Бесплатный фрагмент - Кодама. Тайна леса Аокигахара

Предисловие

Более тысячи лет существует это место, ставшее для многих символом утраты, боли и разочарований. Одни сторонились его, за километры обходя стороной, страшась сгореть в его мрачном пламени, другие, наоборот, тянулись к нему, чтобы стать маленькой частью ужасной, но великой тайны. Бесчисленное множество смертей впитало в себя это зловещее место, в рядах людей считавшееся гиблым и даже проклятым. Шли годы, за ними века, люди менялись, совершенствуя свои технологии и быт, но страшная тайна так и оставалась неразгаданной, более того, она лишь набирала свою пугающую силу, подкрепляемую гибелью очередной невинной жертвы. И современный образованный человек оказался абсолютно бессилен в борьбе с первобытным ужасом, вера в который подсознательно существовала в уме даже самого искушенного скептика.

Огонь величественной горы породил это удивительное место, снискавшее среди людей дурную славу. До сих пор оно известно лишь своим темным прошлым и не менее пугающим будущим. Возможно, когда-нибудь настанет день, когда все это изменится, но не мне решать, мне суждено лишь жить и видеть то, что происходит в самом сердце проклятого места, являющегося моим единственным и настоящим домом.

Глава 1. Господин самоубийца

— Я чувствую, как он идет сюда, он здесь, совсем рядом. Да, он из тех, кто пришел сюда за этим. Беда погнала его в это место, заставляя бежать без оглядки. Я чувствую его сердце, оно подобно камню, тяжелое и бесчувственное, ставшее таковым в одно мгновение. Но почему это случилось? Кто причинил эту боль?

***

Внезапно раздался треск веток, и на небольшую поляну вышел прилично одетый мужчина примерно лет пятидесяти. На нем был деловой костюм, туфли, галстук и немного покосившиеся очки, болтающиеся на носу. Волосы на голове незнакомца были слегка взъерошены, видимо, их потрепали ветки деревьев, на которые он наткнулся по дороге. В руках он держал черный кожаный портфель, вероятно, содержащий какие-то важные бумаги. Данный господин абсолютно не вписывался в окружающую среду, ведь он выглядел как типичный офисный сотрудник, работающий в какой-нибудь солидной производственной компании. Поэтому было большой загадкой — что этот человек делает посреди огромного мрачного леса. Звали этого господина Иори Ясуда, он был банковским служащим, работающим в крупном банке в Токио, а теперь он пришел сюда с одной единственной целью — умереть.

— Вот и все, пора с этим заканчивать. Сколько можно? Я сделал все, что мог… и даже больше… — произнес мистер Иори, после чего бросил портфель на землю и сел на него сверху, а руками схватился за голову, продолжая при этом что-то тихонько приговаривать.

— Иори, что случилось?

Господин Ясуда приподнял голову, оглядываясь по сторонам, но вокруг никого не было, ни зверей, ни птиц, одни лишь безмолвные деревья окружали его. Решив, что ему померещилось, он вновь схватился за голову, пальцами крепко вцепившись в волосы.

— А что я могу поделать… я не оправдал возложенных надежд, — пробормотал он.

— Каких надежд, Иори? Которые находятся лишь в твоей голове? — произнес голос, которого Иори не мог услышать.

— Я обещал ей, что к пятидесяти добьюсь чего-то стоящего. Говорил своей матери, что стану большим человеком, что сам стану владельцем банка, а я… я ничего не добился, да еще и в долгах погряз. Говорили же мне, что это рискованное дело, а я все равно полез. Наивный идиот! — разговаривал сам с собой господин Ясуда.

— Разве нет иного выхода? — вновь произнес безмолвный голос.

— Больше нет никакого смысла, это конец, это тупик! Мне больше некуда идти. Я обрек на себя несмываемый позор, — с этими словами Иори приподнялся, вытащив из-под себя портфель, а открыв его, достал оттуда заранее приготовленную веревку.

— Ты уверен, что хочешь сделать это?

— Если бы у меня был другой выход… — с грустью произнес мужчина. Он начал вспоминать свое детство, молодость, родителей и друзей, вспомнились ему и далекие мечты, которых он за свою жизнь так и не смог достичь. Маленький мальчик, родившийся в бедной семье, обещал своей маме, что станет очень богатым и успешным человеком, после чего они смогут купить себе все, что угодно, и никогда ни в чем не будут нуждаться. Он обязательно сделает свою семью самой счастливой на свете. И он дал слово. Себе и своей матери.

— Мама, прости меня, но я просто не могу иначе, — уже успокоившись, произнес Иори, голос которого практически перестал дрожать.

— Не важно, что обо мне будут думать другие, ведь я об этом не узнаю, — уже абсолютно холодным тоном произнес мистер Ясуда.

— Таким способом тебе все равно не уйти от этого. Одумайся, ведь ты рискуешь разрушить нечто прекрасное, о чем потом придется сожалеть.

Но Иори никого не слышал, он перекинул веревку через крепкую ветвь яблони, затянув на нем петлю, затем, вскарабкавшись на само дерево, привязал другой конец веревки к своей шее. Устройство было довольно простым, он все рассчитал, достаточно сделать прыжок вниз, и веревка смертельно сдавит шею, так и не позволив коснуться земли. Иори висел на ветке, к которой была привязана веревка, крепко ухватившись за нее, для финала было достаточно лишь разжать руки, и все страдания бы разом улетучились. Он закрыл глаза и, выдохнув, отпустил ветку.

— Иори…

***

— Детектив Мори! Детектив Мори, можно вас? — молодой парень в новенькой форме бежал по шумному полицейскому участку следом за господином, направлявшимся уверенным шагом в сторону служебного лифта. Но в полицейском участке сегодня было особенно шумно, поэтому идущий к лифту господин не сразу расслышал голос молодого коллеги. И только у самого лифта он остановился, распознав в общем хаосе свою фамилию. Обернувшись, он увидел несущегося к нему со всех ног молодого стажера по имени Коичи, недавно поступившего к ним на службу после окончания академии. Несмотря на отсутствие опыта и должных навыков, молодой полицейский, благодаря высокой исполнительности и неиссякаемому оптимизму, уже умудрился заслужить немалое уважение со стороны старших коллег.

— Детектив Мори, прошу прощения, что задерживаю вас, но мне велели сообщить, чтобы я передал вам информацию о том, что вам срочно необходимо отправиться к дому лесника, что расположен на опушке леса Аокигахара. Точные координаты вы знаете сами, — произнес молодой полицейский.

— А, очередное самоубийство, — вздохнул детектив.

— К сожалению, господин Мори, — грустным голосом произнес Коичи, будто извиняясь перед собеседником за плохие новости, словно в этом таилась и его личная вина. — Как думаете, это когда-нибудь прекратится? — поинтересовался он.

— Очень в этом сомневаюсь, — задумчиво произнес детектив и, поблагодарив стажера за переданную информацию, направился в сторону выхода.

Детектив Исами Мори служил в полиции уже более пятнадцати лет, хотя ему самому при этом было чуть меньше сорока, что говорило о том, что свой путь он начал довольно рано. Внешне это был симпатичный мужчина довольно высокого роста, его глаза темно-карего цвета всегда были полны осмысленности и какой-то необъяснимой глубины, свойственной думающим и рассуждающим людям. Он постоянно погружался в свою работу и не мог остановиться, пока не завершит ее. Ему всегда требовалось поставить логическую точку. И он не мог спать спокойно, если какое-то дело еще не было раскрыто или тайна, попавшая в поле его зрения, не была разгадана. Кажется, будто совсем недавно он тоже был молодым стажером, выполнявшим мелкие поручения, но теперь он опытный профессионал, хорошо знающий свою работу. За свою службу он раскрыл множество сложных и запутанный преступлений, за что даже был удостоен высоких государственных наград. Особенно его прославило дело «Токийских отравителей», когда он рассекретил целую преступную сеть, занимавшуюся отравлением богатых иностранцев, отдыхающих в дорогих отелях. Бандиты во многих гостиницах ставили своих подельников, которые действовали очень хитрым способом. Подложный персонал, будучи на территории отеля, тщательно изучал схему здания и график всех перемещений сотрудников, после чего селился в одном из номеров, предварительно снятым «коллегой» по грязному бизнесу. А оттуда, зная все тонкости гостиничных мероприятий, совершал свои злодеяния, незаметно подсыпая в еду, доставляемую иностранцу, добрую порцию снотворного. После засыпания жертвы, изобретательные преступники обчищали ее бумажник и снимали все драгоценности, и их пропажу, клиенты, которым повезло, обнаруживали лишь на утро, когда все их ценности уже давно покинули пределы отеля вместе с подложным сотрудником, который на утро как ни в чем не бывало заступал на смену. Но некоторым жертвам везло намного меньше, они на утро вообще не просыпались. Это было связано с тем, что доза снотворного была достаточно большой, что в последующем вызывало передозировку, с которой не каждый организм в итоге справлялся. Усложняло дело еще и то, что подложный персонал не совершал ошибок и хорошо маскировался, проводя ловкие манипуляции со своей внешностью, на тот случай, если придется столкнуться с кем-то из гостиничных коллег. И бандиты, снимающие номер, не вызывали ни у кого никаких подозрений. Но детектив Исами Мори смог просчитать негодяев, использовав известный метод под названием «ловля на живца», и, благодаря своей чрезмерной жадности, преступная банда была поймана, угодив в капкан хитрого сыщика. Помимо «Токийских отравителей», детектив прославился еще и раскрытием дела «Банковских фальшивомонетчиков», где был замешан сотрудник банка, сбывающий поддельные купюры. Еще детектива Мори отметили в деле «Блуждающего карманника», где он изловил весьма ловкого воришку, около года обчищающего карманы невнимательных пассажиров городских электричек.

Детектив Мори, облаченный в черное пальто, лакированные туфли и белую рубашку, спешно направлялся к своему автомобилю, чтобы отправиться к печально известному лесу под названием Аокигахара. Этот огромный лес, расположившийся у подножия горы Фудзияма, уже много лет привлекает к себе внимание окружающих, но, к сожалению, отнюдь не только своими живописными пейзажами. Некая страшная тайна поселилась в этом месте, безостановочно манящая к себе будущих самоубийц, а также тех, кто этими самоубийцами в последующем будет заинтересован: полицейских, лесников, любопытствующих зевак, сектантов и прочих любителей всякой мистики и заговоров. Дорога от полицейского участка до дома лесника, где господина Мори должны дожидаться прибывшие полицейские в компании со свидетелями находки, составляла чуть более полутра часов, поэтому детектив не стал тянуть со временем и сразу отправился к месту преступления.

— Более чем уверен, что это очередной самоубийца, — произнес детектив Мори, выворачивая автомобиль на полупустую дорогу. — Да, было несколько случаев, когда убийца использовал лес самоубийц для того, чтобы скрыть свои следы, рассчитывая, что никто не будет тщательно выяснять все обстоятельства смерти его жертвы. Но эти случаи единичные, в процентном соотношении почти невидимые, поэтому предполагаю, что ничего интересного там нет. Это уже мой двенадцатый бессмысленный выезд в лес за этот квартал! Но ничего, скоро моя смена по этому делу закончится и этим вопросом будет заниматься инспектор Окада. Не люблю тратить ценное время на тех, кто сам свел счеты со своей жизнью. Вместо этого я бы мог раскрывать настоящие преступления, ловить тех, кто намеренно причиняет страдания другим: ворует, калечит, убивает. А не тихонько болтается где-то на сучке дерева, никого, в общем-то, не беспокоя.

Детектив Исами Мори ехал по дороге и размышлял от том, что же действительно так влечет людей в этот лес, почему именно там они предпочитают покончить с собой. Все это некая навязчивая идея, крепко укоренившаяся в травмированном обществе, охватившая собой будущих самоубийц, или же здесь имеет место присутствие какой-то древней и могущественной секты, годами побуждающей людей к свершению суицидальных поступков. Вероятность последнего крайне мала, ведь этот лес славился самоубийцами еще во времена наших предков, говорят, тела людей там находили еще задолго до начала Первой мировой войны, впрочем, это могут быть лишь легенды, активно подогреваемые прессой, чтобы вселить в окружающих присутствие некой таинственной зловещей силы. Но даже если учитывать то, что умерших официально находят с начала семидесятых годов прошлого века, то это уже формирует огромную временную пропасть, в которую сложно уместить деяние какой-то преступной секты. Да и каких-то следов или намеков, указывающих на это до сих пор не было найдено. Думаю, что это тот случай, который так и останется неразгаданным. А что касается моего участия во всем этом, то моя задача состоит в том, чтобы взглянуть на труп, осмотреть место преступления, опросить свидетелей, переговорить с родственниками и поймать убийцу, если таковой имеется. А если никакого убийцы нет, то оперативно закрыть это дело и забыть о нем, продолжив заниматься тем, что действительно приносит пользу обществу — борьбой с преступностью.

Детектив Мори припарковался возле небольшого деревянного домишки, принадлежащего местному леснику по имени Кадо Хаяси, следящему за охраной и порядком на территории леса Аокигахара. Рядом с домом уже стояло несколько автомобилей, один принадлежал сотрудникам полиции, другой мистеру Хаяси, принадлежность еще одного автомобиля детектив Мори определить не смог, хотя и догадывался о том, чей он. «Наверняка это автомобиль того, кто обнаружил тело, видимо, очередной грибник, отправившийся в лес за провизией», — мелькнуло в голове детектива.

— Детектив, вот и вы, — крикнул полицейский, направлявшийся мне на встречу.

— Здравствуйте, сержант, — поприветствовал я.

— Один из местных приехал в лес собирать грибы и обнаружил тело. Он, конечно, тут же доехал до лесника и все ему сообщил, лесник вызвал нас. Мы сходили, там парень на ветке висит, но мы ничего не трогали и близко не подходили. Свидетель говорит, что тоже руками ни к чему не прикасался, он вообще перепугался и убежал оттуда, — отчитался сержант.

— Все ясно. Надо идти осматривать место происшествия. Свидетеля возьмем с собой, пусть покажет, где и как обнаружил тело, — произнес я, с грустью взглянув на свои лакированные туфли. Ведь я всегда оставлял в машине сменную обувь и верхнюю одежду для подобных лесных прогулок, а сегодня, как на зло, забыл взять с собой. Что поделаешь, придется идти в лес в том, в чем приехал.

— Детектив Мори, неужели вы пойдете в лес в этом? — громко произнес знакомый голос. Из дома уже выходили остальные люди, а ко мне, что-то причитая себе под нос, бежал лесник Хаяси. Сам лесник был крупным, массивным мужчиной лет шестидесяти, всегда выделяющимся не только своими внушительными габаритами, но и огромной пышной бородой. Судя по внешнему виду, к поисковой операции он уже тщательно подготовился, полностью экипировавшись в удобную походную форму.

— Здравствуй, Кадо, — поприветствовал я.

— Добрый день, детектив! Пойдемте в дом, я дам вам удобную куртку, в которой будет куда комфортнее перемещаться по этой местности, а то иначе вам придется попрощаться со своим шикарным пальто. Вы же знаете какие здесь деревья, они всю одежду искромсают. Да и на ноги не помешало бы надеть что-то более подходящее, не на свидание же пришли, — произнес лесник, приглашая в дом.

— Можно сказать, и на свидание, только не на то, к которому готовился, — хмыкнул я.

В доме я скинул свое пальто, а вместо него нацепил теплую куртку лесника, от обуви же я вежливо отказался. Во-первых, она была на два или три размера больше моего, а во-вторых, я посчитал это излишним. По дороге меня представили свидетелю — господину Судзуки, которому, собственно, и посчастливилось обнаружить тело. Один полицейский остался в доме, а я, сержант, свидетель и лесник Кадо оправились в лес.

Лес Аокигахара славился своими живописными пейзажами, огромными хвойными деревьями, ароматными цветами и мощными корнями, сильно выпирающими из земли. Идти по такой тропе, естественно, было тяжеловато, учитывая то, что моя обувь для этого абсолютно непригодна, но я, даже на мгновение, не позволил себе пожалеть о том, что отказался от обуви лесника. Вообще проявление слабости я считал для себя неприемлемым, особенно в такие моменты. Поэтому не подавал никаких признаков дискомфорта, даже несмотря на то, что мои новенькие туфли были полностью испачканы грязью, так как периодически проваливались в нее целиком. Но красота этих мест была просто поразительной, она не переставала удивлять, сам лес словно дышал своей жизнью, такой далекой и непонятной для нашего людского мира. И это была не просто сказочная красота, которую описывают в поэмах и стихах, это была какая-то иная — потусторонняя красота, сущность которой сложно было объяснить.

— Вот по этой тропе я и вышел на ту поляну, где увидел тело, — прервал мои размышления мистер Судзуки, пальцем указывая направление.

— Хорошо, идем туда. Только внимательно смотрите под ноги, здесь могли остаться какие-нибудь улики, — произнес я.

Мы подошли к двум огромным соснам, которые, словно ворота, преграждали путь к месту происшествия. Чтобы пробраться туда, мне пришлось присесть на корточки и аккуратно протиснуться между стволов, после чего я очутился на небольшой, но очень живописной поляне. «Бессомненно прекрасное место для того, чтобы умереть», — пронеслось в моей голове.

— Он там, слева, на ветке висит, — тихонько прошептал мистер Судзуки, словно боясь, что мертвец услышит его.

Я же, в отличие от многих суеверных господ, не верил во все эти предрассудки. Вера в мистику была для меня чем-то наивным и недалеким, лишенным логики и здравого смысла, она никогда не приводила к чему-то стоящему и даже, наоборот, сбивала с пути. Может кто-то, конечно, и находит в этом некую опору или поддержку, что же, тогда не вижу в этом ничего предосудительного. Но боязнь мертвых… какой в этом смысл? Может всему виной именно банальный страх?

Посмотрев туда, куда мне указал свидетель, я обнаружил мужчину. Он висел на толстой веревке, перекинутой через ветвь дерева, петля плотно обволакивала его шею, ноги мертвеца при этом зависли практически в сантиметре от земли. «Спасительный сантиметр. Ему не хватило совсем чуть-чуть, чтобы выжить», — подумал я, продолжая осматривать погибшего. Одет прилично, видно, что не бродяга, на вид лет около пятидесяти, если судить по состоянию тела, то умер не менее двух, может трех дней назад.

— Господа, если обнаружите какие-то предметы, попрошу вас их не трогать, а сообщить мне, я сам изучу находку, — предупредил я остальных.

Вскоре нами был обнаружены: кожаный портфель, в котором ничего не оказалось; вскрытая упаковка жевательной резинки; и расческа с несколькими выломанными зубцами. В целом улов был небогатым. Все найденное было помещено в полиэтиленовые пакеты для их дальнейшей транспортировки и изучения, если в последующем потребуется лабораторная экспертиза. Затем, после осмотра места происшествия, я, предварительно надев резиновые перчатки, аккуратно проверил карманы жертвы, где обнаружил носовой платок и бумажник, в котором, помимо небольшой суммы денег, наконец, нашлось нечто важное, а именно пропуск умершего на его место работы. Благодаря этой находке я смог установить личность данного господина, им оказался Иори Ясуда, служащий центрального Токийского банка.

— Банковский служащий? — удивленно спросил сержант, взглянув на пропуск в моих руках.

— Между прочим, сержант, и среди данной категории людей встречается достаточное количество самоубийц. Далеко не всегда сводят счеты с жизнью те, кто в силу возрастных и гормональных особенностей не способен мыслить рационально. Депрессия вещь суровая и беспощадная, она способна заглотить любого, каким бы богатым и успешным он не казался на первый взгляд. Тем более, что жизненные ценности у людей могут сильно отличаться, — пояснил я. Хорошо, что я немного разбирался в человеческой психологии, поэтому был способен делать некоторые выводы.

— Вполне возможно, что мистер Ясуда, был азартным игроком, а проиграв крупную сумму, решил покончить с собой, — предположил полицейский.

— Не исключено, подобные причины самоубийства часто встречаются даже среди обеспеченной категории населения, — кивнул я.

— Все равно я этого не понимаю. Как можно просто взять и наложить на себя руки, разве есть что-то ценнее жизни, чтобы вот так легко с ней распроститься, — задумчиво произнес сержант.

— Не думаю, что это делается так легко, — ответил я.

— Но ведь есть итог. Согласны? Не каждый же из нас бежит в этот лес, когда его одолевают неприятности. Лично вы же не побежали бы сюда? — спросил коллега, слов которого я не расслышал, так как погрузился в собственные размышления.

— Детектив Мори? Вы же не покончили бы с собой? — уточнил он вновь.

— Что? Конечно нет. Никогда, — резко ответил я.

— Вот и я о том же, — кивнул сержант.

— Господин Судзуки, вы ничего больше не находили, когда впервые пришли сюда? — спросил я, обратившись к свидетелю.

— Нет, господин детектив, я ничего не находил, сам мертвец испугал меня, и я тут же бросился к дому лесника, сообщить о находке, — ответил свидетель.

— Получается, вы, занимаясь поиском грибов, проползли между двух сосен и выбрались на эту поляну, где вдруг обнаружили висельника? — уточнил я.

— Да, все верно, я осматривал землю, в надежде найти грибы мацутакэ, и у меня возникло странное чувство, будто кто-то стоит у меня за спиной, а обернувшись, я увидел его, от чего, конечно, перепугался, — пояснил мистер Судзуки. — Но я точно ничего не трогал, — волнуясь, произнес свидетель.

— Думаете, что он обчистил мертвеца? — шепнул мне на ухо сержант, пока свидетель отвлекся на разговор с лесником.

— Нет, думаю, что он говорит правду, ему, действительно, было страшно, даже сейчас ему неприятно здесь находиться, — тихонько прошептал я.

— Хотя и это мало что меняет, верно? — спросил сержант.

— Нет, кое-что меняет. Если мистер Судзуки единственный из тех, кто наткнулся на тело, а скорее всего так и есть, ибо посторонних следов я здесь больше не наблюдаю, то получается, что самоубийца планировал собственную смерть, он заранее готовился к ней. У него не было с собой ничего лишнего, все бумаги он, вероятно, оставил на работе, используя портфель для того, чтобы пронести веревку, расческу взял, чтобы привести себя в порядок, а мятную жевательную резинку для того, чтобы снять напряжение. Некоторые люди, в период сильного стресса, постоянно жуют жвачку, особенно это популярно в среде бывших курильщиков, — пояснил я.

— Любопытно, как вы все это связали воедино, — задумчиво произнес сержант.

Я осмотрелся вокруг, поляна, действительно, была крайне живописной: красивые голубые сосны, граничащие с плодоносными яблонями; пышные кустарники с яркими и сочными цветами; радостные птички, бегающие по ветвям деревьев; разноцветные бабочки, весело кружащие вокруг. Лишь одно немного не вписывалось в столь гармоничную картину — старое увядающее дерево, которое когда-то давным-давно было цветущей сакурой, теперь же оно являлось символом некой тленности и скоротечности всякой жизни. Это мертвое дерево одиноко стояло как раз напротив яблони, на которой скончался господин Ясуда. Все же есть в этом дереве что-то по-своему прекрасное, наверное, то, что присуще самой смерти, нечто пугающее, но одновременно столь чувственное и трепетное, заставляющее даже истинного труса храбро идти на встречу собственной гибели.

— Детектив Мори, прибыла группа врачей и криминалистов, — отвлек меня от мыслей полицейский.

— Хорошо, тогда встречайте их. Я поеду в участок, а после обеда опрошу родных и коллег погибшего. И да, свидетеля можно отпустить домой, он и так испытал большой стресс, — произнес я. Все стали спешно покидать поляну, выдвигаясь на встречу прибывшим специалистам.

— Исами…

Я резко обернулся, услышав свое имя. Но, осмотревшись, никого позади не обнаружил.

— Видимо, померещилось, — прошептал я, покидая поляну.

Глава 2. Новые происшествия

Прошло уже около недели с того дня, как я начал вести дело Иори Ясуды, который, по всем имеющимся данным, оказался типичным самоубийцей, обдуманно и с холодным расчетом, наложившим на себя руки. За это время я изучил его досье, опросил родных, встретился с его коллегами по работе и получил все данные из полицейской лаборатории. Никаких признаков насильственной смерти, ничего порочащего его репутацию, самый обыкновенный гражданин, который по каким-то непонятным внутренним причинам вдруг решил покончить с собой. Абсолютно ничего примечательного, дело можно смело закрывать, об этом твердила мне моя железная логика. Но что-то в этом деле все же привлекало меня, что-то необъяснимое тянуло к изучению данного происшествия, словно за этим типовым самоубийством скрывался некий тайный смысл. Вот только какой именно, я понять не мог. Хотя это было далеко не первое самоубийство, которое мне приходилось расследовать, но странное ощущение, которое я испытывал при этом, пробудилось во мне впервые. Что-то будто говорило о том, что я должен докопаться до истины. Но какая здесь может быть истина? Ответ на что я должен найти во всем этом? Все же вполне ясно и очевидно.

Внезапно раздался стук в дверь. — Войдите, — громко произнес я. Получив приглашение, в мой кабинет зашел молодой стажер Коичи.

— Детектив Мори, лесник Кадо обнаружил еще два тела. И одно из них почти в том же месте, где вы обнаружили прошлого повешенного, — отрапортовал он.

— Понял, сообщи врачам и криминалистам, я выдвигаюсь. А ты Коичи, поедешь со мной, пора тебе уже начать заниматься настоящей работой, — произнес я.

— Детектив Мори, но ведь я еще на испытательном сроке. Вся моя работа ограничена стенами нашего участка, меня об этом предупредили в отделе кадров, — грустно ответил стажер.

— Коичи, не переживай по этому поводу, я решу данный вопрос. Ну и конечно, дам свои рекомендации по твоей кандидатуре. Поэтому считай, что с этого дня ты уже полноценный сотрудник полиции, — пояснил я. Я решил, что мне нужен надежный и исполнительный помощник, готовый полностью погрузиться в масштабное расследование, которое я уже запланировал в своей голове. А с вышестоящим руководством решу вопрос, замолвлю словечко за Коичи, такие энергичные и целеустремленные сотрудники в полиции очень нужны.

— Спасибо вам, детектив Мори! — радостно выпалил Коичи, после чего прыжком развернулся в сторону двери и мгновенно скрылся в коридоре.

Получив новость от Коичи, меня словно ошарашило, в голове мгновенно пробудилась мысль: «А не могут ли все эти самоубийства быть связаны между собой?» И даже если прямой связи между жертвами нет, то ее необходимо найти. Ведь не может это быть простым совпадением, когда люди массово идут в лес, чтобы распроститься с жизнью. Мы живем в современном мире, которым правят технологии и здравый смысл, а не мифы и древние верования. Я понимаю, что проведено огромное множество исследований, касательно данного леса, но никаких разумных объяснений найдено не было. Люди продолжали умирать, делая это регулярно и безостановочно.

Спустя какое-то время я, в сопровождении Коичи, врачей и криминалистов, стоял возле дома лесника, ожидая появления Кадо Хаяси. Через несколько минут он вынырнул из кустов, находящихся неподалеку от нас.

— Приглядывал за телом, чтобы никто не обчистил, — произнес он, направляясь к нам.

— Не думаю, что здесь такое количество посторонних, чтобы опасаться подобного, — ухмыльнулся я.

— А особенно тех, кто любит лазить по карманам покойников, — пошутил Коичи. Правда, никто не оценил его шутки, посчитав ее неуместной, я же, наоборот, искренне улыбнулся.

— Кадо, это мой коллега Коичи, он будет помогать мне заниматься расследованием, — представил я леснику своего помощника.

Затем мы проследовали следом за господином Хаяси, который вел нас в глубь лесной чащи. Пробираясь по лесу, я внимательно осматривался по сторонам, тщательно изучая местную флору. Иногда останавливаясь возле какого-нибудь яркого цветка, я аккуратно принюхивался к его аромату, либо слегка проводил пальцами по его лепесткам.

— Детектив Мори, что вы делаете? — полюбопытствовал Коичи, с интересом наблюдавший за моими действиями.

— Изучаю цветы, Коичи, — спокойно ответил я.

— Нет, вы совсем не похожи на человека, увлекающегося ботаникой, здесь что-то другое, — задумчиво произнес молодой помощник.

— Хорошо, Коичи. Это только теория, но все же, я допускаю, что здесь есть какие-то растения, способные затуманить рассудок человека, — предположил я.

— Думаете, это может быть связано с самоубийствами? — заинтригованно прошептал Коичи.

— Нет, теперь я понимаю, что вряд ли. Во-первых, многие погибшие заранее готовились к самоубийству, о чем свидетельствовали некоторые факты, как, к примеру, в деле господина Иори Ясуды, где веревка была заблаговременно помещена в портфель, а значит какое-то внезапное наваждение при отравлении токсинами ядовитых цветов невозможно, а во-вторых… — задумчиво произнес я.

— А во-вторых, разные виды растений цветут в разное время года, а самоубийства происходят круглогодично, следовательно яд растений никак не может являться причиной смертей в лесу, — закончил рассуждение молодой помощник.

— Все верно, Коичи, ты молодец, схватываешь на лету, — похвалил я, специально устроив небольшую проверку для молодого полицейского, чтобы убедиться, что он способен мыслить в нужном направлении. И эту проверку Коичи прошел весьма успешно, подтвердив, что в моем расследовании его помощь точно пригодится.

Почти час ушел на то, чтобы добраться до места очередного происшествия, куда нас вел лесник Кадо. Здесь деревья росли довольно близко друг к другу, поэтому приходилось буквально протискиваться между ветвями, чтобы не ободрать одежду. Благо, сегодня я переоделся в удобную форму, а то предыдущий «парадный» поход в туфлях был не очень комфортабельным, — мысленно похвалил я себя. И хорошо, что предупредил об этом Коичи, а то молодой помощник в деловой форме надолго бы запомнил это увлекательное путешествие.

— Вон там, прямо на сосне висит, — произнес лесник Хаяси, кивнув в сторону крупной сосны. Повернувшись в указанную сторону, я увидел висящий на дереве силуэт, настолько мрачный и пугающий, что даже у бывалого Кадо Хаяси слегка задергался глаз.

— Он в балахоне, прям как сама смерть, — ахнул Коичи, выглядывая из-за моего плеча.

— Да, вид у него неважный, — согласился я.

— Давайте, подойдем поближе, — предложил молодой помощник.

— Оставайтесь все здесь, мы с Коичи осмотрим место происшествия, — произнес я, продвигаясь в сторону повешенного. — Коичи, небольшой совет: натяни шарф на нос, — порекомендовал я, и тут же сам совершил данную процедуру.

Пробравшись к покойнику, я сразу определил, что тело провисело здесь уже несколько месяцев, о чем свидетельствовали определенные признаки разложения. Искать какие-то следы было также довольно проблематично, ведь за это время неоднократно шел дождь, смывший остатки возможных улик или зацепок. Но мы все равно внимательно осмотрели землю и кусты вокруг, но ничего, как-то связанного с повешенным, найдено не было. В карманах умершего также было пусто.

— Будем звать его господин Икс, — сухо произнес я, немного расстроившись полному отсутствию улик.

— Надо проверить все заявления о без вести пропавших, так мы его быстро опознаем, — с оптимизмом объявил Коичи.

— Это само собой, — кивнул я, внутренне понимая, что далеко не всегда родственники у таких людей находятся. Иногда родственников и вовсе нет, ведь некоторые самоубийцы еще при жизни были никому не нужны, а после смерти о них тем более забыли.

После того как криминалисты провели съемку места происшествия, а врачи упаковали тело умершего, мы выдвинулись в сторону дома лесника. Мы могли бы отправиться на поиски второго самоубийцы, обнаруженного лесником недалеко от места смерти господина Ясуды, но без лесника Кадо это было крайне безрассудно, и не менее безрассудно было бы забрать с собой господина Хаяси, оставив остальных в чаще леса, выбраться из которой они вряд ли бы смогли без его помощи. Поэтому разбиться на две группы у нас не получилось, пришлось каждое место происшествия изучать поочередно.

Выбравшись из чащи, мы заглянули в дом Кадо Хаяси, где он напоил нас с Коичи горячим травяным чаем, после этого мы немного согрелись и были готовы к дальнейшей работе. Остальные участники команды в это время загружали умершего в фургон автомобиля.

— Теперь нам идти в другую сторону. Там вы уже были. Помните то скрытое место, где две больших сосны, — пробормотал лесник Хаяси, приглашая следовать за ним.

***

— Я чувствую ее боль, она разрывает ее изнутри. Ей так тяжело, она потеряла все свои силы. У нее не осталось ни капли энергии для того, чтобы продолжать бороться. Она хочет придать себя вечности, став частью нашего леса. Она идет сюда. Она идет сюда. Она сейчас будет здесь. Она уже здесь. Минори… — прозвучало в безмолвии.

***

Молодая девушка настойчиво пробиралась через густые заросли, чтобы отыскать то самое подходящее место. Она очень хотела найти изумительный пейзаж, который поразил бы ее своей красотой настолько сильно, что у нее бы пропали всякие сомнения, что она сможет отыскать нечто более прекрасное и совершенное для ухода из мучительной жизни. Камни и корни искромсали ее ноги, а острые иголки хвойных деревьев оцарапали руки, когда она прокладывала себе путь, она же, не останавливаясь, продолжала идти. Девушка не знала куда приведет ее путь, она просто шла, подчиняясь внутреннему голосу, который безостановочно вел ее дальше. И только найдя нужное место, этот голос, наконец, замолчит. Тогда все успокоится, все затихнет. Эта тишина и умиротворение, которых ей так не хватало в жизни, напоят ее израненное сердце, навечно погрузив в понимающую пустоту. Пустота, находящаяся по ту сторону жизни, была ее заветной мечтой. Это то, чего она желала больше всего, то, в чем могла себе откровенно признаться.

— Это оно, то самое место, — произнесла молодая девушка, пробираясь между двух сосен на небольшую, но яркую и уютную поляну. Звали девушку Минори Вада, она, как и многие, приходящие в это место, пришла сюда умереть.

— Здесь так красиво, это похоже на сказку, — восхищенно произнесла она. — Идеальное место, чтобы умереть. Даже если бы я не шла сюда за смертью, то я бы все равно захотела этого, ведь лучшего места не придумаешь, оно бесподобно, — девушка даже немного улыбнулась, опустившись на колени. — Голубые сосны, ароматные яблони, благоухающие груши и… мертвая сакура… Она, пожалуй, самая прекрасная из всего этого. В ее старых ветвях скрывается столько тоски по ушедшей жизни, и вся ее боль настолько отдалила само древо от нашего мира, что возникает чувство, будто оно вновь обросло чем-то живым и новым, но противоположным нашему, чем-то иным, потусторонним, — молча размышляла Минори, рассматривая старое дерево.

— Я ведь столько лет жаждала, но не могла позволить себе этого. Мои руки были связаны, я вынуждена была терпеть и ждать. Теперь же я свободна, и имею полное право и возможность для того, чтобы совершить желаемое. Я задержалась на этом свете, меня ждут в ином мире, там мое место, а не здесь. Там меня любят, и я уверена, что именно там я буду счастлива. Но не здесь, нет. Тут я обречена на долгие и мучительные страдания, которые мне не нужны, они сожрут меня и сбросят в глубокую пропасть, полную тьмы и холода, где я буду существовать с жалкими остатками своей ничтожной жизни.

— Остановись, — пронеслось в голове у Минори.

— Нет, я не должна останавливаться, выбор уже сделан, — отмахнулась девушка от противоборствующих мыслей, после чего раскрыла сумочку, достав оттуда баночку со снотворным и маленькую бутылочку с водой. Она села ровно по центру поляны, лицом к мертвой сакуре. Затем, открыв банку, достала горстку таблеток и положила их в рот, и сделала несколько глотков из бутылки, затем взяла вторую горстку и вновь запила водой, после чего потянулась за третьей…

— Минори… Нет! — раздалось в ее голове.

***

Лесник Кадо Хаяси уверенно вел нас по лесу, двигаясь по направлению к могучим соснам, преграждавшим путь на скрытую поляну, где, по словам лесника, он обнаружил еще одно тело. Я очень надеялся, что здесь нам повезет больше и мы наткнемся на какие-нибудь улики, хоть немного проясняющие всю ситуацию. Я не рассчитывал получить глобальные ответы на все эти ужасные происшествия, происходящие в лесу, но хоть какая-нибудь полезная информация о погибшем уже являлась бы неплохой находкой. Я очень не любил уходить с места преступления, не обнаружив никакой улики, как это было с сегодняшним господином Икс — трупом в балахоне, висящим на сосне. Отсутствие улик сразу выбивало меня из колеи, подрывая веру в успех, ведь чем меньше информации у меня было, тем призрачнее становился шанс разобраться во всех происшествиях. Для детектива нет ничего хуже, чем прийти на место преступления и не обнаружить там ровным счетом ничего, при таком раскладе начинаешь сомневаться в собственном профессионализме. Все же иногда я был слишком придирчив к себе, требуя большего, чем это было возможно. Пока мы шли по лесу, я выстраивал в своей голове весь план нашего расследования. Мы поднимем дела всех самоубийц, изучим их досье, проверим все возможные связи между ними, а Коичи опросит их родных и знакомых. Я же встречусь с людьми, кто так или иначе сталкивался с этим лесом, занимался его изучением, может вел тщательное расследование задолго до меня. Переговорю с глазу на глаз с лесником Кадо, а также с тем, кто занимался лесом до него, если он, конечно, еще жив. Мне надо собрать как можно больше информации. Я не верю, что все эти смерти носят случайный и необъяснимый характер. Ответ на все это явно должен быть, просто мы ищем его не в том месте, я в этом уверен. Надо изучить вопрос со всех углов, обнаружить то, что до меня никто найти не смог. Я пойду другой дорогой, которую никто не видит, не замечает, ведь она теряется в самой чаще леса, сокрытая густыми зарослями молчаливых деревьев.

— Господин Мори, вот мы и на месте. Изволите пойти первым? — прервал мои размышления Кадо Хаяси, указывающий на две знакомые сосны.

— Да, пойду первым. Спасибо, Кадо, — поблагодарил я лесника, продвигаясь вперед к соснам.

Согнувшись, я пробрался на знакомую мне поляну, где не так давно был обнаружен повешенный господин Ясуда. Очень занимательно, что следующий покойник был найден в этом же месте. Господина Икс мы в счет не берем, он умер намного раньше. Предполагаю, что это место обладает какими-то особыми свойствами, привлекающими сюда желающих свести счеты с жизнью. Ведь оно, действительно, впечатляет своей красотой, а многие бы, наверное, предпочли умереть в прекрасной долине, похожей на сказку, полную волшебных деревьев и ароматных цветов. Все это вполне объяснимо.

— Коичи, как думаешь, почему следующее тело было обнаружено в том же месте, где и предыдущий самоубийца? — поинтересовался я у помощника, пробирающегося за мной следом.

— Думаю, что лесник Кадо проверяет те места, в которых уже находили самоубийц, ведь проверенные места всегда остаются в памяти, и если мы куда-то хотим отправиться, то чаще всего туда, где мы уже бывали ранее, люди редко готовы ступать в неизвестность, им нужна проверенная тропа, — высказал свою точку зрения Коичи. И я был с ним полностью согласен, это предположение крутилось и в моей голове, ведь сложно представить, что бы лесник прочесывал весь лес в одиночку. Он проверяет какие-то излюбленные места, ходит по проторенным тропам, собирает ягоды с привычных кустов, иногда потихоньку открывая какие-то новые уголки этого таинственного леса. И я очень сомневаюсь, что он изучил этот лес вдоль и поперек, что, собственно, было бы крайне удивительно. И моя догадка подтверждалась нашей сегодняшней находкой, которая явно провисела в лесу не менее двух месяцев. Но точный срок установят уже специалисты, забравшие тело в морг для дальнейшего анализа. Да это и не столь важно, а важно то, что лесник за все это время господина Икс так и не обнаружил. До сегодняшнего дня, конечно.

Лесник сказал, что самоубийца, к которому мы сейчас пробираемся, не повесился, как предыдущие, а, вероятно, лишил себя жизни каким-то иным способом, так как Кадо застал его лежащим на земле, прямо посреди поляны, а вовсе не болтающимся на дереве, как это чаще всего встречается.

— Вижу тело, направляюсь к нему. Всем внимательно смотреть под ноги, в траве могут скрываться важные улики, не растопчите их, — произнес я, аккуратно приближаясь к лежащему на земле покойнику. Подойдя ближе, я увидел молодую девушку, примерно лет тридцати, лежащую на левом боку, рядом с ней находилась открытая дамская сумочка, а еще буквально в метре от нее виднелась открытая бутылка с жидкостью.

— Что думаешь, Коичи? — спросил я у вставшего рядом со мной помощника.

— Девушки чаще предпочитают менее грубые формы суицида, предполагаю, что в бутылке вода, смешанная с ядом. Она отравила себя, — предположил молодой полицейский.

— Думаю, что в бутылке обычная вода, — произнес я, аккуратно подвинув руку покойницы, под которой скрывалась емкость с белыми таблетками. Видимо, до самой смерти она держала эту емкость в своей руке, отпустив лишь тогда, когда ее сердце остановилось.

— Знаете, что я думаю, детектив Мори… — хотел было сказать Коичи, но я резко прервал его, приложив палец к губам.

— Тсс, ни звука, — я обернулся к остальным присутствующим, топтавшимся позади нас. Затем я опустился на колено рядом с лежащей девушкой и аккуратно наклонился к ее лицу. После чего взял ее за запястье и ощутил едва заметную пульсацию. Эта девушка была жива. Хотя и находилась в крайне тяжелом бессознательном состоянии.

— Скорее сюда, она жива! — крикнул я остальным, которые со всех ног бросились к нам.

— Вот это удача, детектив Мори! — обрадовался молодой помощник.

— Погоди радоваться, еще не факт, что она выкарабкается. Далеко не все выживают после отравления, особенно если медицинская помощь была оказана с опозданием. А здесь она, однозначно, будет очень запоздалой. Думаю, что девушка лежит здесь не меньше суток, если в таблетках яд, то он уже давно поразил ее организм, а перед нами лишь ускользающие остатки жизни, — произнес я.

— Но вы же не теряете надежду на лучшее? — спросил Коичи.

— Нет, но и не хочу расстраиваться лишний раз, если моя надежда себя не оправдает, — пессимистично ответил я, хотя при этом, если честно, в глубине души я сильно радовался, но показывать остальным этого не хотел.

Врачи занимались своим делом, я же, подобрав банку с таблетками, поместил ее в пакет, который стал внимательно крутить в своих руках. Никакой этикетки, никаких надписей, просто белые таблетки в стеклянной упаковке. Посмотрим, что скажет экспертиза, а то крайне интересно, что это за вещество. Но я был на девяносто процентов уверен, что это обычное снотворное, передозировка которым не сулит ничего хорошего. Это старый и проверенный метод, когда будущий самоубийца покупает в аптеке упаковку снотворного, и на ночь, вместо небольшой назначенной порции, выпивает всю упаковку, то есть целую лошадиную дозу. Организм такого шока, конечно, не выдерживает. И если вовремя не прочистить желудок пострадавшему, то все выпитое быстро всосется в кровь, а там проблем уже не избежать.

— Детектив Мори, врачи сказали, что у нее токсическая кома, — сообщил подошедший ко мне молодой помощник.

— Это было вполне ожидаемо, ведь она выпила серьезную порцию препарата. Только вот одно меня смущает, Коичи, — задумчиво произнес я.

— Что именно? Не томите! — молодой полицейский умоляюще посмотрел на меня.

— Я предполагаю, что это снотворное, с большей долей вероятности это именно оно, и если это так, то у меня возникает вопрос: почему девушка не выпила всю упаковку, прежде чем остановиться? Ведь снотворное не действует моментально, должно пройти определенное время, прежде чем препарат поступит в кровь. Насколько мне известно, в среднем это около получаса. Получается, что она выпила какую-то часть, после чего просто сидела и ждала до тех пор, пока не начала терять сознание. Не совсем логично, если человек всерьез решил покончить жизнь самоубийством. Все это выглядит немного странным, — поделился я своими рассуждениями.

— Но выпить все разом она и не могла, ведь таблеток много, за раз их не проглотить. Видимо, поэтому она и принимала их порциями, — предположил Коичи.

— Думаю, так оно и было. Вот только почему она остановилась? Получается, она сидела и пила таблетки, потом задумалась, препарат начал действовать, и она отключилась, выронив открытую бутылку с водой, которая после падения откатилась в сторону, — я усердно пытался воспроизвести в голове картину происшествия.

— Может в последний момент она передумала умирать? — внезапно озвучил Коичи.

— Либо кто-то ее внезапно переубедил, — тихонько прошептал я, осматриваясь вокруг.

— Детектив, ее надо срочно увозить, — сообщил подбежавший сотрудник госпиталя.

— Конечно, даже не спрашивайте меня об этом, действуйте, — быстро ответил я. — Коичи, аккуратно загляни в сумочку и проверь наличие документов, — дал я задание своему помощнику.

Через минуту исполнительный Коичи подбежал ко мне с паспортом девушки и бережно протянул мне документ. Раскрыв его, я прочел имя пострадавшей: «Минори Вада». «Красивое имя. Впрочем, как и сама девушка», — подумал я, рассматривая фотографию в паспорте.

— Там есть еще какие-нибудь документы? — спросил я у помощника.

— Вроде еще что-то есть, но я не стал доставать? Могу принести, если требуется? — ответил он.

— Нет, Коичи, спасибо. Займемся этим в участке. Сейчас медики уйдут, и осмотрим с тобой место происшествия. А после я хочу немного поговорить со стариком Хаяси, — озвучил я свои планы молодому полицейскому.

— Скажите, никаких внешних повреждений на пострадавшей не обнаружено? — спросил я у одного из врачей, несущего носилки с девушкой.

— Нет, детектив Мори, никаких серьезных внешних повреждений, следов борьбы или чего-то еще не было замечено. Она очень опрятна, аккуратна, даже косметика нанесена, единственное, что обнаружено, так это небольшие ссадины на руках и порезы на ногах, вероятно всего, это из-за кустов, через которые она пробиралась, пока шла к этому месту, — ответил врач.

Девушку увезли в госпиталь, мы же в компании с лесником Кадо остались на поляне. Пока лесник ждал нас возле сосен, мы с Коичи осматривали местность, рассчитывая найти что-нибудь интересное. Коичи искал личные вещи девушки Минори, которые она могла обронить в лесу, а я пытался обнаружить следы присутствия постороннего человека, о существовании которого настойчиво твердило мое чутье. Это трудно было объяснить, но я словно чувствовал, будто кто-то был здесь, наблюдал за всем происходящим, смотрел и все это видел. Более того, он и сейчас где-то здесь, неподалеку, скрылся и наблюдает за нами…

— Детектив Мори, я ничего не нашел, — внезапно одернул меня Коичи.

— Тогда уходим отсюда. Кадо, возвращаемся домой! — крикнул я леснику, затем обернулся и бросил беглый взгляд на окружающий пейзаж. Мои глаза быстро проскользили по цветам, траве и деревьям, пока не зацепились за мрачное старое дерево. — Вот мы снова и встретились, мертвая сакура. Ты все по-прежнему на своем месте, такая же грустная и печальная, как и события, которыми наполнен этот лес, — беззвучно прошептал я и двинулся к выходу с поляны.

Глава 3. Лесник Кадо Хаяси

Покинув лес, мы вернулись к дому лесника Кадо Хаяси, который вновь благодушно пригласил нас на чай. В чем мы ему, конечно, отказывать не стали. Во-первых, мы достаточно устали и промерзли, пока блуждали по лесу, а во-вторых, нам необходимо было пообщаться с лесником, чтобы выяснить у него кое-какие подробности. Все же старик Хаяси уже более десяти лет работал лесником в этих краях, он многое повидал и о многом слышал. Чаще всего он и обнаруживал тела самоубийц, когда занимался осмотром леса. В прошлом я не сильно утруждал себя изучением данных происшествий, считая, что самоубийство вещь добровольная, а потому и не требует никакого полицейского расследования. Зачем тратить силы на вещи, которые мы изменить не можем, зачем пытаться найти преступника там, где его нет. Так я думал ранее. Но в какой-то момент все изменилось, я стал придерживаться гипотезы, что у всякой смерти есть причина, а у каждой гибели — виновник. Не важно, сам человек наложил на себя руки или кто-то сделал это своими безжалостными руками, сути это не меняет. Человек убивает себя не просто так, от скуки или развлечения, он это делает обдуманно, взвешенно, а значит, опираясь на какие-то веские доводы, которые поселились в его голове не случайно, кто-то поспособствовал этому, кто-то подтолкнул несчастного, когда он стоял на краю утеса, любуясь бушующими волнами. Это же сильный поступок, требующий колоссальной воли, его нельзя совершить просто так, не задумываясь, по щелчку пальцев. За исключением, пожалуй, некоторых душевнобольных, не способных контролировать свои поступки, но таких людей среди самоубийц Аокигахары, насколько мне известно, крайне мало, в основном жертвы этого леса — люди психически здоровые. Может среди них и есть некоторое количество тех, кто имеет небольшие нарушения психики, но их процент очень низок, да и сами эти нарушения не являются серьезной причиной для самоубийства.

Что касается старика Хаяси, то, несмотря на свой немолодой возраст, Кадо был весьма энергичным и физически крепким мужчиной. Он долгое время прожил на природе, которая словно подпитывала его своими жизненными силами, поэтому лесник спокойно мог таскать бревна, рубить дрова и часами ходить по лесу, осматривая свои огромные владения. Но при всем этом Кадо был очень дружелюбным, приветливым, но совсем немногословным человеком. Он всегда был рад гостям, постоянно приглашал знакомых к себе в домик на чай, где топил печь и угощал различными ягодами и плодами деревьев, которые собирал лично. Он своим добродушием и наивностью чем-то напоминал большого заботливого ребенка. Зато Кадо всегда понимал, о чем ему говорят, всегда выполнял то, о чем его просили, но сам при этом редко что-то говорил. Только когда мы оказывались в лесу, он брал командование в свои руки, давая окружающим советы и рекомендации. Все же лес был его вотчиной, здесь он ориентировался намного лучше остальных, и знал о нем значительно больше, чем другие, поэтому тут я всецело доверял ему.

— Кадо, скажи, пожалуйста, как много тел тебе удалось обнаружить за те годы, что ты работаешь здесь лесником? — обратился я к старику Хаяси, когда он разливал нам чай. К слову, сложно было называть его стариком, но так уж случилось, что один инспектор в участке прозвал его именно так: «старик Хаяси», после чего многие стали величать его данным прозвищем. Я же в общении предпочитал обращаться к нему только по имени.

— Детектив Мори, сложно сказать, это довольно внушительная цифра. Думаю, их сотни. Наверное, где-то около четырехсот или даже пятисот самоубийц было мною обнаружено, — задумчиво ответил Кадо, пытаясь прикинуть в голове более точную цифру.

— Чаще встречаются трупы мужчин или женщин? — задал я следующий вопрос.

— Сложно сказать, в какой-то период чаще натыкаюсь на тела мужчин, а в какой-то и на женщин, — ответил Кадо.

— А часто встречаются выжившие? — внезапно ворвался в разговор Коичи. Я же вначале, гневно прищурившись, посмотрел на него, а потом успокоился и слегка кивнул. Все же я не зря взял его с собой, тем более парень задает правильные вопросы.

— Такое бывало, да, но крайне редко. Люди практически не выживают, особенно когда в лесу холодно. Если петля, яд или пуля вдруг не убили их, то лес сам сделает это. Земля заберет их тепло, и они погибнут. Но если подумать, то было несколько случаев на моей памяти, когда живым нашли истощенного мужчину, решившего убить себя жаждой и голодом. Несколько дней он ничего не ел, лежа под деревьями, пока я не нашел его. Вот только не знаю, спасли его или он все-таки погиб. Еще лет пять назад находил женщину, она была без сознания и едва стонала, поэтому я сразу понял, что она жива. Отравила себя какими-то препаратами. О ее судьбе тоже не известно, кажется мне кто-то говорил, что она потом скончалась, хотя могу ошибаться, — поведал нам лесничий.

— А что ты можешь сказать о самих самоубийцах? Есть ли в них что-то, скажем, общее, что бросалось бы тебе в глаза? — спросил я.

— Нет, детектив Мори, они все такие разные. Многие и на самоубийц то не похожи, обычные люди, к тому же по виду совсем не бедные, — пожал плечами Кадо.

— А какой вид самоубийства встречается чаще всего? — задал вопрос Коичи.

— Повешение чаще всего. Особенно мужчины почему-то предпочитают запрыгивать в петлю, женщин в петле почти не припомню, может и было сколько-то, но совсем немного, — ответил лесник.

— А что ты скажешь про возраст убитых? — опять задал вопрос Коичи.

— А что возраст? У всех он разный. И молодые были и старики. Но в большинстве все же люди среднего возраста. А так всякого встречаются, никто не защищен от леса, — ответил лесник Хаяси, сделав звучный глоток горячего чая.

— Не защищен от леса? — переспросил я. — То есть ты считаешь, что лес принимает какое-то участие в их смерти? Что он не только место и внешний антураж? — продолжил расспрашивать я.

— Я понимаю, что вы не верите в такие вещи, детектив Мори, но я в них верю. Для меня лес живой, и он здесь хозяин, принимающий решение о том, кто будет жить, а кому пора бы и умереть, — загадочно ответил лесник, озираясь.

— Да бросьте господин Хаяси, вы же взрослый человек, а верите каким-то сказкам, — отмахнулся от него Коичи.

— Я не сказкам верю, а своим глазам, а они, поверьте, многое здесь повидали, — слегка обидевшись, произнес лесник.

— Коичи, каждая теория имеет право на существование, поэтому не стоит столь категорично относиться к мировоззрению Кадо. Не исключено, что и мы с тобой многого не понимаем. Поэтому давай выслушаем мнение нашего лесничего, уверен, что мы подчерпнем в этих рассказах немало полезной информации, — я поддержал старика Хаяси, ведь мне необходимо было получить от него как можно больше полезной информации, какой бы нереальной она ни казалась в моих глазах. Все же он предоставляет нам сведения, видимые с его ракурса, а мы, немного поработав, можем вычленить из них нечто крайне важное. Тем более, что я планировал подойти к расследованию этого дела несколько нетипичным образом, не так, как это делали другие полицейские еще задолго до меня. Как говорил один великий поэт Мацуо Басе: «Не иди по следам древних, но ищи то, что искали они». Те, кто шли до меня, не смогли разгадать загадку, следовательно, их путь не приведет к ответу, значит мне требуется свернуть на другую тропу. Я буду изучать их труды, но они не станут для меня авторитетными. Я приду к своей идее, может быть и к абсурдной, но к своей, ведь так я хотя бы попытаюсь прикоснуться к истине, так будет хоть какая-то надежда добраться до нее, чем если я буду вечно ходить по одному и тому же кругу, щедро вытоптанному другими.

— Кадо, тогда объясни, пожалуйста, зачем этот лес убивает людей? И почему только этот лес так поступает? — обратился я к леснику, который немного приободрился после моей поддержки.

— Потому что он проклят. А остальные леса нет, — спокойно ответил лесник, внимательно посмотрев мне в глаза.

— То есть кто-то проклял лес и сделал его гиблым местом… — не успел я закончить фразу, как что-то со страшным грохотом ударилось о стену дома, как раз рядом с тем местом, где мы находились. От неожиданности я резко дернулся, Коичи едва не свалился с табурета, а лесник Кадо вообще вскочил на ноги и бросился к выходу, через мгновение мы ринулись следом. Рядом с домом мы обнаружили огромную сухую ветку, которую, видимо, обломил ветер с одного из ближайших деревьев.

— Сквозняк, ничего страшного, просто на улице поднялся сильный ветер, — спокойно ответил я, возвращаясь в дом.

— И поэтому ветка врезалась в дом в такой подходящий момент? — спросил ухмыляющийся лесник.

— Совпадение, — ответил Коичи, продолжив: «Тут каждый момент разговора был бы подходящим». После чего мы с коллегой уселись по своим местам. Кадо Хаяси же молча подошел к выходу и, еще раз оглядев двор, плотно задвинул двери.

— Вернемся к нашему разговору. Так о каком проклятии идет речь? — продолжил я.

— Я не знаю, детектив Мори, я лишь слышал это от одного древнего старца, который часто наведывался в эти места. Он говорил, что лес стал вместилищем злых духов, которые заманивают людей, влекут их сюда, а те, словно околдованные, покорно идут к ним в лапы. Затем они забирают их жизни, полностью выпивая их людскую энергию. Смерть людей вдохновляет их, они видят в этом смысл своего существования, — рассказал Кадо.

— А что за старец поведал тебе эту историю? — спросил я.

— Его зовут Мичи Сугияма. Когда-то он был монахом отшельником, живущим где-то в горах, но затем он оставил свою пещеру и отправился бродить по свету. В течение нескольких месяцев он наведывался ко мне в гости, мы пили чай и общались с ним на разные темы. Очень мудрый старец, надо сказать, сразу видно, что бывший монах, — поведал лесник.

— А зачем он приходил к тебе столько времени? И где он жил в это время? — уточнил я.

— Он собирал какие-то редкие целебные травы, которые начинали расти поздней весной. А жил он где-то в лесу. Он говорил, что построил себе небольшой домик в самом центре леса, чтобы там ночевать. Стоит сказать, что я много раз прочесывал лес, надеясь найти его жилище, но у меня так ничего и не получилось. Даже никаких следов его присутствия обнаружить не смог, он будто исчез. А может его вообще никогда не было, — задумался старик Хаяси.

— Жаль, что ничего о нем неизвестно, а то мне очень хотелось бы познакомиться с ним, уж весьма любопытная личность этот господин Сугияма, — произнес я, на что лесник виновато закивал головой. Я же продолжил: — А когда вообще ты его видел в последний раз? Когда вы встречались? Это был только в одном году и на протяжении нескольких месяцев? Или это происходило несколько лет подряд?

— А, это было уже давно, примерно лет девять назад. Да, только в одном году проходила встреча, в других годах он не появлялся, — ответил лесник.

— Кадо, я помню, как ты испугался мертвого человека, которого мы обнаружили сегодня на дереве. Это было как-то связано со злыми духами? — спросил Коичи.

— Я не испугался, я просто… — задумался старик Хаяси.

— Кадо, скажи откровенно, в этом нет ничего страшного. Мы ведь понимаем, что мертвеца ты испугаться не мог, ты их видел сотнями, было бы странно, если бы на каждого ты так реагировал, — произнес я, заинтересовавшись вопросом помощника. «А Коичи молодец. И вопросы задает верные и мелкие детали не упускает», — мысленно похвалил я молодого полицейского.

— Хорошо, испугался, если честно. Я вообще никогда не боюсь, много хожу по лесу, сами знаете, с собаками заросли прочесываю, ночую тут рядом с лесом, да и в самом лесу не раз на ночь оставался, но страх иногда проступает, борюсь с ним. А вот этот мертвец в балахоне, он сильно походил на одного духа, которого я здесь видел, давно, лет шесть назад. Он весь черный, в балахоне, как тень скользил среди деревьев, когда он мимо проходил, меня как ледяной водой обдало, аж зубы застучали, а ноги словно вросли в землю от страха. Вот я тело в балахоне увидел, так у меня сразу та пугающая картинка всплыла, поэтому я и испугался малость, — объяснил нам лесник Кадо Хаяси.

— Жутковатая история, — прокомментировал Коичи. Я же слегка улыбнулся ему, так, чтобы Хаяси этого не увидел. Такие истории никак не укладывались в моей голове, они выглядели слишком нереальными, абсолютно противоречащими нашему привычному миру. Может старику Хаяси приснился кошмар, который его так сильно напугал, а он его запомнил, посчитав частью реальности. Такое часто бывает у людей, когда сознание запутывается, теряя различие между реальностью и фантазией. А учитывая то, сколько времени лесник проводит в этих места, то нет ничего удивительного, что эти места потом сами являются ему во снах. Мне самому нередко снится моя работа и расследования, которые я провожу. Ведь частое зацикливание на каком-то деле начинает загружать большую часть нашего ума деталями, связанными именно с этой работой. А еще рассказы от того горного монаха про злых духов, которыми он запугал старика Хаяси, явно наложили свой отпечаток, не исключено, что после этого ему стали мерещиться всякие ужасы, скрывающиеся среди деревьев.

— Кадо, а наличие злых духов и постоянных смертей в этом лесу не пугает тебя? Не вынуждает бросить эту работу? — спросил я.

— Нет, детектив Мори, мне нравится моя работа, я вижу в ней свое предназначение. Я могу испугаться какого-то духа, но это не значит, что я буду бояться всего леса. Нет, этот лес в общем-то добр ко мне, тем более не весь он наполнен злом, есть в нем и добро. Мы видим лишь тех, кого загубила тьма, живущая в лесу, но мы не видим тех, кого спас свет, исходящий из этого леса. А они есть, я в этом уверен, — ответил лесничий.

— А почему тогда этот лесной свет не защищает всех? Почему допускает убийства? — спросил молодой напарник.

— Потому что его намного меньше. Тьма заполонила собой большую часть леса, и с каждым днем, с каждым годом, с каждым веком она захватывает все больше и больше территорий, и она не остановится пока окончательно не поглотит лес целиком, — пояснил старик Хаяси.

— Как ты думаешь, что нужно сделать людям, чтобы эти самоубийства, наконец, прекратились? — спросил я.

— Я не знаю, детектив Мори, человек вряд ли сможет что-то изменить, эти вещи находятся за гранью его понимания. Нам придется смериться с происходящим, что мы, собственно, и делаем уже много лет подряд. Мы не в силах повлиять на подобное. Даже не надейтесь на это. Вы можете добраться до истины, но не рассчитывайте на то, что сможете на нее как-то повлиять, — крайне серьезным тоном ответил Кадо Хаяси, лицо его во время этой фразы сильно изменилась, словно он уже не был тем добродушным лесником, каким я привык его видеть, а стал серьезным и мудрым старцем, понимающим и видящим то, что нам — простым смертным, было недоступно.

Мы поблагодарили лесника Хаяси за крайне интересную беседу и, попрощавшись, сели в автомобиль, чтобы отправиться назад в полицейский участок. Надо сказать, что в этих краях сегодня мы провели немало времени, так как солнце уже зашло, и на улице вовсю гулял прохладный ветер. А ведь когда мы ехали сюда, то было еще тепло и всюду пели птицы, а сейчас этот лес словно погрузился во тьму, став мрачным и суровым. Видимо, на сегодня лесу хватило общения с такими материалистами, как мы с Коичи. Больше ему не хочется нас видеть. «Значит, и жертвами его чар нам стать не суждено», — я внутренне усмехнулся, после чего завел двигатель, и мы рванули в сторону города.

— Что думаешь по поводу всего услышанного, Коичи? — поинтересовался я у своего помощника, когда мы, наконец, остались наедине.

— А что тут сказать, старик Хаяси совсем одичал в этих джунглях, верит во всякие небылицы. Это же сразу в глаза бросается, к тому же он человек простой, деревенский, образования не имеет, всю жизнь живет практически отшельником, поэтому бездумно доверяет всему, что очень похоже на мамины сказки, по которым он так соскучился, — высказал свою точку зрения молодой помощник.

— Кадо Хаяси, конечно, человек простой, тут я с тобой соглашусь, но он не настолько глупый, каким ты его считаешь, — произнес я.

— Может и не глупый, но во что он верит: в темных духов, в призраков, в каких-то горных монахов и прочее. Ну какой разумный человек будет всерьез об этом рассказывать, согласитесь? — усмехнулся Коичи.

— Думаешь, что Мичи Сугияма лишь плод его воображения? Что такого человека на самом деле не существует? — спросил я.

— Думаю, что он его выдумал, чтобы разделить с кем-то свои нереальные представления о мире. Я тоже изучал психологию, есть там подобный диагноз, являющийся довольно частым явлением, когда некоторые люди начинают выдумывать каких-то несуществующих персонажей, чтобы в них находить подтверждения своим собственным, чаще всего абсурдным, умозаключениям, понимая, что среди остальных — разумных людей они должной поддержки не получат. А здесь он еще и ссылается на этого персонажа, как бы намекая, что не он один в это верит, а есть еще некий мудрый старец, к тому же еще и монах, который также в это верит, да еще и знает об этом намного больше. Мы, естественно, должны были преклониться перед авторитетом древнего старца, тут же подавив в себе критическое мышление и всякий поиск причинно-следственной связи. Если уж господин Сугияма, мудрейший из мудрейших, так считает, то тут уж никаких сомнений, мы согласны, пусть будет проклятие. В результатах расследования так и напишем: «Пал жертвой злостного проклятия», — иронично высказался Коичи, после чего рассмеялся. Я же не выдержал и тоже засмеялся. Но не столько от сути сказанного молодым помощником, как от того, как именно он это преподнес.

— А если этот Сугияма существует? Что если он действительно разговаривал с ним? — спросил я.

— Ну только если в качестве воображаемого друга. Но этим занимается уже другая наука, — усмехнулся Коичи.

— Хочешь сказать, что не исключен психиатрический диагноз? Лично я не психиатр, но мне кажется, что Кадо Хаяси абсолютно вменяем, просто он немного чудаковатый, так как живет в непривычных для нас условиях. Не удивлюсь, если и мы с тобой выглядим несколько странными в его глазах. Нас удивляет то, во что он верит, а его удивляет то, что мы в это не верим. Для него реально то, о чем он говорит, это видно. Вот только пересекается ли его реальность с нашей, вот вопрос. Самое интересное произойдет в тот миг, когда наши границы пересекутся, вот тогда и будет ясно, кто был прав, а кто заблуждался. Вот только признает ли в итоге кто-то из противоположных сторон свое поражение, сможет ли? Или, упрямясь, сойдет с ума, отмахиваясь от истины, будучи неспособным признать ошибочность собственных представлений, — высказался я, понимая, что в целом хорошо отношусь к старому лесничему, какими бы странностями он при этом не обладал.

— Как думаете, детектив Мори, старик Хаяси мог бы быть во всем этом замешан? — задал немного ошеломляющий вопрос Коичи.

— Что ты хочешь этим сказать? — изумился я.

— Ну ведь он много лет живет возле этого леса, постоянно блуждает по его окрестностям, да еще и с завидной регулярностью находит здесь мертвецов, — начал рассуждать молодой полицейский.

— Думаешь, что он как-то может быть замешан во всех этих происшествиях? — уточнил я, задумавшись, мог ли Кадо Хаяси, действительно, иметь к ним какое-то отношение.

— Просто он единственный человек, кто проводит столько времени в лесу, сам при этом оставаясь невредимым, вот, что вызывает у меня подозрения, — произнес Коичи.

— Может поэтому он и остается невредимым, чтобы именно на него упали все подозрения? К тому же сложно его в этом уличить, ведь самоубийства начали происходить еще задолго до его появления в Аокигахаре в качестве лесника, — произнес я.

— Ну если он до этого здесь официально не работал, то это не значит, что он ранее тут не появлялся. Мы ведь не знаем всю его биографию, а именно где и чем он занимался до этого, — пожал плечами Коичи.

А ведь мой помощник был в этом прав, я знал, что старик Хаяси пришел работать лесничим около десяти лет назад, а до этого жил в какой-то деревушке, занимался хозяйством, но, опять же, это только с его слов. Ведь никто не поднимал сведений о нем, никогда не интересовался его прошлым, а все, что мы знаем, было предоставлено им самим.

— А ты как считаешь, что является причиной всех этих происшествий в лесу? — спросил я своего помощника, когда мы уже выехали на улицы города и мчались в сторону полицейского участка.

— Детектив Мори, я не верю во всякие аномалии, думаю, что всему есть вполне разумное объяснение. Я предполагаю, что здесь не обошлось без вмешательства посторонних лиц, намеренно загоняющих людей в петлю, — уверенно произнес Коичи.

— А какой тогда мотив преступления? — спросил я.

— Не знаю, в этом еще предстоит разобраться. Может это какой-то маньяк или группа психически больных людей, занимающаяся подобными убийствами. Может они используют какой-то яд или специфический нервнопаралитический газ, который изменяет сознание человека, делая его слабым и подверженным чужой воле. Затем они насильно вешают людей, после чего заметают свои следы, а лесник, хорошо знающий этот лес, помогает им в этом. Или же это какая-то старая секта, занимающаяся убийством людей по каким-то своим извращенным мотивам, — высказал свою точку зрения Коичи.

— Идея с сектой тоже приходила мне в голову, — поддержал я.

— Да, это хорошая мысль, но вот только понять бы цели, ради которых они это делают, — вздохнул молодой полицейский.

— Хм, этот момент надо попробовать выяснить. В любом случае секта является хорошим объяснением, ведь она дает явное понимание того, почему данные происшествия случаются уже такой долгий период времени. Ведь секта может существовать веками, из поколения в поколение передавая свои изощренные приемы и способы умерщвления человека. Поэтому на тебя ложится задача выяснить всевозможные мотивы вероятной секты, и в ближайшее время я буду ждать от тебя подробный отчет по этому вопросу. Возьмем эту теорию в разработку, мне она кажется наиболее правдоподобной, — ответил я, когда мы уже парковались возле нашего участка.

— Будет сделано, детектив Мори! — бодро ответил Коичи, открывая дверь автомобиля. Но выбравшись наполовину, вдруг остановился и, посмотрев на меня, произнес: — А что с лесником?

— Лесником Кадо Хаяси я займусь лично, — ответил я, после чего вышел из автомобиля, направившись следом за своим помощником.

На следующий день я отправился в архив, чтобы поднять все данные по прошлым происшествиям в лесу Аокигахара. Я пытался выяснить, были ли среди жертв выжившие, и если таковые имелись, то мне необходимо было записать их имена и адреса, чтобы в дальнейшем выйти с ними на связь. Таких имен, к сожалению, обнаружить пока не удавалось, все встречавшиеся в картотеке самоубийцы умело довели свое дело до конца, либо им помогли его довести. Что из этого являлось верным утверждением, мне еще предстояло выяснить. Но было и кое-что ценное, что мне удалось нарыть в картотеке, это имя инспектора, который когда-то занимался расследованием этих самоубийств. И, кажется, он не просто делал отметки об отсутствии постороннего участия в гибели жертвы, как часто делали другие, а старательно пытался во всем разобраться. Только занимался он этим около пятнадцати лет тому назад, и понять то, что он это делал, я смог по внушительному книжному тому его исследований, где помимо изученных происшествий, было много подробной информации о самом лесе самоубийц. Среди информации присутствовали различные научные теории и предположения, пытающиеся объяснить все происшествия. Самого инспектора, занимавшегося тщательным расследованием самоубийств на территории Аокигахары, звали Изао Ико. Надо обязательно познакомиться с этим господином, мне крайне необходимо переговорить с ним по поводу всего происходящего, уверен, что его знания мне очень пригодятся.

Я попытался выяснить у отдела кадров в каком участке теперь работает инспектор Ико. Но мне сообщили, что господин Ико уже давно на пенсии, и чем он занимается, и где находится на данный момент — никому не известно. Еще меня удивило то, какое изумленное лицо было у сотрудника, к которому я обратился с этим вопросом. Вообще все происходящее показалось мне крайне любопытным, поэтому я решил, что надо будет обязательно выяснить все сведения по данному господину, тем более интуиция мне подсказывала, что ему, действительно, удалось разузнать нечто важное.

Глава 4. Господин Изао Ико

Я буду сидеть в лесу и ждать следующего происшествия. Я устрою здесь засаду, тогда никто не проскочит мимо меня. У меня все получится, я выясню, кто стоит за всеми этими самоубийствами, если, конечно, правильно их так называть. Может все же это убийства? Настоящие, безжалостные, циничные, но грамотно замаскированные злодеяния, которые никто не может распознать, принимая их за то, за что легче было бы принять. Это уловка нашего ума, видеть то, что ему самому выгодно, направленная на то, чтобы обезопасить себя от излишнего стресса, восприятие которого просто невозможно и фактически непостижимо. Это хитрый ход, они хорошо понимают, как мы мыслим, знают, что мы не захотим принять правду такой, какая она есть, побоимся этого, поэтому примем то, что им самим и выгодно. Выставят все в удобном для себя свете. Но я знаю эту правду, и она такова: все происходящие в лесу происшествия — никакие не добровольные самоубийства, это настоящие убийства, чудовищные поступки, сознательно творимые какими-то другими людьми, а может вовсе и не людьми. Ведь сложно назвать человеком того, кто вершит подобное, это дело рук кого-то совершенно иного… Внезапно меня отвлек крик совы, пролетевшей прямо над моей головой. Огромная белая птица пронеслась надо мной, словно моторный самолет, стремящийся раствориться в воздухе. Не раздумывая, я бросился следом. Она летела между деревьев, ловко преодолевая все преграды, я же бежал за ней, стараясь не отставать. Я даже был немного удивлен тому, с какой сумасшедшей скоростью я мчался за этой хищной птицей. Неожиданно сова прекратила полет, приземлившись на ветку синей сосны, после чего развернулась в мою строну, сверкнула глазами и нырнула куда-то вглубь леса, я же, недолго думая, последовал за ней. Через мгновение я очутился в каком-то знаком мне месте, где меня окружали цветущие яблони, ароматные груши и бесчисленное множество прекрасных цветов, заполнявших собой всю поляну. Лишь одно дерево выделялось среди всех остальных, на нем не было ни цветов, ни листьев, оно было старым и сухим, абсолютно безжизненным, и это мертвое древо, на первый взгляд, казалось здесь совершенно лишним. Но все же что-то с ним было не так, что-то явно скрывалось за всей это выделяющейся тленностью, какая-то тайна укрылась в его древних ветвях, не желая явить себя миру. — Что же ты скрываешь? — произнес я. — Тебе что-то известно? Не молчи. Ответь мне, прошу тебя, — я с надеждой уставился на старое древо, на котором внезапно стали распускаться цветы.

— Исами… — тихонько прозвучало в ответ.

Проснувшись, я пытался полностью воспроизвести свой сон, но он предательски улетучивался, оставляя за собой только некоторые образы, постепенно теряющие свое очертание, рассыпающиеся и тающие прямо на глазах, словно их хрупкая структура была совершенно непригодна для нашего материального мира. В моей голове отложился лишь лес, поляна и мертвое дерево, стоящее где-то на границе всех этих красот. Впрочем, ничего нового, лишь небольшое количество информации, перемешавшейся в моей голове. Все то, что было увидено мной недавно и запечатлевшееся в уме, смешалось с событиями, мысли о которых сильнее всего тяготили. Позавтракав, я отправился на работу, где меня уже дожидался оживленный помощник Коичи, по блеску глаз которого было ясно: ему есть чем со мной поделиться. Но не успел Коичи открыть рот, как к нам подошел начальник полиции — господин Ямамото, выражение лица которого говорило о том, что он явно чем-то недоволен.

— Инспектор Мори, можно вас на пару слов, — обратился он ко мне.

— Конечно, комиссар Ямамото, — кивнул я, после чего проследовал следом за ним. Мы зашли в кабинет комиссара полиции, человека, являвшегося самым главным в нашем полицейском участке.

— Исами, объясни мне, что происходит? — обратился он ко мне по имени.

— В каком смысле? — не совсем понял я.

— Что это за повышенный интерес к самоубийцам? — прямо спросил комиссар.

— Почему повышенный? Обычный интерес в рамках дела, — пожал я плечами, сохранив на лице полнейшую непоколебимость.

— Ты же знаешь, что от тебя требуется лишь выяснить, что погибший лишил себя жизни без чужой помощи, и если это так, то дальше это уже вне твоей компетенции. Тебе необходимо ловить преступников, а не возиться с телами повешенных, если понято, что никакого преступного следа там нет, — пояснил он.

— Что-то я не понимаю вас, комиссар Ямамото, вы же сами назначили меня дежурным по данному лесу до конца квартала, а теперь заявляете мне, чтобы я не тратил на это время, — изумился я.

— Все верно, но ты не должен погружаться в это дело больше нужного, оно не должно поглощать тебя с головой. Тебе достаточно лишь выехать и определить, что имеет место самоубийство, после этого сделать несколько записей и больше не утруждать себя этим вопросом. Ты отличный полицейский, настоящий профессионал, и я не хочу, чтобы ты распылялся на изучение природы суицидальных наклонностей, ведь для тебя есть вещи поважнее, которые еще больше нуждаются в твоем внимании, — высказал свою позицию господин Ямамото.

— Я считаю, что в моем внимании нуждается любое преступление, особенно связанное с гибелью человека. И наличие чести не позволяет мне игнорировать такие происшествия, — мой твердый взгляд встретился со взглядом комиссара, который некоторое время держал его, но после все же опустил глаза. Несколько мгновений в кабинете висела гробовая тишина, затем комиссар Ямамото встал со своего кресла и начал расхаживать по кабинету. Спустя некоторое время он остановился и, посмотрев на меня, произнес: — Я знаю, что ты интересовался расследованием, которое вел инспектор Ико. Я был в отделе кадров, мне об этом доложили, я ведь за всем слежу и все вижу, и я очень хочу предостеречь тебя. Ты должен знать, что Изао Ико был последним, кто глубоко погрузился в исследование феномена Аокигахары, и то, что с ним случилось после, до сих пор остается для меня страшной загадкой. Он настолько погрузился в исследование того, что мы пока не способны объяснить, что в итоге сошел с ума, попытавшись покончить жизнь самоубийством. Но ему повезло — он чудом остался жив. Если тебе этого мало, то добавлю, что полицейский, расследовавший события в лесу самоубийств за несколько лет до инспектора Ико, смог произвести этот ритуал вполне успешно, покинув наш мир в одно мгновение. Не думай, что я слеп, я знаю, что это за место, но объяснений, существующих на сегодняшний день, пока недостаточно. Предполагаю, что все это связано с особенностями почвы, на которой этот лес расположен, эта теория мне кажется наиболее правдоподобной, но пока все это находится за гранью наших знаний и возможностей. Поэтому не стоит тебе рисковать, погружаясь в расследование Аокигахары, это не имеет никакого смысла. Я неспроста ограничил срок дежурств по этому объекту, чтобы никто из вас не погружался в этот лес больше нужного и не находился там слишком часто. Скоро тебя сменит инспектор Окада, а ты немного отдохнешь от психологического давления, которое на тебя уже вовсю оказывает это место, — комиссар Ямамото подошел ко мне и по-дружески похлопал по плечу.

— Неужели нам стоит просто ждать, в душе надеясь, что кто-то когда-нибудь за нас сделает эту работу? Люди любят перекладывать все самое сложное на других, особенно на будущее поколение, лишь бы не утруждать самих себя. А ведь именно нам выпала огромная честь переломить ход истории, сотворив то, что другим пока не удавалось. А мы сидим и ждем каких-то знаков, чьих-то умных советов или загадочного подходящего момента, который почему-то никогда не наступает. Может уже достаточно ждать? Может пора самим начинать что-то делать, надеясь лишь на свои собственные силы, а не на подсказки тех, кто не сильно спешит принимать участие в решении проблемы, — я взглянул на комиссара Ямамото, который не сильно жаждал встречаться со мной взглядом. Он сел за стол, скрестив руки на груди, и снова погрузился в молчание, видимо, рассуждая над моими словами.

— Хорошо, — внезапно выдал он. — Я все равно не смогу тебя переубедить. Ты продолжишь заниматься этим делом, но при одном условии, — комиссар все же набрался смелости и посмотрел мне прямо в глаза, понимая, что градус моего напряжения от его слов должен был немного упасть. И он не ошибся, его слова, действительно, обрадовали меня, осталось лишь выяснить условие, которое решил выдвинуть мой начальник.

— При каком же? — поинтересовался я.

— Ты лично будешь отчитываться передо мной о ходе всего расследования. Это обязательное условие. Я должен наблюдать за твоим состоянием, и если замечу какие-то отклонения, то ты тут же будешь отстранен от этого дела — это первое. А второе, ты должен взять себе помощника, но так как он у тебя уже есть, то я лишь даю тебе свое одобрение. Коичи парень смышленый, его участие лишним не будет, пусть учится, да и мне спокойнее будет. Кстати, передай ему, что он теперь официально офицер полиции.

Я вышел из кабинета начальника полицейского участка и двинулся по направлению к своему кабинету, но не успел я преодолеть и половину пути, как меня настиг мой взволнованный помощник, который бежал, оживленно размахивая руками.

— Детектив Мори, у меня есть кое-какая информация! Это очень интересные сведения! — радостно сообщил он.

— Кстати, у меня для тебя тоже есть новости, — улыбнулся я.

— О, это тоже что-то касающееся нашего расследования? — глаза Коичи буквально светились от любопытства.

— Почти, но не совсем. Комиссар Ямамото утвердил тебя в качестве офицера полиции, поэтому ты больше не стажер, теперь ты официально один из нас, — подмигнул я.

— Вот это здорово! Вот это я понимаю, отличная новость! — Коичи эмоционально отреагировал на подобное известие. Мне же было приятно наблюдать за молодым помощником, находящимся в столь приподнятом настроении, хотя, сложно сказать, когда его настроение было каким-то другим.

— Так, а у тебя что за новость? — поинтересовался я, когда мы уже зашли в мой кабинет.

— А я уж чуть было не забыл об этом, — рассмеялся Коичи, после чего немного успокоился и произнес: — Я тут изучал разнообразные секты, пытаясь найти нечто, имеющее общие признаки с нашим вероятным преступником или преступниками, но ничего похожего найти не мог, пока случайно не наткнулся на одних своеобразных религиозных последователей под названием «Тхаги», они же «Туги». Слышали о них когда-нибудь?

— Что-то знакомое, если не ошибаюсь, то это средневековые индийские сектанты, поклонявшиеся богу смерти, — попытался вспомнить я.

— Да, все верно, это секта наделала много шума в Индии, говорят, что всего за век, только одними руками тугов, было убито около двух миллионов человек. Основная цель преступников состояла в том, чтобы убить побольше людей. И чем больше людей убивал сектант, тем лучше было для него, ведь этого якобы требовало его божество. Несложно представить, какая мотивация пробуждалась в людях в такие моменты, когда они знали и чувствовали, что их бог на их стороне, что все, что они делают, они делают во имя его славы. Неважно, что это были лишь их собственные убеждения, которые, бессомненно, были далеки от истины, но они-то этого не понимали. Им казалось, что они совершают нечто великое, за что им обязательно воздастся кем-то другим, более сильным и могущественным, — поделился Коичи.

— Масштаб убийств, безусловно, поражает. Удивительно, что такое сообщество могло столько лет безнаказанно убивать людей, — задумался я.

— В те времена это не было чем-то удивительным. Более того, они даже друг друга убивали, — рассмеялся молодой полицейский.

— Получается, что они убивали всех без разбора, даже своих единоверцев? — поразился я.

— Да, им было все равно кого приносить в жертву богине Кали, которую они очень хотели одарить реками теплой крови. Хотя, кровь то они, наоборот, старались своим жертвам особо не пускать, в основном используя платки, ими они душили свою добычу, оттого и получили прозвище туги-душители. Что наводит на некую связь с повешенными в нашем лесу. Но это еще не все, были туги, которые в своем деле использовали смертельные яды, которыми также успешно зарабатывали баллы перед своим всемогущим покровителем, и если провести параллели с нашими самоубийцами, то наличие схожих особенностей очевидно, — Коичи выглядел очень гордым, словно эти выводы сейчас поставили жирную точку в нашем непростом и загадочном деле.

— Да, я немного припоминаю легенду об этой секте, насколько я знаю, у них еще был вариант ритуального убийства, где они использовали кинжал, который втыкали в затылок, моментально убивая свою жертву, стараясь при этом не пустить ей много крови. Все мероприятия с кровью были не очень выгодными, их убеждения требовали максимально «чистых» убийств. Самоубийства, происходящие в лесу, в основном связаны с повешением и отравлением, а если и встречаются другие способы, то на общем фоне они теряются, что, действительно, является общей особенностью. Но, есть одна вещь, которая все перечеркивает, — уцелевшие не подтверждали никаких насильственных действий в свой адрес, если выживали после попытки суицида. Получается, что они все-таки сами залазили в петлю. А если современные сектанты продвинулись в своих технологиях и используют гипноз, внушая своим жертвам, что тем необходимо покончить с собой, то тогда это становится куда интереснее. Вот только какой смысл использовать бескровные приемы умерщвления? — задумался было я, но ответ и так был слишком очевиден, что я даже не успел озвучить его, так как это мгновенно сделал за меня мой помощник.

— Так суть ритуального убийства в этом и состоит! — воскликнул он. — Не важно, что жертва физически сама себя убила, ведь до этого ее кто-то к этому склонил, вынудил, заставил и вообще не оставил других вариантов, но себе в книжечку при этом записал еще одно умерщвление, еще одно славное подношение, сделанное своему кровавому божеству, — радостно завершил Коичи.

— Что же, теория с гипнозом на основе кровожадных религиозных воззрений кажется мне не такой уж и фантастической. Хотя в моей голове она еще не совсем уложилась, все-таки тяжело представить этих тугов на нашей территории, мы ведь, в конце концов, не в Индии прошлых веков, а в современной Японии. Что эти сектанты могли забыть здесь у нас? Только если предположить, что это какие-то нынешние последователи, возможно, получившие вдохновение от могущественной секты, некогда запугавшей огромное количество людей, — задумался я.

— Но если это так, то здесь речь явно не о том, чтобы запугать, скорее суть в том, чтобы об этом никто даже не догадался, раз уж они выдают это все под видом самоубийств, — добавил Коичи.

— Если это так, то мы имеем дело с чудовищным фанатиком или фанатиками, — ответил я. — Правда, я не до конца верю в правдивость этих историй про тугов-душителей. И не исключаю, что это некие выдуманные персонажи, которых кому-то в свое время нужно было использовать в собственных интересах, — произнес я.

— А как их можно было использовать? И для чего? — заинтересовался Коичи.

— Чтобы переложить на них ответственность за гибель других людей, убитых вследствие масштабных политических игр, — ухмыльнулся я.

— Согласен, историю легко переписать, сделав максимально выгодной и удобной для себя. Но как при этом быть с остальными людьми? Ведь одно дело обмануть несколько человек, внушив им какую-нибудь фантастическую теорию, и совсем другое — весь народ, — усомнился молодой полицейский.

— В том-то и дело Коичи, что это намного проще. Чем больше людей, тем меньше они противятся твоему мнению, и тем более податливыми они становятся. Чтобы убедить одного человека, потребуется намного больше сил, чем ты потратишь, если будешь переубеждать целую толпу. В одиночестве разумный человек полагается только на собственные знания, он критически мыслит, увлечен самоанализом, готов сравнивать и сопоставлять, а в массе он будет перекладывать ответственность за эту работу на других. Поэтому в толпе всегда проще, всегда удобнее и намного спокойнее, а все потому, что глубоких жизненных процессов там происходит намного меньше. Следовательно, и доверительность толпы всегда намного выше, что очень удобно использовать в своих личных — масштабных целях, — раскрыл я помощнику некоторые особенности человеческого мышления.

— Это как с лесом Аокигахара? — уточнил Коичи.

— Все верно, это как с лесом Аокигахара, где всем окружающим внушили, что это некое мистическое место, куда люди приходят для того, чтобы свести счеты с жизнью. И теперь этот лес ассоциируется в первую очередь с самоубийствами. Потому что так намного удобнее. А какая правда, на самом деле, скрывается за всем этим, нам с тобой и предстоит выяснить, — произнес я, захлопывая записную книжку, где последним, что ухватили мои глаза, было имя Изао Ико.

***

В полдень я вышел на улицу, направившись в сторону своего автомобиля, теперь мне предстояло путешествие в психиатрическую лечебницу, куда отправили инспектора Изао Ико, сошедшего с ума после попытки раскрыть самоубийства, происходящие на территории синего леса. В участке не было никакой информации о том, что стало с инспектором Ико после того, как он попал в больницу. Находится ли он там до сих пор, либо его уже выписали оттуда, и он живет в каком-то другом месте, а может он вообще уже умер. Все-таки прошло более пятнадцати лет, а господину Ико на тот момент было уже около пятидесяти, значит теперь он не так уж и молод, да и психические расстройства жизни не добавляют. Попробую найти его, и выяснить все, что ему известно. Все же в папке с делом, которое он вел, находятся лишь сухие факты, пригодные исключительно в рамках нашего уголовного законодательства, а он, насколько я понимаю, знает намного больше, чем отображено в документах.

Возле автомобиля меня настиг Коичи, который весьма удивился тому, что я отправляюсь в дорогу без него.

— Детектив Мори, а вы меня с собой не возьмете? — с грустным видом поинтересовался он.

— Нет, Коичи, этим вопросом я займусь лично. Но и ты не останешься без дела. Тебе надо будет связаться с госпиталем, узнать о состоянии девушки, выжившей после попытки суицида, пообщаться с врачами, узнать все подробности. Как там ее звали? Минори, кажется? — попытался вспомнить я.

— Да, детектив, ее звали Минори Вада, — кивнул Коичи. — Я все выясню, — уже приободрившись, молодой офицер бросился в сторону участка, чтобы выполнить возложенное на него поручение. Я же отправился в сторону психиатрической лечебницы, которая находилась примерно в часе езды от нашего участка.

***

— Здравствуйте, детектив Мори, к сожалению, мы не можем предоставить вам сведений о местоположении господина Ико. Он был выписан из нашей лечебницы около восьми лет назад, три года после выписки он находился под нашим надзором, а затем вдруг куда-то испарился. Наш врач приехал навестить его, а того и след простыл, а сам дом мистера Ико оказался продан, — поделилась пожилая сотрудница психиатрической клиники.

— Может у вас есть какие-то предположения, где бы мог находиться господин Изао Ико? — поинтересовался я.

— Сложно сказать, детектив, ведь у него здесь не было родственников, к которым он мог бы поехать, — пожала плечами медсестра.

— Что у него не осталось родственников, я знаю, но как же друзья? Бывшая жена? Кто-нибудь навещал его в клинике? — спросил я.

— Нет, детектив, практически никто. У нас есть журнал посещений каждого клиента, так вот, у господина Ико он абсолютно пустой. Никто его не навещал, кроме, разве что, его коллег, но их мы не записывали, пропускали по удостоверениям, — ответила медсестра, посмотрев на свою коллегу, которая в этот момент вошла в регистрационный кабинет.

— Единственный, кто мог вам что-то рассказать о данном господине, так это его лечащий врач, который, к сожалению, умер три года назад, — внезапно выдала зашедшая сотрудница.

— Детектив спрашивает не о болезни пациента, а о том, был ли у него кто-то из знакомых, кто бы навещал его, пока он находился здесь. Это необходимо, чтобы установить его сегодняшнее местоположение, — пояснила первая медсестра своей коллеге.

— А-а, вот в чем дело, тогда тут нечего сказать. Я помню того пациента, он один из немногих к кому, кроме парочки коллег, наведывавшихся пару раз за все годы, вообще никто не приходил. Кроме разве что одного странного старика, — произнесла она.

— Какого еще старика? Какой-то его знакомый? — оживился я.

— Даже не знаю, очень странный старик, на лесного духа похож, разве что грибы на бороде не растут. Глаза еще такие странные, будто святятся. Даже жутковато немного, — оглядываясь, поведала вторая медсестра.

— А как он представился? Его пустили к больному? — спросил я.

— Нет, он только поинтересовался состоянием здоровья господина Ико. Это было на следующий день после того, как сюда привезли инспектора. Получив ответ, загадочный старик исчез, и больше здесь никогда не появлялся, — рассказал медсестра.

Я покинул психиатрическую лечебницу, рассуждая о том, куда мог подеваться бывший инспектор Изао Ико. Переехал ли он на новое место или же его приютил кто-то из дальних родственников, об этом можно было только догадываться. Фигура загадочного старика хоть и выглядела любопытной на первый взгляд, но все же вряд ли имела к делу какое-то отношение. Поэтому я предположил, что скорее всего это был обычный свидетель происшествия или какой-нибудь дальний знакомый инспектора Ико, который посочувствовал горю потерпевшего. Мне же стоит отправиться к прошлому месту жительства господина Ико, вдруг там мне посчастливится узнать о нем что-нибудь стоящее.

Туда я сразу и отправился, рассчитывая пообщаться с новыми жильцами бывшего дома господина Ико. Но никто из них ничего не знал о жизни предыдущего владельца жилья. Дом им продала компания, занимающаяся недвижимостью, а самого хозяина они лично никогда не видели и никогда с ним не общались. Поэтому опрашивать их было нерезонно. Заявляться в агентство, продавшее дом, тоже не имело особого смысла, ведь они не держат информации о том, куда переехал жилец из проданного дома. Сами риэлторы регулярно совершают множество сделок, поэтому вряд ли хранят какие-то сведения о своих клиентах. Удивительно, что в психиатрической лечебнице еще что-то помнят о своих пациентах. Наверное, это объясняется долгим нахождением сотрудников в стенах больницы, меньшим потоком новых подопечных и наличием определенных особенностей, на которые в больнице обращают куда больше внимания, чем в агентстве по продаже недвижимости, все же цель и специфика этих мест значительно отличается.

Если господин Ико жил здесь длительное время, значит, кто-то из соседей определенно должен что-то знать о нем. Поэтому я решил опросить тех, кто располагался в домах по соседству. Из трех опрошенных лишь один — пожилой мужчина, представившийся господином Исикавой, оказался сговорчивым и легко шел на контакт. Он поведал мне о том, что неплохо общался с бывшим инспектором, у них было много общих тем для разговоров, так как сам господин Исикава был юристом, в прошлом работавшим в судебной системе, а сейчас находившимся на заслуженной пенсии. Он все знал о трагедии господина Ико и был прекрасно осведомлен о его отбытии из этих мест.

— Он продал дом и уехал в пригород, где надеялся начать новую жизнь подальше от своего прошлого, — поведал господин Исикава, сидя на скамейке возле своего дома.

— Господин Ико отправился к кому-то из друзей или сам по себе? — спросил я, присаживаясь рядом.

— Насколько мне известно, то он отправился сам по себе. Купил там небольшой домик и выращивает цветы, — произнес собеседник, что-то демонстрируя жестами рук, видимо, пытаясь изобразить цветочный сад или клумбу.

— Это то, о чем он мечтал? — полюбопытствовал я.

— Он часто говорил о том, что хотел бы высадить целое поле прекрасных цветов, чтобы любоваться ими из своего окна. Ведь что еще нужно человеку для успокоения своей израненной души, — вздохнул господин Исикава.

— Но место, где он теперь живет, вы, конечно же, не знаете? — спросил я.

— Почему это не знаю? Знаю, — улыбнулся пожилой собеседник.

***

Только к вечеру мне удалось добраться до адреса, указанного господином Исикавой. Найти адрес бывшего инспектора оказалось не так-то и легко. Несколько раз я проезжал мимо нужного поворота, после чего разворачивался и повторно искал обозначенную дорогу, уходящую в сторону небольших домишек, уютно расположившихся вдали от цивилизации огромного города. После нескольких неудачных попыток, я все же припарковался неподалеку от дома, где, по моим сведениям, должен был проживать бывший инспектор Изао Ико. Подойдя к старой, обшарпанной двери, я несколько раз тихонько постучал, но никакого ответа на мой стук не последовало. Тогда я постучал сильнее, но вновь тишина. Звонка у двери, как на зло, не было, поэтому приходилось колотить в дверь руками. Но не успел я в очередной раз занести кулак, как с той стороны послышался чей голос:

— Одну минуту, сейчас подойду.

Дверь отворилась, и передо мной предстал пожилой мужчина, одетый в свитер и брюки, волосы на его голове были аккуратно зачесаны назад, а на лице красовались очки и небольшая, но ухоженная, борода. В руке мужчина держал какую-то книгу, название которой я разглядеть не смог.

— Добрый вечер. Прошу прощение за беспокойство. Меня зовут детектив Мори, а вы, насколько я понимаю, господин Изао Ико? — представился я, показав свое удостоверение.

— Добрый вечер. Да, это я. Чем могу быть полезен, детектив? — поинтересовался хозяин дома.

— Видите ли, в чем дело: я занимаюсь расследованием происшествий, происходящих на территории одного места под названием Аокигахара… — начал пояснять я.

— Все ясно, проходите, пожалуйста, — произнес мужчина, приглашая пройти в дом.

Это был небольшой, но уютный домик, зайдя, мне удалось рассмотреть часть комнаты и кухню, в которую меня и пригласил хозяин дома. В кухне он разлил по чашкам чай, поставил на стол угощения, усадил меня на стул, а сам сел напротив. Сделав глоток из своей кружки, он посмотрел на меня и покачал головой.

— Опасное это дело, детектив Мори, опасное, — произнес он.

— Что вы имеете в виду? — поинтересовался я.

— Вы даже не представляете, с чем имеете дело. Вы даже понятия не имеете о том, что там происходит на самом деле, — ответил господин Ико.

— Я читал ваше расследование, вам многое удалось узнать. Не могли бы поделиться подробностями об этом деле, если вам, конечно, не тяжело говорить об этом? — я внимательно взглянул в лицо собеседника, чтобы убедиться, что воспоминания о прошлом не станут для него мучением.

— Я могу поделиться кое-какими сведениями, которые мне удалось раздобыть во время изучения феномена Аокигахары, если расскажете мне о том, почему столь сильно заинтересовались этим делом, что даже решили отправиться на мои поиски? — выдвинул свое требование бывший инспектор.

— Сложно сказать, наверное, это часть моей натуры, я не могу терпеть то, что мне непонятно. Оно начинает разъедать меня изнутри, словно протыкая меня своими острыми иглами, постоянно напоминающими о том, что я слишком примитивен и недалек, чтобы понять причину и суть всего происходящего, — ответил я.

— Вы не любите загадки, которые не можете разгадать? — усмехнулся собеседник.

— Нет, я люблю загадки, которые возможно разгадать, но загадка без ответа не является загадкой, это уже насмешка, основная цель которой заключается в том, чтобы извести человека, безостановочно ищущего решение, которого, на самом деле, вовсе не существует, — высказался я.

— Ну это уже серьезная позиция. Здесь я, пожалуй, с вами соглашусь, — кивнул собеседник. — Ну хорошо, убедили, я поделюсь с вами кое-чем, но только тем, чем сочту возможным, — бывший инспектор сделал глоток чая и задумчиво посмотрел в окно.

— Скажите, какие теории, объясняющие происходящие, вы выдвинули в процессе своего расследования? — спросил я.

— Я выдвинул несколько разных теорий на этот счет. Некоторые вам, конечно, знакомы, вы определенно дошли до них своим умом. Но есть и такие версии, которые ваш разум непременно отвергнет, посчитав их абсурдными, ведь они никак не захотят уложиться в вашей голове, — ответил собеседник.

— Давайте по порядку, начнем с самых реалистичных, — попросил я.

— Первая версия — это наличие некой запрещенной секты, действующей на территории Японии с древних времен. Больше века это зловещее сообщество отравляет жизнь граждан нашей страны, используя хитроумные способы и уловки, с помощью которых вынуждает людей совершать самоубийства. Я долго прорабатывал эту теорию, но она оказалась недостаточно устойчивой для того, чтобы выдержать волну критики. Уверен, что и вы тщательно поработали над ней. Не сомневаюсь, что пришли к данному варианту, если уж вышли на мою скромную персону, — подмигнул бывший инспектор, после чего продолжил: — Сект в наше время развилось очень много, а зомбировать и завлекать людей в свои ряды становится все проще, главное делать это правильно, да еще и в нужный момент, тогда успех точно будет обеспечен. Но я досконально изучал все возможные мотивы и не нашел ни одного подходящего под наши реалии. Если, разве что, не использовать вариант, что основная цель секты заключается в том, чтобы просто убивать людей. То есть эдакий псевдорелигиозный фанатизм, — ухмыльнулся собеседник.

— Да, все верно, такую теорию мы тоже взяли в проработку, — кивнул я.

— Вот только никаких следов, верно? Ничего, за что можно было бы зацепиться, кроме голой теории, только домыслы, сплошные догадки, — мужчина засмеялся. После нескольких секунд смеха он остановился, вновь посмотрел в окно, глотнул чая и продолжил: — Словно воины-тени делали свою грязную работу, будто ниндзя из древности вернулись, чтобы забирать жизни тех, кто был им неугоден. Профессиональные убийцы, специалисты по ядам, неуловимые шпионы и бесшумные наемники, может они приложили свои невидимые руки ко всему этому? Ходила легенда, что где-то в глубине леса скрыт древний алтарь, который принадлежит одному старому клану ниндзя, и их братство очень дорожит им. Из поколения в поколение они передают тайну об этом магическом месте, видеть которое разрешено лишь членам их клана, а всем посторонним — смерть! — господин Ико замер, после чего стал тихонько оглядываться по сторонам, словно пытаясь убедиться в том, что нас никто не подслушивает.

— Господин Ико, ну это же совсем сказки. Как в такое можно верить? — улыбнулся я.

— А в подобное только верить и остается, детектив Мори. Неужели вы думаете, что происходящее в лесу имеет какое-то привычное для вас объяснение? Будьте готовы к тому, что оно может оказаться самым безумным и невероятным из всего того, на что вы наивно рассчитывали, — хмыкнул бывший инспектор. — Ну ладно, продолжим. Если вы смотрели мое дело, то поняли, что я занимался тщательным изучением самого леса, его расположения, видов растений, особенностей почвы и прочего. Никаких одурманивающих цветов я не обнаружил, но зато узнал, что под землей находятся огромные залежи железной руды, от которой, если вы заметили, плохо работает аппаратура, даже компасы, а точнее вообще ничего толком не работает. И к тому же лес располагается поверх вулканических пород, скрытые свойства которых могут быть недостаточно изучены. Не исключено, что некоторые вулканические породы оказывают определенное неуловимое воздействие на психику человеку, вызывая у него ощущения потерянности, депрессии и усталости от жизни. Кому-то из людей достаточно один раз попасть под их влияние, для того чтобы окончательно упасть духом, а некоторым, тем, кто покрепче, потребуется несколько раз посетить зону их активности, чтобы затем отправиться следом за всеми остальными любителями этого гостеприимного местечка. Я думал, думал, размышлял, но в итоге и эта теория показалась мне не совсем убедительной. Ведь это не единственное место в мире, где под землей находятся вулканические породы, но ведь там почему-то люди не накладывают на себя руки. Да и здесь, если быть откровенным, далеко не все потом сводят счеты с жизнью. Значит, есть определенная избирательность или подверженность среди людей. Это серьезная пробоина в данной теории, которая никак не хочет исчезнуть. Жертвы были разными людьми, чаще не имеющими ничего общего между собой, поэтому сложно их как-то классифицировать на подверженных или неподверженных влиянию вулканических пород, — завершил Изао Ико одну из своих теорий.

— Да, теория, безусловно, интересная, я читал о ней. Вы даже прикладывали заключение ученых-специалистов, занимавшихся изучением земли, на которой стоит наш загадочный лес. Также я видел описание некоторых аномалий, с которыми ученые сталкивались при исследованиях, и они объясняются с научной точки зрения. Вот только аномалию в виде сотен самоубийств пока никто объяснить не смог, — немного съехидничал я.

— А вы тоже с юмором относитесь к этой масштабной трагедии. Что же, это похвально, а то излишняя серьезность убьет нас еще на пути к цели, — засмеялся собеседник.

— Господин Ико, можете рассказать о следующей теории? — я постарался вернуть собеседника к сути нашего разговора.

— Не переживайте, детектив, я ничего не забыл, сейчас расскажу, — улыбнулся он. — Может еще чаю? — спросил господин Ико, взглянув на мою опустевшую чашку. Получив мое вежливое одобрение, он налил еще чаю и вновь усевшись за стол, продолжил: — Следующая теория психологическая. Если секта — это криминальная версия, воздействие пород — это природная, то третья — уже исключительно психологическая, ведь вся ее суть лежит в головах самих японцев. К ней я пришел, общаясь с хорошими специалистами в этом деле. Я стал задаваться вопросом: а что может двигать человеком, решившимся на самоубийство? Почему так много людей самопроизвольно готовы осуществить акт суицида, бесстрашно переборов животный инстинкт самосохранения? Безусловно, это какие-то глубокие личностные проблемы, под влиянием которых будущий самоубийца находит в себе силы сделать столь безумный выбор. Они терзают его, пожирают, уничтожают изнутри, словно мерзкие твари, черви-паразиты, захватившие власть его беспокойного разума. Какое-то время несчастный сопротивляется, отбивается от них, иногда даже дает отпор этим гадам, но эффект лишь временный, и пока он окончательно не искоренит их, они не оставят его в покое. Естественно, что рано или поздно чудовищный поступок свершается, и монстры в голове жертвы ликуют, что не может не вызывать печали в наших сердцах. Но знаете, детектив, я уважаю этих людей, да, по-своему они прекрасны, ведь они смогли перебороть страх смерти, инстинкт самосохранения, и это именно то, что все века выделяло нашу нацию среди прочих — отсутствие страха. Бесстрашие у нас в крови! Вспомните нашу историю: самураи, уверенно идущие на смерть, или вспарывающие себе живот слуги императора; неуловимые ниндзя, откусывающие собственные языки в плену, чтобы безмолвно умереть от потери крови; камикадзе, без жалости и сомнений летящие навстречу гибели… Все это часть нашего прошлого, все это течет и в наших жилах. Да, мы изменились, как и изменилась эпоха, но зов крови, от него никуда не скрыться. Нам просто необходимо умирать, мы нуждаемся в смерти не меньше, чем в жизни. Поэтому и был придуман этот лес, он стал спасением для тех, кто не мог найти повод для собственной храбрости, кому некуда было пустить рвущуюся из него доблесть! Ведь миру больше не нужны герои, ему требуются ученые, инженеры, рекламщики и бизнесмены, а эти профессии не подходят тем, кто жаждет большего. Ведь нет ничего откровеннее, чем сама смерть. И нет ничего чище, чем мысли о ней. Представьте, какого человеку, рожденному воином, носить галстук, пиджак и прочую атрибутику типового и примерного гражданина. Это настоящее мучение, которое не каждому под силу понять. Вот многие и осуждают, вот они-то и не понимают, почему так происходит, из-за чего такие же как они, на первый взгляд, люди, вдруг бросаются в петлю или напиваются ударной дозой снотворного. Некоторым точно не понять того, какого это, когда огонь в твоей груди сжигает тебя заживо, и ничто из того, что может предложить тебе современный мир, не в силах потушить его.

— Да, здесь я с вами полностью согласен, господин Ико, бесстрашие у нас в крови. Но ведь не только оно, а еще и честь, совесть, уважение и сострадание. Да и вообще очень многие вещи идущие вразрез с подобными деяниями, такими как самоубийство. Ведь это не героический поступок, если сравнивать его с камикадзе или самураями тех времен, он не несет в себе никакого спасения. Тогда люди жертвовали собой во имя чего-то иного, например, ради спасения других, или своей чести, или же во имя своих идеалов. А для чего нужна эта жертва? Многим из нас тяжело найти себя в этом мире, но это же не значит, что при каждой неудачной попытке интегрироваться в него, мы вынуждены будем накладывать на себя руки. Может смелость и заключается в том, чтобы продолжать бороться и сражаться на поле этой жизни? — спросил я своего собеседника, абсолютно не поддержав его взглядов, оправдывающих поступки самоубийц.

— Об этом легко говорить тем, кто с подобным не столкнулся, детектив Мори, — улыбнулся бывший инспектор.

— Это сложно выяснить и еще тяжелее измерить. Для того, чтобы понять, кто подобное испытывал, и кто с этим боролся, необходимо залезть в голову каждого человека. Хотя, я, безусловно, осуждаю тех, кто считает себя выше самоубийц, с гордостью взирая на погибших, словно те слишком слабы и ничтожных на их личном фоне. Такие люди чаще всего крайне примитивны, поэтому пытаются возвыситься за счет каждого, кто проявил слабость в том или ином моменте своей жизни. Но я и не снимаю ответственности с самоубийц, ведь большинство из них не дошли до того момента, когда иного выбора уже не было. Многие могли остановиться, многие могли бороться и жить дальше, но они не захотели этого, — ответил я.

— И это был их личный выбор, — произнес господин Ико.

— В этом вы правы. Какими бы чудовищными ни были их поступки, на первый взгляд, они мало кому принесли страдания, кроме себе самих, а значит, это их полное право. Каждая личность сама должна решать, как ей жить и как умереть, — согласился я, после чего продолжил: — Ведь мы часто осуждаем людей за те решения, которые, откровенно говоря, касаются только их лично. Они ведь не в нашем доме убили себя, испачкав кровью дорогие стены, не переложили ответственность за свои деяния на других людей, не забрали с собой кого-то еще, нет, они просто тихонько попрощались с этим миром и спокойно, в полном одиночестве, его покинули.

— Да, мы часто лишаем людей их собственного права, многого от них требуем с позиции социума, не понимая, что с личностной стороны они нам ничем не обязаны, — господин Ико в очередной раз с интересом посмотрел в окно, будто там скрывалось нечто любопытное, за чем ему всегда нравилось наблюдать.

— Господин Ико, тогда как ваша психологическая теория объяснит то, что люди убивают себя не дома, в реке или где-то еще, а именно в лесу? Почему Аокигахара? Зачем ехать множество миль до какого-то места, если можно сделать это в локациях более родных и знакомых? — поинтересовался я.

— А вот это тоже прекрасно объясняется данной теорией, — ухмыльнулся собеседник, продолжив: — Во-первых, самоубийство — это решительный шаг, к которому необходимо подойти со всей ответственностью, поэтому не удивительно, что каждый хочет избрать для этого наиболее подходящее место. Вот наш лес идеален для этого: он красив, загадочен и первобытен. И именно тяга к своей природе и служит определяющим фактором при выборе подходящего места, среди тех, кто занят его поисками. Вот они и приходят в Аокигахару, ведь лучшего места для своей задачи им не найти. А во-вторых, что не мало важно, пиар играет свою роль, да-да, именно реклама и пиар. Это место хорошо разрекламировано, всюду обсуждаемо, всегда освещается в новостях, и о нем болтают на каждом углу. Поэтому, когда человек думает о смерти, тогда он думает и об Аокигахаре. За многие годы мы воспитали в себе привычку видеть в этом лесу то, что хотим видеть. Теперь это место даже не совсем лес в нашем привычном восприятии, это некий алтарь жертвоприношений, созданный самими людьми, добровольно идущими на погибель ради мнимого спасения. И этот образ не фантазийное явление какого-то конкретного человека, это архетип, взращенный в голове каждого из нас, — пояснил мне бывший инспектор.

— Получается, что эта теория объясняет все привычкой и традицией, которая формировалась в наших головах уже огромное множество лет? — уточнил я.

— Все верно, мы сами создали это место, сами вдохнули в него жизнь, и теперь оно живет совершенно самостоятельно. Не зря легенды гласят о том, что в этот лес, еще в древние времена, приводили умирать стариков и детей, которых семья не могла прикормить. Тех, кто был обузой, кто не мог работать, выводили в эти сосновые чащи и оставляли умирать. Еще давным-давно кто-то заложил первый кирпичик в будущие стены чудовищной традиции. Теперь же перед нами несокрушимая крепость, отстраиваемая веками усилий наших предков, а сейчас поддерживаемая и нашими мыслями и поступками. Такие вещи намного крепче и надежнее всяких материальных замков, ведь время не разрушает их, а наоборот, делает крепче и надежнее. И это не плод нашего воображения, это часть нашей культуры, может быть немного изощренной и даже переосмысленной, но нашей, ведь основа всегда была единой, а то, что накладывалось на нее, не могло не учесть позицию привычных устоев, — завершил свое повествование господин Ико.

— Господин Ико, это была последняя теория, которую вам удалось сформулировать в процессе изучения этого места? — спросил я. Хотя меня больше интересовало, что именно случилось с бывшим инспектором в прошлом, почему упорный сотрудник полиции, активно занимающийся расследованием важного дела, вдруг решил повторить судьбу своих подопечных, в чьей смерти он сам настойчиво пытался разобраться. Но наличие чувства такта не позволяло мне напрямую задать ему этот вопрос.

— Хм, а вот это уже самое интересное, — рассмеялся бывший инспектор. Он смеялся, что-то бормоча себе под нос, потом, сделав большой глоток чая, его лицо резкое переменилось, продемонстрировав полную серьезность и концентрацию. Посмотрев на меня, он произнес: — Знаете, детектив Мори, я тщательно проанализировал каждую теорию и ни одна из них не выдерживала критики. Для секты не было найдено никаких улик и доказательств, никто из выживших не сообщил ничего полезного на этот счет. Никто из них не состоял ни в каких сообществах или клубах, да и вообще между собой знаком не был. Если рассматривать природную теорию, то, как я уже говорил, она не объясняет многих моментов, таких, как отсутствие воздействия на других людей, неоднократно бывавших в лесу, но к суициду не склонных и в попытках его реализации незамеченных. Что касается психологической теории, кажущейся наиболее разумной и рациональной, то и тут возникает вопрос, ответ на который я предоставить пока не могу, — бывший инспектор внезапно остановился, погрузившись в размышления.

— Какой вопрос, господин Ико? — спросил я.

— Что со мной произошло? Почему я пытался покончить с собой? Ведь этих мыслей у меня в голове не было! Я не планировал этого! Что заставило меня пойти на этот шаг? Этого я понять не могу. Это то, что последняя теория никак объяснить не может, — громко и взволнованно озвучил мой собеседник. Было видно, что этот вопрос его сильно беспокоил и он, действительно, не знал на него ответ. А может и знал, но со временем забыл, а может и специально забыл, чтобы об этом больше не вспоминать.

— А вы сами ничего не помните? — спросил я, пододвинув к собеседнику его кружку с чаем.

— Нет, детектив, ничего не помню. Мне лишь сказали, что вытащили меня из петли в бессознательном состоянии, и что мне очень повезло, что ветка дерева, на которой я пытался повеситься, в последний момент обломилась, после чего я рухнул на землю. Ну и еще рассказывали мне, что я вел себя как-то неадекватно, что в итоге обернулось прохождением долгого курса лечения в психиатрической клинике, ну про клинику вы и сами знаете… — поделился со мной бывший инспектор.

— Так, получается, что было три теории и ни одна из них не давала полноценного объяснения всему происходящему, верно? — уточнил я.

— Нет, детектив Мори, было не три теории, а четыре. И последняя как раз и объясняет все происходящее, в том числе и то, что произошло со мной, — собеседник вновь начал улыбаться.

— Так поделитесь, пожалуйста, своими умозаключениями, — попросил я.

— Хорошо, если вы готовы это воспринять, — рассмеялся бывший инспектор. Я же в знак согласия кивнул, так как других вариантов у меня все равно не было.

— Последнюю теорию я назвал мистической. Ее суть заключается в том, что данный лес является не чем иным, как местом обитания всевозможных духов и демонов. Да-да, и я сейчас не шучу. Эти твари заполонили собой весь лес, они там повсюду. Манят к себе, завлекают. Им важны наши смерти, они насыщаются ими, получают силу, энергию. Такова их природа, суть. Они зовут нас, шепчут наши имена, завлекают в свои смертельные объятия, лишь с одной целью — сожрать нас! Вы можете не верить мне, но это ничего не изменит. Ведь если вы их не видите, то это не значит, что они вас не видят. Они всегда начеку, они всех помнят и всех знают. И если вы им приглянетесь, то они сожрут вас. Веками они заселяли этот лес, уничтожая одиноких путников, заблудившихся грибников, брошенных стариков. Раньше им хватало этих жертв, но теперь они хотят большего, поэтому завлекают в лес каждого, кто откликнется на их зов. Как бы далеко от этого леса жертва при этом не находилась. Так они и меня поработили, так они и меня попытались сожрать, но случайность спасла меня. Чудо, что я выбрал ветку, оказавшуюся недостаточно прочной, а точнее менее прочной, чем моя шея, — господин Ико громко расхохотался. Я же в этот момент думал о том, в какой степени адекватности он находится. Иногда он казался мне абсолютно здоровым и вменяемым человеком, говорящим правильные и разумные вещи, а иногда я думал о том, что бывший коллега уже окончательно съехал с катушек, рассказывая всякие небылицы, да еще и подкрепляя их обилием безумного смеха и нервных жестикуляций. Я, естественно, не пытался критиковать его, даже наоборот, старался делать вид, что серьезно отношусь к его предположениям.

— Получается, что некие злые духи, обитающие в лесу, заманивают людей, заставляют их наложить на себя руки, после чего насыщаются их смертью? Я все верно понял, господин Ико? — я попытался структурировать в голове эту абсурдную теорию. А ведь старик Хаяси выдавал мне нечто похожее. Сдались им эти книжные легенды, которые годятся лишь для рассказов маленьким детям, но никак не в качестве разумного объяснения серьезной жизненной проблемы.

— Да, все верно, детектив Мори. Так и есть, — закивал головой собеседник.

— А как они выбирают свою жертву? Или для этого годится любой из живущих? — спросил я.

— А-а, вот тут-то и вся загвоздка, они не всех способны поглотить, есть люди, которые им неподвластны. Но я не могу объяснить почему, я так и не смог добраться до истины этого вопроса. Но точно знаю, что здесь есть объяснение того, что природная теория с металлами объяснить не смогла. И есть то, что психологическая теория тоже не смогла, и первая с сектами тем более не справилась. Понимаете, детектив? Она все объясняет. Все! — оживился господин Ико.

— Если бы вы назвали того, кто смог бы дать полное разъяснение на этот счет, то я бы с удовольствием с ним побеседовал. А пока для меня не все столь очевидно. Но такого человека, насколько я понимаю, все равно нет, — пожал я плечами.

— Почему это нет? Такой человек есть, — серьезным тоном произнес собеседник.

— И как же его зовут? — тут мне стало, действительно, интересно.

— Мичи Сугияма, — ответил бывший инспектор.

Глава 5. Госпожа Минори Вада

Удивительно, но господин Ико назвал имя загадочного монаха, о котором ранее упоминал в своих рассказах лесник Кадо. Неужели этот человек, действительно, существует, и если это так, то он обладает какими-то сведениями, которые могут быть нам полезны. Или же это очередной юродивый, верящий в древние сказания и активно продвигающий их в социуме. Не исключено, что этот человек просто умело вешает лапшу на уши тем, кто, так или иначе, соприкасается с лесом самоубийц. А может это вообще некий вымышленный персонаж из сказок, которого приплетают сюда немного свихнувшиеся люди, у которых вымысел уже перемешался с реальностью. Надо будет попросить Коичи, чтобы он внимательно изучил всю литературу, касающуюся нашего леса, вдруг там, где-нибудь фигурирует имя Мичи Сугиямы.

Только глубокой ночью я, наконец, добрался до дома. День выдался насыщенным, мне удалось плодотворно побеседовать с бывшим инспектором Изао Ико и выслушать ряд его предположений, касающихся человеческих смертей, происходящих в Аокигахаре. Не могу сказать, что я получил исчерпывающую информацию, но некоторые полезные моменты все же для себя открыл. Сонный и уставший с дороги я принял душ и лег спать. Уже засыпая, мне в голову пришла мысль: а что, если все теории верны, и каждая из них объясняет часть произошедших событий? Где-то ответ дает природное устройство леса с его железной рудой под землей, где-то психология людей и зов их крови, а какую-то часть на себя взяла и криминальная составляющая в виде сект и прочего. Хм, почему нет? Тогда не надо ждать полноценное объяснение от каждой теории, сформированной господином Ико. Они сильны в комплексе, в своем единстве, именно так они все и объясняют. Верно! Именно это и является ключом ко всему. А как же быть с самим бывшим инспектором? Почему он решил повеситься? Неужели мистика тоже имеет место быть? Что сам ты думаешь на этот счет? Детектив Мори считает, что это полный абсурд, наверняка уже были какие-то предпосылки, ознаменовавшие скорое проявление суицида. А бедолага Изао Ико до сих пор боится себе в этом признаться, списывая все на неких загадочных духов и потустороннее мистическое вмешательство. Конечно, так намного проще, так легче, ведь так он снимает с себя всякую ответственность за то безрассудство и слабость, которую позволил себе проявить. Но как бы долго ты не бегал, от самого себя не убежишь. Правда все равно найдет тебя, она обязательно выскочит перед тобой и заставить принять себя, иначе быть не может. Точно! Вот почему бывший инспектор Изао Ико и попал в психиатрическую лечебницу! Он боялся признаться себе в правде, начал обманывать самого себя абсурдными теориями и домыслами, которые сломали его психику, заставляя жить и думать вразрез со здравым смыслом. Так часто происходит с людьми, становящимися будущими пациентами, когда они отказывают себе в правде, принимая лишь некое фантастическое объяснение, обеляющее их мнимое эго, но одновременно беспощадно подавляющее и разрушающее их собственную личность. Это все объясняет, теперь мне все становится ясно. С этими мыслями я, наконец, погрузился в крепкий сон.

***

— Детектив Мори, срочно выезжайте, там очередной самоубийца повесился! Вам просто необходимо взглянуть на это! — произнес взволнованный голос, только что залетевшего в мой кабинет помощника.

— Хорошо, я отправляюсь в лес, выезжай с патрульной машиной, встретимся возле дома лесника Кадо Хаяси, — ответил я, второпях накидывая пальто. Через мгновение я был уже возле дома лесника Кадо, который, завидев мой автомобиль, тут же бросился мне навстречу.

— Детектив Мори, я не знаю, как это объяснить. Это какое-то безумие! Лучше вам самому на это посмотреть, — с ужасом на лице бормотал он.

— Где тело, Кадо? — хладнокровно спросил я.