Бесплатный фрагмент - Когда ангелы заслуживают смерти

Дисклеймер

Внимание! В повести присутствуют сцены жестокости, распития алкогольных напитков и курения. Жестокость порождает только жестокость, а распитие алкоголя и курение вредят здоровью.

Пролог

Чудовищная головная боль вряд ли кому-нибудь помогала в работе. Детективу частного сыска эта боль отравляла не только трудовые будни, но и отпуск.

Короткие три дня перерыва, которые Салливан Раш взял после окончания дела о главе мафиозного синдиката Винсенте Мэлло сопровождались бредовыми мыслями о дерьмовом существовании детектива и мигренью.

Все это Раш пытался залить спиртным и отравить никотином.

Не помогало.

Три дня прошли.

Наступил понедельник — время писать отчет о проделанной работе и сдавать все эти чертовы бумажки капитану пятого участка Джиму Брауну.

Но голова продолжала гудеть, и поэтому детектив даже не начинал работу.

В конце концов, пришлось выпить пару таблеток болеутоляющего и засесть за компьютер.

«Дело о поимке Винсента Мэлло…», — простукал Раш по клавишам. Сам он, пожалуй, соглашался с капитаном Брауном, что ловля столь «крупной рыбы» была самым важным расследованием частного сыщика за всю его десятилетнюю карьеру.

«Главное, чтобы копы не узнали о моей причастности к убийству Мэлло», — размышлял Раш.

Свой отчет он планировал закончить на том месте, где передавал мафиозника своему клиенту. Подробности кровавой вендетты мисс Рашель Эйнджел детектив не хотел вспоминать и сейчас. Не говоря о том, чтобы переносить эту смерть в документы.

Было ранее утро, но глаза слипались из-за второй ночи без толкового сна и большого количества выпитого и выкуренного. Подробности дела всплывали в голове туманными образами, призраками и гниющими изнутри тварями, пришедшими из кровавого болота.

Раш уже было задумался о том, чтобы отказаться от необязательных детальных описаний событий последних трех месяцев и ограничиться одной скудной страницей «начал-нашел-поймал-передал». Но нет, мерзость всего расследования и жестокий финал «Дела В. Мэлло» сами лезли на экран компьютера, вываливая обезображенные трупы один за другим.

«Уф…»

Детектив оторвался от отчета и все же решил сделать перерыв — в его холодильнике закончилась еда, а в небольшой квартире привычный порядок уже начал переходить в состояние бардака.

Выпивка и сигареты тоже кончились.

Поэтому после непродолжительной уборки Салли решил прогуляться до ближайшего супермаркета.

Улица встретила детектива плотным туманом и росой. Для самого себя Раш удивился, что вышел на прогулку в ранее утро. В такое время улицы обычных районов города только-только начинали заполняться прохожими и машинами. Но «Полицейская нора» даже в полдень была нелюдимым местом, а сейчас, в шесть утра, вообще казалась вымершим.

Салливан поплотнее запахнулся в свой плащ и шагнул в туман.

В «Полицейской норе» располагались два супермаркета: Холлмарт был дешевле, но открывался только в восемь утра; а вот Вудмолл работал круглосуточно, но при этом располагался немного дальше от трехэтажного убожества, в котором размещалась квартира Раша.

Сыщик любил свое обиталище несмотря на то, что умудрился разругаться со многими соседями. Ему нравилось приходить в квартиру после шнырянья по улицам, полных наркоманов, ублюдков и убийц. Дом был уютен. Без роскоши, какую Салливан мог лицезреть в обители двух копов-гомосексуалов Марито и Дорна, ужасным образом связанных с умершим Винсентом Мэлло.

Детективу нравилось думать о хрупкой, почти эфемерной безопасности его квартиры. Но при этом он понимал, что лживый домашний уют — это поистине издевательские нотки в сарказме судьбы. Ведь так жестоко наблюдать за уставшими подобиями людей, приходящими к себе в обиталище после того, как за день они разгребли ни одну гору дерьма. А затем утром саркастически смеяться завываниями холодного осеннего ветра в лицо этим сгусткам рушащегося сознания, когда они, не успев насладиться домашним отдыхом, вновь придут на работу.

Салливан Раш редко обвинял силы вселенной в тупости и бедах людей, так как считал, что второе — следствие первого. Но если бы Судьба имела какое-нибудь персонифицированное обличие, то сыщик с удовольствием дал бы ей по роже… хотя бы за иллюзорную свободу.

В Вудмолле, как и ожидал Салливан, ему встретилась всего парочка покупателей. Сонный кассир медленно «пробивал» товары, пока детектив упаковывал их.

На фоне играла приглушенная, но довольно бодрая музыка. Раш прислушался: певец с яростным отчаянием вещал о масках на лицах всех вокруг, о самопожертвовании и одиночестве.

«Я плачу, когда ангелы заслуживают смерти», — пел мощный мужской голос.

— Когда ангелы заслуживают смерти… — тихо вторил Салливан.

— Что? — переспросил кассир.

— Что?

— Я говорю, с вас тридцать пять…

— Ах, да.

Раш расплатился.

Случайно услышанная песня тут же воспламенила мысли о Рашель Эйнджел, этой опасной, но чертовски сексуальной директрисе логистической компании Limon inc. Мисс Эйнджел как раз подходила под произнесенную Рашем строчку из песни: роскошная женщина, убившая главу мафиозного мира, но при этом продолжающая вести дела с приступным синдикатом. Заслуживает ли она смерти? «Нет». Но и ангелом она, наверно, перестала быть, когда кровь Винсента Мэлло покрыла ее руки.

— Хотя… — вновь задумался Раш, выходя из супермаркета и направляясь домой, — вряд ли Рашель когда-нибудь была пай-девочкой. К тому же в этом городе, смахивающем на рыболовную сеть, подвешенную за крюк и полную улова, есть множество людей, излучающих свет. Но им в любом случае приходится давить тех, кто рядом, словно рыба, пойманная в сети города. Все мы делаем плохо кому-то, но в итоге протухнем под палящими лучами солнца. Но жаль тех ангелов, которые уже не смогут вновь взмыть в небо.

Салливан поднялся к себе. Третий этаж. Зеленая дверь. Ключ в замок.

Плащ намок от обильной росы. Раш оставил продукты на кухне и достал пачку сигарет.

Зазвонил телефон.

Снимая на ходу верхнюю одежду и ругаясь сквозь зубы — в них была зажата сигарета, — детектив добрался до аппарата.

— Раш слушает.

— Детектив, это Джош Марито.

— Вы с другом уже дали показания? — осведомился Салливан.

— Пока нет, — голос у здоровяка копа был смущенным и даже подавленным.

— В чем дело, Марито? — спросил Салли.

— Все дело в Вине… я беспокоюсь за него…

— Послушай, ваши любовные утехи не мое дело…

Из трубки раздался тяжелый вздох. Похоже полицейский, дружащий с синдикатом, был действительно расстроен.

— Вин гораздо сильнее меня был связан с мафией.

— А разве вы сейчас с ней не повязаны?

— Нет! После того, как мы помогли тебе схватить Мэлло, мы выходим из игры. Случай с ублюдком доказал, что подобные нам с Вином «двойные кроты» долго не живут. А мы с ним хотим жить долго и, мать твою, счастливо. Поэтому я уже сделал пару звонков серьезным людям и заверил их, что мы с Дорном никак не причастны к смерти босса… черт… гребанного Мэлло. У этого больного сукиного сына было много врагов, но и влиятельных друзей было достаточно. И теперь они все на ушах! Ищут его… хоть и понимают — Мэлло мертв. Они будут искать убийцу. Да и в участке все на ногах. Мы с Вином «отмазались», но остальные… нервы… нервы… нервы…

— Как это связано со мной? — спросил Раш.

— Хм… как я уже сказал, я боюсь за моего Вини, он сильно увяз в этом: у него остались друзья в криминальных кругах… и враги тоже. И так как мы покончили с этим миром, нам надо замести следы. Но проблема в тебе, Раш. Убить мы тебя не можем, да и незачем… Кроме того, ты, во-первых, убил этих амбалов, телохранителей Мэлло, которых я даже не знал. И сделал ты это из пистолета Вина. А по легенде его вообще не было в тот вечер у меня дома… Это я так его выгораживаю, — Джош Марито запнулся. — Твари! Никому не дам в обиду моего Вини!

— А во-вторых… — вздохнул уставший от разговора Салливан. Он уже закуривал вторую сигарету и понимал, куда клонит полицейский.

— Во-вторых, Раш, я тебя прошу, не трепись про нас много, не указывай в отчете о Вине. Напиши, что я был один и это я убил телохранителей мафиози. Ты ведь сделаешь это? Правда, детектив? Ведь это мы с Вином помогли тебе поймать Мэлло в ловушку…

— Что за сантименты? Я хотел свести ваше участие к минимуму. А раз так, то упомяну только тебя. К тому же ты все равно не осведомлен о дальнейшей судьбе Винсента Мэлло. И Дорн тоже.

Пауза.

— Спасибо, — тихо произнес Джош.

Он явно разнервничался, когда нес свою лирическую тираду о друге-любовнике. А сейчас расслабился.

— Теперь в полиции у тебя есть еще одни уши. Можешь на меня рассчитывать, — добавил Марито.

«Сомнительная дружба — два копа, решившие завязать с криминалом и идущие к цели по трупам неугодных».

— Хорошо, — ответил Салливан.

Снова пауза.

— Ты, кстати, чего трубку не брал, я звонил несколько раз? — глупо осведомился Марито.

— Был в супермаркете.

— В Вудмолле?

— Да.

— Хм, там у них скидки на мартини еще действуют?

— Об этом я не знаю.

— Хм, ладно, до свидания, Раш.

Салливан повесил трубку.

«Вот и разговор».

Вот и любовь. Один мужик прикрывает задницу другому мужику, отгораживая его не только от правосудия полиции, но и от мести криминальных боссов. Любовь. Странная, но чистая. Душевные терзания ангелов, чьи руки по локоть в крови. Такие люди заслуживают смерти, но продолжают доказывать, что квант милосердия в них еще не умер.

Раш вновь сел за стол с компьютером. Марито и Дорн действительно здорово ему помогли — сам бы он вряд ли также легко и хитро смог поймать в капкан одного из самых страшных убийц этого гнилого города, который к тому же обладал непомерной властью. Он был должен этим копам-оборотням. И вообще, отчет все равно не был дописан. Поэтому исправить в нем пару строк было несложно.

1. Труп говорит

Возможно ли такое? Город, утопающий в нечистотах жителей и погрязший в постоянном смаковании происходящих ужасов, пытается прийти к равновесию своего содержимого. То есть получить баланс между пресловутыми категориями: черным и белым, жизнью и смертью, добром и злом. При этом город как почти сознательная субстанция пытается, насильно препарируя людей, словно безумный ученый, вживить убийцам и ублюдкам милосердие и сострадание, а добропорядочным тихоням — тягу к насилию и садизму.

Копы Джош Марито и Вин Дорн, о которых сейчас размышлял детектив Раш, не были пай-мальчиками. Но и кончеными людьми они тоже не являлись. Работая и на полицию, и на преступников, они совершили много ужасных вещей против этого мира. Но мир в ответ с усмешкой наделил этих двоих чувством любви и заботы. И подобное наблюдалось везде — грязный город: от сточных канав до пентхаусов, искал упомянутый баланс черного и белого, смешивая их в людских душах и в своем собственном каменном чреве. А на выходе что? Серая мораль? Или фантазм галлюциногенных оттенков необходимых цветов?

Библиотекарь с трепетом перебирал классические тома Шекспира, Аристотеля и Галилея, но при этом по-садистски относился к жене. Женщина ругалась с конкуренткой за новые туфли в дорогом бутике, покрывая ту бранью и хватая за волосы, но уже через час дома с умилением убаюкивала сына. Девушка, возглавляющая крупную компанию, жестоко мстила своему отцу-маньяку, но затем жертвовала крупную сумму на помощь больным раком. Частный сыщик изменял своей жене, но через шесть лет раскаялся у ее могилы…

Люди, обретающие крылья, но потом низвергающие сами себя в геенну тьмы.

И нет этому конца.

Все. Точка. С этой мыслью в голове Салли закончил отчет и официально закрыл дело Винсента Мэлло.

На часах набежало девять вечера.

Через пару дней сыщик планировал связаться с мисс Эйнджел, не дожидаясь ее звонка. Ведь она собиралась дать ему новое дело. А пока провести эти два дня, активно отдыхая — без алкоголя, зато с прогулками.

Но сейчас организм требовал выблевать все то дерьмо, которое скопилось в теле и разуме за три месяца и три дня расследования. Что Раш с облегчением и сделал.

А затем нужно было отпраздновать завершение дела. Но интеллигентно. Гадкое дешевое пойло, приобретенное в супермаркете, не годилось.

И Салливан Раш, надев плащ, отправился в бар.

****

Он выбрал Хаусгвардиан, а не дешевый Шербруд, что располагался в «Полицейской норе» — обитель всех полицейских города.

Бар Хаусгвардиан «прислонился» к углу старого дома кварталом севернее «норы», в более элитном районе. Здесь и виски стоил дороже, и публика собиралась солидней.

Раш не относил себя к представителям порядка, но и к зажиточным гражданам — тоже нет.

Просто он хотел шикануть. К тому же в Хаусгвардиане его не знали, а потому не стали бы расспрашивать о завершившемся расследовании.

Салливан уселся за барную стойку и заказал двойной скотч. В заведении разрешалось курить, и детектив закурил. Это было его третье посещение Хаусгвардиана, и ему здесь нравилось. Тем более, что этим вечером, похоже, мало кто захотел выпить именно в этом месте — Раш насчитал с десяток посетителей, которые равномерно расселись в небольшом зале. За стойкой Салли сидел в одиночестве.

Когда бармен повторял его заказ, к сыщику подошли двое.

— Салливан Раш? — он повернулся и взглянул на пришедших. Оба среднего возраста, крепкие на вид, в похожих серых плащах, что и сам Раш. Шляпы.

— Да, детективы, чем обязан?

Те переглянулись.

— Детектив Разински и детектив Спэл. Пятый участок. Капитану Брауну нужна ваша помощь.

Тут Салливан начал припоминать пришедших полицейских — новички. Он видел их несколько раз в кабинете у Джима.

— И какого рода помощь? Оторвать его стариковскую задницу от кресла?

— Хм, — тот детектив, который обратился к Рашу первым, смутился, — нет, он просит вас съездить с нами… вы же были знакомы с мисс Рашель Эйнджел, владелицей логистической компании Limon inc.?

Упоминание Рашель в прошедшем времени напрягло Салливана. Больше он не стал балагурить и задавать вопросов.

— Идемте, джентльмены. Надеюсь, вы за рулем.

****

Они доехали быстро.

Центр города. Его самая респектабельная часть, утопающая в фальшивой роскоши и ярких красках пустого маскарада.

Пятизвездочный отель с ночным клубом на первом этаже.

Небольшая территория перед входом оцеплена.

Двое детективов провели Раша через ограждение к лежащему на тротуаре трупу.

Девушка. Красное вечернее платье.

Красным было не только оно — еще была небольшая лужа под головой.

Эксперты-криминалисты уже были на месте, активно изучая труп и место преступления. Вокруг оцепления собралась толпа зевак.

— Что тут? — спросил детектив Спэл.

— Снайпер. Стрелял с соседней крыши, — один из криминалистов указал на противоположную сторону улицы, — жертва как раз выходила из здания. Пуля вошла через верхнюю часть лобной доли, вышла из затылочной.

— Людей в тот дом отправили? — спросил у Спэла Салливан. Тот кивнул. А криминалист продолжил.

— Жертва — женщина, 25—30 лет, брюнетка, европеоидного типа, кожа светлая… детальнее еще не осматривали… это попахивает заказом. Вопрос: кто она, и кому перешла дорогу, — подытожил он.

— А вот тут нам поможет мистер Раш, — детективы повернулись к нему. — Вы же лично пару дней назад встречались с мисс Эйнджел? Опознать сейчас сможете? Если это она, скандалов не оберешься. Поэтому капитан Браун сначала решил вызвать вас.

Салливан подошел ближе к телу. Девушка лежала на холодном бетоне тротуара. На спине, лицо обращено к небу. Часть лица прикрыта растрепавшимися волосами.

— Почему вы считаете, что это Эйнджел? — задал он вопрос детективам.

— Компания, в которой мисс Эйнджел являлась главным бенефициаром, часто проходила проверки в нашем участке и налоговой службе.

— Неужели коррупция или криминал?

— В том-то и дело, что нет, — ответил Разински, — слишком «чистая» контора. К тому же нам известно о необычном врожденном недуге мисс Эйнджел, связанном с ее глазами.

— Эм… уберите волосы с лица, — добавил Спэл.

Раш наклонился и, присев на корточки, убрал темные пряди. Ему открылось все лицо девушки.

Знакомые черты встретили его. Но кожа мертвенно бледная — этого уже не скрыть никакой косметике.

И глаза.

Эти глаза Салли не забыл бы никогда. Фиолетовый и зеленый. Редчайшая гетерохромия.

Рашель Эйнджел. Что же она делала в этом месте? Насколько был осведомлен сыщик, она не была любительницей светских раутов и вечеринок.

Была… слово в прошедшем времени. Но Салливан пока не мог поверить в реальность происходящего.

Он пристально смотрел в глаза жертвы очередного убийцы. Знакомые, но уже пустые глаза, растерявшие все блики солнечных лучей жизни. Теперь в них плясали ехидные огни неоновой вывески ночного клуба. Теперь в них жила лишь смерть.

Что-то не сходилось… Рашель ведь хотела дать ему еще одно дело, а такие люди не будут кидаться словами. Она была слишком умна и хитра, чтобы умереть вот так — от пули киллера. Да и вообще, что ее привело в этот клуб?

В этой смерти, в этой жертве был изъян…

Салливан пригляделся. Флер жалости и некой печали начал спадать, и он увидел труп в ином свете. Платье довольно дешевое, прическа не та… а главное, лицо.

Видимо изначальная убежденность копов и самого Раша сыграли с ним злую шутку. Это не было лицо мисс Эйнджел.

Поразительная схожесть, но нет, не она.

Но глаза… гетерохромия именно такого цветового спектра в этом городе больше не встречалась. Сама Рашель говорила об этом.

А затем Салливан печально улыбнулся.

Он практически вплотную приблизился к лицу девушки и включил свой небольшой фонарик.

А потом встал.

— Я полагаю, — обратился он к окружающим, — господа, эксперты, что вы не приглядывались к лицу этой бедняжки.

Те кивнули.

— Это не Рашель Эйнджел, — сказал Раш.

— Вы уверены?

— У нее врожденная гетерохромия…

— Но и у трупа…

— …линзы. Присмотритесь внимательнее, джентльмены.

Салливану срочно нужно было повидать ее. Это было весьма загадочное убийство, которое явно требовало его внимания. И Рашу точно следовало детальнее осмотреть место преступления. Но сначала, необходимо отправиться к ней.

Сыщик еще раз взглянул на неизвестную девушку, а потом вновь обратился к детективам.

— Советую поискать пулю. А мне пора. Всего хорошего.

И после ушел.

2. Связь

В этом городе, полном контрастов, легко догадаться, где живут люди, подобные мисс Рашель Эйнджел.

Смолривер — отдаленный, но один из самых престижным жилых кварталов.

Здесь не было блеска неоновых вывесок, только громадные коттеджи за высокими заборами.

Одним из таких домов и был двухэтажный особняк мисс Эйнджел. Никакой охраны — лишь стена, ворота и пара сторожевых псов.

Салливан доехал сюда на такси — его машина так и осталась ждать в подземном паркинге в «норе».

Детектив позвонил в домофон, надеясь разбудить хозяйку дома.

Рашель ответила.

Салли попросил впустить его, и она открыла ворота.

Темной ночью участок перед домом — да и весь Смолривер — напоминал притаившийся кошмар, страшную сказку — все здесь выглядело гипертрофированно: яркие лучи уличных фонарей и прожекторов, сюрреалистичные колоссальные тени домов и деревьев, тянувшиеся к Рашу, словно он был их желанной добычей.

Рашель Эйнджел была прекрасна. Легкий, соблазнительный стан прикрывал лишь эфемерный ночной халат.

Салливан был немного смущен: она притягивала и манила, но при этом детектив помнил, как этот ангел яростно раскромсал Винсента Мэлло. К томе же, дело не требовало отлагательств.

Эйнджел провела его из холла в гостиную. Свет в доме не зажигали, уличные фонари тоже не доставали сюда. И поэтому это давало власть луне. Ее холодные поцелуи через витражные окна гостиной касались всего: камина, мебели, растений и двух человек.

— Детектив, чем обязана вашему визиту? — голос был сонный, но Рашель уже начала взбадриваться. — Я планировала позвонить вам через три дня…

— Я знаю, мисс Эйнджел. И мне жаль, что пришлось вас разбудить. Но сегодня ночью произошло убийство. И оно связано с вами.

— И как же? — с притворным любопытством спросила она.

— Это было ваше убийство.

Рашель помолчала, а затем, обернувшись в сторону лестницы, ведущей в спальню, сказала.

— Меня убили? Значит, я теперь могу пойти спать.

— Вы достаточно хорошо держитесь, если учесть, что три дня назад вы расправились со своим отцом-маньяком.

На миг Салливан увидел, как напряглась Рашель. В лунном свете мисс Эйнджел казалась статуей изящной кошки, пойманной скульптором за секунду до прыжка на жертву.

Но уже в следующее мгновение Рашель расслабилась.

— Фу, это так скучно. Не говорите об этом. У меня до сих пор все тело болит.

— Тогда может обсудим убийство девушки, явно желавшей сойти за вас.

Глава Limon inc. кивнула и обернулась к детективу.

— Выкладывайте, Раш. Что за девушка? Где это случилось?

— Примерно три часа назад в Эттервей, перед входом в клуб «Три туза». Кто эта девушка, я не знаю. Темные волосы, примерно ваш возраст, ваш тип фигуры.

— И, наверно, линзы, — добавила Эйнджел.

— Вы правы. Поэтому копы сразу подумали о вас.

Она подошла к нему.

— У вас есть ее снимки?

— Нет.

Эйнджел неодобрительно покачала головой.

— Меня вырвали из бара, — оправдательно заявил Раш, — чтобы выпить, фотоаппарат не нужен.

— Плохой детектив, — слегка улыбнувшись, скокетничала Рашель. — Так, давайте подумаем… раз уж вы разбудили меня, то вам не только факт убийства необходимо было сообщить, но и помощи попросить.

Она подняла на Салливана свои прекрасные глаза. Тот кивнул.

— Хорошо, — продолжила рассуждать Рашель, — людное место, девушка, похожая на меня…

— Чертовски похожая, особенно лицо…

— Убийство…

Вдруг Рашель изменилась в лице, вновь напряглась, но уже поза была полная тревоги и отчаяния.

— О, боже…

Она метнулась к письменному столу. Там стоял ноутбук.

— В чем дело? — Раш последовал за девушкой.

— Взгляните. Та девушка… это она?

Эйнджел открыла фотографию на ноутбуке.

На Салливана смотрела вполне радостная красавица с длинными темными волосами и карими глазами. Если добавить линзы и отверстие от пули во лбу, то вполне похожа на мертвую Рашель.

— Это ваша… сестра?

— Да.

— А ее отец не…

— Нет, не Винсент Мэлло. Эта мразь не могла зачать столь прекрасное создание. У нас была одна мать. А когда она познакомилась с Мэлло, Джанин было уже пять лет. Ее отец бросил их, и поэтому мама начала гулять, таким образом пытаясь найти хахаля с деньгами.

Рашель вздрогнула.

— Здесь холодно. Давайте пройдем на кухню.

Она медленно пошла в комнату. Салливан — за ней.

В большой кухне Эйнджел все же зажгла свет и налила два стакана виски.

— Так значит Джанин мертва, — она потупила взгляд в столешницу. — Мы с ней так и не встретились.

Раш вопросительно взглянул на нее.

— Да. Мы познакомились два месяца назад. Она нашла меня в Сети. Рассказала все о своей жизни, о том, как убежала из дома сразу после моего рождения. Мама лежала в психушке и просто не могла рассказать мне о Джанин. Вот я и узнала о ней лишь спустя столько лет. Она жила в маленьком городке на окраине цивилизации. Но вдруг к тридцати двум годам поняла, что одиночество окончательно сковало ее. Она нашла меня. Мы начали переписываться. А буквально неделю назад сообщила мне, что приезжает, хочет мне рассказать что-то важное… но так и не успела.

Пауза. Салливан никогда не умел подбирать нужные слова для успокоения и приободрения.

— Как вы думаете, почему она пошла в этот клуб и нарядилась вами?

— Пряталась от кого-то… пыталась получить какую-то информацию, использовав мое положение…

— Скорее первый вариант.

— Слушайте! — Рашель резко обернулась к детективу. — А если киллер все-таки спутал Джанин со мной и, думая, что это я, выслеживал ее!

Она говорила с нараставшим возбуждением и пылкой яростью. От холодного тона, что слышал Раш во время линчевания Винсента Мэлло, не осталось и намека. Сейчас здесь, у себя дома, Рашель Эйнджел могла быть самой собой. Она была расслаблена. И тот факт, что такая роскошная женщина, вела себя с Салливаном так открыто, очень льстил ему. Боже, да эта сексуальная леди чертовски сильно притягивала его! Все эти ее манеры, самоирония, не говоря уже о соблазнительных формах, слегка прикрытых халатом, утонченных чертах лица и сильном характере. При этом Рашель явно была расстроена смертью сестры, но неумолимая и пока неразгаданная Рашем тяга девушки пробуждала в ней желание докопаться до сути этого дела. Что вызывало в сыщике глубокое уважение. Борясь со всеми этими чувствами и ругая себя за то, что поддался им, Раш покачал головой и сумел сказать.

— Даже если убийца был нанят устранить именно вас, то нет смысла делать это в людном месте. Ведь всегда легче прокрасться в дом, вломиться в офис… да и каков мотив?

Эйнджел хотела было вставить слово, но Раш решил закончить.

— …мафия… вряд ли. Прошло всего три дня. Сомневаюсь, что хоть кто-то из криминального окружения Мэлло мог догадаться о вашей связи с его исчезновением.

— А как же бизнес?

— Вы же сами сказали, что у вас там все более чем законно.

— Да, это правда, — Рашель вновь задумалась. — Получается, что некий тип заказал убить мою сестру? Но зачем?

— Во-первых, — начал Салливан, — не будем отметать версию с вашим участием. Во-вторых, убийца хорошо знал вашу сестру, либо он очень хорошо знает вас. — Сыщик, прищурившись, взглянул на облокотившуюся на кухонный стол девушку и сразу ответил на ее немой вопрос. — Он ведь стрелял из снайперской винтовки с отличной оптикой. И мог в деталях разглядеть внешний вид Джанин.

— То есть он сразу понял, что она — это не я…

— Именно…

— … и стрелял, наверняка зная, что убивает именно Дженни!

— Именно.

— Вот же сволочь, — слова пролились сквозь стиснутые зубы. — Что она им сделала?!

Глаза ее горели. Тело напряглось от бушующей внутри ярости. Но мисс Эйнджел держалась.

Раш глотнул обжигающего виски. Рашель сжимала свой стакан. Тоже выпила.

— Знаете, в этой ситуации есть своя ирония, — вдруг произнесла она, — даже не ирония, а целый сарказм судьбы. То дело, что я вам хотела поручить через пару дней… я хотела, чтобы вы отыскали Джанин.

— Ого. Какое совпадение.

— Это, как минимум странно. И я чувствую, что моя просьба и просьба Джанин как-то связаны. Я хотела встретиться с ней и хотела, чтобы она была в безопасности. В этом городе, страшном и пережевывающем людей, будто гигант, очень опасно находиться. Особенно такому чистому и доброму человеку, как Дженни. Она приехала сюда неделю назад. Не сообщила мне, где поселилась… сказала, что сама меня найдет. Сказала о каком-то важном деле. Я, дура, сначала не предала этому значение. Думала, что она хочет поговорить о маме и нашем несбывшемся сестринском счастье…

Рашель смотрела куда-то в пустоту комнаты. Руки со стаканом начали трястись.

— Черт! — не выдержав, она швырнула стакан в сторону холодильника.

«Битое стекло как разбившиеся надежды, как мысли о своих собственных планах — всегда можно порезаться».

Рашель гневно посмотрела на Салливана. Да, именно сыщик стал вестником плохих новостей, но он и не собирался смягчать их. Ни это ему нужно было, ни сопли и страдания. Дело есть дело, смерть есть смерть. А он детектив, расследующий такие вещи.

Салливан выдержал взгляд этой красотки, которая сейчас, казалось, готова была убить и его.

— Послушайте, Рашель, — начал он, — может так и было, может ваша сестра и хотела-то с вами поделиться своими мыслями о воссоединении семьи…

— Нет, — ее ярость прошла слишком быстро. Салли понял, что эта чаша еще опустошена не полностью. Эта дамочка намерено копила злость — раньше для отца-маньяка, сейчас — для убийцы сестры.

— Нет, детектив, — повторила она, — в последний раз Джанин звонила мне домой. Голос был сбивчивый, и говорила она явно не о семейном счастье.

— А о чем?

— Она на отрез отказалась уточнять. Сказала лишь, что встретиться хочет.

— Дату уточнила?

— Нет… это было неделю назад, я вся была поглощена гребанной местью Мэлло. Все ждала, когда вы мне его приведете. А когда увидела его, напрочь забыла о Джанин… К тому же я директор крупной фирмы — бизнес тоже никто не отменял, даже если у тебя личная вендетта с отцом и неожиданно объявившаяся сестра…

— Ирония — это хорошо, мисс Эйнджел, — вздохнул Раш. — Мне пора. Я принес вам ночью дурные вести, и вам нужно их переварить. Сейчас глубокая ночь. Поспите. Утром я вам позвоню. А пока у меня еще есть дело с этой ночью.

Сыщик направился к двери.

— Стойте, Раш.

Рашель последовала за ним.

— Скажите, Дженни не мучилась перед смертью?

Он вздохнул.

— Нет. Пуля прошла навылет, забрав с собой почти весь мозг. Ваша сестра даже не успела понять, что произошло.

Рашель прищурила свои разноцветные глаза.

— Фу, какой вы честный!

Он впервые за эту встречу по-настоящему смутился.

— И куда же вы собрались?

— Как ни странно хочу еще раз осмотреть место преступления. Но уже без копов и свидетелей.

Фиолетово-зеленые глаза заблестели.

— Я с вами, детектив!

Раш взглянул на девушку. Удивление и некое уважение в его взгляде, и ярость, перемешанная с диким любопытством — в ее.

— Вы уверены?

— Конечно! Сейчас только оденусь подобающе, а то вы уже во мне дыру прожгли.

Второе смущение за пару минут. «Раш, да что с тобой! Не поддавайся!»

****

— Вы действительно хотите ехать на этом?

Они стояли в гараже.

— Чем вам не нравится «Ягуар»?

— Слишком приметен.

— Думаете на «Феррари» мы будем привлекать меньше внимания?

Ее ехидная, даже стервозная, улыбка делала из Салливана проигравшего.

— Я, конечно, могу вызвать служебную машину, — продолжила Рашель, — но боюсь, что водитель с расспросами замучает.

— Решили добить меня?

— Конечно! — еще одна улыбка, и Раш окончательно сдался.

— Садитесь, детектив!

3. Сквозь ночь

Поездка на машине по ночному городу. Да даже и не поездка — это звучит слишком праздно — а просто перемещение из пункта А в пункт Б.

Мимо проносятся темные дома, офисные здания, скверы и тротуары.

Дорога пуста. И свет от фар «Ягуара» помогает уличным фонарям разрезать ночную мглу. Стрелки на часах, что расположились на приборной панели, подбираются к половине четвертого утра. В это время даже шлюхи и поздние кутильщики спят в кроватях. В этом районе уж точно так. Тут лишь редкие неоновые вывески напоминают о том, что город — этот зверь — еще может огрызнуться раскатом музыки из какого-нибудь клуба или ресторана. К тому же в более дешевых районах еще идет работа криминального мира.

Но детектив Раш в компании Рашель Эйнджел мчатся в центр. Где количество ярких огней все еще с успехом разгоняет тьму. Фальшивые блики застилают глаза даже ночью.

Они приближаются.

— Все хотел у вас спросить, мисс Эйнджел, по поводу вашего бизнеса…

— Как я за столь короткий срок сумела получить место владелицы самой крупной логистической компании округа?

— Хм, да.

— Что-то вы тянули с этим вопросом.

— Не хотел показаться пронырливым журналистом. У меня работа другого рода.

Она улыбается уголками губ, не отрывая взгляда от дороги.

— На мой взгляд, как раз эти акулы пера уже давно рассказали о моей карьере все, что нужно знать общественности.

— Я не люблю читать газеты. А про ваш бизнес знаю слишком поверхностно… да, для сыщика — это промашка.

— Я вот не люблю Сеть.

Салли впервые за время этого разговора улыбнулся.

— Так что там с вашим взлетом на карьерном лифте? — после некоторой паузы спросил Раш.

— Я бы и рада сказать, что все банально и просто, что я переспала с кем надо или просто заказала его. Но данная история сложнее.

Они ехали через ночь, оставляя позади один квартал за другим. Яркие улицы сменялись пустынными, ровный асфальт дорог — выбоинами.

Рашель продолжила.

— Знаете, я ведь родилась в психушке. В той самой, в которой мать пролежала больше двадцати лет. Меня забрала к себе ее подруга — на удивление не пьяница и не проститутка. Просто женщина. Ее звали Роза. И я помню лишь то, что она пахла очень вкусно: не то ирисами, не то, действительно, розами. А еще у тети Розы была камелия на шее и пушистый кот в квартире. Я это помню, потому что часто привязывала ее украшение коту за хвост… Тетя обычно уходила за покупками, а я в это время докапывалась к коту… а приходя, она ругалась, но я понимала, что она это делает не со зла, а даже в шутку… раз в три дня мы навещали маму в больнице…

Салливан вдруг понял, что сейчас они с Рашель находятся в совсем другом мире, наглухо закрытом от мрачного и убогого города. Сейчас в машине были лишь они и до одури нежный рассказ девушки. Салли не любил такие моменты, потому что тогда он остро ощущал, чего лишен.

Он взглянул на Рашель.

По ее щекам текли слезы, но она, не отрываясь, смотрела на дорогу.

«Чуточку приоткрылись ангельские крылья из-под стальных доспехов».

Мисс Эйнджел все говорила.

— Мне было одиннадцать лет, когда однажды вместо Розы, которая пошла за покупками, пришли люди из соцопеки и сказали, что тети больше нет. Я так и не узнала, от чего она умерла, то ли автобус сбил, то ли изнасиловали и убили… но она не могла просто так бросить меня…

Машина мчалась сквозь ночь, словно мотылек, пытающийся добраться до манящего света.

— Рашель, вам не обязательно…

Все также не отрываясь от дороги, она вытерла слезы ладонью.

— Да… я должна была рассказать про то, как стала главой Limon inc…. Но, видимо, эти истории не разделимы… я продолжу, если вы позволите…

Она взглянула на Салливана. И он понял, что такого доверия ему не оказывал еще ни один человек за всю жизнь. Даже его собственные родители, даже бывшая жена… Рашель Эйнджел сейчас делилась самым сокровенным.

Она поняла и продолжила.

— После смерти тети Розы меня отправили в приют. Там я прожила до пятнадцати, раз в неделю навещая мать в больнице. При встречах я не отходила от нее. А она порой узнавала меня и спрашивала о школе. Я врала, что все хорошо. А она улыбалась своей безумной улыбкой. Как вы помните, она умерла пять лет назад. Покончила с собой, так и не оправившись от того, что с ней сделал… папочка.

Мне тогда было уже двадцать три, и я восемь лет как жила в другом месте. Ведь однажды к нам в интернат пришел меценат. Его звали Вульф ден Роуч. Личность, в скрытности которой мог соревноваться лишь Винсент Мэлло. Мистер Вульф был стар, но несказанно богат. И я ему приглянулась. Ему было тогда пятьдесят, а мне пятнадцать. И он просто выкупил меня, сделав приюту роскошное пожертвование. Я к тому моменту уже поняла, как устроен этот мир, и что надо делать, чтобы выжить в этом городе. Поэтому я не сопротивлялась, когда он меня увозил.

— Он вас… насиловал? — Раш не выдержал этого напряжения.

— Нет, — девушка печально улыбнулась, — хотя делал так, что я сама просила его об этом. Сначала были просто задания по огромному дому. Его особняк, кстати, по моему приказу снесли. Он был за городом… Так вот, сначала я была прислугой. Одна в пустом огромном доме. Наедине с этим стариком. Со временем к хозяйству добавились услуги личного ассистента. Помогала я ему буквально во всем: начиная от ведения личной переписки и составления документов для бизнеса, заканчивая мытьем его сухого, но все еще крепкого тела и в буквальном смысле подтиранием его тощей задницы. Мистер Вульф жить не мог без меня. И, в конце концов, посвятил меня в свои сексуальные тайны. БДСМ покажется вам детской игрой по сравнению с тем, что ден Роуч вытворял со мной.

Теперь Рашель не плакала, а холодно вспоминала.

— Я уползала из его комнаты, не в силах встать на ноги. А ко всему этому добавлялись светские приемы — на некоторых он меня публично унижал и избивал, а на некоторых припадал к моим ногам и называл богиней. Бывало и так, что эти рауты заканчивались массовыми оргиями, в которых я принимала активное участие, а мой покровитель наблюдал за всем этим, сидя за огромным столом.

Снова небольшая пауза. Детектив молчал.