Бесплатный фрагмент - Изобретатель

Изобретатель

В этой книге есть и правда и выдумка.

Много хорошего в жизни было! Образ главного героя и другие персонажи это конкретные люди и автор в их числе. Я с лёгким сердцем предлагаю эту историю читателю.

Москва

Ничто не предвещало непогоду. В солнечный и безветренный день вдруг ниоткуда ворвались порывы ветра. Пыльная круговерть закрутила над огромной и шумной похоронной процессией.

Гроза разразилась неожиданно и так сильно, что казалось небо раскололось и сотрясло земную твердь. И пошёл дождь.

Все три гроба опустили на земь и мужчины, которые несли их на своих плечах сменились, передав свою тяжёлую ношу следующим добровольцам из толпы. Людская масса шла по улицам Москвы уже несколько часов. Родственники погибших падали в обморок, но приводимые в чувство окружающими вновь вставали и шатаясь шли удерживаемые сильными руками людей убеждённых в том, что идут они «в последний и решительный бой».

Начало девяностых. Самое самое безденежье. Вся большая и непобедимая страна катилась куда то. Куда? Никто сказать не мог.

Снова не было пророка в своём Отечестве. Снова не было вождя.

Зато был разгул демократии и «Бандитский Петербург» не только в Северной столице.

Накануне предстоящей мне командировки 18 -21 августа 1991 года произошёл так называемый Путч ГКЧП. События в Москве напоминали революционный Петроград в октябре 1917 г. Всё в подробностях транслировалось по телевидению: танки на улицах, баррикады перед Белым домом. 23 августа демонстрировали «демонстративный» демонтаж памятника Дзержинскому на Лубянке перед зданием КГБ. В нашем городе тоже проходили собрания. На одном таком я побывал. Жаркие дискуссии между противниками и защитниками ГКЧП, но событий подобных московским у нас не было. Хотя в соседней с нами пожарной части срочно по команде сверху дооборудовали машины спецприспособлениями: ветровое стекло защитили «Сеткой Рабица», вокруг машины высокий и прочный металлический забор на колёсах. Без вопросов и объяснений было понятно — пожарные машины будут использованы для разгона демонстрантов водяными брандспойтами.

В Москве я конечно посетил площадь у Белого Дома — там уже ничего не напоминало о произошедшем накануне. А вот в Музее революции где-то недалеко от Кремля появилась необычная экспозиция.

Уже во дворе музея стояли следующие экспонаты доставленные с уличных баррикад: трактор бульдозер с надписью намалёванной чёрной краской «Смерть коммунистам», измятый искорёженный видно этим бульдозером вагон троллейбуса.

В фойе Музея революции (посещение было бесплатным) стояла палатка, в которой защитники Белого Дома прятались ночью и во время дождя. На стенах развешаны фотографии и газетные статьи о произошедших событиях. На ступенях лестницы ведущей на второй этаж музея были разложены вещи защитников демократии: алюминиевые банки импортного пива, пачки печенья которыми снабжали забастовщиков предприниматели («новые русские»). Небольшой транзисторный радиоприёмник, по которому защитники демократии на баррикадах слушали новости единственной демократической радиостанции «ЭХО Москвы».

Просмотр этой революционной экспозиции 1991 года не вызывал ни восторга, ни переживаний, ни патриотических чувств. Наоборот подумалось:_ Вот так пишется история. Вот так делаются революции.

А на втором этаже всё было по-прежнему: Октябрьская революция 1917 г., Гражданская война, Великая Отечественная война и Знамя Победы над Рейхстагом.

Моя командировка не заканчивалась «революционной Москвой», дальнейший мой путь был самолётом ЯК-42 рейсом из аэропорта Быково в г. Воронеж. Маршрутом этим я ездил не часто, но уже 15 лет. Прилетая рано утром в аэропорт Домодедово из Тюмени,

и до вылета вечером в Воронеж, я всегда использовал весь день для знакомства с очередной новой для меня достопримечательностью Москвы.

И в этот раз мне хотелось убедиться, своими глазами увидеть, что творится в Москве. Кроме перечисленного выше видел только небольшие собрания людей на Новом Арбате внимавшие речам народных ораторов (запомнил только Михаила Грушевского), самодеятельных уличных музыкантов, художников. В известных мне магазинах, где раньше покупал продукты к ужину и в дорогу не удалось купить в этот раз даже варёной колбасы и пива — докатилась Москва!?!

Воронежские знакомства

В Воронеже, в «Конторе», меня ждала неприятная новость, не связанная с моим командировочным заданием: мой давний и хороший знакомый, инженер-изобретатель уволился и где теперь работает не могли сказать. Сделав свои дела я поехал по указанному мне домашнему адресу.

Небольшой деревянный дом в заводском микрорайоне, окружённый всё ближе подступавшими к нему многоэтажками.

В доме оказалось довольно много людей. Мы обнялись с хозяином, он представил меня окружающим и поведал мне о причине собрания. Прислушиваясь к разговорам я понемногу начал осматриваться вокруг.

Присутствующие были люди простые не чинные, не богатые, но тёртые разными жизненными обстоятельствами.

Здесь были одни мужики: токари, слесари, инженеры, товарищи по работе. Не было среди этих людей ни писаных героев ни патологических трусов. Почти все в своё время служили срочную службу, а нескольким «повезло» повоевать в Афганистане.

Все друг-друга знали и доверяли своим, горе и радость делили пополам.

Бедная обстановка жилища видимо не смущала людей — они бывали здесь не раз.

Главной ценностью дома был гараж. Семён с молодых лет жил вдвоём с матерью, и по сути был в доме заботливым хозяином. В гараже был смонтирован газовый котёл для отопления дома и гаража. Район частной застройки в городской черте был подключен к общегородской газовой магистрали. Газовыми кухонными плитами ещё с послевоенных времён оснащали многоквартирные дома и личные хозяйства горожан. Гараж назывался таковым лишь для отвода глаз. Небольшое кирпичное строение изнутри выглядело больше чем снаружи. На самом деле в нём была оборудована мастерская.

Здесь находились: токарный и фрезерный станки, сварочный аппарат и небольшая газовая печь «вагранка» для плавки, ковки и закалки металлических деталей.

Соратники изобретателя знали здесь каждую деталь, каждый по своей профессии. Здесь они проводили большинство своих выходных в спокойное доперестроечное время. Позже, когда времена стали лихие, здесь сам собой сформировался кооператив, который своей работой и производимыми изделиями помогал выживать мужикам и их семьям.

Случившееся две недели назад, не посеяло в них тоску и панику, а только сплотило перед новой бедой.

Внезапная болезнь изобретателя ни у кого не вызвала подозрений и разбираться в случившемся не стали. Время было, как уже сказано такое :

безвластие в стране, беспредел, безденежье, бескормица, бандитские разборки и весь «джентельменский» набор соответствующий новому лихолетью.

А выздоровление отметили в его доме без показного восторга: выпили водку без громких тостов, закусили коротко принесённым с собой, чтобы больше осталось хозяину. С едой в городе были проблеммы.

Да и сам хозяин только на минутку принял участие в «торжестве второго рождения» и ушёл в свой «кабинет». Так он называл уголок в гараже, где у него было оборудовано рабочее место изобретателя.

Когда все начали расходится, хозяин предложил мне переночевать, поскольку ехать устраиваться в гостинницу было уже довольно поздно.

Оставшись вдвоём мы поговорили без утайки откровенно о мне, о нём, вообщем о жизни.

На ЯК-42

А утром обратным рейсом Воронеж — Москва я летел возможно на том же ЯК-42 с тремя двигателями, что и накануне.

«Летайте самолётами Аэрофлота! Быстро, выгодно, удобно! “ — плакаты на всех видных местах.

Самолёты — сама надёжность. Про авиакатастрофы — только «сарафанное радио».

При подлёте к аэропорту Быково — что-то уж больно резко — вправо, влево, вверх, вниз…

И без промедления на посадку (обычно круги наматывали наблюдая в иллюминатор другие борта в нижних и верхних эшелонах).

Сели. Сразу подали трап и автобус — подозрительно быстро. Выхожу на трап, а в левом двигателе уже механики копаются. Так значит надо. А в автобусе подумал — двигатель-то ещё должен быть горячим. Ну и что ж — их же три.

Вот тогда промелькнула в мое голове мысль — о «Непрочности бытия…»

— — — — — — — — — — — — — —

Случилось всё вышесказанное много лет назад, и, значит уже быльём поросло.

А рассказ поведу про моего знакомого, известного в узком кругу профессионалов, инженера-изобретателя.

О моём герое

Звали нашего изобретателя, Семён Владимирович Леонтьев.

Родился и жил на Камчатке, где служил его отец. Мать работала в медицине. Переехали в Россию на Большую Землю в шестидесятые и отец вскоре умер. Так и жил с матерью в родительском доме в Воронеже.

Поступил, учился и закончил Ленинградский электротехнический институт ЛЭТИ им. В.И.Ульянова-Ленина. Авторитетный и престижный ВУЗ в Советском Союзе, в котором в своё время преподавал и был избранным ректором российский изобретатель Радио Александр Степанович Попов.

Приставку им. В. И. Ленина институт получил в 1918 году потому, что по преданиям там в одной из аудиторий за дверью скрывался от полиции В.И.Ленин.

После успешного окончания института распределился на работу по месту жительства в Воронежский ОКБА (опытное конструкторское бюро автоматики).

Город Воронеж всегда был славен НИИ (научно исследовательскими институтами), авиазаводом, заводами связанными с освоением Космоса, Нефтехимией и Атомпромом.

Выбор места работы был сделан не случайно. Родительский дом находился на окраине города, когда семья переехала с Дальнего Востока.

Ходить в школу пришлось далековато, но парень был к этому привычен.

Город Воронеж быстро разрастался и захватывал недавние окраины. Рядом с домом обосновался завод Промавтоматики. Завод взял шефство над школой, в которой учился Сёмка. Для школьников организовывали экскурсии на завод и многие после окончания школы и ПТУ соответствующего профиля шли на завод работать.

Семён уже в школьные годы отличался творческими наклонностями: пилил, строгал, мастерил механические приспособления для домашнего хозяйства, паял радиосхемы.

Обычную ламповую радиолу превратил в радиопередатчик и гонял в эфире грамофонные пластинки, а затем транслировал песни В. Высоцкого распростронявшиеся в народе на магнитофонных катушках.

Песни эти звучали на улице из транзисторных приёмников его близких друзей. Один такой транзистор был усовершенствован Семёном, как радиопередатчик для дуплексной (двухсторонней) связи.

Однажды гуляя по парку недалеко от дома владелец радиопередатчика-приёмника Володька Вечёркин заметил машину радиопеленгатора медленно двигавшуюся по улице. Володька в панике заорал в микрофон Семёну:_Аттас, выключай шарманку!

Поступление в Ленинградский электротехнический институт ЛЭТИ им. В.И.Ульянова-Ленина и годы учёбы, да ещё в культурной столице страны положительно повлияла на характер Семёна.

Он прекратил, как он выразился — заниматься ерундой.

Учился легко и с удовольствием. Занимался в студенческом НТО (научно-техническом обществе), получил хорошую практику выполняя в коллективе сотрудников договорные работы по внедрению НИР (научно-исследовательских разработок) в народное хозяйство.

Вот только осмотром и изучением достопримечательностей Города на Неве почти не занимался. Простое времяпровождение было не в его характере. Всё свободное от учёбы и сна время Семён проводил в библиотеках, в лабораториях и в заводских цехах.

Свою дипломную работу Семён защищал на немецком языке и этому предшествовало следующее. Когда в школе с пятого класса начинали изучать иностранный язык, был выбор — английский или немецкий. Семён без всяких сомнений пошёл на немецкий. Несомненно повлияли на него книги и фильмы о войне. Многие делали такой выбор и в английские классы были недоборы школьников.

В институте преподаватель немецкого языка, Элла Семёновна Певзнер, выделяла его из остальных студентов, хотя особого рвения к изучению языка Семён не проявлял. Элла Семёновна смогла уговорить его продолжать изучение языка факультативно, когда после второго курса закончилось обязательное изучение. Эффектной, весёлой, красивой молодой женщине трудно было отказать в любой просьбе. Да и старше Семёна она была всего на пять лет. Факультативы проходили после всех остальных занятий в институте. Часто они встречались и днём в институтской столовой. Элла Семёновна всегда искренне возмущалась: _Почему в студенческой столовой нет ножей? Как будущие инженеры должны осваивать застольную культуру? Сама она всегда вытребовала у столовских работников нож для себя и для Семёна, когда случалось сидеть за одним столом. Отношения у них сложились вполне товарищеские и обращения друг к другу уже были Сёма и Эля. Несмотря на такой длительный срок знакомства отношения не переходили определённой черты — Эля не позволяла себе нарушить преподавательскую этику.

Защитив на отлично дипломную работу Семён Владимирович Леонтьев не использовал положенный ему после окончания ВУЗ-а 2-х месячный отпуск, а сразу приступил к работе в Воронежском ОКБА. Неплохое знание разговорного немецкого не раз позволяло Семёну проявить себя при встречах с иностранными делегациями, при изучении технической литературы на немецком языке.

ОКБА

Опытное конструкторское бюро автоматики (ОКБА) на базе завода Промавтоматика по рангу соответствовало Научно-исследовательскому институту (НИИ).

По соседству находились сразу два крупных завода: ПО «Воронеж нефтеоргсинтез» и Воронежский авиазавод.

Чтобы подчеркнуть, какие это были значимые для людей и страны времена напомню, что как раз в те годы шли испытания нового сверхзвукового пассажирского самолёта ТУ-144.

Я, будучи студентом, проходил преддипломную практику в ОКБА и был счастливым свидетелем следующих событий:

Услышав специфический звук-рёв самолётных турбин, молодые работники ОКБА бросались к окнам дабы раз за разом видеть взлёт этого красавца. Самолёт можно было сравнить с белым лебедем с опущенным чёрным носом на взлёте и посадке. В полёте на сверхзвуковой скорости нос самолёта поднимался уменьшая сопротивление встречному потоку воздуха.

В соответствии с принадлежностью завода Промавтоматика и ОКБА Миннефтехимпрому СССР исследования и разработки его коллектива выполнялись в основном для предприятий связанных с переработкой нефти и газа, нефтехимических заводов синтетического каучука и разнообразных продуктов синтезируемых из полимеров.

Для того чтобы иметь представление о работе Семёна в ОКБА кратко опишу одну из первых его разработок —

«Повышение надёжности контрольно-измерительного самопишущего прибора».

Лентопротяжный механизм бумажной ленты самописца работал безотказно, что нельзя было сказать о каретке с чернильным пером, которая могла в любой момент встать из-за обрыва тросика тянущего каретку.

Рационализаторы на предприятиях где эксплуатировались эти приборы умудрялись вместо тканевого тросика ставить тонкую проволоку, но тогда выходили из строя колёсики направляющих, либо проволочный тросик слетал с колёс.

Семён, тогда ещё молодой специалист после института, не пошёл традиционным путём улучшения конструкции, а придумал, разработал и выполнил чертежи деталей преобразующих вращательное движение электродвигателя в поступательное движение каретки вообще без тросика. По его чертежам в Электромеханической мастерской (ЭММ) токари и фрезеровщики изготовили детали механизма перемещения каретки самописца с регулятором температуры.

Усовершенствованный прибор показал высокую надёжность в процессе контроля, регистрации и регулирования температуры. От работников предприятий ПО «Воронежнефтеоргсинтез» поступили хорошие отзывы. А цеха ЭММ (электромеханические мастерские) Воронежского ОКБА получили большой заказ на изготовление таких приборов для кого бы вы думали?

Нет, не для заводов родного Миннефтехимпрома, а для Министерства путей сообщения и ж.д.транспорта, для железнодорожных рефрижераторных вагонов перевозящих скоропортящиеся продукты.

К слову сказать таким прибором оснастили мавзолей В.И.Ленина, что было особой гордостью работников ОКБА и его молодого инженера-изобретателя Семёна Владимировича Леонтьева.

ДИСК на базе ГИП