2006

Ночная гармонь

Звук гармони над Вашкой стелется,

Тёплый ветер шуршит листвой.

Лешуконский мужчина женится

На желанной своей родной.

Тихо речка о чём-то шепчется,

Лижет красные берега.

Грусть-тоска у девчат развеется,

Как туман, где стоят стога.

Зазвучит над простором музыка,

Песнь подхватит ночной туман,

Лай откликнется где-то Тузика,

Конь заржёт, услыхав баян.

А заря с полутьмой играются,

Прячут солнышко за дома.

Молодёжь и жених прощаются

Под баян на краю села.

12.2006.

Охота на гусей

Ох, азартная охота

С профилями на гусей!

Как дождался перелёта —

Не зевай, прицелься, бей!

Мне пришлось уйти за хлебом,

А напарник там один

С профилями, ветром, небом,

Сам охотник-господин.

Выстрел, гусь упал из стаи

За канаву и лежит,

Ширина три метра, да и

Ручеёк по ней бежит.

Снежный, ледяной, прозрачный

Наверху, а лёд внутри,

Крепкий, гладкий лёд, удачный,

Надо только перейти.

Ледяное дно, без ила,

Лёд прогнулся вниз дугой,

И скатился вниз чудила,

Не подумал головой.

Он один у переправы,

Холод льётся в сапоги.

И стоит среди канавы —

По уклону не зайти.

Холод вмиг проник до мозга,

До костей, он весь продрог.

Хоть бы жердочка, берёзка,

Хоть бы кто-нибудь помог.

А в итоге: метр с остатком

Лёжа, молча переплыл.

Было мерзко, зябко, гадко —

Сам себе всё учудил.

Рецензия на «Охота на гусей» (Валерий Бронников)

Было гадко, зябко, мерзко на февральском хлипком склоне, я спустилась слишком резко, Лихо плюхнулась. На фоне
черной лужи белым мехом мне в награду приз: контрастность. Мокрым истеричным смехом крест на слове» безопасность».

Стих интересный. Одно насторожило: С профилями. Жертва размеру или ещё один юмористический прием? С уважением,

Самара Мир 15.02.2006 16:35

Валера, просто высший класс! Огромное спасибо за стих! Да, хороша охота с профилями на гусей! Да, и на вальдшнепа на вечерней тяге! Вот только в толк никак я не возьму А как же тетерев на утреннем току? Ещё раз спасибо! С уважением.

Владимир Семихов 14.02.2006

Песня о Лешуконии

Лешукония — центр районный наш

На слиянии чистых рек,

Лес шумит вокруг — неспокойный страж,

Знает: друг его человек.

Что ты, хвойный лес, шепчешь в сумерках?

Видно, хвастаешь, что богат?

Лешуконь стоит на семи ветрах,

Всё равно нам всегда дорога.

Снизу с трех сторон Вашка стелется,

А с четвертой аэродром.

Перед ним в лесу сосны шепчутся,

Где легко всегда быть вдвоём.

Щельи красные и отвесные,

Кроме пристани, там песок;

А придут весной дни чудесные,

Пить березовый можно сок.

Рыбаки с сетей семгу вытащат,

Разведут огонь-костерок,

И дрова в огне тихо затрещат,

Подремать в тепле можно впрок.

Лешукония наша ясная

С Верхнего конца и до Рвов.

В даль полей течет песнь прекрасная —

Сенокос, страда, ширь лугов.

11.2005.

Пляж

На пляже много парами,

Но в большинстве гурьбой,

А иногда с гитарами,

Детей берут с собой.

В зените светит солнышко,

Нет видимых границ,

Как будто, через стёклышко

Сиянье чистых лиц.

Повисло душно марево,

А с нею лень в ногах,

Дымится тихо варево

На маленьких кострах.

Детишки смело носятся

По отмели гурьбой,

На глубину не просятся

И, в том числе, домой.

Лениво в зное тешатся

Безмолвные тела,

От комаров не чешутся —

Природа замерла.

Как кожа перегреется,

Ополоснуть водой.

От плеска брызги пенятся —

Нырнул плашмя «ковбой».

И подиум не маленький,

Модель на вкус любой,

Цветастые купальники

Мелькают вразнобой.

А парни разомлевшие,

Жара им нипочём,

На воздухе окрепшие,

Кидаются мячом.

«Русалка» плавать учится,

Повис истошный визг,

Не сразу всё получится,

«Запасы» тянут вниз.

А солнце книзу клонится,

Зависло над водой,

За солнцем туча гонится,

Пора идти домой!

Рецензия на «Пляж» (Валерий Бронников)

мое «гениальное» наблюдение: сколько ваших стихов прочитала (а немало прочитала), везде присутствует сюжет. мне вот трудно писать сюжетно, просто какие-то обрывки мыслей вырываются. короче, молодец! sinc,

Аннет Эм 06.02.2006

Посторонний человек

Он появился ниоткуда,

Глядел из-под замёрзших век,

Хотел, но не увидел чуда.

Он — посторонний человек.

Был ритм, живая атмосфера,

Никто не рвался никуда,

У каждого скорлупка-сфера,

Но открывалась иногда.

И что-то вдруг переменилось:

Повисла в воздухе стена?

Как будто что-то навалилось

И загремела тишина.

Он был в армейском камуфляже,

Ботинки на больших ногах,

Колени вымазаны в саже,

Улыбка стыла на губах.

Он посторонний был для зала,

Такой же с виду человек,

Всё так же музыка играла,

Всё тот же двадцать первый век.

Прошел, подсел тихонько с краю,

Пол-литра из нутра достал,

Но не вписался сокол в стаю,

Как видно к воробьям попал.

А стопку, что налили, выпил,

Как будто, налита вода,

Привстал, как бы разрушив цепи,

И молча убыл в никуда.

Рецензия на «Посторонний человек» (Валерий Бронников)

Печально, однако. Самое несусветно обидное, что посторонними можем оказаться и мы, и даже периодически ими становимся: (Только я согласна с Вами, что лучше развернуться и уйти, нежели становиться «воробьем». С уважением

Марина Волга 09.02.2006

Розвальни

Савраску запрячь, нет проблем мужичонке,

А были б хомут, да дуга, да седло.

Проехать на розвальнях даст он девчонке,

Морозу, зевакам и ветру назло.

Шарф длинный, пушистый, смеётся девчонка,

Мороз всё крепчает, краснеет лицо,

Свистит и смеётся вдали мужичонка:

За паву боится — любовь налицо.

Несётся Савраска, поют песнь полозья,

Натянуты вожжи, сквозь варежки жгут.

На розвальнях сено, из инея гроздья,

Савраска упёрся всей грудью в хомут.

Видать, удалая попалась девчонка,

Краса Лешуконского, лёгкий кураж.

Всерьёз же тебе повезло, мужичонка.

Катание. Розвальни. Зимний пейзаж!

Самовар

Урчит пузатый, отдуваясь,

Излишний выпуская пар,

В душе, возможно и ругаясь,

Готовый к чаю самовар.

Поёт, как мать над колыбелью,

С ним радость в доме и уют.

Уходит солнышко за щелью,

Заварен чай, пусть люди пьют!

За чашкой чая круг общенья,

Нет разговорам здесь конца,

А самовар для настроенья.

А как в селе без молодца?

От дел, хлопот людей усталых,

Всех, кто на чашечку пришёл,

Он соберёт их старых, малых

За общий коллективный стол.

Хозяйка сядет ближе к крану,

Ей этот краник открывать.

Учить, пожалуй, я не стану,

Как надо в чашку наливать.

Пьют чай в прикуску и в накладку,

Вприглядку тоже часто пьют.

У самовара по порядку,

По кругу в чашки чай нальют.

Пьют чай, потея, отдуваясь,

С малиной, мятой и без них,

С лимоном, вкусом наслаждаясь,

По десять чашек на двоих.

Индийский чай на вкус приятен,

Цейлонский сладок, как нектар,

У ассорти вкус непонятен,

Уж тут какой наладят взвар.

Зелёный чай прогонит жажду,

Усталость сгонит и взбодрит,

Тяжёлый груз труда, поклажу,

Из организма удалит.

Беседа наша долго длится

У самовара за столом,

А может быть и так случится

Под чай и песню запоём!

У «пузана» бока пустеют

И остывает бывший жар.

У всех сидящих лица млеют:

Опустошили самовар!

Мгла за окном, заря тускнеет,

А за столом светло, как днём.

Мы снова самовар согреем

И снова песню запоём!

10.2006.

Седьмая палата

Мужик бубнит вторые сутки,

Не жалует сестёр, врачей.

Сквозь стоны, мат и прибаутки,

Поток фраз льётся, как ручей.

Живот, как лист, располосован,

Боль, неподвижность, нагота;

Не заперт и не арестован,

Но не свободен от бинта.

В палате с ним ещё четыре

Больных весёлых мужика,

Живут, как в собственной квартире,

Хоть все они издалека.

Их режут, шьют, слегка кромсают,

Уколы разные, наркоз.

Они от недугов страдают,

Лежат, пьют чай. Какой с них спрос?

Обед и сон по расписанью

И капельницы по утру,

Рассказы, тихий говор с бранью,

Когда совсем невмоготу.

Бывает, выпишут кого-то,

Другой его лежак займёт:

Столкнулся ночью с авто-мото,

03 в больницу привезёт.

На третий день мужик поднялся,

Присел тихонько на кровать

Сказал, что думал, не стеснялся:

«Что сделали, едри их мать!»

Здесь не курорт в Крыму лазурный

Чтоб спать и вволю отдыхать.

«Седьмая, срочно в процедурный!»

Придётся адских мук принять!

04.2006.

Рецензия на «Седьмая палата» (Валерий Бронников)

Какая знакомая картина… Мне много приходилось лежать по больницам. Вот этим летом лежал в урологии с почками. Насмотрелся на прооперированных — на два года вперёд. Хорошо хоть, самого не порезали. Камешек сам вышел. А стихи хорошие! Не болейте!

Вячеслав Суворин Астрахань 28.12.2006 6.01.2007