Бесплатный фрагмент - Как мирила нас зима железом и льдом

Введение

Перед вами моя третья книга. Как и «Другая сторона Днепра», она более глубоко развивает идеи, затронутые в первой книге, «Ключевые моменты истории Руси», что не могло быть сделано в той в силу формата пособия. И если «Другая сторона Днепра» описывает нюансы генеалогии Ольговичей и престолонаследия в Черниговско-Северском княжестве, то в этой книге мы более подробно остановимся на нюансах нашествия.

Мы прежде всего оценим правомерность таких расхожих утверждений, как «русские князья не извлекли уроков из поражения на Калке» и «Русь закрыла собой Европу», дополним известные расчёты численности монгольских войск с учётом их структуры и этапов похода, а также дадим альтернативную оценку замедления развития Руси из-за нашествия и ига.

Монгольское войско в западном походе

Численность и структура

Подавляющее большинство историков сходятся во мнении, что численность монгольского войска в западном походе составляла 120—150 тыс воинов. В этом сходятся как историки, признающие у каждого из 12 чингизидов-участников по 1 тумену, так и не признающие. Эта же оценка стыкуется даже с памяткой Рашид ад-Дина о завещанных Чингисханом сыновьям войсках (общее число 129 тыс). Версия о соответствии количества чингизидов количеству туменов слабая: тогда как исчислять те войска, где чингизидов не было, на тех же Иргизе или Калке?

Сходясь во мнении об общем числе монголов в западном походе, историки совершенно забывают распределить это число на два рода войск — лёгкую и тяжёлую конницу. Ведь только лёгкая могла пополняться за счёт тех же половцев в течение похода, а именно тяжёлая давала монголам принципиальное качественное отличие от любых степняков.

Заметим, что поделить общее число пополам (например 60 тыс тяжёлой и 60 тыс лёгкой конницы) не может быть верно: число тяжёлой в этом случае оказывается астрономическим, лёгкая же, напротив, в этом случае слишком быстро заканчивалась бы и не справлялась бы, таким образом, со своей функцией — прикрытием тяжёлой конницы от прямых ударов противника и со штурмами городов. Не верно будет и предположить, что численность лёгкой была больше в 10 раз, чем тяжёлой. Такой счёт был бы возможен, если бы они обе шли из одного региона, где 10 тружеников содержат 1 воина, но эти два рода войск шли из разных регионов: лёгкая из кочевых, тяжёлая из осёдлых. И при таком соотношении перекос будет уже в другую сторону.

В условиях нехватки информации мы не можем пренебрегать имеющейся. Мы знаем, что в 1068 году Святослав Ярославич черниговский с 3 тыс воинов разбил на Снове 12 тыс половцев. Смею предположить, что соотношение сил между тяжёлым и лёгким всадником 1 к 5. В строю, а не просто 5 лёгких на 1 тяжёлого — в этом случае дальше арканов и стрел в глаза дело вряд ли дойдёт.

Теперь обратно к Калке. Равенство половцев монгольскому авангарду мы уже фиксировали: за Днепром, перед Калкой и за Калкой половцы не могли без помощи русских опрокинуть монгольский авангард, зато даже с минимальной такой помощью делали это довольно легко. «Вся земля Половецкая» летописей — это не «40 печенежских племён» 10 века и не «40 тысяч своего народа», с которыми половецкий хан Котян ушёл в Венгрию в 1237/39. Это все степняки между Днепром и Волгой, я бы назвал 80 тыс. Подобный порядок цифр касательно союзного войска на Калке встретим у Гумилёва Л. Н. Да, из четырёх известных тогда ханов был разбит «сильнейший» Юрий Кончакович, а Данила Кобякович погиб. Котян и Бастый отступили на русские рубежи. Но вряд ли имело место уничтожение половецких войск в каких-то окружениях, и их общее число не должно было значительно уменьшиться.

Что касается профессиональных войск, то и они на Калке были у сторон примерно равной численности. Об этом мы можем судить по тому, что передовой русский полк не устоял перед монгольским усиленным центральным полком. Но тогда монгольское левое крыло прикрытия должно было не устоять перед усиленным галицким полком правой руки? Но об успехе галичан не знаем (хотя о неуспехе тоже). Летопись рассказывает только о событиях в центре, потом же галичане и волынцы вышли к Днепру без погони. Вероятнее всего, они были отрезаны на восточном берегу Калки (монгольское усиленное правое крыло проломило половецкий авангард, на поддержку которого должны были придти киевляне, но они даже не успели приступить к переправе, в отличие от центральных черниговцев) и отступили южнее. Мы можем исходить из равенства сил на галицком фланге, т.к. по походу Игоря Святославича на половцев (1185) мы знаем об отдельном стрелковом полке, а по московской пропорции 16 века — о том, что стрелки составляли 1/3 войска, тяжёлая конница — 2/3. И если галицкие стрелки остались в киевском лагере (как и все прочие), то галицкий конный полк на восточном берегу Калки «уменьшается» в 1,5 раза и оказывается равен монгольскому левому крылу прикрытия.

Зная, что русское войско насчитывало 15 тыс воинов, мы можем понять всю расстановку: галичане 3 тыс, волынцы 2 тыс, черниговцы 3 тыс (не участвовали в правильной битве, за исключением курян), киевляне 2 тыс (не участвовали в основной битве), стрелки 5 тыс (не участвовали в основной битве); монгольские центр и правый фланг по 4,5 тыс, левый фланг 3 тыс, охрана ставки 3 тыс (не участвовала в боях).

Если рассуждения выше верны, то каждое из войск на Калке насчитывало по 15 тыс профессиональных воинов и 75 тыс лёгких всадников: 80 преобразуем в 75 для удобства, чтобы выполнялся коэффициент 5 по соотношению сил между лёгкой и тяжёлой конницей, и тогда получится, что у монголов лёгкая и тяжёлая конница составляли равные по силе, но отличающиеся в численности в 5 раз части. И так мы получим в общепризнанном числе монголов 120 тыс на начало западного похода 100 тыс лёгких всадников и 20 тыс тяжёлых.

Хотя историки сошлись в общем числе войск, они разошлись кое-в-чём другом. Большинство из них не делает различия между вопросом об общей численности монголов в западном походе и об их численности в походе на Русь в 1237—38 годах. Между тем в походе на север упоминаются всего 7 чингизидов из 12. Но мы не согласимся с Хрусталёвым Д. Г., считающим в походе на север 70 тыс. Дело в том, что смысл оставления части сил на Дону состоял в том, чтобы не допустить подхода черниговцев на помощь Рязани. Но черниговцы — примерно треть всех сил, которые могли быть задействованы там (имеем ввиду Владимир и Новгород). Так что функцию их отвлечения должно было выполнять по крайней мере меньше трети всех монгольских сил. Посмотрев по улусам, мы увидим, что в походе на север не участвовал прежде всего улус Чагатая (хотя там был Бури, там не было его дяди Байдара). Лидеры же остальных трёх улусов (Батый, Гуюк и Мунке) на север пошли (хотя к упоминанию Рашид ад-Дином Мунке следует относиться критически, ведь Мунке якобы отговорил Угедея возглавить западный поход, потом лично сражался под Коломной, а потом Угедей смеялся над попыткой своего сына Гуюка присвоить славу «победителя русских»; Мунке пришёл к власти в 1248 году после того, как Гуюк был отравлен во время похода на союзника Мунке Батыя). Так что я бы предположил четверть сил монголов на Дону и 3/4 в походе на север. В подобной оценке мы совпали, к слову, с писателем, автором романа-эссе «Память» Чивилихиным В. А. Но мы уточним: на север из 120 тыс пошло 90 тыс — 15 тыс тяжёлой конницы и 75 тыс лёгкой. Удивительное совпадение — как на Калке.

Потери и отказы от планов

Мы знаем, что монголы отказывались от своих планов на Руси несколько раз. Под Торжком в марте 1238 года, под Киевом зимой 1239/40 года и… после взятия Киева в декабре 1240 года (имею ввиду отзыв на восток Мунке и Гуюка).

Мы можем узнать из открытых источников, что подразделение теряет способность выполнять задачи и отводится в тыл на переформирование при потере 50% состава. Многие историки признают высокие потери монголов зимой 1237/38 годов, даже ушло в историю объяснение разворота у Игнач креста приближающейся распутицей, и главным объяснением стали именно высокие потери. Но только Хрусталёв Д. Г. решился назвать это большое число, причём именно 50%. Но у него это 35 тыс из 70 тыс, пошедших на север, а ещё 50 тыс осталось на Дону. У нас же на Дону осталось 30 тыс, на север пошло 90 тыс, а потеряно… не 45 тыс, потому что лёгкая конница расходовалась намного быстрее тяжёлой. Учитывая, что состоявший из остатков лёгкой конницы корпус Бурундая понёс большие потери на Сити, и увидев его, Субудай решил не идти на Новгород, лёгкая конница была потеряна почти вся, то есть почти 75 тыс. Тяжёлая же уцелела за исключением потерь, понесённых под Коломной. Но сколько это?

Вспомним, что после Киева на восток были отозваны Мунке из улуса Толуя и Гуюк из улуса Угедея. Почему например не Байдар из улуса Чагатая? Кажется, что ответ на этот вопрос мы никогда не узнаем, потому что мы не сможем его нигде прочитать. Но ответы можно узнавать и по-другому. Попробуем.

Исходя из того, что под Киевом осенью 1240 года тоже была битва, монголы перенесли в Восточной Европе три упорных битвы — под Коломной, под Черниговом и под Киевом — в которых несли потери тяжёлой конницы. И только корпуса Мунке и Гуюка участвовали во всех трёх! Байдар участвовал только в последней, Батый в первой и последней. Да, лёгкую конницу монголы пополняли в Восточной Европе за счёт половцев. Так почему бы нам не предположить, что потери именно тяжёлой конницы в корпусах Мунке и Гуюка после взятия Киева достигли 50%, а значит, они утратили боеспособность? Попробуем. Для потери 50% в 3 столкновениях нужно терять 20% в каждом (не 17%, потому что прогрессия геометрическая). Например, Мунке заходит к Коломне с 5 тыс, там теряет 1 тыс, потом с 4 тыс идёт на Чернигов, там теряет 0,8 тыс, и с 3,2 тыс идёт на Киев и там теряет ещё 0,64 тыс остаётся 2,56 тыс, округлим и получим половину первоначальной численности.

Почему бы теперь не распространить это правило о 20% на остальные корпуса? Тогда под Коломной монголы потеряли из 15 тыс тяжёлой конницы 3 тыс, под Черниговом из 8 тыс потеряли 1,6 тыс и под Киевом из 15,4 тыс потеряли 3 тыс? Тогда если к концу первого похода у северного корпуса осталось 12 тыс тяжёлой конницы, то чтобы общая боеспособность составила 50% от первоначальной, лёгкой конницы должно было остаться 3*5=15 тыс. Возможно, это как раз корпус Бурундая после Сити. Итак, подытожим именно числом: если у Хрусталёва из 120 тыс зашло 70, из них потеряно 35, осталось 35 (всего осталось 85), то «у нас» из 120 тыс зашло 90, из них потеряно 63, осталось 27 (всего осталось 57).

Русские войска начала 13 века

Формирование

Русское войско начала 13 века, а вернее сказать, с начала 12 по конец 15 века представляло собой прежде всего феодальные (боярские) ополчения, служившие непродолжительное время. По этой же причине не производилось дальних походов, но в то же время повышалась устойчивость в обороне относительно более раннего (Киевского) периода 9—11 веков.

В условиях недостатка информации, а значит, и многообразия версий, выделим ориентиры, на которых вполне возможно построить целостную картину.

По известиям о московском войске 16 века (и чуть более ранним — о новгородском) знаем, что 10 сох выставляли 1 воина «конно и оружно», а в случае крайней опасности его выставляли 4 сохи. Даже не отвлекаясь на то, сколько трудоспособных мужчин и сколько рабочих лошадей было на мере земли под названием «соха», возьмём коэффициент 2,5 как показывающий разницу в мобилизационном напряжении на случай похода за границы княжества и его обороной.

Вассал служил сеньору в Западной Европе 40 дней в году или пока не съест взятых в поход свиной окорок. Из 40 дней 20 уходит на путь к цели похода и 20 обратно. За 20 дней обозное войско проходит от 4 400 до 600 км, возьмём в среднем 500 км. Но надо учитывать, что любая задержка (например осада города в конечной точке) будет «сокращать» это максимальное расстояние. Такое мобилизационно напряжение мы имеем все основания сопоставить с выставлением 1 воина конно и оружно с 4 сох из предыдущего абзаца.

Если же воина выставляют 10 сох, то очевидно, что он сможет служить до 100 дней в году, и цель похода может находиться не в 400—600, а примерно в 1250 км. Вполне возможно, что разница в мобилизационном напряжении диктовалась даже не степенью опасности, а именно временем нахождения в походе.

Сразу добавим, что киевское войско периода полюдья этим же счётом должно было насчитывать в 9 раз меньше воинов, чем боярское войско при полной мобилизации в более поздний период с той же территории, поскольку киевское войско периода полюдья было боеготовым круглогодично. Оно могло через неделю оказаться в 800 км от Киева в 1021 году под Псковом на Судоме (это движение без обоза), то есть на сборы не уходило нисколько времени. Круглогодичная боеготовность подразумевала и возможность находиться в походе почти неограниченное время, из года в год. Примером такого похода может служить восточный поход Святослава, предпринятый, например, по Рыбакову Б. А., с двумя зимовками, а по нашим данным, с одной (968/969).

На рис.1 показана реконструкция всех сил каждого русского княжества на основании сопоставления сведений русских летописей, хроник Генриха Латвийского и Яна Длугоша о численностях русских войск соответственно в 1173, 1223 и 1205 годах, и известного примерного соотношения сил княжеств. Реконструкция, которая при применении к военному сбору в каждой междоусобице всякий раз подтверждается.

Общая численность могла достигать 70 тысяч, при этом в любом походе а пределы княжеств, выставлявших войска, это число следует делить на 2,5. То есть если русский летописец называет 50 тыс для войск Андрея Боголюбского и его союзников в 1173 году, то в реальности это было 50/2,2=20 тыс. Длугош называет 21 тыс для галицко-волынских войск в Польше в 1205 году — значит их было 8400. Генрих Латвийский называет численности русских войск в походах в Прибалтику в начале 13 века в 12, 16 и 20 тысяч — значит их было 5—8 тыс. И Ордену (без объявления крестового похода, как в 1234 или 1242) противопоставить им в поле было нечего. В каменных крепостях — было.

Кроме того, следует учитывать, что например галичане даже в наступательных походах не удалялись на северо-восток далее Турова и Вщижа, а суздальцы, новгородцы и рязанцы не ходили юго-западнее Киева. Кроме того, новгородцы ни разу не доходили до степей (суздальцы в 1198 доходили до донских, смоляне в 1223 и полочане в 1060 доходили на приазовских). Всё это снижает численность возможного даже объединённого войска русских княжеств за пределами Руси (например, на Калке) примерно до 15 тысяч воинов. Примерно столько же могло участвовать в обороне каждого из крупных регионов Руси (Владимир, Галич, Новгород, Смоленск, Чернигов) при полном мобилизационном напряжении, что и происходило во время нашествия. Причём атакованы монголами были только 3 из 5 таких «крупных регионов Руси» при всей очевидности того, что изначально планировалось атаковать все.

В то же время для времён полюдья это 70-тысячное (для тех времён пока ещё виртуальное) войско «превращается» в 8-тысячное. Что подтверждается известиями о численности русских войск в походах на Византию в 9—11 веках в 8—10 тыс (в 970 году Святослав назвал грекам 20 тыс, но под его командованием были союзные печенеги, болгары и венгры). И именно это войско терпело поражения от половцев на Альте в 1068 (затем сразу треть этого войска в числе 3 тыс победила половцев под Черниговом) и 1093 годах. А после Любечского съезда 1097 года («каждый да держит отчину свою») началось бурное развитие местных военных сил, и борьба с половцами была перенесена вглубь степей. Заметим, что это было сделано в киевское княжение Святополка Изяславича (1093—1113), то есть прежде чем Владимир Мономах оказался у власти (1113—1125) и смог развернуть атаку на родственников, в том числе и по причине почти полного отсутствия половецкой опасности.

Касательно русского войска начала 13 века заметим, что по крайней мере в период 1185 до 1242 существовал второй род войск — пешие стрелки, поставляемые, вероятно, городами. Их численность могла составлять 50% от численности конницы или треть всех войск, если использовать пропорцию, известную для московского войска 16 века.

«Не извлекли уроков»?

Такая фраза звучит обычно в двух случаях.

Во-первых, имеется ввиду, что русские князья после поражения на Калке продолжили междоусобицы. Да, продолжили. Но помешали ли междоусобицы тому, чтобы победить на Калке? Только галицко-волынский летописец сообщает, что Мстислав Удатный не сообщил о необходимости подготовиться к битве Мстиславу Киевскому и Мстиславу Черниговскому «зависти ради, бе бо котора между ими има». Но этого недостаточно. Например, новгородский летописец сообщает о бегстве половцев и внесении сумятицы в ряды русских полков как причине поражения, что традиционно принимается историками. А чтобы говорить о разногласиях между князьями как причине поражения в такой важной битве, требуются более серьёзные основания. Прежде всего, если Мстислав Удатный хотел присвоить себе победу, ему никто не мешал это сделать и раньше: он мог пойти с Даниилом на помощь половцам ещё до общерусского сбора. Затем, Мстислав Старый, его старший двоюродный брат, хотя и был старшим в роду смоленских князей, но был значительно менее активен и вряд ли претендовал на особую славу. Похожие отношения были между их отцами: Романом Ростиславичем, признававшим старшинство Андрея Боголюбского и не стремившимся княжить в Киеве, и Мстиславом Ростиславичем Храбрым, который остригал бороду послу Андрея и потом оборонял Вышгород от армады союзников Андрея. Но подобные отношения никогда не приводили ни к прямому конфликту, ни к саботажу, а в случае с Калкой, судя по всему, историки пытаются обвинить Мстислава Удатного (или Старого?) именно в саботаже. Есть ещё аргумент против: в 1219 году, когда Мстислав Удатный боролся против венгров и поляков за Галич, та же Галицко-Волынская летопись сообщает, что Мстислав «был со всеми князьями Русскими (в значении Киевской земли) и Черниговскими». Такая формулировка и вовсе напоминает формулировку от 1168 года в связи с походом Мстислава Изяславича Волынского и Киевского на половцев, что «были Ольговичи в воле Мстислава». Не исключено, что победа смоленской коалиции над черниговской в 1212 году имела одним из следствий установление таких неравноправных отношений, хотя и временное, но продержавшееся и далее 1223 года: в походе против Даниила и осаде Каменца в 1228 году смоленские и черниговские князья снова действовали вместе, в противоположность более раннему периоду (1205—12) и более позднему (1231—39). Причём ни о какой «доле в Русской земле» для Ольговичей в этот период неизвестно (в отличие даже от 1205 года), то есть это был скорее всего действительно неравноправный союз.

Междоусобицы не помешали битве на Калке и если под ними понимать некое противостояние между смолянами и суздальцами, ведь Липицкая битва была давно (1216), потом было замирение Константина (женатого на дочери Мстислава Старого) с Юрием (1217), в 1223 году был поход суздальского войска во главе с Васильком Константиновичем на юг. Летописец сообщает «но не успел он к ним в Русь», мы же знаем, что южные князья не дождались его, т.к. «лучше встретить их на чужой земле, чем на своей. А предадутся половцы татарам — то тяжчае ны будет», и присутствие суздальцев в Чернигове уже после битвы на Калке скорее всего заставило Субудая отказаться от идеи взятия Киева уже в этом походе и отложить её реализацию на 17 лет. В 1225 году суздальцы будут защищать смоленские и новгородско-псковские земли от литовцев, продолжая демонстрировать союз со смолянами, хотя после ослабления тех на Калке, по логике историков, суздальцам следовало бы поживиться смоленскими землями, а то и вовсе поделить их с литовцами (московские правители в последующие века поступали с западными соседями именно так).

Второй случай, когда звучит фраза о «неизвлечении уроков».

Если уж говорить о том, что не были извлечены уроки из событий 1223 года, то подразумевать, что в 1223 году был широкий сбор, а в 1237—40 не было. Но это нонсенс, т.к. очень странно считать широкий сбор ошибкой, да и если он ошибка, то тогда его отсутствие — верное действие, и уроки извлечены.

Имеется ввиду то, что как на Калке русские вышли против монголов в поле (и проиграли), так же и во время нашествия выходили в поле (под Коломной, на Сити, под Черниговом) и проигрывали. Сразу заметим, что у тех же историков нет претензий к Дмитрию Донскому в 1380 году или Ивану Васильевичу в 1480-м, потому что всем известно, что войны за стенами городов не выигрываются. Может быть, историки считают ошибочной любую стратегию, если она привела к поражению, и её же считают верной, если она привела к победе? Проверим.

Роковой ошибкой хорезмшаха Мухаммеда (напоминаем, его владения — территории современного Ирана, Афганистана, Туркмении, Узбекистана, Киргизии, Таджикистана, Азербайджана) считается то, что он не вывел все свои войска в поле против монголов и распределил их по крепостям. Так монголы получили инициативу и смогли осаждать и брать города в любой последовательности на свой выбор и любое время вплоть до нескольких месяцев (как например старую столицу Ургенч), что и сделали. Но был и вывод войск Мухаммедом против монголов, но за 3 года до этого, в 1218 году. Битва на Иргизе в северном Приаралье, полный аналог Калки, когда Мухаммед пришёл на помощь половецким ханам, родственникам своей матери. Битва была упорной, правому крылу хорезмийцев удалось достичь на своём фланге успеха быстрее, чем монголам это удалось на другом фланге (стандартная схема: Куликово поле, Нейзби и т.д.), что говорит о небольшом, но преимуществе хорезмийцев и половцев. Конечно, битву на Иргизе никто стратегической ошибкой не называет. И да, монгольское войско в 1218 году оценивается в те же мифические «20 тысяч», как и в 1223 году. Такие отряды посылались в погоню, но, конечно, не могли участвовать в лобовых столкновениях с сильнейшими государствами континента (а значит и мира).

Перед нашествием