Бесплатный фрагмент - Капля любви в осеннем дожде

Глава 1

Она любила московский сентябрь. Осень всегда приходила неожиданно, застав город врасплох. Еще вчера природа добросовестно сопротивлялась, всеми силами стараясь сохранить беззаботный запах лета, который сродни ощущению мимолетного счастья. Но разве можно верить обманчивому августу, объединяющему в себе солнце и холодные ночи, все еще зеленую траву и начинающие желтеть листья? Конечно, нет. Поэтому свалившийся в одночасье сплошной стеной холодный осенний ливень воспринимаешь, как пробуждение от невероятно прекрасного сна. И колючий утренний воздух, и запах мокрого асфальта вперемешку с соломенным ароматом прелой осенней листвы — все это оказывается возвращением в действительность, в ту суету, которая, на самом деле, и есть не придуманная, а реальная наша жизнь. Вместе с дождями спускается откровение: и затянутое темной ватой небо, и закрывшиеся зонтиками от туч, торопящиеся по своим делам прохожие, и даже лужи, чавкающие под сапожками, — это тоже прекрасно. Бывает, что и знаки первых холодов звучат в унисон с душой, задевая ее чудные сентиментальные струны.

В грусти осени Светлана чувствовала себя, как дома. Всю жизнь, с самого детства это было ее любимое время года. Еще в школе после летних каникул она с нетерпением ждала, когда же наступит первое сентября. Заканчивалось безделье, начиналось время созидательное, полезное, ведущее в прекрасное будущее. Вместе с яркими гладиолусами и ароматом желтых листьев первый осенний месяц приносил ожидание новых открытий. Вот и сейчас, наблюдая из окна такси беспробудно моросящий дождь, Света была уверена: все задуманное у них обязательно получится.

Машина резко затормозила, обдав тротуар мутной волной, и, хрюкнув, будто от удовольствия, остановилась. Света протянула деньги водителю, открыла дверь и высунула наружу зонтик, одновременно нажимая на кнопку. Затем нырнула под спасительный купол, с удовольствием осознавая, что прическа почти не пострадала. Когда-то в детстве она придумала, что дождь осенней порой — это слезы по лету. Природа плачет. Да, так и есть. Света захлопнула дверь такси и решительно сделала шаг в сторону современного высотного здания из стекла и бетона.

Зонтик в ее руках покачнулся, и взору открылся мощный зеркальный цилиндр, мрачная верхушка которого почти скрывалась в низком сером облаке. Когда оказываешься у подножия такой махины, волей-неволей чувствуешь себя, как будто ты — крошечный, ничтожный муравей, один из одинаковых, один из многих. Здесь, в этой высоченной, поражающей своими масштабами трубе, вели свои дела безумно важные люди, от которых зависит ее будущее. Но вот вопрос: сможет ли Светлана заинтересовать вершителей судеб? Получится ли у нее?

Ах, как легко это — метнуться от уверенности в себе к вихрю сомнений. Будет ли встреча успешной или взращенная ею идея провалится? Этого не знает никто. Но даже если за поворотом таится неудача, Света — не первая и не последняя. Отчего же она так нервничает? От напрасно растрачиваемых эмоций и тревожного настроения ровным счетом ничего не зависит. Нет, прочь сомнения. Они навеяны подавляющей человеческую психику громадностью комплекса Москва-Сити, а не реальными причинами. Необходимо держать себя в руках. Просто не надо смотреть вверх, и все. Совершенно необязательно созерцать высоту этого здания и задумываться о масштабах дел сильных мира сего. Какими бы миллионами они ни ворочали, бизнесмены, без малейших сомнений, тоже вынуждены иногда спускаться с небес. И с небоскребов. Вот сюда, на Пресненскую набережную.

Но где же Кирилл? Они договорись встретиться у входа. Света уже опоздала на несколько минут, а Кирилла все еще нигде не было видно. Спрятавшись рядом с колонной под навесом здания, она закрыла зонтик, выпустив на гранитную поверхность струю брызг. Не хватало еще, чтобы он подвел ее в такой ответственный момент!

Ах, вот он! Показался со стороны метро. Обрадовавшись, она поспешно помахала Кириллу. На фоне современных небоскребов шагающий уверенной подпрыгивающей походкой Кирилл выглядел вполне гармонично. Он был великолепен в этом длинном плаще и с раскрытым зонтом в руках. Она усмехнулась своим мыслям. Если честно, Кирилл и безо всяких аксессуаров — вполне обворожителен. Высокий, широкий в плечах — одним своим видом он внушал уверенность в себе и в их союзе. Приближаясь, он кивнул ей, и свободной рукой поправил свои волосы, которые тут же упали в стороны от скользящих пальцев, мгновенно образовав идеально прямой пробор. Ах, как ей нравились эти черные, почти смоляные волосы, темный цвет которых оттенял ярко-зеленые глаза Кирилла, придавая им чрезвычайно таинственный блеск. Ну, слава богу, он пришел.

— Нервы ни к черту! — Светлана заставила себя улыбнуться.

— Ты что, малыш, готова отказаться от этой встречи? — с шутливым упреком сказал Кирилл, запрыгивая под навес и закрывая зонтик.

Она шмыгнула носом, беря его за руку.

— Смотри, а то в наши дни наука не стоит на месте, — засмеялся он. — Кто-нибудь другой изобретет то же самое, и мы окажемся ни при чем.

Она хорошо его знала. Этот смех показался ей не совсем искренним. Значит, и он не кремень — тоже волнуется, хотя вполне успешно скрывает это. При всем том, он всегда умел владеть собой и в трудных обстоятельствах оказывался настоящим борцом за успех. По крайней мере, ей так казалось. В отличие от нее самой, он частенько готов был рискнуть всем, что у него есть. Тем не менее, Кирилл много раз повторял, что ее присутствие придавало всему, чем он занимается, особый шарм и наполняло его жизнь настоящим смыслом. Значит, он все делал ради нее? Ей-то казалось, что он и без нее самодостаточен. Впрочем, она действительно помогала, поддерживала его, а частенько уступала ему.

Был всего один случай, когда Света настояла на своем. Кирилл собирался заплатить немалые деньги за право продавать омолаживающую косметику. Он загорелся красивой идеей, но Светлана подошла к вопросу очень осторожно. Она собрала сведения о продукции и изучила, на чем базируется предположение о чудесных ее свойствах. Оказалось, что все не так радужно, как было заявлено в рекламных материалах.

— Биологи уже опровергли этот подход, — сказала она тогда Кириллу.

— И что? — возразил он. — Ученые тоже иногда ошибаются. Да это и неважно! Главное, что на этом можно делать деньги.

— Тогда это обман, — подытожила она. — И я в этом не участвую.

Деньги были общими, поэтому Кирилл не посмел пойти против ее желания. Он частенько припоминал ей, как воспротивилась она его идее. Даже в компании мог пошутить: был, мол, такой случай, когда его вторая половинка оказалась упряма и неприступна, как скала. Ну, так что же? Ведь она была права! Всего через какие-то три месяца обман обнаружился и косметического «первопроходца» закрыли. Света знала: если бы не она, Кирилл сделал бы ошибку. Так и было, но чувство собственной правоты привносило странное ощущение дискомфорта. Она ничего не могла с собой поделать, почему-то чувствуя себя виноватой в том, что нисколько не сожалеет о своей неуступчивости.

Тем не менее, на протяжении всех пяти лет, пока они жили вместе, такое случилось только однажды. Чаще всего она принимала точку зрения Кирилла, стараясь помочь ему во всем. Возможно, он смирился бы и с другими ее отказами. Но больше такого не случалось. Она берегла его право на ошибки и не хотела постоянно оценивать его действия, а тем более, осуждать. В то же время, она не отделяла себя от него. Они были одним целым — семьей.

Светлана притянула Кирилла и уткнулась в его плащ, в его такой родной запах. Притяжение — вот что она всегда чувствовала, когда они встречались. Близость к этому мужчине успокаивала ее. Даже если между ними случались разногласия, впоследствии это не имело значения. Главное, что они любили друг друга. А ведь в современной Москве, которая уже давно и беспрекословно подчиняется только одному — власти денег, любовь — это не так мало, не правда ли? Их исключительная любовь существовала в параллельном пространстве, в котором царили другие ценности, не имевшие никакого отношения к власти, деньгам, интригам и тому подобным важным для других людей вещам. Все пять лет совместной жизни они вновь и вновь продолжали признаваться друг другу в любви. Их нежность и преданность не имели границ. Желая друг друга неистово, они оба прекрасно понимали, что не только взаимное влечение держит их вместе. Их любовь подпитывалась общими интересами, уважением и даже восхищением личностями друг друга. Все это вместе составляло чудесный букет их счастья, к которому они оба одинаково стремились.

В наше сумасшедшее время, когда все мечтают только о благосостоянии, стало как-то неприлично, немодно говорить о простом счастье. Нет, конечно, мы все когда-то читали сказки и видели слишком много голливудских фильмов, где герои все еще стремятся именно к счастью… Иногда у них это даже получалось. Но в жизни разве так? Большинство стремится дослужиться до новой должности, заработать миллион, получить наследство от неведомого доныне богатого родственника или, в конце концов, удачно выйти замуж за «денежный мешок». Что для них счастье? Пустой звук. Устаревшее, ненужное понятие. Светлану и Кирилла объединяло то, что оба они были романтиками, оба предпочитали современной литературе классику, и оба ценили свое стремление к тому, что зовется этим непопулярным теперь словом «счастье».

— Ну, что же ты? — сказал Кирилл, сжав ее руку. — Тебя там все ждут, пойдем!

— Почему это «меня», а не нас? — засмеялась она, подчиняясь его движению и двигаясь в сторону входа в здание.

— Да ладно тебе! — улыбнулся он. — Кто я такой? Всего лишь твой муж. А ты — автор прогремевшей среди специалистов диссертации, — он игриво подмигнул, открывая перед ней дверь, — огромного количества научно-популярных статей по биологии. Те, к кому мы сейчас идем, тебя знают и тебе верят. Это с тобой они хотят подписать договор, а не со мной.

Как ни в чем не бывало, Кирилл продолжал непринужденно болтать, пока по мраморному полу они шли к лифту. Двери его открылись в тот же миг, когда Кирилл нажал на кнопку. Она сделала шаг вперед — и оказалась лицом к лицу… с самой собой. В лифте из зеркальной стенки на нее смотрела перепуганная донельзя молодая женщина с совершенно потерявшей форму челкой и растрепавшимися светлыми волосами. Эх, досада! Получается, зонтик ее не спас! Разве такой растрепе можно было надеяться на подписанный договор?! Она продолжала смотреть в зеркало, где из-за плеча ее отражения возник он — красивый, уверенный в себе и успешный мужчина. Он нажал кнопку этажа, и, снова, повернувшись к зеркалу, уткнулся подбородком в ее плечо. Дверь лифта закрылась, и Кирилл обнял ее обеими руками. Светлана поймала себя на мысли, что в зеркале отражаются совершенно разные люди, непохожие друг на друга. Может быть, к тому же и неподходящие друг другу? Да нет, скорее, зеркало окажется кривым! Она усмехнулась: что это она сочиняет чепуху безо всяких на то причин? Нервы, просто нервы…

Кирилл совершенно по-другому оценил ее улыбку.

— Слава богу, тебе лучше! — сказал он.

В этот момент на лице красивого мужчины зеркало высветило весь груз волнений и сомнений. «Нет, надо остановить это безумие!» — решила Светлана и в то же мгновение отвернулась от обманного зеркала к нему — так сильно и так долго любимому ею мужу. Наклонившись, он коснулся ее щеки своими холодными и все еще пахнущими сентябрьской моросью губами. Она позволила глазам закрыться…

Эта история началась года два назад, когда, работая над проектом, связанным с наследственностью, она осознала, что анализ ДНК способен не только определить отцовство, но и найти дальних родственников — то есть людей, которые наиболее близки друг другу по наследственности. Строго говоря, это не было новостью для мировой науки, но Светлана разработала другой, недорогой способ построения портрета ДНК, позволяющий замахнуться на массовость. Достижения в этой области несут в себе революцию в развитии технологий, а также полную перестройку в сознании человека. Впрочем, насчет второго пусть думают психологи. Ее интересовал только первый аспект. Ей безумно захотелось применить прогресс в гуманитарной области. Наука, в первую очередь, обязана помогать человеку. Это логично, не правда ли?

Впрочем, Светлана не собиралась искать родственников каждого живущего на земле человека — это дело совершенно бесполезное. Ее интересовали кандидаты, близкие по ДНК сиротам и брошенным детям… Этих людей нужно искать! Пусть всех найти не удастся, ведь образцы ДНК можно получить только на добровольных началах. Но можно подойти к проблеме с другой стороны: создать банк портретов ДНК оставленных детишек. Каждый, кто захочет усыновить ребенка, сможет предоставить свой образец и найти наиболее близкую самому себе ДНК. В этом случае усыновляешь ты не чужого ребенка, а, пусть и очень дальнего, но все же родственника. Или родственницу… Задача по усыновлению становится еще более благородной и благодарной. Будущие родители будут знать точно, что наука подтверждает: именно этот ребенок им ближе, чем другие сироты. Если воплотить эту идею, навсегда останутся в прошлом разговоры о риске иметь дело с чужой наследственностью, а ведь такие соображения часто мешают принять окончательное решение. Светлана была уверена: как только им удастся наладить сравнительный анализ ДНК, все больше и больше желающих захотят прибегнуть к усыновлению. Значит, есть надежда полностью покончить с сиротством.

До недавнего времени этот подход показался бы ничем иным, как научной фантастикой, а сегодня сказка на наших глазах превращалась в быль. Это невероятно, прекрасно! Продумав все до мелочей, Светлана разработала не только недорогой метод сравнения, но и математическую модель банка портретов ДНК. Удивительно, но Кириллу идея тоже понравилась. Он назвал ее вполне достойной и благородной и продумал, как все организовать. Все же для простых людей, каковыми они являлись, проект оказался масштабов неподъемных. Им необходима была поддержка сильных мира сего, и прежде всего, финансовая. За этим они сюда и пришли.

Впервые решившись на совместное предприятие, они и мысли не могли допустить, что работа бок о бок повредит их отношениям. Такого быть не может. Если все получится, общий успех лишь подбросит дров в огонь их пылающей страсти. А забуксует что-то по причине их неправильных предположений — у них обоих хватит чувства юмора и самокритичности, чтобы посмеяться над своими ошибками вместе. Правда, может случиться так, что не найдется сторонников, не получится собрать инвестиции, чтобы осуществить этот грандиозный план… Тогда придется горевать вместе. И как ни обидно будет, но совместная печаль их тоже только сблизит, одарив ласками и невероятной нежностью. Случалось такое у них в жизни и раньше. Поэтому ничто не грозит их чудесному, прошедшему через испытание временем браку.

Лифт остановился. Открылись двери, пропуская их в небольшой холл. На этаже было тихо. Вместо холодного мрамора фойе, здесь они ступили на мягкое ковровое покрытие, которое, по всей видимости, поглощало громкие звуки и объясняло необыкновенную для делового здания, будто стоящую в воздухе, тишину. Из-за стола, который полагалось называть ничем иным, как иностранным словом «ресепшен», приподнялась к ним навстречу секретарь. Ну и девушка! Длинные серьги с огромными блестящими камнями… Светлана даже не пыталась оценить их цену. Ярко-красная помада на больших пухлых губах… Такие в наши дни принято называть сексуальными. Глубокое декольте — настолько глубокое, что страшно смотреть в ту сторону: того и глядишь, под тяжестью взгляда все содержимое нет-нет, да и вывалится наружу. Идеально уложенные локоны… «Наверное, она приехала на работу до того, как начался дождь», — подумалось Светлане, которая невольно вспомнила про свою мокрую растрепанную челку. Инстинктивно подняв руку, она пальцами зачесала волосы назад, хотя и успела подумать, что ничто уже не поможет.

— Здравствуйте! — с вызовом провозгласила она.

— Вы Светлана? — неожиданно мягкий голос оказался в абсолютном противоречии с расфуфыренностью секретаря.

— Да, — кивнул за нее Кирилл, взяв жену за руку. — Это она и есть. А я…

— О, добро пожаловать! — не дослушала та. — Только вам придется подождать.

— Как долго? — автоматически спросила Светлана.

— Полчаса! Ну, или минут сорок…

— Хорошо, — ответили они хором, явно обрадовавшись, что этот трудный для них разговор чуть-чуть отодвигается.

Им подарена передышка.

— Пройдемте, — сказала девушка и, выйдя из-за стола, продемонстрировала малиновые туфли на высочайших шпильках.

— Вот сюда, в комнату для гостей! — скомандовала она, двигаясь впереди по коридору.

— Шестнадцать сантиметров! — на ходу шепнул Свете Кирилл, подняв брови, что выражало нескрываемое удивление.

Улыбнувшись, Светлана лукаво помотала головой и едва пошевелила губами:

— Все девятнадцать!

Он покрутил пальцем у виска. Светлана прекрасно его знала. Он мстил девушке, хотя бы мысленно, за то, что та не назвала его имя, не поинтересовалась им.

Секретарь остановилась перед очередной дверью и открыла ее, пропуская гостей в комнату:

— Пожалуйста, располагайтесь!

Они прошли внутрь, и дверь за их спинами закрылась, предоставляя их друг другу. Комната для гостей была невелика. Посередине вокруг стеклянного журнального столика располагались черный кожаный диван и два таких же по стилю кресла. На одной стене висел огромный телевизор, у другой — стоял небольшой столик с кофеваркой, какую можно увидеть в любой более или менее приличной гостинице. Светлана шагнула к журнальному столику и взяла пульт, собираясь включить телевизор. Но в этот момент за спиной ее раздался щелчок. Невольно повернувшись на звук, она обнаружила, что Кирилл закрыл дверь на защелку.

— Что же ты остановилась? — подмигнул он. — Включай телевизор, малыш! Пусть его звук прикроет наш с тобой шум!

— Вот шутник! — засмеялась Света и вдруг, распознав бесовский блеск в его глазах, вся напряглась. — Нет, Кирилл, не-е-ет!

Успев поймать ее взгляд, он щелкнул выключателем. Комната мгновенно погрузилась в темноту — теперь было ясно, что она находилась в центре этажа, и здесь не было окон. Он шагнул к ней, мягко принял из ее рук телевизионный пульт и нажал на него. Все вокруг осветилось голубоватым телевизионным светом. Зазвучал один из многих бесконечных сериалов. Она ни за что потом не сможет вспомнить, какой именно.

— Свет, малыш, у нас есть целых полчаса, — шепнул он ей на ухо, принявшись расстегивать пуговицы на ее плаще. — Как минимум, полчаса!

Совсем растерявшись, Светлана замерла. А он уже обнимал ее под расстегнутым плащом. Руки его скользили вниз по новой дорогущей блузке, надетой ею специально для этой встречи. Его губы все еще источали осенний аромат, и, прикоснувшись к ним, она как будто ощутила на кончике языка холодную каплю дождя. Да, он обладал невероятным талантом ее удивлять. Как это ему удается после всех прожитых вместе лет? Через мгновение они уже медленно, как в танце, передвигались к дивану, и, наконец, Света уступила — опустилась на кожаную поверхность, перестав сопротивляться его сумасшедшему порыву и отвечая на поцелуи любимого все более нетерпеливо и страстно…

Глава 2

Владимир Дуб был уверен, что его внешность безупречна. Он всегда производил серьезное впечатление на серьезных людей. Недаром к нему прилипла кличка Олигарх. Никакие обстоятельства не позволяли ему забывать про внешний вид: он всегда был аккуратно причесан, носил свежую белоснежную рубашку и костюм по последней моде, а также швейцарские часы Ролекс — те, что с белым циферблатом и золотыми циферками. Под стольник тысяч, не хухры-мухры! Он давно сроднился с этими часами. Смешно сказать, но без них чувствовалась в воздухе какая-то неуверенность — как будто он то ли забыл что-то с собой взять, то ли не одет, то ли одет не в то, что подобает ситуации. Для бизнесменов его круга внешний вид несет немалую нагрузку. Одежда не просто греет, а подтверждает статус человека в обществе. Владимир ходил под грузом такого невероятно большого статуса, что к костюму ему обязательно полагался Ролекс. Без него — никак. Часы на руке были не просто подтверждением его благосостояния, но и залогом будущего успеха. По крайней мере, так казалось самому Владимиру.

Однако, несмотря на знатное прозвище, в последнее время дела у него шли неважно, поэтому и пришлось принять в долю американку Мэри Янг. Все же он не стал объявлять публично, в каком именно качестве госпожа Янг с ним сотрудничает. Пусть все и дальше гадают, кто она: совладелица ли, вице-президент или секретарша. Хотя нет, секретаршей своей он доволен — Галька, шельма такая, устраивает его на все сто, особенно когда она шагает по коридору на своих офигительной высоты шпильках. Госпожа Янг таких шпилек в жизни не носила, несмотря на то, что приехала из Америки. Куда ей, да и, честно говоря, возраст не тот. Все же сравнение в этом случае, конечно, неуместно. Мэри Янг присутствовала в корпорации в другом статусе.

Никто вокруг ничего не знал о ней, за исключением того, что последние пятнадцать лет жила она в США. Была замужем за американцем — как нетрудно догадаться, мистером Янгом. А на самом деле родилась-то она в какой-то российской глубинке: то ли в Рязани, то ли в Брянске, а, может быть, и в Смоленске. Он никак не мог запомнить. Какая, в конце концов, разница! Так что на самом деле никакая она была не Мэри, а просто наша русская Маша. Но, несмотря на этот замечательный факт ее биографии, она предпочитала называть себя американским именем. Наверное, носила это имя так же, как Владимир — свои швейцарские часы. Ну что же, имеет право.

Теперь, когда ее дорогой супруг отбросил коньки и оставил ей все, что имел, Мэри Янг не захотела киснуть за океаном, а вернулась на родину. Кривая судьбы привела ее в его компанию, и она вошла в долю с Владимиром. Этот факт повлек за собой множество изменений. Вновь испеченная партнерша пыталась применить американский опыт на российских просторах. Он, правда, не понимал, откуда у нее мог появиться какой бы то ни было опыт, ведь во время замужества она была всего лишь домохозяйкой… Но, так или иначе, теперь ему приходилось к ней прислушиваться.

Идеей благотворительности Мэри сразу начала размахивать, как флагом. Она утверждала, что заниматься этим надо обязательно. Во-первых, добрые дела уменьшают налоги. Во-вторых, они в лучшую сторону изменяют мнение официальных инстанций о компании. А в-третьих, это, в конце концов, реальная помощь нуждающимся, бездомным и голодным.

По поводу двух первых пунктов Владимир сильно и небезосновательно сомневался — у нашей налоговой инспекции всегда найдется свой особый путь сделать так, чтобы налоги нисколько не сократились. Это он, Владимир, их сокращает только ему одному известными — и, плиз, не будем во всеуслышанье говорить, какими! — методами. Все элементарно: Мэри еще не поняла, в какую страну вернулась. Как там говорится? Что русскому хорошо, то немцу — смерть. Тот факт, что в поговорке упоминается про немца, Владимира не смущало. Немец или американец — все одно, иностранцы… Не понимают они там, за бугром, нашего брата, да и все тут.

Что же касается рассуждений об изменении отношения к корпорации со стороны государственных служб, то такие разговоры Владимира немало рассмешили. Его собственный опыт подсказывал: только наличные могут сыграть такой фокус, только зеленые шуршащие баксы, а не какая-то там благотворительность… Однако упрямую миссис Янг переубедить было невозможно. Он и не пытался. Все-таки по поводу третьей причины не поспоришь. В конце концов, Олигарх был не против того, чтобы немного помочь голодным и сиротам. От него не убудет.

И вот теперь, когда он повелся на идею сеять добро, Мэри даже не соизволила придти вовремя. А еще говорят о необыкновенной пунктуальности американцев! Впрочем, тут-то и проглядывается рязанско-смоленская сущность его партнерши. Она опаздывала более чем на сорок минут. «Мариновать» гостей в течение такого времени было не очень-то прилично, и он попросил Галю проводить их из комнаты отдыха в его кабинет.

Гости выглядели совершенно обыкновенными, на первый взгляд ничем не выделяющимися женщиной и мужчиной. Ей он дал бы под тридцатник. Женщины в таком возрасте его мало интересовали. Вместо того чтобы наслаждаться всеми благами, которые преподносит им на блюдечке жизнь, дамы околобальзаковского возраста становились озабоченными своим будущим и зацикленными на создании семейного очага. А он даже намека на все это терпеть не мог… Впрочем, гостья была очень мила. Светлые, почти соломенного цвета волосы как будто подсвечивали мягкие черты ее лица, а глаза все еще искрились. Во взгляде ее царило безмятежное спокойствие, какое редко встретишь в людях, входящих в этот кабинет, а тем более, с протянутой рукой. Все же в движениях ее сквозила неуверенность. Может быть, она просто по-детски наивна? Впрочем, это тоже интересно. Владимир давненько не встречал в столице по-настоящему наивных женщин.

Гость выглядел немного постарше своей спутницы, но для мужчины это был великолепный возраст — можно сказать, пик жизни. Эх, Владимиру бы его годы. Он бы горы свернул и таких бы дел наворотил! Но, увы… Этот самодовольный «экземпляр» был поувереннее своей спутницы. Он вел себя так, как будто только что совершил нечто, чем непременно можно гордиться. Владимир прищурился, оценивая гостя. Без сомнений, именно он будет вести бизнес и принимать решения за двоих.

— Извиняюсь, что вам пришлось так долго ждать, — сказал Владимир.

— Ничего страшного, — ответила она.

— Мы даже успели прекрасно отдохнуть, — продолжил ее спутник.

Владимиру показалось, что ее щеки покрыл румянец. Значит, ей не понравилась откровенность партнера. Наверное, не хочет показывать, что такого телевизора и такой добротной мебели они отродясь не видели. Еще бы, все это Владимир выписал прямо из Германии, чтоб не всучили на Родине, горячо им любимой, какую-нибудь подделку. Простым смертным такая обстановочка и не снилось. Вполне возможно, что эти двое присели на краешек и не сдвинулись с места в течение всех сорока минут. Он снисходительно улыбнулся:

— Ну, вот и чудненько! Кстати, извините, я не представился. Владимир.

— Светлана, — шагнула вперед женщина и уверенно пожала руку, оставляя Владимира в легком удивлении — так силен был контраст рукопожатия с мягкими чертами ее лица.

— Кирилл, — назвал себя ее спутник и пожал его руку еще крепче, что вполне соответствовало его облику любимчика жизни.

Понятно! Владимир не ошибся: он-то и будет, как говорится в народе, решать вопросы. На него и надо ориентироваться. А вообще-то, зачем он оценивает этих посетителей? Они ведь просители, а не равные партнеры! Наверное, сказывается годами приобретенная привычка. Ну что же, Олигарх знал, что, в конце концов, это был неплохой навык.

— Однако… — вздохнул Владимир и посмотрел на свои швейцарские часы, по обыкновению проверяя реакцию гостя. Ни один мускул не дрогнул на лице Кирилла. Простак! Наверное, в жизни не видел Ролекса…

— Госпожа Янг, мой бизнес-партнер, все еще опаздывает, — нехотя продолжил он. — Но можно, конечно, и без нее начать…

Честно говоря, его напрягало, что не только посетителям, но и ему самому приходится ждать новоиспеченную партнершу. Нелегко отказываться от привычки самому принимать решения. Пусть иногда они оказываются ошибочными, неправильными, но он всегда брал на себя ответственность и за победы, и за поражения. И ему не приходилось отчитываться за каждый шаг. А что теперь? Даже для такого побочного для бизнеса дела, как благотворительность, ему приходится собирать благородное собрание.

— Мы никуда не спешим, правда? — Кирилл посмотрел на жену. — Первоначально разговор был с госпожой Янг, так что она уже знает, в чем именно состоит идея Светланы.

— Это точно, я не очень-то в курсе, — признался Владимир.

Слова были обращены к Кириллу, но ответила его спутница:

— Наша идея заключается в том, чтобы каждому оказавшемуся без родителей ребенку мы могли найти не просто приемных родителей, а практически родственников…

Она говорила долго и увлеченно. Тем не менее, дело это казалось Владимиру безумной утопией. Он вообще не очень верил в добрые дела, да, кроме того, привык критически относиться ко всем поступающим к нему предложениям.

— А не получится ли наоборот? — спросил Олигарх. — Скажем, не найдется для ребенка родственника — и он останется без приемных родителей. Тупик!

— Что значит «тупик»? — спросил Кирилл, явно стараясь помочь Светлане.

— Ну, никто не захочет такое дите усыновить! И будет еще больше сирот, чем раньше, а?

— Теоретически это невозможно! — улыбнулась Светлана. — Во всех нас есть несколько процентов от человека неандертальского. А то есть…

— Мы все — родственники? — спросил Владимир.

Он удивлялся самому себе. А что! Если хорошенько покопаться в его сером веществе, там еще найдутся остатки ума и логики.

— Да, это именно так! — кивнула она.

— А значит, мы не будем решать задачу поиска родственника в житейском смысле, а просто найдем того, кто данному ребенку ближе! — добавил Кирилл.

— Для этого, — продолжала она, — надо создать банк образцов ДНК. И, прежде всего, детей!

Ну и наворотили эти двое! Это было слишком сложно. С другой стороны, кто же будет помогать сиротам? Если не он, Олигарх, то кто же еще?!

Тут-то отворилась дверь и вошла долгожданная Мэри Янг. Владимира удивило, что в этот раз она была в красных туфлях на высоких каблуках! Наконец-то перестроилась и поняла, что здесь у нас Россия-матушка, а не демократичная Америка.

— Простите меня, я так опоздала, так опоздала! Ох уж эти московские пробки! — защебетала она с порога невозмутимо и беззаботно, как будто ей было лет на двадцать меньше, чем на самом деле.

Проходя вглубь комнаты, она распахнула плащ, обнаружив под ним глубокое декольте. Все это в ее возрасте могло бы выглядеть не очень благоприятно, если бы не ослепляющее бриллиантовое колье, ненавязчиво прикрывающее выдающую возраст шею госпожи Янг. Сегодня Мэри была почти прекрасна — если, конечно, не знать, сколько ей лет. С чего это она принарядилась, интересно? Чтобы разговаривать о благотворительности? Впрочем, он вспомнил про свой Ролекс. Может быть, Мэри нашла что-то еще, кроме имени на американский манер, с чем ей так же хочется сродниться! Имеет право, тем более, что женщинам положено носить драгоценности. Удивительно, что после того, как она выкупила долю корпорации, у нее все же нашлись завалявшиеся бриллианты. Удачно она когда-то вышла замуж, нечего сказать!

— Так приятно увидеться с вами наяву! — продолжала болтать Мэри. — После стольких телефонных разговоров! Так приятно!

Посетители поднялись навстречу, явно не ожидая такого теплого приема. Она ринулась к Светлане, принявшись трясти ей руку:

— Я давно читаю ваши статьи по биологии! Вы знаете, я ведь тоже когда-то изучала эту науку… Ох, как давно это было. Почти до нашей эры. До Соединенных Штатов Америки…

Мэри была сантиметров на десять ниже Светланы. И это на каблуках-то! Разговаривая с гостьей, госпоже Янг приходилось смотреть снизу вверх. Почему-то Владимир почувствовал себя неловко, заметив эту мелочь и, как будто желая исправить ситуацию, подвинул кресло:

— Ну, давайте, Мэри, присаживайтесь, и продолжим.

Тем не менее, разговор-то уже начался — без предупреждения и вводных слов. Опускаясь в кресло, она продолжала болтать, а сам Олигарх чувствовал себя как будто не у дел. «Слава богу, речь идет всего лишь о благотворительности, а не о важной сделке, — успокоил он себя. — В конце концов, Мэри тоже должна для чего-нибудь сгодиться».

— Какое счастье, что россияне тоже начинают думать о добрых делах! — восклицала та. — Какое счастье! Весь цивилизованный мир давно занимается благотворительностью, давно! Только мы отстаем. Думаем об одних лишь деньгах, да о деньгах…

«Похоже, зря она надела бриллиантовое колье!» — пронеслось в голове у Олигарха. Это Ролекс можно не распознать, а драгоценности всегда на виду, ведь стекляшки так на показ не носят. Хотя, кто знает, может ли это оценить среднестатистический гражданин. Владимир уже ни в чем не был уверен; он не помнил, каково это — быть простым человеком, не имея ни отягощающих карманы банковских счетов, ни портящих нервы миллионов…

Тем временем Мэри продолжала вещать об американских госпиталях для бедных, об усыновлении белыми американцами брошенных мексиканских детей, об обучении детей Даунов, о специальных классах для школьников-инвалидов… Казалось, Мэри заблудилась в своих мыслях и забыла тему встречи: вместо разговора по делу госпожа Янг вела треп ни о чем. Владимир потерял счет времени, а также нить рассуждений Мэри, да и, что там говорить, он и вовсе не различал никакой нити. «Кому нужна такая благотворительность!» — раздраженно думал Олигарх.

— Ах, эти бедные сиротки! — продолжала госпожа Янг. — Я видела их на фотографиях. Такие безнадежные взгляды, такие лица… Позор! Просто позор стране, в которой все это происходит! — она потрясла рукой, как будто намеревалась постучать кулаком по столу, но в последний момент передумала. — Если в нас есть что-то человеческое, мы должны помочь. Мы это сделаем! Мы сотрем безотцовщину с лица земли!

Владимир удивлялся, откуда столько неуемной энергии у немолодой женщины. Он посмотрел на гостей. Светлана уважительно слушала, время от времени, как будто от нетерпения, покусывая губы. На лице ее читалось явное ожидание. Владимир был с ней солидарен: он тоже ждал, когда же разболтавшаяся не на шутку госпожа Янг приступит к делу.

Кирилла вычислить было сложнее. Можно подумать, что он действительно внимает каждому слову Мэри. Его лицо высвечивало неподдельный искренний интерес. «Делает вид, что интересно, — решил Олигарх. — Молодец, парень. Далеко пойдет».

В конце концов, Владимир перестал следить за беседой, тем более что говорила в основном Мэри. Ее по-детски задорный голос приводил его в замешательство — он предпочитал игнорировать бессмысленный щебет.

Впрочем, госпожа Янг все же оставила несколько минут на вопросы по делу.

— Неужели современная наука справится с этой задачей? — спросила она.

— Конечно! — твердо произнес Кирилл. — Без сомнений!

— Да, это так, — подтвердила Светлана. — Наша трудность — не в научном обосновании.

— А в чем же? — наконец-то позволил себе внедриться в беседу Олигарх.

— В создании и организации банка ДНК, — вздохнув, ответила она.

— А точнее, — мгновенно добавил Кирилл, — в финансировании банка.

— Ну, дорогие мои! — незамедлительно воскликнула госпожа Янг. — Вы попали в хорошие руки, — и тут же добавила. — Дайте только нам с Владимиром пару недель, чтобы все продумать и принять окончательное решение.

Олигарх не понимал, зачем ей нужны эти две недели. Всю эту «фабрику» можно было закрутить уже сейчас, а бумаги сделать попутно. Если честно, то оформление необходимо не Светлане или ее лаборатории, а его — черт, уже не его, а их с Мэри! — корпорации: чтобы для разнообразия списывать потраченное с налогов спокойно, по закону… Да и вообще, к чему этот длинный разговор ни о чем, если она берет паузу? Он не хотел растягивать переговоры, не хотел снова встречаться со всеми, не хотел снова ждать опаздывающую Мэри.

— Э-э-э… — невнятно произнес Олигарх.

Но госпожа Янг жестом остановила его и, обращаясь к Кириллу, повторила:

— Всего пара недель, договорились?

Мэри знала, что вести диалог надо именно с Кириллом. «А ведь она не так проста, как кажется!» — вдруг впервые подумал Владимир. Ему тут же пришло на ум, что ему самому приятнее было бы иметь дело со Светланой, а не с ее мужем. В ней чувствовался стержень. Она затевала это мероприятие ради высшей идеи и — он голову дает на отсечение! — готова была бороться за успех до последней капли крови. Владимир знал, что сам он на такое не способен, ведь именно его практичность была залогом успеха корпорации. Ум — вот что позволяло ему создать махину бизнеса и преумножать прибыль. Ум… «Безумству храбрых поем мы песню», — внезапно всплыло на поверхность памяти из глубин школьной программы. Так и есть. Храбрость этой светловолосой женщины удивила и даже восхитила его. Ну что же, посмотрим-посмотрим.

А Мэри молодец, она безошибочно определила, с кем легче и проще будет разговаривать. Что-то определенно варится в ее маленькой немолодой голове… Ну, и пусть. Во всяком случае, речь идет всего лишь о благотворительности. Пусть занимается этим так, как считает нужным. Он был не против помочь обездоленным. От него, Олигарха, не убудет.

Глава 3

Встреча оказалась, по меньшей мере, странной. Светлана удивлялась, как мало было сказано по делу. Госпожа Янг болтала не только о биологии и благотворительности, но и о своей иммиграции и жизни в далекой Америке. Мэри — а она просила называть себя именно так! — казалась простодушной и наивной. Светлана не представляла себе, как можно так высоко витать в облаках, занимаясь бизнесом. С другой стороны, новоиспеченная бизнес-вумен и не подумала скрывать, что в Америке она вела жизнь простой домохозяйки. Собственно, какую еще жизнь она могла вести? Зарабатывать деньги у нее не было необходимости, а любая работа, даже чтобы развлечь себя, отрывала бы время, которое она тратила на дом, на ведение хозяйства, на планирование совместных с мужем отпусков.

Без штампов она тоже не обошлась. «Я все-таки русская женщина, — вещала Мэри. — А у нас жена должна быть при муже. Да-да-да! Вот американки давно забыли об этом. Таких женщин, как мы, русские, там днем с огнем не найдешь. Мой муж всю жизнь помнил, что я уникальна. За мою преданность, мое присутствие в доме он меня и любил!». Светлана не думала, что такие отношения можно назвать любовью, и в этот момент озадаченно посмотрела на Кирилла. Она знала о болезненном пристрастии мужа к правде. Он мог публично высказать свое мнение, когда его никто об этом не просит. Кирилла никогда не волновало, что тем самым он портит вечер или наживает врагов. Для него любовь к истине была дороже вежливости и условностей. Однако на этот раз ее беспокойства были излишними. Кирилл поддакивал Мэри, широко улыбаясь: «Конечно, конечно, преданность — это такая редкость в наше время!». Вот и славно. Наконец-то он взялся за ум. А может быть, они с Кириллом поменялись местами? Неужели Светлана незаметно для себя становится циничной? Надо будет понаблюдать за собой.

Мэри действительно рассказывала про свою жизнь так искренне и без тени хвастовства, что Светлана решила: у ее супруга определенно были причины любить эту женщину. Если разобраться, она очень мила и прекрасно выглядит для своего возраста. У нее была красивая прямая спина, что редко встретишь у наших женщин ее поколения. Все-таки годы за океаном сделали ее непохожей, другой. Мэри была небольшого роста, и это тоже молодило ее. Невысокая женщина выглядит девочкой и в юности, и в зрелости. И только старость превращает ее сразу из подростка в старуху. Но нет, все-таки, старухой Мэри пока еще не была. Пока… Шла пора ее бабьего лета. Говорят, многие в этом возрасте вдруг прекращают свой бег по жизни и наконец-то с удивлением вспоминают о том, что они — женщины. И тогда глаза начинают светиться необыкновенно ласковым осенним светом, согревая пространство вокруг себя и заставляя мужчин удивляться, что же так сильно изменилось в этой женщине. Без сомнений, Мэри была из таких.

Светлану вдруг посетила догадка, что Америка и богатый муж на самом деле могли быть тюрьмой для эмоциональной и даже экзальтированной миссис Янг. Она отбывала добровольный срок в золотой клетке, возможно, даже не осознавая этого. Душа ее томилась в тоске о чем-то далеком — между прочим, такую легкую грусть можно ошибочно принять за ностальгию. Она действительно упоминала о том, как невозможно скучно ей было за океаном: не с кем поговорить и некому излить душу. «Бедная, бедная Мэри!» — подумала Светлана и улыбнулась парадоксу, к которому пришла, потому как бриллиантовое колье Мэри «кричало» на весь мир о том, что бедной ее не назовешь. Светлана была равнодушна к дорогим украшениям и по достоинству оценить колье не могла, но все равно, как и любая женщина, чувствовала, что это не простые камешки.

Если догадка была верна, то госпожа Янг сейчас, как птица перед полетом, расправляет крылышки, истосковавшись по деятельности, ведь недаром так легко поддалась она на телефонные переговоры с Кириллом. Благотворительность может оказаться прекрасной почвой для самовыражения. Безусловно, им определенно повезло, что они нашли американку Мэри. Им несказанно повезло.

Так думала она, пока добиралась домой одна. Кирилл успел удалиться по своим делам, а ее ждал вечер в одиночестве. Впрочем, после такого невероятного нервного напряжения ей хотелось лишь добраться до подушки и заснуть. Открыв дверь, Света с удовольствием шагнула в прихожую, опуская на пол у порога сложенный мокрый зонтик…

Ей нравилась их квартирка на Юго-Западной. Кирилл получил ее в наследство. Это было очень кстати, так как больших денег у них не водилось никогда, а съемные квартиры все дорожали, да и, честно говоря, надоели до чертиков. Они долго никак не могли обзавестись обстановкой и обжить обе комнаты. Когда впервые въехали, постелили матрас на полу в спальне — так и жили целую зиму. Им действительно ничего больше не надо было: они принадлежали друг другу, и это самое главное. Время это было светлое, прекрасное, когда, зародившись внезапно, крепла их любовь, такая всепоглощающая и странная для нашего невероятно стремительного двадцать первого века.

Любовь часто путают с взаимным влечением, с пылающей страстью, когда мужчина и женщина набрасываются друг на друга в желании утолить непреодолимый зов природы. На алтарь страсти бросается все: дела, учеба, друзья, увлечения. Ничего не остается больше у влюбленных: только это безумное, яркое, поглощающее все и вся пламя. А когда все сгорает, оказывается, что и любовь превратилась в пепел, что и она не выдержала силы огня…

С Кириллом все было не так. Они полюбили друг друга с великолепной легкой, как весенний ветер, нежностью. Сначала была именно нежность, а только потом пришла страсть. Конечно, они тоже испытали весь спектр отношений, возможных между женщиной и мужчиной. Бывало, что влечение друг к другу перекрывало всю остальную жизнь, и ничто больше не имело для них значения. Ничто. Только они вдвоем и их чудесная редкая любовь. Но когда страсть на время отступала, оставалась нежность. Она растворялась в воздухе, которым они дышали, она была с ними всегда, связывая их воедино. Нежность оказалась сильнее страсти. Она каждый раз тушила разрушающий огонь и, в конце концов, спасла любовь. Так думала Светлана. Ей всегда и во всем хотелось добраться до причины, до сути вещей. Так она объясняла себе, почему за долгие пять лет они с Кириллом никогда не надоедали друг другу и по-прежнему желали быть вместе. Она знала, что им повезло. Чувство, которое многие ищут всю жизнь и чаще всего так и не находят, им двоим провидение преподнесло легко и невзначай. Любовь между ними всегда была выше всего, что в наши дни считают важным и к чему стремятся: выше престижа, положения в обществе, денег…

Впервые она увидела Кирилла в гостях у друзей. Компания собралась разношерстная, разговор не складывался. И вдруг вместе с легким дуновением сквозняка, повеявшего из открытой балконной двери, из прихожей вошел он. Его смоляные волосы растрепались так, как будто в шальная волна ветра нырнула туда и осталась там навек, а глаза его горели ярко-зелеными озорными огоньками. «Скучаете?» — спросил он с порога. Все засмеялись, и тут же чудным образом нашлись темы для разговоров, сразу стало интересно и весело. Кирилл энергично вещал о каких-то катастрофах, обнаруживая неплохую память; приводил цифры, рассказывал интересные случаи из прошлого. Кажется, говорили о политике, о бизнесе и о том, куда несет ураганным ветром нашу несчастную родину. Как это часто бывает, разговор привел к спору, тему которого она припомнить уже не могла. И понятно, почему: она не слышала никого, кроме Кирилла. И думала не о мировых проблемах, а только об этом незнакомце. Кирилл отстаивал свою точку зрения эмоционально, в качестве подтверждения приводя факты. Он улыбался, и улыбка его была очаровательна. Он взмахивал руками, как дирижер, и движения его рук описывали невозможно красивые параболы. Он смотрел на нее — и она была готова утонуть в безумно изумрудных его глазах… Да что там говорить, любая женщина должна была с первого взгляда в него влюбиться! Светлана — не исключение, она чувствовала себя одной из многих — как будто Кирилл был звездой, знаменитостью, кумиров миллионов.

— Ты на него не смотри, — сказала ей хозяйка торжества. — Такие мужики, как он, принадлежат всем и, в то же время, — никому.

— Знаю, — ответила она.

И продолжала смотреть…

За приятными воспоминаниями Светлана прошла в кухню и сделала себе чаю. Он согрел, но расслабиться не помог — сказалось невероятное напряжение сегодняшнего дня. Она хотела прочитать пару отложенных статей по биологии, но зевнула, потянулась, и прошла в спальню. Там теперь вместо давнишнего матраса стояла светлая деревянная кровать, вместе выбранная ими в замечательном шведском магазине ИКЕА. «Пятнадцать минут отдохну», — подумала она. Затем прилегла на краешек кровати и крепко уснула.

Кирилл вернулся домой не очень поздно. Между тем, Света уже давно видела прекрасный сон — на губах ее блуждала загадочная полуулыбка. Оставив дверь в коридор открытой, он тихонечко, чтобы не разбудить, присел перед женой на корточки. Кирилл любил наблюдать за Светланой, пока она спит: лицо ее было таким спокойным и умиротворенным — впору и самому придти в себя и посмотреть на мир трезвыми глазами. Он до сих пор удивлялся, как это получилось, что ему, который раньше не видел ни единого плюса в семейной жизни, теперь доставляла удовольствие сама мысль, что у него есть жена. Шли годы, а любовь и привязанность к ней только росли. Ему нравилось в ней исключительно все: плавные движения, мягкий голос, по-настоящему красивые черты лица и не по-женски яркий ум. В Светлане он нашел не только любимую женщину, но и хорошего, искреннего и умного собеседника, а ведь никогда раньше не думал, что такое сочетание возможно.

Рука сама собой поднялась, чтобы поправить прядь волос, опустившуюся на ее лицо во время сна, но он побоялся ее разбудить и остановился. Пусть продолжает смотреть свой сон. Во-первых, она, как он видел, действительно переволновалась, а эмоциональное напряжение порой изматывает посильнее физических нагрузок. А во-вторых, он хотел все продумать и сам во всем разобраться прежде, чем обсуждать сегодняшнюю встречу с женой.

Светлана всегда и во всем ему доверяла, не допуская и мысли о том, что он может сказать неправду или сделать что-то у нее за спиной. У них все было на двоих, даже в малом, в несущественных, казалось бы, мелочах. Она всегда была выше подозрений и недоверия. Ее душа не принимала ни половинных ценностей, ни половинных истин. В этом Светка была похожа на тинейджера: в ее царстве-государстве балом правил максимализм, применявшийся чаще всего не ко всем вокруг, а к самой себе. Критичность в сочетании с острым необыкновенным умом и четкой логикой делала ее редчайшей женщиной на планете Земля.

При всем том, сегодня ему пришлось кое-что от нее скрыть. Оправдать себя он мог только тем, что все делалось для нее и ради нее — чтобы задуманный ею план получился.

А дело было так. Когда выйдя из здания после сегодняшней встречи, они направлялись в сторону метро, вдруг завибрировал телефон в кармане Кирилла. На ходу вытащив его, он посмотрел на экран: СМС-ка от госпожи Янг. Собираясь вслух пошутить о том, что, встреча, по-видимому, еще не закончена, он вдруг каким-то шестым чувством ощутил: говорить об этом Светлане пока не надо. Ничто не предвещало секретности, да и у госпожи Янг не было никаких известных ему оснований, чтобы обращаться лично к нему, минуя Светлану. Но всплывшая откуда ни возьмись интуиция подсказала иначе.

— Витька проявился, — бросил он Свете. — Наверное, снова доставка подкачала. Ничего не может решить без меня парень!

Витька был его партнером по бизнесу. В это время они вместе проворачивали очередную сделку, и Света прекрасно об этом знала. Зачем-то поддавшись минутному желанию и солгав ей, он сразу же подумал, что это было лишним. Если б он промолчал, она и спрашивать ни о чем не стала бы. Так что можно было — и нужно! — обойтись без вранья. Но поздно.

Он прочитал СМС-ку: «Подождите меня у входа. Один. Необходимо поговорить наедине. Мэри». Так-так… Значит, интуиция его в этот раз не подвела.

— Все, малыш, приехали, — он заставил себя улыбнуться. — Мне надо в другую сторону. Езжай домой одна, хорошо?

Он слегка наклонился, чтобы попасть под зонтик, и коснулся губами ее лба, в эту же секунду заметив боковым зрением Мэри, выходящую из здания.

— Жду тебя дома, — спокойно ответила Светлана.

Только убедившись, что Света скрылась в толпе, Кирилл обернулся и пошел назад, навстречу Мэри. Он думал сходу потребовать объяснение по поводу никому не нужной секретности. Он хотел сразу сказать, что все решения они принимают вдвоем с женой, и нет смысла разговаривать без нее, но не успел и рта открыть.

— Безумно благодарна вам, что откликнулись на мою просьбу! — звонко, как с театральной сцены, произнесла госпожа Янг. — Просто безумно!

Кирилл услышал ее задорный голос, и в мгновение ока забыл все, о чем подумал минуту назад. Он невольно улыбнулся. Нормальные люди так не разговаривают, не правда ли? Два слова «безумно» на одну короткую реплику — и, между прочим, деловую реплику! Это ли не безумие?! Экзальтированная американка! По правде сказать, это выражение очень ей подходит — передает ее сущность! Благодаря преувеличенной эмоциональной реакции и звонкому голосу, госпожа Янг казалась то ли инопланетянкой, то ли женщиной, подобной которой больше не осталось. Какая-то она абсолютно нереальная особа, с ней почти невозможно общаться!

— Я к вашим услугам, — дружелюбно улыбнулся он.

— Вот и замечательно! — воскликнула Мэри, ни на секунду не выходя под дождь из-под козырька здания. — Так давайте же поговорим вот в этом кафе.

Она кивнула в сторону кофейни Старбакс, которая находилась на первом этаже этого же здания. Старбакс… Кирилл вздохнул. В этом заведении варили далеко не самый вкусный кофе, и, в придачу, продавали его по запредельным ценам. Таких вольностей, как незапланированная чашечка кофе в Старбакс, Кирилл в последнее время себе не позволял. Но тут дело подневольное…

— Я просто обожаю Старбакс, — как будто прочитав его мысли, сказала на ходу Мэри. — Когда я открываю дверь в эту кофейню, мне кажется, что я снова в Америке.

— А все-таки, есть заведения, где кофе варят… — он открыл рот, чтобы произнести «гораздо вкуснее», но передумал и смягчил окончание, — хм… нисколько не хуже.

— Может быть, может быть, — заверещала Мэри. — Но для меня ничто не сравнится со Старбакс. Он напоминает мне о той другой жизни, когда я каждый день по утрам забегала за чашечкой эспрессо или капучино. О жизни в другой стране…

— Вы только что вернулись на родину! — улыбнулся Кирилл, открывая перед Мэри входную дверь. — И уже хотите обратно?

— Эх, дорогой мой мальчик, — вздохнула она, — если бы все было так просто! Я ностальгирую не столько по стране, сколько по своей молодости, которая прошла именно там. А сейчас…

— А что сейчас? — перебил Кирилл, точно зная, что полагается отвечать женщинам в подобных случаях. — Вы и сейчас прекрасно выглядите. Ваша молодость никуда от вас не делась.

— Как говорят в таких случаях англичане, вы сделали мой день! — она засмеялась звонким и, как показалось Кириллу, весьма молодым смехом.

Они заказали кофе, и госпожа Янг взяла оплату на себя, а Кирилл снова изумился, как точно угадала она причину его секундного колебания. Ну, вот и чудесно, пусть миллионерша платит по счетам, для нее это сущие пустяки. Они пробрались к единственному свободному столику — как будто провидение зарезервировало его специально для них.

— Моя молодость… — Мэри как будто додумывала предыдущую мысль. — Вы знаете, а мне не о чем жалеть. Я прожила прекрасную жизнь в стабильной стране. Российские катаклизмы происходили вдалеке от меня, и я всегда была уверена в завтрашнем дне.

— А что, это и есть счастье? — спросил Кирилл.

— Может быть, и нет! — искренне вздохнула Мэри. — Но ведь борьбу на баррикадах, чем все эти годы занимались многие здесь, тоже счастьем не назовешь, не правда ли?

Он не мог не согласиться, удивившись ее неподдельной грусти и, в то же самое время, правдивости. Жизнь миссис Янг за бугром оставалась ребусом, который ему предстояло разгадать. Впрочем, прошлое Мэри делало ее необыкновенной, загадочной женщиной. Что подвигло ее на возвращение? Зачем ей понадобилось открывать бизнес в России, а не в Америке? Чтобы ответить на эти вопросы, ей, наверное, пришлось бы рассказать ему про всю ее жизнь. Но он не будет спрашивать, ведь для дела это несущественно. Впрочем, настоящий разговор, касающийся их со Светланой предложения, так и не начинался. Они беседовали о том и о сем: о погоде, политике, о том, как нецивилизованно в России ведется бизнес, и даже о моде… Кириллу не доставляло труда поддерживать такие беседы. При любых обстоятельствах он умел быть душой компании и мог превратить любую тему в интересную дискуссию.

Слушая Мэри, он пытался разглядеть ее поближе. Пожалуй, лет двадцать назад она была очень мила. Большие глаза, правильные черты лица, приятная улыбка. Муж-миллионер должен был бы гордиться ею, когда появлялся с ней на знатных приемах, которые, как свидетельствуют СМИ, являются важной частью жизни богатых людей. А фигура его собеседницы и сегодня была хороша: со спины ее можно было принять за двадцатипятилетнюю. Умеют они там, в Америке, за собой ухаживать, ничего не скажешь.

— Восхитительно, что у нас с вами возникло взаимопонимание, — сказала Мэри. — Кстати, я очень признательна, что вы согласились встретиться со мной наедине.

— Ну, что вы, — ответил Кирилл, — я думаю, успех дела интересует меня даже больше, чем вас!

— Отчего же вы думаете, что для меня это не важно? — мило улыбнулась она. — Я тоже хочу, чтобы все получилось. Но вот ваша жена… Вы ведь женаты на Светлане, правильно?

— Да, — подтвердил он.

— Она как будто продумала все до деталей…

— Да, она всегда умела уловить общую картину, ничего не упуская из вида…

— Безусловно, — перебила она, — это большой плюс. Но в бизнесе необходимо подстраиваться. Выигрывает гибкий, а не тот, кто продумал все до мелочей.

— Не волнуйтесь, мы все сделаем так, как потребуется! — он пока еще не понимал, куда она клонит.

— В том-то и дело! Пока у нас вами есть легкая, почти невесомая идея, — она взмахнула рукой, как бы демонстрируя значение своих слов. — Так не надо утяжелять ее детальными планами. И все будет так, как надо.

— Хорошо, — неопределенно ответил озадаченный Кирилл.

Надо на досуге подумать, в чем именно их совместный со Светой план может показаться трудным для воплощения.

— Вы не задумывайтесь заранее, — она снова легко угадывала его мысли, — мы все еще сто тысяч раз обговорим. Главное, чтобы мы понимали друг друга.

Все, конечно, так, но он поклясться был готов: в ее ухоженной головке уже зарождается какой-то план. Надо спокойно ждать, пока Мэри решит им поделиться. Она была не так проста. Весьма умна. И не так уж она стара, существуя, скорее, вне времени и вне возраста. Что-то было в ней такое от француженок, к которым возраст не пристает, которые считают ниже своего достоинства считать года. Забавная и занятная миссис Янг…

Глава 4

— Как прошла твоя встреча с Виктором? — спросила за завтраком Светлана.

— Ничего хорошего, — хмуро ответил Кирилл, — договор срывается.

Обойдя таким образом прямой вопрос о встрече, которой на самом деле не было, он надеялся хотя бы немного сократить количество вранья, слетающего с его уст. Сделка, над которой они работали, действительно не получилась — с этим неприятным известием Витек разбудил его утром. Поразительно, как люди не понимают, что с плохими новостями нельзя звонить рано поутру. Как же не понять простых вещей! Теперь он чувствовал себя так, будто не с той ноги встал. Весь день придется провести с мыслью о проваленном контракте. Весь день наперекосяк. Может быть, время стартапов в России закончилось? Или Кирилл не иначе как невезучий? Звезда не там взошла на небосводе, карты не так легли… Да и нет у него ничего за душой. Все, что он пытался организовать, было так, по мелочи: то новые окна задумал делать, то солярий строить, то пиццерию открывать. Показательно, что ни одно из этих дел так и не было доведено до конца.

— Не переживай, — беззаботно улыбнулась Света, размешивая сахар в чашке с чаем.

Она не чета тем представительницам прекрасного пола, которым постоянно не хватает денег, так что они не перестают пилить своих мужей. Что бы ни говорили по телевизору, большинство женщин не стремится к самостоятельности. Казалось, что Светлана каким-то образом умудрилась даже не замечать это самое большинство — как будто родилась на совершенно другой, правильной и справедливой планете. Он ценил в ней это качество. Раньше. Но сегодня его почему-то раздражала ее исключительность, подчеркивая его очередную неудачу и лишь высвечивая его поразительную невезучесть. Одно существование Светланы вот здесь, в этой маленькой кухне, заставляло его чувствовать угрызения совести.

Света заслуживает лучшей жизни. А что он мог ей предложить? Даже эта квартира не является его заслугой — она досталась ему по наследству. Тихо, всеми забытая, в больнице скончалась одинокая тетя Надя, которая за всю жизнь так и не обзавелась своими детьми. Она и оставила Кириллу все, что имела: «хрущевскую» квартиру. Он всегда был ее любимым племянником, что не помешало ему, в конце концов, не вспоминать о ее существовании в последние годы ее жизни. Но она его не забыла. И право, за что все женщины так его любят? «Изумрудные глазенки у Кирюшки!» — приговаривала тетя Надя в его таком далеком детстве. «Дьявольский взгляд! — сказала ему однокурсница Ленка. — Хочу отдаться дьяволу!». И отдалась, дуреха. «У тебя мистическое лицо, — бывало, говорила Светлана. — Ты смотришь прямо в душу!». Тут-то она его переоценивала. Вряд ли он умел туда заглядывать: даже своя душа порой казалась ему таинственной темной дырой. Безумно страшно туда заглядывать: а вдруг увидишь совсем не то, что ожидаешь?

По всему выходит, что любви Светланы он не заслуживает. Он всегда думал, что получил ее будто в кредит, а потом, через пару лет он обязательно докажет, что и сам чего-то стоит. Значит, любыми путями ему необходимо что-нибудь придумать, чтобы проект Светланы заработал. Кроме того, надо не просто помочь бедным сиротам найти родителей, а все организовать так, чтобы и самим денег заработать. Ведь в этом нет ничего постыдного, чтобы хотеть заработать денег, правда? Как настоящий мужчина, он должен заботиться о своей жене и обеспечить ей достойную жизнь. Кто же еще может это сделать, если не он! Кстати, не об этом ли намекала госпожа Янг? Не о том ли, что надо сделать все по-умному? Если так, то его убеждать не надо. Светлана хочет, чтобы всю бизнес-сторону взял на себя он. Это ничему не противоречит. Он не стал задумываться, почему Мэри понадобилось разговаривать об этом секретно. Она американка! Трудно ее понять, а лучше и не пытаться заглядывать в эту почти иностранную ее голову. Кирилл пришел к выводу о том, что, по большому счету, у него нет никаких секретов от Светланы. Он просто возьмет бремя переговоров на себя, избавив ее от бумажно-бюрократической рутины. Но все-таки решил не рассказывать о встрече с Мэри, так как по всему получалось, что вчера-то он все равно сказал неправду.

— Какая странная эта американка, ты не находишь? — задумчиво произнесла Светлана.

— Да она не американка вовсе, — жуя бутерброд, ответил он. — Просто когда-то удачно вышла замуж за богатенького иностранца.

Она расхохоталась:

— Ты прав, не американка. Но все равно странная.

— Что правда, то правда! — попробовал улыбнуться Кирилл.

— Приходится только надеяться, что ее экзальтированность не помешает нашим планам.

— Не волнуйся, малыш, ее характер может даже помочь, — сказал Кирилл, сам удивившись своим словам.

— Как?

— Пока не знаю.

— Дай бог, — согласилась она. — А все-таки Мэри — в определенном смысле американка.

— Что ты имеешь в виду?

— Она не вписывается в современную жизнь.

— Ты имеешь в виду российскую жизнь?

— Да.

— При всем том она смогла прикарманить добрую половину корпорации Олигарха.

Она подмигнула:

— А для этого, сам знаешь, ничего, кроме денег, не надо.

Снова эти проклятые деньги! Все пути ведут к ним. Только у него, у Кирилла, этого добра совсем нет…

— Знаю, — сжав зубы, согласился он.

К счастью, в этот момент она посмотрела в сторону и, похоже, не заметила его болезненной реакции.

— Честно говоря, она вообще не от мира сего, — продолжала Светлана. — Слишком восхищенная не по делу, да и говорит громко, как с театральной сцены. Она как будто не живет, а играет жизнь. Неужели так бывает? Или все же мы не рассмотрели настоящую госпожу Янг? Что же она за женщина такая…

Женщины… Они часто кажутся непостижимыми, как будто их сюда доставили с Марса. До тех пор, пока познакомишься с ними, до тех пор, пока узнаешь поближе. Пока не переспишь с ними… Интересно, а что думал богатый муж Мэри? Считал ли он ее невозможной, слишком восхищенной? Считал ли, что она преувеличивает свои чувства, когда о них говорит? Верил ли ей? Это были бесполезные вопросы, ни к кому не обращенные. Ответа на них больше быть не могло. Мэри осталась вдовой, и некому было думать, настолько ли она на грани, как это кажется со стороны. Кирилл знал, что к каждой, даже самой странной женщине, можно найти свой подход. Каждую можно уложить в кровать, и тогда ни секретов, ни изюминок у нее не останется. Цинично. Но он так действительно думал. Было только одно исключение из этого правила: Светлана. Его Светка.

— Ладно, не беспокойся, — твердо сказал он. — Я найду к ней подход.

Он твердо верил, что все получится.

— Ах, я не сомневаюсь, что ты уже покорил ее сердце! — засмеялась она. — Все ее реплики были обращены в твою сторону! Она так смотрела на тебя, так смотрела…

— Свет, ты что, ревнуешь? — заставил себя поддержать шутку Кирилл.

— Ты же знаешь, я вообще не ревнива, — ласково улыбнулась она. — К тому же, разве могу я ревновать к такой нереальной особе в таком зрелом возрасте?

— Все же могла бы иногда приревновать-то для разнообразия!

— Не выйдет! — шутливо отрезала она и встала из-за стола.

Значит, Мэри как-то по-особому на него смотрела! Ну что же, что же… Он улыбнулся. Впервые за это невыносимое утро его улыбка была искренней. Это ему только на руку. Известное дело: если женщине нравится мужчина, она для него сделает гораздо больше. У Кирилла, как и у любого мужчины, которого природа не обделила, был немалый опыт общения с прекрасным полом. Он всегда мог добиться через девушек того, что ему нужно. И он никогда не разочаровывал их, ведь он дарил им себя, предупреждая, однако, что не ищет длительных отношений — чтобы не возникли незваные надежды и неправильные посылы. Он это делал так консистентно, что о нем даже пошла слава. Из уст в уста его однокурсницы передавали весть: этот мальчик — на одну ночь. Или на две, если повезет. Но не больше. Собственно, нельзя сказать, что Кирилл был совсем уж неискренним. Он всегда допускал мысль о том, что однажды найдет ту, с которой не хочется расставаться. Он всегда был в поиске. И вот нашел ее, Светлану. Не всем удается найти свою половинку, а ему удалось. Даже мурашки по спине поползли от мысли, что он мог ее тогда не встретить. Вот не пришел бы в гости в тот дом, где свела их судьба… Так до сих пор и искал бы…

Что же касается Мэри, то в ней было собрано воедино все, что он терпеть не мог в женщинах. Взбалмошная. Разбалованная богатым мужем. Невысокая. Немолодая. Бизнесом занялась — значит, феминистка. Ну и коктейль получается! Умереть и не жить.

Ухмыльнувшись, он посмотрел в окно. Небо было ярко-синее, как бывает на исходе августа, а не глубокой осенью. Это странное небо заблудилось во времени. Удивительно хорошо: как будто так было всегда, и не шел вчера унылый затяжной дождь. Может быть, и Мэри ему лишь приснилась? Ведь она появилась в дождь… В ярко красных туфлях на высоких каблуках, с такого же цвета зонтиком над головой. Удивительно, что весь этот жуткий букет качеств, которые ему не нравились, ей как будто даже шел. Может быть, миллионерши имеют право на все? Или богатство добавляет в тот самый коктейль волшебные специи? Посмотрим, во-первых, получится ли у него повлиять на Мэри и, во-вторых, получиться ли у нее контролировать Олигарха.

…В то утро Владимир проснулся ни свет ни заря. Странно это. Обычно будильнику приходилось голосить минут пятнадцать, пока он открывал свои очи, а тут на тебе. В офис ехать было рано, так что он закурил, потом путем нажатия кнопки на аппарате — придумали же, шельмы! — сварил себе эспрессо. Обеденный стол он не любил — да и смешно одному сидеть за большим столом, поэтому Владимир устроился в заказанном из Германии кожаном кресле и поставил чашку на журнальный столик авторской работы. Несмотря на то, что имя художника-дизайнера уже успело стереться из памяти, он знал: такой столик в магазине ИКЕА не купишь, да и в более дорогих местах тоже днем с огнем не найдешь. Правильно, у него все должно быть самое что ни на есть уникальное, хотя, по правде сказать, никто этой уникальности не видел. Он не помнил, когда в последний раз принимал здесь гостей. Его жизнь была одинока, только никто об этом не догадывался, никому не было дела до Олигарха…

Итак, он поставил чашку на столик и тут же рядом увидел ноутбук. От нечего делать пошевелил мышью и не сразу понял, что высветилось на экране. Но пролистав документ к началу, Владимир разобрался: это было письменное предложение от вчерашних просителей. Открыв вчера этот текст, он так и не сподобился прочитать его до встречи со Светланой и Кириллом. Все же при разговоре с ними что-то зацепило его внимание. Может быть, сама идея, а может быть, ему понравилась аура, объединяющая эту пару. Наивны, конечно, ничего не скажешь. Но ведь молодцы! Захотели улучшить мир и нашли способ это сделать. Далеко не каждый замахнется на такую альтруистическую цель. Живут же люди! Спят и видят, как найти сиротам родственников, пусть и дальних… А у Владимира что за жизнь? Ежедневный подсчет евро и баксов. Разве же это жизнь? Тоска…

Тем не менее, читать письменное предложение ему по-прежнему не хотелось. Во всяком случае, не сейчас, не утром и не за сигаретой с кофе. Вместо этого Владимир открыл браузер и написал в строке поиска: «Детские дома». Бог ты мой, сколько у нас сирот! Он перелистывал фотографии. Даже улыбки этих детей были грустны, а глаза — не по-детски серьезны. Игрушки они держали в руках так осторожно, как в магазине. Похоже, получили кукол и машинки, чтобы позировать перед камерой. Бедные малыши! А ведь каждого из них родила какая-то женщина, многие из которых все еще ходят по земле… Да ладно, не в этом дело. Светлана права. Все сходится. Для каждого малыша найдется дальний родственник. Эта идея должна сыграть, должна! Вдруг безудержная, безграничная грусть накрыла Владимира.

Была у Олигарха вполне реальная причина для печали. Его собственная дочь Настя жила и воспитывалась вдалеке от него. И видел он ее раз в квартал, не чаще. Конечно, она не в детском доме, ее ведь собственная мама растит. А Владимир регулярно отсылает обещанную сумму, которой хватает им с лихвой так, что Ирине, его бывшей супруге, можно и не работать. Владимир вообще по полмагазина игрушек скупает дочери, когда приезжает. Но деньги деньгами, а на детдомовских фотографиях грусть живет в глазах у детей по другой причине. Они хотят маму и папу. При всем том, у его родной дочери, заваленной игрушками, мороженым и пирожными, папы тоже рядом нет.

Она за три месяца успевает то ли забыть его, то ли отвыкнуть. Когда он приезжает, Настя смотрит на него таким пронзительным стеснительным взглядом! Взглядом, немного похожим на эти, мелькающие на экране… Вот почему эти картинки произвели на него такое сильное впечатление! А дочка постепенно вспоминает или привыкает. И начинает улыбаться и доверять, но — вот беда-то! — в этот момент их свидание заканчивается. И пора уезжать папе-Олигарху. Эх, сироты, ДНК… Благотворительность эта чертова… Это все понятно. Но ему самому не мешало бы Насте больше внимания уделять. Если бы он раньше об этом думал, может быть, можно было как-то «починить» их с Иркой отношения и все встало бы на свои места.

Не надо было при ней срываться на крик. Да, у него были в то время проблемы с бизнесом, но Ира-то была тут ни при чем. Она, конечно, тоже могла больше терпения проявить. Могла. Может быть, и ее вина в этом есть. Да разве теперь скажешь точно, кто и в чем виноват. Владимир согласен взять ответственность случившегося на себя. Но Насте его согласие никак не поможет, а она тут ни при чем. Просто не повезло ребенку — ее папой оказался Олигарх. Да разве все те молодые девки, которых ему приходилось трахать после развода с женой, стоят хотя бы одного такого Настюхиного взора из-под бровей? Тоска…

Надо помогать Кириллу и Светлане, надо это делать. Благотворительная акция, конечно, не исправит ничего для Насти — это он прекрасно осознавал. Но, может быть, хоть немного заглушит его вину перед ней и перед теми детьми на фотографиях? Может быть, он тоже сможет внести свой вклад в гармонию мира. Впрочем, с Настей все равно надо почаще видеться. Одно другому не мешает.

Олигарх докурил сигарету, допил кофе и снова открыл файл с предложением о благотворительном проекте — уселся поудобнее, собираясь все-таки внимательно прочитать. Но не тут-то было. Зазвонил телефон. Это была его неугомонная партнерша по бизнесу.

— Владимир, дорогой, что же ты не звонишь?! — проговорила Мэри будто на взводе.

— А что, должен был? — спокойно спросил он.

Она всегда говорила громко и чересчур эмоционально, и он поначалу воспринимал каждый ее звонок, как будто сообщение о пожаре. Но со временем стало понятно, что это ее нормальный, обыкновенный голос — можно сказать, ее визитная карточка.

— Ну, конечно! — раздраженно произнесла она. — Надо же обсудить условия, на которых мы помогаем этим ребятам: Кириллу и Светлане.

— Наверное, я чего-то не допонял, Мэри. Насколько я помню, мы взяли две недели, чтобы подумать.

— Володя, я не поверю, что ты такой наивный, — ответила Мэри.

Приехали! Теперь она не просто вместе с ним ведет бизнес, а еще собралась его воспитывать!

— Наивный я или нет — это неважно, — медленно произнес Олигарх. — Но я слышал собственными ушами, как вы, Мэри, взяли две недели.

Он намеренно называл ее на вы, чтобы сохранить дистанцию: они не друзья, а только деловые партнеры. Помнится, когда они отмечали сделку и выпили вместе, он под действием коньяка перешел-таки на ты. Но когда утром протрезвел, сделал вид, что не помнит этого. С тех пор так и держал оборону.

— Это ход такой, чтобы дать врагу немного посомневаться.

— А разве они — враги? — удивился он.

— Ну, это я так, — будто даже смутилась Мэри, — для красного словца.

— Ишь ты, — ухмыльнулся Олигарх. — Жила за бугром, говорила по-иностранному, а русских поговорок не забыла!

— Еще бы! — преувеличенно засмеялась Мэри.

— Ну, хорошо, так что обсуждать-то? — спросил он. — Честно говоря, я не успел еще прочитать тот документ, который был прислан накануне встречи.

— Это неважно! — энергично заверила она. — Главное — это то, что их идею можно использовать совсем по-другому.

— Как, по-другому?

— Да я еще не продумала до конца, но можно создать услугу на сравнение ДНК любых двух (или даже нескольких) людей — для того, чтобы определить, в какой степени они являются родственниками.

— Мэри, вы что, специально из меня дурака делаете? — возмутился Владимир. — До того, как вы пришли, я успел поговорить с ребятами. И Светлана рассказала, что мы все — немного родственники… ну того… первобытного человека, забыл как его там.

— Неандертальца?

— Да, точно, неандер… ну, первобытного, короче.

— Так это ничего не меняет! — обрадовалась Мэри. — Мы определим базовый процент похожести, от которого будем отталкиваться. А можем сравнивать без процентов: насколько один человек ближе по ДНК, чем другой.

— Я понимаю, чтобы заваривать эту кашу для обоснования желания усыновить ребенка. Но в обыкновенной-то жизни… Кому это может быть интересно?

— О, Владимир, ты просто еще не проникся идеей. Вот, например, задумал человек жениться. И есть у него две претендентки на роль жены. Он делает анализ ДНК, и берет в жены ту, которая приходится ему меньшей родственницей — ну, чтобы потомство было здоровее!

— Он что, ваш этот человек, на рынке, что ли, невесту выбирает? — хохотнул Олигарх.

— Ну, что вы, прямо! — обиженным тоном сказала Мэри. — Вы вообще бизнесмен или кто? Зачем вы начинаете говорить о моральных аспектах? Главное — есть ли спрос!

— Как раз спроса-то нет, как-то и без анализа ДНК люди умудряются жениться.

— Есть деньги — будет реклама и будет спрос! — сказала, как отрезала, Мэри.

Владимир вдруг почувствовал, что устал от звонкого голоса Мэри, не перестающего литься из трубки. Ему вдруг жутко захотелось закурить еще одну сигарету и, может быть, выпить вторую чашечку эспрессо. Он переключил телефон на громкую связь, положил его на уникальный столик ручной работы и взял в руки зажигалку.

— Вообще-то, мне идея ребят нравится, — сказал он. — Иногда надо думать не только о деньгах, но и о том, чтобы помогать нуждающимся.

— Это ты сам придумал? — издевательским тоном проговорила его партнерша.

— Нет, — в тон ответил он, наконец, закуривая, — в умной книжке прочитал.

— Ты умеешь читать, Олигарх?

— Короче, хватит пургу нести, Мэри. Давай все же думать о благотворительности. Хоть какое-то доброе дело сделаем!

— А одно другому не ме-ша-ет! — сказала она по слогам, как будто произносила заключительную реплику, после которой положено было бы опустить театральный занавес.

— А, ну если так, то я согласен. А параллельно делайте, что угодно. Я все подпишу.

— Вот и восхитительно! — ответила она.

Владимир был невероятно счастлив, что беседа, наконец, завершена. Он не мог с ней долго разговаривать — она была способна довести нормального человека до нервного срыва своим по-детски звонким голосом и непонятно откуда берущейся вечной энергией. Он облегченно вздохнул, и с сигаретой в руке отправился к кофе-машине, чтобы еще раз кнопку нажать. И будет ему вторая чашка эспрессо. И будет ему спокойствие.

Глава 5

В тот момент, когда за торопящейся в лабораторию Светланой закрылась дверь, мысли Кирилла переключились на вчерашний разговор с Мэри. «Вы не задумывайтесь заранее, — сказала она на прощанье, — мы все еще сто тысяч раз обговорим. Главное, чтобы мы понимали друг друга». Слова про взаимопонимание были похожи на загадку, ребус. Что она хотела сказать? Что хотела до него донести? И вдруг он совершенно точно понял, что Мэри не собирается заключать с ними договор в том виде, который подготовила Светлана.

Это будет настоящая катастрофа. За такую прекрасную, справедливую идею Светлана заслужила признание. Ее идея хороша со всех сторон — только, пожалуй, кроме бизнес-стороны. Но что же делать? Он обязательно, кровь из носу, но должен что-нибудь придумать. Он должен применить весь свой многолетний опыт в бизнесе. Конечно, он звезд с неба не хватал, но ведь опыт в неудачах, в преодолении всяческого рода препон тоже дорогого стоит! Он верил, все еще верил в это. Он должен прогнуться под ту модель, которую надумывает себе Мэри. А в том, что у Мэри есть свое видение Светланиного изобретения, он с каждой минутой сомневался все меньше и меньше.

Чудаковатая госпожа Янг права в том, что надо строить такую машину, которая приносила бы деньги. Кстати, им со Светланой это тоже не помешало бы. Пока еще он не видел, как можно извлечь прибыль из идеи банка ДНК. Но, может быть, Мэри что-нибудь придумает? Было бы неплохо! Пусть у его жены не будет таких бриллиантов, как у миссис Янг, но почему Света должна считать копейки от зарплаты до зарплаты? Ведь она даже на шмотки не тратила столько, сколько ей хотелось бы. И никогда, никогда Света не сетовала на недостачу денег, только шутила. «Мне не на что жаловаться, — бывало, говорила она. — У нас всегда есть на столе не только хлеб, но и масло, — и со смехом добавляла, — подсолнечное!» А ведь Светлана заслуживала большего! Уж кто-кто, а он это знал.

Конечно, положить свою жизнь на благотворительность — это красивая идея. Великолепная, благородная. Но хорошо бы играть в эту игру тогда, когда ты жертвуешь на сирот не последние деньги, а когда все, что нужно для нормальной жизни, у тебя уже есть. Тогда-то легко думать о несчастных мира сего. А пока поддерживать идею Светланы удавалось Кириллу только через призму ее видения. Только ее глазами смотрел он на их совместную помощь сиротам, только так.

Вообще-то Кириллу деньги и материальное благополучие были до фонаря. Он спокойно обходился без богатства все эти годы, проживет без него и всю оставшуюся жизнь. Но ведь Светка… Кто, как не он, должен обеспечить ей благополучие и безбедную жизнь. Статистика говорит, что женщины в нашей стране живут намного дольше мужчин. Значит, он должен подумать о том времени, когда Светлана останется одна. Он не сомневался, что умрет раньше, чем она, да и не представлял себе жизни без нее. Жена была дана ему навсегда. Не он, а она останется когда-нибудь в одиночестве. Его обязанность — обеспечить ее существование, чтобы ей не только на хлеб с подсолнечным маслом хватало. Если не он, она так и дальше будет годами торчать в лаборатории, радуясь открытиям, сделанным на благо всего человечества. Только вот человечеству до нее дела нет. Она об этом не задумывается, а он обязан все предусмотреть.

За этими мыслями он оделся и прошел в прихожую. Достав из кармана плаща кошелек, открыл его — наличных, пожалуй, хватит лишь на чашку кофе в Старбакс. На карточку тоже надеяться не приходится — он знал, что деньги на ее счету давно кончились. Эх, ну и жизнь-жестянка! Однако, проявив чудеса сообразительности и обшарив карманы одного пиджака и двух своих курток, Кирилл все-таки нашел еще несколько купюр. «Нет, — подумал он, — так жить нельзя. Мэри Янг должна за все заплатить. Она не имеет права так легко разбивать их со Светланой мечту». Он взял сотовый, пролистал контакты и остановился на номере телефона Мэри. Оглянулся посмотреть на часы — было десять часов утра. Может быть, гламурные дамы в это время спят, но ведь госпожа Янг — бизнес-вумен, несмотря на колье с бриллиантами. Значит, ей в это время звонить — нисколько не рано. Он немного помедлил. Какой смысл в этом звонке? Каким образом он, пришедший к ней с протянутой рукой, сможет изменить ее мнение?

Все-таки он не дал сомнениям взять над собой верх, и сделал это так, как заставлял себя в детстве открыть тетрадь, взять ручку и начать, наконец, писать сочинение на вольную тему. И позвонил. Напряженно слушал первые длинные гудки…

— О, милый Кирилл! — раздался в трубке ее бодрый голос. — Неужели, ну неужели это вы? Чем же я обязана такому чуду таким прекрасным солнечным утром?

— Отчего же мой звонок кажется вам чудом? — нервно усмехнулся Кирилл.

— Да потому что, как это ни удивительно, но я только что о вас подумала.

— Телепатия! — усмехнулся Кирилл.

— Вы, конечно, ерничаете, молодой человек! — строго сказала она. — А у меня ведь действительно есть способности к экстрасенсорике. Частенько случается, когда телефон звонит, а я уже знаю, уверена, кто это, даже не взглянув на экран. Вот видите, и вы — не исключение.

— Вы — опасный человек.

— Бросьте, Кирилл! — засмеялась она. — Если я и опасна для кого-нибудь, то не для вас. Кстати, приезжайте ко мне — и мы все обсудим, — и, не ожидая его ответа, добавила. — Мой водитель заберет вас из дома.

— Тогда запишите мой адрес, — подчинился Кирилл.

— Ну что вы, мой мальчик, я прекрасно знаю, где вас искать.

…Мэри жила так, как, наверное, привыкла в Америке. Она поселилась не в квартире, а в доме за городом. Все в этом доме показалось Кириллу странным: дом окружал высоченный забор, из-за которого виднелась несуразная башенка, украшающая крышу. За забором оказался слишком пустынный унылый двор и навязчивая кирпичная дорожка, ведущая к крыльцу. Окинув взглядом все три этажа, Кирилл подумал, что в доме можно было легко разместить человек двадцать, а то и тридцать. А Мэри жила здесь совершенно одна. Удивительно, не было ли ей скучновато? С одной стороны, Мэри говорила, что вела в Америке одинокую жизнь, которая ее тяготила. И что же происходит? В попытке изменить жизнь она возвращается в Москву и тут же выбирает не менее удаленное от мира место, чтобы и здесь оказаться в одиночестве. Впрочем, насколько он знал, в Америке не воздвигали таких высоких заборов, как в нашей стране. Значит, в подмосковном раю Мэри могла быть еще более одинока, чем на чужбине. Загадка человеческой души! Наверное, мы никогда не знаем, чего же на самом деле просит наше сердце.

Входная дверь была открыта. В прихожей Кирилл оказался перед зеркалом в тяжеленной раме, и, как следствие, перед своим собственным отражением. Он показался себе слишком высоким в этом зеркале — то ли оно удлиняло отражение, то ли длинный плащ привнес такой визуальный эффект. Но в целом он сам себе понравился. Хорошо, что у него хватило ума выбрать добротные брюки, свежую рубашку и этот плащ. Если бы он натянул джинсы, вот тогда в основательной раме в огромном, прочном, как будто сделанном на века, доме он смотрелся бы, как оборванец. За спиной его отражения была видна лестница наверх. Она казалась такой широкой, как будто ее строили, чтобы трактор мог проехать. В другой комнате виднелся овальный дубовый стол с огромным количеством стульев-кресел. А дальше — невероятных размеров диван. И она жила здесь одна? Да в этом доме можно было заблудиться!

Кроме всего прочего, его поразило огромное количество разнообразных безделушек вокруг: кошки-собачки, фарфоровые куклы и даже матрешки… Мещанство какое-то! Впрочем, все это чудным образом совпадало по стилю с той несуразной башенкой, которую он успел рассмотреть над крышей дома, когда шел к крыльцу. Интересно, Мэри сама успела собрать эту пеструю коллекцию или она досталась ей случайно, вместе с домом, и теперь ей просто лень разбирать этот хлам?

Кирилл еще раз осмотрелся, все сильнее убеждаясь в странности окружающей обстановки. Черт, зачем он позволил себя сюда заманить? Все деловые вопросы можно было решить в черте Москвы. Зачем госпоже Янг понадобилось привозить его домой? Это потеря времени. Вместо ненужного визита он мог бы встретиться с Витькой и попытаться вытащить из него всю информацию о том, какие обстоятельства помешали их бизнесу в этот раз. Кириллу частенько удавалось решать конфликтные ситуации мирным способом. И вот, вместо того, чтобы делать дело, работать на будущее, на материальное обеспечение своей семьи, он стоит посередине чуждой ему комнаты в доме с несуразной башенкой, ожидая невыразимо странную немолодую женщину. Что он тут забыл? Захотелось шмыгнуть обратно, к двери, схватить с вешалки плащ и выскользнуть через дверь, как мышка. Как Микки Маус, черт его подери! Но было поздно. Появилась госпожа Янг.

Колье на ней в этот раз не было. Признаться, драгоценности были бы неуместны в домашней обстановке. На Мэри было длинное домашнее платье цвета осенней листвы, которое фантастически молодило ее. Издали Мэри выглядела в нем маленькой девочкой, примерившей мамино длинное платье. На ногах у нее были белые носочки, окаймленные кружевами — такие обычно продаются в отделах детской одежды. Женщина, навсегда оставшаяся девочкой, вот кто она такая!

Тем не менее, видеть госпожу Янг в домашней одежде было странновато — все же предполагалось, что она является деловым партнером. Или партнершей. Но, несмотря на всю неестественность ситуации, при виде появившейся в дверном проеме Мэри Кирилл почему-то сразу успокоился. Куда ему убегать? Приехал — значит, надо разговаривать и пытаться повлиять на решение вновь испеченной американки. Сделать все, чтобы продвинуть идею Светланы.

— Ну, наконец-то вы сюда добрались! — воскликнула Мэри так, как будто Кирилл был ее старым знакомым и не раз заходил сюда на рюмку чая.

— Спасибо за приглашение, — на всякий случай вежливо произнес он.

— Просто великолепно, что вы позвонили сразу. Я, конечно, надеялась, что вы проявитесь, но очень рада, что не пришлось долго ждать. Впрочем, я уже сказала вам по телефону, что думала о вас и посылала вам мысленный приказ проявиться немедленно, — нескончаемым потоком лилась ее речь.

Кирилл не знал, как относиться к пассажам о телепатической ее сущности: как к шутке или серьезно. На всякий случай, он сдержанно улыбнулся, но не слишком широко, чтобы ей не показалось, что он над ней смеется.

— Ну, что же вы стоите посередине комнаты? Присаживайтесь! — скомандовала она, — Надеюсь, вам не кажется странным, что я вас позвала сюда?

— Нет, — ответил он, послушно выполняя ее приказание и усаживаясь на самый краешек великолепного огромного дивана.

А вдруг она действительно угадывает мысли? С этой дамочкой надо поосторожнее.

— Все просто, мой мальчик, — она расположилась рядом. — Я хотела бы продумать все только с вами, не включая в дискуссию ни вашу… — она сделала паузу, — супругу, ни Владимира Дуба.

— Вы думаете, что так будет лучше?

Вопрос был глупым, но ведь как-то надо было поддержать разговор.

— Уверена в этом, мой дорогой, просто уверена!

Он подумал, что она часто повторяла слова дважды — то ли чтобы собеседник не пропустил главную мысль, то ли просто потому, что так фразы звучали эффектно, как в кино. Скорее всего, второе.

— В бизнесе главное — это гибкость идеи, — продолжала Мэри, — и гибкость в ее воплощении. Согласны?

Он кивнул, не понимая пока, куда она клонит. Кажется, уже пора разгадать ее цель, а вот не получалось. Все происходило в слишком несуразной обстановке, и события приобретали оттенок нереальности.

— Знаете что, — продолжила Мэри, — раз уж вы у меня дома, давайте-ка я приготовлю что-нибудь выпить. Коктейль, например.

Она не ожидала ответа, и он с чистой совестью промолчал.

— Ну, и что же вы здесь расселись? — усмехнулась она. — Вставайте, мой мальчик, пойдемте вместе на кухню.

Это была шикарная кухня — просторная, с огромным количеством ярко красных шкафчиков, череду которых замыкал великан холодильник. Кухонный стол тоже был красным. Интересное цветовое решение, но слишком ярко. Он не знал, нравился ли ему этот цвет. С противоположной стороны французские двери открывали вид во двор, покрытый осенними листьями. А как же чудно, наверное, жить здесь летом! Обидно, что все это оказалось в руках Мэри, а его Светлана даже не мечтает ни о такой кухне, ни о доме. Правда, Света никогда не позволила бы выбрать красную кухню, но это уже детали.

Пока Кирилл озирался по сторонам, Мэри уже суетилась у холодильника.

— Так, — сказала она, — у нас с вами в наличии есть лайм и мята! Значит, мы будем делать кубинский коктейль Мохито.

— Кубинский? — переспросил он и подумал, что перенимает ее привычку к повторению.

— Ага, — подтвердила она, нарезая лайм дольками. — Я в Америке научилась его готовить.

— Странно, — улыбнулся Кирилл, — ведь у США нет дипломатических отношений с Кубой. Или я пропустил международные перемены?

— Сполосните вот это! — протянула она ему несколько веточек мяты. — С Кубой у американцев не ладится, а вот с кубинскими коктейлями у них сложились очень теплые отношения.

Кирилл получил из ее рук пестик и под чутким руководством мял в стаканах сначала мяту, потом дольки лайма. Только успел подумать, что теперь он сможет повторить этот рецепт для Светланы, как Мэри быстро, как заправский фокусник, добавила в стаканы одну жидкость, потом вторую. Он знал, что один из ингредиентов был ром. А второй? Спрашивать почему-то казалось неудобно. Ладно, когда-нибудь сам узнает. А Мэри уже протягивала ему готовый бокал с Мохито, в котором чудесным образом среди прозрачной жидкости оказался лед.

— Божественно! — улыбнулся он, сделав первый глоток.

— Жаль, что не лето, — улыбнулась Мэри, — этот коктейль надо пить в жару.

— Может быть! — согласился Кирилл. — Но он и осенью неплох.

Нисколько не кривил он душой. Легкий вкус рома в соединении с мятой и необычным ароматом лайма — это сама свежесть.

— Недаром считается, что кубинцы умеют наслаждаться жизнью, — сказал он. — В этом искусстве они переплюнули американцев.

— Это точно! — подтвердила Мэри. — Американцы — такие зануды…

— И ваш супруг был таким? — спросил он.

— Не надо, — отрезала она. — О покойниках или хорошо, или…

Ах уж эти неоконченные фразы Мэри! Она красноречиво вздохнула, а Кирилл пожалел, что успел сказать что-то невпопад.

Мохито выполнил свою миссию. Мэри больше не казалась ему непереносимо странной. Безусловно, алкоголь помог посмотреть на нее иначе. Но есть и другая причина: они были наедине. Не на кого было озираться, чтобы сверять, какое впечатление производит эта женщина на других людей; не смешон ли он с ней рядом; не выглядит ли глупцом, поддерживая эту вполне годящуюся для театра беседу. Не было рядом никого, чьими глазами он мог бы посмотреть на госпожу Янг. Не было жены. И ему не надо было оценивать ни поведение Мэри, ни свое собственное. Вдруг Кирилл по-настоящему успокоился и поверил, что он все сможет и все будет хорошо.

К тому моменту, когда он все это осознал, Мэри ловко управлялась с приготовлением следующей порции Мохито. Он смотрел на ее маленькие руки, на ярко розовые ногти на фоне зеленого лайма. На ее улыбку. Проживание в США сделало свое дело, и она унаследовала знаменитое качество американцев улыбаться просто так, без причины. Вполне возможно, способность смотреть на жизнь позитивно позволяла сохранять молодость. Молодость? Да, он подумал именно так. Мэри не выглядела пожилой женщиной. Она была… Как там говорил Карлсон? В самом рассвете сил!

Хозяйка зажгла декоративную свечу, язычок которой дрожал и дрожал, погружая комнату в мерцающий романтический туман. Они разговаривали обо всем. И ни о чем конкретно. Мэри казалась мягкой, необычной и очень привлекательной. Теперь Кирилл наконец-то увидел ее такой, какая она была на самом деле — вне возраста, вне прожитых лет, вне миллионов, которыми она владела. Он понимал, за что муж-миллионер мог полюбить ее много лет назад. У покойника был хороший вкус. Он знал толк в женщинах.

— Так давайте же обсудим, наконец-то, наше общее предприятие! — сказала Мэри, нарезая хлеб на бутерброды.

— Давайте! — с готовностью встрепенулся Кирилл.

— Поймите, мой мальчик, — она немного наклонилась к нему. — На этом можно зарабатывать деньги.

Его предположения оказались верны.

— Да, но Светлана…

Она остановила его жестом, как будто не хотела слышать, как он произносит имя жены. Так и есть, она действительно не хотела. И он не будет. Больше не будет…

— Если это сделаем не мы, идею подхватит кто-то другой! Глупо упускать шанс!

Он молчал.

— Вот что я думаю. Мы можем предложить платную услугу по определения степени родства. В наше непростое время, когда все оказались так разъединены, люди ищут повод, чтобы определить, где свои, а где чужие. А тут такая идея, как по заказу!

Он продолжал молчать.

— Вот, например. Средства массовой информации запугали нас наследственными болезнями. Поэтому любой жених захочет проверить свою избранницу, выбирая девушку, генотип которой благоприятен для потомства, то есть как можно меньше похож на его собственный.

— Ну да, — согласился Кирилл, пытаясь соединить все это с видением Светланы, — а детей, наоборот, будут выбирать ближе к самим себе.

— Да подождите вы с детьми! — усмехнулась Мэри. — Еще, я думаю, работодатели будут выбирать работников, которые близки по наследственности к ним.

— Это еще зачем? — удивился Кирилл.

— Да вот увидите! Все знают, что у мафиози бизнес и семья — это одно и то же. Только не все понимают, что каждый хочет создать такую «семью». Генетическая близость к начальству даст людям еще одну причину гнуть спину на фирму, как на себя самих. Каждый хочет быть частью чего-то большего.

— Допустим, а что еще?

— Да много всего можно придумать, — сказала Мэри. — Много! Этим пусть занимаются маркетологи. Наша идея — увидеть большую картину, а не мелкие детали.

— И все же, как же быть с сиротами?

— А кто нам запрещает делать и то, и другое? — мягко и, как ему показалось, нежно улыбнулась Мэри.

Кирилл чувствовал, как алкоголь разливается приятным теплом по его телу, но он все еще сохраняет способность мыслить здраво. Все так, но если построить бизнес на моделях, предлагаемых Мэри, трудно будет бесплатно собирать генетический банк, а ведь без большой коллекции идее Светланы не жить. Кирилл надеялся на что-то еще, когда и волки сыты, и овцы целы, но сейчас он впервые подумал, что так не бывает. Здравый смысл подсказывал, что надо выбирать между бизнесом и моделью благотворительности.

Безусловно, сам он не мог сознательно выбрать бизнес. Это было бы предательством по отношению к Свете. Но, с другой стороны, было бы неумно сразу признаваться в этом Мэри, ведь она так хорошо к нему относится, и коктейль приготовила такой сказочный. Пока надо действовать заодно с Мэри, а позже он ее переубедит. Когда-нибудь потом…

— Может быть, никто и не запрещает! — с усилием выдавил из себя Кирилл, подвигая стул ближе.

— Вот и славно! — она встала из-за стола, сделала шаг к нему и поцеловала Кирилла в лоб. — Славненько!

В это мгновение, когда Мэри оказалась так близко, он ощутил на щеке шелк ее домашнего платья. Чувствуя прикосновение ее губ, он снова уловил исходящий от этой женщины аромат лайма вперемешку с мятой. Травяная свежесть соединялась с приятной кислотой и каким-то почти парфюмерным запахом весны, с дуновением ветра. Это был аромат молодости. Мэри так и оставалась рядом с ним. Близкая, доступная и необыкновенно свежая. О чем она думает, находясь в такой опасной близости от него? Он чувствовал, как в нем растет желание жить, побеждать. Обладать этой женщиной… Кирилл втянул в себя запах кубинского коктейля и притянул к себе Мэри. Она застонала так томно, как в разгаре любовных ласк, как будто этот момент и был целью его пребывания в ее доме. Как будто она ждала этого жеста всю свою долгую жизнь…

Подлец! Кретин! Ничтожество! Как он ругал себя, когда возвращался домой. Ну почему такая мелочь, как необычный запах, могла подвигнуть его на этот «подвиг»? Нет, он, конечно, не святой. Бывало всякое. Подростковый возраст Кирилла пришелся на вседозволенность девяностых годов, когда все как с цепи сорвались. Он тоже считал, что все должен попробовать и переспать с таким количеством девчонок, чтобы потом, как они шутили с друзьями, «не было больно за бесцельно прожитые годы». Он прошел через огонь и воду, и с тех пор элементарный трах не являлся предметом для долгих раздумий. Сделал — забыл. Такой у него был принцип. Но позволить себе подобное с общей знакомой? Впрочем, в течение всех этих лет у него не возникало желания изменять Свете. Она была особенной. Одно ее существование исключало поиски других женщин. А что же теперь? Так проколоться! Госпожа Янг — не просто общая знакомая, от нее зависит их будущее и дело жизни Светланы. Надо же было так попасть… Тому виной — странный будоражащий сознание аромат Мохито, дух свободной Кубы, перевернувший все с ног на голову, шиворот-навыворот.

Глава 6

Лаборатория неожиданно получила заказ на исследования, связанные со стволовыми клетками. Это прекрасное известие подняло боевой дух Светланы до неведомых высот. Тема в наши дни была чрезвычайно популярна, поэтому можно было рассчитывать на длительное финансирование, а это привносило в жизнь уверенность в завтрашнем дне. Без хлеба с маслом они с Кириллом теперь не останутся, и можно будет позволить себе параллельно заниматься благотворительным проектом. Конечно, надобность в финансировании банка ДНК никто не отменял, но, по крайней мере, им будет на что жить. Их собственный труд — это тоже вклад в доброе дело. Все будет. Все впереди. Теперь она в это верила. А чтобы чудо стало возможным, Света ринулась в изучение последних исследований по новой теме.

Она перелистывала статью за статьей, но часть клеточек серого вещества оставалась свободной — и периодически мозг посылал вовне сигналы счастья. Читая одну из работ, она остановилась посередине предложения, когда поняла, наконец-то, еще одну причину своей неуемной радости. Новый заказ обеспечит ее занятость в ближайшее время, оккупируя все свободное время. Значит, будет легче ждать окончательное решение Владимира и Мэри. Время пролетит незаметно: некогда будет волноваться. Некогда, и все тут. А в случае отказа отрицательный ответ не шарахнет по ней так сильно, как это случилось бы еще вчера. Все к лучшему. Светлана была в этом уверена.

— Что читаешь? — спросила Даша, вставая из-за соседнего стола.

— Ныряю в тему, — улыбнулась Светлана.

— Может быть, отметим это дело, а, подруга?

— Вообще-то я не предупредила Кирилла, — попыталась возразить Света.

— Да ладно тебе, мы ненадолго, давай побалуем себя плюшками в «Шоколаднице»?

Что-то казалось необычным в предложении Даши. Не так часто доводилось общаться с ней после работы, ведь вечером она неслась на всех парусах домой — торопилась приготовить что-нибудь вкусное к возвращению своего любимого мужа Сережи. А тут даже Даша решила, что есть повод для праздника. Было бы непростительно пропустить такой редкий случай… И Светлана улыбнулась:

— Ты про ту, что на Ленинском?

— Ага!

— Ладно, уговорила!

Вскоре они сидели за столиком и, не торопясь, потягивали из белоснежных сияющих чашек густой, насыщенный и приятно теплый шоколад. Даша болтала без умолку. Невысокая шатенка, она была полной противоположностью Светлане не только по внешности, но и по характеру. Даша никогда не принимала проблем всерьез и дышала только сегодняшним днем. Светлана, напротив, думала о том, что будет не только завтра, но и через год. Вследствие этого принципиального различия у подруг нередко возникали разногласия. Но известно, что противоположности часто притягиваются друг к другу, вот и им разные взгляды на жизнь только помогали в совместной работе. Что одна не увидит, обязательно подметит вторая. Когда они прислушивались к мнению друг друга, им открывалась многогранная картина мира.

Вот и теперь они не тратили времени даром: обсудили, что именно потребуется для начала работы над новым заказом, разделили между собой темы, по которым необходимо просмотреть новости. Они всегда так делали: это позволяло исключить дублирование в работе и продвигаться по теме параллельно. В конце концов, вспомнили про визит Светланы и Кирилла к Олигарху.

— Интересно, — ухмыльнулась Дарья, — кто больше благоволит идее банка ДНК: госпожа Янг или сам Олигарх?

— Сама не могу разобраться, — призналась Света. — Это такая экзальтированная мадам, ты бы видела! Такую разве поймешь! Вначале мне казалось, что она продвигает в наши просторы американский дух благотворительности.

— А теперь? Что-то изменилось?

Света задумалась, подвигая к себе тарелку.

— Трудно сказать. На первый взгляд, ничего не изменилось. Но почему-то госпожа Янг взяла перерыв на две недели.