Бесплатный фрагмент - Холдинг

ХОЛДИНГ

Но не всегда будет мрак там,

где теперь он огустел.

(Ис. 8. 22)

Вы создавали когда-нибудь что-то из ничего? Отправная точка ноль! А вы начинаете желать, да, вначале только желать, победить инертность бытия и начать создавать свой мир, мир который будет принадлежать только вам. Мир, который будет зависеть только от вас. От ваших желаний, от ваших усилий, от ваших хочу и не хочу, от ваших капризов и гнева. Вы можете возвысить этот мир, а можете утопить его в огне пустоты. Можете подарить ему вечность и можете уничтожить в одно мгновение. И все, что существует в этом мире, что живет, дышит, чувствует… все это принадлежит вам. Вы можете быть безучастны к этому миру, а можете быть милосердны. Как вам захочется. Просто желание. Никакой ответственности. Это же ваш собственный мир. Кто вправе решать, каким быть этому миру. И никто не может запретить. Никто не скажет, — Нет!!! Вы сами взяли себе это право, узурпировали его, присвоили себе. Вы были первым, впереди никого и ничего, только ваше желание, иметь свой мир!

I

Восхитительное утро, когда стоишь у огромного окна на самом верхнем этаже, самого высокого здания. Под окном плывут облака, закрывая собой весь видимый мир, создавая иллюзию движения вместе с ними в бесконечный бескрайний горизонт. Или наоборот, восходящее солнце заливает резким светом лежащий у ног город, который уже дымится проснувшейся энергией и наполняется звуками движения. Единственное чего здесь не бывает никогда, это дождя. Дождь всегда ниже, ближе к земле, здесь на такой высоте дождей нет. Но, не важно, что происходит за окном, важно где.

Чашка кофе в руках черная с золотым ободком и аббревиатурой холдинга YXX@ на блюдце, напоминает о наполненности бытия. Энергетические лучи пронизывают все пространство. Пропускаешь их через себя и ощущение беспредельного величия и счастья наполняет каждую клетку тела. На руке JOAILLENE MANCHETT отсчитывают минуты до точки ноль, пройдя которую мир уже никогда не будет прежним. Приятно осознавать, что все это великолепие создал ты сам. В районе солнечного сплетения приятная дрожь предвкушения победы. Любуясь ухоженной рукой, он подносит чашку к губам, прекрасный аромат обволакивает мозг, отчего возникает ощущение мягкости и насыщенности. Сознание уплотняется и приходит блаженство.

Запах. Именно запах является ведущим ощущением. Он всегда полагался на свое обоняние. Он знает разные запахи. Различает нюансы. Запах страха, волнения, агрессии. Запах мысли. Запах медитативного покоя. Страсти, лжи, смерти. Запах катарсиса и отчаяния. Запах бесконечности и запах конца. Запах света и тьмы. Миллионы запахов и их оттенков. Он умеет чувствовать настроение человека даже стоя спиной к нему. Даже на расстоянии. Запах произошедших событий и предстоящих. Для него нет тайн, он давно их все раскрыл и рассортировал по градации ценности. И самым манящим для него, самым бесценным, самым предвкушающе прекрасным является запах его собственных желаний. Желаний создавать мир, вселенную, все!

II

За огромным столом его просторного кабинета собирались все те, кто должен был решить одну простую проблему — судьбу мира. Предстояло выяснить, куда направить вектор развития сознания масс.

Кажется, что мир развивается сам по себе. Существует множество теорий развитий. Теория Дарвина с его естественным отбором, весьма глубока и оригинальна, но действует только в рамках определенного биологического вида, и совсем не применима к другим. И все следующие теории подтверждают Дарвиновскую в той или иной степени, но не дают ответов на основные вопросы. Почему? Почему человек разумный, достигший вершины развития, вдруг выбирает абсолютно губительный путь движения вперед, в противовес своей среде и видит гибель, единственным исходом. Почему вопреки всем инстинктам самосохранения, вдруг восходят на костер за эфемерную идею, не подтвержденную ничем и никем. Почему в рациональном мире появляется кто-то, кто мыслит чувственными образами, разрушая всю стройную систему логического устройства. Или наоборот, вдруг при рассмотрении акта творения, находится естествоиспытатель, который желает измерить и оценить в цифрах амплитуду чувства. Как направить развитие в необходимое русло, без огромных энергетических затрат, с полной рациональной тратой сил и максимальным результатом.

Вот этот вопрос и стоял на повестке дня, у собравшихся в кабинете создателя холдинга YXX@.

Холдинг единственная в своем роде структура, которая занимается измерением человеческого разума. Во всех его проявлениях. Изначально YXX@ занимался лишь сбором, обработкой и анализом информации. То есть наблюдение и анализ являлись приоритетным направлением. Но со временем ситуация усложнилась. Информации накопились огромные биты и вопрос даже не в том, что с ней делать с этой информацией, а реализовывать ее тоже необходимо. Вопрос в том зачем ее столько. Почему она растет в геометрической прогрессии и уже ни один ум, не в состоянии вместить ее ни то что всю, а даже самую малость. А она продолжает прибывать и увеличиваться. А межу тем человеческая раса никак не умнеет от полученных знаний, а наоборот процессы деградации распада приобретают необратимость. И столько многовековых усилий, столько жертв и смертей во имя веры, науки, развития, оказываются потраченными впустую. Средневековая жестокость, ничем не оправданный садизм, жадность становятся основной формой существования. И если в природном мире инстинкт, как форма выживания имеет обусловленность, то в разумном мире происходит вещь поистине парадоксальная. Сам инстинкт вырождается. Женщины не хотят рожать детей. Дети не хотят иметь животных для любви, а больший интерес у них вызывает разорвать и посмотреть, как мучается живой организм умирая. Мужчины не хотят беречь своих женщин. Никто не хочет заботиться о стариках. А старики не хотят заботится о тех самых злобных агрессивных детях. Женщины не любят своих мужчин, а видят в них лишь средство наживы. Люди ненавидят друг друга желая уничтожит рядом дышащего наивно полагая, что убрав с дороги оппонента они что-то приобретут сами. А происходит самоуничтожение человеческой расы. И остановить это вразумительными методами уже невозможно.

А ведь когда-то было не так. На земле был рай, и люди радовались вещам простым и незамысловатым. Природа была полна тайн и эти тайны будоражили сознание людей в стремлении понять истину бытия. И человек искал ответы, искал веру, хотел подняться к звездам и найти братьев по разуму и там познать истину. Человек обретал веру и просветлялся. Откуда пришел мрак. Как он проник в мир настолько, что невозможно ничем исцелить сознание. Почему исчез этот божественный порыв к мечте. И как вернуть эту искру поиска в мир.

Создатель YXX@ Элиа сидел в кресле и смотрел в отражение стола. Наполированное дерево создавало иллюзию портала, казалось тронь поверхность и по ней пойдут иррадиационные круги, можно будет просто взять и погрузить руку в этот отраженный мир. Если бы так можно было. Войти туда в это зазеркалье и там все исправить, а потом и мир бы, впитав отражение, изменился сам. Но не все так просто. Искажения, вот что не было учтено. Любой действие вызывает миллион возможных вариаций развития событий. И как отыскать там правильное, отследить, зафиксировать. А если вариация неудачна, но она не была сразу обнаружена, то все, пиши пропало и пошли искажения. А исправить то, что уже стало самостоятельным фактом гораздо сложнее, чем предупредить деструктивное действие. Слишком много самостоятельных ответвлений развития, отследить столько информации просто невозможно теми методами, которые есть сегодня. Необходим иной подход, решение, которое даст ответы и определит вектор развития. Тогда можно расставлять ориентиры, направлять, исправлять парадоксы. Но где это решение взять, вот в чем вопрос.

Когда-то все было проще. Он многое мог решить сам. Информация сортировалась, анализировалась и полезная информация фиксировалась, сохранялась, а не нужная просто изымалась, иногда на время, а иногда навсегда. Но сейчас мир раздвоился. После того, как создали цифровое пространство, стало практически невозможно ничего контролировать. Сознание все больше погружается в этот антимир, там только рациональный расчет, больше ничего не имеет значение. Аналитические прогнозы, формулы, и иллюзия постижения бесконечности. Как противостоять этому. Когда он сам упустил эту ветвь развития.

Изначально он был даже этому рад, казалось Цифра разгрузит информационное поле, знания закодируются в образные полиформы, станут более доступными и поле сознания станет более свободным. Но оказалось все иначе. Сознание само стало кодироваться на Цифру. Меняется структура мысли и определенные области сознания, оказываются уже недоступны, для естественного формирования. А он сам, создатель, не может проникать в цифровой мир. У него нет доступа. Изначально он сам принял такое решение, что все что имеет развитие, все живое и неживое подвластно ему. Но разве мог он предположить, что в мире появится нечто, что невозможно отнести ни к одной классификации. Параллельный цифровой мир. Это непостижимо, как и зачем появилась эта брешь в пространстве, которая расширяется с чудовищной скоростью, засасывая в себя всю полезную энергию. Как остановить разрастание этой дыры, если у него нет доступа к этой системе. Он может только воздействовать на сознание, это его сфера деятельности. Он может внушать, может пугать, может доказывать и уговаривать. И да, его слушают и в мгновение страха исчезновения, конечно, все вдруг начинают ценить свое естество, и понимать, интуитивно угадывать, что оказались обмануты, втянуты в мировую авантюру. Что их сознанием кто-то умело играет, кодируют их мысль. Но проходит время и все возвращается на круги своя. Люди сами предают его, он так хочет дать им счастье, научить, направить. Но люди упорно не желаю его слушать, желание цифрового наркотика стало пандемией. Все помешаны на нем. Ничто не имеет значения, только обладание Цифрой, дает полное ощущение счастья.

Можно было бы, конечно, договорится с тем, кто держит Цифру. Такие предложения были. Узаконить цифровое пространство, сделать его доступным для контроля и анализа. Но это бы создало еще более катастрофический парадокс. Признать несуществующий мир существующим. Признать права держателя Цифры и поставить его с собой на один уровень, разделить мир на два пространства. Упустить свои права на полноправное обладание миром. Нет, на это пойти он не может. Это его мир. И если в этом мире завелся вирус, который просто не может в нем быть по всем законам естества, значит этот вирус должен просто исчезнуть. Раствориться. Перестать существовать и забрать с собой даже воспоминание о своем существовании. И если этого не произойдет, он уничтожит этот мир. Превратит его в ноль, в ничто, в отсутствие всего! Но это радикальная мера. И столько лет труда прахом, и опять все начинать заново. Нет! Он на такое не согласен. Надо искать выход, Выход должен быть.

III

Он оторвал свой взгляд от стола. Все уже собрались и молча ждали начала. Проверенные временем соратники и единомышленники, которые когда-то поклялись друг другу беречь этот мир, что бы ни случилось. Они доверили друг другу свои жизни, судьбы, свое существование.

Проблема была очевидна для всех. Уже столько времени они ломали головы, ища выход. Но ни одно решение не было верным.

Было предпринято множество попыток даже самых радикальных. Уничтожались страны, города, население, иногда отдельные личности, роль которых в изменении мировоззрения масс была неоспоримой. Религиозные и философские учения подвергались деструкции или изменялись в корне меняя свою суть. Некоторые знания привносились извне в виде озарений для некоторых личностей, которых впоследствии считали гениями. Но сама система дала сбой. Что-то разрушилось в самом механизме формирования мировоззрения масс. Изменился сам человек, который из просто человека разумного превратился в человека потребляющего и поэтому ищущего. Но только что он ищет этот новый человек. Какие грани реальности он хочет подчинить себе. Какие ответы получить? И самое главное зачем. Ведь жил человек многие тысячелетия. Ничего не изменяя в корне. Менялась сама жизнь, устройство общества, благополучие этого самого человека. Его защищенность от всего земного. Люди укрылись в панцири городов, уйдя от природы, чтобы якобы защитить себя. А в итоге тупик. В результате сознание сконцентрировалось настолько на получении этого мнимого благополучия, что никакие проблемы больше людей н интересуют. Только личный комфорт и личное благополучие. Даже в мире хаоса и безумия наживают свое добро, полагая, что это и есть вход в рай земной.

И дураками их не назовешь. Но и разумного в них мало.

Когда-то удалось сформировать ценности. Те самые общечеловеческие ценности, которые плотным фундаментом осели в бессознательном поле, в виде тотемных запретов. Как они формировались, методами проб ошибок и смертей. Это безусловная составляющая любого процесса развития. Ценности самая странная вещь из всего изобретенного человеком. Вдруг сознание решило заключить свою природу в скорлупу мнимых представлений о том, что является правдой, а что обманом. И о чудо! Все поверили, что так и должно быть. Что ущемление и ограничение собственной природы приведет сознание к новому качеству. И тысячи лет эта игра имела свои результаты. Да! Человек научился укрощать свои инстинкты, научился не только воспитывать свою природу, но и внедрить эти мысли в состав своей крови, встроить понятия в свой ген. И на уровне инстинкта мать не убивала свое дитя, ради своего выживания. Сосед не смел желать жену своего друга, ради минутного влечения. Все подсели на спорт, как панацею от бессмысленности жизни. Еду возвели в культ высшего вкуса, а самоотречение сделали идеологией многих народов. Тысячелетия были потрачены на внедрение и сработало. Сработало! Люди умирали за идею, за светлое будущее, за веру. А потом вдруг решили посмотреть вглубь своей природы и ужаснулись, все не так благополучно и не так безобидно, как представлялось вначале. И высокие истины и идеалы отразились бесконечной тенью на другой стороне психики, разбудив там страшных непознанных демонов, которые ворвались в мир в виде войн, жестокости и садизма. Кровожадность теней не знает отныне границ, не знает сожалений и добра. Века воздержаний вылились в гнилые потоки кровавых наслаждений. Жажда стала единственной ценностью, жажда страданий и крови, только не своих, а чьих то. Убивать беззащитного, а еще лучше унизить и растоптать сильного и упиваться своей маленькой ничтожной властью над чужой болью, страхом, над чужой жизнью, над чужой смертью.

На его лице отразилась боль, всем было понятно, что те мысли, которые будоражат сознание создателя нескончаемы и тяжелы.

Инса Озар, один из присутствующих, глядя своим черным взором с зеленым омутом в глубине решил первым прервать молчание, — тишина хороша для того чтобы впустить в себя истину, но выйти она должна в словах.

Все заулыбались и сам создатель. Инса часто говорил притчами, будучи самым молодым обладал речью старца, часто смешил всех, при этом выдавая решения проблем, которые, казалось бы были не разрешимы.

— Да, ты прав, — создателю с трудом удавалось сконцентрироваться и начать заседание, — дадим слово Нау Энери, он в последние дни занимался сбором информации, пусть посвятит нас в суть происходящего.

Все обернулись к Нау. Из-под очков брызнули световые лучи голубого излучения его насмешливых глаз. Нау поднялся из-за стола. Маленький полноватый с длинными всклокоченными седыми волосами по бокам огромной блестящей лысины. Был на удивление порывист в движениях, но высказав все, замирал, как буд-то только что не бегал по комнате, не размахивал руками, не доказывал вечно какие-то аксиомы, которые сам и изобретал. Он одним махом преодолел расстояние от стула до электронной доски. От такого резкого взаимодействия доска засветилась голубым светом в тон глаз Нау.

— Дас, как интересно вышло, — у Нау была особенность, он начинал свою речь всегда так, как буд-то присутствующие уже включены в разговор, и он его на секунду прервал и тут же опять продолжил, — мы посмотрели, что произошло в Цифре в последние десять дней, — тут Нау разразился смехом, — они кодируют предметы, — он хлопнул себя кулаком по лбу, — они занимаются сбором всей информации о предметном мире, пока неодушевленном и кодируют в цифру. Скоро все, все что есть уйдет в цифровой формат, скоро не останется реальности. Они создают параллельное пространство в точности повторяющее наше. Пока оно не заселено, но времени осталось мало. Месяц, два и все, они начнут цифровать живую природу. Мы предполагаем, что сама черная дыра цифруется и переводится в параллель, отсюда энергетический сбой. Мы могли их вычислить по потребляемой энергии, а теперь все! Их потребление на нуле, значит есть источник. Откуда-то они же берут энергию для оцифровки. Мы теперь их не видим, как вычислять не понятно, пытаемся по расчетам, но координаты сбиваются, они как бы движутся в пространстве. Не стоят на месте, плавающие станции, удалось засечь след одной, движется неравномерно, то замедляется, то ускоряется, пульсирует? — он одновременно пожал плечами и возвел брови отразив на лице удивление и подтверждение своих слов.

— Но долго вести ее не смогли, — Нау махнул обреченно рукой, — мы не можем войти в их цифровое время.

Тут он остановился как вкопанный. Казалось, что все мысли. Которые летели за ним следом, натолкнувшись на его спину рассыпались в прах.

— Что Нау? — у создателя загорелись глаза, — говори, что придумал.

— Время! — он стукнул себя кулаком по лбу, — они засунули свои руки во время!

Все вскочили со своих мест. Это стало сенсацией. Цифровики распоясались окончательно. Время неприкасаемо, его нельзя трогать. Даже сам создатель, да и вообще никто ни при каких обстоятельствах не должен трогать время. Все знают, что оно и так неравномерно, мало этого оно условно. Но оно имеет свое отражение в природе во всей вселенной. Если убрать время все смешается в кучу кони, люди, как когда-то сказал поэт. Полетит в тар тарары весь мир, планеты, звезды, черные дыры, нарушиться общий поток существования, и тогда возврата уже точно не будет.

— Их замысел поистине грандиозен, — все обернулись на говорившую девушку, — они хотят украсть действительно весь мир, или спасти его!

IV

— Аиша! Что ты такое говоришь? — Элиа был суров, брови сошлись на переносице, он уперся кулаками в стол, — ты о чем сейчас? — казалось он испытывает брезгливость от собственных слов. Мало того, что он вынужден во всем этом разбираться, но еще и от своих же соратников слышать, что его самые злейшие враги мечтают спасти мир! Его мир! Который незачем спасать, он уже спасен тысячу раз!

Аиша стояла у окна, такая красивая, гибкая как ветвь ивы, темные волосы ровной волной опускались до самых бедер, искрящиеся зеленые глаза, и такой невероятно красивый рот сейчас изрекал поистине мерзкие вещи.

— Мир действительно на грани исчезновения. Давайте же признаем это! — она смотрела не моргая и в ее глазах стояли слезы, — и может быть единственным спасением будет перевести его в параллель!

Все заговорили разом! Ты сумасшедшая! Ненормальная! Тебя купили! Ты их сообщница!

— Аиша, девочка, что ты такое говоришь? Признать цифру? Отдать им контроль? Отдать мир тем, у кого нет ни чести ни совести, ничего что бы соответствовало понятию жизнь! Что с тобой? — Элиа был растерян. Он любил Аишу, как собственную дочь. Всегда оберегал ее, когда она осталась одна в подростковом возрасте, он взял ее к себе в холдинг. Она выросла на его глазах, он старался передать ей все свои знания, весь свой мир!

— Элиа, ты давно отказываешься трезво мыслить, посмотри вокруг, что происходит, от тебя уже почти все отвернулись, остались мы, такие же как ты, но что ты будешь делать если не останется никого? Что? — Аиша почти кричала.

Все шумели, Нау призывал всех к порядку, Инса просил успокоиться, кричали аналитик и биопрограмист, администратор и координатор. Все были возбуждены не на шутку.

— Позвольте мне объяснить, — Аиша взяла себя в руки, ее спокойствие передалось остальным.

Ее любили и уважали, к ее мнению прислушивались, все пребывали в легком шоке от ее слов, но готовы были выслушать.

Видимо ей действительно есть, что сказать, думал Элиа. Может я на самом деле устарел, как мамонт в древнем мире и стал слишком неповоротлив, слишком тяжел. Может и настал момент менять себя и мир вокруг. Он залюбовался ею, своей воспитанницей, которая так ценит свою свободу и извечно спорит с ним. Но в итоге они всегда находили компромисс. Может и в этот раз им удастся услышать друг друга.

— Материальная вселенная не стабильна, вы все об этом знаете. Чем больше материи, тем большее ускорение приобретает расширение вселенной, тем большую массу приобретают тела в ней. Проще говоря мы тяжелеем с каждой долей секунды.

— Аиша, мы все об этом знаем, — Нау был снисходителен, он сам являлся родоначальником данной теории и теперь хоть и иронично, но все же подчеркнул свое значение в осознании мира.

— Безусловно, конечно вы это знаете, но то, что мы накапливаем массу из-за приближения к черной дыре, вам известно и процесс накопления увеличился в разы. Мы тяжелеем в геометрической прогрессии. И если будет переход, то никто его не переживет. Нас затягивает в воронку гравитации и возможно, что пройдя дыру наш мир не будет прежним никогда, а может и не будет самого мира. И если вы все здесь собрались, чтобы думать о спасении, может вы мне ответите, как это произойдет? Как? Как вы намерены спасти мир, который от собственной тяжести не в состоянии пролезть в иное измерение.

— Спасение подразумевает легкий переход, — Элиа был задумчив.

То, что сказала Аиша не было новостью, но вот сам вывод того, что же будет дальше со всем миром, отодвигался на задний план. Казалось, что выход будет найден, а сейчас самое главное уничтожит оппонентов, которые еще до перехода посягают на стабильность мироустройства. Самое главное нейтрализовать цифровиков, которые стремятся перевести мир в иную реальность, иначе смысл самого перехода просто исчезает, некого будет переводить.

— Я думаю наша задача не идти на поводу у тех, кто хочет радикально изменить весь существующий порядок, а найти способ обратить сознание людей на истинные ценности, вернуть изначальное мироустройство. Ценностное сознание становится легче, сознание не отягощённое злом и жестокостью способно воспарить и физические законы перестают иметь значение, все силы необходимо кинуть на решение этой проблемы. Вернут веру, но она должна стать иного качества, иного смысла. Для этого и существует Холдинг, мы ищем смыслы, вернее мы знаем смыслы, но ищем способы донести их до всех. Разве ты уже не с нами, Аиша? Или те ценности, которые вырабатывались веками тобою отвергаются и ты хочешь построить иную реальность? — в словах Элиа чувствовалась боль, вековая боль извечного поиска борьбы за существование, за веру, за счастье.

— Да, конечно я с вами, вопрос даже не в этом, — она поднялась, подошла к окну. Под ногами раскинулся целый мир, живой организм, который дышал, шумел, двигался, развивался, — конечно я хочу все это спасти, но мы должны понять, что только слепой верой, мы ничего не добьёмся. Мир стал сложнее, когда-то в него пришли технологии, сознание стало развиваться по пути технократического прогресса. Технологии так плотно осели в нас, что без них миру и так будет крах. Ты сам это допустил, когда первый человек изобрел топор, уже тогда нужно было изъять даже саму информацию об этом, чтобы мозг развивался незамутненным возможностью действия. Но ты позволил, что же теперь, все тот же топор в руках цифровиков и после миллионов лет ты реши бороться за право его отобрать? Поздно!

Да он понимал, что она от части права. Все сидели в молчании. Действительно, развитие может идти в нескольких направлениях и изначально мир замысливался, как развитие чистого разума, сознание полное желания постигать мир таким, как он есть в его первозданной красоте и чистоте. Но когда вдруг сила разума превзошла вышний закон и человек схватив в руку палку осознал, что он всесилен и способен менять действительность по своему уже образу и подобию. Это была отправная точка. Вначале появилось действие, а потом появилась наука. Просто веры оказалось недостаточно. Разуму захотелось пониманий и понятий. И та божественная вселенная, храм чистого наслаждения жизнью и созерцанием наполнилась знаниями, понятиями, умозаключениями и борьбой за первенство этих знаний. В итоге мы получили мир полный разума, но ума в котором мало. Ни одно умозаключение не привело человека к счастью. А сейчас и вовсе мир на грани исчезновения. И никакими понятиями это не остановить.

— Мы не можем повернуть время вспять, вы все знаете, насколько это может быть опасным. Время, самая относительная величина из всех существующих. Можно даже сказать, что его вовсе нет, оно лишь отражение происходящих процессов. Но если мы попытаемся идти вспять, это приведет к таким парадоксам, что предугадать их последствия не может никто. Даже мы все здесь сидящие.

Нау при этом склонил голову и поднял брови выражая сомнение. Споры о времени были его излюбленной темой.

— Не сейчас, Нау, — Элиа предупредил начало спора. Все и так были измотаны начавшимся разговором, а решения так и не было.

Аиша вздохнув продолжила, было видно, что каждое слово дается ей с трудом, — мы должны принять тот факт, что технологии уже существуют, и Цифра, самая могучая, самая мощная из них!

Она обвела взглядом присутствующих, — поздно бороться с существующим, нам необходимо их принять!

Раздался всеобщий вздох негодования, отчаяния и некой обреченности.

— Их технология одна и самых древних. Сами на понимая мы впустили их в мир под видом безобидных наскальных рисунков, а теперь мы получаем технологию, способную украсть наш мир.

Все зашумели разом, опять начался гам, что она такое говорит, при чем здесь рисунки на камне и технология, которая способна перевести весь видимый мир в иное измерение.

Только Инса сидел молча и мотал головой в такт своим мыслям. Казалось он соглашается с Аишей, — мне кажется, я понимаю о чем она говорит, — произнес он и все обернулись в его сторону.

— Отражение, то самое отражение действительности началось с наскального рисунка. То же самое делают теперь цифровики, они отражают, пока только отражают действительность, но уже есть попытки спрятать реальность, перевести в цифровой формат и создать параллельный мир.

— Правильно, Инса, — Аиша обрела былую уверенность, она поняла, что услышана хотя бы одним из друзей и продолжала, — ведь это извечная тема для наших споров, нужно ли отражать существующую реальность. Ты ведь сам, Элиа, любил порассуждать на эту тему и называл всех художников вредным народцем, — все засмеялись, зная, что их предводитель недолюбливал художников до встречи с одним из них, который ценой своей жизни доказал, что искусство существует не просто так, и художник может стать народным героем, спасая мир.

— И хуже художников только фотографы, — все опять засмеялись, — ибо они отражают реальность в точности такой, какая она есть, без искажений, без субъективной оценки. С далеких времен именно идея постижения истинного пространства, заставляла изобретать приборы, способные видеть реальность такой, какая она есть. И постепенно капля за каплей цифра накапливала свою информацию обо всем вокруг. Предметы, явления, события и самое главное сам человек, информация со всех ракурсов. Его внешность, движения, эмоции, взаимодействия в группах. Дальше больше томограммы, МРТ, УЗИ, научились снимать даже организм, — все сидели притихшие и уже только слушали, что говорит девушка.

— Фотография вошла в жизнь и стала смыслом, все социальные сети, интернет изобилуют фотографиями людей. Самое смешное, что люди сами сдают свою информацию, самые сакральные данные о себе, своих семьях, переживаниях, радостях. Человеку было подарено селфи и все с такой маниакальной радостью подхватили эту идею, снимать себя везде всегда, нюансы мимики, части тела, части лица. И самое удивительное! Цифровики подсадили человека на виртуальный секс, что дало возможность собрать и оцифровать самые интимные данные, которые всегда были окружены ореолом таинства. Человек сам открыл все свои тайны, сдал свое естество на оцифровку. И теперь накоплено такое количество информации о нашей жизни, что не составляет никакого труда создать параллельный мир подобный нашему, если бы не одно но… — Аиша замолчала и молчали все, в ожидании, что же значит это но.

V

— Душа! — Аиша смотрела на реакцию собравшихся.

Лица смотревшие на нее, были наполнены удивительным светом сострадания и милосердия, страха и отчаяния.

— Единственное что не подвластно оцифровке и что остается нам, это душа!

Элиа поднялся, было видно, как напряжены мускулы его сильного тела, как он сдержан внутри подобно пружине. Но он еще может держат себя в руках, может контролировать, значит нет места гневу, значит есть шанс, что они найдут выход, пусть даже приняв правила игры от цифровиков.

— Я хочу знать о них все! — наконец-то с ними говорил их прежний предводитель, а не отчаявшийся старик. Теперь перед ними стоял хозяин положения, их лидер, их бог.

— Кто создатель цифры, кто ими руководит, сколько у них людей, их план, их технологии в конце концов! Все! — Он упирался руками в стол, — Инса, ты возглавишь группу, с Нау и Аишей, если нужна будет помощь говори! — Элиа повернулся к остальным, — аналитикам рассчитать все возможные реальности, все последствия от каждого искажения, данные лично мне на стол! Программистам… — тут Элиа запнулся, но посмотрев в глаза присутствующих понял, что он не одинок, вся его команда с ним, чтобы он сейчас не решил, его верные друзья его не покинут, — программистам, создать альтернативную Цифру.

Шок! Все были повержены в шок! Нау приоткрыл рот, Инса замер, Программисты были в замешательстве. И только Аиша смотрела на него с восхищением, на своего учителя, на своего отца!

— Но Элиа, — начал Ник, один из отдела биопрограммирования, — цифра существует веками, это биллионы бит информации, но даже не это главное, а то что у нас все равно нет технологии адаптации данных в реальность. Что мы будем делать со всей этой информацией?

Все казались растерянными, действительно что? Собрать качественную информацию за такой короткий срок не представляется возможным, но если даже она будет собрана, что с ней дальше делать? Эта технология всегда была под запретом. Она вне закона, это как клонирование людей. И все долгое время не хотели видеть очевидно, что не смотря на запреты испытания проводились. Цифровики точно умеют клонировать предметы, а может уже и живых существ. А они застрявшие в морали, несущие ценностные ориентиры впереди себя оказались не готовы к такой войне.

— Вы придумаете что! — Элиа отчеканил последнюю фразу так, что стало понятно, возражений не будет, — ищите способы, думайте, для этого у вас мозг! Придумали они, придумаете и вы, и это должна быть технология, которая превзойдет по силе и мощи ту, которая уже существует веками, поэтому однозначно устарела! Инса, ваша задача раскопать их слабое место, узнать все секреты! И достаньте мне этого предводителя! Я хочу увидеть того, кто посмел со мной вступить в спор!

VI

Шон думал, кто он теперь. Когда-то у него была интересная работа, он был в команде, они занимались изучением человеческой природы развития, он был руководителем проекта. И у него была она, девушка, прекраснее которой нет во всей вселенной. С тонким гибким станом, волосами эбенового дерева спускающихся к самым бедрам, такой совершенной формы, что по ним можно было рисовать окружность. И глазами цвета изумрудного омута тайны. А потом все это рухнуло. Рухнул весь его мир, который оказался просто иллюзией.

Он потребовал испытаний своей теории развития сознания на органике и ему это запретили. Он не мог с этим смириться и ушел. Он остался один, казалось, что мир так прост, что можно просто так взять и уйти, и все начать сначала, но все оказалось сложнее. От него отказались все, буквально все, работы не было, средств к существованию не было. Он уехал на Восток, завербовался на какую-то станцию по наблюдению биометеозондов и уехал. Годы проведенные в уединении не прошли даром. Он экспериментировал на себе. Так уж устроен ученый, если у него отнять все, весь мир, лабораторию, приборы, то прибором становится он сам. Его внутренний мир, его организм и становится площадкой для испытаний.

И он экспериментировал, вначале с собственной психикой, а потом и с организмом.

Когда он работал в Холдинге он занимался вопросами биопсихологии. Он не помнил своих родителей, ему говорили, что они погибли, когда он был совсем маленьким, но он обладал удивительной памятью, в его мозгу всплывали моменты, как он маленький сидит в детской кроватке и никакой мамы он уже тогда не видел и не знал, что это такое. Может родители погибли сразу после его рождения. Эти сведения были отрывочные и никто не мог сказать точно, когда он родился и сколько ему лет. Его назвали Шон. Он воспитывался в интернате, среди таких же одиноких пацанов, как и он сам. Его успехи заметили в школе, где он учился. Он усваивал знания с легкостью ветра, он вырвался в науку и ее образ сразу складывался в стройную систему его особенного взгляда на проблему или существующую теорию. Ничто им не принималось на веру. Все подвергалось сомнению. Любая теория домысливалась и претерпевала интерпретацию через призму его сознания. По направлению его взяли в медицинское училище, а затем в университет и тут ему и поступило предложение от Холдинга YXX@ стать вначале лаборантом, а потом он занялся изучением психологии масс и спектрами воздействия на сознание. Здесь он достиг определенных успехов. Ему удалось структурировать сознание и выделить основные элементы, создав математическую модель, благодаря которой стало возможно прогнозировать и просчитывать возможные варианты развития личности и тем самым направлять вектор развития по заданной траектории. То есть имея структуру данной личности и определенную идею, можно путем воздействия на психику внушить эту идею и подвигнуть человека на любое действие, зная, в какую точку времени, пространства и уровня развития психики стоит оказать воздействие. Таким образом стало возможным предвосхищать развитие, программировать события, и сокращать время. Теория доказывала, что сознание бессмертно и уже при жизни человек может перейти на уровень бесконечности, то есть по сути стать бессмертным. Все шло как по маслу, пока не понадобились естественные испытания.

Странным образом однажды придя в Холдинг, он увидел закрытую дверь своей лаборатории. Несколько секунд он стоял, как ошпаренный, к нему подошел Инса Озар и сообщил, что проект закрыт и лучше ему поговорить с боссом.

Он не помнил, как добрался до кабинета Элиа на последнем этаже, не помнил, как вошел, как заорал диким голосом на своего хозяина. И как получил категоричный ответ, что проект закрыт и дальнейшие испытания проводится не будут. Элиа пытался объяснить, что подобные эксперименты с сознанием людей не допустимы, что они не имеют морального права экспериментировать с мозгом, что такое радикальное внедрение в сознание может привести к необратимым процессам. Он не хотел принимать никаких доводов, он ушел громко хлопнув дверью и оказался на самом дне.

Как это произошло, почему, ответов не было, была просто беспросветность существования. Он вдруг осознал, что все тяготы жизни, которые он переживал до этого, или, как ему казалось, переживал, оказались просто раем небесным. Теперь он попал в мир, где нет ничего, кроме грязи, беспросветности существования и жестокости. Он научился драться, то есть он конечно умел, живя в интернате учишься быстро отстаивать свои права. Но здесь он отточил мастерство. Он научился воровать, потому что когда тебе хочется есть, никто и ничто не может тебя остановить. И он научился никому не доверять, потому что в мире в котором он оказался, доверие является самой ненадежной валютой.

От него отказались все. Никто не отвечал на звонки, никто не выходил на связь, он стал невидимкой. Внезапно, вдруг, он стал вне закона, вне общества. И даже она, его девочка, его Аиша, его частичка души, она оказалась вне зоны доступа. Он ничего не мог понять, ему оставалось только принять факт своего полного одиночества. На работу его никто не брал, да и какая работа в низких кварталах. Он иногда зарабатывал на пропитание тем, что штопал парней после драк, да принимал роды у девиц, которые не желали по определенным причинам обращаться в сертифицированные клиники. Спустя два года он случайно в баре познакомился с Амином, парнем, который работал на одной из биометеостанции в забытом богом месте. Туда он и завербовался. Это было лучше, чем вечно шнырять в поисках куска хлеба и зашивать вечно дерущихся, плохо пахнущих жителей нижнего города.

Он был там один. Станция находилась в пустыне, на сотни миль никого. Продукты привозили раз в три месяца. Это было то, что надо. У него появилось время для осмысления всего с ним произошедшего. Он выписал книги, много читал, в его распоряжении был интернет, связь была налажена. И по крупицам он стал восстанавливать свои утраченные знания. Организовал что-то вроде лаборатории и начал испытания. Как работник станции он мог выписать любое необходимое вещество или прибор. Многое он собрал сам. Руки вспоминали лучше мозга, как устроены приборы для генерации модели сознания. Это было лучшее время. Он был почти счастлив, его мечта должна была вот-вот осуществиться. Шон старался не вспоминать жизнь в Холдинге, оставленных друзей и любимую девушку. Все это осталось в прошлом, лишь тонкой иглой иногда врывались воспоминания в мозг, но он силой воли старался не думать, не вспоминать, не страдать.

VII

Он сидел в тени крыши дома, всматриваясь в желтую, дрожащую даль. Солнце палило нещадно, огромной белой дырой нависая над пустыней. Он почувствовал, едва уловил некое движение вдалеке. Когда ты долгое время остаешься один, все органы чувств обостряют восприятие. Ветер донес слабый запах живого существа и воздух по-особенному задребезжал над барханами.

Он нехотя встал и пошел по желтому жареву, ведомый одной лишь интуицией. В метрах пятисот от дома, он увидел, что пытаясь найти тень под песчаной насыпью, прячется животное. Когда он подошел ближе, то понял, что это собака. Серое всклокоченное существо худое до неимоверности лишь поскуливало, пытаясь призвать на помощь. Думать о том, откуда собака могла появиться в пустыне не было ни времени, ни сил. Он поднял пса на руки, от чего тот попытался мотнуть головой и лизнуть руку, но ему это не удалось. Голова обреченно повисла и язык схватил лишь воздух.

Шон принес пса домой, положил его на стол и осмотрел. Видимых повреждений не было, просто сильно истощен. Он попытался напоить собаку, но тот не мог даже пить воду, тогда Шон стал поливать морду пса из бутылки. Собакен благодарно еле заметно завилял хвостом и пытался ловить языком стекающие струйки.

Шон любил собак. Еще будучи в интернате, он прикармливал дворового пса, пряча в кармане кусок хлеба с обеда, отчего тот испытывал к мальчику доверие и даже оберегал.

Шон был рад, что у него появился друг. Когда ты совсем один, начинаешь теряться во времени, вся жизнь сливается в один сплошной поток. А тут появилось живое существо, о котором нужно заботиться, кормить, выпускать на улицу.

Пес быстро шел на поправку. Аппетит проявлял зверский, так что пришлось тщательно следить за его питанием. Через неделю он стал упитанным, добротным псом. Бади, так назвал его Шон, был большим, размером с овчарку, но шерсть имел серую с черными пятнами, висячие уши и разного цвета глаза, один черный, а другой зеленый. Речь понимал, поэтому между человеком и собакой быстро установился контакт. Теперь жизнь пошла веселее, они вместе выезжали в пустыню, снимать данные с биозондов. Бади становился лапами на панель управления автомобиля, если можно было так назвать железяку, на которой они объезжали окрестности, и оглашал окрестности оглушительным лаем. А когда Шон проводил свои испытания на сооруженном аппарате для анализа процессов сознания, Бади становился крайне внимательным, однажды даже подошел к компьютеру и казалось тщательно изучал данные. Это веселило Шона, казалось собака понимает, что происходит. От скуки Шон даже рассказывал Бади то, чем он занимается, объяснял, для чего тот или иной прибор, при этом пес, казалось, силился всеми силами понять и осмыслить услышанное.

Так потянулись дни.

VIII

Аиша, Инса и Нау трудились без отдыха уже несколько часов подряд. Было выпито огромное количество стаканчиков кофе. Вокруг были разбросаны какие-то бумаги с расчетами, вся электронная доска была испещрена формулами, графиками. На изможденных лицах светились только одни глаза, опухшие от усталости.

Время от времени Ник или Мара, которая была администратором, приносили сводки, данные, но дело не двигалось с мертвой точки.

— Мы не можем их засечь! — Нау был раздражен, — да что б их, где-то же должна быть их база. Они не могут существовать нигде!

В этот момент Инса встрепенулся, — почему не могут?

Все обернулись к нему, шутить никто не хотел, но его слова казались бредом.

— А если предположить, что цифра уже в параллельном мире? — Инса сидел растерянный и казалось сам не верил в то, что говорил, — ведь оцифровка уже идет, если предположить, что они уже создали параллель и там существует источник энергии, который их питает?

У Нау полезли глаза на лоб, — конечно! — воскликнул он, — мы ищем их здесь, а они давно того, — и Нау показал рукой дугу, по которой цифровики проследовали в параллельный мир.

— Но как мы их определим, — Ник стоял с кипой распечаток в руках, которые от бессилия посыпались на пол.

— Как, как, — сыронизировал Нау, — оцифруемся!

Нау забегал по кабинету кругами, было видно, что идея родилась.

— Смотрите, они создали цифровое пространство, мы слишком тяжелы для того, чтобы туда попасть, Цифра, это фактически невесомый мир, мы ищем исходя из наших понятий, но там в Цифре должно быть все иначе. Мы ищем тяжелую энергию, но ее там быть не может, она там не будет работать, это биологическая энергия, а цифра совершенно иной мир, биологического природного в нем вообще нет. Это цифровая энергия! Понимаете!

Никто ничего не понимал, кроме того, что Нау что-то нащупал.

— Ну, смотрите, — и он начал рисовать руками свои мысли, — когда рождалась вселенная, была ли математика? — Нау показывал в воздухе огромный шар, по-видимому подразумевающий вселенную а в нем падающие цифры, два, три.

Было смешно смотреть на старика, пытающегося объяснить устройство мира на пальцах.

— Нау, — перебил Инса, — давай ближе к делу.

— Мы уже близко! — воскликнул ученый.

— Мы привыкли измерять существующую реальность с позиций ее существования. А вот если предположить, что ничего нет. Ну совсем ничего, как это измерять? — Нау поднял палец вверх.

— Или туда попасть, в это ничего, или как понять, что там ничего нет, совсем! Как?

— Посчитать! — Инса аж подпрыгнул со стула.

— Правильно, это чистая математика и больше ничего! — Нау хохотал, казалось он сошел с ума.

— Математика рождает все! Если наш мир со знаком плюс, то цифра со знаком минус. Мы ищем энергию, а нам надо искать ее отсутствие.

— Нау, ты сумасшедший, — Аиша закрыла лицо руками, — как нам это поможет, что мы можем реально сделать, как найти параллель, как туда попасть, как мы найдем их лидера, как?

— Если в нашем мире есть лидер, значит в Цифре должен быть его двойник! Мы должны найти цифровую копию Элиа! — Нау упал без сил в кресло. — Нам нужен Шон! — это прозвучало, как гром среди ясного неба.

Аиша передернулась вся и у нее задрожали руки, но она справилась с собой, только Инса заметил ее волнение.

Все заволновались. Шона любили, и очень скучали, но никто никогда не осмеливался произнести его имя при Элиа, зная, что босс начинал свирепеть при упоминании имени своего воспитанника.

— Да Шон, с его аппаратом проекции сознания, только спроектировав наше сознание мы облегчим его и сможем войти в Цифру.

Все смотрели на Нау, в этом старике все же столько знаний, ума, добра и еще бог знает, чего. Он только что ответил на все вопросы, как найти Цифру, понять ее, войти в нее и управлять ею. Все просто, нужны разработки Шона. Его идея, которую зарубил сам Элиа, его аппарат, который создает модель реального сознания человека и делает его абсолютным и бессмертным.

— Если Цифровики создают параллель реальности, то Шон создает ту самую душу, которой не хватает Цифре, для совершения полного перехода, — Инса говорил, как в сомнамбулическом сне.

Хлопнула дверь. Все обернулись, на пороге стоял Элиа и внимательно смотрел на присутствующих.

— Итак, господа, выход найден? — Элиа произнес фразу полу утвердительно, полувопросительно, но выражение лица его было скорее печальным, чем радостным.

— Босс, есть идейка, — Нау не решался произнести вслух при Элиа, что необходимо вернуть Шона в команду.

Аиша набралась смелости первая, — Элиа, нам необходим Шон, — она запнулась, — аппарат Шона по работе с сознанием, но мы не знаем, как нам его найти, где он?

— Других вариантов нет? — Элиа морщил лоб, казалось, что ему даже больно думать о возвращении своего воспитанника.

— Нет, — в один голос, как эхо произнесли все присутствующие.

Элиа помедлил еще секунду и ответил, — хорошо, мы вернем его.

Вздох облегчения прокатился по кабинету, все даже как-то воспрянули духом, а у Аиши навернулись слезы, но она отвернулась, чтобы никто не заметил ее эмоции.

— Но где нам его искать? — Инса выглядел растерянным, никто не знал где находится Шон.

Элиа обвел взглядом присутствующих, — в пустыне, — ответил он.

IX

Шон с Бади с самого утра уехали снимать показания с биозондов. Происходило нечто странное, по всем показателям масса биологического вещества планеты увеличилась в почти полтора раза. Зонды фиксируют все изменение в пространстве вплоть до стратосферы. Как это может произойти становилось не понятным, существуют четкие показатели прироста, но в последний месяц приборы стали зашкаливать. Но самое интересное заключалось в том, что было абсолютно непонятно, откуда эта масса берется. Диапазон исследований Шона был в районе трехсот тысяч километров, не так уж и много, но данные стекаются на общий сервер и все операторы могут их видеть. И странным было то, что прирост биомассы был равномерен, то есть по все планете примерно одинаков с небольшой погрешностью. Это вообще было немыслимо, поскольку всем известно, что наибольшие колебания биомассы дает мировой океан, затем лесные массивы, города, а пустыня, это самая малообитаемая площадь. Таким образом, остается предположить, что что-то окутывает землю, что-то живое и пока неопределимое.

Шон с собакой провели почти весь день в пустыне, изредка отдыхая под импровизированным навесом и довольствуясь только водой. На закате они мчались к дому измотанные и уставшие, даже Бади перестал дежурить в своей излюбленной стойке на приборной доске, а уныло лежал на пыльном сиденье, обдуваемый ветром.

Уже издали Шон заметил движение вокруг дома. Подъехав ближе он увидела два джипа и людей в военной форме с автоматами в руках. Бади, почуяв запах чужих, насторожился, от его усталости не осталось и следа. Люди в форме все же не выглядели агрессивно. Наверно, действительно что-то случилось, раз военные заинтересовались, подумал Шон, притормаживая во дворе своей хижины.

— Добры вечер, — один из военных отдал честь, подходя к Шону, — сержант Дрейк. Как показатели, парень, — устало спросил он, — зашкаливают?

— Да, зонды взбесились, объяснений этому нет, я думаю, сбой в системе, — Шон несколько расслабился, значит действительно военные здесь из-за сбоя аппаратуры.

Бади осторожно обнюхивал воздух и пытался порыкивать на незваных гостей.

— Фу, — отрезал Шон, — свои, Бади.

Пес с недоверием обходил людей, не стараясь подойти ближе, но хозяина послушал и перестав рычать, сел у его ног.

— Какая интересная у вас собака, — произнес мужчина в форме, пытаясь погладить пса.

Бади поднялся на все лапы и зарычал.

— Да, прибился, — ответил Шон, — черт знает откуда его сюда занесло.

Мужчина приблизился к псу и неотрывно смотрел ему в глаза, — если бы они умели говорить, возможно мы бы знали больше тайн, — Дрейк засмеялся.

Пес дернул головой заскулил и попытался спрятаться за ноги Шона.

— Ах, ты трус, — Шон рассмеялся, — не думал, что он боится людей.

Мужчина в военном усмехнулся и ничего не ответил.

— Может вы хотите зайти в дом? — Шон решил, что в такой глуши гостеприимство не помешает.

— Нет, спасибо, — отрезал сержант, — мы уполномочены только передать вам задание, в течение трех дней вам необходимо свернуть станцию, упаковать все оборудование, которое здесь на базе, за вами пришлют вертолеты. От вас требуется только четкое выполнение приказа.

Приказа! Вот это номер. Шон никак не предполагал, что работает на стратегическом объекте. Приказы ему в жизни никто не отдавал. Биометеостанция вполне себе мирный объект, никаких секретных данных сроду на ней не бывало. Значит действительно произошло что-то серьезное, что держат в тайне и именно станция дает эти засекреченные данные.

Шон придал себе беспечный вид и отреагировал, — о, наконец-то я поеду домой, а то сидеть в этой дыре порядком надоело.

Сержант внимательно посмотрел на парня, криво улыбнулся, — три дня, у вас ровно три дня.

— По машинам, — скомандовал он.

Все расселись по местам и машины унеслись со скоростью уходящего солнца за горизонт.

Когда гости уехали, Шон бросился к компьютеру, Бади следовал за ним по пятам. Забыв про голод и усталость они принялись изучать данные. Возмущения шкалы были просто запредельны. Более двухсот процентов прироста массы по всем точкам. Что могло дать такой скачок? Шон знал, что его зонды, которые он обслуживает, дают данные только из тропосферы земли. Это может означать, что в нашей атмосфере зародилось нечто, что размножается с поистине катастрофической скоростью. Но большая часть данных поступает со спутника, а там для определения цифр берутся пробы из всего что только можно в пределах от ядра земли до мезосферы. Затем только все данные передаются в общий аналитический центр. И возможно именно там, уже известно, что произошло.

Шон не мог заснуть, мысли мучали одна сменяя другую. Бади, вначале следовал по пятам, потом устал и растянулся на ковре.

Было далеко за полночь, Шон решил рискнуть и влезть в головной компьютер центра. Когда-то он напрямую передавал данные о надвигающемся урагане и ему был дан код доступа.

— А, вдруг, — сказал он шепотом, вводя код.

И о чудо! Сработало разгильдяйство сотрудников центра, они забыли заблокировать код Шона и он смог увидеть суммарно все данные по все планете со всех точек. Оказалось, что прирост везде. Не только в атмосфере, но и за ее пределами и в глубине земли. Но цифры были не так однозначны, если смотреть в системе полей, то стало понятно, что прирост пульсирующий. То снижается, то повышается, но все же масса накапливается, но масса не биологическая, как думал Шон вначале, а энергетическая. Изначально идет приток энергии, которая накапливаясь создает вес, от этого зонды фиксируют ее, как биомассу.

— Черти что! — сплюнул Шон и отвернулся от монитора.

За спиной оказался Бади и он внимательно смотрел в экран.

X

— Элиа, хватит раздумывать! — Нау был возбужден до крайности, — пора возвращать Шона! Мы без него здесь ни черта не разберемся!

— Нау!!! — Элиа сморщил брови на переносице, — если ты еще раз ругнешься, я тебя уволю! Пойдешь в пустыню, как твой любимый Шон!

Нау осекся, все знали, что ругань в холдинге под запретом. Любая. Здесь это считалось, как предательство.

Вся группа собралась в кабинете, который был закрыт четыре года. Здесь все было как при Шоне, даже его любимая металлическая кружка стояла на столе. Бумаги лежали кипой. Вокруг аппаратура, посреди кабинета кресло, напоминающее кресло зубного врача. На стене обычными кнопками прикреплены чертежи, расчёты, высказывание распечатанное на принтере: «Если в первый момент идея не кажется абсурдной, она безнадежна.»

И фотография Аиши. Она совсем еще девчонка, волосы спутаны на лице, солнце слепит, отражаясь в ее зеленых омутах глаз, на щеке прилип песок, она смеется и пытается закрыть лицо руками. Это они вместе на пляже. Воспоминания, как острый клинок врезались в грудь, в горло. На ее глазах выступили слезы, губы задрожали, но усилием воли, она пыталась подавить в себе огненный поток обиды, непонимания и отчаяния.

За что он так с ней поступил. Она верила ему. Он был первый ее мужчина, первый, кому она открыла свое сердце и отдала свою девичью честь. Она любила его. Его невозможно было не любить. Шона все любили. Он был умным, добрым, с ним было всегда весело, даже когда ему было плохо, он умудрялся смеяться. С ним не было уныния, никогда. Он был бесконечным. Не было чего-то. чтобы Шон не мог понять, осмыслить и простить. Никогда не таил обиду, даже если ранили в самое сердце. Никогда. Но, как он мог так поступить с ней. Он называл ее своей любимой девочкой, ласточкой, ягодкой. Она так любила все эти их слова, его руки, которые научили ее теплу, нежности и наслаждению. Невиданному наслаждению, которое можно получить только от любимого мужчины. Она любила его глаза, бесконечно голубые в которых не было дна, там отражалось небо, вселенная, в них можно было войти и захлебнуться от пространства, и лететь бесконечно в его глубине, ощущая его самого рядом. Он всегда рядом. Его губы, четко очерченные, всегда улыбающиеся губы, которые научили ее, каким сладостным бывает поцелуй, медленный вперемежку с шепотом или страстный со вкусом крови и с недостатком кислорода. Она любила его мысли, сумасшедшие, парадоксальные, всегда вразрез общему мнению, но именно этот его особый взгляд на вещи, часто спасал всех от неминуемых катастроф. Она любила его всего. Он был ее мужчина, ее единственный, ее любимый, ее предатель.

Аиша не удержалась, слезы хлынули рекой, годы боли и пустоты, невысказанных обид, сомнений, вопросов, гнева в один момент подкатили к горлу, и не было возможности сдержать этот поток. Она бежала по коридору, ворвалась в туалет, успев только захлопнуть дверь упала на пол и зарыдала. Она билась в истерике, молотила руками о мраморный пол, она рвала на себе волосы.

— За что? За что?!! — Она кричала, катаясь по полу, желая получить ответ на вопрос, который так не разу и не задала мужчине, предавшему ее.

Она сбила руки в кровь, волосы спутались от слез, она сидела на полу раскачиваясь и что-то бормотала себе под нос, когда вошел Элиа.

Он присел рядом. Аиша тихонько всхлипывала. Казалось ее сознание блуждает где-то в лабиринтах памяти, но не хочет или не может вернуться в реальность.

— Аиша, встань, девочка, — Элиа по отечески обнял ее за плечи, — ты ни в чем не виновата.

Аиша на секунду встрепенулась и подняла воспаленные глаза на отца.

— И Шон не виноват, — казалось слова давались Элиа с трудом.

Аиша как будто пробудилась ото сна, — а кто виноват? — между бровей у нее образовалась бороздка морщины.

— Я! — ответил он.

XI

Аиша сидела с ногами в кресле, закутавшись в плед в кабинете Элиа с чашкой чая в руках.

— То, что я тебе сейчас скажу, может навсегда нас с тобою поссорить, но я очень надеюсь на понимание, — Элиа был удивительно мягок, и даже как-то постарел и осунулся.

— Это было мое решение удалить Шона из Холдинга, — Элиа смотрел в глаза дочери не отрываясь.

— Я знаю, — слабым голосом ответила Аиша, — ты запретил ему испытание, и он ушел.

— Нет, я не только запретил ему испытания, я удалил его из Холдинга, я вынужден был выгнать его в никуда, в нижний город. Это я сделал так, что Шон не смог ни с кем связаться, я создал для него коллапс. Я сделал все, чтобы он потерялся в том мире, — слова, как камни падали в пространство, нагромождаясь горой истины.

— Зачем? Почему?!!! — голос Аиши дрожал, но кричать уже не было сил.

— Чтобы спасти его, — Элиа заплакал, сгорбленная спина вздымалась в такт рыданий, он поник от собственного бессилия, от собственной вины.

— Спасти? — Аиша была на грани обморока, — как спасти? Забрав его у всех, изгнав его в никуда? Это спасение?

— Да, так было необходимо, пойми, — Элиа закрыл руками лицо.

— Кому?!! — Все же прокричала она.

— Всем, ему самому, мне и тебе, — Элиа пытался оправдаться.

— Я не хотела его терять! Не хотела! А он ушел и даже не стал меня искать! Аиша захлебывалась в рыданиях.

— Он искал, он очень долго искал, но мы сделали так, чтобы он тебя не нашел. Так было необходимо, выслушай меня! — Элиа тоже перешел на крик, — его могли убить, уничтожить! Если бы он остался, могла произойти катастрофа! На карту было поставлено существование мира!

Аиша вскочила с места, — все! Хватит! Хватит бесконечно прикрывать свой эгоизм судьбой всего мира! Это просто невыносимо! Ты готов предать всех и все ради каких-то своих эфемерных идей! Но есть мы! И мы все живые! Понимаешь ты это?!! Мы дышим, чувствуем, любим, а ты берешь и просто своей волей разводишь, уничтожаешь то, что дорого, и все это во имя какой-то идеи! В чем смысл? Для чего все это? Для кого?!!! — Аиша обвела руками вокруг себя.

Она подошла вплотную к Элиа, — я ненавижу тебя! Ты предаешь всех и все, что нам дорого, что мы любим. Ты знаешь только свои идеи, свою правду. Ты жесток и беспощаден! Я ухожу! — повернувшись она пошла к двери.

— Ты не можешь просто так взять и уйти! — В голосе Элиа сквозили повелевающие нотки.

— Почему? — Аиша развернулась лицом к отцу, — так изгони меня! Ты отказался от Шона, откажись и от меня!

— Все это было ради спасения, и теперь ты должна остаться, ты нужна мне!

— А ты мне нет! Ты мне больше не нужен! — слова падали, как камни, — я не верю тебе, и не хочу тебя видеть! Ты черствый и жестокий, ты отказался от собственного сына, от Шона, который самый добрый, самый лучший на свете.

— Я сделал это для него самого! За Шоном следили, его открытие было слишком опасным! — Элиа пытался быть убедительным, — я просил его не проводить испытания, остановить проект, но он меня не слушал! Он никого никогда не слушал. Что мне было делать! — Элиа опустился на стул. — Не все подвластно мне в этом мире. Я могу лишь защитить, укрыть, помочь, но изменить ход жизни я не в силах. И противостоять некоторым событиям, я тоже не могу.

Он тяжело вздохнул, — ты же знаешь, вся эта история с Цифрой, что я могу сделать, кроме того, чтобы вступить с ними в борьбу.

— Это просто слова, — Аиша стояла бледная, осунувшаяся с горящим взором, — это слова того, кто хочет снять с себя ответственность когда надо было просто поддержать и помочь. Я не верю больше тебе. Я ухожу.

Аиша повернулась и пошла к двери.

— Куда? — голос громом ударил ей в спину, — куда ты пойдешь? Как ты будешь жить без меня? Ты подумала? Ты никогда не оставалась с этим миром один на один. Никогда! Ты даже не представляешь, что тебя ждет!

— Он, — очень тихо произнесла она, — он ждет меня, я знаю.

Она развернулась и вышла за дверь.

XII

Элиа так и остался сидеть на месте. Подняться, бежать, что-то доказывать, не было сил.

В окно одиноко светила луна. В ее блеске на его глазах блеснули слезы.

Он поднял лицо к черному небу за окном.

— За что? Почему так? — он задавал эти вопросы в зияющую пасть темноты, но ответа не было.

Все его существование, всего себя он отдавал лишь служению этому миру. Годы, века отречения от самого себя во имя лишь существования всего. И что ему достается в ответ. Порицание, унижение. Ему не верит даже собственная дочь, чего же тогда ждать от остальных. Он отдал своего сына на заклание и что получил в ответ, обвинение и непонимание. Этот мир несправедлив, он жесток и черств, весь этот им же созданный мир.

Где же он совершил ошибку, когда ветвь развития дала сбой? Где пути существования вышли из-под контроля? Когда это случилось? Неужели развитие, это всегда жестокость, обман, кровь и смерть. Только так достигается истина.

XIII

Три дня пролетели незаметно. Пришлось много работать, оборудования оказалось очень много. Необходимо было все рассортировать, упаковать. Но самой большой проблемой оказалось оборудование самого Шона. Его было тоже предостаточно. Сам компьютер, в котором закачены разработанные программы, симулятор сознания подключенный к резонатору, энцефалограф, магниторезонансный портативный томограф. Его Шон сконструировал сам, он занимал мало места, но обладал удивительной четкостью передаваемых данных. Передающее кресло и психоинвертор мысли. Шон погрузил все в ящики, которые громоздились теперь загораживая все проходы в доме и создавая огромную пирамиду во дворе.

Все дни он все же не переставал следить за изменениями в показателях, так что основной блок он паковал в последнюю очередь.