Бесплатный фрагмент - Хруст городской булки

От автора

Там, где есть недостаток информации, появляется миф. Если хотите — это трава, которая прорастает на бетонке заброшенного военного аэродрома. Эти травинки восхищают, о них слагают легенды. Но на деле оказывается, что кто-то когда-то нарушил технологию, а время помогло.

С историей СССР точно такая же ситуация. Одним было хорошо, другим не очень, третьи слушают обе стороны и делают выводы. Наше настоящее смотрит в прошлое в подзорную трубу, только не всегда понимает, с какой стороны к этой трубе подступиться. Но вот труба не нужна.

Интернет, публицистика и книжные полки мифы о нашем прошлом развенчивают или подогревают, то есть дают траве расти. И однажды зеленые побеги разрушат военный бетон, и никакой «Буран» уже не приземлится.

Эта книга не про историю СССР и его жителей. Это книга о мифах, которые противники и сторонники Союза активно плодят и обсуждают. А ещё о героях этих мифов. У них могут быть имена, а иногда это чистое совпадение. Но это всегда имена из мифа, к жившим и живущим они отношения не имеют.

Не относитесь серьёзно к тому, что вы прочитаете. Моя единственная цель — довести миф до анекдота категории Б. Ведь сколько можно смотреть в прошлое и восхищаться жизненной силой сорняков?

Нам жить вперёд и запускать в космос корабли. И вот это уже серьёзно.

Немного о сути мифа

Поскольку книга посвящена мифам об СССР, надо вообще определиться с тем, что такое миф. Мы не будем подробно рассматривать суть и значение мифа. Для этого существует достаточно специализированных изданий, нам же стоит просто обрисовать общие черты понятия.

Весьма поэтично в книге «Миф `о Творчество» это явление описывает Елисеев А. С.: «Миф похож на цветок яблони. Он распускается и радует весной. Но цветок должен опасть, чтобы породить плод истины». С таким определением сложно согласиться серьёзному исследователю, однако суть передана верно.

Миф — это представление народа о творении, силах, явлениях природы, богах и героях, собственном месте в мире. С высоты нынешних научных знаний мифы кажутся наивными, и сложно представить, что величайший ум Эллады Аристотель мог возносить благодарности Афине или серьёзно рассуждать о лабиринте с Минотавром.

Однако давайте внимательно рассмотрим мир человека до появления научного знания. Долгое время Homo Sapiens рассматривал себя как часть природы, которую никак нельзя от неё отделить. В этом мире быть потомком медведя или орла дело естественное, потому что внешние различия всегда можно объяснить превращением или странным брачным союзом (тут уместно вспомнить серию мифов о Зевсе и его женщинах). Животный предок наделил конкретную группу людей конкретными особенностями — так появились мы. Но откуда взялся мир?

Многообразие и схожесть сюжетов космогонических мифов поражают: яйцо, вода, охотничьи принадлежности, зарождение животного мира из глины и земли или скорлупы первояйца. Иногда сюжетные ходы могут отличаться, но элементы чаще всего будут сходными. Просто человек конструировал зарождение мифа из того, что мог видеть своими глазами и сотворить сам. Если бы у землян 20000 лет назад была бы археология, они могли бы найти нечто похожее на остатки скорлупы первояйца или наконечник стрелы и тем самым подтвердить истинность своего мифа. Но все оказалось сложней и метафоричней, потому сейчас мы оперируем расширением вселенной и «красным смещением», хотя притянуть к теории Большого взрыва любой первобытный миф можно. Но не нужно.

Таким образом миф был необходимой частью познания мира и самой своей сущности, но в условиях крайне ограниченных ресурсов знаний и невысокой продолжительности жизни.

Другой важный момент — сам размер мира, в котором жил человек. Этот мир довольно тесный и ограничен радиусом в 100—150 километров. Такое расстояние можно пройти пешком за неделю или за три дня на коне. У охотника-собирателя, не обремененного посевной, радиус мог быть и побольше, но с появлением сельского хозяйства человек оказался прикован к дому и земле. И в этот радиус входили ближайшие поселения или ярмарки. У кочевника же радиус был намного больше, но и встречать ему было особо некого.

Нет, конечно, человек мог знать о существовании других народов: новости приносили купцы и солдаты, вернувшиеся из далеких краев со щитом. Однако это не самая многочисленная группа мигрантов, хотя информационное значение её велико.

Долгое время, даже после городов, человек в основной массе жил ещё меньшим радиусом, и ему хватало этого знания, потому заботы о хлебе насущном отнимали свободное время, которое мы сейчас тратим на сериалы и социальные сети.

Впрочем жрецы — что египетские, что шумерские — были куда более эрудированными и прекрасно понимали, что границы мира несоизмеримо больше уже хотя бы потому, что благовония идут караванами месяцами. Но опять же — это небольшая часть населения, которая при этом была ответственна за мифы, точнее их обслуживание.

Цивилизация развивалась, а космогонические языческие мифы и не собирались исчезать даже после таких важных открытий, как шарообразная Земля или преставление об атоме. Возможно потому, что миф успешно заполнял лакуны незнания и позволял пока ещё скреплять картину мира воедино. Ко всему прочему греческая цивилизация очень плотно обратилась к самому Человеку и Социуму, а на этом фоне вопрос о возникновении мира или оливы уже вторичен — они просто есть, и слава богам. За греками потянулись римляне, а с них и началась наша нынешняя цивилизация.

Давайте подведем промежуточный итог, в котором определим, что мы будем подразумевать под мифом в этой книге. Миф — это представления о событиях, отдаленных во времени и пространстве, позволяющие объяснить окружающий мир и его отклонения от принятой в данный момент нормы. Важно, что мифические события происходили в прошлом, которое не могло быть определено временными рамками. Проще говоря, миф описывает события в таком глубоком прошлом, что и времени ещё нет.

Теперь пора обратиться к многообразию советской мифологии. Можно выделить следующие направления:

— Мифы о царской России

— Мифы о Сталинизме

— Мифы о Войне

— Мифы о послевоенном устройстве

— Мифы космической эры

— Мифы Застоя

— Мифы Перестройки

— Мифы бытовые

— Мифы о Гулаге

— Мифы о Западе

— Мифы о Богатстве

— Мифы устрашения

— Мифы конспирологические

Исследователи могут выделить и другие направления или раздробить текущие на более мелкие или конкретные, однако для нашей книги столь общей классификации достаточно, тем более что мы не будем описывать каждую категорию подробно. Достаточно показать, что мифов было более чем достаточно и они переплетались во времени. Например, миф-страшилка о лезвии в жвачке существовал вместе с мифом Застоя. При этом важно понимать, что миф, связанный с эпохой, появлялся как рефлексия после завершения этой эпохи.

Однако одну важную особенность советского мифа все-таки стоит выделить. Если миф классический основывался на недостатке информации, а также инструментов познания, то советский миф существовал вместе с участниками мифических событий или на очень малом отдалении от них. При этом мифы охотно распространялись и поддерживались, хранились в памяти и видоизменялись под ситуацию, становясь бродячими сюжетами. Иногда миф приходил из кино или художественной литературы, напрочь теряя свой первоисточник. Примером такого переноса может стать пересказ фильма «Председатель» одним из попутчиков В. Ерофеева во время экспедиции в Петушки.

Таким образом назвать советский миф классическим нельзя, однако в рамках нашей книги это допустимо, чтобы не перегружать читателя подробностями и определениями.

Теперь нужно сделать важное отступление и рассказать о Павле Петровиче Леере, без которого исследование советской мифологии было бы невозможно.

Павел Петрович Леер. Демиург

Павел Петрович родился 9 марта 1934 года в Самарской области. Павел Петрович очень гордился, что появился на свет вместе с Юрием Гагариным, и часто сравнивал себя с ним, говоря: «Я тоже космонавт. Только мифический». Понять тонкую игру слов поможет история исследователя.

По собственным воспоминаниям, Павел Петрович начал читать в четыре года. Но его увлекали не сказки. Довольно быстро он нашел на полках сборники мифов и зачитывался ими. Когда в школе он научился писать, то стал составлять картотеку мифических сюжетов и переплетений. Эти карточки, написанные тонким металлическим пером, Павел Петрович всегда брал с собой в экспедиции и при необходимости дополнял. Рассказывают, что при поездке на Дальний Восток картотека так разбухла, что исследователь оставил рюкзак с личными вещами и провиантом, лишь бы ему помогли дотащить ящик до экспедиционного лагеря.

В 1941 году началась война, и в Куйбышев (так стала называться Самара с 1935 года) начали массово эвакуировать предприятия, посольства и заведения культуры. В дом Лееров подселили работников посольств Норвегии и Канады. Они быстро сдружились с прытким мальчуганом и обратили внимание на его картотеку. Не стоит уточнять, на кого в итоге работали эти сотрудники. Однако эта встреча оказалась для семилетнего Павла крайне полезной — он смог встретиться с помощниками послов и пополнить свою коллекцию северными мифами и легендами канадских индейцев.

Возможно, в эти дни на крыше одного из домов старой Самары Павел принял решение поступать на исторический факультет, да не где-нибудь, а в Ленинграде. Окончив с успехом школу, Леер поступил на вожделенный факультет, и тут его следы впервые теряются. В архиве ВУЗа можно найти немало интересного, но вот ведомостей с успехами Леера не обнаружено. Известно только, что он с отличием закончил ЛГУ, а дипломную работу писал по истории посмертного культа в нечерноземной полосе.

В 1958 году Леер поступает в аспирантуру и начинает заниматься вопросами немецкой мифологии.

Столь разные темы могут вызвать вопросы, ведь они никак не связаны. Свет может пролить бывший сокурсник Леера Александр Алексеевич Беззубов. По его словам, Павел Петрович запомнился только двумя чемоданами: в одном лежала смена белья и фотография родителей, а в другой — сотня карточек, исписанных бисерным почерком. Несмотря на привлекательность и успехи в бадминтоне, Павел Петрович был глубоко погружен в мифологию, и студенческая жизнь с её радостями его интересовала мало.

Круг исследовательских интересов Леера был настолько широк, что он мог часами рассказывать о мифологии алеутов, а потом найти параллели с историями чернокожих рабов. Так что столь резкий поворот не должен удивлять.

Через три года, в день своего рождения, Павел Петрович защитил кандидатскую диссертацию, и тут его следы теряются опять. По одним данным его направили для консультаций в советскую зону оккупации Германии, по другой — посадили за пьяную хулиганку. Находятся даже люди, сидевшие вместе с Леером. По их словам, Павел на радостях после защиты диссертации пил дня четыре, и когда средств уже не осталось, разбил стекло ресторана и похитил бутылку полусухого вина под удивленные взгляды посетителей.

У нас есть все основания сомневаться в этой истории уже хотя бы потому, что в 1963-м Леер вернулся в Ленинград и женился на сотруднице строительного комбината Галине. Беззубов, который был на свадьбе свидетелем, подмечает, что жених был в пижонском немецком костюме.

Период с 1963 по 1972 гг. в биографии Павла Петровича более-менее понятен. Он сотрудничает с издательствами и журналами, где пишет статьи, посвященные мифологии народов, живущих в СССР, но материалы всегда выходят под именами других историков и этнографов, что опять же вызывает вопросы. Но после работы в Германии такому удивляться не стоит. В 1965 году у Леера рождается сын Игнат, который погибнет в 1993 году в бытовой драке. Найти Галину нам не удалось.

Также к этому периоду относится единственное известное фото Леера из Крыма. Он изображен стоящим по пояс в воде в очень странном костюме Посейдона. При этом заметно, что у Павла Петровича развита мускулатура, а на левой груди татуировка с простой надписью славянской вязью «вДаль». Что примечательно, буква «Д» изображена в виде треугольника с чертой посредине, что на шумерском означает женское начало.

В 1972 году Леер разводится с Галиной и переезжает в Новосибирск. Чем он занимался в это время, неизвестно. Однако в Академгородке какое-то время ходила легенда о молчаливом крепком человеке, который работал исключительно по ночам и отлично стрелял из мелкокалиберного ружья. При этом у него был обшитый кожей ящик на колесиках, по всем сторонам ящика висели амбарные замки.

Павел Петрович часто уезжал из города, но куда и насколько, не знал никто, поскольку отношений с коллегами и соседями исследователь не поддерживал. Однако в свой пятидесятилетний юбилей Леер собрал большую компанию из местных историков, социологов, психологов и вывез на базу отдыха МВД, откуда не выпускал четыре дня. После той грандиозной встречи выяснилось, что помимо татуировки на груди у Леера на животе наколот Человеколось, а левое предплечье украшает леди Годива с поразительной детализацией.

Эта встреча на турбазе оказалась знаковой — после неё Павел Петрович окончательно исчезает из Новосибирска и больше нигде не появляется. Только в 1992 году удалось найти его ящик в салоне старого праворульного «Ленд Крузера», который пригнали в Читу на продажу.

Машину купил бывший доцент кафедры политэкономии Саврасов Игорь Олегович, в то время владелец нескольких киосков и салона красоты. Игорь Олегович поразился коробке в багажнике: это был уже прочный металлический ящик с гофрированными краями, обитый шкурой моржа и украшенный зубами бобра, клювом гагары и орлиными когтями. Закрывался он на хитрый японский замок, не устоявший перед китайской болгаркой.

Но содержимое ящика ещё больше поразило Саврасова — несколько тысяч карточек, пронумерованных и разложенных в алфавитном порядке по географическому признаку. И ещё тонкая школьная тетрадка в клетку, в которой был только один текст. Карточки пробудили доцентское чутьё, и свободное от бизнеса время Саврасов стал посвящать их изучению и каталогизации. В итоге появилась незаконченная тетрадь «Новая мифология», в которой Игорь Олегович описал историю появления ящика в его гараже и некоторые размышления о его содержимом.

В 1995 году Саврасов попал под поезд на машине (следствие быстро закрылось, но, судя по всему, это было убийство). Вдова долго хранила вещи мужа, а потом стала продавать их его бывшим коллегам. Долгими путями ящик Леера оказался в наших руках вместе с тетрадью Саврасова, и мы наконец-то можем прикоснуться к их бесценному содержимому.

Что касается самого Павла Петровича, то он пропал без вести. Однако в 1998 году жители Нерюнгри рассказывали о странном отшельнике, который живет в старом тюремном бараке. Он приходит в город, покупает авторучки, картон и соль, после чего долго пьёт чай в местном отделении полиции с какими-то неизвестными людьми. О том, что Павел Петрович продолжал работу после исчезновения из Новосибирска, говорит и содержание карточек — в некоторых записях присутствует 1986 и даже 1992 год.

Теперь, когда вы немного больше узнали о человеке, без которого эта книга бы не состоялась, самое время обратиться к самим карточкам и их содержимому.

Карточки Леера

Всего в нашем распоряжении 3 895 карточек. Это куски плотного картона формата А5. Карточки, относящиеся к одному региону, упакованы в полиэтилен, в пакет вложена другая карточка, на которой указаны годы и место сбора информации.

Каждая карточка в пакете пронумерована и содержит следующую информацию: место, время, краткое описание информанта без указания фамилии (например, «оленевод» или «моторист буксира»), нумерация карточки. Нумерация построена по следующему принципу: если написанное умещается в одну карточку, то ставится сплошной номер — например, 569; а если история требует больше места, то она записывается на нескольких листах, и нумерация имеет вид 569\1 и так далее. Но есть карточки и без даты, их 51 штука, но по содержанию можно установить, что написаны они уже в 90-е годы.

При разборе карточек мы обратили внимание, что иногда нумерация скачет: истории, которые явно произошли позже, имеют меньший номер. Например, карточка с историей, которая явно относится к 70-м годам, может иметь трёхзначное обозначение. Чем это вызвано, мы пока не можем объяснить. Возможно, Павел Петрович вёл каталог, который не сохранился, и там такая система имеет свою логику, например, привязку к географии. Также место записи карточки не всегда совпадает с местом, в котором зафиксирован миф. Постигнуть этот принцип, к сожалению, уже вряд ли получится.

Карточки написаны от руки, и по ним можно проследить, как менялись писчие принадлежности. Если ранние карточки написаны пером, то дальше в ход идут шариковые и перьевые авторучки, химические карандаши, уголь и даже кровь.

Часто на карточках можно найти отпечатки пальцев, жирные пятна, следы размазанной грязи и прочие помарки. Но на чтение карточек они не влияют.

Что примечательно, некоторые карточки из «перьевой эры» написаны шариковой ручкой. По всей видимости, Павел Петрович переписывал пришедшие в негодность записки.

Но что написано в этих карточках, к которым мы идем столько страниц? Павел Петрович десятки лет собирал и записывал мифы, которые вылавливал среди разговоров, долгих, как сам СССР. Истории рассказывали люди разного возраста и социального положения, жители городов и сёл, северяне и жители азиатских республик. Павел Петрович аккуратно записывал всё, но не приводил речь дословно, хотя и старался сохранить авторский стиль. Некоторые записи сохраняют типично нарративное повествование, другие правильней назвать фиксацией. В данной книге мы будем приводить истории в том виде, в котором они попали к нам, поэтому общее повествование может выглядеть эклектичным.

В первоначальной версии рукописи мы начинали писать комментарии, в которых пытались проследить генезис каждого мифа и дать по нему историческую справку. Однако, чем больше мы углублялись в карточки, тем больше осознавали, что любой разбор только уничтожает эти карточки, их уникальность.

Наша задача — познакомить вас с наследием Павла Петровича, а разбирать каждый миф могут наши последователи и сторонние комментаторы. Но мы не смогли отказаться от соблазна периодически вставлять избранные комментарии из тетради Саврасова. В дальнейшем мы будем помечать их отдельно.

В конце книги будет приведен общий вывод о мифологии СССР и её содержании.

Настало время открыть меховой ящик и углубиться в него.

Памятники Ленину

Карточка 2434. Архангельск. 1986. Художник-оформитель

О том, что молодая советская власть активно заигрывала с мистикой, знает каждый школьник. Пентаграммы смотрят с каждого угла и фронтона, Мавзолей — чистая Вавилонская башня, а уж про серп на гербе и говорить не стоит. Сейчас термин «жнец» по отношению к смерти почти вышел из употребления, но на старых гравюрах старуха ходит не с косой, а именно с серпом. Серп долго оставался атрибутом богов смерти, например, славянской Мары.

Да что говорить, если на одном из вариантов герба три элемента (серп, молот и разводной ключ) вообще образуют шестиконечную звезду, что в православной традиции, например, означает объединение в Христе божественной и человеческой сущности. В украшении мечетей такая звезда тоже встречается.

Доходило и до удивительных вещей. Будущий маршал Тухачевский ещё во время Первой мировой разрабатывал неоязыческую религию с Перуном со товарищи. Делал он это, кстати, в плену, где учился французскому у де Голля. Потом этот языческий заскок Тухачевскому припомнили.

Но самое дикое обращение к языческим практикам произошло с образом Ленина. Опять же любой школьник скажет, что памятники Ленину — типичные ушебти, то есть специальные фигурки, которые клали в могилу умершего фараона. Другой аналог ушебти — терракотовая армия Цинь Шихуанди.

В 1970 году в СССР было 969 поселений со статусом «город». И в каждом из них есть минимум один стоячий памятник вождю революции. Минимум один — это важно, потому что часто их еще больше. Это не считая прорвы бюстов и отдельно стоящих голов, разбросанных по заводам и учреждениям. Так что установить их точное количество решительно невозможно, но их явно больше, чем китайских воинов императора — тех всего 8100. Но назначение памятников понятно — беречь страну от врагов внешних и внутренних. Может, это тоже придумал Тухачевский.

Вполне возможно, что решение построить такое большое количество воинов-охранников появилось как раз на волне становления государства с его увлечением и внедрением мистических знаний в живопись и архитектуру. Но уже при Сталине изначальный посыл был забыт, и скульптурные изображения продолжали делать по привычке, сохраняя только необходимые художественные приемы. Такую же картину мы видим, когда мастера Возрождения вдруг стали подражать античным образцам.

Трудно сказать, помогает ли памятник от врагов, но вот встречаться влюбленным или фарцовщикам, что одно и то же, точно помогает. Пускай стоят. Это понимает любой школьник, пока не начинает пить портвейн. Так что от портвейна памятники не помогают. И слава Велесу.

Из тетради И. О. Саврасова

Особенность культурного наследия СССР — в том, что многие вещи создавались с нуля и не имели аналогов. Агитационный ситец и фарфор, архитектура конструктивизма, работы Ираиды Фоминой и Дзиги Ветрова — стандартный набор, приходит в голову любому человеку. Фактически революционное советское искусство создало окружающий нас дизайн. Исследователь русского авангарда Волкова Д. В. описала этот период так: «Всё остановилось. Не было ничего старого, был только хаос, в котором неведомые силы ковали орудия и творили новый язык образа. К сожалению, хаос и его порождения оказались несовместимы с выросшей системой, и он полился в более пригодные для того места».

Что же касается памятников Ленину, то вряд ли стоит искать здесь мистическое начало, когда есть простая и понятная пропаганда. Однако творческой натуре всегда нужно больше смыслов, чем может предоставить реальность, потому заигрывание с потусторонними объяснениями простительно. Впрочем, количество памятников Ленину действительно впечатляет.

Образ Ленина действительно пронизывал всю жизнь человека — от роддома до могилы. Минимум раз в день он встречался с улыбчивым человеком, смотрящим с плакатов или октябрятских звездочек. Более того, сам образ Ленина был неприкосновенным настолько, что только ограниченный круг актеров мог играть вождя в кино и театре, не каждый художник имел право рисовать его или ваять. Казалось, что, пока существует этот образ, существует и страна. И в этом тоже можно усмотреть некую мистическую уверенность руководства страны, которое позволило себе на ХХ съезде развенчать культ личности Сталина, но до последнего державшегося за образ Владимира Ильича.

Демонтаж страны происходил вместе с демонтажом и образов вождя. В фильме «Бакенбарды» (1990) памятник Ленину за считанные минуты превращается в Пушкина, карикатуры выходят из самиздата в массовую печать, а посредственный бард Тальков откровенно заигрывает на концертах с его образом, когда в конце строки «Кровавый царь, великий гений» изображает Ленина, но не произносит последнее слово. Если для власти долгое время образ Ильича был символом стабильности государства, то для эпохи Перестройки демонтаж этого образа стал символом обновления. Что очень близко к египетской традиции стирания имени фараона, который таким образом вычеркивался не просто из памяти, но из существования вообще.

Традиция уничтожения имени присутствует и в других культурах, куда более примитивных. Ну и напоследок разбора данной карточки отметим, что художник-оформитель из Архангельска ошибался — памятники не помогли, что, возможно, он увидел и сам в 1991 году.

Ленин и вагоны

Карточка 412. Станция «Домброво», Смоленская область. 1979. Машинист на пенсии

Долгое время на станции Бологое в старом пакгаузе стоял особый вагон. Такого вагона никто и никогда не видел на путях, а входить в него могли только избранные сотрудники, которые приезжали на работу каждое утро в темно-зеленом автобусе без номеров и с черными окнами. Несколько раз в год к станции приезжали вереницы черных «Волг», «Чаек», «ЗИЛов» и целый эшелон гражданских на специальном поезде. Трудно сказать, что в такие дни охранялось столь же упорно и сурово.

А стоял в том пакгаузе простой вагон немецкого производства, которые, может, до самой войны и в Германии катались. Но вагон непростой был — именно на нём под суровой немецкой пломбой прибыл в Петроград Ленин.

После того как ситуация в стране немного успокоилась после Гражданской войны, советское руководство выкупило вагон у немецкой железной дороги и отогнало подальше, планируя устроить там музей, да не простой. По задумке вагон и ещё целый состав вокруг него должны были колесить по стране, возить разные экспонаты, а в особых случаях и тело самого Владимира Ильича. Возможно, именно для этого в свое время и был возрожден план Байкало-Амурской магистрали, а Микояна отправили в США изучать холодильники.

Сам вагон был вполне обыкновенным для своего времени: деревянная обшивка, блестящие латунные поручни и суконная отделка. Раньше стоял аппарат для изготовления пломбира и большой титан для кипятка, но ещё в 30-е эти устройства таинственно исчезли. Купе Ленина было неотличимо от остальных, только маленькая табличка на одной двери и говорила, что в этом вагоне ехал исторический перелом.

Что делали в том вагоне, навсегда останется тайной, но все гости разъезжались к вечеру со светлыми лицами и грустными улыбками. Даже гражданские погружались в свой поезд тихо, а некоторые с букетами одуванчиков, если на то был сезон. Известно только, что после всех этих сборов происходило великое: то открытие «ГАЗа», то ХХ съезд, то «Спутник» и даже Чаушеску. И, может быть, именно этот вагон должен был улететь в будущее, что на станции «Коммуна».

Но в 1970 году к вагону никто не приехал. Непонятно, отчего так произошло, но словно забыли о нем все, словно в суматохе праздника забыли о старике, без которого праздник не праздник, и внуки умчали на парад. Потом сняли охрану и оставили только замки. Через год у пакгауза осталась крыша, и, когда приехал очередной автобус без номеров, выяснилось, что вагона уже и нет. Он просто исчез. Кинулись искать, но ничего не получилось. Потом и вовсе забросили, а пакгауз разобрали на строительство дач, которые и ныне стоят, но о своем прошлом не знают.

Две стороны одной лужи

Карточка 1975. Калинин. 1979. Повар холодного цеха

Это было в Ершове, кажется. Был такой город, а в нём фабрика резиновых изделий. Грелки-лодки-кружки Эсмарха и прочие нужные в быту и медицине вещи.

Посреди Ершова была огромная лужа. Такая есть в каждом городе и никогда не высыхает. Иногда кажется, что город просто вышел из этой лужи. Точнее когда-то на сушу выбрался шалаш, а потом за годы дарвиновой эволюции дорос до ПГТ или даже райцентра. Но ершовская лужа была воистину огромна — размером с экскурсионный автобус или даже небольшой вагон.

И вот к этой луже приехал Ерёмин. Точней его распределили на резиновую фабрику технологом, но выбора особого не было. Так что молодой специалист стал обживать комнату, которую нашёл у местной бабки.

Помимо невысыхающей лужи была у Ершова и другая беда — скука. И боролись с ней одним известным способом. Но у технолога была язва, так что свободное время Ерёмин проводил за книгами и попыткой понять происхождение лужи. От безделья он однажды привязал к мотку бельевой верёвки грузило и бросил подальше. Веревка мгновенно исчезла.

Ерёмин страшно заинтересовался феноменом и начал подготовку. Первым делом он попросил приятеля прислать маску для подводного плавания — в Ершове таких просто не было. А затем пошёл к начальнику цеха и попросил разрешить ему эксперименты с новой резиной и клеем. Состав клея он обещал разработать сам, а вот обрезки материи нужны были для экспериментов. Начальник почему-то пошёл навстречу, чего Ерёмин не ожидал.

Так началась подготовка к экспедиции, не знавшей себе равных. Ерёмин действительно сделал как-то мощный клей, но запах у него был такой ядерный, что приходилось задерживать дыхание, но всё равно тренировка. Потом разобрал раскладушку и за несколько вечеров смастерил из неё корпус для лодки. А там настала очередь и обрывков резины — Ерёмин склеивал их и крепил на остов раскладушки. Получалось неплохо.

В тот вечер на фабрике был небольшой праздник. Отмечали ерёминское изобретение, конец квартала и день рождения чьей-то кошки. Ерёмин посидел для вида, а потом скрылся — сегодняшняя ночь обещала быть безлунной, а такое упускать нельзя.

Ерёмин быстро прибежал домой, где всё уже было готово: самодельный гидрокостюм, маска, фонарь и лодка, герметичный резиновый мешок. Первоисследователь лужи глубоко вздохнул.

Уже на берегу Ерёмин переоделся, привязал к себе мешок, сделал дыхательную гимнастику. А потом тихонько оттолкнулся от берега маленьким веслом. Приближалась точка невозврата. Наконец-то Ерёмин доплыл до середины, ещё раз глубоко вздохнул и нырнул.

На удивление вода оказалась не такой холодной, впрочем, и долго в ней находиться Ерёмин не планировал. Пока он медленно погружался. И тут неожиданно его завертело холодным потоком. Словно кто-то помыл посуду и теперь в раковину отправляются остатки ужина. Ерёмин испугался и попытался всплыть, но вода также неожиданно потеплела и высоко над головой появились огоньки. Через пару мгновений Ерёмин выплыл и стал жадно дышать. Но недолго. Посреди лужи в лодке сидел Ерёмин.

— А я уж думал, ты не додумаешься, — ухмыльнулся Ерёмин-2.

— А ты кто?

— Технолог резиновой фабрики. Такой же, как и ты. Но с другой стороны лужи. Хватайся за борт, пойдём чай пить.

Ерёмин-1 ухватился за край лодки и скоро они с двойником сидели на берегу. Ерёмин-2 достал термос и поил коллегу.

— У нас тут ничего от вашего не отличается. Разве что у начцеха «Жигули» не белые, а голубые. Вот и всё.

— А ты как вообще догадался, что появлюсь?

— Однажды я самодельный лот сделал от скуки. Ну знаешь, моток бельевой верёвки и гантеля. Когда веревка потонула, я сразу понял, что дело будет интересным. Так что начал лодку мастерить и костюм клеить. Когда я впервые у вас побывал, сразу понял, что однажды и ты додумаешься. Ну и стал ждать. И вон термос чаю держу при себе.

— И часто ты у нас бываешь?

— Не, не особо. Что у вас делать-то?

— А у вас?

— Вот именно.

Так завязалась странная и крепкая дружба. Ерёмины стали кататься друг к другу в гости, но по ночам. Они подолгу разговаривали, пили чай с травами, чинили своё нехитрое снаряжение. Однажды хотели даже придумать цирковой номер с двойниками, да быстро остыли.

В какой-то момент Ерёмин-1 даже решил, что его товарищ — последствие вдыхания клея, но, когда цех перешел на другой состав, Ерёмин-2 не исчез.

Приближалась зима. Лужа обещала замерзнуть. Друзья понимали это. А потому искали способ наладить почтовое сообщение, чтобы обмениваться зимой открытками и письмами.

А уж получись у них или нет, сложно сказать. Но говорят, что Ерёмин-1 в ту зиму сильно побледнел и упал в обморок, когда пришли особенно сильные ершовские морозы. А потом бросил всё и побежал к луже, на которой долго стоял.

Коллеги решили тогда, что заработался парень и пообещали справить ему на лето путёвку в Кедрово. Там отличный санаторий и, как говорят, лужа побольше ершовской.

Как ходоки были у Ленина

Карточка 739. Ленинград. 1982. Истопник

Приходят как-то к Ленину ходоки. У каждого под мышкой лукошко, а в лукошке по кошке, и каждая кошка по селедке держит. Холодного копчения.

Пришли, онучи сложили в гардеробной и расселись по вокруг ломберного стола, за которым Ленин зорко «Правду» читал.

— Вот, Владимир Ильич, ходоки мы с Урала. Пришли рассказать, как на Балтике контрреволюция цветет, да как всякие лазоревые поганят молодежь песнями «Модерн Толкинга» и книжкой «Властелин колец».

Ленин внимательно рассмотрел ходоков и кошек с селедками. Холодного копчения. Газету сложил так хитро, по-рабочему и говорит:

— А вот, товарищи ходоки, жаловаться пришли, а чего ж вы вилы да коленвалы не возьмёте, да «Толкингов» с Толкинами не прогоните? Шли вы с самой Балтики, через горы и заторы, через Урал, и небось угрожал вам жеванный крот?

Ходоки приуныли. Прав ведь Ленин-Атаман, ох как прав. Революцию-то мы запустили, колесо это красное с петухами внутри поехало, а как её защитить, не придумали да испугались Дитеров Боленов и Фродо Бэггинсов.

Встал тут старший ходок. Приосанился и стал высокий, как кочерга среди дров.

— Вот что, товарищ Ленин. Мы это затянули, нам и растягивать. Правы вы. Вот сейчас возьмем онучи да кошек с лукошками, отправимся на Балтику и погоним лазоревых этих вместе с кольцами ихними. И гнать будем так, что до ультрафиолета их разгоним.

И глазами так засверкал, как первый Спутник.

Улыбнулся остро Ленин, поднял руку к жилетке и твердо так промечтал.

— Вы, ходоки, берите власть и коленвалы и гоните кого хотите. А я всё сделаю, вот всё, чтобы у каждого был не мир, а полная тарелка гречи. Чтобы космонавт над нами летал кверху животом и тоже гречу ел. Чтобы приезжали иностранцы да оставались, и греча, греча, греча кругом. И счастье полными котлами. Мы для этого фабрики-кухни сделаем.

Встали ходоки, взяли кошек с лукошками да и отправились порядок чинить на Балтике.

А селедку оставили. Холодного копчения. Её потом детям отдали. Потому что большое счастье с гречей с таких вот мелочей начинается.

Царь-Калаш

Карточка 3605. Ижевск. 1983. Сторож склада

Говорят, в 1957 году Михаилу Калашникову поручили разработать автомат, который сможет сбивать технику противника. Как противотанковое ружьё, только автомат.

К тому моменту уже был хороший слаженный коллектив, который с энтузиазмом принялся за работу.

Вместе с инженерами из НИИ сверхтяжёлой металлургии и сплавов конструкторы создали так называемый Царь-Калаш. С виду автомат был как обычный, только фиолетово-черный, да и возили его на небольшой тележке.

Первым делом на испытаниях расстреляли бронированный сталинский ЗиС. Это вызвало довольное урчание комиссии и одобрительное уханье лично Н. С. Хрущева.

Затем сбили стратостат на высоте около двух километров, из которого на комиссию посыпалось конфетти из уральского малахита. За эту вольность даже хотели кого-то партбилета лишить, но глава приемной комиссии тоже стал довольно ухать, и всё обошлось.

А потом испытатель решил показать фокус и выстрелил в рельс. В итоге на станции «114 километр» в пяти километрах от полигона был ранен в ягодицу проходчик станции. Он накануне переел вкусного пломбира и большую часть смены старался проводить у зеленых насаждений рядом с путями.

Когда со станции доложили о ранении, комиссия подписала все акты-приёмки и на всякий случай засекретила разработки, имена создателей и фамилию проходчика. Последнего заодно отправили тянуть ветку в Когалым.

Тогда посчитали, что оружие получилось слишком смертоносным, потому оснащать им можно только особые части, выполняющие специальные задания в определённых местах. И говорят, что кое-где кое-кто его применял.

Кто знает, как повернулась бы мировая история, если бы мир услышал «тра-та-та» Царь-Калаша, а не «бип-бип» Спутника?

Из тетради И. О. Саврасова

Как исследователь я не должен проявлять эмоций и высказывать личное заинтересованное мнение, однако эта карточка Леера трогает меня больше всего. Возможно, такие же эмоции испытывал и Павел Петрович, поскольку оставил размышление сторожа.

Но в этой истории мы видим самое активное и живое мифотворчество, в котором сплелись легенды о чудо-оружии, богатстве страны и отрицание прошлого. Разумеется, физически такой автомат не может существовать. Но важно проговорить его бытиё. Тогда он появится, но где-то там, куда вход запрещен. Вроде града Китежа.

Таинственный бюст

Карточка 337. Кыштым. 1967. Маляр

Эту историю мне дед рассказал. Он в ГУЛАГЕ сторожем работал, потому все секретные архивы прочитал. Его потом самого засекретили.

Жил в Подольске один чекист, который решил стать стахановцем-рационализатором. Он тогда изобрел трехствольный пистолет для расстрелов, который работал на вишневых косточках. Благо вишня в тот год уродилась.

И тот чекист смог за день расстрелять миллиард врагов народа, а ещё 300 миллионов подписали чистосердечное признание. Ну тут сразу пошли награды, конечно. Бронзовый бюст Дзержинского, поездка в Гурзуф, мотоцикл ленинградский, пижама и уважение коллег.

Вот только стало в одну ночь страшно ему. Вышел чекист воды попить, глядит, а в вытяжке что-то блестит. Пригляделся, а там бюст Дзержинского. Холодный такой, гневный. И говорит ему Бронзовый Феликс, мол, что ты Степа наделал. Тебе пистолет и холодный ум дали для того, чтобы ты Родину защищал, а не таким вот палачом был. Степа решил, что спит, но тряпкой бюст на всякий случал накрыл.

А на утро и самого Степу расстреляли. Из пистолета, у которого вместо патронов гурзуфская галька.

В квартиру въехала новая семья, почетного инженера. Но и того бюст Дзержинского однажды устыдил, мол, как так, товарищ, ты не купил облигаций государственного займа и кусок рельсы утащил. Инженера, кстати, тоже расстреляли.

Въехал артист известный. Тот продержался подольше. Научился спорить с бюстом, пару раз даже за бронзовую бороду дергал. Но в итоге бюст намекнул артисту про порочащие связи с зарубежными артистами. И того артиста расстреляли.

Так и продолжалось это всё, пока не пришел Хрущев. В квартиру въехал ученый-физик, который днем атомы сталкивал, а по ночам радио иностранное слушал. Бюст Дзержинского даже не знал, что делать в такой ситуации. Никак не мог замолчать. А ученый его не слушал, сделал ему даже из фольги кипу и поверх фуражки надел. Бюст от такого замолчал на несколько дней.

А в один день ученый прибежал и рукописью Солженицына заткнул вытяжку, да наскоро загипсовал. И скрылся навсегда в город Израиль.

Новые жильцы въехали, чуют, тяжко в квартире и духота. Стали проверять всё, нашли вытяжку заложенную. Разломали гипс, вытащили рукопись. А там бюст Дзержинского.

Повешенный.

Гаражная мастерская

Карточка 2039. Ижевск. 1989. Механик

Я тебе точно говорю, было это у нас. Но кто помнит, тот молчит. Кто не знает, тому не говорят. А я помню, помню. Я хоть и пацаном был, но вот навсегда тот день запомнил. Лучше вчерашнего его помню. Так что слушай.

Что такое гараж? Думаешь машинкин домик? Нет, нет. Гараж — это где власти нет. Ни Советской власти, ни жены. Там только мужики да железки. И у того авторитет, кто может из этой железки чудо сотворить.

Вот дед у меня как раз такой был. Нашему кооперативу дали дурную землю и сказали: «Делайте что хотите». Ну вот мой дед и начал. Так-то он там своего «горбатого» хранил, но сам себе станочки смастерил, верстак, инструментов притащил. И мог весь день там провести. Ну не с бабкой же моей. Он с ней и без того со школы.

А скоро и другие стали подтягиваться. Кто-то мебель делал потихоньку, другой картины рисовал авангардные, третий просто самогон гнал. У всех было занятие. А власти не было. Потому мужики туда и уходили с головой, в гараж. Дошло до того, что кто-то шашлычную даже открыл, где жарил самолично разведенных кур.

Конечно, никому это особо не нравилось. Жены думали, что мужья там не машины чинят или удочки точат, а устраивают… Ну сам понимаешь. Они даже наведывались дружно, но ничего кроме промасленных тряпок не находили. Потому что в гараж ходят не для того. А для души.

Так бы вольница эта и продолжалась, но вот один товарищ решил, что пора разворачиваться. И стал у себя в гараже на польские джинсы ставить фирмовые заклёпки и лейблы перешивать. И так хорошо у него получалось, что стали к нему со всей Удмуртии кататься. А те, кто рынок настоящих джинс держал, забоялись — продаж нет.

Потом в другом гараже стали камень резать и ювелирничать немного. Ну делаешь ты фигурки из яшмы и делай, никто тебе плохого не скажет. Но какой смысл делать, если это ни рубля не приносит. Ну сам понимаешь, обстановка стала напряжённая. А за годы кооператив вырос. Там, наверное, тыща гаражей была. Ну не тыща, конечно, но много, много. Полдня можно было ходить и новости узнавать.

Так вот стал народ в гаражах химичить всякое. А тогда время другое было, мешка картошки не продашь. А Ижевск — городок небольшой, да с военными заводами. Так что нельзя было вот это всё особенно.

Первым всё дед мой как раз понял. Он стал реже в гараж ходить и чаще во дворе в домино играть, чувствовал будто, что лучше не маячить там. Но вот однажды бабке пригорело за молоком деревенским поехать. Она деда два дня пилила, мол, давай сядем в ласточку и домчим. У деда сосало под ложечкой, но он в итоге согласился.

Помню утро это. Июль, но роса ещё не высохла. Тихо так, хорошо. Вот знаешь, такое ощущение, будто надышаться не можешь. Вот такой тогда был воздух.

Ну мы пришли на нашу линию. Благо у деда гараж был один из первых, и уходить в глубину не надо было. И тут слышим сирену. Не милицейскую, а корабельную (дед мне это потом объяснил). И сразу по всем гаражам стали хлопать двери, моторы заводиться, суматоха.

По центральной линии проехали несколько «бобиков». И тут грохнуло. Дымом затянуло. Помню, дым был густой, плотный и серый. Но не горело ничего — это завеса была. А там я уже и выстрелы услыхал. Крики начались. Вижу, как из этого дыма вырвался один «бобик», а за рулём милиционер, и всё лицо в крови, без фуражки.

Дед меня в охапку и — в погреб. Двери закрыли изнутри и сидим, пережидаем. Я тогда спросил, чего бы нам не уехать сейчас, но деда сказал, что лучше не выходить никуда. А мы и на бабкиных консервах переживём.

Я только потом слышал. Над нами громыхало и словно за стенкой. Не помню точно, сколько просидели. Может, часа два или три. Помню только, что, когда вышли, кругом полыхало, и всюду осколки кирпичные. Военных полно, милиционеров, врачи.

Деда моего потом на допросы вызывали, но для него хорошо всё кончилось. Уважаемый всё-таки человек. А вот остальное я уже по рассказам знаю.

Те, кто самые большие деньги крутил, ещё задолго до того утра начали о безопасности думать. По всем въездам выставили дозорных. Были это простые мужички, которые для виду в машине копались, а на деле в том же гараже и жили. Им ещё разрешили самогон торговать, чтобы не скучно было. Другие дозорные работали в ларьках у гаражей. Ну что бы прям совсем раннее предупреждение было. У всех была тревожная кнопка, как в банках. Как только завидят, что в сторону двигаются милиционеры, сразу на неё жмут. А в гаражах уже готовятся.

Потом какой-то вояка построил линию обороны. Дымовые шашки, взрывпакеты самодельные, даже шипы, как в кино. Их под сливную канализацию маскировали.

Ещё между всеми нужными гаражами проложили тоннели, как во Вьетнаме, и начали даже рыть отходной к лесу. Но не успели. Ну и в одном гараже начали самострелы делать, как без этого.

Так вот в то утро решили просто рейд провести проверочный. Они часто бывали. Но найти ничего не могли. Но тут у вояки того клин случился, видать. Он всё и запустил, ждал, видать. Первую машину взорвали, вторую расстреливать начали. Один милиционер спасся кое-как, выехал, но не успел до своих добраться.

А вот на дым внимание обратили. Первыми пожарные выехали, но увидели «бобик» и сразу поняли всё. Решили, что надо военных подтягивать. Ну какие были, такие и приехали. Битва была знатная — стреляли, взрывали, не считали патронов. Первыми полегли шашлычники. Шампурами и тесами орудовали они знатно, успели ювелиров прикрыть, но полегли все как один. Следом швейные мастера подтянулись, вот они уже самострелы достали, хотя, казалось бы, зачем портному ружьё? А дальше с флангов уже автомастера подтянулись и хулиганы прикормленные. Кто выжил, потом жалел сильно.

А в итоге из одного гараже даже выехал танк! Ну как танк? «Москвича» забронировали и пушку самодельную прикрутили. Уж как с ним справились, не помнит никто, говорят только, что взорвался он изнутри. Вот какие были люди.

Сколько там в гаражах осталось, неизвестно. Но понятно, что сдаваться задешево не хотел уже никто. И не стал. Многие понимали, потому что или здесь, или по приговору суда помирать. А воля вот она. Без баб и властей.

Говорят, что кто-то даже убежать смог, но это уж враньё скорей всего. Гаражи потом снесли начисто. Одним днём, будто и не было их. Там теперь свалка, металл принимают, вот это вот всё.

А молока мы всё-таки купили. Но уже через пару недель. Я им тогда порядочно отравился, но тебе это уже и не нужно знать.

Маузер номер один

Карточка 1428. Ивангород. 1971. Учительница

А вот что ещё рассказывают. Однажды с Лениным в одной камере сидел старый, но крепкий такой мужик. Сам он про себя говорил, что родился 14 декабря 1825 года. Вот как на Сенатской площади грянули выстрелы, так он и родился. И всю жизнь был он против. То отказывался яти писать, то в услужение к сапожнику в городе Гори идти, а однажды даже сбежал из казармы и полгода ходил в бурлаках. Как его звали, мужик и сам не помнил, потому каждый день выдумывал новое имя.

Ленину мужик сильно понравился — настоящая соль земли и революционер настоящий. Но было у того мужика хитрое умение — делать многое из ничего. И пока Ленин из мякиша мастерил хлебницы, мужик тот смастерил пистолет Маузера.

И когда того мужика повели на этап в Хабаровск, пистолет он отдал Ленину, а тот вручил его своему охраннику Петелькину. Петелькин был молодой и горячий, но стрелять быстро наловчился, да так хорошо, что потом его на армейские курсы забрали, где он учил всех меткости и политической грамоте.

Вот только от маузера пришлось отказаться — проиграл его Петелькин в карты одному молодому чекисту, допустим Чугрову. А тому пришло задание — расстрелять целый эшелон пленных профессоров, монахов и зажиточных крестьян.

Выстроил их Чугров, достал маузер, а у самого руки дрожат. Первого расстрелял, второго, а на третьем заметил, что чем больше стреляет, тем лучше маузер в руке лежит, отдачи никакой, и даже не греется. Чугров повеселел и за два часа со всем управился. За это его наградили тогда хлебным пайком и отрезом сукна на штаны.

А потом и карьера у Чугрова пошла в гору, да так пошла, что скоро пришлось из собственного маузера застрелиться. Тогда пистолет достался другому юному чекисту, которого направили раскулачивать под Хабаровском деревни. Юный чекист, допустим Бугров, приехал пылкий и в кожанке. Солдаты выстроили перед ним семью: мужик крепкий, баба его статная, дочка-херувим да сын-нефилим.

Бугров встал, руку в бок упер, прицелился, а выстрелить не может. Не жмёт палец на курок, как чужой. Упал тогда Бугров на колени и расплакался. А мужик подошёл, маузер у него из рук вытащил, да дуло откусил. Потом и остальное доел.

А Бугров встал с колен и погнал солдат из деревни личным кортиком Колчака. Причем гнал до самой тайги, а там уже медведи своё дело сделали.

Деревня же та потом исчезла. С мужиком, семьёй и чекистами. Как и не было их никогда. Только местные сказывают, что по ночам мужик какой-то поле засеивает и в ту же ночь урожай собирает. А потом из хлебного мякиша строит летучий корабль, на котором хочет сбежать в Америку. У него там родня какая-то и планы.

Как появился советский пломбир

Карточка 319. Горький. 1966. Технолог мясокомбината

Считается, что Анастас Микоян привёз рецепт пломбира из Америки. Документы какие-то приводят, истории рассказывают, как он по заводам ездил. Так вот ерунда это полная. Советский пломбир придумали в Одессе в одном подпольном казино, которое днем работало как диетическая столовая.

После того как в 17 году отменили капитализм, вместе с ним исчезала еда, одежда, мыло и много чего такого, что отличает человека от животного, если верить классикам марксизма. Тогда в Кремле допили морковный чай и ввели Новую экономическую политику, попросту капитализм, но под контролем красных чиновников. И тут такое началось, чего и при царе не бывало.

Появилась тьма частных столовых, ресторанов с пальмами в кадках, портных и швей, лоточников, обувных мастеров и скорняков. И казалось, что жизнь налаживается.

А некоторым и не казалось, потому как во многих местах разгульные рестораны с осетрами имели потайные комнаты с рулетками, картами и согласными на многое официантками. Честный нэпман мог отвести там душу и оставить немалую часть дохода, так что довольны были все.

Но чем дальше от столиц, тем меньше веселья. Исключением стала портовая Одесса, где всегда было весело, а при НЭПе радость полилась просто стахановскими темпами. И особенной популярностью пользовалось одно неприметное портовое казино, в которое стащили лучшую мебель из разорённых барских имений, а управляющим поставили бывшего ресторатора. Хоть вход и был через неприметный пакгауз с красной лодкой на крыше, зайти туда считал своим долгом каждый капитан иностранного государства. Надо ли говорить, что официанты имели звания, а барышни проходили такой строгий медицинский отбор, что позавидовал бы сам Чкалов.

О казино прекрасно знали в Москве и даже помогали кадрами. А причина была проста: поставить в казино можно было что угодно — от штанов до коммерческой тайны. И второе сэкономило много золота и валюты молодому советскому государству.

И всё шло хорошо, пока в Одессу не прибыл пароход с туристами, среди которых оказался Воллес Адамс, владелец фабрики мороженого в Шотландии, нескольких штатах США и в Мексике. Он оказался настолько очарован казино в пакгаузе, что решил прекратить своё путешествие по СССР и остаться в Одессе до окончания поездки. Компетентные органы, разумеется, пошли навстречу.

Да только зря. Воллес оказался опытным игроком и, как потом узнали, своё дело он начал как раз с карточных выигрышей. Особенно в Мексике. Уже на второй день в Москву прилетела горестная телеграмма с жалобой на гостя. Вместо ответного письма в Одессу снарядили целый отряд катал ещё царских времен, которых отправили на самолете в сопровождении партии особо ответственных девушек.

Отряда хватило на четыре дня. Всё это время по всем тюрьмам и тайным игорным домам собирали резерв. Отправлять его не стали, потому что Воллес неожиданно исчез из казино и отправился на экскурсии. Казалось, что история закончилась, но скоро фигуру мороженщика опять заметили под красной лодкой. Нужны были решительные меры.

Тогда Сталин вызвал к себе Микояна и напомнил о славном прошлом Анастаса. Напомнил и очень прозрачно намекнул, что Микоян должен нарушить давний обет не брать в руки карты, потому что ситуация опасная.

Сам Микоян был человек строгий к детям, но радушный к гостям. Вежливый, но требовательный. Он прекрасно понимал всю ситуацию, но ещё в юности он запретил себе брать в руки карты, потому что мог обыграть кого угодно и пару раз был бит шулерами. Но сейчас другое время — и если Микоян не возьмёт в руки карты, то его самого возьмут в ежовые рукавицы. Микоян согласился, сел в самолет и уже вечером оказался в казино.

Тем временем Воллесу намекнули, что приезжает из Москвы сам Микоян! Очень он хочет посмотреть на такого талантливого игрока и раскинуть с ним пару партий. Воллес возбудился и даже отказался от домашнего вина, которое полюбил всей душой.

Микояну потребовалось три дня игры, чтобы отбить всё у Воллеса. Но последний не сдавался и скоро спросил, как долго почта СССР делает переводы в валюте. Микоян мягко поднял руку и предложил поставить рецепт своего мороженого. Воллес долго думал, потом согласился, но предсказуемо проиграл. На этом капиталистический делец решил остановиться, потому что дальше только продажа рецепта кетчупа.

Поскольку карточный долг дело святое, договорились, что через год Микоян приедет в США и получит нужные документы. И надо отметить, что Воллес не обманул, и они с Микояном долго состояли в переписке.

Удивительные всё-таки дела творились во время НЭПа.

Из тетради И. О. Саврасова

В данной истории очень много подробностей. Очаровывает момент с красной лодкой, и в эту историю хочется поверить. Но нет. Микоян ездил в США в 1936 году, а НЭП начали сворачивать уже в конце 20-х. Так что эту историю можно назвать городской легендой, одной из тех, что привлекает редких туристов и занимает командированных. И она обросла подробностями, как корабль ракушками.

Но также стоит отметить выбор места действия — Одесса. Город-трикстер, город на берегу моря, город специфического юмора и говора. Разумеется, подобный сюжет мог бы приписать себе и Архангельск, но Одесса добавляет правдоподобности происходящему.

Советский след в британской классике

Карточка 2913. Свердловск. 1979. Преподаватель в ПТУ

Весьма популярно мнение, будто Толкин описал во «Властелине колец» противостояние Запада и Красного Востока в лице соцлагеря. Но это не так. Иногда чёрная кошка в чёрной комнате оказывается в ней просто потому, что там у неё миска с водой. И никакого тайного смысла.

Однако есть в биографии писателя один момент, который многие исследователи обходят стороной, а именно — служба в МИ-6. Вполне возможно, что сама разведка Её Величества не особо распространяется об этом, чтобы не бросать тень на гордость Альбиона.

Известно, что в январе 1939 года Толкин прошёл обучение на криптографа, но дальше ничего не пошло. Или его перевели на секретную службу с особой миссией?

Нам известно, что в 1940 году Толкин находился в Карелии, о чем остались воспоминания в медвежьих углах. Из доступных источников нам стало известно следующее.

С началом «Зимней войны» между СССР и Финляндией Британская корона вышла на контакт с тогдашним президентом Кю́ёсти Ка́ллио. Лучшие спецы Британии должны были вести агитационную работу среди местного населения и призывать переходить на сторону финнов. Ездили они по самым глухим местам, где было бы удобно сформировать антисоветские партизанские отряды. Толкин был выбран как знаток скандинавской мифологии. Однако работа немного затянулась и продолжилась некоторое время и после войны.

Летом 1940 года Толкин находился в отдалённом поселке Пэрсе (ударение на первый слог), ныне вымершем. И в тот момент советская военная разведка прочесывала отдалённые районы и ловила финских диверсантов. Передвигались они на лошадях, поскольку ни один автомобиль не мог преодолеть карельских направлений. А первый внедорожник ГАЗ-64 появится только в 1941 году.

Члены отряда носили темные плащ-палатки и постоянно закрывали лицо шарфами от мошкары. Приехав к поселку Пэрсе, они обнаружили недружественное отношение немногочисленных местных. Командовал отрядом капитан Згуленко, который позже осел в Венгрии и принял активное участие в событиях 1956 года.

Толкин понял, что в лучшем случае его ждёт расстрел, и потому прикинулся немым, за что получил крепкий дружеский подзатыльник. Отряд Згуленко ушёл, а Толкин подал рапорт об отставке.

Подобные совпадения не могут быть случайными. И хоть никакого противостояния цивилизаций в романе «Властелин колец» нет, какие-то образы, навеянные карельским инцидентом, там есть, осталось только лучше их изучить с привлечением более обширного исторического и этнографического материала.

Из тетради И. О. Саврасова

Самое поразительное в данной карточке — дата. Первый официальный перевод «Властелина колец» вышел в 1982-м из-под пера Зинаиды Бобырь. То есть информант читал книгу в оригинале и был большим поклонником, раз потратил столько сил и времени на поиски информации о Профессоре.

Другой вопрос — зачем ему была нужна эта мистификация, ведь оценить её глубину могли считанные единицы. Вполне возможно, что таким образом он пытался сбежать в выдуманный мир Средиземья, но слишком глубоко завяз в нём. С другой стороны, это наименее деструктивный способ переживать реальность.

Масоны в глубинке

Карточка 1798. Минск. 1968. Штукатур

Дело было ещё до появления «Жигулей». В поселке Сизый Яр, что на реке Чушке, появились масоны. Ложа целая.

О том, что в Яру что-то не так, быстро смекнул местный участковый. Он обратил внимание, что появились люди, которые зарплату получают вовремя, а водку не берут. Ни пива, ни даже вина красного, ничего. То есть самогонщики, не иначе. А самогонщики — это хоть не звёздочки, но ступенька к ним хорошая.

Стал участковый за ними следить и обнаружил, что собираются они на квартире директора магазина «Овощи-Фрукты». А раз собираются, значит, организованная группа. Точно звёздочка. А если у них пистолет есть, так ещё и часы наградные. Участковый продолжил наблюдать, а в голове схема крутится, как их взять тепленькими.

Однажды участковый этот взял у пионеров-астрономов телескоп и стал через него наблюдать за квартирой директора. А посмотреть было на что: масоны собрались, надели фартуки, перчатки, руки пожали и сели кругом. И говорят что-то, а руками не машут. Участковый расстроился, что у пионеров нет технологий, подходящих на этот случай. Даже решил в «Пионерскую правду» написать письмо возмущенное.

Решил тогда участковый участника какого на испуг взять. Дождался конца заседания и проследил за мужичком небольшим, инженером на местной ТЭЦ. Прижал его участковый и говорит: мол, знаю я всё про ваши дела самогонные, пиши явку с повинной и всех сдавай. А мужичок пиджак поправил и пригласил на следующую встречу.

Так участковый стал масоном малого градуса. А как попал в ложу, так сразу и жизнь пошла — звездочки скоро новые прилетели, предложения о переводе в столицу области посыпались и даже билет лотерейный попался, а по нему мотороллер «Вятка».

Но ничем добрым не мог ответить участковый. Закона масоны не нарушали, членские взносы платили исправно, дети-золото. Загрустил участковый. И на следующем собрании встал и говорит: «Товарищи масоны! Не могу я так. Много хорошего вы для меня сделали, а отплатить мне нечем. Просите чего хотите, только не табельное оружие». Рассмеялись масоны по-доброму и говорят: мол, не надо. Это мы тебе благодарны, что Сизый Яр в тишине и покое живет.

Расплакался участковый, обнял всех да и отправился в столицу области служить вместе с «Вяткой». Только так и не узнал, что масоны давным-давно выиграли в нарды у кого-то под Ереваном бочки дубовые. И по ночам ставили коньяк, а потом меняли его на дефицит всякий и запчасти к «Волгам». И тем подрывали экономику страны.

Пионеры на страже

Карточка 2061. Архангельск. 1971. Сотрудник райкома

Агент ЦРУ Кристофер Саммерс проснулся совершенно разбитым. Только ковёр, в который его закатали накануне, спасал тело и голову от распада. Болело всё и всё хотело уподобиться ракете — с треском улететь куда-нибудь и сгореть.

Справа раздалось непонятное «вжжж», которое сменялось легким хрустом и тихим свистом. Саммерс повернул голову — рядом крутилась юла. Над ней белело большое круглое лицо мальчика лет десяти. Красный галстук неприятно резанул глаза.

— Очухался, гнида? — мальчик неожиданно пробасил.

Саммерс хотел что-то ответить, но не мог подобрать нужные слова. Всё-таки русский язык невероятно сложен. Проще было сегрегацию победить, чем выучить все тонкости и спряжения.

— Как я здесь очутился? Ты кто? — Саммерс с удивлением обнаружил, что хрипит.

— Вопросы здесь задаём мы, и у нас их очень много.

Голос был откуда-то сзади и более взрослый. Скоро его источник наклонился над Саммерсом. Это был подросток в отглаженной белой рубашке и с пушком над верхней губой. Удивительно, подумал агент, но на всех агитационных плакатах пионеров рисовали без усов и последствий борьбы с прыщами.

— Митька, крутани ещё. Похоже тут до кого-то не доходит.

Круглолицый раскрутил юлу сильней, и тут Саммерс вспомнил дрейдл на семейных праздниках. Теплые воспоминания детства наполнили его тоской глубиной с Гранд Каньон.

— Послушай, дядя, всё мы о тебе знаем. Ты попал к нам по туристической путевке, решил посмотреть «Золотое кольцо» и Ленинград. В твою задачу входило также связаться с «кротами» в НИИ Среднего машиностроения, чтобы получить от них данные по термоводородной ракете. Всё мы знаем. Мы за тобой долго следили. Говори, гнида, где твой радиопередатчик и самолет!

Усатый пионер сглотнул и пнул ковер. Ковер тихо застонал. Дрейдл в голове стал раскручиваться сильней. Усатый продолжил.

— Убить мы тебя не убьём, сколько приехало, столько и должно уехать, порядок знаем. Но пока ты не скажешь, где твой передатчик и самолет, будешь тут лежать.

— Какой передатчик? Какой самолет? Я простой американский турист. Я очень хотел посмотреть Кострому, прикоснуться к старой русской архитектуре, купить платок для невесты Дженнифер.

— Митька, он не понимает. Давай сразу, а то опоздаем на линейку.

Где-то зашуршали газеты, и Саммерс приготовился, что его будут бить ими. В лучшем случае в газеты ничего не завернут. Митя ещё раскрутил юлу и хорошим басом начал читать.

— За последнее время ученые СССР создали немало работ, разоблачающих концепции реакционной буржуазной идеологии, идеологии антикоммунизма. Советские философы, экономисты, историки разоблачили буржуазные концепции единого индустриального общества.

— Нееет! — Саммерс сам не понимал откуда у него взялись силы кричать.

— … «государства всеобщего благоденствия», теорию «конвергенции», деидеологизацию общественного сознаниям и другие измышления защитников отжившего строя.

Митя остановился, чтобы выпить воды из чашки с каким-то ушастым зверем. После встряхнул газету и продолжил.

— Лихорадочные попытки апологетов империализма придать «наукообразную» форму своей клевете на социалистическое общество вызывают необходимость не только не ослаблять борьбы с буржуазной идеологией, но и непрерывно наращивать усилия в этой борьбе. Исключительное значение приобретают консолидация и объединение усилий всех прогрессивных мыслителей, создание единого фронта борьбы против…

— Хватит. Нет. Я всё скажу. Только не надо, больше, пожалуйста, — голос Саммерса сорвался на всхлипывания.

— Смотри-ка, Митька, как его корежит. Ну давай послушаем.

— Самолет, на котором я должен был отправить данные, лежит в овраге за рекой. Вы её называете Байдога. Передатчик в подвале за старыми мешками с картошкой.

— В каком доме, гнида?

— Который с красноармейцем на торце.

Усатый и Митька приподняли ковер и напоили агента теплым молоком с медом, а потом подложили подушку под голову.

— Митька, я сейчас беру Козла и Гриню, пойдем проверим и решим. Ты его не трогай теперь, а после звонка начинай выводить на норму.

Саммерс неожиданно для себя сладко закрыл глаза и сквозь сонную истому слышал шаги, звуки запираемой двери и тихие мелкие переговоры, в которых обсуждалось, что приготовить на ужин.

Очнулся агент от телефонной трели. Митя поднял трубку, посопел в неё и что-то достал с полки. Потом присел на маленький стульчик перед ковром.

— Всё нормально. Нашли и самолет твой, и передатчик. Сейчас я тебя буду возвращать.

Саммерс неприятно поёжился. То ли от пробуждения, то ли от ожидания новой пытки. Митя совсем другим басом неожиданно начал: «В одном густом тропическом лесу жил да был очень забавный зверёк. Звали его Чебурашка».

Саммерс завороженно вытянул шею и полностью растворился в истории о неведомом звере. В его голове вновь закрутился дрейдл, а тоска растворилась в тепле ковра и голосе мальчика.

А отряд усатого пионера стал победителем в соревнованиях по сбору металлолома, получил вымпел и путевки в лагерь на берегу реки Байдоги.

Из тетради И. О. Саврасова

Решительно не понимаю, что здесь творится. Какой-то пионерский роман в общей тетрадке. Насмотрелись кино вместо школы и фантазируют. И ведь не лень было записывать или переписывать. Как это вообще здесь оказалось-то?

Ракетная правда

Карточка 560. Чебоксары. 1985. Слесарь-инструменталист

О существовании сообщества «Ракетная правда» знали только его участники. Удивительная конспирация, которой могли бы позавидовать даже организованные преступные группы того времени, позволила сообществу прожить не один год, а два. И только трагический конец истории позволил сохранить для истории хоть какую-то информацию.

Сообщество «Ракетная правда» сложилось во время работы в колхозе студентов Барнаульского университета. Старшекурсников отправили собирать картошку, и одним вечером между студентами исторического и физического факультетов завязался спор и примате точных и гуманитарных наук. Довольно банальный и набивший оскомину спор того времени перерос в бытовую драку, которую остановил университетский стукач, когда вернулся из поселка с несколькими бутылками самогона. Студенты уселись за стол и продолжили выяснять, кто выше и важней.

К утру они поняли, что различий у них меньше, чем думалось, а о сходствах они говорят разным языком, отчего исходит недопонимание. Оставшуюся часть сельхозканикул группа держалась вместе и выбирала дальние участки работы. В последнюю ночь перед отправкой домой свершилось самое главное — в недостроенном коровнике студенты в тонкой тетради записали первые строки «Ракетной правды», своеобразного кодекса поведения и жизни. Тетрадь замотали в кирзу и потом доставали только на собраниях.

Появление любых официальных или неофициальных сообществ среди студентов — типичное и естественное явление для молодых людей, не обремененных заботами взрослой жизни. Но «ракетчики» прониклись собственными правилами настолько глубоко, что студенческая шутка переросла в нечто куда более серьёзное.

Разработанная студентами философская и этическая концепция выглядела крайне наивно даже для конца 60-х и рассматривала человека как механическое устройство, существующее во времени и социуме. При этом чувствуются отголоски хоккейных матчей, что будет заметно ниже. «Ракетчики» наизусть заучили содержание тетради на случай, если её необходимо будет уничтожить. Всего сохранилось десять заповедей, которые могли в первом варианте сильно отличаться, так что можно считать итоговый вариант вершиной мысли. Вот они:

— Ты цельный, когда вас трое: Ты, Она, Друг.

— Избегай власти над собой и под собой.

— Ты машина, вышедшая за грань механизма.

— Окружая себя машинами, ты делаешь их выше и приближаешь к себе.

— Нет никаких сил, кроме твоей слабости.

— Лучший удар — щелчок.

— Ты ракета, летящая через варианты прошлого.

— Будущего нет, пока ты туда не прибудешь.

— Чтобы ты ни сделал, ты всё сделал правильно.

— Твое слово — твое дело.

Если посмотреть непредвзято, то ничего особо страшного, кроме юношеского максимализма, в этих правилах нет. Однако они отличались от идеологических установок того времени, и студенты здраво рассудили, что «Ракетная правда» может выйти боком и в лучшем случае простым отчислением.

После поездки на картошку «ракетчики» регулярно собирались на квартире студента Симбирского. Скорей всего это псевдоним, поскольку все участники сообщества взяли себе фамилии по старым названиям городов. Так что к Симбирскому приходили Удинский, Тверской, Пермский и так далее. Символическим застольным меню стали чай и вареная картошка, которые символизировали тепло дружбы и место силы, что их объединило. Другим важным элементом была фигурка стукача, которую накрывали стаканом. Стукача делали из спичек и желудей, что должно было говорить о его двойственной натуре, одна часть которой стучала, а вторая примирила их деревенским алкоголем. На собрании студенты обсуждали правки и новые расширения для «Правды», спорили о трактовке тезисов и возможности включения идей из религиозных учений.

В обычной жизни студенты изображали поверхностное знакомство, огрызались в случае необходимости и только изредка могли кивнуть друг другу на плечо, словно указывая на перо или волос.

Конспирация сообщества строилась на том, что в него никого не принимали. Вообще. Сложность с расширением донесения идей планировалось решить позже, после составления нормального списка вопросов и ответов.

Но сбыться планам «ракетчиков» было не суждено. Первым за твердость убеждений поплатился Рыбинский. Он решил окружить себя машиной для массажа после лыжных походов. В её основе были двигатели от дрели и венчики для взбивания. В какой-то момент деревянное ложе, к которому крепились массажёры, переломилось — и Рыбинский погиб от удара током, усугубленного глубокими ранами от венчиков.

После похорон лучший друг Рыбинского Екатеринбургский пришёл к выводу, что отныне не сможет быть цельным, а любое решение — правильное. Поэтому пригласил невесту на шампанское и завтрак. Вместе с недопитой открытой бутылкой он оставил открытыми и газовый кран.

Вятского за выдающиеся успехи в учебе после института стал звать один «почтовый ящик» по ядерной тематике. Но Вятский не мог представить себя лаборантом, а потом директором, потому просто скрылся в неизвестном направлении, и дальнейшие поиски ни к чему не привели.

Царицынский отправился одним осенним выходным в лес, где и погиб. Его тело нашли в шалаше, который он построил из подручных материалов и где даже успел обустроить какой-то быт из будущего, по своим представлениям, разумеется.

Милиция и КГБ заинтересовались ситуацией и местного «стукача» пригласили на общение. Тот честно рассказал про историю, которая была на картошке, и указал на участников заседания.

Последних вызвали на разговор и настоятельно попросили не увлекаться столь радикальными идеями, потому что страна нуждается в героях, а выходит что-то не то. По итогам именно этого разговора капитан Самарский и оставил записи «Ракетной правды», которые долго лежали в архивах. А само сообщество с того момента перестало собираться, тем более что участников на всякий случай распределили в города по их псевдонимам.

Из тетради И. О. Саврасова

Насилу дочитал. Невыносимая скука. И ведь надо было такое выдумать и записать.

Чегыльское чудо

Карточка 529. Подольск. 1984. Гримёр