Бесплатный фрагмент - Испытание свыше

Испытание свыше

Январское солнце появилось над лесом и слепило игрою своих лучей в оконных стеклах пассажиров скорого поезда. Семён сидел у столика, погрузившись в мысли, которые всегда ему навеивала дорога в отчий дом. Поездка в отчий дом у Семёна, чаще всего, приходилась на осень. Осень в Сибири удивительная пора! Находясь на медвежьей охоте, он мог многими часами наблюдать, как поразительно меняется лес с наступлением осени, как жёлтые листья медленно кружатся в холодном и прозрачном осеннем воздухе. В эту пору становится больше пространства и больше воздуха, ветер крепчает, небо несёт в себе тревогу, при этом оно нередко бывает хмурым и невыносимо низким. Другое дело зима. Стужа и мороз явления в Сибири ожидаемые, поэтому с ними считаются, к их приходу готовятся. Зиму он не любил, и для того чтобы скоротать её, брал дополнительный отпуск в зимнее время года. Вот и сейчас, по сложившейся традиции, отпуск взял в январе и поехал навестить старушку-мать, которая, он был уверен в этом, уже посматривает изо дня в день в окно горницы, в ожидании дорого её сердцу гостя. Вот и отчий дом! Семен быстро взбежал по ступенькам лестницы и остановился у двери, обитой коричневой кожей. — Тишина! — задумчиво прошептал он, прислушиваясь. Его рука потянулась к звонку, но дверь внезапно раскрылась и на пороге появилась полная пожилая женщина в цветастом халате, которая узнав сына, всплеснула руками, обняла его и принялась звучно целовать. — Вот так, мама, ты из года в год подтверждает истину, что нет ничего на свете более чувствительного, чем сердце любящей матери, — широко улыбаясь, сказал Семен. Они вошли в дом, комнаты уютной квартиры ответили им звенящей тишиной и идеальной чистотой. Мать пристально осмотрела сына с ног до головы, вздохнула и покачала головой. По выражению на её лице было понятно, что она нашла сына исхудавшим. Она предложила принять душ и проследовать к столу. Семен наспех принял душ, растёр тело, онемевшее от дальней дороги, огрубевшим от давности лет махровым полотенцем и уселся на край кухонного стола, сжимая чашку с горячим кофе ещё влажными руками. Мать достала из духовки румяные пироги и попросила его достать из холодильника грузди и сало свежего посола. — Какая же это прелесть — мохнатый солёный груздь! — восхищенно сказал Семен, ловко поддевая его вилкой из стеклянной трехлитровой банки. — Выпьешь, сынок, сто грамм? Выпей с дороги… Семен залпом выпил, налитые ему сто грамм. Тепло накатило на него приятными волнами, он закрыл глаза, несколько минут насладился своим состоянием, затем поставил пустую рюмку на стол, которая тотчас же вновь была наполнена матерью. Он подошел к окну и стал вглядываться в привычный для сельского жителя пейзаж, который можно наблюдать из окон почти каждого деревенского дома: палисадник с цветами, кустарник, огород и непременно берёзы.

— Берёзы, посаженные отцом, стали красивыми и большими, — обратил он ее внимание.

— Да, сынок, — они действительно стали большие! Они меня очень радуют, хотя, положа руку на сердце, я когда-то хотела их даже спилить. — Тогда я решила, что их большие корни мешают росту клубники, — посетовала на себя мать.

— Хорошо, что ты отказалась от этой затеи. Отцу бы там, — Семён указал пальцем вверх, это явно не понравилось бы.

Завечерело. Мать без слов поняла, что сын от разговоров, достала из шкафа перину, на которой он любил всегда спать, когда приезжал в отчий дом, и постелила ему в маленькой комнате с чистыми белыми стенами и потолком, побеленные известью.

За окном начала завывать пурга. Из открытой форточки на подоконник упали несколько крупных снежинок. Семен закрыл форточку и ещё некоторое время смотрел в окно на разыгравшуюся непогоду и лишь после этого плюхнулся на накрахмаленные белые простыни, разбросав широко руки. В комнате было тихо. На стене размеренно тикали старые часы…

Прошло три дня. В беседах за чашкой чёрного чая с добавками листьев чёрной смородины и душицы вели они долгие разговоры на незатейливые темы. Семён старался быть внимательным собеседником, понимая, важность этих разговоров для матери.

— Завтра, если ты мама не возражаешь, я хотел бы навестить своего школьного друга Димку, побродить с ним по лесу, погонять зайчишек… — Конечно же, съезди, сын.

— Вижу, что ты устал сидеть в четырех стенах, — с пониманием отозвалась мать. — Жаль, что я уже стара, а то составила бы вам кампанию. Помнишь, как когда-то мы ходили с тобой на зайцев, я выгоняла их для тебя из лесной чащи, стуча колотушкой по металлическому ведру? Сколько тогда мы с тобой добыли этих зверушек, не помнишь?

— По моему пару зайцев мы тогда добыли, — улыбнулся ей Семен.

На следующий день, как только забрезжил рассвет, он поспешил на автовокзал, чтобы уехать в деревню, где жил его друг. Всю дорогу он пристально всматривался в мелькающие за окном автобуса снежные пейзажи, перелески, овраги, меж которых, скрытая под толщей льда текла речушка с кротким названием «Ик» и у него было радостно на душе. Он чувствовал природную красоту окружающего меня мира. Ему была не ведома другая красота, в сравнении с которой он до конца смог бы постичь эту, данную ему с рождения. В первозданности восприятия, красота родных мест предстала пред ним во всём своём великолепии, от неё в груди поднимался неописуемый восторг.

Друга дома не оказалось, его рыжая дочурка, лет двенадцати, живо проинформировала, что её отец уехал в районный центр и будет только к утру. Выслушав ребенка, Семён спросил у её матери, крепкой на вид молодой женщины, но явно измотанной тяжелым деревенским бытом, есть ли дома лыжи, ружье и патроны? Получив утвердительный ответ, он с разрешения хозяйки осмотрел охотничью амуницию своего друга. Все предельно просто: старенькая одностволка, заряженные своей рукой патроны, армейский бушлат, валенки… Он решил сходить поохотиться на зайчишек в ближайших колках. О своём решении он сообщил хозяйке, и та одобрительно кивнула. После чего она накрыла на стол и пригласила его отобедать. Семен съел тарелку борща, хорошо сдобренную деревенской сметаной и чесноком, выпил кружку кваса с хреном, поблагодарил хозяйку и вышел во двор. Собак решил не брать, надел первые, попавшие ему под руку лыжи, стоявшие у изгороди, перекинул через плечо потертый ружейный ремень и огородом поспешил за околицу, протаптывая лыжню по рыхлому снегу в направлении ближайшего леса.

С приближением к лесу, очертания деревьев, кустов и даже отдельных былинок, становились всё более чёткими. Видимо погода будет тёплая и безветренная, как перед снегопадом или оттепелью. Семен расстегнул старенький, видавший виды армейский бушлат, и вдохнул полной грудью. Всё-таки как хорошо зимой в лесу! — восторженно отозвалось в его сознании. И дышится легко, и так приятно! Следов зайчишек в этом году явно маловато, видимо на них напал мор или какая другая напасть приключилась, — посетовал Семен.

Наконец, отыскался утренний свежий след, он пошёл по нему, распутывая хитросплетения этой бесшабашной лесной бестии, не отличавшейся особой хитростью. След привёл его к большой куче валежника, окутанной старой травой и засыпанной снегом. Похоже, тут и находится косой. И, скорее всего, он не в самом буреломе отдыхает, а немного поодаль около осинок, стоящих стайкой на опушке леса. Нужно зайти с подветренной стороны.