Бесплатный фрагмент - Канун Хеллоуина

Дорогой Друг!

Мне до безумия приятно оттого, что ты взял в руки моё первое печатное творение.

Этот рассказ заставит тебя задуматься о ценностях дружбы и на живом примере покажет, как растут дети с разными финансовыми положениями, какие возникают при этом трудности и что нужно обязательно помнить, шагая по ступеням ко взрослой жизни.

Я вложила в эту историю частичку себя и очень надеюсь и верю, что ты найдёшь эту частичку и для себя.

Надеюсь и верю, что ты поймёшь ход моих мыслей и смысл сюжетной линии.

Надеюсь и верю, что ты прочтёшь историю до конца и откроешь в себе кое-что новое и важное.

Всё, о чём я бы хотела тебя попросить, так это только о том, чтобы ты бережно относился к моему бумажному источнику тепла. Не оставляй его одного на долгий период и сам позабудешь о таком понятии, как «одиночество». Не забрасывай его на пол пути и сам у финишной прямой поймёшь, что приобрел добродушного товарища.

Знай, что «Канун Хеллоуина, или как довести Томаса» — твой верный друг и праведный учитель в одном лице, а я твой безобидный путник в новый мир.

Мир, под названием зрелость.

Глава 1

В книгах мы жадно читаем то, на что не обращаем внимания в реальной жизни.

© Эмиль Кроткий.

Это был канун 31 октября. Канун того праздника, что ежегодно будоражит детские умы не только таинственными и неизъяснимо зловещими чарами, но ещё и захватывающими картинами, рожденными живостью детского воображения и сказок на ночь перед сном. Весь город суетился в предпраздничной атмосфере. Молчаливая и спокойная Анока погрузилась в океан предвкушающего волшебства.

День Всех Святых обещал быть идеальным — стоило лишь взглянуть на пузатых лавочников с недавно купленными тыквами на коленях, что полушутя покрикивали на грузчиков, заносящих в ларьки тонны и тонны сладостей да полюбоваться малышнёй, что уже во всю готовились к полюбившемуся празднику, как по этому поводу не возникало и сомнений.

Владельцы конфетных лавок заказывали сладости полными газелями, пожилые соседи доставали громадные пыльные замки из подвалов, дабы провести следующий нескончаемый вечер в покое, а дети во всю готовили свои костюмы и маски, чтобы вновь похвастаться перед своими одноклассниками новенькими обновками.

Народ, то и дело, скупал все самые последние жуткие аксессуары и сувениры с витрин, а продавцы, с натянутой улыбкой, провожали их растерянными взглядами, получая в ту же секунду новый вихрь покупателей — готовых разнести пол магазина в три щелчка пальцами.

С этим хаосом способен сравниться лишь хаос в частных домах. В одних семья украшала окна гирляндами со страшными мордашками, и клеила устрашающие таблички на двери, в других же бедные родственники школьников во всю строчили наряды для назойливых и вечно кричащих детей, особенно возбужденных в этот вечер.

А в американской мазанке Норманов вовсе всё смешалось: старшее поколение ныло по поводу грядущего беспредела, среднее гладили костюмы на утро, а младшее вырезали глаза и рты на тыквах. Каждому досталось по персональному заданию на вечер.
Правда вот кто-то отлично справлялся с работой, а кто-то…

— Ай!!

— Софи, не умеешь орудовать ножом, не берись за дело! — тут же вспыхнул долговязый парень, что уже закончил уродовать третью тыковку.

— Умею я, — обиженно шмыгнула она носом. — Он просто соскочил…

Девочка заплаканными глазами уставилась на свой порезанный палец: сквозь плотную пелену набравшихся слёз заметила лишь нарастающее красное пятнышко на кончике.

— Вот и доигралась, — он вздохнул, многозначительно подкатывая глаза, присуще большинству мальчишек, но всё же отложил ножик в сторону. — Кровит?

— Ага…

Аккуратно взяв сестренку за руку, он поднёс её кисть поближе к тусклому свету, внимательно всматриваясь в порез. Лицо брата нахмурилось, отчего по телу её пробежался табун мурашек.

— Ну, что там, Томас? — с надеждой в голосе спросила она, поднимая свои большие глаза.

— Сходи к деду, попроси спиртом промыть рану, — отпустив руку девочки, он снова вернулся к тыкве, как ни в чем не бывало, принимаясь за дело. — Ох, Софи, найдёшь же приключений на ровном месте!

— Прости, — виновато опустив голову, она мялась на месте, попутно слегка надавливая на пальчик, и наблюдая за тем, как тоненькие струйки алой крови сбегают по бледной коже. — Я и вправду не ожидала.

— Ступай, сам с тыквами разберусь.

Громко вздохнув, девочка всё же побрела к представителю старшего поколения. Шаг за шагом, она приближалась к гогочущему деду, что уже сполна отпраздновал ещё не нагрянувший праздник с бутылью дешёвого рома.

Наверняка он будет недоволен ситуацией Софи, ведь ему придётся отлить ей пару капель своего «дорогостоящего» напитка…

— Дед, я порезалась, — жалобно пропищала малышка, встав несколько поодаль от родственника.

— Так промой водой, в чём проблема? — шикнул тот, махнув рукой в сторону, дабы девочка поскорее покинула его общество, но Софи не спешила отходить — надежда всё же покидает последней.

— Томас сказал, что я могу воспользоваться твоим спиртом.

— Много ли твой Томас понимает, — совсем недовольно качнул он головой. — Не подросла ещё, чтобы делиться с тобой алкоголем. Через девять лет приходи, а сейчас… а ну дуй отсюда! — испугавшись совершенно распылившегося старика, Софи пулей выбежала из гостиной, натыкаясь попутно на высокого, статного мужчину в коридоре.

— Милая, чего разогналась? — встретил отец. — Успеешь набегаться завтра, — задорно хохотнул он. — За сладостями, разумеется.

— Надеюсь… — промямлила она в ответ, запрятав руку за спину.

— Что-то случилось?

Отец присел на корточки перед дочерью. Откинув назад самодельные вешалки, впился с немым вопросом в глаза девочки.

— Дед снова обижает? — голос его вдруг обрёл тени металла. — Отвечай, когда спрашивают, Софи!

— Д-да.

Подобрав свои вешалки, мужчина молча направился в гостиную. Едва только Софи проводила растерянным взглядом отца, как на пороге, откуда не возьмись, появилась хмурая бабушка:

— Ну и что ты опять натворила? — она как обычно недовольно покачала головой в стороны. — И дня без скандала прожить не можете, скоты! — на полном серьёзе высказала она, вцепившись суровым взглядом на внучку, и даже не дожидаясь ответной реакции.

На это Софи лишь вновь виновато потупила взгляд к протёртому полу. А ведь всего лишь хотела помочь родителям подготовиться к празднику…

Под громкие крики и звуки удара чего-то металлического о что-то мягкое, девочка выбежала на кухню, к брату.

— Ну как, промыла? — он тут же встретил её с вопросом.

— Да, — слукавила девочка, быстро запрятав руку за спину. Уж больно не хотелось ей ещё и ссориться с единственным опорным человеком в этой семье. — Тебе помочь?

— Э-э, нет. Я уже заканчиваю, — улыбнулся он уголком губ, — но с радостью послушал бы твои планы на завтрашний вечер. С кем пойдёшь попрошайничать?

— С Майей, наверное, — пожала она плечами, попутно осматривая привычную ей кухню.

— М-да, с такой мышкой в дом принесёшь максимум одну конфетку…

— Со мной больше никто не дружит, — подобрав маленькую тыкву, она покрутила её в руке.

— А как же я? И мама с папой… бабушка с дедушкой? Софи, мы все с тобой дружим!

— Ну да… Только вот никто из вас не пойдёт со мной собирать конфеты у соседей, — вновь пожала она плечами, отложив своё неудачное творение в сторону.

— Друзья — это не те, кто ходит с тобой просить у соседей конфеты, — усмехнулся брат. — А те, кто ради тебя отдаст всё самоё ценное, лишь бы ты была счастлива.

— Дедушка, в таком случае, мой лучший друг, — горько улыбнулась она, невольно вспоминая их недавнюю перепалку.

Томас нахмурился. Переведя взгляд на провалившийся эксперимент сестры, совсем помрачнел:

— Почему ты не взяла спирт у деда?

— Откуда ты…

— Софи, он снова тебя обидел? — парень в мгновение оказался рядом с сестрой, взгляд его стал как прежде мягким и ободряющим.

— Немного, — она пожала плечами, осознавая свою беспомощность в этой семье. И вновь горькая ухмылка омрачила её детское личико. — Самую малость…

Из груди парня вырвался тяжелый выдох. Облокотившись о спинку стула, он продолжал исподлобья разглядывать сестру. Из другой комнаты доносились крики родственников — дед клялся последней бутылью рома в своей правоте по отношению к Софи, а отец с бабушкой доказывали ему обратное…

— Господи, когда он уже отбросит свои коньки… — вдруг взвыл парень, достаточно прислушавшись к шуму из гостиной, чтобы вновь сделать отрицательные выводы по поводу деда-алкоголика.

— Не говори так, Томас! — вступилась за родственника Софи, испуганно кидая взгляд то на дверь, то на собеседника — вдруг кто услышит. Получив в ответ лишь непонимающий взгляд брата, шёпотом продолжила: — Он хороший человек…

Взгляд Томаса потускнел. Несколько десятков секунд понаблюдав за растерянной сестрой, наконец, произнёс горькую правду:

— Был, пока не встретил хозяина пивнушки.

Норман поникла, опустив голову так низко, что подбородок уже готов быть впиться ей в колено. Невольно вспомнился тот день, когда дед впервые изменил своему обещанию не брать в рот и капли алкоголя. Вспомнились разочарованные выражения лиц на каждом родственнике и отцовское: «А ведь чуть рекорд не побил… три месяца почти в трезвом уме бродил!». На душе стало чересчур гнусно и тошно. Софи хотелось плакать от своего внутреннего состояния и внешнего деда. Хоть девочка и старалась изо всех сил изображать искреннюю радость в глазах и натягивать счастливую улыбку при людях, но подушка, насквозь намокавшая каждую ночь, моментально указывала на истинную сторону хозяйки — менее сладкую и улыбчивую.

— Который час? — тишину, воцарившуюся на кухне, моментом разбила мать, влетевшая сюда с уже разогретым утюгом и ошарашенным взглядом.

— Начало десятого, — взглянув на свои дедовские наручные часы, подаренные им когда-то по доброте душевной, ответила Софи.

— Отлично, успеваю сбегать до тётушки Мари, — спешно улыбнулась она. — Костюмы-то подготовили, а конфеты на раздачу — нет! — тут же ответила она на немой вопрос детей.

Оставив утюг на тумбочке, женщина убежала обратно в комнату. Жизнь в спешке — особый конек миссис Норман. Будь то деловая встреча, будь то просто дружеская прогулка по парку, женщина опаздывает всегда. На пол часа, час, два… смотря ещё, когда решит начать собираться.

— Ну так что, Софи? — вновь вернул её брат в реальность. — Ты всё ещё считаешь этого старого пердуна хорошим человеком?

Вырываясь из задумчивости, девочка опечалено посмотрела на брата и неуверенно улыбнулась:

— А почему нет?

— Ему было поручено купить хотя бы горсть конфет. Он сделал это?

— Нет, — улыбка медленно сползла с её лица. Девочка вновь поникла, начав теперь изучать узор на плитке кухни и параллельно вспоминать весёлые картинки из бабкиных книг — чтобы уж совсем не скиснуть от невеселых мыслей.

— Вот именно! — воскликнул парень, заставив тем самым девочку вздрогнуть. — Теперь мать должна бегать по дому и готовить всё за шестерых!

Софи почти и не слышала его — вновь задумалась о наболевшем. Мысли кружили перед ней словно смутным водоворотом, уносящим её мысли в бездонную пропасть чертог, как вдруг одна из них, отличившаяся, ударила в голову Норман, зажигая воображаемую лампочку идей над макушкой. Девочка тотчас же предложила этот вариант действий брату:

— Может… а может мы сходим к тётушке Мари? Пусть мама отдохнёт…

— А ты уже вливаешься в суть, — довольно усмехнулся Томас, вставая с места. — Одевайся тогда, спасём нервную систему нашей матери, — отважно произнёс он, прибавив своим тоном чуточку смеха в серой юности Софи. Соскочив с места, она поспешила к вешалкам с верхней одеждой.

Дорога до ларька тётушки Мари занимала пятнадцать минут пешим и пять на велосипеде. К великому счастью детей, зрелое поколение Норманов смогло накопить сбережения на два дряхлых соседских велосипеда, что продавались по немыслимой скидке — 20%.

Проезжая бывший родной очаг, сердце Софи предательски дрогнуло. На окраине виднелся полуразрушенный одноэтажный домишко, уже давно непригодный для жилья, да и вообще нежелательно бы находиться от него на расстоянии менее пяти метров — мало ли, что там обвалится на голову.

Наблюдая эту катастрофическую ситуацию каждый день, семья не особо-то и торопилась покидать тёплое гнёздышко. Переехала во временное жильё чуть больше двух недель назад…

Едва ли можно понять, как им удавалось там выживать.

На улице пусто. Люди занимаются подготовкой ко Дню Всех Святых. Во всей Аноке не нашлось бы и пары человек, не знающих этот праздник. Почти каждый житель этого маленького городка праздновал его от и до, и призывал остальных своих обленившихся друзей влиться в жуткую атмосферу волшебства и страха.

Исключением можно выделить тётушку Мари — её совсем не привлекает этот, как выражается, «праздник сатанистов». Она предпочитает работать: день и ночь, утро и вечер. Часть прибыли отдаёт в детские дома, подкармливает бездомных животных и… семью Норман. На каникулах уезжает в бескрайние просторы, на великую Украину, к своим внукам и внучкам, а в мелькающие на неделе выходные забирает Софи с собой на пикнички или утренние пробежки.

Норманов, безусловно, устраивает такой расклад. При том, что они такой радости ребёнку устроить не могут…

— Дёрни за ручку, открыто ли, — указал брат, затормозив напротив пустующего конфетного ларька.

Софи послушно слезла с велосипеда и направилась к неприветливому во мгле зданию. Старательно помучив дверную ручку, чуть поникла.

— Постучись, — Томас ободряюще улыбнулся сестре, всё ещё не покидая велосипеда и бережно удерживая его от падения.

Выполнив поручение брата, девчонка плотно прижалась ухом к холодной железной двери.

Ну же, открой!

— Слышишь что-нибудь? — Томас заволновался, но транспорт все так же покидать не намеревался — поставить некуда, да и вдруг поцарапается.

Девочка прислушалась — помимо внешнего шума ветра и присвистывающего дыхания Томаса, она расслышала ещё и звуки чего-то текучего, словно:

— Капает что-то… медленно.

— Ну, трубы может протекают, — неуверенно предположил Томас. — Садись, с утра деда сюда отправим. Как раз у него ром заканчивается, забежит по пути, — ехидно усмехнулся он, указывая рукой на транспорт сестры.

Простояв ещё парочку десятков секунд прижатой к холодной железке, и не услышав ничего нового, Софи, наконец, отстранилась и направилась к своему велосипеду.

— Странно всё это, — пробубнила она себе под нос, забираясь на двухколесного. — Тётушка Мари раньше, чем после одиннадцати никогда не уходит!

— Ну, может экстренный случай, — уже более уверенно предположил Томас. — Не волнуйся, Софи, в любом случае, ей ничего не грозит…

— Странно всё это, — только и произнесла девочка.

Скрип не смазанной маслом педали, и велосипед покатил по каменистым дорогам, теперь совершенно не привлекающим Софи. Светлая голова девочки моментально забилась мыслями и переживаниями о любимой тётушке. Она так надеялась увидеть и услышать до жути знакомый и родной голосок, почувствовать её теплые ладони на макушке и вновь уловить на слух мотивирующую цитату из художественной книги: «Всё сложится самолётиком, не волнуйся, Софийка», что сейчас её внутренний бушующий мир просто разрывался на крошечные кусочки от этой моральной недостаточности.

Это именно то, чего не хватало девочке прямо сейчас. Тепла.

Глава 2

— Майка, а как ты украсила свою корзину?

— Никак, — отчаянно пожала плечами черноволосая. — Родители в этом году смогли накопить только на мантию…

Ростом она была чуть выше Софи. Её густые кудрявые волосы доходили до середины плеч, а ясные и пронзительные серо-зеленые глаза так и выделялись на фоне бледной кожи со множеством еле заметных веснушек. Майа являлась олицетворением красоты для Софи: в ней Норман видела свой идеал женской натуры и всегда выделяла это среди окружения. А подруге это всегда нравилось — обычно, после долгой речи Норман, у Майки появлялось по несколько ухажёров. Весьма забавно, что они верили словам Софи. В особенности «Она такая незлопамятная. Всегда подойдёт к делу с чистыми намерениями!».

Девочки встретились с утра пораньше, как обычно, у дома Норманов. С наслаждением, вкушая каждое мгновение, вдыхая запах свежевыстиранной ткани, они переоделись в свои новенькие наряды, что всё это время бережно хранили на дне шкафа. Акварельные узоры на сияющих от радости лицах дополняли образ, умело подчеркивая детскую наивность и их очарование праздничной суетой.

Костюм Майки соотносил в себе одновременно два образа — прилежного ученика и безумного чародея: поверх школьного сарафана была накинута та самая новенькая мантия, оттенка черного янтаря, с едва заметным серебряным узором к полу. На голове красовалась прошлогодняя шапочка конусовидной формы. Лоб девочки, почти полностью облепленный стразами и смайлами, дополнял картину чудачки-волшебницы. Немало важную роль в костюме играло и следующее украшение: запястье её было обвито разноцветными ниточками для вязания — семь цветов радуги.

Хеллоуинский наряд Софи значительно отличался от наряда подружки: эльфийские башмачки на ногах цвета ванили, забавные пчелиные чулочки до колен, школьная тёмно-синяя юбка и бардовый жакет на пуговках. Так же, вчера Томас сделал сестре небольшой подарок: острые ушки в форме вытянутого листа из бумажного скотча, что прекрасно подходили к образу сестры. Софи была более, чем просто довольна своим нарядом, особенно ушкам, заботливо приготовленным старшим братом.

— Хочешь, я дам тебе немного цветной ткани? Томас где-то добыл аж два метра в длину!

— Правда? Я была бы счастлива…

— Не волнуйся, лучшая подруга, — тепло улыбнулась Софи, приобняв Майю за плечи. — Для этого и существуют друзья — чтобы помогать друг другу!

Счастливая собеседница мысленно согласилась с суждением своей подружки-блондинки, но в ответ промолчала, решив, что эта тема, тема их дружбы заслуживает того, чтобы потратить на неё время во время дороги.

Оставшийся путь они действительно провели в молчании — только Софи изредка указывала на украшенные дома или ларьки, словно совсем ещё ребенок, который впервые увидел город вживую.

Вот на горизонте уже мелькает школа, так же заранее подготовленная к Дню Всех Святых: окна украшены вырезанными тыквами и приведениями из цветного картона, на воротах встречает мигающая гирлянда в форме летучих мышей, а улыбчивая учительница, по обычаю следящая за порядком посещения учеников в школе, сегодня ещё более улыбчивая — то и дело взмахивает своей разрисованной указкой, и поправляет вечно спадающую картонную шляпу.