Бесплатный фрагмент - Клуб

Полина

Маленькая Полина всегда была очень шустрым, непоседливым ребёнком, умеющим везде и всюду успеть. И если в доме где-то случался аврал, можно было не сомневаться, что Полиночка находится рядом, ну или почти в самом эпицентре этого маленького внутриквартирного апокалипсиса. Бабушка, да и мама всеми силами пытались бороться с её мальчишеским характером, но у них ничего не получалось. Чтобы рассчитать или понять ход действий дочери и внучки в одном лице, этим интеллигентным, до мозга костей дамам надо было мыслить, как обычные сорванцы, ну или, по крайней мере, хотя бы пытаться, видеть мир глазами самой Полины.

За всё это время, прочитав ей бесконечное множество наставлений, нотаций, проведя столько бесед, они обе каждый раз с замиранием сердца ждали, что же она выкинет им в следующий раз. Её отец был очень занятым человеком, чиновником среднего ранга, поэтому на его плечах лежало бремя не только по содержанию семьи, но и выполнения большого объёма работы. Из-за своей чрезмерной загруженности он в воспитании дочери, практически никакого участия не принимал. Всё дело сводилось к тому, что его маленькая Полиночка, умело, вила из него верёвки любой длины, и завязывала на столько узлов, сколько хотела, но в тоже время эта смышлёная девочка чисто интуитивно понимала границы дозволенного, за рамки которых даже она перейти не могла.

Папа баловал единственную дочь и прощал любые шалости, успокаивая жену и тёщу, что это всего лишь временные трудности. Что вот ещё пройдёт немного времени, Полина непременно повзрослеет, и они со своим неверием в неё будут очень сильно удивляться этим благоприятным переменам, радоваться и гордиться, какой она стала рассудительной и добропорядочной девочкой. Но все эти его воодушевлённые разговоры и оптимизм, которые он неизменно внушал своим домочадцам, быстро разбивались при последующей проказе. Когда у мамы окончательно лопалось терпение и от бессилия просто опускались руки, бабушка брала всю ответственность, на себя и тогда Полине приходилось становиться более хитрой и более осторожной. Ведь бабушка была более опытной и почти всегда начеку. Если свою маму Полина могла обвести в два счёта, то с бабушкой приходилось немного повозиться.

Вспоминая сейчас свои детские годы, Полина улыбалась, ведь как бы она не хулиганила, ни мама, ни бабушка, всё равно в ней души не чаяли. Они, отходя после первого шока с радостью, обнимали её, заботились, забывая, что перед ними стоит истинный чертёнок. Ребята со двора, тоже прекрасно знали несносный задиристый характер Полины, и старались по большому счёту с ней не связываться, а просто дружить, как могли. В конце концов, это сводилось к тому, что они всегда и практически во всём с ней соглашались. Поэтому наша Полина чувствовала себя во дворе абсолютным лидером среди детей, и это вполне устраивало её. Но однажды в дом, который стоял напротив, дома Полины переехала жить семья, где было двое детей. Старшему Максиму было семнадцать, и он уже учился в выпускном классе, а нашей Полине исполнилось шестнадцать лет.

Привыкнув чувствовать себя всегда полноправной хозяйкой, она однажды не поделила с ним широкую дорогу под аркой, которая вела в соседний двор, а уже с него выходила потом на просторную улицу. В вечернее время, когда кругом горели уже фонари, дети шли навстречу друг другу, и Полина, не привыкшая никому и ни в чём уступать, шла напролом, как танк, поэтому они столкнулись.

— Эй, ты что, слепой? — крикнула она на него, чуть не упав.

— А ты? — ответил он ей тем же.

— Это мой двор! — и Полина пошла на него с кулаками.

— Чего? Твой? А губа не треснет? — и, не сдвинувшись с места, он сунул руки в карманы.

От того что он оказался не из пугливых, Полина оторопела, ещё никто и никогда в жизни ей не перечил и никто ещё не противостоял ей так открыто. К тому же она, только теперь стоя рядом с ним, заметила, что этот новый мальчик намного выше неё, у него сильные руки, и в её сознании промелькнула мысль, что надо быть осторожней с этим незнакомцем. А упрямство и задиристость, сразу же отогнали эту глупую идею подальше, и велели идти напролом, ничего не боясь. И привыкнув чаще действовать наугад, не задумываясь над последствиями, девочка выставила кулаки.

— Эй, ты чего? Сейчас я тебе покажу, кто тут…

— Отстань, мелочь. Поверь, я с сопливыми, а тем более с девчонками, не связываюсь и не дерусь!

— Что? Сопливыми …, — она набросилась на него быстро и уверенно, но он довольно ловко увернулся. И сколько бы Полина не пыталась атаковать его, цели так и не достигла. А он при этом ещё умудрялся улыбаться.

— Трус, — крикнула она ему вслед, когда парень довольный собой уже почти уходил. Тогда Максим развернулся, подошёл к ней обратно, и быстро схватив её за руки, прижал к стене.

— Значит, ты говоришь, что тут самая главная? Наверно и по горшкам дежурная значит тоже?

Рассердившись на такое оскорбительное сравнение в её адрес, Полина со злостью пнула его ногой, но он даже не пикнул, а только ещё сильней прижал её.

— Ты же девочка, должна быть нежной и ласковой, а выглядишь, как не пойми чего и не пойми кто, — и неожиданно наклонившись, прижался к её губам.

Его губы оказались тёплыми, мягкими и почему–то пахли сладкими леденцами. Оторопев от этого, Полина перестала сопротивляться, а он, отпустив её руки, ещё раз наклонился и снова поцеловал, уже по-настоящему уверенно и страстно. Девушка вцепилась руками в его куртку, но не отталкивала, а просто держалась, ошарашенная и испуганная, она испытывала неведомое ей ранее наслаждение.

— Если захочешь остаться пацанкой, оставайся, но помни, что я никогда на такой как ты не женюсь, даже близко не подойду! Мне нравятся красивые девочки, а не девочки, изображающие из себя мальчиков.

Это был самый первый опыт такого общения, когда она поняла, что действительно девочка. Своим поцелуем, он буквально выбил у неё почву из-под ног, и к тому же она сразу потеряла дар речи. А этот наглый Максим, вдруг развернулся и молча, пошёл дальше, как ни в чём не бывало. Полина стояла в шоке и просто до конца не понимала, что же с ней произошло. Придя домой в растрёпанных чувствах, она как вкопанная встала напротив зеркала и стала внимательно разглядывать себя. Она провела пальцем по своим губам, вспоминая поцелуй, потом вдруг, словно другими глазами посмотрела на свою мешковатую, почти сплошь чёрную одежду, которой сильно гордилась и впервые задумалась над своей внешностью. Было что-то очень приятно и притягательно в том, как он умело прижал её к этой стене. Она почувствовала в нём настоящую силу, которая в разы превосходила её собственную, ощутила свою беспомощность и ещё этот долгий поцелуй, его руки, держащие голову и трепет в своём теле.

Машинально переодевшись в домашнюю одежду, Полина, как под гипнозом пошла, мыть руки. Мысли о том, что только что произошло с ней на улице, никак не хотели отпускать, вызвали настоящий хаос и потрясение в её голове. Находясь в ванной и вновь уставившись на себя в зеркало, она надолго замерла, как будто видела себя в первый раз. Так как дома все её очень сильно любили, то девушка всегда считала себя без сомнений, красивой, вернее ранее никогда не задумывалась и не беспокоилась по этому поводу. И во дворе ей никто никогда не давал ни какое обидное прозвище или кличку, не перечил. Глядя сейчас в своё отражение, Полина впервые предположила, а может быть это, всё потому что её просто боятся? Находясь в непонятном для неё смятении чувств, она стояла и подробно разглядывала себя, как будто пыталась увидеть что-то необычное, скрытое от её глаз.

— Вера, по-моему, наша Полина пришла?

— Нет, ты ошибаешься, иначе бы я знала об этом, — мама, с бабушкой разговаривая, встретились в коридоре, и теперь обе воочию увидели слишком задумчивую Полину, выходящую из ванной комнаты.

— Не иначе, как наше чудо опять что-то натворило, такая особенная тишина меня всегда пугает, — и бабушка, замерев, обратилась к внучке, — деточка, скажи честно, что случилось?

Но Полина настолько была поглощена собой и тем, что сейчас с ней произошло под аркой, что в упор не видела окружающих её домочадцев и не слышала заданного ей вопроса. Вдруг, словно опомнившись, она посмотрела на маму.

— Мама, а не пойми чего, это конкретно что?

— Ну, это, нелепица, малопонятность, какая-то несуразность, а для чего тебе? Задание по русскому языку, что ли задали? — спросила мама, ласково обнимая дочь и целуя в лоб.

— Бред и полная чепуха, вот это что — ответила воинственно бабушка, заранее настроенная и предвидевшая уже что-то ужасное. Но внучка выглядела более чем странно, поэтому бабушка, обеспокоившись ещё сильней, решительно позвала всех на кухню ужинать.

Услышав про бред и чепуху, Полина чуть не позеленела от злости. Ну, встретишься ты мне завтра, подумала она про себя, скажу я тебе тогда кто ты на самом деле. А потом неожиданно для себя спросила:

— А я красивая?

— Красивая, — почти хором ответили её попечители, и она облегчённо выдохнула.

За столом Полина молчала, что было абсолютно противоестественно, не столько ела, сколько ковырялась, вспоминая до мельчайших подробностей весь их короткий разговор с Максимом, который не давал ей теперь покоя. И самое главное, сейчас она для себя поняла, почему вообще больше не хочет встречаться с этим мальчиком. Это открытие так поразило её. Теперь придётся ходить домой в обход, а не по переулку, потому что Максим, как и большинство людей живущих здесь, ходили под аркой, так было намного короче и удобней.

— Это невозможно, чтобы я ходила в обход, — тихо спорила Полина сама с собой.

— Что ты бубнишь под нос, говори громче, я ничего не поняла, — сетовала по-прежнему недовольная бабушка.

— Мама, что-то с Полиной сегодня не в порядке. Наверно она заболела, — встревоженная этими словами дочери бабушка, встала, подошла к внучке и потрогала ей лоб, ничего не понимающая Полина в недоумении посмотрела на неё и вновь отключилась от реального мира к своей проблеме.

— Лоб не горячий. Думаю Вера, мы скоро узнаем, что и где она опять натворила.

— Ты видела хоть когда-нибудь её такой тихой и такой до невозможности странной, — продолжала мама Полины, — молчит и практически ничего не ест. Посмотри, она даже не слышит нас.

— Полина, ты где? Нет, это действительно не пойми чего, а не девочка! — добавила слишком громко рассерженная бабушка, стукнув при этом по столу ложкой.

И услышав вновь про себя эти самые ужасные, очень теперь обидные слова, Полина бросила из рук вилку и убежала в свою комнату. Когда мама с бабушкой в полном недоумении зашли к ней, то увидели, что их чадо лежит на кровати и буквально рыдает.

— Мама, ой, мне плохо, что-то случилось ужасное, надо срочно позвонить Игорю, — схватившись за голову, произнесла Вера, стоя возле кровати, не зная как помочь дочери. Погладив её по спине, она присела на самый краешек кровати.

— Боюсь, ты права. Если честно, я первый раз в жизни вижу плачущей свою внучку. Вера, что-то мне не хорошо стало, давай, накапай скорей валерьянки или нет, лучше дай таблетку валидола, — и она быстро села в кресло, схватившись за сердце.

Пока женщины приходили в себя, капая лекарство, Полина немного успокоилась и пошла, вновь ужинать. Всегда шумная и весёлая, даже когда болела, она сейчас была настолько не похожа на себя, что доведённые до отчаяния домочадцы, почти сами уже ревели, не зная в чём подлинная причина, таких резких перемен. Их девочка ещё три часа назад ушла гулять в отличном настроении, а вернулась сама не своя. Что было с этим делать, непонятно. Когда домой приехал встревоженный папа, Полина уже напоминала себя прежнюю и все с большим облегчением вздохнули. Она ни как не хотела объяснить домочадцам, что же с ней всё-таки такое произошло на самом деле, а они, со скрытым волнением видя её уже прежней, окончательно успокоились и больше не приставали с расспросами. Впервые поплакав, Полина быстро взяла себя в руки, и стала считать произошедшее с ней полным недоразумением.

На следующий день, собираясь в школу, она с особой тщательностью изучила себя в зеркале, и, оставшись довольной, вышла на улицу. Почти в это же время из соседнего подъезда выбежала Кристинка и, как будто увидев эту девушку в первый раз, Полина уставилась на неё и ещё долго стояла, как вкопанная. Кристина была старше только на год, и хотя они с ней не были особо близкими подружками, но в школу иногда ходили вместе. Так вот, только сейчас Полина обратила внимание, как по сравнению с ней выглядит её попутчица.

Волосы Кристины были аккуратно уложены в длинные локоны, а не торчали во все стороны, лохматыми прядями, как у самой Полины. Школьное платье красиво облегало фигуру, обрисовывая талию, и длина платья была намного выше колена. А мама Полины всегда твердила дочери, что девочки в школу должны носить платье длиной только ниже колена, причём не меньше, чем на ладонь. Прозрачные колготы и туфли на каблучке делали походку Кристины какой-то лёгкой и воздушной. Жакет тоже был коротеньким и модным. Весь облик Кристины показывал, нет, он просто кричал, что она красивая, современная девушка. Накрашенные ногти, блеск на губах и о ужас для Полины, накрашенные брови и глаза.

Сопоставив мысленно картинку, как они должны смотреться вместе со стороны, девушка поняла, что образ Кристины делал саму Полину рядом с ней чуть ли не ребёнком или правда не пойми кем. А самое главное, Полина начала чувствовать себя какой-то огромной, толстой коровой одетой в чёрный балахон-куртку, слишком длинное монашеское платье, и теперь рядом с изящной соседкой точно имела тот ещё вид. Когда к ней пришло окончательное понимание всего этого, Полина на миг опять остановилась и замерла.

— Полина, я тебя третий раз уже спрашиваю, ты что, оглохла? — покосившись, приятельница тоже остановилась.

— О чём ты?

— Говорю тебе, сегодня в кинотеатре премьера фильма, пойдём? Ой, смотри, кто к нам идёт, — и, обернувшись, Полина увидела, что их догоняет Максим.

К своему ужасу девушка поняла, пока она анализировала наряд подруги, совсем забыла про своего врага. Никогда в жизни Полина не чувствовала себя так некомфортно, неуверенно и напряглась, а вдруг этот Максим сейчас начнёт хвастаться, что поцеловал её вчера. Теперь из-за этого поцелуя, она впервые чувствовала в себе уязвимость и это сильно раздражало.

— Девчонки, привет!

Вот он, лёгкий, весёлый, никакого стеснения. И быстро посмотрев на него, Полина впервые заметила, как ой он красивый. Светлые волнистые волосы, модная одежда, он выглядел подтянутым и очень…

— Полина, пошли уже, догоняй, — сказал он, улыбаясь, практически незаметно дотронувшись до её пальцев рукой. Только теперь до Полины дошло, что она так и продолжает стоять на месте и разглядывает его, чуть ли не с открытым ртом. Вспыхнув от того, что её поймали за этим занятием, она скорчила зачем-то рожицу и пошла вслед за ними.

Пока Кристина любезничала с Максимом, смеялась над его дурацкими, как показалось Полине шутками, то сама она почему-то начала сердиться и закипать. Её раздражало всё, и то, что впереди идущая парочка замечательно смотрелась вместе, и то, что они беседовали друг с другом, вот так запросто, как давние и хорошие друзья. А самое главное, Полина начинала понимать, что она не похожа на них, что не знает о чём можно заговорить с Максимом и вообще как ему можно понравиться. С каждой минутой эта девочка начинала ненавидеть себя больше, но ещё с большей силой ей захотелось растолкать впереди идущих в разные стороны, чтобы они не выглядели такими счастливыми, накричать и убежать.

Разглядывая украдкой Кристину, Полина поняла, что у этой девочки красивые пухлые губы, приятное лицо и, вспоминая своё отражение в зеркале, она видела во всём своём облике, противоположность этому образу. Понимая, что у неё самой слишком большой рот, огромные, как у коровы глаза, нос вообще больше похож на картошку и щёки, напоминающие две огромные оладьи. Бабушка, часто тиская внучку за щёки по утрам, когда будила, так и называла — мои пышные оладушки.

За это только ещё начинающееся утро Полина нашла в себе столько комплексов, что возникшее потрясение повергло буквально в шок. Ей стало казаться, что вся её жизнь теперь разрушилась на части. Почему какой-то поцелуй сделал из неё моментально, неуверенную в себе и никчемную девочку. Разглядывая своих одноклассниц на уроке, она сделала окончательный вывод, что все, кроме неё выглядят очень привлекательно, и было видно, что все, кроме неё, следят не только за тем, что на себя надели, но и за лицом, причёской, руками. Это открытие вновь шокировало её.

И тогда девочка вспомнила наставления мамы, когда они вместе готовясь к новому учебному году, обновляли гардероб. Как тогда мама уговаривала Полину примерить как можно больше разных вещей, чтобы был выбор, просила разнообразить слишком мрачные оттенки и спортивный фасон. Но упрямая Полина, примерив, первую же попавшуюся вещь, говорила, сойдёт, и на этом дальнейший выбор одежды заканчивался. На большой перемене мальчишки позвали её поиграть, как всегда в спортзал, и она бросилась вслед за ними. Но остановившись на полдороге, поняла, что она для всех них свой приятель, свой пацан, даже если на ней иногда надета юбка. И никому из одноклассниц не придет в голову поговорить с Полиной о том, какой у кого лак на ногтях, у кого какое нижнее бельё и про другие девичьи тайны и радости.

Полина иногда слышала краем уха разговоры девочек про помады или тушь для глаз, но никогда не относилась к этому, как к нужному источнику информации, это было абсолютно чуждо её разуму. И что ей теперь оставалось делать? Неужели и ей придётся покупать всю эту косметику и всю остальную чепуху, только для того, чтобы Максим увидел в ней то, что ему нравится? И как она вообще со всем этим справится? Столько сложных вопросов девушка не задавала ещё себе никогда. В ней нарастало непонятное беспокойство, ведь она заранее предполагала, что скорей всего не осилит эти женские премудрости и ей очень трудно будет стать той красивой девушкой для Максима. Впереди были выходные, и Полина решила напроситься к Кристине в гости, чтобы хоть краем глаза посмотреть, как выглядит эта девичья косметика, и как ею пользоваться.

Рассказ подруги был небрежным, а Полине не хотелось показывать свою явную заинтересованность, поэтому в результате, девушка вернулась домой такой же невежей в этом вопросе, как и была. Цели похода в гости не были достигнуты, напрасно потраченное время в обществе Кристины вызывало раздражение. Это были первые выходные, которые Полина провела сидя дома, в надежде что-то изменить в своём облике. Её мучительные размышления над женской долей, кроме негодования ни к чему хорошему не привели. Зато мама с бабушкой с завидным постоянством по очереди заходили к ней со своими расспросами и глупостями. Сразу было понятно, что их пугало то, что Полина совсем была на себя не похожа. Пусть привыкают, ворчала девушка, утыкаясь в свою подушку.

— Мама, почему она средь бела дня лежит в кровати?

— Не знаю. Не паникуй, просто устала.

— Как мне это не нравится, — Вера то и дело подходила на цыпочках к закрытым дверям и прислушивалась, — может сказать Николаю.

— Интересно, что ты ему скажешь?

— Пусть спросит у неё, в чём дело?

И мама Полины, пустившись во все тяжкие, привела к дверям своего мужа. Прошло с час, и когда она обеспокоенная зашла в комнату сама, то увидела идиллию, папа с дочерью смотрели какой-то фильм и дружно смеялись.

— Говорила же я тебе, что всё хорошо, — бабушка довольная увиденной картиной, что-то напевая себе под нос, пошла, готовить обед.

Придя после школы, домой, Полина быстро пообедала, а потом, тайком забрав мамину косметичку, закрылась в своей комнате. Здесь было столько разных тюбиков, маленьких баночек, помад, туши для ресниц, столько карандашей и всего прочего. Как во всём этом разобраться? Решительная и смелая Полина, повертев это всё в руках, сразу сдалась без боя и унесла слишком мудрёную косметичку обратно в мамину спальню. Можно было конечно обо всём этом спросить у самой мамы, но она испугалась, что они вновь с бабушкой начнут охать, схватятся за сердце и будут пить валерьянку.

В родительской спальне прямо напротив кровати, стояло трюмо, на тумбочке которого располагалось неимоверное количество баночек, флакончиков, теней, пудры, кисточки. От этого всего изобилия просто выносило мозг. Посмотрев на себя в зеркало, Полина вдруг увидела, что дома она тоже одета не как девушка, а как ребёнок. Её мама всегда выглядела, даже находясь дома, очень достойно и привлекательно. Никаких халатов, домашних тапочек и прочих фартуков, на ней всегда было элегантное платье, и мама выглядела очень эффектно, так, словно через пять минут к ней придут важные гости или же ей срочно надо идти в люди, выйти на улицу. Безупречная причёска, ухоженные руки и ногти, туфли. Иногда Полина удивлялась, как мама не устаёт быть такой красивой весь день, а теперь понимала, что это наверняка такая трудная работа.

Прошла целая неделя, а её планы по преображению так и не сдвинулись с места. За эту неделю она пару раз совершенно случайно поймала на себе взгляд Максима, который был задумчивым и казался совсем не весёлым. Полина понимала это, что он недоволен ею, и то, что их общение зашло в тупик, мучило как никогда. Неужели он не видит, что мне больно, спрашивала она себя и не понимала, почему больно. Эти душевные переживания приводили девочку в такое замешательство, и то, что ей приходилось страдать, непонятно из-за чего вызывало отчаяние. И почему ей было теперь не всё равно, как она выглядит в его глазах.

Сегодня была очередная суббота, выходной. И всё же Полина рискнула и пока папа с мамой, и бабушка уехали на рынок, провела над собой этот важный эксперимент. Боясь быть застигнутой врасплох, она накрасила, как сумела глаза и губы и отражение в зеркале ей совсем не понравилось. Тени, как ей показалось, вместо украшения превратились в размытые синяки, огорчившись из-за этого и попробовав всё это исправить, Полина снова и снова наносила разные оттенки теней, но это ни как не спасло положение, выходило ещё хуже. В итоге непонятные тёмные тени сделали глаза зловещими, а когда она принялась за тушь, то осилила накрасить только правый глаз. Щёточка не хотела слушаться и размазала тушь и над и под глазом, подтирая эти места, у Полины появились чёрные полосы. Расстроившись не на шутку, девочка взялась за помаду, уж здесь-то нет ничего мудрёного. Но не тут-то было, помада то и дело норовила вылезти за контуры губ, сделав большой рот ещё шире, а губы казалось стали выглядеть на пол лица. Разглядывая с ужасом на это творение, Полина подумала, что так можно ходить только на хеллуин, чтобы занять там первое место, причём без костюма и маски.

Ещё раз, посмотрев на себя в зеркало, девушка поняла, что самостоятельно осилить эту женскую премудрость наверняка не сумеет, поэтому решила ещё раз напроситься в гости к Кристинке. А сейчас она тщетно пыталась в ванной смыть с себя ужасную косметику, но это плохо получалось. Откуда ей было знать, что для снятия любого макияжа существуют специальные крема и вода. И все эти средства в большом изобилии тоже стояли у мамы перед тем же зеркалом. Доведя себя до точки кипения, Полина вновь тщательно намылила лицо и стала оттирать его уже мочалкой. Когда посмотрела результат, то лицо от того, что его беспощадно натёрли, было неестественно красного цвета, а глаза до сих пор щипало так, словно она в них что-то закапала. Умывшись ещё раз, Полина зареклась больше никогда не трогать косметику. От отчаяния она легла на свою кровать и расплакалась.

В это самое время домой вернулись родители и увидели свою дочь опять ревущей. От рыданий и ещё от того, что лицо недавно усиленно натирали мочалкой, оно выглядело слегка опухшим, красным и ужаснувшись всему этому, мама чуть было не вызвала скорую. Но сегодня Полина не на шутку испугалась последствий и разбирательств такого не свойственного ей поведения, быстро успокоилась, объяснив родителям, что у неё просто очень сильно болит голова. Тогда дав таблетку, мама велела ей немного полежать. Выплюнув незаметно таблетку в ладонь, Полина уткнулась в подушку и вскоре заснула. Позже проснувшись, девушка сонная и вялая, пошла на кухню попить, и услышала разговор мамы с бабушкой.

— Я не узнаю свою дочь. Раньше её не дозовёшься с улицы, переживаешь, где и по каким дворам она бродит с этими мальчишками, а сейчас второй месяц сидит дома, и я переживаю за неё ещё больше.

— Надо просто сходить в школу, узнать, может быть, проблемы с одноклассниками.

— Нет, там всё спокойно. Знаешь, я уже сама ничего не понимая, звонила классному руководителю на прошлой неделе, и она сказала, что учится наша Полинка хорошо, в классе всё нормально, замечаний, как ни странно вообще нет. Единственное, она сказала, что наша девочка сильно изменилась, кажется становится взрослой. Мама, я так боюсь, что Полина может быть влюбилась.

— Что за глупости! В кого она могла влюбиться? В своих друзей? Они её в последнее время дозваться гулять даже не могут.

— В том то и дело.

— Нет, наша девочка, ещё ребёнок, вспомни себя в её годы.

— Вот я и вспомнила себя. В первый раз влюбилась, когда мне было четырнадцать лет, а нашей Полине шестнадцать.

— Ты так сказала, словно ей шестьдесят. Не выдумывай, не приставай со своими гнусными предположениями, не трогай мою девочку, — и неожиданно бабушка расплакалась.

— Мама, ты чего? Вы что, обе хотите меня довести до инфаркта? Мало того, что я волнуюсь за дочь, так теперь и ты туда же.

— Просто я люблю её больше своей жизни, она моя лапушка и солнце моё. Никому в обиду не дам и не позволю даже тебе думать про неё плохо.

— Что плохого в том, что если бы она влюбилась?

— Рано ей ещё думать о мальчиках, и я прошу тебя думать на эту тему в следующий раз наедине с собой, причём молча и в своей спальне. Ещё не хватало, чтобы Полинка об этом услышала. Моя внученька, хоть и шебутная, но она чистая, светлая.

— Мама, любить, это прекрасно, особенно если…

— Помню я твою первую любовь, рыдала без конца. Не хочу больше об этом ничего слышать! И прошу тебя, не смей говорить об этом ребёнку! Иди, буди дочь, я накрываю на стол.

Полина сначала убежала в комнату, а затем зашла к папе в кабинет. Папа даже в свой выходной сидел за письменным столом и с кем-то разговаривал по телефону. Обняв свою дочь, он не перестал разговаривать, а она втиснулась к нему на колени и тихонечко прижалась к груди. Этот островок спокойствия всегда спасал её в трудную минуту, а ей сейчас было необходимо переварить услышанный разговор. Дочку удивило, как мама на этот раз быстро поняла её состояние и то, что творилось на душе у Полины, только разве она влюбилась, ей просто нравится Максим, очень нравится, вот и всё. А может, мама права? Так значит это и есть та самая любовь? Как странно, Полина по наивности думала, что любовь начинается только после свадьбы, когда девушка с парнем начинают жить вместе. Но мама старше и она наверняка знает, что говорит. И почему из-за этой любви так сильно расстроилась бабушка?

Конечно же, Полина, общаясь с мальчишками, иногда слышала эти странные разговоры про любовь и про секс, но они сразу же стихали, когда она появлялась в близком поле. И как много оказывается, она ещё не знает. Если то, что она испытывает к Максиму и есть любовь, тогда почему он вместо того, чтобы общаться с ней, гуляет с другими девчонками, ходит с ними в кино, на танцы. Об этом ей хвасталась сама Кристина. Почему он после того как поцеловал её больше ни разу не подходил, не звал гулять, никак не проявлял себя или может, ждёт, когда она станет похожей на других девушек? Что ей делать, она не знала. Но Полине так хотелось, чтобы Максим подошёл к ней и сказал, какая она красивая, сказал, что она самая лучшая девочка.

— Вот вы где все. Обедать, — и мама, улыбаясь, подошла к папе и, поцеловав его в щёку, тоже обняла. Папа положил телефон и обнял её в ответ. Полина испытывала настоящее счастье, её обнимали и отцовские и материнские руки, и ей так нравилось, как папа с мамой любили, заботились друг о друге. И любовь между людьми она в первую очередь связывала с дружбой, заботой, вниманием и уважением. Вот бы и Максим оказался таким, как её папа, тогда ей с ним точно будет всегда хорошо. Но пока он только её расстраивал, своим не желанием общаться с Полиной, кроме своего банального — привет, — глупой улыбки, она видимо больше ничего не заслуживала.

Женя

— Ира, Марина, доброе утро! Просыпайтесь, пора вставать.

На её весёлый щебет и приветствие девочкам-близнецам в ответ стояла кромешная тишина. Девочки даже не пошевелились, поэтому Жене пришлось скинуть с них одеяла и начинать тормошить, не забывая обнимать, целовать в макушки и ласково похлопывая по спинкам. Дети нехотя стали крутиться в своих кроватях, пытаясь закутаться вновь. Она, зная уже наперёд как ускорить этот ежедневный процесс пробуждения, стащила с них одеяла целиком и бодрым голосом продолжала громко будить.

— Кто рано встаёт, тому Бог даёт. Солнышко — колоколнышко, ты пораньше взойди, нас пораньше разбуди …, ну-ка, давайте, давайте вставайте, умываться и бегом завтракать. Кто последний, тот моет посуду.

Правда последняя фраза почти никогда не срабатывала, так как девочки приспособившись к ней, приходили на кухню дружно вместе, и маме ничего не оставалось, как смириться с их сообразительностью. Вчера дочери допоздна засиделись в своих телефонах, и Женя спохватилась по этому поводу слишком поздно. Поэтому сегодня утром дети были какими-то необычно сонными и даже немного вялыми. Дочкам Жени было уже по десять лет, и они выглядели вполне самостоятельными.

Сама Женя сегодня встала раньше обычного, так как приближался день рождения девочек, и она хотела без любопытных носов этих двух сестричек, найти время, чтобы, наконец, выбрать в интернет-магазине для них подарки. Ирина и Марина, как наверно все дети, конечно же, любили сюрпризы, и их мама вот уже второе утро подряд пыталась найти что-то необычное и интересное. Дело в большей степени осложнялось ещё тем, что семейный бюджет был ограничен, не позволяя излишне шиковать, к тому же, через месяц с хвостиком неминуемо наступал самый замечательный праздник — новый год. А это не только подарки детям, но ещё и родителям, праздничный стол, путешествие куда-нибудь на три дня и в результате уплывали практически все сбережённые деньги за год.

По всей видимости, придётся опять выкручиваться, лишив себя в очередной раз наряда на новый год или той же желанной косметики. Конечно, зарплаты на всё не хватало, поэтому Жене по вечерам приходилось подрабатывать, переводя тексты с английского языка и наоборот. Хорошо было то, что эта подработка вообще существовала и в итоге именно она приносила существенный доход. К тому же, Женю радовало, что спокойно можно было работать в самое удобное для неё время, не выходя из дома. Это действительно экономило уйму времени, не было дополнительных затрат на транспорт, одни сплошные плюсы. Единственное, это то, что Женя брала некое обязательство и должна была выполнить работу без перебоев в определённые сроки.

Это сейчас, в прошествии какого-то времени, казалось, что выглядит всё легко и просто, как по накатанной, когда девочки подросли, стали с большим пониманием относиться к тому, что маме для работы нужно время и старались не отвлекать её своими вездесущими вопросами. Повзрослев, девочки реже стали болеть, лучше справлялись с уроками и домашней работой, стали более ответственными и самостоятельными. Теперь Женя, сидя за своим ноутбуком, приноровилась и успевала выполнять работу, время от времени ненадолго отвлекаясь на приготовление ужина, иногда отвлекаясь и бегая в детскую, чтобы проверить уроки. Выполнять несколько дел одновременно научилась не сразу, всё это пришло к ней со временем и с опытом и теперь практически происходило на автомате. Эта подработка действительно была хорошим подспорьем семейному бюджету, но всё же не позволяла расслабиться и чувствовать себя до конца уверенной в завтрашнем дне.

Три года назад родители на день рождение подарили ей автомобиль, и он, несомненно, съедал теперь значительную часть бюджета. Отложенные ранее деньги постепенно стали таять со счёта и нынче Женя хотела уже окончательно отказаться от этого предмета роскоши, но боялась обидеть тем самым своих родителей. Опять же если автомобиль не продавать, он быстро придёт в негодность, а это было ещё хуже. Не зная на данный момент времени, как разрешить эту дилемму, Женя начала больше брать подработки, поговорив на эту тему с девочками. Она попросила детей выполнять некоторые не сложные обязанности по дому в виде мытья посуды за собой, следить за порядком в своей комнате, пылесосить, протирать пыль. Дочки охотно согласились, понимая, что мама потратит это время с пользой на их же благо.

Одним словом Женя выкручивалась, как могла, и порой ей казалось, что она работает даже во сне. Иногда, это состояние приводило после пробуждения к ощущению совершенной разбитости и невероятной усталости, тогда весь оставшийся день не ладился и шёл насмарку. После этого болезненного состояния она давала себе сутки на отдых от всех дел, неделю ложилась спать исключительно в положенное время, боясь окончательно расклеиться. Ведь от её работоспособности зависело благополучие их маленькой и в то же время большой для неё семьи. Поэтому ответственность всегда брала верх, и она вынуждена была отдыхать.

Замужем Женя никогда не была, никогда не готовилась к свадьбе и даже ни разу не примеряла столь загадочного и желанного для всех девочек свадебного платья. Потому что вся её любовная история длилась три с половиной месяца, почти два из которых она только присматривалась к своему парню. Однокурсник очень красиво и настойчиво ухаживал за ней и наконец, она, влюбившись, поддалась его напору. Потеряв голову от счастья, Женя казалось, светилась в это время и переливалась всеми цветами радуги, полностью окунувшись в свою первую, настоящую любовь. Через эти два месяца ухаживаний, конфетно-букетный период закончился близостью и первым сексуальным опытом. Это событие произошло в её комнате, когда родители были на работе, а они с Костиком зашли пить чай после лекций. С той поры влюблённые каждый день, иногда сбегая с лекций, торопились к ней домой, чтобы остаться наедине. Женя была абсолютно счастлива, с радостью отдавшись в эти тайные для всех отношения.

Всё было настолько хорошо, что девушка даже не подозревала через какие испытания ей придётся пройти вскоре, несомненно забыв о том, что даже находясь в самой благоприятной обстановке надо иметь голову. Когда через полтора месяца Женя поняла, что беременна, то её любимый Костик как-то быстро самоустранился, сунув ей деньги в руки, чтобы она как можно скорее сделала аборт. До этих пор восторженная от любви девушка никак не могла понять, почему так стремительно и быстро переменился её парень, его как будто разом подменили на бесчувственного, холодного и невероятно расчётливого человека.

Ещё накануне они вместе проводили вечер, планируя совместно ближайшие выходные, когда родители Жени должны были уехать на дачу, и вся квартира оставалась в их полном распоряжении, то сегодня, после этой радостной для неё новости, Костик вдруг внезапно сказал, что у него дома появились какие-то невероятно срочные дела и ушёл. И только уже на следующий день, когда Женя с надеждой ждала от него предложения руки и сердца, он, сунув деньги, сообщил, что между ними теперь всё кончено.

Идя за ним по улице, Женя требовала объяснений, закатила истерику, не понимая, как могло так быстро всё закончиться, но он, развернувшись, сказал спокойно, чтобы она не унижала себя перед людьми таким нелицеприятным образом. И уязвлённая такими горькими словами, девушка разрыдалась ещё сильней, почти сразу убежав домой. Ей долго не верилось, что Костик мог оказаться безответственным эгоистом, выбрав только себя и свою свободу. Ещё какое-то время Женя скрывала свою беременность от родителей, но потом всё же не зная как поступить, открыла им всю правду. Решив рожать, девушка свято верила и думала о том, что Костик просто временно растерялся, пройдёт время, и он обязательно осознает свою неправоту, вернётся, оценит и будет очень рад, что Женя в результате оказалась такой смелой, такой порядочной.

Но это оказалось очередным заблуждением, так как с того злополучного дня Костик не просто игнорировал Женю, а практически через месяц закрутил роман уже с другой девушкой. Сдав экзамены и окончив первый курс, Женя была вынуждена взять академический отпуск и только спустя два года восстановилась вновь. Пусть она хоть и с небольшим опозданием, но всё же смогла закончить вуз, получив долгожданный диплом. На то время её дочки посещали ещё только ясли, а потом пошли в сад. Конечно же, родители во всём помогали ей с детьми, взвалив на себя большую часть ответственности. Иногда Женя случайно сталкивалась с Костиком на улице, но он всегда проходя мимо, делая вид, что не знает её. К тому моменту времени у девушки пропали все иллюзии относительно него, и она даже не пыталась сообщить потом горе-отцу, что родила двух девочек-близнецов. Когда дочери пошли в школу, родители купили Жене квартиру, и вот уже четыре года, как она была сама себе хозяйкой. Крутилась, пытаясь быть во всём самостоятельной, вынуждена была стать ответственной за их семью.

На личную жизнь времени так и не появилось, хотя женщина работала в офисе, где было много молодых, вполне успешных и неженатых мужчин. Но то ли она вела себя как-то не совсем правильно, то ли они все были в отношениях и не вполне свободны, но только за все годы работы Женя особо ни с кем так и не сблизилась. О каком романе можно было мечтать, когда дело не доходило даже до банального флирта. Все корпоративные мероприятия Женя поначалу старалась тщательно избегать, первоначально ссылаясь на то, что не с кем оставить близняшек, ну а потом уже на автомате её никто и никуда больше не приглашал. А напрашиваться самой было совсем не в её характере.

Так личная жизнь отсутствовала полностью, и если быть честной, она даже не знала как вести себя в присутствии мужчин, вне самой работы. На работе было всё достаточно понятно и просто, у неё ни когда не возникало проблем задать любой вопрос или что-то попросить у коллег, а вот за её пределами Женя терялась и не понимала, как действовать вообще. Общаться официально или как-то пытаться по-другому выстраивать эти отношения, и имело ли это хоть это какое-то значение для самих мужчин. А главное, как сделать так, чтобы сблизиться с кем-то. И чем больше она об этом думала, тем больше сомнений и страхов зарождалось в её голове.

К тому же, на работе все давно были в курсе, что их коллега мать-одиночка, поэтому видимо, желающих взять на себя ответственность за целое семейство ни у кого так, и не появилось. Во многом из-за своих слишком строгих взглядов, мнимых запретов, жизнь молодой женщины протекала достаточно однообразно и уныло, утром Женя отвозила девочек в школу, потом сама ехала на работу. Днём её отец забирал внучек и отвозил их заниматься дополнительно в художественную школу, откуда чаще всего забирала сама мать. Так продолжалось не только день за днём, но и год за годом, практически без изменений. По выходным они всей семьёй ездили в бассейн, иногда на выставки, совсем редко в кино или в театр, и это были самые главные их развлечения. Лето в основном проводили на даче, иногда выбираясь на несколько недель к морю. С каждым разом самой Жене всё меньше хотелось появляться на людях и если бы не дети, то она наверно давно превратилась в добровольную затворницу, вела замкнутую жизнь.

Все эти годы Женя не привыкшая жаловаться и сетовать на судьбу, старалась справляться со всеми трудностями, подбадривая себя. И как бы порой не уставала, именно девочки давали ей те силы, ту уверенность, что иногда порой сама удивлялась своим безграничным возможностям. С детьми она была действительно счастлива, но порой, когда они засыпали, и Женя оставалась наедине со своими мыслями, всё чаще стала впадать в уныние. Не растраченная женская энергия просила выхода, делая её уязвимой, несчастной и это одиночество, невостребованность больше давили морально, поэтому она жалела себя, иногда плача в подушку бессонными ночами.

Ей тоже хотелось любить и быть любимой, хотелось, чтобы заботились и оберегали, чтобы, наконец, нашёлся тот единственный, ради которого стоит жить. Лежа в постели, она рассуждала на тему, что ещё пройдёт лет семь и девочки практически перестанут нуждаться в ней. У них появятся свои секреты и тайны, появятся поклонники. И как только она доходила до этого места, слёзы начинали душить с новой силой, потому что Женя до сих пор так и не устроила своё личное женское счастье, не знала, что это такое, продолжая жить в одиночестве. Чувствуя себя настоящим «синим чулком» иногда действительно хотела, но не знала где и как встретить того самого единственного и неповторимого мужчину. После неудачного опыта, девушка всё же не потеряла веру в настоящую, искреннюю любовь, иногда думая, что ей просто не повезло. Но годы проходили, а в её жизни по-прежнему ничего не менялось.

— Умылись? Давайте торопитесь и садитесь за стол. Ирина, почему ты до сих пор не расчёсанная?

— Мама, я не успела, собирала учебники в рюкзак.

— Это надо было сделать ещё вчера. Давай садись и завтракай.

Пока девочки ели, она заплела им по очереди косы и только после этого сама начала собираться. У Жени была одна главная добродетель, она никогда ни куда не опаздывала, не любила суету, поэтому строго следила как за собой, так и за близнецами. В конечном итоге, девочки, привыкнув к режиму, её требованиям, выработали соответствующий навык и теперь выполняли всё практически на автомате. Всегда в одно и то же время вся семья дружно выходила из подъезда.

Иногда Женя жалела, что у неё нет ни братьев и сестёр, видя, как её дочкам хорошо быть вместе, как они постоянно общаются друг с другом. Подруги детства Жени, одноклассницы куда-то испарились, многие переехали, а так как она сама не поддерживала с ними контакты, то всё прошлое общение быстро сошло на нет. Однокурсницы незаметно отсеялись, ведь Женя проучилась с ними всего один год, а потом пока сидела с детьми два года в декрете и, восстановившись, уже училась с другим потоком. С новыми однокурсниками особо сблизиться тоже не получилось, всё из-за постоянной спешки домой и слишком большой занятости. Получается, основное общение на данный момент сводилось только с коллегами по работе, где она тоже старалась лишний раз не высовываться и больше держалась в тени. Ей что-то хотелось делать с этим одиночеством, предпринять какие-то шаги, она постоянно и много думала на эту болезненную тему, но так ничего само по себе не разрешалось, необходимо было действовать. Но как? Не на улице же знакомиться с прохожими, рассуждала она, уныло сидя дома за чашкой чая.

В свои двадцать девять лет Женя иногда чувствовала себя старой девой, не смотря на то, что у неё были дети. Однажды она случайно встретила Костика в торговом центре и он, конечно же, не узнал её или опять сделал вид, что не узнал, но тогда Женя проследила за ним и теперь знала, где работает этот человек. Это здание располагалось почти напротив торгового центра. Оказывается, Костик работал не по специальности и скорей всего был управляющим в данной гостинице, хотя точной уверенности в этом не было ни какой. Может это его собственная гостиница, Женя так и не поняла, а обнаруживать себя перед ним, даже случайно ей вовсе не хотелось.

В последнее время её девочки всё чаще стали спрашивать, кто их отец и почему он не хочет с ними познакомиться. А она отвечала, что он вынужден был уехать работать заграницу, и потом между ними случайно потерялась связь, поэтому они никак не могут встретиться. Конечно, Женя не хотела им врать. Ведь как сказать детям, искренне верящим в добро и правду, что их отец оказался подлецом, и просто отказался от них.

Пока эта придуманная и довольно странная легенда справлялась со своим предназначением и до сих пор не была развенчана ими. Хотя Женя понимала, что со временем, когда дочери повзрослеют, и будут воспринимать жизнь по-другому, ей, возможно, предстоит очень серьёзный разговор по этому поводу. И даже тогда, для себя девушка решила раз и навсегда, что останется верна своей выдумке, и не будет травмировать психику детей безответственным поступком мнимого отца. Пусть лучше ничего не знают о нём, чем о таком ранящем сердце предательстве. А пока она надевала маску, успешно делая вид и, не показывая никому, что ей слишком одиноко.

Высадив девочек у школы, Женя поехала на работу. Сегодня у них на работе было назначено не совсем обычное совещание и ей предстояло выступать на нём, так как директор их компании решил, что все сотрудники должны раз в течение месяца докладывать о своей проделанной работе. Отчёты должны быть краткими, емкими, носить деловой характер и соответствовать некоторым критериям. Одним, из которых было отведённое время — пять минут. Таким образом, руководство решило бороться с тем, чтобы сотрудники излишне не расслаблялись, были более креативными, а главное от этого теперь напрямую зависела зарплата.

Когда Женя, нервничая как перед экзаменом, переступила порог своего отдела, коллеги мужчины её успокоили тем, что этот своеобразный отчёт будет носить чисто формальный характер. Что всё это делается для того, чтобы хозяин компании воочию увидел, как и чем заняты нанятые к нему на работу специалисты. Поэтому все продолжали работать в обычном режиме и только два заместителя, менеджеры высшего звена должны были выполнять, роль неких третейских судей или своеобразных экзаменаторов, к которым, как оказалось все ходили по какой-то совсем не понятной очереди. Жене эти отчёты больше всего напоминали цирк, так как её работу и так было видно всем, но в тоже время она понимала, что какое-то рациональное зерно в этом всё-таки присутствует.

Погрузившись на рабочем месте в свои текущие дела, Женя совсем забыла думать про свой отчёт. Поверив коллегам на слово и принимая его в большей степени теперь, как обычную филькину грамоту, она окончательно расслабилась, поэтому, когда её вызвали к директору, внутренний голос оставался по-прежнему спокойным, не предвещая ничего плохого. Девушка уверенно зашла в кабинет и сначала даже подумала, что ошиблась, потому что за столом сидел не знакомый ей мужчина, что-то писал и, отвлёкшись с важным видом, оценивающе посмотрел на Женю.

— Здравствуйте, я наверно ошиблась кабинетом, — неуверенно произнесла она и только успела развернуться к нему спиной, как властный мужской голос велел пройти и сесть напротив него.

Женя развернулась к нему обратно, удивлённо переспросила, правильно ли поняла его и получила утвердительный ответ. Он не спускал с неё глаз, пока она шла к столу, пока садилась. Так неуютно и неуверенно она не чувствовала себя ещё никогда. Мужчина смотрел ей в лицо, его глаза ничего не выражали, единственное, чем дольше она молчала, тем сильнее губы этого человека недовольно растягивались в гримасе, делая их слишком тонкими.

— Вы что, пришли сюда на экскурсию? — наконец добавил он.

Женя, до сих пор спокойно и внимательно разглядывая его, пришла в неописуемый ужас от резкого вопроса, понимая при этом, что видимо слишком долго уже сидит в этом немом замешательстве. Она ждала, когда в кабинете появится директор или хоть кто-нибудь из заместителей.

— Как вас зовут, помните? — Женя утвердительно кивнула на его вопрос, но так ничего и не ответила больше.

— С какой целью вы пришли ко мне? — спросил он вновь излишне строго.

— Не знаю, — честно ответила она, совсем не подозревая, что сегодня отчёт о проделанной работе принимает именно он. Женя всё ждала, что сейчас на пороге появятся знакомые ей люди, и она, наконец, успокоится.

— То есть, как не знаете? А где и кем работаете, знаете?

— Да, в офисе, — наконец утвердительно ответила она.

— Кем вы здесь работаете, наверно уборщицей?

— Нет…

— Мне что уволить вас, чтобы вы начали говорить? Вы сегодня у меня последняя, так что будьте добры отвечать.

— О чём? — она удивлённо посмотрела на него, но сути вопроса так и не поняла.

— О вашей работе, — нервничая, он нахмурился ещё сильней, не понимая, почему она, молча, сидит перед ним и кусает свои губы.

— Да, — и словно окончательно проснувшись, Женя вспомнила про свои листы бумаги, скомканные в руках. Нервно разглаживая их на столе, всеми силами пыталась вспомнить начало, но ей это никак не удавалось, строчки стали расплываться перед глазами, она смотрела на текст и ни чего не понимала, как будто бы совсем разучилась читать. Этот незнакомый мужчина словно загипнотизировал её, и она под его пристальным взглядом не могла ни здраво мыслить, ни отвечать, смутившись, окончательно потеряла дар речи.

— Вы что, немая? — не зная с чего начать, Женя поняла, что сейчас её выгонят. Но она была не виновата в том, что впала в этот своеобразный ступор. И теперь всё что могла делать, это краснеть и кивать головой.

— Дайте ваш отчёт, я сам его прочитаю, думаю, вам всё же придётся объяснить некоторые моменты.

Он встал, подошёл и, наклонившись, взял из её рук листы бумаги, в которых находился отчёт. В течение несколько минут изучая их содержимое, начал хмуриться и наконец, откинувшись на своём кресле, опять стал разглядывать Женю.

— Что это за мятые листочки и почему ваш отчёт написан от руки, а не распечатан на принтере, как у всех нормальных людей?

— Я не успела сделать его на работе и поэтому вчера писала дома. А разве в этом есть большая разница? — к ней, наконец, вернулось самообладание, и она решила, что не позволит своим нервам, вредить работе.

— Большая, почему я должен разбираться в ваших каракулях?

— Извините, постараюсь сегодня переписать и, конечно же, распечатать.

— Хорошо, пойдём вам навстречу. Завтра в офисе, перед всем честным народом вы расскажете о своей проделанной работе, а заодно поработаете над своей коммуникацией. Публичные выступления видимо не входят в вашу компетенцию.

— Нет, не входят, — по спине Жени пробежали мурашки, выступать перед всеми, для неё было не просто запредельно, а практически невозможно. Она будет икать, краснеть, а потом встанет окончательно в такой же немой ступор, как сегодня и это будет концом её карьеры.

— Вот её и будем развивать. Можете идти…

— Но, я …., может, вы мне дадите ещё один шанс, и я прямо сейчас прочитаю вам свой отчёт.

— Рассказывайте, я вас слушаю, вернее, пытаюсь, потратив при этом уйму времени. Всем сотрудникам хватило и пяти минут, но вы за пятнадцать всё ещё только пытаетесь. Если и на своём рабочем месте вы такая же расторопная, то компания не может позволить себе содержать таких работников.

— Что значит содержать? Вы что думаете, я лежу здесь целый день на диване, отдыхаю и потом получаю за это пособие?

— Вот это я и хочу понять, за что конкретно вы получаете деньги. Рассказывайте уже, хватит спорить! Кстати, спорить вам удаётся без всяких сложностей, — он строго посмотрел на неё и снова встав, развернулся лицом к окну, дабы не смущать особо впечатлительных особ.

Не зная как ей быть, Женя тихонько встала тоже и, подойдя к столу, быстро забрала свой отчёт, пытаясь на ходу сообразить, где же находится первая страница. Нервничая и суетясь, она вновь принялась быстро листать эти три несчастных листочка, не понимая, чего ищет и, забыв о том, что стоит в непосредственной близости к этому незнакомому проверяющему работу мужчине. Его замечание по поводу её нерасторопности огорчило и окончательно сбило с толку и Женя, теперь боясь попасть ещё в большую немилость, тщетно пыталась найти нужную страницу, снова и снова теребя их в руках. Пролистав несколько раз, ей показалось, что не хватает той самой первой страницы, и она вновь склонилась к столу и стала быстро перебирать на нём ещё какие-то бумаги.

— Что вы делаете? — резкий и громкий голос возле её уха заставил её вздрогнуть, дёрнуться, и она, как оказалось, умудрилась ударить своим затылком склонившегося к ней мужчину по лицу. Схватившись за нос и простонав, он выругался, а потом запрокинул голову.

Подняв на него глаза Женя, увидела стекающую по щеке красную струйку крови.

— Извините, — сказала она, ему пытаясь хоть чем-нибудь помочь, но в итоге просто развела руками.

Салфеток рядом не оказалось, поэтому мужчина быстрыми шагами вышел из кабинета. Пятна крови на полу явно свидетельствовали о том, что Женя только что своей рассеянностью, в высшей степени довела человека до такого ужасного состояния. Теперь ей точно не простят этого трижды никому не нужного отчёта. По-прежнему сжимая листы бумаги в руках, она вышла из кабинета вслед за ним и стоя в коридоре, прижавшись к стене спиной, ждала теперь своей участи. Кусая свои губы и пытаясь унять нервную дрожь, Женя на мгновенье закрыла глаза.

Находясь в таком положении и стараясь убедить себя успокоиться, она уже в пятый раз очень медленно пыталась сосчитать до десяти и при этом снова и снова сбивалась. Всё это она проделывала вслух, убеждённая, что непременно возьмёт себя к его приходу в руки. Над её ухом вновь повисли мужские слова.

— Я смотрю, вы даже до десяти сосчитать не умеете, — открыв глаза, она увидела его рядом с собой, прижимающего сырое с подтёками полотенце к переносице.

— Я уволена? — вдруг спросила Женя без робости. Непонятно почему, но ей вдруг стало абсолютно безразлично, что будет дальше. Сейчас к ней пришло понимание, что работать вместе с этим мужчиной в одном офисе ей будет невероятно трудно, а может даже невозможно. Она в его присутствии явно становилась тупой и бестолковой, поэтому придётся искать другую работу.

— С чего бы это? Вот выслушаю завтра ваш отчёт и тогда решу.

— Завтра?

— Сегодня я боюсь уже, не получится, вы своим отчётом разбили мне нос.

— Извините.

— Идите, готовьтесь, завтра публика будет наслаждаться и лежать у ваших ног.

— Нет, — вырвалось у неё прежде, чем она успела сообразить, что отказ может иметь последствия.

— Да и никаких больше отговорок. Вы свободны.

Зайдя в кабинет, Женя села за свой рабочий стол и чуть не разрыдалась. Коллеги в это время были заняты чем-то важным, дружно обсуждая рабочие моменты, и она была благодарна судьбе, что они так и не заметили, в каком состоянии вернулась с собеседования их единственная в плановом отделе женщина. До обеда оставалось ещё два с половиной часа, и Женя, рассердившись на себя за отсутствие результата и бестолковость, с головой окунулась в работу, решив, что отчётом займётся немного позже. Сейчас этот несчастный отчёт кроме раздражения и желания наплакаться, больше ничего не вызывал, поэтому был отложен на более позднее время.

Сходив пообедать, девушка как обычно зашла в свой кабинет и пока раздевалась, заметила, что в помещении стоит непривычная для этого времени тишина. Из-за огромного шкафа отделяющего основное пространство кабинета от прихожей ей не было видно, что там происходит. Видимо она вернулась первой, и никого нет, хотя в шкафу уже висела верхняя одежда коллег. Когда Женя, наконец, переобувшись, вышла на открытое пространство, к удивлению оказалось, что все уже приступили к работе, а за её письменным столом сидел тот самый мужчина, который принимал её отчёт. Неужели он теперь будет работать вместе с ними или его приняли на её место. Не понимая в чем дело, она занервничала.

— Я что, опоздала? — посмотрев на часы, убедилась, что ещё в запасе пять минут. Но на её вопрос никто из коллег не отозвался, а мужчина поднял на неё глаза и сказал, что завтра ему будет некогда, поэтому он сейчас готов выслушать отчёт.

— Но я ещё не готова.

— Как? Ещё три часа назад вы уверяли меня, что всё сделаете. А за отведённое вам время можно было уже подготовить несколько докладов.

— Вы сказали завтра, поэтому я занималась текущими делами.

— Хорошо, я уже посмотрел по компьютеру, чем вы сегодня занимались, но меня в то же время интересует ваш отчёт, на данный момент он должен был быть в приоритете. Итак, я подойду через час, надеюсь, этого времени будет достаточно, чтобы перепечатать его?

— Да, достаточно, — Женя чувствовала волнение во всём теле, как будто её кто-то подключил к низкочастотному электрическому току, чтобы простимулировать или добить. Мужчина встал и вышел.

— Кто это? — спросила она своих притихших коллег.

— Это владелец нашей компании, где мы все работаем, наш работодатель. Ты что до сих пор не знаешь, на кого работаешь?

— Нет, я первый раз его вижу.

— Не повезло тебе, отчитываться ему.

— А вы кому?

— Начальнику нашего отдела…

— Понятно, — Женя судорожно стала искать свой отчёт среди бумаг. Пролистав его, поняла, что первая страница действительно отсутствует, а там была самая важная и нужная информация. Не зная как выкрутиться из этой ситуации, она решительно встала и направилась в кабинет директора, где была ранее. По дороге Женя подумала, что больше не будет робеть перед ним, как школьница, а просто попросит вернуть ей первый листок отчёта.

Постучав в дверь, Женя уверенно зашла внутрь. За столом сидел владелец компании и с любопытством посмотрел на неё.

— Вам чего? Мы вроде обо всём уже договорились.

— Извините, но я хочу у вас попросить…

— Нет, никаких отсрочек. Через час и точка или вы уволены. Вернее уже через сорок девять минут.

— Но так нельзя!

— Евгения Ивановна, хотя вы слишком молоды для этого, Евгения, вы самая странная и непонятливая из всех моих сотрудников, с кем я имел возможность сегодня общаться. Возражаете там, где надо промолчать и молчите, когда вам дают возможность высказаться.

— А вы… вы …, — вдруг Женя вовремя вспомнив, что пришла не выяснять с ним отношения, а попросить свой отчёт, остановилась.

— Что я?

— Вы мне не дали мой отчёт…

— Помнится, вы сами забрали его с этого стола.

— Там нет основной страницы, важной для меня…

— У меня все бумаги лежат на месте, где ваш листок я не знаю, — и Женя, подойдя к столу, убедилась, что действительно на столе был безупречный порядок, и все бумаги были скреплены или лежали в файлах.

— Может он затерялся среди ваших документов? — она совсем растерялась и, опустив глаза, увидела, что из-под стола торчит краешек какой-то бумаги. Быстро наклонившись, девушка полезла к нему под стол, а так как листок застрял и не хотел вылезать из-под ножки стола, Женя встала на четвереньки поползла и залезла под стол практически целиком. Когда красная и смущённая она встала вновь перед ним, то увидела, как мужчина удивлённо смотрит на неё и кажется, начинает сердиться.

— Вот он, видимо я его от волнения в прошлый раз уронила.

— Евгения, прошу вас, идите немедленно работать, — рявкнул он на неё и Женя стремительно вышла из кабинета. Спустившись на свой этаж, она забежала в свой отдел и села за компьютер. Осталось полчаса, а ей надо было его ещё к тому же напечатать. Поразмыслив, девушка вновь взяла свой отчёт в руки и решила, будь, что будет, она не будет его печатать, а прочитает прямо с этих, как он сказал несуразных листочков. За этот день она поняла второй раз, что в присутствии этого условного экзаменатора совсем не умеет работать и, сейчас придя с его кабинета, была даже не в состоянии читать, не то чтобы ещё печатать.

Пока Женя мучительно пыталась вникнуть в свой же текст, волнение нарастало, и теперь как бы она ни противилась своему внутреннему страху, заставляя себя успокоиться, всё больше стала походить на нервную и душевно больную женщину. Сидеть на одном месте в сложившейся ситуации для неё оказалось слишком сложно, поэтому с бумажками в руках она стала, как маятник раскачивать пространство внутри, расхаживать взад-вперед по кабинету. Ей казалось, что от перенапряжения голова сейчас лопнет, как воздушный шарик, и почему-то было ощущение, что ничего не получится. В это время зазвенел телефон, и ей передали, чтобы она шла в кабинет директора. Посмотрев на часы, Женя поняла, что её время истекло. Но почему он сам не спустился, сейчас отчитаться при всех ей казалось безопасней и намного проще, чем наедине с ним.

Зайдя в кабинет, как бы не старалась, но у неё дрожали губы, и она готова была уже разрыдаться.

— Садитесь, слушаю вас.

Почему он издевается над ней, промелькнуло у неё в голове. Ей казалось, что этот голодный и злой волк, проглотит её целиком и без остатка. Она решительно не видела, что у неё написано на листочках, глаза были полны слёз.

— Женя, начните уже. Через это молчание мы уже проходили.

Когда она подняла на него глаза, то даже не заметила, как по её щеке покатилась слеза. Мужчина вдруг встал, налил воды в стакан и принёс ей.

— Пейте, — Женя отхлебнула один глоток, а он сел перед ней на корточки и тяжело вздохнув забрал из её рук отчёт.

— Вы должны хорошо знать, чем занимались и без этих бумажек. Я посмотрел в вашем компьютере, пока вы обедали. Просто вспомните и попробуйте, обещаю, что я вас не съем.

Выпив ещё воды, Женя вдруг тихонько заговорила. Начала с текущих дел и плавно перешла к тому, что предшествовало этой работе. Она старалась не смотреть на него. Когда он встал, то взял её за руку и потянул, Женя встала тоже, получилось очень близко от него, он заговорил, и ей пришлось поднять голову.

— Хорошо, на сегодня достаточно, — он всё ещё держал её за руку и его прикосновения были такими ощутимыми. Она не понимала совсем мужчин, поэтому не знала, что это значит, быстро одёрнув руку, вновь смутилась.

— Я могу идти?

— Да, идите…, — и, попрощавшись, Женя вышла.

Давно она не испытывала уже таких эмоций. Сегодня её душевное равновесие было явно нарушено.

Кира.

Этот день Киры не задался с самого раннего утра. Когда она, проснувшись в обычное для неё время, сонно и томно потянулась, перевернулась на бок, то была крайне удивлена, не обнаружив рядом с собой на кровати Олега. Сквозь задёрнутые шторы проникал тусклый свет от фонаря, совсем чуть-чуть освещая спальню и почему-то машинально погладив рукой по простыне, то пустое место рядом с собой, женщина ощутила неприятный холод. Пока Кира садилась на край кровати, пытаясь понять, что могло поднять Олега в столь ранний час, прозвенел будильник. Босиком, она прошла сначала на кухню, чтобы поставить чайник и беспокойство с новой силой завладело всеми её мыслями. Ведь насколько она успела к этому времени узнать мужчину, он любил спать практически до последнего, растягивая это утреннее удовольствие как можно дольше, правда потом быстро собирался, всегда выглядел энергично и бодро.

Кругом было темно и обойдя всю свою квартиру, везде включая за собой свет, Кира так и не нашла его, а набрав номер, телефон старательно отвечал, что абонент занят. Чем был занят Олег в шесть утра, для Киры пока оставалось большой тайной. Нервно расхаживая по комнате, она внутренним чутьём догадывалась, предполагала, но отталкивала эту ужасную мысль прочь, пытаясь убедить себя в том, что это абсолютно невозможно. Неужели её опять бросили.

Быстро, включив свой внутренний автопилот, женщина приготовила завтрак, а потом, растерявшись окончательно, села и до последнего, ждала его чудесного прихода, но он так и не появился. Пока Кира, находясь в неведении и тревоге, то неожиданно вскакивала с места, принималась нервно расхаживать, то просто сидела в немом ступоре, уставившись в одну точку, время неумолимо шло вперёд. А она всё чего-то ждала, отрешённая и отстранённая от реальности, погрузившись, в себя бездействовала вплоть до того времени пока громко не зазвенел другой будильник, и только тогда к своему ужасу женщина поняла, что в довершении всего сильно опаздывает на работу.

Сейчас будильник сигналил ей о том, что пора было выходить на улицу, а она, находясь в полнейшем оцепенении, до сих пор не сходила в душ, не завтракала и даже не выпила давно накрытый и уже остывший чай. Напрасно прождав Олега всё утро, Кира не сделала для себя абсолютно ничего. Теперь бегая по квартире, создавая вокруг себя невероятный хаос и пытаясь наверстать упущенное время, женщина быстро собиралась, проявляя чудеса немыслимой расторопности и суеты одновременно. Нервничая как никогда, она наносила макияж и, снимала на ходу бигуди, одевалась и бросала в сумочку необходимые вещи, одним словом выполняя семь дел одновременно, понимая, что на всё это у неё было отпущено максимум десять минут. Последние месяцы до работы её всегда подвозил Олег, на той самой машине, которую она ему же и подарила, но сегодня скорей всего ей придётся воспользоваться общественным транспортом и метро. Выбежав на улицу в лицо дунул ледяной ветер, заставив поёжиться и Кира поняла, как человек быстро привыкает к хорошему, на глаза стали наворачиваться непрошенные слёзы, машины тоже нигде не было видно. И так угнетённое обстоятельствами настроение стремительно падало вниз.

Зайдя на станции в вагон, ей очень быстро уступили место и, устроившись удобней Кира, постепенно начала приходить в себя. Вдруг, оглядевшись по сторонам, она нечаянно поймала на себе крайне удивлённый взгляд мужчины, который красноречиво говорил, что-то было не так. Поэтому смутившись, женщина, осторожно вытащила из сумки маленькое зеркальце и украдкой издали посмотрела в него. К своему ужасу, она обнаружила, что правый глаз был накрашен, как положено, и тени и тушь, ресничка к ресничке, а левый почему-то остался так и не тронутым. Даже брови выглядели по-разному, хотя вроде сегодня она их совсем не трогала. Слишком маленькое зеркальце, нервно дрожащие руки, не давали полной картины всего лица, и когда Кира, наконец, решилась и посмотрела, как были накрашены её губы вблизи, то даже вздрогнула. Видимо перепутав баночку блеска для губ с тенями, её губы теперь производили впечатление старой, сильно помятой серой кофты из люрекса с обильными катышками, которые местами выглядели как неприятно блестящие язвочки или даже коросты.

Быстро облизав и вытирая почему-то губы об подкладку рукава куртки, а потом и перчатки, она густо покраснела, украдкой вновь взглянув на мужчину стоящего напротив ещё раз. Но он уже больше не обращал на неё никакого внимания и вышел на ближайшей же станции. Его место занял другой мужчина и он, пристально посмотрев, довольно широко и очень нагло улыбнулся. Какой странный тип, подумала Кира и стала разглядывать длинные ногти сидящей рядом с ней женщины. Но когда через какое-то время она вновь подняла глаза на мужчину стоящего практически напротив, ей показалось, что у него сильно задёргался правый глаз или это он ей так неуклюже подмигивал. В это самое время состав опять остановился, и женщина, сидевшая рядом, вышла, а подмигивающий мужчина торопливо сел на её место, прижавшись почти вплотную к Кире.

— Ну что, мать, поехали ко мне, накатим.

— Что? Вы кто такой?

— Вася, а ты давай не куксись, не ты первая, не ты последняя, видно, что всю ночь проработала, наверно устала. А я тебе и отдых, и хорошую компанию организую.

— Вы что, больной?

— Так невооружённым глазом видно, чем всю ночь занималась.

— Чем это интересно я таким занималась? — его намеки, и явные подмигивания надоели, к тому же от него сильно пахло перегаром, чем-то ещё непонятно кислым и Кира теперь мысленно молилась быстрей бы уже была её станция.

— Не стесняйся, это старинная и как все уже давно знают, почётная профессия, так что … — в это самое время поезд начал притормаживать, Кира, вдруг резко соскочив с места от обиды, стукнула мужчину по голове своей сумочкой и быстро выбежала из вагона совсем не на своей станции.

Опоздав и из-за этого недоразумения, в том числе на работу почти на час, Кира со всех ног бежала теперь по длинному коридору и, свернув за угол, сразу налетела на своего директора, при этом, чуть не сбив её с ног.

— Что вы себе позволяете? Немедленно за мной в кабинет! — директор внимательно посмотрела и закачала головой, — если честно, от вас я такого не ожидала.

Извинившись, запыхавшаяся Кира сникла окончательно и молча пошла вслед за «женщиноё-танком», так её за глаза называли в этом практически женском коллективе. Зайдя в свой кабинет, Алла Викторовна всё ещё всем своим внушительным видом показывала полное недовольство и возмущение.

— Кира Николаевна, вы, что с похмелья сегодня?

— Нет, почему вы так решили? Просто я опаздывала, торопилась, поэтому вас не заметила.

— Сколько вам лет?

— Тридцать девять…

— Почему в свои годы вы не научились быть пунктуальной, почему носитесь по коридору сломя голову, как девочка, а главное, почему выглядите так, словно вас всю ночь где-то таскали.

— Что? Почему вы меня оскорбляете?

— Посмотрите на себя в зеркало, — и Алла Викторовна открыла дверцу шкафа, где было расположено большое зеркало во весь человеческий рост.

Когда Кира с недоверием встала напротив зеркала она содрогнулась от того, что увидела. Свои глаза и рот она уже видела, а вот волосы, напоминающие рухнувшую пизанскую башню, вместе с торчащими ядовито-красными бигудями — нет. Забытые бигуди яркими полосками торчали в разные стороны, а те пряди, с которых они были сняты, на влажном воздухе распрямились и теперь свисали неопрятными сосульками. Она совсем забыла набрызгать их лаком. Но самое страшное, что надев подъюбник, женщина забыла надеть саму юбку. В довершение ко всему, облик заканчивала кофточка одетая почему-то наизнанку, швами наружу и всеми торчащими бирками. Сейчас видя своё отражение в зеркале, женщина действительно напоминала что-то несуразное и непонятное.

— Ну что скажете? Вот и я хочу понять, вы сегодня ложились спать или после ночной гулянки сразу пришли на работу, в чём были.

Тут Кира не выдержала и сначала громко рассмеялась, а потом, пройдя к дивану села и расплакалась. Утром от неё ушёл уже пятый по счёту мужчина, и она сразу же расклеилась, сразу сломалась. Сколько можно так жить, проносилось в её сознании, когда выворачиваешь всю душу перед ними наизнанку, а они в знак благодарности исподтишка тебе же пакостят. Слёзы душили её и текли градом, и никак не ожидая такой бурной реакции от своей подчинённой, директор села рядом, начиная по-матерински успокаивать.

— Успокойтесь, что у вас случилось?

— Извините меня. Просто сегодня от меня ушёл очередной мужчина, по-тихому, украдкой и очень подленько. Не веря в это, я всё утро пыталась убедить себя, что это не так, что он одумается и вернётся.

— Как ушёл? Куда?

— Вот так. Просыпаюсь, а его нигде нет.

— Вы проверили, всё ли у вас на месте?

— Нет, я верила в лучшее, даже сейчас верю…

— Может он вас обокрал?

— Да нет, что у меня можно украсть, только сердце. Два месяца назад я подарила ему автомобиль.

— Тогда понятно. У одной возьмёт квартиру, у другой — автомобиль. С миру по нитке и глядишь — состоятельный человек. А сколько вы с ним прожили вместе?

— Почти полгода.

— Да, не густо. Любили наверно.

— Любила? Я да, любила… и люблю… до сих пор.

— Давайте Кира сделаем так, я даю вам выходной. А вы дома всё проверьте, отдохните, выметите все его вещи поганой метлой, выбросьте из сердца свою несчастную любовь на помойку и завтра обновлённая, красивая без опозданий на работу. Перерождайтесь сегодня же заново, станьте независимой, сильной и уверенной, и с гордо поднятой головой в новую жизнь. Это не он вас бросил, просто судьба даёт вам шанс встретить что-то лучшее и более достойное. Выше голову, знайте, нет в мире ничего того, с чем бы женщина, не могла справиться.

Было удивительно, но слова директора неожиданно приободрили Киру, хотя в действительности, она совсем не была такой сильной и не верила в себя. И всё же сейчас это была для неё просто невероятная поддержка и Алла Викторовна больше походила теперь на женщину-мать, которая, не смотря ни на что, и утешит и вовремя направит. Только в данный момент времени Кира осознала, что этот человек действительно целиком и полностью соответствует своей занимаемой должности, соответствует своему статусу.

— Хорошо, спасибо вам, — директор позвонила и через какое-то время в кабинет принесли пуховик Киры.

Одевшись и попрощавшись, опустошённая, с невероятной тяжестью на сердце Кира вышла из здания, предварительно вызвав такси. Сейчас женщина решила, что не будет больше подвергать психику людей опасности, относительно своего внешнего вида, а главное сбережёт свою. Зайдя домой, она бросила на пол в прихожей своё пальто, сумку, и, не разуваясь прямо в сапогах, прошла до спальни. Упав на кровать, горько разрыдалась, не понимая, что делает в своей жизни не так. Почему от неё все мужчины разбегаются, как тараканы при виде тапка?

Наплакавшись, она ещё раз попробовала дозвониться Олегу, но сейчас телефон сказал «набранный вами номер не существует». Бросив от досады телефон об стенку, она поняла, что на этом её сказочная жизнь закончилась, принц оказался жабой и ускакал обратно в своё болото, при этом, не забыв прихватить с собой машину. А так как автомобиль был куплен и зарегистрирован только на его имя, то Кире казалось, что предъявлять претензии было слишком поздно. Да и не хотелось перед людьми, выглядеть, круглой дурочкой, которую в очередной раз обвели вокруг пальца. Вспомнив слова директора выкинуть его из головы, вымести, смыть, она решила начать с себя, и пошла в ванную. Ей действительно захотелось смыть с себя, все его прикосновения, поцелуи, объятия. Сделать это будет крайне трудно, но она попробует, вдруг поможет.

Стоя под душем Кира, вдруг представила, как вода смывает с неё настоящую любовь, нежность, искренность, всю радость и снова расплакалась, не понимая, с чем же останется после всего. Через час из ванной выходила настоящая снежная королева с ледяным сердцем, бледная и подавленная. Что там дальше по плану, мысленно спрашивала она себя и принялась собирать его вещи. Сейчас она выметет энергию Олега, его присутствие и начнёт жизнь заново. Но вещей не оказалось, вплоть до тапочек и элементарной зубной щётки. Видимо он дождался пока она уйдёт на работу и, вернувшись, спокойно собрал свой чемодан. Обозвав его матерными словами, Кира включила компьютер и сразу заказала новый дверной замок. Через пару часов мастер попросил принять его работу. Всё, теперь в квартиру ему больше не попасть.

На этом Кира не остановилась. За то время пока мастер вкручивал новый замок, она собирала в большой пакет все его бестолковые подарки, безделушки, посуду, всё то, что подарил, то, что он любил из еды, вплоть до эклеров и сала. А потом всё это вынесла, поставив рядом с мусорным баком, может кому-то и пригодится. Пока женщина всё это время ходила в раздумьях, к ней пришла идея и, зайдя домой, она сделала небольшую перестановку в самой спальне. И только после этого вымыла все полы.

Да ей было невероятно больно, Кира то и дело садилась на кровать и начинала плакать, а опомнившись, резко вставала и обида на весь белый свет заставляла двигаться дальше. Эти неимоверные физические усилия, заставляли работать над собой, отвлекали от переживаний, она действительно целый день что-то делала, загружая себя и свои мысли созидательными делами, только чтобы не раскисать и без конца не плакать. И если бы не советы директора, Кира сейчас лежала весь день на кровати, опухшая от слёз и невероятно замученная от бессилия что либо изменить.

Было тяжело, уставшая как физически, так и морально, женщина сидела за столом с чашкой чая и вдруг мысленно представила себе Олега слишком довольным и потирающим руки. После этой мимолётной картинки, Кира велела себе раз и навсегда запомнить его именно таким, коварным, подлым и лицемерным человеком. Проверив по совету директора все свои документы, счета и карточки, поняла, что всё было на месте в целости и сохранности. Да и как бы он мог это обнаружить и обналичить? Все самые ценные документы всегда хранились в небольшом сейфе, про который мужчина наверняка не знал, либо может быть ещё не сумел добраться. А сама Кира никогда и ни кому не рассказывала о своём вполне денежном благополучии, не выпячивала свою состоятельность.

Немного поужинав, женщина вновь села за компьютер и зашла на сайт знакомств, где они когда-то с Олегом и познакомились. Удивляться было нечему, его фотография вновь красовалась на одной из страниц сайта, хотя может быть он её и вовсе не удалял ещё с того самого раза. Зачем такому человеку излишне утруждать себя, к тому же если, получается, он планировал заранее попользоваться и бросить Киру. Ведь после того, как Олег перебрался к ней жить, она ни разу не посещала этот сайт и больше не интересовалась им вплоть до сегодняшнего дня. Зайдя на его страничку, обиженная женщина от всей души написала всё то, что о нём сейчас думает, а он, струсив, или может быть, решив больше не связываться с ней, быстро заблокировал. Одним словом немедленно показал своё нутро, позицию и истинно мужской характер.

От досады Кира опять выругалась и начала нервно расхаживать по комнате, не зная на кого теперь можно выплеснуть всю свою злость. И в этом нервном состоянии к ней вдруг пришла очередная идея. Задержавшись на середине комнаты, она немного постояла и, всплеснув руками, побежала к компьютеру. Через несколько минут перед ней лежало объявление: «Приглашаю всех одиноких и брошенных женщин на семинар. Запись по телефону …», далее был указан номер телефона, которым она очень редко пользовалась и к тому же, было придумано вымышленное имя. Пусть это для многих будет выглядеть более чем странно, но тот, кому положено понять, поймут, так Кира решила создать своеобразный женский клуб. Конкретные цели и задачи клуба были пока не определены. Всё это она намеренно решила оставить на потом, ведь до ближайшей субботы, когда предполагалось провести своеобразный семинар, ещё была уйма времени.

Поместив это объявление в качестве рекламы, в социальных сетях и заплатив за это деньги, Кира впервые осталась довольна собой. Теперь день был действительно прожит не зря, а главное, что ей стало намного легче. Сейчас это объявление сработало для женщины, как своеобразное успокоительное и принесло хоть какое-то моральное удовлетворение. Посидев ещё немного в раздумье, она пыталась разработать направление и стратегию клуба, но потом всё же решила сначала дождаться желающих записаться на этот семинар и только потом, познакомившись ближе, уже объединившись с другими женщинами едиными целями, начать действовать сообща.

Лёжа в постели, мучительно страдая от болезненного предательства, ворочаясь с боку на бок, она не понимала, почему ей так катастрофически не везло с мужчинами, и этот Олег в итоге, каким–то чудом ещё умудрился так долго продержаться. Что с ней было не так, Кира действительно не понимала, а главное, что все её бывшие мужчины сбегали от неё всегда тайком, молча, никогда не объясняя причин, как будто сговорились. Поэтому видимо в следующих отношениях она вновь наступала на те же вездесущие грабли. Всё шло как обычно, и вот наступал момент истины, некий день икс, когда он испарялся, не выражая при этом ни какого негодования, не выражая недовольства, каких либо претензий, просто уходил и всё. Но на этот раз Кира была настроена решительно и во чтобы то ни стало, попросит Олега разъяснить сложившуюся ситуацию.

Только вот как это сделать, было опять абсолютно не ясно, ведь пригласив его к себе жить на всё готовенькое, она даже ни разу не поинтересовалась тем, где он жил до неё и чем конкретно занимался? В момент воссоединения ей казалось, чем меньше она будет задавать ему вопросов, чем меньше будет тормошить, тем мужчина окажется спокойным и благодарным. Скорей всего именно такой подход к мужчине, как предмету большого обожания, к тому, что ему всё дозволено и приводил к столь плачевным результатам. По сути, она во всём им угождала, стелила ковровые дорожки, ублажала, при этом забывала о себе и собственных интересах. Тут ещё к месту Кира вспомнила слова, услышанные в телевизоре недавно от психолога « если вы не любите себя, то кто полюбит вас»? Может в них действительно крылась вся суть происходящего. Дело в том, что она действительно не жила для себя, всё время, откладывая это непонятно до каких лучших времён.

Вот, к примеру, ей так давно хотелось побывать в Италии, путешествовать, узнать что-то новое, но вместо этого она купила Олегу машину, задвинув свои желания на потом. Да, она действительно копит деньги, которые в итоге тратит совсе6м не на себя, а на мужчин. Получается, она тратится, вкладывается только за то, что они делают иллюзорный вид, что любят её, за то, что обманывают. За все эти годы Кира могла объездить всю Европу, набраться впечатлений, увидеть другую жизнь, когда своя реальная проходит абсолютно впустую и под откос.

Только сейчас к ней пришло понимание, что все эти долгие годы она как будто и не живёт, а всё ещё только собирается. Как так? Ей стало обидно, что все силы и энергия уходят не понятно на кого. Смысл от всего этого? А главное Кира не понимала, почему до сих пор у неё не родился ребёнка, ведь она в отличие от своих мужчин реально была в них влюблена и получается, непонятно чего ждала всё это время, видимо какого-то благоприятного исхода с их стороны. У неё как будто только сегодня открылись на это глаза, и нервно сев на край кровати она подвела итог, что все эти годы, жила совсем не правильно.

— Хорошо Кира, что ты поняла об этом сейчас, а не когда тебе уже сто пять лет и ты ни на что уже больше не годишься.

Сев обратно за компьютер, женщина принялась с большим азартом читать литературу на тему « как начать жить с нуля», но в итоге через час, уже с больной головой поняла, что слишком вымотана и устала. Задумавшись над тем, сколько, много можно собрать полезной информации, читая такие заметки, решила, завтра непременно заведёт себе тетрадь, и обязательно будет выписывать туда умные мысли, прочитанные ею и позже постараться их либо воплотить в реальность, либо хотя бы частично прорабатывать.

— Под лежачий камень вода не течёт, — сказала она самой себе, пытаясь поддержать свои новые начинания, и сонная вновь пошла в спальню.

Почти всё это долгое время Кира жила одна и вроде всегда в достатке. Родители оставили ей небольшое наследство, которое она по совету родственницы вложила в ценные бумаги и которые приносили, теперь не плохой дополнительный источник дохода, постепенно накапливаясь. А так как мама с детства приучила дочь не транжирить деньги напрасно, то та в результате оказалась женщиной совсем не бедной и могла многое себе позволить. Одевалась Кира хоть и без особого шика, но добротно, довольно просто, так приучила её мама, главное для неё, чтобы вещь была качественной, практичной, остальное было не столь существенно. И даже если вещь выглядела слишком броско и ярко или была немного велика, всё равно переходила в её гардероб, как вполне себе приемлемый экземпляр. Привыкнув так одеваться с детства, женщина была немного похожа во взрослой жизни на довольно странного клоуна, не работающего в цирке, но живущего и находящегося в таком образе практически постоянно.

Голубые тени неизменно красовались на её глазах, яркая и сочная помада, румяна, пудра, всё это изобилие вместе имело немыслимое сочетание полнейшей катастрофы на лице и полной безвкусицы. Брови тонкой и чёрной чрезмерно выгнутой дугой делали почему-то взгляд тяжёлым, словно она всё время находилась в глубокой депрессии или слишком много страдала в этой никчемной жизни. Но даже если Кира начинала улыбаться, это не исправляло ситуацию, вытаращившись глаза, как-то удивлённо начинали смотреть на мир, делая лицо ещё более комичным. Поэтому прилипшая к ней маска печали, выглядела более органично и спокойно. Сама она, конечно же, не понимая этой комичной и трагичной одновременно ситуации, каждое утро с новым усердием усаживалась перед зеркалом, открывая различные баночки, и с большим удовольствием, воодушевлением принималась за макияж, щедро намазывая себе лицо кремом, как масло на хороший и добрый кусок хлеба.

Сегодня утром настроение у женщины было более приподнятым, так как вчера вечером, когда она почти уже засыпала, ей позвонила некая Полина и сказала, что очень хочет принять участие в её семинаре. Слишком настойчивая девушка сразу же перешла к делу, интересуясь всеми подробностями, спросила, где будет проходить данное мероприятие и что для этого вообще требуется. Конечно, Кира вчера не совсем была готова ответить на эти вопросы, поэтому записав её номер телефона, обещала в течение следующего дня перезвонить. В голове кружились мысли, и она приняла решение, что пригласит всех желающих в кафе «Мечта», которое находилось не так далеко от её работы. Решив так же, что это будет ближайшая суббота, примерно около пяти вечера, Кира окончательно определилась со своим выбором. А если их будет слишком много, спросила она себя и тут же решила, что наберёт первые десять человек, а остальным скажет, что мест больше нет, и просто отключит в телефоне карту с этим номером. Радость от новых планов заставила её улыбнуться и, глядя на своё отражение Кира, подмигнула самой себе.

Квартет

— Привет! Это здесь семинар проходит, за этим столом? — девушка, подошедшая к столу, была среднего роста, худощавая, спортивная, в тёмных джинсовых брюках и чёрной куртке.

В эту холодную пору она была без шапки, а скинув капюшон, стало видно, что у неё стрижка каре и густые чёрные волосы. Сняв куртку, она повесила её на стоящую рядом стойку-вешалку, оставшись в серой толстовке, немного мешковато сидящей на фигуре.

— Всем привет, я Полина, — она села быстро без приглашений, не церемонясь и ни сколько при этом, не смущаясь, в упор начала разглядывать сидящих напротив неё женщин. С её приходом за столом повисла гнетущая тишина, казалось, что две женщины, сидящие напротив неё, пребывали в некой растерянности и не знали, как начать разговор.

— Что, так и будем сидеть? Я вообще не поняла, в объявлении было написано семинар, а так выглядит, что это кружок каких-то баб-разведёнок?

— Давайте Полина для начала, будем относиться друг к другу более аккуратно и бережно, без вот этого дешевого цинизма, — возмутилась Женя столь демонстративной бесцеремонностью пришедшей девушки.

— Ох, деточка, причём здесь разведёнки, если бы всё было именно так, а то ведь дела обстоят намного хуже, — произнесла Кира, продолжая удивлённо разглядывать девушку, больше похожую на взрослого ребёнка. Только сейчас она поняла свою главную ошибку, забыв указать в объявлении ограничивающий возраст. Да и кто бы мог предположить, что подростки тоже захотят активно участвовать в этом так называемом семинаре. И именно сейчас перед Кирой возникла нравственная дилемма, ведь у этого ребёнка наверняка есть мама, которая должна быть против участия своей дочери в данном мероприятии и будет права. Что делать с этой девочкой дальше, Кира пока не знала.

— Что может быть ещё хуже, у таких как вы? — и Полина высокомерно облокотилась на стол.

Женщины переглянулись, но никто из них не решился открываться перед этой пацанкой. Женя, посмотрев сердито и с укоризной, воинственно сложила руки на груди, решив, что не позволит вот так оскорблять ни себя, ни других. Женщины переглянулись, и Кира решила, что наверно будет лучше пока держать язык за зубами.

— Да, ладно! Что, правда? Из вас никто никогда не был замужем? Угадала? Ну, ничего себе вы влипли! А я думала, что это мне не везёт в любви. А тут действительно целая проблемища у людей, вы оказывается, конкретно, как их там называют, а вспомнила — старые девы. Так это получается сборище старых дев?

— Женя, как ты думаешь, может, мы эту малолетку не будем брать в свой коллектив? Пусть идёт дальше куда шла.

— Напугали! Я и сама к вам, неудачницам не пойду. Если честно, думала, мне тут реально помогут, а по ходу среди вас — я самая нормальная! Чему вы можете меня научить?

— Эй, давай одевайся и иди к себе домой, нам детский сад здесь не нужен, — возмутилась Кира, решив окончательно, что детям тут не место.

— И пойду! Думаю моя проблема по сравнению с вашей, так, пустяки, ничего особенного. Ну, я просто от вас в шоке, неужели такое бывает?

Она встала и уже сняла с вешалки куртку, но потом, потоптавшись на месте, вновь повесила её и села обратно на своё место.

— Хотя нет, не пойду. Мне на эту тему всё равно больше поговорить не с кем. Мама с бабушкой сразу за сердце хватаются, чуть, что в обморок падают, скорую вызывают. В общем, я со своими предками, короче с ними на разной волне. Если они узнают про мои проблемы, мне будет труба…

— Батюшки, что ты там такое натворила? Полина, послушай, тебе скорей всего к детскому психологу надо или ещё лучше …, — встревоженная Женя не успела договорить, как Полина перебила её.

— Не бойтесь, я не трудный подросток и не состою на учёте в комнате полиции, нет с этим у меня всё в порядке. Просто у меня тоже проблемы в личном, в женском, а родители с бабушкой до сих пор считают меня ребёнком, а я уже давно не ребёнок и как это им доказать не знаю.

— Ты что, уже успела стать женщиной? — у Киры глаза полезли на лоб, она, почему то представила, как ей круто влетит, если узнают, что в их неофициальном клубе будет состоять несовершеннолетняя девочка. И если родители этой девочки впоследствии докопаются до сути, то разбирательств и проблем не избежать.

— Вы сейчас что, про секс спрашиваете? — Женя, услышав это запретное для неё и слишком громкое слово от Полины, подавилась чаем, а Кира быстро зашикала и попросила разговаривать эту девочку тише.

— Блин, вы как все взрослые тупите и почему-то думаете сразу об этом. Я про любовь, если что, слышали про такое?

— Деточка, сколько тебе лет? — Кира сама готова была уже встать и уйти с этого мероприятия домой. Ей совсем не хотелось проблем с этими непонятными подростками, тем более с такими наглыми и слишком болтливыми.

— Мне уже шестнадцать, взрослая, самостоятельная. Знаете, мои ровесницы, одноклассницы, короче у меня совсем нет подруг. Недавно мне сказали, что я пацан в юбке. Вернее я и так всегда знала про это, и меня это раньше вполне устраивало. А сейчас, мне очень плохо, всё разом поменялось, и я всё время почему-то реву, хочу стать другой, но не знаю как. Ну не понимаю я их и всё! Как мне стать девочкой, научите? Поймите, мне это очень, очень надо! И мне на эту тему надо хоть с кем-то поговорить, иначе чувствую, совсем превращусь в рёву. Так что я согласна помогать вам, ну а вы мне.

— Интересно, чем это ты собралась помогать нам, — не унималась воинственно настроенная Кира.

— Чем скажете, я всё могу. Так на чём вы там остановились, до того, как я пришла?

— Мы решили создать женский клуб и дать ему название для начала, — вымолвила Женя, расстроенная уже тем, что и здесь придётся кого-то воспитывать. Но с другой стороны ей стало жалко этого ребёнка, как оказалось этой девочке совсем не с кем поговорить о своих проблемах. Поэтому Женя решила, что будет ей настоящим другом, не бросать же её на произвол судьбы. Ведь и она скоро вырастет, станет женщиной. От этих мыслей, Женя вновь содрогнулась.

— И какие варианты?

— Например, можно просто назвать — женсовет, — бодро ответила Кира.

— Ой, тоже мне, никакой оригинальности, тогда уж лучше клуб пенсионерок. Нет, как корабль назовёшь, так он и поплывёт, про это любой ребёнок знает. Ваш «женсовет» нафталином пахнет, как старый бабушкин платок. Давайте лучше «Амазонки». А что, это были настоящие женщины-воины. Уж их точно ни один мужчина не посмел бы бросить, не то, что обидеть.

— Точно, молодец, прямо в тему! Они сами мужчин себе выбирали, вроде малолетка, а права, — и Кира одобрительно похлопала девочку по плечу.

— У меня вообще-то имя есть, Полина!

— Извини Полина, меня зовут Кира, а это Женя!

— Ну, какие из нас амазонки, не видите сами, очнитесь, — Женя угрюмо посмотрела в глаза собеседниц.

— А мы вот возьмём и станем амазонками, лучше быть амазонкой, чем разведёнкой, брошенкой и кем там ещё нам предлагают быть мужчины, и тут я целиком согласна с Полиной, — Кира вновь была настроена оптимистично и решительно, её глаза засияли, как будто от одного только названия зависело всё её светлое будущее

— А почему нас так мало, я думала тут, целая женская туса наберётся? — Полина оглядела, развернувшись, весь зал, — это что, нас реально только трое будет?

— Нет, должна подойти ещё одна, Ната, она позвонила и предупредила, что немного задерживается.

— Понятно, что будем делать дальше? Название придумали … — Полина откинулась скучающе на стул. Ей как можно скорее хотелось получить, хоть какой-то да результат.

— Давайте подождём Наташу, чтобы десять раз не рассказывать друг другу свои проблемы, — вмешалась Женя, очень сильно сомневаясь, что она вообще решится хоть что-то сегодня рассказать о себе.

— Нет, семеро одного не ждут, давайте начнём уже сейчас.

— Хорошо Полина, раз ты так торопишься, давай начнём с тебя. Что у тебя за проблема и в чём конкретно тебе надо помочь? — у Жени начало лопаться терпение.

— Ну, я учусь в школе, в десятом классе, влюбилась в парня, а ему нравятся эти, ну как их там?

— Неужели мальчики? — охнула Кира.

— Ну не до такой же степени, тётя Кира!

— Тётя? Какая я тебе тётя, хотя хорошо, пусть буду лучше тётя.

— Ну, уж нет, раз вам так хочется быть на равных, я совсем не против. Короче моему парню нравятся девочки, которые не такие, как я, что мне с этим делать? Я всё время думаю, о нём и плачу, а раньше до него никогда вообще не плакала и это новое состояние мне сильно не нравится. А главное, он постоянно сидит в моей голове, это ужасно. Однажды он мне сказал, что я выгляжу, как не пойми что. Всё своё свободное время до знакомства с ним, я проводила с мальчишками, одеваюсь, как пацан, была вечной задирой. А теперь не знаю, как мне стать девочкой, научиться пользоваться косметикой, как выбирать одежду, чтобы было и модно и красиво. И вообще, как ведут себя девочки с мальчиками, чтобы понравиться им?

— Да, для этого, кажется, надо будет придумать целый план. Хорошо в сумке у меня наверняка есть ручка и маленький блокнот. Сейчас мы всё тебе подробно напишем, — но Кира не имея собственных детей, совсем не знала, как с ними общаться, что советовать, придётся вспоминать наставления своей мамы. В большей степени женщина понимала, это вообще должны были быть вопросы к самой маме Полины, но раз она ей не доверяет, то придётся взять над ней шефство. Только вот с чего начать и как?

— А как зовут твоего парня? Вот увидишь, мы из тебя такую конфетку сделаем, — от слов Киры Женя пришла в неописуемый ужас, представив на миг, что и её девочек тоже могла бы учить уму-разуму какая-то непонятная тётка.

Услышав эти слова от Киры, Полина улыбнулась, но почти сразу в ней закрались сомнения, что эти старые девы могут сделать вообще. Они сами в своей жизни всё время что-то делали не так, поэтому до сих пор не могут выйти замуж. А если их слушаться, то и её возможно в будущем ожидает такая же участь. Но она всё же решила делать вид, что внимательно слушает их, но если что, сделает как всегда по-своему. Больше ей довериться всё равно было не кому, а так хоть выслушали, и может быть хоть кто-то сможет помочь, например та же Женя, вроде молодая ещё.

В это самое время к их столику подошла высокая, длинноногая и яркая блондинка. От неё пахло духами за версту, и все трое разглядывая пришедшую девушку, были сильно потрясены. Её лицо светилось и выглядело, как с картинки модного глянцевого журнала, одежда была сверх сексуальной и вообще было не понятно, что она делает среди таких неудачниц, как они. Весь её облик кричал об успешности и состоятельности в этой жизни. Ура, подумала про себя Полина, вот эта точно научит меня пользоваться всей этой женской хренью, но тут же вспомнив о высоких мотивах и целях приведших её сюда, сразу себя поправила и добавила мысленно — косметикой. Поздоровавшись, блондинка, присела.

— Девочки, привет всем, я — Ната! Можно Наташа, но лучше Ната, извините за опоздание.

— Это Кира, это Женя, а я — Полина, мы тут начали обсуждать наши проблемы. Вроде начали с меня. Как я уже сказала девочкам, мне надо научиться одеваться, как девочка, краситься там косметикой разной и вообще как-то начать думать, как девочка, вернее я и так девочка. Кстати, а про что больше всего думают девочки? — Полину понесло.

— Как раз про то, что ты перечислила, плюс про парней. Хорошо, я за тебя возьмусь, совсем не проблема. Через месяц, девочки, вы её просто не узнаете, ручаюсь, — Ната велела Полине встать и покрутиться, — ничего, фигура у тебя отличная, ну а все остальные недостатки исправит косметика.

— А какие у меня недостатки, — недоумённо спросила Полина.

— Слишком широкие брови, короткие ресницы, конопушки, а так остальное вроде всё нормально.

— Мы решили написать ей список над, чем предстоит поработать, — внесла своё слово Кира.

— Не надо ей никаких списков, я её научу всему сама, уж поверьте в этом у меня большой опыт, — кто бы сомневался, подумала расстроенная таким раскладом Кира.

— А сколько тебе лет? — неожиданно спросила Полина.

— Двадцать девять.

— И Жене двадцать девять.

— Вот теперь всем вам наглядно должно быть хорошо видно, как выглядит ухоженная женщина. Она выглядит гораздо моложе, мне вот, например больше двадцати трёх, никто не даёт. А Женя, выглядит на все тридцать пять, — при этих словах Наташи, относительно облика и оценки, Женя даже поёжилась, неужели всё так действительно плохо и ей стало ещё менее уютно в этой своеобразной компании.

— Ну, ничего Женя, не волнуйся, я и за тебя возьмусь и за Киру, вообще девочки, я из вас всех сделаю таких красоток, обалдеете. Я так рада, что могу быть хоть кому-то полезной и рада знакомству и встрече с вами.

Выслушав Нату, Полина задумалась, может она что-то совсем не понимает, потому что с её точки зрения, так это Женя со своими большими и красивыми глазами, длинными чёрными волосами, неброской косметикой выглядела гораздо моложе, почти как двадцатилетняя, только одежда выдавала в ней взрослую женщину. А сама Ната, несомненно, красивая, ухоженная, но с таким изобилием косметики выглядела почти как мама Полины. А маме Полины было, как и Кире, тридцать девять лет. Да, с этими старушками, надо держать ухо востро, подумала Полина. Но тут она вовремя вспомнила, что абсолютно не разбирается в девчоночьих делах, ни чего не понимает в женских вещах и косметике. Решив, будь, что будет, продолжала внимательно слушать.

— Девочки, хорошо, Ната пока будет заниматься Полиной, а я всё же хочу предложить нам обсудить и остальные проблемы, — Кира привлекла всеобщее внимание.

— Давайте каждая немного расскажем о себе, познакомимся поближе, но сначала сделаем заказ, я тоже хочу чай и что-нибудь вкусненькое, — поддержала её Ната.

Сделав заказ, они продолжили. Ната принялась с ходу рассказывать о своей наболевшей проблеме:

— Девочки, я вам сразу признаюсь, что ко мне липнут совсем не те мужчины, каких бы я хотела, а так хочется уже замуж. Представляете, им только всем одного надо, сразу лезут целоваться и тащат тебя в постель, и как только в постели дело доходит … — тут Женя, посмотрев на Полину, её округлившиеся от интереса глаза, словно опомнилась, искусственно и наигранно, очень громко закашляла. Своим громким кашлем она призывала Нату на время замолчать, тем самым прося мысленно всех остальных не забывать, что среди них есть несовершеннолетние. Ната быстро отреагировала и покосилась на Полину, которая от удивления уже успела вставить своё:

— Да, ладно, это, что, правда? Хорошо Ната, продолжай, так интересно тебя слушать.

— Полина, раз мы решили создать клуб, нам нужны будут всем тетради, ты не могла бы сходить до ближайшего магазина канцелярских товаров и купить их четыре штуки, вот тебе деньги, — и Женя протянула ей купюры, — ещё всем купи по ручке, а то листочки из блокнота, это как то совсем не солидно.

— Хорошо, только вы тут без меня ничего не обсуждайте.

— Нет, мы же теперь подруги, иди, давай быстрей! А мы тем временем, чтобы не было скучно, купим себе бутылочку вина и посидим, пока ты там ходишь, — Ната встала и с озабоченным видом пошла к бару.

Полина, одеваясь на ходу, убежала.

— Девочки, с этим подростком что-то надо делать, — Ната вернувшись, села за стол, вслед за ней пришёл официант и принёс бокалы и бутылку вина.

— Да, но мы не можем просто так её выгнать, когда она открыла перед нами душу. Предлагаю иногда встречаться без неё, например через раз. Ведь мы теперь за неё в ответе, — Женя решила, что если остальные не захотят с Полиной общаться, она всё равно будет дружить с этой девочкой.

— Согласна, она будет нашей дочерью полка! Давайте, за наш клуб! — Ната предложила тост.

— За «Амазонок»! — поддержала Кира.

— А мне нравится, ваш боевой настрой — выдохнула задумчиво Ната.

Три женщины, за столом рассказывая друг другу наперебой о своих проблемах, пустились во все тяжкие, каждый из них хотел выговориться и скинуть с себя груз накопившихся обид. Перебивая друг друга, они сумбурно излагали свои проблемы, найдя в лице малознакомых ещё подруг благодарных слушателей. Выпив одну бутылку вина, они заказали вторую и третью. Каким–то чудом уговорили выпить совершенно не пьющую Женю, которая теперь веселилась так, словно новый год уже наступил. Самой трезвой среди них оказалась Ната.

— Девочки, смотрим на меня и слушаем только меня. Во-первых, Женя, тебе надо стать максимально секси, ярче одеваться, одежда должна быть однозначно сексопильной. Ты должна делать более яркий макияж, это сто процентов привлечёт к тебе мужчин.