Бесплатный фрагмент - Хроники скитальца: Совет драконов

Предисловие двадцать третьего года

Перед вами вторая книга из серии «Хроники скитальца». Она будет интересна не только тем, кто ранее был не знаком с ней, но и тем, кто уже успел прочитать основную сюжетную линию. Поскольку к старой версии присоединились главы, которые лучше раскрывают характеристики других персонажей, их мотивы и стремления.

По поводу сюжетных линий, видимо, стоит пояснить отдельно после того, как я получил массу отзывов по их построению. Замечания сводились в основном к тому, что тяжело удерживать в памяти события прошлой главы, пока читаешь главы других сюжетных линий. Отшучивался я на это тем, что какая же классная книга получилась, ведь она еще и тренирует память, но в действительности я все это время думал, как же помочь в этой части.

Как вариант, могу только предложить, если кому-то так удобнее, читать по сюжетным линиям. Сначала полностью ознакомиться с историей одного героя и только потом приступить к чтению следующего направления. В заголовках уже оставлена подсказка, о какой линии пойдет речь в данной главе. Быть может, именно такой способ окажется наиболее удобным для вас. В то же время вынужден предупредить о том, что, хоть некоторые персонажи книги пока совершенно не пересекаются друг с другом и идут в некоторый разрез по временной линии, но все же расположение глав также таит определенный смысл, и часто некоторые события предшествуют другим происшествиям в других сюжетных линиях. Кроме того, при чтении не по порядку некоторые главы могут преждевременно раскрыть исход других событий, и поэтому книгу может стать не столь интересно читать.

Попробовать, полагаю, стоит, но я все же рекомендовал бы читать главы именно в том порядке, как они расположены в книге. Расслабиться и читать! Довериться своей памяти, при чтении, даже если покажется, что часть информации забыта, она обязательно всплывет в нужный момент.

Такой же совет я могу дать и на замечание по поводу имен. Разумеется, я бы мог переименовать всех на более привычные для нас имена, но все же стоит отдать дань уважения стилю фэнтези, во-первых, а кроме того, я еще ни в одном произведении не встречал эльфа по имени Иван, например. Подобные имена для эльфов и гномов видятся немного странными и непривычными. К тому же, у меня много друзей по имени Иван. Поэтому и здесь я предлагаю расслабиться и читать, не пытаясь запоминать имена персонажей. Ведь я и сам такой же читатель, как и вы, сам так же порой задумывался над тем, как запомнить иностранные имена в произведениях других авторов, но понял в один момент, что не стоит этого делать, поскольку некоторые имена встречаются в первый и последний раз, а часто повторяющиеся запомнятся постепенно. На самом деле, в данном произведении я уже изначально оставил подсказки, добавляя к именам расовую принадлежность или иные отличительные черты, чтобы было легче их идентифицировать.

На частый вопрос о том, сколько времени мне понадобилось написать эту книгу, к сожалению, я не смогу ответить, поскольку книга была написана еще в 2008 году для узкого круга моих читателей без цели публикации. Нынешняя подготовка к публикации, которая сводилась к работе над опечатками, описками и соединениями сюжетных линий, велась в свободное от основной работы время, поэтому сказать, что мне понадобилось полгода для издания этой книги, будет не совсем корректно. Ведь во время отпуска я работал над ней каждый день по пару часов, а в другое время мог отложить ее на пару недель.

С огромной благодарностью за ваши отзывы, за ваши вопросы я рад представить вам эту книгу и к традиционному пожеланию приятного чтения хочу добавить пожелание расслабиться и получать удовольствие от чтения!

Предисловие 2008

И вот, наконец, закончен огромный труд по упорядочиванию всех древних записей гнома, повествующего о событиях далеких дней, связанных с судьбой одного могущественного мага и его друзей, с которыми я с радостью готов поделиться с вами.

Несомненно, тяжелой была работа моих коллег по переводу пластин с древнего языка гномов, которые очень сложны для нашего восприятия. Ведь язык этот был создан как технический инструмент для общения во время работы. В связи с чем он не совсем подходит для описания каких-то исторических событий. Несомненно, он идеален для фиксирования процессов создания какого-то механизма или нового сплава, ведь он настолько точен и лаконичен. Этот язык был безупречным для гномов, которые с удовольствием описывали эти инженерные и технические процессы, но как бы горестно это ни звучало, язык гномов нельзя называть летописным.

Разумеется, этот язык со временем изменялся, к нему добавлялись новые слова из других языков, в частности эльфийского, хотя такие уж тесные отношения между гномами и эльфами наблюдались в истории крайне редко. Несмотря на все эти изменения, язык этого великолепного народца в основном оставался неизменным. К тому же гномы с радостью изучали другие языки и говорили с представителями других рас на их языке, а свой родной язык старались сохранить в первозданном виде, и все свои записи гномы вели исключительно на древнем языке своих предков.

В общем, переводить что-либо с языка гномов крайне затруднительно, но в данном случае моя миссия заключалась совершенно в другом. Мне предстояло соединить в единую хронологическую историю все записи, рассказывающие о жизни юного мага и других исторических личностей, которые внесли свой вклад в летопись тех дней. Те записи гномов, с которыми мне приходилось работать, были раскиданы по всему свету и дошли до нас некими обрывками и разрозненными фактами, которые порой противоречили друг другу, в чем и выражается ценность записей гномов, которые сохраняли беспристрастность не только в описании технических вопросов, но и в жизнеописании давних лет.

Нет ничего удивительного и в том, что записи гномов мы собирали по всему миру. Хотя изначально эта группа пластин явно хранилась в одном месте. Наверняка они были даже определенным образом упорядочены, ведь описывали один процесс или одну историю, но в последующем были разобраны любителями трофеев и сувениров со всех уголков нашей круглой планеты. Некоторые из них, по всей видимости, понятия не имели, о чем гласят иероглифы гномов, нанесенные на пластины. Разумеется, для человека, не знающего языка гномов или же вовсе не имеющего представления, что в его руках оказалась древняя письменность гномов, каждая отдельная пластина не более, чем красивый и необычный сувенир, который можно подарить или продать.

Несмотря на все это, после долгих бессонных ночей и упорного труда множества историков-фэнтезистов и моего личного вклада перед вами вторая часть истории о юном маге и его приключениях.

Приятного вам чтения!

Виринтвул: Хижина друида и башня мага

Благороднейшая раса высоких

Увидит конец дней своих жестоких.

Со своего дальнего материка

Смотрели они на весь мир свысока.

Но придется им с гномами схватиться,

Чья численность, бесспорно, сократится.

И разом те молотами ударят

По той самой земле, что нам жизнь дарит.

И тут же материк из жизни людской

Навсегда исчезнет в пучине морской.

И не останется после на земле

Ни одной из всех рас в той самой войне.

Под вечер, когда уже тень, отбрасываемая на землю старой хижиной одинокого друида, максимально вытянулась, на холме, чуть севернее, появилась слегка сгорбленная фигура невысокого коренастого человека в длинном плаще. Лицо его закрывал капюшон, но хоть глаз не было видно, его тяжелый взгляд ощущался отчетливо. Странник неторопливо шел в сторону хижины друида, опираясь о свой длинный черный посох, который, по-видимому, был сделан из металла, но человек нес его очень легко.

Путник подошел к старой хижине с крышей из больших вытянутых листьев какого-то дерева, заглянул в оконный проем, но там ничего нельзя было разглядеть, словно в хижине стоял непроглядный туман, вечный мрак, хотя сквозь щели в стене исходил свет, видимо, от огня в камине. Странник обошел хижину, оглянулся и дернул за ручку двери. Дверь не поддавалась.

— Уходи! — раздался мужской голос из хижины.

— Кто же так встречает гостей? — немного монотонно произнес странник, еще раз пробуя дверь.

Наступила тишина. Словно хозяин хижины не знал, что ответить. Если бы даже это было так, удивляться этому явно не стоило, ведь в голосе человека в плаще было что-то зловещее, демоническое. Такому голосу не хотелось ничего отвечать.

— Я с радостью встречаю гостей, что пришли с миром ко мне, — наконец, ответил голос из хижины, — а того, кто желает мне смерти, я не жажду видеть в своем жилище.

— Ты все равно обречен, — все тем же демоническим голосом протянул странник, обернулся и отошел на несколько шагов в сторону.

Человек в плаще еще раз огляделся, поднял свой посох и взмахнул им. Из конца посоха вырвался огненный шар, который стремительно полетел в дверь, но, ударившись о него, отлетел назад так, что колдун еле успел увернуться от него. Капюшон спал с его головы, и суровое лицо мага лет пятидесяти исказилось от гнева, а глаза загорелись свирепым огнем.

Поднялся страшной силы ветер, который стал срывать крышу хижины, дверь оторвалась от петель и улетела в сторону.

— Хватит! — прокричал друид, который вышел из хижины.

Друид был примерно такого же возраста, что и маг, одет он был схожим образом: зеленый плащ с капюшоном. Он также опирался о посох, но он был из дерева, на верхнем конце зеленел пучок листьев. Зеленые листья, возможно, были прикреплены, а может, даже произрастали прямо из посоха, но во всяком случае выглядели они живыми. На плаще друида, даже в его бороде, запутались несколько листьев и стебли каких-то трав.

Друид вышел из хижины и выставил вперед свой посох, из которого вылетели сотни зеленых иголок, но они облетели мага, который, в свою очередь, сделал шаг вперед и ударил своим посохом о землю. Тут же посох друида с треском раскололся на несколько частей. Сам друид, словно ошпаренный, отскочил в сторону от осколков своего посоха.

Невидимая сила подняла друида высоко вверх и с силой ударила о землю.

В этот момент молодой маг Агвинар, проснувшись в холодном поту, вскочил на ноги, но, осознав, что это был всего лишь сон, оглядел свою комнату и сел обратно на кровать. За окном щебетали птицы, радуясь началу нового дня, солнечные лучи пытались пробиться в уютную комнату мага сквозь занавески с изящной вышивкой в виде различных рун.

Прошло уже больше недели, как милинтильцы обрели новый дом у подножья Северных гор, рядом с Гриньевским лесом. Поле перед городом было вычищено и заботливо засажено травой, которая уже проросла и легла ровным слоем перед каменными стенами города. Ворота были отремонтированы, но на стенах еще велись работы. Все новые жители уже нашли себе место в чужом для них городе, снова заработали кузницы и каменоломни, лечебницы и трактиры. Жизнь уже постепенно входила в достаточно спокойное русло обыденной жизни горожан.

Агвинар встал с постели, потянулся, вышел из своей комнаты, дверь в соседнюю комнату была открыта, где в легкой сорочке спала юная лисцента Эльстина, которая уже постепенно осваивала обычаи и привычки других рас и теперь не спала обнаженной, как раньше. Хотя Агвинару пришлось потратить немало времени и сил, чтобы объяснить ей, что нагая или полунагая в прозрачном платье она вызывает огромный интерес у окружающих.

Несмотря на все красноречие и мудрость юного мага, ему было сложно объяснить такие вещи невинной лисценте, она начинала задавать наивно-детские вопросы, когда тот что-то ей объяснял. Часто эти вопросы ставили в тупик любого из новых друзей Эльстины, и даже Агвинар порой не знал, какие слова подобрать и как лучше ответить на тот или иной вопрос девушки.

Маг наспех умылся и, даже не позавтракав, вышел на улицу. Город только просыпался от блаженного сна, людей на улице было мало. В чистом летнем голубом небе высоко вверху кружили ласточки, со стороны леса отдавало свежим ветерком, было тихо и спокойно. Словно наступил мир во всем мире, и везде воцарились тишина и спокойствие, как и в этом городе.

Агвинар направился к башне мага, которая находилась рядом с крепостью и возвышалась над всем городом. Юный маг прошел в узкую дверь в черной каменной стене башни и сразу свернул направо на винтовую лестницу, что вела к самой вершине башни. На верхнем этаже обычно и восседал маг Виринтвула по имени Тирисамдул. Высота и магическая сила башни позволяла старому магу заглянуть в далекие земли, что не были доступны взору обычных горожан и даже многих архимагов. Эта башня позволяла расширить пределы влияния магических способностей старого мага Виринтвула.

Здесь была также предусмотрена возможность выйти и на пологую крышу башни, где дух захватывало от высоты, ветер постоянно сильными порывами намекал на возможность быстрого спуска вниз, напоминая о том, насколько хрупкой может быть жизнь человека. Здесь весь город был словно на ладони. Башня открывала прекрасный вид на зеленое море Виринтвульского леса, которое, как и обычное море, было спокойным в штиль и волновалось на ветру.

Агвинар на этот раз не стал подыматься на самую вершину башни, его интересовали свитки, что заполняли почти все комнаты в башне. Агвинар с Тирисамдулом практически с самого момента прибытия милинтильцев в Виринтвул целыми днями искали ответ на один вопрос, которым задались маги во время пира по случаю воссоединения двух народов и победы над разбойниками, осаждавшими Виринтвул. Искали маги ответ на вопрос о том, как за короткий срок добраться до горной гряды на западе за сотни километров от Виринтвула. Свитков было очень много, там были и летописи, какие-то письма, учения. Здесь хранилось очень много информации, и было похоже, что и сам Тирисамдул за свою долгую жизнь, которому на тот момент исполнилось уже двести восемь лет, до сих пор еще не прочел всех свитков.

Они просматривали один свиток за другим, Агвинар очень часто отвлекался, когда ему в руки попадались какие-то учения, он начинал внимательнее вчитываться, полушепотом проговаривая какие-то заклинания. Старый маг напоминал ему об истинной цели их поисков, чтобы тот вернулся к решению основной задачи, но порой и сам начинал поправлять его, если тот неправильно произносил какое-то заклинание, или вспоминал, как именно попал этот свиток сюда. Агвинар же с радостью впитывал все эти новые знания и, как мальчишка, задавал кучу вопросов.

— Старый дуралей, — ругал, по-видимому, сам себя Тирисамдул, склонившись над одним из свитков. — Проходи, Агвинар, — предложил он, не оборачиваясь. — Как же я не вспомнил о нем сразу.

— Доброе утро, Тирисамдул, — поздоровался Агвинар. — О ком? Вы нашли решение нашей задачи?

— Это, конечно, не самый лучший вариант, но что-то я нашел.

— Ну и кто же это? — спросил Агвинар, видя, что старый маг уже погружается в свои мысли и совсем забыл, о чем хотел рассказать.

— Да-да. Кто он? — словно вспоминая о чем-то давнем, проговорил маг. — Это король. Великий король, который потерял свое королевство и был вынужден служить другому, еще более могущественному владыке. Однако началась война, и его новый король был повержен, а он спасся бегством, как и некоторые другие приспешники того властелина. Этот король сумел сбежать и заселился в ущелье Северных гор за Хараднумом.

— Вы говорите о городе гномов, правильно я понимаю?

— Именно! Я говорю о городе гномов, которые там живут уже много столетий. Живут гномы Хараднума и процветают. Раньше они вели с нами активную торговлю, но сейчас стараются не покидать свои пещеры. Они встревожены и стараются отгородиться от внешнего мира. Если бы они не нуждались в еде и, соответственно, в торговле, они бы, наверно, давно уж укрылись под землей и не показывали бы и носу здесь. Однако времена меняются. Их король очень стар, и скоро он передаст бразды правления своему сыну, а тот еще совсем юн, и взгляды у него новые на этот мир. Раньше он тоже часто посещал наш город, вел все переговоры по установлению торговых отношений с нами. Однако никто не знает, как он себя поведет, когда получит власть.

— Прости, что перебиваю. Мы говорили о короле, — вставил Агвинар, поняв, что Тирисамдул окончательно сошел с изначальной темы разговора.

— Да, о короле.

— Так как же он сможет помочь нам?

— У него есть крылатая лошадь.

— Пегас?

— Нет, не пегас. Я сам не видел это создание, но говорят, что оно похоже на дракона, только вот пламя не изрыгает. И он намного лучше пегасов, может лететь быстрее и усталости не знает. Не знаю, насколько правда, но Землю, говорят, он может облететь без отдыха. О пегасах же я давно уже думал. На западе на скалах Северных гор расположен необычный город, где у каждого горожанина есть пегас, ведь в город не попасть иначе, как по воздуху. Вот только это очень агрессивный народ, и они просто не желают ни с кем общаться. Да и на пегасе не преодолеть такое расстояние за короткое время.

— Хорошо, я понял, что с пегасами ничего не получится. Давай поговорим подробнее о короле и его драконе. Где мне его найти, как уговорить помочь нам?

— Здесь есть некоторые сложности. Во-первых, король очень и очень стар. Его возраст нужно исчислять сотнями лет. Его тело давно уж умерло, его дух принимал новый облик и уже вновь терял свою земную оболочку. Он уже утратил способность слышать и видеть. Вот только каким-то странным образом говорить он не разучился. Так вот, его глазами и ушами служат зрение и слух его коня. Без своего коня он не сможет ничего видеть, без своего коня он не сможет слышать, а это значит, что будет крайне непросто уговорить его отдать нам своего летуна. Ясно одно, что нужно предложить ему временную замену, вот только не каждый скакун способен преодолеть страх и находиться рядом с ним.

— Хорошо, я найду для него бесстрашного коня.

— Есть еще одна сложность. Король как раз родом из тех земель, куда ты собираешься отправиться. Прошло много, очень много лет, но память о нем и других великих королях древности осталась. И там найдутся как и друзья его, так и заклятые враги. Вступив в эти земли на этом коне, ты сразу же попадешь в поле зрения его ярых врагов, от которых ничего хорошего не жди. Это тебе сыграет плохую службу, однозначно.

— Не уверен по поводу однозначности. Если я так легко получу себе врагов там, то и смогу обернуть их врагов на свою сторону. Я думаю, что это как раз поможет мне.

— Хорошо, но тебе понадобится настоящая армия воинов, и я до сих пор все еще не понимаю, как ты собираешься за короткий срок собрать столько воинов, чтобы можно было противостоять тому войску, что уже сформировали для похода на драконов. Может, все же поделишься со мной этой частью своего плана?

— Признаться, я сам до конца еще не определился, как это можно сделать. Я много читал про эти земли, про их города, но летописи старые, и, что происходит там сейчас, я пока не знаю.

— Не лжешь мне, но и всю правду не раскрываешь. Что ж, надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Пока возьми этот свиток, прочти об этом короле, может, ты придумаешь, как можно уговорить его помочь нам, — задумчиво произнес старый маг и пошел в верхний зал башни.

Агвинар же с жадностью стал вчитываться в слова, которые рассказывали о духе могущественного правителя, вынужденного покинуть свое королевство. Некоторые события, которые здесь описывались, ему уже были известны из других ранее прочитанных свитков, но такого подробного жизнеописания о великих лордах, которые были обмануты, а затем изгнаны из родных земель, юный маг еще не встречал ранее.

Аксен: Нет сил отказать

И я видел тот день,

И я видел тот час,

Когда смерти мрачной тень

Упала вдруг на всех нас.

Видел её без прекрас,

Как я вижу вас сейчас.

И пришла она одна,

Не было с ней надежды,

Красивой не казалась тогда,

Как не было б на ней одежды.

Вера покинула давно,

И нам было все равно.

Одна любовь в ее глазах,

И стихи на моих устах.

— Я не могу не заглянуть в каменный город за Гриньевским лесом, когда до него рукой подать, — пояснил свое решение друзьям Аксен.

— До границы Ливарнора пара шагов, но обход леса займет много времени, — засомневался один из его товарищей, попутно проверяя надежность креплению тюков с грузом на бивниевых верблюдах.

— Не переживай за меня, — положил свою широкую ладонь Аксен на плечо друга. — Ваша задача доставить товар, который уже заждались наши друзья, а я должен познакомиться с этим магом, который сумел привести милинтильцев и освободить Виринтвул. Посмотрим, чем мы можем быть полезны друг другу.

— Береги себя, — посоветовал мужчина и повел караван на юг.

Верблюды неохотно начали свой путь, а один из самцов, который был чуть крупнее своих сородичей, даже помотал головой, пригрозив острыми бивнями погонщику, но тот только крепче сжал в кулаке узду и пообещал вырвать бивень и продать на ближайшем рынке. Хотя угроза его выглядела нереализуемой, поскольку на фоне бивниевых верблюдов, которые были куда крупнее обычных, мужчина выглядел маленьким мальчишкой.

Аксен же оседлал свою лошадь и пустился к тропе, которая вела напрямую через Виринтвульский лес с юга на север. Он, конечно же, знал о предстоящей встрече с кентаврами и поэтому ближе к их пещерам спешился и повел свою лошадь за собой. Кентавры не заставили себя долго ждать, преградив ему путь, появившись словно из ниоткуда.

— Приветствую вас, могучие воины, — слегка поклонился Аксен. — Я иду с миром в славный город Виринтвул и не причиню вам каких-либо хлопот.

— Тебе лучше развернуться и выбрать другую тропу, подальше от этой, — властно посоветовал один из кентавров.

— В здравии ли Миврин? — поинтересовался мужчина, не обращая внимание на их совет.

— Имя нашего вождя многим известно, и это не равнозначно тому, что твое имя знает наш вождь.

— Тогда передайте ему привет от Аксена или можете проводить меня к нему. Я очень спешу, но всегда буду рад лично поприветствовать столь бесстрашного воина, чья слава воспета во многих песнях.

— Много разбойников разбрелось в этом лесу после осады Виринтвула…

— Я это прекрасно понимаю, — перебил его Аксен. — Более того! Уже успел оценить вашу бдительность. Вот и предлагаю не тратить понапрасну свое время на меня, но Миврину не забудьте при случае передать мои самые искренние слова восхищения и пожелания здравия и процветания, а также мои извинения по поводу того, что не стал его посещать лично, поскольку не хочу обременять его своим визитом в столь непростое время, полное хлопот и скорби.

— Мы передадим все это, а тебе советуем не сходить с этой тропы. В следующий раз мы не станем разговаривать с тобой.

— Мир вам и моя благодарность, — слегка поклонился Аксен, а кентавры ответили ему поклоном с раскрытой ладонью у груди.

Чувствуя затылком зоркий взгляд кентавров до самой северной опушки, Аксен благополучно выбрался из леса и въехал в город. Перед воротами стражники остановили его на короткое мгновение с целью уточнить, кто он такой и зачем пожаловал, но торговцу не составило труда получить разрешение въехать в город.

Первым делом он направился в трактир, где, кроме ночлега, гостям предоставляли разного рода услуги. Аксена приветствовала хозяйка заведения, которая была солидного возраста, но выглядела весьма ухоженной и привлекательной. Виной тому, возможно, была кровь гномов, которая частично текла еще в ее жилах. О родстве с жителями подземелий также свидетельствовали ее пышные формы.

— Мой милый мальчик, как же я давно тебя не видела и как же я рада, — заулыбалась дама самой широкой улыбкой, какую только мог выдавить из себя человек, и стиснула гостя в своих крепких объятиях.

— Чуть тише, любовь моя, — прохрипел Аксен, даже не пытаясь вырваться из ее объятий. — Я, несомненно, рад тебя видеть, моя добрая Мьетира, но мне также хотелось бы думать, что эта наша встреча не окажется последней, хотя что может быть слаще смерти в твоих объятиях от удушья меж твоих пышных грудей. Будь моя воля, так и остался бы здесь, уткнувшись в них носом.

— Ох, и подлец же ты, Аксен, но отказываться от слов твоих я не в силах, — смущенно призналась женщина, поправляя свои густые рыжие кудри, какими мог похвастаться не каждый гномий король.

— Я скучал.

— Нет сомнений, я тоже. С какими делами пожаловал? Желаешь ли отдохнуть? Мои девочки с радостью помогут помыться тебе.

— Помыться я и сам могу, а в первую очередь, я бы не отказался от твоей фирменной похлебки и общения с тобой.

— Все ясно с тобой, — раздосадованным голосом сообщила о своей догадке Мьетира. — Тебе нужна информация.

— Ну а где же ее искать? Только в постели перед сном люди чаще всего откровенны.

— Не все сюда спать приходят, но ты, как всегда, прав. Пройди вон в ту комнату, а я вернусь через пару мгновений с тарелкой чего-нибудь съестного. Я сама уже давно не готовлю. Дел столько, что не могу себе позволить это.

Едва Аксен расположился за столом и окинул взглядом других посетителей знаменитого в этом городе заведения, как уже вернулась Мьетира. Она несла в одной руке старую металлическую тарелку, о возрасте и нелегкой судьбе которой можно было судить по количеству вмятин на ней и даже следов чьих-то зубов. Аксен не пытался предположить, кому понадобилось пытаться разгрызть эту тарелку, но отчетливые вмятины на ней надолго запечатлели здоровье зубов этого безумца. В тарелке плескалась некая мутная жижа с зеленью на поверхности. В другой руке хозяйка заведения крепко сжимала несколько кусков хлеба.

Какими бы странными ни выглядели эта еда и ее подача, но Аксен действительно остался доволен вкусом.

— Видимо, прежде чем выйти из кухни, ты нашла себе достойную замену, — предположил он.

— Это же мой дом, это мои гости. Кто еще позаботится о них лучше меня? — гордо заявила Мьетира.

— У меня просто нет слов, чтобы выразить свое восхищение перед тобой и твоим домом.

— Как подберешь слова, сообщи, а сейчас расскажи, как дела на юге.

— Боюсь, я упустил все самые интересные события, поскольку прошло уже несколько недель, как я покинул Торни-Урбен, и только по слухам знаю, что они там вконец заигрались в свои дворцовые усобицы, загнали сами себя в такие дебри, что можно делать ставки, как будут оттуда выбираться.

— Слышала о печальном исходе Курмана и его сыновей.

— Один из них был жив при моей последней встрече.

— Можешь не рассказывать, твоя слава бежит впереди тебя, теперь не знаю, как ты вернешься в Торни. Хотя что там теперь делать? Без Курмана, я уверена, что дни его сочтены.

— Королевство — это не только его правители, которые приходят и уходят. Его народ остается там всегда и вершит истинную судьбу государства.

— Стоит ли принижать роль королей, — вполголоса предостерегла мудрая Мьетира.

— Ни в коем случае. Как взять в пример короля Милинтила, к сожалению, не помню его имя. М-м-м, постой… Холур?

— Да, Холур, но все лавры получил маг. Именно ему присуждают все заслуги.

— А что думаешь ты по этому поводу?

— А что мне думать. Приехали новые мужи, которые соскучились по истинной женской заботе в долгом пути, а приехали они с деньгами, что также хорошо для меня и моего дома.

— Я рад за тебя. Пусть так оно и будет дальше!

— Нет сомнений, что мы обречены на успех!

— Вот этого позитива мне и не хватало все это время.

— Так я не знаю, зачем ты все скитаешься между королевствами. Оставайся со мной. Мы с тобой обязательно придумаем, как преумножить наше состояние.

— Наверняка это время когда-то наступит, но не сейчас, к сожалению.

— Ну, когда же ты задашь свой главный вопрос?

— Прямо сейчас, моя Мьетира. Что слышно об этом маге? Можешь мне организовать встречу с ним?

— С этим точно не помогу и тебе советую держаться подальше от него.

— Почему же?

— Я слышала, как он вел своих людей сюда, по собственному усмотрению даруя жизнь кому-то и выжигая целые поселения и племена на своем пути.

— Он защищал своих людей. Разве ты не поступила бы так же, защищая свой дом?

— Мы с тобой поступили бы так же, но не стали бы при этом строить из себя проявление высшей степени добродетельства. Ты знаешь, что в старые времена он сам возил в Торни-Урбен грибы для смеха и табак, но в своем родном городе боролся с торговцами этих же товаров. Как это объяснить? В Торни жили менее достойные для жизни люди, чем в его Милинтиле? Как бы он и тут не стал наводить свои порядки и не дошел до моего заведения.

— Не переживай по этому поводу, — попытался успокоить Аксен, взяв ее за руки. — Мы решим это по мере поступления этих проблем, а увидеться я с ним должен.

— Тогда тебе стоит поторопиться. Он намерен отправиться на запад. Якобы за драконами, которые зачем-то должны его послушаться и встать на защиту нашего города.

Мьетира не смогла сдержать своего смеха.

— Где я могу его найти?

— Разумеется же, в башне Тирисамдула, мой мальчик. Где еще быть колдуну?

— Вот и славно. Завтра же навещу почтенного Тирисамдула и попрошу его познакомить меня с Агвинаром. Правильно ли я его имя произнес?

— Правильно, мой мальчик, правильно.

— Моя любимая комната свободна?

— Была занята, но я уже распорядилась переселить задержавшегося у меня постояльца. В то же время, стоит признать, что платит он исправно и с девочками моими щедр.

— Я словно домой вернулся. Как же мне приятна твоя забота.

— Как будешь готов, можешь идти в свою комнату. Скажи мне только, чем еще могу угодить тебе? Кого к тебе направить? Желаешь эльфийку? У меня даже есть парочка хорошеньких фастулов.

— Ты же знаешь, я только тебя люблю, а ты все не решишься никак на ночь со мной.

— Боюсь я тебя. Боюсь, проведу ночь, а потом не отпущу тебя никуда, потому что не смогу на других мужчин смотреть.

— Может, я и остался бы у тебя тогда.

— Хватит, мой мальчик, хватит. Ну, так что? Эльфийку?

— Спасибо, моя Мьетира, но я хочу сегодня выспаться.

— Постой! Я знаю, что тебе предложить! Есть совершенно новенькая девочка. Горец! Она все отказывалась работать, но вот прям только сегодня пару часов назад сама подошла ко мне и сказала, что все осознала. Юная совсем, но красивая бесподобно! А глаза, как у дикой кошки. Ну, что скажешь? Уверена, что тебе понравится.

— Только сегодня передумала, говоришь, — задумчиво произнес Аксен. — Хорошо. Только пусть придет через часок. Я сначала хотел бы привести себя в порядок.

— Так пусть она тебе и поможет.

— Через час, Мьетира. Давай через час.

Торни: Герой двух войн

И сподвигнет его на падение

И на ментальные омрачения

Та, что возвысить его была должна,

Жаль, что мудростью не обременена.

Сельфиан, когда открыл глаза, увидел перед собой молодую эльфийку, которая с особой заботой и осторожностью меняла повязку на его голове. Он лежал в лазарете Торни-Урбена. Вокруг доносились стоны раненых воинов, а один из них вопил особенно громко.

Эльф попытался вспомнить, как он попал сюда, но единственный образ, который всплыл в его голове, — поле битвы и момент, когда на него на полном скаку налетел кочевник с булавой в правой руке. Он нагнулся в сторону, чтобы уклониться от удара, но более ничего не помнил.

Свет из окна освещал бледное лицо санитарки. Ее длинные ресницы сверкали в лучах солнца.

— Как давно я умер? — поинтересовался Сельфиан.

— Ты живее всех живых, — отвечала девушка.

— Я не верю тебе. В моем мире не было столь очаровательных созданий.

— Спасибо, но я уверена, что ты все еще бредишь после ранения в голову.

— Я был ранен в голову?

— Других серьезных травм мы не нашли. Только сильный ушиб и небольшую рваную рану выше виска.

— Я видел твои глаза и раньше. Я помню их, но только глаза.

— Потому что под стенами Торни-Урбена мое лицо скрывало забрало.

— Ты воин или лекарь?

— Я скорее воин, но еще и санитарка во времена затишья.

— А когда же отдыхать?

— Тебе пора бы уже начать отдыхать. Хватит слов.

— Теперь я точно вспомнил твои глаза. Мы бились у южных стен вместе.

— У тебя очень хорошая память, а теперь отдыхай.

— Нет, — возразил Сельфиан. — Это у тебя очень красивые глаза, а я в полном порядке, — заявил эльф и хотел встать, но от одной этой мысли у него закружилась голова, и он понял, что пока не стоит этого делать.

Эльфийка улыбнулась, взяла свою корзину с чистыми стиранными повязками и собралась уходить, но Сельфиан взял ее за руку.

— Как твое имя? — спросил он.

— Эвелиель, — смущенно и еле слышно представилась девушка.

— Меня зовут Сельфиан.

— Я знаю твое имя. Мы все знаем имя героя двух войн, — с какой-то ноткой тоски в голосе произнесла Эвелиель и скрылась за шторкой, которая отделяла залы лазарета.

Сельфиан долгое время смотрел на эту шторку, словно в надежде скорого возвращения этой санитарки. Он действительно хотел, чтобы она вернулась. Он надеялся, что она забыла что-то и вернется за этой вещью, но она все не возвращалась, а Сельфиану почему-то безумно захотелось спать.

Проснулся он только глубокой ночью от женского голоса, который настаивал на том, что ему стоит выпить какой-то отвар столь чудесный, что он должен был и сил придать, и жажду утолить.

— Эвелиель, — радостно прошептал Сельфиан и открыл глаза, но даже в этом полумраке, который едва разгонял тусклый свет лучин, он распознал, что перед ним другая девушка.

— Нет, — словно извиняясь, прошептала санитарка, — меня зовут Исиндила.

Сельфиан молча взял кружку с отваром, от которого пахло то ли полынью, то ли конским навозом. Девушка помогла ему приподняться, и эльф с двух попыток опустошил стакан, хотя вкус, действительно, соответствовал запаху напитка.

— Вот здорово! Вы большой молодец! — похвалила девушка.

— После отваров Агвинара это самый из чудесных напитков.

— А что не так с отварами этого Агвинара?

— Вам лучше не знать. Поверьте мне. Если же вы все-таки когда-нибудь захвораете в присутствии этого колдуна, лучше промолчите об этом.

— Хорошо! — улыбнулась Исиндила. — Я обязательно запомню этот совет.

Девушка ушла, а Сельфиан так и не смог уснуть в ту ночь. Его даже посетила мысль покинуть лазарет, но после того, как он с трудом сходил в туалет, все время придерживаясь за спинки коек, понял, что не стоит с этим торопиться. К тому же он рассчитывал как можно скорее вернуться в строй, а в идеале — прямо на следующий день, поэтому осознавал, что сейчас стоит выспаться.

К утру Сельфиан задремал, как это часто бывает после бессонной ночи, и вновь проснулся от нежных и осторожных прикосновений заботливых рук Эвелиель. На этот раз он точно был уверен, что это она. Поэтому он хотел назвать ее имя, не открывая глаз, но почему-то не решился на это.

— Я надеялся увидеть тебя вечером, — тихо признался он и открыл глаза.

— Ночью я снова была воином, — нежным голосом прошептала Эвелиель.

— Как там на поле боя?

— Большие потери с обеих сторон, но мы выстояли и эту ночь.

— Где ты живешь?

— Почему ты спрашиваешь? — немного растерялась девушка от такого неожиданного вопроса.

— Ты мне очень нравишься, — признался Сельфиан. — Я уверен, что я влюбился, и я боюсь не найти тебя, когда выйду отсюда.

— Это все тебе кажется, — вновь заулыбалась эльфийка и продолжила свою работу по смене повязки на голове Сельфиана. — Не переживай. Такое часто бывает. Моя забота о тебе кажется большой симпатией с моей стороны к тебе, а твоя благодарность за мою заботу о тебе воспринимается тобой как любовь ко мне, но это все пройдет.

Аксен: Оферта Сарии

Аксен прошел в комнату, которую для него приготовили в доме Мьетиры. Располагалась она на третьем этаже. Окно выходило во двор, а под ним был небольшой соломенный навес над террасой, который уже как-то спас жизнь Аксену, когда ему пришлось спешно покидать таверну через окно. То случилось в один из первых визитов Аксена в Виринтвул. Не зная, как избавиться от назойливого кучера, который предлагал ему свои услуги по перевозке, Аксен во всеуслышание крикнул, что не желает делить с ним ложе ни в трактире, ни в его повозке. Мужчина настолько опешил, что, действительно, отстал от него. Аксен же, преисполненный гордостью за свою собственную смекалку, дальше направился по своим делам, но вечером к нему постучалась Мьетира и сообщила, что к нему пришли с дюжину мужчин, и один из них утверждает, что тот оскорбил его прилюдно.

Аксен тут же вспомнил про навес и заверил хозяйку заведения, что та смело может сообщить о его таинственном исчезновении. Мьетира пожала плечами, но предупредила, что господа захотят убедиться в этом и заглянут к нему в комнату. Никогда ранее Аксен так быстро не одевался и не собирал свои вещи. Едва внучка гномов закрыла за собой дверь, как Аксен сиганул в оконный проем. Даже пробил под своей тяжестью навес под окном, но остался невредим. Он отряхнулся и вышел со двора на другую сторону улицы.

Позже он отыскал этого мужчину, объяснил ему и его друзьям, что они сильно погорячились с визитом в таверну к Мьетире, и даже заставил их отремонтировать навес.

Теперь он выбирал только эту комнату, которая когда-то в остальном ничем не отличалась от остальных, но Аксен притащил туда перину, тонкую, едва ли в три пальца толщиной, но гораздо удобнее соломенных матрасов, которые были там ранее. Привел плотника, который отремонтировал покосившуюся кровать и соорудил стол. Когда он съехал, он все это, конечно же, оставил в отеле, а Мьетира смогла сдавать эту комнату по более дорогой цене.

Воспоминания Аксена, который как раз закончил водные процедуры, прервал скрип открываемой двери. Он обернулся. В дверном проеме смущенно застыла молодая девушка с густыми темными волосами невысокого роста. На ней было короткое платьице, которое едва прикрывало ее крепкие загорелые бедра.

— Здравствуйте, господин Аксен, — негромким, но достаточно уверенным голосом поприветствовала она. — Меня зовут Сария.

— Проходи, Сария. Присаживайся.

— Мне раздеваться?

— Ну, зачем же так сразу?

— А чего ждать? Прошу меня простить, но это мой первый день… Точнее сказать, даже первый раз.

— Присядь для начала. Давай познакомимся.

— Я уже назвала свое имя.

— Разумеется, но имя — это только начало знакомства. Вот меня зовут Аксен. Я приехал с Торни-Урбена. Правда, задержался в Ливарноре некоторое время. Знаешь, где это?

— Ливарнор за Гриньевским лесом, а Торни-Урбен еще дальше на юге, — ответила девочка.

— Кто дал тебе эти знания?

— Мой родители и мой брат.

— Где они сейчас? — с пониманием и нотками сострадания поинтересовался Аксен, и голос его звучал с отцовской любовью и заботой.

— Брата вместе с моих женихом убил колдун-изгнанник, — ответила девочка, и Аксен не мог не заметить искру ненависти, сверкнувшей в ее глазах.

— О ком именно ты говоришь, дитя?

— Об Агвинаре, конечно же.

— Я не слышал ранее, чтобы его так называли.

— Его так называют люди из Милинтила. Ведь от него пытались избавиться его родители сначала. Поэтому отправили его на гору магов, но даже те маги изгнали его.

— Разве можно считать изгнанием, когда родители, желая лучшей участи для своего ребенка, отдают его на обучение?

— Мои родители любили меня так сильно, что ни на шаг не отпускали меня от себя. Вот истинная любовь родителей.

— Где сейчас твои родители?

— Полагаю, что дома. В горах Предор.

— Ты очень хорошая девочка, Сария, и мне кажется, тебе не место здесь. Я могу выкупить тебя и отвезти к твоим родителям. Идем со мной!

— Оттуда я не смогу отомстить за своего брата и жениха.

— Уж не мага ли ты решила убить?

— К нему уже отправляли девушек. Если я буду стараться и научусь всему, то однажды меня тоже отправят к нему.

— Разве ты не слышала о способностях колдунов все предвидеть? Как ты собираешься осуществить свой план, если он сможет прочесть твои мысли раньше, чем они придут в твою голову?

— Если бы маги могли все предвидеть, то умирали бы только от старости. Вот только древние писания часто повествуют о преждевременной кончине этих всемогущих колдунов. В конце концов, все они нуждаются во сне.

— Так же, как и мы. Ложись-ка ты спать прямо здесь, а я отлучусь по делам, и разреши дать тебе один важный совет.

— Какой же?

— Не рассказывай никому о своих планах. Даже мне не стоило.

— Я хорошо разбираюсь в людях и знаю, что ты не выдашь меня.

— Это так, но завтра я встречаюсь с этим магом и переживаю теперь, а вдруг он, действительно, способен читать все наши мысли.

— Тогда ты не должен думать обо мне завтра.

— Вот теперь это будет еще сложнее, — улыбнулся Аксен.

— Если ты встречаешься с ним завтра, значит, у тебя будет возможность убить его? — оживилась девочка.

— Даже не проси! — еще более широкая улыбка озарила лицо мужчины.

— Я все придумала! Ты убьешь завтра мага. Выкупишь меня у Мьетиры. Отведешь к родителям, а они компенсируют все твои расходы и щедро заплатят тебе.

— Можешь считать меня трусом, но я не стану пытаться убивать мага, который сумел приручить единорога и каким-то образом одолел твоего брата, которому пророчили великое будущее воина и готовили к этому с детства. Ложись спать.

— Откуда ты знаешь о моем брате?

— Ложись спать!

Торни: Исцеление

В лазарете Торни-Урбена все рекомендовали Сельфиану остаться еще на пару дней, но он категорически был против этому, мотивируя тем, что во время осады города он не может отлеживаться здесь. Хотя лекарь приводил контраргументы на утверждение эльфа, указывая на то, что в таком состоянии от него будет мало пользы на поле битвы, но тот нашел что ответить и на это. Воин заявил, что его койка принесет больше пользы для раненых, которых держали на заднем дворе под навесом, а он может долечиться и дома.

Энтузиазм Сельфиана немного угас, когда он вышел на улицу, сделал несколько шагов и был вынужден схватиться руками за стену дома, чтобы не упасть от очередного внезапного приступа головокружения. Он продолжил свой путь в сторону дома, придерживаясь одной рукой за стену, но в этот момент чья-та заботливая и нежная рука обхватила его за талию.

— Что ж ты такой упертый, — с ноткой недовольства в голосе произнесла Эвелиель.

— Не упертый, а настойчивый, — поправил Сельфиан.

— Где ты живешь? Далеко идти?

— Ты же сама сказала, что я герой двух войн, поэтому теперь я живу не в казармах, а в доме в начале Блошиного переулка.

— Могли бы предоставить что-то более достойное для героя, — огрызнулась эльфийка. — Благо после торговцев много свободных домов осталось.

— Так у меня и не дом вовсе, а лишь комната в доме. И то, я уверен, что это мне не в награду дали, а в качестве извинений за ложные обвинения в убийстве Миклая.

— И ты простил их за все пытки?

— Не думаю, что король нуждается в моем прощении.

— Но ты продолжаешь служить ему.

— Что мне еще остается делать? Я всегда был уверен, что мне уготована великая судьба, что я могу сотворить что-то великое. Сразу оговорюсь, что в том нет заслуги милинтильского колдуна Агвинара. Он говорил нам, что только мы ведем себя наиболее разумно, готовясь к Всесветной войне, и что нам уготовано великое будущее, когда эта война начнется. Он описывал, как мы спасем целый город, а потом еще тысячи людей, которые захотят жить в нашем единственном уцелевшем городе. Однако я всегда был уверен, что даже это не мой предел. Что я могу совершить нечто более грандиозное, чем спасение города и тысяч людей.

— Что же изменилось сейчас?

— Мир оказался не таким, как я его себе представлял. Только на поле битвы я чувствую себя комфортно. Там все просто и понятно. Вот перед тобой стоят твои враги, которые хотят убить тебя, а вот рядом с тобой стоят твои соратники, которые так же, как и ты, хотят выжить, а значит, будут биться вместе с тобой против твоих врагов до последнего вздоха. А все эти дворцовые интриги не для меня. Я не хочу тратить время на борьбу в мирное время со своими братьями, с которыми стоял плечом к плечу под стенами города, ради какого-то положения в их выдуманной иерархии перед королем.

— Так, может, в этом и есть твое предназначение? Может, именно это ты и чувствовал все это время? Я тоже уверена, что тебя ждет великое будущее! Быть может, ты тот самый человек, который создаст такое общество, где все смогут доверять друг другу и не только в военное время?

Сельфиан ничего не ответил на эти слова девушки, а лишь молча кивнул на дверь в старом двухэтажном каменном доме с покосившейся крышей. Тяжелая маленькая дверь, при входе в которую нужно сильно нагибаться, на удивление, открылась тихо и без скрипа. В коридоре было очень темно и поэтому пришлось пробираться на ощупь. Крутая лестница переходила в коридор второго этажа, откуда эльфы попали в комнату Сельфиана. Хотя воин и сказал, что у него всего лишь комната в доме, но та была достаточно просторной с двумя окнами, которые выходили на улицу.

— Постой здесь, чтобы не споткнуться о что-нибудь, — предложил Сельфиан, а сам с помощью огнива разжег кусочек сухого мха, а с него восковую свечу, свет от которой постепенно распространился по комнате и показал, что опасения хозяина комнаты были не напрасными.

Постель на кровати была вся скомкана, словно на ней не спали, а что-то искали под одеялом и соломенным матрасом. На полу валялись какие-то вещи, одежда, даже табуретка возле обеденного стола почему-то лежала опрокинутой.

— К тебе наведались люди Норкула и что-то искали здесь? — поинтересовалась девушка, оглядывая комнату.

— Нет, — спокойным голосом отвечал эльф. — Это я все запустил тут. Надо бы прибраться, но не могу поймать настроение для этого.

Эвелиель, осторожно перешагивая через предметы на полу, подошла к окну. Сельфиан последовал за ней и осторожно положил свою руку ей на плечо.

— Что высматриваешь? — спросил он.

— Наслаждаюсь тишиной ночи, — тихо прошептала девушка, убрала руку эльфа со своего плеча и направилась к двери, но Сельфиан схватил ее за руку.

— Останься, — попросил он. — Очень прошу тебя остаться. Когда ты рядом, все меняется вокруг. Я словно оживаю.

— Ты действительно оживаешь, ведь выздоравливаешь, но это лишь естественный ход вещей. Ты бы выздоровел и без меня.

— Зря недооцениваешь себя.

— Как раз оцениваю по достоинству. Именно поэтому мне пора спешить в лазарет, где благодаря мне, может, еще кто оживет.

— Хватит шутить. Ты же понимаешь, о чем я. Прошу тебя остаться со мной.

— Ты действительно хочешь, чтобы я остался с тобой из чувства жалости? Прости, но я люблю сильных мужчин, а если тебе нужно кому-то поплакаться, чтобы снова вернуться к жизни, тебе нужна другая женщина.

Аксен: Совершенство

Когда Аксен вернулся в свою комнату в таверне, ночь уже исполнила свою задачу по разграничению вчерашнего дня от нового, и нежные лучи утреннего солнца четко выделяли очертания оконного проема на старых деревянных досках пола. Сария сладко спала и, видимо, столь крепко, что даже не заметила, как Аксен открыл скрипучую дверь и вошел в комнату. Она открыла глаза, только когда мужчина нежно поцеловал ее в лоб.

— Это ты, — с ноткой грусти пробормотала девочка, на мгновение приоткрыв глаза. — Я на секунду решила, что это Толфор. Мой брат Толфор. Он так же будил меня по утрам, целуя в лоб.

— Тебе пора идти, Сария, — пояснил Аксен, — если ты не передумала пойти со мной к своим родителям.

— Не передумала и не передумаю, — был твердый ответ. — А почему ты хочешь помочь мне? — продолжая лежать на кровати, спросила Сария.

— Ты же сама сказала, что твои родители щедро вознаградят меня.

— Нет. Это я сказала уже потом. Ты раньше предложил мне, чем я сказала об оплате.

— Умничка моя, — нежно улыбнулся мужчина. — У тебя хорошая память.

— Ну, так почему же?

— Я уверен, что все люди добрые на самом деле, и все хотят совершать хорошие поступки, но по разным причинам не могут этого делать. Кто-то не находит места для добра в своей жизни, а кто-то считает доброту проявлением слабости. Знаешь, насколько люди боятся выглядеть слабыми?

— Тогда, боясь выглядеть слабыми, они выглядят глупыми? Они совершают глупые и злые поступки, боясь показаться слабыми, когда истинная сила проявляется в доброте?

— Ну, все, дитя. Тебе пора идти. Мне тоже стоит вздремнуть пару часов. Освободи кроватку старому дяде.

Сария встала с кровати. Потянулась руками вверх, от чего ее короткое платье задралось так, что как бы ни старался Аксен, но он не смог отвести свои глаза от ее округлых загорелых бедер.

— Я рада знакомству с тобой, Аксен, — уже дойдя до двери, призналась Сария. — Дай мне еще один совет!

— Какой?

— В чем секрет девочек, которые работают здесь? Что больше всего нравится мужчинам?

— Это, видимо, будет тот совет, который я не хотел бы давать, но не могу отказать тебе в этой просьбе, ибо вижу решительность твою.

— И каким же будет твой совет?

— Забота и внимание.

— Что это значит?

— Заботься о мужчинах, которые будут приходить к тебе. Будь внимательна к ним. Заботься так, словно это их последний день после тяжелого пути в тысячи и тысячи дней через весь мир, полный боли, страданий, тревог и забот, а когда они соберутся уходить, помоги им собраться в дорогу, как своему мужу помогала бы собираться самая заботливая жена, и делай это так, словно это их последний день в их последнем пути.

— Спасибо тебе, Аксен.

Дверь в комнату со скрипом закрылась за девочкой, и Аксен улегся в кровать, но так и не смог заснуть. Сначала думы одолевали его, а потом во дворе двое мужчин о чем-то очень долго и громко спорили. Затем послышался звон металлического кувшина, ударившегося о чью-то пустую голову. Мужчины замолкли, но тут послышался сильный голос Мьетиры, которая кричала громче этих двух мужчин вместе взятых. Слова ее не были столь важны в этом оре, хотя начинались с заботливых пояснений о ее гостях, которые хотят выспаться. Интонация передала лучше всего ее просьбу немедленно заткнуться и покинуть двор. Причем мужчины сразу же прислушались к ее совету и поспешили удалиться до того, как выслушали все свои регалии, но Мьетира, видимо, пыталась убедиться, что такого проступка те более никогда и ни при каких обстоятельствах не совершат, поэтому еще долгое время громко описывала все прелести современных и классических методов пыток в случае их новой скорой встречи.

Аксен некоторое время сдерживал себя, но в конце громко засмеялся. После чего встал и спустился в харчевню, где столы еще пустовали, поскольку время было еще очень раннее. Только один эльф в форме королевской стражи спешно доедал свою похлебку.

Аксен занял стол в углу, и к нему тут же поспешила Мьетира, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, не сгибая свои колени. В руках ее была тарелка и пара лепешек.

— Вчерашняя похлебка, разогретая в печи, сегодня просто бесподобна! — радостно сообщила она. — Даже мне понравилась, — не смогла сдержать свой громкий смех хозяйка дома. — Я две тарелки съела. Ну а лепешки сегодняшние, на старой закваске.

— Тоже из печи? — уточнил Аксен, хотя знал ответ наперед.

— А как же иначе. Только что из печи.

Мьетира поставила тарелку на стол, бросила рядом деревяную ложку и лепешки. Аксен пододвинул к себе тарелку, взял ложку, другой рукой — лепешку, но тут же бросил ее обратно.

— Я же говорю, горячие! — напомнила Мьетира.

— Так ты несла их голыми руками, а я, видимо, на короткое время забыл, что ты потомок гномов.

— Ешь давай. Видимо, ты тоже унаследовал от какого-то гнома рост, а вот в остальном все от смертных. Исхудал совсем, но это ничего. За неделю я приведу тебя в порядок.

— И все же, почему твои супы такие вкусные? — после первой же ложки похвалил мужчина.

— Я никогда не закрывала котел крышкой, чтобы жар печи и дым пропитали бульон. Теперь мои девочки также чтут эти традиции моего дома.

Аксен с удовольствием ел, а Мьетира молча сидела напротив и любовалась им, как родным сыном или внуком.

После завтрака Аксен поблагодарил Мьетиру за угощения и поспешил к башне магов. Только перед выходом хозяйка дома уточнила с нотками сожаления в голосе: «Не понравилась тебе Сария, верно?»

— Все хорошо! — попытался заверить Аксен.

— Если бы это было так, ты бы сам сказал об этом, — с еще большей горестью в голосе возразила Мьетира, — но ничего. Она подучится еще, а я на вечер придумаю что-то новое для тебя.

Аксен на этот раз ничего не ответил, словно не нашел нужных слов, но мило улыбнулся и слегка поклонился на прощание.

Перед башней мага неподвижно стоял парень в темно-сером плаще. Когда Аксен приблизился к нему, он скинул капюшон с головы и дружелюбно улыбнулся. На мгновение Аксен решил, что это новый ученик мага Тирисамдула, ведь парень, ожидавший его перед башней, не был похож на мага: ни бороды, ни посоха. Вовсе он выглядел слишком юным для колдуна, о котором слагалось столько легенд. Однако сомнения Аксена полностью развеялись, когда Агвинар поприветствовал его по имени, сообщил, что ожидал его минут на двадцать раньше, и предложил пройти за ним в башню мага.

— К сожалению, у меня очень мало времени и крайне много дел, — усаживаясь в старое деревяное кресло у камина, сообщил Агвинар. — Поэтому предлагаю сразу озвучить свою просьбу.

— Просьбу? — уточнил Аксен, усаживаясь в кресло напротив.

— Разумеется, — настаивал маг, положив правую руку на рукоять своего меча, который был прислонен к его креслу, — иначе зачем бы вам здесь быть?

— О, нет! У меня нет конкретной просьбы к вам. Дело в том, что от самых окраин Торни и весь Ливарнор только и говорит о великом маге, который спас от гибели тысячи людей. Поэтому я решил лично познакомиться с вами, а кроме того, хотел представиться.

— Я знаю, кто вы, — перебил его маг.

— В таком случае, вам известно, что я могу достать самый редкий товар, который только может вам понадобиться.

— Известно. Я даже видел сон, где вы мне принесли книгу.

— Какую книгу?

— Самую важную! Подлинную рукопись!

— Зачем она вам?

— Хотите узнать, насколько она важна мне, чтобы повысить цену? Не переживайте, меня еще никто не мог упрекнуть в скупости.

— В этом я не сомневаюсь, и тому свидетельствует ваш меч. Уверен, что гномы Валниериса не стали работать бесплатно. Вот только у меня вопрос по поводу этого меча.

— Какой же?

— Стоило ли заказывать эльфийскую надпись гномам?

— Хотел вложить в этот меч мастерство гномов, эльфийское изящество и силу магов.

— Я знаю здесь хороших кузнецов, которые смогут убрать лишнюю букву в названии меча.

— Не стоит. Вы первый, кто заметил эту ошибку.

— Быть может, остальные лишь не смели сообщать об этой ошибке вам?

— Возможно, но я и сам был ослеплен изяществом и безупречным великолепием этого изделия, что обнаружил ошибку гораздо позже. С другой стороны, это единственный известный мне меч, который назван женским именем.

— Но вы его называете Боринзагора или все же Боринзагор?

— Вы правы. Боринзагор, — с ноткой грусти вздохнул маг, но затем дружески улыбнулся.

— Тогда, может, исправим?

— Нет. Тогда все решат, что там действительно была ошибка, и я только сейчас ее обнаружил, да еще и с вашей помощью, — засмеялся колдун.

— Значит, книга.

— Да. Книга.

— Я найду ее, если только она не у гномов.

— В таком случае, разделимся. Гномов я возьму на себя.

— Я все же хочу уточнить, зачем она вам. Для меня это очень важно. Ведь не зря ее так тщательно скрывают.

— Как считаете, зачем ее скрывают?

— Как всегда, из благих намерений, чтобы не попала в плохие руки.

— С этой же целью мы и должны ее раздобыть. У меня она будет в большей безопасности. Это нужно для всех нас. Только так у нас появится шанс сохранить этот мир от гибели.

— Хорошо, — согласился Аксен, — книга будет у вас. Учитывая специфику заказа, я не смогу назвать точные сроки, но я найду ее. Позвольте еще один вопрос.

— Мы найдем время на еще один вопрос, когда речь идет о таком важном деле, как книга.

— Правдивы ли утверждения людей, что изначально ваш план заключался в этом переселении в другой город и что для этого вы заранее покинули Милинтил?

— Конечно же, это все неправда, — горестно вздохнул Агвинар, и лицо его сделалось мрачным, казалось даже, что от этого в зале стало темнее. — Не об этом я мечтал. Мне очень нравился Милинтил. Я любил наблюдать вечерами за одинокой горой Асантил, сидя под ветвистым ритуальным дубом, когда солнце уже скрылось за горизонтом, но еще продолжало освещать вершину горы. Это был мой дом. Я хотел сделать из него величайшую крепость. Вот только поздно спохватился. Накопление денег на строительство каменных стен заняло у меня слишком много времени, а за единорогом мне стоило отправиться заранее, но я не верил в свои силы. Боялся позорного возвращения без единорога.

— Никто не совершенен в этом мире. Стоит ли считать позором какую-то неудачу.

— Удача — удел слабых. Оправдывать свои провалы отсутствием удачи — это самая большая глупость, которую только может совершить человек. Только в себе стоит искать причины всего происходящего вокруг, ведь только на себя ты можешь действительно повлиять. Если в бедах своих винить кого-то другого или некую удачу, покинувшую нас, мы не сможем чего-либо добиться. Зачем стараться, зачем пытаться что-то совершить, если от нас ничего не зависит, на все воля случая и удачи.

— Спасибо вам! — поблагодарил Аксен. — Надеюсь, ваши слова были искренними, а не теми, что я желал услышать.

— Разве стал бы я, великий маг, предводитель варгов и друг кентавров, который сумел оседлать единорога, признаваться в собственном несовершенстве, если бы это не соответствовало действительности?

— В таком случае искренне выражаю свою благодарность за доверие, и до скорой встречи.

— На счет скорой у меня есть сомнения, но пусть так все и сложится!

Торни: Казнь с почестями

Осада Торни-Урбена кочевниками продолжалась. Работы для старого мастера над царской безопасностью Норкула было более чем предостаточно в те дни, но ее стало еще больше после неожиданной смерти советника короля Слута. Кто-то воспользовался военной суетой в городе, подкараулил его ночью прямо на выходе из дворцовой площади, одним точным ударом в шею перерезал артерию и скрылся в темноте.

Норкул с утра был занят расследованием этого дела, но король вызвал его к себе в срочном порядке. Опытный воин тайной службы понимал об истинных причинах этого требования короля немедленно явиться к нему. Ведь такое наглое убийство старшего советника короля практически на территории дворцовой площади свидетельствовало об угрозе и для самого короля. Он все это понимал, поэтому очень спешил с расследованием убийства, но был явно недоволен тем, что ему пришлось отвлечься от своей работы по приказу короля.

«Мне бы сейчас все силы бросить на работу, что я с утра и делал, — думал он, озираясь по сторонам, словно опасался за то, что кто-то может услышать его мысли, — а не тратить время на пустые опросы короля о том, как продвигается расследование. Сейчас он спросит, как далеко я продвинулся, а я отвечу, что гораздо дальше бы я продвинулся, если бы ты меня не отвлек».

С этими мыслями старик быстрым шагом пересек дворцовую площадь, практически вбежал по лестницам, не обращая никакого внимания на стражников у ворот, вошел в ворота замка.

В тронном зале никого, кроме короля Торни-Урбена Гизендура, не было, что также свидетельствовало о важности этой встречи.

— Ну, как далеко ты продвинулся в своем расследовании, мой друг Норкул? — позабыв поприветствовать, первым делом поинтересовался король, едва тот вошел в зал и двери за ним закрылись.

— Я опросил охранника Слута Ильнама, а также стражников, что патрулировали во дворе прошлой ночью, — начал свой доклад Норкул, также решив упустить формальные приветствия, опасаясь того, что его пожелания доброго дня могут оскорбить короля, указывая на невежливость Его Величества в тот день, но король перебил его.

— Я давно говорил ему сменить личного стражника, — вспомнил Гизендур. — От этого старика давно уже нет никакого толка. Повесьте его сегодня же. На его руках кровь его господина!

— Могу я предложить отправить его на поле битвы? В военное время жизни его можно лишить с большей пользой. К тому же он лучший мастер боя на ножах, несмотря на свой возраст. Он мог бы сыграть хорошую службу напоследок в бою против кочевников.

— И что он сделает со своими двумя ножиками в поле против копий и стрел кочевников? Казнить, я сказал! Сосхул! — громко подозвал король, и через несколько мгновений в зале появился один из его новых советников, на которого возлагали большие надежды по поводу того, что тот сможет заменить Курмана. — Сейчас же повесьте Ильнама. Хотя нет. Постойте. Надо отдать дань уважения возрасту. Отрубите ему голову. Сейчас же!

Сосхул попятился назад, чуть не упал, оступившись, развернулся и быстрым шагом удалился из тронного зала.

— Слута все любили и уважали, — начал рассуждать король. — Кому понадобилось убивать его. Даже с Курманом он как-то находил общий язык. Жена Курмана погибла при осаде Сирала. Дети Курмана все мертвы, не так ли? А где сестра его жены?

— Чувствуя угрозу от нее, — начал пояснять Норкул, упуская вопрос о детях Курмана, — я решил сослать ее на исконную родину, но она попыталась бежать, а мои люди расценили это как повод для ее немедленной казни.

— Может, это и правильно. Из ссылки порой люди находят способ пакостить, а после смерти еще не припомнится, чтобы кому-то это удавалось.

— И я так же решил.

— Дети их? Оба мертвы?

— Старшего пригвоздил к стене Сельфиан, а за младшим отправился на поиски племянник Слута Лорев. Вот только не вернулся он.

— Кстати, выяснили, что случилось с ними?

— Какая-то потасовка вышла в одной из таверн далеко к северу отсюда. Соответственно, там и оборвались следы младшего сына Курмана. Думаю, он сбежал и не вернется сюда.

— Пока он мал, может, и не вернется, но лучше разыскать его, — порекомендовал король.

— Непременно! — согласился Норкул.

— А как там Сельфиан? Он ведь дружил с тем парнем, которого жена Миклая порезала прямо в постели.

— Я наведался к нему утром.

— Значит, мы оба мыслим в одном направлении, — с гордостью за себя подметил Гизендур.

— Разумеется. Я мыслил так же, что у Слута не было врагов, и только с этим наемником Сурхардом был инцидент у жены племянника Слута.

— Ну, так что скажешь про этого эльфа?

— Боюсь, что мои ребята совсем сломали его тогда, допрашивая по поводу смерти Миклая. Жилище его на сарай больше походит. К тому же он на днях получил хороший удар по голове на поле брани и до сих пор передвигается с трудом. Я у него спрашиваю, что он слышал о гибели Слута, а он мне отвечает, что два дня только как из лазарета, а там не обсуждали дворцовые дела, что там только о боях с кочевниками говорят. Между тем, он вышел из лазарета только вчера. Он даже счет во времени потерял. Правда, до кабака добраться сил он нашел, благо то в соседнем доме, что он, собственно, и не отрицал. Вот только ни с кем там не общался, пил всю ночь. В кабак он пришел, держась за стену, а ушел, цепляясь руками о мостовую.

— Однако я слышал, что в бою он по-прежнему хорош!

— Это да. Надо его скорее подлатать и снова на стены отправить. Там от него больше пользы и там его здоровье в большей безопасности.

— Продолжай работу, мой друг, — потребовал король. — Найди срочно убийцу и всех причастных к нему и срочно доложи мне. Ступай. Нет у меня больше времени на тебя сейчас.

Когда Норкул вышел от короля, он как раз успел застать момент, как палач лишил головы старого мастера боя на ножах Ильнама.

Аксен: С головой проще

Аксен покинул Виринтвул в тот же день, как встретился с Агвинаром. Он направился строго на запад вдоль Северных гор и остановился в небольшом селении в Харнии, где уже три дня провел в ожидании одной встречи, которую ему обещали организовать, но она все откладывалась.

— Он согласился на встречу, — пояснял Аксену седовласый мужчина без левой кисти, который вел его по узкой тропе вглубь леса, — но это не значит, что он согласится на сделку.

— Мы убедим его, — спокойным и уверенным голосом отвечал Аксен.

— Может, перерезать ему горло, и все? И монеты сэкономим, и время не потратим на уговоры.

— Это не наши методы.

— Когда-то ты мне сказал, что ни к чему рисковать деньгами, когда можно рискнуть жизнью.

— Правда? Может, я просто пошутил.

— О, нет! То была не шутка.

— В таком случае мне даже стыдно. Был молод и горяч.

Мужчины были вынуждены прервать свою беседу, поскольку они вышли на поляну, где их уже ожидал юноша верхом на белоснежном пегасе. Молодая кобыла с жадностью щипала траву, словно ее в первый раз вывели на пастбище.

— Вот, господа, — начал мужчина без кисти, — я бы вас представил, но наш юный друг пожелал не озвучивать чьи-либо имена с этой встречи.

— Годится, — согласился Аксен, — без имен летописцам будет легче записать это событие, а нашим потомкам будет проще читать их письмена.

— Каким еще летописцам? — начал озираться по сторонам юноша.

— Это я пошутил, — попробовал успокоить его Аксен, — судя по твоей реакции, пошутил неудачно.

— Больше никаких шуток!

— Как скажешь.

— Давайте сразу к делу.

— Хорошо. Сразу к делу. Раз ты уже здесь, значит, в целом согласен на сделку, правильно понимаю?

— Ничего я еще не согласен, — возразил парень. — Мне нужны гарантии.

— Это сойдет за гарантию? — уточнил Аксен, доставая из-за пазухи увесистый мешок с монетами.

Глаза парня загорелись, и он даже стал выглядеть менее обеспокоенным. Даже тон его сменился.

— Я про другие гарантии.

— Ну, поведай нам их, — не стерпел товарищ Аксена.

— Кто бы ни спросил, вы не должны говорить, что купили ее. Можете говорить, что украли, отобрали, но никто не должен знать, что я ее продал вам.

— Не хочется обманывать, но раз это столь важно для тебя, вынужден буду согласиться.

— Нужно тело молодого человека без головы, чтобы надеть на него мою одежду.

— Ты хочешь инсценировать свою смерть?

— Да. Поскольку мои сородичи обязательно отправятся меня искать. И не только меня, но и пегаса.

— Твои сородичи не уходят далеко от своих домов. Поэтому пегаса они не найдут, а какое-нибудь тело найдет мой друг для тебя. Правда же?

— Придумаю что-нибудь, — задумчиво произнес товарищ Аксена. — Можете не беспокоиться об этом.

— Буду очень благодарен тебе. Помоги уж парню.

— Конечно, помогу. Я же дал уже свое слово.

— Отлично. Есть еще какие-то пожелания, молодой человек?

— Держите ее постоянно на привязи. Она обязательно пожелает вернуться домой, — пояснил парень, слез с кобылы и вручил поводья Аксену, а тот в ответ отдал ему мешочек с монетами.

Аксен осторожно погладил пегаса, слегка похлопал его по лопатке, поблагодарил ребят, которые молча следили за его действиями, вскочил на кобылу, слегка пришпорил ее и потянул за поводья. Пегас расправил свои могучие крылья, сделал пару небольших прыжков, оттолкнулся от земли и устремился ввысь.

— У него хорошо получается, — удивился юноша, — словно всю жизнь летал на пегасах.

— Да, у него много талантов, — согласился мужчина. — Жаль, что имя его не хочешь знать.

— Не надо имен. Лучше позаботьтесь о теле без головы. Сколько времени вам для этого нужно?

— Не беспокойся об этом. Сейчас все очень быстро сделаем. В самом лучшем виде все исполним. Кстати, — перешел на шепот мужчина, подошел к юноше ближе и наклонился к его уху, — зачем нам тело без головы, если можем найти тело с головой, похожей на вашу.

— Разве это возможно? — так же шепотом спросил парень.

— Конечно же, возможно, — продолжал шептать мужчина, — и это гораздо легче, чем найти тело без головы.

После этих слов мужчина вонзил свой нож под ребра юноше, вырвал из его рук мешок с монетами, оттолкнул от себя умирающее тело, развернулся и ушел прочь.

Виринтвул: Нимфы

— Ты всегда будешь целыми днями пропадать в этой зловещей башне? — встретила вопросом Эльстина, когда вечером Агвинар вернулся домой.

— Нет, не всегда, — сухо ответил маг, погруженный в свои мысли. — Завтра я отправляюсь в долгий путь.

— На сколько дней? Куда?

— Боюсь, что не дней, а как минимум недель.

— Куда? Зачем? — продолжала засыпать вопросами девушка.

— За новыми союзниками.

— Но почему именно ты? — не дала даже закончить фразу Эльстина. — Неужели во всем городе больше некому это сделать. Почему ты все время думаешь о ком угодно, только не о себе?

— Я думаю о себе. Если наш город будет защищен, и наш дом будет в безопасности. Боюсь, что все-таки больше это некому сделать. Не пытайся отговаривать, все уже решено.

— А как же я? Почему ты не думаешь обо мне? — заплакала Эльстина. — Как я буду жить одна?

— Ты не одна.

— Я не это хотела сказать. Как я буду жить без тебя.

— Присядь, пожалуйста, — предложил маг, усаживаясь в старое деревянное кресло. — На самом деле ты права, и уходить тебе надо.

— Куда? Мне некуда идти, — возразила Эльстина.

— Домой, к своим…

— Почему ты все время пытаешься прогнать меня? Почему ты не видишь, что я люблю тебя? — выпалила девушка и выбежала из комнаты.

Агвинар прошел за ней в соседнюю комнату.

— Маленькая моя, — прижал он девушку к своей груди. — Я сам влюбился в тебя. Влюбился с первой нашей встречи. Но это все неправильно. Нельзя нам любить друг друга. Ничего у нас не выйдет. Ты должна искать пару среди лисцент.

— Но мне никто больше не нужен, — со слезами на щеках возразила лисцента.

— Маленькая моя, успокойся, пожалуйста. Я тоже люблю тебя, но ведь нельзя же нам поддаваться чувствам.

— Почему ты не можешь просто любить? Почему ты так много думаешь?

— Безрассудно жить, не задумываясь о будущем, — с тоской в голосе ответил маг.

Долгое время они просто сидели обнявшись, ничего не говорили, ничего не обсуждали, сидели молча и смотрели друг на друга. Потом, когда уже стемнело, Эльстина засуетилась, ругая себя, что даже не покормила Агвинара. Маг попытался возразить, что он не голоден, но девушка не хотела ничего слушать и прошла на кухню накрывать на стол. Агвинар же принялся собирать вещи, хотя, правильнее сказать, он просто достал свой походный вещевой мешок из большого деревянного шкафа, засунул туда несколько мешочков с различными травами и несколько маленьких сосудов. В завершение он, аккуратно обернув полотенцем, положил небольшой сосуд с отваром, который он только сегодня приготовил в башне мага.

После ужина Агвинар с Эльстиной долгое время сидели, взявшись за руки, и мило беседовали, словно уже и не было никаких проблем, им не предстояла разлука. Агвинару всегда удавалось достаточно легко и непринужденно отвлечь Эльстину от житейских хлопот. Рядом с ним она чувствовала себя защищенной от всех неприятностей, забывала обо всем. Словно время замирало, а проблемы все отступали.

Глубокой ночью они легли спать, только в ту ночь Эльстина попросила мага лечь с ней, как когда-то во время ночевок под открытым небом. Хотя в комнате Эльстины было тепло, но девушка прижалась всем телом к магу, словно она замерзла, а тот в свою очередь нежно обнял ее, и они погрузились в сладкий сон.

Утром маг проснулся первым, когда еще солнце только окрасило облака на горизонте. Умывшись, он наспех позавтракал, тем временем Эльстина приготовила ему сухарей в дорогу, наполнила кожаный мешок водой. Затем Агвинар заглянул к Сирингору, который жил в соседнем доме с Карионой. Они разговаривали недолго в то утро, маг только попросил своего друга присматривать за Эльстиной, помогать ей, если ей понадобится помощь. Сирингор был по своему обыкновению немногословен и сообщил, что можно было и не просить об этом.

Когда Агвинар вышел из дома своего старого друга, на улице его уже ожидал Сенфил. Верный магу единорог, который все это время обитал в Виринтвульском лесу, стоял в полной готовности отправиться с магом хоть на край света. Агвинар крепко обнял Эльстину, поцеловал ее в губы, но тут же отдернул себя, словно допустил ужасную ошибку или ошпарился о губы лисценты. После чего Агвинар вскочил на своего единорога, и они помчались по направлению к городским воротам. Эльстина долго смотрела им вслед сквозь слезы, которые текли, не переставая.

Выехав из города, они сразу же повернули на запад. Уже ближе к обеду проехали место, где днями ранее они устроили засаду гоблинскому войску. Только во второй половине дня Агвинар сделал небольшой привал возле одного из притоков реки Зернина, где Сенфил утолил жажду, а маг съел пару кусочков сухарей. После чего они вновь продолжили свой путь. Лишь глубокой ночью остановились на ночлег, а следующим утром вновь пустились в дорогу.

Через три дня после того, как Агвинар выехал из Виринтвула, они достигли Хараднума, подземного города гномов. Маг не стал заезжать в этот город, ведь он спешил, а гномы в последнее время старались не связываться с представителями других рас. Тем более их король лежал при смерти. Не было точно известно, то ли кто-то его отравил, то ли наложил заклятье, но старый гном уже около двух недель не вставал с постели, и с каждым днем его состояние здоровья только ухудшалось, хотя днями ранее он выглядел вполне здоровым.

Агвинар продолжил свое путешествие вдоль Северных гор, здесь, возле Хараднума, горы немного отступали к северу, а чуть северо-западнее было широкое ущелье, словно горы обрывались и западнее вновь вершинами упирались в облака. В это ущелье и направлялся маг, там нужно было отыскать короля с запада.

Когда уже до ущелья оставалось около дня пути, Агвинар заехал в одну деревню. Это было сравнительно небольшое поселение, но его, несомненно, можно было назвать процветающим. Будучи расположенной недалеко от Хараднума, на нее еще никто не решался нападать. Деревня пользовалась поддержкой гномов, ведь за последние несколько лет это был основной источник продовольствия гномов. Раньше гномы торговали и с другими небольшими селениями и даже городами, в частности с Виринтвулом, но теперь по той же причине, чтобы не связываться с другими расами, иметь меньше дел с жителями на поверхности, гномы торговали только с этой деревней. В деревне же в основном занимались сельским хозяйством. У них были обширные поля и фермы. Здесь чувствовалась тесная связь с гномами везде. В полях были сооружены причудливые механизмы гномов, которые позволяли быстро и качественно обрабатывать почву, орошать ее в случае такой необходимости. Они уже с давних времен сеяли и убирали урожай при помощи этих устройств, поэтому эта сравнительно небольшая деревушка могла прокормить целый город гномов.

Здесь Агвинар тоже не стал надолго задерживаться. Он сразу же направился в одну из конюшен, где купил самого резвого и еще не объезженного жеребца. Черная блестящая шерсть так и переливалась на солнце, жеребец, даже когда стоял на месте, переминался с ноги на ногу. Хозяин фермы предупредил, что от него у Агвинара будут только неприятности, что жеребец просто дикий, никого к себе не подпускает, но маг только улыбнулся, сказал, что ему как раз такой и нужен, и попросил ведро воды.

В ведро с водой, которое ему принесли, маг налил тот самый отвар, который он приготовил накануне выезда из Виринтвула. Маг хотел подойти к своему новому коню, но тот встал на дыбы и всем своим видом показывал, что не собирается подчиняться. Тогда Агвинар поставил ведро рядом и, несмотря на все буйство коня, вплотную подошел к нему, тот немного успокоился, а когда маг что-то шепнул ему на ухо и отцепил его от коновязи, конь спокойно подошел к ведру с водой и стал утолять жажду. Опустошив ведро, конь поднял голову, и хозяину конюшни показалось, что в глазах коня сверкнул огонь. Старый владелец конюшни, который сначала был очень удивлен тому, что молодому парню удалось так быстро усмирить необузданного коня, хотел уже попросить, чтобы Агвинар побеседовал еще с парой молодых жеребцов, но теперь, увидев этот недобрый, может, даже адский, огонь в глазах коня, испуганно отпрянул назад. Теперь он уже мечтал только о том, чтобы тот скорее покинул уже его конюшню. Впрочем, ему не пришлось упрашивать Агвинара об этот. Маг с далекого Милинтила без лишних слов, не теряя ни минуты, тут же вскочил на своего единорога и с поразительной скоростью умчался из деревни, а его новый конь не отставал от них.

Проехав немного от деревни, Агвинар повернул на восток к скалам, по его выражению лица было видно, что это не входило в его планы. Что-то заинтересовало мага там, но до последнего было непонятно, что именно он там заметил. Что-то недоступное взору обычных смертных или даже острому слуху эльфов. Только приблизившись к скалам Северных гор, в небольшом ущелье маг обнаружил худощавого молодого парня лет двадцати, который лежал на камнях лицом вниз. Его левая рука была зажата между двумя огромными валунами.

— Ну, наконец-то, — обрадовался он. — Хоть кто-то появился, когда я уж совсем отчаялся ждать. Я здесь уже вторые сутки, — продолжал он, пока маг молча осматривал валуны и руку парня. — Мы не сможем их сдвинуть вдвоем. Я знаю, здесь есть деревня, можно там кого-нибудь позвать на помощь.

В этот момент слова парня застыли у него на губах, когда Агвинар встал в двух шагах от этих валунов, что-то прошептал, вытянув свою правую ладонь вперед, и огромные каменные глыбы сами по себе стали расходиться.

— Ты маг? — первое, что спросил, высвободив свою руку, парень, а затем, не дожидаясь ответа, продолжил: — Должен был бы догадаться по единорогу, конечно. Вот эта сила! Как же я благодарен тебе. А ведь все из-за него проклятого, — парень показывал на короткий кинжал в левой руке. — Я увидел его между этими глыбами и хотел достать. Вот только, когда просунул руку, глыбы захлопнулись, словно капкан.

— Может, тебе не нужно было брать его? — предположил маг.

— Да, это точно, — согласился парень и отбросил в сторону злосчастный кинжал. — Я твой должник навеки. Только у меня ничего нет, только жизнь, которую ты мне спас. Отныне она твоя, я твой верный слуга, — низко поклонился парень. — Я могу быть полезен, я неплохой воин.

— Твоя жизнь мне ни к чему, — сухо ответил маг. — К тому же, я еще до конца не уверен в том, правильно ли я распоряжаюсь своей жизнью, а тут еще твоя мне на голову. Так что ступай своей дорогой. Я почему-то уверен, что мы еще свидимся. Только надеюсь, что к этому времени ты не забудешь о своей благодарности.

— Нет, не забуду, — ответил парень. — Я добра не забываю и надеюсь, что мне еще удастся сослужить тебе хорошую службу.

Агвинар вскочил на единорога и направился на северо-запад. Его новый конь, не отставая ни на шаг от них, всюду следовал за ним. Вскоре впереди показался небольшой лес у подножья Северных гор. Мрачные вековые дубы опускали свои оголенные корни в реку в три–четыре метра шириной, которая протекала рядом. Что-то зловещее исходило от леса. Это чувствовали не только колдуны, но и любой смертный, оказавшись здесь, рядом с этим лесом, чувствовал это. Всем становилось не по себе и скорее хотелось покинуть это место. Словно древнейшее зло сосредоточилось в этом лесу. Маг, конечно же, чувствовал все это особенно ясно.

Единорог Агвинара невольно замедлил шаг и остановился.

— Возвращайся домой, — распорядился маг, пересаживаясь на своего недавно приобретенного коня, который, в отличие от единорога, уверенно стоял с гордо поднятой головой и широкими ноздрями жадно втягивал воздух, словно пытался унюхать какие-то запахи, исходящие от леса.

Сенфил взглянул преданными глазами на своего хозяина, словно извинялся или чувствовал вину за что-то, но все же покорно принял распоряжение мага и поскакал прочь по направлению к Виринтвулу. С другой стороны, он уже изначально знал, что проводит хозяина только до этого места, а дальше маг пойдет один. Видимо, по этой причине он и не стал сильно противиться воле Агвинара. К тому же, оказавшись на опушке этого леса, он явно не имел особого желания идти дальше в лесную чащу.

Агвинар же пришпорил коня, и тот легким галопом поскакал в лес. Они пересекли реку вброд и очутились в лесу. Сквозь плотную листву не проникал солнечный свет. В вечном сумраке этого леса на земле росли только какие-то причудливые грибы. Кривые длинные ветки исполинских дубов переплетались между собой и тянулись к путникам, словно пытались схватить их. Зловещая тишина царила в этом лесу. Однако жеребец Агвинара не отступил назад и непоколебимо продолжил путь в этом сумраке леса.

В один момент совершенно неожиданно они вышли на небольшую поляну. Здесь зеленела трава, рядом расположилось небольшое озерцо, а на берегу его стояла юная девушка. Ее внезапное появление здесь после мрака чащоб было столь неожиданным, что бесстрашный маг горы Асантил невольно вздрогнул, а по его спине побежали мурашки.

Волосы той девушки развевались от ветра, хотя на поляне царил полный штиль, а ее красивые голубые глаза внимательно разглядывали мага. Стройное тело девушки было прикрыто только какими-то обрезками тонкой шелковистой ткани то ли изумрудно-зеленого, то ли голубоватого цвета. Вовсе казалось, что эти обрывки платья меняли свой цвет, развеваясь на ветру, которого маг по-прежнему не ощущал на себе.

Агвинар хотел заговорить, но не сумел, его рот не подчинялся ему. Девушка неожиданно стала отрываться от земли и зависла в воздухе на высоте около двух метров. В этот момент поднялся сильный ветер, который срывал листву с деревьев, поднимал капли воды с озера в воздух, пытался свалить с седла мага, а от девушки начало исходить какое-то голубоватое свечение.

Юный колдун понял, что встретил нимфу — живую стихийную силу, олицетворенную в прекрасной девушке, которая в данном случае была поистине прекрасной, с ней могла сравниться разве что красота лисцент. Агвинар всерьез забеспокоился в тот момент. Ведь помимо управления стихией нимфы могли ввести человека в безумство или бешенство.

Агвинар тщетно пытался вспомнить все, что знал о нимфах, как их можно остановить, чем можно противостоять их силе. Однако ничего не приходило на ум, все мысли путались у него в голове. Ему казалось, что весь мир обезумел, деревья качались необыкновенно быстро, словно их раскачивал не ветер, а дети трясли его ветви в разные стороны, пытаясь сорвать с них плоды. Облака в небе плыли очень быстро. Агвинар поднял руку, но ему показалось, что он сделал это чересчур быстро. После этого маг попытался специально пошевелить рукой как можно медленнее, но у него ничего не получалось, его рука двигалась очень быстро. Все происходило слишком быстро, чересчур быстро. Словно время ускорилось и летит теперь к своему концу с неумолимой силой, которую никто не в силах остановить.

Агвинару захотелось остановить все это, но он все еще не знал, как это сделать. В голову ему приходили только какие-то безумные мысли: спрыгнуть с лошади головой вниз да удариться так сильно, чтобы потерять сознание; разбежаться и прыгнуть в воду; вытащить нож из-за пояса и пронзить себе живот. Маг был готов сделать все что угодно, лишь бы остановить это ускоряющееся до бесконечности время. Агвинар уже начал обдумывать, какой из вариантов самоубийства выбрать, как вдруг неожиданно для себя осознал, что это нимфа нагоняет ему эти идеи. Тогда он попытался собраться со своими мыслями и отогнать безумные идеи. Это ему немного удалось, но все по-прежнему двигалось очень быстро, а это сводило с ума.

В этот момент маг заметил, что его лошадь стоит спокойно, не испытывая ни страха, ни боли. Возможно, сила нимф не распространялась на животных, или же действовал отвар мага, которым он напоил своего коня. Наконец, немыслимыми усилиями магу удалось пришпорить коня, и они двинулись в сторону девушки. Агвинару нужно было только удержаться в седле, не упасть от порывов сильного ветра, которые обрушивались на него со всех сторон: то справа, то слева, а иногда прямо сверху.

Когда они почти вплотную приблизились к нимфе, маг с трудом достал свой меч и приставил его к обнаженному животу девушки. Все сразу же прекратилось, ветер стих, все стало двигаться с обычной скоростью, мысли в голове мага упорядочились.

— Ты выдержал испытание нимф, — нежным голосом произнесла девушка, спускаясь на землю. — Не убивай меня, и ты узнаешь, как умеют любить нимфы. Ведь никто не сравнится с нами в искусстве доставлять удовольствие.

— Я не собираюсь тебя убивать, — ответил маг, убирая меч в ножны. — Просто позволь мне идти своей дорогой.

— Конечно, — ответила нимфа, подойдя ближе к магу и положив свою тоненькую руку ему на бедро. — Ты пойдешь, куда пожелаешь, только чуть позже, а сейчас иди ко мне. А может, ты хочешь верхом на коне? Мне все подвластно.

— Ничего я не хочу, — ответил маг, убирая ее руку со своего бедра.

— Не нравлюсь тебе? — спросила девушка, обнимая ногу мага. — Тебе не нравятся мои груди или, может, моя кожа не столь нежна для такого могучего архимага?

Голос девушки ласкал слух и завораживал. Несомненно, хотелось слушать ее все время и хотелось слушаться ее, подчиняться этому хрупкому и бесподобному созданию.

— Ты прекрасна, но мне нужно идти, — строго ответил Агвинар, в очередной раз отгоняя от себя порочные мысли.

— Зачем же спорить со своим телом? Ведь твое голодное тело странника жаждет меня. Я вижу это, а ты сам знаешь об этом, — продолжала девушка, поглаживая бедро Агвинара, и ее нежная рука скользила все выше и выше.

— Нет, — строго ответил маг. — Я наслышан о коварстве нимф. Я не фавн и не смогу противостоять твоей силе долго. И ты тоже об этом знаешь.

— Ты ошибаешься. Ты не знаешь, от чего отказываешься.

— Может, и не знаю, от чего отказываюсь, но я знаю, ради чего я все это делаю, — уверенно ответил маг и повернул своего коня в сторону леса.

— Ты!!! Да как ты смеешь?! — кричала вслед девушка. — Ты пожалеешь еще!

Аксен: Дома и семьи

Заполучив пегаса, Аксен первым делом направился на север в королевство витхов. Их земли простирались в долине сразу же за Северными горами. Бескрайние зеленые луга на холмистой местности даже летом обдувались холодными ветрами. Эти места люди также называли краем вечнозеленых овощей, поскольку что-то вырастить в этом суровом климате удавалось только полуросликам, которые обитали к востоку от королевства витхов.

Сами же витхи в основном вели разбойнический образ жизни, не считая рыболовства и животноводства. Хотя местные реки и крупные озера были богаты рыбой, витхи предпочитали совершать набеги на поселения полуросликов, которые были разобщены и не могли оказывать должного сопротивления.

Аксен остановился вдали от поселений, в небольшой придорожной таверне, где на первом этаже ожидал своего давнего приятеля, с которым когда-то они вели торговлю в Кортнербисе, но позже он переехал на север и обосновался у витхов. Поговаривали, что он посмел обмануть самого короля Кортнербиса, поэтому и был вынужден бежать оттуда. Сам же он предпочитал не вспоминать о тех днях и уклонялся от прямого ответа о причинах переезда.

Звали его Васлар. Хоть он и был примерно одного возраста с Аксеном, но выглядел он гораздо старше. У него были ярко выраженные глубокие морщины по обеим сторонам от рта и возле глаз, припухлый нос. Все его красное лицо было покрыто мелкими синими капиллярами. При этом он всю жизнь постоянно страдал от насморка, от чего все время шмыгал носом и не упускал случая высморкаться при первой же подходящей и не очень возможности. В то же время он всегда очень мило улыбался, был учтив и любезен, но глаза его пристально всматривались в каждого прохожего и внимательно рассматривали все вокруг, словно он жил только с одной мыслью о том, как бы кого обмануть, где схитрить и как на этом обогатиться.

Когда Васлар вошел в таверну, Аксен встал и сделал пару шагов к нему навстречу.

— Как же я рад тебя видеть, — широко заулыбался Васлар и обнял своего старого приятеля, а Аксен ответил ему не менее крепким объятием.

— Я тоже рад тебя видеть, мой друг! — предлагая присесть к нему за стол, признался Аксен.

— Прости, но я не удержался и первым делом заглянул в хлев, чтобы посмотреть на твоего пегаса, но там стоит какой-то очень злой гном с огромной секирой и даже близко не подпускает к твоей кобыле. Я пытался объяснить ему, что я твой друг, но он и слышать ничего не желает.

— Это хорошо. Надо будет ему доплатить за хорошую работу.

— Какую работу? Зачем тебе эти лишние траты? Можешь быть уверенным, никто здесь не посмеет увести твоего пегаса.

— Он мне очень дорого обошелся, я уж лучше доплачу за его сохранность.

— Что значит дорого? Много людей твоих слегло?

— С чего ты так решил?

— А какая еще может быть плата. Всем известно, что сейчас пегасов нигде не купить.

— Пусть будет так. Расскажи лучше, как ты тут поживаешь?

— Все прекрасно, если бы не этот холод. Уже не знаю, что делать со своим носом. Отрубил бы его, если бы это избавило от насморка, — выругался Васлар и высморкался прямо на пол.

— Так почему бы не переехать туда, где теплее?

— О, нет! Хватит с меня путешествий. У меня тут красивый дом на берегу озера. Третий кабак достраиваю в столице.

— Я на днях был в Виринтвуле, где пообщался с некоторыми беженцами из Милинтила. Так они пребывают в таком восторге от того, что наконец-то смогли избавиться от лишних и ненужных вещей, когда были вынуждены оставить свои дома. Может, со временем они снова обрастут непосильным бременем беспокойства о своих вещах, но пока они намерены, как они выразились, сохранить свою свободу.

— В чем же выражается их свобода? В нищете? Как раз мои кабаки и дают мне свободу. Я могу купить в этом королевстве все, что только пожелаю. Даже дворец короля при большом желании.

— После чего ты точно никуда не переедешь, ведь не сможешь забрать с собой этот дворец.

— Если у меня будет здесь дворец, зачем мне куда-то ехать?

— За теплым климатом, например. Ты же сам сказал!

— Дворец мой согреет меня.

— Ладно, посмотрю я на тебя еще раз, когда купцы начнут покидать свои дома.

— Этого не случится, — отпив хороший глоток красного вина, вытерев рот рукавом и громко шмыгнув носом, заверил Васлар. — Войны здесь не будет.

— Тогда зачем ваш король стягивает свои войска на запад?

— Там появился какой-то безумный полурослик, который решил потягаться с витхами в силе, но ему не удастся объединить все племена полуросликов.

— Почему ты так уверен? Он уже сумел убедить объединиться Нарина и Фгора.

— Они братья. Это не считается.

— Дунго, Барг и Бриго тоже братья, — попытался возразить Аксен, но едва он начал свое предложение, как Васлар тут же начал отрицательно мотать головой.

— Там замешаны женщины. Они теперь скорее умрут, чем смогут о чем-то договориться.

— В жизни полуросликов их матери и жены всегда играли важную роль, но, когда вставал острый вопрос взаимовыручки, они обычно приходили на помощь друг другу.

— В данном случае не придут, — настаивал Васлар. — Вот ты говоришь про Дунго и Бриго. Жену старшего брата Бриго зовут Сендолла, а младший брат Дунго женился на Арсии. Ты знаешь, кем они приходятся друг другу.

— Двоюродными сестрами! Что как раз и доказывает мою правоту. Братья всегда придут на помощь, ведь даже их жены, будучи сестрами, пожелают помочь друг другу.

— Так оно и было до истории Канселлы.

— Что это за история Канселлы?

— Ты не знаешь эту историю?

Аксен отрицательно помотал головой.

— Значит, я тебе сейчас ее расскажу! — опустошив свой бокал, Васлар приготовился к рассказу, но хозяин заведения, который проходил мимо, отвлек его своим стремлением скорее наполнить пустой бокал гостя. — Благодарствую, Орелис, — поблагодарил хозяина за напиток Васлар. — Дело в том, что у жены Бриго Сендоллы была старшая сестра Гурна. Девка вроде красивая и умная, по меркам полуросликов очень высокая. Вот только замуж так и не вышла. Конечно же, Сендолла задумала свести свою сестру Гурну со средним братом своего мужа Баргом. Вот только Барг, как раз наоборот, ростом не вышел совсем. Ему вроде и Гурна приглянулась, но та все нос воротила.

К тому времени в семье братьев появилась Арсия, жена Дунго, которая понаблюдала за всем происходящим и решила пристроить свою младшую сестру Эйону к Баргу. Эйона была еще совсем юной и неприхотливой, не предъявляла таких требований к росту жениха. Поэтому вскоре они уже объявили о помолвке.

— И Сендолла сумела настроить своего мужа против брата?

— Дунго сразу же перестал быть братом Бриго, как только его жена Арсия стала врагом Сендоллы. Теперь на фоне вражды с Арсией все остальные регалии и кровные узы меркли. Была только Сендолла и ее враг Арсия, а Дунго теперь был лишь мужем Арсии, с которым не стоило кому-либо общаться из окружения Сендоллы.

— Но если даже допустить, что на этом фоне разругались Бриго с Дунго и даже Бриго с Баргом, но Дунго с Баргом-то должны стать еще ближе, взяв в жены двух родных сестер. Разве не так? — не мог уловить смысл рассказа своего товарища Аксен.

— Ты теряешь хватку, дорогой мой друг, — с гордостью сообщил Васлар. — Ты, видимо, уже забыл название этой истории.

— Я помню, что ты назвал ее историей Канселлы, и я знаю только одну Канселлу. Дочь Груфа.

— Совершенно верно!

— Так почему же эта история названа историей Канселлы?

— А потому, что в итоге Барг отменил помолвку с Эйоной, позабыл о Гурне и женился на Канселле, несмотря на то что Груф приходится троюродным дядей братьям. Вот только я бы эту историю назвал иначе.

— Как же?

— Историей Анзы.

— При чем тут дочь вдовы Аселии?

— Притом, что Барг задолжал новому мужу Аселии, наемнику Бэгдалу, крупную сумму. Отдать он ее явно не мог, поэтому был вынужден с позором вернуть свою жену Канселлу в родительский дом и жениться на Анзе.

— Так тут не в женщинах дело, а в одном из братьев, что никак с женой определиться не мог.

— Нет! Дело именно в женщинах, — настаивал Васлар. — Мужики, может, и повздорили бы на этом фоне, но смогли бы понять друг друга. К тому же разве стали бы Дунго и Бриго ссориться с родным братом из-за чести сестер их жен, если бы их жены не начали враждовать?

— В таком случае, из крупных домов полуросликов остается только Нарха.

— Так она вовсе на всех и вся обижена.

— Правда ли, что это все из-за того, что ее забыли позвать на какое-то торжество?

— Да. Это так. Она только похоронила мужа тогда, и, быть может, из-за этого Варзал не стал звать ее на свой юбилей, полагая, что она еще пребывает в трауре, но на том пиру были все, и даже еще не успевшие разругаться братья Дунго, Бриго и Барг, а ее не позвали.

— Прям все и даже брат Варзала Груф?

— Ну, нет, конечно же. Ха! — обрадовался Васлар. — И здесь ведь тоже из-за женщин все!

— У этих двоих давняя вражда непонятная, и уже никто, наверное, и не вспомнит истинные причины.

— Их жены все прекрасно помнят. Жена Варзала первой родила дочь, чем, несомненно, расстроила самовлюбленного Варзала. Масло в огонь подлила жена Груфа, которая как раз узнала о своей беременности в это время. Мало того, что она своему мужу обещала сына, так еще и попыталась странным образом утешить Варзала, сказав ему, чтобы тот не печалился, что раз жена не родила ему сына, она уж точно подарит ему племянника. В итоге у Груфа тоже родилась дочь. Жена Варзала дала ответное обещание родить сына своему мужу и племянника Груфу, но в итоге в обеих семьях по четыре дочери и ни одного сына. Дальше им только оставалось соревноваться между собой, пытаясь доказать, что их «почти сыновья» лучше, чем их двоюродные.

— Очень интересно, но вот только я слышал другую версию, — задумчиво произнес Аксен.

— Поведай ее мне, но я тебе сразу скажу, что она будет далека от истины.

— Я слышал, что у отца братьев Варзала и Груфа был подлинник рукописи «Сказаний о Всесветной войне», и он подарил ее старшему сыну, из-за чего второй расстроился.

— О, нет! То была не рукопись вовсе, а копия. Говаривали, что их какой-то много раз «пра-» дед сам лично переписал с первичной рукописи, но даже в это мне лично не верится. Несмотря на все это, книга та мало интересовала братьев. Истинная причина их раздора — соревнование их жен между собой.

— Почему же ты считаешь, что их дед не мог переписать с подлинника?

— Дед их, конечно, действительно, много странствовал. Был придворным у кого-то из вельмож в Кривении, но откуда рукописи взяться у этих дикарей?

— Копия же откуда-то попала к ним.

— Выкрали наверняка во время своих набегов, — предположил Васлар. — А что ты так интересуешься этой книгой?

— Позволь тебе напомнить, что это ты затеял спор о том, был или не был у полуросликов подлинник, а так ты совершенно прав. В данном случае книга не имеет никакого отношения к текущим раздорам полуросликов, хотя мне видится угроза с их стороны сейчас действительная. Этот полурослик начал объединять их племена, да еще и сумел привлечь наемников.

— Нет! Нет! И еще раз нет! — продолжал настаивать на своем Васлар.

Ульяна: Желаю тебе выжить

И видеть лишь ее одну он мог,

И хотя он был с нею крайне строг.

И найдутся учителя его,

И выступит он против самого.

И тогда уже не будет там ставок,

Сие сказание не терпит правок.

Для всех один уготован исход

В тот самый раковой последний год.

Ансгар сидел на вершине холма, прислонившись к дереву. День клонился к закату, трава и листья деревьев были еще зелеными, но запахи, которые разносили холодные ветра, напоминали, что короткое лето заканчивается.

— Меня зовут Сангрол, — представился воин, который подошел к Ансгару.

— Ансгар, — был коротким ответ.

— Я знаю, — поспешил сообщить воин, присаживаясь рядом с Ансгаром, не спрашивая его мнения по поводу данной идеи, хотя тот всем своим видом показывал, что у него отсутствует желание с кем-либо разговаривать. — Почему ты выбрал этот участок? Он сулит быть самым тяжелым. Здесь пойдут наемники, среди которых люди и гномы.

— Лучше уж биться с гномами, они хоть покрепче выглядят. Биться с полуросликами, что детей рубить, а этого мне не хочется.

— Это уже не те полурослики, что раньше с палками и камнями. Они хорошо вооружены. У них грифоны. Мне приходилось биться с ними. После их первого удара ощущение, что дерешься с детьми, пропадает тут же.

— Пусть даже так, но я все равно выберу бой с более высокими ребятами.

— Эх, — раздосадованно выдохнул Сангрол. — Я решил, что вы увидели будущее, поэтому тоже попросился на этот участок.

— Я не вижу будущего.

— А как же ваши сны?

— Я лишь вижу свою жену во сне, пусть и в необычных местах.

— Разбойники с северных островов верят, что проживают девять жизней и с каждой новой жизнью они становятся все сильнее и мудрее, хотя и не помнят точно свои прошлые жизни.

— Значит, я вижу свои прошлые жизни с Ульяной, — настаивал на своем Ансгар.

— Тогда в них не было бы тех необъяснимых вещей, как, например, оркестр в маленьком ящике.

— Я не знал, что мои сны столь популярны и вы их обсуждаете.

— Мы их не обсуждаем, но я уверен, что вы видите будущее, а если развить ваши способности, то сможете предсказывать многое не хуже любого колдуна.

— Я вижу во сне только Ульяну.

— Расскажи мне, что ты видел прошлой ночью? Мой дед хорошо растолковывал сны. Раз мы будем завтра биться плечом к плечу на этом участке, может, и я смогу что-то полезное почерпнуть.

— Мне приснилось, как я искал подарок для Ульяны, но не хотел ей раскрывать свой замысел заранее. Я обошел весь рынок, но ничего не нашел, а к тому времени ко мне уже присоединилась Ульяна. Мы ехали в повозке, и я неожиданно увидел таверну, где можно было поменять лошадь при необходимости или прикупить провизию в дорогу.

Я забежал туда на несколько минут, но, так и ничего не обнаружив, вернулся обратно. Ульяна же начала допытывать, что я ищу и зачем я заходил в ту таверну. Я ей ответил, что просто спросил, можно ли мне будет у них остановиться. «А почему они должны тебе отказать?» — удивилась Ульяна. «Потому что в этой таверне из-за личной неприязни к северянам часто отказывают», — ответил я. «И что они тебе ответили? Они согласились?» — продолжала сыпать вопросами Ульяна. Мне пришлось ответить: «Да. Хозяйка таверны сказала, что я столь хорош собой, что мне она не сможет отказать». «Ты не умеешь врать, здесь так никто не разговаривает», — ответила мне Ульяна.

— Это весь сон? — удивился Сангрол.

— Боюсь, что да.

— Не знаю, что ответить.

— Быть может, стоит признать, что не унаследовал от деда способности толковать сны?

— Зато я унаследовал от отца силу могучую!

— Это мы только завтра сможем проверить. Желаю тебе выжить!

— Мыло выжить! Хорошо еще не выжить из ума.

Виринтвул: король с запада

Продолжая идти все по тому же мрачному лесу по старым, уже заросшим зеленым мхом тропам, Агвинар вышел к подножью скалы, где рядом виднелся старый каменный дом. Его стены были покрыты плесенью. От забора, который когда-то окружал дом, осталась только пара почти сгнивших сильно покосившихся столбов.

Здесь было еще хуже, чем перед входом в лес. Необузданный страх объял мага на некоторое время. В этом месте было мрачно, но теперь солнечные лучи не пропускали не деревья, а тучи, которые низко нависли над домом. Чем-то ужасным, древним было пропитано все вокруг. И царила там зловещая тишина, которую можно было бы наблюдать разве что в самых дальних шахтах гномов.

Агвинар, преодолев страх, который он не испытывал уже много лет, спешился, приказал своему коню дожидаться его здесь и пошел к широкой деревянной двери дома. Маг потянул ручку, и толстая дубовая дверь, неприятно для слуха скрипя всем своим нутром, неохотно отворилась. Поначалу показалось, что в доме царил непроглядный мрак, ничего не было видно. Маг переступил через порог. Только из маленького окна и из открытой двери поступал тусклый свет, который тут же рассеивался во тьме. Однако глаза мага сумели разглядеть очертания некоторых предметов, а вскоре и все до мельчайших подробностей.

В доме все обросло паутиной, в том числе и стулья, и стол, на котором стоял чайник, пара тарелок, и несколько ложек беспорядочно лежали на ней. В дальнем углу рядом с камином также полностью обросшее паутиной стояло кресло, на котором сидел человек, одетый в черный длинный плащ.

Этот человек гордо восседал в своем кресле. Он не шевелился. Судя по тому, что даже на нем была паутина, не вставал с этого места и не двигался он очень давно. Тонкими нитями паутины этот человек был скреплен с креслом. Лица его не было видно под капюшоном.

— Что надо тебе? — с непонятным свистом неожиданно протянул хозяин дома.

Агвинар в очередной раз за этот день дрогнул от неожиданности и замер. Его губы вновь не слушались его. Он был парализован от зловещего, демонического голоса.

— Приветствую великого короля с запада, — наконец, выдавил из себя маг. — Короля, чье имя не забыто и по сей день. Короля, чья слава не угасла через сотни лет.

— Зачем пришел? — просвистел вновь король. — Зачем потревожил мой покой? Тебе ведь известно, что никто не выходит из этого леса обратно, не так ли?

— Я знаю об этом, но обида за могучих королей великой эпохи привела меня сюда. Гнев за несправедливость на западе вынудила меня прийти к вам. Ради свободы неверно осужденных я обращаюсь к вам с просьбой.

— Ты наглее всех, кого когда-либо мне приходилось встречать на своем пути, — признался король и медленно встал со своего кресла.

Теперь мгла в доме немного отступила, и свет из двери падал на короля спереди, но лица все равно не было видно, словно свет пугливо огибал его, стараясь не задеть ночной мрак, окутывающий его.

— Ты все равно погибнешь за то, что посмел лгать мне, но я выслушаю твою просьбу из уважения к твоей храбрости, а может, неслыханной глупости.

— Я не отниму у вас много времени.

— Время? — как-то мягче прозвучал голос короля, и даже показалось, что он готов рассмеяться в этот момент. — Вот времени у меня больше, чем достаточно.

— Мне, как и многим другим, известно, что ранее на далеком западе когда-то жили великие короли, — начал Агвинар. — Разгорались великие войны во имя спасения своих подданных. Однако путем обмана и коварной хитрости союз людей и призраков выиграл последнюю войну тех времен. Теперь раса смертных людей жирует, бездарно используя свою власть, в то самое время, когда орки и гоблины до сих пор вынуждены прятаться по сырым пещерам. Их дети погибают от голода, а те, кто выживает, вынужден бояться всего на свете всю свою долгую жизнь. Даже вам, величайшему из королей, приходится теперь проводить все свои годы в этих четырех стенах, в то время как вы могли бы править. Править куда достойней, чем эти прихвостни эльфов, что сейчас восседают на тронах ваших предков, топчут земли, которые по праву должны принадлежать вам.

— Так что ж ты хочешь? — не стерпел в этот момент король.

Голос был столь же зловещ и шел со свистом, но уже звучал более бодро.

— Я с детства мечтал лишь об одном — восстановить справедливость на западе. Поднять войска орков, призвать троллей, подтянуть людей с юга, которые ныне процветают, но живут все в том же страхе перед королем Белой крепости.

— Раз так хочется, так иди и восстанавливай свою справедливость. Я же на запад возвращаться не собираюсь.

— Я не прошу сделать об этом сейчас. Я лишь должен успеть на совет драконов, а в союзе с ними можно завоевать весь мир.

— Почему ты решил, что драконы пойдут за тобой?

— Их осталось мало. Драконов постоянно преследуют, убивают ради забавы, ради того, чтобы доказать свою силу. Драконы давно ненавидят людей и готовы восстать против них, но и это не главное. Люди знают о месте ежегодного собрания драконов и задумали истребить всех одним разом. В пещерах, где собираются драконы, они уязвимы.

— Откуда это известно тебе?

— Вы не единственный обладатель магического шара.

— Ты владеешь палантиром? — удивился король.

— Если спасти драконов, — продолжал маг, не обращая внимания на вопрос короля, — я сумею убедить их восстать против людей.

— Ты хочешь освободить драконов в одиночку?

— Нет, я наберу войско. На западе много хороших воинов, жаждущих другой жизни.

— У тебя времени очень мало, ты не успеешь собрать войско. Даже королям нужно несколько недель, а то и месяцев, чтобы собрать хорошую армию.

— Я успею собрать армию, если достигну гор Белой крепости за пару дней.

— Будь у тебя самая быстрый конь, тебе понадобится пару месяцев пути, ведь перед тобой еще горы.

— Вот теперь о моей просьбе, — чуть тише продолжил Агвинар. — Дайте мне на время своего коня.

— Что?

— Не насовсем, на время. Пусть он отвезет меня на запад, а потом возвращается назад.

— Я не могу отдать его тебе.

— Я понимаю, что ваш конь — это единственный способ общения с нашим миром. Я знаю, что он — ваши глаза и уши.

— Если ты знаешь об этом, так что же ты просишь у меня невыполнимого?

— У меня есть временная замена.

— Кого ты хочешь мне предложить?

— Коня, правда, без крыльев.

— Обыкновенного коня? Он даже в этот лес не войдет.

— Выгляните в окно, — попросил маг. — Мой конь все же осмелился.

Король неторопливо подошел к окну. Там на лужайке мирно пасся конь Агвинара.

— Он ваш, — подытожил маг.

— Никто, кроме белого мага и Великого Властелина, не мог выращивать таких коней. Ты действительно неплохо подготовился. Выйди за дверь, я взгляну в палантир. Мне понадобится время. Подожди снаружи. Я уже десятки лет не пользовался им.

Маг поклонился и вышел из дома. Снаружи было намного легче дышать, хотя до того, как Агвинар вошел в дом, ему казалось, что и здесь перед домом очень душно. Колдун смахнул рукавом пот, который выступил у него на лбу, пока он беседовал с королем, и, отойдя чуть в сторонку, присел на большой камень. Там он просидел не менее двух часов. Из дома не доносилось ни звука.

День уже близился к концу, на поляне стало еще мрачнее. Вдруг поднялся небольшой ветерок, сначала маг подумал, что это нимфа отыскала его, но ветер шел сверху, тучи в одном месте немного расступились, и оттуда появилась огромная птица, как сначала показалось магу, но потом он понял, что это и есть конь короля. Огромное похожее на дракона существо с длинной шеей и длинным хвостом приземлилось на землю. Перепончатые крылья сложились и теперь уже служили передними лапами этому животному. Издавая пронзительный свист, от которого закладывало уши и дрожь пробежала по всему телу мага, питомец короля угрожающе раскрыл пасть, полную острых зубов.

Агвинар уже хотел обнажить на всякий случай свой меч, но тут появился король. Он шел, и его плащ развевался на ветру, а за ним лоскутами и тонкими нитями тянулся мрак.

— Я не разглядел, удастся ли тебе свергнуть короля с трона в Белой крепости, но я понял несколько вещей. Ты воистину могущественный маг. Вначале я заподозрил, что ты врешь, но палантир показал мне, как ты ведешь за собой тысячи воинов на западе. Тогда я понял, что, может, и не удастся тебе свергнуть короля, но при твоем появлении запад дрогнет, и ты внесешь в размеренную жизнь людей приличный хаос.

— Благодарю вас, — слегка поклонился Агвинар.

— Но ты отправишь виверну назад, как только достигнешь ущелья, иначе я передумаю и отправлюсь на запад, вот только наша встреча тебе не понравится.

— Она вернется невредимой, — заверил короля Агвинар, усаживаясь в седло на спине виверны.

— Спасибо за нового коня, а это тебе, — протянул он магу черный немного рваный плащ. — Это поможет тебе поднять людей с юга. Когда-то мне понадобилось пять минут, чтобы они взялись за оружие.

— Благодарю, — еще раз поклонился маг. — Позвольте один вопрос?

— Спрашивай.

— Вы не можете видеть и слышать без вашего коня.

— Я и без моего коня прекрасно слышу, — перебил его король.

— Значит, мои свитки не столь точны, как я полагал, но я хотел спросить у вас, как вы говорите? Ваш голос! Мне непонятно, откуда он идет. Голос ваш словно окружает меня.

— Что такое звук?

— Колебания воздуха. В этом дело? — удивился маг.

Король только молча развернулся и пошел к своему дому, а его новый конь покорно следовал за ним.

Виверна же взмахнула сильными крыльями, и они тут же оказались в воздухе. Еще пару мощных взмахов, и вот уже плотные тучи остались внизу, а они летели в сторону солнца, которое уже почти коснулось земли и окрасило облака розоватым оттенком. Их путь лежал на запад, как и планировалось.

Вскоре тучи и облака внизу расступились, и у Агвинара перехватило дыхание, когда он взглянул вниз и увидел под собой острые заснеженные пики Северных гор. Только горы тянулись на запад и северо-запад, а маг повернул виверну немного южнее, и к вечеру они уже летели над широкими полями и лесами.

Стемнело, и маг уже ничего не видел, он положил голову на могучую спину виверны и закрыл глаза. Однако в этот момент ему показалось, что он продолжает видеть все, что происходит внизу. Он видел, как проносятся мелкие лесочки, как они пролетают над бескрайними зелеными лугами. Поначалу маг был уверен, что ему все это просто кажется, как порой перед нашими закрытыми глазами встают ягоды или грибы после их сборов в течение дня. Так и Агвинар сначала решил, что картинки мелькают перед его закрытыми глазами, после того как он продолжительное время восхищался пейзажами внизу. Он попытался проверить действительность картинок, всплывающих перед ним, но он никак не мог убедиться в этом, ведь ночная мгла не позволяла его взору разглядеть, что происходит внизу. Напрасно он всматривался и озирался по сторонам, во тьме он ничего не видел.

Маг снова закрыл глаза, и пейзажи проносились у него перед глазами. Он долго лежал на спине виверны и не мог уснуть. Отвлекали эти картинки, а он так и не мог понять, действительно ли они пролетают над теми землями, что он видит, или это просто видения. Мысли эти не давали ему покоя, пока, наконец, он не заметил вдали три озерца, которые образовывали почти равносторонний треугольник. Агвинар открыл глаза и был поражен тому, что впереди при слабом свете луны сверкали те самые три озера, которые он увидел закрытыми глазами.

По-видимому, взгляд виверны был острым, что позволял видеть даже в такой кромешной тьме, а ее новый наездник мог видеть то, что и она.

Агвинар понимал, что ему необходим сон, поэтому всеми силами пытался уснуть, но это удалось ему не сразу. Он не вспомнил потом, когда именно уснул, но проснулся он лишь под утро. Светало, поэтому он мог уже своим взором разглядеть землю далеко внизу. Слева от них тянулись горы. Эти скалы отличались от Северных гор. Были они высокими и зловещими, а над их темными пиками толпились черные тучи.

Маг потянул поводья, и виверна стала медленно спускаться к земле. Посадка на землю оказалась достаточно жесткой, удар был примерно такой же, как если бы обыкновенный конь спрыгнул как минимум с двухметровой высоты. Агвинар спешился, а виверна взлетела и тут же исчезла за деревьями. Маг догадался, что она направилась в поисках пищи для себя, но какого было удивление парня, когда виверна вскоре вернулась, а в зубах несла только что пойманную лань. Виверна бросила ее к ногам мага.

Агвинару ничего другого не оставалось, как отрезать приличный кусок мяса с лопатки лани и приготовить ее на костре. Виверна же не стала дожидаться, пока маг приготовит свой завтрак, она за считаные секунды несколькими большими кусками проглотила свою добычу и улеглась на землю неподалеку от своего наездника.

После завтрака они продолжили свой путь. Агвинар с интересом разглядывал местные пейзажи, он уже убедился, что зрение виверны более острое и позволяет лучше разглядеть все вокруг, но он не мог привыкнуть смотреть закрытыми глазами. Однако, когда он внизу хотел рассмотреть что-то мелкое, недоступное его взору, он закрывал глаза и с помощью взора виверны рассматривал деревни далеко внизу, он даже мог разглядеть лица людей, если только облака, проплывающие под ними, не мешали.

Перелетев через горную гряду, тянущуюся с юга на север, словно прямая линия, начерченная на карте, Агвинар прошептал: «Здравствуй, запад». Действительно, теперь можно было с уверенностью сказать, что под ними уже проносились западные земли. Земли далекого запада, как когда-то говорили они у себя в Милинтиле, а теперь он уже летел над ними. Виверна, видимо, тоже узнала родные земли и собралась было издать свой пронзительный визг, но маг каким-то образом вовремя догадался о его намерении и остановил ее.

«Мы не должны быть сейчас обнаружены, — говорил он с виверной, хотя не знал точно, понимает ли она его. — У тебя еще будет возможность оповестить всех о своем возвращении».

К сожалению, Агвинар мало знал о вивернах. Хотя они и были близкими родичами драконов, но они отличались от них и уровнем развития и интеллектом. Однако стоило отметить, что виверна четко понимала приказы мага, а Агвинар, в свою очередь, догадывался о намерениях виверны. Необъяснимая связь устанавливалась между этим существом и его всадником.

В этом месте им стоило бы повернуть на юго-запад, но так им пришлось бы лететь над пустынными выжженными землями долины, где царила тьма. Даже днем в этой безжизненной долине был сумрак. Небо над долиной, окруженной со всех сторон горами, было затянуто плотными темными облаками. Агвинар по какой-то причине не решался лететь над этими землями. Поэтому они продолжили двигаться строго на запад.

Только к вечеру после небольшого привала они повернули на юг и теперь летели над серыми скалами, которые были западной границей темной долины, как назвал его Агвинар, потому что не смог вспомнить его точное название из свитков. Во время последнего привала Агвинар накинул на себя черный длинный плащ, который ему вручил король с запада перед отъездом. Что-то необычное, магическое было и в этом плаще. Надев его, Агвинар почувствовал новый прилив сил. Играючи он попробовал идти, как ходил король: медленно и величаво. Попробовал говорить как король. Он говорил с той же интонацией, что и король, только свиста у него не получалось. И он вспомнил слова короля, что он заставляет колебаться воздух с помощью каких-то других сил. Маг пытался влиять на воздух, вокруг него поднялся ветер, но заставить так тонко дрожать воздух он не смог.

Теперь он сидел в седле короля, в плаще, который когда-то принадлежал королю, и пытался овладеть искусством говорить без помощи рта. В этот момент его внимание привлекли развалины старого замка внизу. Груды камней были нагромождены на месте старой крепости, где-то еще уцелели сторожевые башни, высокие, с множеством бойниц. Величественными выглядели эти руины, но больше всего впечатляли огромные черные ворота между двумя скалами. Неужели описания древней крепости с мощнейшими железными воротами были достоверными? Неужели этим воротам сотни лет? Значит, правда, что эти ворота не смог разрушить ни один враг, раз они по сей день продолжали оставаться на своих местах.

Эти земли были пропитаны историей. Здесь чувствовалась некая мощь и огромная сила. Невидимая взору, но ощущаемая нутром сила. Столько историй и легенд об этих землях рассказывали старики в Милинтиле своим внукам. Именно здесь жили самые величественные короли, которые когда-либо правили на земле. Здесь разгорались самые тяжелые войны, под этими стенами проходили самые массовые сражения.

Если бы у Агвинара было больше времени, он обязательно остановился бы здесь, чтобы разглядеть все внимательнее, чтобы хоть на мгновение дотронуться до истории, но он спешил, и они продолжили свой путь. Только поздно ночью они остановились на ночлег. Хоть виверны и были сильными и выносливыми, но тоже нуждались в отдыхе.

Агвинар в ту ночь долго лежал на спине, всматриваясь в усеянное бесчисленным количеством звезд небо. В этой чужой стране все было иначе. Деревья росли другие, пели птицы, ранее магу незнакомые, и звезды были тоже чужими. Причем дело было не в созвездиях. Сами звезды казались какими-то холодными, чужими.

Торни: Спаситель

Между Торни-Урбеном и кочевниками было объявлено перемирие для обсуждения возможности мирного исхода той войны. Перемирие то царило уже два дня, вот только к тому моменту стороны даже не смогли договориться, где именно они сядут за стол переговоров, не говоря уже о составе парламентеров. Несмотря на это, в любом случае, эти события были добрыми знаками, которые вселяли надежду в сердца горожан.

Вечером, когда солнце уже скрылось за вершинами деревьев леса Синемус, но еще было достаточно светло, о жаре, что царила днем, свидетельствовали только теплые порывы ветра, согреваемого нагретыми за день каменными стенами домов города, по мощеным улицам и узким переулкам Торни-Урбена, опираясь о деревяную трость, неспешным шагом шел эльф Сельфиан. Со стороны могло показаться, что он лишь прогуливается, но в глазах его читалось воодушевление и некое предвкушение радостного события, которое должно было случиться с минуты на минуту.

В двух кварталах от замка короля он остановился перед высоким каменным домом. Его фасад был тщательно вычищен от мха и лишайника. Нижняя часть стены около метра от земли была побелена. Резные створки окон идеальным образом отшлифованы и покрашены. Под стенами дома росли различные цветы. По этой улице часто ездил король, когда покидал свой замок или возвращался после решения важных государственных дел. Ему не должно было видеть разруху и бедность. Поэтому такому идеальному состоянию домов в округе не стоило удивляться.

Совершенно другая картина предстала перед Сельфианом, когда он вошел в дом. Сразу за порогом в полу зияла пропасть из-за проломившейся половой доски. Все углы коридора были захвачены плесенью, от который исходил неприятный запах. Перила лестницы, которая вела на второй этаж, прогнили насквозь, сломались и остались лежать там же рядом с лестницей. Судя по паутине, которой они успели обрасти, лежали они там давно. Ступеньки самой лестницы местами были самым грубым образом подремонтированы путем наложения поверх старых ступенек новых досок, которые к тому времени уже также успели состариться и не внушали уже доверия.

На этих ступеньках сидел старый гном. Он был необычайно худощавого телосложения. О родстве с гномами свидетельствовали только невысокий рост и по-прежнему густая рыжая борода с проседью. Казалось, что он там сидел уже десятилетиями, и не было бы ничего удивительного, если бы на нем Сельфиан обнаружил паутину или плесень.

— Дед, не подскажешь мне, в какой комнате живет Эвелиель? — поинтересовался Сельфиан.

— Она тебя выходила, а ты решил поблагодарить ее? — решил уточнить старик.

— Так оно и есть.

— В этом деле она мастер, но смотри! Если ты вздумаешь обидеть ее, тебе придется биться со мной, остроухий.

— До этого дела не дойдет. Я уверен.

— На третьем этаже третья дверь по правую руку.

— Спасибо тебе, дед.

— В бою ты меня не видел. Иначе бы дедом не стал называть.

Сельфиан лишь улыбнулся в ответ и начал свой осторожный путь по скрипящим ступеням старой лестницы. Если бы он оглянулся назад, наверняка заметил бы, как рыжая борода старого гнома, подсказавшего ему дорогу, вся поседела, сам гном стал еще более худощавым и немного вытянулся в росте, а потом просто развеялся и полностью исчез, словно дым на ветру.

Пол и стены коридора третьего этажа были в чуть лучшем состоянии, но в сравнении с домом, где сейчас проживал Сельфиан, они проигрывали по всем параметрам.

В полумраке длинного коридора Сельфиан нащупал нужную дверь. Хотел постучать, но передумал. Взялся за дверную ручку, но вновь передумал. Собрался постучать в дверь своей тростью, но в этот момент дверь неожиданно отворилась и яркий свет из комнаты ослепил эльфа.

— Можешь не стучать, — послышался нежный голос Эвелиель. — Твое тяжелое дыхание слышно было еще с улицы.

— Тогда почему так долго ты открывала дверь? — улыбнулся Сельфиан.

— Искала свое лучшее платье по такому поводу.

— Оно прекрасно! — восхитился эльф, когда его глаза вновь привыкли к свету.

Платье Сельфиану, действительно, показалось очень красивым. Нежно-бирюзового цвета, легкое, из тончайшего материала, оно идеальным образом сидело на девушке, выгодно подчеркивая ее молодое эльфийское тело.

— Спасибо, — поблагодарила Эвелиель, но казалось, что Сельфиан не услышал ее, а продолжал с нескрываемым восхищением разглядывать ее.

— Теперь мне стыдно за мою комнату, — признался он, когда вновь пришел в себя.

Эльф имел в виду тот хаос, который царил в его комнате, когда Эвелиель была у него. В отличие от его комнаты, здесь все было на своих местах. Полы были не просто отмыты от грязи и пыли, а самым тщательным образом отполированы. С потолка свисала люстра с множеством каких-то прозрачных кристаллов, которые не только преломляли и рассеивали свет от группы восковых свечей, но и, казалось, усиливали этот свет. От чего в комнате было светло, как днем, хотя вечерние сумерки уже успели прийти к своей власти на смену дневному свету.

— Вот видишь, — прервала молчание девушка, — ты спрашивал, где я живу, и переживал, что не найдешь меня. Наш город только кажется большим.

— На самом деле это было непросто.

— Не знаю, что тебе ответить, — с ноткой разочарования в голосе пожала плечами эльфийка. — Если тебе два дня поисков — это сложно, тогда чего ожидать, когда тебе придется искать меня среди скал Великих гор?

— Почему я должен искать тебя там? Ты уезжаешь?

— Нет, конечно же, глупенький, — засмеялась девушка. — Слышал что-нибудь о примерах или метафорах?

— У тебя очень хорошее настроение сегодня?

— Разумеется, ведь ты меня нашел, — вновь засмеялась Эвелиель, — а вот ты чрезмерно напряженный. Пойдем-ка мы с тобой на Потешную улицу.

— Там же все закрыто на время осады, — попытался возразить эльф.

— Ты живешь на Блошином переулке и говоришь такие наивные вещи. Пойдем скорее!

Девушка взяла Сельфиана за руку и повела за собой, несмотря на его попытки сослаться на здоровье и наличие трости. «Можешь трость оставить здесь, ведь рядом с тобой лучшая из санитарок, у которой все оживают», — продолжала смеяться она.

Когда они вышли из дома, ночь уже вступала в свои права. Разные вечерние запахи, начиная от запаха цветов, свежего хлеба и заканчивая запахом гари, дыма и гнили, попеременно доносили порывы легкого ветра. Небо затягивало плотными облаками, и поэтому на узких переулках города, по которым эльфийка вела Сельфиана, было уже темно.

Она осторожна вела его под руку, а местами тащила за собой по высоким ступенькам, заботливо предупреждая о ямах и выбоинах на мостовой.

Сельфиану казалось, что они шли очень долго, но в то же время эта прогулка была приятной ему. Эльф даже поймал себя на мысли, что ему хотелось бы, чтобы этот променад длился как можно дольше, но в один момент они вышли на Потешную улицу с какого-то переулка, о существовании которого Сельфиан ранее и не знал, хотя во время торговых визитов в Торни-Урбен они с друзьями частенько наведывались сюда.

Звание «потешной» носили несколько улиц в городе, но самой известной была именно эта. Со множеством кабаков, домов отдыха, уличных сцен. Между домами были крепко натянуты канаты, на которых ранее акробаты вытворяли самые невероятные трюки, но сейчас улица была пуста. Осадное положение города и указ короля давали о себе знать. Сельфиан уже хотел сказать, что они зря сюда пришли, наверняка все здесь закрыто, но как раз в этот момент Эвелиель легонько постучалась в одну из крепких дубовых дверей, прошептала свое имя прямо в эту дверь, и она тут же отворилась.

Крепкого телосложения гном с двумя боевыми топорами за поясом заулыбался самой искренней улыбкой и нежно по-отцовски обнял эльфийку. После чего предложил им помочь найти свободный столик, но девушка отказалась от предложенной услуги, заверив тем, что они сами справятся.

На Сельфиана гном посмотрел крайне настороженным видом и даже, как показалось эльфу, с некоторым недовольством.

— Не обращай на него внимание, — видимо, также заметив недовольное выражение лица гнома, посоветовала Эвелиель. — Здесь больше рады старым гостям, но уже в следующий раз он будет тебя обнимать так, словно знаком с тобой сотню лет.

Ребята прошли вниз по ступенькам и оказались в старом винном погребе, который был переделан под питейное заведение. Имелась даже небольшая сцена, на которой сидел один парень с флейтой, но почему-то не играл. В зале было не так много посетителей, но все они громко разговаривали, что свидетельствовало о том, что они пришли туда заранее и успели уже опустошить несколько бокалов вина или эля, которые хранились в огромных бочках вдоль одной из стен. Возле этих бочек стоял парень, который наполнял кружки посетителям. Судя по высокому росту, широким плечам и сильным мускулистым рукам, розлив напитков был его второстепенной задачей, а в первую очередь он должен был защищать бочки от гостей заведения.

Этот парень не менее дружелюбно улыбнулся Эвелиель и приобнял ее одной рукой, не выпуская из второй руки деревянную кружку, которая в тот момент наполнялась душистым элем прямо из бочки.

— Почему, — начала свой вопрос Эвелиель, но была вынуждена прерваться, чтобы не перекрикивать чьи-то стоны из соседней комнаты, которую от общего зала отделял широкий дверной проем с какой-то старой занавеской, изрядно потрепанной, словно парус после сильного шторма, — почему нет музыки сегодня?

— Скрипач два дня назад пал от стрел кочевников, а парень с флейтой подустал, думаю, — ответил мужчина.

— Сейчас все исправим, — пообещала эльфийка и направилась к сцене. — Позаботься о моем друге, чтобы он не сильно скучал без меня, — крикнула она напоследок.

Мужчина вытащил невысокую табуретку из-под столика и жестом предложил Сельфиану расположиться за этим столом рядом с его бочками. Сельфиан, придерживаясь одной рукой о старый шатающийся стол, сел на эту табуретку и прислонил свою трость к стене. В этот момент на его стол с грохотом опустилась большая деревянная кружка, полная эля, от чего она начала пениться и потекла по наружным стенкам кружки на стол.

— Я собирался попросить вино, — уточнил Сельфиан.

— Пей эль, — коротко ответил ему мужчина.

Эльф хотел возразить этому, но в ту секунду со сцены полилась нежная музыка, которая сначала была столь тихой и едва слышной, что посетители невольно замолчали, чтобы прислушаться к ней. Скрипка окутывала весь зал, наполняя ее со всех сторон, от чего некоторые не сразу поняли, откуда исходит звук. Мелодия начала усиливаться, и к скрипке присоединилась флейта, которая сначала словно пробовала себя и спрашивала разрешения у скрипки составить пару ей, а потом уже даже пыталась оспорить ее первенство.

На фоне прекрасных звуков со скрипкой в руках вместо меча и лука со стрелами, в красивом платье вместо металлических лат Эвелиель предстала во всей своей красе совершенно с другой стороны. Сельфиан не мог налюбоваться ей. Желание спорить с грубияном у эльфа тут же пропало. Хотелось только любоваться красотой эльфийки и наслаждаться музыкой.

Эвелиель достаточно долго провела на сцене, но время для Сельфиана почему-то пролетело незаметно, и он только из вежливости на вопрос девушки, скучал ли он, ответил, что разумеется.

Вдохновленный скрипкой парень воодушевленно продолжал свою игру на флейте, вероятно, даже слишком громко, что Сельфиан с Эвелиель некоторое время сидели молча.

— У тебя много еще дел осталось в этом городе? — неожиданно спросила Эвелиель.

— Не пойму, — удивился эльф.

— Как много у тебя еще дел в этом городе? — повторила свой вопрос девушка. — Когда ты сможешь покинуть этот город со мной?

— С тобой хоть сегодня, — улыбнулся парень.

— А я серьезно тебя спрашиваю, — выражая обиду, вытянула свои губы эльфийка. — Когда ты поведешь нас?

— Кого вас? Куда?

— Люди всегда завидовали эльфам, но были вынуждены мириться с тем, что от нас больше пользы в друзьях. Все знают, что мы бесценны на стенах с луками и стрелами, но после того восстания при осаде Сирала король решил уничтожить нас полностью. Поэтому он отправляет нас на ближний бой, а наши братья и сестры гибнут сотнями.

— Людей не хватает, а отправляют нас за стены, чтобы не позволить кочевникам полностью окружить город, — попытался оправдать короля Сельфиан.

— Это официальная версия. Хоть один караван с продовольствием вошел в город с момента осады? Так для кого мы очищаем пути подхода к городу? Впрочем, ты и сам знаешь, что я права.

— С чего ты решила, что я кого-то поведу, и кто пойдет за мной? Быть может, ты забыла, но я выступал за короля при подавлении восстания эльфов.

— Ничего я не забыла, но вся надежда на тебя. Только ты сможешь спасти нас.

Виринтвул: Чернокнижники

На следующий день маг все же принял решение повернуть немного восточнее, и теперь они летели над плотными облаками, покрывающими долину. Во-первых, он не хотел быть обнаруженным внимательными стражами Белой крепости, что располагались западнее, а во-вторых, он собирался посетить южан, к которым когда-то очень давно короли на своих крылатых конях являлись из долины напрямик через горы.

Во второй половине дня виверна повернула на запад, они перелетели через горы, и впереди появился город, окруженный невысокой каменной стеной, которая разве что не позволяла скакунам перепрыгивать через нее, но на нее при большом желании могли вскарабкаться даже дети. Среди приземистых домов с глиняными стенами и соломенной крышей в центре города возвышался дворец короля южан. Несмотря на всю остальную скромность города, граничащую с бедностью, дворец был восхитителен, с множеством башен с золотыми куполообразными крышами, а также с пальмами во дворе.

Виверна приземлилась прямо посреди двора этого королевского дворца. Люди, увидев виверну, стали прятаться по своим домам, некоторые падали на колени лицом вниз, но никто из них даже не подумал схватиться за оружие. Уж слишком часто пугали родители своих детей рассказами о королях на вивернах, что совладать с детскими страхами никто не смог. Все помнили свою историю в этих краях, помнили о великих войнах против людей из Белой крепости и кочевниках с севера. Чего другого стоило ожидать от них, когда в один момент эти легенды ожили, древняя история вернулась к ним, врываясь прямо на дворцовую лужайку. Огромное крылатое существо, издавая пронзительный визг, приземлилась в саду перед дворцом короля, и наездник его в черном плаще с капюшоном, скрывающим лицо, ступил на их землю, и тьма окутывала его, он шел, а тьма следовала за ним, оставляя черные обрывки ночи за собой.

«Не стой на пути!» — прозвучал могущественный голос, исходящий то ли от наездника, то ли от виверны, то ли стены дворца заговорили. Видимо, это было и не важно, ведь стражи, повинуясь этим протяжным словам, что просвистели в их ушах, расступились, а всадник вошел во дворец. Он шел, а факелы угасали вокруг него, двери залов сами раскрывались перед ним.

Вот он прошел в зал, где на коленях стоял король южан.

— Собирай войска, — просвистел всадник, — и веди их на север. Стой на реке, пока я не разгромлю крепость и порт.

— А что потом? — приподняв голову, спросил король.

— Потом Белая крепость будет наша, — прозвучал ответ всадника.

Король южан вроде хотел что-то еще спросить, но страх сковал его тело, демонический голос всадника парализовал его. Только когда всадник ушел и тьма ушла за ним, король южан встал на ноги, его загорелое лицо было мрачным, сильные скулы нервно дергались от напряжения.

Всадник же вышел во двор, оседлал виверну, которая, издавая протяжный и пронзительный визг, взлетела и скрылась в северо-западном направлении.

— Он полетел прямо на Белую крепость, — шептали люди в городе. — Короли древности вернулись. Война грядет.

— Наконец-то! — торжествовали другие. — Мы получим то, что нам было обещано, что принадлежать должно лишь нам. Конец годам скитания и голода.