Бесплатный фрагмент - Хорошее дело… брак!?

Менахем-Михаэль ГИТИК

«Женись! Попадётся хорошая жена — будешь счастливым,

плохая — станешь философом» Вопрос, продиктованный еврейским (и не только)

максимализмом:

«Как быть счастливым философом?!» и стал катализатором написания этого вовсе не академического пособия по еврейским способам решения проблем между Ним и Ею!

«Хорошее дело… брак?!»

Издание четвертое, исправленное и дополненное

Йерушалаим

5778 (2018)

Да послужит данное издание возвышению души Цили бат Хаим (Ефим)

Гитик Менахем-Михаэль

Автор, магистр математической логики Еврейского университета (Йерушалаим), много лет посвятивший изучению философских основ еврейской традиции, предлагает разработанную им систему последовательного изложения духовных ценностей еврейского народа. С её помощью глубоко и не без удовольствия тысячи русскоязычных евреев в СНГ, Израиле, Германии, США, Канаде, Англии, Австрии изучают духовное наследие еврейского народа.

Вниманию читателей! При написании еврейских понятий, терминов, имён мы основывались на первоисточнике: их транслитерация передаёт — по возможности — произношение этих слов в иврите. Знак ґ соответствует ивритскому ה и читается, как английский h.

Всякое коммерческое использование текста, оформления пособия — полностью или частично — возможно исключительно с разрешения автора и ссылкой на издание.

Моей жене, Эстер-Рут — лучшему «методичному» пособию по изучению сложнейшей из наук —

«науке семейной жизни»

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ЖЕНИТЬСЯ?
ЗАЧЕМ?!
Глава вступительная. Заглавный вопрос

Собственно, подступы к твердыне брака и любви столь надёжно защищены добрыми советами специалистов всех калибров: от психологов — до всезнающих мам и бабушек, — что шансы автора пробиться сквозь стереотипы, cвязаны с очень нестандартными и сильно действующими рецептами. И еврейские, прошедшие трёх с половиной тысячелетнюю проверку, именно такие.

Дабы развалить высоченное нагромождение неправильных (или, что то же самое, отчасти правильных) представлений о назначении семейной жизни, попробуем атаковать основные, кажущиеся незыблемыми, аксиомы. И поскольку не родился ещё в этом мире человек, достаточно сведущий в этой практически бесконечной сфере, автор, женатый всего тридцать, с не очень длинным хвостиком лет, будет вовсю использовать истории, приключившиеся не с ним.

Первая из них, прямо касающаяся фундамента, произошла в середине семидесятых прошлого столетия в США, в штате Миннесота. Этот весьма консервативный штат, сохранивший по утверждению аборигенов «американский дух», является местом жительства раввина Фридмана, вот уже несколько десятилетий, возглавляющего в Миннеаполисе ульпану — высшее еврейское учебное заведение для девушек. В качестве адепта иудаизма он с завидной регулярностью приглашается на публичные выступления, симпозиумы и прочие культурные мероприятия, где вынужденно играет роль «еврейского оракула» –раскрывающего мнение вечного народа по не менее вечным вопросам взаимоотношения полов.

Глава 1. Как в анекдоте

В этот раз всё началось со звонка шестнадцатилетней ученицы

«хай скул»1, которая, запинаясь от стеснения, сбивчиво объяснила, что у них на уроке социологии проходят тему смешанных браков, и вот, поскольку среди учеников есть и евреи, решили кроме патера и пастора послушать также и раввина. Когда не забыв надеть кожаную, весьма потёртую мотоциклетную куртку, экономившую вопросы типа: «Отчего все раввины с бородой?», рав Фридман в назначенное время открыл двери в класс, то его удивление поймут только фаны (любители) нескончаемой серии анекдотов «встретились как-то патер, пастор и раввин» (аналог русских серий о «Чапаеве», «Штирлице» и «чукчах») — прямо пред доской стояло три стула, и на них чинно восседали патер и пастор, третий стул был ожидающе пуст.

1 Обычная (нееврейская) средняя школа.

Появление потёртой кожаной куртки на адепте одной из «трёх великих религий» повергло присутствующих в состояние, в котором рава Фридмана не знали на какой стул посадить (!) и дали выступать последним! Поскольку то ли девочка перепутала, то ли он сам неправильно понял, но имело быть пятиминутное изложение каждым из

«адептов» позиции занимаемой его религией по данному вопросу, а оставшиеся полчаса урока должна была занять свободная дискуссия.

Его «преимущество» — выступающего последним — улетучивалось по мере изложения его оппонентами своих позиций. Суть пятиминутного монолога католика сводилась к запрещённости браков между представителями разных конфессий и к тому, что церковь не признаёт подобных союзов. Протестант в свою очередь подчеркнул неудачность идеи разных вероисповеданий мужа и жены, да ещё в современных браках, где и без этого хватает проблем. В результате — попытка рава Фридмана сослаться на невозможность смешанного брака с точки зрения еврейского закона была бы плагиатом священника католического, а обращение просто к житейской логике — де жа вю протестанта. Тогда рав Фридман решил пойти ва-банк 2 и, сделав соответствующее моменту удивлённо-недоумевающее выражение, спросил: «И зачем, вообще, нужно жениться, я не понимаю! Мы живём в конце двадцатого (а мы — в начале двадцать первого!) столетия, и в чём сегодняшний смысл этого весьма религиозного архаизма?!»

Этот вопрос, я, вслед за уважаемым раввином, задавал множеству аудиторий самых разных возрастов с широчайшей дисперсией мужских и женских мировоззрений. Следует признать, что ответы юношей и девушек миннеаполисской «хай скул» оказались практически исчерпывающими. Да сами посудите.

Встала девушка и почти возмущённо воскликнула: «Как, а любовь?!» (напоминаю, Миннесота — один из консервативнейших штатов США). Рав Фридман позволил себе удивиться еще больше: «Ну и любите друг друга, а жениться-то зачем?!»

«Но женщине нужна материальная поддержка» — попробовал отбиться её соученик.

«Современной американской женщине нужна поддержка какого-то мужчины?!» — изобразив возмущение, парировал раввин.

2 Следует отметить, «ва-банк» весьма относительный, учитывая нелюбительское знакомство р. Фридмана с еврейской мудростью.

«Постойте, а дети?» — попыталась защититься ещё одна вступившая в обсуждение девушка.

«Хотите детей — имейте детей! Не хотите — не имейте, причём тут женитьба?» — пожал плечами обладатель мотоциклетной куртки.

«А страх одиночества?» — присоединилась, уже отчасти обречённо, прекрасно понимая слабость аргумента, еще одна представительница класса.

Прерывая непрямой репортаж с урока социологии, хочу заметить, что вопрос заданный равом Фридманом, только на первый взгляд может показаться тривиальным. Я думаю, приведённые здесь ответы старшеклассников это прекрасно продемонстрировали. Но вопрос-то остался и какой!..

Но, пожалуй, пора вслед за учениками задать тот вопрос, который

«провоцировал» рав Фридман и который озаглавил эту книгу. А, действительно, какой смысл в женитьбе видит иудаизм?

Правомерность такого вопроса связана и с нашим жизненным опытом. Если исключить (чисто теоретически, конечно) интимную сторону отношений, то обще-житие мужчины и женщины — вещь вовсе не естественная. И прежде, чем вы, читатель, приведёте банальный довод о взаимном дополнении, я позволю себе задать вопрос: с кем вам легче найти общий язык и достигнуть взаимопонимания — с существом вашего пола или противоположного?! А также, когда вы последний раз наблюдали счастливую семейную жизнь не по телевизору?! Помните сакраментальное: «Желаем счастья в семейной и личной жизни!»?!

Внесу и личную лепту в создание вопросительного знака заголовка. Из шести лет, которые я посвятил собственному остепенению (приобретению степеней бакалавра и магистра Еврейского Университета в Йерушалайме), четыре мы с моим лучшим другом прожили в одной комнате университетского общежития. Два молодых человека со всей разницей в характерах, и даже в устремлениях (я — математик, он — специалист по языку идиш), и ни одной не то что ссоры, но даже хоть сколько-нибудь серьёзной размолвки.

И вот я женюсь на любимой жене, и в течении первой недели семейной жизни, не укладывающееся в сознании и множестве однозначных чисел, количество скандалов по самым обиходным (вовсе не крупным) поводам.

Например: я предлагаю навестить моих родителей и не встречаю никаких возражений. Продолжаю с воодушевлением: «Мы одеты, бензин в машине есть, поехали!» И слышу в ответ: «Как это поехали?! А если дождь? А если станет жарко? А если мы запачкаем одежду во время обеда? А если…» и так далее — перечень всех возможных (и даже мало возможных!) вариантов.

Мою реакцию мужчины и замужние женщины себе, наверняка, уже представили. Для оставшихся в наивном меньшинстве, объясняю: не может мужской ум и склад характера вынести все эти бесконечные (для мужского терпения) «А если…»! Решительность мужчины, помноженная на его поверхностный (не все факторы учитывающий!) взгляд на действительность, приводит в качестве немедленного результата от столкновения с женской точкой зрения к поиску мыла для верёвки, короче — к желанию вешаться!

И коль скоро идея совместной жизни представителей мужского и женского склада ума утратила свою самоочевидность, то самое время заняться вопросом: «А кто это придумал?», вовсе не удовлетворяясь ответом: «Так исторически сложилось».

Глава 2. Против аксиом

Всякий раз, атакуя основы, имеет смысл разузнать, а как они появились? То, что мы с вами родились в моногамных западных семьях, ещё не делает естественное для нас понятие семьи само собой разумеющимся! И, быть может, своё путешествие в прошлое мы начнём с древнейшей цивилизации Земли — Шумера. Причём окажемся там через праотцев еврейского народа Аврама и Ицхака, которые последовательно поименовали своих жён сёстрами.

Аврам, а вслед за ним и Ицхак, называют своих жён сёстрами, опасаясь быть убитыми аборигенами, желающими пополнить свою

«коллекцию» красотой Сарай и Ривки. Я не буду приводить классические еврейские комментарии, а использую взгляд людей весьма далёких от религии — археологов.

В результате раскопок в Месопотамии в конце 20-х годов прошлого века глазам изумлённых учёных предстала древнейшая на Земле цивилизация шумеров. А изумление старой школы историков было вызвано их верой в прогресс.

Это основополагающее понятие было «запущено в серию» в первой половине XIX столетия Гегелем, который утверждал нахождение пика развития людей в современной ему Германии и полагал, что чем дальше та или иная культура отстоит во времени или пространстве от светоча человечества — немецкой науки и культуры, тем более она примитивна.

Убогость подобного взгляда, совместно с вульгаризированной теорией «преподобного» Чарльза (Дарвина), потерпевшего победу над наукой, обошлась людям чрезвычайно дорого. От убеждённости в собственном происхождении от обезьяны и до социального дарвинизма Адольфа Гитлера — такой была цена за «прогресс в науке и жизни».

Автору этих строк памятен учебник биологии для девятых-десятых классов средней советской школы, образца 1976 года, в котором на полном серьёзе утверждалось, например, что «отросток слепой кишки», именуемый в народе «аппендиксом», есть не что иное, как атавизм, то есть попросту абсолютно ненужный, устаревший (прогресс!) орган, доставшийся нам от недоразвитых предков!

Эта абсолютно ненаучная (непроверяемая экспериментом) теория вульгарного дарвинизма царила в науке и мировоззрении западного мира

столь полно, что в прогрессивной Чехословакии в 1968 году каждому здоровому младенцу в возрасте тридцати дней отроду делали хирургическую операцию по удалению этого, считавшегося бесполезным, отмирающим наподобие хвоста, органа!

Для понимания всей ужасности происходившего, дадим крайнюю аналогию — удаление здоровой почки по причине её излишнести — можно жить и с одной здоровой почкой! Слава Б-гу, современная конвенциональная (западная) медицина, наконец, осознала простую истину — всё (!), что есть в нашем организме — функционально, даже гланды (помните, как любили их удалять?) и аппендикс (отвечающий, как оказалось, за уничтожение в кишечнике разного рода паразитов, и не только). Вы не поверите (ведь медицина ещё до этого не дошла), но даже волосы у нас на голове — это не остатки волосяного покрова тела обезьян, а вполне функциональная (точнее — изотерическая, ведь никого из адептов не оставила равнодушным причёска — прядь у далай-ламы, тонзура у католиков, да даже «хипповые» волосы до плеч!) вещь!

Возвращаясь к археологам, сможем теперь оценить степень их ошеломлённости, ведь открывшаяся их взору картина четырёх с половиной тысячелетней давности, была практически современной. Если не считать мобильных телефонов, компьютеров и прочих достижений технологии, всё остальное уже было, было, было.

И шпиономания, и усыновление детей, и взяточничество, и бюрократия… Короче, в те далёкие времена люди были обыкновенными, а «квартирный вопрос» их ещё не испортил.

В качестве примера: Урукагина, царь Лагаша, в XXIV веке до и х эры посвятил свою жизнь не коллекционированию богатств или военных трофеев, а… улучшению морального облика своих подданных. В смысле, чтобы дети уважали родителей, чиновники не брали взяток, судьи судили праведно и граждане уважительно относились друг к другу. Звучит знакомо, не правда ли?

Но, по крайней мере, одно коренное отличие от общепринятых в современном, западном мире норм имело место: всё, что связано с заключением брака и семейными отношениями. Повторю — мы, сегодня живущие, настолько привыкли к идее женитьбы, что перестали замечать её неестественность, точнее, Б-жественность. Традиционная семья, основанная на союзе мужчины и женщины, имеет глубокие исторические и культурные корни.

Или, как говорят психологи, пропасть, отделяющая (и разделяющая) мужчину от женщины не столько физиологическая, сколько внутренняя. А сказка о соединении противоположностей годится, быть может, для университетов марксизма-ленинизма, но никак не для семейной жизни. И лучшее тому доказательство — история человеческой цивилизации.

Куда мы ни обратим свой любопытствующий взор, в какую историческую эпоху, или в какую культуру, во всём, что касается межполовых отношений, мы обнаруживаем потрясающую до глубины еврейской души идентичность.

Древние Афины или чуть менее древний Китай, Япония или Персия, древний Аккад или Египет, или Шумер — везде одна и та же картина, кстати, впервые описанная (ну, конечно же!) еврейской Торой.

«И взял себе Лемех двух [!] жён: имя одной Ада, а имя второй Циля» (Бе-рейшит, 4:19).

Проговариваю то, о чём читатель уже догадался. Во всех вышеназванных культурах использовали рецепт Лемеха — первая жена для продолжения рода, вторая для наслаждения (Ада — עדה на иврите — свидетельница, а по-арамейски беременная — так переводит Онкелос в Бе-рейшит, 5:1, Циля — צלה — та, в чьей тени живёт муж, צל — цель — тень).

Объясним. Афинские гетеры и японские гейши вовсе не были тривиальными проститутками, продававшими своё тело. Всё обстояло гораздо хуже. Домашняя «мегера» была заперта на женской половине дома, и её задача, как я уже сказал, была узко специализирована — рожать. И всё, что муж не мог получить у своей безответной — нет, женой её назвать, увольте, не могу, — ему дарила (за деньги и за большие) подруга (именно так переводится на русский греческое слово гетера, более точно гетайра).

Женщина, которая «друг человека», была не только красива, но, во- первых, высокообразованна и могла занять «джигита» беседой на философские, литературные и любые другие не бытовые темы. Она, в обязательном порядке, умела петь и танцевать и, вообще, была не просто женщиной, а сокровищницей различнейших умений и талантов.

Для чего весь этот панегирик куртизанкам или, по-современному, моделям? Дабы подчеркнуть полное несоответствие вышеописанного идее Творца:

«Вот книга порождения человека. В день сотворения Всесильным человека в подобии Всесильному сделал его. Мужчиной и женщиной сотворил их и благословил их и назвал их именем Человек» (Бе-рейшит, 5:1).

Достаточно недвусмысленно Тора декларирует смысл разделения человека на мужскую и женскую составляющие. Как и во всём Творении, разделение даёт нам возможность реализовать подобие — партнёрскую функцию — соединение. Цель и смысл женитьбы — не удовлетворение инстинктов (включая и инстинкт продолжения рода), но воссоздание Изначального Единства Человека, по-другому — любовь!

Столь длинное предисловие потребовалось нам, чтобы преодолеть барьер инертности, привычно заслоняющий революционность идеи женитьбы — Б-жественной идеи.

А теперь слово археологам. Брачные контракты, найденные при раскопках в изобилии, все, как один, оговаривали суммы, за которые муж приобретал столь необходимый в домашнем хозяйстве универсальный агрегат — «жену». Но, спросим мы, а в случае, когда у родителей был единственный ребёнок, девочка-«кровиночка», неужели и тогда её вот так отдавали «замуж-а»? Ответ, обнаруженный археологами, изумителен. Были найдены брачные контракты, где специально оговаривалось, что приобретаемая «жена» обладает статусом «сестры». Поясним.

Единственная узда узаконенного беззакония, царившего в тогдашнем мире, — кровная месть. От неё не было спасения, и самые сильные мира того были вынуждены считаться с кровью освящённым, неистребимым статусом — сестра. (Отчего посягнуть на жизнь хозяина красотки было в порядке вещей, а тронуть брата из-за сестры ни-ни, ответ один: чужая ментальность — потёмки.)

Таким образом, нетривиальность супружеского союза исторически обоснована. Для «особо сложных клиентов», всё ещё наивно полагающих естественность брачных уз, хочу напомнить о советском супергерое — красноармейце Сухове из «Белого солнца пустыни».

Как и полагается «рыцарю без страха и упрёка», он находит выход из всех ситуаций… даже безвыходных. Всем бывшим советским детям памятен его ответ на вопрос о форме смерти — мгновенно и безболезненно или долго и мучительно: «Ну хотелось бы, конечно, помучаться…» И тем не менее, была в фильме ситуация, где супермен а ля советик не нашёлся… Помните вопрос-реакцию Гюльчатай? Она для верности загибает пальцы: «Что, одна рожает, одна кормит, одна убирает, одна стирает?! Нет, это очень тяжело!» И Сухов, сам Сухов (!) не находит, что ответить…

А как, кстати, выглядит ответ «от Автора»? Мы ещё не раз, и уже в ближайшей главе, вернёмся к этому вопросу (форма будет разная, но смысл один — Зачем?), а пока я воспроизведу самый романтический из ответов еврейской традиции. Вопрос задаётся в следующей форме.

Отчего евреи, как и все разумные люди, не поинтересовались своей стороной Договора со Всевышним? 3

Ведь всё-таки взвалить на плечи шестьсот тринадцать обязанностей — это, знаете ли, чревато… Представим себе юношу, который зовет девушку под венец, и при этом как честный человек предупреждает:

«Тебе придётся после свадьбы…», а дальше — список длиннее, чем у Гюльчатай, а в конце: «А теперь пошли жениться». И где вы видели такую дуру, которая после эдакой преамбулы не сбежит?!

В истории эту «дуру», не побоявшуюся несмотря ни на что выскочить замуж, называют… Израиль. А тем, кто ещё ничего не понял, добавляю вторую часть: ведь, как известно, ещё со времён «измученного нарзаном монтёра Мечникова», «согласие есть продукт непротивления двух сторон». Жених продолжил: «А если ты согласишься, то любить я тебя буду, как никто никого никогда не любил!»

Итак, еврейский ответ на вопрос: «Зачем жениться?» — однозначен, но его смысл — «не удовлетворение инстинктов, а соединение», требует объяснений. Им и посвящена следующая глава.

3 Устная традиция доносит до нас, что все народы «вежливо интересовались» содержанием предлагаемой Создателем Торы и лишь Израиль поступил

«неосмотрительно» и стал народом Книги.

Глава 3. О смысле жизни

Да простит мне читатель философский уклон этой главы; моё оправдание — в её краткости и в немедленном вслед затем возвращении в русло семейной жизни.

Одна из первооснов нашего взгляда на семейную жизнь и её назначение, не блещет оригинальностью: жизнь семейная — микрокосм жизни вообще. Эта почти очевидная истина позволит нам в своё время сделать весьма далеко идущие выводы о выходе из семейных кризисов, а пока оправдает наш «набег» на «философские нивы».

Заголовочно определённая в прошлой главе идея соединения и партнёрства, действительно изначальна. Без цитат — просто вспомним разделение света и тьмы, верхнего и нижнего, суши и морей. Этот далеко не полный список отделений позволяет утверждать нехитрую еврейскую истину о цели Творения как о соединении человеком воедино всех частей Творения в единую картину Мироздания, естественно, внутри самого себя.

Как визуализацию этой идеи соединения представим себе пазл.

Правильное сочетание частей даёт картину, на соавторство которой может претендовать «собиратель пазла». Замысел Творца, по традиции иудаизма, состоит в возможности уподобления сотворённого человека

Изготовителю, путём правильного соединения частей, божественно

разделённых Творцом4.

И, конечно же, самым главным (а потому и последним в Творении) разделением было отделение женской стороны5 человеческой личности от мужской. Теперь идея женитьбы приобретает зримые (хотя и божественные) очертания. Соединение частей в целое, по сути, обретение себя — вот задача, которую предназначена решить семья.

Следовательно, рассматривая семейную жизнь как решение проблемы одиночества, материальной защиты и далее по списку юношей и девушек из Миннесоты, мы не просто сужаем, а полностью игнорируем то божественно высокое, что принято называть любовью.

В качестве примера подобного узко рационального подхода возьмём инстинкт продолжения рода. Всякий, утверждающий, что жениться следует ради рождения детей («а жена, что жена, местожительство дочки»), низводит человека на уровень животного. Именно их сотворил Всевышний «всякой твари по паре» — самца и самку, размножения ради. Человек же, как уже было сказано, был создан как единое существо, и лишь затем — разделён. И в соответствии с этой концепцией, появление детей — счастливое следствие, а никак не причина соединения мужа и жены.

Обратившись к Первоисточнику, процитируем:

«А адам (человек) познал Хаву, жену свою; и забеременела, и родила» (Бе-рейшит, 4:1).

Глагол, который принято переводить «познал», имеет в оригинале ещё одно значение — «соединился». Ведь всякий раз познавая, мы соединяемся с вновь узнанным. Кстати, этот традиционный комментарий позволяет понять сложность нашего существования в «пострайском» мире. Следует переводить: «дерево соединения Добра и Зла», и сразу становится понятно, отчего мы почти всегда «хотим, как лучше». Ну, согласитесь, что «нема дурных» — хотеть плохого себе дороже. Вот только как понять, которое тут лучше? Ведь перефразируя классика —

«всё смешалось в доме» человека, или выражаясь предельно современно — «обломилось в доме Смешалкиных».

4 По сути, к разделению Единого Замысла Всевышнего на части, способные к соединению через человека, и сводится всё Творение.

5 В оригинале написано слово «цела» — «сторона», которое переводят (абсолютно неоправданно!) как «ребро».

Концепция внешней неотличимости добра и зла позволяет многое понять в нашей жизни вообще, и в семейной в частности. Ведь, выражаясь мужским языком, если все девушки добры и прекрасны, то откуда берутся плохие жёны? Или как ответила одна женщина на вопрос, отчего она разводится со своим мужем: «Видите ли, он всегда был прав и всегда мне это доказывал. Ну и как я могла с ним жить?!»

Собственно, прояснив коренное заблуждение, касающееся идеи женитьбы и выведя божественное происхождение оной, мы оказались в положении разрушивших фундамент высоченного здания предубеждений и стереотипов в конкретной опасности быть погребённым под ними.

И как за спасительную нить ухватимся за сакраментально известное —

«договоримся о терминах». Ведь при всём нашем общем жизненном опыте, различия в обозначениях непозволительно далеки. Ну, вспомните, хотя бы классически советское: «Желаем счастья в семейной и… личной жизни». Если вспомнить, что ближайшая еврейская ассоциация к термину

«семейная жизнь» — это самая высокооплачиваемая Всевышним работа на Земле, то станет очевидным необходимость лозунга физиков (и не только) — об «общем словарно-смысловом запасе»

Ведь снова обращаясь к еврейской мудрости, обнаружим, что «всё, чего достигает муж в этом мире — это его жена». И неслучайно первая книга Пятикнижия, которую еврейские «аксакалы» называют книгой Человека, завершается пределом возможного для отдельно взятого индивидуума — семьёй Яакова.

Итак, вперёд, точнее — ввысь, к еврейскому пониманию любви и счастья!

Глава 4. Определённость и ещё раз определённость

Собственно, мы начнём с повторения уже сказанного. Любовью иудаизм называет соединение того, что разделил Всевышний. Тем самым мы в очередной раз противоречим множеству устоявшихся догм: от «любви» к животным через «любовь» у животных («Лебединая верность») и вплоть до

«особых видов любви» у сексуальных меньшинств.

Не вступая в спор 6, сошлёмся на «несотворение» в качестве единого целого ни одной из вышеуказанных категорий. А, следовательно, попытки назвать любовью сцены из мира животных типа «воркующих голубков», натыкаются на железное «всякой твари по паре», и — никаких соединённостей, помимо инстинктов.

Ещё проще решается вопрос однополой и иже с ними любовей. Общий призыв Творца: «Люби ближнего, как себя» (Ва-йикра,19:18), естественно, не включает в себя уровень половых гормонов. Прямое свидетельство тому — однозначный запрет Создателя на использование оных вне рамок брака. Единственное назначение полового инстинкта человека — детонатор соединения мужа и жены в человека! А, приводящая в уныние длинность списка запретов в этой весьма интимной сфере, лишний раз напоминает об их исторической оправданности. В смысле, что во все исторические эпохи мы обнаруживаем культуры, где в половой области царила не просто распущенность, а прямая попытка переворота, точнее — бунта против Замысла Всевышнего.

Наше время добавило к этой «вечной» (к сожалению) теме весьма неожиданный ракурс — бюроктатию. Запись Актов Гражданского Состояния однополых и смешанных (человек — собака, например) пар — это настоящий авангард, до которого не додумались сокрушители божественной идеи семьи из нелиберального прошлого.

Общая же цель человеческой жизни — счастье, определяется как полнота (максимально возможная) связей с людьми и Всевышним. Реализованность всех видов любви — необходимое условие счастливой жизни. Любовь

6 Как мне в далёком детстве объяснял мой папа, спорят исключительно две категории людей: мерзавцы (знающие заранее и решившие заработать) и дураки (их оппоненты). Таким образом, становится понятным нежелание автора спорить.

дедушки к внуку, брата к сестре, детей к родителям, да просто тёплые и глубокие отношения с друзьями и знакомыми, являются слагаемыми настоящей, человеческой жизни.

Делая плоским и тривиальным (само собой разумеющимся) отношение ко Всевышнему, к жене, к кругу своего общения, мы нещадно обделяем себя. Именно из нереализованности (или неглубины) наших внутривидовых (человеческих) контактов проистекает — «не имеется в жизни счастья!».

В качестве примера — родительская любовь. Перед рождением второго ребёнка я задался вопросом: «А как теперь будет?» Пока ребёнок был один, всё было очевидно, но появление его брата или сестры приведёт к «делению» любви?!

Появление нового объекта нашей любви раскрывает «нежную тайну» — то, что связывает нас с конкретным человеком, глубоко индивидуально и никоим образом не существует за счёт кого-то другого. Любовь к новорожденному рождается вместе с ним. И этот вновь открывшийся у нас канал любви никак не уменьшает любви к другим детям (или другим людям).

Главнейшая проблема человека — нереализованность. Непользование сокровищницей любви, заботливо приготовленной Творцом, не просто обедняет нашу жизнь, но зачастую и лишает её смысла. Опора всего — отношения «человек — Создатель» складываются из доброты, которую мы

«тратим» на других людей.

Вообще любовь ко Всевышнему — это просто синтез всех видов человеческой любви. И несостоявшиеся мужья, и жёны, папы и мамы, братья и сёстры, дочери и внуки, коллеги и знакомые… это и есть те глубого несчастливые существа, о которых мы осведомлены не по наслышке.

Ничто не обходится нам так дорого, как халтура (или «фанера» по- современному) в отношениях с людьми и Всевышним. Знаменитое библейское «Не кради!» обращено не к обществу, а к личности. И его внутренний смысл — не обкрадывай себя! Всё, что ты украл (сэкономил, утаил) у ближнего, ты позаимствовал у себя. Величие человека, актёра на сцене жизни — в искренности исполнения своих многочисленных ролей: от ребёнка — до старика. Еврейская кабала стыкует речение «не кради», восьмое по счёту, со сфирой (качеством) ґод (величие), также восьмым7.

7 Что в свою очередь объясняет «восьмой» еврейский праздник Ханука — см. книгу «Есть ли жизнь на… Земле?!», а также книгу «Визуализация Кабалы» того же автора.

Определения любви и счастья, данные еврейской традицией, наталкиваются на нагромождения лживых представлений, которыми наша цивилизация щедро нас одарила. Вообще-то, открытие Истины начинается с… раскрытия Лжи. Ведь согласитесь, что поиск Истины подразумевает её отсутствие, которое, в свою очередь, означает наше нахождение в плену лживых стереотипов.

Самый главный из них, столь дорогой нашему сердцу, — «любовь».

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЛЮБОВЬ ИЛИ
ВЛЮБЛЕННОСТЬ?

Cкольким идеалам смерть на кухне и под одеялом В. Маяковский

Глава 1. «Высокая болезнь»

Традиционное еврейское определение любви, данное в первой части, разительно отличается от всего того, что принято обозначать этим словом в западной (современной) цивилизации.

«Я помню чудное мгновенье» и по-голливудски затянутый страстный поцелуй на фоне заката, «они жили долго и счастливо и умерли в один день» и

«миллион алых роз» — всё это вне зависимости от уровня принято ассоциировать с любовью.

Мы же пойдём против устоев (они же по совместительству стереотипы) и будем утверждать, что всё называемое в современном мире любовью, никакого отношения к оной не имеет, а всякое сходство случайно.

Простите, спросите Вы: «А как же буря чувств, ни с чем несравнимое невероятное психофизическое состояние, которое я неоднократно испытывал?»

Хладнокровно, со всей ответственностью, отвечаю: «Влюблённость или по определению Бориса Леонидовича Пастернака — „высокая болезнь“». Первое, коренное отличие влюблённости — это состояние настигает нас вне всякой связи с нашими желаниями или интересами. В качестве иллюстрации представьте себе девушку, которой так расписали кандидата в женихи, что она в него заочно почти что влюблена. Увидев же его, она понимает, что он ей

«в упор» не нравится.

Примеров «неправильных» влюблённостей столько, что «имя им легион». Народная мудрость отражает этот факт непреложным: «Любовь зла, полюбишь и козла!» Позволю себе заметить: «в болезни, как в болезни», а влюблённость — просто «высокое» заболевание.

Да и как может быть иначе, коль скоро возбудитель восхитительно высокой болезни… наше эго. Представьте себе романтически настроенного чистого и робкого юношу, произносящего классическое: «Я тебя люблю!» Переведём для тех, кто завистливо вздыхает, представив эту картину, внутренний (неосознанный юношей) смысл его слов:

«Я тащусь (пардон) от тех ощущений, которые ты во мне пробуждаешь!»

И данный смысл, очевидно, чистейший из возможных. Простите за банальность, но если Вы любите шоколад, то отчего же Вы его едите?! И все

наши так называемые «любови» — это, в основном, «люблю себя любимого» — эгоцентризм.

Ужас же заключается в том, что западная цивилизация как минимум полтора последних столетия нагромождает насквозь лживый идеал «любви», который при ближайшем рассмотрении оказывается влюблённостью:

— Девушка, Вы верите с любовь с первого взгляда?! Нет?! Как жаль, значит, нам придётся встретиться ещё один раз!

К сожалению, это не смешно. По крайней мере, не смешнее истории о спящей красавице (в оригинале братьев Гримм — «Королева Шиповничек»). Ведь согласитесь, что естественным продолжением скоропостижной свадьбы мог быть только развод — жить с женщиной, отставшей от жизни на сто (!) лет, сами понимаете!

Приношу свои извинения читателям, не чуждым сентиментальности, но стандартный сюжет сказок и голливудских фильмов: множество препятствий и, наконец, соединение в страстном поцелуе (на фоне заката, желательно) — это антитеза любви и жизни. А вред, который наносят подобные представления о «любви», неисчислим! И дело не только в разрушенных семьях (разговор о них пойдёт в следующей главе), но и в извращении идеала семейного счастья и любви.

Ведь как работает механизм влюблённости? Каждый из нас несёт внутри себя созданный окружением и воспитанием образ совершенного партнёра. Встретив на жизненном пути его/её, обладающего/щую несколькими

характерными чертами этого, зачастую подсознательного, образа, мы дорисовываем остальное (в оригинале отсутствующее!) и оказываемся по уши влюблёнными!

«Выздоровление» сопряжено с процессом… прозрения: мы обнаруживаем наличие недостатков, которые в упор не замечали в период

«высокой болезни». И как прикажете жить дальше с этим эгоистом?!

Ведь когда юноша влюблён в девушку, а та любит лишь себя, то это ещё полбеды — они хотя бы любят одно и то же. Обычно же он любит себя через неё, а она — себя через него… И вообще, за что любить женщину, которая вас не любит, а ведь у неё та же проблема?! В особенности рельефно эта проблема проявляется у совсем молодых пар. Они не находят друг в друге искомого: она в нём — своего папу, а он в ней — свою маму… Результат — развод — очевиден, ведь они рассчитывали на бескорыстную любовь к себе, а оказалось, что муж/жена — бессердечные эгоисты.

Глава 2. Всё могло быть иначе

Заявления, сделанные автором в предыдущей главе, весьма спорны (иначе — переворачивают привычные представления, вдалбливаемые в нас годами и десятилетиями) и потому нуждаются в прочных доводах в свою пользу. Обратимся за ними к опыту людей признанно неглупых.

Один из самых известных философов прошлого века — Бертран Рассел оставил в своём дневнике следующую запись:

«Ехал сегодня на велосипеде и понял, что не люблю свою жену».

Понятно и очевидно, что никакой любви никогда не было, а имевшаяся влюблённость прошла. Но как прикажете жить дальше, если Ваша жена перестала быть «предметом Вашего вожделения», выражаясь по старинке?! А ведь любая влюблённость обречена: «Жизнь слишком длинна для одной „любви“».

Джеку Лондону принадлежит литературный отвод заявкам на возможность «вечной любви» — «влюблённости». Рассказ «Когда боги смеются» повествует о паре молодожёнов, безумно влюблённых друг в друга. Эта влюблённость к постоянному изумлению окружающих длится и длится, и… длится.

Но иллюзию прерывает смерть мужа, вслед за которой жена постригается в монахини. И тогда их близкому знакомому открывается невероятная истина. Он и она, прекрасно понимающие, что доступность и пресыщение убивают желание, решили сыграть ва-банк и не позволили себе ни одного поцелуя, ни одного объятия.

«Но отдадим должное этим любовникам: они вели большую игру. Так до них никто не играл и вряд ли будет играть. Никто до них не знал такого упоения любовью. Поцелуй не убил их любви. Своим отказом удовлетворить ее они сообщали ей все новую жизнь. И любовь их безумствовала, раздираемая на части желанием. Огненнокрылый Кифаред веял им в лицо своими крыльями, так что сердце у них почти переставало биться. Поистине, это было любовное исступление, и оно не только не утихало, но разгоралось с каждой неделей, с каждым месяцем.

Они жаждали друг друга и томились той сладостной болью, той упоительной мукой, которой никто не знал, и никто не узнает.

Но вот задремавшие боги встрепенулись. Они подняли голову и посмотрели на мужчину и женщину, которые надсмеялись над ними. А те посмотрели однажды утром друг другу в глаза и поняли — что-то ушло. Ушел тот, Огненнокрылый. Он улетел тайком, среди ночи, покинув их отшельнический кров.

Они посмотрели друг другу в глаза и прочитали там не любовь, а безразличие. Желание умерло. Вы понимаете? Умерло желание. А они ни разу не обменялись поцелуем. Ни единого разу. Любовь ушла. Им не суждено больше гореть, томиться ею. Исчезло все: дрожь, трепет и сладостная мука; исчезли вздохи, волнение, горячий стук сердца, песни. Желание умерло. Оно умерло ночью на холодном, никому не нужном ложе, и они не уследили за тем, как его не стало».

Это заболевание никогда не переходит в хроническую форму.

Вообще интеллигентные попытки восстать против обязательного воспевания влюблённости, переодетой в любовь, крайне редки в современной культуре. И сложившаяся ситуация более чем огорчительна. Единственной альтернативой идеализации влюблённости для западной цивилизации является эротика (смягчённый и «окультуренный» вариант порнографии)!

Большинство же людей, не впадающих в вышеозначенные крайности, удовлетворяются серыми семейными буднями, утешая себя подобно главной героине следующего отрывка из автобиографии Эриха Кестнера «Когда я был маленьким»:

«Для Иды дело обстояло не так просто.

«Я же его совсем не люблю!» — твердила она старшим сестрам.

Но Лина и Эмма ни в грош не ставили любовь, какую описывают в романах. Да и что может понимать молоденькая девушка в любви! Любовь приходит с замужеством. А если нет, тоже не беда, потому что замужество — это прежде всего работа, экономия, стряпня и дети. Любовь не важнее воскресной шляпки. А без лишней шляпки на воскресенье можно прекрасно прожить!»

Ситуация с семейной жизнью настолько печальна, что уже множество докторатов защищено по психологии, социальной работе и социологии (не считая криминалистики и юриспруденции!) на тему решения проблем, связанных с нею.

В качестве невесёлого резюме — анекдот.

Встречаются два молодожёна.

— Ну?! — интересуется один из них.

— Не поверишь, — отвечает другой, — не жена, ангел!

— Да, — пригорюнившись, реагирует первый, — а моя ещё жива!

Глава 3. «А как иначе?!»

Надеюсь, что читатель уже готов к следующему, зачастую решающему доводу: «А Вы, простите, что можете предложить? Ведь ругаться легче, чем созидать!»

Еврейской, трех с половиной тысячелетней цивилизации есть, что предложить. И прежде чем перейти к еврейской точке зрения на уклад семейной жизни, позволю себе маленький анонс еврейской мудрости.

Наши мамы, наставляя дочерей-невест перед хупой8, говорили: «Будешь относиться к мужу как к царю, станешь царицей, попробуешь превратить его в своего слугу, превратишься в служанку!»

Прямо обратно следующему анекдоту.

Муж в сердцах бросает жене:

— Ты у меня идиотка!

— Да, — отвечает жена, — вышла бы замуж за генерала, была бы генеральшей, а так…

Собственно, успешность брака по-еврейски в особых рекомендациях не нуждается, но одно свидетельство широкой известности удачности еврейских семейных уз я позволю себе привести. Его даёт уже известный нам рав Менис Фридман.

Однажды к нему обратилась совсем молоденькая семнадцатилетняя девушка с просьбой перейти в иудаизм и стать еврейкой. Как и всегда в подобных случаях, раввин проявил здоровую недоверчивость, попробовав выяснить, не скрывается ли за её неординарным желанием еврейский возлюбленный, за которого она решила выйти замуж, не раздражая его родителей?!

Девушка, не выдержав интеллектуального напора раввина, расплакалась и призналась в следующем. Оказывается, ещё с раннего детства она мечтала о счастливой семейной жизни. Но то, что она наблюдала в

8 Хупа — покрывало, натягиваемое над молодыми во время проведения еврейской церемонии бракосочетания. Символизирует крышу создаваемого браком дома. Стало нарицательным обозначением всей церемонии.

собственной семье и у соседей, её принципиально не устраивало. Нет, в её провинциальном городке никаких евреев не было и в помине. Но мама, застигнутая врасплох претензиями дочери, вспомнила, что как она слышала, счастливая семейная жизнь существует у… евреев. А ближайшая еврейская община находится в Миннеаполисе.

Остановимся подробнее на рациональных причинах, буквально,

«обрекающих» брак по-еврейски на успех.

Возраст брачующихся.

У евреев принято жениться/выходить замуж в возрасте восемнадцати — двадцати двух лет, весьма рано по современным меркам. По сути — ещё дети — через год (если, даст Б-г, нет проблем) обнимают собственного ребёнка, который — важнейший фактор — растёт вместе с родителями.

Дело не в том, что у молодых родителей больше физических сил и терпения, а в том, что они ещё не сложились окончательно как личности, и поэтому способны «срастаться» со своим мужем/женой. Значимость этого фактора трудно переоценить, если вспомнить назначение брака — любовь, то есть превращение мужа и жены в единое существо. Ну, а дети — это чудесным образом появляющееся третье, помогающее двоим стать одним.

Если вас напрягло слово чудесный, то озвучу нормальную реакцию молодых родителей на своего первого ребёнка: «Ой, совсем как человек!»

И ещё одна картинка в пользу раннего брака. Представьте себе старого холостяка или старую «но не деву». У каждого предмета их домашнего обихода строго определённое место, и сдвиг — это трагедия или в переводе на семейный язык — скандал!