Бесплатный фрагмент - Кровопийца

Посвящаю Айтварасу. Спасибо за вдохновение!

========== Часть 1 ==========

Боря Коромыслов всегда боялся кладбищ, потому вошёл на территорию Новодевичьего с большой тревогой. Могильные кресты и плиты в ночи казались призрачными. Сердце забилось сильнее, ладони вспотели, поскольку в голове мальчишки стали всплывать все страшные истории, которые он слышал от товарищей в пионерском лагере.

Какое-то время было тихо, только короткие порывы ветра теребили зелёные листья на деревьях, заставляя их перешёптываться между собой. Но в один момент Коромыслов явственно ощутил на себе чей-то взгляд. Облизав губы, мальчишка в волнении обернулся, и… никого не увидел.

Луна вышла из-за тучи и залила серебристым светом надгробья. Мёртвые внимательно наблюдали за Борисом с могильных портретов. Судорожно выдохнув, Коромыслов ускорил шаг. Сжав руки в кулаки, он кусал губы, отчаянно стараясь подбодрить самого себя, но чей-то злобный взгляд продолжал его преследовать. Не прекращая идти, Борис снова обернулся и боковым зрением заметил нечто светлое, мелькнувшее за одной из могильных плит. Коромыслова охватила паника и он бросился вперёд, не оборачиваясь. Чьё-то сбивчивое дыхание и шаги становились всё громче и громче. Борис закричал, но в эту же секунду холодная ладонь легла на его рот. Преследователь настиг его. Последним чувством мальчишки было желание оказаться дома, возле родителей и сестры. В это мгновение он ощутил себя очень маленьким, просто ребёнком, которому очень нужна помощь.

***

На востоке уже розовел нежный августовский рассвет, когда капитан ленинградского уголовного розыска Игорь Арбатов в сопровождении эксперта и оперов прибыл на место преступления.

Капитан милиции Арбатов был статным сероглазым мужчиной тридцати четырёх лет. У него были русые, с золотым отливом, волосы, доходящие до середины шеи. Характерные мужественные черты лица вкупе с короткой бородой и шрамом на правой щеке придавали ему какой-то поистине героический вид. На его счету было немало феерично раскрытых сложных и запутанных дел. Кажется, настало время для нового…

Труп четырнадцатилетнего Бориса Коромыслова обнаружил пенсионер Эльдар Хакимов, пришедший навестить могилу дочери. Он утверждал, что никого не видел: в это время кладбища обычно пустуют.

— Мальчик убит ножом. Удар пришёлся прямо в сердце. После этого убийца сделал надрез на его шее, — сидя на корточках, заметил эксперт-криминалист Каркушин.

Арбатов присел рядом.

Черноволосый голубоглазый мальчишка лежал возле заброшенной могилы. Глядя в небо, он испуганно распахнул рот. На груди в районе сердца виднелось кровавое пятно, на шее тоже замечалась глубокая и достаточно широкая рана. Игорь перевёл взгляд на деревянный крест могилы, около которой лежал Коромыслов: «Буханин Марат Олегович, 12.12.1870 — 02.06.1910».

— Отправляйте тело в лабораторию, — велел Каркушин, хмурясь. Тяжело вздохнув, он закрыл умершему глаза. Давящая атмосфера кладбища, труп несовершеннолетнего, странный надрез на его шее — всё это невольно наводило на мысль о чём-то мистическом.

Арбатов резко поднялся. Достав из кармана пачку сигарет и коробок спичек, закурил. Напряжённо думая, он двинулся по дороге, ведущей в северную сторону кладбища. Судя по всему, мальчик шёл оттуда. Пока оперуполномоченные исследовали территорию в поисках улик, Арбатов дошёл до небольших ворот, которые не являлись основным входом на кладбище. Всё чисто. Никаких следов.

Тогда Игорь понял, что найти убийцу будет очень сложно.

Арбатов трижды позвонил в дверь. Её открыла перепуганная женщина в сиреневом домашнем платье. Переводя взгляд с Игоря на Каркушина, она затараторила:

— Вы насчёт Бори? Где он? Скажите мне, что с ним?

— Здравствуйте, — негромко произнёс Арбатов и вошёл в квартиру, показывая удостоверение. — Да, мы по поводу Бориса. Он ваш сын?

— Да… Меня зовут Людмила Валерьевна. Что случилось?! — женщина побелела на глазах. Её начала бить крупная дрожь.

— Ваш сын найден мёртвым. Его убили. Примите мои соболезнования, — тихо произнёс Арбатов.

— Что?! Что вы такое говорите?! Этого не может быть! Это ошибка! — лицо Людмилы исказил ужас.

Она вжалась спиной в стену и замотала головой. Из глаз брызнули слёзы.

Каркушин поспешно усадил женщину на стул и сбегал на кухню. Найдя валерьянку, накапал в стакан с водой и принёс. Арбатов взял успокоительное из рук подчинённого и буквально насильно влил в рот кричащей и извивающейся женщины. Она кричала долго и очень страшно. На дикие вопли выбежала девочка лет семи. Завидев рыдающую мать, она прижала к груди серого медвежонка, которого вынесла из комнаты, и тоже горько заплакала.

Каркушин отставил пустой стакан на стол и взял девочку за плечи:

— Покажи мне свои игрушки. У тебя есть ещё какие-то или только этот мишка?

— Мама, почему ты плачешь? — спросила девочка, заливаясь слезами.

Людмила перевела на неё страшный взгляд и прошептала:

— Мама заболела. Покажи дяде свои игрушки.

Когда Каркушин и сестра покойного скрылись в комнате, Арбатов положил ладонь на плечо Коромысловой:

— От ваших показаний зависит многое. Скажите, пожалуйста, где был этой ночью Борис?

— Я не знаю. Он сбежал. Вчера вечером я уложила Борю и Лиду спать и мы с мужем тоже легли. Сегодня проснулась, а его нет, — из глаз Людмилы снова брызнули слёзы и она закрыла лицо руками.

— Где сейчас ваш супруг?

— Он пошёл… его… искать. Около часа назад… — сквозь рыдания отозвалась женщина.

— У Бориса были враги? Может быть, в школе с кем-то не ладилось?

— Ничего такого не слышала от него. Ни о каких врагах.

— В последнее время вас навещал кто-нибудь?

— Мои мать с отцом, мать мужа, — размазывая слёзы по лицу, Коромыслова с трудом поднялась. — Я хочу… хочу видеть своего мальчика… покажите мне его, может быть, это ошибка.

Ошибки быть не могло: в кармане брюк был найден читательский билет на имя Коромыслова Бориса Денисовича. Но Арбатов не стал возражать. К тому же, проводить опознание всё равно было необходимо. Выходя из подъезда, они столкнулись с Денисом Васильевичем.

— Что случилось? — замерев, опешил черноволосый смуглый мужчина, глядя то на Каркушина, то на Арбатова, то на жену.

— Он убит! Бореньку убили! — с горечью произнесла Людмила и зашлась в новом приступе рыданий.

— Этого не может быть… — вмиг побледнел мужчина и прижал к себе супругу.

Увидев в морге тело сына, Людмила потеряла сознание.

Денис успел поймать её и дрожащим голосом проговорил:

— Да, это наш Боря. Прошу вас, найдите душегуба… Прошу…

Судмедэксперт Станислав Шелин закрыл лицо Коромыслова и отвёл мрачный взгляд от убитых горем родителей.

…В ходе предварительного следствия стало известно, что Борис сбежал к приятелям Славе и Саше. Те жили по другую сторону кладбища. Они планировали всю ночь изучать чердаки ближайших домов в поисках белогвардейского клада, но усталость дала о себе знать до восхода солнца. Они расстались в три часа ночи. Боря пошёл через кладбище, поскольку это был самый близкий путь до дома. И поплатился за это решение жизнью.

Через несколько часов капитан Арбатов заглянул в лабораторию.

Шелин, сосредоточенно писавший заключение, завидев Игоря, отложил ручку. Каштановая чёлка упала на глаза, делая вытянутое лицо парня ещё более мрачным.

— Привет. Что там у нас? Вкратце, как обычно, — опустившись на стул, напряжённо спросил Арбатов.

— Смерть наступила между тремя и четырьмя часами. Ему всадили нож в сердце, а потом перерезали артерию…

— С какой целью?

— Это самое интересное. Судя по всему, из шеи, с помощью шприца, была забрана часть крови. Около ста грамм, — угол тонких губ Стаса дрогнул. — Для чего это могло понадобиться убийце — загадка.

— Похоже, мы имеем дело с каким-то вурдалаком, — нервно дёрнувшись, произнёс Арбатов.

Какое-то время они напряжённо смотрели друг на друга.

— А какая у него группа крови? — выйдя из странного оцепенения, спросил Игорь.

— Первая группа. Резус положительный.

— Спасибо за информацию. Буду ждать заключение, — медленно поднявшись, Игорь вышел из лаборатории.

Что получалось? Есть труп и горем убитые родители. Также есть странное, носящее какой-то оккультный характер деяние: из шеи жертвы взяли кровь. Зачем?!

Есть много тяжёлых моментов нового дела.

Но нет ни улик, ни свидетелей.

***

Приехав домой, Арбатов принялся отчаянно намыливать руки мылом и смывать пену. А затем намыливать снова и снова…

Когда желание компульсий поутихло, он рассмеялся, глядя на своё слегка помятое отражение.

— Наверное, это нервное… — пробормотал он, успокоившись, и снял с крючка полотенце.

В это мгновение раздался стук в дверь.

Игорь поспешил открыть.

Этот августовский день оказался богат на события, от которых щемило сердце: на пороге стоял рыжеволосый помятый мужчина с блестящими зелёными глазами. Слегка оскалившись, он сделал шаг вперёд и заключил Игоря в крепкие объятия. Тот ответил тем же, ощущая острую боль, смешавшуюся с радостью.

— Я не помешаю? — тихо спросил Роман, выпуская Арбатова из объятий.

— Нет, конечно… Проходи.

Закрыв за собой дверь, Игорь с замиранием сердца наблюдал за тем, как Рома сбрасывает тряпичную сумку с пожитками на пол и разувается. На нём был старый серый костюм и мятая белая рубашка. У глаз появились морщины, рыжая борода кололась, торча в разные стороны. Роман изменился, но до чего же приятно было видеть это родное лицо!

— Ты насовсем? — не удержавшись, поинтересовался Арбатов.

— Да. Ведь вождь сдох. Честно говоря, не надеялся застать тебя здесь. Думал, встретят чужие люди, — выпрямившись, произнёс Северов.

— У меня есть жареная картошка. Идём на кухню.

Через несколько минут они ели подогретую картошку и балтийскую кильку из банки.

— Что стало с Владиславом? — спросил Рома, активно жуя.

— Погиб в сорок втором.

— Мать расстреляли в тридцать девятом. Меня проинформировали.

Отец Игоря, Владислав, был влюблён в мать Романа, Олесю. В тридцатом году они решили съехаться. Они жили вчетвером в этой квартире на Аптекарском проспекте. И были счастливы целых восемь лет. В тридцать восьмом, по чьей-то наводке, к ним нагрянули с обыском, в результате которого забрали Олесю и Романа. С тех пор Игорь их не видел. Он знал, что Рома находится в Норильском исправительно-трудовом лагере ГУЛАГа без права переписки. После смерти Сталина последовали массовые амнистии.

— Я рад, что ты вернулся, — искренне произнёс Арбатов, внимательно рассматривая лицо Романа.

— А ты чем занимаешься? — отложив вилку, Северов достал из кармана пиджака пачку папирос и спичечный коробок.

— Я — капитан милиции, работаю в уголовном розыске, — хмыкнув, отозвался Игорь.

— Ого. Нехило! — закурив, не без удивления отозвался Рома. — Шрам там заработал?

— Да, — невольно коснувшись его пальцем, Арбатов тихо хмыкнул.

— Непривычно здесь. Пятнадцать лет в лагере дают свои плоды, — глядя сквозь Игоря, задумчиво произнёс рыжеволосый мужчина и жадно затянулся, тут же выпуская густой дым носом. — И ты теперь единственный близкий для меня человек на всём белом свете. Странно…

— Я писал тебе, но знал, что письма не доставят.

— Да, никаких писем я не получал…

— Рома, твоя комната дожидается тебя. Я ничего там не трогал, — понизив голос, произнёс Арбатов. Ему хотелось, чтобы Северов чувствовал себя здесь, как дома. Ведь это и был его дом.

— Спасибо, — проморгавшись, Северов явно отогнал какие-то тяжёлые мысли и внимательно посмотрел в серые глаза. — Тогда я немного посплю.

— Конечно. Потом поговорим. Теперь у нас будет много времени.

— Очень много…

Оставшись в одиночестве, Арбатов дрожащей рукой провёл по лицу. Сердце бешено колотилось в груди. Во рту пересохло. Давно уже мужчина не чувствовал себя настолько счастливым.

========== Часть 2 ==========

Вымыв посуду, окрылённый Игорь помчался в отделение. Каркушин перебирал материалы уголовного дела. Завидев капитана, поднялся из-за стола:

— Допросили сторожа. Он был пьян и крепко спал. Ни одного свидетеля. Неудача.

Не успел Арбатов снять свой синий пиджак, как зазвонил телефон. Подняв трубку, Игорь молча выслушал оперативника. Вернув её на место, встревоженно посмотрел на Виктора:

— Новый труп. Тот же почерк. Улица Перфильева. Едем.

Каркушин быстро закивал, бросаясь к своей лёгкой куртке, висящей на крючке возле двери.

Подобные дерзкие убийства потрясли бы весь СССР. В начале пятидесятых годов СМИ проходили жесточайшую цензуру, потому рассказать о появившемся злодее обычным гражданам было просто запрещено. Действовать нужно было очень быстро, эффективно и скрытно. Ведь маньяки и убийцы — головная боль буржуазного Запада, но никак не советского общества.

Арбатов понимал, что генерал Санников будет давить. Ему нужны будут результаты. И как можно скорее. Одно дело — стычка с хулиганами и поножовщина за дорогие часики, и совсем другое — серийный убийца.

Оранжевое закатное солнце ярко отражалось в оконных стёклах. Улица Перфильева будто бы была охвачена пожаром. Казалось, столь дивный вечер не должен приносить с собой ничего дурного, но вот Арбатов вошёл на территорию заколоченной школы. Кругом густо росли деревья, а стадион превратился в мрачный пустырь. Место безлюдное, идеальное для убийства.

— Видимо, у нашего упыря настоящая жажда. Он даже не дождался ночи, — прошептал Игорь, присаживаясь на корточки рядом с телом.

Новой жертвой оказалась девушка лет двадцати. На ней было жёлтое платье в крупный белый горошек. Светлые волосы были заплетены в две косички и убраны назад в причёску. Девушка лежала на спине с закрытыми глазами. На шее и груди было обнаружено по ножевому ранению.

Каркушин, надев перчатки, взял белую сумочку, лежащую рядом. В ней нашёлся паспорт на имя Черняевой Анны Андреевны, ключи от квартиры и платочек.

— Живёт недалеко: Энгельса, дом десять, — тихо произнёс Витя и занялся изучением трупа.

Арбатов поднялся и вместе с оперативниками исследовал всю территорию школы. Никаких следов и улик. Распорядившись о допросе жильцов ближайших домов, Игорь подошёл к пожилой женщине, которая обнаружила тело.

— Я возвращалась домой. Всегда хожу этой дорогой, — лепетала перепуганная гражданка Гладких, — вдруг вижу: лежит человек. Я приблизилась, думала, может, женщине просто плохо? А она… мертва. Я тут же побежала к жилым домам, там наткнулась на милиционера.

— Вы шли с проспекта Энгельса?

— Да.

— Вы видели кого-нибудь, когда свернули сюда с проспекта?

— Нет, никого. Или я просто не обратила внимания.

— Неподалёку от убитой кто-нибудь был? Может быть, мелькнул среди деревьев?

— Нет. Тут довольно безлюдное место даже днём. Сколько лет хожу этой дорогой, редко встречаю прохожих.

Поблагодарив Гладких, Арбатов поехал по адресу, где проживала Черняева. Дверь открыл черноволосый мужчина лет пятидесяти. Завидев представителя закона, он взволнованно спросил:

— Что стряслось?

— Добрый день. Здесь проживала гражданка Черняева?

— Да. Это моя дочь. А в чём дело?

— Анну Андреевну обнаружили на территории школы №18. Здесь недалеко. Она убита. Мне нужны ваши подробные показания, это поможет скорее найти убийцу.

Мужчина пошатнулся. Ничего не говоря, он развернулся и ушёл в комнату, скрывающуюся за широкими стеклянными дверями.

Игорь последовал за Черняевым.

— Это моя вина, — опустившись на диван, прошептал Андрей Андреевич. — Моя вина…

— Что вы имеете в виду? — насторожившись, Арбатов присел рядом, подавшись корпусом к отцу убитой, из-за этого чёрные брючины приподнялись, демонстрируя белые носки.

— Недавно я поругался с очень опасным человеком. Он обещал отомстить, — еле шевеля губами, ответил Черняев, тупо глядя перед собой.

— Кто этот человек? Расскажите мне всё.

— Эрхард Владимир Юрьевич. Мы с ним были дружны ещё со школьной скамьи. Неделю назад я устроил небольшой праздник, на который был приглашён Эрхард с сыновьями. Во время застолья случилось странное: Володя увидел в моём кабинете старинный золотой портсигар и попросил, чтобы я продал ему его. Но я не мог этого сделать, портсигар достался мне от деда. Это семейная реликвия, не имеющая цены. Мой отказ очень разозлил Эрхарда. Мы разругались. В конце грубого разговора Владимир сказал, что больше не хочет меня знать и что я пожалею. Швырнув в меня этим портсигаром, он ушёл вместе с сыновьями.

— Он говорил, зачем ему понадобилась ваша вещь?

— Нет.

— Кто был свидетелем вашей ссоры?

— Его сыновья и моя Аннушка.

— Почему вы назвали своего друга опасным человеком?

— Он очень мстителен по натуре.

— Неужто убил кого-то?

— Нет… Наверное. Но у него есть мотив: мы наговорили друг другу гадостей в тот вечер и он обещал, что я пожалею. Кому ещё понадобилось убивать мою дочку?

— Я могу увидеть портсигар?

— Да… Секунду, — медленно поднявшись, Черняев скрылся в смежной комнате, а вернулся оттуда с золотым прямоугольным предметом.

Игорь взял семейную реликвию и покрутил её.

Ничего необычного, но, должно быть, чистое золото. Внутри было пусто, а на обратной стороне виднелась красиво выгравированная надпись: «Черняеву С. Н., Москва, 1890 год».

Вернув портсигар хозяину, Арбатов попросил показать ему комнату убитой.

— Во сколько ваша дочь ушла из дома?

— Минут тридцать назад. Она хотела прогуляться, — вытерев влагу с глаз, сокрушённо отозвался Черняев.

Игорь внимательно изучил небольшую комнату, принадлежащую Анне, но ничего необычного не обнаружил.

Получив от Андрея Андреевича адрес Эрхарда, Игорь поехал по нему. К тому времени в парадной уже появились оперуполномоченные, приехавшие доставить родственников Анны на опознание.

***

Владимир Эрхард проживал в четырёхкомнатной квартире на Проспекте Большевиков. Его жилище ещё хранило величие дореволюционной эпохи: картины в старинных рамах, лепнина на потолке, хрусталь в дубовых шкафах александровской эпохи. Коричневые обои с золотыми вензелями и тяжёлые шторы из тёмно-зелёного гобелена придавали квартире мрачную роскошь.

— Признаюсь, мой дом ещё никогда не посещали представители закона. Чем обязан? — усаживаясь в кресло, поинтересовался Эрхард. Это был представительный пожилой человек с седовласыми шевелюрой и усами. Стоило ему присесть, как на колени запрыгнул толстый белый кот. Мурча, он удобно устроился и приготовился слушать.

— Сегодня была убита Анна Черняева, — обведя внимательным взглядом гостиную, отозвался сыщик и убрал удостоверение в карман.

— Аня убита? — на миг замерев, переспросил Владимир. — Как это произошло?

— Ей нанесли смертельное ножевое ранение. Тело было найдено неподалёку от её дома. Товарищ Черняев утверждает, что между вами недавно произошла ссора из-за портсигара и вы обещали отомстить, не получив желаемое.

— Всё верно. Но не хотите же вы повесить это убийство на меня? — поглаживая кота, с нотками цинизма в тоне спросил Владимир.

— У вас есть алиби на сегодняшний день? Что вы делали последние четыре часа?

— Я был здесь. Это может подтвердить разве что мой сын Роберт.

Половицы заскрипели и в комнату вошёл черноволосый мужчина с большим характерным носом и несколько пугающим взглядом исподлобья. На нём был идеальный костюм из чёрного вельвета.

— Мы с отцом весь день были дома, — нервно произнёс он, нехорошо блеснув глазами.

— Вы не станете отрицать, что угрожали Черняеву? — с нажимом спросил Арбатов у Эрхарда-старшего.

— Я уже не вспомню, что наговорил в порыве чувств. Вреда своему другу детства я бы никогда не причинил, можете быть уверены, — почёсывая кота за ухом, спокойно отозвался мужчина.

— Зачем вам понадобился этот портсигар?

— Это давняя история. И она не имеет никакого отношения к убийству Анюты.

— Это мне решать, что относится к делу, а что нет, — рявкнул Арбатов. — Где сейчас ваш второй сын?

— Да, конечно. Извините. Викентий в театре, — виновато улыбнулся Эрхард. — Он у нас артист.

— В каком?

— «Новый художник».

— Что ж, благодарю за беседу.

Арбатов покидал квартиру Эрхардов с тяжёлым сердцем. Но оснований для обыска и задержания у него не было.

Он приехал в отделение и, расположившись за своим столом, принялся перечитывать все материалы дела и заключение Шелина. Увлекшись, он не сразу услышал, как в кабинет вошёл Каркушин.

— Выходит, у нас появился серийный убийца… — опустившись на своё место, мрачно произнёс он.

— Семья Эрхардов дружила с семьёй Черняевых. Но пока не вижу никакой связи между ними и убитым Коромысловым.

— Эрхарды не показались вам подозрительными?

— Богатая семейка, привыкшая к сытой жизни. Наведи мне справки о Владимире и его сыновьях. Складывается впечатление, что они на особом счету, поскольку ничуть не стесняются роскоши в своём доме.

— Да, конечно. Займусь этим сейчас же.

Попрощавшись с Виктором, Игорь поехал домой.

Стоило ему ступить на порог квартиры, как из кухни вышел дядя Лёня, брат его матери. Это был невысокий пожилой человек с седеющими волосами, чёрными бровями и усами.

— Радость какая! Роман вернулся! В честь этого события я решил испечь пирог с говядиной! — второпях вытерев руки о фартук, Каменский приобнял племянника.

— Свой фирменный пирог? Здорово! — с энтузиазмом отозвался сыщик.

Сняв обувь и пиджак, он прошёл на кухню, где за столом сидел лохматый и немного сонный Северов. Листая альбом с фотокарточками, он попивал чай из гранёного стакана. Завидев Арбатова, широко улыбнулся, оголяя большие зубы.

— А наше блюдо уже практически готово! — довольно заявил Леонид, заглядывая в духовку. — Расскажи нам пока о своём текущем расследовании.

Игорь вымыл руки над раковиной и опустился напротив Ромы. Погладив пальцем шрам на щеке, хрипловато отозвался:

— В городе появился серийный убийца. Он собирает кровь из шеи убитых. Такой вот… упырь.

— Господи… — ужаснувшись, Леонид покачал головой, внимательно глядя на Арбатова.

— Зачем ему может быть нужна кровь жертв? — изогнув бровь, спросил Роман, перелистывая страницу альбома.

— Пока что это загадка…

— Думаю, ты очень скоро найдёшь подонка, — тихо произнёс Лёня и достал с помощью прихватки румяный пирог. — Даже не сомневаюсь в этом.

========== Часть 3 ==========

После ужина Роман какое-то время разговаривал с дядей Лёней, а потом тот ушёл. Было заметно, что Каменский буквально цветёт от возвращения Северова. Ещё бы! Это действительно было безумно радостное событие.

Игорь достал из шкафчика вишнёвую наливку и плеснул красный напиток в два стакана. Усевшись рядом с Ромой, взял один стакан и приподнял:

— За тебя!

— Спасибо, — хмыкнув, Северов взял свою порцию и залпом выпил.

— Расскажи, как ты там жил, — попросил сыщик, вернув стакан на стол.

— Как жил? — взяв бутылку, Рома наполнил стаканы почти до краёв. — Так, что чуть не грохнулся в обморок, когда приехал в Ленинград. Всё так непривычно. Людей много, все несутся куда-то.

Мужчины чокнулись и опустошили стаканы.

Чуть затуманенными глазами уставились друг на друга.

— Первые годы было особенно тяжело, потом привык. Гоняли нас, как рабов. И я очень рад, что вождь сдох. Надеюсь, ему достаточно горячо в аду, — сжав руки в кулаки, Роман недобро блеснул глазами. — Только в лагере я осознал, сколько же у нас поломанных судеб из-за его режима. Это просто кошмар.

— Послушай, ты же осуждён по пятьдесят восьмой статье, верно? — задумчиво спросил Арбатов.

— Да, — кашлянув в кулак, отозвался Роман.

— Насколько я помню, после освобождения, «политическим» нельзя жить вблизи столицы…

— Это непростая история, — ухмыльнулся Северов, отвернувшись к окну. — Однажды на нашего лагерного начальника было совершено нападение. Я дотащил его на себе. Оказалось, у него отец — какая-то столичная шишка. Этот начальник был так благодарен, что я его спас, что обещал помочь. И когда, пару недель назад, спросили, куда я вернусь, ведь в силу уже вступила амнистия, я заполнил документы, указав Ленинград. И мне дали добро.

— Это замечательно. Теперь мы сможем жить, как раньше.

— Как раньше, да не как раньше. Столько лет ни за что… — Северов посмотрел на свои грубые, мозолистые ладони.

Арбатов перевернул его правую руку и посмотрел на реки выступающих вен. Да, когда-то они были совсем другими и вен не было видно. Игорь испытал странный прилив нежности, держа ладонь Северова в своей.

Потом он медленно встал и сполоснул стаканы под краном. Рома внимательно наблюдал за светловолосым, а после они прошли в гостиную.

— Как же я скучал по нашей библиотеке, — с чувством произнёс Северов и открыл стеклянную дверцу шкафа, касаясь корешков книг.

— Теперь ты можешь читать, сколь угодно, — заметил Арбатов направляясь в свою комнату. — Я немного посплю. Надеюсь, в эту ночь не случится третье убийство.

***

Проснувшись утром, Игорь пожарил яичницу и сварил кофе. Не удержавшись, он заглянул в комнату Романа прежде, чем уйти. Тот спал, прижимая к груди книгу «Дети капитана Гранта». Улыбнувшись, Арбатов прошёл в комнату, поправил одеяло на мужчине и коснулся пальцами его колючей щеки. После этого поехал в отделение.

— Нужно установить слежку за Эрхардами. Не нравятся они мне, — обращаясь к Каркушину, произнёс Арбатов, проходя в кабинет.

— Будет сделано! — тут же отозвался Виктор, отрываясь от чтения документов и хватая телефонную трубку.

Не успел Игорь удобно разместиться за своим столом, как раздался звонок. Новая жертва. Улица Бестужева. Нужно было ехать.

Убитой оказалась тринадцатилетняя девочка. Стоило рассмотреть рану на шее, как стало понятно — это дело рук их упыря. Как и два предыдущих раза, никаких следов или улик. Через некоторое время была установлена личность жертвы. Молотова Ангелина Феликсовна возвращалась с частных уроков, которые брала у некой Талызиной Наины Дмитриевной.

Ей оказалась женщина тридцати лет с короткой стрижкой, насыщенный багровый оттенок волос который переливался при свете дня.

— Мы можем поговорить? — поинтересовался у Наины Игорь, предъявляя документы.

Девушка изогнула бровь и нехотя отошла в сторону.

Они прошли в небольшую, но уютную комнату. На столе лежали учебники по химии.

— Сегодня у вас на занятиях была Ангелина Молотова. Во сколько она пришла?

— В семь утра, как всегда по пятницам. А что? — опустившись в кресло, грубовато поинтересовалась Наина.

— А ушла во сколько? — развернувшись к ней, Арбатов завёл руки за спину.

— В восемь.

— Дело в том, что Молотова была убита.

Наина округлила синие глаза и потянулась за сигаретами. Закурила, неотрывно наблюдая за сыщиком.

— Её убили примерно в половине девятого. В подворотне. Тут недалеко.

— Да уж… Интересно, за что? Она же не похожа на богачку какую.

— Наина Дмитриевна, а вы в курсе, что ваша деятельность не совсем законна? Уроки репетиторства на дому — буржуазные пережитки.

— Знаю, — напряжённо ответила девушка и нервно сбросила пепел в пепельницу. — Хотите меня арестовать?

— Не сейчас. Но помните, что вы нарушаете закон.

— Я постараюсь больше не давать частные уроки. Мне проблемы не нужны, — с трудом вымолвила Талызина. — Меня просто попросил её отец. Предложил деньги.

— Чему вы учили Молотову?

— Я подтягивала её по химии. Отец мечтал, чтобы она стала хирургом.

— А кто её отец? Мать Ангелины сказала, что они давно в разводе и не видятся.

— Её отец — мой бывший коллега, преподаватель математики. Тикер Феликс Эдуардович. Мы вместе работали в университете.

— Вы с ним поддерживаете связь?

— Да уж какая там связь. Заглянул он ко мне месяц назад, сказал, что нужно помочь его дочери с химией. Обещал оплатить каждый урок. Я согласилась.

— Вы сегодня покидали квартиру?

— Нет.

— Кто-нибудь может это подтвердить?

— Не думаю, — криво улыбнувшись, Наина потушила сигарету в пепельнице.

Сыщик поехал в Ленинградский государственный университет. Оказалось, в этот день у Тикера не было занятий, потому пришлось узнавать его адрес в деканате.

Феликс проживал в коммунальной квартире на улице Солнечной. Арбатову открыла суровая кучерявая женщина в ярком халате.

— Вам чего? — грубо спросила она.

— Добрый день. Я из уголовного розыска, — сдержанно отозвался Игорь, предъявляя удостоверение. — Могу ли я видеть Феликса Тикера?

— Он на кухне. Проходите, — немедленно сменив гнев на милость, женщина отошла в сторону.

Игорь прошёл в небольшую кухню. На плите стояла кастрюля с варившимся супом. За столом сидели трое: черноволосый кучерявый мужчина лет сорока, молодой светловолосый человек и курносая девица с растрёпанными белыми хвостиками.

— Феликс Тикер? — взглянув на черноволосого мужчину с орлиным носом, спросил Арбатов.

— Да. Он самый. Чем могу быть полезен? — делая глоток чая, поинтересовался Тикер.

— К сожалению, вашу дочь сегодня убили. Мои соболезнования.

Феликс замер. Сидящие рядом с ним парень и женщина взволнованно переглянулись.

— Как это… произошло? — тихо спросил Тикер, ставя чашку на стол.

— Ножевое ранение. Мы уже говорили с вашей бывшей супругой.

— Когда её убили? — прошептал Феликс.

— Сегодня утром. Она возвращалась с занятий у Наины Талызиной. Вы можете ответить на мои вопросы? Это может помочь следствию.

— Что вас интересует? — губы Тикера становились всё белее.

— Как близко вы общались с дочерью? Часто ли виделись? — усевшись за стол, спросил Арбатов.

— Виделись редко, примерно раз в месяц. В последний раз я виделся с ней три дня назад. Она пришла сюда и мы отправились прогуляться.

— Она вам говорила, что её что-то беспокоит?

— Нет, ничего такого. Она была весела, как и всегда, — Феликс медленно потёр лицо и поднялся. — Извините, я вряд ли могу быть вам полезен… Сейчас я слишком потрясён… Хочу видеть дочь.

— Собирайтесь, я отвезу вас, — кивнув, отозвался Арбатов.

Промямлив слова благодарности, Тикер вышел из кухни, убирая кучерявые волосы с глаз. Он почти столкнулся с женщиной, которая открыла дверь сыщику — всё это время она подслушивала, стоя в коридоре.

— Жаль, что её убили, — негромко произнёс светловолосый парень, сидящий за столом. Он выглядел очень печальным.

— Вы знали Ангелину?

— Как-то Феликс приводил её сюда, мы сидели на кухне и ели пирог.

— Товарищ Тикер сегодня покидал квартиру? Чем он занимался с восьми до девяти часов утра?

— Не знаю, я был в своей комнате… — отозвался блондин.

— Я тоже, — задумчиво ответила девушка, сидящая рядом. — Зашла на кухню минут двадцать назад.

— Как вас зовут, граждане?

— Разумовский Алексей Дмитриевич.

— Дымова Анна Алексеевна.

— Если вы вспомните что-то необычное, позвоните мне, пожалуйста. Хорошо? — скупо улыбнувшись, Игорь протянул молодым людям листок с номером телефона. Те поспешно закивали и Алексей забрал вещь.

Всю дорогу до морга Тикер порывался зарыдать, потому ему приходилось то тереть лицо, то кусать пальцы.

Наверное, увидев тело дочери, он дал волю слезам, но этого Арбатов уже не видел. Оставив отца Молотовой возле дверей, он поехал в отделение. У входа маячил мрачный молодой мужчина с тёмными волосами, испуганными карими глазами и крупной родинкой на щеке. Заметив медленно приближающегося Арбатова, бросился к нему:

— Вы занимаетесь поимкой убийцы Анны Черняевой?

— Да. А что?

— Меня зовут Викентий Эрхард. Я видел, как вы выходили из нашего дома. Отец сказал, что вы занимаетесь расследованием, — парень теребил белые перчатки, очень волнуясь. — Я знаю, кто убил Аню.

— И кто же?

— Мой отец.

— Почему вы так думаете? — склонив голову набок, мягко поинтересовался Арбатов.

— Понимаете… Он хотел на ней жениться. И ему было плевать, что она ему во внучки годится. Он приставал к ней и склонял к… интимной близости. Она отказывала.

— У вас есть доказательства своих слов, Викентий?

— Что отец приставал к Ане? Ха! Что тут доказывать? Мой брат в курсе, но вряд ли станет выдавать папашу. Они заодно! — пылко отозвался Эрхард, округляя глаза.

— Дело в том, — вкрадчиво заговорил сыщик, — что мы имеем дело с серией убийств. Есть уже три жертвы. Но вы не должны об этом распространяться.

— Господи… Он совсем сошёл с ума! — в ужасе прошептал парень и посмотрел куда-то в сторону. — Это он. Уверен. Мой отец — убийца.

— Где сегодня был ваш отец с восьми до девяти утра?

— Я уходил в семь. Он был ещё дома.

— А чем вы сами занимались в этот промежуток времени?

— Я был в театре. На репетиции.

— Кто может это подтвердить?

— Вахтёр театра и трое артистов, — вскинув голову, с некой гордостью отозвался Викентий. — Моё дело — предупредить вас. Я всё сказал.

— Я обязательно проверю алиби вашего отца. Спасибо за информацию.

Развернувшись, Арбатов скрылся за широкими дубовыми дверями. Эрхард провёл дрожащей рукой по лицу.

========== Часть 4 ==========

Арбатов, закуривая, открыл папку, в которой уже находились личные дела Эрхардов. Каркушин молодец, всегда отличался оперативностью.

«Эрхард Владимир Эдуардович родился 13 января 1890 года в Санкт-Петербурге. Отец — хирург, мать — из обедневших дворян. Эрхард получил блестящее домашнее образование, не посещая школьных занятий. Позже окончил Педагогический университет имени Ломоносова. Устроился туда же, преподавал педагогику и социологию. В 1916 году женился на поэтессе Анастасии Цветковой. В годы революции поддержал советскую власть. В 1918 году брат Владимира Александр, эсер, был расстрелян. В 1920 году у Эрхарда родился сын Роберт, спустя десять лет — Викентий. Во время Великой Отечественной войны Владимир Эрхард вместе с семьёй, в числе других видных деятелей культуры и искусства, став председателем Комитета Искусств, выехал в Москву. В Ленинград Эрхарды вернулись уже после войны. В 1946 году Владимир стал первым заместителем министра только что созданного Минвуза СССР. В 1949 Анастасия Цветкова погибла в результате несчастного случая. В 1946 Владимир Эрхард получил докторскую степень педагогических наук. В 1952 году вышел на пенсию.

Роберт Эрхард окончил Ленинградский государственный университет. Является заведующим Ленинградской библиотеки имени А. С. Пушкина.

Викентий Эрхард не получил среднего или высшего образования. Является актёром театра».

Дочитав до конца, Игорь сбросил пепел в пепельницу и задумался.

«Эрхарды не воевали, у них была бронь. Странная семейка. Викентий явно бунтует против отца и старшего брата. Почему? И что это за история с желанием Владимира жениться на Анне Черняевой?» — неспешный поток мыслей прервал громкий крик с улицы. Арбатов потушил сигарету и подошёл к окну. Мимо здания ЛУРа проехала женщина на весело звенящем велосипеде. Вдалеке галдели дети, гоняя мяч. Из смежной комнаты, являющейся кабинетом для оперативной группы, выглянул Каркушин:

— Игорь Владиславович, удалось узнать что-нибудь интересное об Эрхардах?

— Спасибо за информацию, — повернувшись к парню, поблагодарил капитан. — Теперь понятно, почему они живут в роскоши.

— Почему? — с каким-то детским любопытством спросил Каркушин, осторожно проходя в кабинет.

— Во время войны Владимир возглавил Комитет Искусств, жил в столице. В 46-м году стал первым заместителем министра в Минвузе.

Виктор присвистнул и спрятал руки в карманы тёмно-зелёных брюк:

— Значит, к этому толстосуму теперь не подобраться?

— Год назад он вышел на пенсию, поэтому теперь у него нет полномочий, остались только связи. Тем не менее, у нас против него ничего не имеется. То, что он скандалил с Черняевым, не делает его убийцей Анны.

— Но не нравится он мне… Мерзкий тип! — пылко воскликнул Виктор.