* * *
Когда ты «и» пройдёшь…
и даже «или»…
Вдруг ангел заиграет на трубе…
Обыденное слово «хоронили»
Ты ощутишь как близкое себе
— Смутившись от внезапного озноба
Не посланный преследовать и мстить,
Тот, сверху (очень правильно, должно быть)
В часах твоих все стрелки совместит.
И, расчленив на тени звуков эхо
Невидимым движением ножа,
Ты под конец сумеешь встретить это.
Вот только не успеешь удержать.
В последнем закрутив водовороте
(мол, ничего с собою не возьму),
Ты будешь против… против… против… против.
Уже не интересный никому.
Ты будешь средь всего, что ныне скрыто,
Ты встанешь рядом с призраками. Но
Твой утлый чёлн как ржавое корыто
Опустится средь всполохов на дно.
И сверху тот, кто так тебя оставил,
Заранее прощая и любя
Закрасит небо цветом серой стали…
В слезах о совершаемом скорбя.
* * *
Мир до сарказма странен.
Время течёт скорее
(словно сквозь ржавый краник
сбоку на батарее).
В мире ещё есть люди,
Едут они в трамвае…
Вдруг он её полюбит
— так иногда бывает…
Ей бы до «Чёрной речки»
(Он — до «Проспекта Стачек»),
Милые человечки…
С вами никак иначе.
Он, предположим, доктор.
А у неё — собака
(типа большого дога),
Два неудачных брака,
мама, и дочь Арина,
Скука в часы досуга,
А у него два сына
(их забрала супруга),
Новый электрочайник,
Вечный омлет на завтрак,
По вечерам печально,
что не махнул на Запад
— Можно и тут, наверно…
А она знает чётко
Вечером — тюбик Wella
Для осветленья чёлки,
Маску из апельсинов…
вновь отступают годы…
Чтобы пройти красивой
Мало одной природы.
Мир наш нелеп до смеха,
Хоть неприятно-ловок.
Им ещё вместе ехать
Несколько остановок.
Он то и дело глянет
(как на актрису фильма).
Он её сердце ранит
— правда, чуть-чуть, несильно…
Вот бы они кружили
Так до конца в трамвае…
Но почему-то в жизни
этого не бывает.
* * *
Мы сложили из снега рождественский домик…
Как горды мы им были!.. как были мы рады
— И встречались в движениях наши ладони,
И касались друг друга украдкою взгляды
— А зима, украшая небесные своды,
Возвращала забытые нами желанья,
И в мгновенья сжимала прошедшие годы,
И затем превращала в ничто расстоянья.
Обнимаясь всё крепче, боясь потеряться
В этом странном, зимой нарисованном мире,
Мы учились близ снежных окошек смеяться…
А крупинки холодные падали мимо…
Мы не плакали больше, про слёзы не помня,
Мы их тихо на влажных щеках целовали,
И надеждой свой маленький домик наполня,
На неё, только лишь на неё уповали
— А вокруг так бело было, и незнакомо,
И минута, простясь, за минутой летела…
И молчала зима возле снежного дома,
Словно всё рассказав нам о том, что хотела.
* * *
Как шарик, в бездне крутится Земля
(Хотя ещё нам не сорвало крышу)…
Мы движемся по краю бытия
Средь темноты, обмана и жулья,
Души своей измученной не слыша,
Нам жирно ставят штампы в паспорта,
Заранее границы создавая,
И злобно щерят пасти три кита,
И щурится под ними пустота
Слепая… неподвижная… живая…
Погасли, отработав, маяки,
Лучом не поборов густую воду,
И щёлкают как выстрел каблуки
По мостовой. И меткие стрелки
Винтовки перезаряжают с ходу.
Где наш триумф? Где сладость от побед?
Их нет. Деленье «первое/второе»
Под сургучом заложено в конверт:
Тоска. Верёвка. Старый табурет
— Забавная карьера для героя…
Глухи слова. А, может быть, просты —
Мы ими пишем веру, и науку…
Но вновь невоплощённые мечты
Уходят вверх. Вперёд. И даже ты
Мне, обернувшись, не протянешь руку.
* * *
Задержусь в нарисованном мире,
Где гармония красок и фона…
Мне 14:24
Вдруг покажет дисплей телефона
— Очевидно, пустые заботы,
И напрасные хлопоты, вроде…
Заиграют тревожные ноты
Заштрихованных чёрным мелодий…
Я совсем не любитель баталий,
Я почти не поборник инструкций…
Я рисую в пространстве из стали
И чугуноподобных конструкций.
А в рисунке — свобода полёта
И луга необычных растений…
Но свисают кресты переплётов,
На пейзаж опустившие тени…
Я раскрашу свой холст акварелью,
Пару капель гуаши добавлю
— Я уже это делал в апреле,
Мне такую возможность давали,
Мне казалось — исчезли метели,
Мне подумалось — стихли печали…
— Хоть чуть-чуть бы ещё акварели…
Чтобы вышел пейзаж, как вначале…
* * *
Чернота (хуже лишь в петле)
— Но, наверное, это правильно:
Я в космическом корабле,
Неизвестно куда отправленном,
— Вот плыву от стены к стене,
Ощущая уколы совести…
Как-то трудно даётся мне
Ситуация невесомости;
Глушит лапами тишина
(Комнатёнка-то здесь безлюдная),
И за толстым стеклом окна
Местность явно недружелюбная,
Россыпь звёзд — как огни реклам,
Прославляющих статус вечности…
Я лечу по чужим делам,
Заключённый в корабль для верности.
Не пытаюсь разбить стекло —
Так спокойней. Мне стало нравиться.
— Это, видно, не повезло…
С этим попросту надо справиться…
Пошуршу в навесных шкафах,
Пожую концентрат из тюбика,
В изголовье сложу скафандр,
Явно выданный мне для тюнинга…
А когда переборок дрожь
Сонно в плеске ручья расплавится,
Ты тихонько ко мне придёшь…
По тропинке… в весеннем платьице…
* * *
Мы будто куда-то едем,
В гремящем составе длинном,
И кормят меня соседи
Конфетами с клофелином,
За хитрою их вознёю
Мне брезжит в глуши палата
В больничке… А ты с семьёю
— И в этом не виновата.
Во сне ты идёшь по лугу
— Не знаю, что это значит,
А я вот хожу по кругу —
А, может, на чью-то дачу,
И странные люди споро
Таскают меня по бабам…
И снова как будто скорый
С табличкой «Мадрид — Хабаровск»…
Я спрашиваю дорогу
— Матросы вослед плюют мне
Собака вцепилась в ногу:
Не больно, но неуютно…
Соседи меня связали,
Попрыгав с соседних полок
— А ты уже на вокзале,
И лист расписанья долог
— А может, он пуст (что странно…),
А, может, ты не читаешь…
Собака мне лижет рану,
А поезд идёт к Китаю.
И ушлые азиаты
Меня запирают в клетке,
Чтоб после в мою палату
Горстями швырять таблетки…
Ты будто бы где-то рядом,
С авоською апельсинов,
На улице склад снарядов
Взорвался — но так, несильно…
И важное что-то близко
— Да только вот не ухватишь…
И ты как смешная киска.
Но, правда, ночами плачешь…
И муж на твоё колено
Солидно кладёт ладони…
А я всё бегу из плена,
Уже с головой седою
…Когда же мы все приедем
Да вытащим чемоданы?!..
Мне хором поют соседи,
Обшарив тайком карманы
— И, видимо, будет драка,
И рвутся кругом снаряды…
И смотрит в глаза собака
Голодным тяжёлым взглядом.
Ну ладно, ещё не вечер —
Ещё километры ёлок,
Матросы мне бисер мечут,
Попрыгав с соседних полок,
В их гоготе нет печали,
На станции ждут путаны,
Но скоро раздача чая,
И все побегут к титану
— И ты меня рядом встретишь:
Ведь ты меня столько знаешь…
За окнами стихнет ветер,
Откроется дверь стальная,
Запоры негромко щёлкнут
(тихонько… на нас похоже…)
И я как прохладу шёлка
Твою поцелую кожу,
И буду с тобой отныне —
Пускай за спиной плохое…
Но я твоё слышу имя.
Ты веришь? — оно такое.
* * *
Здесь обычно зима — про другое не помним почти,
Мы воспитаны в холоде, с зыбким оттенком испуга,
Бесплатный фрагмент закончился.
Купите книгу, чтобы продолжить чтение.