Бесплатный фрагмент - ХОЛОКОСТ. Мужество против смерти

«Чтобы помнить надо знать, а знать надо, чтобы никогда не повторилось…»

Дети Радуги

Дети прижались к стене…

Их приговорили к смерти…

Эсэсовец отдавал приказ:

— Целься!

— Давайте возьмемся за руки сказала самая маленькая Алла… И, вот вы увидите, мы не умрём…

Дети дрожа всем телом с бьющимся сердцем взялись за руки…

— Огонь!

Дети так и остались стоять… Пули только их поцарапали… Но, они, словно и не почувствовали…

— Что за черт! Издеваетесь? Целься! Огонь…

Упал Яник, что был слева… Страшной цели снова было не достигнута…

— Дай, сюда! Мозила! Позор Рейха! — прокричал офицер. Выхватил винтовку и твердо шагая в направления детей стал убивать по одному…

Алла осталась одна… Ее руки больше не держали, не сжимали ее маленьких бесстрашных героев друзей…

Алла заплакала…

Эсэсовец прицелился, спустил курок…

Выстрела не было…

— Патроны, кончились, черт бы все побрал…

Офицер бросил винтовку, достал из кобуры пистолет…

Алла заливалась слезами…

— Сейчас ты заткнешься, навечно… Я, во время ливня не видел столько воды, — сказал эсэсовец и выстрелил…

Закурил…

Через тучи пробился свет, вначале совсем немного, потом развеев всю мглу на небе и в лучах переливаясь явилась и заиграла радуга..

— Вроде не было дождя! — тихо сказал эсэсовец… Неужели эти жидята научились перед смертью своими слезами развернуть небеса и окрашивать небо красками…. Это противоестественно… Не может… Надо ещё раз проверить… Привести, еще, детей… В два раза больше… Мне нужно доказательство, — приказал эсэсовец.

Еще с десяток мертвых детей повалившись замертво лежали у стены…

Фашист все всматривался в хмурое небо…

— Я, был прав, противоестественно… Убить, естественно… Радуга противоестественно… Если не по законам природы… А, вообще какая к черту разница… Что, естественно, что противоестественно… Назовем это чудом… Смертью детей радуги… Поэтично… Жалко, я, не Гёте, сочинил бы стихи… И, не Вагнер, получилась бы целая опера…

Давид

Маленький Самуил чернея сажи сидел на земле со старшим братом Давидом в Варшавском Гетто. Самуил от испуга прижался к брату. Рядом на земле лежали пустые миски. Они давно потерялись. Или их родители были убиты. Одинокие и потерявшиеся дети в Гетто все равно как бездомные жили на улицах. Жизнь их была скоротечна. Их фотографировали эсэсовцы. Одни для праздного любопытства. Но и были такие, фотографы, что стояли на службе. Работа таких фотографов заключалась в запечатлении еврейских детей как отбросов, как чего-то низкого, животного и должна была служить пропаганде великого рейха! Показывая как они считали низшую расу на фоне, которой они арийцы — фашисты представали бы богами.

— Не бойся их Самуил! — сказал Давид и улыбнулся эсэсовцу в фотокамеру.

Фотограф остался не довольный. Этот замухрышка, словно над ним издевался. Фотограф понял, что снимок выйдет совсем не такой как он хотел.

— Сострой испуг! — попросил фотограф решив переснять. — Сколько ты не ел?

— Это вас не касается! — грозно ответил Давид. — Фотографии больше не будет!

Давид встал и взял за руку брата:

— Фотографируйте пустые миски!

— Что? — не понял эсэсовец.

— Миски! Это то, что мы были на этой земле!!! Завтра мы может быть умрем! А эти пустые миски останутся как памятник тому, что мы были и пусть умерли, но не сломались! Что стоило вам наполнить эти миски?! Гроши! Но вы предпочли смотреть на нас голодающих и умирающих! Так вот мы уходим к Богу! А ваши пустые миски оставляем вам!

Саласпилс

Затравленных детей группами изо дня в день приводили в больничный корпус лагеря.

В белоснежном халате доктору в сопровождении медсестры проводили по одному в кабинет.

Доктор шутил с каждым ребенком:

— Ну что солдат! Пришла твоя очередь! Кровь для госпиталей все равно как воздух!

Худенькая черноглазая Соня опустила голову. От худобы её глаза казались больше чем были.

— Я не солдат! — ответила Соня.

— Это ничего! У тебя редкая группа крови! Ты должна помочь раненым солдатам великого Рейха!

— Почему?

— Как почему?! Твоя кровь снова поставит в строй солдата!

— За чем?

— Как зачем?! Что за наивные вопросы! Для великих побед!

— Чтобы вы убили еще больше? — с силой в голосе и смело сказала маленькая девочка подняв голову…

— Кого убили? — стал хитрить врач. -Разве я похож на убийцу?

— Вы и есть убийца!

— Я?!

— Вы берёте у нас кровь! Всю до последней капли! Сёма умер! Сара умерла! Давид умер! Все мои друзья, после того как вы взяли у них кровь, умерли! Мы маленькие! А вам всё мало и мало! Берите мою кровь! Берите всю! Я отправлюсь к своим друзьям и мы все придем к Богу и расскажем! И тогда Бог сотрет вас в порошок! Вы ответе за каждую нашу каплю крови, всё равно, что за слезы…

Я выбираю умереть, но остаться человеком

I

— Сема, сема, — позвала среди ночи Соня и разбудила мальчика… Детский барак концлагеря был в отличии от бараков для взрослых просторный, светлый с одноярусными кроватями, а не из сбитых досок двухъярусны и грубых настилов, порой без простыней и одеял, здовоннвх утопающий во мраке…

Было тепло… И этого если представить было еще страшней и бесчеловечно… Если всех держали вместе, пусть даже на холодной земли была куда по человечески… Ведь так можно было подумать, что детям ничего не угрожает о них заботятся им всем сохранят жизнь….

— За чем ты меня разбудила Соня?

— Мне страшно!

— Почему?

— Мы все умрем!

— Не говори глупости, если фашисты хотели бы нас убить они, уже убили…

— Они, просто ждут!

— Что, ждут?

— Наблюдают, изучают нас!

— За чем? Мы же не животные…

— Они, хотят всё про всех знать? Нас вчера всех девочек водили к доктору…

— Нас, тоже мальчиков водили к доктору…

— Что они с Вами делали?

— Не знаю… Мерили рост, просили набрать воздух в грудь… Дышать не дышать… Измеряли окружность груди… Так сказал доктор…

— Что ещё?

— Закрыть глаза и пальцем достать кончика носа… Еще просили сложить цифры в уме…

— А, нас заставили раздеться до гола…

Сема похолодел:

— Что они с Вами делали?

— Спрашивали?

— Что?

— Всякие гадости…

— Какие?

— Я, не могу сказать… Ты мальчик…

— Они к Вам притрагивались…

— Нет, только рассматривали как старый затхей ювелир, когда ему приносят золото… Но, не от того, что мы ценные… А, чтобы унизить…

— Унизить?

— Да! У них повсюду были большие плакаты с другими разными девочками…

— Какими?

— Немками! Они эти все девочки стройные с правильной осанкой…

— Дети, все одинаковые… — сказал Сема.

— А, фашисты думают, что нет! Фашисты, всех разделяют на группы…

— За чем?

— Чтобы кого убить, а кого превратить в рабов…

— Давай спать, так не может… Бог, всё решает…

— Вот и фашисты выдумали, что они боги…

— Это грех, Соня… Бог, всё видит!

II

Следующим днем половина детей назвали по фамилии имени, построили, вывели и они больше не вернулись…

Соня была из тех кто не вернулись…

Сема не спал всю ночь и утром, когда воспитательница поднимала детей спросил…

— Почему нас осталась вдвое меньше? Где остальные дети…?

— Что за вопросы! В, чем ты можешь подозревать немца? В подлости, в коварстве?

— Вы, не немцы, вы фашисты!

Воспитательница ударила мальчика по лицу.

— Если бы ты не мог умножать в уме трехзначные цифры в семь лет, я, ударила тебя по голове…

Сема, сжал свои маленькие кулачки:

— А, я, если бы только мог, то должен должен был ударить вас по голове, за всех кого вы убили… За Соню! Соня, была самая, умная, Соня, сразу знала, что вы убийцы…

Воспитательница рассмеялась:

— У, твоей Сони были просто развиты хорошо инстинкты… И, всё! Животные инстинкты…

Сема заплакал:

— Дети, люди не животные… Вы, злодеи…

— Не такие мы уж и злодеи, если ты жив! А, на счёт животных… Человек произошел от Обезьяны…

— Человека сотворил Бог по образу и подобию своему… А, вас проклятых фашистов сотворил дьявол… И, Бог, вас накажет, за всех, за всех…

Воспитательница улыбнулась:

— Сколько будет 345 × 137?

— Я, не хочу, я, больше не стану…

— Ты, уже посчитал, твой мозг… Просто упрямишься и не хочешь говорить… И, если ты и дальше будешь слушать свой мозг, а не мучить себя угрызениями совести и души, которых нет и никогда не было, ты останешься жить… У тебя природный дар, а не какого — то там Бога… Твой мозг, словно вычислительная машина…

На следующий день, на подъеме Сему нашли задушенного… Сема, повеселся на разорванной простыне на спинке кровати… Разжав кулак мальчика воспитательница прочитала записку:

«– Я, больше отказываюсь подчиняться мозгу… Я выбираю подчиняться только душе… И умереть человеком и не становиться машиной…

Записка из Бельзене

— Чёрт всё возьми!! Сколько их здесь? Проклятые евреи! Ганс? — кричал не своим голосом эсэсовец, переворачивая труп за трупом и запуская руки в карманы мертвых, и выворачивая карманы несчастных жертв, что — то искал.

— Чертов комендант! — ругался эсэсовец. — Я, подхвачу какую нибудь еврейскую заразу! И, какого проклятья, сдалась коменданту эта бумажка? Он, что не в своём уме? Ганс! Что у тебя? Ты, что нибудь нашёл?

— Нет!

— Издевательство! — зло ответил эсэсовец и залез в карман первому под вернувшему трупу. Это был молодой человек на вид не старше двадцати. Мертвые глаза смотрели куда — то в небесную голубую высь, но солнечный свет вопреки власти и прав смерти, словно представлял, что глаза живые и смотрят, и видят и всё понимают.

Эсэсовец скривился и отвел взгляд. Но совсем нежданно и негаданно для себя нашёл в кармане брюк молодого человека, бережно сложенный лист из канцелярии лагеря с печатью и подписью коменданта.

«Данным мне правом, я освобождаю Исаака, из лагеря, по причине, что его жена по происхождению из поляков, родила двойню, зачастую до взятия под ареста Исаака и сопровождения в лагерь Бельзен.»

Прочитал эсэсовец и разозлился ещё больше:

— Что это значит, Ганс? Я, целый час прокапался в еврейских трупах из за этой дурацкой записки! Какого чёрта! Пусть эта патаскуха родила сразу петерню, этот жид, должен был умереть и сдох! И если бы была моя воля! Я, нашёл, эту полячку и утопил как блудливую кошку с её приплодам! Потому, что евреи не должны больше никогда размножаться! По этому мы, арийцы, Третий Рейх, должны покончить с еврейским народом! А, этот чистоплюй комендант! За чем было писать эту ересь, все равно, знал, что убьет?

Ганс задумался и захохотал как бесноватый:

— Ха– Ха! Я, понимаю, я понимаю, почему это написал комендант!

— Почему?

— Он, просто, хотел, посмотреть на счастливого еврея, прежде чем его убить! Ведь это так забавно, счастливый еврей! Так забавно!

Светловолосый Дьявол

Ирма Грезе

Считается, что женщина воплощение света нежности и красоты и ей противоестественны грубое животное проявления насилия. Да, скорее так, но только если эта женщина, словно родная дочь самого дьявола… Если бы у дьявола и правда была бы дочь, она носила имя Ирма Грезе — надзирательница нацистских лагерей смерти Равенсбрюк, Аушвиц и Берген-Бельзен.

Ирма носила тяжелые кованые сапоги и кнут…

— Стоять! — могла окликнуть Ирма любую из заключённых…

Это значило только одно, страшную смерть…

Ирма начинала истизать жертву… Удар за ударом Ирма сопровождала словами:

— Ведь, не больно? Тебе совсем не больно?

И, останавливалась, только когда женское лицо превращалось от кованной тяжелых сапог в кровавое месиво.

Но, любимым занятием было для Ирмы, по долгу не кормить своих собак, и после спускать на очередную несчастную…

Собаки рвали на части женщину, а Ирма приговаривала:

— Ешьте, мои дорогие, съешьте её всю! Вы, заслужили, я, вас долго не кормила…

Даже когда на шею Ирме Грезе набросили петлю, приговорив к смерти лицо её осталось спокойным. Её последним словом было «Быстрее», обращенное к английскому палачу.

«Ирма дочь дьявола спешила в ад навстречу к отцу…»

Фото на память

— Давайте смелее, проходите! — улыбнулся Генрих офицер СС. -Сейчас добрый дядя фотограф Вас сфотографируют для истории. — А потом в награду получите шоколад.

Изможденные голодом, болезнями и с расставленными глазами, дети стали стойкой перед фотографом.

— Что же Вы такие несчастные! Я же всем пообещал шоколад!! Улыбайтесь!!!

Самый младший Давид закрыл лицо от фотокамеры.

— А что такое? Что за капризы? Не получишь шоколад!

— А не хочу шоколад! — вдруг смело ответил Давид.

— А что же ты хочешь? Скажи я исполню все!

— Жить! — сказал Давид. — Вы нас сейчас сфотографируете и убьёте! Как всех!

Офицер опешил:

— Сколько тебе лет мальчик?

— Семь!

— Ты слишком умный еврейский мальчик! Я таких ещё не встречал! Я буду с тобой говорить как со взрослым! Да ты умрёшь! Вы все умрете!!!

— Ха-ха-ха! — засмеялся Давид каким-то зловещим смехом, что офицер по- холодел. — Мы не умрем! Вы дураки! Мы никогда не умрем! Фотографируйте!!!

Раздалась магниевая вспышка и осветила последние минуты жизни детей…

Офицер протянул Давиду шоколадку и не смог удержаться и не спросить этого необыкновенного мальчика:

— Почему ты считаешь, что Вы никогда не умрете, если через считанные минуты Вас всех не будет в живых?