Бесплатный фрагмент - Индейские войны в Северной Калифорнии

Предисловие переводчика

Книга Энтони Дженнингса Бледсо, опубликованная в Сан-Франциско в 1885 году, посвящена кровавым событиям на северо-западе штата Калифорния в середине XIX века. Книга впервые переведена на русский язык.

Открытие золотоносных территорий на северо-востоке штата и образование плохо снабжаемых продовольствием и всем необходимым поселков золотоискателей потребовали искать новые пути снабжения новых поселений. Ранее лагеря старателей снабжались с востока караванами вьючных мулов, причем путь был долог, опасен и труднопреодолим. Отсюда и очень высокие цены буквально на все.

От местных индейцев золотоискатели узнали, что на западе, сравнительно недалеко находится океан, и была выдвинута идея, что по рекам, впадающим в этот океан можно гораздо легче, безопасней и дешевле организовать снабжение золотых приисков.

В 1849 году была отправлена первая экспедиция первопроходцев, чтобы проложить путь к побережью. И вскоре начались попытки проникнуть вглубь штата с моря. С этого началось заселение северо-запада Калифорнии.

Индейцы, ранее никогда не видевшие белых людей, встретили пришельцев настороженно. Увеличение белого населения и появление первых прибрежных городов и фортов вызвали недовольство туземцев, а неразумная продажа поселенцами огнестрельного оружия племенам подтолкнули индейцев к тому, что имущество и скот пришельцев — это неплохая добыча.

Начались грабежи, среди поселенцев появились первые жертвы. Формирование белыми отрядов для самообороны и наказания грабителей привели к «индейским войнам», об эпизодах «борьбы рас» и ходе военных действий и повествует эта книга.

Перед тем, как перейти непосредственно к тексту, я хотел бы, в качестве рекламы, ознакомить читателей с книгами, которые переведены мной на русский язык за последние несколько лет. До этого их не переводили. Многие из перечисленных ниже книг есть в интернет-магазинах «Ридеро», «Литрес» и «Озон». Если кого-нибудь заинтересует моя работа, буду рад помочь в поисках указанной литературы, также вышлю подробный каталог с аннотациями всех книг. Пишите на почту lmu52@mail.ru

«История британского флота» — 7 томов, один из авторов — Теодор Рузвельт 26-й президент США.

«Кругосветное плавание командора Ансона. Охота за испанским „серебряным“ галеоном».

«Операция „Эмин-паша“- германский конкистадор в Восточной Африке» — 2 тома, 510 страниц, 96 иллюстраций и географических карт.

«Под солнцем Африки. Охотничьи и военные приключения» — 361 страница, 175 фотографий и рисунков.

«Англо-зулусская война и другие военные конфликты в Южной Африке» — 221 страница, 54 иллюстрации.

«Кафрская и Зулусская войны» — 154 страницы, 40 иллюстраций.

«Охота в джунглях Индии и саваннах Африки» — в 4-х частях.

«Земля пигмеев» — 184 страницы, 69 иллюстраций и географических карт.

«Первый европеец на озере Альберт» — 4 тома, 679 страниц, 78 иллюстраций и географических карт.

«Проклятье Центральной Африки» — 248 страниц, 48 иллюстраций и географических карт.

«6000 миль по рекам дикой Африки» — 4 тома, 260 фотографий и географических карт.

«Индейские войны и пионеры Техаса» — 2 тома, 310 страниц, 67 иллюстраций и географических карт.

«Индейские войны на Диком Западе» — 2 тома, 356 страниц, 98 фотографий, рисунков и географических карт.

«Авантюрист из Сент-Луиса — вождь краснокожих» — 150 страниц, 17 иллюстраций.

«Британия в войнах и сражениях» — 208 страниц, 70 иллюстраций, диаграмм, карт и схем сражений.

Анатолий Смирнов, переводчик

Глава I. Первая попытка белых проникнуть на дикую и враждебную территорию

Индейские войны в Америке всегда предшествовали мирной цивилизации. Везде, где белый человек пытался основать свой дом, индеец был вынужден уходить вглубь территории и двигаться все дальше и дальше со своим вигвамом и своим примитивным имуществом. Так было и на территории Калифорнии, лежащей на берегу моря между 41-й и 42-й параллелями. Индеец, с рождения кочующий, закоснелый в своих привычках, инстинктивно боится появления постоянных поселений с оседлым населением. И слишком часто первопроходцы цивилизации, грубо забывая о приоритетных правах тех, кто первым владел этой землей, видят в диком жителе новой страны только законный объект угнетения и оскорбления. Не то чтобы конфликт между белыми и индейцами — столь же неизбежный, как восход и заход солнца — можно было каким-либо образом предотвратить; тем не менее необоснованные акты насилия часто усугубляли проблемы, которые могли бы откладываться на годы.

Очень ранняя история первопроходцев, открывших путь к заселению и цивилизации на территории Калифорнии, в настоящее время состоящей из графств Гумбольдт, Тринити и Дель Норте, чьи лучшие силы были затрачены на развитие страны, представляла собой исключение из длительного списка преступных авантюристов, опозоривших историю открытий. Особенно первооткрыватели и первые поселенцы Гумбольдта были людьми с характером, людьми честолюбивыми, людьми почти неукротимой воли и неизменной настойчивости.

Сюда их влекла жажда золота, а также авантюрный дух предприимчивости, побуждавший искать нехоженые пути. Книга по ранней истории этой страны, хотя она и претендует на то, чтобы иметь дело исключительно с делами индейцев, не была бы полной, если бы в ней давалось лишь беглое замечание о первых первооткрывателях и о богатом событиями периоде их расселения здесь.

В середине XIX века северное побережье Калифорнии представляло собой первозданную глушь, населенную только дикими зверями и еще более дикими индейцами. Его изредка посещали, его видели издалека гонимые штормом моряки, но только в 1849 году кто-либо мог заявить об открытии этой территории. В том же году, в октябре месяце, первая группа исследователей была организована в Рич-Бар, шахтерском лагере на реке Фетер.

Своеобразны подробности организации экспедиции, которой предстояло в конце концов добраться до моря. Население Рич-Бара составляло около сорока горняков-золотоискателей, находившихся в жалком состоянии, плохо одетых и без провизии. Некоторые из наиболее выносливых и предприимчивых устали от ожидания хоть какой-то перспективы и охотно прислушались к рассказам индейцев, однажды побывавших на берегу моря. На расстоянии перехода длительностью «в восемь солнц», как говорили индейцы, находилось море; а также большой и красивый залив, окруженный плодородными и обширными степями. Подобные истории, рассказанные индейцами, воспламеняли воображение белых и вызывали желание покинуть их убогую резиденцию в Рич-Баре.

Начались дожди зимнего сезона, сопровождаемые мокрым снегом. Провизию, и так скудную в начале сезона дождей, теперь казалась невозможно восполнить. Было предложено организовать экспедицию для поиска бухты, описанной индейцами. Среди тех, кто принимал самое активное участие в организации экспедиции, был Джозайя Грегг, врач по профессии, бывший житель Миссури.

Это был человек с твердым характером, обширными знаниями и природными способностями к руководству подобными предприятиями. На него легла обязанность лидера. Двадцать четыре из сорока человек в лагере согласились присоединиться к экспедиции под руководством доктора Грегга. На 5 ноября был назначен выход экспедиции, но дождь лил потоками, и два нанятых проводника-индейца отказались отправиться в такую погоду, а шестнадцать белых мужчин, вызвавшихся добровольцами для участия в экспедиции, объявили о своем намерении отказаться от похода, в результате чего группа сократилась до восьми человек.

Экспедиция теперь состояла из следующих лиц: доктор Джозайя Грегг из Миссури; Томас Сибринг из Иллинойса; Дэвид Бак из Нью-Йорка; Джон Трусделл из Орегона; Чарльз Саутхард из Бостона; Исаак Уилсон из Миссури; Л. К. Вуд из Кентукки; и еще один человек по имени Ван Дазен.

Было решено выйти из лагеря, несмотря на ненастную погоду и неясные перспективы. Муки, свинины и бобов было достаточно для десятидневного перехода восьми человек. Все же, выход не откладывали, и именно 5 ноября 1849 года началась экспедиция, отмеченная постоянными и непрекращающимися трудностями, лишениями и страданиями.

Вокруг возвышались горы с крутыми склонами, глубокими ущельями и непроходимыми каньонами. В первый день путешествия люди шли вверх по восточной стороне высокой горы, грунт был полностью пропитан водой. Перед вершиной снег сменил скользкую грязь, но это не облегчило восхождение. Наконец они достигли вершины, и открывшаяся перед ними на западе дикая местность вселила в них чувство страха и сомнение относительно результата предпринятой ими экспедиции.

Рано утром второго дня эта небольшая группа, разбившая накануне вечером лагерь на вершине, начала спуск с горы. Но спуск с этой горы был только началом следующего подъема, такого же утомительного, трудного и опасного, как и предыдущий. Эти горы, образуют Прибрежный хребет, почти параллельный берегу моря.

За четыре дня перехода не произошло ничего, достойного упоминания.

На шестой день, когда сгущались тени ночи, и когда группа шла по бесплодной каменистой местности, послышался звук, похожий на рокот прибоя на далеком берегу моря. Был сделан привал на ночь, и рано утром следующего дня Дэвиду Баку было поручено убедиться, не был ли звук предвестником того, что группа приближается к побережью. Бак вышел из лагеря, а после полудня вернулся и сообщил об открытии большого ручья, который, разбухший от дождей, превратился в реку и с могучим ревом несся по горным ущельям. Так он открыл южную развилку реки Тринити (Троица).

Экспедиция снова продолжила свой путь, спустившись по южной развилке до ее слияния с главным руслом. Там они нашли брод и перешли реку, взобравшись на крутой противоположный берег. На вершине этого берега они внезапно наткнулись на индейскую деревню. Белые были удивлены, также, как и индейцы. Последние никогда не видели белого человека, и когда путешественники появились, произошла сцена сильнейшего замешательства. Воины, женщины и дети бросились бежать; одни ныряли в реку и плыли, не решаясь оглянуться, пока не достигли другого берега; другие искали укрытия в зарослях и среди скал. Белые пытались уговорить индейцев вернуться, показывая знаками, что им не причинят вреда, но эти действия не принесли результата.

Тогда белые, не зная, сколько пути им еще предстоит пройти, и будучи почти лишенными запасов провизии, забрали в деревне некоторое количество копченого лосося, найденного в хижинах. Неподалеку от индейской деревни они разбили лагерь для ночлега. Теперь для белых настала очередь испугаться.

В сумерках к лагерю подошли около восьмидесяти свирепых воинов с раскрашенными лицами и телами, вооруженных и готовых к бою. Белые оказались в затруднительном положении. Все ружья, принадлежавшие группе, оказались бесполезными, так как в них проникла вода при переходе через реку, и казалось, что единственная надежда на спасение заключалась в демонстрации спокойствия и безразличия перед лицом нависшей опасности. Знаками индейцам дали понять, что им не следует входить в лагерь.

Индейцы остановились, и двое белых подошли к ним, показывая какие-то бусы и другие причудливые вещи. Это заинтересовало дикарей, и они перестали проявлять явную враждебность. Вождь или старейшина, насколько это было возможно при отсутствии переводчика, объяснил, что индейский народ был очень многочисленным; что пришедшие белые были в их полной власти. Белые отвечали, употребляя понятные жесты, что всего лишь одно из их орудий может одним выстрелом убить столько индейцев, сколько будут стоять друг за другом. Вождь не удовлетворился объяснением и потребовал демонстрации чудесной силы ружья. Здесь возникло еще одно затруднение. Все ружья еще не высохли, и в таком состоянии не могли стрелять, а так как индейцы настаивали на том, чтобы на месте увидеть демонстрацию, то шансы были против белых. С вождем были проведены переговоры, и после долгих уговоров он согласился отложить свое требование до следующего утра.

При первых признаках восхода солнца отряд был готов отправиться в путь; но индейцы, как бы ожидая, что обещанное представление может быть сорвано, в большом количестве собрались в окрестностях лагеря.

Белые увидели, что отказ удовлетворить любопытство дикарей будет рискованным делом, один из отряда велел индейцу прикрепить листок бумаги на дерево в шестидесяти шагах. Выстрел пробил бумагу, и пуля вонзилась в ствол. Индейцы были в ужасе. Они не ожидали грома выстрела, и этот звук больше, чем дыра в дереве, внушил глубокий трепет.

Индейцы начали выражать величайшее уважение и давали различные советы знаками и жестами.

Белые намеревались следовать вдоль реки Тринити на северо-запад до ее устья. Индейцы предостерегали их от этого, утверждая, что по всей реке рассеяны большие племена туземцев, которые непременно будут противиться проходу через их страну, а также сообщали белым, что наилучший путь к морю — удалиться от реки и идти точно на запад.

В двух днях пути на запад от того места, где были встречены индейцы, группа обнаружила, что запасы провизии (мука, свинина, бобы) исчерпаны. В ночь на 13 ноября группа легла спать без ужина. Лошади чувствовали себя лучше, питаясь мелкой травой, которой были покрыты холмы. В течение следующего дня несколько раз делали остановку с целью обдумать возможность возвращения, но это предложение отклонили, полагая, что до моря можно добраться за гораздо меньшее время, чем потребовалось бы для возвращения к реке. Целый день группа пробиралась через почти непроходимый лес, а когда ночью они достигли в лесу небольшого просвета и разбили свои палатки, к другим их неудобствам добавилось истощение от голода.

Снова они погрузились в беспокойный сон без ужина. На следующее утро весь отряд отправился на поиски дичи, и после непродолжительной охоты удалось убить небольшого оленя. Когда голод был утолен, люди приступили к приготовлению запаса мяса на будущее. Несколько дней ушло на эту работу, а затем они двинулись к далекому морю. Через несколько дней вся вяленая оленина была съедена, и прошли второй, третий и четвертый дни принудительного поста. Словно в дополнение к их страданиям, исчезла трава, и лошади сильно страдали от недостатка пищи. Для них нельзя было добыть ничего, кроме листьев, а местами и их можно было добыть, только срубив высокие деревья. Две лошади обессилели и не могли идти дальше; их пришлось оставить.

Затем произошла одна из счастливых перемен в их уникальной судьбе — они достигли другой горной прерии, где было много дичи и травы. В этом месте они оставались три дня, добывая и готовя мясо для следующих дней путешествия.

Приготовив некоторое количество мяса, группа отправилась в путь. Где они находились, им оставалось только гадать. Где была бухта, которую искали, тоже было предметом догадок — действительно, она стала почти мифической. Длинная цепь гор казалась бесконечной, как и таинственная лесная глубина.

Еще десять дней отряд шел через леса и горы. Разочарование было их постоянным спутником. В течение десяти дней они не видели ни одного живого существа, которое можно было бы подстрелить, и менее чем за неделю вяленое мясо было съедено. Затем они были вынуждены питаться орехами, напоминающими желуди, горькими и неприятными на вкус. На десятый день произошло еще одно изменение к лучшему. Усталые и с больными ногами, измученные и слабые, путешественники добрались до опушки леса и, не тратя времени на выбор места для стоянки, поспешили на поиски дичи.

Поднявшись на скалистую возвышенность, которая главенствовала над окрестностями, они увидели весьма привлекательную картину. Внизу бродили группы оленей и несколько лосей. После краткого совещания было решено добыть мясо, и группа разделилась, чтобы приблизиться к одному стаду с разных сторон.

Менее чем через полчаса раздался выстрел из ружья, за которым вскоре последовали еще два. Вуд услышал выстрелы и, судя по направлению с которого донеслись звуки, их произвел Ван Дазен. Вуд поспешил на помощь своему товарищу.

Он пробежал всего немного, когда увидел Ван Дазена, стоящего перед двумя свирепыми медведями гризли и заряжающего свое ружье. Один из хищников, похоже, был тяжело ранен. Ван Дазен призвал Вуда оставаться на месте. Последний не внял предупреждению и, предпочитая рискнуть, выстрелил. Выстрел оказался смертельным для лохматого чудовища; и в тот же момент мистер Уилсон, которого привлекла частая стрельба, послал пулю в сердце другому, уже раненому медведю. В ту ночь у группы было пиршество из медвежьего мяса, дополненного олениной, принесенной другими охотниками.

По прошествии пяти дней, потраченных с пользой на вяление мяса, лагерь был разобран, и экспедиция продолжилась. До этого дня продвижение было очень медленным — за сутки проходили, в среднем, около семи миль. Характер местности теперь изменился, горные хребты стали менее высокими и крутыми, но идти стало еще трудней.

Природа тогда еще не была нарушена человеком, и так пышно росли секвойи, так переплетался густой подлесок, так почти непроходимы были частые преграды из поваленных деревьев, что, приложив самые большие усилия, люди не могли преодолеть более двух миль за день. Следов животных не было; огромное количество упавших древесных стволов загромождали путь, во многих случаях стволы были навалены друг на друга таким образом, что единственной альтернативой было прорубать дорогу топорами. Обойти их часто было так же невозможно, как и перебраться через них. Нередко приходилось сооружать своего рода платформу, с помощью которой лошадей и мулов загоняли на упавшие стволы и заставляли спрыгивать на противоположной стороне завала.

Вечером третьего дня пути из «медвежьего лагеря», как исследователи назвали место, где они убили гризли, их слух приветствовал желанный шум прибоя. Утром четвертого дня мистер Уилсон и мистер Ван Дазен вызвались идти к берегу раньше группы и в то же время наметить наилучший маршрут для животных.

Это предложение было принято, и двое мужчин покинули лагерь. Вечером того же дня они вернулись, принеся весть, что достигли берега моря, не более чем в шести милях отсюда. Утро пятого дня застало путешественников с радужными надеждами, готовыми продолжить свой трудный путь. Три дня они пытались провести своих лошадей через секвойные леса. Изнурение и голод довели животных до крайности.

Три лошади погибли, а остальные были настолько слабы, что малейшее препятствие могло заставить их упасть, и требовалось много времени и труда, чтобы снова поставить их на ноги. Наконец измученные люди и лошади вышли из своей мрачной лесной тюрьмы и в то же мгновение увидели океан. Точка, в которой они достигли моря, находилась рядом с устьем небольшой реки, ныне известной как Литтл-Ривер. От этой реки группа двинулась на север, пройдя, примерно, одиннадцать миль вдоль побережья, где небольшой залив остановил дальнейшее продвижение. Поняв, что продвинуться дальше на север невозможно, не наткнувшись на жуткие леса секвойи, они решили вернуться назад и отправиться на юг вдоль побережья в Сан-Франциско, если такое путешествие будет возможно.

Пройдя на юг около восьми миль, они разбили лагерь на мысе, который раньше миновали по пути на север и который они назвали «Мыс Грегга», но который теперь известен под именем, данным ему испанскими первооткрывателями — Тринидад.

Было бы естественным ожидать, что любой, читающий эти страницы, ожидает, что между участниками небольшой экспедиции, которая так храбро и с такими большими жертвами пробиралась через горы и леса, сохранялась полная гармония, пока они не достигли побережья. К сожалению, мне отказано в удовольствии сделать такую запись.

В течение двух дней группа стояла лагерем на Тринидаде, было много свидетельств растущего недовольства, а когда путешествие возобновилось, произошел открытый взрыв. При пересечении одного глубокого ущелья два мула доктора Грегга завязли, и он позвал товарищей помочь. Никто из партии не пришел к нему на помощь. Все до единого заявили, что они больше не будут помогать ни человеку, ни животному, и что с этого времени каждый будет сам по себе, не имея никаких обязательств ни перед кем, свободный действовать так, как лучше всего соответствует его собственным целям.

Повинуясь этому решению, один из участников, Вуд, посетил вождя индейского племени, жившего поблизости, и дал ему понять, что хочет остаться с ним на некоторое время. Вуд также попросил защиты у этого индейца и места в его вигваме, согласившись предоставить в качестве компенсации все лосиное мясо, которое сможет добыть с помощью ружья. Вождь индейцев с готовностью согласился на предложение Вуда, дав множество заверений, что ему не причинят никакого вреда. Заключенному таким образом соглашению, как оказалось, не суждено было исполниться.

Несмотря на недовольство компании друг другом, когда они стали готовиться к очередному переходу, оказалось, что другого выхода, кроме совместного путешествия, у них не было. Поэтому, когда другие увидели, что Вуд не собирается идти с ними, а, напротив, кажется, склонен оставаться на месте, они потребовали объяснения его поведения. Он рассказал им о соглашении, которое заключил с индейским вождем, и о своем намерении остаться на Тринидаде. Все были против этого соглашения и настаивали, чтобы Вуд отказался от своего решения. Мотивировали тем, что, если они не будут все вместе, то не будут достаточно сильны, чтобы безопасно пройти через индейскую страну, если дикари решат препятствовать им. Они также настаивали на том, что для Вуда остаться с индейцами на Тринидаде означало обречь себя на неминуемую гибель. Вуд ответил, что у него нет лошади, на которой он мог бы ехать, что он не может ходить и что он скорее примет смерть от индейцев, чем снова подвергнется риску голодной смерти. Трусделл, у которого осталось две лошади, предложил Вуду продать одну из них за сто долларов при условии, что он согласится остаться с партией. После долгих споров предложение Трусделла было принято, и Вуд продолжил путь.

Преодолев первое серьезное препятствие, группа опять двинулась на север по побережью, отказавшись от намерения идти на юг к Сан-Франциско, благополучно переправившись через Литтл-Ривер. В нескольких милях от Литтл-Ривер дошли до еще одной реки — большой, с высокими берегами, набухшей от проливных дождей. Отряд держался как можно ближе к морю, и было решено попытаться переправиться через реку у устья. И вот, недолго существовавшая гармония снова была нарушена. Доктор Грегг хотел установить географическую широту устья реки, но остальная часть компании отказалась его ждать. Несмотря на их сопротивление, он начал распаковывать свои инструменты и готовиться к наблюдениям. Его товарищи столь же упрямые в своей решимости действовали без промедления. Их лошадей и мулов переправили вплавь, а сами они, погрузив свои вещи в позаимствованное у индейцев каноэ, намеревались отойти от берега.

Доктор Грегг, опасавшийся, что его бросят одного, поспешно схватил свои инструменты, побежал к каноэ и был взят на борт. На противоположном берегу вспыхнул скандал. Доктор, пожилой человек, в резких выражениях обвинял своих младших товарищей в том, что они хотели оставить его. Ссора закончилась тем, что инструменты старого врача предложили бросить в реку. Несомненно, это было бы сделано, если бы не возобладали более мудрые советы. В память о конфликте реку назвали Мэд («Бешеная»), и она носит это название по сей день.

Той ночью путники разбили лагерь на песчаных холмах. Ни состояние, ни настроение партии не были таковы, чтобы сильно воодушевить кого-либо из них. Постоянные испытания, страдания и опасности, которым они подвергались, измотали их физически и морально. Главная цель экспедиции — открытие бухты, описанной им индейцами реки Тринити, была совершенно забыта. Единственная мысль исследователей теперь была о том, как им выбраться из положения, в котором они оказались.

Сразу после устройства лагеря Бак и Вуд отправились на поиски воды для питья. Отойдя на некоторое расстояние, двое мужчин разделились: Бак пошел в одну сторону, а Вуд — в другую. Через несколько минут Вуд подошел к болоту, в котором была вода, не совсем приятная на вкус, но он решил, что она может подойти для всех необходимых целей. Он вернулся в лагерь с небольшим количеством воды. Бак вошел и, не говоря ни слова, поставил свой чайник с водой перед всей компанией. Доктор Грегг, которому не понравилась вода, принесенная Вудом, первым отпил из чайника Бака.

Сделав первый глоток, он свирепо повернулся к Баку и спросил: «Где ты взял эту соленую воду?»

Бак ответил: «Примерно в полумиле отсюда». Доктор заметил: «Я понимаю, что ты взяли воду не из океана, и мы хотели бы знать, откуда она была взята». Бак ответил: «Я окунул чайник в залив». Любопытство исследователей было сильно возбуждено. Бак был угрюм и сердит, и отказался удовлетворить товарищей объяснениями. Он сказал, что было темно, и он не мог определить размеры залива; но что это был залив, он был твердо уверен.

Все это произошло в ночь на 20 декабря 1849 года, и в этот день, следовательно, произошло первое открытие бухты американцами. Итак, Дэвиду Баку из Нью-Йорка следует приписать честь быть первым американским первооткрывателем, ступившим на берега этой западной гавани. Исследователи не забыли окрестить случайно открытый таким образом водоем. Они дали ему название «Тринити Бэй». которое впоследствии было навсегда изменено на «залив Гумбольдта».

Рано утром 21 декабря лагерь перенесли к бухте на полосу песчаного пляжа, ныне известную как Полуостров. Здесь партия оставалась в течение дня. В лагерь пришли индейцы, которым было любопытно посмотреть на белых мужчин. От индейцев белые люди узнали, что они не могут идти дальше по берегу из-за входа в залив, который находится прямо перед ними; и они намекнули также, что горло бухты нельзя пересечь по дну, потому что глубина там была больше, чем высота самых больших деревьев, растущих на берегу.

Рано утром следующего дня группа двинулась на север вокруг залива, держась как можно ближе к воде, насколько позволяло множество небольших болот. Пробравшись через кусты и болота, миновав трясины и чуть не утонув, вечером второго дня они прибыли на красивое плато, окаймляющее северо-восточную оконечность залива. Здесь они расположились лагерем, и именно здесь позже появился город Юнион (ныне Арката). На следующий день, 25 декабря, зажарили в золе голову лося для рождественского пира. 26 декабря группа, следуя через лес по едва различимой индейской тропе по тому месту, где сейчас расположен город Эврика, снова вышла к заливу, где впоследствии появилось селение Бакспорт, получившее название в честь Дэвида Бака, первооткрывателя залива.

Теперь стало необходимо принять решение о каком-то плане будущих действий. Когда экспедиция только планировалась, исследователи решили, что, если им удастся достичь залива и если окружающая местность будет приспособлена для сельскохозяйственных целей, они найдут для себя землю и заложат основание поселка. Жуткое состояние, в котором они оказались теперь, когда здоровье и силы были истощены и подорваны, а боеприпасы почти кончились, заставило их отказаться от своего первоначального намерения и со всей возможной быстротой пробираться назад, к поселениям белых.

Соответственно, они повернули свои лица к югу, надеясь добраться до селений в заливе Сан-Франциско. Их продвижение было чрезвычайно медленным, дождь шел почти непрерывно, из-за чего путешествие было трудным и утомительным. На третий день после выхода из бухты путь преградила большая река, на берегу которой белые внезапно наткнулась на двух очень старых индейцев. Оба старика, впервые увидев белых людей, упали на землю, как будто их застрелили. Белые спешились и подняли индейцев, дав им понять, что они — друзья, но с большим трудом удалось обуздать суеверные страхи дикарей.

Эти индейцы несли корзины, полные угрей, которые, как они сообщили белым, были добыты в реке. Группа испытывала сильный голод и вскоре устроила «рыбный пир». Затем индейцев убедили переправить группу через реку на каноэ, при этом мулы и лошади переправились вплавь. Прямо над тем местом переправы, в реку впадал приток, названный Ван Дазен. Большой поток был назван рекой Угорь, потому что отряд несколько дней питался угрями, добывая их у индейцев в обмен на бусы и маленькие железки.

Во время пребывания на реке Угорь между участниками экспедиции возник досадный спор. Это было связано с предстоящим маршрутом до ближайшего населенного пункта.

Одни утверждали, что лучший путь лежал прямо по побережью в Сан-Франциско. Другие утверждали, что кратчайшим и наиболее выгодным путем было бы пройти вверх по реке настолько, насколько позволяло ее течение, а затем направиться на юг. Ожесточенный спор перерос в ссору. Ни одна сторона не уступала другой.

Все надежды на примирение исчезли, и четверо исследователей, Сибринг, Бак, Уилсон и Вуд, решили продолжить свое путешествие, следуя вверх по реке Угорь. Остальные участники экспедиции, доктор Грегг, Ван Дазен, Саутхард и Трусделл, объявили о своем намерении путешествовать вдоль побережья. Каждая группа пошла своей дорогой.

История тех, кто пошел вдоль реки Угорь, представляет собой череду ужасных невзгод и страданий. В первый же день после того, как группа покинула лагерь, началась сильная метель, которая за короткое время полностью стерла все признаки тропы и скрыла все ориентиры, которые могли бы направить их путь. Снег, свирепо гонимый пронизывающим ветром, загромождал тропы и громадными сугробами набивался в лощины. Голодные и замерзшие люди, угнетаемые самыми мрачными и унылыми перспективами, разбили еще один лагерь, быстро отрезанный от внешнего мира снежными заносами. Они остались без еды для себя и без корма для своих животных. Прошло пять дней, прежде чем они смогли покинуть этот лагерь. Пока снег не был слишком глубоким, мулы выкапывали траву копытами и, таким образом, обеспечивали себе скудное пропитание.

Мужчинам посчастливилось убить маленького олененка, это помогло поддержать силы. Но мясо вскоре закончилось. Покинув лагерь, люди продолжали свой путь вверх по реке, как могли, иногда слепо следуя по следу случайного лося, а иногда прорубая дорогу своими топорами. В течение нескольких дней все, что у них было — это оленья шкура и несколько желудей. Когда необходимость становилась крайней, они разрезали оленью шкуру на куски, варили их в воде, пили воду и жевали шкуру. Они иногда встречали медведей гризли, и на второй день после выхода из снежного лагеря они решили попытаться убить хотя бы одного.

Выследив очередного гризли, Уилсон и Вуд приблизились к нему на триста ярдов. Медведь не отреагировал на появление людей, явно будучи уверенным, что ни одно живое существо в лесу не осмелится бросить ему вызов.

Двое мужчин приблизились к гризли на пятьдесят шагов, когда Вуд прицелился и выстрелил. Гладкоствольные, заряжавшиеся с дула ружья того времени, не были надежным оружием с большой поражающей силой. Выстрел был точным, потому что гризли упал, кусая и разрывая землю когтями, но тут же вскочил и бросился к охотникам. Уилсон тоже выстрелил по бегущему медведю, но видимо, промахнулся. Тогда он закричал: «Беги! Беги!», и сам бросился к ближайшему дереву.

Вместо того, чтобы выполнить этот совет, Вуд начал перезаряжать ружье. К несчастью для Вуда, он от волнения не смог быстро затолкнуть пулю в ствол; медведь бросился на него, поэтому охотнику пришлось действовать ружьем, как дубиной.

Первый же удар прикладом по морде зверя дал Вуду пару секунд для того, чтобы броситься к ближайшему деревцу. Но медведь, опомнившись, устремился за охотником и настиг человека. Вуд инстинктивно бросил в зверя мохнатую шапку, и это на секунду отвлекло внимание хищника. Человек успел взобраться на деревце на шесть футов от земли, когда медведь зубами стащил его за ногу на землю.

За этим последовало ужасное терзание зверем человеческого тела. Вуд потерял всякое ощущение происходящего и впал в беспамятство. Тем временем (а прошло всего несколько секунд) Уилсон успел перезарядить свое ружье и выстрелил, убив медведя.

Вуд не осознавал степени полученных травм. Только когда он пришел в себя и попытался встать, то обнаружил, что не может пользоваться правой ногой. Толстое пальто из шкуры бизона в течение нескольких секунд до выстрела Уилсона смогло противостоять когтям медведя, поэтому остальные раны были тяжелыми, но не казались смертельными.

Подошли Сибринг и Бак. Раненого отнесли на некоторое расстояние вниз по горе, где нашлось место, подходящее для ночлега. Здесь группа провела двенадцать дней, питаясь мясом гризли, которого подстрелил Уилсон. Надеялись, что Вуд поправится хотя бы настолько, что сможет продолжить путь на спине мула. Но Вуду становилось все хуже.

Боеприпасы заканчивались, а это означало, что в лесных дебрях людей наверняка погубит голод. Необходимо было решить давно назревавший вопрос — что делать с Вудом?

Выход из ситуации был для Вуда вполне очевидным, поэтому он предложил спутникам два варианта. Первый — попытаться убедить каких-нибудь местных индейцев позаботиться о нем, пока трое мужчин не смогут добраться до поселения белых и вернуться с помощью. Второй — на случай, если индейцы откажутся заботиться о нем, положить конец его страданиям.

Каждый из трех мужчин с согласился с первым предложением, хотя о втором ни один из них не обмолвился ни словом. Чтобы реализовать первый вариант, был разыскан вождь соседних индейцев, который с готовностью согласился на просьбу о помощи и пообещал добросовестно заботиться о Вуде и снабжать его едой до тех пор, пока трое других белых не вернутся. Он согласился прийти на следующее утро и отвезти Вуда в индейскую деревню, которая находилась примерно в трех милях вверх по реке.

В назначенное время вождь индейцев явился вместе с тремя своими людьми и выразил готовность выполнить свое обещание, но потребовал некоторых подарков, прежде чем отвезти Вуда в свою деревню. Все бусы, которыми владела партия, были собраны и отданы индейцам, но дикари хотели большего. Их требование о большем повторялось и выполнялось до тех пор, пока все, что было у белых, за исключением тех предметов, которые были необходимы в пути, не перекочевало в жадные руки краснокожих. Наконец, когда стало ясно, что выпросить у пришельцев больше нечего, вождь и его люди поспешно удалились, оставив белых сожалеть о совершенной глупости. Дикари не знают таких понятий, как честь и честность.

Все это время Вуд лежал на приготовленных для него носилках. Когда он увидел, как индейцы уходят со своей добычей, стало ясно, что первый вариант спасения отпал.

На какое-то время в маленьком лагере воцарилась скорбная и глубокая тишина, которую, казалось, никто не собирался прерывать. Вуд отвернулся от своих товарищей, чтобы они не стеснялись совещаться. Мужчины говорили шепотом. В конце концов дискуссия завершилась заявлением Уилсона, который заявил, что не покинет Вуда, и предложил везти его в седле, если тот сможет терпеть боль. Сибринг пошел к Вуду и спросил его мнение по поводу такой транспортировки. Тот ответил, что они могут отвезти его к реке, где они ранее спрятали каноэ для переправы, и тогда он скажет им, сможет ли он и дальше терпеть боль, вызванную путешествием. В случае невозможности продолжать путь с ними, Вуд просил оставить его в каноэ, чтобы плыть по течению туда, куда укажет судьба.

Много времени ушло на то, чтобы поднять Вуда в седло и привязать его веревками, так как страшная боль делала его полностью беспомощным. Сибринг повел свою лошадь, и после долгого и утомительного перехода они добрались до реки, где разбили лагерь. На следующее утро Вуда снова спросили, чувствует ли он себя в состоянии продолжить путешествие. Он ответил, что, пока жив, то желает ехать в седле, а если умрет, хочет, чтобы они оставили его и пошли дальше. Он не мог просить или ожидать, что его похоронят, потому что у них не было инструментов, чтобы вырыть могилу. В соответствии с его желанием его снова привязали к лошади и везли до другой стоянки, где раненый мог обрести некоторое облегчение, лежа неподвижно на одеяле. Таким образом они путешествовали по дикой и ненаселенной местности в течение десяти дней, пройдя большое расстояние вниз по Русской реке, а затем повернув на юг к Сономе.

На десятый день они пришли на ферму миссис Уэст, в тридцати милях от города Сонома. Миссис Уэст, очень достойная женщина, присматривала и усердно заботилась о Вуде в течение шести недель, и он достаточно оправился, чтобы продолжить путь к своим друзьям в Сан-Франциско.

Теперь необходимо будет сказать кое-что о другой половине экспедиции, которая решила следовать вдоль побережья океана. Идти по берегу по каким-то причинам не удалось, поэтому группа через несколько дней пути повернула на восток и двигалась вдоль горного хребта. Они продвигались очень медленно из-за глубокого снега в долинах между гор; крутые скалистые выступы, глубокие ущелья и каньоны сделали путешествие настолько трудным, что они отказались от маршрута и выбрали другой путь, который привел их в долину реки Сакраменто. Боеприпасы у них закончились, и наступил голод. Однажды доктор Грегг, храбрый старик, принявший на себя командование экспедицией, упал с лошади и умер, не говоря ни слова. Его оставшиеся в живых товарищи вырыли палками яму и похоронили в ней тело. Ван Дазен, Саутхард и Трусделл достигли долины реки Сакраменто на несколько дней позже прибытия другой группы в долину Сонома.

Так закончилось одно из самых опасных путешествий, когда-либо совершавшихся первооткрывателями в любой стране. Эти многие недели, полные захватывающих событий и жестоких страданий, останутся в летописях Северо-Западной Калифорнии как вечный памятник удивительной силе стойкости и неукротимой воле людей, которые составляли авангард нашей цивилизации. Память о них заслуживает уважения поколения, которое сейчас пожинает плоды семян, посеянных ими треть века назад.