Бесплатный фрагмент - Когда достигнешь ты Земли, то позабудешь всё, о чём мы говорили

Предисловие

Дорогой читатель!

Книга, которую вы держите в руках — моя первая проба пера, дошедшая до печатного варианта.

Сказы и сказки, собранные в этой книге — отражение многолетнего труда «копания в себе», узнавания себя, отделения наносного от истинного и настоящего. Освобождение моей Души от многолетних ловушек Гордыни.

Каждый человек обладает богатым Внутренним Миром и замечательными возможностями Духа, Души, Ума и Тела.

И только сам человек решает, как ему жить и каким ему быть!

Я благодарна своей жизни за то, что мне на всех моих дорожках и путях встречались замечательные и удивительные люди. А еще я самым сказочным образом познакомилась и пошла учиться в Высшую Школу Сказкотворчества и эта книга написана после прохождения курса в ней. А еще я нахожусь среди своих единомышленников и безмерно рада этому. Мне с детства нравились сказки и я всегда просто погружалась в этот волшебный мир. А сейчас у меня появилась возможность писать самоисполняющие сказки, и не только их, уже самой. Эти Сказки открывают Тебя с самой неожиданной стороны, о какой Ты даже и не подозревал, помогают меняться в лучшую сторону и продвигаться навстречу Свету и Любви.

Искорка

В некотором царстве, в некотором государстве, далеко-далеко за горами, далеко-далеко за морями, далеко-далеко за долами жила-была девочка, и звали эту девочку Искорка.

Страна, в которой жила Искорка, была сказочной. В ней жили разные сказки, и было их превеликое множество. Они селились, где им вздумается, поскольку страна эта не имела границ, и на всей ее территории было всегда весело и шумно, сказки между собой дружили, а некоторые герои даже захаживали друг к другу в гости. Климат там тоже был необычный: над всей сказочной страной всегда было ясное небо, всегда светило яркое солнце и по небу плыли удивительные облака, полные разных мечтаний и желаний. И уже потом из этих удивительных и щедрых облаков рождались новые сказки и спокойно выбирали себе место на земле этой сказочной страны и разворачивали свой стан, где и начинали жить своей жизнью. В каждом таком стане была своя погода, и она была разной, в зависимости от повествования и тех волшебных героев, какие жили в той или иной сказке.

Путешествовать по этой стране было ну, так интересно и увлекательно, что и словами не передать! И надо сказать, что эту страну очень часто посещали жители других стран, которые тоже были не совсем простыми. Туда просто так невозможно было добраться. У путешественников должен был быть проход, в котором было указано, что он имеет у себя Воображение, Доброту, Любовь, Умиление, Трудолюбие, Прилежание, Уважение, Восторг и чувство Благодарности. Без этих качеств было просто невозможно попасть в эту страну.

Еще я хотела бы добавить, что около этой страны находился остров, на котором в мрачных пещерах и в топком болоте проживали какие-то чудища-юдища, неведомо каким путем заблудшие или попавшие туда. Никто не знал точно про этот остров, но корабли, рассекающие множество пространств, всегда старались далеко стороной обходить этот остров. Он пугал всех своими звуками, своей мрачной обстановкой, своей ненастной погодой и бурями, что почти всегда были на этом острове и окружали его. А еще на этом острове возникали малые и большие смерчи, которые хватали все, что попадется им на пути, и высоко поднимая, на огромной скорости, обрушивали с яростью на этот остров.

Жители Страны знали про этот остров, но не боялись его бурь и смерча, поскольку их дружба между станами-поселениями была большой защитой и укрытием для всех них.

Искорка была очень доброй и любопытной девочкой, которая любила путешествовать по ближайшим сказочным поселениям и заходить в гости к своим друзьям, а их было многочисленное множество.

Среди ее друзей были разные зверюшки, птички, были и необычные, волшебные предметы. Ну, например, шапочка-невидимка с косичками и со смешными помпончиками на концах. И что удивительно, так это то, что она не всегда была невидимой, а только по просьбе того, кто ее надевал. Нужно всего лишь было дернуть слегка за косичку, и ты уже был невидим.

Изящное зеркальце с ручкой, которое могло разговаривать и поведать о том, о чем его могли спросить.

Было и большое зеркало в красивом, резном обрамлении из мореного дуба. Оно могло отразить все качества человека, который в него смотрелся, и даже те, которые еще не были проявлены у него. А также зачатки чего-то темного, что еще не было видно и потому это зеркало считалось самым волшебным во всей этой стране. Зеркало было старинное, и никто точно не мог сказать, а сколько ему было лет и откуда оно взялось? К зеркалу часто обращались за помощью, особенно тогда, когда приходили после разных хождений по другим странам, и оно безошибочно могло передать все то, что человек насобирал в себя хорошего и плохого тоже…

А рядом с зеркалом на маленьком и изящном дубовом столике лежала удивительная расческа, и стоило только провести ею по волосам, сразу же все плохие мысли выскакивали из головы и человек освобождался от их гнета.

А еще здесь же стояла целебная вода из горного ущелья, где бил мощный ключ с необыкновенно вкусной водой. Её приносил один мальчик, который вместе со своим дедушкой ходил туда, чтобы умыться его водами и укрепить свое тело. Туда было трудно добираться, да и не все знали тропы, ведущие к ключу, а вот в самом ущелье водились дикие звери, какие когда-то ушли из своих сказов, да так обратно и не вернулись, а теперь и вовсе одичали.

Дедушка был старожилом в этой сказочной стране и всех или почти всех жителей знал в лицо, даже тех, кто давным-давно ушел из своих сказочных поселений и не вернулся. Его память хранила их лица и знания об их родах. С ним было интересно разговаривать, и только он один мог рассказать историю этой волшебной и сказочной страны. Его все уважали и ценили за глубокие знания и мудрость, он мог ответить на любой заданный ему вопрос, он знал абсолютно все языки, на каких говорили жители не только этой страны, а и других стран.

И вот, как-то раз, Искорка отправилась прогуляться, но решила не навещать своих сказочных друзей, а пойти к тому ущелью, в глубине которого и был родник с целебной водой. Но так, как проводника у нее не было, и она не пошла за клубочком ниточек к своей знакомой волшебнице и потому решила, что в само ущелье не пойдет, а пройдется вдоль него. По рассказам мальчика, там росли необычные цветы, каких не было ни в одной из сказок и ей захотелось посмотреть на них. И если они согласятся, то позвать их с собой, чтобы посадить их в своем маленьком и уютном садике, что располагался возле ее домика, в котором так много было цветов, так много было птиц, какие каждое утро слетались в сад и наперебой пели там свои чудесные песенки. А Искорка каждый раз выходила в сад, садилась в свое маленькое кресло и слушала их, закрыв глаза и видя все то, о чем пели птички, принося это из своих полетов.

Это были чудесные видения, и часто девочка мечтала, что когда-нибудь, когда вырастет, отправится в одно из таких путешествий и все увидит наконец-то своими глазами.

А сейчас она собралась, чтобы отправиться к ущелью и с ней напросилась ее любимица птичка Тарри, которая постоянно к ней наведывалась и приносила самые звонкие и радостные песни, которые слышала и запоминала, а потом с удовольствием пела их девочке. Она сидела у нее на плече и что-то тихо насвистывала, а Искорка подхватывала эту мелодию и на ходу придумывала слова теперь уже новой совсем песенки.

Искорка очень любила петь, как, впрочем, и танцевать, поскольку девочка была дочерью Огня. И папа Огонь, любивший сильно свою дочку обучал ее всему, что сам знал, согласно ее возрасту. Искорка замирала, когда ее отец на глазах у нее вдруг превращался в пылающий костер, который весело потрескивал и всполохи пламени его, то поднимались ввысь, то резко опускались вниз. Она засматривалась на него и гордилась его сноровкой и умением вот так быстро превращаться из человека в стихию и наоборот. Она видела его в разных ипостасях, начиная от маленького, еле тлеющего костерка и кончая огромным и страшным пожаром.

Но ей он больше всего нравился, когда превращался в костер, у которого собирались все их друзья и родные из стана. Они рассаживались около него, и каждый рассказывал свои истории, в каких каждый из рассказчиков побывал. Искорка любила слушать смешные истории, а еще она любила слушать старинные легенды, в которых было много загадочного и порой совсем непонятного, но слушала она их с замиранием сердца, а некоторые просто манили ее в то неведомое и загадочное. Втайне ото всех она просто мечтала туда попасть и проявить себя такой же сильной и находчивой, как ее отец Огонь, чтобы он гордился ею.

А он и гордился ею, и любил ее. Она была его плоть и кровь, его Солнышко, его Свет и его Продолжение. Она везде и всюду следовала за ним и старалась взять из его знаний, часто даже не всегда понимая, что и к чему. Единственное, что ее расстраивало, так это то, что она не могла еще превращаться в огонь, хотя бы в такой малюююсенький костерок. Только и хватало ее сил, чтобы вспыхнуть искрой и сразу же потухнуть. А Огонь ее всегда успокаивал и говорил:

— Не расстраивайся, моя малышка, придет твое время и ты вспыхнешь, и загоришься ярким и завораживающим пламенем, возле которого соберутся люди, а твои языки будут так завораживать и так танцевать, что стоящие в круге люди долго-долго будут сидеть и стоять, любуясь на танец твоего огня и согревая при этом каждый свою душу. Наберись терпения и будь прилежной, дочка, моя ты родная и любимая девочка!

Вот и сейчас она шла по тропинке к ущелью и вспоминала одну легенду, которую знал и любил весь стан. Эта легенда рассказывала о том, что когда-то давным-давно в их поселении проживала птица Феникс и была их Хранителем, и почетным жителем. Но что-то случилось за пределами их страны и им всем грозила беда. Откуда-то налетели черные тучи и затмили собой все небо. Все сказки испугались, а все герои вышли на битву за свое поселение и за свою страну, но непонятно было с кем сражаться и где находится их противник. Никого не было видно, и тогда взлетела птица Феникс и полетела вон из страны, чтобы отвести черную беду и чтобы небо над страной вновь было чистым и радостным. Прошло семь дней и небо стало постепенно светлеть, и вскоре совсем стало светлым, и вновь по небу стали плыть облака, наполненные образами, мечтами и желаниями. А через год в стране родилось так много сказок, что жители никак не могли нарадоваться этим счастливым событиям. Да вот только птица Феникс так и не вернулась в родной стан и страну, какую покинула тогда. Много было желающих пойти за далекие горы, за синие моря, за густые леса, чтобы найти птицу Феникс и уходили…,. но возвращались ни с чем или не возвращались вовсе, и непонятно было, что стало с птицей и теми, кто отправился на ее поиски, да так и не вернулся….

Искорке тоже очень хотелось отправиться за пределы сказочной страны и найти их Спасительницу Птицу. И в своих маленьких путешествиях, когда она встречала у себя на пути людей из других стран, она старалась узнать: не видал ли кто-нибудь или не слышал про птицу Феникс. Но никто и никогда про такую птицу и слыхом не слыхивал…

… — Ну, ладно, — согласилась девочка со своими мыслями и побежала к тем цветам, о которых ей говорил мальчик. Цветы и правда были необычайно красивы, они напоминали формой колокольчики, только были гораздо больше и внешне выглядели как будто из темно-вишневого бархата, такие красивые и гордые своей красотой. Она подбежала к ним, чтобы наклониться и понюхать их, но они вдруг стали такими холодными и неприступными. Искорка очень удивилась такому поведению, поскольку все знали об ее радушии и веселом нраве, и о том, что она всегда готова была прийти любому жителю страны на помощь.

— Аккуратнее с нами, девочка! Мы очень нежные и красивые, так все говорят там, где мы раньше жили. Но судьба-злодейка занесла нас из теплицы сюда, в какую-то непонятную страну, где и жителей совсем не видно, а только одно ущелье и какие-то странные звуки разносятся из него. Правда один или два раза мы видели недалеко от нас старикашку с мальцом, но они так бедно и устало выглядели, что мы не стали их звать. Чем они могут нам помочь, эти бедняки?! У нас в теплице за нами был постоянный уход. Нас холили и лелеяли, нами восхищались и над нами дрожали, как над настоящим сокровищем, нас поливали и нас подкармливали самыми экологически чистыми подкормками. Мы привыкли быть в неге и в центре внимания! А здесь что нас ждет?! Бедные мы и несчастные! Что нам делать в этом месте и чем мы будем питаться, и кто за нами тут будет ухаживать?!

Искорка от своего большого и щедрого сердца посочувствовала этим цветам, и совсем не обратила своего внимания на то, что неподалеку от них было такое веселое и яркое разноцветье, над которыми кружились бабочки, гудели полосатые и трудолюбивые пчелки, летали стрекозы и присаживались периодически то на одни, то на другие цветы и всем было радостно, и у всех было прекрасное настроение. И только этим гордым цветам все было не так! Но девочка так была ослеплена их красотой и грациозной величавостью, что не придала никакого значения их поведению и их надменным словам. Она со всей своей искренностью и желанием помочь, предложила им пойти вместе с ней к ее домику и маленькому садику, в котором она была хозяйкой и неутомимой труженицей.

Цветы же, для пущей видимости, наклонили свои головки и изобразили такую муку и такие страдания, что без сожаления на них вообще невозможно было смотреть. А они клонились все ниже и ниже, и просто стали падать на землю в полном издыхании и изнеможении… Девочка не могла уже больше смотреть на них и стала спрашивать, в чем они нуждаются? А цветы еле-еле прошептали:

— Пить…. Пить…

Тогда девочка достала из своей плетеной корзинки бутылочку с водой и собралась их полить, но они сразу же встрепенулись и в два голоса закричали:

— Нет! Нет! Нам нужна особенная вода из того источника в ущелье. От этой мы завянем, и наш цвет сильно поблекнет, и мы уже не сможем радовать тебя, как следует.

А в это время птичка Тарри замахала своими крылышками и пропела Искорке в ушко:

— Не верь! Не бери их с собой! Эти цветы, как дурман трава! На самом деле они засланцы и умеют принимать вид людей, но в виде людей они не могут проникнуть в страну, поскольку не обладают качествами, благодаря которым могут тут находиться. Неужели ты еще не поняла, что они не приятели тебе и ими стать никогда не смогут? И скажу тебе еще больше, посмотри на них внимательно и ответь, а почему бабочки, стрекозки, пчелки не летают над ними и не пытаются отведать их пыльцу?! Они ведь такие яркие и такие привлекательные на вид, а вот не подлетают и все тут! Посмотри, вот там в отдалении растет клевер и у него такие малюсенькие и белобрысенькие головки, однако же возле них прямо-таки куча пчелок и ярких бабочек.

— Искорка, я давно хочу тебе сказать, что ты — замечательная девочка и хороший друг, но не все золото, что блестит; снаружи мило, да внутри гнило…. Так вот и у этих цветов. Рановато тебе в спасатели записываться, лучше сначала своим костерком займись, да так, чтобы за одной искоркой, другая последовала, а там и третья…. Глядишь, так твой первый костерочек и вспыхнет. Ну, а за первым и второй последует.

Девочка вздохнула и согласилась с тем, что поведала ей птичка Тарри. Искорка, прежде чем повернуться спиной к ущелью, поглядела еще раз внимательно на те цветы, возле которых просто струился рой жужжащих пчел, порхающих бабочек и снующих над всем этим роем стрекоз. А потом перевела свой взгляд на те, как ей показалось, великолепные и необычные цветы, которые обособленно стояли поодаль, и вдруг каким-то внутренним зрением увидела то, что никогда бы не хотела видеть у себя. Тот раздор и ту разруху, какую бы внесли в ее маленький садик, в поселение и в страну эти, непонятно откуда взявшиеся, засланцы.

Искорка повернулась и весело побежала по тропинке, ведущей к ее поселению, радостная и счастливая, а еще победившая вдруг возникшее желание «принести то, не знаю что» и поселить это «нечто» у себя.

Птичка Тарри снова сидела у нее на плече и нежно перебирала своим маленьким клювиком прядки ее волос, развевающихся на ветру. А Ветер ей шептал на ушко:

— Вот сейчас придешь домой, умоешься, отдохнешь, а вечером выходи во двор и я помогу тебе станцевать твой первый танец огня, и пусть он будет не такой большой и длинный, но он будет твой!

Искорка же, услышав слова Ветра, так обрадовалась и прошептала:

«Как по Божьему веленью,

Да по Рода изволенью,

Да по Слову моему

Быть отныне по сему!»

Сказка о Предназначении

Ни высоко, ни низко, ни далеко, ни близко, не на Земле, а на Небе произошло событие, которое оказалось важным и знаковым для одной Души, которая потом воплотилась на Земле в девочку, которая родилась в августе месяце и была вылитой копией своего папы.

А дело было так. Сидел как-то Господь вечером и созерцал с Небесных сфер Землю, долго так в нее всматривался и о чем-то своем, божественном думал. А в это время в Саду Эдемском играли, вели меж собой разговоры множество душ. Они ждали, когда их позовут с Земли, но и они без дела не сидели, высматривали себе тех душ на Земле, рядом с которыми они смогут быть еще лучше и краше своих выбранных родителей, тех душ, что ушли раньше них на Землю и, воплотившись, ждали с Небес своих сестер и братьев. Но частенько случались большие задержки отправлений Душ, из-за того, что никак не могли свести между собой будущих своих пап и мам. Часто из-за того, что они были так далеко друг от друга в физическом плане и тонком, поскольку никак не могли встретиться, а встретившись, никак не хотели увидеть и всмотреться друг в друга. Ангелы же неустанно старались изо всех своих ангельских сил устроить им такие встречи, но не всегда тому или иному Ангелу это удавалось, а опытные, бывалые Ангелы, были наперечет…, да и действовали они крайне жестко: в ход шли самые суровые меры. А Души, пребывавшие там, на Небесах, очень хотели пройти свои земные уроки и увеличить свою внутреннюю силу Любви и Света…

И вот наконец-то наступил тот счастливый и радостный миг, когда Душа была готова полететь на Землю. Были выбраны ей ее земные родители.

И как водится, Господь Бог призвал ее к себе на собеседование.

— Ну, что, Душа моя, готова ли ты к путешествию и всем земным испытаниям? Ведь ты, Душа моя, так добра и терпелива, так мудра и проста, так внимательна и красива, полна достоинства и уважения, и так верна, по-детски счастлива, наивна, мной любима…

Твои родители там, на Земле, уж не похожи вовсе на себя, тех душ, что были здесь, в Эдеме.

Они условия свои не нарушают, проходят испытания свои, им не хватает на Земле Любви.

Они земными требами полны: у мамы на ногах от страха кандалы, а твой отец ее спасает.

Как будешь их спасать от кабалы?

— Любовью, Батюшка, своей их обниму.

Любовью их своей согрею и спасу!

Сосредоточу их на самоей себя, их притяну к себе, про кандалы они и позабудут.

Все делать будут для меня и для себя.

Я на своем им языке петь песенки им буду.

Агукать так, что птицы будут замолкать, поскольку мой язык им будет ведом.

Потом, как научусь маленечко болтать, сказки свои рассказывать вместе с обедом буду.

Вот так они сосредоточатся и вместе там со мною и за мной пойдут.

Смогут внутри там своего ребеночка через меня коснуться, вот так вот и проснутся.

А я им в этом буду помогать: они со мною рядом сядут, будем вместе рисовать и в игры детские играть…

— Как ты проста, Душа моя, и как наивна.

Быть может, не пойдешь, а здесь еще, в пенатах моих, подрастешь?

Тебя ведь ждут совсем недетские, нелегкие такие испытанья.

И недостаточными будут все твои старанья их разбудить.

Ты духом своим не крепка, останься здесь пока, Душа моя?

С предательством, и не одним, столкнешься, поранишься, да и замкнешься.

Не будет так там, как захочешь ты.

Будут гореть все-все твои мечты и все, наведенные там, твои мосты.

Подумай, девочка моя, любимая и еще детская совсем Душа.

— Нет. Я хочу пройти все эти испытания, и я смогу не здесь в пенатах подрасти, а вырасти в объятиях Земли.

Меня ты отпусти. Ведь все уже готово!

— Душа моя, все будет для тебя и ново, и не ново.

Когда достигнешь ты Земли, ты позабудешь все, о чем мы говорили.

Ты позабудешь, как тебя здесь все любили, как ты играла, как ты веселилась, как дружбою со всеми тут гордилась, и как могла ты со Звездами и Ангелами говорить.

Ты окунешься в то, что невозможно будет полюбить…

Твое сознанье будет так мало!

И очень трудно будет его разбудить…, ты не узнаешь многих душ, пришедших там к тебе на помощь, ты замкнешься…

И в одиночество глубокое упрешься, и очень долго будешь ты сама себя лечить, пока до внутренней семьи не доберешься.

Подумай, девочка, и хорошо всё взвесь!

В тебе такая Вера мощная и Сильная тут есть, но хрупкость внутреннего и волшебного ребенка может не выдержать напора разрушительного для тебя.

— Нет! Я хочу туда! Ты говорил всегда, что я,

Я — часть Тебя, а значит мне под силу эти испытанья.

— Ну, что ж! Решила все сама, на волю тут твою я не могу воздействовать никак.

Лети! Счастливого тебе, во здравие твое, пути!

Врата Небесные ей отворите и до земли ее сопроводите.

Да будет так!

Вот так вот и спустилась Душенька с Небес, тот Лучик, посланный родителям от Бога. Его Посланница, Его Любовь, Его Божественная Кровь и Часть Души, что Он распределил между своих всех Душ-Детей, чтоб вспомнили они свое Предназначенье и вышли на тропу Любви и возродили в себе Бога, пробудили у себя внутри все-все Его Дары.

Вот так вот и родилась замечательная и жданная девочка со светлыми волосиками, ясными и голубыми глазками в самом начале августа месяца… Папа так был рад, ведь девочка была светлой и вылитой копией его. И первое имя, что пришло ему на ум, как ассоциация со светом, светлостью, было Света. Девочка росла на загляденье и удивленье, радовала всех своим звонким голосом и своей не по годам внимательностью с любознательностью, которая принимала просто непомерные размеры. И первые шесть лет были просто волшебными, девочка радовалась тому, что родители так много внимания отдают ей и сами в этом внимании просто купаются, и все у них так ладно получается. Они как будто позабыли свою взрослость и стали такими ликующими и счастливыми, а их внутренние дети стали так часто улыбаться. И девочка каким-то своим внутренним взором это подмечала и была в восторге…

…А потом? А что потом? — А потом у девочки появился братик. И все внимание было переключено на него. Она в один миг стала вдруг взрослой, ее делами перестали интересоваться, ее успехами перестали восторгаться, ее поделками перестали восхищаться и только бабушка…, и только бабушке она была не безразлична. А девочка не понимала, а что случилось такое, что ей перестали уделять свое внимание?! Что она сделала не так, что ее будто отключили ото всего? И все, что раньше приносило ей радость, стало непосильной ношей и перестало ее волновать. А от мамы только и было слышно: «Сыночек, сыночка, мой цветочек, мой голубочек, мое солнышко, мое маленькое счастье…» И совсем иным голосом: « Света, принеси то! Света, принеси-ка это! Тише себя веди, видишь, сыночек мой спит?!»

— А я?! А как же я?! А я разве не твоя девочка? А разве я не твоя дочка?!

И как-то свет и радость, внутри у девочки, стали все чаще и чаще грустить, и забираться в темный уголок…. И только бабушка могла их вытащить на свет, рассказывая своей внучке о природе, о погоде, о чудных явлениях, о каких-то удивительных знамениях и тогда Душа девочки расцветала просто на глазах, и она начинала мечтать и во сне, почти всегда, летала. Бабушка для девочки стала надежной пристанью, которой все-все можно было говорить, и которая всегда её понимала, и никогда не предавала, а просто участвовала в её жизни. Она была ей опорой и помощью во всех ее девчачьих делах. А мама? А что мама? А у мамы был любимый сыночек, которому можно было все.

А что папа? А папа работал на двух работах и учился, а в выходные еще и подрабатывал. Старался обеспечивать свою семью и совсем практически не виделся с дочкой. Приходил, когда все уже спали, а уходил, когда еще все не проснулись. Они скучали друг без друга. Она чувствовала его все настроения, она чувствовала всю его любовь к ней, но ей еще и нужны были его прикосновения, а еще его слова.

…Время шло и девочка взрослела, хорошела, в ее жизни происходили разные события и все то, о чем предупреждал и говорил Господь, на что пошла Душа, чтобы пройти через все те испытания. Они и шли, а иногда так просто бежали на встречу с ней. Было все. Обиды, предательства, измены, алкоголизм, унижения, ложь, рукоприкладства, но были еще и участие, и подсказки, и друзья…. А еще была стойкость, а еще был неиссякаемый оптимизм, а еще не ушла способность шутить, а еще никуда не делась любознательность и именно она толкала Свету к свету, к неизведанному и притягательному, загадочному и удивительному. Любознательность и оптимизм вели ее от одного носителя знания к другому и не поверхностно, а вникая во все тонкости и практики этого ремесла. Она все видела и слышала, как будто собирала все пазлы в единое целое и оставалась в этом ремесле надолго. Ее любознательность и наблюдательность отмечали такие мелочи, на которые другой бы и не обратил внимание…. Господь наградил ее этим Даром, да только вот она никак не могла понять, как можно соединить, по ее понятиям, несочетаемое. Ей казалось, что не могут рядом лежать красота и некрасивость. Проверялась ее Вера. Вера, как данность, как творение, как устройство, как таковость.

— Должно быть по-другому! Не так! Должен быть идеал!

А в это время Душа ее сжималась в комочек и замирала, и никак не могла Свете подать знак, что это в ней гордыня говорит, какую она насобирала, пока шла по жизни. Смешно сказать, но гордыня ее по-своему защищала, как умела и могла, чему она научилась и что она взяла ото всех помаленьку. Теории было много и практики хватало, но ответов на все Светины «почему?» не было. А ответы все были рядом! Они все были внутри, но как их услышать?! Но как их можно было изнутри достать?!

И вот однажды случилось самое настоящее Чудо! Отозвалась Душа-Ведунья, а через нее полился такой Поток Любви, что Света не успевала записывать такие долгожданные, такие нужные, такие важные, такие нежные слова в каких очень-очень нуждалась и пришли они к ней изнутри. Пришли и стали жить, и потихонечку наводить внутри нее порядок. Но и тут Свету поджидала «засада» в виде ее родных и значимых для нее людей… Категоричность гордынь встала в позу: или мы, или…? Додумывай сама!

А что думать-то?! Света стала учиться сочетать несочетаемое, по ее тогдашним понятиям. Она не хотела и не могла себе позволить потерять связь со своей Ведуньей-Душой! Вот так и стала она ей неотъемлемой Частью того, что называют Семь Я.

И стала Ведунья-Душа помогать Свете отыскивать все отколотые и разбросанные маленькие частички души, чтобы соединить их в целое. А эти самые потерянные частички были все в разных местах и разных временах, и в разных ситуациях, из которых Света не правильно вышла или сбежала, или заложила их так глубоко и постаралась более о них никогда не вспоминать. Да только вот ничего из этого не выходило. Ситуации повторялись только уже с другими участниками и упорно пытались Свете что-то сказать этим самым повторением. Да только Света никак не могла понять, а за что же ей все это?! Света опять отмахивалась, и продолжала упорствовать, но как же?! Она же такая умная, такая знающая, такая вся из себя!

— Это просто…, это просто судьба такая! — Успокаивала она сама себя. А Душа-Ведунья ей в ответ.

— Смири свою гордыню и послушай меня. Вот смотри, ты уже в который раз наступаешь на одни и те же грабли, а выводы никакие не делаешь. Сколько ты будешь бегать от меня и от самой себя? Надо поблагодарить все те ситуации, в какие ты когда-то попала и всех тех людей, которые, как ты считаешь, нанесли тебе вред и предали тебя. И не надо их ненавидеть, у них задание было такое!

— Какое-такое задание? — вопрошала Света.

— А такое. — Отвечала ей Душа-Ведунья. — Чтобы ты научилась любить и прощать.

— Я простила. — Отвечает Ведунье Света.

— Нет, не простила. Если бы простила, то не возвращалась бы мыслями и думами о былом, а ты нет-нет, а вспоминаешь, да еще и обвиняешь человека в содеянном.

— А как же мне простить и отпустить обиды на того или другого человека? Больно же было.

— А такой договор был с Творцом. Чтобы все заложенные и брошенные, разбитые частички твоей Души могли созреть в тебе и объединиться в единое целое.

А Света туда возвращаться никак не хотела, а возвратиться и взять ту часть, ой, как надо было! И возвращений таких ее ожидало множество, ведь там лежали и ждали частицы ее души. И никто кроме нее этого сделать не мог.

И не просто их было найти, а еще каждую ситуацию переосмыслить. Очень трудно Свете давались эти переосмысления, это равносильно было революции устроенной в своей голове.

Вот так и пришлось Свете возвращаться и искать части своей души, какие она по незнанию своему бросила, сбежав из той или иной ситуации больной и тяжелой. Про такое говорят, что смалодушничала. Вот так и ходила по разбитым и заброшенным дорогам, по, заросшим бурьяном, тропам. Разбивая ноги свои в кровь и ища дорогу к той маленькой части души.

Находила, плакала от счастья, плакала от содеянного и отогревала каждую найденную часть своей нежностью и любовью. Над ней смеялись, ее не понимали, ее оскорбляли и говорили, что она ненормальная. А она снова отправлялась в путь, когда с Ведуньей-Душой разбирая еще одно предательство, слышала просьбу о помощи и вызволении из плена злости, мести и обид. Вот так искала, находила и объединяла изо всех времен разбросанные части души. Света стала для них их домом, в котором они росли желанными и любимыми.

Вот так и ходила и все еще ходит доморощенная по Белому Свету Света и ищет свои потерянные части души. Почти все нашла. Вот и сюда ее привела Душа-Ведунья, чтобы отыскать-разбудить-обрести и возродить Фею-Сказочницу, чтобы быть Хозяйкой своей жизни и исцелить свой Род.

И случилось Чудо расчудесное и волшебное: доморощенная Света встретилась с самой важной и значительной, а можно даже сказать знаковой частью своей Души, с Феей-Сказочницей, которая была маленькой совсем и много чего не знала и не умела. А как только Света с ней встретилась, так и наполнила ее своей силушкой, какую набрала в своих странствиях и разных путях-дорогах, пока искала другие части самоей себя, вот Фея-Сказочница сразу же и подросла, и пошла учиться в школу своего Сказочного Государства.

И начались самые волшебные, самые расчудесные, самые необыкновенные превращения, о которых можно было только мечтать, о которых и не подозревала Света. Нет, теоретически, она об этом слышала, а вот на практике никогда не видела. А тут?! Такое стала видеть и диву даваться! Да и как диву не даваться, коли все в жизни стало, как в той сказке про Емелю и щуку, когда щука Емеле говорит: « Повторяй за мной! По щучьему веленью, по моему хотению»…

Так вот и у Светы со своей Феей-Сказочницей, ученицей Сказочной Школы, стали исполняться просто удивительные преображения в жизни. Стали исчезать из жизни хвори, сомнения, страхов накопления, как будто Вселенная постелила чудесную дорожку, по которой и пошла Света, радуясь и наслаждаясь, после всех своих поисков и трудов в обретении себя; привнося в окружающий ее Мир Гармонию и Радость, всем сердцем желая исцелить и исцеляя уже свою семью, весь свой Род, все те места, по которым ходила и ходит Света, все те площади, на которых стоят жилища и в которых живут все ее родные, все те области, города, страны и всю Землю, на которой случилось ей родиться и которую она неустанно БлагоДарит за все те Уроки и события, какие получила ее Душа.

А еще нести в Мир эти Чудесные и Сказочные Сказки/Сказания и помочь каждому желающему этих самых собственных превращений, улучшая тем временем качество своей жизни и помогая в этом другим людям. А еще, и это самое главное, что получается!!!

Сказка о поиске Пути

Давным-давно, в стародавние времена за высокими горами, за темными лесами, за глубокими морями стояло царство-государство и правил этим государством царь-батюшка, и была у него дочка-красавица, а звали ее Василиса Прекрасная. Почему, вы спрашиваете, ее так звали? — А потому, что своим нравом была легка, не корила себя или кого-то за совершенные промахи, Ну, с кем не бывает? Улыбнется и дальше идет.

В любой обстановке держалась просто, будь то царевич какой или садовник, имела чистое сердце и светлую душу. Была честной во всех своих отношениях и всегда говорила то, о чем думала, чем вызывала у челяди безмерное уважение, доверие и любовь. Но понятное дело, что не всем это ее поведение сильно нравилось, около батюшки крутилось много чванливых и горделивых людей и за глаза они ее пытались очернить и принизить все ее достоинства.

Все бы ничего, да только вот царь-батюшка решил жениться. Он в одном из своих странствий повстречал деву юную и так она ему приглянулась, что решил он ее пригласить в свое царство-государство. На том они и расстались, поскольку дела его государственные требовали его присутствия, а деве юной тоже понадобилось в путь-дорожку собраться….

Царь-батюшка гонцов с письменами к ней посылал, поскольку не шла она у него из сердца, ну и она, глядючи тогда на него, уж мнила себя царицею в его царстве-государстве. Не сказать, чтобы батюшка-царь был самодур, но вот упрямостью и норовом определенным обладал, царь, все-таки, да и окружение его льстило ему всегда в глаза и заискивало перед ним, его властью и возможностями. Василисе Прекрасной многие из придворных, кружащих возле батюшки, не нравились, но он ее слушать не хотел, говоря, что, дескать, это дела дворцовые и их ты не касайся, и не вмешивайся.

Василиса старалась не вмешиваться, да только не всегда у неё это получалось. Нет-нет, да и выскажет свое мнение и взгляд на царские дела…, вернее на тех придворных — притворных, что за спиной у царя-батюшки потихоньку обтяпывали свои дела и делишки.

А тут еще появилось это юное создание, прямо на голову свалилось. И батюшку уже совсем не узнать. Везде ее водит по своему царству-государству, все ей рассказывает, да все показывает. А тут еще батюшкины льстецы тропинки с дорожками, по коим ступает дева юная, изо всех сил своих вылизывают, понимая, что царь-батюшка обольщен этой девою и намерен ее в жены взять.

А дева юная старается. Ох, как старается всем понравиться, всем угодить, а особенно царю-батюшке. Ни в чем ему не перечит, во всем с ним соглашается. Царь-батюшка счастлив — наконец-то у него жена-красавица, на зависть всем правителям других стран, появится.

У Василисы Прекрасной стали вдруг глаза мозолиться и закрываться, и в какой-то миг она поняла, что что-то не то в царстве-государстве происходит, а что — понять никак не может, в силу своей простоты и честности. Жизнь стала для нее тяжелой и невыносимой, и раньше-то батюшка ее не жаловал, а тут только свою юную деву во всем слушается, а свою родную кровиночку от себя гонит прочь. Василисе виделась жизнь совсем другая, ей хотелось мирно жить, со всеми дружить.

И вот однажды, после какой уже по счету неудачной беседы со своим батюшкой, Василиса спустилась в садик и наткнулась на Существо с такими ясными, словно два озерца, большими голубыми глазами. Оно сидело на любимой Василисиной лавочке, что стояла возле раскидистой и белоствольной березки, и внимательно смотрело на нее. В нем было так много света, любви и мудрости, и Василиса сразу же это почувствовала, когда встретилась с ним глазами. Они перестали слезиться и закрываться и она поняла, что оно пришло ей на помощь, и ему можно было поведать обо всем, что происходило в их царстве-государстве. Она призналась этому необычному и Мудрому Существу, что была слепа и как помочь теперь себе и всему государству просто не знает. Поскольку никакая честность, простота и достоинство никому в царстве-государстве больше не нужны, они обесценились льстивыми и хитрыми речами придворных и этой юной девы. И тогда это Мудрое Существо, а это был Эльф, достал из своей сумки три волшебных предмета и вручил их Василисе со словами:

— Вот тебе Волшебный Клубочек, Волшебная Рубашка и Ковер-Самолет. Они помогут добраться тебе до того места, где ты найдешь тех, кто сможет помочь в твоей беде.

Василиса обрадовалась этим подаркам и, низко поклонившись Эльфу, поблагодарила его за Помощь и Участие. Да и стала собираться в путь-дорожку. Положила в свою котомку все, что может пригодиться ей в пути, да и села на ковер-самолет, крепко ухватившись за борта. Взлетели они стрелой-молнией высоко в небо и полетели неведомо куда для Василисы Прекрасной. Ковер-самолет летел, рассекая собой все небесное пространство, то поднимался выше облаков, то парил, поймав воздушную волну, то снижался, чтобы дать Василисе возможность рассмотреть то, что было интересного внизу.

И вот опять они поднялись высоко в небо и полетели над синим морем, которому конца и края не было видно, потом перелетели через какое-то глубокое ущелье и, наконец-то достигли холмов, и среди них Василиса увидела такую уютную и небольшую равнину. И каким-то внутренним чутьем она вдруг поняла, что путь именно сюда ковер-самолет и держит. Он стал потихонечку снижаться на такую цветущую и благоухающую поляну, залитую Солнышком, наполненную гомоном диковинных птиц, слетевшихся в одно мгновение туда, где они приземлились. И как только это волшебное средство передвижения остановилось, и Василиса слезла с него, то он сразу же свернулся в трубочку. Василиса же повернулась к нему, поклонилась в пояс и поблагодарила его за такой изумительный и необыкновенный полет. А ковер чуть приподнялся над землей, уменьшился и юркнул к ней в сумку.

— Вот чудеса! — подумала она. — Все это, конечно, хорошо, но куда мне теперь путь-дороженьку держать?

И тут произошло еще одно чудо чудесное: земля у нее под ногами зашевелилась и выпустила из своих недр Старичка-Боровичка в коричневой шляпке с полями и колокольчиком в своей маленькой ручке.

— Ну, здравствуй, Василисушка, Дева Ясная и Прекрасная. Рассказывай, зачем пожаловала в наше Волшебное Царство-Государство?!

Вот Василиса и стала ему рассказывать про свою слепоту, да незрячесть и про то, что твориться стало непотребное у них во дворце. И что пришла она за помощью, а сама она не знает, как себе помочь, да и челядь дворцовую жалко, поскольку не в чести стали прежние ценности, такие как Достоинство, Уважение, Жизнерадостность, Благородство, Честность, Ответственность и многие другие Добродетели.

— Подскажи, Старче, что мне поможет прозреть и в потемках более не ходить. Как вернуть обратно все Добродетели и чтобы в нашем царстве-государстве появился Мир и Покой? Что надобно мне сделать?!

Вот Старичок-Боровичок ей и отвечает:

— А понадобится тебе Водица Ключевая, Заговорная. Этой Водицей будешь умываться, этой Водицей будешь поить своего царя-батюшку и его жену молодую, этой Водицей будешь поить всю челядь дворцовую. Сама будешь каждое утро и каждый вечер начитывать Молитву во Здравие и Благополучие всех, кто находится во дворце. Вот так и вернется во дворец счастье и любовь, мир и покой….

Василиса крепко задумалась над словами Старца, а потом тряхнула своей головой и прошептала про себя: — У меня все получится!

А Старичок-Боровичок взмахнул своим колокольчиком, раздался мелодичный звон и он исчез, как будто его и не бывало. Да только вот вместо него Василиса услышала Голос и стала кругом себя оглядываться, чтобы увидеть Хозяйку этого Голоса. Она внимательно посмотрела вокруг, но никого не увидела, только птиц, сидящих на ветках Дерева, что стояло на краю поляны. Тогда она села на землю и подумала:

— Ох, сколько я всего узнала и притомилась, вот и мерещатся мне теперь разные голоса. Ну, и решила прилечь на землю, да и отдохнуть. А под себя решила ковер-самолет постелить, а ковер не вылезает у нее из сумы и все тут. А Василиса ему и говорит:

— Сейчас маленечко отдохну, и полетим обратно домой. Вылезай, коврик миленький, а то я уже слышать голоса какие-то стала…

А ковер лежит себе тихонечко в сумке у нее и совсем не думает вылезать.

— Ну, и ладно. Не хочешь и не вылезай! — Подумала про себя Василиса. — Трава мягкая и шелковистая, совсем и не колется, я и так лягу. И только она коснулась своей головушкой земли, как снова услышала Голос, который к ней обратился со словами:

— Василиса, это я — Земля-Матушка. Это я тебя зову.

И тут же травка-муравка до этого ровненькая, да такая вся гладенькая, вдруг принялась из себя картины какие-то рисовать. И на зеленом ковре вдруг так затейливо и смешно побежали зеленые белки, зайчики, мячики запрыгали наперегонки со зверюшками, а потом зеленая река вдруг из травинок нарисовалась, а потом из травинок появился дворец, в котором Василиса проживала. Василиса смотрела на траву и диву давалась. А после всего из травинок лицо показалось, и впервые Василиса вдруг увидела Лик Земли Русской, да такой красивый, да такой славный, да такой величественный, что аж задохнулась от восторга и выдохнуть никак не могла. Сидит Василиса и вздохнуть боится. А ну как ей все это мерещится?! Ну и где это слыхано, чтобы земля с девицей разговаривала? А сама вспоминает, что ей нянюшка в детстве говаривала. Что, дескать, все имеет свой голос, только слышать надо уметь. И вот, поди ж ты, опять на ум Василисы нянюшка ее пришла, когда маленькая Васенка спрашивала:

— А что тебе, нянюшка, водица сейчас в речке говорит?

А нянюшка Васене и отвечает:

— Водица студеная, молитовкой заговоренная, хворь прогоняет, Васеночку спасает.

А и правда. Все так и было! Васенка заболела какой-то хворью непонятной, а нянюшка пошла к водице, да и набрала для Васенки ковшик, а потом над ним прочитала молитовку и зажженные лучинки в водицу покидала, дала ее испить и через ручку на двери полила и умыла той водичкой. И сразу же хворь от Васенки-то и отступила.

— Знать, правда, это все. — Подумала Василиса.

А Земля-Матушка вдруг возьми, да и обернись Красной Девицей, по плечам ее волосы русые струятся, словно ручейки веселые наперегонки меж собою бегают, а взор такой, что глаз от нее не отвести. Руки свои в разны стороны развела и что тут началось?! Птицы диковинные со всех сторон налетели, да стали усаживаться на руки ее белые, а руки становятся все длиннее и длиннее, а птицы все летят и летят…. А потом вдруг, раз, и заместо птиц Ангелы своими Крылами Белоснежными взмахнули и в небо синее упорхнули.

— Вот диво-то дивное! — Подумала Василиса.

А тем временем Земля-Матушка ей и говорит:

— Ну, что, Василисушка, пойдешь ли со мною, милая?

— Пойду! — отвечает ей Василиса.

— Ну, тогда пойдем.

И берет ее за руку, а рука у Земли-Матушки нежная, крепкая и силою полна.

А Василиса вновь удивляется всему увиденному.

— Не забоишься, Милая, я ведь тебя сейчас в темное царство поведу, все тебе расскажу и покажу.

Василиса ей и отвечает.

— Нет, не забоюсь, Матушка!

— Ну, тогда надевай свою Волшебную Рубашку, что в подарок от Эльфа получила, да и пойдем потихонечку.

— Матушка-Земля, а зачем мне рубашку-то одевать? Лето же на дворе.

А ей Земля и отвечает:

— Это здесь лето, а там, куда я тебя поведу холод и стылость. Да и укрыть тебя надобно такую Ясную и Прекрасную.

— От кого, Матушка? — спрашивает ее Василиса.

— Да от нечисти разной, что в подземельях прячется.

Василиса поежилась, вздохнула глубоко, рубашку одела и пошла за Землей-Матушкой вослед.

Шли они темными и невидимыми тропами, долго ли, коротко ли, но пришли они в место темное и мрачное.

— А вот теперь, гляди, Василисушка, да глаз своих не закрывай.

Взмахнула Земля своей рученькой и увидела Василиса царство неприглядное, да жуткое такое, прямо дрожь пробирает. А посреди этого царства темного сидит старуха старая, вся покоробленная, сгорбленная, в язвах и чирьях. Василиса глаза свои открытыми держит, как Земля ей советовала, а сама у Матушки и спрашивает:

— Кто она такая?

А она ей будто экран какой-то открыла и Василиса видит ту деву юную, что царь-батюшка замуж за себя взял…

— А это, — отвечает ей Земля, — голь перекатная сидит здесь и твоею мачехою управляет. Потому-то все в царстве-государстве твоего батюшки наперекосяк и пошло. Пойдем со мной, еще тебе кое-что покажу.

И привела в другое царство, где пахло цветами и не верилось совсем, что так бывает в подземелье. Там была такая земля плодородная, сытная и такое тепло от нее шло, что уходить оттуда не хотелось. А посреди этого царства сидела красивая и статная женщина.

— А эта кто такая? — спросила Василиса у Земли-Матушки, а Земля ей и отвечает.

— А это Богатство. И в этом богатстве есть все, что тебе надобно. Все, милая моя, зависит от того, какая внутренняя земля у женщины. Если она скудна, бедна, жадна, скупа, своенравна, то и нечего ждать плодородия. Чего в землю такую не посадишь, ничего не вырастет. Такой земле много надо и как раз все те качества и Добродетели, о коих ты рассказывала, а они как раз и съедены той голью перекатной, подгрызает она им корни, а без корней-то как посаженному качеству вырасти? Прививай его, не прививай, а ничего не получится. Земле такой питания не хватает, а в питание опять же входят все наши Добродетели. Без них беда любой земле и тому, зерну, кое в нее посажено.

— Это чего же получается? — молвит Василиса, — У юной девы, жены царя-батюшки в подземелье голь перекатная сидит и все корни ей подгрызает?!

— Да. — Отвечает ей Земля-Матушка. — Да и не только корни, а землю всю поганит, в ней там и земли-то почти нет, одни сгнившие и засохшие, старые коренья и остались. Вонь, да запустение, более ничего.

— Матушка-Земля, а ежели туда землицу хорошую принести, да засыпать эту голь перекатную?

— Не поможет. Могут буйным цветом приняться те корешки жадности, злости, мести и прочее.

— А ежели принести, да и посадить в эту землицу зерна Добродетелей? Тогда может получится взрастить хорошие качества и сразу все изменится в царстве-государстве нашем? А?!

— Нет, Василисушка. Не изменится. Сильна голь эта перекатная, раскопает землю и погубит зерна. Да и забыла ты о том, что желание должно быть у девы юной, а у нее таких мыслей, а стало быть, и желаний нет. Голь перекатная всеми ее мыслями и волей ее управляет, а светлые мысли прочь гонит, они ведь угроза для ее царствия.

— Матушка-Земля, а что ж теперь делать-то?! А ежели у царя-батюшки и жены его наследники появятся или уже появились, пока я путешествую и прозрением своим занимаюсь. Это же что ж такое получается, что и наследников голь перекатная в свое царство поганое заберет, как и жену царя-батюшки? А с батюшкой-царем тоже напасть такая же случится?! Это что же получается: все наше царство-государство голь перекатная сожрет и одна яма бездонная от него останется?! Земля-Матушка, помоги! Помоги! Вон в тебе Сила какая Великая, прогони голь перекатную прочь. Спаси мое царство-государство от напасти такой.

— Не могу я, Василисушка, помочь тебе в этом. Волю чужую нарушить не могу. Волей свободной Отец Наш Небесный каждого наделил и потому со стороны никто нарушить наказ его не может. Но помочь тебе можно. Тебе важно прозреть и самой себе помочь, а потом ты увидишь, как можно будет и в царстве-государстве твоем зерна Добродетелей разных посадить и с голью перекатной разобраться. А для этого тебе придется через горы высокие, да непролазные перебраться, а горы эти гордыня выстроила, уверенная в том, что никогда ты не сможешь их преодолеть, поскольку слепотой своей страдаешь и только через гордыню и ее зрение на все события смотришь. А еще у тебя имеются враги, которые друзьями твоими прикрываются. Ты с ними делишься, а они на мир-то окружающий чьими глазами глядят? А в подземелье–то к ним никогда не спускалась, а вот когда прозреешь, тогда и увидишь, что там у них делается. Так что набери в рот водицы ключевой, да молчи до поры и до времени о своих замыслах: куда и зачем путь свой держишь. Все гордыньки одним своим царством повязаны и все твои шаги будут известны голи перекатной, а уж она-то по своему «позаботится» о своих корешках…. Уж она-то похлопочет, чтобы ты в болотах жалости, злости, ненависти надоооолго увязла.

— Земля-Матушка, подскажи мне, а как мне незрячей через горы эти пройти? Сама говоришь, что через зрение гордынское на все смотрю, заплутаю я в горах-то этих. Да и цель мне не совсем ясна. Вдруг мимо нее и пройду из-за своей слепоты.

— А ты, Милая Василиса, все помнишь, что я тебе говорила?! А на что тебе клубочек волшебный, что Эльф тебе дал и про водицу ключевую, целительную ужель позабыла?

— Нет, Матушка, не забыла.

— Ну, так прими от меня БлагоСловение в путь-дорожку к высокому дубу на вершине холма. И помни, что я тебе говорила про врагов, что твоими друзьями прикидываются: в рот водицы набери и о своих замыслах молчи. И вот еще что, возьми-ка от меня платочек с землицей моей, пусть, когда тебе помощь понадобится, а сил твоих будет не хватать, развернешь мой платочек, да и вдохнешь в себя Дух Мой Целительный.

Василиса поклонилась Земле-Матушке в пояс, поблагодарила ее за такой ценный подарок, за все советы и за все явления, что та показала в подземельях, да и отправилась в путь-дорожку дальнюю и трудную. А впереди себя пустила волшебный клубочек, он и покатился, а Василиса в руки ниточку взяла, да и, держась за нее, пошла вослед за клубочком.

Шли они, шли и вдруг, недалече, послышался звонкий голос ручейка. Василиса остановилась перед ним, чтобы набрать водицы в кувшинчик, что в котомке/сумке у нее лежал. А ручеек звонкий такой и задорный, бежит себе, да с лучиками солнышка играется. Василиса водицы его отведала, да и глазки свои помыла…. Лицо свое солнышку подставила, сидит себе возле ручейка звонкого, и так ей радостно, и так ей хорошо, что петь хочется.

Посидела еще чутеньки, да и собралась дальше в путь-дорожку…. До гор-то высоких еще идти и идти, а тут смотрит: что за чудо-юдо такое? Лохматое, косматое, пыхтит, шипит и про себя ругается. Смотрит Василиса, а юдо это в силки, кем-то расставленные, попал и выбраться из них никак не может. Василиса подошла поближе и спрашивает:

— Может помощь тебе какая нужна? Давай тебе помогу из пут выбраться.

А юдо ничего не слышит, шипит и от натуги еще и ругается. Тогда Василиса еще поближе подошла, да и притронулась к нему и сразу руку свою отдернула, шерсть у него была колкая, да такая колючая. Юдо повернулось, да как зашипит на нее. Как будто говорит:

— А ты кто такая?! И уже совсем-совсем тихо, чтобы Василиса его слова не услышала: — Пошла отсюда прочь, Ясная да Светлая такая, глаза своим светом режешь.

А Василиса их и не слышала из-за простоты своей, да и желания помочь.

А юдо вдруг прямо на глазах преобразился, да и таким жалобным голоском ей и говорит:

— Ой, девонька, миленькая, помоги мне. Я тут запутался в силках и никак не могу из них выбраться.

Эх, Василиса-Василиса! Клубок-то за нитку свою дергает и за собою зовет, а ты его не чувствуешь и не слышишь?! Обманка это. Паутины голи перекатной. Все для тебя подстроено, чтобы задержать тебя и обманом завести туда, откуда бы ты не выбралась. Этот юдо в паутине давным-давно сидит и тебя дожидается. Устало уже ждать и почем свет ругается на свою царицу — голь перекатную. Сидит и пыхтит…, дней семь сидит, оголодало совсем.

Эх, Василиса…

А юдо уже свои лапки к ней протягивает и от удовольствия потирает, а сам думает: — Вот ведь удача мне какая привалила! Девку эту ясную сейчас в дебри среди гор заведу, да там и оставлю. То-то царица наша довольна будет и мне награда щедрая привалится. Напрошусь к ней сейчас в проводники и другом ее назовусь, типа, проведу ее через горы высокие и болота топкие. Девка-то ясная, да без хитрости. Ничего в нашем ремесле не понимает, слепаааая. Вот повезло, так повезло!

А клубочек волшебный сильно так за свою нитку путеводную дергает, а Василиса радуется, что проводника нашла. И совсем про все забыла, что ей Земля-Матушка говаривала. Все мысли у Василисы из головы повыскакивали и она первому встречному доверилась….

А юдо спешит, награды голи перекатной предвкушает, да и деву Ясную подгоняет, дескать, поспешай давай, а то как по темному проходить через горы будем?!

А Василиса возьми, да и скажи:

— Так у меня клубочек волшебный есть, он нам дорогу и покажет в темноте. А я больно притомилась, хочу чуточку отдохнуть, да водицы из кувшинчика испить и умыться ею, освежиться.

— Ну, лааадно, нехотя произнесло юдо лохматое. — Давай, да поскорее, нечего тут рассиживаться. Я ничего не знаю про твой клубочек, а только вот эти горы все-все от самой маленькой до самой большой пролазил и все ходы-выходы знаю.

И пыхтя от злости и нетерпения отвернулся и зашипел.

А тем временем Василиса и полезла в сумку свою за кувшинчиком с водой из ручейка, и только она кувшинчик-то в руки свои взяла, а водица из него, как выскочит фонтанчиком, да и в лицо Василисе и брызнула. Морок с лица ее фонтанчик снял, глазки-то ее приоткрылись, и вспомнила враз Василиса все, о чем ей Матушка-Земля говаривала. Ахнула Василиса и ручками своими всплеснула, да и на юдо посмотрела, глядит, а там голь перекатная из-за спины юда виднеется. Василиса ахнула и заметалась: что делать-то?! А тут ковер-самолет из сумки стрелой-молнией вылетел и, Василису посадив на себя, помчался высоко в небо, а клубочек дорогу им показывает.

Эх, Василиса, простая ты Душа! Когда же ты прозревать-то начнешь?! Все, что говорила тебе Земля-Матушка, исполнять требуется, а ты?!

— Ой, а откуда и чей это голос раздается?

— Это чудо-гребешок, ейный названный дружок,

в волосах вдруг появился,

дав защиту и покой,

ну а, голи — смертный бой.

И Василиса вспомнила и про подарок от Феи, который получила и на который не поспешила ответить, а как она его будет применять? А Волшебный Гребешок сам ей и напомнил о себе!

Василиса так обрадовалась его Помощи и что мочи своей закричала:

— Я ТЕБЯ БЛАГОДАРЮ!

Волосы свои им расчесала, да уложила их так, чтобы в волосах укрепился Волшебный Гребешок, а он крепко-накрепко в волосах укрепился, что даже ветер не смог Василисины волосы растрепать, играючи с ними. Полетал, полетал, да и отстал, будто проверял: надежно ли теперь мысли под волосами Василисиными сидят, не разбегутся ли, не потеряются ли? Ну, и убедился. — Нет, не потеряются! А для Василисы это был наглядный урок и она вдруг поняла, что лучше стала видеть!

Долго ли, коротко ли, а ковер-самолет домчал Василису до холма, на котором стоял высокий дуб. Ох, какой это был великан. Выносливый, Могучий, Сильный, а еще в нем чувствовались Благородство и Верность. Василиса, подняв свою голову, смотрела на него восхищенно и восторгалась его Красотой и Могуществом.

— Вот бы мне у него хоть по маленькой частичке всех качеств себе взять. Я бы была так счастлива!

А Дуб смотрел на нее нежно и все листочки его трепетали на ветру от ее Яркости и Света.

— Вот это да! Это, значит, ее я так долго жду?! Это о ней говорила Мать-Земля. Это ей не хватает стойкости и духовной энергии, произрастающей из зерна Истины?! Ну, что ж? Я могу поделиться с ней своими плодами.

Так размышлял про себя Дуб, стоя так высоко на самой вершине холма, до которого и предстояло добраться Василисе. А она смотрела на него и понимала, что ей надобно добраться до этого священного места и Духа Дуба, поскольку вдруг, в один момент она поняла и увидела прообраз Защитника, Отца, Проводника оберегающего всё и вся! А еще ей очень хотелось взять с собой в обратный путь плоды этого Древа и посадить их в своем саду. И Василиса, сняв с себя обувку, вот так босиком и полезла вверх по холму, и с каждым шагом своим она чувствовала в себе такую просто неукротимую решимость и способность исцелить самую себя и все свое царство-государство со всеми живущими в нем.

Василиса обернулась, чтобы посмотреть на сколько высоко она добралась и тут вдруг поняла, что она видит! Глаза ее так хорошо все видели, видели всё — от начала и до конца процесс излечения. Да, он не был короток; да, требовалась собственная дисциплина, но это ее больше не пугало и она вдруг поняла, что все это теперь ей по силам. А потом она взглядом своим обвела все вокруг и увидела Матушку-Землю, которая смотрела на нее и улыбалась всеми своими горами, всеми своими ущельями, всеми своими морями и океанами, всеми своими цветами, всеми своими птичьими трелями и всем тем, что было в ней и на ней. Василиса ахнула от восторга и от той сакральности происходящего, о чем не то что не ведала, а и не догадывалась, что такое возможно…

И вот она наконец-то добралась до Дуба-Великана, вздохнула и выдохнула несколько раз, а потом встала рядом с ним и стояла, будто замерла на некоторое время, а перед взором ее стали возникать какие-то тонкие и чудесные создания, похожие на лесных нимф. Они пели и танцевали, а потом вдруг стали окружать Василису и она стояла посреди них, в самом центре и удивлению своему и невидимому ни для кого собственному полету поражалась и восхищалась. Она никогда не думала и не верила, что такое возможно. От счастья и радости на глазах у Василисы выступили слезы, а вместе со слезами утекала жалость, жертвенность и прочие, какие-то невидимые для нее, напасти. Это нимфы своим танцем и своими песнями исцеляли Василисину Душу, а Дуб Великан питал ее Дух своей Стойкостью и Силой. Сколько продолжалось это СвященноДействие Василиса не могла сказать, да и не скажет, поскольку та Василиса, что поднималась на холм, и та, что сейчас стояла, сильно между собой разнились.

Прошло еще сколько-то времени и Василиса, подняв свои глаза, посмотрела на Дуб, но перед ней стоял уже не дуб, а Старец в белых одеждах и с посохом в руке. Взгляд его был чист и светел, он стоял и улыбался, а Василиса не знала, куда себя деть от неожиданности и смущения. Он протянул ей дубовую ветвь, на которой висели желуди. Василиса поклонилась ему земным поклоном, а когда поднялась, чтобы поблагодарить словесно, перед ней снова стоял Дуб-Великан и шелестел своей листвой на ветру. А под ним стояло лукошко полным-полно желудей. Тогда Василиса поклонилась Дубу, да и стала собираться, чтобы спуститься вниз по холму. И тут случилось еще одно явление: с самой высокой ветви Дуба слетел сокол и, ухватив лукошко с желудями, полетел вниз. А Василиса поспешила вослед ему.

Вот и спустилась Василиса с холма, а сокол сидел на ручке лукошка с желудями и не улетал, и тут она увидела у него на лапке записку, в которой говорилось, что Василисе придется сразиться со змеем и змея этого кличут «унынием».