Бесплатный фрагмент - Инкубатор

Часть первая.
В путь

1

Нашедшего выход затаптывают первым…

Прошло две недели с тех пор, как к зданию Инкубатора перегнали два летающих танка с позывными «Тартила-1» и «Тартила-2». За прошедшее с этого момента время все желающие смогли обучиться худо-бедно управлять инопланетной техникой и ее вооружением. Одновременно с этим велась подготовка к отбытию из если уж не родных, то уж точно ставших такими привычными стен здания-паруса. В контейнеры пассажирских отсеков загружались запасы продовольствия, как собственноручно заготовленные из замороженных ранее продуктов и даров техногенной оранжереи, так и сухпайки, оставшиеся на складе минус первого уровня после отбытия местного гарнизона.

Долго пришлось провозиться с заправкой водой цистерн в обеих тартилах. Для этого их пришлось завести через задние ворота Инкубатора на минус первый этаж. Где в отсутствие длинных шлангов приходилось таскать воду из столовой в больших кастрюлях, а потом с помощью совсем не детских выражений переливать ее непосредственно в баки, расположенные внутри аппаратов, через технические лючки на панцирях брони. Как эта процедура проходила у прежних владельцев этих чудо машин, история умалчивала.

Сегодня все должны были загрузить личные вещи из расчета один рюкзак на одного человека в пластиковые черепахи согласно посадочным местам. В «Тартиле-1» завтра начинала свое путешествие команда, состоящая из: Жмыха, Лики, Николая, Веры, Татьяны, Ирины, Дениса, Евгения, Свата и Насти.

Экипаж «Тартилы-2» был укомплектован: Михасем, Вадимом, Леной, Сергеем, Зоей, Вячеславом, Дмитрием, Герой и Расом.

Отбытие было запланировано на завтра, в девять утра по местному времени. Сегодня вечером было решено провести за прощальным ужином, попутно еще раз обсудив все детали предстоящей поездки. Большинство населения Инкубатора сейчас суетилось на кухне, где каждый пытался приготовить свое фирменное блюдо. Михась, никогда не блиставший поварскими талантами, сидел на бороне «Тартилы-2», подставив лицо под теплые лучи двух местных светил, так редко показывающихся из-за облаков. Услышав посторонние звуки, нарушившие тишину его одиночества, он увидел Жмыха, вываливающегося из дверей здания. Именно вываливающегося, поскольку на одно плечо он навесил связку из трех немаленьких тактических рюкзаков местного производства, а на другом тащил сразу две плазменные винтовки. Аккуратно скинув рюкзаки на покрытие плаца, он волоком потащил их в сторону Михася, а точнее говоря, к своему транспортному средству.

— А пупок не развяжется? — уточнил Михась у приятеля, когда тот стал перегружать чем-то недвусмысленно позвякивающие рюкзаки в открытый люк «Тартилы-1». — Договаривались же один рюкзак в одни руки.

— Ну, во-первых, этого никто не видит, кроме тебя, — ответил Жмых, вытирая тыльной стороной ладони пот со лба. — А это почти не считается. Во-вторых, я и беру один рюкзак в одни руки. Просто рук Марика и крысеныша-докторишки сейчас здесь нет в наличии. А так он сам мне завещал свои багажные места. Не веришь? — он, прищурившись от яркого света солнц, бьющего по глазам, посмотрел на приятеля. — Пойди сам у него спроси. Если же отыщешь, конечно. Ну и, в-третьих, с премиальными выплатами за участие в этом извращенном шоу меня нагло прокатили, если ты подзабыл… А на какие шиши тогда ты мне предлагаешь свадьбу дома устраивать? И насчет винтовок, если что, вообще разговора не было. Бери сколько влезет

— Свадьбу? — Михась усмехнулся, спрыгивая с машины на плац. — А Лика уже в курсе? Предложение ты ей уже сделал?

— Чего ты лыбишься? — Жмых с недовольным выражением лица посмотрел на него. — Просто действуй всем на нервы — улыбайся всегда первым? Так ты это делаешь? Будет подходящий случай, тогда и сделаю предложение.

— А чем тебе сегодняшний праздничный ужин не подходит для этого?

— Ты совсем идиот? Офигеть какая романтическая обстановка! Куча жующих подвыпивших рыл, желающих поскорее свалить из этого мира. И тут я, распустив слюни: «Лика, а не соизволишь ли ты стать моей женой, пока меня не грохнули где-нибудь по дороге домой? Или тебя…»

— Скажи честно, — заметил смеющийся Михась, представивший себе такую картину. Особенно с такой постановкой вопроса в конце пламенной речи. — Ты просто боишься, что, сделав предложение при таком скоплении очевидцев, впоследствии не сможешь отвертеться от Лики!

— Я при любых раскладах, сделав ей предложение, соскочить уже не смогу. Зная характер Лики, легче самому в одних трусах за ограду этого периметра выбежать!

— А чего в одних трусах? — хохотнул Михась. — Там тебе и рыцарские доспехи мало чем помогут.

— А чего добру тогда пропадать?

— Кстати о добре. Ты чем свои рюкзаки забил? Жидкой валютой?

— Ну… — Жмых пожал плечами. — Золота с бриллиантами мы здесь не нашли. Конечно, можно выковырять несколько камней из плазменных винтовок, но это я лучше по прибытии на место переброски в родной мир сделаю. А может, и целиком оружие прихвачу. По дороге подумаю, в каком виде это барахло можно будет подороже загнать на Земле. А по поводу жидкой валюты местного разлива ты зря зубоскалишь. Видел, сколько стоит какая-нибудь пыльная бутылка с вином? А здешние напитки в десятки раз старше и сделаны из инопланетных ингредиентов. Даже тара из-под них будет баснословных денег стоить, потому как непонятно, из чего сделана. Сечешь?

— А я смотрю, ты все продумал… — снова усмехнулся Михась. — Бизнесмен хренов. А ты уже решил, кому и как свои сокровища втюхивать будешь? Один раз с таким товаром не перед теми людьми засветишься, и тебя в такой оборот возьмут, что местные зверюшки тебе не страшнее крокодила Гены покажутся!

— Не нагнетай! — Жмых скривил губы и отмахнулся от него рукой. — На Земле и не такие сделки проворачивают. Подводные лодки перепродают! Атомные!

— Продают, — согласился с ним Михась. — Только те, кто знает эту тему, и знает кому. А ты в таких делах не просто ноль, ты число со знаком минус. Сам погоришь и нас за собой утянешь.

— Попробую через куратора толкнуть. Он хоть и сволочь порядочная, но, как все, не бросил нас здесь без шанса на возвращение. Может, прокатит.

— Как знаешь. Но перспективы твоего бизнес проекта я тебе обрисовал. Ну что, пойдем к остальным, женишок?

— Расскажешь кому, я твою последнюю сигару у нас в унитазе замочу, высушу и обратно тебе подсуну.

— Коварный план! — Михась хохотнул и приложил палец к сенсору открытия дверей Инкубатора. — Если надумаю бросить курить, сразу всем о твоих планах и растреплю!

Вечером большой стол в столовой ломился от еды. Ее было настолько много, что для части блюд пришлось приставлять к основному столу несколько дополнительных столиков. Благо, что, как и прежде, такого добра было с большим запасом. Тартилы были загружены припасами и личными вещами и стояли в полной готовности к завтрашней погрузке. Наполнив свои тарелки и бокалы, все в ожидании уставились на Михася. Тот поднялся и, покрутив в руках бокал с местным аналогом коньяка, сказал:

— Почти два месяца назад все собравшиеся здесь оказались в этом мире не по своей воле. Мы были растеряны, не понимали, по чьей воле оказались в абсолютно незнакомом месте. Практически все мы не были знакомы друг с другом и, соответственно, не знали, что можно ожидать от встречи с себе подобными. Прошло не так много времени, и вот мы, уже сидя за одним общим столом большой и дружной командой, собираемся в дорогу, которая должна нас привести к дверям нашего дома. К порталу в наш мир. Мы можем судить, что нас ожидает на этом пути, который начнется, как только мы покинем охранный периметр Инкубатора, лишь по кратким вылазкам за ворота и записям, оставленным нам куратором. И опираясь на эти скудные данные, я делаю вывод, что нас ожидает не увеселительная экскурсионная поездка, а трудная дорога по чужому, непонятному и зачастую очень агрессивному по отношению к нам миру. Я хочу поднять свой бокал за то, чтобы какие бы трудности ни повстречались нам по дороге домой, мы в полном составе сошли с нее и шагнули в портал, который перенесет нас на Землю!

После того как все с полной поддержкой всего услышанного опустошили свои бокалы, а впоследствии как минимум ополовинили свои тарелки, разговор за столом переключился на обсуждения деталей предстоящего путешествия.

— Если принимать на веру все, что сказал нам куратор, то под защитой танковой брони нам не стоит особо опасаться обстрела плазмой от местной живности, — заметил Жмых, запихивая в рот приличный кусок клубничного пирога. Быстро его переживав, он продолжил: — Но остается вопрос с закрытием ворот со стороны джунглей. Кому-то придется выбраться из танка и сделать это вручную, стараясь при этом не поджариться до состояния «велл дан».

— Пока вы с Ликой пытались состязаться в остроте ваших языков, так, чтобы не передраться прямо за столом, мы с ребятами уже обсудили вкратце порядок выдвижения за ворота, — заверил его Михась, пытаясь не рассмеяться, видя, какие гримасы корчит Лика за спиной Жмыха.

— Так если там все просто, может, и мне быстренько расскажете?

— А никто и не говорил, что там все просто, — Вадим сделал глоток из своего бокала. — Но рассказать расскажем, а ты уж потом сам своей невесте порядок действий обрисуешь.

— Трепло! — высказался Жмых, подавившись пирогом при слове «невеста» и выразительно посмотрев на Михася.

— Это он кому? — удивленно оглядываясь по сторонам, решил уточнить Вадим.

— А бес его знает! — как ни в чем не бывало ответил ему Михась. — По ходу, ему Лика так мозги вымывает на тему заключения брака сразу по возвращении домой, что любое упоминание, связанное с этим мероприятием, делает его временно неадекватным.

— Чего я там кому вымываю? — услышав свое имя, Лика повернулась лицом к Михасю, хотя до этого оживленно болтала с Верой, сидящей на другом от нее конце стола. — Я ведь могу кому-то не только кое-что вымыть, но предварительно намылить. Шею, например…

— Одних женщин хочется добиваться, других хочется добить… — негромко пробормотал Вадим, но Лика его услышала.

— Чего?! — она стала подниматься из-за стола, одновременно выхватывая из рук Жмыха надкусанный кусок пирога, а взглядом выцеливая голову Вадима.

— И тут началась драка… — прокомментировал все происходящее Сват.

Услышав его, Лика сунула пирог обратно в руку Жмыха, уселась на свой стул, сделала большой глоток из своего бокала и неожиданно для всех рассмеялась в голос. Потом вытерла рукой выступившие от смеха на глазах слезы и сказала:

— У меня так отец всегда говорил, если бармен ему недоливал. После чего смотрел ему в глаза и, если до того не доходил намек, бил сразу в морду. Обычно развлечение перекидывалось на все заведение.

— Понятно, в кого у тебя такой характер! — заметил на это Жмых.

— Ты жуй давай! — она погладила его по волосам. — Ведь у тебя, сладкоежка ты мой, всего две извилины: одна ням-ням, другая тык-тык. Так что не надо их лишний раз напрягать.

Жмых удивленно на нее посмотрел, пожал плечами, но перед тем как откусить кусок пирога, решил продолжить прерванный разговор:

— Так чего там с планом выдвижения за ворота? Лика вон теперь тоже слушает, так что пересказывать мне ей ничего не придется.

— Порядок выдвижения будет такой, — Вадим, оценив временное затишье в омуте, где обитали Лика и Жмых, продолжил практически оттуда же, где его прервали ранее: — Сват, который вызвался добровольцем, открывает ворота. Мы на двух черепахах одновременно выплываем за них. Ваша тартила идет справа с открытым люком. Сват сразу за нашим выходом перескакивает на другую сторону ограды и, закрыв ворота, как можно быстрее забирается в нутро вашего танка. По нашим прикидкам, все должно занять не более десяти секунд. А по опыту наших прошлых вылазок за периметр, твари начинают атаковать только через несколько минут после открытия ворот.

— Так оно и было, — согласилась Лика, дослушав план до конца. — Только раньше они нас не ждали. А что будет, если они услышат пусть и негромкий, но все же шум двигателей черепах? Нас сразу за воротами будет ждать в прямом смысле слова очень жаркий прием.

— И что ты предлагаешь? — озадачился Сват, которому отводилась главная роль в намечающемся экшене. — Вообще ворота за собой не закрывать? По-свински это как-то будет — запустить сюда лесных уродцев.

— А я и не предлагаю приглашать кого-то в гости, — Лика сделала глоток, наслаждаясь тем, с каким вниманием ее слушают. — Я предлагаю немного поменять построение черепах в момент выхода за периметр. После открытия ворот танки выдвигаются одновременно, далее «Тартила-2» пролетает чуть вперед, а наша, развернувшись броней параллельно воротам, прикроет собой Свата. Да и открытый люк в таком случае окажется в полуметре от него. Ему даже идти до него не придется.

— А ты сможешь провернуть такой фокус, в смысле развернуть танк в воздухе на месте, так чтобы он вовремя остановился и не размазал Свата броней об ограду? — с сомнением в голосе уточнил у нее Вадим.

— Мальчик, а кто у нас в родном мире тачки угонял? — усмехнулась она вместо ответа. — Как говаривал кот Матроскин, почесывая лапой шею: «А я еще и не так умею!»

Дальше обсуждали, но уже в общих чертах предстоящую дорогу. И так было, пока разговор не затронул больную для всех тему портала.

— Вот ты говоришь, что прогу для открытия портала вы дописали, — начала Лика, обращаясь к Вадиму. — Но протестировать ее на пригодность у нас просто не на чем. Что будем делать, если она портал не разблокирует?

— Мы берем с собой лэптоп англичанина. Если разъем подключения того портала не отличается от разъемов грузовых порталов в крайнем здании, мы подключимся без проблем, — начал он объяснять для всех, кто не был в курсе, процедуру открытия портала на Землю. — Потом запустим программу дешифратора кодов, которую мы с ребятами доработали после того, как получили ее от куратора. Если с первого раза не получится открыть ворота, запустим автоматическую систему поиска и устранения проблемы. Если и это не поможет, будем пробовать разобраться с программой вручную.

— И сколько это займет по времени? — поинтересовался Сергей.

— Ты еще спроси, чем вам там заняться, пока мы будем взламывать портал. Я не знаю. Но как ты думаешь, зачем мы берем двухнедельный запас еды с учетом того, что нам не придется экономить, и планируем добраться до места назначения максимум за пару дней?

— В дороге всякое может быть, — пожал плечами тот.

— И в дороге тоже, — согласился с ним Вадим. — Но упор мы делали как раз на возможную задержку из-за проблем с открытием ворот.

— Ладно, с этим понятно, — Жмых почесал затылок. — Открытие портала — это то, что хоть как-то зависит от нас. Меня больше беспокоит не это, а то, куда он откроется. Под воду, под землю, у черта на куличках, куда нога человека если и ступала, то когда, уже точно никто не вспомнит…

— У страха глаза велики, а у запора — еще больше! — заметил на это Николай. — Если исходить из предложенных вариантов, проще остаться здесь на попе сидеть, а не искать на нее, родимую, приключений.

— И все же Жмых прав, — поддержал друга Михась. — Вероятность того, что выход из портала разрушен или находится там, куда нам лучше не соваться вовсе, очень велика. И уже всем, наверное, понятно, что даже при самом благоприятном для нас развитии событий мы выйдем в наш мир в месте, далеком от цивилизации. Будь это по-другому, портал нашли бы уже давно.

— А может, и находили, — не согласилась с ним Лика. — Только не поняли, что это за фрукт и с чем его едят. Вот ты видел, как выглядит такой портал? Нет? Вот и я его себе смутно представляю. Понятно, что размерами он сильно уступает транспортным воротам, но в то, что это окажется по виду обычная калитка, мне тоже не верится ни разу. Может, торчит себе такой Стоунхендж у всех на виду, а к какому камню на нем нужно указательный палец приложить, чтобы провалиться в этот мир, никто не знает.

— Такое чувство, что мы не в дорогу домой собираемся, — усмехнулась Вера, — а посетить дешевую комнату страха, где темно и везде грабли. Понятно, что быстро и гладко, как после приема слабительного, у нас все не пройдет. Где-то мы накосячим, где-то удача к нам задом повернется. Тем не менее, предполагая все это, мы три недели назад коллективно ответили на главный вопрос математики: «А не все ли равно?»

— Эка ты загнула! — негромко присвистнул Жмых. — Хоть поэмы рисуй, хоть танец напевай. Вернемся домой, иди в политику. По ушам ты ездить умеешь, значит, и народ за тобой потянется. А если серьезно, предлагаю выпить на посошок и двинуть в мягкие кровати. А то неизвестно, когда в следующий раз нам удастся поспать на чистых простынях.

— Вот за что ты и нравишься мне, — заверила его Лика, — так за то, что хоть мозг у тебя, как у динозавра, размером с грецкий орех, но иногда подкидывает тебе умные мысли.

— Хоть не летаешь ты как птица, взрастив большие ягодицы, я тоже от тебя без ума! — заверил ее Жмых.

— А если так, — она сверкнула в его сторону глазами, — ты должен знать, что хоть глаза у меня и добрые, но рубашка-то смирительная!

— Обожаю ролевые игры! — обнадежил он ее, опрокидывая в себя порцию местного алкоголя. — Ну все. Я на горшок и спать! Сказку на ночь расскажешь? — он галантно протянул руку Лике, помогая выбраться ей из-за стола.

— Только у меня все сказки страшные, так что горшок далеко не убирай….

В течение получаса столовая опустела, лишь было слышно, как дежурная тройка моет на кухне посуду. Война войной, а дежурства никто не отменял. С этой мыслью Михась тоже выбрался из-за стола и отправился в свой жилой бокс.

2

Хорошо быть смелым, но страшно…

Начало их путешествия прошло спокойно и как будто буднично. Не было пышных проводов, оркестр не играл. Все по очереди загружались в летающие танки, согласно распределению, и только Сват стоял у ворот периметра, стараясь скрыть нервное напряжение. Каждый, перед тем как скрыться в люке тартилы, бросал прощальный взгляд на здание Инкубатора. И пусть он не смог заменить им дом, но стал надежным убежищем на все время, проведенное в нем. Никто из них не сомневался, что уже никогда не забудет дней, проведенных за его стенами.

Выход за ворота и их закрытие тоже прошли по намеченному ранее плану. За все то время, пока Сват закрывал ворота и загружался в танк, по ним не было выпущено ни одного плазменного заряда. Тартилы выстроились параллельно друг другу, и пилоты обменялись сообщениями, еще раз проверяя связь.

— «Тартила-1» готова начинать движение, — раздался голос Лики в шлеме у Вадима.

— «Тартила-2» — полная готовность, — подтвердил он ей.

Весь этот диалог прекрасно слышали Жмых и Михась, которые сидели в креслах операторов вооружения, каждый в своей машине. Лика легко погнала по воздуху свой танк и, пролетев около пятидесяти метров, сделала первый залп из плазменной пушки. Эффект от выстрела превзошел самые смелые их ожидания. Огненный шар оставил в джунглях после себя просеку шириной около трех метров и протяженностью около пятидесяти. Вадим бросил свою машину вперед, пока танк Лики, перезаряжаясь, пристроился следом. Потом Михась нажал на гашетку своего виртуального джойстика, продлевая выстрелом дорогу дальше в глубь тропического леса, а летающие черепахи поменялись местами в строю.

В это время они стали получать удары по своей броне плазменными зарядами от обитателей джунглей. После первого попадания Михась инстинктивно дернул головой, прицельная сетка перед глазами дернулась, и плазменный шар, вместо того чтобы сработать на деревьях, как гигантское мачете, впустую ушел в затянутое облаками небо. При попадании Михась почувствовал на мгновение, что левая сторона его лица заледенела. Ощущение не было болезненным, но неприятным и неожиданным. Пришлось незапланированно менять танки местами, и черепаха Жмыха сразу получила два попадания.

От попаданий вражеской артиллерии ущерба не наблюдалось, но проверять, какой запас прочности у брони, у них не было ни малейшего желания. Поэтому танки продвигались вперед на максимально возможной скорости, не ведя ответный огонь, а используя всю свою огневую мощь для выжигания дороги в непролазных дебрях джунглей.

Только один раз Жмых не выдержал и всадил в упор во вплотную подступившую к его машине тварь длинную очередь из малого калибра. Сначала даже показалось, что огненный кнут из двух десятков маленьких плазменных шариков разрубил десятиметрового червя с чешуей, отливающей металлом, пополам. Но парой секунд позже он словно склеился обратно в единое целое, так и не успев распасться на две половинки. После чего как ни в чем не бывало ударил плазмой вслед своему обидчику.

Времени обсуждать увиденное не было, так как внимание экипажей было целиком приковано к дороге.

После двух с половиной часов бесконечной стрельбы и перестроений танки вырвались из зеленых объятий джунглей и выскочили на открытое пространство. Впереди, насколько хватало взгляда, усиленного автоматикой танка, простиралась саванна с высокой травой, но не настолько, чтобы доставать до днищ тартил, летящих на четырехметровой высоте.

— Дорога, судя по снимкам от куратора, должна показаться через два-три километра, — раздался в шлемах Михася и Вадима возбужденный голос Лики. — При нашей скорости будем там минут через пять, если ничего экстраординарного не произойдет.

— Сплюнь и постучи по голове Жмыха, как по дереву, — посоветовал ей Вадим.

— Он в шлеме, не получится, — со смехом в голосе ответила она. — Но просит передать тебе, чтоб ты как подшлемник использовал носки Михася. Говорит, ты и лысину не натрешь, и лишний раз рот не откроешь из-за запаха.

— Передай ему, я подумаю, — Михась не увидел, но понял, что Вадим усмехается. Затем Вадим подключил к общему каналу пассажирский отсек. — Дамы и господа, мы миновали зону турбулентности в джунглях, и сейчас наш полет проходит над прериями этого мира, на высоте четырех метров. Можно временно расслабиться и начать получать удовольствие от полета.

— Слышь, пилот… — раздался насмешливый голос Лены. — Ты только сильно сам не расслабляйся, а то противогазы мы с собой не прихватили. А то, что происходит за бортом, мы и так в своих шлемах видим.

— Блин, все время забываю, что они тоже сидят в шлемах! — ругнулся Вадим, отключив пассажиров от общей радиосети аппарата. — Твою мать, это что? — заорал он, заставляя машину резко уходить вправо. — Михась, долби!

Но тот и так уже вел огонь из всего, что имелось в наличии. Откуда-то слева Жмых добавлял жара из всех стволов «Тартилы-1».

Перед ними из-под земли частоколом вырастали непонятные твари, больше всего напоминающие своим видом гигантские грибы. Толщина ножки у них была около метра, в высоту они вырастали примерно на десять, и все это венчала шляпка диаметром метров пять. Как только гриб полностью вырастал из земли, его шляпка раскрывалась наподобие цветочного бутона и оттуда вылетал плазменный заряд, по параболе летевший к аппаратам землян. После чего шляпка закрывалась на перезарядку.

Вадим, прикладывая все усилия, пытался обогнуть частокол из примерно сорока особей, уводя корабль вправо. Лика проделывала тот же маневр в другую сторону. Жмых и Михась ожесточенно поливали огнем новое препятствие, в прямом смысле слова выросшее у них на пути прямо из-под земли. Но все их попадания пока не приносили видимого вреда порождениям чужого мира.

— Бей по раскрывающимся бутонам! — услышал Михась напряженный голос Лики в своем шлемофоне. Одновременно краем глаза он увидел, что почти раскрывшаяся шляпка одной из тварей по центру вспухла огненным шаром от попадания Жмыха. Раздался хлопок, и гриб, лишившись своей шляпки, бревном сверзился на землю. В ровном построении чужеродного войска образовалась брешь.

— Разворачивай и направляй машину ближе к дыре, проделанной Жмыхом! — проорал Михась для Вадима. — Если мы свалим еще пару, то спокойно пролетим между оставшимися.

— А может, обогнем? — прокричал в запале боя Вадим.

— Чего ты обогнешь? По сторонам посмотри. Они реально лезут как грибы после дождя, по прямой, в обе стороны от центра. Новых ни перед этим живым забором, ни за ним не вырастает. Пробьем проход и уходим.

— Тогда нужно торопиться. Уровень прочности брони впервые упал до шестидесяти процентов.

— И ты молчал?

— У тебя эта шкала тоже перед глазами висит. Просто не хотел тебя отвлекать, — Вадим без предупреждения переключился на Лику: — Лика, заходим к пробоине в частоколе с двух сторон. Бьем по соседним с поваленной тварью грибам. Ваш левый, наш правый. Потом уходим в образовавшуюся брешь.

— Принято! Мне тут совсем не нравится. Давайте в темпе вальса под огненным салютом свалим отсюда!

— Пусть эти бледные поганки молятся студенческому богу Данунаху! — прокричал в запале боя Михась, видя выбранную им цель в посиневшей прицельной сетке и выжимая виртуальные гашетки сразу обеими руками.

Прицельный огонь двух летающих черепах в доли секунды превратил шляпки выбранных для атаки грибов в подобия факелов олимпийского огня. Простояв без своей верхней части еще пару секунд, столбы грибных ножек завалились на землю, освобождая землянам проход в живой изгороди. Не мешкая Вадим и Лика одновременно выжали из своих транспортных средств все, на что те только были способны. Вырвавшись из грибной ловушки, Михась, не поворачивая головы, лишь используя оптические сенсоры танка, посмотрел назад. Выстрелив еще одним залпом им вслед, грибы, как по чьему-то приказу, стали синхронно уходить обратно под землю. Михась перевел дух и сосредоточил свое внимание на шкале запаса прочности брони. Та медленно, но уверенно восстанавливалась и заполнилась уже на две трети от своего оптимального состояния.

— Вижу впереди широкую полосу пластика! — раздался в шлемах Вадима и Михася голос Лики. — Видимо, мы, пусть и с непредвиденными задержками, все-таки добрались до дороги. Летим дальше или, осмотревшись, остановимся ноги размять?

— Типа девочки налево, мальчики направо? — уточнил у нее Вадим.

— Иди ты к Данунаху! — хохотнула Лика. — Придумают же такого! Хотя мысль сходить в кусты, пока мы на открытой местности, не лишена своей привлекательности.

— Как мы уже убедились, открытая местность здесь безопасность не гарантирует, — напомнил ей Вадим.

— И все же Жмых тебе настоятельно советует пообщаться на эту тему с Данунахом, — какое-то время помолчав, отозвалась она.

Пролетев над пластиковым покрытием дороги с десяток километров, аппараты выровнялись относительно друг друга и опустились на поверхность непривычно гладкой транспортной магистрали. Народ, оживленно обсуждая недавнюю схватку с местной живностью, вывалился из летающих танков. На боевом посту остались только Жмых и Михась, причем оба переползли в кресла пилотов, чтобы пообщаться между собой. Чуть позже их должны были сменить Лика и Вадим, а пока все располагало к неторопливой беседе.

— Как думаешь, до темноты доберемся? — поинтересовался Жмых у приятеля.

— До места назначения? — уточнил Михась. — Не думаю. Нам через два города пройти нужно будет, и даже подумать боюсь, что или кто нас там ожидает.

— А может, обойдем города?

— Ты фото этих городов видел? Они по площади как небольшая страна на Земле. И это если индустриальные кварталы пригорода не учитывать. При большой удаче мы выйдем после объезда на эту дорогу. Но в город ведут несколько и выходят столько же. Причем похожи они друг на дружку, как сестры-близняшки. Пристроимся не над той — и улетим в другую сторону от нашего портала. А оно нам надо?

— Ну, если мой план А провалился, то давай не будем забывать, что в нашем алфавите есть еще тридцать две буквы, — Жмых усмехнулся. — Хотя, с другой стороны, можем пролететь до цели без особых приключений.

— Нам лишь бы мимо не пролететь, — усмехнулся Михась ему в ответ.

---

— Как думаешь, а то, что мы видели недавно, это были животные или растения?

— Думаю, не то и не другое. Если я хоть что-то правильно понял из истории этого мира, то это такие же, как и мы, пришельцы из другого мира. И именно они являются причиной эмиграции почти всего населения планеты.

— Вот интересно, они сами сюда пришли или их сюда на чай с баранками позвали?

— Насколько я понял, там что с открытием первого портала было связано. Муть какая-то.

— И все равно что-то здесь не клеится, — было практически слышно, как со скрипом проворачиваются шестеренки в голове Жмыха. — Мы в течение непродолжительной перестрелки поджарили три агрессивно настроенные особи. У нас было далеко не самое мощное оружие. Мы даже близко не профессиональные солдаты. Тем не менее мы без видимого ущерба для себя вышли победителями из этой схватки. Как тогда получилось так, что при наличии хорошо вооруженной и обученной армии местные не смогли дать отпор таким вот пришельцам? Религия не позволила?

— А если предположить, что сегодня мы видели только ягодки? Представляешь, на что способны цветочки?

— Если на то пошло, ты представь, что сегодня мы стреляли из пулемета, стоящего в телеге. Из тачанки, короче говоря. А будь у нас танк, кто бы от кого драпал?

— Да, непонятного много, — согласился с ним Михась. — Но очень надеюсь, что скоро мы свалим из этого мира и нам будет абсолютно до лампочки, чего так испугались его бывшие обитатели.

— Твои слова да… О! Лика пришла. Валим свежим воздухом подышим и цветочки на обочине увлажним.

— Хорошо хоть, по грибочки не зовешь прогуляться, — усмехнулся Михась, снимая с головы шлем и выбираясь из кресла пилота. — Какие-то они здесь не аппетитные.

После того как все снова загрузились в транспортные средства, путешествие продолжилось. Спустя полтора часа стали видны первые постройки индустриального пригорода.

— Это что они тут изготавливали, если эти заводские трубы поднимаются выше облаков? — удивилась Лика, прерывая радиомолчание, длившееся минут тридцать.

— Почему именно заводские? — не согласился с ней Вадим. — Может быть все что угодно. Хотя нам по большому счету наплевать. Главное, в самом городе не заблудиться и на какие-нибудь сюрпризы не нарваться.

Транспорты медленно двинулись в сторону города. Когда мимо стали проплывать первые постройки, чем-то по форме отдаленно напоминающие уменьшенные копии Инкубатора, Михась непроизвольно отметил для себя великолепную сохранность объектов. Также нигде не было видно следов уличных боев или пожаров. Создавалось стойкое ощущение, что город просто законсервировали до лучших времен. Пролетая мимо исполинских труб с более чем полукилометровыми основаниями, он обратил внимание, что когда-то в этих промзонах были разбиты, наверное, очень живописные парки и скверы, которые сейчас превратились в островки непролазных джунглей. Именно из таких по их маленькой колонне периодически велся массированный артобстрел плазменными зарядами. Самих же атаковавших из зеленой чащобы тварей разглядеть так и не удалось. Периметры разросшихся бывших садов ни одна из них покидать не собиралась, искусно сливаясь с бурной растительностью.

Наконец пригород закончился и пластиковая река под ними, заменявшая им дорогу, влилась, судя по фото, сделанным с летательного аппарата кураторов, в широченный центральный проспект города. Масштабы города внушали уважение своими размерами еще на фотографиях. Но реальность превзошла все ожидания. Ширина проспекта на глаз превышала четыре километра. Радиальные съезды были километровой ширины. Где-то очень высоко в невероятной паутине сплелись эстакады, пешеходные улицы и переходы, целые подвесные сады и конструкции, огромные по площади, но совершенно непонятного назначения. Вообще, создавалось такое впечатление, что местное население практически не спускалось на пластиковую поверхность города, заменявшую здесь землю. Здания, невообразимые по своей архитектуре, уходившие крышами за облака, на поверхности словно срастались в единое целое, пропуская под собой в огромные по размерам арки ответвления дорог от центрального проспекта.

Пролетев по прямому как стрела проспекту около сорока километров, они достигли, судя по снимкам, центра мегаполиса. А в центре располагалась не площадь, как это принято в большинстве больших и не очень земных городов, а огромное озеро идеально круглой формы, так что было не понять, искусственное оно или обитатели этого мира просто оградили этот природный шедевр пластиковым кольцом набережных. Где-то очень далеко, в самом центре озера, возвышалось невероятное здание-парус. Это была увеличенная в десяток раз копия их Инкубатора. К нему от пластиковых набережных со всех сторон тянулись широченные мосты-эстакады, выглядевшие настолько эфемерно хрупкими и невесомыми, что казалось невероятным даже то, что они удерживают свой собственный вес, не имея ни одной опоры по всей своей протяженности.

— Может, выйдем своими глазами заценим творения местных зодчих? — раздался в шлемофоне Лики голос Вадима, когда две машины замерли перед озером.

— Почему нет? — откликнулась она. — Обзор на триста шестьдесят градусов отличный. Можно и ноги размять, и свежим воздухом подышать. Герметичность в машинах — это, конечно, плюс, но от регенерированного воздуха у меня губы скоро ссохнутся. Эй, Жмых, не надо с меня стаскивать шлем, чтобы обслюнявить! — неожиданно со смехом вскрикнула она. — Давайте все, кроме стрелков, наружу. А то меня тут народными средствами увлажнять собрались…

Оставшись в машинах, Жмых и Михась уже привычно перебрались в кресла пилотов.

— Что думаешь о городе? — спросил Жмых.

— Думаю, что не хочется, чтобы получилось, как в песне: «Город сказка! Город мечта! Попадая в его сети, пропадаешь навсегда». Помнишь?

— «Танцы Минус»? — было слышно, как Жмых усмехнулся. — Их разве забудешь… Кстати, музычки в этих лимузинах очень не хватает.

— Зато стрелялок с офигительной компьютерной графикой в избытке. И вот еще о девочках. Конечная точка нашего путешествия будет находиться, по всей видимости, точно в таком же сооружении, что торчит перед нами посреди озера.

— В чем про… Михась, воздух! — заорал Жмых не своим голосом. — Прыгай в другое кресло!

Но Михась уже не слышал окончание его фразы, одним движением срывая с себя шлем пилота, вторым закидывая свое тело в кресло стрелка и опрокидывая шлем себе на голову.

Сверху на танки пикировали сразу штук двадцать кошмарных созданий. По виду они напоминали неимоверно раздутых жаб размером с годовалого теленка. Конечности у этих исчадий местного ада отсутствовали полностью. Зато имелись крылья, как у земной стрекозы, которые имели в длину порядка двадцати метров и резали воздух с жутко противным скрежетом. При этом откуда-то из центра отвратительных полупрозрачных водянистых морд вырывались и неслись нескончаемым потоком к своим целям вереницы огненных зарядов-шариков размером с виноградину.

У Михася, как, впрочем, и Жмыха, не было ни времени, ни желания рассматривать мерзкие создания. Даже на то, как идет погрузка в аппараты, они не смотрели. Сосредоточив все свое внимание на прицельных сетках в своих шлемах, они выжимали свои виртуальные гашетки, безостановочно поливая налетающих тварей плазменными зарядами из всех своих орудий.

Пять минут скоротечного боя вывели из строя тринадцать летающих монстров, которые после попадания в них плазмы падали каплями расплавленной плоти прямо в воды озера. Паром от этих падений заволокло уже все побережье, где держали свою осаду тартилы землян. Однако электронным прицелам их орудий паровая завеса ничуть не мешала. Зато уровень прочности танковой брони упал до сорока процентов от номинала и неуклонно продолжал ползти вниз. В этот момент Михась почувствовал, что их аппарат пришел в движение и очередная порция плазменных виноградин прошла мимо. Он же в свою очередь, поймав в прицел еще одну тварь, отправил ее на принудительные водные процедуры росчерком плазмы из своего орудия малого калибра. Жмых был еще удачливее и одним выстрелом из основной пушки отправил сразу два летающих плазмоплюва в неконтролируемое пике к воде. Оставшиеся четыре монстра, выплюнув напоследок порцию плазмы, не достигшей в итоге своих целей, поспешили ретироваться и спрятаться за низкими облаками.

Михась окинул своим электронным взглядом окрестности и, убедившись, что пока по ним некому стрелять, с облегчением откинулся на спинку кресла. Только сейчас он понял, что все это время слышал переговоры Вадима и Лики, но никак на это не реагировал. Поняв, что пассажирский отсек тоже подключен к общему каналу, он спросил:

— Все успели забраться в танки?

Повисла тишина.

— Ирина и Евгений не успели, — донесся наконец до него глухой голос Лики. — Ирина просто пеплом осела на землю. Женьку еще живого затащили внутрь. Но он почти сразу умер от болевого шока. Ноги ему по колени в головешки превратили, — Михась скорее почувствовал, чем услышал, как она из всех сил давит слезы. — У нас регенерация воздуха с запахом паленого мяса не справляется. Мы зависли с открытым люком. Проветриваем салон. Жаль, что мы этих уродов не добили…

— Если бы их было на пару десятков больше или бой продлился еще минут десять, то еще большой вопрос, кто вышел бы из него победителем, — не споря с ней, а просто констатируя факт, отозвался Вадим. — В самом конце перестрелки уровень активности нашей брони остановился на двадцати двух процентах.

— У нас на восемнадцати, — согласилась с ним она. — Мы маневрировать позже начали.

— Уходим отсюда, — сказал Михась Вадиму. — Место открытое, да и твари могут вернуться в любой момент с подкреплением. А у нас броня восстанавливается, когда мы на месте стоим, очень и очень медленно.

Вадим передал слова Михася Лике, и машины почти сразу покинули место недавнего боестолкновения. Обогнув за полтора часа полета озеро, они снова полетели над пластиком центрального проспекта, стараясь как можно быстрее покинуть город, в котором их и так немногочисленный отряд понес свои первые потери. Конечно, можно было бы рискнуть и пройти по широченным мостам прямо над озером мимо центрального сооружения, очень прилично сократив время в пути. Но, во-первых, никто из них не знал, водоплавающие ли у них черепахи. Да, они были герметичны и, возможно, смогли бы в случае необходимости передвигаться даже параллельно дну озера, только проводить полевые испытания своих машин водной стихией у них не было ни сил, ни желания. И, во-вторых, пришлось бы им передвигаться, используя мосты или само озеро, встреча с обитателями водного мира по определению не сулила им ничего хорошего. По принципу наименьшего сопротивления они пожертвовали временем в пользу вероятного спокойствия.

Примерно через полчаса дороги, когда спала первая горячка от боя, началось обсуждение произошедшего с ними. Лика и Вадим подключили режим конференции между аппаратами. Тот автоматически отключился бы в случае малейшей угрозы для танков, и теперь все члены отряда могли общаться между собой, не используя Лику и Вадима в качестве ретрансляторов.

— Откуда эти твари вообще взялись? — голос Тани дрожал от слез. С Ириной они сильно сдружились за время, проведенное в стенах Инкубатора.

— Вынырнули прямо из-за облаков, — хмуро ответил Жмых, первым заметивший угрозу. — А стрелять начали еще раньше. Я сначала заметил цепочки плазменных выстрелов. Даже не смог понять, что это. И только потом показались эти жабы…

— Ирину сожгли, когда мы еще даже не начали разбегаться под защиту танков, — заметил Денис. — А Женька бежал сразу за мной. Почти успел запрыгнуть в люк… Твари! — со злостью в голосе выдохнул он. — Найти бы ту рощицу, где они обитают, и выжечь ее под корень к чертям собачьим!

— Это навряд ли, — не согласился с ним Михась. — Даже если они не свили свои гнезда, или в чем еще они там живут, на крышах зданий, которые, как мы можем видеть, тоже поднимаются выше облаков, то точно обосновались в джунглях, тех, что раньше были городскими парками. А парки эти, как мы видим, тоже расположены очень высоко над нашими головами. С учетом того, что максимальная высота полета наших тартил не превышает восьми метров, сжечь тварей в местах их обитания нам просто нереально. Да и не ставили мы перед собой изначально такой задачи, — добавил он, вздохнув. — Хотя теперь очень хочется. Даже если бы была такая возможность, мы бы не стали этого делать. И вы все это прекрасно понимаете. Слишком большой риск всем сгореть заживо или как минимум понести дополнительные потери. Нам сейчас не о мести нужно думать, а о том, как избежать подобного в дальнейшем. Может быть, теперь и пилотам придется находиться в своих креслах во время остановок.

— И чем это нам поможет в случае подобного налета или просто нападения тварей? — зло огрызнулась Лика, скорее всего уже сама размышлявшая ранее на эту тему. — Маневрировать, пока все не загрузятся обратно на борт, все равно будет невозможно! Черепахи останутся неподвижной мишенью и…

— Зато риск потерять основного пилота снизится существенно! — грубо прервал ее Жмых. — Понятное дело, что все мы худо-бедно умеем управлять аппаратами. Но все эти навыки хороши, для того чтобы подменить тебя с Вадимом, пока мы летим чуть ли не по прямой. Случись заварушка, и никто из нас не сможет так, как Вадим, а тем более ты, управлять танком.

— Твой прогиб по поводу моего мастерства идет тебе в зачет, — гораздо более спокойным голосом отозвалась Лика. — Но если короткие остановки мы как-нибудь осилим, то с местом для ночевки нужно определяться уже сейчас.

— Попробуем отыскать что-то в городе, — предложил Сват. — Должен у них где-то базироваться транспорт, который передвигался по этим дорогам. Ангары, депо должны быть обязательно.

— Может, сейчас мы остановимся, а ты сходишь и поищешь? — прервала его рассуждения Лена. — Посмотри по сторонам. Голый пластик, вырастающий из пластика по обе стороны от дороги. Возможно, и даже скорее всего, в этих зданиях за закрытыми воротами есть подземные гаражи и, чем черт не шутит, ангары для местных летающих средств. Только как ты собираешься искать, куда свой волшебный палец прикладывать, чтобы эти самые ворота открыть? Будешь ползать по стене здания в поисках замка, как англичанин со товарищи в свое время? Только напомню тебе, что пока они этим занимались, из них никто не пытался сделать барбекю.

— А сама ты что предлагаешь? — огрызнулся Сват.

— Я предлагаю выбраться из этого города и, не долетая до следующего, подобрать место для ночной стоянки. Да и ребят похоронить нужно. И помянуть…

— Поддерживаю, — отозвался Михась. — Если летающие твари предпочитают гнездиться в городах, то возможно, нам удастся переночевать, не отбиваясь от них. А чем помянуть, с нами, я думаю, Жмых из своего стратегического запаса поделится.

— Послал же Бог друга с длинным языком… — выругался тот.

— Да не ной ты, — успокоила его Лика. — Все с собой понемногу питьевого горючего прихватили со складов Инкубатора.

— И компенсировал свое деяние, послав мне мудрую женщину! — закончил свою мысль на оптимистической ноте тот.

— И давайте сразу договоримся, что следующий город мы проходим без экскурсионных остановок, — вклинился в общий разговор Вадим. — Тогда при определенной доле везения следующую ночь проведем в месте назначения.

Обсуждая нюансы поездки, спустя два часа транспорты землян, пролетев мимо труб промышленного пригорода, вылетели из города, пройдя его насквозь.

Оставив пластик городских построек в нескольких десятках километров позади себя, земляне подыскали себе место для ночлега. Со всех сторон от дороги пролегали ровные поля с невысокой пожелтевшей травой. До джунглей было так далеко, что они угадывались только своими очертаниями на грани восприятия человеческого глаза. Спереди и сзади от приземлившихся прямо посередине пластикового полотна машин вообще не было ничего, кроме дороги. Тем не менее еще около получаса земляне просидели под защитой брони танков, пристально вглядываясь и чутко вслушиваясь в мир вокруг себя. Но чувствительная аппаратура транспортного средства, заменяющая им органы обоняния и осязания, не обнаруживала ничего подозрительного.

Аппараты поставили параллельно друг другу, но кабинами пилотов в разные стороны. Так сделали по двум причинам. Во-первых, проемы люков теперь находились один напротив другого, что в случае нападения делало более безопасным отход под прикрытием танковой брони сразу с двух сторон пытающихся скрыться внутри аппаратов людей. И, во-вторых, стрелкам было более комфортно контролировать пространство на сто восемьдесят градусов вокруг себя, нежели на все триста шестьдесят.

Первым делом на обочине вырыли могилу для Евгения. От Ирины ничего не осталось. Пока ребята поочередно копали землю маленькой походной лопаткой, которая нашлась в ящике с непривычными на вид инструментами в самом конце пассажирского отсека, женская часть отряда за неимением других материалов скрепила две винтовки ремнями от рюкзаков погибших товарищей в подобие могильного креста. Опустив тело в могилу, все помолчали, потом Вадим и Лика сменили Жмыха и Михася на их боевых постах, и те тоже выбрались из своих черепах попрощаться с товарищами. Бросив в могилу свою горсть чужой земли, они помогли ее засыпать и как можно глубже воткнуть в землю получившийся крест. Лена прикрепила к нему кусок то ли пластика, то ли картона, который заменял им здесь бумагу. На нем было всего несколько слов: «Евгений и Ирина. Земляне».

— А мы ведь даже не знаем их фамилий, — скорбно покачала головой Лена, отходя от могильного холмика и присоединяясь к остальным.

Михась вложил ей в руку походную кружку и, посмотрев на могильный крест из винтовок, сказал:

— Мы не так давно познакомились. Но уже стали неплохими друзьями. Для вас, Женя и Ира, ваше путешествие уже закончилось. Пусть земля этого мира станет для вас пухом. Мы будем помнить о вас.

Все молча выпили и, постояв еще немного, разошлись по сторонам, разбившись на небольшие группы по два-три человека, стараясь держаться как можно ближе к танкам. Лена, Вера и Сват занялись приготовлением ужина. Сват быстро собрал три столика, которые разобрали еще в столовой Инкубатора и взяли с собой именно для этой цели. Девушки быстро нарезали копченое мясо и овощи. На столе появились лепешки, похожие на рисовые, но из муки местного производства. Фрукты и напитки.

Михась и Жмых стояли чуть в стороне и курили последнюю сигару одну на двоих, затягиваясь по очереди.

— Могли бы и ночью продолжить движение, — заметил Жмых, затягиваясь и передавая сигару другу. — Приборам темнота не помеха.

— Могли. Только никто из нас не знает, какие твари выползают здесь по ночам. Отсюда мы, если запахнет жареным, просто смоемся, а в пластиковой коробке города можем попасть в ловушку. Проверять как-то не хочется.

— Да уж… — протянул, подражая Кисе Воробьянинову, Жмых. — Много будешь знать, не дадут состариться. Только хрен мы выспимся в наших креслах. Завтра будем все сонные и разбитые, как старые клячи после посевной.

— А тут ты не прав, мой юный падаван, — Михась с хитрецой в глазах покосился на него. — Пока ты себе походный мини-бар собирал, мы с Вадимом немного покопались в технической документации аппаратов. Короче. Десять кресел пассажирского салона после нехитрых манипуляций превращаются в пять полноценных спальных мест. Не знаю, из каких соображений исходили местные инженеры, проектируя аппарат именно с таким количеством походных коек. Возможно, оставшиеся пять солдат должны были стоять в карауле, пока следующая смена отдыхала. А может, лежачие места предназначались только для транспортировки раненых. В любом случае худо-бедно выспимся. А вот нам на посту, пока нас не сменят, полночи точно спать не придется.

— Все равно как-то по твоим раскладам не получается всех с комфортом разместить. Даже у нас с учетом погибших осталось шесть человек на пять спальных мест.

— Ты забываешь про длинные и широкие контейнеры в конце пассажирских отсеков. Чем тебе не два дополнительных лежака? Если их использовать, то даже наша команда из девяти человек спокойно разместится на ночь.

— Ты меня, конечно, извини, но такое чувство, что вы с Вадимом предполагали, что первую ночь за периметром Инкубатора мы будем встречать уже не в полном составе.

— Жмых, вот сколько лет тебя знаю, но иногда ты такое ляпнешь, что жутко хочется проредить частокол твоих зубов. Как вообще с тобой Лика уживается? — Михась хмуро посмотрел на него. — И нет, отвечая на твой вопрос, мы с Вадимом ничего подобного произошедшему с нами в своих расчетах не учитывали. Напротив, была мысль устроить еще одно спальное место между контейнерами прямо на полу. Пол пластиковый, радикулит за одну ночь не заработаешь. Да и спать на ровной жесткой поверхности врачи даже рекомендуют.

— По ходу, менты прислушиваются к их советам, обустраивая спальные места в КПЗ, — усмехнулся Жмых.

— Пойдем ужинать, а то уже темнеть начинает, — позвал его за собой Михась, направляясь к накрытым столам, вокруг которых собрались все, кроме дежурных смен в тартилах.

После ужина, не дожидаясь наступления полной темноты, все забрались в свои транспортные средства и закрыли наглухо входные люки за собой. Михасю и Жмыху предстояло дежурить во вторую смену, зацепив самое собачье время. Михась, не став тянуть с обустройством своего спального места, просто бросил свой рюкзак на один из контейнеров и, пристроив на него голову, почти сразу отрубился под ровный и негромкий гул голосов, раздававшийся из кресел-лежаков пассажирского отсека.

Проснулся он оттого, что Вадим тряс его за плечо.

— Подъем! — шепотом сказал тот ему. — Твоя очередь языком в шлеме чесать, чтобы не уснуть.

— За бортом все тихо? — уточнил он у него, стараясь как можно тише подняться с контейнера.

— Как на кладбище! — мрачно заверил его Вадим, занимая место на импровизированном лежаке. — Сейчас вставай на четвереньки и вперед на боевой пост.

— А на четвереньки-то зачем? — спросонья не понял Михась. Но потом посмотрел в сторону водительской кабины и все сразу вспомнил.

Пассажирские кресла не просто так располагались друг напротив друга. В разобранном положении они выдвигались сиденьями навстречу друг другу и, соединяясь в центре отсека, образовывали одно спальное место. А поскольку такая кровать перекрывала весь отсек от стены до стены, пробраться от багажного отделения до кабины аппарата можно было, только используя полуметровое пространство под разложенными креслами. Вздохнув и мысленно посмеиваясь над самим собой, Михась пополз вперед.

Устроившись в своем кресле, Михась увидел, что режим конференции подключен и можно спокойно общаться со Жмыхом, не перебираясь на место пилота. Тем более что спать в пассажирском отсеке со шлемом на голове дураков не нашлось.

— Как поспалось? — поинтересовался он у приятеля.

— Комары не кусали, если ты об этом, — поделился сонным голосом Жмых и громко зевнул. — Откровенно говоря, я бы еще пару часов прихватил.

— Не ной! — усмехнулся Михась. — Жизнь прекрасна, и плевать, что это неправда. Сейчас пословоблудим несколько часочков и двинемся дальше.

— Кстати о жизни. Или если точнее, смерти. Ты заметил, что истерик по поводу смерти Женьки и Иры никто не закатывал? Слезы — да, были. Но волосы в рыданиях на голове себе никто не рвал. Что это? Не такие уж мы были и друзья, получается, или в целом зачерствели?

— Ни то и ни другое, как мне кажется, — помолчав, ответил Михась. — Просто на подсознательном уровне мы все понимали, что, возможно, не все из нас доберутся до портала. Надеялись на лучшее, но готовились ко всему. По сути, любой из нас мог оказаться на их месте. И от человеческой натуры нам никуда не деться. Ты ведь после первого шока тоже испытал облегчение оттого, что это произошло не с тобой? Или только я здесь такой моральный урод?

— Я как-то об этом не задумывался, — Жмых помолчал и, вздохнув, продолжил: — Но, наверное, ты прав. Посещали меня такие гаденькие мыслишки. Хотя, если честно, случись такое с Ликой или с тобой, я бы точно так не подумал. Лучше уж самому поджариться, чем вас здесь хоронить.

— На фиг! — чертыхнулся Михась. — Мысли материальны. Поэтому давай сменим тему.

— И о чем ты хочешь поговорить? О разнообразии местной то ли флоры, то ли фауны?

— Я вот о чем подумал. Если ушли не все обитатели этого паскудного мирка, то где потомки оставшихся? Или сами местные, мы ж не знаем, какая у них тут продолжительность жизни. А в бессмертие я почему-то не верю.

— А зря, — Жмых фыркнул. — Может, они потому и свалили отсюда, что их убивать здесь начали. А до этого они жили тут себе своей бессмертной жизнью и что такое загробный мир даже не заморачивались выяснять.

— Ага! — не поверил в его выкладки Михась. — И в армию они играли от скуки, и оружие придумали, чтобы красивые огненные шарики в небо по праздникам запускать. Самому не смешно? Знаешь, почему я не верю в бессмертие местных, помимо всего вышеперечисленного? О перенаселении слышал? Им бы уже давно и десяти таких планет не хватило. Задолго до того, как они свои порталы построили.

— Если они их сами придумали, — снова не согласился с ним Жмых. — А если порталы построили не местные, а кто-то другой? Можно же предположить, что голубокожие скопировали чью-то технологию, как это сейчас пытаемся на Земле сделать мы? Тогда они могли шастать между мирами очень давно и быть при этом практически бессмертными. Если кто-то ломал себе шею, поскользнувшись на банановой кожуре, это не считается.

— В принципе, такое могло иметь место. Но в бессмертие местных я все равно не верю. Природа — хитрая стерва. Поскольку наши миры очень похожи, то должны играть по схожим правилам. То есть рождаемость должна не особо сильно превышать смертность. И наличие порталов здесь не имеет абсолютно никакого значения. Построй мы на Земле хоть тысячу порталов, продолжительность жизни не станет от этого и на сто лет больше, а женщины не смогут рожать каждую неделю.

— Ладно, убедил, — было слышно, как Жмых заворочался в своем кресле. — Так где же, по-твоему, обитают остатки местного племени, если они, конечно, уже давно не вымерли поголовно?

— Леса и поля отбрасываем сразу. На дороге мы тоже никого не встречали. Только пролетая над одним из городов, кураторы видели кого-то, на них похожих.

— Зато мы в городе вообще ничего не видели! Ни туземцев, ни техники, ни следов от боестолкновений.

— Зато я сейчас вижу кое-что интересное! — заинтриговал его Михась. — Разуй глаза и посмотри в мою сторону. Как думаешь, что это?

Где-то очень далеко от них, в той стороне, куда им предстояло в скором времени вылетать, небо озарялось всполохами от разрывов плазменных зарядов. Поскольку из-за расстояния все действо проходило в абсолютной тишине, то создавалось впечатление, что у виртуального монитора просто отказали динамики.

— Местные твари решили поиграть ночью в плазменный пейнтбол? — предположил Жмых.

— Плазмобол? — усмехнулся Михась, представив эту картину. — А может, как раз аборигены устроили местечковые разборки между собой или с тварями?

— Хрен их разберешь, — констатировал очевидное Жмых. — Но я уже рад, что мы заночевали здесь, а не полезли до упора вперед. На перестрелку приятно посмотреть, сидя в кинотеатре с ведром попкорна в руках, нежели принимать в ней непосредственное участие. Как говорил жирный кот из мультика: «Нас и здесь неплохо кормят!» Кстати, о птичках, тебе тоже оставили мясо с лепешками? За отсутствием пиндоской соленой кукурузы и это для просмотра местного боевика сойдет.

Бой стих минут через двадцать, так же внезапно закончившись, как и начавшись. До общего подъема оставалось еще около двух часов, и в оставшееся время сытые Михась и Жмых просто продолжили свой незамысловатый треп.

Завтрак прошел по той же схеме, что и ужин. Сменились только дежурные по полевой столовой. После него земляне довольно оперативно загрузились в танки и продолжили движение к намеченной цели. Примерно сорок километров пролетели, не увидев ничего интересного. Потом чувствительная аппаратура уловила и передала в шлемы пилотов и стрелков слабый запах гари. Аппараты синхронно снизили скорость до минимума и полетели дальше, оправдывая свое земное прозвище, с черепашьей скоростью. Еще через несколько напряженных минут впереди, ближе к обочине, показался оплавленный остов аппарата совершенно незнакомой конструкции. Не долетев до него метров сто, танки землян остановились, зависнув параллельно друг другу.

Подбитая машина лежала чуть на боку, выставляя на обозрение свое гладкое днище без какого-либо намека на колеса или гусеницы. Было понятно, что раньше оно тоже передвигалось по воздуху. Почти по центру была видна обугленная по краям дыра диаметром около метра. Видимо, туда попал один из плазменных зарядов. Вообще аппарату сильно досталось. С такого ракурса Михась смог насчитать еще минимум четыре проникающих попадания. Поскольку аппараты подключили к режиму ограниченной конференцсвязи, исключив из числа пользователей сетью пассажирские отсеки, Михась обратился напрямую к своему ночному собеседнику:

— Жмых, а мы с тобой гадали, где все аборигены и кто здесь в войнушку играет.

— Ну, кто с кем, непонятно до сих пор, — отозвался тот.

— Одно точно, — вклинилась в радиообмен Лика. — Это не местные твари между собой отношения выясняли.

— Какие наши дальнейшие действия? — решил внести ясность Вадим. — Подождем, потом подлетим поближе и выпустим желающих для осмотра подбитой техники?

— Не годится, — не согласился на такой план действий Михась. — Палили вчера здесь долго и много. Нужно будет пролететь хотя бы еще с десяток километров вперед, разнюхать, что там и как. Не верю я, что бой принимала одна только эта машина. Потом, если впереди ничего интересного не увидим, вернемся сюда и пощупаем здесь все руками. Пока только смотрим по сторонам и изучаем подбитую технику, не покидая тартил.

Больше всего незнакомое транспортное средство напоминало земной грузовой тягач. Правда, летающий. За кабиной, которая размерами почти не уступала целому танку, тянулась грузовая платформа длиной метров под сорок и шириной около десяти. Освободили ее от груза уже после боя или она пустовала изначально, было совершенно непонятно. Кабина аппарата, прожженная минимум двумя попаданиями, ощетинилась в пасмурное небо прямоугольным пушечным стволом. Вокруг поверженного транспорта чернели кратерами различного диаметра следы от попаданий плазменных зарядов. Трупов, раненых или частей тел нигде не наблюдалось. Где-то далеко слева от дороги чернело пятно выжженной травы размером с футбольное поле. Там еще недавно горело явно что-то не маленькое. Осмотревшись по сторонам на максимуме возможностей автоматики танка, Михась насчитал еще четыре похожих пепелища. Жмых, видимо, был занят тем же, поскольку не преминул поделиться увиденным:

— А ребята нехилое побоище здесь местным тварям устроили.

— А мне почему-то кажется, что они попали здесь в засаду, — заметила на это Лика. — Как-то не тянет подбитый транспортник на полноценную боевую машину.

— Ладно. Посмотрели — и хватит, — Вадим снова присоединился к разговору. — Продолжаем движение малым ходом. Идем друг за другом. Жмых, ты контролируешь наш тыл. Смотрим по сторонам. Если не находим ничего интересного, возвращаемся сюда.

— Да, сэр! Слушаюсь, сэр! — звонко отчеканила Лика, подражая рядовым американской армии. — Можно вопрос, сэр?

— Разрешаю, солдат, — подыграл ей Вадим, плавно трогая тартилу с места.

— Капрал Жмых, сэр, пытается навязать мне на боевом посту неуставные отношения. Мои действия, сэр?

— Я отключу на пять секунд связь, а вы, рядовой, пошлите капрала Жмыха в неуставной форме так далеко, насколько хватит вашей фантазии.

— Слушаюсь, сэр! — ответила она под дружный хохот Михася и Жмыха.

Танки выстроились друг за другом и медленно полетели вперед. Примерно через десять минут они увидели еще одну подбитую машину. По виду это тоже раньше был танк, раза в полтора превышавший своими габаритами аппараты, на которых передвигались земляне. Полностью рассмотреть находку мешало то, что плазменный заряд, пробивший броню танка, разорвал его почти пополам, выкинув исковерканный остов на обочину, где он и лежал на боку метрах в двадцати от дороги.

— Кто это его так приложил? — задумчиво протянул Жмых, рассматривая исковерканную взрывом машину. — От нашей черепахи обугленная воронка только бы и осталась, наверное, после попадания такого фугаса.

— Не хотелось бы проверить на практике твое предположение, — заметил на это Вадим. — Посмотрели? Двигаемся дальше.

После увиденного даже у Лики пропало всякое желание шутить над командными замашками Вадима. Продвигаясь вперед, экипажи землян увидели совсем уж непонятную картину. Два местных танка, точные копии своего искореженного собрата, который недавно лицезрели земляне, стояли параллельно друг другу, не долетев до правой обочины десяток метров. Смущало то, что на первый взгляд они были абсолютно целые. Не приближаясь к ним на сотню метров, тартилы зависли в паре метров над землей бортами параллельно друг другу.

— Как-то подозрительно все это, — озвучил мысль, витавшую в воздухе, Жмых. — На засаду не похоже. Место, открытое со всех сторон. Танки торчат на самом виду. Может быть, у них вооружение мощнее нашего будет, но я сильно сомневаюсь, что в скорости, а тем более в маневренности, мы им уступаем. Скорее превосходим.

— Меня еще кое-что смущает, — сказал задумчиво Михась, до этого очень внимательно рассматривавший чужие танки через оптику своей машины. Максимально приблизив их к себе. — Как думаешь, мы можем без особого риска для себя подлететь к ним метров на тридцать ближе? — уточнил он у Вадима.

— Да хрен его знает, как оценивать здесь риски, — ответил тот честно. — Но давай потихоньку попробуем. Лика, если что-то покажется подозрительным, резко расходимся в разные стороны. Отлетим подальше, а дальше уже будем действовать по обстоятельствам, — после чего очень медленно и плавно тронул тартилу вперед.

Но не пролетели они и половину намеченного расстояния, как один из танков незнакомцев резко задрал свое прямоугольное орудие к небу и выпустил в него шар из плазмы.

— Приехали! — максимально резко останавливая свой танк, очень эмоционально прокричал Вадим. — Лика, не дергайся. Орудие второго только что взяло тебя на прицел. Если я правильно понимаю, это был предупредительный выстрел. Теперь ждем продолжения спектакля. Думаю, ждать придется недолго.

3

Есть моменты, когда все удается. Не ужасайтесь — это пройдет!

Михась снова сосредоточил все свое внимание на обзоре танков вероятного противника и все никак не мог понять, что ему не дает покоя. Наконец, разглядев ту несуразность, что просто-таки бросалась в глаза, он возбужденно обратился ко всем, кто его слышал:

— Обратите внимание на полупрозрачные то ли тросы, то ли канаты, которые тянутся от чужих танков в нашу сторону. Видите?

— Ну, вроде вижу, — не очень уверенно откликнулся Жмых. — А что с ними не так?

— А ты видишь, где или на чем они заканчиваются? — Михась стал с нетерпением ждать ответа собеседника.

— Да быть такого не может, — раздался наконец удивленный голос Жмыха. — Они что, воздух за собой прицепом тащили?

И его удивление было понятно. Толстые, почти прозрачные буксировочные тросы были натянуты как струны. Они тянулись от днищ машин, постепенно поднимаясь на полутораметровую высоту, и словно обрывались, зависнув прямо в воздухе метрах в пятнадцати от чужих боевых машин.

— Занятно… — процедила, видя то же, что и все, Лика. — Отчего мне кажется, что они прут груз с развороченного тягача? И что же там такое, что они не бросили это, даже чуть не поджарившись в огненном котле?

— А вот это мы сейчас у них и спросим, — заметил Вадим, видя, как в одном из танков напротив открылся боковой люк.

Минутой позже из него показался мужчина средних лет в камуфляже из змеиной кожи. Так, во всяком случае, казалось визуально. Серые, почти зеркальные чешуйки его одежды, состоящей из цельного комбинезона, переходящего в армейские ботинки, частично отражали окружающий мир, преломляя изображение. Отчего могло показаться, что комбинезон обтекает тело своего носителя. В руках он держал уже знакомую плазменную винтовку с прямоугольным стволом. В общем, был почти обыкновенный человек в хайтековых шмотках, но с бледно-голубой кожей лица и рук. Остальных частей тела просто не было видно из-под военного прикида.

Следом за ним из недр танка показался бугай на голову выше первого, и в полтора раза шире того в плечах, и все с тем же голубым отливом кожи. Одетый в идентичный наряд, он пер на плече полуметровой длины тубус серебристого цвета.

— Это у него что, плазменный РПГ? — оживился Жмых.

— А что, очень не терпится проверить на своей шкуре? — отозвался Михась, не отрывая заинтересованного взгляда от незнакомцев. — По ходу, делегация аборигенов этого мира вполне созрела для контакта с представителями Земли, — добавил он, наблюдая, как солдаты в странной для землян форме отошли от своих военных машин на несколько шагов в сторону тартил и остановились, будто чего-то ожидая.

— Михась, пойдем потрещим с местными ребятами за жизнь? — снова оживился Жмых. — То, что это местные, надеюсь, никто не сомневается? — на всякий случай решил уточнить он.

— И на каком языке ты с ними бакланить будешь? — охладила его пыл Лика. — Ты ж, окромя русского и его вариации — матерного, других языков не знаешь.

— Я им на пальцах весь расклад обрисую, — очень уверенно заверил ее он. — И не такое еще с помощью их, родимых, приходилось объяснять.

— Два стрелка сразу не пойдут, — голосом, не терпящим возражений, обозначился Вадим. — Да и не за жизнь с ними нужно тереть, а хоть какой-то контакт наладить, пока мы друг друга в упор плазмой поджаривать не начали. Могу я пойти или Михась, как всенародно избранный мэр поселка Инкубатор.

— Пойдем мы с Колей, — безапелляционно заявил Михась. — Я пообщаться попробую. А Николай своими габаритами почти не уступает голубокожей обезьяне с трубой на плече. Он молча рядом со мной для антуража постоит. И, Жмых, смотри внимательно, но не нервничай. А то ненароком нам задницы подпалишь.

Михась достал из крепления рядом со своим креслом плазменную винтовку. Приложив палец к сенсору, активировал ее и, проведя вдоль прямоугольного ствола рукой, перевел оружие в режим ожидания. Потом выбрался из кресла и вышел в пассажирский салон. Вадим открыл перед ним люк, не поднимаясь из своего кресла. Поприветствовав всех сидящих в салоне кивком головы, он чуть пригнулся и шагнул к люку. Выбравшись из тартилы на гладкий пластик дороги, он увидел идущего к нему Николая с винтовкой в руках. Демонстративно повесив свое оружие стволом вниз, Михась тем не менее был готов в любую секунду открыть из нее огонь. Благо перед отъездом все неплохо попрактиковались в стрельбе из этого оружия по мишеням, нарисованным прямо на ограде Инкубатора. В отличие от земных винтовок, эта стреляла вообще без отдачи, а довольно удобная автоматика прицела сводила к минимуму процент попадания мимо цели. Николай в точности повторил за ним манипуляции с оружием. Михась пожал ему руку и провел краткий инструктаж:

— Идем спокойно, но не нагло. Метра за два от них останавливаемся. Я пробую пообщаться. Твоя задача — сделать лицо кирпичом и следить внимательно, что творится вокруг, вращая головой, если понадобится, на триста шестьдесят градусов. Потому что мне все это время придется смотреть им в глаза, одновременно заглядывая им в рот, чтобы не пропустить что-нибудь интересное. Если что пойдет не так, стреляй не задумываясь. Жмых огнем поддержит. И, главное, говори только в том случае, если молчать уже получаться не будет. Вопросы есть?

— Тебя послушать, так мы на разборки бандитские собираемся, а не первый контакт между мирами устанавливать, — Николай ухмыльнулся.

— Вот поэтому ты и будешь молчать, — заверил его Михась. — Потому что первый контакт под дулами пушек, наставленных друг на друга, это и не контакт вовсе, а натуральная бандитская стрелка. А я их немало повидал. Вот если все гладко пройдет, к взаимному удовольствию, тогда контактом это и назовем. А пока как на войне. Все понятно?

Николай, сбросив улыбку, кивнул с серьезным лицом.

— Тогда пошли! — Михась хлопнул его рукой по плечу и первым отправился к ожидавшим их парламентерам. — И помни, нас хорошо слышно из всех аппаратов, и наших, и приблудных.

Михась остановился в двух метрах от незнакомцев и начал с интересом их разглядывать. Они были заняты тем же. Николай молча дышал ему в затылок. Если бы не голубоватый оттенок кожи, прямо-таки бросающийся в глаза, представители встречающей стороны вполне могли сойти за землян. Тот, что был более субтильного телосложения, при приближении Михася и Николая тоже демонстративно опустил свое оружие стволом вниз. Если бы Михась не был уверен, что перед ним стоит коренной жителей этой планеты, он бы с большой долей вероятности предположил, что часть предков незнакомца была азиатами. Чуть раскосые глаза, немного приплюснутый нос и карие, почти черные зрачки недвусмысленно намекали на это. Навскидку ему было около тридцати — тридцати пяти лет. Черные с проседью короткие волосы и трехдневная щетина на лице, оставленная им явно специально. Второй встречающий их представитель этой планеты был гораздо моложе первого. Не старше двадцати лет. Ростом под метр девяносто, с очень хорошо развитой мускулатурой. Внешность у него была вполне европейская, ближе к скандинавскому типажу. Длинные светлые волосы были собраны на затылке в пучок, а на землян он смотрел голубыми, почти синими глазами. В отличие от своего товарища, мирных намерений он не демонстрировал, трубу со своего плеча так и не снял, а лишь немного поменял угол наклона оружия, так что теперь оно поверх голов землян было направлено куда-то меж двух замерших параллельно друг дружке тартил.

— Эль сундо фир? — наконец задал свой первый вопрос абориген, покинувший свой танк первым и, видимо, бывший у парочки незнакомцев за главного. — Агусто ре сильва? — он переложил свою винтовку в левую руку и указал пальцем за спины землян в сторону их транспортных средств. — Эртего венто суаро, — после чего уставился немигающим взглядом на Михася, интуитивно признав в нем лицо, ответственное за ведение с ним переговоров.

— И вам здрасьте! — Михась улыбнулся как можно дружелюбнее. — Может, помощь какая нужна? — он кивнул на транспортные средства представителей другой расы. — А так, если что, мы с Земли, — добавил он, в свою очередь внимательно наблюдая за своим собеседником.

— Съенто семля? — его оппонент на секунду задумался, будто что-то припоминая. — Кресто эс флиц? — теперь он направил свой указательный палец в грудь Михасю.

— Я не флиц! — Михась отрицательно покачал головой. — Я, — он указал пальцем сначала на себя, потом на своего товарища, — Михась, а он Николай. А ты кто? — Михась направил свой указательный палец на голубокожего.

— Съенто семля, съенто флиц? — повторил тот на своем тарабарском, сверля Михася подозрительным взглядом. — Кеедо жель танья! — отдал он короткую команду своему молодому помощнику. — Траско энду семля, эльгудо.

Здоровяк приложил палец к правому уху и что-то негромко забубнил. Потом, видимо, получив какой-то ответ через невидимый для землян наушник, кивнул головой и обратился к своему командиру:

— Ту сризо танья гуадо роу. Эль тоне, слоу семля?

— Сотрико эталу, танья, — ответил тот своему подопечному и продолжил дальше пялиться на Михася.

— Я смотрю, разговор у нас не клеится. Тогда мы пойдем? — Михась сделал вид, что собирается уходить. — Приятно было не пообщаться, — он снова улыбнулся и, сделав шаг назад, начал разворачиваться в сторону танков землян.

— Укрезо! — гавкнул, а не сказал его собеседник, вскидывая свою винтовку и направляя ее на Михася. — Ресузо толе!

Ничего не понимающий Николай тем не менее не сплоховал и тоже направил ствол своего оружия в сторону задергавшегося аборигена, целя тому между глаз. Напряжение нарастало. Михась, не закончив разворота, снова повернулся к своему несостоявшемуся собеседнику и, прищурив зло глаза, сказал ему вкрадчивым голосом:

— Слушай меня внимательно, макака ты с голубой задницей. Дважды я тебе повторять не буду, — он демонстративно перехватил свое оружие, направив его на собеседника. — Мы, конечно, можем сейчас тут друг друга на ноль помножить, только ни тебе, ни мне этого не нужно. Мы сейчас свое опустим оружие и пойдем не торопясь с Николаем к своим танкам. Но если ты надумаешь мне в спине дырку из своей пукалки прожечь, Жмых из тебя с твоим приятелем угли для обогрева зимних дачных туалетов сделает! Ты меня понял? — Михась опустил свою винтовку и, чуть наклонившись вперед навстречу к внимательно его слушающему аборигену, закончил: — Надеюсь, ты смог меня понять, жопа с синими ушами.

После этого Михась спокойно развернулся и, кивнув Николаю головой, чтобы он следовал за ним, успел сделать два шага по направлению к своему танку, когда услышал за спиной взволнованный женский голос: — Постоять немного!

Михась чуть вздрогнул от неожиданности. Не очень комфортно себя чувствуешь, когда почти физически ощущаешь направленное тебе в спину оружие. Тем не менее, взяв себя в руки, он придержал Николая за локоть и спокойно повернул голову в сторону голоса, раздавшегося у него за спиной.

От одного из танков голубокожих стремительно приближалась к замершим на своих местах местным парламентерам девушка на вид лет восемнадцати.

— Мы можем хотеть говорить? — выкрикнула она, остановившись рядом с так и не опустившим свое оружие руководителем местной делегации. — Ви с Семли?

Михась, пытаясь скрыть свое замешательство за улыбкой, развернулся и пошел обратно.

— Да, мы с Земли, — ответил он, наплевав на все приличия, внимательно разглядывая незнакомку. — Я Михась, а рядом со мной Николай, — соблюдая рамки приличия, еще раз представился он.

Девушка была одета в такой же комбинезон, сросшийся с ботинками, как и ее спутники. Цвет ее кожи почти не отличался от цвета кожи землян, имея очень слабый голубой оттенок. Длинные, достающие до высокой груди темные волосы были распущены, а на лбу их придерживал пятисантиметровый в ширину обруч серебристого цвета с непонятным камнем посередине. Миловидное лицо носило следы смешения кровей различных рас, как у земных метисов или креолов. Большие карие глаза и маленький, чуть курносый носик так и притягивали к себе взгляд Михася. И увиденное ему откровенно нравилось.

— Я Танья, — представилась она, почему-то явно засмущавшись. — Мой тальний флеток пиль с Семли, — пояснила она. — И я мало-мало снатью вашу ясик. Мама осень лусе.

— Понятно, — продолжая ей улыбаться, Михась перевел взгляд на ее спутников. — Может, они опустят уже свое оружие? — он кивнул в их сторону головой.

— Итхо нуа клендо? — спросила она у своего соплеменника.

— Сеу рандо идмундо, флиц, — ответил он ей, не отводя своей винтовки от Михася.

— Он хосеут снат, ви флиц или нет? — она вопросительно посмотрела на Михася. — Моий флеток пил ф плеяну у флицаф. Потом пил попек, после ахаки флейев. Так ви флиц?

Михась призадумался. По всему выходило, что предком этой слегка голубокожей представительницы чужого мира был один из пленников германской экспедиции, которому удалось бежать в тот день, когда нацисты решили покинуть защитный периметр Инкубатора. И что немаловажно, предок этот говорил на русском. Неисповедимы пути Господни.

— Я не фриц. Он не фриц, — Михась отрицательно покачал головой и показал сначала на себя, а потом на молчаливого Николая. — Мы все не фрицы. Мы русские. Ты понимаешь меня? Твой предок тоже был русским?

— Ундо флиц, — сказала Танья своему соотечественнику. Тот опустил винтовку, но продолжал с недоверием смотреть на чужаков. — Я скасала емю, ви не флиц. Он понять.

— Заметно, — кивнув на винтовку в руках собеседника, заверил ее Михась. — Что вы тут делаете? Может быть, помощь нужна? — дальше он выслушал перевод своих слов Таньей своему руководителю.

— Он коворить, фто ми не отхасаться от помось, — перевела его ответ девушка для Михася. — Пофле ахахи флейев ми не мохли тасить глюс сами ф сиой том. Нехфатить силь. С фашими тхетами силь хфатить. Ти понимаешь миня?

Значит, после атаки тварей им не хватает сил самим допереть свой груз до места назначения. Так перевел для себя Михась эмоциональную речь Таньи. И от помощи они не отказываются. Тварей они называют флейями. Интересно, всех или какой-то определенный их подвид? Например, тот, что разворотил одним своим попаданием немаленький танк? Но об этом и многом другом они еще успеют поговорить в более спокойной обстановке. А пока совсем не помешает укрепить наметившиеся дружеские связи, оказав местным посильную помощь. Все эти мысли пронеслись у Михася в голове за пару секунд, после чего он спросил у Таньи:

— В целом я тебя понял. Что такое тхет?

— Тхет? — она рассмеялась, после чего спокойно подошла к нему, развернула его лицом к тартилам и сказала всего пару слов, указав на них рукой: — Вот тхеты, — потом добавила: — Фаши тхеты.

— Тхеты, значит? — Михась усмехнулся. — Мы называем их танки или тартилы. И чем мы вам можем помочь нашими тхетами? — он не без удовольствия для себя окинул ее всю вопросительным взглядом.

— Пофли, — она без опаски взяла его за руку и повела за собой к своим машинам.

Но до замерших танков они так и не дошли. Остановились в том месте, где тросы, тянущиеся от машин, обрывались прямо в воздухе. Танья вытащила из кармана своего комбинезона прибор, похожий на очень узкий смартфон. Не толще миллиметра. И активировав его прикосновением пальца, что-то на нем отстучала. С груза, висевшего в воздухе прямо перед носом Михася, будто разом сорвали чехол-невидимку. Контейнер, напоминавший своей формой цистерну земного бензовоза, увеличенную раза в три и без малейших выпуклостей вроде люка в своей верхней части, просто возник перед ним ниоткуда.

— Фот нас хлюс, — Танья погладила гладкую поверхность рукой. — Но летхет, подфит флейями. Флейи прихотят носию. Нам сфоим не успиеть пить до темнати тома. С фашими тхетами ми успием томой то темнати. Я понятно говолить?

— Как далеко отсюда ваш дом? — кивнув головой в знак того, что понял ее, Михась задал свой вопрос.

— Фот, — она протянула ближе к нему свой наладонник и стала водить по нему пальцем. На появившейся карте Михась без труда рассмотрел город, который они пролетели вчера. Ленту дороги, по которой они двигались, и две неподвижные синие точки, видимо обозначавшие местные транспорты. Чуть позади них красными точками светились, скорее всего, уничтоженные машины соотечественников Таньи. Она провела рукой вдоль нитки дороги и замерла в центре следующего города.

— Том, — коротко пояснила она.

— Выходит, нам вообще по пути, — Михась улыбнулся и, протянув руку к устройству в ее руке, спросил: — Можно?

Танья улыбнулась в ответ и без сомнений передала ему прибор. Михась с минуту приспосабливался к управлению, затем чуть уменьшил масштаб карты и, повернув его экраном к собеседнице, ткнул в него пальцем.

— А мы направляемся сюда, — пояснил он для нее.

Танья неожиданно побледнела и быстро забрала у него из рук свое устройство.

— Нелизя! — она с необъяснимым для него страхом в глазах еще раз посмотрела на экран. — Там ти умфешь. Смелть! Мнохо-мнохо флейеф. Там том флейеф! Ти понимаешь миня?

— Ладно, — сказал Михась, сразу становясь серьезным. — Сначала вам поможем, потом с остальным разберемся. Только есть одна проблема, — он подошел к полупрозрачному тросу и с опаской коснулся его рукой. Но ничего страшного не произошло. Руки он не лишился точно. — В наших тхетах таких тросов точно нет, — для убедительности он развел руки в стороны. — Как тогда тащить ваш груз будем? Понимаешь, о чем я?

Танья быстро закивала головой и, взяв его за руку, снова потянула за собой в сторону своих танков. Остановившись около люка одного из них, она жестом попросила его подождать снаружи, а сама скрылась внутри аппарата. Минут через пять она выскочила из люка обратно, нацепив на каждое плечо по бухте полупрозрачного троса.

— Фот, — почти гордо сказала она, стаскивая одну бухту с плеча и протягивая ее Михасю. — Тепель фсе холофо?

Тот принял бухту в свои руки, ожидая почувствовать приличный вес. На деле трос оказался почти невесомым. При такой его толщине и длине это казалось просто невозможным. Но в этом мире многое казалось невозможным.

— Можно попробовать, — обнадежил ее Михась. — Пойду к своим. Скоро мы подгоним наши тхеты сюда и попробуем прицепить к ним ваш груз. Хорошо?

Она согласно кивнула головой и улыбнулась. После чего она пошла к своим, а Михась вместе с Николаем отправились в сторону своих тартил.

— Можно расслабиться и выйти подышать свежим воздухом всем, кроме дежурных пилотов и стрелков, — где-то на полпути сказал он настолько громко, чтобы услышали его и свои, и предполагаемые союзники. Чувствительная аппаратура танков позволяла это сделать безо всяких проблем.

Когда Михась и Николай подошли к своим аппаратам, оттуда начали выгружаться земляне. Среди встречающих были и Жмых, и Лика, и Вадим. Видимо, на время стоянки они нашли себе замену.

— А ничего так себе Танья, а? — первым к Михасю подскочил Жмых. — Ты б ей вдул? — не меняя темпа речи, поинтересовался он у него. — Я б так… — но получив ощутимый подзатыльник от Лики, резко сбавил обороты. — Я б так хорошо подумал, — закончил он свою мысль, явно совсем не так, как планировал. — Мало ли какие у них тут болячки гуляют, а тащить на Землю разную инопланетную заразу ой как нехорошо. Ну да ладно, ты взрослый мальчик, учить тебя не буду, сам разберешься. У тебя курить осталось?

— Откуда? — Михась развел руки в стороны. — Вчера последнюю сигару вместе добили.

— Держи! — Лика протянула ему ровно обрезанную, явно ножом, треть сигары. — Обкуришь первый контакт, так сказать.

Она улыбнулась Михасю и, с невозмутимым видом сунув себе в рот такой же по длине обрезок сигары, подожгла кончик и, прикрыв глаза, с удовольствием затянулась.

— А где моя треть сигары? — уставившись на нее завистливым взглядом, возмутился Жмых. — Я с тобой делю все радости и тяготы походной и почти семейной жизни, а сигары ты куришь сама и раздаешь всем, кроме меня. И где здесь справедливость?

— А ты пойди у Таньи, которой ты уже мысленно вдул, справедливости попроси, — она показательно для него выпустила облачко табачного дыма в хмурое небо. — Может, тебе бонусом что-нибудь с иноземного стола перепадет. А Михась, между прочим, шкурой своей рисковал, пока ты за черепашьей броней прятался. Вот ему все и пряники с ништяками сопутствующими.

— И где твоя логика? — совсем искренне поразился Жмых. — Я первый вызвался идти терки с местными тереть. Но Вадим у нас командира включил, а ты его поддержала, язык в задницу засунув. А за броней в итоге я по своей воле прятался. Так, по-твоему, выходит?

— Не знаю, как там у тебя выходит… — Лика сердито на него посмотрела, заметив, что все с интересом прислушиваются к их разговору. — Но если ты сейчас не заткнешься, ночевать ты будешь не в кресле стрелка, а на панцире черепахи. Снаружи. Надеюсь, ты не сомневаешься в моих возможностях организовать для тебя такую веселенькую ночку?

— Держи, а то все скурю, — Михась протянул другу половину от своей трети сигары. — И заканчивайте уже сопли по шторам растирать. Давайте быстро обсудим сложившуюся ситуацию да будем дело делать. А то наши новые возможные друзья на нас уже косо посматривают.

— Как и мы на них. Это взаимно, — заверил его Вадим. — Слишком быстро ты забыл, как они в тебя в упор целились. Или правда на местную запал так, что ни черта уже не видишь вокруг себя?

— А что я должен увидеть? — начал заводиться Михась. — Людям нужна наша помощь, и нам по силам ее оказать. В чем проблема?

— А если нас заманивают в ловушку? — тоже завелся Вадим. — Точнее, не заманивают. Мы сами готовы в нее забраться с улыбками, как у конченых идиотов, на своих лицах.

— А зачем мы им вообще на хрен нужны? — удивилась на это Лена. — Вадим, если ты не заметил, они нас в свой дом приглашают. Хотели бы попробовать с нами разобраться, уже бы это сделали.

— Не соглашусь с тобой! — Вадим был настроен решительно. — Им наши подбитые танки никак не уперлись. Им тягачи для своего непонятного груза нужны. Целые и невредимые. И так, между прочим, мы даже не знаем, что такое они тащат, за что свою технику и, возможно, людей головешками по дороге оставляют. Может быть, у них и нет насчет нас никаких гнусных планов, но Михась сам предложил все обсудить. А так выходит, что только я во всем вижу коварные происки врагов.

— Иди в компанию к Жмыху, он тоже справедливости ищет, — усмехнулась Лика, подмигнув Лене. — Может, и есть зерно истины в твоих словах. Только помощь им предложил Михась сам, а не они его об этом попросили. Какой-то уж у них очень продуманный план получается, если они даже такой вариант просчитали. Тебе самому так не кажется?

— Вот только не надо искать в темной комнате черную кошку, особенно когда ее там нет, — Вадим с усмешкой посмотрел на Лику. — План был прост и проверен временем, не одну сотню раз. Вот смотри. В самый напряженный момент переговоров появляется обворожительная нимфа. Все внимание втягиваемой в авантюру стороны сосредотачивается на ней. Клиент плывет. Вон Жмых не поплыл, а почти утонул сразу. Михась тоже недолго держался. А как узнал, что местная красотка немного говорит на нашем родном языке, так и вообще штопором ушел вслед за своим другом. Скажете, схема нерабочая?

— Никто никуда в штопор не уходил, — не согласилась снова с ним Лена. — Проще было бы предложить нам за помощь что-то взамен. Они же не знали, кто едет к ним на встречу. А поскольку выходит, что предполагали они нечто нехорошее, судя по началу нашей встречи, то не одни мы такие на танках местного производства здесь катаемся. Ты в таком ключе не пробовал рассуждать. Да и в любом случае четыре танка лучше, чем два. Особенно если нам по пути.

— Может быть, я и соглашусь с тобой, — Вадим покивал головой своим мыслям. — Только нам в любом случае нужно держать хвост пистолетом и рассчитывать только на свои возможности. Особенно учитывая, что на хвосте у наших танков будет, видимо, висеть самая вкусная приманка для местных тварей. Или как они там их сами называют? Флейи? Не зря же они так свой груз скрывают именно от них, так как нам его показали без всяких упрашиваний с нашей стороны…

— Есть еще много плюсов для нас от того, что мы попадем к ним в город, — заметил на это все Михась. — Мать Таньи гораздо лучше ее говорит на великом и могучем. Вы же, скорее всего, не слышали из-за расстояния, о чем мы говорили с новой знакомой. Так вот, на сладенькое. Город, в который мы направляемся к заветному порталу, с ее слов, просто кишит тварями, и нас там ждет лишь смерть. Там они устроили свое гнездо, базу или что-то в этом роде. Возможно, мать Таньи сможет рассказать нам об этом больше. Или предложить хоть какой-нибудь более-менее безопасный вариант для нашего проникновения в город. Мы же, на самом деле, почти ничего не знаем об этом мире. Достаточно будет один раз вляпаться в местное дерьмо, и в лучшем случае придется забыть о возвращении домой. А в худшем и возвращаться будет некому, — Михась обвел всех серьезным взглядом. — И пока у нас есть шанс получить как можно больше информации об этом мире из первых рук, надо руками и зубами цепляться за такую возможность. Если мы все обсудили, я и Жмых отправляемся к нашим новым знакомым. Лика и Вадим подгоняют наши танки к их так, чтобы удобнее было цеплять буксировочные тросы. Если повезет, то сегодня нам удастся снова переночевать в безопасном месте.

4

С одной стороны, все хорошо, а с другой — мы…

Недопонимания, помноженные на недоверие, начались сразу после того, как земляне перегнали свои транспорты ближе к транспортам союзников. Поставив танки своим излюбленным способом, параллельно друг другу, они неожиданно для себя узнали, что такое построение совершенно не устраивает их нынешних партнеров по путешествию.

Как только черепахи землян замерли на месте, к стоящим рядом с ними Михасю и Жмыху подошла Танья в сопровождении руководителя их экспедиции. Это был уже знакомый им абориген, так долго не желавший опускать свою винтовку.

— Это Риос, — представила она своего протеже. — Он кинот нафей миссии. Клафа. Ти миня понимаишь? — она посмотрела на Михася, не забыв на секундочку улыбнуться Жмыху. Тот незамедлительно расцвел в ответной улыбке.

Михась утвердительно кивнул головой на ее вопрос и представил инопланетной парочке Жмыха.

— Я путу хофеть, хак полуфится, ховорить схола Риоса на семной ясик. Холосо? — она снова вопросительно посмотрела на Михася и, дождавшись от него утвердительного кивка головы, снова достала свой наладонник. Встав между Михасем и Жмыхом, чему последний очень порадовался, она расположила небольшой экран так, чтобы было видно сразу им троим. — Риос коволит, фто при тахом построении нафых тхетов мы не смошем утаскифать наф глюс. Смотлите сфами, — она вывела на экран изображение, где две большие синие точки и две поменьше расположились в том порядке, в котором зависли над полотном дороги все четыре танка. Чуть позади них желтым прямоугольником светилась цистерна с грузом. Танья провела четыре линии, соединив ими синие точки и желтый прямоугольник. Видимо, так схематично выглядела сцепка танков и цистерны. После чего выделила точки танков долгим нажатием пальца на экран и как бы потащила их вперед вдоль дороги. Условные нити сцепки изменились визуально. Те, что были привязаны к танкам инопланетной экспедиции, остались на схеме прямыми линиями, а те, что были в связке с аппаратами землян, пошли волнами. Желтый прямоугольник начал дергаться из стороны в сторону, что в конечном итоге привело к обрыву всех сцепок.

— Эхо святано с фем, фто нахи тхеты рафной мошнохти. Нафы мошинее и тяфелейее. Ти понимаешь миня? — она с надеждой посмотрела на Михася, а потом и на Жмыха.

— В общих чертах да, — заверил ее Михась. — Проблема понятна.

— Чего ж там не понять? — расправил крылья Жмых. — Сейчас все порешаем, и все будет в лучшем виде!

— Слушай, друг… — Михась наклонился к уху Жмыха и зашептал прямо в него: — А тебя не смущает, что весь наш разговор прекрасно видит и слышит Лика? Может, ты и вправду сегодня в салон своей черепахи возвращаться не собираешься? Лика далеко не дура. Соберись, тряпка, и сделай хоть на время вид, что тебя совсем не интересует туземка и ты здесь распинаешься перед ней только по делу!

— И что ты предлагаешь? — очень деловым тоном уточнил Жмых у Таньи, бросив косой взгляд себе за спину, в сторону своего танка.

— Эфо не йя, — улыбнулась ему в ответ Танья и сделала это совершенно напрасно, потому что Жмых после ее улыбки начал моментально терять свой деловой настрой. — Это ифея схола Риоса, — она кивнула головой в сторону своего руководителя.

— И что схолу Риосу пришло в его голубую голову? — перешел в наступление теряющий над собой контроль Жмых. — Осчастливь нас, — он с усмешкой посмотрел на туземца, ничего не понимающего из их разговора.

Не замечающая перепадов настроения землянина Танья занялась своим мини-планшетом. Что-то изменив в схеме расположения аппаратов транспортировки, она снова повернула экран к лицам землян.

— Ефли тхеты займут тахой похотний порятох, то глюс бутет холосо захреплен, — пояснила она свою расстановку танков.

Чем внимательнее Михась всматривался в предложенный Таньей вариант расстановки танков, тем все меньше он ему нравился. При таком раскладе танки их союзников оказывались по центру построения, а тартилы землян по бокам от них. Во-первых, в случае атаки тварей справа или слева от полотна дороги машины землян, и так ограниченные в маневренности буксировочными тросами, первыми оказывались под ударом плазменных зарядов. Во-вторых, при таком построении полностью терялся визуальный контакт между тартилами. И в-третьих… Как бы он ни хотел доверять новым союзникам, быть привязанной мишенью прямо под их пушками никак не входило в его планы. Особенно с учетом того, что пушки чужих танков имели гораздо более внушительный калибр, нежели тот, которым располагали танки землян.

Отбросив всякое стеснение, Михась озвучил для Таньи все свои мысли и домыслы по поводу расстановки танков, предложенной Риосом. Та перевела все Риосу, дождалась от него ответа и перевела его слова уже для Михася и Жмыха.

— Схол Риос мошет поньяти вашу остарохность. Но тах ках он ни витеть друхого спосопа тофести глюс то тома, он претлахает… слетнее, — Танья явно не смогла подобрать подходящего слова. — На фаших тхетах ф кашестхе халантии фашей безопашнохти полехят наши люти. Йя моху полефеть на фашем тхете, Михась, — она с улыбкой посмотрела на него. — Схол Жмых мошет сам выпрать сепе… труха ф сфой тхет ис нас. Ти миня понимаишь?

— Он-то тебя понимает, — с усмешкой заметил Жмых. — Значит, ты к нему в тхет, а мне друга в поездку самому выбирать нужно?

Танья немного удивленно посмотрела на Жмыха и перевела его слова для Риоса. После чего выслушала его ответ и обратилась к Жмыху:

— Схол Риос не понимайет тфоейхо фопроса. Схол Михась путет иметь фосхошность опьетинять наши обшие дейхствия. Йя путу перефотить слоха. Слофа, — быстро поправилась она. — Рефение понятно. Или нет?

— Ну если так на это посмотреть… — Жмых пожал плечами и кинул взгляд на Михася. — А ты сам-то что думаешь по этому поводу, стратег?

— Поскольку мы и так все здесь рискуем, думаю, схол Риос предложил нам разумный вариант компромисса, — Михась внимательно посмотрел на Танью и Риоса. — В сложившихся обстоятельствах мы нужны друг другу. А то, что мы учимся находить точки соприкосновения, не может не радовать. Давайте начинать подготовку к походу?

Танья перевела его слова Риосу. Тот внимательно выслушал ее. Чуть заметно улыбнулся и, шагнув вперед, вполне земным жестом протянул Михасю руку для пожатия. Михась улыбнулся в ответ и уверенно пожал протянутую ему руку.

— У тебя много вещей в дорогу? — спросил Михась, подходя к Танье.

Та забавно сморщила лоб, обдумывая свой ответ.

— Йя готофа помохать уше срасу, — глядя ему открыто в глаза, наконец сказала она.

— Хорошо, — он улыбнулся ей и переключил свое внимание на Жмыха. — Иди выбирай себе друга в поездку. Только смотри, чтобы она не оказалась очень привлекательной. А то, боюсь, тебе придется дальше лететь в нашей тартиле.

— Я подумаю над твоим приглашением, — заверил его Жмых, украдкой бросив взгляд в сторону выбравшейся из их танка Лики. — Но, если что, — понимая, что та его сейчас без акустики танка слышать не может, добавил он вкрадчиво, — ты сам мне это предложил, — и неспешным шагом направился вслед за Риосом выбирать себе попутчика.

— О чем ви сехчас хофорили со схолом Жмыхом? — поинтересовалась у Михася Танья, до этого с интересом слушавшая разговор двух друзей.

— Забудь, — он махнул рукой и снова ей улыбнулся. — Ничего интересного. Пойдем лучше прицепим ваш «глюс» к нашему тхету.

Он взял ее за руку и повел за собой к танку землян.

Танья смогла оценить его юмор, улыбнулась и без сопротивления пошла с ним рядом, не торопясь высвобождать свою руку из его.

Переставив танки согласно предложенной схеме, без проблем прицепили к ним груз. После чего Танья вновь накинула маскировку-невидимку на цистерну. Жмых, пока все суетились с грузом, выбрал себе в пассажиры очень странного, на взгляд Михася, персонажа. Маленький сгорбленный старичок с голубой кожей просеменил вслед за Жмыхом к его тартиле.

— Уж не перебор у тебя с прогибом перед Ликой? — с иронией в голосе окликнул его Михась, когда они проходили мимо.

— Сам потом завидовать будешь! — туманно отмахнулся от него приятель.

— А кто это? — поинтересовался Михась, провожая взглядом заинтересовавшего его старика, несшего маленький ручной контейнер в своих ручонках, у Таньи.

— Оу! — она усмехнулась. — Эфо наш ущеный, он снаеть фсе о курительних трафах. Ти понимаишь миня? — она с хитринкой посмотрела на него. — По дорохе мы попыфали на несхольхих старых плантасыях. Он сопрал хороший урошай траф. Лехарстфенных и тля оттыха.

— Понятно, — Михась усмехнулся. — Надеюсь, у вас не растет аналог земной марихуаны, иначе «Тартила-1» лишится своего основного стрелка. И как он его без переводчика нашел только? Не удивлюсь, если в прямом смысле слова унюхал…

— Малихуанны? — Танья вопросительно посмотрела на него.

— Да, есть на Земле такая волшебная лекарственная трава. Только некоторые ей лечатся, а некоторые потом лечатся от нее, — пояснил Михась для нее. — Понимаешь?

— Не софсем. Неумнохо, — она развела руки в стороны. — Сашем лечиться от лехарства? Непонятно мне…

— Забудь, — Михась махнул рукой. — Ты лучше скажи, ты тхетом управлять умеешь?

— У нас таше дети умеют! — рассмеялась она над его вопросом. — Это ше тах профто!

— Да? — Михась припомнил свой первый учебный полет на танке. — Ну, может быть, если учиться с детства. Поведешь наш тхет?

— Конечно! И общую сфясь устанофим тля фсех тхетов. Тах путет холосо! — радостно заверила она его.

— Осталось только, чтобы и Вадим известие о временной замене пилота воспринял с оптимизмом, — буркнул себе под нос Михась, когда они подошли к танку землян.

— Ты совсем своей крыше от винта сказал? — ожидаемо возмутился Вадим, услышав предложение Михася. — Мы знать ее не знаем, а ты ей нашу тартилу со всеми ее электронными потрохами уже готов доверить?! Если ты не понял еще, я категорически против! Но если тебе так уж хочется нас всех угробить, милости прошу, — он поднялся из своего кресла, уступая место пилота Танье. — Пойду на прощанье с Леной пообщаюсь.

— Слезами ей разгрузку не залей! — посоветовал с усмешкой ему Вадим, наблюдая, как его новая знакомая ящерицей скользнула в освободившееся кресло, накинула отточенным движением шлем себе на голову и погрузила руки в перчатки-подлокотники.

— Да пошел ты… — донесся ему в спину недовольный голос Вадима. — Бабский прихвостень…

Михась усмехнулся и неторопливо опустился в свое кресло. Может, он и шел на поводу своих эмоций, но все говорило о том, что на данный момент он поступает правильно. Накинув свой шлем, он сразу отметил, что связь между всеми четырьмя аппаратами уже установлена. Уровень брони и боезаряда замер на своем максимуме, и по большому счету их больше ничего здесь не задерживает.

— Лика, мы готовы начать движение. Как у вас?

— Вроде тоже все нормально. Только вот Жмых очень… активный. Не знаешь, каким табачком его угостил новый знакомый?

— Без понятия, — стараясь не рассмеяться, заверил ее Михась. — Если все в норме, жду сигнала о выдвижении от Риоса. Будь наготове. Танья, мы ждем команды Риоса, — переключился он на новую знакомую.

Та связалась со своим руководителем и через минуту сказала:

— Нашинаем тфишение!

Как бы там ни было и какими бы ни были хорошими местные пилоты, но без ощутимого рывка и тряски машины на старте не обошлось. Потом машины плавно поползли вперед.

— А что мы все-таки тащим за собой? — переключившись на закрытый канал связи, поинтересовался Михась у Таньи.

— Это ошень слошноу опьяснить, — она замолчала, подбирая слова. — Кохта мы путем ф нашем томе, я поплошу отса стелать тепе сиот… Это тахой опруч, хах у миня на холофе. Ти фител. Он помохает хофорить на расных ясиках. Это слошноу. Он потменяет часть слоф опрасами. Картинками. Ти поймешь, кохта попропуешь. Тах телают только очени плисхие люти, — она замолчала, явно скрывая смущение. — Напхимел члены отной семьи, чтопы лучше понимать трух труха. Но тумаю отес мне ни отхашет ф этой просьпе. Тохта мы смошем лехко кофорить. Ти понимаешь миня?

«Волшебный обруч-транслейтер? Переводит слова и добавляет к ним образы? Занятная штука. Только, видимо, не о всех его возможностях Танья смогла рассказать. Иначе почему тогда для общения между собой его используют только те люди, которые могут доверять друг другу? Явно же, что с помощью такой технологии допрос пленного не проведешь. Но не попробуешь, не узнаешь…» — Михась покачал своим мыслям головой и ответил Танье:

— Хорошо. Я понял тебя, — ответил Михась ей. — Но в двух словах ты можешь мне объяснить назначение груза?

— Это… — ей снова явно не хватало языкового запаса чужой речи. — Это ета тля фсехо нашехо поселения на тесять лет фперет. Понимаишь?

— Запас продуктов на десять лет? — Михась сморщил лоб, визуально представляя себе габариты контейнера и сопоставляя его с возможным рационом питания землян на десять лет вперед. — Это невозможно. Даже если все население вашего города не превышает ста человек. В контейнере еды хватит на два-три месяца. Может, на полгода. Если вы все, конечно, не питаетесь по одному зернышку в день.

— Я типя не опманыфаю! — казалось, очень обиделась Танья. — Там не софсем ета. Ис тохо, што мы фесем, путет ета. Мне слошно опьяснить!

— Консервы? — Михась задумался вслух. — Танья, я тебе верю. Просто это все очень необычно для нашего мира. А кстати, как вы называете свою планету? Свой мир?

— Планету флетки насфали Сияна, — Танья явно с облегчением восприняла смену темы разговора. — Мы сияне. Вы семляне! По-моему, ошень похоше!

— Если только у нас вообще не общие предки, — усмехнулся Михась. — Как думаешь, такое может быть? Мы же очень похожи внешне. А ты живое доказательство тому, что у нас, жителей разных миров, может быть здоровое потомство…

«И очень красивое», — добавил он для себя, но уже мысленно.

— Мошет… — она почему-то, судя по голосу, очень смутилась. — Но у моехо нарота тахое не ошень отопряют, — она снова помолчала, видимо обдумывая свои следующие слова. — Хотя похошие претполошения я уше слышала… От отса. Но это фсе плохая тема для расхофора. У нас тах не принято… Исфини…

— Странно… — заметил на это Михась. — Но в чужой монастырь со своим уставом ломиться не буду.

— Йя не поняла тибя, — заметила Танья.

— Я говорю о том, что уважаю принципы, по которым вы живете. Если захочешь, мы об этом после поговорим, — Михась замолчал, обдумывая следующий свой вопрос. — Вы прячете свой груз только от флейев?

— Ф оснофном та, — она тоже замолчала. — Флейеф то начала ночи мало фитно. Стесь, на торохе фреткоф. Ми ни успели то ночи. Нас атокофали. Почти отпили глюс. Ми спрафились. Но нас стало мало. Есть еше трухие люди. Шифут ф трухих хородах. Топыть глюс иты очень слошно. Иногда они напатают, чтопы отопрать нас глюс. Это все слошно. Ти понимаишь миня?

— Я понимаю, — Михась задумался. — Мы были в том городе, где вы взяли свой груз. Но вас там не видели. И вообще людей не видели. Там нас атаковали летающие фрейи. Мы потеряли там двух друзей.

— Мы слишали пой са сфоей спиной, — подтвердила она. — Ми тохда почти похинули горот. Мне шаль тфоих трусей. Ми ф этом похоте уше потеряли фосемь лютей. Это очень шестохий мир. Похрайне мере тахим он стал после ошипхи наших претхоф. Но натеюсь…

— Сенау ле таусет неуп! — взорвались шлемофоны Михася и Таньи взволнованным голосом Риоса. — Ленду фирвру тилосо! Семляне, Танья, миторо!

— Риос претупрештает оп атаке с прафой стороны. Просит тершать строй. Сирелять путут наши тхеты, — быстро перевела обращение Риоса Танья по общему каналу.

— Лика, поняла ее? — уточнил Михась. — Мы тащим груз, они нас прикрывают огнем. Сами стреляем только в случае крайней необходимости.

— Принято, — коротко ответила Лика.

— Лика, это непотфишные фрейи. Они просто хотят нас останофить то ночи. Ми просто уйтем тальше. Ты миня понимаишь? — быстро заговорила Танья, стараясь объяснить действия Риоса для Лики.

— Понятно, — Лика помолчала. — Спасибо, Танья. А ты случайно не знаешь, чем угостил Жмыха ваш старик? Он заснул через полчаса поездки. Пришлось на руках его выносить в салон. Слава богу, Сват неплохо управляется с вооружением и смог подменить его.

— Йя не снаю… У нехо мнохо чехо с сопой. Но стелать плохо он точно не хотел! — очень взволнованно ответила ей Танья. — Со схолом Жмыхом все будет холошо. Ви не тумайте плохохо!

— Успокойся, девочка. Я тебе верю, — было слышно, как Лика хмыкнула. — Жмых у нас тот еще кадр. Но это мой кадр, — добавила она уверенно.

— Йя понимаю! — заверила ее Танья. — Схол Жмых — фас леот. Ти толшна о нем сапотиться!

— Кто он мне? — фыркнула в микрофон Лика. — Леот?

— Леот… — Танья явно смутилась. — Мама хофорила, по-семному, муш. Фспомнила! Муш! — очень обрадовалась Танья, подобрав правильное слово.

— Муж? — было слышно, как народ в обеих тартилах землян начал ухахатываться. Связь-то была на общем канале, и в пассажирских отсеках все всем было прекрасно слышно. — Пусть будет муж, — усмехнулась Лика. Только ты сама ему об этом скажи, когда до вашего города доберемся. А то схол Жмых об этом своем семейном положении, как мне кажется, даже не подозревает, — при этих словах шлем Михася чуть не взорвался от дружного смеха землян.

— Йя схасала што-то ни тах? — обеспокоилась Танья, переключаясь на закрытый канал с Михасем. — Йя ни хотела ни хохо ни хах опитеть!

— Все нормально! — успокоил ее Михась, стараясь сам не рассмеяться. — Вот будет у меня сиот, тогда я постараюсь тебе объяснить все тонкости земных отношений между мужчиной и женщиной. А пока включи, пожалуйста, общую связь, — попросил он ее, наблюдая, как с его стороны, далеко на обочине, взрываются плазменные заряды.

— Ховори! — проинформировала его Танья.

— Лика, что там у вас происходит? У меня уже всю обочину взрывами вспахали.

— У нас почти тихо. Только один заряд в нас прилетел. Все заряды летят в наш прицеп. Такое чувство, что мы им вообще не интересны.

— Это понятно. Если их цель — просто нас задержать до темноты, то самый простой способ — отбить наш груз. А что мы его просто так не бросим, они, видимо, в курсе.

— Я думаю аналогично. Если будем придерживаться тактики Риоса, минут через пять вообще выйдем из зоны поражения. Это ж, мать их, местные грибы, а они, как мы уже убедились, бегать не умеют!

— Ну и хорошо! Связь по необходимости. Танья, выключай общую сеть, — Михась откинулся в своем кресле. Сейчас от него ничего не зависело. Потом, кое-что вспомнив, он обратился к Танье:

— А почему вы так долго нас расспрашивали о нашей принадлежности к фрицам? Они что, здесь встречаются?

— Та, — Танья ответила почти сразу. — Они пыфают стесь, но шивут на трухом хонтиненте. Инохда мы с ними фстречаемся. Это плохие люти. Мой фретох о них предупрештал. Слые.

— Что им от вас нужно? — удивился Михась. — Выжили они на другом континенте, так и жили бы себе там спокойно.

— Их хонтинент почти расрушен схен фсрыфами. Моло места гте мошно шить. Мало еты. Ресурсоф. Но и сюта они могут прилетать тольхо малыми группами. Пес техники, мало орушия. Они пыстро гипнут. Если они пытаются хте-то сахрепиться, мы их выпифаем оттута. Стесь им пыть нелься.

— Понятно. Значит, и на другом континенте есть порталы с Земли. Хотя теоретически мы это и так знали, — Михась ненадолго задумался. — А из других миров, не с Земли, здесь кто-то есть?

— Хонечно! — Танья аж встрепенулась в своем кресле. — Фрейи! — как само собой разумеющееся, добавила она.

— Это мы знаем, — Михась поморщился в своем шлеме. — А еще?

— А типе фрейеф мало? — с иронией в голосе уточнила она.

Михась промолчал. Ему и просто оказаться в этом мире было слишком много. Всем им. Рассуждать, кто еще оказался в этом мире и по каким причинам, было пока неуместно. Знать своих врагов — это, конечно, хорошо. Но еще лучше никогда в этом мире с ними не сталкиваться.

Всполохов от разрывов плазменных снарядов он больше не наблюдал. Следовательно, колонию грибовидных тварей они уже миновали. Стоило уточнить у Таньи, чего им ждать дальше.

— Далеко нам еще до вашего города?

— Если нам пофесет, то черес тфа или чуть польше тика ми путем у фрат хорота. Точнее йя не схашу, — пояснила она торопливо, не понимая, почему он взял долгую паузу в разговоре.

— Ваш город — это большой комплекс в центре озера? — на всякий случай решил уточнить он.

— Та. Это пыфший том глафы горота. Полностью несафисимый горот ф гороте. Ми там шифем! Там есть охрана от флейеф. Сашита. Им ее не пройти.

— Понятно. А до вашего дома мы по мостам или по воде наш груз потащим? И живут ли в воде флейи вообще?

— Хонечно, флейи шифут ф фоте, — фыркнула от смеха Танья. — Флейи есть фесте. На семле, ф фоте и ф фостухе. Они, хонечно, и не шифые полностью, но есть фесте.

— Тогда как мы попадем в ваш город, да еще с грузом на прицепе? — откровенно удивился Михась. — Нас просто порвут на подходах. Или у вас есть план?

— Не порфут! — убежденно заявила Танья. — Сам фсе уфитешь, кохта путем на месте.

— Придется поверить тебе на слово, — уведомил ее Михась, строя в голове догадки о способах безболезненного прохождения водного препятствия.

Кварталы пригорода этого мегаполиса разительно отличались от уже видимых ими ранее. Никаких гигантских труб. Никаких унифицированных, похожих друг на друга построек. Это был не индустриальный район города, а зеленый пригород. Посреди бывших больших и хорошо спланированных садов возвышались высокие здания затейливой архитектуры. Между ними по воздуху тянулись ажурные мостовые и полупрозрачные пешеходные дорожки. В местах их переплетения находились различные по своей форме строения. Как пояснила Танья, центры досуга и спорта.

Теперь из непролазных трущоб бывших скверов их с завидным упрямством атаковали засевшие там твари. Особых неприятностей попадания их снарядов транспортной колоне не доставляли, но на нервы действовали изрядно.

После мимо них проплыли здания самого города, сросшиеся своими основаниями в единое целое. Впрочем, такое архитектурное решение земляне уже видели. Кроме как сейсмоустойчивостью, такое решение в планировании городов Михась объяснить никак не мог. Танья тоже была не в теме. На ее взгляд, пространство города было рационально использовано во всех направлениях.

— Только вот ездить в другие города на экскурсии вашим предкам было не интересно? — с усмешкой уточнил Михась у Таньи, услышав ее пояснение по планировке города.

— А сачем? — искренне удивилась она. — Фесте почти отно и тоше…

— Вот об этом я и говорю, — снова усмехнулся Михась. — У нас двух похожих городов ты вообще не встретишь. Поэтому многие земляне любят путешествовать. Чтобы сменить обстановку и увидеть что-то новое, необычное.

— У нас тоше люпили летать на море, — не согласилась с ним она. — Пока флейи не появились в нашем мире.

— На море и у нас любителей много прокатиться, — заверил ее Михась.

Наконец колонна подобралась к центру города, и все смогли в очередной раз насладиться видом озера с огромным зданием, выраставшим по центру водной глади. Танки остановились, и Михась, хорошо помня, чем закончилась для землян такая остановка в предыдущем городе, немного нервно поинтересовался у Таньи:

— И чего мы ждем?

— Все холошо, — успокоила она его. — Скоро сам фсе уфитешь.

— Да уж побыстрей бы, — он поерзал в своем кресле. — Более удобной мишени, чем мы сейчас, наверное, на всем континенте не найдется, — поделился Михась своими сомнениями.

— Насинается. Лика, прихтофься начать тфишение! — неожиданно для Михася объявила Танья по общему каналу связи.

Сначала Михась даже не понял, о чем она говорит. Потом рассмотрел прямо перед их колонной на мосту еле заметный светящийся контур ворот почти во всю ширину моста и высотой под двадцать метров.

— Нам настроили транспортный лифт. Сейчас окашемся прямо в анкаре горота, — пояснила для всех Танья. — Как только форота откроются, начинаем тфишение.

Почти сразу после ее слов картинка перед глазами Михася резко изменилась. Вместо моста, уходящего к далекому зданию, появилась исполинская кабина лифта. Она была настолько вместительна, что в нее без труда залетели бы три, а то и четыре схожих по составу транспортных каравана.

— Начали! — радостно объявила Танья, и танки со своим грузом на прицепе начали медленное движение к транспортному лифту.

Часть вторая.
Новый город

1

Сделка считается выгодной, если обе стороны убеждены, что обманули друг друга…

Направленный лифт города, где жила Танья, явно работал по тому же принципу, что и все лифты Инкубатора. Как только последний сантиметр затягиваемого танками контейнера оказался внутри кабины лифта, дверь моментально закрылась позади груза и тут же открылась, но уже впереди транспортного каравана.

Перед Михасем открылся вид на большой ангар. Не столь впечатляющий своими размерами, как тот, что был у них в четвертом здании Инкубатора, но все же. Размером не больше футбольного поля, он имел по двум сторонам большие подсвеченные двери ворот или лифтов. После увиденного на мосту Михась уже ни в чем не был уверен. Танки остановились на площадке, размерами не превышающей четверти всего помещения. Уже привычно для землян от нее в четыре стороны вели широкие пандусы, два из которых упирались в контуры ворот, расположенных ниже их стоянки метров на сто. Вокруг машин сразу забегало много людей. А уже минутой позже Михась увидел, как их груз, отцепив от танков, прицепили к миниатюрному, по сравнению с их машинами, тягачу, и тот медленно потащил по пандусу вниз свою ношу.

— Я так понимаю, что наша помощь больше не нужна, — Михась снял свой шлем и дождался, пока то же самое сделает Танья. — Какие наши дальнейшие действия?

— Сехотня путет прастничный фечер в честь фсех нас! — объявила она ему, сияя всем лицом. — Мы ше теперь герои! Сначала ми расместим фсех фас ф нашем лучшем хостефом доме. После оттыха я зайту са фами и мы пойдем на ушин! Я поснакомлю тепя со сфоими ротителями. Они путут раты! Шаль, што фреток не тошил та этого тня. Он тоше пыл пы рат.

— Понятно, — сказал с улыбкой ей Михась. — А теперь, если тебе не сложно, надень шлем и повтори это все на общем канале. У тебя это получится лучше, чем у меня.

— Холосо! — Танья снова села в кресло и надела шлем. — Трусья! Сехотня путет…

Дальше Михась уже не слушал. Немного поколебавшись, он вытащил свою плазменную винтовку из крепления и закинул ее за спину. Угрожающе это не выглядело, а спокойствия ему лично добавляло.

— Стесь нет фрейев! — увидев его манипуляции с винтовкой, заверила его Танья. — Ми гарантируем фашу песопастность ф претелах горота.

— Возможно, это и так. Но мы здесь можем рассчитывать только на свои силы, — он развел руки в стороны. — Извини, но если я поступлю по-другому, меня просто не поймут. Когда мы увидим, что нам здесь ничего не угрожает, мы уберем свое оружие.

— Йя не протиф, — подумав немного, ответила она. — Схоро ти сам фсе уфитишь. Наши люти путут очень плаготарны фам са помощь. Йя лично очень тепе плаготарна!

— Ну и отлично. Тогда пошли смотреть на твой город.

— Та, пошли! — она, чуть помедлив, взяла его за руку и потащила за собой к проему люка. — Ти не протиф? — перед тем как выбраться из танка, она кивнула на свою руку, зажатую в его руке. — Это у нас тофольно… плиский шест… ну…

— Я понял, — Михась усмехнулся и чуть сильнее сдавил ее ладонь. — Ты мне тоже нравишься. Пошли?

Она улыбнулась своим мыслям и молча потащила его за собой.

Выбравшись из тартилы, Михась, все так же держа Танью за руку, подошел ко всей их не очень большой компании, которая скучковалась между танками. Вокруг сновало множество местных, некоторые из которых, независимо от пола, подходили и с улыбками на лицах пожимали землянам руки. Чуть в стороне стояли Жмых, Лика и местный старичок-травник. Все трое затягивались дымом из маленьких по виду пластиковых трубок и при этом с помощью жестов довольно живо общались между собой. Увидев друга, Жмых призывно махнул ему рукой и стал что-то быстро показывать старичку. Тот закивал головой, наклонился к своему контейнеру, лежащему на полу, и, быстро выудив из него еще одну трубку, стал ее чем-то набивать из мешочка, который достал из кармана своего комбинезона. Не доходя до курильщиков пары метров, Михась почувствовал запах табачного дыма. Курить захотелось до дрожи в руках. Подойдя, Михась с благодарным кивком головы принял из рук местного лекаря уже набитую табаком трубку, но прежде чем раскурить ее, поинтересовался у Лики:

— Это случайно не та забористая смесь, которая вырубила Жмыха, как наркозом?

— Неа! — Лика усмехнулась. — Обычный табак. Отличий от земного не нахожу. Ароматный даже. А мое чучело решило на себе сразу местной экзотики испытать, — она кинула взгляд на Жмыха, который делал вид, что абсолютно ее не слышит и занят исключительно разговором на языке жестов с местным ценителем трав.

— Тогда я тоже закурю, — Михась принял из рук старичка зажигалку и немного с опаской затянулся. Выпустив над головой облако дыма, он улыбнулся и покивал травнику головой, выказывая свое полное одобрение местному табаку. — Очень даже ничего, — озвучил он свое мнение для остальных.

— А ты, я смотрю, времени зря не теряешь… — Жмых недвусмысленно кивнул на него с Таньей. — Рад за вас. Так в итоге ты с нами в местную гостиницу заселятся будешь или сразу апартаменты Таньи осматривать пойдешь?

Танья, видимо, поняла намеки Жмыха и, смутившись, очень осторожно высвободила свою ладошку из руки Михася. Заметив ее замешательство, Лика подошла к ней и, решительно взяв ее под локоть, повела вслед за остальными землянами, которые нестройной толпой направлялись к выходу из ангара вслед за идущим впереди их маленькой колонны Риосом.

— Не обращай на Жмыха внимание, — наклонившись ближе к ней, сказала Лика. — У него язык без костей, вот и несет он все, что рождается в его недоразвитой голове.

— У фсех ясик пес костей, — удивленно посмотрела на нее Танья.

— На Земле так говорят про тех, кто говорит не то, что нужно. Понимаешь, о чем я?

— Та. У нас гофорят, ясик тлинний, как у фрейя, — Танья улыбнулась ей. — А схол Михась на миня не опителся?

— Не называй ты его схолом, — поморщилась Лика. — Просто Михасем называй. И нет, на тебя он не обиделся, — кинув взгляд себе за спину, обнадежила ее она. — А вот Жмыху, видимо, сейчас прилетит не слабо! — она коварно усмехнулась. — Ну и поделом.

Михась в это время пытался как можно спокойнее поговорить с другом.

— И что это сейчас было? — он с прищуром посмотрел на Жмыха, выпуская в сторону далекого потолка длинную струю табачного дыма. — Детский сад и горшок по расписанию?

Старик-травник, видя, что между землянами назревает серьезный разговор, предпочел вежливо кивнуть им на прощание и свалить вслед за остальными.

— А что тебе не нравится? — Жмых невозмутимо посмотрел на него. — Ну пошутил я, и, заметь, очень вежливо. Что ты тряпкой становишься? Дома ты не такой был. Пришел, увидел красотку, завалил ее у себя на квартире. Что изменилось?

— Может, я изменился… — Михась глубоко затянулся табачным дымом, в чем-то признавая правоту друга.

Раньше все было проще. Во всяком случае для него. Даже в Инкубаторе ничего не изменилось. А тут несколько часов знакомства с местной девчонкой, и он все… Поплыл. Но отчего-то ему очень хотелось плыть так и дальше. Поэтому Михась прищурил глаза и продолжил:

— Может, этот мир стал для меня меняться только сейчас. Я тебе скажу честно. Сам в раздрае. Но попрошу об одном: не лезь пока со своими шутками ко мне с Таньей. Поживем — увидим, что из этого всего получится. Может, ей твои приколы нравиться начнут. Лика же их понимает… Может, мне уже все равно станет. Просто не гони лошадей.

— Эка тебя расплющило безо всякой иноземной травы, — Жмых усмехнулся и покачал головой. — Ладно, я тебя услышал. А теперь побежали, а то потом своего отеля не найдем, а у местных уточнить, не зная языка, будет проблематично.

Догнав Танью и Лику уже в проеме внушительных по своим размерам ворот ангара, друзья пристроились к ним и вышли в коридор города. Хотя коридором это можно было назвать с большой натяжкой. Широкая, около тридцати метров, проезжая часть уходила куда-то вдаль, и конца ее видно не было. Свернув на пластиковые пешеходные дорожки, процессия землян и местных жителей влилась в не очень оживленный поток пешеходов. С интересом крутя головой во все стороны, Михась снова взял Танью за руку, пытаясь не пропустить ничего интересного.

А посмотреть здесь было на что. Над проезжей частью пролетали маленькие аппараты каплевидной формы. Теоретически в них могли разместиться максимум три человека. Но после того как из одного такого транспортного средства через открывший люк выбрался пассажир, а машина двинулась дальше, Михась пришел к выводу, что аппараты все же двухместные. Гораздо реже мимо них пролетали сигарообразные транспорты размером с земной микроавтобус. По всей видимой протяженности улицы с обеих сторон от дороги располагались различные магазинчики, кафе и продуктовые лавки. Создавалась полная иллюзия, что они попали в какой-то земной городок под открытым небом. Сходства добавляли маленькие зеленые скверы с живыми растениями, расположенные в ответвлениях от основной улицы и встречающиеся довольно часто. На ровные и неширокие коридоры Инкубатора эта в прямом смысле слова городская улица совсем не походила.

— И много у вас таких улиц в городе? — поинтересовался Михась у Таньи.

— Польше ста, — охотно пояснила она. — На каштом шилом урофне горота.

Верхние этажи зданий были отведены явно под жилые апартаменты. Многие из таких помещений имели выходы на маленькие ажурные балкончики, на которых то тут, то там Михась замечал горожан. На головах некоторых из них были надеты сиоты разных цветов и сделанные явно из разных материалов. Единственным сходством между всеми ними был камень по центру обруча, точно такой же, как в сиоте Таньи.

— Фот ми и пришли! — обрадовала Михася Танья, когда Риос, остановившись рядом с подсвеченным контуром двери, касанием пальца открыл проход в здание и, отойдя чуть в сторону, жестом пригласил землян заходить внутрь.

— Надеюсь, это не местная каталажка, — услышал он смешок Жмыха у себя за спиной. — А то вот примут нас сейчас тепленькими на долгий срок, а мы и пикнуть не успеем.

— Фто тахое каталашка? — живо заинтересовалась Танья.

— Это такая гостиница на Земле, где Жмых иногда ночует, — пояснил Михась для нее, слыша, как за спиной фыркнула Лика.

— Это очень хороший том оттыха тля гостей горота, — с улыбкой заверила их сиянка. — Схолу Жмыху осень понрафится!

— И часто к вам гости приходят? — тут же заинтересовался Михась.

— Та, — подтвердила она, когда они зашли в холл гостиницы. — Ми фитем торгофлю с тругими горотами Сияны. То катастрофы каштый горот фыпускал опретеленную протуксию. Ми ни фсем мошем опеспечифать сибя сами. Прихотится торгофать.

— Чем-то вроде того груза, который мы общими усилиями дотащили в город?

— Нет, это трухое, — Танья покачала в отрицании головой. — Как только у типя путет сфой сиот, я типе срасу фсе опьясню. А так мне ни хфатает слоф, — она развела руки в стороны, словно сожалея о своих пробелах в знании земного языка.

— Подождет, — заверил ее Михась и начал с интересом осматриваться.

Холл гостиницы не сказать что был очень большим. Слева от входа стояло несколько диванчиков и кресел причудливой, на взгляд землянина, формы, но совершенно понятные по-своему назначению. Никакой стойки рецепции не было и в помине. Риос подошел к правой от входа стене, на которой россыпью светились кружки сенсоров отпечатков пальцев. Одни были подсвечены в желтый цвет, другие светились синим контуром. Риос позвал себе на помощь Танью, и та, подойдя к нему и повернувшись к землянам лицом, начала объяснять правила проживания в местном отеле.

— Это стена рехистрасии постояльсеф гостиниси, — она показала рукой на стену с кружками датчиков. — Каштый рят татчикоф опосначает эташ гостиниси. Нишний — это фторой эташ, и тальше фферх по нарастаюшей. Третий, четфертий и талее. Талее. Синии татчики осначают сфопотные номера. Прилошиф к ним сфой палец, фы ресерфируете их са сопой, и татчики тфери фаших номероф путут реагирофать только на прикоснофение фашего пальса. Это понятно?

Земляне покивали головами.

— Тогта мошете начать фыпирать сипе номера, — она сделала приглашающий жест рукой. — Топафлю. Фсе номера тфухместные, но мошно шить и по отному, — она одарила землян своей очаровательной улыбкой и снова жестом пригласила проходить к стене и резервировать номера. — После того как фсе расместятся, прошу фсех спуститься сюда, и ми со схолом Риосом профотим фас в сал еты. И напоминаю, что фечером нас фсех штет прастничний ушин. Поэтому остафьте место ф сфоих шифотах тля фечернего угошения! — она тихонько рассмеялась, когда на лицах землян расцвели понимающие улыбки. — Схол Михась, мошет, ти перфым фыперешь сепе номер?

— И какой ты мне посоветуешь? — подходя к ней с улыбкой на лице, уточнил Михась.

— Фсе номера отинакофые, — охотно пояснила она. — Но насиная с пятого урофня номера с палконами. Нам мошно курить… — она сморщила свой лобик, вспоминая слышанное от него земное слово. — Оу, тапак! Фот поэтому софетую тепе выпрать номер ни нише пятого урофня.

— Жмых, подходи сюда, выберем соседние. И да, предложение для всех. Давайте заселимся на одном этаже. Так всем нам привычнее будет, если, конечно, кто-то не соскучился по одиночеству.

— Сетьмой урофень полностью сфопотен, — услышав его слова, проинформировала всех Танья.

— Подходит, — Михась, отсчитав нужное количество рядов, приложил свой палец к синему кружку сенсора где-то посередине седьмого уровня. Сразу после этого подсветка контура датчика сменила свой цвет на желтый. — Жмых, ты следующий, — сказал он, отходя в сторону.

Очень быстро все земляне зарезервировали себе апартаменты и потянулись следом за Риосом и Таньей к двум синим контурам лифтов, располагавшихся рядом, прямо напротив входной двери отеля.

Выйдя из лифта, Михась без проблем нашел дверь своего номера, поскольку она находилась прямо перед лифтом. Это он отметил для себя еще при его резервировании. Жмых и Лика скрылись за дверью соседнего номера, а Михась в сопровождении Таньи шагнул через порог своего. Номер был двухкомнатный, не очень большой, но вполне уютный, на непридирчивый взгляд Михася. Сразу за дверью была дверь шкафа, точная копия того, что был у него в жилом боксе Инкубатора. Заставив прикосновением пальца скользнуть дверцу в стеновую нишу, он первым делом снял себя рюкзак и винтовку и убрал их в шкаф. В это время Танья, зашедшая в номер первой, прошла к большому окну и прикосновением пальца заставила отъехать в сторону балконную дверь. Сразу потянуло уличными запахами еды из придорожного кафе.

— А как тебе удалось открыть окно, ведь все сенсоры реагируют на отпечаток пальца постояльца? — решил уточнить он у нее, проходя в комнату и оглядываясь по сторонам.

— Та, это почти так, — согласно кивнула она головой. — Но если тфой гость прошел в номер, то он мошет открыфать палконную тферь и тферь туалетной комнаты. Так фесте у нас. Но если ти хочешь, ти мошешь откличить это… тейстфие сам. Слефа от фхотной тфери панель упрафления номером. Она реакирует только на отпечаток пальса шильса.

— Нет, это я просто, чтобы понимать, что здесь и как устроено. У нас в Инкубаторе все было немного по-другому.

— Ти расскашешь мине про Инкупатор? — она заинтересованно посмотрела на него.

— Конечно, — он уверенно кивнул ей головой. — После того как получу свой обещанный сиот. Чтобы тебе понятнее было, — добавил Михась с хитрецой в глазах, посмотрев на сиянку.

— Та, так путет понятнее, — согласилась с ним она, усаживаясь на двухместный диванчик, стоявший возле правой от входа стены, и взглядом приглашая землянина занять место рядом с ней. — Когта фи путете кушать, я схошу томой, покофорю с отсом о сиоте тля типя. Тумаю, от оттаст типе сиот фретка. Он уже настроен на семлянина, и иго путет проше потстроить пот тибя. Сама я ни умею. Отес умеет. Потом мне нато принять туш с тороги, переотеться, с мамой погофорить. Но я фернусь как мошно пыстрее. Фстретимся стесь, в тофое номере, и пойтем погуляем по гороту. Тут есть много интересного тля семлян. Если хочешь, фосьмем с сопой схола Жмыха и Лику. Им тоше путет интересно. И они мне нрафятся.

— Что значит нравятся? — наигранно возмутился Михась. — Ну ладно Лика. Но и Жмых?

— Он мне кашется феселым, — рассмеялась сиянка. — Ничего польше!

— Я тоже шучу. А как все-таки работают ваши сиоты?

— Это слошно, — она задумалась. — Но йя попропую опьяснить, чтопы потом типе пыло проше. Сиоты настраифаются на сфясь мешту тфумя лютьми. Тфой путет сфясан с моим. Поэтому ти ни смошешь им польсофаться, например при расхофоре с моим отсом. Или, например, мой оттельно прифясан к сиоту отса и к сиоту мамы. Сиот не перефотит все слофа, но непонятные он преопрасует в понятные тепе опрасы в твоей голофе. Еще сиоты перетаетают часть эмосий мешту сфясанными носителями. Например, я путу чуфствофать эмосии отса, когта рассгофарифаю с ним, но не путу ошушать тфои, таше если ми путем ситеть вплотную труг к тругу. Это слошно опьяснить, но ты пыстро научишься. Тепе таше понравится, — она улыбнулась. — Латно, я пойту к схолу Риосу, ми тогофоримся с пофарами ф сале еты. Ты пока устраифайся стесь, скоро фстретимся в холе у лифтоф, — она встала и пошла к выходу из номера. — Оу, чуть ни сапыла! — она вытащила из карманов своего змеиного комбинезона маленький мешочек и кинула его в руки Михася. — Схол Сатор, трафник, просил типе перетать. Скасал еше, что трупка у типя уше есть.

— И когда только успел? — удивился он, подкидывая кисет с местным табаком в руке.

— Когта ты остался со схолом Жмыхом расгофарифать, а мы с Ликой ушли са семлянами. Он там нашел миня и фот перетал. У схола Жмыха тоше такой мешок есть, — пояснила она ему и, помахав ручонкой, скрылась за быстро захлопнувшейся за ее спиной дверью.

Михась поднялся с диванчика и прошелся по комнате. Прямоугольное помещение было чуть больше его жилого бокса в Инкубаторе. Напротив дивана стоял маленький овальный журнальный столик из полупрозрачного пластика. Рядом с ним стояли два невысоких кресла с обивкой той же расцветки, что и диванчик. На противоположенной от этой мебельной группы стене висел монитор диагональю в пятьдесят земных дюймов или близко к тому. Подойдя к подсвеченному дверному контуру, он открыл дверь во вторую комнату. Это была спальня. Двухместная кровать не имела ножек и крепилась изголовьем к противоположенной от входа в комнату стене. Из-за причудливой конструкции создавалось впечатление, что спальное ложе висит в воздухе. Усмехнувшись, Михась сделал пару шагов и аккуратно присел на край кровати, опасаясь, что она может сломаться под его весом. Но к чести создателей этого приспособления для сна, оно не прогнулось под ним даже на сантиметр. Почувствовав прилив уверенности, Михась несколько раз приподнялся и с размахом опустился на кровать. Конструкция спокойно выдержала его издевательства. Оставив попытки расшатать кровать, Михась осмотрелся по сторонам. С двух сторон от кровати к той же стене, что и изголовье кровати, крепилась пара небольших тумбочек. Окно комнаты было прикрыто плотными рулонными жалюзи, и в комнате царил полумрак. На стене напротив кровати висел монитор, точная копия того, который он уже видел в соседней комнате. Справа от входа в спальню светился подсветкой контур туалетной комнаты. Интересно получалось, если гость мог самостоятельно открыть в нее дверь, то и дверь спальни для него не была помехой. Это наблюдение Михась пометил галочкой в ячейке своей памяти. Так, на всякий случай. Поднявшись на ноги, он подошел и открыл дверь в санблок. Ну что ж, эта комната мало чем отличалась от той, что была у него в Инкубаторе. Разве что чуть большим объемом душевой кабины и, соответственно, чуть большей общей площадью. Покинув спальню, Михась вышел на балкон и, усевшись в одно из двух узеньких кресел, стоявших по бокам игрушечного на вид столика, стал набивать трубку табаком из подаренного кисета. Благо самопальной зажигалкой он обзавелся еще обживая Инкубатор. Спасибо Лике, курить хоть и не часто, но было что.

— Тоже дым пустить решил из ушей? — донесся веселый голос Жмыха откуда-то справа.

Михась повернул голову, увидел на соседнем балконе его и Лику сидящих в креслах и облаченных в синие банные халаты. Те с явным удовольствием выпускали колечки табачного дыма к высокому потолку коридора-улицы. Они уже явно успели принять душ, и Лика блестела мокрыми волосами, а Жмых отсвечивал продепилированной кремом мордой лица. — Пойдешь в ресторан с небритой рожей? — ехидно поинтересовался он. — Боюсь, Танья этого не оценит.

— Ты же знаешь, как я ненавижу тех, кто корчит из себя культурных людей, разговаривая о Моцарте, при этом даже не видя ни одной его картины! — отмахнулся от него раскуренной трубкой Михась. — Сейчас докурю и пойду смывать с себя дорожную пыль. Время терпит. А ты, надеюсь, не в этом пижамном наряде деликатесничать собираешься?

— Я, как русский человек, мыслю до разрыва мозга, люблю до разрыва сердца и ем до разрыва желудка, — пояснил Жмых с важным видом. — А в какой одежде я это делаю, никого не … — он покосился на Лику и закончил фразу: — …должно волновать! Ан дэ стэнд?

— Эх, Жмых, — вздохнула Лика. — Вижу, говорить ты научился. Поздравляю — повзрослел. Когда научишься молчать, поздравлю, что поумнел! Ладно, я переодеваться, — она встала, но, не зайдя в комнату, обернулась к Михасю: — Встречаемся внизу или ты за нами в номер зайдешь, как марафет наведешь?

— Я с Таньей внизу у лифта договорился пересечься. Давай там и встретимся, — он замолчал, но тут же добавил: — После столовой она приглашала нас троих прогуляться по городу. Обещала устроить экскурсию. Так что решайте, вы с нами или нет.

— А что, вдвоем голубкам уже не воркуется? — усмехнулся Жмых.

— Молчание, Жмых. И сойдешь за умного, — донесся голос Лики из глубины их номера.

— Да задрали вы! — возмутился Жмых, ужом выбираясь из миниатюрного для его комплекции кресла. — Жмых, молчи это! Жмых, молчи то! Что вы строите из себя ханжей Насреддинов? Я птица гордая, на чью голову хочу, на ту и гажу! — последнюю фразу он выкрикнул в сторону своего номера.

— Насреддин был не ханжа, а ходжа, — усмехнулся Михась, тоже с определенными трудностями покидая балконное кресло. — А это чуть-чуть разные понятия.

— Да по мне, хоть рыцарь в лебединой шкуре! — отмахнулся Жмых. — Я лишь одно хочу понять: на кой мы вам с Таньей сдались? Я свечку тебе держать не нанимался. Мы и сами спокойно погуляем по городу. Правда, Лик? — крикнул он в сторону своего номера. — В трущобах Инкубатора не заблудились и здесь как-нибудь обратную дорогу к отелю найдем.

— Ты идиот? — Михась с усмешкой посмотрел на него. — Я тебе не рейд, совмещенный с мародеркой, предлагаю, а экскурсию по городу. Танья сможет ответить на вопросы, которые у нас уже накопились и появятся по ходу прогулки. Еще объяснения нужны?

— Короче, иди ты… Мойся! — было видно, что Жмых сдался. — Мы с Ликой подумаем. Встретимся внизу, — оставив за собой последнее слово, он с удовлетворенным видом скрылся в недрах своего номера.

— Подумает он… — усмехнулся Михась себе под нос и поспешил в душевую.

Приведя себя в порядок, Михась переоделся в сменный комплект одежды, захваченный из бокса в Инкубаторе, и в приподнятом настроении спустился на лифте в холл гостиницы. Все земляне уже были в сборе и ждали только появления Таньи и Риоса. Наконец входная дверь отеля открылась и Танья шагнула им навстречу. При виде ее у Михася на мгновенье сердце остановилось и провалилось куда-то в район пищевода, а ноги стали ватными. Одетая в легкий комбинезон песочного цвета и в легкие сандалии на босу ногу, она одним своим появлением произвела фурор как минимум у мужской части землян. Когда дверь за ней закрылась и довольно яркий уличный свет перестал бить ей в спину, дав рассмотреть все остальное, Михась пришел в восторг, переходящий в легкое замешательство. Длинные волосы сиянки были уложены в высокую прическу, и только две темные пряди спускались по вискам и дальше двумя витыми узорами обрамляли симметричный овал ее лица. Минимум косметики лишь слегка подчеркивал природную красоту местной жительницы. А тонкий аромат духов приятно дополнял созданный ею волшебный образ.

Сделав вид, что не заметила, какой эффект она произвела своим появлением, Танья сразу приступила к делу.

— Фсем привет! — она улыбнулась. — Схол Риос приносит сфои исфинения са сфое отсутстфие, но его срочно фысфали с токлатом по ресультатам нашей экспетисии. Прошу итти са мной, наши столы уше накрыты, — подойдя к Михасю, она взяла его под руку и направилась дальше в сторону светящегося дверного контура с правой стороны от лифтов.

— Лихо она Михася в оборот взяла! — склонившись к уху Лики, негромко прокомментировал увиденное Жмых. — А уже вечером, как я слышал краем уха, его ждет знакомство с ее родителями. Не иначе как завтра нам свадебные подарки в сувенирной лавке придется покупать.

— Ну не всем же для того, чтобы сделать предложение, нужно тысячу раз перед этим в кустах спрятаться? — она с усмешкой на губах посмотрела на него. — Или мне тоже взять инициативу в свои нежные руки? — и Лика так резко подхватила его под локоть, что Жмых от неожиданности слегка отшатнулся в сторону от нее, но был неумолимо притянут к ее телу обратно. — Поздно соскакивать с «Титаника», айсберг уже в пределах видимости, — промурлыкала она самодовольно ему на ухо.

— Я не нанимался быть Ди Каприо! — оглядываясь по сторонам и выясняя, не видел ли кто его кульбитов, возмущенно зашипел ей на ухо Жмых. — Если понадобится, я и на айсберг высажусь!

Короткий коридор, который оказался за дверью гостиничного холла, закончился помещением, уменьшенной копией их столовой, на минус первом уровне Инкубатора. Десять столиков, рассчитанных на четыре персоны, были сдвинуты в длинный стол по центру помещения. На нем уже стояли блюда, накрытые прозрачными крышками, и он был сервирован посудой и приборами на двадцать гостей. На отдельном столе стояли различной формы и объема бутылки с напитками. Возле него замер местный житель, скорее всего официант, ожидающий, пока гости займут свои места за обеденным столом, чтобы наполнить их бокалы напитками, согласно личным предпочтениям. Михась отодвинул, а потом придвинул стул, ухаживая за Таньей. Потом занял свое место за столом рядом с ней. Жмых, наблюдая за его действиями, жестами дал понять другу, что он думает по поводу таких прогибов перед женским полом, но повторил для Лики все его манипуляции со стулом. Когда все расселись и наполнили свои тарелки блюдами на свой вкус, официант приступил к своим обязанностям и разлил по бокалам напитки. Михась, уже кое-что понимавший в местной алкогольной продукции, при полной поддержке Жмыха и Лики выбрал аналог земного коньяка. Танья предпочла розовое вино, и к ее выбору прислушались многие земляне. Дождавшись того, что с ненаполненными бокалами не осталось никого, сиянка встала из-за стола и произнесла первый тост:

— Йя не умею гофорить красифо, поэтому скашу, как тумаю. Йя хочу фыпить это фино са фас. Сеготня фы помогли нашему гороту еше на тесять лет сапыть о том, что такое голот. И йя очень рата, что ми смогли найти опший ясик там на тороге и стать трусьями. Са фас!

Она сделала несколько глотков и, поставив бокал на стол, снова присела рядом с Михасем, но тут же опять поднялась на ноги.

— Чуть не сапыла, — она взяла со стола стопку пластиковых карточек, размером сопоставимых с земными игральными картами. — Перетай, пошалуйста, тля фсех, — попросила она Михася. — Это карты оплаты са тофары и услуги. На них фсем фам пыли перефетены тенешные сретстфа са участие ф похоте са ресурсами, — она улыбнулась всем присутствующим и снова опустилась на свой стул.

— О! — сразу оживился Жмых, принимая из рук Михася пачку кредиток, и, убрав себе в карман сразу две, протянул оставшиеся мимо Лики сразу в руки удивленно наблюдающего за его махинациями Вадима. — А чего ты хотел? — невозмутимо пояснил он для него. — Бюджет семьи должен быть в руках ее главы.

— Какой семьи? Какой глава? — прищурилась Лика. — Ты при слове «бракосочетание» в обморок можешь упасть. Местные тугрики можешь оставить себе. Но если ты после этого всего за праздничным ужином не сделаешь мне предложение с обручальным кольцом, купленным на эти самые деньги, я боюсь даже представить, из каких темных закоулков своего бренного тела ты будешь завтра выковыривать местные кредитки! — она подняла свой бокал, сигнализируя официанту, что тот пуст. — Танья, ты не могла бы сказать этому милому юноше, чтобы он оставил бутылку того, что я пью, на столе? Не привыкла я на Земле к такой подаче напитков.

Потом посмотрела на насупившегося Жмыха и добавила:

— Думаю, что скоро я смогу пригласить тебя на девичник.

— Я могу покасать, гте ф гороте мошно купить красифые кольса! — заверила она ее, не совсем разобравшись в сложностях земных взаимоотношений между полами, уже после того, как официант водрузил перед Ликой полную бутылку местного коньяка.

— И много колес йя сьмогу купить на те деньги, сто лишат у миня на карте? — передразнивая Танью, поинтересовался у нее Жмых.

— Остынь! — тихо, но решительно посоветовал ему Михась, склонившись прямо к уху друга. — Танья не виновата, что ты непонятно с чего решил перед Ликой босса включить. Теперь сиди и думай, сваливать тебе от нее в другой номер или воспользоваться предложенной помощью и купить кольцо. В любом случае не порть нам всем аппетит.

Жмых взял оставленную бутылку и, налив себе с полбокала, залпом выпил.

— А что я теряю? — он обвел всех присутствующих за столом немного осоловевшим взглядом. — Гулять — так гулять, коль живем один раз. Танья, так все-таки обладателями какой денежной суммы мы стали? Ну, вот, например, сколько дней я мог бы снимать номер в этом отеле?

— Йя так срасу и не скашу… — она забавно наморщила лоб. — Фо-перфых, фы мошете песплатно прошифать ф этой гостинисе столько, сколько фам путет утопно. Фсе расхоты са это фсяло на сипя рукофотстфо горота ф плаготарность са помошь ф тостафке глюса. А если по-тругому считать, то мне этих сретстф могло хфатить на нормальное прошифание ф нашем гороте минимум на полгота. Со фсеми утопстфами. Как посчитать по-тругому, я не снаю, — она вопросительно посмотрела на Михася, словно ища поддержки.

— Наверное, схол Жмых желает уточнить, сможет ли он на эту сумму купить красивое кольцо для Лики, — пояснил ей он, внимательно следя за реакцией Жмыха на его вопрос. Тот пока оставался в рамках деловой заинтересованности, не забывая подливать себе местный коньяк и с аппетитом расправляясь с предложенными блюдами.

— Не люпое, конечно, — охотно пояснила Танья. — Некоторые украшения стоят как целый тхет!

— Тхет у Лики уже есть, — перебил ее Жмых, на несколько секунд повергая сиянку этой информацией в состояние прострации. Видимо, и здесь дарить танки своим подругам было либо не принято в обществе, либо было баснословно дорого. — Вот сколько будет стоить кольцо с таким вот камнем, как в обруче у тебя на голове? — решил уточнить Жмых вопрос, заданный ей Михасем.

— С таким камнем кольса не протаются, — заверила она его. — Сиоты перетаются по наслетстфу членам семьи или плиским ротстфенникам и никогта не покитают сфоего клана. Камни ф них ис мира фрейеф, и топыть их сейчас практически не фосмошно. Са тфести лет на этом континенте пыло найтено фсего тфа нофых камня, и тостались они очень польшой сеной. Стоимость такого камня мошет прифышать стоимость десяти глюсов, на потопии которого мы тостафили ф горот. А это сто лет пес голота фсего горота. Но у нас есть тругие очень красифые и торогие минералы. Такие, какие принято дарить сфоим шеншинам. Это путет красифый и несапыфаемый потарок. Поферте мне.

Жмых задумался над ее словами, а у Михася от такой информации голова пошла кругом. Что же получается, что сиот с таким камнем Танья собирается надеть сегодня ему на голову? Они знакомы несколько часов. Что вообще происходит? Этот вопрос нужно будет обязательно прояснить, но только не за столом, а лишь оставшись с ней наедине.

— Слушайте! — Вадим поднялся из-за стола с бокалом в руке. — Вы уже достали со своими кольцами. Не было у нас в Инкубаторе никаких денег, и не нужны они были, чтобы дружно жить. Появились, и все полетело разом куда-то не туда. А я как раз хочу предложить выпить за дружбу. За наших новых друзей. Которые нас гостеприимно приняли в своем доме. За тебя, Танья, и всех сиянцев в целом! — он отсалютовал своим бокалом Танье и под дружный звон бокалов землян выпил до дна.

— Хорошо сказал! — заметил, закусывая какой-то рыбой, Жмых. — Особенно про кольца и деньги, — но, покосившись на Лику, все же добавил, словно делая ей одолжение: — Про дружбу ты тоже ничего так загнул.

Дальше хорошо посидели. Жмых потихоньку отошел и даже попытался рассказать Танье пошлый анекдот. Та не поняла смысла, но вежливо посмеялась вместе с землянами. Когда все сытые выбрались из-за стола, сиянка объявила, что будет снова всех ждать в холле гостиницы через три часа. Потом наклонилась и Михасю и проинформировала его, что они с Ликой отлучатся ненадолго, а потом они зайдут за ним и Жмыхом в их номера. Михась заверил ее, что они вдвоем будут с нетерпением ждать их с Ликой возвращения у него в номере. Танья подхватила Лику под локоток и, что-то оживленно ей нашептывая и косясь при этом на Жмыха, потащила землянку к выходу из обеденного зала.

— Куда это они намылились? — без особого интереса уточнил Жмых у друга, провожая Лику и сиянку скучным взглядом. — Вроде все вместе на шопинг собирались?

— За нами позже зайдут, — пояснил Михась ему. — Пойдем в мои апартаменты, нам есть чего перекурить.

— Опять мне начнешь мозги полоскать о радостях семейной жизни? — скривился Жмых, но, подхватив со стола початую бутылку местного коньяка, пошел следом за приятелем. — Мне — так уже по барабану. Я тут подумал, да хоть и свадьба. Это ж как сыграть свадьбу в Лас-Вегасе, в России такой брачный союз будет ни о чем.

— Ну, во-первых, мозги я тебе на эту тему никогда не промывал, — заметил Михась, когда они вышли из лифта и почти сразу перешли в его номер. — А во-вторых, я в твои амурные дела вообще не лезу, и давай разойдемся на берегу так: либо ты с пониманием относишься к тому, что творится у меня на личном фронте, либо тихо молчишь себе где-нибудь в сторонке. Надеюсь, мы договорились?

— Вот видишь, и у тебя дела как на фронте, — усмехнулся Жмых, выставляя бутылку коньяка на маленький балконный столик, а сам аккуратно усаживаясь в дальнее от входа кресло. — А так хочется любви и ласки, но вокруг лапша и сказки.

Он отхлебнул из горлышка и протянул бутылку Михасю, затягиваясь вместо закуски табачным дымом.

— Но принимая во внимание, как быстро и неожиданно в этом мире можно склеить ласты, почему бы не успеть попробовать пожить семейной жизнью? — он флегматично уставился в далекий потолок улицы-коридора.

— По-моему, тебе до ужина уже хватит, — усмехнулся Михась, принимая у него напиток. Сделав небольшой глоток, он вышел в номер и убрал коньяк в шкаф. По сути дела, для Жмыха это не имело никакого значения. Он наверняка притащил с собой из танка пару бутылок про запас. — И ты наконец созрел до мысли, что человек хозяин своей жизни, пока не найдет себе хозяйку, — Михась подмигнул другу и тоже раскурил трубку.

— Это ты про Лику или про Танью? — усмехнулся Жмых в ответ. — Как по мне, то ясным остается только одно. Нефиг нам задерживаться в этом городе. Сейчас, по крайней мере. Вот если с порталом не выгорит, будем знать, куда можно вернуться, чтобы скорректировать план наших дальнейших действий.

— Это если вообще получится до портала добраться и если что пойдет не так, то и вернуться сюда. Сам слышал, с каким ужасом Танья говорила о том городе, — Михась замолчал, смотря на фигурки прохожих, спешащих куда-то по своим делам далеко внизу. — Сегодня вечером постараюсь как можно больше узнать у родственников Таньи о городе, осажденном тварями. Может быть, они смогут предложить что-то дельное, как нам пробраться в него и желательно без потерь.

— Кажись, в дверь твоего номера кто-то стучался, — заметил Жмых, прислушиваясь.

— Я бы услышал, — не поверил ему Михась.

Тут на балкон из номера Жмыха вышла Танья и со смехом поинтересовалась у них:

— Ми уше потумали, што фы тут уснули! — она рассмеялась.

— А Лику ты где забыла? — заинтересовался Жмых, с трудом выбираясь, как и Михась, из своего слишком узкого кресла. — Надеюсь, потеряла по дороге?

— Нет, — сиянка рассмеялась, оценив шутку землянина. — Она штет фас у тфери фашего номера. Это сюрприс! — радостно заверила она их и выбежала с балкона.

— Сюрприз? — Жмых ухмыльнулся. — Может, нам стоит выпить для храбрости? А то, зная Лику, можно и обделаться от полета ее воображения.

— Были прецеденты? — в свою очередь усмехнулся Михась. — Но пить не будем. Мне еще вечером более-менее трезвая голова понадобится, если ты не забыл о моих планах.

— А мне-то нет! — очень правдоподобно возмутился Жмых, но настаивать на своем предложении не стал.

Тем временем в дверь номера снова негромко постучали. Михась открыл ее и, увидев на пороге Лику, чуть отступил в сторону, давая шедшему за ним Жмыху возможность самому оценить результат похода новоявленных подружек по местным торговым лавкам. Жмых отступил спиной в комнату, приглашая свою подругу выйти на свет из полумрака коридора, чтобы лучше рассмотреть ее новый образ. Лика прошла мимо Михася, обдав того волной незнакомых ароматов своих новых духов. Одетая в короткое черное платье с пробегающими по ткани серебристыми молниями от каждого ее движения, благодаря вшитым в него тонким металлическим нитям, она прошла на середину комнаты и уставилась на Жмыха, пытаясь понять, как тот оценивает ее новый образ. Ее распущенные и уложенные опытной рукой стилиста черные как смоль волосы спадали волнами на обнаженные плечи. Обута она уже была не в надоевшие полувоенные кроссовки, а в черные сандалии, тонкая шнуровка которых была из того же материала, что и ее платье, и заканчивалась чуть ниже ее колен. Легкие штрихи косметики искусного визажиста подчеркнули все достоинства ее и без того очень симпатичного личика. Глаза ее, сверкая из-под чуть опущенных ресниц, пристально смотрели на Жмыха.

Видя, что друг от увиденного почти впал в ступор, так как до этого видел Лику только в сугубо унитарной одежде Инкубатора, пусть и чуть переделанной под особенности ее очень привлекательной фигуры, Михась быстро достал из шкафа бутылку, откупорил ее и сунул в руку приятеля. Тот на автомате сделал из нее большой глоток, вернул ее обратно Михасю и, глубоко выдохнув, не отрывая своего взгляда от Лики, спросил у сиянки:

— Танья, а где, ты говорила, у вас тут самые красивые кольца продаются?

Лика подошла к нему, взяла под руку и ненавязчиво развернула лицом к выходу из номера, где стояли широко улыбающиеся Михась и Танья.

— Пойдем, я тебе все и сама уже могу показать, — заверила вкрадчивым голосом Лика Жмыха. — И даже кое-что присмотрела тебе из обновок.

— Мне нужно на минуточку заглянуть в наш номер, — заметил он, когда они уже выходили из номера Михася.

— Зачем? — с подозрением в голосе поинтересовалась Лика.

— Возьму с собой трофейный немецкий шпалер, — с невинной улыбкой пояснил он ей. — Вдруг местные мачо захотят украсть земную красотку? Не винтовку же мне с собой на прогулку в ювелирный тащить? Боюсь, это могут неправильно понять.

— Не песпокойся, схол Жмых. Нихто твою тефушку не укратет! — со смехом успокоила его Танья. — У нас так не принято. Пойтемте уше, а то на прастничный ушин потом опастаем!

Она взяла Михася под руку, и они первыми шагнули в открывшуюся кабину лифта. Лика и не сводящий с нее восторженного взгляда Жмых не заставили себя долго ждать.

Выйдя на улицу города-здания, Михась и Жмых, ведомые своими подругами, не торопясь побрели по пешеходной дорожке куда-то вправо от их гостиницы. Михась беспрерывно вращал головой, постоянно задавая уточняющие вопросы. Жмых, напротив, находясь под впечатлением от нового образа Лики, рассматривал ее со всех сторон, будто видел в первый раз.

— Эх, жалко, фотоаппарата нет, — заметил он наконец, обернувшись к шедшим позади Михасю и Танье. — Отличное групповое фото из нас получилось бы.

— Почему нет? — удивилась сиянка, доставая из маленького рюкзачка, висевшего у нее за спиной, свой миниатюрный наладонник. — Сейчас кого-нипуть попросим нас фсех сапечатлеть.

Она подбежала к первому же официанту из ближайшего уличного кафе и быстро объяснила ему суть своей просьбы. Потом передала ему свое цифровое устройство и снова вернулась к землянам. Они встали так, чтобы девушки оказались по центру их маленькой группы, и Танья дала отмашку фотографу, перед этим сказав своим новым друзьям:

— А теперь дружно сказали: «С-и-и-я-я-н-н-а-а»!

Все резко заулыбались, и планшетник несколько раз моргнул фотовспышкой. Танья поблагодарила добровольного помощника и, вернувшись к ребятам, сразу показала им получившиеся фото. Все получились отлично, и сиянка пообещала распечатать их по дороге.

— А зачем? — удивился Жмых. — Нет, распечатать, конечно, можно, пусть фото будут. Но подскажи мне, добрая сиянка, как дорого стоят такие устройства, как у тебя? — он кивнул головой, указывая на ее наладонник. — Хотелось бы и оригиналы сохранить, и иметь возможность самим делать снимки. Да и в качестве навигаторов с загруженными местными картами они нам могут очень пригодиться в нашем предстоящем путешествии.

— Это софсем не торого, — заверила она их. — Сейчас зайтем ф плишайший потхотяший магасин и приопритем фам такие.

Приобретя себе местные аналоги земных планшетов, земляне по пути в ювелирную лавку заворачивали еще в пару магазинчиков, торговавших мужской и женской одеждой. Михась выбрал себе темно-синие брюки, пару такого же цвета шорт со множеством карманов, пару футболок чуть более светлого оттенка, чем предыдущие покупки, светлый пиджак без воротника и пуговиц и светлые закрытые сандалии в цвет пиджака. Танья вполне одобрила его выбор. Гардероб для Жмыха подбирала в основном Лика. Только несколько вещей он подобрал себе лично. Тактические штаны карго песочного цвета, пошитые из материала, который использовался в военных комбинезонах сиянцев, такую же футболку и черные тактические ботинки из мягкой кожи, и завершил свой образ почти ковбойской шляпой. Михась, оценив выбор друга, прикупил себе точно такой же комплект одежды, только сине-зеленой расцветки, исключив из него шляпу. Справедливо решив, что в предстоящем походе к порталу удобная и прочная одежда ему тоже совсем не помешает.

И последним заведением, которое они посетили перед возвращением в отель, стала, конечно же, ювелирная лавка.

Вообще, в местных магазинчиках Михасю очень нравилась их узкая специализация. Уточнив на всякий случай у Таньи, он убедился, что во всем городе не было ни одного торгового комплекса наподобие земных супермаркетов или мегамоллов. Продуктовые лавки торговали только продуктами. Даже напитки продавались в отдельных магазинчиках. Доходило до смешного. Табак продавался в одном месте, а курительные принадлежности в соседнем. Так, к своему удовольствию, земляне пополнили свои запасы сигариллами, табаком, специальной местной бумагой, заменяющей здесь папиросную, и большим количеством различных по своему устройству зажигалок. Часть которых предполагалось раздать в различных целях на Земле. Несколько довольно дорогих экземпляров сиянка назвала вечными. Из ее объяснений следовало, что в их устройстве были использованы те же камни-накопители, что были установлены в местных плазменных винтовках. С тем лишь различием, что сами камни были смехотворно малы. Тем не менее после использования зажигалки восстанавливали изначальный уровень заряда, так же как, например, это делало вооружение, установленное на тхетах. Ресурс же годности самих накопителей оставался при всем этом неограничен.

Ювелирный магазин, как и все торговые точки, виденные землянами здесь ранее, не поражал своими размерами. Скромное, ярко освещенное помещение с витринами вдоль трех стен и застекленными плоскими витражами на самих стенах. Их встретил маленький голубокожий и очень улыбчивый продавец. Постаравшись скрыть свое удивление при виде землян, он внимательно выслушал Танью о цели их визита в его лавку. Заулыбавшись еще шире, хотя ранее это казалось просто невозможным, он встал между Жмыхом и Ликой и, подхватив их под локотки, повел сразу к центральной витрине. Танья вопросительно посмотрела на глазеющего по сторонам Михася.

— Иди помоги им с переводом и выбором, — сказал он ей, улыбнувшись. — Я пока осмотрюсь здесь.

Она кивнула и пошла к землянам, которые вместе с продавцом уже склонились над открытой витриной, разглядывая ее содержимое.