Бесплатный фрагмент - Как писать стихи

Техника Поэтического мастерства

Как писать стихи

теория, приемы, упражнения

Введение: коротко о поэзии. Загадочность и иррациональное.

C чего начать учебник поэзии? С техники или с короткой попытки объяснить, что такое сущность поэзии, выявить иррациональное зерно поэзии? Техника сложна и многогранна и заняла бы много томов. Ее следует искать в литературоведческих и филологических статьях и исследованиях. Она крупицами разбросана по различным ресурсам (лучшее мы стараемся привести здесь). Сущность поэзии — вопрос сложный и требующий литературного вкуса. Но начинать, видимо, следуют все же с нее.

Стихи, как и искусство вообще выражают эмоции, питаются эмоциями, но стихов не существует без иррационального зерна, без загадки, тайны, уникальной и собственной интонации, того, что, собственно, составляет сущность поэзии.

Иногда способ создания загадки, тайны используется напрямую, как в этом стихотворении Михаила Кузьмина:

Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было,

все мы четыре любили, но все имели разные «потому что»:

одна любила, потому что так отец с матерью ей велели,

другая любила, потому что богат был ее любовник,

третья любила, потому что он был знаменитый художник,

а я любила, потому что полюбила.

Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было,

все мы четыре желали, но у всех были разные желанья:

одна желала воспитывать детей и варить кашу,

другая желала надевать каждый день новые платья,

третья желала, чтобы все о ней говорили,

а я желала любить и быть любимой.

Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было,

все мы четыре разлюбили, но все имели разные причины:

одна разлюбила, потому что муж ее умер,

другая разлюбила, потому что друг ее разорился,

третья разлюбила, потому что художник ее бросил,

а я разлюбила, потому что разлюбила.

Нас было четыре сестры, четыре сестры нас было,

а, может быть, нас было не четыре, а пять?

Стихотворение имеет свою загадку, которую нужно разгадать. Делая это усилье, читатель погружается в поэтическую интонацию. Я обычно привожу это стихотворение в самом начале занятий, чтобы показать разницу между образным и логическим мышлением, левым и правым полушариями. Чтобы «разгадать» его требуется мыслить образно. Нелогично.

Вот стихотворение Егора Летова, когда-то я потратил много времени пытаясь разгадать его. Я был тогда новичком. Мне было 17. Суть, однако, в том, что стихотворение это не ребус, хотя и не исключает временами наличие сложных логических параллелей. Когда я понял это, я понял как примерно должны строяится стихи, и что в них должно быть, а чего быть не должно.

Заброшенная ж-д

Заржавелый прогнивший завод

Карликовый городок на горизонте

Бродячие кучи деревьев живых по привычке

Разумеется, свалка

И серые сумерки.

Вот здесь-то меня и убили.

А потом не нашли.

В хорошем стихотворение мы не можем предсказать, какой будет следующая строчка, следующий образ, это происходит потому, что мышление подлинно талантливого автора уникально и мы имеем дело с абсолютно, принципиально новым произведением искусства, стихи же написанные графоманами и версификаторами, как правило предсказуемы, и поэтому скучны и привычны. И по темам и по образам, и по технике и по исполнению. Каждое же новое настоящее стихотворение — абслютно новое уникальное произвдение искусства. Именно поэтому по –настоящему хороших стихов так мало. Поэт создавая новое стихотворение изобретает и новые приемы, новые метафоры, берет новые темы или иначе их раскрывает.

Но вернемся к Егору Летову

Сперва мы видим здесь пейзаж, картину. Описание ничем непримечательного и даже какого –то совсем скучного, кажется позабытого самим богом места. Однако, последняя фраза резко все меняет. О чем хотел сказать поэт? Об абсурдности существования таких вот никому ненужных пустынных мест. Убей в таком месте человека — ничего не измениться, ни капли.

У Летова полно таких замечательных загадочных текстов.

В белом лесу

Никто

никого

не нашел

Он изумительно работает с эмоцией. Передает очень сложные ощущения неопределенности, абсурда, ужаса, удивления, иногда веселья. Возможно однажды, я сделаю учебник поэзии, цитируя исключительно Егора Летова

Ангел устал,

Он сидит на табуретке

Ест колбасу

И смотрит как медленно падает снег.

Ангел устал.

(печаль, грусть)

***

В сумасшедшем доме

Художнику

Приснилось

Что кровавые туши убитых зверей

На мясокомбинате

Превратились в огромные сочные

Апельсины гранаты лимоны

И вот они

На крюках

Легонько покачиваются

Тихонько звенят.

(ужас, абсурд)

На что похоже стихотворение?

Стихотворение по своей структуре напоминает анекдот. Только не смейтесь, сходств удивительно много. Анекдот — это короткий рассказ (текст) с неожиданно глупым и смешным концом. Стихотворение тоже короткий, как правило, текст с неожиданным концом.

В анекдоте важна неожиданность. В стихотворении также важна неожиданность

В анекдоте важен порядок слов. Переставь что-то и все измениться. Эффект анекдота исчезнет. В стихотворение то же самое — сдвинь хоть слово — и все зашатается, упадет.

Анекдот должен быть свежим, новым. Стих-е тоже должно содержать новизну.

Удачность анекдота легко проверить — люди либо смеются над ним, либо нет. Стих-е — тоже самое. Катарсис либо есть, либо нет.

Образ используется не только в стихах, но и в обыденной речи. Свечка (о многоэтажке). буфера (в переносном значении о женской груди), пластилин (о наркотиках), тупой человек (также троп, он же не букавльно острый), железный характер. и т. п. и т. д. Образ экономит усилия, экономит информационный объем, образ емок пластичен, мы думаем образами, говорим ими, чувствуем ими. Наше мышление и переживание образно. Тот, кто может изобретать образы, синтезировать их, переводить из сферы бессознательного в сферу языка (сознания) — тот великий художник, поэт.

Поэт говорит о том, что все чувствуют, но не могут выразить.

Пример. (из воспоминания Гайто Газданова о поэте Борисе Поплавском):

Мы были с Поплавским в кинематографе, оркестр играл неизвестную мне мелодию, в которой было какое-то давно знакомое и часто испытанное чувство, и я тщетно силился его вспомнить и определить.

— Слышите? — сказал Поплавский. — Правда, все время — точно уходит поезд?

Это было поймано мгновенно и сказано с предельной точностью. Его другие суждения, когда он давал себе труд задуматься, а не говорить подряд все, что приходит в голову, отличались такой же быстротой понимания.

Как говорит поэт? Используя образы опять же!!! Уходит поезд!

Итак, следующие элементы поэзии:

иррациональность

загадка

неожиданность

эмоция

эстетика

образность

Дорогой читатель! Прошу внимания! Если ты купил эту книгу напиши, пожалуйста, мне. Это позволит избежать ошибок в статистике продаж (ее могут посчитать неправильно, и я, автор, не получу ничего). Если ты просто читаешь ознакомительный текст, ты вообще можешь купить эту книгу у меня. Более полною версию и дешевле. Я также запишу Тебя на бесплатный семинар по писательскому мастерству. А также это позволит избежать ошибок при учете проданных экземпляров. Kochnev20173@yandex.ru

Предметный ряд. Кирпичики художественного текста.

Следующее, а вернее самое первое, что нужно усвоить — предметный ряд. Это очень важное понятие. Дело в том, что мир, в котором мы живем, состоит из предметов. Чтобы понять это, достаточно оглядеться по сторонам. Рука, монитор, клавиша с буквой, стена, чашка чая и т. п. и когда мы пишем стихотворение — мы должны выражать наши эмоции через этот самый предметный ряд. Начинающие стихотворцы упускают это из вида, и поэтому их стихи часто очень абстрактны, в них мало или нет совсем конкретных предметов, зато много абстрактных понятий «боль», любовь, вселенная ненависть и т. п. Но для нашего образного мышления этого мало, требуется конкретные вещи, конкретные являения. Предметность. Материальность.

Джон Донн уснул, уснуло все вокруг.

Уснули стены, пол, постель, картины,

уснули стол, ковры, засовы, крюк,

весь гардероб, буфет, свеча, гардины.

Уснуло все. Бутыль, стакан, тазы,

хлеб, хлебный нож, фарфор, хрусталь, посуда,

ночник, бельё, шкафы, стекло, часы,

ступеньки лестниц, двери. Ночь повсюду.

Повсюду ночь: в углах, в глазах, в белье,

среди бумаг, в столе, в готовой речи,

в ее словах, в дровах, в щипцах, в угле

остывшего камина, в каждой вещи.

В камзоле, башмаках, в чулках, в тенях,

за зеркалом, в кровати, в спинке стула,

опять в тазу, в распятьях, в простынях,

в метле у входа, в туфлях. Все уснуло.

Это многостраничная поэма Бродского, построенная на перечеслениях существительных, Иосиф Бродский вообще любил грешить перечислениями, я не буду приводить здесь поэму полностью, но советую прочесть ее. Заметьте, насколько она рельефна, детальна, зрима.

Ниже стихотворение Дмитрия Лазуткина. Он пишет о любви и разлуке вообще не произнося таких абстрактных слов — понятий как «любовь» и «разлука», но использует образный язык, выраженный через предметы.

* * *

я коробок

а ты спичка —

чуть потёрлась об меня

и — зажглась

правда и погасла как-то быстро

у меня же до сих пор

с левой стороны след остался…

я — пустой коробок

Упражнения :

1) написать стихотворение из одних существительных.

2) взять строчки любимого поэта и посчитать сколько там существительных (слов, обозначающих предметы материального мира) — взять свои и посчитать, сколько там слов, обозначающих предметы.

Прочитать стихотворение Сергея Гандлевского

Сигареты маленькое пекло.

Тонкий дым разбился об окно.

Сумерки прокручивают бегло

Кроткое вечернее кино.

С улицы вливается в квартиру

Чистая голландская картина —

Воздух пресноводный и сырой,

Зимнее свеченье ниоткуда,

Конькобежцы накануне чуда

Заняты подробною игрой.

Кактусы величественно чахнут.

Время запираться и зевать.

Время чаепития и шахмат,

Кошек из окошек зазывать.

К ночи глуше, к ночи горше звуки —

Лифт гудит, парадное стучит.

Твердая горошина разлуки

В простынях незримая лежит.

Милая, мне больше длиться нечем.

Потому с надеждой, потому

Всем лицом печальным человечьим

В матовой подушке утону.

…Лунатическим током пронизан,

По холодным снастям проводов,

Громкой кровельной жести, карнизам

Выхожу на отчетливый зов.

Синий снег под ногами босыми.

От мороза в груди колотье.

Продвигаюсь на женское имя —

Наилучшее слово мое.

Узнаю сквозь прозрачные веки,

Узнаю тебя, с чем ни сравни.

Есть в долинах великие реки —

Ты проточным просторам сродни.

Огибая за кровлею кровлю,

Я тебя воссоздам из ночей

Вороною бездомною кровью —

От улыбки до лунок ногтей.

Тихо. Половицы воровато

Полоснула лунная фольга.

Вскорости янтарные квадраты

Рухнут на пятнистые снега.

Электричество включат — и снова

Сутолока, город впереди.

Чье-то недослышанное слово

Бродит, не проклюнется в груди.

Зеркало проточное померкло.

Тусклое бессмысленное зеркало,

Что, скажи, хоронишь от меня?

Съежилась ночная паутина.

Так на черной крышке пианино

Тает голубая пятерня.

1973

Деталь, подробность

Примыкает к предметному ряду и понятие детали или подробности, по сути, это то же, что и детальный ряд, но приоткрывает это явление с другого аспекта. Подробность, деталь в тексте призвана создать изюминку, подчеркнуть то или иное явление, образ. Благодаря детали мы создаем характер. Закройте глаза и попытайтесь вспомнить лицо близкого человека, или какое-нибудь помещение, где вы любите бывать часто, и вы заметите, что всегда на первый план вылезут какие-то детали, особенности. Так, чтобы создать образ у читателя в голове нужно подчеркнуть подробность, создать то, за что зацепиться взор читателя.

Итак, вернемся к лицу вашего знакомого, закройте глаза и мысленно увидьте его. И снова на первый план вылезет что-нибудь характерное. Нос, губы, глаза, уши, щеки, борода, сережки в мочках ушей, кривой зуб, родинка над губой. Не обязательно описывать человека через внешность, это может быть какая-то другая особенность: манера говорить или вести себя, те или иные слова и т.д и т. п.

Первое правило — 1) деталь должна быть.

Второе правило 2) деталь должна быть индивидуальна.

Поясним — есть соблазн воспользоваться деталями, найденными и придуманными другими авторами, то есть использовать штампы. Этого следует избегать. Например «густая шевелюра» — ужасный штамп и т. п. Быть оригинальным не так уж и сложно. Достаточно просто открыть глаза и увидеть все отстраненным и точным взглядом.

Упражнение: (можно выполнять его прозой) возьмите блокнот и опишите какого-нибудь своего знакомого, создав его портрет — образ. Если вам это сложно сходу, возьмите любую художественную литературу и посмотрите как это делается там. Разберите пару любимых книг и тщательно разберите как предметы и детали создают образность в произведении. Хорошее упражнение — переписывать понравившиеся тексты — так механизм их создания постигается глубже.

Но вернемся к портрету. Вы можете выйти на улицу, сесть на лавочке и буквально описать нескольких прохожих там. Описать так, чтобы человек, который будет читать ваш текст смог их увидеть, представить.

Учитесь подмечать детали. Носите блокнот с собой и отмечайте детали в нем.

Давайте сделаем это вместе, разберем на примере классического текста как создается портрет. Это кусок из «Острова сокровищ» Стивенсона.

Голос у него был стариковский, дребезжащий, визгливый, как скрипучая вымбовка [рычаг шпиля (ворота, служащего для подъема якоря)].

И палка у него была, как ганшпуг [рычаг для подъема тяжестей]. Он стукнул этой палкой в нашу дверь и, когда мой отец вышел на порог, грубо потребовал стакан рому.

Ром был ему подан, и он с видом знатока принялся не спеша смаковать каждый глоток. Пил и поглядывал то на скалы, то на трактирную вывеску.

— Бухта удобная, — сказал он наконец. — Неплохое место для таверны.

Много народу, приятель?

Отец ответил, что нет, к сожалению, очень немного.

Вы посчитали количество подробностей здесь?

Я помню, словно это было вчера, как, тяжело ступая, он дотащился до наших дверей, а его морской сундук везли за ним на тачке. Это был высокий, сильный, грузный мужчина с темным лицом. Просмоленная косичка торчала над воротом его засаленного синего кафтана. Руки у него были шершавые, в каких-то рубцах, ногти черные, поломанные, а сабельный шрам на щеке — грязновато-белого цвета, со свинцовым оттенком. Помню, как незнакомец, посвистывая, оглядел нашу бухту и вдруг загорланил старую матросскую песню, которую потом пел так часто:

Пятнадцать человек на сундук мертвеца.

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Голос у него был стариковский, дребезжащий, визгливый, как скрипучая вымбовка [рычаг шпиля (ворота, служащего для подъема якоря)].

И палка у него была, как ганшпуг [рычаг для подъема тяжестей]. Он

стукнул этой палкой в нашу дверь и, когда мой отец вышел на порог, грубо потребовал стакан рому.

Ром был ему подан, и он с видом знатока принялся не спеша смаковать каждый глоток. Пил и поглядывал то на скалы, то на трактирную вывеску.

— Бухта удобная, — сказал он наконец. — Неплохое место для таверны.

Много народу, приятель?

Отец ответил, что нет, к сожалению, очень немного.

Текст нашпигован деталями и подробностями. Их можно условно разделить на

Описание внешности старого пирата: тяжело ступая; высокий, сильный грузный мужчина с темным лицом; просмоленная косичка, торчащая над воротом засаленного синего кафтана; шершавые руки в рубцах; ногти черные поломанные; сабельный шрам на щеке со свинцовым оттенком.

Описание его манеры себя вести: загорланил, грубо потребовал, стукнул палкой в дверь, пил смакуя каждый глоток, поглядывая то на скалы, то на трактирную. вывеску

Характеристика героя через речь: здесь имеются ввиду те слова, которыми пользуется герой при разговоре.

Если вы научитесь оперировать деталями как Стивенсон, вас тоже прочтут миллионы.

Место. Обстановка

Наряду с созданием образа героя, следует уметь создавть образ пространства, места, пейзажа и т. п.

Многие лирические стихотворения, как вы, наверное, уже заметили вообще не содержат образов главных героев. Зато содержат описание, картинки места.

Место создается также, как и образ героя — то есть деталями и подробностями. Без хотя бы двух трех деталей места происходящее как бы повисает в воздухе и читателю очень сложно представить

Вернитесь к стихотворению И. Бродского и перечтите его. Вот так создается описание пространства. Можно действовать по другому — см. стихотворение Гандлевского. Давайте я приведу его снова

Сигареты маленькое пекло.

Тонкий дым разбился об окно.

Сумерки прокручивают бегло

Кроткое вечернее кино.

С улицы вливается в квартиру

Чистая голландская картина —

Воздух пресноводный и сырой,

Зимнее свеченье ниоткуда,

Конькобежцы накануне чуда

Заняты подробною игрой.

Кактусы величественно чахнут.

Время запираться и зевать.

Время чаепития и шахмат,

Кошек из окошек зазывать.

К ночи глуше, к ночи горше звуки —

Лифт гудит, парадное стучит.

Твердая горошина разлуки

В простынях незримая лежит.

Милая, мне больше длиться нечем.

Потому с надеждой, потому

Всем лицом печальным человечьим

В матовой подушке утону.

…Лунатическим током пронизан,

По холодным снастям проводов,

Громкой кровельной жести, карнизам

Выхожу на отчетливый зов.

Синий снег под ногами босыми.

От мороза в груди колотье.

Продвигаюсь на женское имя —

Наилучшее слово мое.

Узнаю сквозь прозрачные веки,

Узнаю тебя, с чем ни сравни.

Есть в долинах великие реки —

Ты проточным просторам сродни.

Огибая за кровлею кровлю,

Я тебя воссоздам из ночей

Вороною бездомною кровью —

От улыбки до лунок ногтей.

Тихо. Половицы воровато

Полоснула лунная фольга.

Вскорости янтарные квадраты

Рухнут на пятнистые снега.

Электричество включат — и снова

Сутолока, город впереди.

Чье-то недослышанное слово

Бродит, не проклюнется в груди.

Зеркало проточное померкло.

Тусклое бессмысленное зеркало,

Что, скажи, хоронишь от меня?

Съежилась ночная паутина.

Так на черной крышке пианино

Тает голубая пятерня.

1973

Обратите внимание как тонко, деликатно и тщательно Гандлевский созадет зрительные образы — городской пейзаж, видимый из окна комнаты:

Сигареты маленькое пекло.

Тонкий дым разбился об окно.

Сумерки прокручивают бегло

Кроткое вечернее кино.

С улицы вливается в квартиру

Чистая голландская картина —

Воздух пресноводный и сырой,

Зимнее свеченье ниоткуда,

Конькобежцы накануне чуда

Заняты подробною игрой.

Конечно, требуется немного фантазии, чтобы это представить, а также некая осведомленность в живописи (опыт жизни должен включать созерцание голландских натюрмортов)

Далее действие переноситься внутрь помещения и мы видим дом изнутри

Кактусы величественно чахнут.

К ночи глуше, к ночи горше звуки —

Лифт гудит, парадное стучит.

и тогдалее)))

Рассмотрим еще одно стихотворение и роль деталей (и обрисовки обстановки, места) в нем:

«Любовь» Иосифа Бродского:

Бродский — автор сложный, продолжатель английских метафизиков, он иногда очень заковыристо выражается, пишет афоризмами, оперирует сложными понятиями, и если бы не было в его стихах двух-трех точных подробностей, конкретных предметов, его поэтику было бы крайне тяжело воспринимать. Но художник на то и художник, что умеет писать просто о сложном.

В самом начале, чтобы создать образ, картинку места Б. пишет так

Я дважды пробуждался этой ночью

и брел к окну, и фонари в окне,

обрывок фразы, сказанной во сне,

сводя на нет, подобно многоточью

не приносили утешенья мне.

окно, фонарь. лирический герой бродит по комнате, смотрит в окно. там фонари, похожие на многоточье. Время ночь. Здесь содан а) пейзаж б) задано время и место действия в) показано внутреннее состояние героя

первое дело сделано, можно продолжать

Ты снилась мне беременной, и вот,

проживши столько лет с тобой в разлуке,

я чувствовал вину свою, и руки,

ощупывая с радостью живот,

на практике нашаривали брюки

и выключатель. И бредя к окну,

я знал, что оставлял тебя одну

там, в темноте, во сне, где терпеливо

ждала ты, и не ставила в вину,

когда я возвращался, перерыва

герой пишет о своих чувствах, и нам, как читателям интересно именно это, но чтобы не терять связь с реальностью, автор вынужден подбрасывать пару конкретных подробностей. Нам они не особо нужны и неинтересны, но нашему сознанию, воображению они необходимы.

руки, живот, брюки, выключатель, окно — все эти прозаические вещи создают образ, они нужны.

упражнение: Описать какое нибудь место, так чтобы создавался образ. Городской пейзаж, природный пейзаж, любимый двор, комнату, квартиру, дом, улицу и т. п.

короткий итог: образы создаются предметами и деталями, для восприятия читателем текста они необходимы.

_______________________

Теперь следующее упражнение

Упражнение на эмоцию (также можно в прозе): описать эмоцию, не называя ее, но так, чтобы читатель понял, какая эмоция здесь заложена. Это может быть короткий рассказ или описание чего –то (дома, улицы, человека) и т. п.

Если не понятно о чем речь, читайте следующую главу.

ЭМОЦИИ

Я уже говорил о том, что стихи — говорят о наших чувствах, эмоциях переживаниях и писатель должен уметь поазать эмоцию, передать ее, не называя. Как часто, читая прозиведение, вы чувствовали, что вас охватывает

радость (за героя), обида, злость страх и т. п. Разумеется это происходило не потому, что автор писал в каждой строчке: радость, радость, радость, или обида обида, обида. Но потому, что умел создавать эмоцию, не называя ее.

Один из моих учеников очень хорошо справился с этим заданием, написав целый веер эмоций:

страх

Увидев что произошло с напарником, руки задрожали, ноги подкосились, отказываясь слушаться, спину покрыл холодный пот.

стыд

Во рту все пересохло, он старательно избегал прямого взгляда собеседника. При попытке как то объясниться, смог выдавить из себя только невнятное бормотание. Лицо залила краска, будто оно само было большим помидором, решившим резко созреть.

гнев

Кружка со свежеприготовленным и ещё горячим кофе полетела в стену. От удара разлетелась засыпая осколками и заливая темным напитком все вокруг. Он махал руками на собеседника и орал так, что слюни брызжущие изо рта оросили всех, даже невиноватых.

скука

Он пропускал мимо ушей все что она говорила, изредка наблюдая как движется её рот. Без перерыва нажимая на клавиши пульта от телевизора, прыгая с канала на канал, не особо вникая в то что происходило на экране.

отвращение

Кто то навалил кучу прямо на лестничной площадке, которая ещё месяц пролежала нетронутой, медленно увядая и теряя свой первоначальный лоск. Каждый раз проходя мимо неё, он делал большие шаги, задерживая дыхание вплоть до следующего этажа. Как будто если вдохнешь на этаже кучи, то можешь случайно вдохнуть и её, от этой мысли неизменно передергивало. И старательно отворачивался, пытаясь не встречаться с ней взглядом, чего не получалось никогда. Запечатляя навсегда в своей памяти весь жизненный цикл кучи человеческих испражнений.

обида

К горлу поднялся колючий комок, от накативших чувств захотелось выть, никого не стесняясь, или убежать нелепо размахивая руками.

удивление

Брови сами полезли на лоб

Есть разные способы создания эмоций, сложные и простые. Некоторые мы будем разбирать, а пока нужно усвоить это и попробовать.

Короткий стих Егора Летова «Обиделся»

Я бы облако я бы дерево

Я бы рыба в болотной слякоти

Я бы ветер летел по ступенькам

Я бы мышка-норушка в снегу

Да только вот извинений я ваших не приму

Извините, никак не могу

Мои храбрые добрые мои друзья

Попробовали? присылайте мне Kochnev20173@yandex.ru

Давайте еще поговорим об этом, разберем как это делает Бунин:

Читаем рассказ, и выписываем на полях эмоции, которые передает автор. Их тут целый микс.

КАВКАЗ

Приехав в Москву, я воровски остановился в незаметных номерах в переулке возле Арбата и жил томительно, затворником — от свидания до свидания с нею. Была она у меня за эти дни всего три раза и каждый раз входила поспешно со словами: — Я только на одну минуту… Она была бледна прекрасной бледностью любящей взволнованной женщины, голос у нее срывался, и то, как она, бросив куда попало зонтик, спешила поднять вуальку и обнять меня, потрясало меня жалостью и восторгом. — Мне кажется, — говорила она, — что он что-то подозревает, что он даже знает что-то, — может быть, прочитал какое-нибудь ваше письмо, подобрал ключ к моему столу… Я думаю, что он на все способен при его жестоком, самолюбивом характере. Раз он мне прямо сказал: «Я ни перед чем не остановлюсь, защищая свою честь, честь мужа и офицера!» Теперь он почему-то следит буквально за каждым моим шагом, и, чтобы наш план удался, я должна быть страшно осторожна. Он уже согласен отпустить меня, так внушила я ему, что умру, если не увижу юга, моря, но, ради бога, будьте терпеливы! План наш был дерзок: уехать в одном и том же поезде на кавказское побережье и прожить там в каком-нибудь совсем диком месте три-четыре недели. Я знал это побережье, жил когда-то некоторое время возле Сочи, — молодой, одинокий, — на всю жизнь запомнил те осенние вечера среди черных кипарисов, у холодных серых волн… И она бледнела, когда я говорил: «А теперь я там буду с тобой, в горных джунглях, у тропического моря…» В осуществление нашего плана мы не верили до последней минуты — слишком великим счастьем казалось нам это.

В Москве шли холодные дожди, похоже было на то, что лето уже прошло и не вернется, было грязно, сумрачно, улицы мокро и черно блестели раскрытыми зонтами прохожих и поднятыми, дрожащими на бегу верхами извозчичьих пролеток. И был темный, отвратительный вечер, когда я ехал на вокзал, все внутри у меня замирало от тревоги и холода. По вокзалу и по платформе я пробежал бегом, надвинув на глаза шляпу и уткнув лицо в воротник пальто. В маленьком купе первого класса, которое я заказал заранее, шумно лил дождь по крыше. Я немедля опустил оконную занавеску и, как только носильщик, обтирая мокрую руку о свой белый фартук, взял на чай и вышел, на замок запер дверь. Потом чуть приоткрыл занавеску и замер, не сводя глаз с разнообразной толпы, взад и вперед сновавшей с вещами вдоль вагона в темном свете вокзальных фонарей. Мы условились, что я приеду на вокзал как можно раньше, а она как можно позже, чтобы мне как-нибудь не столкнуться с ней и с ним на платформе. Теперь им уже пора было быть. Я смотрел все напряженнее — их все не было. Ударил второй звонок — я похолодел от страха: опоздала или он в последнюю минуту вдруг не пустил ее! Но тотчас вслед за тем был поражен его высокой фигурой, офицерским картузом, узкой шинелью и рукой в замшевой перчатке, которой он, широко шагая, держал ее под руку. Я отшатнулся от окна, упал в угол дивана, рядом был вагон второго класса — я мысленно видел, как он хозяйственно вошел в него вместе с нею, оглянулся, — хорошо ли устроил ее носильщик, — и снял перчатку, снял картуз, целуясь с ней, крестя ее… Третий звонок оглушил меня, тронувшийся поезд поверг в оцепенение… Поезд расходился, мотаясь, качаясь, потом стал нести ровно, на всех парах… Кондуктору, который проводил ее ко мне и перенес ее вещи, я ледяной рукой сунул десятирублевую бумажку…

Войдя, она даже не поцеловала меня, только жалостно улыбнулась, садясь на диван и снимая, отцепляя от волос шляпку. — Я совсем не могла обедать, — сказала она. — Я думала, что не выдержу эту страшную роль до конца. И ужасно хочу пить. Дай мне нарзану, — сказала она в первый раз говоря мне «ты». — Я убеждена, что он поедет вслед за мною. Я дала ему два адреса, Геленджик и Гагры. Ну вот, он и будет дня через три-четыре в Геленджике… Но бог с ним, лучше смерть, чем эти муки…

Утром, когда я вышел в коридор, в нем было солнечно, душно, из уборных пахло мылом, одеколоном и всем, чем пахнет людный вагон утром. За мутными от пыли и нагретыми окнами шла ровная выжженная степь, видны были пыльные широкие дороги, арбы, влекомые волами, мелькали железнодорожные будки с канареечными кругами подсолнечников и алыми мальвами в палисадниках… Дальше пошел безграничный простор нагих равнин с курганами и могильниками, нестерпимое сухое солнце, небо подобное пыльной туче, потом призраки первых гор на горизонте…

Из Геленджика и Гагр она послала ему по открытке, написала, что еще не знает, где останется. Потом мы спустились вдоль берега к югу.