Бесплатный фрагмент - Исповедь Негодяя

От автора

Эту книгу я писала от чистого сердца. Герои сами вели меня к финалу и до последнего, откровенно говоря, я не знала, какой будет конец у этой истории. Я очень счастлива, что у меня получилось закончить свою мысль и попытаться донести до читателя свои мысли. Дорогой мой читатель, хочу напомнить, что именно ты пишешь свою книгу, читая. В твоем воображении она может откликнуться совершенно другим образом. Я очень мечтаю о том, чтобы тебе все понравилось, и ты не сожалел о потраченном времени. От всей души желаю приятного прочтения. Ведь, если хотя бы один человек прочтет ее и поймет, что я хотела сказать, значит, все не зря. Спасибо.

Глава 1
Начало

Такси остановилось ровно в семь часов вечера у ресторана в самом центре города. Сердце остановилось на мгновение от вида этого огромного и безвкусного здания. Слишком много воспоминаний хранит это место. Здесь я в тебя безнадежно влюбился, здесь я тебя навсегда и потерял. Сегодня тут проходит юбилейная встреча выпускников нашего колледжа. Но не с однокурсниками я пришел встретиться, у меня совсем другая жизненно важная цель.

Почему я здесь? Потому что здесь ты.

Я ведь всегда тебя любил, хотя, порой мне не хотелось в это верить. Я каждый раз безнадежно пытался себя убедить, что ты не стоишь ровным счетом ничего, что таких, как ты тысячи и миллионы. А, оказалась, что скорее, это я заурядный прохожий в твоей жизни. Любила ли ты меня когда-нибудь? Наверное. Ведь как тогда можно было меня вытерпеть, если не любить.

Отпустил такси. Стою в нерешительности у входа, сжимая одной рукой в кармане пальто старую склеенную много раз фотографию. Фотографию, доказывающую, что мы были счастливы, что мы были. Другой рукой держу футляр с кольцом, дорогим кольцом, на которое потратил целое состояние. Но, для нее не жалко, лишь бы не отказала.

Как долго я бежал от себя, прятался за стеной равнодушия и эгоизма. Сейчас мне тоже хочется уйти, но это не выход. Я однажды уже убежал, но это не решило проблему. Теперь же настало время все попробовать исправить.

Чертов понедельник! Ненавижу понедельники. Все же было хорошо, если бы не этот чертов понедельник!

Глава 2
Понедельник

— Ты надолго к Ивану? — спросила Милана, моя умнейшая и самая лучшая в мире жена, — ты же только приехал.

— Ивану? — протянул я, выглядывая из-за дверцы кухонного шкафчика, — Кто-то злится? А где у нас тут пиво хранится?

— Здесь, — она открыла нижний шкаф рядом с собой и скрестила руки на груди.

— Солнышко мое, не злись, — улыбнулся я, — у Вано ко мне неотложное дело.

— В понедельник? Знаю я ваши дела, будете играть в игры и пить пиво, как дети, честное слово. А твои дети, между прочим, скоро забудут, как ты выглядишь!

Я обошел кухонный островной стол и, обняв ее, поцеловал в макушку.

— Завтра, обещаю, что я проведу с вами целый день.

Она не успела ничего ответить, я схватил упаковку пива и, еще раз чмокнув ее макушку, спешно вышел из дома. Перед глазами возник давно не стриженый газон и заросший палисадник.

— Садоводы из нас так себе, — подумал я и, надвинув на лоб капюшон, спешно зашагал к другу.

До Вано было недолго идти, поэтому такси я решил не брать, так как давно не был в родных местах, хотелось лучше все рассмотреть. Я шел по улицам своего провинциального города и вдыхал знакомые запахи, узнавал близкие моему сердцу места. Особенно острая тоска напала на меня, когда я подошел к нашему двору, окруженному советскими пятиэтажками. Как сейчас помню шумные компании мальчишек, гоняющих в футбол на стадионе, который был за домом Вано. И эти лавочки, под кустами сирени, на которых мы подростками пили пиво, прячась от родителей. Сколько замечательных дней провел я в этом невзрачном месте. И ведь не так много времени прошло с тех пор, но как будто целая вечность.

С тех пор, как мы с Миланой поженились, пришлось сменить место жительства, 4 года, как мы женаты. Я не был в нее влюблен, но отец настоял, что лучше жены мне не найти, да и пора бы уже остепениться и я сдаться. И он был прав, она, действительно замечательная жена. Да и к тому же, я ей был безумно благодарен. Это она меня вытащила из этой бездонной ямы отчаяния, в которой я был в то время. Она с Вано — это два моих верных спутника жизни. Они отстаивали и отбивали меня из омута наркотического опьянения, в котором я прибывал больше двух лет. Как вспомню, как она таскалась со мной по больницам, вытаскивала из притонов и терпеливо переживала мои ломки…. В общем, горя она со мной глотнула сполна. Но только благодаря ей я 5 лет как в стабильной завязке. И теперь являюсь верным мужем.

После свадьбы мы сразу с ней переехали, не так далеко от этих мест, хранящих, пожалуй, большую часть лучших воспоминаний моей жизни, но это было ее принципиальное условие. Мы купили небольшой дом на окраине города и обзавелись собакой и детьми. Если свадьба, дом с собакой в 27 лет еще как то входили в мою картину мира, то детей там точно не было.

И когда через год после свадьбы Милана сообщила мне, что у нас будет сразу 2 ребенка, я сильно запаниковал. Но, у меня очень мудрая жена. После рождения детей она не требовала от меня ухода за ними, а ждала инициативы от меня. И вот я и сам заметил, как постепенно стал папой и полюбил этих вредных, уже двухлетних, засранцев. Пришлось начать взрослеть к своим 30 годам, искать хорошую работу и браться за ум. Что было для меня совсем не просто, учитывая, что практически всю жизнь я был на содержании отца, или перебивался жалкими временными подработками. Отец поначалу нас очень поддерживал, но я сам должен был быть главой в семье и чувствовать относительную независимость.

И я стал ходить в море. Закончив краткосрочные курсы, меня кое-как взяли в рейс на рыболовецкое судно. Это для меня было ужасным испытанием, но я выдержал. Накатал часы, постоянно повышал квалификацию и сейчас хожу на торговых международных судах. Отсутствие профильного образования, конечно, очень тормозит мой карьерный рост. Но мой отличный уровень английского (спасибо папе за это) и интерес к работе делает свое дело, за 3 года я добился очень хорошей должности и не собираюсь останавливаться. И мне, действительно, очень нравится море. Особенно нравится, что когда возвращаешься домой, все будто не знакомо, все становится по-особому значимым, интересным и новым.

Вот и сейчас я только вчера вернулся с рейса. И отсидев положенное время с семьей, я торопливо направился к своему единственному другу.

Город наш небольшой, я уже через 20 минут поднимался по заплеванной грязной лестнице, насквозь пропахшей кошачьей мочой. Ждать пришлось недолго, он сразу мне открыл дверь.

— Воу, Вано, — отшатнулся я от увиденного человека в двери. Передо мной стоял растолстевший и небритый человек, с нестриженной спутанной шевелюрой на голове. Растянутая серая майка, заляпанная жирными пятнами и прожжённая в некоторых местах сигаретами, стыдливо пыталась спрятать лохматое пузо, но ей явно не хватало пары размеров. Красные опухшие глаза с тяжелыми веками радостно сузились при виде меня.

— Друуууг, — прошипел Вано и втащил меня в свой захламлённый коридор.

— Ты давно спал? — озадаченно спросил я.

— Я тоже рад тебя видеть, — устало улыбнулся он. И обнял меня своими сильными ручищами, только он мог так обнимать. Двухметровый сто пятидесяти килограммовый амбал сжал меня так, что мои семьдесят пять килограмм утонули в этом огромном человеке. И я сразу почувствовал, что я дома.

Иван жил в тесной хрущевской однушке со старой мебелью и древним ремонтом. Особенность этой однушки заключалась в огромном столе во всю стену, заставленным всевозможными системными блоками, мониторами, жесткими дисками и кучей разных компьютерных сооружений, в которых я ничего не понимал. Я знал лишь, что стоит это миллионы рублей, и к этому нельзя было прикасаться ни при каких обстоятельствах. Иван был гениальным человеком, в век компьютерных технологий, его мозг работал на опережение, что делало его очень востребованным и богатым.

Но что касаемо быта, ему было абсолютно наплевать, как он выглядит и где он живет. Пока он был женат на Ксюше, они жили в ее доме, где он день и ночь работал за монитором. Она как могла, отвлекала его от работы и пыталась заставить его жить обычной человеческой жизнью. Но скоро Иван понял, что в мире людей ему совершенно не интересно и что его настоящая жизнь за компьютером, в мире алгоритмов и сложнейших программ. Поняла это и Ксюша, выгнав Ивана из дома и из жизни.

После расставания у Вано ничего особо не изменилось. Раз в неделю приходила домработница, которая убирала и готовила ему еду. Ксюша же разводиться не спешила, так как не хотела терять доступ к его деньгам, да и где-то в глубине души надеялась, что он одумается. Он меняться не спешил, а деньги переводил ей исправно, столько, сколько она хотела. Вано вообще о деньгах не думал, потому что их всегда было больше, чем он мог потратить.

Я с удовольствием плюхнулся на продавленный, но уютный диван и, смахнув со стола кучу каких-то фантиков и хлама, поставил пиво на освобожденное место.

— И давно ты последний раз из дома выходил? — спросил я, оглядывая неубранную комнату. Кроме компьютерной установки о цивилизованности хозяина говорила огромная панель телевизора. Такого огромного, что от его размеров комната казалась еще меньше.

— Эта программа не дает мне покоя, в голове вертятся варианты, как мухи кружат. А верного найти не могу, хоть ты меня отвлечешь, — ответил он и протянул мне джойстик от игровой приставки, — а еще, я пиццу заказал.

Я протянул ему в ответ баночку пива и, открыв свое, сделал первый долгий вкусный глоток, и с удовольствием причмокнув, еще глубже зарылся в диван.

— А Ксюша? Не думал жену вернуть? Она, думаю, будет рада.

— Для этого нужно выйти из дома, — засмеялся Иван и, отхлебнув пива, рассеянно добавил, — а это так сложно.

— Что сложного-то? Я как-то не ожидал, что за 8 месяцев ты совсем домоседом станешь.

— Ты как в море ушел, так и стал. А смысл? Я сейчас могу вообще из дома не выходить. Хочешь еды — вон телефон, хочешь уборку — только позвони, хочешь секса — ну, ты понял. И притворяться не нужно ни перед кем. Мне и так хорошо. Вот только тебя, друг, не хватает. Наших разговоров и посиделок.

— Позвони парикмахеру, — засмеялся я, — и стяни этот ужасный ковер со стены.

Мы стали весело болтать, вспоминая прошлое, тактично обходя все, что касается Анны. Я рассказывал истории с рейса, Иван — подробности расставания с Ксюшей. Мы ели пиццу, запивали нефильтрованным и, словно, время стирало границы. И словно мы виделись вчера, и не было моего восьмимесячного рейса. Мы словно были снова теми обычными подростками, смеющимися над пошлыми и глупыми анекдотами. И словно не было разрывов, наркотиков, всех этих разводов, жен и детей. А были просто мы.

Мы допивали вторую упаковку пива, заботливо привезенную службой доставки вместе с коробками отвратительной на вкус пиццы. Тогда и случилось это. Сначала мой телефон пропищал, оповещая о новом сообщении, а через пару секунд телефон Ивана так же подал признаки новой информации. Я на свой даже внимания не обратил, мне весь вечер писала жена с призывами вернуться домой. А вот мой друг с любопытством прильнул к экрану своего самого свежего гаджета и удивленно засмеялся:

— Представляешь, у нас с тобой намечается встреча! — радостно изрек он.

— О чем ты?

— Ты только глянь, — он, тяжело пыхтя поднялся с дивана, встал передо мной и процитировал:-«27 сентября состоится встреча выпускников Гуманитарного Колледжа, 10 лет выпуска! Приглашаются все выпускники юбилейного года! Ждем с нетерпением Вас в ресторане „Одеон“ в 19 часов. Вход строго по спискам».

Я схватил свой телефон и еще раз прочитал это сообщение. Иван вопросительно уставился на меня, ожидая хоть какой-нибудь реакции.

— Мне домой нужно, — сказал я и быстро вскочив, направился в коридор одеваться.

— Ты серьезно? Сейчас? Вот так? Еще рано, останься, — заныл он.

— Не могу, Милана волнуется, я потом к тебе заскочу, я возьму? — указал я пальцем на последнюю бутылку с пивом, стоявшую на столе.

Иван молча подал мне бутылку, и спешно удалился.

Я вышел во двор из подъезда, подъезда в котором безумно воняло кошачьей мочой, вышел из квартиры, насквозь пропахшей потом и пылью. Я с наслаждением вдохнул свежий воздух. После вечера в душной однушке он показался мне чистейшим морским бризом.

Я не хотел думать об Иване, о Милане, об этой дуратской встрече выпускников, я так не хотел вспоминать о прошлом. Я не знал, куда мне идти и просто шел. Ноги сами привели меня к моему излюбленному месту из детства. Мы часто мальчишками ходили на стадион «Пионер». Усаживались на последние ряды трибун и тайком пили пиво, разглядывая старшеклассниц из соседней школы, занимающихся спортом. Я был даже тайно влюблен в одну из них, хотя имени даже ее не знал. Я ухмыльнулся от этой мысли, как было все тогда просто, никаких сложностей и лишних мыслей.

Я сел на трибуну и, открыв пиво, стал разглядывать женщину средних лет, бегающую по кругу стадиона. Было очень любопытно смотреть на человека, который занимается спортом в такой поздний час. Мне стало забавно наблюдать, как ее силуэт вбегал в освещенный фонарем круг дорожки, чтобы следом на несколько секунд пропасть в темноте, и чтобы вновь воскреснуть в световом пятне…

Я родился в достаточно обеспеченной семье. Папа познакомился с мамой, когда был обычным поварешкой в столовке на окраине города. Моя мать особо красотой и умом не блистала, но была из очень уважаемой армянской семьи с очень строгими нравами и традициями. Папаня быстро сориентировался и подобрал ключики к сердцу скромной девушке, и откровенно говоря, не только к сердцу. Так что грозному семейству во избежание ненужных пересудов пришлось папу моего принять. Он быстро наградил маму мной и отправился делать бизнес. Его трудолюбие и упорство, плюс покровительство восточных родственников быстро дали свои плоды. И вскоре папа стал обладателем своего первого ресторана, который стал отправной точкой в обширном бизнесе нашей семьи. Вот так мы и стали богатыми. Что касается мамы, я помню только, что она вечно что-то готовила, убирала, стирала и особо не вникала в дела отца. Да и в мои тоже. Ее вообще, кажется, ничего не интересовало, кроме чистоты и уюта в доме. А единственное, что я не успел спросить, и очень меня интересовало, так это причина, почему она назвала меня Гектор. Когда мне было 10 лет, она умерла. И папе достался я и куча семейных забот.

Папа вечно был на работе. Я вечно пропадал на тренировках по борьбе и самбо, или слонялся с пацанами по своему району. В спорте я даже подавал какие-то надежды — участвовал в районных соревнованиях. Все было вроде бы неплохо. Папа был сам по себе, а я предоставлен себе. В школе мои тройки устраивали и меня и отца.

Лет в 14 отец познакомил меня с новой мамой, потом со следующей. И вот мамы сменяли друг друга почти раз в полгода, становясь с каждым разом все моложе и глупее. Так мы и жили до окончания моего обучения в школе.

У отца относительно моего воспитания было два железных правила. Первое — не бросать спорт. Это вот прямо категорично. И второе, делать что хочу, но чтобы своими поступками не доставлять ему хлопот.

Словом, на жизнь я не жаловался. Денег было достаточно, внешностью судьба меня тоже не обделила. Я был высокий, смуглый, темноволосый, спортивный и достаточно симпатичный. С девушками у меня проблем никогда не возникало. Единственное, что меня раздражало, так это мое имя. И я его успешно сократил до «Гек», что меня более или менее устраивало.

При наличии неиссякаемого источника финансов, найти друга — не проблема, у меня их были десятки. Но настоящим и всегда единственным моим другом был Иван. Мы с ним были неразлучны. Не знаю, как мы нашли друг друга и остались верными дружбе, не смотря на совершенно разные характеры.

Ваня был из обычной среднестатистической семьи. Он тоже с раннего детства ходил на борьбу и очень выделялся на ринге. Он был, как это сказать по мягче — «пухляком». В первый же день на моё обзывательство «Жирный», я получил от него в правый глаз. И с тех пор мы стали с ним неразлучными друзьями. Дальше — больше. Он мне стал, как брат. Ваня у нас жил месяцами, когда его батя скатывался в очередной запой. Мы были очень несхожи, что характерами, что внешностью. Вано — розовый, светлый, нес в мир спокойствие и добро своим рассудительным характером. Во мне же всегда кипели мексиканские страсти, вспыльчивый и резкий, я всегда умел найти нам приключение на пятую точку. Мы были крайними противоположностями, но этого чудика я любил больше всех на свете.

И вот, окончив школу, мы с отцом обнаружили, что я больше спортсмен, чем ученый. И после провальных вступительных экзаменов в университет, пришлось подавать свои документы в местный колледж. На специальность мне было плевать, поэтому папа выбрал «Организацию управления». Я согласился, так как армия нравилась мне меньше, чем это мало презентабельное заведение. Что еще мне грело душу, что Иван не смог поступить в престижный университет IT-технологий. И ему пришлось идти со мной учиться в колледж. Что скрывать, в компьютерах, он итак гений, а мы теперь учимся вместе, и неважно, что учимся мы в пристанище для неудачников.

Тебя я увидел на первом занятии. Такая красивая и такая холодная. Высокая, слегка полноватая, шатенка, с глазами из самого синего льда. Сказать по правде, меня мало интересовали девушки с учебы, хватало других. Но ты контрастно выделялась среди всех. И это замечал не только я. Для мужской части потока, твое появление не осталось не замеченным. Эти разговоры в курилке о тебе и подогревали мой интерес. Я почувствовал дух соперничества, зная себе цену, я был уверен в своих силах. Так и получилось, что я стал тобой интересоваться.

Месяц учебы пролетел незаметно. Настал день посвящения в студенты. После за унылых песен кружков самодеятельности и напутственных речей нетрезвых преподавателей, все отправились на студенческий пикник к пристани ближайшего озера. Благо погода выдалась замечательной. Теплый и сухой октябрь располагал к мероприятиям на открытом воздухе.

Что такое студенческий пикник? Это максимум алкоголя и минимум еды. Нам еще три года предстояло учиться вместе, поэтому, идеальнее ситуации узнать друг друга не было. На пикнике я с тобой почти не разговаривал, но частенько поглядывал на тебя украдкой. Я заметил, что и ты на меня смотришь. Или просто хотелось так думать. Ты сдружилась с девушкой из нашей группы Ксюшей и парнем Алексеем. Вы постоянно вместе отходили от общей компании, весело хохотали, играли в студенческие игры. А еще было видно, как верзила Алексей смотрит на тебя.

Особенно раздражало ваше счастливое веселье на фоне моего развлечения. Я сам не понял, каким образом мне вручили самую пьяную девушку на отдыхе. Она постоянно падала, если не висла на мне. Имя ее я уже не вспомню, помню только ее ужасные пушистые и рыжие волосы, которые постоянно пытались попасть мне в лицо. В конечном итоге, провозившись с ней около часа, я сложил ее пьяное тело под куст сирени. В этот день мы переглянулись всего пару раз. Больше я тебя в тот вечер не видел, как и твоих друзей. Меня очень задело такое равнодушие. Непривыкший к такому отношению со стороны женского пола, я с горечью осознал, что ты для меня уже нечто большее, чем просто интерес. А тебе на меня, похоже, наплевать. Самообладание ненадолго покинуло меня, и я почувствовал, как ревность больно сжала душу. Но я не поддался минутной слабости, в тот день я пообещал себе в тебя не влюбляться.

Намного больше повезло Ивану. На пикнике он нашел себе очаровательную кореянку и уже нетвердой походкой вел ее со мной знакомить.

— Это Ксюша, — заплетающимся языком сказал он, — А это Гектор, мой лучший друг.

Ксюша по-идиотски хихикала, но это не портило ее очарования. Она, действительно была очень милой. Стрельнув у меня пару сигарет, они поспешили уединиться. Поняв, что вечер безнадежно испорчен, я в ужаснейшем настроении побрел домой пешком. И вдруг на полпути меня осенило. Ксюша, она ключ ко всему! Ксюша мой ключик к тебе, потому что она твоя лучшая подруга. Пока я дошел до дома, я уже выстроил в голове план действий, и уже чувствовал победу у себя в руках.

Я приложил все свои усилия и мастерство романтика, чтобы Ксюша за очень короткий срок стала девушкой Вано. Я знал, что мой друг был ленив и ему нужны будут месяцы, а то и годы, чтобы по-своему завоевать девушку. А мне нужно было быстро. Поэтому я устраивал им бесконечные романтические ужины, оплачивал букеты и подарки Ксюше, прикрываясь, что очень счастлив за друга и хочу безвозмездно помочь. Но все было конечно не просто так. Выждав ровно две недели, я набрался смелости и попросил Ивана, чтобы он подговорил Ксюшу взять на одно из свиданий Анну. За что люблю своего друга, так это за отсутствие лишних вопросов. Свидание было назначено. Эти три дня ожидания встречи длились дольше целого года.

— Что вы здесь делаете? — спросил старческий голос.

Я вздрогнул от неожиданности. И машинально заслонил лицо, закрывая глаза от яркого света, потому что человек, стоящий напротив упорно светил в него фонариком. Не найдя, что ответить, я резко одним прыжком перемахнул через два ряда сидений трибуны и бросился прочь. За мной никто не гнался, только крикнул мне в след:

— Нельзя тут находиться в такое время!

Покинув стадион, я перешел на медленный шаг. Закурил. И не спеша, пошел в сторону своего дома, попутно пиная ногами желтые опавшие листья. Мне было так тоскливо и одиноко в этот час, в этом городе, в этой осени. Я чувствовал себя самым несчастным человеком на планете. Словно я снова оказался в той съёмной квартире, собираю сбитыми в кровь руками кусочки разворованной фотографии. Ищу воспаленными глазами мельчайшие её кусочки. С хирургической осторожностью, капая на фото кровью, приклеиваю кусочек к кусочку. Будто это может спасти меня.

Я сам не понял, как пришел домой. Дороги я не помнил. Осторожно открыв входную дверь, которая предательски скрипнула, я тихо пробрался внутрь дома. Здесь мне стало значительно легче, тут пахло детьми и уютом. Наощупь в темноте я поднялся по лестнице в спальню. Не раздеваясь, лег поверх одеяла и нащупал холодной рукой теплое и родное тело. Оно согревало меня уже не один год. Я обнял жену, вдохнул ее привычный запах и уснул крепким сном.

Глава 3
Вторник

Проснулся я один, ближе к обеду, заботливо укутанный пледом. Спустившись вниз, я так же никого в доме не обнаружил. На столе стояли блинчики, аккуратно сложенные стопкой. Увидев еду, желудок предательски заурчал. Рядом с блинчиками лежала записка:

«Поехали с близнецами к моей маме в гости, не стала тебя будить. Люблю. Яичница в сковороде. Кофе свари сам».

И все-таки мудрая женщина моя жена, — подумал я и даже испытал некоторое чувство вины за свое столь позднее возвращение домой. Но это чувство быстро улетучилось, вслед за плотным завтраком. Попивая невкусный кофе, никогда не умел его готовить. То воды много, то кофе, то сахара перебор. Нужно будет спросить у жены, как у нее получается делать кофе, какое я люблю, когда я сам этого не знаю.

От моих философских рассуждений меня отвлек телефонный звонок. Это был Иван:

— Эй, дружище, ты уже в порядке? Переварил новость о выпускном вечере?

— Да, — сухо ответил я, мне было неудобно за мое глупое поведение, не хотелось даже об этом говорить.

— И? — протянул он.

— И не пойду, — отрезал я.

— Послушай, — начал Иван, — мне нужно быть там. Я по жене соскучился. Ты должен пойти со мной, меня поддержать, чтобы я не сбежал от страха.

Я был рад, что он меня уговаривает, ведь еще вчера я твердо уже решил, что пойду. Поэтому я согласился, при этом сделав вид большого одолжения.

Иван очень обрадовался. Я, если честно, тоже, так как давно не слышал в его голосе такой жизни и энтузиазма.

После разговора я решил принять ванну, чтобы смыть с себя переживания прошлого вечера. Удобно устроившись среди пиков пены, я всячески гнал от себя мысли об Анне. Но они возвращались ко мне вновь и вновь. Я думал о том, какая она сейчас? Потолстела? Постарела? Вот бы и то и то. Мне бы очень этого хотелось, разочароваться в ней раз и навсегда. Оставить тот ее образ роковой брюнетки в далеком прошлом.

Я опять вернулся в свои 17 лет. Самоуверенный и самовлюбленный. Молодой и горячий. Когда ты молод, красив и богат, весь мир принадлежит тебе, все дороги жизни открыты в прекрасное безоблачное будущее. Все кажется таким досягаемым, что возможно все.

Уже была середина ноября, когда мы первый раз встретились. На городской унылой площади, по колено в снегу, мы с Иваном топтались, ежась от промозглого ветра. И наконец-то вы пришли.

— Это Гектор, мой лучший друг, — сказал Иван.

— А ты, Катя? — я небрежно ткнул пальцем в сторону Анны.

— Я — Аня, — презрительно посмотрев, сказала ты.

Я понял, что моя шутка не зашла. Ксюша с Иваном, обнявшись, весело зашагали впереди в сторону кинотеатра. Мы шли рядом, но не обмолвились ни словом. Я несколько раз набирал воздух в легкие, но не знал с какой стороны к тебе подступиться.

Кино было ужасно скучное, я все время смотрел на тебя, пытаясь в светлых кадрах фильма понять, смотришь ли ты на меня. Или случайно задевал тебя, то рукой, то ногой, но внимания на меня ты не обращала. После фильма мы шли вас провожать все таким же строем.

— Ты всегда такая скучная? — не выдержал я.

Ты даже не взглянула на меня. Тогда я остановился, а ты пошла дальше. Я так и стоял под падающим снегом, глядя тебе в след. Сказать, что я был взбешен, ничего не сказать. Я буквально сдерживал себя, чтобы не причинить тебе физический вред. Внутри меня все полыхало огнем. Я сорвался с места, догнав тебя, я схватил твою руку и развернул к себе.

— Нет, я серьезно, скучнее девушки я не встречал!

— Я скучная, только со скучными и наглыми людьми, — она отвернулась и зашагала быстрее. На перекрестке она повернула направо. Я повернул за ней. А Иван с Ксюшей так и шли прямо, даже не заметив наше отсутствие.

— И куда ты? Гордая птичка, — сказал я, смягчившись.

— Домой.

— Я тебя провожу.

— Не нужно.

— Я все равно провожу.

— Вот скажи, о чем с тобой говорить? Я все время теряю нить разговора, — вздохнул я, поравнявшись с Анной, — давай тогда лучше молчать, мне так легче тебя переносить.

Ты не выдержала и резко повернулась, остановившись.

— Чего ты от меня хочешь? — спросила она.

Ты смотрела мне прямо в глаза. Мы стояли под тусклым светом фонаря, снег сыпал все сильнее. Я не знал, что ответить и медленно проговорил:

— С тобой хочу быть.

Она смотрела на меня, как смотрят взрослые на ребенка. В тот момент я и чувствовал себя ребенком под натиском твоего серьезного взгляда.

— Ну, так будь.

Я тогда тебя так сильно обнял, что еще чуть-чуть и сломал бы пополам. Вы целовали когда-нибудь человека так, что у вас ноги становились ватным, и появлялось ощущение невесомости? Вы целовали когда-нибудь человека, что слышали биение ее сердца, биение своего сердца, биение вашего общего сердца. Таким был наш первый поцелуй. И таким был настоящий поцелуй между людьми, принадлежащими друг другу космосом, судьбой, Богом или что там еще определяет твою вторую половину. Он был настоящим, ценным, искренним, святым. После тебя я целовал десятки женщин, пытаясь хоть на секунду уловить хотя бы послевкусие нашего поцелуя. Но все, что было после, было фальшиво и приторно.

С того самого вечера, мы были вместе. Но, кроме Ксюши и Ивана, никому этого не показывали. Ты стала совсем другая. Чем дольше мы были вместе, тем больше ты мне открывалась. И я понял, что совершенно тебя не знаю. Мы дурачились, как дети. Ты своим твердым характером злила меня до судорог в скулах и одновременно шевелила во мне нечто жизненное, важное. Ты заставляла меня, тебя любить. Любить?

В декабре у нас наконец-то произошел первый раз. Это было совсем не так, как я ожидал. Я представлял себе вулкан эмоций, но все было очень зажато и стеснительно. Но ближе к Новому году все относительно наладилось.

До праздника оставалось всего 5 дней. Я был занят несколько дней и не мог с тобой увидеться. Вернее, мог, но не хотел. Мы с тобой виделись каждый день с момента того вечера под фонарем. Не то, чтобы мне не нравилось быть с тобой. Нравилось, но не постоянно. У меня были друзья, спорт, и к тому же наступила пора новогодних вечеринок, где с тобой я бы не смог бы отдохнуть, так как я хочу. Тебя было в моей жизни слишком много: на учебе, после учебы, по выходным и в будни. Ты за такой короткий период времени заполонила собой вся мою жизнь. Я начал ловить себя на мысли, что постоянно думаю только о тебе. Нужно было срочно отвлечься, а то это переходило в какую-то депрессивную паранойю. Мне захотелось побыть немного одному.

Пора новогодних вечеринок — это вечные тусовки у Славика дома. Славик был страшный до безобразия, но очень щедро тратил родительские деньги. Когда его родители благополучно садились в самолет, уносивший их в теплые края, молодежь нашего городка весело потирали руки в ожидании незабываемых вечеринок в их огромном особняке. Слава очень тщательно отбирал круг людей, вхожих в свой дом: исключительно богатые мажоры, успешные и влиятельные студенты, самые красивые девушки нашего города. В общем, попасть к нему на вечеринку, это как вытянуть золотой билет Вилли Вонка. Он был очень изобретателен до хлеба и зрелищ. С каждым годом его предновогодние вечера становились все более изощренными. Главная цель Славика — это чтобы весь следующий год главной обсуждаемой темой была его персона.

Сам по себе Слава без своих денег и связей представлял жалкое зрелище. Он был щуплым, долговязым двадцатилетним наркоманом с чересчур тонкими и длинными руками. С вечно выпученными стеклянными глазами и смешной манерой растягивать гласные буквы. Уродец — сказали бы вы, интересный- говорили обычно минорные бляди, слизывая очередную халявную таблетку наркоты с его языка. Я не был наркоманом, не был любителем такого рода отдыха. Но пропустить такое эпохальное событие я не мог. Тем более Славик считал меня своим. Так что это вдвойне увеличивало мою крутость в глазах общества.