Бесплатный фрагмент - Ленинградская симфония

К 80-летию со дня полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады

Сказать в предисловии хотелось очень много, но

ограничусь словами Великого Дмитрия Дмитриевича Шостаковича, начертанными на партитуре Ленинградской симфонии:

«Посвящается городу Ленинграду»

Ленинградцы

К Пискарёвской земле пролегли все дороги земные

В этот памятный день средь январской густой тишины.

Ленинградцы мои — дорогие, Святые, родные,

Что вам снится сейчас, сквозь гранитные вечные сны…

Мы, конечно же, здесь — ваши правнуки, дети и внуки.

К вам сегодня пришли поклониться до самой земли.

Подвиг ваш не объять, не понять ни единой науке,

Он выходит за грань… вечной тайной израненных плит.

Годы быстро летят, и всё далее в прошлом блокада.

Время мчится вперёд, но Священный огонь не угас.

Нынче в наших сердцах снова бьётся Душа Ленинграда,

ВАШИ Души навек бьются памятью в каждом из нас.

Мы стоим в тишине, как с живыми беседуя с вами,

Надо много сказать, но безудержных слёз не унять.

Может быть, не всегда можно выразить чувства словами.

Лучше просто обнять… Молча. Каждого сердцем обнять…

Родом из Ленинграда…

Молча стоим у гранитных плит,

Воздух морозом дышит.

Все мы сегодня опять пришли,

Словно по зову свыше.

Разных профессий, имён и дат —

Нас представлять не надо.

Наших родных обожгла беда

Страшным кольцом блокады.

Тают снежинки, задев лицо,

Душу слезой наполнив.

Все мы повязаны тем кольцом,

Хоть и войны не помним.

Гулко сердца в унисон стучат,

Как метронома звуки.

Памяти вечной горит свеча.

Правнуки,

дети,

внуки

Тех, что в тисках роковой зимы,

Где-то за гранью ада,

Не отступили!.. Чтоб были мы —

Родом из Ленинграда.

Сыплет ли снег с ледяным дождём,

Солнце ль седое светит —

Памятным днём мы опять придём

К плитам гранитным этим.

Будем стоять,

вспоминать,

молчать…

Не потому, что «надо».

Просто… на сердце навек печать —

Родом из Ленинграда…

Звон блокадного трамвая

Ты помнишь звон блокадного трамвая,

Который много лет тому назад,

Как радостная весточка живая,

Прошёл сквозь осаждённый Ленинград.

И этот звон, как «Колокол Надежды»,

Зажёг огонь в измученных глазах

И веру в то, что будет всё как прежде.

Мы выстоим. Дороги нет назад…

А где-то там, в районе Петроградки,

У набережной Карповки-реки,

Его услышав, девочка украдкой

Смахнула слёзы с худенькой щеки.

И, оглянувшись на обломки крыши,

Туда, где раньше дом стоял большой,

Она шепнула: «Слышишь, мама, слышишь…

Вот и опять Двенадцатый пошёл…»

Ленинградская симфония

Была война, и голод, и блокада,

Но в этот день в неистовой тиши

Играл оркестр под небом Ленинграда,

Все звуки остальные заглушив.

Гудели трубы, бешено вздымаясь,

Метался барабанной дроби град,

Звучала «Ленинградская»… седьмая,

И ей внимал блокадный Ленинград.

Альты и скрипки яростно визжали,

Настойчиво солировал кларнет,

И вражеские пушки замолчали,

Буквально обезумев в тишине.

Оттуда… из блокадного кольца,

Торжественная музыка звучала,

Она была поистине началом,

Она была началом их конца!

И, как подбитый зверь, почуял враг

Тогда, в прохладный августовский вечер,

Что не сломить Великий Ленинград,

Что город ЖИВ, и жить он будет вечно!

А в зале, позабыв про боль и страх,

Сидели наши бабушки и деды.

И в их войной измученных глазах

Светилась вера в скорую Победу.

Для них, познавших смерч блокадных дней,

Была дороже всяческих сокровищ

Симфония, что выковал в огне,

Под бомбами великий Шостакович.

Бесшумным ветром пронеслись года.

И мы- их дети, правнуки и внуки-

Встаем, едва заслышав эти звуки,

И замираем, как они тогда.

И словно память тех блокадных дней,

Мы свято чтим сокровище сокровищ-

Симфонию, что выковал в огне

Наш легендарный Дмитрий Шостакович

Оперетта в военной шинели

Посвящаю родному Театру Музыкальной Комедии, проработавшему в блокадном Ленинграде все 900 страшных дней, и светлой памяти моей мамы.

Оперетта!.. Улыбка на милом лице,

Неподвластная прихотям моды.

А ты слушал, мой друг, оперетту в «кольце»

В незабвенные страшные годы?

Ту, что, в тыл не уехав, осталась в огне,

Вместе с нами у стен Ленинграда,

Пережив девятьсот нескончаемых дней

В самом пекле блокадного ада.

Нет, она не громила из пушек врага,

Пулемётным дождём не косила.

Но для нас, как Святыня, была дорога

Вечной музыки дивная сила.

А, быть может, явилась она для души

Тем кусочком блокадного хлеба,

Что позволил с любовью и верой дожить

До счастливого, мирного неба.

Все, познавшие ужас тугого кольца,

Вспоминают «сквозь памяти дюны»,

Как святую надежду вселяла в сердца

Перикола с улыбкою юной,

Как, пронзая бомбёжек отчаянный град,

Золотые аккорды звенели,

И стояла стеной за родной Ленинград

Оперетта в военной шинели…

Дети блокады…

Серое небо над Ленинградом

Стало совсем седым.

Дети блокады, дети блокады

Смотрят сквозь едкий дым.

Грохот обстрелов бьёт лихорадкой,

Пепел летит в лицо.

Горло сжимает мёртвою хваткой

Дьявольское кольцо.

В отзвуке грома стук метронома

Болью пронзил эфир.

Словно руины старого дома

Рушится целый мир.

Мокнет кусочек чёрствого хлеба

В талой воде из льда.

Хочется неба, прежнего неба,

Синего!..Как тогда…

Только стальные серые крылья

Напрочь закрыли свет.

Чёрною пылью, адскою былью

Загородив рассвет.

Дети блокады, дети блокады-

Сдавленный крик души.

Выстоять надо, выдержать надо,

Надо суметь ДОЖИТЬ.

Искры салюта снова раскрасят

Небо цветным огнём-

Синим и белым, жёлтым и красным,

Радость воскреснет в нём.

Птицей взметнётся над Ленинградом

В свете иного дня!

Дети блокады, дети блокады…

Слышите ль вы меня?..

Только бы… Детские мысли у станка

Посвящаю Светлой Памяти моего отца,

А также всем мальчишкам и девчонкам

военного лихолетья, чьё детство

преждевременно закончилось у станков

на оборонных заводах.

Тёмные тучи нависли над городом,

Город в блокадном кольце.

Мама слегла, обессилев от голода,

Нету вестей об отце.

Руки немеют, а нормы приличные,

Значит, опять допоздна.

Мне-то не страшно, мы люди привычные,

Только вот мама одна.

Снова бомбёжка, и словно от выстрела

Падает в сумерках дом.

Только бы выстоять, только бы выстоять,

Всё остальное потом:

Папа вернётся, и мама поправится,

В школу опять к девяти…

Только бы справиться, только бы справиться,

Только бы силы найти.

Бомба задела заснеженный госпиталь,

Сбив метронома отсчёт.

Надо ли здесь полагаться на Господа?

Разве мы сами не в счёт?

Всё, что разрушено, заново выстроим,

Рано ещё умирать.

Выстоим? Да. Ну, конечно же, выстоим!

Только бы силы собрать.

Только бы… только… И с новою силою

Вдруг заработал станок.

Норму двойную, а вовсе не хилую,

ВЫДАСТ за папу сынок.

В сером пальтишке, в кепчоночке клетчатой,

Юркий, как все пацаны.

Сколько ж свалилось на хрупкие плечи-то,

В страшные годы войны…

Я дойду…

Посвящаю Светлой Памяти моей мамы,

а также всем девчонкам блокадного Ленинграда.

Ой, какою жестокою выдалась нынче зима,

Роковою петлёю опутала город беда.

Я сегодня впервые иду за водою сама.

Дома нет ни глотка, лишь остатки вчерашнего льда.

Мама очень слаба, третий день, не вставая, лежит,

Даже хлеба не ждёт, ей совсем не поднять головы…

Как же хочется жить. Как отчаянно хочется жить!

Но для этого надо хотя бы дойти до Невы.

Леденеет мороз, застывают слезинки в глазах,

Ветер злится, как зверь, и всё время сбивает с пути.

Не сверну. Ни за что не сверну. Мне не надо назад!

Чтобы маме помочь, я должна непременно дойти.

Шаг за шагом вперёд, в фиолетовой гари дома,

Нету силы в ногах, рукавички примёрзли к ведру,

Но клокочет в груди — «Я сама, я сама, я сама»,

Отдаваясь в висках — «Не умру, не умру, не умру!…»

…Тихий солнечный луч просочился сквозь въедливый дым,

Осторожно задев на ресницах не тающий лёд,

И свинцовый рассвет стал, как будто, на миг золотым,

Словно верил и знал, что она непременно дойдёт…

Завтра была война

Первый класс закончен. Всё прекрасно.

Лето дарит радости сполна.

В Ленинграде завтра будет ясно!..

Только «завтра»…грянула война.

Репродуктор на углу Садовой,

А на Невском — злая тишина.

Знаешь… голос диктора суровый

До сих пор я слышу в страшных снах.

Разве ж мы могли тогда поверить —

ЧТО нас ожидает впереди.

Страшная беда стучалась в двери,

Всё сметая на своем пути.

Очень скоро засвистят снаряды,

Застучит блокадный метроном.

А пока — мы вместе, все мы рядом,

Ничего не зная о «потом».

Над родной Невою солнце светит,

Шелестят балтийские ветра.

Дети, мы пока всего лишь дети.

Только… повзрослевшие с утра.

Ладога-дорога жизни. К 70-летию

Товарищ, встань, послушай, вспомни, вздрогни.

Ведь ровно семь десятков лет назад

По Ладоге ледовая дорога

Пробита в осажденный Ленинград.

Дорога жизни узким коридором

Протянута по Ладожскому льду.

Она спасала наш любимый город

В том страшном и чудовищном аду.

Враги ее обстреливали с неба,

Но сквозь метель и сквозь бомбежек град

По ней машины шли с насущным хлебом

И день, и ночь в блокадный Ленинград.

А город наш, израненный, голодный,

Не сдавшийся проклятому врагу,

Как ждал он этот хлеб в цехах холодных

Под артобстрелом в лютую пургу!

Дорога жизни, Ладога родная,

О, скОльких ты тогда смогла спасти!

Для наших дедов, бабушек, я знаю,

Священней места в мире не найти!

Я пред тобой стою, склонив колени,

Стою и вдаль задумчиво смотрю.

От всех послевоенных поколений,

Как Бога, я тебя благодарю.

И знаю: до сих пор ночами снится

Всем, выжившим в блокадном том аду,

Поток машин, бессонной вереницей

Везущий хлеб по Ладожскому льду…

ХЛЕБ

Я возвращалась вечером с работы,

Отбросив все заботы и дела,

Как вдруг — слегка споткнулась обо что-то…

И сердце словно молния прожгла.

Нет, быть не может… под ногами хлеб,

Кусочек хлеба, как паек блокады,

Лежит-черствеет прямо на земле,

Святой земле родного Ленинграда.

Мне сразу захотелось убежать

На Пискаревки братские могилы,

Где вечным сном уснувшие лежат

Все те, кому когда-то не хватило

Такого вот кусочка… чтобы жить,

Пройти огонь блокадного кошмара…

И слезы, словно капельки души,

Скатились на поверхность тротуара.

Шепчу «Простите» прямо в вышину,

В стальное, тихо плачущее небо.

Я не застала страшную войну,

Но с детства четко знаю цену хлеба.

От бабушки, от мамы, от отца,

От всех, прошедших сквозь горнило ада

И ужасы проклятого кольца

С чудовищным названием «БЛОКАДА».

Шепчу «Простите»…не хватает слов,

Они застряли в горле плотным комом

И отдают в прожилочках висков

Сквозь толщу лет блокадным метрономом.

Просто… была война…

18 января 1943 года в ходе наступательной операции «Искра"* войска Ленинградского и Волховского фронтов соединились и тем самым прорвали блокаду Ленинграда.

(По воспоминаниям ребенка блокадного Ленинграда)

Помню — была война,

Страшная, словно ад.

Горе познав сполна,

Выстоял Ленинград.

Памяти календарь

Перелистну назад:

Хмурый святой январь

Искру* зажег в глазах.

Помню — метель в лицо,

Радостный стук сердец.

Дьявольское кольцо

Прорвано наконец!

Скорбные те года

Вижу я в каждом сне.

Мы победили. Да.

Но… половины нет.

Стон Пискаревских плит

Гулкий, как метроном.

Пол-Ленинграда спит

Вечным могильным сном.

Им не понять давно —

День на Земле иль ночь,

Каждый такой родной —

Чей-нибудь сын иль дочь,

Каждый хотел любить,

Петь, восхищаться, жить!

Но… оборвалась нить.

Боже. За что? Скажи.

Господи! Чья вина?

Их не вернуть назад.

Просто… была война…

Страшная, словно ад.

*Искра- наступательная операция Советских войск, проведенная силами Ленинградского и Волховского фронтов, в результате которой была прорвана блокада Ленинграда 18 января 1943г.

Птица

Тишина у переднего края

Ленинградской священной земли,

Золотыми лучами играя,

Пробивается Солнце вдали.

Я стою, и до боли тревожно,

Разрывается сердце в груди,

Будто кто-то зовёт осторожно

И мешает отсюда уйти.

Обелиски вокруг. Обелиски.

А на них — имена… имена…

Сколько милых, любимых и близких

Проглотила шальная война…

Проплывают в безмолвии даты,

Память сердца сжимая кольцом,

Словно я здесь бывала когда-то

И ребят этих знаю в лицо.

Словно время застыло сурово,

Притаившись в сыром блиндаже,

И, как в юности, снова и снова

Я стою на Святом рубеже.

Всюду марево страшного боя

И жестокие смерти глаза…

А ещё… Ленинград за тобою,

Это значит — ни шагу назад…

…

Тишина… И лишь белая птица,

По привычке взметнув в небеса,

Надо мною кружится, кружится,

Будто силится что-то сказать.

Может, это душа Ленинградки,

Воевавшей в кромешном аду

Где-то там… возле Средней Рогатки*

В роковом сорок первом году…

У Средней Рогатки

Размышления у Монумента Героическим Защитникам Ленинграда.

Вот и снова у Средней Рогатки*

Я стою. На душе тяжело.

Ленинградцы мои, Ленинградки,

Как же много вас здесь полегло.

Самый крайний рубеж обороны,

За которым — ни шагу назад…

Автоматы, гранаты, патроны

И жестокие смерти глаза.

И, готовясь к последнему бою,

Каждый тихо себе говорил:

«Ленинград… Ленинград за тобою,

Коль не выстоишь — лучше умри.»

Да, конечно же, я понимаю —

Это трудно представить сейчас.

Но так было, так БЫЛО, я знаю!

А иначе бы НЕ БЫЛО нас.

Слезы к горлу слегка подступили,

И тихонечко руки дрожат.

Как же хочется мне, дорогие,

Всех и каждого к сердцу прижать,

Заглянуть в ваши милые лица,

Окунуться в родные глаза

И до самой Земли поклониться,

Что не сделали шага назад.

*Средняя Рогатка-район города, где в 1941—44 г. проходил рубеж обороны Ленинграда.

В 1975 г. на этом месте возведен монумент героическим защитникам Ленинграда.

У Невского пятачка…

Стихотворение посвящаю Светлой памяти моего двоюродного деда — Лаврова Ивана Романовича, погибшего в боях за Ленинград весной 1942-го

Ветер подул, и белые облака

Мчатся по небу, будто их кто-то гонит.

Молча стою у Невского пятачка*,

Там, где Земля родная тихонько стонет.

Как не стонать, коль каждая пядь болит.

Сколько бы долгих лет ни промчалось — стонет.

Словно застыло время у скорбных плит,

Низко склонившись в вечном земном поклоне.

Ладожский ветер, как и тогда, суров,

Ветви берёз сгибает в порыве рваном.

Вижу родную надпись — Иван Лавров.

Боже ты мой… А сколько таких Иванов…

Каждый был чей-то сын и, возможно, брат,

Муж и отец, которого ждали дети…

А за спиной — израненный Ленинград,

И отступить нельзя ни за что на свете.