Бесплатный фрагмент - Идеальный побег, или Нежность волка

Наталья авдушева

ИДЕАЛЬНЫЙ ПОБЕГ, ИЛИ НЕЖНОСТЬ ВОЛКА
ГЛАВА ПЕРВАЯ

ЛИКА

— Слышь, коза, притормози!

Дорогу нам с дочей перегораживает крепкий парень на мотоцикле. Чёрные взъерошенные ветром волосы и кривая усмешка — то, что сразу бросается в глаза. А ещё старая застиранная майка цвета хаки, обтягивающая мускулистое тело.

Ну, ясно. Местный альфа-самец решил прозондировать почву на предмет новой, появившейся на его территории самочки. Всё это предельно понятно, но сейчас по определённым причинам меня пугало любое знакомство. Мне бы как раз хотелось не привлекать ничьего внимания, жить максимально тихо и незаметно. Но, видимо, я выбрала для этого не совсем правильную стратегию.

Я думала, что в глухой деревне спрячусь очень надёжно. Будем жить с дочей потихоньку, как мышки, и не будет до нас никому дела. Но где-то в мою логику явно закрылась ошиблась. Прятаться надо было в большом городе — вот уж там действительно всем до всех параллельно. А здесь, в этой глуши, за неделю до меня есть дело уже третьему человеку.

— Чё напугалась-то так? Я не кусаюсь! Тут слушок прошёл, что ты, типа, с Волком мутишь? Ты вроде ничё такая, на кой тебе этот конченый сдался? Тут и нормальные парни есть, помоложе и повеселее. Так чё, реально ты с ним, или тёть Света пургу гонит?

— Простите, мне кажется, я не обязана отчитываться перед кем-то о своей личной жизни. Мне надо идти, извините.

Пытаюсь обойти парня на мотоцикле, но в его планы это явно не входит. Откатив мотоцикл немного назад, парень снова перегораживает мне дорогу и настойчиво заглядывает прямо в глаза, сложив тонкие губы в кривую ухмылку.

— Да ты перед кем-то и не отчитывайся. Ты мне скажи — с Волком ты или нет.

Видимо, именно об этом предупреждал меня вчера Андрей. И будет проще ответить этому настойчивому мотоциклисту и закрыть эту тему, если я хочу, чтобы он оставил меня в покое. Я — барышня городская и возможно просто не понимаю всех этих деревенских тонкостей.

— Хорошо. Если это нужно, чтобы пройти дальше, я перед Вами отчитаюсь. Да, я с Волком. Этого достаточно или нужны какие-то дополнительные сведения?

— Да не, и этого хватит. Вот чёрт, такая конфетка и с таким…

— Каким?

— Да было дело. Я с девок наших тоже удивлялся, когда они перед ним хвостами крутить начали. Он же стрёмный какой-то! Так он ни одну из этих дур не повёлся. По станице уже слух пошёл, мол, или импотент он, или из этих, из голубой долины, ну, ты поняла, типа, пидор.

— Можно было не уточнять, достаточно информации!

— А тут, оказывается, он тебя, что ли ждал? Так ты к нему сюда приехала?

— Всё! Хватит! Мне кажется, наш допрос затянулся! Я Вам ответила, с кем я, остальное Вас не касается!

Всему есть предел. Саша уснула на руках, да ещё и рюкзак с продуктами оттягивал плечи. Я так устала и морально, и физически за эти дни, что до нервного срыва мне как раз только дебильного допроса не хватало.

— Да, понял я, понял! Иди уже, куда шла. Ты это, если передумаешь… это… с Волком, дай знать. Меня, если что, Денисом зовут.

— Приму к сведению, — на ходу уже бурчу я, и со злости, забыв, что Саша спит, вышагиваю быстрыми резкими шагами.

Да уж! Если так пойдёт и дальше, и каждую собаку будет волновать, кто я, откуда и что я здесь делаю, придётся продавать дом и ехать в город. Мне думалось, деревня — это круто! Природа, воздух свежий, чистая вода, огородик какой-нибудь. Сашулька будет на свежем воздухе расти здоровенькой, а не бледной и чахлой, какой она была в Ёбурге. Но что-то вот эта обстановка настойчивого ко мне внимания уж очень напрягает.

Стоило мне вчера первый раз посетить местный магазин, чтобы почувствовать на себе всю силу местного любопытства.

Ближайший продуктовый находился в центре станицы и, слава богу, в десяти минутах ходьбы. Идти приходится с Сашей, не могу же я оставить её в доме одну. А ходит она только в одну сторону, в другую она уже едет на маме. Я к этому давно привыкла, Сашулька на руках, всё остальное — в рюкзак.

— А Вы у нас приезжие, да? В гости к кому-то приехали или жить здесь будете? — улыбчивая тётушка-продавщица располагала к себе, и я без опаски разговорилась.

— Мы дом купили, будем жить у вас здесь.

— А зовут-то тебя как?

— Лика.

— А меня тётя Света. Будем знакомы! А сами-то откуда?

В магазин заходит мужчина и, увидев, что продавец занят со мной, тут же выходит. Я заметила его боковым зрением, но, конечно, не придала значения. И всё же, в который раз испытываю эту неконтролируемую волну страха именно от мужского присутствия.

— Мы-то? Мы с… Владивостока.

— Ты чего так побледнела? Болеешь, что ли?

— Да, голова немного побаливает, жарко просто.

— Это да, приезжим тяжело у нас на Кубани сразу-то, жара ведь у нас.

А ты с мужем или как? Муж-то где работает? У нас-то тут работы нет. Твой-то тоже, поди, ездить будет. У нас кто в Краснодаре, кто в Сочах, кто где работает.

— Да мы сами с усами, да, Сашулька?

— Какой мальчишка у тебя славный. На тебя похож. Как же вы без мужика-то? А жить на что?

— Я работаю удалённо, через интернет.

— Во как? И сколько ты там зарабатываешь?

— Нам с Сашей на жизнь хватает.

— Надо же! Дома сидишь, чего-то там в своём интернете лазаешь, а за это ещё и деньги платят?

— Сейчас так очень многие работают.

— Вот же дожили! А дом-то вы у кого купили? Не у Гревцовых ли? Ольга заходила, хвалилась, что покупателя, нашла, так это про вас?

— Да, всё правильно.

— Ну, у их хороший дом-то. Я у ей была, там и газ, и ванна с унитазом в дому. Да и крепкий у их саман-то. Дед ихний строил, так того из соседних станиц звали дома строить. Он настоящий мастер был. Ну, живите с богом!

Выходя из магазина, я снова вижу того самого мужчину, что заходил несколько минут назад. Он сидит на лавочке сразу возле дверей в магазин и ждёт, видимо, своей очереди. Машинально поворачиваюсь в его сторону и на какой-то миг наши глаза встречаются. Его тугой и колючий взгляд из-под бровей проникает куда-то в потаенные уголки моей души, рождая новые оттенки страха.

Я резко отворачиваюсь и, судорожно сглатывая, каким-то неестественным голосом говорю дочуле:

— Пойдём скорее домой, заюль, нам ещё кушать готовить. Пойдёшь немножко ножками, ладно?

Вечером, когда Саша уже уснула, а я собиралась немного поработать над новой сказкой, в окошко комнаты негромко постучали. Сердце моё тут же проваливается куда-то очень глубоко, липкая волна страха обдаёт с ног до головы. Перебрав за секунды всё на свете, онемевшими от страха руками открываю входную дверь. Уже знакомый мне мужчина, тот, что был у магазина, стоит на крыльце и смотрит на меня. Наверное, у меня был очень испуганный вид.

— Извините, что поздно. Не хотел напугать. Я Вам рыбу принёс, толстолобика. Он уже почищенный и разделанный, остаётся только пожарить.

Возле его ног большой пакет, явно полный.

— Так много?

— Это всего одна рыбина, она просто крупная.

— Э-э-э… сколько я Вам должна?

— Ничего не должны. Мужики озеро спускали, чистили. Там этого добра — девать некуда. Самой Вам его не разделать, поэтому вот, берите.

И вот ещё что. Я не настаиваю, просто предупреждаю. Слух, о том, что вы здесь одна, без мужа, разлетелся с помощью тёти Светы по всей станице. Есть здесь несколько охламонов, которые в покое Вас не оставят.

— Но почему?

— Потому что Вы… Вы сами знаете почему. Если хотите жить тихо, чтоб к Вам никто не цеплялся, можете сказать, что Вы со мной.

— Простите, как Вас зовут?

— Волк.

— Волк? Это имя? Вы серьёзно?

— Меня зовут Андрей. До настоящего времени Волк всех вполне устраивал.

— Вы правы, Андрей, я действительно хочу жить тихо и по возможности незаметно. Мне только непонятно, кому я должна сказать, что… я с Вами? У меня что, будут спрашивать?

— Даже не сомневайтесь. Вы в самом деле не понимаете, что будете привлекать внимание всех здешних самцов?

— Мне бы этого очень не хотелось…

— С Вашей внешностью не получится быть незаметной.

— Тогда мне придётся уехать.

— Я же Вам сказал, скажете, что Вы со мной, и Вас больше никто не побеспокоит.

— Вас здесь так боятся? Почему?

— Не знаю и знать не хочу. Ещё раз извините за то, что испугал. Спокойной ночи, Лика.

— Откуда Вы знаете, как меня зовут?

— Благодаря тёте Свете это уже знает вся станица. Здесь она вместо газет и телевизора, местный новостной канал, так сказать.

Взглянув ещё раз мне прямо в душу своим тягучим тяжёлым взглядом тёмно-серых глаз, Андрей повернулся и ушёл в темноту. А я осталась на крыльце осознавать всё, что он наговорил.

Хорошо, он взял нас с дочей под свое покровительство. Но что дальше? Что он попросит или потребует взамен? Как вообще расценивать его поведение — это ухаживание? Или что? Что мне вообще теперь делать? Всё-таки искать покупателя на дом и уезжать? Вопросов много. Так сразу на них и не ответить. Наверное, стоит пожить неделю-две, а потом уже принимать решение. За это время станет понятно, в самом ли деле я буду так уж сильно привлекать внимание местного населения или всё-таки это преувеличение и желание произвести на меня впечатление.

Засыпая, я впервые перестала думать о том, всё ли я сделала правильно и не оставила ли каких-нибудь «хвостов», по которым меня можно отыскать. Глаза этого внешне очень сурового мужчины с жёстким ершиком тёмных с проседью волос — то последнее, о чём думала я перед сном…

ГЛАВА ВТОРАЯ

ЛИКА

— Лика, да я тебе реально говорю, это джек-пот! Ну, так удачно посадить шишку на лоб надо было умудриться! Ай, и везучая ты! Вот говорят же — браки случаются на небесах. Это там наверху кто-то решил, и вы с Аргунцевым так встретились. О, боже, как романтично!

— Танюха, тебя куда понесло? Какие браки? Какой джек-пот? Ну, неудобно мужику, вот и всего лишь, вину заглаживает. Из одного похода в ресторан ты уже такой романтик выдумала, капец! По ходу, это не я сказки сочиняю, мне у тебя ещё уроки брать нужно.

— Смирнова, я тебе, как говорят у нас на раёне, ооотвечаю, не пройдёт и полгода, и ты будешь не Смирнова, а Аргунцева.

Просто смеюсь, закатив глаза, над этим безумным предположением.

Сегодня по всему институту ходила спонсорская комиссия, и надо же мне было так неудачно подойти к дверям аудитории, когда главный спонсор, Артур Аргунцев, резко отворил её, выходя в коридор. Мне так прилетело по лбу, что я буквально свалилась на колени перед главным спонсором института. Вышло, конечно, очень символично. Мол, просим денег буквально на коленях.

Но в тот момент мне было не до символизмов и вообще не до чего. Было в самом деле так больно, да ещё и стыдно — целая делегация, а я тут на коленках — что слезы просто покатились по щекам.

Артур поднял меня на ноги и отвёл к окну, протягивая мне свой платок.

— Я очень виноват, даже не знаю, как вымолить прощения. Как Вас зовут?

— Лика, — я уже взяла себя в руки. — Вы не виноваты. Вы же не знали, что я подойду к дверям.

— Лика, и всё же мне хочется извинится и как-то загладить свою вину. Сейчас я немного занят, да и у Вас ещё учебный день не закончен. Давайте, я заеду за Вами вечером, и мы поужинаем в моём ресторане?

— Извините, Артур, наверное, ресторан — это будет чересчур. Достаточно Ваших извинений, да я и не считаю Вас виноватым. Это я сейчас отвлекаю Вас от дела. Вас же люди ждут.

— Лика, дайте мне Ваш телефон, я всё-таки настаиваю, что должен искупить свою вину. Если не хотите сорвать своему ректору встречу со спонсором, соглашаетесь скорее.

Артур лукаво смотрит на меня, и я достаю блокнот. Вырвав небольшой листок, быстро пишу на нём свои цифры.

— Я позвоню. — Артур демонстративно целует мою руку и отходит к заждавшейся делегации.

Артур Аргунцев — успешный бизнесмен и ресторатор. У него несколько ресторанов в Ёбурге и, кажется, ещё в Москве. Даже сейчас, когда я стала его женой, я не знаю всего о его бизнесе. Бизнес — это табуированная тема в нашем с Артуром общении.

Танюшка, моя подруга по институту, оказалась на редкость прозорлива — действительно, через полгода после нашей искромётной с Артуром встречи я стала Аргунцевой Анжеликой Александровной.

Артур ухаживал так красиво и был так внимателен и нежен, что было вполне естественно влюбится в него на последнем курсе института. К такому возрасту уже давным-давно пора было влюбиться, к тому же желающих стать мишенью для моей любви было даже с избытком. Но что-то Амур со своими стрелами летал мимо меня.

Артур со своей яркой, харизматичной внешностью мог соблазнить всех девиц нашего филфака, но я почему-то поначалу никак не желала сдавать свою оборону. Мне нравились его ухаживания, его внимание. Но только его поцелуи никак не разжигали во мне то волшебное чувство, о котором так много пишут в любимых мною романах. Со временем я даже сказала Артуру, что тоже люблю его, на что он отреагировал очень бурно и закатил в ресторане настоящую пирушку. Он мне казался таким искренним и любящим, что в этот вечер я всё же сдалась и поехала к нему, а не в общежитие.

Может быть, это в самом деле странно, что к двадцати трём годам я до сих пор была девственницей. Не могу сказать, что я прям специально хранила свою девичью честь для мужа. Просто так сложилось, что до сих пор никто не разжёг в моей душе пожара ни страсти, ни любви. Я не чувствовала страсти и желания и к Артуру, но всё же мне казалось, что я люблю его и доверяю ему.

Наша первая ночь не принесла мне ничего, кроме боли, хоть Артур изо всех сил старался быть нежным. Потом он объяснил мне, да я знала это и сама, что так будет не всегда. Как же поразил его тот факт, что я оказалась девственницей. Артур буквально завалил меня цветами и подарками. И на следующий же день он сделал мне предложение, попросив переехать к нему.

Конечно же, я согласилась. Мне казалось, что всё это очень правильно, и это и есть счастье. Ну, не испытываю я страсти, так это, наверное, что-то со мной неладно. Или просто нужно время. Я не стала об этом даже задумываться. Главное, что Артур любит меня. И всё, что впереди, казалось таким искрящимся и радужно-прекрасным…

Мы сыграли свадьбу сразу после моей защиты диплома. С моей стороны были мама с отчимом и Танюшка.

После смерти папы мы с мамой стали общаться всё меньше и меньше. Я поступила учиться в Ёбурге и, получив общежитие, совсем перестала приезжать в родной городок. У мамы была своя бурная личная жизнь, и моё присутствие в однокомнатной квартире вряд ли принесло бы ей радость общения. Мы и раньше-то не особо общались с мамой, я больше была папина дочка, а когда выросла и совсем стало не о чем.

В каникулы я оставалась у Танюшки. Её отец — главный редактор главной газеты города — всегда находил нам с Танюшкой работу на лето, да и в течении года давал возможность подзаработать. Если для Танюшки небольшой заработок был нужен постольку-поскольку, то для меня это было в самом деле огромной помощью. Даже повышенная стипендия не могла покрыть все самые необходимые расходы. У мамы помощи я просить не могла, потому что, во-первых, помогать ей было особо нечем, во-вторых, она сказала мне сразу, раз решила учиться очно, значит, сама думай, как себя содержать. Она предлагала мне учиться заочно и работать. Но я выбрала учёбу.

Конечно, было трудно, но в результате я получила свой красный диплом вполне заслуженно.

Ещё на втором курсе я начала сочинять маленькие детские сказочки для малышей. Даже иллюстрации к ним рисовала сама, благо, способности к этому у меня были. Сколько себя помню, у меня всегда на столе были цветные карандаши, и куча рисунков валялась во всех местах. Папа заметил ещё в раннем детстве, что я хорошо рисую и отдал меня в «художку», куда я с удовольствием ходила несколько лет. И вот пришло время, когда эти способности мне пригодились.

Сначала я делала такие маленькие книжечки в единственном уникальном экземпляре. Танюшка как-то отнесла и показала их в тайне от меня своему отцу. Она уговаривала меня самой это сделать, но я считала это просто своим хобби. Как бы такое творчество себе на память, ну и, может быть, моим будущим детям. Должны же они у меня когда-нибудь появиться?

Я даже подумать не могла, что редактор газеты будет всерьёз рассматривать мои творческие потуги. Но всё вышло, как и говорила мне столько раз Танюшка.

Эдуард Николаевич, Танюшкин папа, пригласил меня вечером в кабинет и с улыбкой протянул мне мои самодельные книжки-сказки.

— Твой хендмейд?

— Ой, это всё Танюшка! Я же говорила, что Вам не будет интересна такая ерунда…

— Зря ты так рассуждаешь. Это совсем даже не ерунда. У тебя хороший слог и сюжеты не тривиальные. Даже с учётом возрастной направленности, чувствуется очень качественный, продуманный подход и к персонажам, и к сюжетным линиям. Вообще-то, это готовый продукт.

— Вы серьёзно так думаете или просто хотите меня похвалить?

— Лика, для просто похвалить я бы на этом и внимания не стал заострять. Сказал бы, что ты молодец и развивайся дальше. Я вижу действительно качественную вещь и чувствую твой особенный стиль и потенциал. Это читабельно, узнаваемо, а значит, продаваемо.

— Как это можно продать? Я не совсем понимаю…

— Сделаем так. Я куплю тебе хороший планшет и специальную программу для иллюстрирования. Ты сможешь создавать готовую книгу, но только виртуальную. Ну, а дальше дело техники. Сразу больших денег ты, конечно, не увидишь, но если не забросишь и будешь создавать свои сказочные шедевры на постоянной основе, со временем заработаешь имя. Тогда это уже будут совершенно другие деньги.

— Как-то с трудом верится…

— Нужно верить, если тебе действительно нравится этим заниматься. А судя по тому, что я вижу, ты относишься к этому с большой любовью.

Этим же вечером Эдуард Николаевич принёс мне крутейший новенький планшет, чему я была рада несказанно. У меня телефон-то был затрапезный и постоянно глючил, так что даже качественно позалипать в соцсетях было проблематично, а тут такой мощный гаджет, и весь мне! Счастью моему не было предела!

Эдуард Николаевич потратил на меня ещё целых полчаса своего драгоценного времени, подробно разжевав, как пользоваться программкой для создания качественных иллюстраций, а также дал мне несколько ссылок на сайты, которые занимаются публикациями книг начинающих авторов, таких, как я. После модерации, эти сайты размещают готовые творения на различных интернет-площадках.

На тот момент всё это мне казалось просто интересным занятием. Ни о каком реальном доходе от такой деятельности я и не задумывалась — просто раньше я писала и рисовала на бумаге, а сейчас на планшете.

Только где-то на последнем курсе я ощутила, что авторские отчисления стали действительно каким-то подспорьем в жизни. Постепенно нарастая, практически незаметно, этот доход занял, можно сказать, половину всего моего дохода, включая стипендию и приработок в газете Танюшкиного папы.

Как-то так получилось, что ни о своих сказках, ни о доходе от их публикаций я ничего не рассказала Артуру. Да я вообще мало что рассказала ему о себе и своей жизни. Я больше слушала, потому что Артур сам очень любил рассказывать о себе, о своём становлении в бизнесе, о своих ресторанах. Ничего конкретного о каких-то финансовых делах он мне не рассказывал, так, какие-то интересные истории, что-то, что ему самому нравилось и чем он гордился. Мне нравилось его слушать. Артур мог очень долго и увлечённо говорить о своих любимых ресторанах, о шеф-поварах, которых он искал по всей стране, а некоторых даже привёз из-за рубежа. И что-то слишком уж посредственной казалась мне моя жизнь, чтоб у меня возникло желание что-то о ней рассказывать.

Как-то Артур застал меня рисующей иллюстрации к новой сказке.

— Балуешься? Прикольно получается.

— Ну, да. Такое вот у меня баловство.

На этом его интерес иссяк. Если бы Артур начал меня расспрашивать, то, конечно, я бы рассказала ему — мне всё же хотелось немножко похвастаться, что я тоже что-то умею и даже пришла к какому-то, пусть и незначительному, успеху. Конечно, это не может идти ни в какое сравнение с его ресторанным бизнесом, но у меня и не было богатого папы, который сколотил очень даже приличный капитал в 90-е на игорном бизнесе и оставил в наследство, сгинув в бандитском переделе, огромную кучу денег и связей своему единственному наследнику. Именно так и было у Артура. И хоть об этом он никогда не рассказывал, но средства массовой информации у нас никто не отменил пока.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ЛИКА

Полгода семейной жизни пролетели стремительно и незаметно. Мы слетали с Артуром на Сейшелы в так называемый «медовый» месяц. Там я раз и навсегда влюбилась в море, расставалась с которым буквально со слезами на глазах. Там написала свою «морскую» серию сказок, полных волшебства и чудес. А Артур и там нашёл место для бизнеса — купил маленькое кафе на побережье.

По прилёте домой я заговорила с Артуром о работе — не зря же я столько училась, чтобы бесцельно болтаться по огромному дому и ходить по саляриям-фитнесам-бутикам.

— Артур, мы тут с Танюшкой болтали, её папа может предложить мне место в его газете. Как ты думаешь, стоит принять предложение или что-то ещё поискать? Я ведь не журналист, но, в общем-то, смогла бы им работать…

— Анжелика, тебе не хватает денег? Скажи сколько и на что, я дам. О какой работе речь? Что я сейчас не понял?

— Артур, не злись, пожалуйста! Работают же не только ради денег. Я просто хочу какой-то самореализации, развития… Для чего же я училась, старалась…

— Ты училась, чтобы однажды встретить меня, — Артур привычным жестом целует мою руку. — Ты меня встретила. И давай закроем эту тему. Даже слышать об этом не хочу! Знать, что твоя женщина работает — что может быть унизительнее?!

— Но мне хочется работать, правда… Мне тяжело сидеть дома и ничего не делать. Я просто так не умею…

— Учись! Это не так и сложно. Займи себя всякими женскими развлечениями. Ну, что вы там обычно делаете? В салон красоты сходи, ещё куда-нибудь, ну, придумай, ты ж не глупая у меня.

Именно с этого момента я поняла, что мой брак с Артуром — огромная ошибка. Для меня личное мнение, свобода выбора, независимость всегда имели огромную значимость. А сейчас я осознала, что никакой независимости и возможности самостоятельно принимать решения у меня больше нет и не будет. Всё будет решать Артур — как мне жить и что для меня лучше.

Я не стала спорить и возмущаться по одной простой причине — сразу поняла, что это бесполезно.

С этого дня я стала ощущать его огромное давление на всё, что есть в моей жизни. И как-то внезапно осознала, что всё абсолютно под его контролем. Телохранитель и раньше сопровождал меня везде, но меня это особо не напрягало, я его практически не замечала. Артур сказал, что человек он очень богатый и успешный, а это само по себе небезопасно, и он беспокоится за меня. Мне, конечно же, это было приятно.

Сейчас я со всей ясностью поняла, что этот крепкий смуглый парень, ставший буквально моей тенью, не только охраняет меня, но так же несёт и контролирующую функцию. Куда хожу, с кем общаюсь — вся эта информация явно в виде отчёта уходит Артуру, который вроде бы шутя иногда на всякий случай ещё и шерстит мой телефон и планшет.

Правда, планшет он проверил всего один раз — там у меня только мои сказки и программка для иллюстраций. Его это позабавило, но интереса не вызвало. Всё остальное я перенесла в новенький смартфончик с яблоком, который в первые же дни знакомства подарил мне Артур.

Тогда я относилась к этому вполне спокойно, понимая, что Артур просто хочет быть уверен во мне. Зато сейчас поняла, в какую настоящую клетку я попала. Золотую, богатую, шикарную, но клетку. Я могу здесь быть красивой птичкой, но вот петь мне уже вряд ли захочется.

Не так мне представлялась семейная жизнь раньше. Я думала, мы с моим будущим мужем будем в первую очередь друзьями. Нам будет интересно вместе, каждый будет развиваться в своём направлении и делиться успехами. Да уж, как говорится, что-то пошло не так.

Этот день я буду помнить всегда, даже забыв в старческом склерозе, где в доме туалет, этот день я не забуду. Не весь день, а всего лишь несколько минут…

Артур пришёл как всегда поздно вечером. Я встретила его на пороге в красивом белье — он очень любил это. Артур показался мне немного странным и перевозбужденным. Его глаза как-то слишком сильно блестели.

— Артур, ты выпил? Что вы такое отмечали?

— Да… Немного… Анжелика, я хочу показать тебе кое-что…

Артур скинул с себя пиджак, галстук, рубашку, разбрасывая всё это небрежно вокруг себя. Затем он подобрал с пола галстук и притянул меня к себе.

— Поиграем?

— Это что-то новое…

— О, да… новое… Это моя любимая игра…

Артур аккуратно завязал галстуком мои глаза, и я отдалась во власть ощущений. Сначала мы куда-то шли, потом я почувствовала, как Артур прислонил меня спиной к какой-то металлической трубе. Он взял мои руки и закрепил запястья где-то наверху. По ощущениям, это были наручники для сексуальных утех, приятно бархатистые, но плотно охватывающие запястья. Артур развернул меня лицом к трубе. Вечер переставал быть томным… Я доверяла Артуру безгранично и совершенно не была напугана его действиями. Наверное, он просто хотел меня развлечь. Так я думала…

Чем-то твёрдым и узким проводил Артур по всему моему телу, лаская, дразня… Мне начали нравится эти ощущения, я даже начала возбуждаться и легко постанывала… Первый удар хлыста по ягодицам, а это был именно он, был достаточно чувствительным, но терпимым. Я недовольно дёрнулась всем телом и хотела уже сказать, что так сильно не нужно…

Следующий удар по спине буквально подкосил меня… От боли я не могла даже закричать — я просто задохнулась, и, не успев вдохнуть, получила ещё два резких, прожигающих острой болью насквозь удара…

Видимо, буквально задохнувшись от боли, я потеряла сознание…

Я пришла в себя под утро в нашей спальне, лежа на животе, и первое, что почувствовала — саднящую боль на спине. Артур как ни в чём не бывало сидел рядом. Осторожными движениями он накладывал какую-то мазь на самые болезненные места. Я застонала, не столько от боли, сколько от осознания, что всё это правда и произошло со мной, что Артур оказался каким-то больным ублюдком…

— Очень больно? Прости, не смог вчера себя сдержать… Иногда мне нужно это… Не часто… Ты знаешь, я когда впервые увидел твои глаза, полные боли и слёз, понял, что я хочу увидеть это снова… У всех свои тараканы, Анжелика. Я люблю видеть чужую боль… Обещаю, что не буду делать это часто… Я наложил мазь, она обезболит, и всё быстро заживёт. У тебя очень тонкая кожа, я не ожидал, что будут такие рассечения, прости…

Я молчала и глотала слёзы обиды и отчаяния. Что я могу сказать? Ты больной ублюдок, и я с тобой разведусь? Это и так понятно…

— Анжелика, я не хочу, чтобы наши отношения испортились из-за… такой моей… особенности. Я люблю тебя только сильнее и готов осыпать тебя любыми подарками — только скажи. Может быть, ты сейчас сгоряча думаешь от меня уйти и другие глупости. Я не отпущу тебя. Ты моя жена и ты со мной навсегда. Я всегда искал такую, как ты, и нашёл. И я очень ценю то, что ты не визжала, не кричала, и сейчас терпеливо меня слушаешь. Спасибо, что ты такая! Только, пожалуйста, не усложняй всё. Не нужно пытаться прятаться от меня и убегать. Ты же знаешь всех моих знакомых — я тебя на дне океана найду…

Доходчиво. Но неужели он в самом деле увидел во мне настолько покорную жертву, которая примет к сведению и будет жить дальше — по-прежнему с улыбкой встречать его по вечерам, с любовью обнимать его и строить какие-то совместные планы? Неужели он в самом деле думает, что это возможно?

Больше ничего не говоря, Артур ушёл, оставив меня со своими размышлениями.

Наверное, он настолько был уверен в себе, считая, что я априори не могу никуда деться. По сути, он прав — в самом деле некуда. Но это если хорошо не подумать.

Весь день я строила планы побега и каждый раз наталкивалась на какое-то препятствие. Каждый раз в моём плане находилось какое-то слабое место. Снова, снова и снова я решала эту головоломку, продумывая каждую мелочь.

В первую очередь, нужно усыпить бдительность Артура.

Тщательно продумав каждое слово, я написала Артуру сообщение.

«Артур!

Я не смогу об этом разговаривать. Но понимаю, что поговорить нужно.

Хоть мне и сложно, но я постараюсь понять эту твою особенность. У меня будет только одна просьба — пусть это будет не очень часто и, пожалуйста, предупреждай меня об этом заранее, если можно, чтобы я могла психологически подготовиться»

Второй очень существенный вопрос — деньги. Для решения этого вопроса мне нужен был помощник. Вот этим я и занялась незамедлительно. Вернее, как только зажили рассечения, и я смогла безболезненно надевать на себя что-нибудь.

— Танюшка, приве-ет! Сто лет не виделись, может, пошопимся?

— Лика, ты, и пошопимся? Что-то новенькое! Но, в общем-то, давай, я как раз сегодня зарплату получила. Расскажешь хоть, как поживаешь, а то потерялась совсем.

Наверное, чувствуя что-то, в этот же момент позвонил Артур, и мне пришлось прервать разговор с Танюшкой — Артур очень не любил, когда я не брала трубку сразу, если он звонит. А раздражать сейчас я его не хотела.

— Привет, любимая! Как ты?

— Всё нормально. Мы с Танюшкой хотим пошопиться, ты не против?

— Конечно, нет! Купи себе всё, что захочешь. Я сегодня задержусь — много дел.

— Хорошо, я поняла.

— Ты умница! Всё, целую, любимая, пока!

— Пока…

Я ещё раз набрала Танюшку и договорилась с ней о встрече.

К магазину меня подвез мой телохранитель и шофёр в одном лице. Танюшка взглянула на него, подняв брови в изумлении и качая головой.

— Это кто, Лика? Ты что, такая важная персона теперь, что без охраны никуда?

— Положение обязывает, что сделаешь. Но он нам не помешает, правда, Рустам?

Рустам не отреагировал на мой вопрос ни одним мускулом. Я давно заметила, что относится он ко мне очень свысока, и эта должность — охранять такую пигалицу как я — его явно напрягала.

Мы с Танюшкой болтали громко и ни о чём. А Рустик, как обозвала его Танюшка, ходил за нами, как приклеенный, явно уже нервничая. Облепленные пакетами и пакетиками со всех сторон, мы присели с Танюшкой на диванчик отдохнуть. Рустик пристроился рядом. Я, конечно же, заметила, что именно сегодня он «пасёт» меня особенно тщательно, боясь выпустить из поля зрения. Но сейчас было видно, что мы с Танюшкой его умотали, и он немного расслабился.

— Может, в кафе?

— Всенепременно! Но я тут никак решить не могу, брать или не брать мне одну кофточку. Вот вроде уже решила не брать, а сейчас сижу и думаю о ней! Слушай, Рустик, подержи, пожалуйста, наши пакеты. Вот, видишь этот бутик, мы только одну кофточку примерим, и всё, ладно? Я вижу, ты тоже устал, но это всё, последний бутик, обещаю! Танюшка только посмотрит на меня и скажет, брать или нет, ладно?

У Рустика на лице так явственно читалось — «Тупые курицы!», что я с удовольствием отметила — то, что надо!

Не дожидаясь его согласия, я спихнула ему все свои пакеты, ещё и Танюшкины добавила, и мы впорхнули в бутик напротив лавочки. Схватив первую попавшуюся блузку, я потащила Танюшку в примерочную.

— Лика, я тебя вообще не узнаю! Чтоб тебя так волновали шмотки?! Что с тобой случилось?

— Сейчас всё объясню, минутку терпения, — мило улыбаясь закрываю шторку на примерочной.

Аккуратно задираю кофточку на спине и поворачиваюсь к Танюшке.

— Лика, что это… — зажав рот рукой, шепчет Танюшка.

— У нас мало времени. Ты должна мне помочь. По телефону я не могу, возможно, он и прослушивается, не знаю. Мне нужен телефон, похожий на мой, и сим-карта на чужое имя. Сможешь сделать?

— Лика, конечно! А как передать?

— Будем встречаться в фитнес-клубе «Тренер», знаешь, где это?

— Да, знаю…

— Давай, через три дня там, в шесть устроит тебя? Успеешь с работы?

— Да, вполне…

— Только я приеду минут на двадцать попозже. Не нужно, чтоб Рустик тебя увидел. Жди меня в женской раздевалке. Мы сейчас выйдем, попроси у меня денег взаймы, чтобы Рустик слышал, он докладывает всё Артуру. Если я дам тебе просто так, возникнут вопросы. А так он будет знать, что ты попросила.

— Лика, я поняла. Но может тебе просто уйти, и всё, что за квест ты придумала?

— Сказал, найдёт на дне океана, если будет надо. У него связи в ментовке и везде. Меня объявят в розыск и найдут. Нужно сбежать так, чтоб не нашёл. Всё, надо идти, а то мы тут подозрительно долго.

Всё получилось как по нотам. Танюшка при Рустике якобы заняла у меня денег, а я вечером сообщила об этом Артуру. По его реакции было понятно, что Рустик уже и так доложил об этом.

Через три дня мы встретились с Танюшкой в «Тренере».

— Лика, я думала, как тебе помочь. Нам надо папе сказать, он что-нибудь придумает, правда…

— Танюш, я знаю, что твой папа сразу бы согласился помочь. Но это первое, что подумает Артур. И первые, к кому он пойдёт меня искать — это ты и твой папа. Я не хочу и не буду так вас подставлять. Я не знаю и знать не хочу, на что ещё способен Артур, и рисковать не буду. Мне нужен только телефон, о котором не знает Артур и «симка» на чужое имя. Получилось купить такую?

— Да, я всё купила. Вот, возьми. — Танюшка достала из сумки коробочку.

Я тут же достала телефон, вставила сим-карту.

— Сохрани этот номер, но назови как-нибудь… Пусть будет Светлана, хорошо?

— Поняла. Лика, я никак во всё это не могу поверить! Я так завидовала тебе, а теперь… даже помочь тебе не могу! Я тогда всю ночь не спала, думала, как тебе помочь. Может, репортаж про него в газету написать?

— Это кто такой смелый найдётся, Танюш? Ты же знаешь, что против Артура никто не пойдёт, даже если он меня расчленит. Сейчас я это понимаю, а сперва тоже думала, что мне сказочно повезло — красивый, богатый муж, огромный дом, Сейшелы… А сейчас думаю — маленький домишко и любимый человек рядом — и пусть ипотека, долги, но тебя любят, уважают твоё мнение, считают тебя равным человеком, а не ещё одним предметом обстановки… Такое счастье мне бы хотелось. Без богатства прожить можно. А вот жить, когда ты как домашнее животное, очень тяжело, и даже страшно…

— Лика… прости меня за мою зависть!

— Танюшка, не говори глупости. Мне ещё кое-что нужно. Даже не знаю, получится ли у тебя.

— Говори, я постараюсь сделать всё, что смогу.

— Мне нужно сильное снотворное. Его без рецепта не достать.

— О, а сколько нужно? Много?

— Сколько сможешь достать.

— Моя бабуля сидит на снотворных, я буду у неё подрезать. Когда нужно?

— Давай, через три дня здесь. Я сейчас поеду домой. В машине позвоню Артуру, скажу, голова разболелась, и еду домой. А ты после нас минут через десять выходи, ладно?

Порывисто обнимаю Танюшку и судорожно всхлипываю.

— Сама не могу поверить, что всё это со мной. Что Артур окажется… таким больным ублюдком…

Танюшка уже просто рыдает, уткнувшись мне в плечо.

— Всё, Танюш, всё! Не надо! Я же ведь живая и обязательно сбегу, вот увидишь! Сейчас мне уже надо идти, а то с Рустика станется и сюда заглянуть.

Обняв ещё раз Танюшку, я убегаю. В машине демонстративно жалуюсь Артуру на головную боль.

— Сильно болит? Может, доктора прислать?

— Да нет, хотела на дорожке побегать. Уже переоделась, и чего-то сплохело мне. Может, вирус какой-нибудь, не знаю. Зря только переоделась. Еду домой, лягу пораньше.

— Хорошо, приеду, будить тебя не буду, любимая.

— Спасибо, Артур! — насколько можно, я старалась говорить с ним мягко и даже ласково и, думаю, мне удалось успокоить его подозрения относительно моего бегства, даже если они у него были.

Второй телефон я спрятала во дворе дома, в маленькой беседке, куда обычно ходила только я. Знаю, что она не просматривалась камерами и была таким уютным островком безопасности. Сзади к ней было не подойти, а все остальные подходы просматривались издалека. Обычно я, сидя в этой беседке, сочиняла свои сказки. Теперь она сыграла и ещё одну роль в моей жизни.

Свои авторские отчисления я не забирала. Они копились на моем специальном счёте. Теперь нужно было положить их на карту. Такую карту, о которой бы не узнал Артур. У меня давно уже была оформлена карта в одном таком банке, где всё можно сделать он-лайн. Эта карта лежала со всеми моими документами, и я ей совсем не пользовалась. Артур выдал мне свою карту, расходы по которой всегда были под его контролем.

Вот и отлично. Карта у меня есть, я переведу туда авторские — почти за год их уже накопилось достаточно. Но всё же это не та сумма, с которой можно сбежать. У меня был план, который бы позволил мне разжиться некоторой суммой, но на это требовалось время, а его у меня не было…

Но судьба распорядилась иначе, и все мои планы полетели в тартарары.

Прошло, наверное, около месяца, когда Артур позвонил мне поздно вечером и каким-то странным голосом, заставившим меня задрожать всем телом, произнёс:

— Лика, я хочу этого сегодня… Ты говорила предупреждать тебя… Скоро буду, любимая…

Меня затрясло так, что зуб на зуб не попадал, и телефон выпал из рук. Судорожно соображаю, что я решила делать в этом случае. На подгибающихся ногах бегу к бару и нахожу початую бутылку виски. Наливаю полный бокал и пытаюсь осушить его залпом — выходит очень плохо, но я заставляю себя выпить это как лекарство. Алкоголь снижает чувствительность и, возможно, на этот раз не будет так больно.

Горячая волна прошила всё тело, кажется, насквозь и запульсировала где-то в затылке, отчаянно захотелось спрятаться куда угодно — хоть под кровать… Не понимаю, почему я этого не сделала…

Артур нашёл меня в спальне, лежащей на полу, свернувшись калачиком. Он и сам явно был не в себе, но алкоголем от него почему-то не пахло…

Не знаю, чем мне помог алкоголь. Может, действительно было не так больно, но особой разницы я не заметила, зато заметил мой организм — если в прошлый раз мне хватило трёх ударов хлыста, чтобы потерять сознание, то в этот раз я насчитала семь…

Утро снова повторилось, как и в прошлый раз — пальцы, аккуратно накладывающие мазь и убеждения Артура не думать о пробеге, и что в следующий раз он будет аккуратнее…

Но я не могла больше ждать — ещё одной экзекуции я не выдержу, всему есть предел. Понимая, что ничего не продумано и не подготовлено, я всё же собралась бежать. Главное, выиграть время и обмануть Рустама. Всё, что я смогла придумать — зайти в кафе и, сделав вид, что пошла в туалет, прошмыгнуть на кухню, уйти через служебный выход. Потом такси, и в свой родной город. А дальше… Я пока не знала, что дальше…

Наверное, мой побег не удался бы от слова «совсем», и Артур в самом деле отыскал бы меня если не в этот же день, то точно на следующий, а сбежать в следующий раз у меня получилось бы не скоро. Если бы вообще получилось…

Как только зажили рассечения на спине и ягодицах, как только я смогла надевать без боли одежду и сидеть, я предприняла свой рискованный и совсем не продуманный побег. Спрятав в специальный кармашек на дне сумки, который недавно смастерила сама, банковскую карту, второй телефон и свои документы, я, одевшись в удобный брючный костюм и туфли без каблука — вдруг придётся убегать — отправилась в выбранное для побега кафе. Но сначала для отвода глаз по бутикам. Снова демонстративно звоню в машине Артуру, говорю что очень хочу купить себе колечко, и не будет ли он против. Конечно же, получаю утвердительный ответ:

— Любимая, купи всё, что пожелаешь! Пусть это будет моя компенсация за несдержанность, хорошо?

— Да, Артур, хорошо…

Уже совсем не получается говорить мягко и ласково, стараюсь оставаться спокойной и хотя бы не сорваться на истерику и слезы. Нет, поплачу я потом. Слёзы — это слабость, а слабой мне быть сейчас никак нельзя.

Оббежав кучу «ювелирок», примеряя, не глядя, бесконечное число колец и перстней, всё же, наконец, еду в кафе. Рустам открывает мне дверь и подаёт руку, помогая выбраться…

Это последнее, что я запомнила. Я снова потеряла сознание — видимо, моя нервная система не выдержала такой нагрузки.

Очнулась я дома, в постели. Рядом сидел доктор и что-то вежливо объяснял Артуру.

— Что ж Вы, барышня, так пугаете Вашего мужа? Как Вы себя чувствуете? Язык покажите. Отлично! Ну, что ж, кровь на анализы я взял, утром привезёте мне мочу. Да, и возьмите всё же тест. Презервативы не всегда гарантируют защиту, а уж прерванный половой акт и подавно. Ну, всего хорошего, барышня! Больше в обморок не падайте!

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

ЛИКА

Тест, купленный и доставленный в течении получаса, показал беременность. И ещё два, которые провели на всякий случай, показали то же самое.

В моей голове так всё смешалось, что мне просто в этот момент хотелось сдохнуть, перестать существовать…

— Анжелика, ребёнок — это очень важно для меня. Особенно сын. Как бы мне не хотелось, но пока ты не родишь и не выкормишь моего сына, я не трону тебя, во всех смыслах. Никакого секса и… Ну, ты меня понимаешь. Ничего, что может навредить моему наследнику. Никаких фитнесов, соляриев, и только грудное вскармливание как минимум до года. Дальше, посмотрим.

— Артур, есть специальные занятия для беременных, можно ходить на них?

— Хорошо, я уточню этот момент у доктора. Питаться только дома. Для тебя разработают специальную диету, нужную для ребёнка. И больше гуляй, дыши воздухом. А станет теплее, слетаем к морю куда-нибудь. На Тенерифе классно, вот туда и съездим. Плохо, что кожа у тебя такая — шрамы остаются, некрасиво.

Как я не старалась сдержаться, но слёзы обиды всё же побежали по щекам, не желая останавливаться.

— Анжелика, ну, что ты, перестань! Ты всё равно очень красивая! Возьмём закрытый купальник, и будет не видно… Не плачь, любимая…

Почти всю беременность я пролежала пластом — всё время или тошнило, или голова кружилась нещадно. Но всё же ещё несколько раз у меня получилось встретиться с Танюшкой — она передавала мне таблетки, а я ей — доллары, чтобы она положила их мне на карту. Делать это сама я боялась, Рустам не сводил с меня глаз.

Как я доставала эти доллары — целая криминальная история.

Конечно, я не отказалась от планов побега. И если сразу новость о беременности меня буквально выбила из колеи, то потом я осознала, что это — та самая отсрочка, необходимая мне для того, чтобы собрать нужную сумму.

Я долго думала, где мне взять эту сумму и поняла, что мне придётся пойти на натуральное воровство. Я решила брать деньги у Артура из сейфа. Чтобы не испытывать угрызений совести, для себя я назвала это не воровством, а возмещением морального и физического вреда.

Но одно дело решить, а другое — найти доступ в сейф — шифра-то я не знала. Нужно было крепко подумать, как его узнать. Благо, сейф был не самый крутой, крупные суммы Артур в нём не держал. Раза два в месяц привозил какую-то сумму и клал в сейф. Так же, раза два-три в месяц забирал какую-то сумму из него. Узнала я это с помощью установленной камеры, которую мне купила и передала Танюшка. Камера также помогла мне и с кодом от сейфа, слава богу, он был не сложный — дата его рождения.

Свой кабинет Артур обычно запирал на ключ, но тут придумывать много не пришлось. Я просто давала Артуру снотворное, растворив его в вечернем ужине, и пользовалась его ключами, а потом аккуратно клала их на место.

Чтобы было незаметно, я доставала из пачки по одной банкноте, каждый раз после того, как Артур приносил новую сумму. Для него эти триста-пятьсот долларов были несущественны, а для меня в конечном итоге стали той суммой, что решила моё будущее.

Так прошла беременность. Родила я в частной клинике, конечно же. Достаточно легко и быстро. Прочитав и пересмотрев много всего, я готовила себя к ужасным мукам и болями, но всё оказалось не таким страшным. Могу сказать, что свои шрамы на спине и ягодицах я получила более мучительным образом.

У нас с Артуром родилась дочь Сашенька — просто немыслимо красивая. Я так влюбилась в неё с первой же секунды, как увидела, что ни о чём другом больше и думать не могла. Я даже забыла про боль, которую причинил мне Артур и в какой-то момент даже решила, что может быть и не нужен никакой побег, и у нас возможна нормальная семья.

Но как только я начинала сомневаться в правильности своего решения относительно побега, у нас с Артуром происходил какой-нибудь дурацкий разговор, дающий мне понять, что он воспринимает меня не как самостоятельную личность и даже не как любимого человека, а всего лишь как полезную опцию.

Но, на самом деле, не совсем полезную. Артур был очень раздосадован, узнав, что родилась дочь, а не сын, и не скрывал, что разочарован. УЗИ ни разу не давало возможности определить пол, и то, что у нас девочка, мы узнали только после её рождения. А я чувствовала мозжечком, что у меня дочь и часто мысленно беседовала с ней, называя Сашенькой.

Артур очень хотел сына назвать Александром, в честь друга детства, а мне хотелось дочку Сашеньку, в честь моего папы — самого доброго человека на свете. Как же мне жаль, что его уже нет рядом со мной! Ни секунды я не рассуждала бы, что мне делать, а просто спряталась бы за его спину. Уверена на все сто, что и защитил бы, и Артура, при всех его деньгах, поставил бы на место — была у папы такая особенность, доходчиво разговаривать с людьми. И много-много друзей.

Своё разочарование Артур выражал не только мне. Стоило мне попросить его подержать дочку, как он раздражённо поджимал губы, отказываясь под разными предлогами. И это так ранило — лучше бы он мне гадости говорил, это не обижало бы меня так, как то, что он никак не принял и не полюбил нашу дочь. Для меня это казалось просто каким-то невозможным фактом — как можно не любить своего собственного ребёнка — но он именно не любил Сашеньку.

Артура раздражало, что я первые месяцы очень уставала от ночных кормлений и недосыпа и старалась уклониться от близости. И как-то он даже высказал мне в сердцах:

— Анжелика, я понимаю, ребёнок должен быть здоров, и ты обязана кормить его грудью хотя бы год. Чтобы у тебя не пропало молоко, я забыл на время о всех своих… особенностях. Но всему есть предел! Я здоровый мужчина, и мне нужен секс. Высыпайся днём, наконец! Давай няню заведём, если ты не справляешься с одним ребёнком.

— Артур, я поняла. Я справлюсь. Не нужно няню. Я обещаю, что буду высыпаться.

Его особенности! Он, значит, это так называет! Хороши особенности, нечего сказать!

Теперь я в самом деле старалась высыпаться и улучала для этого каждую свободную минутку, стараясь к вечеру быть бодрячком и удовлетворить любые желания мужа, лишь бы только он вновь не вспомнил о своих особенностях…

Так пролетел год, потом ещё полгода — я всё ещё кормила Сашеньку грудью, понимая, что только это спасает меня от особенностей мужа.

Артур по-прежнему не признавал дочку и нисколько не потянулся к ней. Да и Сашулька не чувствовала в нём родного человека. Да у неё и не представлялось такой возможности — Артур просто пропадал в своих ресторанах. Уходил, когда Сашенька ещё спала, возвращался, когда она уже видела десятый сон. Ещё Артур стал часто уезжать в командировки в Москву — там у него тоже был ресторан, насколько я понимала — муж по-прежнему не делился со мной подробностями о бизнесе.

Несколько раз я пыталась уговорить Артура поехать куда-нибудь всей семьёй — моя романтичная натура всё ещё не потеряла надежду, что у нас в самом деле семья, и что если Артур побольше пообщается с дочкой, то полюбит её также, как люблю её я. Но всё было тщетно — Артуру не было дела уже не только до дочери, но и до меня тоже. Даже секс у нас случался уже всё реже и реже.

ГЛАВА ПЯТАЯ

ЛИКА

Сегодня был Сашенькин День Рождения — вот так незаметно, а моей маленькой крошке уже два годика.

Я пригласила маму с её новым мужем на наш маленький семейный праздник, как единственных бабушку и дедушку. Отец Артура погиб ещё в 90-е в криминальных разборках, а его мама тогда слегла от нервного потрясения с инсультом. Долго восстанавливалась. Но мало того, что организм был истощён, она и сама не хотела уже бороться за себя, за свою жизнь, и тихо угасла. Когда мы с Артуром встретились, её уже не было в живых. Других близких родственников у Артура не было. Как и я, он был единственным ребёнком в семье.

Артур сегодня пообещал прийти пораньше. Конечно, мне безумно хотелось пригласить и Танюшку, но я ещё год назад демонстративно с ней поругалась, якобы из-за того, что она не смогла вернуть мне деньги во время. Я ведь не оставила своих планов сбежать и продолжала тщательно готовиться к побегу, хоть у меня и мелькала время от времени мысль оставить эту затею и попытаться устроить семейную жизнь с Артуром. О своих… особенностях он давно уже не вспоминал, и я немного расслабилась и беспечно забыла о той боли, что он мне причинил, ошибочно решив, что Артуру, по какой-то неведомой мне причине, это больше не нужно.

День Рожденья Сашеньки так и прошёл без Артура. Мало того, вечером он позвонил и сказал, что вернётся только через несколько дней — срочно уезжает в Москву по делам. Слава богу, его отсутствие празднику никак не помешало. Мама возилась с Сашей с удовольствием, играла с ней, а Саша носилась по всему дому, заразительно смеясь.

Артур позвонил через три дня.

— Анжелика, я скоро буду. Ребенок спит?

— Привет, Артур! Да, Сашенька спит.

— Анжелика… я хочу вернутся в нашу комнату… Я терпел почти три года… Обещаю держать себя в руках и… не испортить твою кожу в этот раз…

У меня просто по щекам побежали слезы. Я ничего не смогла ему ответить, а просто выключила телефон.

В этот раз я не стала пить никакой алкоголь, просто впала в какую-то прострацию. Такой замороженной, застывшей, с телефоном в руках и застал меня Артур. Он не стал разбираться в моём самочувствии, а просто закинул меня на плечо и потащил в пыточную — так я назвала её с того первого раза.

И снова, как и в те разы, я почувствовала в Артуре какое-то странное возбуждение. Он говорил какими-то отрывистыми фразами:

— Как же долго я ждал… Всё не то… Никто так не стонет… Я кончаю, когда ты стонешь… Я чувствую твою боль, и кончаю от неё… Ни с кем так, только с тобой…

Всё это он произносит, пока закрепляет мои руки сверху и завязывает глаза…

Несколько поглаживающих движений плётки по телу, а потом острая, пронзительно-обжигающая боль… Я снова задыхаюсь, пытаясь прийти в себя, но новые удары — один… второй… третий… И я проваливаюсь в спасительную тьму…

Утро повторяется. Дежа вю. Те же слова, та же боль, те же мысли бьются под черепной коробкой — бежать, бежать, срочно бежать…

Весь день и следующий я пластом пролежала, боясь пошевелиться — спина и ягодицы горели огнём. Для Саши я вызвала приходящую няню — эта милая женщина, Лидия Ивановна, уже не раз оставалась с Сашулькой, когда мне было нужно уйти по каким-нибудь делам.

Два дня я пытаюсь связаться с одним человеком. Моим другом со школы — Фетом. Мама с папой у него чересчур начитаннные, назвали парня Феоктистом, но все его звали просто Фетом.

Мы с Фетом подружились случайно, и о нашей дружбе, по воле случая, никто не знал. Фет появился в пятом классе. Он и так был странный немного, так ещё и имя не менее странное. С ним не особо общались, да и он ни с кем в дружеские отношения вступать не стремился. Все перемены сидел в классе с книжкой.

У меня с ним завязались отношения по одной простой причине — его посадили за мою парту. Постепенно мы всё чаще и чаще о чём-нибудь разговаривали. Книги у него всегда были интересные, и иногда он приносил что-то и для меня. Потом как-то я завалила контрольную по алгебре, уже в старших классах, и он предложил мне пойти после школы к нему — он объяснит, как решать эти задания.

Так мы иногда стали тусить у Фета дома. Девчонкам и маме я про Фета не рассказывала. Девчонкам — потому что над Фетом все смеялись и вечно подшучивали, обзывали ботаном. Я боялась, что надо мной тоже начнут подшучивать. Поэтому дружила с Фетом в тайне от всех. А маме я в принципе мало что рассказывала. Про Фета знал только папа.

И сейчас я судорожно искала Фета в соцсетях, но тщетно. Если он и был где-то в сети, то под каким-нибудь странным ником, попробуй найди. Делать нечего, придётся просто ехать по его старому адресу, и если мне повезёт, он всё ещё живёт с мамой и папой в их элитной «сталинке».

А больше, по сути, мне помочь никто не мог. Впутывать Танюшку и её отца я не могла по двум причинам. Во-первых, по этической — они так много сделали для меня хорошего, что я просто не могла взваливать на них такую проблему. Во-вторых, я не могла быть точно уверена, на что способен Артур и как далеко он может зайти в поисках. Кто знает, насколько это может повредить Танюшке и её отцу.

Для побега практически всё уже было готово — у меня было достаточно времени, чтобы разработать чёткий план и продумать его до мельчайших деталей. Мой так называемый «тревожный чемоданчик», а в моем случае рюкзачок, лежал в доме, в укромном месте, там, куда никто не суётся, даже домработница.

Там же лежали таблетки снотворного. Ими меня Танюшка снабдила даже больше необходимого количества, с приличным запасом. Ну, что ж, пришло время найти им применение.

Деньги благополучно копились на карте, о которой не догадывался Артур. И сумма меня уже вполне устраивала.

Ничего больше не останавливало меня от побега. Осталось назначить день «Х».

Сперва я решила подождать с неделю, чтобы зажила окончательно рассеченная кожа, но Артур всё решил за меня самым лучшим образом.

Чтобы покинуть дом, нужно пройти пост с охраной. И меня бы просто не выпустили одну, без охранника, куда бы то ни было. Позвонили бы Артуру и спросили распоряжения по такому вопросу.

Но всего неделю, как появился новый охранник, и именно сегодня он заступил в вечернюю смену — молоденький парнишка, крепкий, но с абсолютно простодушной, даже какой-то наивной внешностью. Мне почему-то сразу показалось при первой нашей встрече — если бежать, то только в его смену.

И именно сегодня Артур пришёл ощутимо навеселе — охрана видела, что шефа немного качает на ветру.

Я встретила Артура с радушной улыбкой и предложила ещё немного выпить.

— Вот так, значит! Где-то веселишься, а я тут одна и одна! Нечестно! Давай хоть немного вместе посидим, я тебе коньяку твоего любимого налью, а сама вина выпью. Мы же с тобой сто лет вот так вдвоём не сидели, правда?

— Прости, любимая! Да, давай посидим, не вопрос! Тащи свой коньяк!

Коньяк я для этих целей уже подготовила, приправив его снотворным от души. Себе открыла любимое грузинское «Киндзмараули».

Артур, не закусывая, влил в себя всё, что я налила ему в бокал — только занюхал ломтиком сыра.

— Я сегодня что-то перебрал, Анжелика! Но есть повод — забираю ресторан конкурента. Мы его дожали! Теперь все самые крутые рестораны в городе — мои! Я добился этого… И теперь немного грустно… И тесно уже мне здесь… Теперь в Москве хочу развернуться, но там сложно. Это здесь я знаю всех, и все знают меня. А там я один из многих. Но остановится уже не могу — хочу покорять новые вершины. Ты со мной, моя муза? Конечно же со мной! Ты даёшь мне какую-то космическую энергию, я это знаю! Без тебя не было бы таких успехов…

— Ну, что ты, Артур! Ты ведь и до меня был успешным…

— Нет! То, чего я добился с тобой, один бы я не добился… Ты даёшь мне что-то такое, что не опишешь словами. Я просто это чувствую. Я это почувствовал с того дня, с того момента, как ты вскрикнула от боли, когда я случайно ударил тебя дверью, помнишь?

— Да, конечно помню…

— Меня тогда как молнией прошило! Это была какая-то мощная подзарядка! И я понял, что уже без этого не смогу… Слава богу, ты со мной! И всегда будешь со мной… Прости, любимая… рубит меня что-то…

Я уложила Артура в постель и стала ракетой носиться по дому. Сердце колотилось, как бешеное! Нужно сделать всё правильно, чтобы больше никогда не вернуться в этот дом.

Сколько раз я продумывала каждый шаг этого вечера, сколько раз я мысленно проживала его буквально по минутам, что в какой-то момент даже испытала дежа вю, как будто всё это со мной уже происходило.

Первым делом я положила телефон Артура в кипяток и подержала его там некоторое время, а потом, вытерев насухо, вернула на прикроватную тумбочку. Затем удалила все свои странички в соцсетях, все фотографии я давно уже скопировала на другой телефон, который мне купила когда-то Танюшка и о котором не знал Артур. Этот тайный телефон уже лежал в моём «тревожном» рюкзачке.

Телефон, о котором знал Артур, я почистила от всех фотографий и тоже опустила полежать в кипятке. Пока он отмачивался, я растворила снотворное во всех жидкостях, до которых мог завтра добраться Артур — в высокий стакан с водой на прикроватной тумбочке, в заварник с чаем, в початую бутылку коньяка, в бутылку минералки в холодильнике.

Я знала, что с утра Артур первым делом выпьет воду, потом отправится за минералкой — так было обычно, когда он выпивал больше, чем нужно. Если чувствовал себя плохо, то мог похмелиться, и наливал всегда с початой бутылки — всё это я учла, когда снабжала все жидкости снотворным.

Если Артур не хватится меня хотя бы до завтрашнего вечера, просто-напросто уснув под действием снотворного, у меня будет больше шансов не быть пойманой в первые же два дня.

Мне нужно было уничтожить все фотографии, какие были у Артура, чтобы затруднить ему поиски. На камине стояло несколько фото, наши с Сашенькой я забрала, а свадебную просто сожгла. В соцсетях Артур фотки не постил, и, кажется, вообще там не бывал. Конечно, он может взять фото у моей мамы, у Танюшки, но это то дополнительное время, которое мне нужно, чтобы хорошо спрятаться.

Следующий шаг — документы. Они в столе у Артура, стол и кабинет на замках, но это не страшно — ключи в общей связке у Артура в барсетке. Быстро нахожу свои и Сашулькины документы, всё закрываю и кладу ключи на место.

Теперь самое главное — обмануть охранника и улизнуть из дома вместе с дочей без присмотра Рустама. По инструкции охранник должен вызвать Рустама и не выпускать меня без него. Но я очень надеялась именно на новенького, простодушного паренька. Ему, конечно, потом попадёт, и, скорее всего, Артур его даже уволит, но сейчас я меньше всего готова пожалеть его больше, чем себя. Здоровый, крепкий парень — найдёт другую работу, а у меня другого такого шанса может и не представиться.

В рюкзачке уже давно сложено всё, что нужно на случай побега. Кладу туда документы. Деньги, планшет, телефон и карта лежат там уже давно. Заодно там лежит одежда для меня и Саши, несколько подгузников, парик, линзы, изменяющие цвет глаз, большие очки с простыми стёклами без диоптрий и разные женские мелочи.

Я надеваю свою самую яркую курточку, одеваю спящую Сашеньку в яркий розовый костюмчик, сразу бросающийся в глаза — мне нужно, чтобы охранник запомнил, как мы одеты. Беру дочу на руки и, закрыв глаза, молюсь, как умею — «Господи, помоги нам! Пусть у нас с дочей всё получится, и Артур нас никогда не найдёт!»

Но нет времени рассиживаться! Мне сейчас дорога каждая минута. Вызываю такси, диспетчер обещает машину через десять минут. Отлично! Есть ещё несколько минут! Вспоминаю ещё одно важное дело, о котором впопыхах забыла.

У Сашульки уже длинные вьющиеся волосы, но теперь ей на время придётся стать мальчиком. Кладу её на бочок — Сашулька только мирно посапывает, не зная, какую авантюру задумала её мама. Пока доча спит, я с жалостью, но не теряя ни минуты обрезаю её красивые шоколадные локоны и складываю их в шёлковый мешочек, приготовленный заранее — не смогу это выкинуть, пусть будет моим оберегом в этом нелёгком пути! Надеваю на Сашу розовую лёгкую шапочку с большими пампонами в виде ушек — август, но ночью уже прохладно.

Всё, до такси осталось три минуты! Пора!

Беру Сашульку на руки и бегу к воротам. Навстречу мне из домика охраны выходит парнишка, встревоженно глядя на меня. Не даю ему начать задавать вопросы.

— Как Вас зовут?

— Тимофей…

— Добрый вечер, Тимофей! У дочери температура, никак не могу сбить, ещё и тошнит её. Только уснула! Я вызвала такси — это быстрее, чем ждать «Скорую». Артура я предупредила, он спит. Вы же видели, в каком состоянии он приехал. Рустаму я позвонила, он подъедет к больнице. Если всё в порядке, он нас привезёт домой. Если нас с Сашенькой положат в стационар, то Рустам уже с утра приедет, скажет Артуру.

— Понятно… Мне, значит, не надо звонить Рустаму?

— Ну, смотрите сами, я не знаю. Он, по идее, уже едет к больнице и будет там, наверное, раньше меня — он же живёт там рядом. Вы извините, я слышу такси уже подъехало, откройте, пожалуйста, ворота.

— Да-да, сейчас.

Меня так трясёт, что Тимофей, наверное, подумал, что я за дочку так переживаю, и, не задавая никаких вопросов, открывает дверь. Я сажусь в такси и на минутку закрываю глаза — Господи, спасибо!

— Спать будем? Едем-то куда? — таксист смотрит на меня, обернувшись, с добродушной улыбкой, потерявшейся в пышных седых усах.

— Ой, извините. Задумалась. Вам же диспетчер должен сказать куда?

— В больницу, что ли? — дедушке, видимо, скучно и очень хочется поболтать.

— Да, в детскую. Температура у дочери.

— Так «Скорую» бы вызвали.

— На такси как-то удобнее.

— Ну, поня-атно!

Видя, что я не настроена на разговоры, дедулька включает радио и больше ко мне не обращается. Но всю дорогу я вижу его добродушный взгляд из под седых, нависающих бровей, кажущийся мне сейчас изучающим и оценивающим.

Подойдя к больнице, я для проформы стою возле приёмного покоя, дожидаясь, пока дедулька-таксист отъедет. Потом быстро иду к ближайшей лавочке и, положив на неё дочу, достаю из рюкзака сменную одежду себе и Сашеньке. Вместо яркой курточки — джинсовка с капюшоном. Доче — джинсы и мальчачую курточку и шапочку. Получился отменный мальчишка — такой сладкий, что, не удержавшись, расцеловываю сонную мордаху. Конечно, Сашулька просыпается, пока я её переодеваю. Но это ничего. Нам сейчас долго ехать. Быстро уснёт.

Знаю, что совсем рядом здесь есть пятачок с таксистами. Иду туда, спрятав вещи в пакет и оставив его возле мусорки — утром кто-нибудь обязательно заберёт.

Понимаю, Артур всё равно поймёт, что я поехала в родной город, и в любом случае будет там искать, поэтому просто беру первое попавшееся такси, и мы с Сашенькой продолжаем своё путешествие. Прошу таксиста остановить машину за две улицы до дома Фета — лучше немного прогуляться пешком, чем давать Артуру какую-то зацепку. Ведь он сто процентов найдёт этого таксиста и подробно расспросит.

Уже раннее утро, светает. Мы ехали почти пять часов и отдали шофёру кругленькую сумму. Пока он нас видит, демонстративно захожу в первый же открытый подъезд и жду, пока таксист отъедет. Потом жду ещё минут пятнадцать, на всякий случай, и иду со спящей на руках Сашулькой к дому Фета. Всю дорогу в голове бьётся только одна мысль — только бы он был дома!

Вот он — знакомый двор и дом! Даже запах подъезда какой-то знакомый, из детства. И дверь, и замок те же, как будто время здесь остановилось — так странно!

Собравшись с духом, звоню в звонок. Дверь открывается практически сразу. Облегчённо улыбаюсь и закрываю глаза.

— Лика!! Ты?!

— Фет, мне нужна твоя помощь!

— Понял. Заходи. Родители на даче. А я здесь вообще случайно. Вчера прилетел. Даже удивительно, что ты меня застала! Я ведь уже три года как в Новой Зеландии живу и работаю, сюда прилетел просто по случаю — конференция по работе была в Москве, вот заодно и своих проведал. Прилетел вчера вечером, а они на даче. Хотел сюрприз сделать, не предупредил, приезжаю, а тут нет никого! Класс! Теперь вот жду их, утренним автобусом должны подъехать. Хотел отцу машину купить — ни в какую не хочет на права сдавать. Странный человек! Да ты спишь на ходу, Лика! Давай положу тебя. — Фет болтает всё время, но успевает помочь мне раздеться и провести на кухню, усадив за стол.

— Нет, лучше сделай кофе покрепче. Мне нужно тебе всё рассказать…

Фет забирает у меня спящуюю Сашу и уносит куда-то в комнату. плетусь за ним, борясь со сном и усталостью, которые вдруг наваливаются на меня внезапно и безжалостно. Встряхнувшись, аккуратно раздеваю Сашульку, чтобы не разбудить и укрываю одеялом, уже принесённым Фетом. Посидев минутку возле Сашеньки, иду на кухню к Фету.

А с кухни уже разносится будоражащий запах свежесваренного кофе — интересно, как так быстро у него получилось? С улыбкой присаживаюсь за стол, Фет колдует с кофе-машиной.

— Лика, рад тебя видеть просто безумно! Ты такая красавица — глаз не оторвать! Да ты и всегда была красавица. Замужем? Но что-то без кольца…

— Кольцо, золото и бриллианты оставила мужу. Моё сокровище вон там на диване спит.

— Поругались?

— Не совсем.

Поворачиваюсь к Фету спиной и задираю футболку.

— Лика, это что?

— Я сбежала. И мне нужна твоя помощь. Мой муж очень богатый и влиятельный человек. Он очень тщательно будет меня искать. Я просто это знаю. У него связи везде. И в полиции тоже. Про тебя никто не знает. Поэтому я и приехала к тебе.

— Лика, это какой-то треш просто! А если бы ты меня не застала? Я же тут совершенно случайно…

— Искала бы другие пути. Но об этом думать я не хочу. Ты здесь и можешь мне помочь.

— Но чем, Лика?! Мне через неделю лететь обратно. Чем?

— Мне нужно, чтобы ты сопроводил меня в маленькую глухую станичку в Краснодарском крае и купил мне дом — деньги у меня есть. Я не могу нигде светить свои документы, поэтому только электричками. или на такси. Я понимаю, что ты хочешь побыть с родителями, но мне в самом деле больше не к кому обратиться.

— Лик, я понял. К родителям я раз в полгода прилетаю, это не страшно. Утром мы с ними увидимся. Но, знаешь, лучше, чтоб они тебя не видели. И тебе спокойнее будет. Родители приедут к обеду, к этому времени я найду квартиру на сутки и перевезу вас. Тебе нужно отдохнуть, правда. Пока ты спишь, я проработаю план, как ехать и какими электричками. Как всё будет готово, так и тронемся.

— Фет… Спасибо…

— Лика, перестань! Я помог бы тебе, даже если бы ты не была моим другом…

— Всё равно… Спасибо…

— Если бы можно было оформить фиктивный брак, я забрал бы тебя с собой, но, к сожалению, и я женат, и ты замужем…

— Ты женат?

— Почему ты так удивлена?

— Да нет… Просто так странно… Мне казалось, тебя кроме компьютера и книг вообще мало что интересует…

— Ну, в общем, ты права. Мы с Женькой, она с Украины, случайно встретились. На одной из конференций по работе разболтались, и оказалось она такая же, как и я — книги, интернет, компьютер, и всё такое. Короче, нашли друг друга. Мы, честно говоря, даже внешне немного похожи… Ладно, об этом в другой раз поговорим. Иди пока отдохни, у тебя есть ещё пара часов. Я ещё поработаю и порешаю с квартирой.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ЛИКА

Фет и в самом деле всё решил. По его строго разработанному плану мы где на электричках, где на такси добрались до Краснодара. Я теперь носила светлый короткий парик, линзы, которые сменили цвет моих глаз на голубой и большие в пол-лица очки. Длинная густая чёлка парика закрывала лоб, очки закрывали половину лица, и ещё я выразительно и ярко красила губы, делая их более пухлыми и притягивающими взгляд — такой маленький отвлекающий манёвр. В таком виде я сама себя в зеркале не узнавала, зато как смеялся Фет! Он вообще не мог теперь смотреть на меня без улыбки.

В Краснодаре задерживаться надолго мы не могли — у Фета уже поджимало время возвращения. В дороге мы выбрали несколько домов, несколько раз всё взвесив, оставили только два. Оба были в дальних станицах, оба со всеми удобствами, как я и хотела. Придётся ехать смотреть оба.

Чтобы не зависеть от автобуса, Фет взял машину напрокат, и за день мы побывали в обеих станичках. Теперь пришлось делать выбор. Недолго думая, дом решили брать тот, в котором быстрее оформят документы. Таким образом, один дом сразу и отсеялся — там пришлось бы ждать ещё около месяца, пока решится вопрос с документами. А по второму готовы были совершить сделку завтра с утра.

Всё получилось очень быстро. Фет завёз нас с Сашей в дом, благо, он был с мебелью, техникой и полностью готов к проживанию, а сам уехал на сделку. Потом привёз мне документы на дом и, наскоро попрощавшись, уехал в Краснодар. У него ночью уже был рейс на Москву.

Первые дни я буквально боялась высунуть нос за дверь — мне всё время было страшно, что все вокруг всё про меня знают и хотят сдать Артуру. Пока рядом был Фет, этих страхов не было. А теперь, когда мы с Сашей остались одни, мне стало очень-очень страшно. Начались кошмары. Да я просто не могла спать, не могла заснуть, прислушиваясь к шорохам за окнами. Каждая проезжающая машина заставляла сердце колотиться, как бешенное.

В Краснодаре Фет накупил продуктов на месяц вперёд, но всё же в магазин идти пришлось — хлеб и молоко закончились. Именно тогда я впервый раз увидела Андрея и познакомилась с тётей Светой.

Шли дни. Страхи мои постепенно уходили. Никто меня не узнавал. Дом мой расположен был так, что с трех сторон были заброшенные, заросшие травой и деревьями участки, ещё с двух жили соседи-пенсионеры. Их дома были расположены далеко от меня, скрытые в густой листве деревьев и винограда. Слава богу, им не было до меня никакого дела.

Так прошёл месяц. Потом следующий. Я снова начала писать сказки, наконец успокоившись и проверив, что Артур здесь меня не найдёт. Конечно, жить здесь всю жизнь я не собиралась, но пересидеть пару-тройку лет, спрятавшись от всего мира — почему нет?

Сашенька, впитывая южное солнышко, росла на глазах, из бледненькой и болезненной становясь загорелой и озорной. Вечерами мы ходили с ней к озеру, когда ребятня уже разбегалась по домам.

Со временем я почувствовала себя очень уютно и комфортно в своём маленьком мире, где только мы с дочей, наш дом и никого больше. Нам с ней никто не был нужен. Мне так казалось, во всяком случае. Удивительным образом, но Сашенька ни разу не спросила про отца, а я ведь заготовила целую речь, чтобы объяснить маленькой крохе, почему мы теперь живём одни.

Но Сашульку это, видимо, совсем не интересовало. У неё здесь было столько всего интересного! Она целыми днями могла возиться во дворе — там была маленькая песочница, видно, до нас здесь жили дети, качелька, кран с водой, яблони с яблоками, грецкий орех с орехами, море травы, жуков, червячков и бабочек. Ребёнок окунулся в природу с головой, а я только радовалась, глядя как она растёт и развивается.

Утро наше начиналось с завтрака прямо на улице. У нас была маленькая беседка, вся увитая виноградной лозой — большие спелые гроздья с вытянутыми золотисто-жёлтыми плодами висели прямо над головой. Сашулька кушала свой любимый творожок — я теперь покупала молоко прямо из-под коровы и творог делала для Сашульки сама.

Потом Сашулька занималась своими делами, а их у неё было даже больше, чем у меня — с важным видом она обходила весь участок, обнималась с деревьями, трогала разные цветочки, гонялась за бабочками, плюхалась в маленьком бассейне — мы купили его в местном магазине, а я просто сидела, писала свои сказки или рисовала на планшете иллюстрации к ним.

Сашенька, такая молчаливая и тихая раньше, стала озорной и болтливой — пока ещё плохо выговаривая слова, она рассказывала мне какие-то свои истории, заставляя смеяться до слёз.

В выходные на маленьком рыночке, в центре станицы, мы покупали овощи и фрукты на всю неделю. Для этого даже пришлось купить сумку на колёсиках.

После того, как я сказала тому парню на мотоцикле, что я с Волком, ни одна живая душа больше не беспокоила нас с дочей — мы жили с ней так, как будто мы одни во Вселенной. И это было счастье! Мы наслаждались каждым днём, каждым мгновением! И ничего не омрачало нашу жизнь деревенских затворников.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

АНДРЕЙ

— О, привет, Андрюша! Давно не заходил что-то.

— Здравствуйте, теть Света! Да только приехал. Три месяца в кабине жил, как собака в будке.

— Все деньги заработать хочешь? Так и жизнь пролетит в кабине, и не заметишь. Вон, седой уже какой, хуже меня, а я то немного постарше буду, правда? Твоя сейчас только заходила, краше в гроб кладут — заболела что ли? Два лимона только и взяла, чё и ходить было.

— Моя?!

— Ну, Лика твоя. Имя-то, прости, Господи, как у собаки, смешное-то какое! А ты тоже! Наши девки перед тобой хвостом сколько крутили — всех отшил, а эта коза только заявилась и сразу тебя охмурила. Во, даёт девка! Чем взяла-то она тебя? Худущая, одни глаза сверкают, да очки ещё такие огромнющие! Ты хоть ей подскажи, чтоб сменила — некрасиво ведь!

— Ох и горазды Вы, теть Света, язык-то почесать!

— А чё его жалеть-то, чай не сотрётся! А так молчком стоять тут целый день — со скуки помрёшь!

— Вам-то это точно не грозит. Хорошего дня!

— Заходил-то зачем?

— Уже не надо.

Лика… Действительно, сам не знаю, как так получилось, но взглянув один раз на эту худенькую девушку, я буквально потерял покой и сон. В свои почти тридцать я даже и не знал, что в самом деле такое возможно. Что это не просто слова, выдуманные для женских романов. Мне хотелось увидеть её снова. И я не придумал ничего другого, как принести ей рыбу, предварительно купив её у соседа-рыбака. Я услышал, как её допрашивала тёть Света, и то, что она здесь одна, без мужа.

Сколько раз местные девчонки пытались со мной подружиться по-взрослому, но ни одна даже близко не произвела на меня такого впечатления, как Лика. Я всех просто посылал лесом. Бывало, и в грубой форме. А сейчас я как мальчишка жаждал хоть какого-то знака внимания со стороны этой маленькой, хрупкой девушки.

И тогда, в магазине, и особенно потом, вечером, когда я принёс ей рыбу, я прочитал какой-то странный испуг в её глазах. Было непонятно, боится она именно меня или всех в принципе. И этот испуг ещё сильнее привязал меня к ней, просто приковал какими-то цепями… Мне захотелось сгрести её в объятия и защитить от всего мира! Но максимум, что я мог сделать, защитить её своей репутацией от посягательств других мужчин. Я знал, если будут знать, что эта девушка — моя, ни один не рискнёт переходить мне дорогу.

Совсем напрасно тётя Света думает, что Лика невзрачная. Она смотрит на неё глазами женщины. А Лика — как подлинный бриллиант, настоящий — не искусственный, не поддельный — ни один нормальный мужик не пройдёт мимо, чувствуя её истинную природу.

Это чувство к Лике тревожило меня и напрягало, я как будто перестал принадлежать самому себе. Начал, как мальчишка, придумывать всякие глупости, чтобы увидеть её снова. Не придумал ничего и просто, психанув на самого себя, уехал в рейс раньше времени, запросив заявку у диспетчера.