Бесплатный фрагмент - Институт гуманитарного вмешательства в современных международных отношениях

Введение

Современные международные отношения продолжают базироваться на принципах, которые являются общеобязательными к исполнению, а именно на принципах государственного суверенитета, невмешательства в дела суверенного государства, неприменения угрозы силой или ее применения, разрешения международных споров мирным путем, равенства суверенных государств. В свою очередь, гуманитарная интервенция основывается на главенстве прав человека перед государственным суверенитетом и территориальной целостностью и подразумевает, что нарушения прав человека не могут относиться к внутренним делам государства.

В то время как появляются новые угрозы и вызовы безопасности, и происходит углубление единства мира, мировое сообщество выразило свое стремление, а в некоторых случаях и решительность в применении на практике идеи международного гуманитарного вмешательства.

Скорее всего, в ближайшем будущем вероятность использования акций силового гуманитарного вмешательства как чрезвычайного вида миротворческой деятельности, когда нарушаются права человека, сохранит свое значение, т.к. формат существующего международного порядка не делает возможным урегулирование и разрешение современных конфликтов иным путем.

К проблематике избранной темы относится перечень вопросов, касающихся обеспечения коллективной и национальной безопасности, которые были исследованы в трудах российских и зарубежных авторов.

Так, в историографии отечественных авторов имеется множество трудов, в которых исследуются проблемы устранения и регулирования конфликтов мирным путем, международно-правовых аспектов международной безопасности, разъясняется роль ООН в области миротворчества.

Необходимо отметить, что в историографии отечественных авторов исследование гуманитарного вмешательства начинается после окончания советской эпохи нашей страны, т.к. до 1990-х гг. проблемы, касающиеся соблюдения прав человека, однозначно считались внутригосударственными. Поэтому рассматриваемые вопросы в российской историографии изучены недостаточно.

Действительно идея интервенционизма особо популярна в зарубежных исследованиях, это можно объяснить тем, что историография проблем гуманитарной интервенции первоначально начала складываться именно в рамках западной естественно-правовой школы, где оформились два основных направления анализа вопросов гуманитарного вмешательства (интервенции). Так, ученые, относящиеся к первому направлению, изучают проблемы легитимности и правомерности гуманитарных вмешательств, основываясь на имеющейся практике их применения.

Одни авторы, концентрируясь лишь на вопросах морального характера, стараются доказать наличие необходимости интервенций в чрезвычайных ситуациях (Смит M., Уолцер M.), вторые изучают политические и стратегические аспекты данных операций в рамках их несоответствия действующему международному праву (Симма Б., Чарни Дж.), третьи отмечают взаимозависимость моральных и политических аспектов гуманитарной интервенции, рассматривая их воедино (Хоффман С.).

Особый вклад в зарубежную историографию внесли К. Томас, Ф. К. Эбью, Н. Уиллер, С. Н. Макфарлейн, в фундаментальных трудах, которых рассматривается вопрос соотношения прав человека и суверенитета государства в рамках практики использования гуманитарного вмешательства в XVI—XX вв. Авторы не рассматривают исследуемый инструмент в качестве оптимального в международном праве по защите прав человека, доказывая, что страны-интервенты придерживаются национальных интересов, а не гуманитарных целей на примере практик использования гуманитарных вмешательств.

Дж. Холцгриф, Р. Кеохан, Дж. Доннелли исследовали такие вопросы, как влияние концепции гуманитарного вмешательства на европейскую безопасность, трансатлантические отношения в рамках безопасности, формирующаяся новая мировая система по окончанию «холодной войны». Рассматривая различные аспекты проблем гуманитарного вмешательства, авторы особое внимание уделяют этической стороне проблемы права человека — суверенитет государства в рамках формирования наднационального уровня сотрудничества европейской интеграции. Исследователи доказывают использование государствами-интервентами подхода «двойного стандарта». Как нам представляется, данный вывод названных авторов обусловлен тем, что уровень развития системы европейской безопасности не соответствует современным угрозам, но в данных работах ученые не предлагают никаких конкретных решений исследуемых проблем.

Р. Дж. Винсент проводит анализ соотношения гуманитарного вмешательства и принципа невмешательства и делает вывод, что последнее понятие влияет на уменьшение случаев применения силы, понижение возможности военных столкновений. Автор подозрительно относится не только к применению гуманитарного вмешательства, но даже к целесообразности и легитимности миротворческих операций ООН.

Среди тех, кто придерживается данного подхода в полемике по вопросам гуманитарного вмешательства после окончания «холодной войны», необходимо назвать А. Робертса, который отмечал, что, несмотря на транснациональные тенденции в современных международных отношениях, принцип невмешательства является основным при рассмотрении проблемы легитимности вторжения на территорию суверенного государства.

Западные приверженцы второго направления анализа гуманитарной интервенции рассматривают вопросы применения акций подобного характера, которые еще мало разработаны.

Большинство западных исследователей относят односторонние акции гуманитарной интервенции к допустимым в рамках чрезвычайного характера гуманитарных катастроф (Тесон Ф. Р., Денг Ф. М.). Другие придерживаются позитивистской позиции и настаивают на недопустимости использования односторонних и несанкционированных гуманитарных вмешательств (Кассезе A., Момтаз Д., Лонг С.). К третьему подходу относятся авторы, которые считают, что гуманитарная интервенция возможна, только если Совет Безопасности ООН будет наделен правом использования вмешательства во внутренние дела суверенных государств для целей защиты прав человека.

При этом анализ работ представителей всех трех подходов позволяет сделать вывод, что в ближайшее время не будет единства по вопросу легитимности гуманитарной интервенции как в научных кругах, так и на уровне большинства государств и международных организаций.

Например, авторы солидаристского направления считают допустимой гуманитарную интервенцию без участия Организации Объединенных Наций. Так, при «творческом» подходе указывается на не закрепление к Уставе ООН запрета на угрозу военной силы или ее использования (в случае защиты граждан государства за его пределами, борьбы с международным терроризмом, защиты народонаселения при массовых нарушениях прав человека).

В то же время, немецким экспертом В. Кюне было выдвинуто три условия, при выполнении которых возможна передача права на применение гуманитарного вмешательства региональным организациям: 1) СБ ООН не желает или не имеет возможности действовать; 2) СБ ООН подтверждает присутствие фактов гуманитарной катастрофы; 3) региональные организации могут действовать без превышения своих уставных полномочий.

Согласно исследованиям, проведенным Датском институтом международных отношений, в экстремальных случаях массовых нарушений прав человека гуманитарное вмешательство может быть необходимо и оправдано с точки зрения морали и позиций международного права, даже если не были получены санкции Совета Безопасности ООН.

Данная позиция получила поддержку и у разработчиков нового интервенционизма — течения в рамках либеральной парадигмы. Представители данного учения придерживаются идеи допустимости ограничения суверенитета отдельного государства и наличии права вмешательства международным сообществом в конфликт государств гуманитарного характера, даже при отсутствии одобрения Совета Безопасности ООН (Greenwood Ch.).

Противоположную точку зрения имеют приверженцы «ограничительного» подхода, выступающие против неограниченной трактовки международно-правовых документов, в первую очередь, Устава ООН. Р. Фальк пытается закрепить роль международного права в современном мировом сообществе, настаивая на неправомерности вмешательства без санкций Совета Безопасности ООН, даже если оно имело гуманитарные причины (Falk Richard A.).

Автор отдает главную роль соблюдению международного права, прежде всего, Устава ООН, и отмечает негативное влияние гуманитарного вмешательства на неиспользование силы в международных отношениях между государствами, которые является основополагающим принципом обеспечения международного порядка.

При этом вопросы непосредственно гуманитарных интервенций или гуманитарного вмешательства начали рассматривать как самостоятельный предмет изучения относительно недавно, и они не получили широкого освещения в научных трудах, что во многом можно объяснить поздним оформлением операций силового гуманитарного вмешательства конца XX в.

Особого внимания заслуживает работа А. И. Никитина «Миротворческие операции: концепции и практика», в которой представлен комплексный анализ опыта миротворческой деятельности с классификацией концепций и подходов к исполнению миротворческих операций. Вместе с тем, определение миротворчества, данное автором, настолько всеобъемлюще, то под него попадают практически любая деятельность ООН в рамках межгосударственных конфликтов, что несколько снижает ценность исследования.

Необходимо также упомянуть работы О. О. Хохлышевой, в особенности ее монографии «Международно-правовые проблемы силового миротворчества ООН и возможные варианты их решения» (2000 г.) и «Действующее международное право и современный миротворческий процесс» (2000 г.). В данных трудах автор выражает критический взгляд на миротворчество в рамках ООН и пытается выявить причины, определяющие необходимость выработки кардинально нового подхода в данной сфере. Однако такой новый подход в работах не определяется и не рассматривается. Кроме того, О. О. Хохлышева полагает, что необходимо внести ряд поправок в Устав ООН в целях реформирования всемирной организации, для наиболее полного обеспечения международной безопасности.

Характеристику гуманитарного вмешательства как актуального явления международных отношений можно найти и в диссертационных исследованиях. Т. В. Бордачев дал характеристику значения миротворческих акций, которые предпринимаются международными организациями, в своей диссертации «Миротворческая и гуманитарная интервенция и ее место в поддержании глобальной и региональной безопасности: Современные теории и практический опыт». В данном научном труде обосновывается вывод, что традиционное миротворчество постепенно уступает миротворчеству силовому, так называемому установлению мира.

Целесообразно также указать на полное изучение института вмешательства и идеи «нового интервенционизма» в монографии и ряде статей данного автора. Например, в монографии «„Новый интервенционизм“ и современное миротворчество» Т. В. Бордачев рассматривает влияние региональных структур на процесс обеспечения соблюдения прав человека в рамках югославского конфликта, наблюдая несостоятельность действующей структуры и нехватку ресурсной базы, составляющую европейскую оборону, ее подчиненность инфраструктуре НАТО, выборочные решения региональных организаций и отдельных государств в ходе принятия решений использования вмешательств в целях защиты прав человека.

Многие исследователи в рамках данной проблематики рассматривают лишь конкретные примеры использования гуманитарного вмешательства. Особое внимание нужно обратить на монографии «Косовский кризис: новые европейские реалии» и «Косово: международные аспекты кризиса». В этих трудах подробно объясняется роль внешних факторов в урегулировании косовского конфликта, неспособность Европейского Союза выполнять функции гаранта региональной стабильности, стремление Соединенных Штатов осуществить свои национальные интересы, принимая решения о применении миротворческих операций.

Авторами были четко показаны необъективный подход Контактной группы в отношении противоборствующих сторон, влияние США и неимение единой позиции у ведущих стран-членов ЕС при определении возможного решения урегулирования косовского конфликта, негативные последствия гуманитарного вмешательства НАТО в Югославию.

А. В. Худайкулова в диссертации «Теория и практика «гуманитарного вмешательства» в современной миротворческой деятельности: На примере Югославии», а так же Р. В. Орешкин в диссертации «Гуманитарная интервенция» в общей внешней политике и политике безопасности Европейского союза в 90-е гг. XX века» рассмотрели региональные случаи применения гуманитарных вмешательств. На наш взгляд узость регионального исследования не позволили авторам сделать обобщающих выводов о месте гуманитарной интервенции в решении проблем обеспечения международного порядка и безопасности.

Проблема соответствия гуманитарного вмешательства действующему международному праву была освещена в трудах С. В. Черниченко. В работе «Операция НАТО в Югославии и международное право» автор проводит анализ международно-правового аспекта выбора между государственным суверенитетом и правами человека, места в современной дипломатии гуманитарной проблематики в целом, делает вывод о том, что деятельность НАТО в Югославии не соответствовала современному международному праву. Положительно оценивая работы С. В. Черниченко, следует отметить, что автор практически не делает предложений по устранению данного несоответствия.

Изучая средства используемые в боевых действиях в региональных столкновениях и анализируя их соответствие официально заявленным государствами-интервентами целям и причинам вмешательств, нельзя не упомянуть коллективную работу «Балканы: сегодня и завтра» (Ю. Морозов, В. Глушков, А. Шаравин). Авторы указанного труда, приводя пример ряд конфликтов на территории бывшей Югославии, провели комплексный анализ целей и характера деятельности государств и международных организаций, которые участвовали в регулировании конфликта. Однако и им не удалось преодолеть недостаток, указанный об исследованиях А. В. Худайкуловой и Р. В. Орешкина.

Историографический анализ российской научной литературы по исследованию общих теоретических вопросов международного гуманитарного вмешательства позволяет сделать вывод об их недостаточной разработанности.

Наряду с этим, исходя из основных достижений специалистов, которые занимаются проблемами гуманитарного вмешательства, можно сделать вывод, что:

Во-первых, подробно проанализированы мнения сторонников и противников использования гуманитарного вмешательства для защиты прав человека, политики миротворческого реагирования.

Во-вторых, всесторонне рассмотрены практики использования международной интервенции как средства в целях защиты прав человека в XVI—XX вв., причины и результаты проведения военных операций.

В-третьих, проведен комплексный анализ военного и политического характера миротворчества, гуманитарного вмешательства НАТО в Югославию и эволюции столкновений на территории бывшей Югославии.

Анализ литературы данной проблемы показывает, что существует обстоятельный и ценностный материал, обозначены различные подходы ученых-международников, в которых, однако, зачастую не имеется теоретическое осмыслении вопросов, касаемых международного гуманитарного вмешательства и его практики в современных международных отношениях. В трудах, указанных выше, находят место многие аспекты проблемы международного гуманитарного вмешательства, но в них не были затронуты такие важные вопросы, как правомерность операций гуманитарного вмешательства в Ираке, Афганистане, в Ливии и другие, которые представляют несомненный интерес для международных отношений начала XXI века.

Хронологические рамки определены тем, что исследование охватывает период с конца XX в. до начала XXI в. Вместе с тем в монографии использовались и обращения к фактам истории международных отношений, которые выходят за рамки названного периода и касаются процесса становления и оформления института гуманитарного вмешательства (XVI—XVII вв.).

В монографии предпринята попытка охарактеризовать проблематику гуманитарного вмешательства в современных международных отношениях. Достижение указанной цели стало возможным при решении следующих задач:

1) определить понятие и виды международных миротворческих операций;

2) выявить особенности международно-правового понимания гуманитарного вмешательства как чрезвычайного вида международной миротворческой деятельности;

3) проанализировать исторические аспекты становления института международного гуманитарного вмешательства;

4) охарактеризовать гуманитарную интервенцию в Югославии конца XX вв.;

5) рассмотреть международные военные операции гуманитарного вмешательства начала XXI в.;

6) раскрыть вопросы международного гуманитарного вмешательства в контексте внешней политики РФ.

Монография подготовлена на основе международно-правовых актов, материалов Организации Объединенных Наций (ООН) и региональных международных организаций, среди которых наибольший интерес представляют резолюции Совета Безопасности ООН, направленные на разрешение гуманитарных кризисов в отдельных странах; доклады Генерального Секретаря ООН, касающиеся теоретического обоснования идеи гуманитарного вмешательства; заявлений руководителей международных региональных организаций, обеспечивающих проведение операций гуманитарного вмешательства.

В качестве источниковой базы были использованы российские законодательные акты и официальные документы, касающиеся реализации внешней политики Российской Федерации в вопросах международного гуманитарного вмешательства.

Особое внимание уделялось анализу материалов средств массовой информации и Интернет ресурсов, исследование которых позволило лучше понять проблематику гуманитарного вмешательства в современных международных отношениях.

Глава 1. Институт гуманитарного вмешательства (интервенции) в системе международного миротворчества

§1.1. Понятие и виды международных миротворческих операций

Проблематика миротворчества, выступающего в качестве важнейшего элемента международной политики, становится объектом особого научного внимания и исследования. Конец XX — начале XXI вв. характеризуется расширением масштабов использования миротворческих операций, а также возникновением нетрадиционных взглядов на механизм их проведения.

В научной литературе миротворчество (peace-making) рассматривается в качестве военно-политической или экономической деятельности как гражданских, так и военных институтов, военизированных контингентов, которая осуществляется на основании мандата, выданного международными или региональными организациями (ООН, ОБСЕ, ОАГ и др.), в целях предотвращения, разрешения или постконфликтного урегулирования межгосударственных или внутригосударственных споров, а также прекращения конфликтов, в том числе и с использованием силовых средств, для обеспечения безопасности и ликвидации угроз миропорядку.

Миротворческая деятельность, осуществляемая через проведение миротворческих операций (МТО), представляет собой деятельность государств или международных объединений, систематизированную и организованную на основе международного политического мандата ООН или региональной организации (Глава VIII Устава ООН), через вмешательство в конфликты для их прекращения и урегулирования споров.

Институт миротворческих операций в международно-правовой системе зарекомендовал себя как важнейший элемент механизма обеспечения международной безопасности и мира.

В целях уяснения понятия «миротворческая операция» требуется указать на новизну той терминологии, которая появляется в официальных документах ООН. Наряду с использованием термина «миротворческая операция», стало употребляться понятие «операция в пользу мира» (в частности, Доклад Группы по операциям ООН в пользу мира 2000 г., а также Доклад Группы высокого уровня ООН по угрозам, вызовам и переменам «Более безопасный мир: наша общая ответственность» 2004 г.).

Необходимо обратить внимание, что согласно Докладу Группы по операциям ООН в пользу мира 2000 г., понятие операций в пользу мира используется с такими видами деятельности, как предотвращение конфликтов и установление мира; поддержание мира; и миростроительство. Исходя из этого следует, что операции в пользу мира проводятся, как правило, в соответствии с согласия участников конфликта и исключают принудительный характер, что дает возможность рассматривать их в качестве «миротворческих операций».

Вместе с тем в Докладе Группы ООН высокого уровня по угрозам, вызовам и переменам 2004 г. термин «операция в пользу мира» применяется к различным операциям, которые осуществляются в целях установления (или укрепления) мира, включая применение принудительных средств. Так, данный термин то заменяется термином «операции по поддержанию мира», то используется в качестве понятия, объединяющего поддержание мира и принуждение к миру.

Это объясняется тем, что терминологию официальных документов отличает отсутствие единообразия, а понятийный аппарат, используемый в отношении миротворческих операций, не имеет конкретного юридического содержания. Наряду с этим обобщенная характеристика миротворческой деятельности впервые была представлена в докладе Генерального секретаря ООН Б. Бутроса Гали «Повестка дня для мира» (1992 г.). В соответствии с данным документом были установлены такие формы миротворческой деятельности, как: 1) поощрение к миру; 2) превентивная дипломатия; 3) постконфликтное миростроительство; 4) поддержание мира. В дальнейшем этот список был расширен путем включения в него таких видов, как: разоружение, санкции и принуждение к миру.

Следует отметить особенности наиболее распространенной формы миротворческой деятельности, как поддержание мира (peace-keeping). При этом требуется указать, что отдельные специалисты в области международных отношений подчеркивают, что действия по поддержанию мира направлены на прекращение или предотвращение, в крайнем случае, на уменьшение масштабов открытого насилия в ситуациях конфликта, с помощью вмешательства вооруженных сил государств в качестве разделительной стороны конфликта. Иные ученые, характеризуя операции по поддержанию мира, отличают в качестве обязательного их компонента дислокацию вооруженных сил ООН или сходных с ними подразделений в целях достижения стабильности на территориях с обстановкой напряженности, а также оказание гуманитарной помощи и применения мер для урегулирования имеющих место противоречий между сторонами конфликта. (См.: Приложение 1)

Обращается внимание на то, что действия по поддержанию мира, как правило, осуществляются вслед за реализованными мерами по поощрению к миру и превентивной дипломатии. Результативность мер по поддержанию мира зависит от ряда условий, среди которых особое место занимает требование соблюдения установленных принципов проведения операций по поддержанию мира.

Если рассматривать такие формы миротворческой деятельности, как поддержание мира и принудительное установление мира, то следует отметить, что они базируются на принципиально различных доктринах, предусматривающих международное вмешательство. Поддержание мира основано на просьбе законного правительства или на межгосударственных договорах и соглашениях, что придает операции законный и легитимный характер. Принуждение к миру, предусматривающее силовое вмешательство, связано с принятием соответствующей военной концепции, устанавливающей механизм проведения миротворческой операции с учетом военной необходимости и соразмерностью применения силы. Вместе с тем в современных международных отношениях сложно отличить операции по поддержанию мира от принудительных акций грань, между которыми носит достаточно условный характер.

Необходимо обратить внимание, что в упомянутом ранее докладе Генерального секретаря ООН Б. Бутроса Гали «Повестка дня для мира» операции по принуждению к миру не рассматривались в рамках системы миротворчества, но в дальнейшем в официальных документах ООН этим операциям был придан соответствующий статус.

Исходя из критерия исторического развития, миротворческие операции классифицируются на операции «первого», «второго» и «третьего» поколений.

В развитии миротворческих операций «первого поколения» (1948—1989 гг.), именуемых как традиционные классические операции по поддержанию мира (ОПМ), можно выделить следующие этапы.

Первый этап (1948—1956 гг.) характеризуется тем, что именно в данный период проведения миротворческих операций были учреждены миссии наблюдения по прекращению огня, которые носили во многом характер экспериментов. В ходе второго этапа (1956—1967 гг.), в условиях возрастания напряженности в отношениях между странами Организации Варшавского договора и НАТО, впервые происходит формирование миротворческих сил ООН для прекращения огня и поддержания международного мира. Для третьего этапа (1967—1973 гг.) характерно постепенное сворачивание миротворческой деятельности под эгидой ООН. В этот период не было заявлено об учреждении ни одной новой миротворческой операции. Но уже с 1973 г. до конца 80-х гг. XX в. (в течение четвертого периода) миротворческая деятельность вновь была признана в качестве эффективного средства, способного обеспечить разрешение конфликтов.

Для миротворческих операций первого поколения, по поддержанию мира, непременным условием стало строгое соблюдение таких требований, как согласие конфликтующих сторон на проведение миротворческих операций; использование в ходе миротворческих операций, как правило, не силовых методов, применение вооружения только в случаях самообороны.

«Операций ООН второго поколения», получившие название смешанные (поликомпонентные) операции по поддержанию мира, были проведены в период с 1989 по 1995 гг. и предусматривали сочетание политических методов с расширенными военными полномочиями, когда миротворческий контингент обеспечивался существенной военной поддержкой. К таковым следует отнести операцию, которая проводилась в рамках UNTAC (Камбоджа, 1992- 1993 гг.), предпринятую для успешного проведения в государстве политического контроля проведения прямых демократических, беспристрастных и свободных выборов; деятельность Группы наблюдателей ООН в Центральной Америке (ONUCA), Миссии наблюдателей ООН по обеспечению процесса выборов в Никарагуа (ONUVEN), Комиссии международной поддержки и контроля (CIAV), Миссии наблюдателей ООН в Эль-Сальвадоре (ONUSAL), Миссии ООН в Эль-Сальвадоре (MINUSAL) и Миссии ООН по контролю прав человека в Гватемале (MINUGUA).

Характерным признаком данных операций может быть признана их многофункциональность и комплексность, т.к. предусматривали целый ряд элементов, обеспечивающих установление мира, включая контроль выполнения соглашений по прекращению вооруженного столкновения, перегруппировки и демобилизации вооруженных сил, уничтожении вооружения, возвращении участников военного конфликта к мирной жизни, планировании и выполнении программ разминирования, помощи беженцам и перемещенным лицам по возвращению в места исконного проживания, обеспечении гуманитарной помощи, подготовки квалифицированных кадров органов правопорядка, контроля соблюдения прав человека, поддержки в проведении государственных реформ, поддержки восстановления экономики.

При этом следует обратить внимание, что применение мер силового воздействия войсками ООН по поддержанию мира могло осуществляться как при наличии согласия конфликтующих сторон, так и вне рамок достигнутого согласия. Кроме того, использование оружия не ограничилось задачами самообороны. Совет Безопасности ООН имел возможность предоставить полномочия по применению силы в отношении сторон конфликта в случаях, которые угрожали срыву миротворческих операций, например, через возобновление действий вооруженного характера или агрессии в «зонах безопасности». Применительно к данной ситуации можно вести речь об операциях по принуждению к миру (бывшая Югославия, Сомали).

Миротворческие операции «третьего поколения», выступающие как военные миротворческие операции в «чистом виде», осуществляются с 1995 г. по настоящее время. В ходе их осуществления допускается использование «всех необходимых средств»: путем введения института санкций; угрозы применения или применения вооруженных сил в поддержку дипломатических миссий по восстановлению нарушенного мира.

В качестве обоснования операций третьего поколения как отдельной группы миротворческих операций могут быть применены положения, изложенные в Докладе Генерального секретаря о деятельности ООН в 1998 г. Особое внимание Генерального Секретаря ООН было обращено на то, что не одни только внешние угрозы безопасности государств, но и разнообразные угрозы безопасности человечества (межэтническая напряженность, стихийные бедствия и др.) могут стать источниками международного конфликта.

Наряду с этим, некоторыми авторами предлагается иная классификация миротворческих операций. Так, согласно такому критерию как применение вооруженной силы, различают: 1) операции по поддержанию мира, которые осуществляются при использовании вооруженных сил; 2) операции, проведение которых не связанно с использованием вооруженных сил.

В современных международных отношениях ООН имеет своей целью поддержание мира, используя миротворческие операции в качестве одного из основных инструментов обеспечения безопасности. Однако конфликтные ситуации сегодня предполагают более решительные действия по принуждению к миру, которые в ряде случаев становятся преобладающими направлениями современной деятельности по миротворчеству. (См.: Приложение 2)

Можно сделать вывод, что в международной практике традиционное миротворчество постепенно уступает место миротворчеству силовому, когда установление мира (peace-enforcement) предусматривает применение наиболее решительных мер по отношению к межгосударственным или внутренним конфликтам для предотвращения военных противостояний, обеспечения защиты мирного населения и создания условий по урегулированию ситуаций конфликтов.

§1.2. Вопросы международно-правового понимания гуманитарного вмешательства как чрезвычайного вида международной миротворческой деятельности

В современных международных отношениях становится достаточно популярным точка зрения, согласно которой гуманитарное вмешательство рассматривается в качестве легитимных миротворческих усилий в рамках создания новой системы миротворчества. Вместе с тем ситуация усложняется ввиду большого количества противоречивых оценочных характеристик в отношении понятия «гуманитарное вмешательство», используемого как синоним к термину «гуманитарная интервенция», а также по причине отсутствия международного признанного его определения в официальных документах. Это обусловлено тем, что на различных этапах истории понятие «гуманитарное вмешательство» имело разный смысл. А в настоящее время данный чрезвычайный вид международного вмешательства в силу различных обстоятельств одобряется не всеми членами международного сообщества.

Идея «гуманитарной интервенции» основана на совмещении двух различных концепций — прав человека и интервенции, что, соответственно, вызывает некую противоречивость в реализации данной идеи на практике. Во-первых, можно говорить об акции по оказанию гуманитарной помощи гражданскому населению для обеспечения прав человека. Во-вторых, гуманитарная интервенция предусматривает международное военно-политическое вмешательство во внутригосударственные конфликты, которые могут вызвать катастрофы гуманитарного характера.

Изначально право на вмешательство в дела суверенного государства для обеспечения защиты прав человека связывали с идеей, закрепленной в нормах международного гуманитарного права, по оказанию гуманитарной помощи, и не требующей учета причин возникновения самого конфликта. Так, по мнению М. Бетатти и Б. Кушнера, если население страдает от голода, массовых переселений, убийств или любых других форм угнетения, то оно должно наделяться правом на получение гуманитарной помощи со стороны международных внешних акторов, использующих для ее оказания все средства, в том числе и военную силу в случае необходимости.

В свою очередь, Д. Кент предлагает определять гуманитарную интервенцию в качестве помощи, предоставляемой народонаселению определенного суверенного государств международным органом или другим государством без согласования с правительством государства оказания такой помощи со стороны как гражданских неправительственных организаций, так и военных образований.

С точки зрения О. Рамсботама и Т. Вудхауза, термин «гуманитарная интервенция» может предусматривать разнообразный набор смыслов и контекстов, а военную интервенцию следует рассматривать как один из вариантов операции гуманитарной интервенции.

Широкую известность получило определение, данное А. Робертсом, рассматривающего гуманитарную интервенцию как вмешательство через силовую деятельность одного или нескольких государств, связанную с использованием вооруженных сил в отношении суверенного независимого государства без согласования с правительством затрагиваемого государства в целях недопущения широкомасштабных негативных последствий или гибели гражданского населения.

Это означает, что в процессе своей эволюции идея гуманитарной деятельности по оказанию помощи и защите нуждающегося населения стала приобретать качественно иное содержание при определении гуманитарного вмешательства. Таковым стала рассматриваться угроза силой или применение силы одного или нескольких государств, а также международной организацией в целях защиты гражданского населения государства оказания гуманитарной помощи от массовых нарушений прав человека.

Российский ученый В. Гусейнов исходит из более широкого определения гуманитарной интервенции, рассматривая ее в качестве силового вмешательства во внутренние дела суверенного независимого государства для достижения заявленных целей: предотвращения или прекращения геноцида части населения страны, вопиющих и широкомасштабных нарушений прав человека, иных гуманитарных катастроф, для последующего поддержания стабильности и мира в таких государствах, которые будут способствовать установлению в стране норм и принципов демократического общества.

Н. В. Модин считает, что использование гуманитарного вмешательства в дела суверенного независимого государства стало определяющим элементом формирования нового мирового порядка. Возрастающая востребованность института гуманитарного вмешательства и его ярко выраженная интернациональная направленности, убеждает автора признать, что использование силы для вмешательства по гуманитарным и другим основаниям приобретает вид своеобразной «философии интернационализма» XXI в.

Приверженцы концепции гуманитарной интервенции, являющиеся в основном представителями англосаксонской политической теории, для своей аргументации используют идеологиею «нового интервенционизма» на морально-этическом основании. Так, большинство сторонников гуманитарного вмешательства отстаивают тезис о том, что гуманитарная интервенция, осуществляемая на основе дополнительной ответственности государств как членов международного сообщества за поддержание международного мира и безопасности, должна применяться в случаях неспособности Совета Безопасности ООН выполнять принадлежащие ему функции согласно статье 24 и Главе VII Устава ООН. С их точки зрения, интервенция требуется в исключительных ситуациях, чтобы сохранить практическую и моральную легитимность международного права.

Одновременно с этим особого внимания заслуживают доводы противников практики гуманитарных интервенций, чьи взгляды имеют в основе плюралистическую теорию международного сообщества (pluralist international society theory), в рамках которой любая акция гуманитарного вмешательства является незаконной, исходя из принципа суверенитета и невмешательства.

С их точки зрения, гуманитарное вмешательство, игнорируя международно признанные принципы неприменения силы в международных отношениях и уважения государственного суверенитета может нарушить основы международно-правового порядка и может вызвать негативные последствия для международной системы в целом.

Особо подчеркивается, что недопустимо несоблюдение принципа невмешательства в отсутствии санкций Совета Безопасности ООН, т.к. любое вмешательство с использованием вооруженных сил внутригосударственные дела вне соответствующих резолюций Совета Безопасности ООН (которая является единственной легитимной организацией в настоящее время, наделенной правом выдавать мандат на подобные акции) следует рассматривать как акт агрессии.