Бесплатный фрагмент - Идеально приготовленный случай

Идеально приготовленный случай

Часть 1

В пути

Эти мелькающие картинки, бессловесные застывшие кадры за окном вагона… Такое ощущение, что я оставил свою прежнюю жизнь в шкафу, надел новую и просто пошёл. Куда и зачем? Нет, вы не подумайте, я не авантюрист, прожигающий свои часы в случайных желаниях. Я вижу смысл в каждом поступке. Но только сейчас мне кажется все слишком рискованным. И все же…

Позвольте представиться, я — Пётр, мне чуть больше тридцати, работаю в заурядной фирме в отделе программирования и аналитических прогнозов, живу самой незатейливой жизнью холостяка без вредных привычек и слабостей. И, как оказалось, могу поменять это в одночасье! И чтобы не сойти с ума от быстрой смены кадров моей жизни, я решил делать путевые заметки новой жизни. Так мне лучше думается, и я хоть что-то могу анализировать.

Жизнь моя, прошлая, была хороша, даже чересчур — стабильная работа, порядочные родственники, весёлые, непьющие друзья. И мне не было жаль всего этого. А вот то, к чему я так уверенно направился было весьма туманным, но слишком манящим.

Образование моё, как и работа, связано с точными расчётами, сложными вычислениями и очевидными результатами, ограниченными допустимыми пределами прогнозируемого. Видимо в этой среде, не предполагающей творческого полёта, и родилось то невозможное. Желание что-то «натворить». Тогда моей фантазии хватило на курсы повара и последующее творение прекрасно–съедобных вещей. Как и полагается настоящему колдуну, первое время я ворожил в тишине и одиночестве, при плотно задёрнутых гардинах, в полумраке своей однокомнатной пещеры. Но что это было за волшебное время! Без ложной скромности я точно знал, что всё у меня получалось шедеврально! После нескольких проб, я стал проводить приёмы и посвящать в моё таинство поварского искусства. Ожидаемо, меня мгновенно произвели в мага и кудесника первой степени, усмотрев в моих талантах, безусловно, наследственный дар праотцев алхимии средневековья.

Поначалу, шутки ради, я готовил для родных и друзей. Это были просто приятные вечера в кругу избранных и близких. Но затем, заручившись поддержкой поклонников, я мало-помалу вводил новых неофитов в ряды своего ордена гурманов.

Одним таким вечером круг гостей стал несколько шире, включив двух прекрасных незнакомок. Забегая вперёд, оговорюсь, никаких романтических подоплёк их появление в моей судьбе не имело и даже не предполагало. Девушки были знакомыми моих друзей и состояли в браках — крепких и святых, к тому же весьма обеспеченных, а потому нерушимых. Этих двух очаровательных тоненьких блондинок я усадил рядом с собой. Одеты они были очень дорого, и притом невероятно скромно, с минимумом косметики на лицах. Хотя, возможно, я в этом просто ничего не понимаю. В общем, они выглядели только–только окончившими институт порядочными, неиспорченными достатком своих семей, девицами.

После ужина девушки выразили огромную благодарность за вечер, который, к слову, был весьма весёлым, и я все время переживал, что моя еда останется непереваренной. В тот раз я решил всех удивить необыкновенным восточным блюдом со сложным названием и невозможными к сочетанию ингредиентами. Как упрямый математик, я достал абсолютно каждую молекулу необходимого состава и, сложив их всех вместе, остался доволен результатом. Я не заносчив, я объективен.

После триумфальных проб, я, уже не стесняясь, угощал и потчевал всех, заодно и новеньких. За слишком весёлой и непринуждённой атмосферой ужина, в привычной манере моих друзей, я не заметил некое замешательство этих двух особ. И только в конце, прощаясь у дверей, мы вступили в странный и занимательный разговор.

— Подскажите, а вы уже готовили это блюдо ранее? — спрашивала одна из них.

— Нет, и даже не пробовал сам! — в залихватской манере победителя, отвечал я.

Они переглянулись, и тут у меня впервые в жизни зашевелилось что–то в области интуиции. Навсегда запомню эту самую мысль, с которой всё началось. «Что же я наделал?!» — сверкнуло в сознании.

Другая особа, тихим тоном поведала мне одну историю. Мужья этих девушек были людьми важными, серьёзными, сопровождающими свои дела по всему миру. Поездки для них являлись делом обычным. Останавливаясь иногда в одних и тех же странах и городах, семьи, конечно же, заводили крепкие дружеские знакомства. И вот, в одной из таких поездок в городе Б., в котором они обзавелись очередным домом и друзьями, их угощали в тёплой обстановке незабываемым ужином. В тот вечер повар лично готовил, а потом и присутствовал среди гостей. А главным яством было то же самое, что придумал готовить сегодня и я.

— Тогда же этот повар сказал странную фразу, которую мы запомнили надолго — «Если вы когда-нибудь попробуете это блюдо, и вкус его будет определённо похожим на этот, вы должны будете непременно познакомить меня с приготовившим его человеком. Запомните, непременно!» — закончила первая девушка.

— И он, — подхватила другая, — чуть ли не клятву взял со всех гостей, что мы привезём этого человека в его город. Мы подумали, что это шутка.

Воцарилась тишина. Я стоял, глупо улыбаясь.

— Ваше блюдо, — продолжила девушка после паузы, — это абсолютная копия того ужина в Б. Вот и получается, вам непременно надо поехать с нами для исполнения обещанного.

Не скажу, что я поверил тогда во все и сразу. Не скажу, что я всерьёз засобирался. Но то, что случилось потом, не поддавалось, да и не нуждалось в логике.

Примерно на следующей же неделе меня уволили — дело обычное житейское — попал под сокращение штата, как неженатый, не имеющий долгов и кредитов счастливчик. И в этот же день у меня состоялся разговор с мужем одной из моих таинственных гостий. Он, уже зная о моем безработном статусе, предлагал поездку в тот самый город Б. для моего обустройства, как он выразился — «В соответствии с моими способностями и талантами».

Думал ли я? Решал? А зачем и что, спрашивается? Всё случилось само, без моего участия. Да и искать нечто подобное моей прежней работе, продолжая весьма скучный образ жизни, честно говоря, не хотелось. Поэтому моё положение сейчас получалось таковым — я ехал в поезде, неизвестно к кому и неизвестно зачем. Но, позвольте заметить, со всеми вещами, в совершенном расчёте с хозяином моей съёмной пещеры, после глубоко печального прощания с родными и друзьями, и в полной уверенности, что я не вернусь назад никогда.

***

Мелькающие картинки дороги, как правило, настраивают организм на другую скорость и режим. Можно сказать, человек меняется дорогой и приезжает в другой город, в другую страну, отпуск, командировку — уже совсем иным. А вот каким, зависит от самого пути.

Мой был необычен. Дорога, согласно точной географии маршрута, обещала занять девять суток железнодорожного уюта. Это, конечно же, каторга для многих, ехать столько дней в условиях их полнейшего отсутствия. Логика, расчёт, советское воспитание, ну и, видимо, щепотка внезапной жадности, сделали своё дело, и я не стал покупать место в купе. Поэтому мои дни в общем вагоне на верхней полке обещали вылиться в дружбу народов или интернациональный подвиг.

Знакомство с ближайшими соседями состоялось мгновенно. Они все (по совпадению?) переезжали к родственникам с многочисленным багажом, детьми и историями неудавшейся жизни. Отношения у нас сложились тёплые, и уже на третий день я свободно ориентировался среди их имён, а также крепко держал нити логических повествований печальных судеб в правильном хронологическом порядке рассказа. Поэтому, через некоторое время никого из присутствующих в нашем вагоне совсем не удивляли фразы — «Смотри, как Женечка похож на третью сестру моей матери!»

«Ту самую, которая уехала в другую страну с малознакомым коллегой по работе и не вернулась!» — вспоминал я. Со стороны мы все были одной семьёй, а я принадлежал одновременно к нескольким.

В общем, скучать, переживать и передумывать у меня не было ни времени, ни возможностей.

Одним вечером, привычно ужиная с соседями, я очень удивился, когда проводник объявил, что к обеду следующего дня мы пребываем в Б. Мои «новые семьи» немедленно наградили меня фотографиями с памятными надписями всех имён и сложных родственных связей друг друга — вдруг забуду, едой и прощальными слезами. Спал я в ту ночь мало, потому как каждый из моих «родственников» считал своим долгом посидеть со мной «на дорожку».

Поезд подъезжал к станции, а я уже стоял с вещами у выхода из вагона, и впервые, клянусь, впервые, заволновался.

«Что там, в новой стране? Другой язык, другие люди, работа…» Из всего этого я был готов только к последнему.

Но поезд неумолимо замедлял ход. Я уже видел перрон, мелькающих людей, носильщиков…

***

Яркие одежды, новые лица, непривычный говор, нарастающий шум толпы… Открылась дверь, я вышел, вытаскивая весь свой багаж, и оказался посреди площадки. Сквозь множество лиц, я увидел моих знакомых девушек с того самого ужина. Они спешно подходили ко мне. Что–то определённо было не так во внешнем виде и поведении девушек. Они были чересчур доброжелательны и улыбались мне, как старому знакомому. А виделись–то мы сейчас во второй раз…

— Какая радость! Сегодня даже был дождик! Это хорошая примета для новых дел в этой стране!

Они щебетали наперебой нечто похожее, медленно увлекая меня к выходу, в сторону дороги.

Мгновенно появилось такси, тут же оказался носильщик с моими вещами, и мы поехали.

— А куда мы едем? — смог я вставить в птичий гомон девушек.

— Как, муж не сказал вам? — удивилась одна, — у нас в городе есть рабочая квартира, но ближайшие полгода она точно никому не понадобится. Мы подумали, что там будет удобнее первое время, чем искать съёмное жильё в чужой стране.

Я слушал это удивительно кучерявое объяснение и своим математически надрессированным умом складывал логические выводы.

Первый — это забота. Но почему? Я им не друг.

Второй вывод — возможно, меня не возьмут на работу, и я не смогу устроить свою жизнь в этом городе, тогда жильё без обязательств — самый подходящий вариант. Но в этом выводе все снова вернулось к заботе.

Может за такой помощью скрывалось банальное желание моих благодарностей после? Моих? Смешно! И маловероятно! По скудным знаниям деятельности их семей, я был уверен, что мало чем смогу отблагодарить их, даже проведя здесь пару жизней в должности мэра. Серьёзность деятельности моих новых знакомых, блестящие отзывы об их порядочности, пересказываемые иногда шёпотом, и ранее настраивали на волну спокойствия. Поэтому сейчас я был невозмутимо уверен в лучшем. За этими мыслями я наслаждался новыми кадрами другой страны и чересчур сладкой болтовнёй девушек.

Вскоре мы свернули на очень ухоженную улочку и остановились перед домом, утопающим в цитрусовых деревьях. Это был коттедж на несколько хозяев. Мы вошли в первый по счету вход. Следуя за моими все щебечущими провожатыми по милой садовой дорожке, я с любопытством осматривал полу–хозяйским взглядом полу–свои владения.

«Очаровательно!» — крутилось приторное словечко в голове. Перед глазами предстал небольшой внутренний дворик, прекрасно освоенный ландшафтных дел мастером. Цветники, клумбочки, каменные композиции и маленький прудик. На небольшом пространстве всё выглядело умело и эстетически организовано. Не успел я обо всём этом подумать и толком оглядеться, как практически наткнулся на два улыбающихся лица девушек и входную дверь квартиры. Мне торжественно и молча подали ключи, я открыл и вошёл первым, чувствуя себя кошкой при переезде. Но внутри было чудесно — по–женскому уютно, практично и светло. Очень светло. После моей пещеры заядлого холостяка и убеждённого аскета, я ощутил себя стариком, живущим здесь много лет с детьми и внуками, и кучей собак… Я глупо улыбался, и всему этому и ассоциациям, и фантазиям. А очнулся от тишины, звучащей уже громче обычно–привычного щебетания подруг. Обернулся и увидел их всё так же молча стоящими за моей спиной.

— Есть хотите? — спросила Саша. Кстати сказать, девушек звали Александра и София.

— Хочу, — ответил я.

К моему удивлению они не потащили меня в ресторан или кафе, а просто зашагали на кухню, открыли шкафы, холодильник и, между прочим, разговаривая о чем–то своём, начали готовить. Я имел удовольствия впервые в жизни осознать глагол «ошеломлён». Но взял себя в руки и пошёл осматривать остальные владения сам.

Всё было под рукой — гостиная, кухня, пару спален, ванная, очень простая система коридоров, гардеробная. Сгрузив там чемоданы, я отправился помогать с ужином.

***

На следующий день мы всей нашей странно-дружной троицей отправились к таинственному шеф-повару. Ресторан находился в деловой части города. Стеклянные аквариумы офисных муравейников перемежались с оазисами отдыха для гурманов или кафе для неприхотливых путников. Около одного зелёного островка мы остановились. Веранда ресторана утопала в невероятной тропической зелени. Только здесь, в этой стране я стал различать столько оттенков этого цвета! Со всех сторон доносились звуки — клетки с красочным разнообразием птиц умело скрывались в зелени. Мы устроились. Каждый столик на веранде был отделен от остальных растительной ширмой, к каждому был приставлен стеллаж с экраном и простой системой управления. Как пояснили мне девочки, на экране посетители самостоятельно могли просмотреть меню, сделать заказ, ещё и наблюдать, как готовится выбранное блюдо. Кроме этого, за столом самостоятельно могли регулировать уровень звука динамиков.

— Здесь бывает много людей, которым очень ценно одиночество и тишина. Хотя бы на короткое время, — объяснила Соня.

Она включила экран и нам открылась панорама кухни. Повара мелькали между рядами столов, увлечённые своим привычным делом… И среди них показался тот самый шеф.

Сразу скажу, впечатление он вызвал неоднозначное. Вид у него был воинственный — лет пятидесяти, высоченный рост, грузное телосложение. Его восточное лицо было очерчено стриженной густой бородой, бакенбардами и иссиня–чёрными волосами. Казалось, дай ему меч и перед тобой вылитый османский воин — суровый и милосердный одновременно! И только глаза вдохновенно сверкали из–под густых бровей.

Соня позвала официанта и передала визитку для шефа, таким способом вызывая его к нам на беседу. А я второй раз в жизни волновался и постигал новые оттенки значения слова «ошеломлён».

И он вышел. По–рыцарски элегантно поприветствовал девушек и предстал передо мной. Моё волнение нарастало, я ощущал себя рабом на невольничьем рынке, которого покупали. Или не покупали? В тишине полупустой веранды секунды казались часами. Я уже успел вспотеть и высохнуть, прежде чем дождался первой фразы, обращённой ко мне.

— Так вот кто ты! Далеко же ты забрался, друг. Металлический низкий голос был добрым и искренним. Саид, так звали шефа, крепко обнял меня и, не выпуская моей руки из своих, заговорил дальше:

— Вот какая штука получается, ты готовил то самое блюдо впервые, так?

— Так, — тихо сказал я.

— Откуда же ты знал его истинный вкус, никогда не пробуя?

— Не знаю, как и объяснить, — уже смелее заговорил я. От искренней прямоты Саида, его широкой улыбки, я одним прыжком преодолевал страх, волнение и ошеломлённость.

И вот, мы уже с полчаса сидели за нашим столом, говоря о каких–то банальных вещах — погоде, стране, моей прошлой жизни. Я понимал, что это были смотрины и к тому же, мои, поэтому старался заправить за пазуху терпения все свои неудобные ощущения и быть максимально открытым, искренним и спокойным. Но я немного просчитался. Всё это время нашего разговора мы, оказывается, ждали. Трое поваров готовили то самое блюдо, официант вынес нам его и расставил на столе. Саид сказал:

— Понимаете, финишный вкус всегда получается разным у каждого. Не бывает два одинаковых блюда у разных людей. Этот, именно этот рецепт предполагает, что у каждого блюда получится особенный вкус. Я предлагаю вам попробовать и сказать, какой из них похож на ваш, хотя бы приблизительно. И вам тоже, — обратился он к девушкам.

Мы взяли в руки приборы. Первым всё попробовал я, затем девушки. Соня сразу сказала, что никакой из представленных не подходит. Мы с Сашей сошлись на том же, но я добавил, что первый из стоящих блюд издалека напоминает моё блюдо и уточнил, чего ему не хватает для лучшего совпадения.

Саид задумался, потом быстро встал и сказал:

— Ну что же, коллега, я рад, что в моей команде появится ещё один хороший человек.

На этой фразе смотрины закончились. Теперь мне предстояла сама церемония, на которую я должен был явиться на следующий день.

Попрощавшись с моими сёстрами, я их так звал уже, не стесняясь, я отправился в полу–свои владения. Разобрал чемодан, бездельничал у телевизора, спал.

Утром проснулся сам, до будильника, без спешки собрался и отправился на свой первый рабочий день. Моё лёгкое волнение мгновенно было побеждено общим градусом рабочей волны, стоило только переступить порог кухни. Я находился на своей работе, на своём месте, в своей стихии. Только сейчас у меня мелькнула мысль: «Кто мне внушил, что я математик? Зачем я потратил столько лет на это?»

Тяжеленная рука Саида, упавшая на моё плечо, отбросила все мысли. Он улыбался.

— Сегодня ты наблюдаешь до самого вечера, никому не мешаешь. А вечером… — он хитро прищурился, смешно склонил голову и неожиданно состроил гримасу, достойную опытного аниматора!

Я ухмыльнулся. Но он уже отошёл и погрузился в работу, приняв серьёзный вид.

А у меня в голове, как грибы после дождя стали выскакивать вопросы: «Не мешать? А что делать? И что будет вечером?»

Постояв немного, я вспомнил, что мне уже тридцать пять, и я умею готовить хорошо. Умею. Осмотревшись, я обнаружил восемь человек, вместе с Саидом — три девушки, четверо мужчин, четыре длинных стола в ряд, две двери по бокам, видимо для подсобных помещений. Все двигались в рабочем ритме, не обращая внимания ни на что постороннее. И ни на кого. Первое, что прокричал мне разум: «Они надменно не замечают новичка без должного образования и опыта!» Но я–то знал цену себе и своему самоконтролю. Перехватив взгляд Саида, я улыбнулся. Просто и искренне. Он своим металлическим тоном мгновенно снял работников с общей волны, погрузив их в знакомство с новым другом и коллегой. Каждый сейчас смотрел на меня, и не было среди этих разных взглядов ни одного недоброго или неоднозначного. Все внимали своему капитану, прямо и честно принимая меня в свои ряды.

В тот первый день я устал неимоверно. Мне было приказано не мешать, так я и не мешал. Я помогал. И каждый, абсолютно каждый, принял мою помощь.

Вечером Саид попросил меня приготовить то самое блюдо. Попробовав, он долго и слегка растерянно смотрел на меня и потом быстро вышел, буркнув на ходу прощание. К столу подошёл, задержавшийся с нами, су–шеф и, попробовав моё блюдо, с таким же растерянным выражением лица несколько минут просто стоял и смотрел в пустоту. Потом он тихо–тихо произнёс, расплываясь в улыбке:

— Вот тебе и раз! Два человека и одно исполнение!

Меня почему–то это не удивило и не взволновало, и я просто пошёл домой. Устало миновав дворик, у самых дверей я наткнулся на своих сестричек. Как я не заметил их припаркованной машины у дома? Они понимающе улыбались, накормили меня ужином, позаботились о моих вещах, о порядке на кухне и в доме, и отправили меня, как престарелого отца, спать в десять часов вечера. А у меня не было сил даже подумать о благодарности этим двум удивительным девочкам.

***

Утром меня на работу везла Соня, ей тоже надо было в эту часть города.

— И он ничего не сказал? — спросила она о Саиде.

— Нет, только попробовал и всё.

— Странно, нас с семьями он пригласил на ужин в конце недели, сказал, что у него важная новость.

Я задумался: «Ну и что же, у него есть своя жизнь помимо работы».

На кухню я зашёл, как работник месяца — гордой походкой, с сияющим настроением, и ощущением, что работаю здесь всю жизнь.

Все повара стояли у входа в ряд, с другой стороны стоял Саид.

— Проходи Пётр, у меня есть объявление. Через несколько недель я оставлю это место, этот ресторан. Вам необходимо будет определиться с лидером и нащупать свой курс работы. Я не жалею о решении оставить это место, не жалею, что иду дальше. Прошу и вас принять это спокойно. Изменения в жизни каждого — это всегда возможность. И лучше с этим не бороться, а принимать с пониманием.

На этом речь была окончена, трудовой день начат.

Весь день прошёл в присущей нашей работе суете. Ни разговоров, ни вздохов, ни обсуждений среди моего нового коллектива я не слышал и выполнял всё те же функции помощника, за тем исключением, что с сегодняшнего дня мной свободно распоряжался каждый. Я только и слышал своё имя с разных сторон и старался успевать везде.

Так и пролетела неделя, во вкусной суете. Этот ресторан славился на весь город, если не страну, толерантным отношением ко всем кухням мира. Любое блюдо любой страны здесь могли приготовить. Наше меню выглядело как пережиток прошлого представления о ресторанах, или как обозначение общих географических возможностей кухни. Команда поваров была разнонациональная. Каждый привёз из своей страны, помимо высокой квалификации и навыков, ещё и разнообразие рецептур своих народов. А народы бывают многочисленные или почти исчезающие в своих традициях, наследии, жизни. Это был кладезь знаний. Некоторые рецепты, словно устные легенды, передавались в рамках всего одной семьи или общины. А некоторые даже упоминались в народном эпосе. По крайней мере, так мне рассказывали мои новые коллеги. Странное дело, они охотно шли со мной на контакт, пользуясь моей помощью и уступчивостью новенького, делились личными эмоциями, нюансами рабочей атмосферы, но! Я чётко ощущал себя не в их команде, а словно стоящим рядом с дружным коллективом, почти семьёй.

Внезапно приблизился конец второй недели. У меня был выходной. В то утро я лениво слушал птиц за окном, изредка поворачиваясь на кровати. Спина болела от непривычно долгого лежания, но вставать я не хотел. Незачем было. В какой–то момент кошачьего безделья я услышал звук подъехавшей машины. Я подумал, что это ко мне, но точно знал, что это не сёстры — у них был гибрид. Тут было что–то мужское, громкое и харизматичное. Подойдя к окну, я увидел яркого цвета ягуар и выходившего Саида, вернее, уже почти входившего в мою калитку. Я быстро оделся и пошёл встречать неожиданного гостя.

— Прости, может, разбудил или отвлёк? Мне надо с тобой поговорить, у меня сейчас единственное свободное время, — сказал он, усаживаясь на кухне. Я сел напротив и терпеливо ждал.

— Ты знаешь, сегодня я устраиваю ужин для друзей, — начал он, — будто бы прощальный. Мне необходимо уехать из страны, и всё складывается немного быстрее, чем я ожидал. И неожиданнее. Понимаешь, моя жизнь здесь…

Пока Саид рассказывал, у меня мелькнуло две мысли. Первая, мы не то чтобы друзья, не успели ими стать. На работе общались в рамках должностных обязанностей со всей вытекающей субординацией, а потом… После работы вообще никогда не виделись! И тут, он рассказывает мне довольно подробно план своей жизни на ближайшее будущее. Причём приправляя этот рассказ эмоциями и словами, к примеру, «Представляешь?» или «Как думаешь?», иногда по–родственному ожидая моего одобрения или другой реакции. Это слегка ошеломило. Опять.

И второе, тут было всё просто — ну как же похожи были наши жизни сейчас! Только моя, получается, зависела от Саида. А от чего или кого зависела его?

— Куда ты направляешься и для чего? — вставил я в странную долгую паузу.

Он весь засиял.

— Я рад, Пётр, что ты сразу, без стеснения включаешься в мою назойливую бестактную дружбу. Ты едешь со мной.

***

Таксист вёз меня куда–то на запад города, а я задумчиво разглядывал закат. Такой странный кислотно-розовый заход солнца… Мысли лежали на дне сознания: спокойно, умиротворённо, не шевелясь.

Я ехал на тот самый прощальный ужин Саида в категории его друга и спутника в ближайшем путешествии. Путь нам предстоял непростой и, боже мой, если б только дело было в сложном и изматывающим путешествии! Цель до сих пор не укладывалась ни в голове, ни на языке. Сколько же состояний можно пережить с одним–единственным словом «ошеломлён».

Получалось, что мы направлялись в странное учреждение закрытого типа, как выразился Саид, но я понимал, что, скорее всего, это дремучее далёкое место — деревня или село, забытое Богом и цивилизацией. Саид мог поделиться со мной минимумом информацией. Сложный и скрытный маршрут был предусмотрен нашим работодателем, «очень уважаемым человеком», и заключался в неоднократной смене транспорта в пути.

— Может нам и глаза завяжут? — вставил я тогда удивлённо.

Но Саид пояснил, что там живут люди, которые в силу жизненных обстоятельств предпочитают уединение в работе, и мы там должны будем отвечать за «пищевую индустрию». И на этом всё.

Я долго молчал, бестактно долго. Мысли испарились, я молил Бога о том, чтобы этим местом не оказался лагерь для заключённых или умалишённых. Не дав мне опомниться, Саид попросил, чтобы вечером я приехал к нему на ужин и, не прощаясь, поспешил к машине. Он уехал, даже не спросив, согласен ли я, что думаю и хочу ли.

Сейчас, подъезжая к его дому, я возмущённо ожидал, что мы поговорим обстоятельнее. Но какая–то часть меня, очень маленькая, но важная и глубокая давно согласилась на всё.

Подъехав, я обнаружил парковку, забитую машинами, очевидно, гостей, и понял, что приехал не требовать, а помогать.

***

Так и вышло. Я намеренно вошёл не в парадный вход, а через задний двор и попал на кухню. Тут была парочка поваров с нашей работы и я, не раздумывая, включился в процесс. Минут через двадцать среди нас появился Саид, он молча похлопал меня по плечу, и мы закончили приготовления вместе.

Стол был накрыт, многочисленные гости рассажены. Нас, поваров, хозяин усадил рядом с собой, по правую руку. Я для себя решил, что все присутствующие сегодня на кухне и должны поехать туда. Куда–то туда, вместе.

Саид встал и обратился к гостям. Он сначала сказал слова на родном языке, а после на английском. Но своё имя я услышал и в первой версии. Своё и больше ничьё. Я насторожился.

— Через два дня я и Пётр покинем эту гостеприимную страну и ваш тёплый семейный круг. Не могу сказать, что мы скоро увидимся, как и не могу сказать, что не грущу. Я привязался к каждому из вас. Но у всех есть своё место в жизни, и мы его займём, так или иначе.

Я слушал Саида и обводил рассеянным взглядом кошмарно длинный стол гостей. И встретился глазами с Сашей и Соней. Я их даже не заметил в такой толпе! Они улыбались мне, их взгляды блестели радостью. Рядом сидели мужья. Два статных серьёзных красавца — чистокровных представителя этой страны. Они еле заметно кивнули мне, приветствуя. Ощущение было, что все знают намного больше меня. И определённо рады этому сильнее.

На следующий день мне предстояло опять складывать чемодан. Зайдя в гардеробную, я уныло заскулил. Как же старательно я всё разместил! Даже пустые чемоданы лежали чинно и ровно на верхних полках шкафа. Но делать было нечего, я вздохнул и пошёл на кухню. Весь день я собирался с духом и к ночи снова стоял в дверях гардеробной.

Самолёт же завтра вечером» — соблазняюще мелькало в голове. Я колебался. Но долг и отвага победили, и я пошёл собирать вещи, которые невзначай обосновались в других комнатах, минуя злосчастную гардеробную. Довольный своей микро-победой я приготовил чай и вышел во двор. Я знал, что сегодня последний раз проведу вечер в компании «не моих» дворика и дома.

Небо было звёздное, тишина абсолютная, забор глухой. Ничто не напоминало о мире за домом. Моё сознание отчаянно пыталось ввергнуть меня в расчёты и планирование будущего. Это выглядело смешно, особенно в последнее время. Глубоко вздохнув, я осознал, что сейчас себя лучше чувствую, чем раньше, в прошлом. Я решительно закрыл ту дверь, и мне даже не хотелось подходить к ней. Образ новой страны и Саида с его внезапными планами относительно меня заполняли мыслями всю голову. Будто я подросток и с закрытыми глазами впервые прыгаю с пирса… У дома тихо заурчал гибрид, и я угадывал, кто это — Александра или Софья?

Весело и шумно они обе вошли ко мне с вином и коробками пиццы. А я подумал, что нежданно получил двоих вместо одной. Да ещё и незапланированный праздник в придачу!

Пошумев немного, шутя о моих горе–планах, мы, наконец, угомонились и сидели среди тихих песен сверчков и шёпота листьев. Вино успокоило девочек, а меня — чай. Не думаю, что они приезжали сегодня, чтоб проститься окончательно. Это было больше похоже на очередной весёлый вечер друзей. Не первый и не последний…

***

Софья везла меня в аэропорт.

— Я ещё никогда не летал чартерным рейсом, да ещё и в частном самолёте, — говорил я.

— Ну, перестань! Поверь, ты выдержишь такие сложности, — смеялась она.

— Да уж, сплошные неудобства.

Мы простились в зале. Она обняла меня и тут же весело зашагала прочь, изредка оборачиваясь и махая рукой, будто я ненадолго спускался в магазин. По имеющейся информации, скудной и некрасочной, работа моя предполагала неопределённый срок в неопределённом месте. И встретимся ли мы с ней или с Сашей, я действительно не знал. Проводив её взглядом до густой толпы, я вздохнул и пошёл к нужному сектору посадки.

Вежливый, чересчур вежливый персонал чуть ли не под руку проводил меня на рейс. Шагая в окружении трёх улыбчивых девушек, я попал на небольшую площадку перед взлётной полосой. Ветер доносил шум взлетающих железных птиц. А нужный мне яркий, белый самолётик приветливо блестел на солнце. В его маленьких дверях показалась огромная фигура Саида. Он выглянул, также весело замахал мне рукой, как и Соня несколько минут назад.