Бесплатный фрагмент - Королевские чётки: Зерно Чужестранца

Глава 1

— Девушка, — ко мне уверенной походкой приближался мужчина в сиреневой мантии. — Вы не подскажете, как попасть наверх?

Второй шарик мороженого, что еле вмещался в бумажный стаканчик, всё-таки выпал, я отпрыгнула назад, чтобы он не попал на новые туфли. Обидно до слёз. Ну дадут мне, наконец, покоя? Хоть не в своём городе! Я ведь специально пришла на площадь в разгар рабочего дня, когда жители столицы слишком заняты для прогулок.

— Что вы сказали? — я не сразу поняла его простой, но абсурдный вопрос.

Мужчина поморщился:

— Говорю, как попасть наверх! — он кивнул на королевский дворец. — Глухая, что ли?

«Может, и глухая, а вот ты хам!»

Ещё и страшно глупый, ведь все знают:

— Попасть наверх невозможно, — отвечала я, не в силах оторвать взгляд от его странной одежды.

Яркая сиреневая ткань напоминала те самые гладкие блестящие полотна, что продавали на ярмарке за золотые. Ну и кому, Бога ради, пришло в голову тратить её на пошивку целой нелепой мантии, ещё и…

— Ну, послушайте, — странный модник нервно выдохнул, голос зазвучал ровно, — некоторые же туда попадают.

«Некоторые»! Я засмеялась — кто бы не засмеялся? Что ж это за чудик!

Полуденное солнце над нашими головами, слепило. Сощурившись, я поднимала голову всё выше и выше. Пришлось почти уложить затылок на спину, чтобы над множеством башен королевского дворца увидеть самую верхнюю. Её очертания красовались на фоне неба, на невообразимой высоте.

Я сморгнула, оглянулась — мой собеседник тоже рассматривал дворец — величественное строение из синеватого камня.

— Кто, по-вашему, туда попадает? — вздохнула я, отпив через край уже жидкое мороженое. — Кто, кроме Его Величества и пары доверенных лиц?

— И как они туда попадают?

— Хороший вопрос.

Правда, раньше я никогда не задумывалась над этим. Но, чёрт побери, я приехала в Асилоту отдохнуть от службы и вкусить столичной жизни, а не разгадывать очередную загадку этого королевства. Почему он подошёл с этим ко мне? Почему заблудившиеся, обманутые, напуганные выбирают меня? Будто у меня на спине надпись «Чем я могу помочь?».

— Знаете, сэр, я спешу в одно место… Я, пожалуй… — выкидываю к чёрту то, что недавно было вкусным мороженым — не прощу! — Значит так! Оставьте меня в покое! Я не заинтересована.

Собеседника мой гнев не отпугнул. Напротив, в глазах мелькнуло восхищение, будто я исполнила смертельный цирковой трюк. Он дёрнул бровями, осмотрел меня с ног до головы. Затем… не пойму, смутился? Потупил глаза, по крайней мере.

— Простите меня, я с утра несколько не в себе.

— Ваши проблемы, — я отшатнулась, в голове крутилась лишь одна мысль «сумасшедший».

— Если бы, — он коротко вздохнул, а затем ухватил меня за локоть и притянул к себе.

Это было так неожиданно, что я даже вскрикнуть не успела, а он быстро прошептал:

— Если поможете, я заплачу вам, сколько скажете.

«Ах, вот как! Интерес к замку, стало быть, не туристический. Решил навестить короля прямо в покоях? Однако для ассасина он слишком примечательный. Авантюрист? Тогда слишком осмотрительный».

— Звучит, как дело государственного значения, — прошептала я в ответ.

— Но ведь вы чужестранка, — он повёл плечом.

«Так-так. Теперь понятно, почему он выбрал именно меня. Да, я чужестранка, но я служу этой стране, и ничего не имею против короля, кстати. И вот теперь не могу этого так оставить».

— Вижу, по вашим глазам, что у вас появились идеи.

«Нет, сам он не отлипнет, что ж…»

Выдёргиваю локоть:

— Сэр, а вы не подождёте меня здесь? Я туда и обратно.

— Разумеется, но учтите, я вас найду.

Он, конечно же, очень осторожно следовал за мной по занятым столичным улицам. На поворотах я успевала оборачиваться и ощущать себя бродячим артистом с экзотической зверюшкой на привязи. На него засматривался рабочий люд, стражники замирали и поворачивали свои шлемы, торговцы выглядывали из-под прилавков, возницы придерживали лошадей. И даже их лошади провожали нас долгими удивлёнными взглядами.

Попавшийся на пути булочник с подносом врезался в дверь собственной булочной и упал осыпаемый круглыми румяными буханками.

Неизвестный в странной мантии тянул на событие недели, которое ещё долго будут обсуждать в клубах и на рынках. Чего стоила одна походка от бедра с задранным подбородком и сведёнными сзади лопатками!

Я с радостью покинула многолюдную часть города и свернула в старый парк. Несколько ребятишек, перешёптываясь, ещё волочились следом, но, когда мы стали петлять по дворам меж почерневших разрушенных домов — отстали. Этот район, заброшенный после пожара, имел дурную славу.

Останки недогоревших зданий, обугленные деревья, раскуроченные пустые прилавки могли бы раздразнить самое скудное воображение. Но не поэтому здесь не раз видели нежить и призраков. Уж я знаю точно, что не поэтому.

Я прошла через поросшую лианами рощу и передо мной вырос забор в два человеческих роста. Судя по шуршанию веток сзади, мой новый знакомый не отставал. Смелый парень, но дальше ему не пройти. Я подошла к воротам, прошептала нужные слова и быстро проскользнула в приоткрывшуюся щель, которая тут же сомкнулась за моей спиной.

На меня кинулись двое стражей. Едва ли кто-то принял бы их за людей: неуклюжие движения, пустые взгляды — живые мертвецы. Привычным жестом я создала защитное поле и остановила их — атаковать безвольных рабов считаю неправильным.

Через заросший сад, что скорее напоминал дикую лесную чащу, я пробралась к покосившемуся четырёхэтажному особняку. Остатки былой роскоши: статуи и резные украшения угрожающе скалились со стен. Пустые тёмные окна тоскливо взирали на непрошенных гостей. Но разве я непрошенная?

Взойдя на крыльцо, я отворила на удивление новую и прочную дверь. Дворецкий с загнутыми бараньими рогами встретил меня в полутёмном коридоре. Я проигнорировала его зловещий взгляд и свернула к лестнице на второй этаж, где располагалась библиотека.

Гредвар стоял у большого стола в центре и, как обычно, читал, согнувшись в три погибели. Длинные черные волосы были убраны со лба повязкой, как носили подростки, но Гредвар на подростка не походил: рослый, широкоплечий.

Он поднял голову, улыбка озарила лицо, но глаза будто ещё продолжали бегать по строчкам.

— Опять приехала? По делу или просто?

— Похоже, по делу, — не сдержала вздох.

— «Похоже»?

Я рассказала ему о странном человеке, желающем попасть наверх.

— Вот как? — Гредвар воодушевился. — И много обещал? А то я и сам готов платить тому, кто… свергнет, монархию.

Последнее предложение меня не особо озадачило. Сколько знаю Гредвара, столько он готов свергнуть всё и вся, доведя мир до состояния первобытнообщинного строя. Не верится, что при таком отношении он всё ещё держится при дворе.

— Он непохож на ассасина, — вздохнула я.

— Прекрасно, значит профессионал, иначе медник бы ему цена.

— Да не в этом дело! Ну… сам глянь там, у забора.

— Как интересно! — Гредвар подошёл к окну, отодвинул штору. — Вон тот, в мантии? — вопрос был явно риторический.

Он протянул руку, взял с книжной полки бинокль, приставил к глазам. После чего последовала длинная фраза на неизвестном языке. Знаю, что это ругательство, но о значении оставалось только догадываться.

Ещё с минуту он щёлкал языком и мотал головой, пока наконец не глянул на меня. Зелёные глаза горели от возбуждения:

— Вот этот тип сказал тебе, что хочет наверх и заплатит, если ты поможешь?

— Да.

— Уверена?

— Да!

— Но, этот парень точно не убьёт короля. Он и есть король!

Я села бы, если бы было куда, единственный стул рядом со мной был занят стопкой книг.

— Гредвар… это несмешно.

— Да я серьёзно, — он повернулся к окну, снова приставил бинокль к глазам и тут же рассмеялся. — То есть, я смеюсь, но не над тобой. Положение весёлое!

Я подошла к столу, который, наконец, озарили лучи дневного света. В библиотеке пять окон — и все завешаны шторами! Свет Гредвар, мягко говоря, не жалует и читает всегда в темноте. Я глянула на странные мелкие символы на страницах увесистого фолианта, хотелось хоть чем-то заняться, пока он перестанет шутить. Мне как-то не до смеха.

— Девочка моя, я серьёзно. У меня под забором стоит король!

— Так впусти его, дважды такого не бывает! — буркнула я, не отрывая глаз от непонятных знаков.

Гредвар насмешливо пшикнул, помотал головой:

— Нет, спасибо!

Конечно, я и сама понимала, насколько абсурдно моё предложение пригласить кого бы то ни было в его отшельническую виллу ужасов, по совместительству, лабораторию запретных искусств…

— Кстати, — продолжал Гредвар, — если он спросит, чей это дом, скажи, что хозяин давно покинул это место. Уехал… Чёрт знает куда, откуда ты у нас?

— Таприкан, — буркнула я. Как будто у людей с тёмной кожей есть другая родина!

— Вот, уехал в Таприкан к тебе домой, а тебя, наоборот, здесь поселил! И пусть забудет сюда дорогу!

«Странно, не сильно ли он разошёлся?»

— Я уже готова поверить, что это король.

Гредвар глянул мне в глаза и положил руку на сердце:

— Клянусь единым создателем всего живого и неживого. Да сгореть этим книгам, да не колдовать мне семь лет, если это не король.

«Ничего себе! Так Гредвар не шутит. Король на улицах города? Да это же сенсация века! Но почему опять не обошлось без меня?»

Я подошла к окну, Гредвар пожал плечами, протянул мне бинокль. Тот самый человек, из-за которого я сюда пришла, стоял в тени деревьев у рощи и напряжённо задирал голову.

— Я всё равно не знаю, как выглядит король, — я вернула бинокль на полку. — Никто не знает.

— Так и есть, почти никто, но семь членов Совета должны знать, а насколько ты знаешь…

— …ты один из них. Но Гредвар, как такое возможно? Откуда он здесь взялся? Король? Один, без охраны, таится и просит помощи? Он что, из окна выпал?

— Я не знаю, спроси у него, он же тебя выбрал в помощники.

— И как я могу ему помочь?

Гредвар пожал плечами:

— Вернуть наверх, очевидно!

— Вроде, ты говорил, готов заплатить тому, кто свергнет монархию.

Гредвар задумчиво почесал подбородок:

— А что? Ты бы могла?

— Ну, нет, я тебя не понимаю. Он прекрасный правитель и человек.

— Правда? — Гредвар украдкой глянул в окно. — Значит, всё-таки не оставишь его в беде?

— При чём тут я? Я уже привела его к тебе. Ты его советник и…

— И что?

— И знаешь, как всё это работает.

— Вот именно, что знаю. Ты заметила, что обратился он не к советникам?

— Ну, — я посмотрела исподлобья, — начнём с того, что один из них скрывает своё местоположение.

— Э… это неважно, — вздохнул Гредвар. — Итак, как советник приказываю тебе обеспечить полную безопасность Его Величеству.

Я даже закашлялась:

— Ты уже давно не мой наставник, Гредвар!

— Я сказал: как советник.

— С каких пор я подчиняюсь Совету?

Он подошёл к креслу и уселся, что предвещало лекцию:

— Да-да, конечно, Армада Дракона — независимая армия наёмников. Но ведь воин, достигший в ней звания рыцаря, присягает в верности королю. Разве ты не присягала?

— Присягала.

— Вот. Это первое. Второе, Армаду Дракона сейчас возглавляет Орн Одноглазый, граф Опдора. А граф Опдора — член Совета, который возглавляю я. Следовательно, я вполне имею право приказывать рыцарям Армады в делах государственного значения, если это не противоречит приказам короля или графа Опдора.

Всегда поражало, как быстро он умеет перевоплотиться из дикого мага-отшельника, в бесстрастного политика. Всё, что я смогла выговорить это:

— Чёртова бюрократия!

— Да уж, та ещё наука. В Совете без этого делать нечего… Так что вперёд, мой герой. И помни это совершенно секретное дело. Никто не должен заподозрить, что короля нет наверху. А я пока подумаю, как незаметно его туда вернуть.

Я не знала, что сказать. «У меня другие планы»? «Сдалось мне ваше королевство»? Нет у меня никаких планов, и, если мне королевство не сдалось, то вот оно во мне очень даже нуждается. И разве не для того я приехала в Серенид, стала героем и давала присягу, чтобы в моей жизни появился хоть какой-то смысл? Смысл, смысл. Да когда он уже найдётся?

«Не ты ли, Гредвар, обещал, что с изучением магии придёт и смысл? И что теперь? Я только разбираюсь с делами государственного значения. Ни одно, так другое. И только подумала, что появилось время отдохнуть и оглядеться, как…»

— Гредвар! — от возмущения я не могла даже вдохнуть. Да когда кончится этот героизм поневоле?!

Я жалела, что не умею жечь взглядом. Мне виделось, как вспыхивает его одежда, волосы, как он с криком падает на свои книжные полки — и вот здесь начинаются самые страшные душевные муки: ведь загораются книги! Себя-то он легко восстановит, но книги…

Гредвар выдержал мой взгляд, улыбнулся:

— О! Я тебя разозлил? Что ж ты с королём будешь делать? Если что, помни, моё предложение в силе, — он подмигнул.

…И вот огонь касается языками корешков его книг, они дымятся, со свистом вспыхивают, обугливаются. Оголяются беззащитные страницы и распадаются в пепел. Медленно, но верно огонь подбирается к верхним полкам, где стоят самые ценные, самые любимые… Что он сказал?

— Ты надеешься, что я его убью?!

— Ни в коем случае! — Гредвар покачал головой. — Допускаю возможность. Я не такой — ты знаешь. И вообще я сделаю, что смогу. Зайди через три дня.

— Три дня?!

— Хотя бы, — он оглядел длинные ряды книг. — Я ведь не знаю, что искать, не каждый день короли выпадают из окон.

Уже в дверях я обернулась:

— Впредь я не буду самостоятельно лезть в чужие дела, какими бы странными они мне ни казались!

— Я вот всегда так делаю, — усмехнулся Гредвар.

Спешить было некуда, на выходящих гостей нежить не реагировала, просто неумело пряталась в зарослях заброшенного сада. Я наблюдала за героем своего дня через прозрачные изнутри ворота и думала, как поступить. Сказать ли, что знаю, кто он? Тогда сразу встанет вопрос субординации и этикета, а к такому я не готова. Ни в моём родном племени, ни в рядах бойцов-наёмников манерам не обучали.

«А если он всё же не король? Разумеется, Гредвар обманывать не станет, он даже не умеет этого делать, зато недомолвки — его конёк! Так что мало ли… Мало ли… Мало ли что? Мало ли похожих людей на свете? Гредвар — тоже человек, мог и ошибиться, к тому же чтение в темноте портит глаза», — смешно, но эти несуразные мысли прибавили мне решимости.

Я приоткрыла ворота. Солнце давно перевалило зенит, но зной стоял невероятный. Не самая типичная погода для начала серенидской осени.

«Год от года всё жарче! — вспомнилось мне. — Чем больше вольности даёт король этим чёрным рабам, тем больше Серенид похож на жалкую колонию!»

Слова, от которых кровь превращалась в кипяток! Снова, после боли, пережитых потерь, жертв. Снова, после разгрома, реабилитации, спасения. Будто ничего не было, будто ничему не научились ни мы, ни они.

Я вспылила от таких слов, кто бы не вспылил? И опозорила не только себя, опозорила всю Армаду Дракона. Хорошо ещё спасла репутация героя и кодексы, которыми Его Величество защищает нас: таприканцев и ретаньян. Бывших невольников. Бывших! «Вы свободные люди, под защитой суверенного государства…» — это слова короля. Короля…

Только по его милости, благодаря его законам, я не под трибуналом, а во временной отставке, о чём побоялась сказать Гредвару. И ведь только решила, что это шанс пожить обычной жизнью, повидаться со старыми знакомыми, вспомнить кем я была до службы, как этот самый король буквально падает с неба. Просто заколдованный круг! Уму непостижимо!

Я вышла, он повернулся в мою сторону. На портретах всех местных правителей изображали одинаково: кислое овальное лицо, длинный нос, маленький рот, большие глаза. Поэтому я с интересом рассматривала истинный облик короля Серенида: издалека — высокий, поджарый, короткие тёмно-коричневые волосы.

Я приблизилась. Насчёт выражения лица портрет не врал. Кислое, категорически кислое! Улыбку на этом лице невозможно представить. Не было даже заминок вокруг рта и глаз, а вот меж бровей темнела складка. Он был моложе, чем казалось на первый взгляд, лет, должно быть, тридцати. Старило унылое выражение и припорошённые сединой виски. Невесёлыми, видно, делами занят король у себя под облаками. В любом случае это не нахлебник честного народа, не бездушный тиран. Что же так не устраивает Гредвара?

Карие глаза короля испытующе глядели на меня:

— Ну? Что вам удалось выяснить? — бросил он мне, едва разжимая губы.

Мысли о справедливом короле-защитнике вылетели из моей головы, устремившись куда-то вверх, к его башне. Я встрепенулась. Вот, значит, как! Сразу командовать, сразу требовать? Кому из нас двоих тут нужна помощь? И вообще, не припомню, чтобы я что-то обещала.

— Вы о чём? — моргала, будто впервые видела.

— О нашем деле, — не меняясь в лице произнёс он.

— Жду информацию, не каждый день, знаете… к королям в окна лезут.

— Сколько ждать?

Ответить спокойно бы не получилось, поэтому я просто показала три пальца.

«Самой не верится — три дня, чтобы вернуть короля в его дворец! Что за игры?!»

— Это слишком долго. Нам нельзя сидеть сложа руки. Пойдёмте во дворец.

«Похоже, без веселья не обойдётся».

— Ну, нижний уровень открыт для посетителей, — сказала я. — Что толку?

— Мы идём туда немедленно!

Похоже, он на полном серьёзе думал, что мог общаться со мной при помощи одних только приказов. Я развернулась и быстро зашагала по мягкому грунту вдоль забора в своём направлении, сама не пойму, в какой момент он оказался у меня на пути.

— Как тебя зовут?

— Кеита, — это было так неожиданно, что я ответила без колебаний.

Он фыркнул, если напрячь воображение, это напоминало усмешку:

— Неужели всех таприканских девушек зовут одинаково? Какой тогда смысл в именах?

Следовало надменно промолчать, но мне было что ответить:

— Это говорит подданный страны, короля которой зовут Бернард Двадцать Четвёртый? Какой тогда смысл в буквах, если меняются одни цифры?

Это я сказала зря, он поморщился:

— Чужестранка, что уж хотеть! Да будет тебе известно, что Бернард — это тронное имя. Каждый наследник престола в день коронации считает за честь назваться именем величайшего правителя Бернарда Первого, мудреца и воина. Имя же короля иное.

Полный разгром. Слова иссякли, как реки под палящим солнцем. Оставалось, наконец, заняться делом. Я снова развернулась:

— К королевскому дворцу, говоришь?

Обратно мы шли молча, разгулявшийся в переулках ветер кружил пыль и пепел, пока мы проходили заброшенный район. Когда мы добрались до оживлённых улиц, где рабочий день подходил к концу, сиреневая мантия стала серой, как у обычного бедняка. Мой спутник теперь привлекал меньше внимания, что не могло не радовать.

Мы подходили к центру города. Место, где мы встретились, было не узнать. После полудня, когда светило пряталось за дворцом, а тот снисходительно покрывал часть города своей тенью, на площади собиралась вся столица развеяться после тяжёлого дня. Здесь ютились торговцы, выступали ораторы, разъясняя простым смертным законы свыше и новые судебные дела, бдели караульные и бродили, кому только не лень.

Врата на нижний уровень дворца были, как всегда, открыты, из них лился ненужный, но манящий свет сотен зажжённых ламп. Нам предстояло минут сорок протискиваться меж палаток, повозок, толп попрошаек и зевак, чтобы оказаться у этих врат.

Будь я свободна, то просто присоединилась бы к толпе, не спеша прохаживалась по площади, слушала новости, сплетни, выискивала глазами знакомые лица, любовалась на огни дворца и ела бы… м-м-м, вафли! Их чудесный запах заставил на мгновение застыть на месте. Неслыханно! Приехала в столицу, называется, даже не поела свежих хрустящих вафель. Должна работать!

«Может, Его Величество сжалится? Позволит сделать перерыв и перекусить? В конце концов, ему тоже надо питаться, я полагаю…»

Мои мысли прервал его возглас:

— Что это вы делаете?!

Слева за палатками четверо стражников избивали парнишку в рваной тунике.

— Что вы делаете? — повторил Его Величество. — Стойте!

Стражники не реагировали. Думаю, они и предположить не могли, что обращались к ним.

— Стоя-а-а-ать! — заорал король так, что голос эхом разлетелся по площади.

Стражники замерли. Люди вокруг стали на ходу врезаться друг в друга, оборачиваясь в сторону внезапного нарушителя спокойствия.

— Ты что, а? — вытаращился стражник в золотистом шлеме.

— Капитан, в чём вина этого молодого человека?

— Твоё какое дело? Иди куда шёл! И до тебя скоро доберёмся, — просипел стражник.

Остальные трое с готовностью загоготали.

— Значит, вы даже не знаете, — король ещё выше поднял подбородок и сложил руки на груди.

— Слышь ты, у тебя что, армия за плечами? — капитан сплюнул.

Вокруг воцарилась такая тишина, что стало слышно, как дышит избитый. Бернард Двадцать Четвёртый входил в свою роль:

— По закону вы имеете право лишь арестовать его, — звучал над площадью его сильный голос. Чётко выговариваемые слоги, отдавались эхом в моей груди, в груди всех слушателей. Притихли даже ораторы. — И только в случае вооружённого сопротивления, опасного для жизни одного или нескольких подданных, вам дозволено применить оружие…

Несколько человек в толпе одобрительно загудело, послышался быстрый шёпот. Какое-то время стражники тоже стояли, приоткрыв рты, потом один из них скорчил рожу:

— Что-то он больно умный!

И тут избитый парнишка подскочил, будто невидимая рука подняла его с земли сразу на ноги. Он сгибался пополам и морщился, но рванулся вперёд, сверкая босыми пятками. Его силуэт так стремительно потерялся в толпе, что капитан стражи только всплеснул руками.

Послышались смешки, однако смолкли в ту же секунду, потому что капитан положил руку на рукоять меча, оскал его стал звериным.

Очевидно, на короля так прежде не смотрели, потому что он продолжал как ни в чём не бывало:

— Ну вот. Теперь вы его не найдёте, потому что в первую очередь вам стоило проверить его документы, но уверен, вы этого…

Ярость исказила лицо капитана, как кривое зеркало:

— Иди сюда ты, отбросок! — проговорил он. — Я выпущу тебе кишки.

Он обнажил меч, остальные стражники повторили за ним. Зеваки с воплем бросились врассыпную, мы остались одни перед четырьмя вооружёнными громилами. И только тут король осознал истинное положение вещей. Он побледнел, рука его метнулась к левому бедру, но оружия при нём не было.

Я кинулась вперёд, чтобы встать между королём и стражниками. Применить магию или оружие с моей стороны было бы ошибкой, оставалось хотя бы отвлечь внимание на себя. Что делать потом — одному Богу известно, но ещё пара шагов и Гредвару будет, кому заплатить.

И вдруг король вскинул руки. Я замедлилась, в потоке энергии, исходившей от него, и вдогонку моим мыслям о том, что это невозможно, о том, что по политическим соображениям правители не имеют магических ген, с его рук сорвалась вспышка света.

Вокруг нас вихрем закружилась дорожная пыль, и все четверо стражников застыли на месте, как злобные восковые фигуры. Капитан с поднятой ногой и мечом в руке, покачнулся и со всего роста рухнул на землю. Грохот спугнул стаю птиц у фонтана.

— Бежим! — закричала я и дёрнула короля за руку.

На полном ходу мы врезались в удаляющуюся толпу. Без особых жертв пробились вперёд и побежали по улицам, петляя по закоулкам. Остановились в конце дальнего квартала на каком-то старом дворе, когда перестало хватать дыхания. Я уселась на край перекошенного колодца, король опёрся спиной о ствол дерева рядом.

— Поверить не могу, — отплёвывался он. — Я только что нарушил закон, применил магию против стражи!

— Ты сошёл с ума! — выпалила я, переводя дух.

— Что, по-твоему, я должен был делать? Они убили бы меня!

Я дёрнулась так, что чуть не съехала на землю. Единственный момент, в котором он считал себя неправым — это применение магии?

— Что?! Да это конец понимаешь? Конец! Они перероют землю, выметут дороги, но найдут тебя! Никто…. Никому… — подходящие слова не находились. — Никому не позволено лезть к хранителям правопорядка! Ты должен был просто следовать за мной,

заниматься своими делами, как все нормальные люди. А не устраивать сцены на виду у всей столицы! Ты публично поставил под сомнения их честь, помешал исполнению служебных обязанностей, а потом ещё кинул в них «Параличом»!

— Ты… — он отслонился от дерева, подался вперёд, на лице одновременно играли злость и растерянность. — Ты ведь тоже была там! Ты что, ничего не видела?! Честь? Обязанности?

— А что?

— Что?! Да то, что ты чужестранка, которой дела нет до того, что творится в стране! Четверо вооружённых бойцов избивают сапогами несчастного полуголого парнишку, действительно, какое тебе дело?!

— Какое мне дело… — голос вовремя осип, не дал сорваться.

«Это он говорит мне, борцу за свободу и равенство?! Мне, герою его королевства?! Мне, рыцарю боевого отряда Армады Дракона?! Мне, что готова была кинуться на его защиту, рискуя окончательно потерять положение?! Мне?»

Разумеется, он ничего этого не знал, я выдохнула, уняла огонь в груди и сказала так спокойно, как только позволяли эмоции:

— Знай же, о патриот, что такое творится на твоей родине по десять раз за день!

— Вздор! Будь так, я бы… люди бы не молчали!

— А кому они должны это говорить? Как и ты, кричать на центральной площади? Это надо ещё додуматься! Стражи ловят нарушителей закона и наказывают их на своё усмотрение. Да, время от времени они превышают свои полномочия, но какой нормальный человек полезет заступаться за преступника?

Король сжал кулаки:

— Как же меня бесит эта рабская логика! — сквозь зубы проговорил он. — Она захватила умы и моих подданных, они перестали бороться за свои права… как и вы!

— Мы? Что это ты имеешь в виду?! — ком в горле перекрыл дыхание, я сглотнула.

«Не может быть, я его неправильно расслышала».

Но он сказал всё с той же злостью:

— Таприкан!

— Да что ты знаешь о нём?! — руки мои задрожали, знакомый жар разлился по телу, а он лишь насмешливо фыркнул:

— Знаю. Достаточно. Из вас выходили лучшие рабы, и вот почему.

Дальше сдерживаться я не могла:

— Ах ты сволочь! Вот, значит, как? Я тоже много чего знаю… знаю, кто ты! Ты король всего этого балагана, от которого у тебя самого встают дыбом волосы. Сам даже собственных стражей приструнить не можешь! Таприканцы у тебя во всём виноваты? Так может, разрешил нам остаться, чтобы сливать на нас вину?

— Ты знаешь, кто я… — вскрикнул он так, что даже закашлялся. Ах, как шёл ему гнев: глаза горели, щёки пылали — он просто был рождён для него! Так вот настоящее лицо правителя! — Знаешь, кто я, и позволяешь себе подобное? Неотёсанная ограниченная дикарка!

— А ты тупой самонадеянный хам! — я вдохнула и запрокинула голову, но глаза намокли, надеюсь, он не заметил. — По-твоему, ты заслуживаешь другого отношения? Да ты один в ответе за всё, что происходит, но не способен даже признать это, только пустозвонишь и обвиняешь чужестранцев! Не могу поверить, что раньше…

— Наглая дрянь! Да как ты смеешь! — он буквально плевался словами, на скулах его заиграли желваки, кулаки сжались так, что побелели костяшки. — Твоё образование не позволило бы тебе управлять даже местной забегаловкой! Что ты понимаешь в государственной политике?

— Ну так валяй со своим великим образованием! Вперёд! Попробуй пережить хоть ночь на улицах собственной страны с тонко обустроенной политикой!

— Обойдусь без масок и тотемов!

— Изувер!

— Людоедка!

— Да пошёл ты! — разворачиваюсь и иду прочь. Куда — не знаю, но больше не могу находиться рядом с этим тупицей.

— Правильно, исчезни с глаз моих!

«Нет, это слишком! Король виделся мне дерзким борцом с заплесневелой системой, новатором с трезвыми взглядами, справедливым правителем. А он фанатичный националист с комплексом неполноценности. Разрушает старые заблуждения, а у самого башка кишит новыми!

Не желаю связываться с узколобым эгоистом! И кровь его на моих руках мне тоже не нужна, пусть сами разбираются со своим двадцать четвёртым прыгуном».

С такими мыслями я направлялась к дому Гредвара. Как бы там ни было, я обязана сказать ему, что отказываюсь от задания.

Глава 2

Я подошла к забору виллы Гредвара, сказала пароль, но, когда ворота приоткрылись, оттуда выглянул рогатый демон:

— Господина нет дома, — проговорил он голосом, напоминающим завывание ветра.

Из своего опыта знала — проверять бесполезно.

— Когда вернётся?

— Не раньше завтрашнего вечера.

Оставалось ждать, всяко покидать город уже поздно. Тени удлинились, ветер поменялся, но не моё настроение, обида жглась в груди.

Я пошла короткой дорогой, придерживаясь окраины города, свернула знакомой улочкой, наискосок пересекла несколько дворов и оказалась у трактира «Маретт-Рюсар». Сюда редко наведывались случайные прохожие, густая крона деревьев скрывала старое двухэтажное здание от посторонних глаз.

Я отворила дверь, колокольчики у входа приветственно звякнули, но внутри царили тишина и покой. Погасший камин, нетронутые столы, пустая барная стойка. Если бы не чистота, которая ощущалась даже в полумраке, трактир можно было бы счесть заброшенным.

Жилые комнаты помещались в подземном этаже, среди оружейных, лабораторий и ещё многим другим, о чём не стоит рассказывать при первом знакомстве.

— Ах, моя дорогая! — послышался грудной женский голос. — Ну почему ты так редко заглядываешь? Ведь обещала отлучиться только на время!

Пышнотелая хозяйка трактира в старомодном, и от того стильном, селянском платье спускалась с чердака. Белый передник подпрыгивал в такт шагам.

— Маретт, я всегда здесь как дома благодаря вам! — проговорила я дежурную фразу. Честно говоря, я собиралась непременно сюда заглянуть, но конечно же, в лучшем настроении.

— Надеюсь на это, — хозяйка принялась ворошить угли в камине, затем взяла с полки кувшин и плеснула туда искрящейся жидкости. Такими штучками бар снабжали алхимики: едва жидкость коснулась недогоревшие палений, как они вспыхнули, разгораясь, и бар озарился тёплым светом. Маретт повернулась:

— Так значит, — она понизила голос на полтона и подмигнула единственным глазом — второй всегда закрывала повязка, — комнату на двоих?

Я даже обернулась проверить, не стоял ли кто за спиной.

— Я одна, Маретт.

— Как же, как же! — женщина прижала кулак ко рту, плечи дрогнули. — Слышали уже. Ох, дорогая, нас мало, но мы шустрые, что не подглядим, то подслушаем.

— Маретт, я не понимаю.

«Ох, и устала я сегодня от странностей!»

— Да как же? Ведь тебя видели на площади с красивым и дерзким. А теперь вот остаёшься в городе на ночь. Ты что стесняешься-то? Я ж не священник.

Мне пришлось опереться о стену. Слова не подбирались.

— Ну вот, — Маретт вновь расплылась в улыбке. — Так и знала: всё-таки это была ты.

— Нет, то есть, да, я, но я просто выполняла поручение Гредвара. Не более.

— И всё? — она поморщилась. — Как скучно! Значит, ты снова с Гредваром?

— Вроде того.

— Ладно, ладно, — она развернулась и зашагала к бару. — Не хочешь — не рассказывай.

Маретт вытащила из-под барной стойки мешок с фиолетовым порошком, насыпала немного в один из стаканов:

— Но знай, между вами была замечена… — она потянулась за кувшином и добавила в стакан воду, ярко-розовая пена с шипением поднялась над стаканом. — Алхимия!

«Да уж, в горле до сих пор осадок после этого взаимодействия. Даже подташнивает».

— Больше слушай этих тюрбанов, — я махнула рукой в сторону подземелий. — Целый день по городу слоняются, со скуки и не такого насочиняют.

— Ладно, — она протянула мне стакан. — Не знаю, что там за поручение, но силы тебе понадобятся, за ним надо приглядывать, он у тебя какой-то ненормальный. То на стражников кидается, то к озеру на ночь глядя, попёрся. Из какой дыры он приехал, не слыхала про таких дикарей?

— Он не дикарь… Подожди! — я уже взяла стакан и присаживалась за столик, но тут меня словно кинули в холодную воду: — Куда «попёрся»?!

— К озеру. Около часа назад Эруна о нём расспрашивал.

— А он что, не сказал ему, что там…

— Да сказал, сказал, но твой только обрадовался.

«Выходит, король отправился на верную смерть!»

Моя рука дрогнула, и розовая пена выплеснулась из стакана на стол. Я поставила его и кинулась к двери.

— Скажи ему, что это не выход, — крикнула Маретт. — Если проблема со стражей, то ты же знаешь, что делать.

— Комнату на одного, — махнула я и поспешила на улицу.

— Ну а я ставлю, что выживет! — бросила Маретт мне вслед.

Я неслась что было мощи, неустанно кляня себя за глупую неуместную эмоциональность

«Ну я и рыцарь! Правильно меня, видать, в отставку отправили! Совсем из ума выжила — короля одного бросить! Как будто имело значение, нравятся мне его взгляды на жизнь или нет. Мне доверили дело государственной важности, а я развела драму, как капризный отрок».

На пути уже виднелись ворота города, неподалёку в чистом поле была стоянка возниц. Седые заросшие мужички круглый год жили в своих повозках, кутаясь в десятки одеял. Обычно они спали, пробуждались только при виде клиента.

— К озеру Эральд, — выговорила я, хватая ртом прохладный вечерний воздух.

— Э-э-э… нет, — уже поднявшийся возница плюхнулся обратно.

Я подошла ближе, достала из кармана несколько серебряных монет и показала ему.

— Да дело не в этом, — усмехнулся он из-под бортика повозки. — Ты не местная и, видимо, не знаешь. Западные дороги в это время года кишат разбойниками. Разбойничий сезон! Так что придержи монетки — шкура дороже.

— Ну тогда, довезите хотя бы до леса!

Он помотал головой:

— На запад не поеду. Ни за что! Знаешь, что с одним таким «смельчаком» стало?

— С Худапом, что ли? — из соседней повозки выглянуло одеяло, в котором белело заросшее щетиной лицо. — Так его Бог за жадность наказал. Ему побольше заплатили — он, оболтус, и поехал.

— Вот, — раздалось из третьей повозки. — Мы больше туда не возим и много не берём. Займись другими делами, красавица, зимой съездишь. Зимой озеро ещё красивее!

Что оставалось делать? Только призвать на помощь старую таприканскую традицию: помогать друг другу на чужбине, чего бы это ни стоило. Бегом миновав пару кварталов, я перемахнула через забор. Передо мной раскинулся огород размером с целое поле, и лишь вдали за деревьями притаился маленький домик.

Раньше домик служил сараем, а посреди участка стоял роскошный особняк, однако во время войны он сгорел дотла, а хозяева погибли. После этого имение досталось бывшему верному рабу — Йийи. Тот обожал земледелие и в большом жилье не нуждался.

Не без труда я разглядела и самого Йийи. Пожилой таприканец не обращал на меня никакого внимания и продолжал рыхлить землю каким-то орудием с длинной палкой.

— Йийи, это я Кеита! — крикнула я погромче, подбегая к старику. Он был близорук и глуховат.

— Кеита? — он растерянно развёл руками.

— Ну та, что до Бертуна подвозила.

— Кеита! — улыбнулся старик.

— Дело неотложное, Йийи, мне срочно нужна лошадь, одолжите, пожалуйста.

Старик поник, опустил голову, потом медленно повернулся в сторону конюшни:

— Моя Горлинка? Ну… — он снова глянул на меня.

Я нагло пользовалась его приверженностью традициям и благодарностью за дела давно минувших дней. Но другого выхода не видела.

— Бери, конечно, если срочно нужна, — наконец выговорил старик. Он помолчал, потом махнул рукой и наклонился, чтобы работать дальше.

Я ехала верхом и невольно любовалась знаменитыми серенидскими красотами. Передо мной раскинулась изумрудная долина, усыпанная синими и красными цветами, за ней, на горизонте, начинался осенний лес. Как гости на собрании серенидской знати, деревья пестрили красным, жёлтым, зелёным, оранжевым. На фоне лазурного неба то там, то там строгими стражами возвышались осколки серых скал — младшие сослуживцы Великого Белого плато, на котором стояла столица.

Я свернула в ущелье между двумя такими стражами, светло-серыми, как и само плато, а не белыми. Серенидцы не любят серое, равно как и не умеют называть вещи своими именами.

Впереди ждала развилка трёх дорог. Мне предстояло свернуть на запад к лесу. Я осматривалась, ведь вполне возможно, что король не успел уйти далеко. У развилки в тени дуба виднелся силуэт, но нет, он принадлежал не мужчине. Под деревом, обхватив колени, сидела девочка лет восьми. Заслышав стук копыт, она пугливо подняла глаза.

— Эй, привет, ты что здесь делаешь? — обратилась я к ней.

— Я потеряла папу, — детский голос дрожал.

— Что случилось?

— Мы пошли в лес за грибами, но там пусто, — она кивнула в сторону леса. — Мы шли и шли, а грибов не находили, и тут из зарослей вышли какие-то люди и сказали, чтобы папа дал им денег. У нас не было денег, когда они это поняли, то достали оружие, — она со всхлипом опустила голову. — Я была в кустах, ловила большую жабу, поэтому они не заметили меня… Папа закричал так громко, что я испугалась и побежала. Я бежала, бежала… — она всхлипнула и прижала ладонь к глазам. — Так долго бежала!

— Как давно это случилось?

— Я не знаю точно, может, час назад.

— Вот чёрт! Ты помнишь место в лесу, где это произошло?

— Я очень хорошо знаю лес! — глаза глянули с надеждой, в них стояли слёзы.

Я усадила её впереди себя, мы поскакали на запад, следом за заходящим солнцем.

— Не стоит гулять в лесу в это время года, — сказала я.

— Вам легко говорить, мадам, — протянула девочка. И с чего она взяла, что я дама, меч, что ли, заметила? — Вы богатая. А нас в пещерах только лес и кормит. Вы знаете, что грибы появляются осенью?

Это ужасно, но такие люди бедные, как храмовые мыши. В пещеры приходят те, кто дошёл до края, чья последняя надежда умереть тихо. Так неужели разбойники грабят и таких?

Возле большого поросшего мхом утёса мы свернули на лесную тропинку. Меж деревьев уже сгустились тени, воздух наполнил запах мокрой земли и древесной смолы, под копытами горлинки шелестела сухая листва.

Я вслушивалась в каждый шорох, но девочка опять подала голос:

— Мама говорила ему, чтобы он не шёл, — продолжала она. — Но он не хотел, чтобы мы снова ели суп из ботинок.

— Ботинок? — отвлеклась я.

— Да, мой отец раньше служил в Армаде. Но потерял в бою правую руку, не смог держать меч. Со службы у него остались натуральные кожаные ботинки. Иногда мама варит из них…

— Но Армада не забывает своих героев, и там выдают только кольчугу и…

— Это здесь, мадам! — она кивнула на поляну справа.

Горы разноцветных листьев под ногами и такая же листва вокруг на деревьях — единый пёстрый ковёр до самого неба. Идеальное место в это время года, чтобы спрятаться. Я выехала на самый центр и даже не поняла, как передо мной возникли трое здоровых мужиков.

— Лучше сразу отдай нам деньги, оружие и коня, — заговорил средний, лицо его было грязным, будто он умывался мокрой глиной.

— Сам ты конь, это лошадь! — ответила я.

— А! Любишь поговорить? — он оглушительно свистнул.

Деревья зашуршали из них показалась шайка: человек десять головорезов. Я обнажила оружие.

— Неплохо! — присвистнул грязнолицый. — Так вот, как выглядит мой новый клинок!

В этот момент девочка, сидевшая впереди меня, развернулась, что-то блеснуло в её руке, секунда, и острая боль пронзила мне грудь. Я пошатнулась, и тут резкий удар сбоку сбил меня с лошади.

В следующий момент я уже смотрела в небо, три рожи нависали надо мной, в грудь уткнулись два меча и копьё.

«Где мой клинок? Когда они успели забрать его?»

Я оторвала затылок от земли, в ушах загудело. Мой клинок вертел в руках грязнолицый, искривив рот в ликующей улыбке.

— Лежать! — закричали трое моих «надсмотрщиков».

— Ой, осторожно! Сзади! — закричала в ответ я, диким взглядом всматриваясь в пустоту между ними.

Этот приём срабатывал безоговорочно: все трое разбойников оглянулись. Всего на долю секунды, но этого хватило. Дважды прошептав заклинание «Стальной Руки», я приподнялась, и ухватила двоих за колени. Их крики наполнили весь лес, они свалились на землю, забыв обо всём кроме резкой боли.

Вскочив на ноги, я увернулась от третьего, тот лишь растерянно махнул мечом. Я перехватила его руку и в следующее мгновение уже завладела его мечом. Остальные подались назад к лесу, я кинулась к грязнолицему, мечи встретились, он был гораздо тяжелее меня, но заклинание в моих руках делало меня в разы сильнее. Под моим напором разбойник закачался и выронил оружие.

— Все назад! Отступаем! — запоздало заголосил он, а затем пустился наутёк следом за шайкой.

С ними бежала и девочка, из-за которой я попала в эту передрягу, потеряла драгоценное время.

Я подняла свой клинок с земли и кинулась к Горлинке. Движения давались непривычно трудно, руки и ноги отяжелели, перед глазами качнулось туманное марево. Это настораживало, битва не могла меня так вымотать. На рубахе краснело пятно крови, но рана не выглядела слишком уж серьёзной, и всё же по возвращению в город следовало навестить целительницу.

В лесу сгустились тени, небо окрасилось в пурпурные тона, наступал вечер. Я гнала лошадь, спешила к дороге, уклоняясь от встречных веток, когда внезапно меня накрыл приступ кашля. Во рту появился неприятный вкус железа, грива Горлинки покрылась красными крапинками.

«Кровавый кашель? Откуда, чёрт возьми? И этот туман… Я отравлена, может, лезвие ножа…»

Дорога должна быть уже где-то рядом, но я еле различала, где земля, а где небо. Мысли путались, глаза слипались. Чувствуя мою неуверенность, лошадь не хотела идти ровно, ржала, сворачивала не туда.

И вот из чащи послышался треск и стук копыт. Я пришпорила Горлинку: «Ну же, милая, не подведи!». Она мчала меня по лесу, перед глазами огненными пятнами расплывались деревья. Оставалось лишь молиться, чтобы мы выехали к дороге. Новый приступ кашля заставил меня согнуться пополам, я натянула поводья. Треск сзади не отставал, я уже различала голоса преследователей:

— …не могла далеко уйти!

— Осторожнее, она сильнее, чем кажется. Она убила Грила и Трегана.

— Заткнитесь вы оба!

Я остановилась, развернулась и метнула несколько ледяных шаров в направлении голосов — стрелять огнём или молниями в лесу опасно. Ко льду, правда, у местного населения иммунитет, но вот у лошадей — нет.

Послышалось ржание и грохот. Из леса галопом выскочил жеребец с перекошенным седлом без всадника. Я успокаивающе похлопала Горлинку по шее. Из чащи донеслись крики и ругательства:

— Проклятье! Всё из-за этого недоноска!

— Смотреть надо, куда прёшь!

— Я, кажется, велел заткнуться.

— Я не могу встать!

— Ну и сиди здесь!

Пальцы еле слушались, будто замёрзли, я нащупала рукоять и рванула клинок из ножен как раз, когда из-за деревьев выехали два тёмных силуэта. Их лица в тумане виделись мне странными карикатурами.

— Эй, ты! Ты связалась не с теми, — раздался над лесом голос, что до этого предлагал всем заткнуться, последовал лязг мечей. Судя по очертаниям, что мне удавалось различать, это были длинные тёмные мечи, какие куют в северных странах. Такие рубят мощнее секиры, а режут легче бритвы. Тем не менее до моего клинка им далеко. Но что толку, если его сжимает слабая дрожащая рука? Головокружение мешало даже двинуться, я опустила голову, чтобы не выпасть из седла.

Хриплый смех звучал совсем рядом, я стиснула зубы, вот-вот холодное лезвие коснётся моей шеи… Время тянулось мучительно долго, враг… ждал? А может, решил пощадить меня?

Я подняла голову, оба всадника и их кони замерли, как замороженные. Меч, занесённый надо мной, так и не опустился.

Со мной поравнялся всадник на чёрном боевом коне, в кольчуге и закрытом шлеме. Я плохо соображала, только силилась не упасть, впившись руками в край седла.

Всадник двинулся вперёд, вынул меч, я видела, как разбойники упали, а лошади со ржанием кинулись прочь. А потом что-то со свистом пролетело над головой, должно быть, стрела. Свист повторился, Горлинка подо мной заржала и встала на дыбы. Так я оказалась на земле, успев увидеть, как мой защитник кинулся в заросли. Послышался крик, а потом резко оборвался. Затем всадник вернулся, спешился, его сапоги оказались передо мной:

— Кеита, что с тобой? — я повернула голову, он открыл забрало, очертаний лица я не различила, но голос и тон показались знакомыми…

— Ваше Величество, рада, что вы в порядке, — то ли сказала, то ли подумала я перед тем, как туман окончательно накрыл весь видимый свет.

Глава 3

Мой взгляд упёрся в дощатый потолок, я лежала на мягкой кровати. Затылок ещё ломило, но от тумана не осталось и воспоминаний. Сильно хотелось пить, губы слиплись, в горле застрял сухой комок.

— Ну вот, вы в порядке! — проговорил рядом незнакомый женский голос.

Я повернула голову и несколько раз сморгнула, слева на стуле сидела девушка лёгкого поведения. Это ещё что такое?

— Вы кто? Где я нахожусь? — слова резанули горло.

Девушка тут же протянула мне ковш с водой. Обхватив его двумя руками, я припала к краю и залпом осушила. На мгновение почувствовала тошноту, но она быстро прошла, силы вернулись.

Я оглядела комнату: окно, комод, два стула. На комоде была сложена моя одежда, меч и нож. Я же была одета в просторную белую сорочку, коснувшись груди, нащупала и амулет.

«Не обворовали. Значит, я не у врагов… Король!.. — последним, что я помнила, был его голос. — Или показалось?»

— Что это за место? — спросила я.

— Таверна «Абит-Кард», — улыбнулась девушка.

Я такой не знала.

— Всё в порядке. Я целительница, меня зовут Матья.

Ах, точно! Могла бы и догадаться, целительницы одевались очень смело, всегда хотела знать почему так.

— Вам лучше пока лежать. Вы были ранены и отравлены!

— Но как я сюда попала?

— Ваш друг вас привёз, — она дёрнула оголённым плечом, — вы не помните?

— Ах, да, да, да, — соврала я. — Где он, кстати?

— У себя в комнате. Ждёт, когда вы придёте в себя. Мне позвать его?

— Дайте-ка я сначала оденусь…

«…и возьму оружие, а то мало ли, что там за друг».

Всё-таки я не ошибалась. Минут через пять в комнату вошёл сам Бернард Двадцать Четвёртый, правда, уже не в сиреневой мантии, и даже не в кольчуге. Разодетый, в расшитом длинном камзоле, белых панталонах и новых чёрных сапогах. На мой взгляд, не хватало только пары белоснежных перчаток, чтобы прямо сейчас прыгнуть в карету и отправиться на светский приём.

На входе он притормозил, приподнял брови, быть может, ждал приветствий. Я остановила взгляд на уровне его груди, сделала вид, что глубоко задумалась. Всяко лучше, чем выдавливать из себя непривычные фразы, а потом терпеть колкие взгляды.

Чуть заметно вздохнув, Его Величество уселся на стул, глянул из-под прикрытых век:

— Объясни, что тебе понадобилось в лесу?

«Ну, надо же! Вопросы здесь задаёт он».

— Я делаю, что хочу!

— И как часто?

— Всегда! — не моргнув, проговорила я самую большую ложь в своей жизни.

Король развёл руками:

— Значит, тебе сказочно везёт. Выехать в это время года на западные дороги без единого лекарства. Кто тебя обычно спасает?

Я поперхнулась: обычно это я всех спасала. А он продолжал:

— Не знаешь лечебных заклинаний, так хоть кольчугу носи!

«Кажется, меня отчитывают».

Захотелось защититься, наконец, показать, что я тоже чего-то стою. Я поддалась этому почти детскому порыву и вклинилась в его речь:

— Знаешь… Знаете, Ваше Величество, есть такое заклинание «Уворот», с ним не нужны доспехи. Так вот, оно действует постоянно благодаря амулету, который всегда со мной, — я поняла, что при этом гордо выпячивала грудь, и смотрелось это, по крайней мере, странно.

Я поспешно сгорбилась. Ну и дурацкие ужимки! Никогда прежде не хвасталась, не стоило и начинать.

Король внимательно и невозмутимо наблюдал за мной:

— Как же тогда тебя ранили и отравили?

Память подкинула неприятную картину: лезвие в руках ребёнка.

— Неважно! Это долгая история… — меня передёрнуло, зато настрйо сменился, пропало ощущение неловкости от предыдущей реплики. — А вот что ты, Величество, там делал? Сам же говоришь, что опасно.

— Позволь заметить, я не ранен.

«Ещё и спас меня. Нужно бы поблагодарить».

Я глянула на его лицо: осуждающий взгляд, поджатые губы, складка меж бровей — такой грозный, что даже стул под ним испугано скрипел. Никогда ещё не испытывала такого затруднения в общении. Перед тем, как снести башку шаблонному злодею, врагу государства и нарушителю покоя мирных граждан, и то проникаешься чувством сострадания. Вид же этого королевского существа губил на корню все прекрасные порывы.

Я сощурилась и представила, что глотаю горькое лекарство:

— Спасибо, Ваше Величество, без вас мне не жить! — выдохнула.

Не верилось, но взгляд его потеплел, на мгновение показалось, что ему приятно:

— Не благодари за это.

Эта искра человечности быстро отогрела и меня, подтолкнула спросить снова:

— И всё же, что ты там делал?

Он посмотрел мне в глаза всё тем же нормальным взглядом.

— Грабил караваны, — не сразу ответил он.

Такая попытка пошутить была дороже, чем правда. Или он не шутил? Я поверила в лучшее и поддержала:

— Неплохо вышло. У тебя, Величество, талант! — я покосилась на его новый наряд.

Король помотал головой и цыкнул:

— Пожалуйста, оставим формальности.

— В смысле?

— Не пытайся называть меня «Ваше Величество», у тебя это всё равно не выходит.

— Ну, я так быстро не сдаюсь, я буду работать над собой.

— Не надо. Это сейчас лишнее.

Всей душой хотела оставить этикет и согласилась бы сразу, но не могла упустить возможности побесить его. Он спас мне жизнь, и, может это искупало «дикарку» и «людоедку», но не упоминание рабства. Я покачала головой:

— Не могу допустить, Ваше Величество. Как смею! Столь дерзко и непозволительно обращаться… — начала я речь, которую знала из сказок, однако, на этом запас пышных выражений и иссяк.

Король закатил глаза, без всякой иронии, холодно и устало. Не знаю, как он это сделал, но у меня будто пол из-под ног ушёл, сердце ёкнуло. Я забыла с чего начала и лишь выговорила:

— А как тебя называть?

— Дарган.

— Почему Дарган?

— До чего же ты любишь вопросы! Меня так назвали, даже я никогда не интересовался почему.

— Это имя красивое, — мне стало даже немного обидно за имя. Оно подходило ему, куда больше, чем Бернард, и даже украшало. На Даргана даже обижаться не хотелось. — Приятно наконец познакомиться.

— Познакомились, — кивнул он, — теперь нет необходимости прятать меч под подушкой.

Я обернулась, из-под подушки виднелась рукоять, меньше надо было ёрзать. Король всматривался с неподдельным любопытством.

— Короткий меч?

— Да, любимое оружие!

— Ты позволишь? — он протянул руку.

Ну что ж! Достаю меч и протягиваю Даргану.

Сначала он внимательно осмотрел его в ножнах, изучил рукоять, потом, словно не решаясь, обнажил лезвие. С таким выражением лица, наверное, разворачивают письма с войны. Рука его дрогнула, щёки покраснели. Король бездыханно глядел на знаменитое оружие, «произведение искусства, копию которому человек создать неспособен». Губы его приоткрылись, взгляд заметался, он точно наблюдал за призрачным диалогом, складки на лбу чернели.

Этот клинок узнавали и прежде, но такой гаммы чувств не припомню.

Я откашлялась, он встрепенулся, перевёл взгляд на меня:

— Меч Солнечного камня. Так ты Кеита Брайа! Та, что…

— Да-да, — киваю с вежливой улыбкой, подавляю желание закрыть лицо руками.

В эти минуты узнавания никогда не знала, что делать, и это сковывало. Я чувствовала себя обезьяной в клетке, не в силах избежать взглядов, будто что-то от меня ожидающих.

— Почему же ты не сказала?

— Ну, ты тоже не сказал, что ты король.

— Странно, если бы я подошёл и сказал: «Здравствуйте, я король!».

— А я бы «Здравствуйте, я Кеита Брайа». И вообще, что меняется? Разве я не дикая чужестранка?

Дарган дёрнул половинкой рта и заговорил о другом:

— Мы хотели исследовать нижний уровень дворца, разве нет?

— Было дело.

Он кивнул, вставил меч в ножны и вернул мне:

— Встретимся у лестницы через пару минут.

Я обулась, закрепила ножны на поясе, бросила взгляд на зеркало, немного поправила спутавшиеся косички и выглянула наружу. Жизнь научила меня не входить и не выходить, не осмотревшись.

К лестнице вёл холл с тремя дверями с каждой стороны, я была за дальней справа. У самого спуска топтались трое мужчин на любой вкус: мягкотелый блондин в мятой рубашке, лысый полуголый амбал и худощавый брюнет в кольчуге. Самое забавное — они были одной командой, стояли в кругу, и что-то обсуждали.

Блондин несколько застенчиво мусолил в руках пергамент и без устали бубнил. Амбал кивал, брюнет недовольно кривился. Наконец, амбал указал на вторую дверь слева, и компания двинулась туда. Тут же дверь отворилась, на пороге возник Дарган.

— Ну вот, мы снова встретились! — прошипел брюнет.

Вся странная компания разом повернулась.

— Я говорил тебе, лучше уходи сам? — поддакнул блондин, из-за спин своих товарищей.

Амбал же только агрессивно шипел.

— И что дальше? — король опёрся рукой о дверной косяк. — Убьёте меня или…

Из рук блондина вылетела красная молния и ударила Даргану в грудь. Лицо короля сморщилось, он стал сползать по дверному косяку.

— Быстро! — рявкнул брюнет амбалу. Тот грубо подхватил Даргана и, закинул в комнату, как мешок с мусором. Дверь за ними закрылась.

Я кинулась через проход, они даже не потрудились запереться. На моё появление странная троица не обратила никакого внимания. Король неподвижно лежал на кровати. Блондин и амбал теснились у окна. Брюнет прохаживался взад-вперёд по маленькой комнате, сложив руки за спиной:

— Доставай щипцы и верёвку. Думаю, для подписания бумаг ему и трёх пальцев хватит! — проговорил он.

В этих словах, движениях, вообще во всём их внешнем виде просматривалось что-то неестественное. Однако думать об этом у меня не было времени, во мне заговорил рыцарь Армады.

Ноги сами встали в боевую стойку, лезвие легендарного клинка блеснуло в оконном свете Троица обернулась, каждый из них поспешно принял нечто среднее между боевой стойкой и фигурой танца. Это походило на элементы древних боевых искусств, которыми пользовались ассасины. Рисковать и приближаться к ним я не стала, а отправила молнию в острый край подоконника — так учил Гредвар.

Молния отразилась и раздвоилась, сразив амбала и блондина — они упали оглушённые. Брюнет же ловко отпрыгнул и запустил в меня дротик, что с моим амулетом «Уворота» бесполезно — он пролетел мимо. Пришла очередь меча. Я встретила атаку одним резким движением и завалила его на стену.

«Нет, не ассасины. Кто тогда?»

И, словно в ответ на мои слова, зажатый в угол брюнет завопил. Не злобно, а очень даже обиженно:

— Не, дружбан, мы так не договаривались! Слышишь? Она слишком хорошо дерётся, убьёт же!

Пришлось сморгнуть: он обращался к Даргану! И король вдруг «ожил», сел на кровати:

— Ладно. Признаться, я тогда этого не знал.

— Да пошёл ты! — брюнет почти плакал. Холодность, с которой он грозился оставить королю три пальца, улетучилась. Передо мной ныл напуганный чернявый парнишка. — Мне эти травмы к чёрту не сдались, я подзаработать хотел, а теперь неделю целителю свой обед отдавать буду.

Дарган прижал ладонь ко лбу:

— Я оплачу, — вздохнул он, — вдвойне. Только замолкните! Кеита, прошу, оставь их, они ни в чём не виноваты, они просто актёры.

До меня начала доходить суть происходящего, я убрала меч, хотя хотелось рубить и резать, но не актёров. Я посмотрела на короля так, чтобы он сразу всё понял, во мне закипал праведный гнев. Он холодно выдержал мой взгляд.

Тем временем брюнет со вздохом и демонстративным цыканьем приводил товарищей в чувства. Те стонали, жаловались и отказывались подниматься. Сердце моё заныло — я бы никогда не опустилась до неоправданного насилия.

Однако услышав звон монет в мешочке Даргана, актёры резко ожили. Значит, для них это тоже была лишь часть представления, обошлось без серьёзных травм, на душе полегчало, но лишь самую малость.

Я тихо наблюдала, как король отсчитывал серебряные, как актёры довольно скалились, и, потирая ушибы, уходили. Но как только дверь за ними закрылась, снова подняла меч.

Дарган покосился на лезвие:

— Кеита… — голос звучал сдержано и осторожно. — Давай без шуток, я ведь только что убедился, что ты не желаешь мне зла. Или…

— Теперь желаю! — сказала я намного громче, чем хотела. — А то я тут бью людей, которые мне ничего не сделали!

— Кеита, я не буду с тобой драться.

— Зато будешь обманом заставлять драться меня? — обида и раздражение брали верх, в груди жгло, будто наелась острого перца.

Я наступала, пока Дарган не упёрся спиной в стену, затем нацелила остриё ему в грудь. Нет, я, конечно, не собиралась причинять ему вред, но обязана была показать свою позицию раз и навсегда. Я не потерплю, чтобы мою преданность использовали против невиновных — это не шутки!

— Знаешь, что, Величество, ты перешёл всякие границы. Меня ещё никто не умудрялся так взбесить, и это за два дня! — я говорила тихо, не в силах унять раздражение, челюсть моя немела. — А ну рассказывай, что здесь происходит!

Отдать ему должное: он оставался непоколебим, ни один мускул на лице не дрогнул. Он прислонился к стене, глядя поверх меня.

— Я не буду разговаривать в таком положении, убери меч! — холодно проговорил он.

— У тебя не получится всё время мне приказывать!

— Думаешь, у тебя получится приказывать мне?

— Когда ты поймёшь, что мир внизу устроен иначе, чем у тебя там, под облаками?! Здесь все равны, а правоту доказывают мечом или монетой — нравится тебе это или нет. Никто не собирается спускать тебе обиды, и слово твоё тут ничего не значит! Не веришь? Проверяй это на себе, а не на мне!

В груди полыхало пламя, хотелось рычать, я отнюдь не выплеснула всё, что хотела. Но накидываться на него — всё равно, что накидываться на придорожный камень. Я убрала меч и опёрлась о стену напротив.

С отрешённым видом он стоял ещё секунд десять потом заговорил, глядя мне в глаза:

— Я понимаю твою обиду, Кеита, но и ты меня пойми. Я не знал о тебе ровным счётом ничего. Да и сейчас не знаю, кроме твоего имени и того, что четыре года назад…

— Да ты нормальный? Сам подошёл, попросил помощи, а теперь спрашиваешь, зачем я за тобой следую.

— Вот именно, а ты пошла за мной аж на западные дороги, и собираешься дальше, лишь стоит мне сказать. Знаешь меня, хотя мы ни разу не встречались, но сама не представилась, я смог опознать тебя только по мечу. Я должен был тебя проверить.

Он прав, может, это не много странно, но:

— Разве я дала хоть малейший повод в себе усомниться?

Он помотал головой:

— Тем не менее твоё отношение на слепую преданность не тянет. Тебя кто-то нанял.

Он помолчал. Я не ответила. По мне, чем дольше он не знает, что я из Армады, тем лучше. А то тогда в меня уж точно будут лететь одни приказы.

— Что ж, по крайней мере, этот кто-то велел меня защищать. Бог знает, что ещё, но хотя бы так.

— Откуда столько осторожности? Против тебя что, заговор?

— Против короля всегда есть заговор. Думаю, ты не совсем представляешь, с чем я столкнулся.

— Так тебя участник заговора из окна выбросил?

— Послушай, Кеита, я, конечно, доверяю тебе больше, чем прежде, но лишь самую малость.

«Так он готовит мне ещё какую-то проверку?»

— Да как бы там ни было, я могла убить тех людей, ты это понимаешь? И что тогда?

— Ну… Когда их нанимал, не понимал.

— Да откуда у тебя вообще деньги? Такие представления стоят немало. Ты, правда, ограбил караван? Или может, разбойников?

— Я не обязан отчитываться. Закончила спрашивать?

Захотелось снова схватиться за меч.

— Я буду спрашивать! В любое время.

Он вздохнул:

— Я не то имел в виду. Знаю, ты всё ещё в обиде. Я вёл себя не слишком-то… мудро. Пойми, нервы сдают… — он снова вздохнул и махнул рукой. — Я хотел пригласить тебя на обед в качестве извинения, если ты не против?

Я так и замерла, окончательно сбитая с толку.

— Вы… все такие странные… короли?

— Поголовно! — его голос стал томным, глубоким. Затем его рука ладонью вверх приглашающе потянулась ко мне: — Миледи, вы окажете мне честь?

Глаза его блеснули, в них смешались пламя и смятение, будто я поймала его взгляд, в момент, когда в нём выразилась неконтролируемая страсть. В момент, когда он не ждал, что раскроется его таинство.

Конечно, всё это была игра, о чём он не забыл намекнуть, назвав меня «миледи», будто бросив цитату из учебника этикета. Ну какая я «леди», ещё и для короля?

Но…

Этому человеку не надо улыбаться, чтобы очаровывать. Хватало одного взгляда, он был тяжёлым, обволакивающим, кружил голову, забирал, уносил…

«Наверное, при дворе учат сводить с ума глупых девушек, я должна держать себя строго!» Да вот только не получалось.

Казалось, к моему лицу поднесли горящий факел, щёки вспыхнули, во рту пересохло. Я сморгнула, постаралась сдвинуть брови, чтобы он ничего не заметил, хотя плечи подрагивали при каждом вдохе, и вложила свои пальцы в его ладонь.

— Конечно. Это честь для меня, милорд.

Мы так и спустились по ступенькам и вошли в обеденный зал, держась за руки, как на церемонии. Только когда люди за столиками начали на нас коситься, я опомнилась и отдёрнула руку.

Думала, что даже не смогу есть, но, как только увидела кашу с овощами и варёными яйцами, вмиг забыла о королевском очаровании. Я наконец осознала, как проголодалась. Минут пять в мире существовали только я и миска еды, потом я припала к кружке холодного сбитня и наконец покосилась в окно — светло.

— Как долго я пролежала?

Дарган оторвался от своей кружки:

— Полтора суток.

Я даже поперхнулась, ведь думала, что провалялась в кровати пару часов.

— Что ж. Бывало и хуже.

— Верю, — он кивнул, задумался: — И где живёт прославленный герой?

— На юге, в Динки.

— А в Асилоте что делаешь?

— Не поверишь, приехала развеяться, повидаться с друзьями… поесть мороженого! На юге его не делают.

— Вот как?

— Да. Я вовсе не желала искать новые приключения!

— А чего желала? Покоя?

Не люблю такие вопросы! На самом деле я страшно потеряна в жизни, сама не знаю, что ищу.

— Когда отправимся во дворец? — сменила я тему.

— Может, сперва отдохнёшь? Всё-таки ты была серьёзно отравлена.

— Да брось, отчего отдыхать? От отдыха?

Он склонил голову набок:

— Что ж, тогда можно и сейчас.

Глава 4

Когда Дарган вывел лошадь из конюшни, меня прошиб пот.

— Горлинка!

— Что?

— Моя лошадь, что с ней случилось?

— Ускакала в лес, — король надел шлем и оседлал коня.

— Чёрт! — я села ему за спину.

Я оглядела кольчугу и закрытый шлем, видимо, он серьёзно отнёсся к моим словам по поводу стражников. И правильно сделал, когда мы приблизились к площади, я даже присвистнула: на каждом дереве, на каждой стене был прикреплен его портрет с надписью «50 золотом за поимку живым или мёртвым».

Храм запрещал рисовать настоящие лица. Всем правителям и великим людям посвящались, так называемые, портреты, «отражающие суть и бессмертие души». Однотипные, непохожие на тех, кто на них изображался. Преступников же позволялось рисовать во всей красе! Считалось, что их, итак, уже коснулся дьявол.

— Боже мой, и вот так люди увидели меня! — пробормотал Дарган. Его вздох исказился в шлеме и показался стоном.

— Какая же у них хорошая память!

— Как бы они и тебя не запомнили.

Я только пшикнула. Уж я-то, отслужившая в Армаде четыре года бок-о-бок с бойцами Королевской армии знала:

— Все чужестранцы для них на одно лицо. А после появления кодексов, в нашу сторону предпочитают вовсе не смотреть.

— Вот как?

«Да уж, теперь не увидишь стражника, избивающего чужестранца, а вот серенидца запросто…»

Мне вдруг стало стыдно, что я ещё вчера назвала это нормой и даже никогда не задумывалась над этим, в то время как провозглашала себя борцом за равенство. Осудила Даргана за то, что он вступился за серенидца перед стражниками, а ведь сама недавно делала то же самое, только заступаясь за таприканцев. Так кто из нас ещё расист?

— Дарган…

— Да?

Я сама не поняла, что хотела сказать ему. Возвращаться к старой теме было глупо, но хотелось дать понять, что я поддерживаю его. Я упёрлась взглядом в его спину, сжала пальцами выбивающееся из плетения кольцо его кольчуги и проговорила:

— Ты не волнуйся, мы обязательно найдём способ отправить тебя наверх!

Он хмыкнул:

— Что ж, спасибо.

Мы привязали коня не далеко от площади и пошли пешком. Народу пока было мало, и мы быстро добрались до распахнутых дворцовых врат.

На нижнем уровне королевского дворца жизнь кипела от рассвета до заката. Утром здесь ютились гости столицы, подмастерья искусства, студенты, слуги помещиков и аристократов со списками покупок. Ближе к вечеру — освободившиеся от своих забот рабочие.

Нижний уровень дворца — его первый этаж с высоченным потолком целиком предоставлялся населению. В бесчисленных комнатах располагались магазины и увеселительные заведения.

Здесь шумела вечная ярмарка. На длинные прилавки купцы выкладывали заморские товары. В глазах пестрило.

Фроксийских ткани, меха, кожаные изделия — зима придёт рано или поздно. Ауанские парфюмы и целебные масла — с континента такого дальнего, что, наверняка, подделка. Баркийская посуда — менее качественная, чем серенидская, зато расписная, а также украшения из таприканских камней, зато от баркийских ювелиров. Таприканские и ретаньянские сладости — сушёные фрукты, орешки, сиропы, и, конечно, шоколад. А также сувениры: от статуэток до музыкальных инструментов.

Среди всего этого мимы звенели бубенчиками, переодетые серенидские актёры — но не сами чужестранцы, распевали песни разных народов, художники предлагали портреты в диковинных нарядах. Посетители хохотали, кричали, хлопали, пожёвывая дольки вяленной ретаньянской тыквы. Из всего великолепия товаров, многие могли позволить себе только этот самый скромный привозной десерт.

Рядом целительские клубы предлагали оздоровление и невероятное омоложение с выездом на поместье.

На другой стороне, где располагались культурные заведения, любители театра, ссорились с книголюбами, ведь когда начинался спектакль, в библиотеке становилось слишком шумно. Ораторы выставочного зала, перекрикивая их, зазывали полюбоваться новыми шедеврами искусства и ремесла. Там я уже успела побывать ещё до встречи с Дарганом. Облегчённые загнутые мечи из Фроксии — сабли и панцири на спину и грудь из тонкого металлического листа — кирасы в отделе кузнечества не вызвали у меня доверия.

За всем этим «карнавалом» не терялось и великолепие дворца. Стены из гладкого искрящегося камня, фонтаны со статуэтками, цветочные орнаменты на пластинах огромных окон. Всё проходило в роскошной атмосфере, передавало ощущение центра мира, чувства, что тут, но на двести метров выше восседает на троне непостижимый, величественный монарх… А впрочем нет, уже не восседает.

— Дарган, как ты обычно попадаешь наверх?

— Так уже не получится.

— Что ты имеешь в виду? Туда можно как-то подняться? Ну, некоторые же туда попадают, — сказала я фразу, над которой ещё вчера смеялась.

— Попытаемся выяснить. Где-то должна быть лестница!

«Лестница? Я блуждаю тут не первый год и ещё ни разу не сталкивалась с таковой!»

— Туда, — шлем Даргана смотрел в сторону прочной двери под круглой аркой.

Для простого люда она имела не больше смысла, чем стена. Едва ли посетители нижнего уровня прежде решались хотя бы на попытку её открыть. Этот смертельный номер не удался и нам, стоило лишь приблизиться, как на пути вырос стражник:

— Куда это мы направляемся?

— Мы, — я быстро подделала акцент, — смотреть, что там.

— Кто такие?

— Странники, — я пожала плечами.

— А что за вид? — он кивнул на Даргана.

— Ой, — я засмеялась, — он у меня просто восхищаться местная экзотик!

— Дьявол, вы чужестранцы какие-то ненормальные! В общем, туда нельзя, понятно? — он выговаривал по слогам. — Для посетителей только эта зона, — он очертил руками помещение.

— Я так и знала. Говорила же! — хохоча, я толкнула Даргана локтем. — Ну что ж, — я развернулась и столкнулась лицом к лицу со стражником в позолоченном шлеме.

Тот самый или нет — трудно сказать, для меня вся Королевская армия на одно лицо.

— Что тут у тебя, боец? — обратился он к нашему стражнику.

Я взяла Даргана под руку, мы ускорились.

— Да вот, чужестранцы, — усмехнулся стражник, — гуляют и…

Я его уже не слышала, мы отдалились, почти смешались с беспорядочной очередью у магазина сладостей.

— А ну-ка постойте! — нагнал нас громовой голос. И сомнений не осталось: что-то не так. Это поняла даже в очередь, люди стали отстраняться, бросать на нас косые взгляды. Мы пробивались вперёд.

— Вы двое, а ну подождите! — послышался тот же голос.

Мы пошли быстрее, почти перешли на бег.

— Держите их! — прогремело на весь зал.

Оставалась пара шагов, а там мы бы затерялись в толпе. Не тут-то было, перед нами, как из-под земли, выросло двое стражников.

— В чём дело, господа? — возмутилась я.

— Куда торопитесь?

— На обед, проголодались, а что?

— Неужели? — заорал подоспевший сзади капитан. — Ты, чужестранка, я тебя помню! И твоего дружка, — он оскалился редкими зубами, в глазах зажглись недобрые огоньки. — А ну-ка, подними забрало!

— Как вы смеете?! Мы свободные люди. Под защитой суверенного государства… — затрещала я привычную каждому чужестранцу тираду.

— Я не с тобой разговариваю, заткнись! В гробу я эти кодексы видел, — гаркнул капитан. — Я сказал, засвети рожу, хмырь! — он уставился на Даргана.

— Налево, Кеита, бежим к заднему выходу, и не оборачивайся, — по-таприкански сказал Дарган.

На удивление времени не было, но я пообещала, если выкрутимся, допросить его о языковых способностях. Король обхватил шлем обеими руками, снял его целиком, а затем запустил в капитана. Тот потерял равновесие, а мы бросились наутёк.

Сбивая встречных людей, мы мчались к задним дверям, я молилась, чтобы они оказались не заперты. Наперерез нам бежали ещё три стражника, но мы успели выскочить наружу, а над площадью уже звучало:

— Держите их! Задержать!

Все стражники, что только были в округе кинулись к нам. Впереди их нарисовалось целых пять, с боков бежали ещё четверо, сзади кряхтел уже знакомый капитан:

— Ну вот и всё!

Как рыцарь Армады я попаду под трибунал, потом меня с позором отправят обратно, в Таприкан, где я проведу остаток дней на плантации, если я только подниму меч против Королевской армии. Мне следовало вовсе уйти, но рука сама легла на рукоять.

Опомниться заставил оглушительный крик Даргана:

— Кеита, не смей!

Дрогнули даже стражники, но капитан ухмыльнулся:

— Пусть помашет мечом. Тебе в темнице компанию составит. А то на том свете уже чёрненьких не встретишь.

Я даже закашлялась. В Королевской армии, и даже не стесняется…

— Ссылаться на старовековую ересь?! — заорал рядом Дарган. — Дискриминировать?! Ты капитан Королевской армии, сын собачий! После таких слов будешь чистить туфли торговцев Касинианского порта!

— Касинианский порт? Ах да, вспомнил, я там как-то твою мать по полу валял, — усмехнулся стражник. — Схватить…

— Что! Ты! Сейчас! Сказал! — рёв Даргана перекрыл голоса и шум, на секунду завладел всей столицей. Король налетел на капитана, сбив его с ног, они вдвоём рухнули на землю. Дарган приподнялся и одним ударом превратил челюсть капитана в кровавое месиво, затем полез за пазуху и вытащил нож.

— Нет! — я кинулась вперёд, но опомнившаяся стража уже оттащила его.

— Ф сюрьму, ф сюрьму… — бормотал капитан, барахтаясь на земле в своей новомодной кирасе, как перевёрнутая черепаха. Я так и знала, что кольчуга лучше, а эти новшества до добра не доведут. — Ф канвалы! И её хвасайте!

Двое стражников подошли, заломили мне руки за спину.

— Э, нет-нет-нет, господа! — послышался сзади звонкий мужской голос.

Передо мной появился человек в бежевой мантии с накинутым капюшоном.

— Какого тяфола? — капитан сел, выплевывая кровь вперемешку с осколками зубов.

Мужчина вскинул ладони, потом извлёк из-за пазухи подвеску в виде голубого жетона.

— Орден Непринуждённых! — объявил он, хотя в разъяснениях никто не нуждался.

— Какофа сёрта? — выговорил капитан.

— Вы не имеете права задерживать эту даму, она под защитой ордена! Все её дела решаются через нас!

Схваченный четырьмя стражниками король подарил мне оценивающий взгляд.

— Фто? Эфа фама нам не нувна! — замахал руками капитан. — Вабилайте!

Член ордена схватил меня за локоть и быстро потащил прочь.

— Стой, стой! Эрун! — я наконец вспомнила имя того, кому принадлежал этот звонкий голос. Увидеть лицо под капюшоном никак не удавалось. — Я не могу его бросить!

Я обернулась, конвой стражников поспешно удалялся, их спины полностью закрывали силуэт Даргана.

— Тише ты! — прошипел Эрун. — Уже натворила достаточно! Ты почему им свой жетон не показала?

— Сам видишь, не до этого было! — я перешла на громкий шёпот.

Эрун стукнул себя по лбу:

— Ладно, сейчас не об этом, надо быстрее убираться отсюда.

Он был прав, в тот момент мы не могли помочь Даргану, только привлекли бы ненужное внимание.

— Ладно, у меня есть конь, давай верхом!

Теперь уже я схватила его и потащила туда, где Дарган оставил коня, мы поскакали в трактир «Маретт-Рюсар», штаб-квартиру ордена Непринуждённых.

В баре царил всё тот же полумрак, но на этот раз он не пустовал. Нас ждали. За дальним столом сидело четверо человек, их тени дрожали в свете зажжённой свечи. Маретт, глава ордена, пятая, стояла, опершись о барную стойку.

Эрун снял капюшон, открыв ещё мальчишеское веснушчатое лицо и огненные волосы, и в виде пьесы изложил случившееся на площади. Мрачная атмосфера бара наполнилась хихиканьем, но в конце концов вновь воцарилось молчание. Все взгляды устремились к Маретт, та вздохнула:

— Кеита, душка, ну, его-то, может, мать со стола в детстве и уронила, а ты-то баба нормальная…

Бен, черноволосый парень, что сидел, подперев спиной стену пшикнул:

— Ты его мать не трогай!

Бар снова наполнило хихиканье.

— Несмешно, — я закусила губу, чтобы не сказать лишнего. Знали бы они, кто его мать, ведь за королеву Минору я бы и сама набила рожу любому стражнику.

— Тут у нас все, чуть что, оскорбляют матерей друг друга. Это между делом. Кто на это обращает внимание? Что теперь, на стражника кидаться? — снова включился Эрун.

— Так, Эрун, — перебила его Маретт, — это не главное! Главное — ты нам, Кеита, скажи, чего ты этого своего хахаля сразу к нам не привела? Ещё и во дворец потащила? Чего тогда уже сразу не в штаб Армады? Голову напекло тебе, а, девка?

Я только вздохнула, как бы мои пути с орденом теперь не разошлись.

— Надо его из-под стражи вытащить. Очень надо! — только сказала я.

— Так сама знаешь, если бы вы сразу к нам пришли, то вообще проблем бы не было, а теперь он уже в тюрьме. Дождалась бы уже, когда ему башку отрубят.

— Кто там ему башку отрубит? — вскинул голову Бен. — За такое вешают!

— Молчи уже, — хмыкнула Маретт, — говорю, башку отрубят.

Показалось, пол под моим ногами содрогнулся, но я устояла.

— Повесят!

— Да нет же, башку отрубят! Как этому, тому, как его там?

— Повесят его! Говорю тебе.

— Башку не отрубят! — встрял между ними Растен, наш мастер судебных дел. — Сейчас его до глубокой ночи без воды и еды в кандалах продержат, потом, — он зашагал по столу двумя пальцами. — в специальную комнату вытаскивать признание раскалёнными щипцами. Потом будет символический суд, без нашего участия он продлится не больше минуты, а с рассветом повесят. За нападение на слугу закона вешают.

Я почувствовала лёд на загривке, меня передёрнуло.

— Тише вы! — крикнула Маретт. — Не терзайте девке душу! Не видите, у неё, итак, сердечко трепыхается! Кеита, ты садись, садись. Не отдадим мы твоего болвана в лапы палачам.

— Мы своих не бросаем, что важно для одного, важно для всех! — сказал Эрун.

— Да, Кеита, — снова заговорил Бен, — орден всё уладит. Никто его не тронет, что он, собственно, сделал?

Растен откашлялся:

— Ну… Парализовал стражников. Ладно, я буду настаивать, что это не атака. А вот то, что капитану последние зубы выбил и нож показал… — он снова откашлялся. — Хотя, я так понимаю, капитан упомянул старовековую ересь ещё и, фактически, в отношении чужестранной гостьи. А это уже аргумент, если Кеита пригрозит написать жалобу, он сразу же забудет об этом инциденте. В итоге… — он задумался, — Каторгой обойдёмся. Дальше очередь Бена, да, Бен? — он кивнул в сторону товарища.

Бен, уже начавший что-то пить, резко оторвался от своей деревянной кружки и закивал:

— Никаких проблем. Уже через пару месяцев в обычную тюрягу переправим. Пару лет отдохнёт и на свободу! — кружка снова закрыла половину его лица.

Я не отвечала, перед глазами проносились жуткие картины, меня мутило.

— Вот видишь, не о чем волноваться! — Маретт подошла ко мне.

— Я лично буду на суде, — продолжал Растен, — можешь не сомневаться. Главное, напиши мне его полное имя. Желательно, ещё его отца и матери, — он сдержал усмешку. — Маретт, дай пергамент и чернила. — Если у него в роду какой-нибудь захудалый аристократишка найдётся — то вообще замечательно!

Я стиснула зубы. Шесть человек, не моргая, уставились на меня. Что-что, а врать я не умею, говорят, на моём лице все мысли «написаны».

— В чём проблема, Кеита, — сдвинула брови Маретт, — кем бы он ни был, эта тайна умрёт здесь. Уж кого мы только не выпутывали!

— Всё равно мы узнаем кто он, в судебной бумаге указывается, — дёрнул плечами Растен.

— Ты лучше наплюй на все принципы! — посоветовал Эрун, усевшись неподалёку, он ковырял ножиком спинку стула.

Я помотала головой.

— Ну, Кеита, нормального мужика же вздёрнут! — Маретт ударила рукой о стойку.

— Нет! — я прервала бессмысленный спор. — Я поклялась, понятно? Так что придётся справиться самой.

— Ты что, задумала перейти ко Второму плану? — вскинул голову Гердан, крупный кучерявый парень. До этого он молчал, потому что решение проблем мирным путём его не касалось.

— Ко Второму плану не стоит прибегать просто так, — произнесла худенькая блондинка, Эшта, хранительница Устава, всё это время смотревшая в стол.

— Мы не для этого здесь собираемся, чтобы Вторыми планами заниматься! — вскинулась Маретт.

— Нет! — Гердан даже приподнялся. — Протестую! Второй план — наш метод. Мы, господа, потеряли хватку: компрометируем, подкупаем, подсиживаем. Наши предки были благородными бунтарями, а не тёрлись возле закона, как кошаки у корня валерьяны!

— Какое отношение твои предки имеют к нашему ордену? — всплеснула руками Маретт. — Старовековье — дикое время. Мы же — порождение цивилизации.

— Вообще, он не это сказал, — откашлялась Эшта, так и не поднимая взгляда, она стала теребить колечко на мизинце левой руки. — Второй план — использовался орденом с основания. Это наш ответ на запрет применения оружия. Второй план — отнюдь не дикость, это гармония силы и разума. Мудрости и ловкости. Это искусство!

— Посмотри, Кеита, до чего ты их довела! — Маретт закрыла лицо ладонью. — Куда катится этот мир? Стражники исповедуют ересь, неизвестные бьют им рожи, орден Непринуждённых выступает против закона. Вы хоть понимаете, что одна ошибка — и конец, не будет больше ордена, нас самих станут разыскивать!

Это заявление члены ордена встретили дружным презрительным фырканьем.

— Для решения дела человека, не являющегося членом ордена, достаточно согласия двоих из нас, — непоколебимо объявила Эшта, она спрятала руки под стол. — Я согласна!

— И я согласен, — Гердан заломил пальцы и потянулся. — Я буду прикрывать Кеиту.

Второй план подразумевал прямое устранение проблемы без привлечения третьих сторон. Осуществлялся исключительно тайно и требовал детальной проработки каждого шага.

Эшта пошла искать в архиве, что находился на подземном этаже, план тюрьмы, я увязалась за ней. Длинные полки до самого потолка заполняли книги, пергаменты и сундуки.

— Был же где-то тут, этот план тюрьмы! — приговаривала Эшта.

— У нас, наверное, даже план королевского дворца найдётся! — будто невзначай сказала я.

— А чего «даже»? — донёсся приглушённый голос Эшты меж полок. — Это самое важное. Вон, на третьей полке, перед тобой.

Я придвинула тяжёлый лист пожелтевшей бумаги к себе и раскрыла аккуратно начерченный план.

«Нижние уровни», зал заседаний, жилые помещения…

Далее, королевская библиотека…

Помещения королевской гвардии…

«Основные уровни», жилые помещения, музейные залы, лаборатории, гостевые покои верхнего уровня…

«Тайный этаж» — чёрным квадратом.

«Верхние уровни», галерея Славы, зал Заседания Совета, покои верхнего уровня, тронный зал…

— Там комнаты не прорисованы, конечно, но понять можно, — продолжала Эшта. — А вот о верхней башне и покоях короля мы знаем лишь в теории. Вообще, здесь далеко не всё, никто не знает точно.

«Что-то мне подсказывает, что пешком мы с Дарганом туда не попадём».

— Чёрт побери! Как король туда поднимается? — спросила я.

— Он оттуда не спускается, — усмехнулась Эшта. — Зачем ему эти проблемы? — послышался грохот — она откинула крышку сундука. — Он-то приказы отдаёт, а вот последствия видеть не желает.

— Я думала тебе нравится его политика.

— Так-то нравится, — медленно проговаривала Эшта, то и дело, отвлекаясь на разглядывание бумаг, отбрасывая одну за одной в сторону. — Но его новаторские штучки идут в разрез со сложившимися традициями, в итоге получается полнейший бардак. Думает он хорошо, а вот, как вести дела не знает. Можно подумать, все тут внизу его беспрекословно слушаются! Он совершенно не понимает людей: ни народ, ни знать. Хорошо, что есть мы, орден… А вот, нашла! — она продемонстрировала два сложенных листа. — Здесь всё подробно.

— Да уж, узнать бы в какой комнате его держат.

— Эруна послали узнать, думаю, скоро вернётся, — она вручила мне стопку бумаг, пока запирала дверь в архив, потом резко повернулась. — Ох! Не могу поверить, что наш орден снова занялся делом! — она вновь теребила своё кольцо. — Я за столом едва сдержалась, чтобы не запищать!

Глава 5

Записка, написанная неизвестным заключённым во время дознания:

Всё когда-то заканчивается, и всё же это печально. Я не вор и не убийца, чтобы кончить на виселице.

Вот и дыра в законе. Выходит, если за меня некому заступиться снаружи, то я даже не смогу обжаловать решение суда. Хотя для этого нужно ещё пережить допрос. А учитывая мои теперешние взаимоотношения с капитаном форта, он будет включать в себя все возможные пытки.

Не знаю, переживу ли.

Это чертовски странно упасть до уровня камеры пыток. Остаётся только пройти через всё с достоинством, наверное, это большее, что я могу сделать. Потому сейчас главное обуздать свой страх. А мне страшно, признаюсь, мне страшно. Может к смерти я и готов, но попасть в лапы палачей, которым будет давать указания разъярённый капитан…

Как странно, я будто сам себя закрыл в темнице, выкинул ключ, и теперь некому приказать отпустить меня.

Права Кеита, во всём виноват сам. И что я так на неё взъелся тогда? Не привык, что мне в лицо высказывают всё, что думают. Зато всегда понятно, что у неё на уме.

Я бы мог сказать, что таприканцы верят в меня больше, чем серенидцы, но, на самом деле, это я верю в них. Верю в красивых ухоженных таприканцев, что стоят посреди города, гордо расправив плечи, и не вздрагивают, когда к ним обращаются.

Такие могут добиться многого. Ожидать от них тоже можно многого.

Но двух вещей я уж точно никак не ожидал. Первая, что она узнает меня и не признается. Вторая, что поскачет за мной на западные дороги после всего, что я сказал. После всего, что она сказала!

Но, если честно, я немного разочарован… Орден Непринуждённых, с ума сойти! Куда ж мы скатились, раз сама Кеита Брайа, герой королевства, присоединилась к оппозиции! Интересно, что им от меня надо? Странное поведение, я считал их более прямолинейными, а тут, должно быть, целая стратегия. Теперь уже не узнаю.

Явар… Кто бы мог подумать, что я окажусь на виселице раньше тебя?

Ты уж точно не думал об этом. Не далее, как вчера ты завидовал, что я обладаю такой древней драгоценностью, даже отдал мне за неё свои золотые монеты и лучшие доспехи. Что ж, уверен, ты теперь сможешь пережить осень без грабежей, да и зима тебе нестрашна.

Кажется, я всё сказал. Они хотели, чтобы я написал чистосердечное признание. Вышло довольно чистосердечно, и признаний много. Если честно, более откровенно не высказывался уже лет десять, но им не понравится.

В тюрьму можно было попасть тремя способами. Первый и самый очевидный — через главные ворота, как туда попадали заключённые и работники тюрьмы. Поскольку мы не являлись ни теми, ни другими, этот способ нам не годился.

Второй — через внутренний двор, там дежурили стражники, но бдели, куда меньше, чем на главных воротах и частенько удалялись, совершая обход остальных зданий форта. Проявить хитрость и проникнуть в тюрьму через внутренний двор намеревался Гердан.

Третий — через окно кабинета нарядного. Это единственное окно, выходящее на внешнюю сторону без решётки, располагалось на третьем этаже. Оно, конечно же, не охранялось, ведь проникнуть туда с улицы казалось невозможным. И конечно же, сделать это предстояло мне.

Далее нужно было выйти из кабинета и спуститься по лестнице.

На втором этаже располагались казармы и служебные помещения. На первом — камеры заключённых, чьё наказание ограничивалось лишением свободы.

Смертников же, вроде Даргана, держали на полуподвальном этаже, вход со внутреннего двора вёл туда же. Там мне предстояло встретиться с Герданом. Внутри подвальные помещения хорошо охранялись, посторонних туда не пускали. Тут предстояло соблюдать предельную осторожность и быть готовыми к любым неожиданностям.

Даргана держали в восьмой камере западного коридора — это всё, что я запомнила, сколько бы ребята ни тыкали пальцами в план тюрьмы.

Далее, взломать кандалы — дело не хитрое, а вот от двери понадобится ключ, который хранится у нарядного караула, Гердан обещал взять его на себя.

Потом нам предстояло спуститься ещё на этаж ниже и оттуда проникнуть в подземелья, что пролегают под всем городом, Гердан должен был вывести нас к подземельям Храма, а потом на свободу.