Бесплатный фрагмент - Кунфу: энергетика силы

Эта второе издание книги, которая знакомит вас с системой кунфу (гунфу) «Кулак золотого орла» по линии шифу Сюань Чжаошаня и представляет собой взгляд поколения, получившего компетенцию в кунфу (гунфу) до создания в СССР федераций восточных единоборств. Она содержит историю возникновения системы с многовековой линией преемственности, философию, методологию, космологию, практику, этику школы и тао-лу. В книге представлены и сопровождены таблицами соответствий основополагающие концепции инь-ян, сань-цай и у-син, также показаны примеры их применения на практике. Приведены система точек пяти элементов зон поражения, использующаяся в дянь-сюэ шу и дянь-май пай (дим-мак), и комплексы наработок «железной руки». Книга описывает расшифровку древнего шаолиньского канона. Техники, приведенные в книге, очень опасны в применении, для обучения требуется наличие инструктора — эксперта. Автор и издательство снимают с себя какую бы то ни было ответственность за любые травмы и повреждения, полученные при попытке применения техник, приведенных в этой книге. Книга предназначена только для информационных целей.

C признанием упорства и духа каждого шага, склоняюсь под ветром, в трудности поиска Пути. Памятью в сердце ученья почивших и ныне живущих Учителей.

Книга рассказывает о фундаментальных составляющих кунфу (гунфу), без понимания которых постижение этого искусства вряд ли возможно. В книге термин кунфу будет использоваться в оригинальном произношении — гунфу. Техника системы гунфу инцюань предназначена исключительно для самозащиты! Гунфу — это путь самосовершенствования, включающий в себя аспекты боевого искусства, философии, восточной медицины, древней даосской алхимии, медитации, астрологии, оздоровительных практик цигун и дао-инь. Истоки гунфу уходят корнями в глубокую древность. Гунфу и сегодня сохраняет тот древний способ мышления, который дан человеку создателем. Книга описывает традицию гунфу в парадигме традиционной системы гунфу цзининцюань — «Кулак золотого орла». Наряду с историей создания и развития цзининцюань, книга освещает ряд наиболее важных элементов этой системы: философию, методологию и практику совершенствования тела и его движения в пространстве, их взаимосвязь и практику пути — дао-шу. Одной из задач было выделить и подчеркнуть значение этих составляющих и их взаимосвязь. Поэтому эта книга представляет объемный, панорамный вид на гунфу, не претендуя на роль энциклопедического или курсового учебника по боевому искусству. Вместе с тем в ней расставлены «маяки» и даны подсказки для тех, кто однажды решит пройти этот путь.

Невозможно угодить малоопытным новичкам и опытным экспертам одновременно, и поэтому одним может быть много и непонятно, а другим недостаточно, но интересно. Ограниченность рамками объема книги и определила выбор некой корректной, общей для всех тональности и глубины изложения.

Посвящение

Достигает цели лишь тогда, когда у него нет другого выбора. Дао дэ цзин

Книга посвящается памяти шифу Сюань Чжаошань. Благодаря его трудам гунфу стало частью моей жизни. Главы книги тай-цзи и цигун содержат большую часть материалов из рукописей шифу, на что в свое время было получено благословение мастера.

Хочу отдельно выразить огромную благодарность дочери мастера шимэй Лили и сыну шисюн Владимиру за помощь и материалы, предоставленные для публикации, и за добросердечные консультации при работе над текстом книги. Без их помощи эта книга не могла бы состояться.

Предисловие

В начале 70-х годов прошлого века «цивилизованный» мир узнал о китайском искусстве гунфу. С тех пор написано немало книг о разных школах и стилях. Читая некоторые из них, создается впечатление, будто искусство гунфу всегда было очень распространенным видом увлечения китайцев. Это далеко от истины, (относительно) массовым явлением гунфу стало во второй половине прошлого века. Это случилось, когда власти КНР вынуждены были реагировать на рост популярности ушу вне Китая, и правительством был дан зеленый свет гунфу в форме спортивных и оздоровительных практик. Гунфу в его чистом виде было и остается очень редким искусством, и число людей, которые действительно им владеют очень мало, как в Китае, так и за его пределами.

Книга посвящена важнейшим составляющим гунфу: философии, методологии и практике. Она рассказывает о системе «Кулак золотого орла» — «цзининцюань», которая в свое время была на вооружении гвардии китайских императоров. «Кулак золотого орла» — настолько большая и объемная система гунфу, что ни одна книга не смогла бы стать исчерпывающим источником информации о ней. Для этого, возможно, не хватило бы и несколько книг. Чтобы затронуть целый ряд важных аспектов этого искусства в рамках одной книги, выбор между широтой и глубиной, естественно, был сделан в пользу широты. Одной из важных задач было показать взаимосвязь философии, методологии и практики гунфу. Методология системы, в свою очередь, базируясь на древних канонах китайской космогонии, с ее помощью формирует образ мышления в практике и упорядочивает процесс занятий. Поэтому, описывая систему, я счел нужным уделить больше внимания ее методологическому подходу и применению в ней законов инь-ян, сань-цай и у-син. Хотелось коснуться всех наиболее важных аспектов системы. Как это удалось, судить не мне. В силу отдельных причин глубина описания тем разная. В одном случае это намеренное решение, в другом сказались ограничения по времени, по этике или по причине рамок объема книги. По целому ряду причин невозможно изложить и объяснить материал с максимальной глубиной его описания. Эта книга, как, наверно, и любая другая, всего лишь определенный срез знаний, ограниченный собственным форматом и объемом. В результате она есть некое общее дитя упомянутых выше ограничений, а также условий ее написания, времени, возможностей, целей и труда автора.

Книга предназначена для тех, кто начинает свой путь в гунфу и хочет лучше понять этот непростой, интересный и очень полезный предмет изучения. Читатели, продвинутые в изучении ушу, также найдут для себя интересную и ранее неизвестную информацию.

Несмотря на то, что изначально термин гунфу имел иное смысловое значение, в последнее время он используется для обозначения китайских боевых искусств. «Кулак золотого орла» — одна из самых жестких и разрушительных систем гунфу. Формирование ее в нынешнем виде происходило в период наиболее широких имперских завоеваний Китая в эпоху династии Цин. Это агрессивное и атакующее гунфу. Но даже в школе, основанной на реальной боевой практике, принципы совершенствования, духовного саморазвития и естественности являются составной частью мировоззрения. Практики цигун и медитация способствуют накоплению энергии, помогают сбалансировать сознание и почувствовать единство микро- и макрокосмоса. Духовному развитию уделяется немало внимания, таким образом, добиваются гармоничного развития личности.

Инцюань обладает целым набором методов упражнений для укрепления и сохранения здоровья и долголетия. Обычно эти аспекты в книгах по боевому искусству опускаются. Данная книга призвана в определенной мере, устранить эти пробелы. В книге уделено внимание цигун, аспектам философии, методологии и этики, без знания и практики которых невозможно гунфу. Также она содержит описание истории системы, ее составных частей, методов упражнений и основополагающих боевых принципов. В ней содержатся иллюстрации нескольких комплексов гунфу и цигун.

Без понимания методологии и практики, основанных на принципах фундаментальных парадигм китайской натурофилософии, продвинуться на пути гунфу сложно. Отсутствие этого понимания есть причина, по которой это искусство до сих пор остается непонятым на условном «западе», где оно, за редким исключением, превратилось, в основном, в комплексы тай-цзы для релаксации либо в гимнастические комплексы спортивного ушу. В Поднебесной с приходом глобализации и «западного» образа жизни также наметилась тенденция превращения ушу в спорт. С одной стороны, это уводит в сторону от настоящего гунфу, что вряд ли можно расценивать положительно, с другой — привлекает множество людей к культуре здорового образа жизни, и это хорошо, но все-таки далеко от истинного понимания гунфу.

В Китае существует более десяти диалектов. В северо-восточных регионах термин тай-цзы могут произносить как тай-чи, а в северо-западных произносят как тай-джи. Впервые основные термины и названия, о которых я услышал, звучали как — чуань-фа, чи-гун, сань-тай, у-чин-чи, тай-чи и т. д. Тем не менее, чтобы не создавать путаницу, по возможности, эти названия в книге будут использоваться на пекинском диалекте: цюань-фа, цигун, тай-цзи, сань-цай, у-син-си и т. д. Несмотря на 35 лет увлечения гунфу, я не являюсь знатоком китайского языка и заранее прошу прощения, если что-то не так с их написанием. В конце книги приложен список рекомендованной литературы.

Я никогда не планировал становиться писателем и не обладаю достаточным количеством времени для написания книги в стиле изящной беллетристики. Условия работы над книгой, при одновременном исполнении обязанностей должности генерального директора инженерной компании, главы семьи и отца трех детей переходного возраста, будучи далеко не идеальными, вряд ли способствовали качественному ее написанию. В связи с этим стиль изложения материала местами может показаться сухим, но для автора более важным является то, что эта книга, вероятно, сможет:

— сохранить память о шифу Сюань Чжаошане,

— представить цельный, объемный вид гунфу цзининцюань,

— помочь читателю познакомиться с базой философии, этики, методологии и практики, актуальной для большинства «северных» направлений гунфу.

— стать подспорьем на пути самосовершенствования для тех, кто и вправду «идет».

Других целей и ожиданий от издания этой книги нет.

Михайлов Г. Л.

От автора

В древности люди учились, чтобы совершенствовать себя. Нынче учатся для того, чтобы удивить других. Кун Фу-цзы

На протяжении двадцатого века в Россию, а позже и в СССР, из приграничных областей Китая официально и неофициально мигрировало немалое количество людей, среди которых были и мастера гунфу. В период восстаний, революций и войн эти люди были вынуждены спасать собственные жизни и жизни членов семьи, немалая часть из них были политэмигрантами. Основными регионами исхода были северные регионы Китая — Манчжурия и Уйгурия. Мне довелось познакомиться и даже подружиться приблизительно с десятком выходцев из этих областей Китая, именно от них я получил первый импульс, который привел меня к моему пути гунфу. Некоторые из них после развала СССР погибли при странных обстоятельствах. Один из них, возвращаясь из поездки в Китай, умер от отравления, едва его поезд пересек границу. Второй неоднократно и неожиданно был атакован из засад. Третий был застрелен при неясных обстоятельствах. Наверно, у силовых структур КНР могли быть к этим людям свои вопросы, но не хочется думать, что это было сведение неких старых счетов.

В первой половине 90-х годов я несколько лет преподавал гунфу ряду групп учеников в австралийском Сиднее, где также встретил большой круг выходцев из Манчжурии, как русских, так и китайцев. От них я узнал много интересного из жизни северных китайских провинций первой половины двадцатого века. Со временем мне было доверено обучать их молодое поколение.

Первый раз ученики моего наставника предложили мне написать книгу лет десять назад, но по причинам занятости в промышленном бизнесе я был вынужден отказаться от этой мысли. Кроме того, я считал и считаю, что невозможно изучить гунфу по книгам, тем более, если рядом нет мастера. Я понимал также, что эта работа займет немало времени, но, главное, не видел смысла в ее издании. Прошли годы — и смысл появился. Во-первых, захотелось «вернуть свой персональный долг» и отдать дань уважения человеку, посвятившему всю свою жизнь делу гунфу. Благодаря его труду сотни людей получили возможность соприкоснуться с аутентичным духом гунфу великих мастеров. Поэтому эта книга посвящена памяти шифу Сюань Чжаошаня. Во-вторых, ажиотаж, который привлек к ушу слишком много «любопытных зевак и прохожих» в конце прошлого века, потихоньку исчез. Сегодня в ушу приходят люди, в основном имеющие искренний интерес. Книга не носит коммерческий характер, и прибыль от ее издания будет потрачена на благотворительные цели.

Живя далеко и бывая на занятиях «наездами», я общался с шифу меньше многих других учеников. Но мои познания в этике конфуцианства и философии даосизма помогали мне лучше понимать то, что он говорил. Осознавая, что любое знание ограничено, я не решался излагать даже часть этого наследия в книге до тех пор, пока не получил от шифу особое на то благословение. После того как шифу Сюань Чжаошань покинул этот мир, определенный спектр знаний о школе был открыт мною некоторым ученикам (нашего потока), сохранивших свое отношение к этому искусству.

В приложении к данной книге содержится копия рукописи Сюань Чжаошаня о тай-цзи, которая никогда ранее не издавалась. В начале восьмидесятых годов прошлого века Сюань Чжаошань, кроме книги по тай-цзи, написал еще труд по цигун, который наряду с информацией, осмысленной мной за десятилетия дальнейших собственных исследований, практически полностью содержится в главе о цигун.

Автором не ставилась задача написать очередной «учебник –АБВГД-эйку» по технике ушу, хотя технические аспекты включены в книгу. Книга представляет собой взгляд представителя поколения, получившего компетенцию в гунфу до создания различных федераций восточных единоборств в СССР.

В данной книге для иллюстраций были использованы старинные гравюры и рисунки, находящиеся в свободном доступе в интернете, а также материалы и информация, которые были получены лично от Сюань Чжаошаня.

Благодарности

Выражаю благодарность всем моим наставникам на пути самосовершенствования:

Левану Ивановичу Михайлову, моему отцу, который прожил каждый свой день достойно и учил меня к этому стремиться.

Толоконцеву Юрию Анатольевичу, тренеру по борьбе, учившему меня преодолевать самого себя.

Тер-Теряну Людвигу Леоновичу, за добрые напутствия на пути и уроки эффективного стрит-файтинга.

Саночкину Юрию Михайловичу, мастеру старинного «семизвездного» метода боя синъицюань, моему названному дяде, посвятившему гунфу каждый день своей жизни.

Юнус-Али Юнусову, врачу и костоправу, не знавшему себе равных, за невероятное мастерство, дружбу и наставничество.

Пак Джи Ву, патриарху триначального цигун и тай-цзи (Корея), за доброту, непосредственность и наставления.

Чин Фансену, главе школы илицюань (Малайзия), за персональные разъяснения тонкостей медитации.

и братьям по гунфу: Михайлову Гарри, моему кровному брату, за его гунфу «белого журавля», невероятный талант и доброту.

Райту Даниелю из Австралии, за самодостаточность, и преданность гунфу.

Нармания Ираклию, президенту ассоциации ММА Грузии, и его брату Нармания Зурабу из Цюриха (Швейцария), одним из первых учеников шифу, за консультации в работе над этой книгой.

Задорову Анатолию, за то, что с его помощью я познакомился с шифу.

Пак Анатолию за дружбу, и беседы по натурофилософии.

Благодарю еще друзей и соратников за мотивацию и поддержку — Антонова Станислава, Косожихина Александра, Загайдулина Фарита, Зотова Юрия, Ким Сергея, Пинчук Ивана, Стуруа Нату, Цой Сергея и Шарапина Вячеслава.

Специальная благодарность моей жене Людмиле за терпение и огромную помощь в течение времени, которое я посвятил книге.

Идеальная книга (вместо введения)

Речь — клевета, молчание — ложь. За пределами речи и молчания есть выход. Чаньская пословица

Как показывает история, мастер гунфу в лучшем случае оставлял после себя пару-тройку руководств на нескольких страницах, что по печатному объему не всегда достаточно даже для одной книги. Записки, рисунки и комментарии, не содержали исчерпывающей информации, потому что наследие по традиции передавалось устным путем. Мастера не были профессиональными писателями, некоторые из них были грамотны, а некоторые не очень, в любом случае написание книг не являлось их главной целью. Книгу может написать писатель, но, не являясь экспертом в гунфу, вряд ли он создаст труд, который будет существенным в истории боевых искусств. В тоже время работая над первой книгой, невольно вспоминаешь присказку про «первый блин комом», которая подсказывает что нужно удвоить старания.

Гунфу — явление такого порядка, которое невозможно разложить по полкам или изложить логическими методами. Попробуйте написать идеальную книгу по единоборству, которое имеет в своем арсенале всего лишь 50 или 100 действий (как, например, классическая борьба). Разложите все движения и техники по полочкам, и пусть эту книжку прочтут сто новичков. Сколько из них благодаря изучению этой идеальной книги поймут, что такое истинный дух борьбы или сущность броска? Сколько из них благодаря книге смогут принять участие в серьезных турнирах и победить? Ответ очевиден: ни один. Без реальной передачи опыта и практики мысли не материализуются. Найти что-либо новое в книге и обратить эти знания в реальность смогут только люди, обладающие неким практическим опытом. Конечно, если книга содержит это новое. Как же тогда быть с описанием системы гунфу, которая содержит тысячи различных движений и действий и к тому же рождена в другой культурной традиции?

Язык книг слишком беден для передачи традиции гунфу еще и потому, что это личное искусство, и каждый сам должен найти свой путь. Как объяснить новичку, не видевшему воды путь, которым ты сам научился плаванию? Можно ли быть уверенным, что книжка по технике плавания может помочь научиться плавать? Большинство книг отражают лишь ментальную передачу определенного взгляда на какую-то часть или аспект того или иного боевого искусства. И как должна выглядеть и что содержать идеальная книга по гунфу? Возможно ли вообще существование идеальной книги на эту тему?

Идеальная книга предполагает идеального читателя, который вряд ли существует. Для искушенной публики такая книга должна содержать идеальные: количество материала, детализацию, стиль преподнесения материала, количество иллюстраций идеального качества, с идеальными комментариями. А неискушенная публика наверняка будет ожидать от этой книги, чтобы по ней смог научиться «кто угодно, где угодно, когда угодно»! А так как у всех и каждого есть собственные представления о количестве материала, языковой стилистике, иллюстрациях, стиле преподнесения материала, то очевидно, что идеальной книги для широкой публики, даже в силу разности ожиданий, быть просто не может.

Гражданское и военное

Мы живем в поле цивилизованных отношений и гражданского права двадцать первого века. Применение боевых искусств без веских на то оснований — это противозаконное действие. Но, как мы знаем, криминальные элементы общества нарушают законы тогда, когда им это удобно и нужно. Это одна из причин, почему методики изучения и развития боевых навыков передаются в руки проверенных учеников. Криминал проявляет постоянный интерес к боевым искусствам. Поэтому иногда легче притвориться «чайником», чем долго объяснять представителю ОПГ, почему не собираешься их обучать.

Несмотря на то, что увлечение боевым искусством в гражданском обществе может выглядеть как нечто необычное, в жизни бывают времена и моменты, когда нужно спасать свою или чью-либо жизнь. Как сказал поэт: «Не верьте, когда по садам запоют соловьи, у жизни со смертью еще не окончены счеты свои». Надо заметить, что изучение боевых искусств, крайне полезно для долголетия и здоровья, в особенности мужского, так как занятия помогают гормональному балансу организма и выработке тестостерона — мужского гормона, который способствует хорошей работе иммунной системы и является основой мужского здоровья. Так гунфу реализует идею не только самозащиты, но и сохранения здоровья.

Легенда о генерале Юэ Фэй

В 1103 году нашей эры в провинции Хэнань, в уезде Тан-инь, жил состоятельный земледелец Юэ — удивительный бессребреник. Все, что у него было, он отдавал нуждающимся. У него были дочери, но в старом Китае девочки в счет не шли, поэтому считалось что детей, то есть мальчиков, у него не было. Но вот, наконец, после того как его жена помолилась подательнице детей, богине Сунь Шень, у супругов появилась надежда. И действительно, у них родился мальчик. В самый момент его рождения над их домом долго кружил и громко кричал огромный златокрылый орел, а ребенку дали имя Фэй — что означает «летай».

Юэ Фэй рос скромным, послушным мальчиком. Он очень увлекался всеми известными тогда видами боевых искусств и развил в себе огромную физическую силу. Также он усердно изучал историю и всевозможные руководства по военной стратегии. Впоследствии он стал выдающимся полководцем и героем Поднебесной, спасшим страну от завоеваний иноземцами. Генералу Юэ Фэю легенда приписывает появление на свет армейской прикладной техники ближнего боя инчжаоцюань, в результате развития которой, позже, в эпоху династии Цин сформировались:

стиль — учжао цзининцюань, в переводе «пять когтей золотого орла» и

школа — цзининчжао фаньцзымэнь, в переводе «коготь золотого орла круговой школы».

Так с течением веков, сформировалась система цзининцюань или сокращенно инцюань.

Существует немало легенд, согласно которым Юэ Фэй является родоначальникам еще и десятков других известных систем, в частности таких, как юэши саньшоуцюань, юэмэньцюань, бафаньцюань, синъицюань, чоцзяо и т. д. Также считается, что генерал Юэ Фэй создал для поддержания силы и здоровья своих воинов комплекс цигун «двенадцать кусков парчи», который за сотни лет его существования трансформировался в «восемь кусков парчи».

Легенда о златокрылом орле

«Знаки и символы правят миром, а не слово и закон».

Кун Фу-цзы

Священный златокрылый орел, живущий на Солнце, небесное божество, являлся одним из главных тотемов для северных народов Китая. «Золотой орел» почитался у маньчжур как символ прародины, верности и силы.

По древней легенде, ближайшим стражем Великого Фо, верховного божества, «Господа, смотрящего с высоты» гор Куньлунь, был небесный великий дух Цзинчиняо («Златокрылая птица»). Он был бесконечно предан Великому Фо и служил не за честь, а за совесть и ради верховного божества был готов на все. Однажды, не задумываясь, великий «златокрылый» дух в мгновение расправился с мышью, клеветавшей на Великого Фо. Вследствие чего за необдуманность действия он был выслан из небесного дворца верховного божества на Землю в теле златокрылого беркута.

Значения слова цзин

Ученикам школы вместе с посвящением открывают до четырех значений слова цзин. В древности название цзин, кроме значения «золотой», имело и такие смысловые значения, как — изначальный, прежденебесный, магический, целебный.

Это связано еще и с тем, что в древнекитайской алхимии цзин означает изначальную энергию, которая имеет отношение к прежденебесной энергии ци и духу шень. Есть еще несколько значений названия школы, которые открываются ученику после первого посвящения.

Историческая справка

В связи с тем, что искусство «цзининцюань» окончательно сформировались в эпоху династии Цин, для тех, кому это интересно, приведу небольшую историческую справку: Великая империя Цин, по-маньчжурски Дайцзин гурунь, или «Золотая империя» (позже Дайцин гурунь), считавшая себя наследниками «Золотой Орды», — государство, которое представляло собой созданную и управлявшуюся маньчжурами империю, контролировало много территорий вокруг Китая. Среди них такие страны, как Корея, Вьетнам, Тибет, Бирма, Непал, Уйгурия, Маньчжурия, Монголия и части современной Киргизии, Казахстана, Узбекистана и (ныне российских) Приморья и Тувы. Империя Цин существовала с 1616 по 1912 г. У западных отрогов Тянь-Шаня и восточных границ Памира в конце XX века автор имел возможность обследовать шахты и штольни рудников, в которых представители Цинской империи добывали золото. Мне довелось провести немало времени в этих местах и также свидетельствовать наличие очень высокого уровня знаний и невероятно эффективных навыков китайской медицины у местных жителей. Среди них были и курама — коренные жители Кураминского хребта, а также дунгане и уйгуры, мигрировавшие из Китая, славящиеся в Средней Азии еще и своим поварским искусством. В 1636 году, чтобы снизить напряжение между правящими маньчжурами и ханьцами, слово Цзин (Золотой) в названии империи было изменено на слово Цин (Чистый). Таким образом, правящая династия стала зваться Цин, а империя — Дай Цин Гурун (Великая Чистая империя). Но для маньчжур эти два слова — цин (чистый) и цзин (золотой) — остались синонимами. Будучи привилегированной группой, составлявшей большую часть войск империи, маньчжуры вынужденно широко расселились по территории Китая, образуя национальные кварталы в крупных городах. При падении империи в 1911 году в большинстве из них произошли антиманьчжурские погромы с множеством человеческих жертв, и многие маньчжуры были вынуждены скрывать свое происхождение, а впоследствии были ассимилированы ханьцами. Сегодня маньчжуры в количестве около 10,7 миллионов человек проживают в основном в провинциях Ляонин, Цзилинь и Хэйлунцзян, большинство остальных — в провинциях Хэбэй, Ганьсу, Шаньдун и Фуцзян, Внутренней Монголии, Нинся-Хуэйском и Синьцзян-Уйгурском автономных районах. Часть маньчжуров разбросана, кроме Пекина, по большим и средним городам вроде Тяньцзиня, Шанхая, Сианя, Чэнду, Гуанчжоу и т. д. На северо-востоке Китая в районах проживания маньчжуров созданы семь маньчжурских автономных уездов: Итун, Циньюань, Синьбинь, Бэньси, Хуаньжэнь, Куаньдянь, Сюянь. На севере и востоке провинции Хэбэй расположены маньчжурские автономные уезды Фэннин, Куаньчэн, Цинлун и Вэйчан. В настоящее время маньчжуры практически полностью смешались с ханьцами и стали одним народом, а их язык и письменность находятся на грани исчезновения. Конечно, после свержения, как бывает в таких случаях, на Цинскую династию «повесили всех собак», но факты говорят, что маньчжурская династия Цин расширила Китай до небывалых пределов. Английское название страны Чайна (China) происходит от Чин, так на маньчжурском языке звучит Цин — название последней императорской династии.

История цзининцюань

Название системы «Кулак золотого орла» имеет отношение к легенде о златокрылом орле, которая приведена в предыдущей главе. «Золотой» является синонимом слов истинный, драгоценный, изначальный, чистый. Цзининцюань (или сокращенно инцюань) — это система рукопашного боя, которая уходит корнями в глубь веков. Первые ее истоки надо искать в шаолиньской традиции, где берет начало стиль орла — инчжаопай. Его еще называли «орлиный коготь кулака архата» (инчжао лоханьцюань), «коготь орла» (инчжао), «рука орла» (инсао или иншоу). В XII веке полководцем Юэ Фэем (1103‒1142) для обучения офицеров армии был разработана система «108 рук» с использованием техники инчжао. Позже систему прозвали «Юэши саньшоу». Согласно преданию, именно она легла в основу школы, которая, в свою очередь, окончательно сформировалась в нынешнем виде в эпоху маньчжурской династии Цин. Таким образом, школа базируется на системе боя, которая зародилась более 850 лет назад в среде военного сословия. Система долгое время была «закрытой» и гражданским лицам не преподавалась. В эпоху династии Цин она использовалась для обучения императорской охраны, элитных гвардейских частей и офицеров. Считается, что это одна из самых древних, но также и одна из самых жестоких и разрушительных систем боя. Неограниченные в средствах императоры привлекали к обучению своей гвардии, являвшейся опорой императорской власти и элитным военным сословием, самых лучших мастеров империи. Гвардию как универсальный спецназ готовили к сражению в любых ситуациях: в лесах, в степи и пустыне, в горах, на воде и на льду. Гвардейцы несли охрану, подавляли восстания, вступали в открытые сражения, штурмовали крепости и здания, брали «языков» и т. д. Они как наиболее боеспособная часть армии должны были отвечать самым высоким требованиям своего времени и быть универсальными воинами. Поэтому, помимо тактических навыков и владения различными видами оружия, в их подготовку входил и многокомпонентный рукопашный бой. Гвардия в рамках инцюань изучала шаолиньцюань как технику кулачного боя, юэ-ши сань-шоу как технику ближнего боя, заломов и контроля, основанных на захватах на базе стиля орла и шуай-цзяо как технику бросков. (Шуай-цзяо — это борьба, сформировавшаяся на севере Китая на основе монгольской и маньчжурской видов борьбы.) В этот же период в среде офицеров императорской гвардии родился маньчжурский тайцзицюань стиля У.

Ли Куан (приблизительно 1750‒1840)

Монах Ли Куан, живший во второй половине XVIII века, начал изучение ушу с ранних лет и добился определенного мастерства в фаньцзыцюань. Однажды восхищенный качествами инчжао лоханьцюань, он полностью посвятил свою жизнь его изучению. Но его фундаментальные познания фаньцзыцюань с парадигмой вращательных действий оказывали влияние на процессы восприятия, изучения и осваивания инчжаоцюань. В результате этого синергического процесса была выработана новая версия системы, соединившей Юэши саньшоу и фаньцзыцюань. Новая версия получила название цзининчжао фаньцзыцюань — «Кулак вращений когтя золотого орла». Вот таким образом около 250 лет назад началось формирование школы «Кулак золотого орла». Учениками Ли Куана и наследниками его опыта стали два монаха — Фа Чэн и Дао Джи.

Примечание: Существуют противоположные версии того, кто первым соединил эти два стиля. По одной из них, это было сделано в XVI веке, а по другой — Ли Куаном в XVIII веке. Но никаких убедительных доказательств ни у одной из версий не имеется.

Сяосянский Лю (приблизительно 1820‒1900)

История развития школы наиболее достоверно известна со времени Лю Шиюна. Лю Шиюн из землячества Сяосян провинции Танбэй (Хэбэй) изучил юэши ляньцюань, или иначе инчжао цинь-на (технику болевых воздействий с использованием орлиного когтя), у монахов Дао Джи и Фа Чэн. Когда после долгих лет монастырского обучения он приехал в столицу, в боевом искусстве ему просто не оказалось равных. С середины 60-х годов XIX века Лю преподавал императорской гвардии в Пекине. Даже для гвардейцев, охранявших покои императора, его методы обучения зачастую казались излишне жесткими и сложными. Лю Шиюн посвятил изучению боевых искусств всю свою жизнь и обучил много учеников. Он был необычайно мастеровит с длинным шестом, пикой и алебардой, в связи с чем его прозвали Лю «Длинное оружие», но иногда его также звали «Сяосянский» Лю. Во второй половине своей жизни он принял немало вызовов и всегда, даже когда ему было около 70 лет, побеждал своих оппонентов. Он имел добрую репутацию среди людей, что, видимо, было связано с его отзывчивостью и постоянной помощью бедным. К старости он вернулся на родину и преподавал группе учеников. Лю Шиюн считается тем мастером, который первым открыто стал преподавать этот стиль гражданским лицам. Принятыми последователями или учениками внутренней линии (ней сянь) Лю Шиюна были Ли Чжэньшэн, Джи Жисю, монахи Джи Де, Су Лю, племянник Лю Дикуан и собственный внук Лю Шиюна — Лю Чэнъю.

Лю Ченъю (приблизительно 1855‒1930)

Лю Чэнъю, внук Лю Шиюна, кроме своего деда, с детства учился еще у своего дяди, мастера Лю Дикуана, тоже ученика «Сяосянского» Лю, а также у ряда других наставников. В детстве Лю Чэнъю не отличался большой силой, но был дисциплинирован и терпелив. Ближе к тридцати годам он стал заниматься под руководством деда. Вместе с уроками деда невероятное трудолюбие и упорство помогли ему поправить свое здоровье, развить силу и гибкость. Он всегда без раздумий и отсрочек принимал вызовы от кого угодно и где угодно. Небо наградило его еще и преподавательским талантом. Это доказали его «нэй сянь» — ученики внутренней линии, блестящие мастера: сын Лю Кайвень, племянники Лю Жанву, Жен Женьвень и Чэнь Цзычжен, позже заслуживший прозвище Инчжаован.

Жен Женьвень (1882‒1966)

Один из лучших учеников Лю Чэнъю, Жен Женьвень, родом из Хэбэя. отличался невероятной искусностью и силой орлиного хвата. О нем известна интересная история. В начале 1930-х годов в старом Шанхае его кандидатуру, рекомендованную «королем орлиного когтя» Чэнь Цзычжэном, рассматривали в ассоциации «Цин у». Им был нужен мастер школы «кулак орла», так как Чэнь Цзычжен был болен и вернулся на родину, и не мог ездить в Шанхай для преподавания. В связи с тем, что Жен Женьвень не обладал такой славой, как Инчжаован, и был практически неизвестен, руководство ассоциации рассчитывало на то, что наймет нового мастера за умеренную плату. Неизвестный в «Цин у» на тот момент Жен Женьвень потребовал себе ту же плату, что была у Чэнь Цзычжена, т.е. сумму, вдвое превышающую среднюю по ассоциации. В связи с этим, несмотря на рекомендации, у руководства «Цин у» появились вопросы. Все пришло к тому, что другие мастера из преподавателей «Цин у» заявили: «Неужели он вдвое лучше каждого из нас, если требует такой оклад. Если так, то пусть попробует это доказать…» Тогда управляющий ассоциацией заявил Жен Женьвеню: «…Ладно, мы будем тебе платить вдвое больше, но только если ты справишься с двумя лучшими инструкторами ассоциации». Жен Женьвень согласился на схватку одновременно с двумя мастерами. Место выбрали на набережной, недалеко от здания ассоциации. Схватка была недолгой и скоро закончилась тем, что оба инструктора, бросивших вызов Жень Женьвеню, были вынуждены искупаться в водах реки Хуан Пу, что протекала рядом. После схватки Жен Женьвень сообщил, что мог бы завершить эту схватку ещё быстрей, но потратил некоторое время, выманивая своих будущих коллег поближе к реке, куда они смогли бы приземлиться без особого ущерба для здоровья.

Чэнь Цзычжэн (1878‒1933)

Чэнь Цзычжэн (или Чэнь Джипин) родился в деревне Ли Линжан уезда Сюянь, в провинции Хэбэй. В 1914 году перебрался на постоянное жительство в Хэйлунцзян (Маньчжурию). Будучи учеником и племянником Лю Чэнъю, он продолжил совершенствование системы, используя все лучшее из освоенного им ранее стилей инчжао фаньцзыцюань и техники орлиного захвата из юэши ляньцюань. Считается, что в течение своих последних пятнадцати лет он провел детальный анализ системы, в результате которого развил инчжао фаньцзыцюань до формы, в которой она находиться сегодня. В истории развития инцюань Чэнь Цзычжэн является одной из ключевых фигур. Он снискал славу непобедимого бойца, и прозвище Инчжаован — «король орлиного когтя». Сохранилось немало деталей его биографии.

В ассоциации «Цин у»

В 1909 году в Шанхае известнейшим мастером Хо Юаньцзя была основана ассоциация боевых искусств «Цин у» («Чин ву»). Приглашенные мастера инцюань сыграли заметную роль в развитии и распространении этого первого всекитайского и «интершкольного» общества в Шанхае, и достаточно быстро по многим провинциям Поднебесной стали открываться ее филиалы. «Цин у» была уникальной ассоциацией, именно это общество призвало впервые объединиться все школы гунфу, что до этого казалось немыслимым. Уже в 1915 Чэнь Цзычжэн был приглашен в ассоциацию для преподавания. Незадолго до этого он переехал из разоренной войнами и революциями провинции Хэбэй в относительно сытый и богатый и развивающийся Хэйлунцзян. Здесь он продолжал совершенствовать свое мастерство и обучать «кулаку орла» в местном филиале ассоциации, открытой при технологическом институте. Тем временем «Цин у» становиться очень успешным, и ассоциации требуются новые мастера для работы в филиалах ассоциации. В ассоциацию по рекомендации Чэнь Цзычжэна приглашаются преподавать и другие мастера инцюань — ученики Лю Ченъю. В 1919 году Чэнь Цзычжэн становиться заместителем председателя центральной ассоциации «Цин у». С ростом географии и количества филиалов ассоциации Чэнь Цзычжэн много и постоянно выезжает в командировки в различные регионы страны с целью преподавания инцюань и распространения гунфу.

Надо заметить, что не все местные мастера приветствовали такое распространение пришлой школы, устраивали всяческие провокации, вызывая старших учеников Чэнь Цзычжэна на поединки. Результаты этих поединков вызвали еще больший интерес к системе, и стали одной из причин ее распространения в регионы, где о ней раньше только слышали. С 1921 по 1924 он принимает активное участие в открытии новых филиалов в Гонконге, Сингапуре и Ханькоу.

Общеизвестно, что в свое время легендарный северянин Хо Юаньцзя многими считался бойцом №1 в Поднебесной. О нем и ассоциации «Цин у» в наше время снято немало художественных фильмов («Кулак ярости» 1971, «Легенда о бойце» 1982, «Яростный кулак» 1995, «Неустрашимый» 2006, и др.). Когда Хо Юаньцзя (по слухам отравленный японцами) умер, Чэнь Цзычжэну было чуть больше тридцати лет. Его жизнь сложилась в чем-то похожей на судьбу Хо Юаньцзя. Они оба представляли северо-восток Китая. Чэнь Цзычжэн тоже, несмотря на молодой возраст, участвовал в боксерском восстании 1901 года. (Тут следует добавить, что это восстание в итоге было скомпрометировано примкнувшими головорезами, бандитами различных мастей и маргиналами от ушу, целью которых были в первую очередь грабежи. Убивая женщин, детей и стариков, вместе с тем, не забывая о грабежах, они полностью дискредитировали восстание.) Чэнь, так же как и Хо Юаньцзя в свое время, был в жесткой оппозиции с японскими захватчиками. После смерти своего старшего коллеги он как будто принял эстафету нести бремя лучшего бойца Поднебесной. Инчжаован также принимал вызовы от заезжих японских, европейских и американских чемпионов. Чаще всего ему предлагали бои по невыгодным для него правилам. Но каждый раз он выходил победителем.

В 1919 году в Шанхае, в возрасте 37 лет, он в бою по ограниченным для него правилам побеждает американского бойца. В следующем бою с японцем, опять с ограничениями, он выигрывает бой броском. А в 1922 году в бою с ограничениями для ног, заломов и бросков, он в первом же раунде нокаутировал британского боксера, за что ему преподнесли в качестве приза клинок с выгравированной надписью «Король китайского ушу». Говорили, что когда ему перевалило за 35 лет, для победы ему хватало всего лишь двух-трех движений. В конце 1931 года он покидает Маньчжурию, только что оккупированную японцами, у которых могли быть к нему старые счеты, и возвращается в родную деревню. Он не желал, чтобы из-за его отношений с оккупантами страдали родственники и друзья. Его опасения были обоснованными. (Было немало случаев, когда японские каратели разрушали дома неугодных, а остальных жителей: стариков, женщин и детей — сбрасывали в реку.) Другой из причин было то, что он стал чувствовать себя плохо. Говорят, что он не мог принять развал страны, тосковал по старому Китаю и заливал тоску вином. К глубокому горю всего сообщества мастеров гунфу, вскоре после возвращения, в июле 1933 года, он умирает странной смертью в относительно молодом возрасте, хотя официально было объявлено, что это был рак желудка. Существует также версия, что мастер был отравлен японцами, и еще одна, что его отравил один из шанхайских кланов, не простивших Инчжаовану поражения своих бойцов. Наверно, подобных похоронных процессий Китай еще не видел. Как рассказывал шифу Сюань Чжаошань, проводить «Короля орлиных когтей» в последний путь и почтить его память прибыла большая представительская делегация «Цин у», несколько десятков выдающихся мастеров и инструкторов гунфу из разных школ и несколько сотен учеников, знакомых и почитателей его таланта. В гостиницах и ресторанах не хватало мест для всех приехавших, поэтому поминки пришлось максимально растянуть. Сюань Чжаошань рассказывал, что местные полицейские на это время благополучно взяли отпуск, так как никто в городе не мог и помышлять о грабежах, кражах или хулиганстве. Кроме славы непобедимого бойца, Чэнь Цзычжэн снискал славу выдающегося учителя гунфу. Он вошел в число «Четырех величайших учителей цюань-шу» в истории ассоциации «Цин у». Таким образом, он внес свой вклад не только в развитие системы инцюань, но и в развитие ассоциации, ее филиалов и распространения инцюань по всему Китаю и за его пределами. После себя Чэнь Цзычжэн оставил немало достойных учеников, которые продолжали распространять «кулак орла» как в ассоциации, так и вне ее, среди них были Чэнь Гоцин, Ху Гуанвень, Ю Шукон, Гуо Ченьяо, Ван Бинжен и др.

Ху Гуанвень (1896‒1958)

Преданный последователь Чэнь Цзычжэна с 1915 года, Ху Гуанвень (представлена копия рисунка с выцветшего старого фото) посвящал гунфу все свое свободное время. Он считал, что занятия на свежем воздухе лучше, чем в любых залах, и уделял большое внимание силе торса и рук. К середине 30-х годов он стал одним из ведущих мастеров Хэйлунцзянского филиала шанхайской ассоциации «Цин у», где преподавал стиль учжао цзининцюань. В 1934 году по ходатайству родителей и настойчивому желанию самого мальчика, он принял в ученики юного Сюань Чжаошаня. В течение шести лет он последовательно обучал юного ученика искусству цзининцюань и шаолиньцюань. Ху Гуанвень, отличался добротой и внимательностью, тем не менее, в то же время был достаточно строг к нарушениям дисциплины и этики поведения. Также он постоянно требовал осмысленности работы в упражнениях.

Сюань Чжаошань (1922‒2000)

Шифу Сюань Чжаошань посвятил гунфу всю свою жизнь. Вместе с изучением цзининцюань и шаолиньцюань он проявлял интерес к изучению тай-цзи и некоторых других систем. После обучения у Ху Гуаньвеня, с конца 1942 Сюань Чжаошань продолжил учебу у монаха Чень Шигу, который присвоил ему прозвище «сяо хэшан» (маленький монах). Чень Шигу обучал Сюань Чжаошаня особенностям ведения поединка, в разных боевых стилях включая тай-цзи. По воспоминаниям сына Владимира, престарелый человек, похожий на монаха, еще в 1958 году навещал Сюань Чжаошаня в его доме в Харбине, где они проводили немало времени в частных беседах о гунфу за чаем. С помощью Чень Шигу Сюань Чжаошань расширил свои знания по системам цигун, тай-цзы и преуспел в понимании дянь-сюэ шу. В 1959 году Сюань Чжаошань эмигрировал в СССР, где передал свои знания советской молодежи. От шифу нам была передана этика и принципы поведения ассоциации «Цин у», принятые в свое время мастерами десятков лучших школ гунфу Китая.

Три ценности ассоциации «Цин у»:

— Мудрость — мудрого не обманешь.

— Доброжелательность — доброжелательный

не знает беспокойства.

— Смелость — смелый человек не имеет страха.

Десять моральных принципов «Цин у»:

1. Человек: уважение к совершенству посредством нравственных, интеллектуальных и физических упражнений.

2. Характер: самоуважение и уважение к другим на основе справедливости и честности.

3. Заботливость: человечность и равенство через честность и откровенность.

4. Слова и дела: о деловой способности судят по словам и по делам.

5. Доверие: исполнять каждое обязательство и выполнять каждое обещание.

6. Пунктуальность: быть пунктуальным, без исключений.

7. Справедливость: беспристрастно поддерживать справедливость.

8. Служение: служить с честью.

9. Благополучие: отдавать, а не брать.

10. Богатство: любить других, как любишь себя и своих братьев.

Наставления, применявшиеся шифу Сюань Чжаошань:

Приходишь учиться — учись.

Найти хорошего учителя нелегко, а ученика еще труднее.

Недуховных и неверующих учить неправильно.

Сначала уважительность и ритуал, потом остальное.

Упражняться нужно осторожно.

Заниматься нужно регулярно.

Капля воды и камень пробивает. (О наработке гун)

Выращивая дерево, оберегай корень. (Инь-ян)

Все показать — значит, ничего не показать.

Маленькие вещи (детали) могут быть важны.

Во всем надо искать равновесие.

Прекращать занятия после появления испарины на лбу.

Все просто: мало занимаешься — мало получаешь, много занимаешься — много получаешь.

Нет фундамента — нет ушу.

Нет (работы) ног — трудно победить.

Куда идешь, туда и бьешь.

Скорость ударов должна быть подобна граду.

Больше внимания (не стойке, а шагу).

Один шаг — один удар (ногой).

Наступаем — бьем (ногой), отступаем — бьем (ногой).

Без тренировки ног не будет хороших результатов.

Нет орлиного взгляда — нет инцюань.

Руки скрещены, уже не убежишь (про цинь-на).

После занятий прогуляйся и на полчаса закрой «все ворота» (не принимай пищу, не болтай, не купайся и т.д.)

При сменах сезонов в упражнениях, в пище и в поведении соблюдай принципы у-син и инь-ян.

Одно хорошо понятое тао-лу лучше ста недоученных.

Ци накапливается естественно, как в кувшине, снизу вверх.

Гунфу — это объединение руки, тела, взгляда, передвижения и метода (шоу, шень, ян, бу, фа). Без одного (из перечисленных) нельзя (у ча и, пу фа и).

Не важно, что молод или стар, постигнешь — и станешь мастером.

Каллиграфия из рукописи Сюань Чжаошаня 1982 года, с экслибрисом (именной печатью).

Сюань Чжаошань родом из северо-восточной провинции Китая Хэйлунцзян. Родился 19 сентября 1922 года в семье дворян (мандаринов), по вероисповеданию христианин. С его слов в Китае в его время жили около 60 миллионов христиан разных концессий (сегодня по последним данным около 130 миллионов). В тяжелое время разрухи, после революции и целого ряда гражданских войн и восстаний, грабежей и раскулачиваний его отцу удалось организовать небольшое предприятие по производству соевых продуктов в своем родовом поместье в предместьях Хулунчена. Детство Чжаошаня прошло в районе Дао Вай уезда Тао Хуа (пригород на юго-востоке Харбина). В то время Дао Вай начал развиваться как промышленный район, в него устремились десятки тысяч людей, желающих найти работу на новом месте, и район стал активно заселяться. Мальчишки делили районы на кварталы и считали их своей территорией, чужаков не пускали, часто случались одиночные потасовки и массовые драки.

Родители не жалели средств на образование сына. В нелегких условиях им удалось оплатить обучение в местном филиале Шанхайской ассоциации «Цин у» и получение высшего технического образования в технологическом институте, что в то время было доступно лишь обеспеченным семьям.

Первым наставником Сюань Чжаошаня был Ху Гуанвэнь — ученик «короля орлиных когтей» шифу Чэнь Цзычжэна и продолжатель традиции системы «орлиных когтей». В начале тридцатых годов он был ведущим инструктором цзининцюань филиала ассоциации «Цин у» в Хэйлунцзян. Ху Гуанвэнь обучал Сюен Чжаошаня цзиньинцюань с 1934 по 1939 г.

В 40-х годах Сюань Чжаошань продолжил обучение у монаха Чень Шигу, мастера у-син-си и тайцзи. Их общение длилось до 1958 года. Под руководством Чень Шигу Сюань Чжаошань изучил особенности нескольких боевых стилей, включая вайшоу и нэйшоу дянь сюэ пай. В дальнейшем Сюань Чжаошань всю свою жизнь посвятил гунфу. Со временем он заслужил еще одно прозвище — «стена ушу». К сожалению, фотографий дифу Чень Шигу не сохранилось, так как они были утрачены в 1960 году в Новосибирске.

В 1955 году в кинотеатре «Москва» города Харбин в КНР он знакомится с Еленой Ноевной Щеголевой, вдовой русского офицера, и через некоторое время женится на ней. Елена Ноевна Щеголева, в девичестве Урушадзе, была русской жительницей Харбина и этнической грузинкой, из семьи специалистов, которые проживали в Маньчжурии еще до революции. В 1945 году во время разгрома японской «квантунской» армии советские войска вошли в пределы китайской Маньчжурии и все русскоязычные жители обрели возможность получения паспорта гражданина СССР. В 1959 году, по причине окончательной коллективизации и раскулачивания и надвигающейся культурной революции, Сюань Чжаошань с женой и тремя детьми переехал на постоянное место жительства в СССР.

Некоторое время после переезда, до 1963 года, они жили в Новосибирске, а затем перебрались в Закавказье, в Тбилиси. Я знал Сюань Чжаошаня еще со школьной поры. Почему-то все звали его дядя Юра. Он работал рядом с «пожарной охраной», на ул. Дзержинского. Нередко я приходил поиграть футбол во двор старого ведомственного общежития «пожарки», где жил мой одноклассник и друг. Если мальчишки вели себя неправильно или дразнились, дядя Юра пригрозит пальцем и улыбнется. Тогда нам, еще мальчишкам, он казался таким добрым дедом-медведем (при росте 182 см). Он был физически сильный, рослый и мощный человек. В то время было невозможно даже предположить, что годы спустя благодаря ему я узнаю о древних учениях дао, чань, инь-ян цзе, у-син и насколько это обогатит мою жизнь.

Мой старт изучения китайского гунфу случился в самом начале 80-х годов. В те годы Сюань Чжаошань начал вести занятия с группой учеников в зале рядом с филармонией. Кроме фундаментальных упражнений по лигун и цигун, на занятиях изучали в основном техники рук и ног из шаолиньцюань. В частных беседах он уделял внимание элементам цинь-на, принципам рук — шоу-фа и ног — бу-фа, практикам дао-ин, дао-ян, нейгун и вайгун. Он даже успел рассказать о календарной системе биоэнергетической ритмологии «цзы-цзя» и ее значении для занятий гунфу. Главное, конечно, передавалось в личном общении. Сюань Чжаошань как носитель идей «Цин у» претворял их основные принципы в повседневной жизни. Он соблюдал и личным примером учил нас правилам и этике сообщества, и уделял немало времени духовному развитию, медитации и цигун. Так он показывал должное отношение к регулярным упражнениям и всегда демонстрировал широту эрудиции в гунфу. Это было время, когда через несколько лет после того, как наше поколение начало знакомиться с гунфу, в СССР был введен запрет на восточные боевые искусства. С учетом имевшегося опыта «Цин у» времен японской оккупации Маньчжурии, мы почти сразу перешли на полуконспиративное положение. Для этого Сюань Чжаошань вывел на первый план практику тай-цзы и цигун, спрятав за ними цюань-фа. Таким образом, опыт «Цин у» позволил избежать неприятностей с властями.

К сожалению, не все ученики, в силу молодости и разности культур, понимали нюансы древних восточных учений и традиций, им хотелось, чтобы все было логически «прожевано», объяснено, проговорено и «преподнесено на блюдечке» без особых усилий с собственной стороны. Не всем было дано понять, что существуют неведомые им традиции обучения, что иной раз мастер может большему научить молчанием. Да и я не все и не сразу понимал и многие вещи переосмыслил годы спустя. Мои попытки объяснения смысла таких традиционных методов «сокурсникам» не давали тогда результата, и большинство из них не смогли расстаться со своим непониманием. Я общался с шифу (дядей Юрой) много реже других учеников, но при личном общении с мастером мы обсуждали темы, о которых многие из учеников даже не имели представления. Получив от шифу особое на то благословение, со временем я решил изложить часть этого наследия в книге, которую вы держите в руках.

Осенью 1984 года, когда вернулся из Средней Азии, я привез дяде Юре набор форм ушу шанхайского издания Цисин (1936 года), он обрадовался, узнав старое издание «школьной» версии двенадцати дорожек тань-туй. Это была обязательная часть программы школы, по которой шифу когда-то учился сам, и я видел, что ему было очень приятно вспомнить свои молодые годы. Тогда я видел его в последний раз. Рассказал ему, что по семейным обстоятельствам переехал в Ташкент, и учусь цюань-шу усинцюань у мастера Саночкина Ю. М. Мой рассказ о наставлениях Саночкина немало удивил его. «Хорошо учит!» — искренне признал тогда дядя Юра, со значением подняв указательный палец левой руки вверх к небу.

Про себя он говорил: «…возможно, я не самый лучший ученик своей школы, но школа, в которой я учился, точно из лучших во всем Китае». Его личный стиль отличали высокие устойчивые стойки, быстрые мощные атаки рук и техника сметания ног. Особенностью его стиля было то, что вместе с выполнением орлиных хватов часто использовались техники на-май, да-май и вай-гу. Он знал толк в «чистом» гунфу, был хорошо образован, добр, честен, толерантен, но (по понятным причинам) не любил милиционеров и Ленина. «Хороший человек долго в милиции работать не сможет», — говорил он.

То, что Сюань Чжаошань рассказывал, подсказывал, то, чему успел и даже не успел научить нас, помогло мне и другим его ученикам впервые соприкоснуться с аутентичным духом гунфу великих мастеров. Его наставничество дало нам мощный импульс на пути самосовершенствования. Добрая память о шифу живет в наших сердцах. Он прожил непростую и, наверно, даже трудную жизнь, вынужденно оставив родину. Несмотря на это, шифу прошел свой путь, сохранив достоинство и искреннюю любовь к ушу, которому посвятил всю свою жизнь и веру в способности человека. Сюань Чжаошань покинул сей мир в 2000 году в возрасте 78 лет. Вечная ему память.

Вспоминая занятия

Если восстановить в памяти упражнения, которые применял Сюань Чжаошань, то выглядело это приблизительно следующим образом: начинали обычно с цигун и вайгун упражнений — помыть голову «воздухом», очищающее «дыхание льва», цигун стряхивания, кистевые упражнения с напряжением кулаков. Затем следовала разминка: похлопывания, разминка кистей, рук, ног и всех суставов (по принципу сверху вниз или снизу вверх). Второй этап — это мабу чжуан и затем упражнения для ног, шаги по квадратам (9 дворцов), по треугольникам, попеременный шаг на месте, шаги с ударами ног и колен, перекрестный шаг руки у бедер, перекрестный шаг с боковым ударом ноги, перекрестный шаг с ударами рук, отработка сметаний и подсечек (сезантуй). Третий этап — упражнения на укрепление тела, различные отжимания, лежа или стоя в упоре, например ходьба «муравьем» или «медведем». Нэй-гун для предплечий, силы запястий и пальцев, выброс пальцев после напряженного сдавливания, упражнения для наработки ин-чжао.

Четвертый этап — парные удары руками, «посох архата», отработка ударов и блокировок руками на месте, то же с шагом на месте и с шагом в движении. Отработка основных ударов и блокировок с колена, и в ходьбе по дорожке в различных сочетаниях. Отработка серий ударов — ли-чжое. Отработка связок в дорожках.

Пятый этап — завершение упражнениями на гибкость и цигун. Прошло тридцать пять лет, и в собственной практике, и в преподавании я по-прежнему использую большинство из этих методов и упражнений, основанных на вечных принципах.

«Юэ Саньцзы»

Было бы неправильно с моей стороны не рассказать о моем втором шифу, у которого я продолжил обучение после переезда в Среднюю Азию, тем более что я его уже упоминал. Интересно, что, как ни странно, его тоже звали дядя Юра, а система, которую он передавал ученикам, так же как и цзиньинцюань, уходит корнями в «Юэши саньшоу» и также включает в себя «фаньцзыцюань». О Юрии Михайловиче Саночкине я могу говорить только с безграничной благодарностью, потому что ему я обязан моим дальнейшим становлением и развитием в гунфу, умением понимать жизнь как путь, применять принцип гунфу в любых жизненных ситуациях. Мы исходили с ним не один десяток километров в горах Тянь-Шаня, и он всегда терпеливо и тепло относился ко мне и поддерживал в трудные моменты и словами, и главное, личным примером. Юрий Михайлович Саночкин, мой названный дядя, в народе «Сан Саныч» или «Михалыч», (он же «Юэ Саньцзы», он же «БЭН»), родился в августе 1940 года в поселке Ревда, Свердловской области. Рос болезненным ребенком. Когда ему было 6 лет, родной дядя, вернувшийся из Маньчжурии после Второй мировой войны, забрал его к себе на воспитание и начал лечить особыми дальневосточными методами. В 12 лет мальчик уже становится чемпионом Красноярского края по боксу среди юниоров. В 18 лет мастер спорта по самбо. В 1959‒1961 гг. прошел воинскую службу в засекреченном спецназе ВМФ. Участник анонимных боевых операций в Латинской Америке. С 1970 по 1975 год он учился у мастера усинцюань Ли Сюнэна (1920‒1984) в Средней Азии. С 1975 по 1982 год по рекомендации мастера Ли Сюнэня он продолжил обучение у шифу Чжан Ченхуа (1906‒1983), мастера древней версии цисинфа синъицюань. В конце 80-х первый руководитель федерации ушу Узбекистана. В 1990 году переехал в РФ, где по сей день передает свой опыт ученикам внутреннего круга. Когда Саночкину Ю. М. было 60 лет, он на моих глазах спокойно мог спрыгнуть с высоты 3-х метров и мягко приземлиться, а в 75 лет он способен инспектировать кровлю собственного дома, двигаясь по самому коньку. На рисунке — его портрет, презентованный мне на память, который был подписан собственноручно мастером в далеком 1985 году, непростом для него и его близких учеников. В приложении к данной книге публикуется часть рукописи, подаренной мне в 2006 году, которая содержит описание его «семизвездного» метода боя. Цисинфа — это очень мощная и жесткая боевая система, имеющая мало общего по своему духу с современным, выхолощенным синъицюань. Внешне она ближе к боевой разновидности даченьцюань (еще одной версии синъицюань). Эти две системы имеют схожие комплексы нэйгун, которых нет в других системах. Вчера, пересматривая дома старые видеозаписи, снятые на любительскую кинокамеру, наткнулся на видео одного боя, по которому можно сделать вывод об уровне эффективности системы цисинфа, поэтому приведу его описание. Дух и этика традиции гунфу не позволяют принимать участие в спортивных или профессиональных соревнованиях, то есть за славу и за деньги. Несмотря на это, в самом начале 2000-х один из учеников Юрия Михайловича, Алексей, решил выйти в «клетку» ММА и попробовать себя, хотя бы один раз, в схватке с реальным мастером «боев без правил». Ему представился случай на одном из чемпионатов СНГ сразиться в (не титульном) поединке с победителем нескольких турниров и экс-чемпионом мира в полутяжелом весе, который был приглашен в качестве заезжей «звезды» известным российским бойцом и промоутером соревнования Олегом Тактаровым. Гостем был Нико Хилл — чемпион мира (ММА) 1999 года, по версии UAF из США, где, помимо выступлений в клетке, он снялся в дюжине фильмов, названия которых все еще на слуху. Несмотря на то, что Ник был на двадцать килограмм тяжелее, имел опыт побед в нескольких турнирах, а Алексей проводил свой первый бой в клетке, схватка была скоротечной. Смотрю на экран и вижу, что Ник, видимо удивленный силой того, что «прилетело» ему на первых секундах, терпит боль и оказывает жесткое сопротивление. Как опытный боец, он собран и даже делает попытку идти в контратаку, проводит борцовский проход в ноги, пытается опрокинуть Алексея, тем не менее на 43-й секунде боя, чтобы прекратить избиение и сохранить здоровье калифорнийского бойца, его секундант, афроамериканец, выбрасывает на центр помоста белое полотенце. Судья поднимает руку Алексея. Практически все зрители в шоке, ранее неизвестный, худощавый дебютант меньше чем за минуту «сломал» в клетке экс-чемпиона мира. Начинается торжественное закрытие турнира. Ник Хилл по приглашению Тактарова опять (уже переодевшийся и в черных очках) выходит на помост, подходит к микрофону хромающей походкой и с разбитым лицом и, помимо общих слов о соревнованиях, объявляет, что обещает обязательно приехать еще раз, чтобы поквитаться со своим обидчиком. Олег Тактаров переводит сказанное на русский язык… Играет музыка, танцуют девушки. Запись заканчивается… С тех пор прошло много лет, но Ник так и не сдержал свое обещание, а Алексей, удовлетворив свое любопытство, видимо окончательно, потерял интерес к подобным схваткам и больше в «клетке» не появлялся. Да и я его уже много лет не встречал, вот только слышал, что после боя Лёша сделал карьеру чиновника. Ну а Ник, судя по роликам в ю-тюбе, стал проповедником:

https://www.youtube.com/watch?v=LF03RDlcnIY

https://www.youtube.com/watch?v=RnR4AsLZyQA

По причине зажатости Алексея в связи с дебютом, он не выглядел в бою эффектно, но был достаточно эффективным даже для бойца сильно превосходящего его и по весу и по опыту. На этом я завершу свой рассказ о цисинфа, так как такое серьезнейшее боевое искусство также заслуживает не одной отдельной книги. Возможно, ее напишет кто-то еще из учеников «Юэ Саньцзы» в будущем, если, конечно, на то будет благословение мастера. Больше информации по этой системе читатель найдет в приложениях в конце этой книги.

Концепция гунфу

Путь истины — это общее достояние. Учение — это наша повседневная пища.

Хун Цзычен

Когда мы видим безупречно выполненные фигуры высшего пилотажа боевого самолета, мы, как правило, говорим «асс», что в России может подразумевать высшее мастерство. В Китае такой уровень мастерства называют гунфу. В Поднебесной гунфу относится к понятиям традиционной культуры и переводится как «совершенная работа», «мастерская работа», «высшее мастерство». Термин гунфу применяется для любого вида деятельности, направленной на самосовершенствование человека. В нашей культуре он более всего перекликается по смыслу с такими терминами, как «безупречность», «достижение», «подвижничество», «мастерство», «должное усердие». Таким образом, гунфу может стать оценкой работы архитектора и полководца, живописца и хирурга. Например, живопись Альбрехта Дюрера и В. И. Сурикова, музыку И. С. Баха и Г. В. Свиридова, искусство полководца А.В.Суворова и автомат М. Т. Калашникова можно назвать в той или иной степени совершенными, и это совершенство и есть гунфу.

Последние полвека гунфу стало синонимом китайского боевого искусства, которое правильнее называть ушу. Несмотря на то, что есть и другие, даже более древние названия китайских боевых искусств, такие как у-и, цюань-фа, цюань-шу, цюань-юн, цинь-юн, цзи-цзяо, го-шу, цзи-юн, наиболее правильным и общим для всех является именно ушу (боевое искусство) или цюань-шу (кулачное искусство).

Китайская культура подарила миру термин гунфу. Это не могло случиться без даосских концепции космогенеза и соответствия микро- и макрокосмоса и конфуцианской идеи самоконтроля и самосовершенствования человека в социуме. Со временем концепция гунфу стала широко использоваться и чань-буддийскими мыслителями. То, что эта идея была так широко принята в Поднебесной и в соседних странах, объясняется характерным трудолюбием народов Индокитая и Восточной Азии. Идея гунфу «достижение через труд» была близкой им по духу.

Китайцы любого вероисповедания — даосы, буддисты, христиане и мусульмане в равной степени бережно относятся к их общему наследию — гунфу. Концепция гунфу является одной из наиболее отличительных черт ушу. Именно наличие этой концепции позволило школам ушу привнести фактор культивации мастерства в повседневную практику своих адептов и сделать эту культивацию, т.е. гунфу, самой сутью ушу.

Гунфу больше, чем боевая система

Не дорога — не ходи. Поговорка.

В свое время мне в руки попалась книга по одному из внутренних стилей гунфу в переводе советского подпольного самиздата. Я был удивлен, прочитав название книги «Пагуа — китайский бокс для здоровья, долголетия и самозащиты» (автор Р. Смит). Мне, крепкому парню, кандидату в мастера по двум видам спорта, вопросы здоровья и долгожительства в возрасте 20 лет были неактуальными. И удивило именно то, что слово «самозащита» было поставлено не в начале, а в конце названия. Лишь со временем, когда мне перевалило за 50 лет, я с улыбкой вспомнил то удивление. Аспекты здоровья и долгожительства со временем выходят на первый план. Но молодому человеку понять важность таких вещей, как здоровье и долгожительство, в силу присутствия избыточного количества энергии и отсутствия жизненного опыта, оказывается непросто. Один из «секретов» гунфу в том, что это искусство не является только боевой системой. Гунфу — это тотальная система самозащиты, включающая, кроме физической самозащиты, еще и психическую, умственную и даже кармическую сферы. В современном мире гунфу — это система самовоспитания, самосовершенствования, это даже стиль или образ жизни, основанные на принципах китайской натурофилософии, методах оздоровления и практике воинского искусства. И действительно, здоровье, долгожительство и самозащита являются тремя составляющими элементами правильного жизненного пути и взаимно дополняют друг друга. Это триединство есть одно из проявлений многогранности гунфу. Обращаю внимание любителей единоборств на то, что методы его преподавания построены таким образом, что треть упражнений посвящена совершенствованию физических возможностей человека и сохранению здоровья, вторая треть — духовным и морально волевым качествам человека, и лишь оставшаяся треть — сугубо боевым навыкам. Гунфу в определенном смысле является выражением законов универсума на практике. Этот аспект в древности назывался дао-шу (в переводе — искусство дао), в книге мы еще вернемся к этой теме. Гунфу практикуют, чтобы быть здоровым человеком, жить долго и не погибнуть по глупости.

С течением веков гунфу оформилось в систему самосовершенствования, включившую в себя аспекты боевого искусства, философии, восточной медицины, древней даосской алхимии, медитации, астрологии, биоритмологии, оздоровительных практик, и стало феноменом китайской культуры.

Мир, вселенная, окружение, социум, согласно закону инь-ян, это взаимосвязанные вещи. Этот мир постоянно общается с человеком, но обычно человек не видит и не слышит его. Каждый хочет научиться влиять на окружение, каждый хотел бы изменить мир к лучшему в своем понимании. Гунфу — это первый шаг в этом направлении, который состоит в следовании природе и ее основным принципам. Нужно иметь трудолюбие и немного терпения, и мир, почти как зеркало, отразит реальные внутренние достижения человека, что рано или поздно проявится в изменениях вокруг него. Поэтому и говориться: «что посеешь — то и пожнешь».

Путь этот непростой, и на нем обязательно встречаются трудности. Жизнь с самого ее начала, с момента рождения есть преодоление. Чтобы преодолеть трудности на пути, важно совершенствовать и тело, и дух, развиваться духовно, расти, становиться выше себя и следовать правилам. Правило — это фиксация закономерности и здравого смысла, сформулированная на основании неоднократно подтвержденного опыта. Этот опыт записан в памяти человечества, в файлах с названиями: высказывания мудрецов, народные пословицы и бессмертные изречения. Среди них полно напутствий и предупреждающих правил (как дорожные знаки), по сути, все они говорят: «осторожно, грабли».

Если при движении на автомобиле по шоссе пренебрегать предупреждающими знаками, то в неприятности можно попасть быстро и легко, так же и на пути гунфу. Следовать учению и наставлениям учителя необходимо. Не стоит думать, что ты умнее других. Эгоизм и самоуверенность, пожалуй, самые большие «грабли», на которые наступило несметное количество человеческих душ.

Отличия гунфу от спортивных единоборств

Большая река течет медленно. Пословица.

Цель традиционного гунфу — это многостороннее саморазвитие человека. Кроме самозащиты, гунфу — это особый образ жизни, с осознанностью каждого шага. Это другой способ мышления и метод преодоления собственных слабостей. Если хотите, это еще и эзотерический путь, основанный на воинском искусстве. В древности настоящий мастер гунфу должен был стать мастером пяти искусств. Как правило, среди этих искусств были каллиграфия, астрология, ушу, медицина и философия. Могли встречаться и другие сочетания, но эти пять считались классическим набором. Гунфу — это не искусство боевых «быков», но разумных людей, поэтому сегодня традиция не ставит целью воспитание гладиаторов и, в отличие от спорта, имеет совершенно другую систему ценностей. Одна из главных ценностей гунфу — это направленность на гармонизацию жизни человека и удовлетворение ее важнейших потребностей: здоровья, долгожительства, безопасности. Вместе с тем принадлежность к школе с ее древней историей, познание себя и собственного духовного мира, саморазвитие характера реализуют другие основные потребности человека. Гунфу несет мир в душу адепта, развивает способности к преодолению трудностей и ведет к достижению духовного и материального достатка.

Отличия гунфу от спортивных единоборств.

Профессиональные и спортивные единоборства — это в первую очередь бизнес или занятие для изначально физически одаренных людей. За относительно короткий промежуток времени из здоровых от рождения людей, обладающих физическими талантами, интенсивно готовят бойцов, которые затем за славу и деньги калечат друг друга на ринге, в клетке или на помостах. Поэтому сразу после завершения карьеры человека здесь почти всегда ждут болезни, дорогостоящие операции и лекарства. Сотни из них заканчивают свою спортивную карьеру инвалидами и больными людьми, а десятки из-за травм, перегрузок и сомнительной фармакологии ежегодно отправляются на тот свет еще в молодом возрасте, причем впечатляющий список разного рода единоборцев дополняют даже футболисты, хоккеисты, лыжники, и т. д.

Бокс против гунфу

Чтобы лучше выявить преимущества практики гунфу, сравним его с профессиональными единоборствами. Разница между гунфу и самым популярным единоборством, профессиональным боксом, хорошо видна на примере жизни этих известных людей:

Мухаммед Али, 1942 года рождения, легендарный чемпион по профессиональному боксу, тяжеловес, рост 191 см. Родился и жил в благополучных США. От рождения имел исключительно отменное здоровье. В свои 42 года, по причине болезни Паркинсона, он, к сожалению, уже представлял собой жалкое зрелище и жил в этом состоянии оставшиеся 32 года своей жизни. Последние годы жизни Али провел в инвалидной коляске, скончался в 74 года. Он был хорошим человеком, мир его душе.

Ип Чун, 1924 года рождения, мастер гунфу. Рост 154 см. Родился больным ребенком, в голодное время, в голодном Китае. Пережил несколько войн, оккупацию и иммиграцию. В свои девяносто два года ежедневно (за исключением выходных) преподает ученикам гунфу, читает лекции по истории, музыке, культуре и философии в университетах. Снимается в кино. Ездит с семинарами по всему миру и получает удовольствие от физической активности.

Дело не столько в продолжительности жизни (хотя и в ней тоже), сколько в ее качестве и содержании. Обратите внимание на лицо, на выражение глаз и на улыбку, которая отражает уровень удовлетворенности жизнью. Напрашивается вопрос: в чем сила, брат? Разумеется, не все мастера были долгожителями, но даже в условиях их нелегкой жизни в Китае они жили немало.

Школа и стиль

Рассмотрим традиционные (не спортивные) стили и школы, использующие элементы подражания животным, — так называемые «имитационные» стили. Школа и стиль, применительно к гунфу, часто считаются синонимами, что не совсем правильно. С терминами и названиями в гунфу существуют большая путаница. Даже именитые мастера китайцы, преемники и носители истинной традиции, в своих письмах и книгах называют одно и то же искусство то школой, то стилем, то системой. Общее и главное, что роднит школы и стили, это существование традиции, и ее передача. Это их основная задача, и не важно, известна ли школа или стиль. Важно, осуществляется ли передача гунфу. Если есть передача, значит, и искусство живо. Искусство и традиции либо есть, либо нет. Но, кроме общего, между школой и стилем гунфу существуют и различия.

Школа

Каждая школа имеет собственную программу, охватывающую три ее составные части: физическое развитие (земля), энергетические практики (человек) и духовное воспитание (небо). Время создания любой школы гунфу характеризуется исторической эпохой, отражавшей развитие боевого искусства с его технологией в применении оружия, тактики и методологии. Но в первую очередь, школа гунфу — это социально направленная духовная общность, организация семейного характера, своеобразное родство и братство с четкой иерархией. В школах есть младшие и старшие «братья и сестры», «дяди», «отцы», «деды», «прадеды» и т. д. Обучение в школах начинается с инициации ученика и ознакомления с правилами школы и ее иерархией. Школа обладает определенно ясной линией передачи традиции, собственными, общими для всех, программами и методами обучения воинов, использует для этого особый набор стилей и техник, передаваемых из поколения в поколение, и имеет свою историю. Основные признаки школы — это наличие организации, семейственности с ясной иерархией, определенной социальной ответственности и взаимодействия с обществом. В древности школы выполняли общественные обязанности и являлись де-факто ядром народных дружин самообороны на случай нападения хунхузов (бандитов), хищных животных или других чрезвычайных ситуаций, исполняя часть функций современного МЧС. Также школы могли исполнять роль организаторов народного ополчения, гражданской обороны и выполнять вспомогательные функции во время полицейских и даже военных операций. Таким образом, в социальной плоскости школы являлись частью системы безопасности и жизнеобеспечения прилегающих территорий. Как правило, школа имеет реально существовавшего основателя и его последователей, которые утвердили арсенал техник, стилей, видов оружия, и методологию обучения. Школы развивались и расширяли арсенал боевых средств за счет изучения стилей и их комбинаций, поэтому они могут пользоваться целым рядом различных стилевых техник. Арсенал школы может содержать десятки форм из разных стилей. С помощью преимуществ набора стилей охватывается весь спектр возможных направлений боя. Вкратце школу можно охарактеризовать как симбиоз гунфу и социально-семейной общности. Школа предназначена для популяризации гунфу и вовлечения в нее максимального количества учеников, в системе координат школа соответствует горизонтальной плоскости. Школа гунфу — это система взглядов на ушу и сопутствующих ей методов и практик воинского воспитания, отражающая дух времени своего создания. Школа гунфу всегда имеет конкретного основателя, и обладает ясно определенной, практически семейной, этикой и иерархией, и является институтом ушу в рамках воинской или духовной общности. Управление и содержание школы раньше часто являлись образом жизни, профессией и способом существования. Школы чаще всего содержались семейными кланами, охранными бюро, различными, в том числе и тайными, обществами и территориальными союзами. Нередко бывали случаи, когда (как матрешка) территориальный союз, семейный клан, тайное общество, охранное бюро и школа были одним единым организмом. С точки зрения гунфу, школы были в чем-то подобны храму. Они распространяли свою деятельность в общественной плоскости и служили посредниками в передаче знаний. Иногда один или несколько стилей использовались как стержень, как база школы. В таких случаях название стиля могло стать частью названия школы. Такое название отражало ее общую концепцию и характер. Но это совсем не означает, что в школе «кулак дракона» учат только стиль дракона или в школе «кулак орла» — только стиль орла. Регулярно участвовавшие в боевых действиях гвардейцы императора, практиковавшие инцюань, жили в те времена, когда утрата жизни или инвалидность были ценой за любые недоработки в системе их боевой подготовки. В связи с этим у школы не было другой цели, кроме разработки исключительно прикладной системы боя. Поэтому, кроме наиболее эффективных техник из шаолиньского стиля орла, школа «орла» имеет в своем арсенале несколько десятков техник из других стилей, таких как леопард, тигр, журавль, обезьяна, дракон, феникс и т. д. Помимо этого используется солидный спектр техник с оружием. Продвинутые адепты использовали также стиль «пьяного» орла. Если школа — это некое сообщество гунфу, то стиль — это то, чем они пользовались и практиковали и совершенствовали.

Стиль

Издревле существовал имитационный стиль «кулак орлиного когтя» «инчжаопай» родом из монастыря Шаолинь. В архивах он сохранился в виде нескольких тао-лу и, кроме названия, формы рук — орлиного когтя, имеет немного общего с системой боя школы «кулак орла». Стили часто становились ядром, концептуальной основой той или иной школы и давали жизнь целым системам боя (как это когда-то произошло с инцюань) или обогащали их. Особая специализация стилевых направлений — это исследование и практика цин пай, так называемых «чистых» стилей. К сожалению, в настоящее время им уделяется мало внимания, хотя это предмет, заслуживающий более детального и глубокого исследования. Для изучения чистого стиля, кроме природной предрасположенности, все свое время требовалось посвящать исследованию дао-шу, что близко к практике монахов-отшельников. Без углубленной практики, почти монашеского отрешения от внешнего мира, это было невозможно. Чистые стили нередко практиковали вне «школьных» условий, часто стилями занимались разного рода отшельники, монахи, и странствующие пилигримы, и другие исследователи гунфу. На первом плане в стилевых направлениях стояла передача традиции в концентрированном виде, через передачу дао-шу гунфу. Это было возможно только при персональном обучении. Адепты чистых стилей не были сильно обременены общественными обязанностями школ. Социальная ориентированность не рассматривалась ими как непременная часть их деятельности, хотя она могла возникать и исчезать в определенных ситуациях, ведь конфуцианскую этику никто не отменял. Адепты стиля сосредотачивали свои усилия в поле его технических горизонтов и исследовали его всесторонне. Если школу рассматривать как форму существования ушу, то стиль — это его содержание, сердцевина. В системе координат стиль соответствует вертикальной составляющей. Чистый стиль (цин пай) ушу — это уникальная система техник и действий, основанная на использовании образа мышления и движения одного (тотемного, т.е. священного) животного, в абсолютном понимании его сущности. Название стиля указывает на его первоначало, на его исток. Стиль, как правило, основан на легенде, согласно которой некоторому наблюдательному человеку мистическим образом открылся (или был открыт) смысл сущностного поведения животного. Стиль существует вне времени, «сам по себе», поэтому отражение духа эпохи создания не является ни его признаком, ни свойством. В пять канонических стилей «священных» животных входят стили: обезьяны, тигра, дракона, птицы и змеи.

Концепция стилей базируется на понимании факта, что природой (по Дарвину), высшим разумом или Богом (по Библии) на процесс моделирования Homo sapiens затрачены миллионы лет. Нетрудно заметить, что по ходу круга противопорождения (т.е. против часовой стрелки) первоэлементов пять канонических животных олицетворяют основные вехи (фазы) эволюции тела человека и представлены змеей, птицей, тигром, обезьяной и драконом, сочетающим все их качества. Дракон не должен вводить в заблуждение, он символизирует человека как вершину эволюции и отражает симбиоз четырех фаз (животных) в человеке. Основные черты человеческого тела унаследованы от животных, и на генном уровне человек несет в себе сущностные характеристики каждой из этих фаз развития. В определенном смысле животные являются предками нашего тела и нашего подсознания, и с этим трудно спорить. Стили могут включать в себя «подстили», а также целый ряд небольших смежных стилевых техник. Каждый классический стиль подразделяется на три «подстилевых» разновидности. Так, стилевая змея может быть маленькой (гюрза), средней (кобра) и большой (питон). Соответственно, тигр — кошка, пантера, тигр и т. д. В стиле орла это деление выглядит так: малый орел — сокол, средний — ястреб и большой — золотой орел (беркут). Стиль орла, как бы то ни было, относится к стилю птицы. «Птица», как один из самых, технически богатых стилей, фактически является мегастилем. Кроме школы инцюань, стиль птицы используется в большинстве направлений гунфу, например таких, как синъицюань, багуацюань, тайцзицюань, байхэцюань, хунгар, чоулэйфат, винчуньцюань, и различных его зарубежных отпрысков: вьет-во-дао, пэй хо-квон, окинава-тэ и т. д. Помимо орла, ястреба и сокола, в арсенале стиля птицы имеются такие «большие» стили, как (культовый) журавль, цапля, и «малые» — такие как феникс, ласточка и т. д. В свою очередь, на высших уровнях мастерства стиль орла, соединявший целый ряд техник (леопарда, журавля, тигра и феникса и т.д.), отражавший в себе донебесный дух золотой птицы Цзинчиняо, соотносили с птицей-драконом. Стили являлись предметом изучения, практики и совершенствования многих школ, но разнообразие стилей настолько велико, что можно с уверенностью сказать: не существует ни одной школы гунфу, которая пользуется и десятой частью этого разнообразия. Определенно можно сказать, что, в сущности, стиль и школа — это разные, но взаимодополняющие вещи, как инь и ян. Вместе школа и стиль формируют систему гунфу, обеспечивающую существование и передачу ее традиций. Поэтому инцюань называют и школой, и стилем, и системой гунфу. Каждая школа и каждый традиционный стиль заслуживают уважения, нет плохих стилей, бывают плохие исполнители или хорошие. Надо отметить, что существует также целый ряд стилей с такими непонятными европейцам названиями, как каменная обезьяна, синий дракон, белая змея, черный тигр и т. д. Как правило, эти стили основаны на подражании мифическому существу или небожителю китайского небесного пантеона. Название стиля отражает характер его энергетического стержня и формы согласно китайской космогонии. Например, красная змея трактуется как «огненная» змея. Это обозначает, что ключевыми в формировании особенностей энергетической концепции и техники этого стиля должны быть первоэлементы огня и воды. (См. таблицы соответствия пяти элементов).

Образ Орла

Он стремителен, как ветер; он спокоен и медлителен, как лес; он вторгается и опустошает, как огонь; он неподвижен, как гора; он непроницаем, как мрак; его движение, как удар грома. Сунь-цзы

Стиль невозможно изучить без понимания образа. Образ когтящего орла — это сущностный символ инцюань. В образе орла важны характер, взгляд, взмах крыльев, когти и осанка. Орел — это признанный хозяин пространства. В древности орел считался символом духовной и внутренней силы, спокойствия, решительности, выдержки, победоносности, совершенства, храбрости и неуловимости. Он всегда остается олицетворением воина, бесстрашия, власти, упорства, зоркости, солнца и энергии ян.

Орла отличает в первую очередь взгляд — «пронзительный, как молния, и сконцентрированный, как неожиданный раскат грома». Этот взгляд выражает силу ян, опирающийся на небесный источник духа шень. Взгляд орла настолько вещественен, что буддийские монахи использовали его в древности для лечения близорукости. Орла подносили к лицу больного для коррекции зрения, как бы «облучая» больной глаз силой его взгляда. В целом, глаза обладают свойством передавать информацию не только внутрь, но и вовне. Орлиный взгляд — это, прежде всего, высокий уровень внимания и остроты восприятия. В практических упражнениях следует сохранять этот взгляд и соответствующее состояние ума. Общеизвестно, что силой взгляда можно вселить неуверенность в противника, парализовать его волю и таким образом нанести психологический удар. В то же время взгляд способствует выработке состояния концентрации, спокойствия разума, нацеленности и невозмутимости духа. Взгляд соответствует элементу «земля», который соединяет остальные элементы у-син. В практике энергетического стержня — ян-фа, «орлиный» взгляд, и фа-цзинь, должны вести действие, на долю секунды предшествовать ему, как вспышка молнии предшествует грому. Второе, что отличает орла, это его хватка (когти) и умение когтить жертву. Отработке орлиного захвата и «орлиного» взгляда уделяется особое внимание. Третье — это его самоощущение силы, скрытой мощи и уверенность в своих силах. Орел понимает, что он хозяин положения и умеет правильно себя «поставить». Эти качества могут принести ощутимую пользу только в том случае, если они базируются на понимании пути силы, на единстве тела и техники, на духе гунфу. Используются шестнадцать образов: сидящий, слетающий, парящий, выслеживающий, кружащий, бьющий крыльями, взлетающий, взмывающий, пикирующий, переворачивающийся, когтящий, терзающий, приземляющийся, спрыгивающий, перешагивающий и прыгающий орел.

Практика стилей — научный подход

Существует множество стилей ушу, основанных на подражании животным (и различным мифическим существам), от стиля журавля до стиля змеи, богомола и т. д. Многие «эксперты» не могут понять, что подражание не является самоцелью стилевых практик, считая стили анахронизмом. Основная функция стиля — это помощь в изучении законов природы, принципов движения, тактики и т. д. В древности люди считали (и небезосновательно), что наблюдение за нашей праматерью, природой, помогает человеку в деле выживания. По этой причине человечество училось у природы искусству самозащиты и саморазвития. Не секрет, что идея самолетостроения родилась у человека из попыток подражания полету птиц. Человек с самого его появления на Земле практически всегда занимался и по сей день занимается заимствованием идей у природы. Без этого мы бы никогда не создали так называемые блага цивилизации. Мы позаимствовали у природы сотни и тысячи идей. Как бы странно не казалось читателю, но этот процесс заимствования считается научным. В современном мире сознательное имитирование законов природы человеком для создания новых технологий относиться к науке, находящейся на стыке биологии и техники, и которая называется бионикой, и классифицируется как наука, изучающая живую природу с целью использования полученных знаний в практике. Работы Леонардо да Винчи по созданию летательных аппаратов на принципах, заимствованных у птиц и насекомых, оставили яркие примеры использования бионики. Ученые-бионики всего мира и в наше время используют идеи, заимствованные у природы, но далеко не всегда способны воспроизвести все из них. Эти заимствования и сегодня широко используются в военной промышленности ведущих стран мира. Мало информированному человеку даже трудно представить масштабы таких заимствований. Военные технологии всех стран просто нашпигованы подобными разработками. Не так давно и изменяемая геометрия крыла птиц была взята на вооружение авиаконструкторами ведущих в авиастроении стран. Свобода полета хищных птиц (а птицы в большинстве своем хищники), их воздушная акробатика и сегодня остаются несомненным (и пока недостижимым) идеалом для авиаконструкторов. Во время атак скорость движения «золотого» орла (беркута) может достигать 320 км/ч, а ястреба — 350 км/ч, что выше скорости выпущенной из лука стрелы. Причем эта скорость достигается в считанные секунды. Наблюдения за животными давали десятки идей по тактике и стратегии ведения боя, по методам передвижения, скоростных атак, нанесения удара и т.д., что в полной мере дает ответ на вопрос, с какой целью изучались и изучаются движения животных военными специалистами в древности и сегодня.

Спортивный стиль

Спортивный стиль был основан на движениях традиционного инцюань. Сохранив часть технического арсенала, но имея спортивные цели, он, на мой взгляд, значительно утратил дух боевого искусства, но остался отличным развивающим гимнастическим упражнением, с элементами самообороны. Современные стили довели ушу до того, что оно воспринимается как потешное занятие, представление, шоу или почти как цирк. Путь развития спортивного ушу, с точки зрения боевого искусства, это тупик, результат искаженного восприятия гражданским обществом древнего воинского искусства. Без влияния государственных структур здесь не обошлось. Главным мотивом попыток КНР превратить боевые искусства в спортивное ушу, управляемое специальным комитетом, был тот факт, что тренировки по боевым искусствам, как и в СССР, считались потенциально опасным и подрывным явлением. Некоторые боевые искусства и сегодня находятся под неустанным контролем системы с тем, чтобы продолжать процесс их превращения на спорт. Считается необходимым все ставить под свой контроль, и ушу не является исключением.

Отцом спортивного направления инчжаоцюань считается мастер Чжоу Шушэн, который обучался у сокурсника Чэнь Цзычжена мастера Сюй Цзинбо в провинции Гуанси. Сюй Цзинбо — один из ряда мастеров инцюань, которых Чэнь рекомендовал в «Цин у» на работу в качестве инструктора в начале XX века. В свое время Чжоу Шушэн тесно сотрудничал с различными китайскими государственными силовыми структурами, обучая для них штурмовые спецподразделения и группы захвата. Получив поддержку правительства в вопросе создания спортивного стиля, он разработал ряд спортивных комплексов инцюань. Схожесть между спортом и боевым искусством в том, что и там, и там учатся работать со стрессом, а разница — в том, что в первом случае это лишь беспокойство за победу на соревнованиях, а во втором — страх за жизнь.

История возникновения спортивного ушу напоминает процесс «огламуривания» боевого фехтования в Европе и зарождения его спортивной версии. На эту тему вы найдете любопытную информацию в приложении к этой книге.

Поиск Учителя

Был бы ученик, а учитель найдется. Поговорка.

Многие считают, что на пути самосовершенствования для ученика самое важное — найти хорошего учителя. Позвольте с такой точкой зрения не согласиться. Действительно, очень важно найти своего учителя, но, на мой взгляд, есть вещь важнее. Все-таки видится, что наиболее важным является найти ученика в себе. Поверьте, это самое (!) значительное событие в начале вашего пути, без которого не будет пользы, даже если на нем встретится самый великий учитель. Конечно, настоящих мастеров мало и встретить их трудно. Но существует некий мистический закон: если в человеке открывается настоящий ученик, то учитель приходит. Мастера всегда считали, что настоящего ученика найти сложнее, чем мастера. Именно об этом говорит восточная пословица в эпиграфе к этой главе. Таинство учения состоит в том, что качество ученика и его самоотдача определяют и «порождают» качество учителя. Развивая эту идею, приходим к мысли, что у великого ученика будет великий учитель. Так что, товарищи ученики, все в ваших руках.

Учитель — Ученик

Учитель должен категорически воздерживаться от четырех вещей: не вдаваться в пустые размышления, не быть категоричным в своих суждениях, не проявлять упрямства и не думать о себе лично. Кун Фу-цзы

Гунфу не спорт и не единоборство, а шифу не тренер, но наставник. Тренер, как правило, проводит с учеником каждое занятие. Наставник этого не делает, потому что ему интересны в первую очередь процесс самосознания и способности к самосовершенствованию ученика. Мастерству можно выучиться только самому! И это самый «тайный» и единственный способ. Не так важен стиль или школа, как личность наставника, его опыт.

Задачами мастера являются: определение направления развития, выдача домашнего задания и оценка их выполнения. Предостережение от ошибок и исправление их в ходе упражнений. Мотивирование ученика. Как правило, обучение происходит следующим образом: ученик получает задание и объяснения к нему, через некоторое время он показывает мастеру результат своей работы. Тот либо принимает задание, либо, объяснив ошибки, отправляет ученика доделывать работу.

Мастер должен показывать пример отношения к делу, воспитывать, не случайно шифу значит отец. Тут важно то, что передается от души к душе, от сердца к сердцу, от разума к разуму. Но возиться, «сюсюкаться» по традиции в обязанности мастера не входит. Кроме наставлений, собственного примера и определенной мотивации, учитель ученику ничего не должен. Ученик же должен принести на алтарь своего пути трудолюбие, преданность делу, понимание, упорство и готовность пройти этот путь. Наследником, носителем школы может стать только тот, кто готов совершенствоваться сам и по-хорошему, серьезно относиться к себе и к выбранному пути. В истории гунфу не было мастера, который бы выучился не сам. Это ключевой момент. Способность к саморазвитию, подвижничеству — необходимое и основное качество ученика. Потому что однажды ученик должен, как птенец, вылететь из родного гнезда, для того чтобы начать самостоятельную жизнь и продолжить традицию. В противном случае в преемники не возьмут, потому что бессмысленно инвестировать в заведомо убыточный проект. Хун Цзычен, исключительный философ древности, советовал, что «в учении главное — хранить постоянство помыслов и идти прямо, никуда не сворачивая».

Проблема передачи и, соответственно, сохранения традиции и знаний может усугубляться культурными различиями между учеником и учителем, процессами вымывания традиционной культуры глобализацией, шагающей по всей планете. Новая культура общества «постиндустриального» периода развития, а точнее отсутствие таковой, приводит к тому, что на Востоке молодежь теряет нужные качества упорства и усердия. Проще записаться на секцию бокса или кикбоксинга и за год-два получить самоощущение крутости, чем тратить годы на «какие-то» достижения в гунфу. Спешка — это визитная карточка западной цивилизации, которая подчиняет себе все больше людей. Здесь все на бегу, главное — присутствие на занятиях, получение сертификата, а труд — на втором месте. Важно получить зачет. Это нашествие глобального псевдокультурного мэйнстрима порождает общество интеллектуального фастфуда, общество «пупсов», основной характеристикой которого является инфантильность и потребительство — качества, которые я называю «пупсингом». Позитивом остается то, что сегодня талантливые ученики из других культур и стран, проявляя истинный интерес к гунфу, зачастую добиваются больших успехов, чем местные «глобализированные» азиаты. Пара последних десятилетий проявила интересную тенденцию: наследниками нескольких весьма авторитетных восточных школ стали ученики из таких стран, как Испания, Россия, Швейцария и Германия.

Проблема молодого поколения, в определенной степени, проявлялась и ранее. Известный мастер Чэнь Синь еще в XIX веке сетовал на то, что: «Современные ученики, не прилагая усердия (гун), сразу же стремятся достичь успехов, прикладывают минимум усилий и стремятся к большим достижениям. Разве это похоже на то, о чем говорил Кун Фу-цзы: „Сначала — трудности, лишь затем — успехи?“» Вот рассуждения мастера о том, как достичь успеха: «Так спросим же, в чем же заключено использование гунфу. Необходимо следовать тому, о чем говорил Мэн-цзы: занимаясь делами, не будь прямолинеен, освободи сердце от пренебрежения, насильно не форсируй ситуацию и лишь тогда сумеешь (обрести успех). Когда не ясны принципы, то идут к пресветлому учителю; когда не ясна дорога, посещают добрых друзей. Когда становятся известны принципы и ясна дорога, а цели все еще не можешь достичь, то в течение долгого времени посвяти себя неутомимому гунфу, и ты придешь к цели. Спросим, сколько времени необходимо для этого? Малый успех приходит через три года, большой — через девять лет. Горячий сердцем сумеет приложить все усилия для этого».

И с физической, и с духовной точки зрения гунфу — это плод трудолюбия, дисциплины, концентрации, подвижничества и нелегкой работы. Мастер не передаст знания в руки человека, не заслуживающего их. Заслуживает их только тот, кто сможет мыслить, развиваться и идти самостоятельно.

Безвольных и слабых настоящее гунфу не терпит. (Их «в горы не зовут, и песни про них не поют…») Опыт древних школ боевого искусства, оплаченный потом и кровью предшественников, бесценен, с ним не могут сравниться воссозданные по книжкам стили. Передача такого опыта производилась тайным сакральным образом через посвящения.

Современный пример наставничества

Нет необходимости в том, чтобы наставник был прославленным бойцом, такое сочетание встречается крайне редко. Для наглядности приведу яркий современный пример наставничества в условиях самого популярного вида единоборств — профессионального бокса.

Один из самых легендарных учителей профессионального бокса — выдающийся наставник Константин (или просто Кас) Д’Амато — воспитал несколько всем известных легенд мирового бокса, таких как Флойд Паттерсон, Хосе Торрес и Майк Тайсон. Именно воспитал, так как все его бойцы, исходя из их антропометрии, по общепринятым законам спорта вряд ли могли рассчитывать на серьезный успех. Кас даже никогда не был профессиональным боксером, но стал, наверно, самым легендарным наставником, это связано с тем, что он был им от природы, и это было для него делом всей его жизни. А еще за годы наставничества у него сложилось собственное представление об идеальном бойце-боксере, отличное от стиля «а ля» Мохаммед Али, который на тот момент считался эталонным уже лет двадцать. Для каждого из своих воспитанников, и в боксе, и в жизни, он был отцом. В боксе нет ни одного другого эксперта, изречения которого бы воспроизводились так часто. В боксе также нет ни одного величайшего чемпиона, кто добился бы соизмеримого с Касом Д’Амато результата в наставнической деятельности. Возможно, у экс-чемпионов на это есть несколько причин, таких как:

Недостаток времени и таланта на осмысливание своего и чужого опыта и его передачу ученикам.

Природная неспособность раскрыть талант ученика, объяснять пути достижения мастерства, нужные именно этому ученику.

Нежелание или нелюбовь к передаче опыта и растрата душевных сил во время своей карьеры.

Вот что говорил «железный» Майк о своем наставнике: «… он был моим советчиком, вдохновителем, он был для меня больше чем учитель и даже больше чем отец…».

Самоотдача Майка в упражнениях и в совершенствовании тактики и техники боя, разработанных его наставником, была близка к идеальному уровню. В результате Кас получил бойца, выполнявшего почти все его предписания, из чего выросло боксерское чудо (я бы сказал гунфу) Майка Тайсона. Такой одновременно собранной, мощной, быстрой и эффективной работы техники «тяжелый» профессиональный бокс еще не видывал. Связи в работе ног, корпуса и рук (что соответствует ян-фа) были отработаны на высочайшем уровне. В стиле Тайсона, как и в методах Каса, было много принципов, созвучных философии и методологии гунфу. Его библиотека, помимо прочих, содержала книги по фехтованию, восточным боевым искусствам, философии, тактике и стратегии. Д'Амато также как и древние мастера гунфу наблюдал и изучал поведение животных. Для бокса Каса были характерны: фронтальная стойка (как основная), использование низкого седа, маятниковое передвижение на любом из трех уровней, единая работа и физическая мощь тела. Всё это было наработано в зале и воплощено на ринге в боксерской практике Майка несравненно лучше чем у всех его оппонентов, да и большинства современных «мастеров» гунфу. Наличие всего вышеперечисленного, гений Каса, талант Майка понимать наставника и способность выполнять всё что необходимо, и были фундаментом этих невероятных побед. Но это уже другая и достаточно большая тема, стоящая вне рамок данной книги. Благодаря матрице тренировок, разработанной Д’Амато, Майк Тайсон стал техничнее, быстрее, сильнее, смелее и, главное, собраннее (!) всех своих соперников и психологически, и физически. Почти шесть лет совместной работы Д’Амато и Тайсона закончились выходом на ринг практически идеального бойца и серией его триумфальных побед. При том, что он был один из самых низкорослых и легких тяжеловесов за всю историю бокса, Майк буквально «переехал» своих соперников, как танк переезжает деревянные ящики. В это время Тайсон легко побеждал практически всех своих оппонентов. Но через три-четыре года после смерти Д’Амато, почувствовав вкус гламура и подрастеряв часть идейного и морального его наследия, Майк стал постепенно деградировать. Он был все ещё мальчишкой и мало знал о нравах «высшего» общества. Без Д'Амато, никто его не учил как жить правильно, да и вероятно он и сам бы уже никого кроме своего наставника не слушал. В скором времени он попал в руки «акул» шоу-бизнеса и эта среда уничтожила великого но очень юного чемпиона. Деградация Тайсона в психологическом плане выразилась в слабой «заточенности» на победу, отсутствии дисциплины, излишней самоуверенности, а в физическом плане — в недостатках работы ног (буфа), снижения скорости и силы движения, отсутствия маятниковых передвижений и собранности тела. Этого было достаточно для утери основной идеи боя Д’Амато и горьких поражений. Находясь на вершине славы, но попав под влияние людей, которые, в отличие от Каса, смотрели на него как на дойную корову, Майк не заметил, что разменял духовные ценности, унаследованные от Д’Амато, на лоск чуждых ему идей и вещей. Он стал выходить на ринг не тренированным, не всегда отдохнувшим, а иногда и не совсем здоровым. Конечно, это для него плохо кончилось. Понимание того, что случилось, пришло к Майку много позже. Будь наставник рядом, Тайсон вряд ли совершил глупости, которые он совершил. Майк и сегодня благодарен своему легендарному шифу и не может вспоминать его без скупых мужских слез, потому что он из почти беспризорного уличного мальчишки-гопника вылепил боксерское чудо. Несмотря на не самый весёлый финал своей карьеры, Майк вписал свое имя в историю как один из ярчайших боксеров планеты. Несомненно, этот уникальный боксер с помощью Каса Д’Амато внес в профессиональный бокс новое дыхание и сделал его другим. Его техничный, мощный и ураганный стиль отличался бескомпромиссной и постоянной атакой, без какого-либо уважения к славе, опыту, росту, весу, длине рук и силе оппонента. Тайсон также изменил и свою жизнь. Несмотря на глупые выходки и допущенные ошибки, после всего, что он натворил в молодости, Майк, похоже, осознал многие ошибки и стал вполне разумным и спокойным человеком.

Изречения старых мастеров об ученичестве

Начинаю с воспитания привычек и взращиваю характер, а в конечном счете, получаю судьбу. Ле Цзы

Есть одно изречение, гласящее: «Поднимаясь в гору, имей мужество пройти по обрывистой тропе. Идя по снегу, имей мужество пройти по скользкому мосту». В слове «мужество» заключен глубочайший смысл. Если на опасных поворотах жизни и на ухабах мирских путей тебе не хватает мужества, ты непременно застрянешь в какой-нибудь заросшей бурьяном яме.

Если не работать в уединении, а лишь помышлять о громкой славе, то мастерства не достичь.

Ученик должен сконцентрировать всю свою решительность и силу воли на преодоление самого себя и преодоление собственных границ.

Учиться — все равно что грести вверх против течения: стоит только остановиться, и тебя относит назад.

Упражнения должны быть ежедневными, прерываться нельзя. Один пропущенный день стоит трех. Ученики должны хорошо это помнить.

Ученик должен тренироваться, наблюдая за своими ошибками, удачами и промахами, и тогда его мастерство будет естественно расти.

Ученик лишь тогда станет мастером, когда добьется уверенности в себе, мастерства в боевом искусстве и избавится от самоуверенности обычного человека.

Когда у ученика возникнет сила и дух, лицо его станет одухотворенным, а в глазах появится таинственно-чудесная сила.

Тот, кто учится целеустремленно, неустанно и перед занятием тщательно анализирует все промахи, будет день ото дня все более оттачивать и совершенствовать свое мастерство.

Если проявлять должное усердие, то в какой-то момент

настанет качественное изменение, перерождение. В зале ученик должен быть отрешен от сомнений и мирских тревог.

Технику повторять множество раз, тогда искусство боя само пойдет.

Если однажды утром постигнешь сокровенный путь, то вечером можешь умереть со спокойным сердцем.

Надо отдавать тренировкам все свое сердце день за днем неустанно, тогда боевое мастерство будет совершенствоваться вместе с духом.

На пути нет хоженых дорог. Тот, кто идет хоженой тропой, одинок и в опасности.

Искусный мастер не оставляет следов.

В часы безделья ум тупеет. Используй покой, дабы постичь светоч разума. В часы поглощенности делами ум теряется. Используй светоч разума, дабы достичь покоя.

Путь истины — это общее достояние. Он расстилается перед каждым из нас. Учение — это наша повседневная пища. Никто не может им пренебречь.

От одного искреннего движения души летом выпадет иней, обрушатся стены города, расплавятся металл и камень.

Дисциплина — это выполнение работы, которую ты ненавидишь, так, будто ты ей наслаждаешься.

Страх — это самое большое препятствие для обучения. Но страх одновременно и твой лучший друг. Страх — это как огонь. Если ты научишься контролировать его, то заставишь работать его на тебя.

Победа в бою — это победа характера, огромной силы воли и сверхчеловеческой работы.

Основной секрет гунфу

Я слышу, и я забываю. Я вижу, и я помню. Я делаю, и я понимаю.

Кун Фу-цзы.

Современный мир кажется нам безопасным, он приучает нас не пользоваться интуицией. И это порождает проблему, которая транслируется на наше поведение и порождает дополнительные стимулы для инфантилизма и безответственности. Наряду с ленью и безразличием, эти качества — наиболее опасные помехи на пути самопознания!

И все-таки мы интуитивно понимаем, что при должном усердии (а это одно из определений гунфу) рано или поздно все станет на свои места. Мы, также интуитивно, знаем почти все наши слабости, но предпочитаем их не замечать. Мы даже «закрываем глаза» на свою интуицию и подсознание.

Основным секретом гунфу является упорство и дисциплина. Но это только необходимый минимум, который еще не гарантирует достижение результата. Помимо упорства и дисциплины нужен еще творческий элемент! Это уже вопрос к вашему духу.

Здесь важно духовное и физическое подвижничество (подвиг). Возможно, это один из самых важных смыслов понятия «путь». У одного известного шуточного литературного персонажа в его ежедневных планах был прописан подвиг, имея в виду подвиг как очередную победу над своими слабостями. В каждой шутке есть доля шутки. А если без шуток, то такая победа — это главный путь, которого придерживались монахи всех времен и стран.

Эту «великую тайну» знают практически все, тем не менее это совсем непросто сделать современному человеку, я бы сказал почти невозможно! Секрет прост и заключается в том, что этим нужно просто жить и дышать, с этим засыпать и просыпаться, и тогда все получится! Необходимо стать исследователем самого себя и исследователем боевого искусства в себе. Этим путем может заинтересоваться только один из тысячи, но именно для него и написана эта книга.

Считается, что гунфу приходит не раньше, чем наработаны (офицерская) осанка, центр тяжести, шаги, расслабленность и подвижность тела и рук и согласованная работа трех центров (сань-цай). Так же необходимы взаимосвязанные действия намерения, эмоций, тела, духа и сознания. В занятиях нужно соблюдать меру, не перегружаться и не упускать ни одного дня.

Два метода обучения

В традиции передачи знаний гунфу имеются два подхода, классический и интуитивный. Первый — это регулярное посещение уроков, изучение тао-лу, работа комплексов специализированных упражнений для развития тела и различных навыков. Тут все определенно и существует четко очерченная программа. Недостаток этой программы в том, что она одна для всех. В интуитивном методе все наоборот: учитель объясняет суть через (на первый взгляд) «непонятные» вещи. Это может быть: и молчание, и рубка дров, и копание грунта в скалистой местности, таскание бревен, восхождение в горы либо что-то еще. Отличительная черта здесь то, что, как правило, эти занятия должны быть невероятно трудными, нудными, очень неудобными и даже порой невыполнимыми. Метод преследует собой такую цель, как включение внутренних ресурсов, умение выйти за собственные ограничения, преодоление самого себя. Это подобно проклевыванию птенцом скорлупы для выхода его на свет. Такой метод чаще использовался для обучения учеников внутренней линии, «наследников» школы. В каждой школе есть свой определенный процент соотношения «внешних» и «внутренних» методов. Так, «внутренние» школы содержат «внешние» методы, а «внешние» пользуются «внутренними». «Классические», ортодоксальные школы пусть и в меньшей степени, но также пользуются интуитивным практиками.

Мне повезло познакомиться с методами и «классического», и интуитивного подхода и убедиться в том, что интуитивный метод не менее эффективен. Но при таком подходе особую роль играют самоотдача и самодисциплина ученика и качественный уровень наставника. Так передавали знания наследникам школ в чаньской традиции, о чем есть немало свидетельств.

Этика гунфу

Когда помыслы и энергия человека выправлены, он сам собой становится на праведный путь.

Гуань Цзы

Существуют определенные запреты на передачу знания. В прошлом, а возможно и сегодня, некоторые знания передавались под клятвой, со строгим запретом передавать их непроверенным людям. В категорию непроверенных, чужих могут входить люди другого клана, семьи, вероисповедания, народности и т. д. В древности не только в Китае, но и в России и Европе даже ремесленные секреты передавались изустно и под клятвой, что же говорить о воинском искусстве, от которого напрямую зависела жизнь бойца. Соблюдение правил поведения является первичным маркером общего культурного кода традиции гунфу.

Десять категорий лиц, которых нельзя обучать:

того, кто ведет себя предосудительно,

кто не предан учителю и не чтит старших,

кто сердцем непостоянен,

кто не знает цену истинному мастерству,

кто учится ради наживы,

кто проникнут духом пошлости,

кто интересуется только техникой,

кто тешит народ на площадях,

у кого кости мягкие и плоть дряблая,

кто не совершенствуется ни в гражданском, ни в воинском.

Запреты для учащихся в школах ушу:

Нельзя быть непочтительным к учителю.

Нельзя злословить о друзьях.

Нельзя нарушать приличия.

Нельзя терять доверие.

Нельзя украдкой перенимать искусство.

Нельзя обманывать людей.

Нельзя быть высокомерным.

Нельзя судить о достоинствах и недостатках.

Нельзя распутничать.

Нельзя заигрывать с женщинами.

Нельзя пьянствовать.

Нельзя играть в азартные игры.

Нельзя быть жадным.

Нельзя воровать.

Нельзя быть драчливым.

Нельзя быть скрытным.

Нельзя выражаться дурно.

Ниже приведены десять установлений для монахов монастыря Шаолинь. Нам, наверно, не грозит образ жизни монахов, но все-таки стоит составить представление о правилах этого известного монастыря.

Десять правил монастыря Шаолинь, установленных Чуе Яном для улучшения дао дисциплины

— Ученик не должен допускать перерывов в практике.

— Бокс должен использоваться только лишь для законной самозащиты.

— Благоразумие и постоянство должно воспитываться всеми духовными наставниками.

— Ученик должен быть в первую очередь добр, честен и дружелюбен.

— В занятиях ученик должен избегать показа техники мирским людям и отказываться сводить счеты на дуэли (в драке) во избежание зла.

— Ученик не должен быть воинственным.

— Вино и мясо должны быть отброшены.

— Сексуальные желания не допускаются. (Для мирянина допустим для осуществления брачных обязанностей и зачатия ребенка.)

— Бокс не должен преподаваться опрометчиво людям неверующим, чтобы не повлечь за собой вред. Бокс может передаваться только добрым и милосердным людям.

— Ученик не должен быть агрессивным, хвастливым, жадным.

Добродетель — дэ

Прежде чем учиться искусствам, познай ритуал. Прежде чем заняться ушу, уясни, что есть добродетель. Хо Юаньцзя (основатель «Цин у»)

Морально-волевые качества занимающегося гунфу должны быть много выше, чем у обычного человека. Из этого исходят, выбирая ученика. Ученик должен проявлять целый ряд качеств, которые в Поднебесной в совокупности назывались добродетелью — дэ. Что такое добродетель в понимании мастера?

Добродетель — фундамент всякого дела. Не бывает, чтобы фундамент был неустойчив, а здание простояло долго. Сердце — корень всего порожденного нами. Не бывает, чтобы корень был непрочен, а ветви выросли могучими.

Добродетель — господин таланта. Талант — слуга добродетели. Если в доме нет хозяина и всем распоряжается слуга, то разве не воцарятся в нем бесовщина и помрачение?

Добродетель зависит от широты кругозора, а кругозор растет благодаря знанию. Поэтому тот, кто хочет упрочить свою добродетель, не может не расширять свой кругозор. А чтобы расширять свой кругозор, нужно увеличивать свое знание.

Добродетельный муж может по бедности не быть в состоянии помочь другим, но, встретив заблудившегося человека, одним словом откроет ему глаза, а встретив человека в затруднительном положении, одним словом избавит его от трудностей. Вот высочайшая добродетель.

Добродетель предков — это то, что я получил от них в наследство. Надо помнить о том, как трудно было ее накопить. Благополучие потомков — это то, что зачинается мной. Надо помнить о том, как легко его растерять.

Качества человека

Если, взращивая в себе добродетель, не отказываться от мыслей о заслугах и славе, никогда не достигнешь цели. Хун Цзычен

О злопамятстве

Не пеняй другим за мелкие проступки. Не уличай других в злом умысле. Не припоминай другим старых обид. Если следовать этим трем правилам, можно взрастить в себе добродетель и избежать неприятностей.

Скромность

Подлинное бескорыстие не выставляется напоказ. Тот, кто хочет прослыть бескорыстным, делает это из жадности. Великое мастерство кажется безыскусным. Тот, кто щеголяет своим искусством, выказывает свое неумение.

Простота поведения

Многомудрие и возвышенные манеры, геройские поступки и выдающееся мастерство — все это источник несчастий на свете. Только обыкновенные добродетели и обыкновенное поведение могут возвратить нас к первозданной полноте бытия и водворить мир в нашей душе.

Целомудренность

Целомудренный человек всем приятен. Гуманный человек мудро уладит спор. Разумный человек не станет докучать своим любопытством. Честный человек не возгордится. Такие люди подобны меду, который не приторен, и соли, которая в меру положена в пищу. Вот это и есть высшая добродетель.

О бедности

В бедном доме чисто метут пол. Женщина, познав нужду, тщательно укладывает волосы. Где красота не порождена роскошью, прекрасно целомудрие духа. Добродетельный муж, даже живя в нищете и забвении, не придет в отчаяние и не изменит своим идеалам.

О неудовольствии

В жизни часто приходится слышать неугодные нам речи и заниматься делами, которые доставляют неудовольствие. Но только так мы найдем оселок, на котором отточится наша добродетель. А если слушать лишь то, что угодно слышать, и думать лишь о том, о чем приятно думать, то всю жизнь проживешь, словно одурманенный ядовитым зельем.

О простолюдинах

Когда простолюдин пестует добродетель и оказывает благодеяния, он — канцлер, не имеющий титула. Когда вельможа пользуется властью в корыстных целях и торгует милостями, он, в конце концов, становится нищим, наделенным высоким рангом.

О скаредности

Бережливость — великая добродетель. Но если не знать в ней меры, она превратится в обыкновенную скаредность и станет пороком. Уступчивость — превосходная черта характера. Но если не знать в ней меры, она превратится в угодничество и робость и сделает человека подхалимом.

Философия гунфу и религии

Даосизм, конфуцианство и чань-буддизм — это квинтэссенция древнекитайской философии и ее системы представлений о мироустройстве и социуме. Возраст этих учений измеряется тысячелетиями. Чань-буддизм появился в Китае и присоединился к ним во второй половине первого тысячелетия. По некоторым данным, основы даосизма заложил император Хуан-Ди в XVII веке до нашей эры. Ведущими принципами этого мировоззрения являются естественность и универсальность. Главное отличие даосизма от мировых религий — это внекультовая попытка осмысления космологического и энергетического устройства бытия и вселенной. Даосизм — это учение об энергетике макрокосмоса и микрокосмоса и их взаимосоответствии, и оно больше походит на эмпирическую науку, чем на религию. Хотя, как и религии, даосизм также считает, что основой мироздания является разумное первоначало, за тысячелетия он даже оброс почти всеми мыслимыми атрибутами религии.

Даосизм и христианство или ислам независимы друг от друга, даосизм не подвергался их влиянию. Распространение учения о дао происходило на шесть сотен лет раньше принятия Римом христианства и почти на тысячу лет раньше возникновения ислама.

Иногда встречается термин «мусульманское гунфу» или ушу. По сути своей, это гунфу как боевое искусство ничем не отличается от того гунфу, которое исполняют буддисты, даосы или христиане Китая, и является лишь одной из «веток дерева китайского кулачного искусства». Гунфу не имеет отношения к библейским религиям, иудаизму, христианству и исламу, потому что «истоки и берега» гунфу — это учение о дао.

Появление этого термина связано с тем, что в Китае сложилась тенденция отношения к мусульманам Китая как к чему-то единому. В КНР всех мусульман зовут хуэй, хотя так изначально называли только мусульман из китайцев. В реальности, религиозное сообщество мусульман в этой стране состоит из разных народов. Условно его можно поделить на две группы — этнические китайцы, принявшие ислам, и потомки других народов, ставших китайцами, но сохранивших религию своих предков (они составляют большую часть). На взгляд европейцев в Китае живут одни китайцы, но на деле там насчитывают более пятидесяти народностей, общей численностью до 150 миллионов. Гунфу не имеет отношения к религии, и в связи с этим я считаю, правильнее было бы говорить гунфу народностей Китая, исповедующих ислам (цинъчжэнь-цзяо). Но это мое личное мнение, которое вряд ли окажет влияние на тенденции в Китае. Распространение ушу среди этих народностей, в основном, связано с их участием в охране торговых путей на северных направлениях «Шелкового пути», которое особенно усилилось во времена правления монгольской династии Юань. Для максимального контроля над потоками товаров монголы перенаправили значительную их часть по северным веткам «Шелкового пути», т.е. через Уйгурию, Среднюю Азию и Крым, где товары оптом скупались генуэзцами, и через Русь, которая успешно торговала с Северной Европой. Товары и караваны нужно было хорошо охранять. Как правило, охраной на этом пути занимались специализированные охранные бюро, базирующиеся на территориальных и (или) семейных союзах. По причине активности разбойников и пиратов на торговых путях, качество и слава настоящих бойцов (бяо) охранных бюро должны были быть неизменно на высоком уровне. Хотя по всему Китаю нередки были случаи, когда охранные бюро выступали посредниками между бизнесом и бандитами и решали вопросы перераспределением оплаты услуг.

Мой первый учитель по ушу Сюань Чжаошань — китаец-христианин. В Китае есть немало разных версий христианского учения, от ортодоксальных до китайских.

По разным данным, сегодня в Поднебесной до ста тридцати миллионов христиан разного толка, но при этом термин «христианское ушу» шифу ни разу не использовал. Для тех, кто действительно понимает глубинную суть религии, такой термин звучал бы смешно, если не оскорбительно.

Если исток гунфу — даосизм, цель — тай-цзи, то метод его — дао-шу. Дао-шу переводится как искусство дао. Искусство дао постигается при жизни с помощью духовной добродетели и методов энергетического и медитативного развития, передаваемых из поколения в поколение еще со времен императора Хуан-Ди. Здесь отличительной чертой являются практики, основанные на понятии жизненной энергии — ци. Целью же библейских религий является попадание в рай. Тело почти игнорируется. Философия и практика гунфу появилась на тысячу лет раньше прихода ислама в Китай (в VIII‒IX веках). Как вы думаете, если бы католики Китая приняли бы ислам, а мусульмане — христианство, что бы изменилось в их отношении к гунфу? Изменились бы философия, инь-ян, у-син, изменилась бы практика, формы дао и методы цигун, изменилась бы цель, дао-шу? Надеюсь, ответ очевиден.

С другой стороны, идея совершенствования была проповедана христианством: «…будьте совершенны, как совершен Отец Ваш Небесный…» (от Матфея 5:48), — говорит Сын Божий Иисус ученикам. Гунфу также не входит в противоречие и с исламом. Тема совершенствования проходит как через Новый Завет, так и через Коран.

В период становления ислама, до выхода его на политическую арену, термин «Священная война» подразумевал внутреннюю работу по самосовершенствованию, что и является его истинным смыслом. Современники великого пророка Мухаммеда свидетельствовали, что он вел скромный, аскетический и добродетельный образ жизни, был кроток, справедлив, терпелив, щедр, великодушен и бесстрашен. Чем не пример подвижничества. В отличие от неграмотных фанатиков-террористов, которые говорят, что они последователи Великого Пророка, сам Мухаммед ни разу не призвал убивать людей и разрушать храмы других религий. Великий пророк считал, что «убить неверного» нужно внутри себя, и учил милосердию ко всем созданиям Всевышнего. Убийство не только человека, но и любого (!) живого существа он считал грехом. «Проявляйте сочувствие к другим, особенно к тем, кто слабее вас», — увещевал пророк своих последователей.

Метафизическая истинность учения о дао, видимо, есть причина того, что дао-шу может жить и само по себе, и в условиях преобладания любой религии. Христианские и мусульманские практики самосовершенствования имеют одно серьезное отличие от даосских. Их предметом является душа, и телу особое внимание не уделяется. Даосы же не воспринимают тело как нечто, не связанное с душой и духом. Наоборот, тело является по их представлениям микрокосмосом — отражением макрокосмоса, живущим по одним законам.

«Нельзя заменить собою птицу, и если есть у нее крылья, пусть она их истреплет…», — говорит Гуань Цзы в трактате «Искусство сердца». Это мудрый и утилитарный подход. Если что-либо нам дано, то мы не только можем, но и должны воспользоваться этим ресурсом. Каноны инь-ян и сань-цай предусматривали единство духа и тела, соответственно, забота о совершенствовании тела была частью общего пути. Концепция гунфу дао-шу и его практика, основанные на натурофилософии, настолько гармоничны в своей естественности, что ни одна религия не смогла оказать сколь-нибудь заметное влияние на их основы, формы и сущность. И это несмотря на то, что в истории Китая немало свидетельств того, что даосизм подвергался жестоким гонениям. В классическом романе китайской литературы «Путешествие на Запад» странствующий чаньский монах и его компания то здесь, то там встречают даосов, поголовно описанных колдунами, некрофилами, маньяками, людоедами, вампирами, пьяницами, развратниками, чревоугодниками и т. д. Трудно не расценивать это как заказную антидаосскую пропаганду.

Первым известным сегодня православным сооружением в цинском Китае стала буддийская пагода во «внутреннем городе», переделанная в часовню Николая Чудотворца по приказу цинского императора для отряда служивших ему казаков. А с 1716 года в Пекин по указу Петра Великого регулярно отправлялись православные миссионеры. В конце XIX века русскими инженерами, обосновавшимися в Харбине, был построен новый красивый город в русском стиле. После «культурной революции» русские разъехались из Китая, и из Харбина в частности, но многие китайцы до сих пор гордятся русской историей города, красотой его архитектуры, считая его китайским Петербургом. Вот пара интересных местных историй: в Харбине было построено здание ж/д вокзала, в зале ожидания которого висела большая икона святителя Николая. Однажды во время шторма в реке Сунгари тонул китаец, паромщик. Когда-то на вокзале он видел икону с седовласым старцем, которого, как сказали его знакомые китайцы, звали «творящим чудеса» (Чудотворцем). И вот, попав в беду и окончательно отчаявшись в своих молитвах к Будде, он обратился к святителю Николаю: «Старика вокзала, давай помогай!» — и чудом остался в живых. На следующий день он привел креститься с собой всю свою семью, а через неделю — половину своей деревни.

Зимой 1934 года, на Крещение, японские оккупационные власти не разрешили выйти русской православной процессии к проруби на Сунгари, а весной случилось небывалое наводнение, затопившее пригороды и значительную часть Харбина. После чего китайцы сказали, что это все потому, что японцы запретили помолиться «русскому» Богу. После каждого такого случая еще больше китайцев принимали православие.

Будучи на службах в православных храмах Мельбурна и Сиднея, особенно в Кабрамате, Фейрфилде и Стратфилде, можно встретить выходцев из северных регионов Китая. Конечно, большинство из них харбинцы — русские, полукровки и китайцы. В их среде мне также встречались другие народности — ханьцы, маньчжуры, уйгуры и монголы. Хочется поблагодарить их всех за гостеприимство, за великолепные угощения, непревзойденный сынцзяньский «лягмень», лепешки и вантон (пельмени).

Истоки философской основы гунфу

Чтобы овладеть искусством боя нужно постигнуть его философию, без разума тело не нужно.

Вэй Чинван

В Китае в разные периоды, в зависимости от прихотей императоров, государственный статус получали то даосизм, то конфуцианство, то чань-буддизм. Несмотря на имевшие место в прошлом взаимные гонения, со временем все это в реальности как-то сплавилось в интегральный подход, в котором эти три основных учения сочетаются в гармоничном триединстве. В этой триаде даосизм предоставляет философскую основу и ангажирует макро- и микрокосмогонию, конфуцианство дает ответы по этике социальных отношений, ритуалам и управлению государством, а чань работает с созерцанием, интуитивным толчком и озарением.

Учение о дао

Как записано в одном из лучших даосских трактатов Гуань цзы, говорить о дао — все равно что говорить о сновидениях. Тот, кто рассказывает об увиденных им во сне драгоценностях, может только описать их, но не передать другим.

Праотцом древнекитайского мировоззрения считается император Китая Хуан-Ди (XV век до нашей эры). В Китае его считают божественным. К авторству Хуан-Ди относят трактат «Хуан-ди нэй-цзин» (Трактат о внутреннем), в котором изложены основы взаимодействия инь-ян, пяти первоэлементов, энергетической структуры человека, биоритмологии и т. д. Теории о дао, инь-ян, сань-цай и у-син нужно понимать как ряд универсальных и взаимосвязанных парадигм восприятия действительности. Настоящим певцом и «пророком» дао стал философ Лао-цзы. По легенде, этот странствующий философ, живший в VI в. до н. э., покидая Поднебесную в преклонном возрасте, по просьбе старшего офицера погранзаставы изложил свое «Учение о пути и добродетели» («Дао дэ цзин») в виде трактата. «Дао дэ цзин» является одним из опорных столпов даосизма, где дао — это базовая категория этого учения. Этим несомненно гениальным трудом не переставали восхищаться почти все великие мыслители последующих поколений, познакомившиеся с ним. В самом начале прошлого века на свет появилось первое издание «Дао дэ цзин» на русском языке в переводе графа Льва Толстого, который тоже был под влиянием мудрости Лао-цзы. Понятие дао емко и многозначно. Термин дао — это условное обозначение начала всех вещей, безымянного и всеединого. Со времен Лао-цзы о дао никто не смог сказать лучше: «…Не обладающее именем — начало неба и земли, я называю его «матерь всех вещей»…». «Человек зависит от земли, земля от неба (космоса), небо — от дао, а дао — от себя самого». Согласно Лао-цзы, оно покоится и все время движется. Дао совершенно, оно не имеет ни имени, ни формы. Оно неслышимо, невидимо. Дао — это причина причин, корень неба и земли, «родитель космоса». Дао — это способ формирования цикличности бытия в бесконечных трансформациях сил инь-ян. Дао — это закон спонтанного развития всего множества вещей, космоса, общества, человека. «Высшая добродетель подобна воде. Вода дарит благо всей тьме существ, но не ради заслуг. Жить в покое, вдали от дел, — вот то, чего избегают люди, но только так и можно приблизиться к истинному дао. В покое земля обретает величие, сердца делаются бездонными, а человеколюбие — истинным, суждения обретают силу и точность. В покое научаешься руководствоваться в жизни главным, и дела заканчиваются успешно, а изменения происходят всегда вовремя. Лишь тот, кто не стремится оказаться впереди всех, может освободиться от ошибок». «Сохраняя свое сознание в неподвижности и безмолвии, я достигаю пустоты, пределов этого мира. Там вся тьма вещей соединяется вместе, и, созерцая, я могу видеть их возвращение. Все бесчисленные существа, рожденные в мире, все они возвращаются назад, к своему началу. Возвращение к началу именуется обретением покоя и безмолвия. Это и называется исполнить свою судьбу. Исполнить свою судьбу — значит познать извечное. Познать извечное — значит стать сиянием, светом. Не думая об извечном, ты слепо идешь навстречу собственному несчастью. Познав извечное вместилище всего, поймешь, что оно и есть всеобщая казна, что эта казна и есть верховный правитель, что этот правитель и есть небо, что небо и есть дао, что дао и есть неизбывное, вечное. Оно утратило свое тело и потому его жизненные силы неисчерпаемы!»

Для общества дао — это порядок, основанный на морали, а для человека в обществе — это нравственное поведение на протяжении жизни. За несколько тысячелетий своего существования даосизм приобрел многие признаки религии и в Китае признается таковой, хотя изначально ею не являлся. Бросается в глаза схожесть двух терминов, появившихся приблизительно в один период истории в разных концах Евразии: «тео» (греч.), «деус» (лат.) — божество, и «тао» или «дао» — по смыслу прародитель, первопричина. Но даосизм является уникальной попыткой некультового философского осмысления космогенеза, что ближе к философии, чем к религии, которая без культа не существует.

Учение чань

Учение чань — это своеобразное дитя буддизма и даосизма, разновидность буддизма, прошедшего в Китае через значительное влияние учения о дао с его стройной космогонической системой и учением о ци. Были и другие учения, влиявшие на чань, такие, например, как конфуцианство. Но если буддизм — это папа, то даосизм — мама этого учения. В Китае в начале VI века нашей эры появился проповедник буддизма Бодхидхарма из Индии (в китайском произношении Бодидамо или сокращенно Дамо). Так как у китайцев монахи носили короткие и двойные имена, то со временем его прозвали Да Мо. Возможно, пообщавшись с китайцами, познакомившись с их традициями, учениями и ритуалами, одновременно будучи в среде другой культуры и языка, он решил преподнести им версию буддизма, которую было легче «излагать молчанием», а именно — путь созерцания. Да Мо считается создателем направления чань и, соответственно, является первым чаньским патриархом. Он провел немало времени в монастыре у гор Шаолинь и в его окрестностях и вместе с учением чань принес в монастырь боевые практики индийских кшатриев, которым обучил монахов монастыря.

На фото вход в знаменитую пещеру, где Да Мо провел девять лет в медитации. Слово «чань» означает самоуглубление, отстраненность. Наиболее заметное отличие чань от даосизма — это наличие культа (человека) Будды. Существует мнение о том, что буддизм — изначально атеистическое учение, переросшее в религию. Чань впитал в себя основные космогонические понятия даосов — от инь-ян, сань-цай до у-син и па-гуа. Самый яркий пример этого — тот факт, что основные направления учения чань в Китае определены в пять классических направлений согласно классификации у-син.

Основные принципы китайской философии

Есть нечто, существующее прежде неба и земли, не имеющее формы и погребенное в безмолвии. Оно — господин всех явлений. Кун Фу-цзы

В этой книге не ставится задача преподнести уроки китайской философии, но традиция гунфу требует хотя бы на понятийном уровне обозначить основные философские концепции и каноны китайской натурофилософии. Это не только отвечает традиции и в будущем пригодится ученику. Хорошее понимание этой концептуальной части знания есть основа мировосприятия гунфу и источник методологии.

Тай-цзи происходит из у-цзи, или предельного «ничто». Это источник динамичных и статичных состояний, мать инь и отец ян. Если они движутся — они разделяются. «Если они неподвижны — они сочетаются», — писал философ Ван Цзунъюэ. У-цзы — это «беспредельная пустота», ноль, состояние до сотворения мира и даже до проявления намерения его создания, до появления самого первого движения. Тай-цзы — «великий предел», космос, вселенная, феномен существования, сотворенный мир.

Состояние у-цзи иллюстрируется отсутствием намерения создателя, например художника, который еще и холст не заготовил, а состояние тай-цзи — озарением, этаким раскатом грома, внезапным пониманием того, какую картину и как он будет рисовать. В гунфу существуют стойки, называемые у-цзи и тай-цзи.

«Пpежденебесное» и «Посленебесное»

Существует две грани, два определения великого дао: «пpежденебесное» (сянь-тянь) и «посленебесное» (хоy-тянь). «Пpежденебесное», или «раннее небо», — это невидимый мир, миp «до фоpм», «семена» вещей, пеpвичное пpотодействие, из наших названий более всего подходит понятие «правь».

«Посленебесное», или «позднее небо», — это мир видимый, мир форм, «прорастание семян», материализация, «явь».

Если говорить об оpганах человеческого тела, то «Пpежденебесное» проявляется через первоэлемент Вода в почках и является источником «питающей ци» (инь ци), которая циркулирует в энергетических меридианах. Говорят, что именно инь ци влияет на продолжительность жизни человека.

«Посленебесное» воплощается через первоэлемент земля в желудке и рождает «защитную ци» (вай ци), которая «не может пpоникнyть в меpидианы и пpебывает в коже и мышцах, рассеивается в гpyди и животе» («Канон о Внутреннем»).

Инь-ян

В каждый момент вpемени имеется свой инь и ян.

Канон тайцзицюань

Инь-ян, а точнее инь-ян цзе, — это две космические силы, которые определяют развитие и устройство всего сущего в мире. Инь-ян — это одна из основополагающих парадигм китайской философии, наиболее известная во всем мире. «Закон двух противоположностей — это правило в небесах и на земле, это сущность миллиона разнообразных вещей, это родитель всех процессов, это начало и сущность жизни и смерти…». Инь-ян — это две части одного дао, две ипостаси энергии, являющие собой диалектическую идею универсальной и целостной дуальности мира. Эта идея выражается на всех уровнях существования объектов. Каждая из этих противоположных сил содержит в себе потенцию другого.

Взаимодействие, взаимопроникновение и «борьба» двух противоположностей отражены в символе инь-ян, которую Сюань Чжаошань называл инь-ян шуан юй (рыбки инь-ян). Этот символ, симметричный с любой стороны, изображает вселенную, состоящую из двух противоположностей. На снимке, сделанным с помощью спутника, вы видите космическую галактику, удивительно напоминающую инь-ян шуан юй.

Система инь-ян была (и остается) основой древнего китайского мировоззрения, широко использовалась в цюань-шу, астрологии, в медицине, в магии, для классификации духов, при гаданиях, для трактовки предзнаменований, снов и т. п.

Инь-ян наглядно отображены в основополагающих пpинципах yшy: «…Кричать на восток — ударить на запад, смотреть вниз — ударить вверх, слышать влево — смотреть вправо.

…Тело, как у змеи, если голову ударят — отвечает хвост, если хвост ударят — отвечает голова».

«В покое ищи движение, в движении ищи покой».

«В мягком хpани твеpдое, в твеpдом хpани мягкое» и т. д.

В движении этот принципы право-лево, верх-низ, вверх-вниз, вперед-назад, кулак-ладонь, напряжение-расслабление, снижение–повышение. Шаг вперед, напряжение, раскрытие, движение вверх или вправо могут описываться как ян шаг назад, расслабление, движение вниз или влево — как инь.

Взаимодействие и взаимопроникновение инь-ян просматриваются в бесконечном процессе самопроявления и дифференциации вещей, в котором любая вещь может вместить в себя противоположность и перейти в нее, таким образом показывая одно из важнейших качеств этих двух сил. Взаимодействие и борьба сил инь-ян в каждом явлении создают движение и развитие, и каждый феномен, каждый процесс есть не что иное, как проявление этого процесса.

Оппозиции этих двух сил в самых разных категориях проиллюстрированы в нижеприведенной таблице с нескончаемым потенциалом пар противоположностей. Буду рад, если она поможет читателю лучше разобраться в основной идее двух универсальных сил.

Таблица соответствий сил инь-ян