Бесплатный фрагмент - Идеальная модель женщины

Владислав Голов
ИДЕАЛЬНАЯ МОДЕЛЬ ЖЕНЩИНЫ

Интимное заточение.

1 Часть.

Она свободна

И не томится;

Живет собою, как вольная птица.

Стройна фигура,

Локоны шелком,

Толк в удовольствии знает нескромном.

Сон живописца,

Мечта поэта,

Танцуя гибко, гуляет по свету.

Ей нет заботы,

Ей нет презренья

Она не жаждет семьи, отношений.

Как ночь прекрасна,

Покрыта тайной.

Что было в детстве? О чем мечтает?

В любовь не верит,

Не ищет счастья,

Заплатят щедро — одарит страстью.

И заколдует

И зачарует

В любовных муках оставит, погубит.

Пролог

2017 г. Май. Школа №75.

Полуденное солнце мягко лилось сквозь высокие окна школьного класса. Урок биологии длился тридцать пять минут и в полусонном классе монотонно звучал голос учительницы. Восьмиклассники, каждый из которых занимался своим делом, (например смотрел что-то на своем смартфоне, чертил в тетради каракули или шептался с соседом по парте) выглядели утомленными и мало кто слушал учительницу. Разве что, самые ответственные и круглые отличники, коих тут можно было посчитать по пальцам, могли неотрывно смотреть на учителя, следя за каждым его движением и с умным видом внимать каждому его слову.

Учительница стояла возле школьной доски и чертила схемы кровообращения, говорила про циркуляцию крови и с ее уст слетали слова «аорта», «кислород», «венозная система» и другие. Если бы женщина отвернулась от доски и внимательнейшим образом осмотрела класс, изучая каждого ученика, ей могла бы броситься в глаза четверка учеников, что сидела на первых двух партах в левом ряду, самом ближнем к открытому выходу из класса. Эта четверка несомненно выделялась от других учеников. Три школьницы с веселыми и хитрыми лицами и один школьник, сидевший с краю с видом затравленного зверька. Его звали Александр и он был ниже ростом любого из собравшихся здесь учеников. Его вечно испуганное лицо сейчас было красным как помидор и его взгляд метался с окна на открытую дверь. Видно было невооруженным глазом, как ему не терпится убежать отсюда. Маленький, пойманный мышонок, окруженный тремя хищницами. Его руки дрожали. Губы плотно сомкнуты. «Ну скорее же» — думал он отчаянно об окончании урока — «скорей бы!»

— У тебя такая красивая маечка — сладко прошептала сидевшая рядом ученица, неотрывно глядя на Сашу и, слегка прикоснулась пальчиками к его плечу — подари ее мне. Она была целиком и полностью поглощена изучением соседа по парте. Ее блестящие пламенно рыжие волосы ниспадали до плеч.

Александр отдернул плечо, словно его беспокоила муха и ничего не ответил. Голос девушки был ему неприятен, а сама она была так и вовсе омерзительна. Он не поворачивал к ней головы, тщетно пытаясь дать ей понять, что она ему неинтересна, но постоянно, ежеминутно ощущал на себе ее наглый взгляд.

— Ну что ты такой недотрога? — игриво спросила девушка и Александр ощутил чувствительный толчок ее пальцев в бок. От неожиданности он резко вздрогнул и даже слегка взмахнул руками. Его сердце заколотилось от бешенства. Это был уже далеко не первый толчок на протяжении урока и он опять, опять так глупо вздрогнул, развеселив свою ненавистную одноклассницу и ее подруг, рассевшихся на задней парте.

— Да что же ты такой бука маленький, это уже становится противно — прошипел раздраженный голос позади и уже другая ученица ткнула мальчика в спину. И снова он так же вздрогнул и его охватил новый заряд ярости, теперь уже смешанный с отчаянием. (Да когда же это кончится?! — кричало все его естество)

— Так, что здесь происходит? — вмешалась учительница — ну что вы к нему пристали, что он вам сделал?

— Да ничего не сделал — раздраженно ответила ученица, что сидела позади Александра — просто начинает бесить его зашуганность, надо же быть таким жалким!

— Перестаньте его мучить — взвизгнула учительница — он не трогает вас и вы к нему не лезьте!

У Александра уже не было терпения, чтобы мысленно благодарить учительницу, которая наконец-то увидела и разрядила обстановку.

— Он не трогает, вы правы, от него уже просто немножко подташнивает — ввернула ученица.

Послышались смешки от всех трех девиц. Парень же не знал, куда себя девать. Теперь уже вторая девица начала его изводить. И ведь он вообще ей ничего не сделал, как собственно никому из них. Это далеко не первый случай, когда они рассаживались возле него и получали наслаждение, испытывая его терпение, заставляя его нервничать, вздрагивать и злиться. Далеко не первый урок… Где-то в глубине души он подумал, что ему еще повезло. Никто из этих назойливых одноклассниц пока еще не догадался, где у него самое болезненное место на теле — его живот! Пару раз еще в прошлом году некоторые ученики совершенно внезапно тыкали пальцами ему прямо в пупок, из-за чего он аж вскрикивал от неожиданности и неприятного ощущения и отскакивал от них. К счастью, те ребята давно забыли о том, какой забавной была его реакция и больше не делали так, но спустя некоторое время Александр начал наблюдать, как другие две его одноклассницы постоянно тыкали друг другу пальцами в это самое место каждую перемену и так целую неделю. Александр смотрел на них и каждый раз, когда девочки умудрялись попасть друг другу в это место пальцем и забавно ойкали, одновременно хохоча, и каждый раз, заставая их за этим занятием, он невольно задавал себе вопрос «ну почему им это нравится?! Почему они так себя ведут?!». Время от времени, когда одна из этих девочек вскрикивала несколько громче от очередного чувствительного «толчка», он чуть ли не сам вжимал свой живот, почему-то представляя себя на месте этих девочек. Его передергивало от напряжения и он мысленно успокаивался, зная, что по крайней мере, они не играют так с ним. Что никто из его класса в целом и из этих трех несносных соседок по парте в частности, не затеял эту забаву с ним. Пока что… Но что, если эти соседки по парте однажды догадаются так же совершенно внезапно ткнуть его не в бок а прямо туда, в живот?! Каждый раз при этой мысли Александр испуганно хватался обеими руками за это место и еще сильнее стискивал губы. (Разумеется не в их присутствии). Причем эта его пугливость доходила иногда до таких непомерных высот, что парень, надевая в теплое время года легкую футболку не мог спокойно ходить в ней по улицам, сидеть в автобусе, или за партой. Он не мог не натянуть брюки или шорты до пояса, либо, сцеплялся руками за локти на уровне живота, находясь в сидячем положении. Потому что тонкая летняя одежда — никак не смягчила бы этот чувствительный толчок, а значит, он был полностью безоружен и слаб перед окружающими хулиганами и хулиганками. Ужас — мелькало в его голове от осознания своей пугливости — страх, да и только.

После того, как учительница вступилась за ученика, его соседки слегка поубавили свой пыл. Но рыжеволосая девочка, что сидела рядом с Алексадром, продолжала бестактно изучать своего соседа. Иногда она тянулась рукой к его школьным принадлежностям, хватая либо его ручку, либо ластик, либо пенал, вынуждая Александра снова и снова нервничать. С самого первого класса он терпеть не мог, когда кто-то брал его личные вещи. Но теперь он лишь смиренно ждал, напрягшись, когда одноклассница положит его вещицу обратно на парту. Шепот ненавистной соседки снова нарушил монолог учительницы. Теперь Александр слушал без малейшего интереса, какую телевизионную программу вчера смотрела его соседка. Когда она спросила его, смотрел ли он эту передачу, Александр ответил севшим голосом «нет. Я не смотрю телевизор. Иногда только смотрю одну юмористическую передачу по телевизору, но редко». Он назвал эту передачу. Едва он сказал это, как тут же и пожалел, что вообще раскрыл рот, ведь его соседка тут же обернулась к своим подружкам и начала взахлеб передавать его слова, что привело к очередным смешкам. Все три подружки захихикали. «Ну-ну — протянула высокомерно одноклассница, которую от Александра стало подташнивать — вот на что тянет наш бедный интеллект. Больше ничего не интересует.» — констатировала она с усмешкой».

Казалось бы ничто уже не могло задеть и без того изнервничавшегося подростка. Но от этого комментария ему стало только хуже. Он догадывался, что здесь его многие считают умственно отсталым. Из-за того, что он ни с кем не разговаривал. Он тоскливо посмотрел на дверь в очередной раз. Его ответы всегда вызывали их смех, либо высокомерные замечания. Они обсуждали при нем каждое его случайно брошенное слово и высмеивали его, заставляя его чувствовать себя обсмеянным клоуном.

И наконец прозвенел долгожданный звонок. Проснулся весь класс и зашумели отодвигаемые стулья и молнии на школьных ранцах. Последний урок. Александр начал судорожно хватать свои вещи и кидать в сумку, мечтая как можно быстрее выйти из школы. Через несколько минут он уже поднимался вверх по склону, оставив здание школы позади.

— Саша-а! А можно тебя проводить? — донесся визгливый и задорный голос одной из подружек его рыжеволосой соседки.

Инстинктивно оглянувшись, Александр бросил взгляд, полный ненависти на двух девиц, что неторопливо выходили из школы и злорадно смотрели ему вслед.

— Наконец-то! — шептал себе под нос парень, уже даже не смущаясь, что говорит вслух — домой!

Он был избавлен от мучений до следующего дня и спешил домой так быстро, как мог. Он с тоской подумал, что вряд ли бы родители смогли понять его напряжение. А уж отец-то и подавно не понял бы. Один раз уже он довел его до слез, ругая за то, что он избегает этих одноклассниц, вместо того, чтобы заигрывать с ними, приглашать их на свидание, проводить с ними ночь. С тяжелым сердцем Александр стоял на автобусной остановке, выжидая свой автобус и не замечая никого и ничего вокруг. Он не знал выхода из своей невеселой ситуации. Его грела лишь одна мысль, что однажды он все равно вырвется из этой школы и попадет в такой коллектив, где люди будут более воспитанными, порядочными и лишенными подобных кривляний на уровне детского сада. Он мечтал быть в окружении дисциплинированных и умных людей. Солнце по-весеннему клонилось к закату, а Александр, всегда радовавшийся весенним вечерам, не мог сейчас испытать никакой радости. Его настроение было безнадежно испорчено.

Глава 1

Тринадцать лет спустя

2030 год. Сентябрь. «Медиа-Констракшн центр».

Длинное пятиэтажное здание, представляющее собой идеальный прямоугольник, располагалось на большой и пустынной площади с автостоянкой. Престижное заведение, в котором на первом этаже была сеть магазинов, а на остальных четырех расположились по разным отделам работники самых разных возрастов. Объединяла этих работников из разных отделов общая обязанность: все они, сидя перед экранами компьютеров, говорили через подключенное к сети устройство с наушниками и микрофоном. Говорили одну и ту же реплику по одному и тому же сценарию, словно электронные роботы, лишь изредка меняя одни заученные фразы на другие, если разговор с клиентами отклонялся от привычной схемы по какой-либо причине. В какой бы кабинет ни зашел случайный человек, его вниманию предстала бы одинаковая обстановка с рядами столов с компьютерами, а так же идеальная чистота и стерильность. Но вряд ли этот человек спокойно продержался бы в кабинете больше часа. Уже через пятнадцать минут нахождения здесь, ему стало бы тошно от того, что в кабинете не бывает тишины, потому что говорили все сотрудники, говорили, разумеется не синхронно друг с другом и не следовали определенной скорости, но если один из них и замолкал, то на смену ему говорили его соседи, и говорили те же самые слова приветствия, задавали те же самые вопросы и предлагали те же самые услуги. Во всех этих формулировках, произносимых работниками, чувствовалась фальшивая дипломатическая вежливость; люди изображали радость от беседы со своими клиентами, уверяли, что готовы помочь им во всех возникших сложностях и желали хорошего дня; но не искренне, вскользь, потому что так надо. Впрочем, случайно зашедшего человека здесь не было и не могло быть, потому как на первом этаже присутствовала охрана, которая не пропускала через металлическую вертушку никого без специального пропуска.

В одном из таких кабинетов сидел и двадцатисемилетний Александр, целеустремленно глядя на экран монитора и щурящийся от яркого света, исходящего из него. На экране высветилась страница интернета, где парень искал информацию, что нужна была ему сейчас для работы. Совершенно случайно его взгляд остановился на всплывшем окне рекламы с изображением красивого здания с башнями и башенками, колоннами, зелеными лужайками и каменной оградой. Со множеством крыльев и ответвлений, целый комплекс, напоминающий дворец, это здание притягивало взгляд.

«Психиатрическая клиника Святой Елены». — гласила реклама. «Главврач Станислав Андреевич Мандельберг — опытный психиатр вышел на новую ступень развития психологии, как науки».

С мимолетным любопытством Александр взглянул на харизматическое лицо доктора, рекламируемой психиатрической клиники, пролистал список восторженных отзывов разных людей, характеризующих этого человека как настоящего гения с мыслимыми и немыслимыми методиками излечения психических заболеваний и, спохватившись, вернулся к своим рабочим обязанностям.

На каких-то сорок секунд он отвернулся от монитора и посмотрел в окно, возле которого сидел. Посмотрев, как солнце медленно заходит и темнеют силуэты соседних зданий, он вернулся к рабочему процессу и начал механически выполнять привычный алгоритм действий. Даже странно, думал он иногда, что так было всегда в его жизни, будь то школа, или университет, а вот теперь и работа. Всегда свое рабочее, либо учебное место он выбирал либо возле входной двери, либо рядом с окном. Словно ничего в данный момент ни желал, кроме как раскинув крылья, вылететь сквозь окно на волю и унестись к своим мечтам на небеса. Нынешний Александр не так, чтобы уж очень отличался от прежнего, молодого ученика. Впрочем, это было бы неверно сказано, на самом деле, Александр давно уже повзрослел. Теперь это был, безусловно, взрослый и ответственный юноша, с легкостью глядящий в глаза будущему. От того запуганного мышонка, с затравленными глазами, глядящими исподлобья, не осталось и следа. Миновало то время, когда он, отправляясь в магазин по просьбе родителей, спешил как мог, чтобы поскорее добраться до магазина, все купить и так же быстро спешил обратно домой, чтобы поскорее исчезнуть со страшных улиц со страшными его жителями и оказаться дома, в своей любимой, уютной и безопасной квартире, излучающей тепло, представляющейся ему надежной в мире крепости от холодного внешнего мира. Нынешний Александр любил гулять и улицы его уже не так пугали, как раньше. Иногда он мог растянуть прогулку, неспешно двигаясь по залитым вечерним солнцем улицам весеннего города. Сейчас же, впрочем, была осень, с участившимися дождями и пасмурной погодой, которая так же нравилась Александру, как и любая другая погода. Будучи романтиком, влюбленным в природу, он любил все погодные условия и ее проявления.

Но страх и тревожное напряжение Александра не исчезло совсем. Иногда, хоть это бывало и редко, парень мог инстинктивно вжать свой живот и прикрыть его ладонью, словно внезапно откуда-то ждал того самого толчка неизвестного и невидимого неприятеля. Воображение играло с ним свою игру постоянно и Александра нередко волновали больные и самые немыслимые фантазии. Чаще всего его посещали видения, несомненно, навеянные рассказами о средневековых пытках и он представлял себя лежащим на спине со связанными руками, раздвинутыми в стороны и не имея никакой возможности прикрыть свое тело, полностью находящийся во власти неизвестного и жестокого садиста. Что с ним будет тогда?! Как дико и с небывалым злорадством над его незащищенным телом начнут издеваться грубые руки. И эти видения преследовали его уже давно.

Однако подобные нападки страха бывали с Александром не часто. За долгие годы в нем прибавилось и уверенности и смелости и объяснялось это многими вещами. В первую очередь, Александр сменил место жительства и переехал в деловой центр родного города, покинув отчий дом и сняв квартиру, которая очень приглянулась ему. Решив раз и навсегда перечеркнуть прошлое и начать новую жизнь, он вырвался из детства и родительской опеки, которая однажды стала ему поперек горла. И вот, оказавшись в новом, пусть и съемном жилище, получив работу и вдохнув эту новую взрослую жизнь, он почувствовал себя счастливым и по-настоящему живым. При осознании того, что он способен зарабатывать достаточно, чтобы содержать себя, Александр стремительно влился в ритм самостоятельной жизни и без оглядки и сожалений принял такую жизнь, как единственно верное решение. Теперь у него была только одна мечта — накопить на собственную квартиру. Его не заботили более желания и планы его родителей побывать на его свадьбе и дождаться внуков. Живущий особняком и загородившийся от всего мира, Александр чувствовал себя превосходно, ни от кого не завися и ощущая свободу и легкость. Он никому ничего не должен, он живет для себя и он счастлив, да еще и идет на повышение и им гордится его начальство. Его фотография висит на стене среди лучших специалистов за последние пять лет. И что еще немаловажно, его окружают веселые и воспитанные люди, грамотные и с хорошим чувством юмора специалисты, словом, у него хороший коллектив, а значит еще одна его давняя мечта осуществилась.

И казалось бы, с такой счастливой жизнью, Александру было не на что жаловаться. Однако, это было не так. Мальчик был несчастен. Постепенно радужные мотивы взрослой жизни стали потухать. И теперь, глядя на жизнь трезвым взглядом, он понял, что работа стала для него единственным, что было в его жизни. И это единственное мешало ему наслаждаться свободой, а свободного времени, чтобы отдохнуть дома или гулять по городу, было слишком мало, а кроме того, нужно было что-то, чего требовала душа. Что-то, а точнее, кто-то, кого у него не было никогда. Кто нуждался бы в нем, ждал его каждый вечер и радовался ему. А главное, тайное желание, что с подросткового возраста преследовало его. Неудержимое желание запретного удовольствия. Пряча это желание глубоко внутри и не замечая этого, он, однако, прекрасно понимал, что убежать от самого себя, обманывать самого себя — это не выход. Страх сменился на ненависть. И эта ненависть никуда не делась. Какими бы хорошими ни были его сотрудницы, они ему чужие люди. И все уже давно имеют свою семью и в нем не нуждаются. Надо было предпринимать шаги, что-то решать. Бороться с собой и со своим гордым одиночеством. И Александр принял решение несколько месяцев назад. У него созрел план, как улучшить себе жизнь, своим способом, необычным, негуманным, но все же собственным и интригующим. И до осуществления этого плана осталось совсем немного времени, ведь сегодня был как раз подходящий день. Последний рабочий день перед долгожданным отпуском. И он отметит наступление этого отпуска так, как никогда еще не отмечал прежде. Денег он для этого накопил предостаточно, а копить он умел с самых ранних лет. Осталось только дождаться окончания рабочего дня.

Работа была выполнена. И лениво растянув руки и зевнув, Александр выдохнул и осмотрелся по сторонам. Тихо было в помещении. Рабочий день подходил к концу. И он стал собирать вещи. Подходя к двери кабинета, где сидела за рабочим столом ведущий специалист, он остановился, натягивая на себя кожаную куртку. В строгом костюме и в очках, темноволосая женщина подняла на него взгляд.

— Что, Саш, отпуск? — улыбнулась она.

— О, да! — восторженно прошептал он, улыбаясь в ответ — давно я этого ждал.

— Понимаю — сказала — кто же не любит отпуск. Но ты его заслужил, молодец. Что ж, желаю тебе хорошо отдохнуть и… возвращайся к нам с новыми силами.

— Спасибо, Маш — сказал Александр и, попрощавшись, покинул кабинет. Закрывая дверь, он смотрел вперед, ничего не видя и не слыша вокруг от нахлынувшей эйфории свободы. И он не мог увидеть, как Мария Неблагова, ведущий специалист, повернула голову к монитору компьютера, возвращаясь к неоконченной работе и, горько усмехнувшись, поцокала языком. Лицо ее было мрачным.

Глава 2

Вечер страсти

Комната уютной квартиры была погружена в полумрак и тускло горела настольная лампа, освещая диван, на котором лежал Александр. За окном было темно и барабанил дождь, поливая оконные стекла обильными ручьями. Александр был рад дождю. Именно под ночной дождь испытать то, о чем он давно уже задумал представлялось ему еще более прекрасным. Еще больше пикантности. Вдоволь налюбовавшись на вид из окна с множеством вечерних огней на центральной городской площади, он улегся, взяв в руки телефон и приковав к нему взгляд. Нервы были на пределе. А именно в подобной ситуации ему всегда помогал телефон, чтобы залезть на какую-нибудь интернет — страничку, канал любимого видеоблогера, википедию со статьей понравившегося фильма или книги и полностью погрузиться в чтение. Но в этот раз телефон не помогал ему. Сердце колотилось как бешенное с каждой минутой. Когда же, когда она придет?! — вопил его внутренний голос. Поразительно, думал он иногда про себя, сколько же вреда и нервов приходится тратить из-за этой долбанной интимной жизни, влечения, гормонов. Александр мрачно усмехнулся, подумав, что все его коллеги на работе, наверное, и представить себе не могут, насколько он озабоченный в плане интимной части. Не дай бог, им однажды случится увидеть, как много порнографии содержится в его компьютере, на съемных носителях, в его альбомах с рисунками, в его айфоне. Сколько раз за день он может думать про секс. Сколько пошлых мыслей рисовал его богатый на воображения разум. «И слава богу, что никто не знает. В тихом омуте… Это про меня.»

И наконец случилось. Долгожданный звонок в квартиру. Александр рывком сел на диване, отложив телефон и замер на мгновение.

«Пришла!»

«Я открыл входную дверь и в квартиру вошла Она. Женщина невероятной красоты и изумительно подходящая по всем параметрам моего идеала. Стройная, широкобедрая, пышногрудая и с длинными волосами, черными как ночь. Она была в обтягивающем темно-синем платье и Ее длинные и изящные ноги блестели в колготках. Когда я открыл Ей, Она блеснула ослепительной улыбкой, отчего стала еще более круглолицей и красивой.

— Привет! Меня зовут Магдалина — радостно сказала Она звонким голосом и протянула руку для знакомства.

Я слегка смутился, поздоровался, назвал себя и пропустил Ее в квартиру, отметив, что у Нее очень красивое и необычное имя. И Она прошла, и женственной и гордой была Ее походка. Я не верил своим глазам, провожая Ее взглядом. Зайдя в комнату, я предложил Ей сесть на диван и Она присела, поджав ногу и обхватив руками (со звенящими золотыми браслетами на запястьях) колено, одаривая меня все той же соблазнительной улыбкой. Я неуверенно сел неподалеку, не сводя с Нее зачарованного взгляда.

— Итак — сказала Она — как твои дела?

Я смущенно поведал Ей радостную новость о наступившем отпуске, которого так ждал.

— Что правда, что ли? — растянула Она улыбку еще шире — ну, поздравляю тебя! А где ты работаешь?

Я назвал Ей нашу организацию и кратко сказал, чем занимаюсь. «Угу — кивнула Она, отлично играя роль участливой слушательницы. Когда я похвастался, что скоро у меня повышение и что начальство гордится моими успехами, Она снова заулыбалась.

— Вот, хочу накопить на новую квартиру и… уехать отсюда — несколько неуклюже закончил я.

— А зачем же уезжать отсюда — удивилась Она — здесь ведь довольно мило у тебя. Так красиво, чисто, все блестит. Все со вкусом!

Говоря это, Она с интересом оглядывала комнату и мне было приятно, что Она заметила эту чистоту и порядок. Не часто я уделяю время уборке, но сегодня на радостях, я действительно прибрал квартиру и Она действительно блестела чистотой. (Как жаль, что эта квартира не моя!)

— Так… Где моя награда? — вкрадчиво полюбопытствовала Она как бы, между прочим.

Я все понял и протянул Ей конверт, заранее приготовленный на подоконнике. Приняв конверт из моих рук, Магдалина поднялась с дивана и сказав, что должна зайти в ванную и подготовиться, ушла, ступая туфлями на высокой платформе.

Напряжение отпустило и я слегка расслабился, но непрерывно смотрел в сторону коридора, куда Она удалилась. Минуты тянулись невероятно долго, но теперь уже мне не о чем было переживать. Она показала себя с самой лучшей стороны, продемонстрировав любезность, проявив заинтересованность в моей личной жизни. И Она была невероятно красива, да, да, да! Я навострил уши, так как до моего слуха донесся шум воды из крана. Видимо, Она мыла руки! Следит за гигиеной!

И наконец, я снова услышал шаги. Она вернулась в комнату в одних темно-синих лифчиках и трусиках и со словами «не скучал без меня?» уселась рядом.

Я лишь молча смотрел на Нее, начисто лишившись дара речи. При Ее улыбке Ее щеки становились такими пухлыми, что хотелось прикоснуться к ним руками. Да чего уж там! Хотелось прикасаться к Ней везде, хотелось гладить Ее волосы, хотелось обнять Ее.

— Хочешь чего-то особенного? — спросила Она, пододвигаясь ко мне еще ближе.

Я пожал плечами, что-то пробормотав, но она одной рукой обняла меня за шею, а другой прикоснулась к груди и легким, скользящим движением провела ладонь до области паха. Я тихо охнул и тоже обнял Ее, осуществив задуманное и запустив руку в Ее волосы. Она сладко промычала.

— Какой ты нежный, милый.

Когда Она почувствовала мое нарастающее возбуждение рукой, то без лишних слов встала с дивана, примостилась на колени возле меня, раздвинула мне ноги и стала расстегивать ширинку.

Уже через несколько минут Она дарила мне невероятное ощущение блаженства, прыгая на мне энергично и постанывая в такт своим движениям. Ее волосы взметались. Мои руки ласкали Ее тело, я почти не выпускал из пальцев Ее упругие формы и не сводил глаз с Ее лица. Она настолько была энергичной и страстной, что заводила меня все больше и больше.

Этот невероятный миг длился нескончаемо долго. Я долбил Ее раком, и лежа на Ней, целуя Ее в шею и продолжая теребить Ее груди, а Она не прекращала вскрикивать и стонать в такт моим толчкам. Я владел Ее шикарным телом и ощущал себя самым счастливым на свете. И когда я в очередной раз взглянул в Ее очаровательную улыбку, что-то отозвалось в моем сердце и я понял, что это любовь, самая настоящая и головокружительная. И мне так захотелось Ей об этом сказать, но я не решался сделать это. А потом испытал невероятный взрыв наслаждения и вышел из Нее, повалившись на нее и содрогаясь в экстазе. Такое со мной было впервые. И как же хорошо, что это было именно с Ней! С самой красивой женщиной на планете!

Несколько минут я приходил в себя, тяжело дыша от усталости. А потом Она шевельнулась и прошептала:

— я пойду, приведу себя в порядок. Тебе было хорошо, милый?

Как же нежен был Ее голос!

Я лишь выдохнул «да!»

И Она встала и направилась в ванную. Скоро я услышал, как шумит вода в душевой и снова порадовался, до чего удачно нашел себе подругу. Она сейчас тщательно моется в душе, Она действительно любит и ценит чистоту и следит за своим телом! Но как же Ей сказать о своих чувствах? Сейчас это было как-то невежливо, после проделанного нами. Надо подождать более подходящий случай. Надо снова пригласить Ее как-нибудь.

Через полчаса Она вернулась из ванной, и стала одеваться. А я любовался Ею, не зная, что и сказать Ей.

Когда Она вернулась, то стала одеваться. Потом поднялась и я тоже встал, чтобы проводить Ее. И вот, Она подошла ко входной двери и обернулась.

— Что ж, было очень приятно с тобой познакомиться — сказала Она — я отлично провела время и чувствовала себя хорошо с тобой.

— Правда? — воскликнул я.

— Конечно, дорогой! Если захочешь еще — позвони!

— Обязательно позвоню — на одном дыхании выпалил я — обещаю!

Она хихикнула кокетливо, снова одарив меня обворожительной улыбкой и вышла за порог. Закрывая за Ней дверь, я смотрел, как Она решительно поспешила вниз по ступенькам, снова любуясь на ее фигуру. В голове все еще звучало эхо Ее ласкательных слов. «Милый…»

— Магдалина — не удержавшись, произнес я вполголоса, закрыв дверь и вернувшись в опустевшую комнату. Ей было хорошо со мной. Мне тоже…»

Из личного дневника Александра.

Глава 3

Ночью

Я сидел за своим рабочим столом и печатал на компьютере, передавая информацию клиенту на почту, когда начались первые странности. Сначала компьютер начал тормозить, как это бывало иногда, но после пары раз тщетной попытки отправить сообщение, изображение на экране стало бледнеть. Забарабанив пальцами по клавиатуре, я пытался написать что-либо в поисковой строке, но текст не печатался. Оглянувшись по сторонам, я с изумлением обнаружил, что в кабинете совершенно пусто. Царила мертвая тишина и компьютеры, расставленные на каждом из столов, были выключены. Я один в кабинете. А за окном тьма непроглядная. Я посмотрел на время и ахнул: ровно полночь. Ноль часов, ноль минут. Что же это такое делается? Ведь я давно уже должен был быть дома! Никак заработался, но… чтобы так?! Я смотрел на эти числа не отрываясь и видел что-то мистическое в них. Чтобы так идеально — ноль-ноль часов и ноль-ноль минут?

Вторая странность заключалась в том, что несмотря на полную тишину, которая и должна была быть при пустом кабинете, я был точно уверен, что буквально секунду назад я слышал ровный гул и шорохи в кабинете, создаваемые моими коллегами. Как это могло быть? Ведь здесь никого кроме меня нет, откуда они могли быть, и почему внезапно затихли?

Впрочем, глупо было разбираться в этом, если мне давно уже было пора идти домой. Я собрался выключить свой компьютер, но к своему очередному изумлению увидел, что монитор компьютера черный. Компьютер уже был выключен.

Глубоко вздохнув, чтобы успокоить нервы, я решительно поднялся со своего рабочего места и быстрыми шагами вышел из кабинета в… кромешную тьму. В коридоре не горел свет. Значит, пусто было не только в моем кабинете. Пусто было во всем здании. Почему-то приняв этот факт легко и непринужденно, я поспешил вдоль коридора, пересек его вслепую. Почти наощупь, я прошел к концу коридора, свернул на право и, сделав шагов пятнадцать, добрался до двух лифтов, по которым мог быстрым путем оказаться на первом этаже и покинуть здание. Нажав на кнопку вызова лифта, я принялся ждать. Но лифт все не ехал. И я уже решил спуститься по лестнице, как вдруг в коридоре, с которого я только что свернул к лифтам, вспыхнул свет и я услышал чьи-то шаги. Как ни странно, обнаружив, что я здесь все-таки не один, мне стало еще больше не по себе. Кто еще мог остаться здесь в столь позднее время? Уборщица? Вахтер? Не мои же коллеги!

Свет горел в коридоре, который я только что прошел, а поперечный коридор с лифтами куда я свернул, продолжал оставаться в темноте. Затаив дыхание, я стоял у лифта и ждал, когда человек выйдет из-за угла мне навстречу. Но прежде чем увидеть самого человека, я увидел, как из-за угла вытянулась длинная черная тень, от которой по спине у меня прошла мелкая дрожь. Не смея шелохнуться, я стоял, прижавшись к стене и ждал. И увидел того, кому принадлежала эта тень. Человек. Женщина с длинными волосами и… абсолютно обнаженная! Высокая и пышногрудая… Она!

Теперь уже страх слегка отступил, потому что я раскрыл рот в немом изумлении. Это была Магдалина! Она не стала заворачивать в мою сторону к лифтам, а прошла мимо меня в самый конец коридора, видимо, чтобы спуститься вниз по лестнице. Причем прошла неторопливой и женственной походкой, виляя бедрами. Я в замешательстве двинулся Ей на встречу и вышел на свет. Увидев Ее спину, я отметил про себя, что движения Ее ног и рук какие-то механические, как у робота. Она была уже у лестницы, когда я не удержался и окликнул Ее:

— Магдалина! Это ты?

И Она остановилась и медленно обернулась на меня. И снова меня обдало холодным потом от страха: Ее взгляд, был полон холодной ненависти. Она пристально вгляделась в меня, а затем развернулась и, не сказав ни единого слова, исчезла в дверном проеме, став спускаться по лестнице. Опомнившись, я поспешил вслед за Ней и, оказавшись на лестничном марше, я не увидел Ее. Прислушавшись, я едва расслышал где-то внизу Ее шаги. И начал спускаться следом. Она меня не помнит, думал я про себя. Или не узнает. А может… Может, она обиделась? Обиделась на то, что я не сказал Ей, что полюбил Ее? Нет… Надо разобраться. Надо сказать Ей… Надо решить… Это просто так оставлять нельзя!

И я спустился на первый этаж, но к своему изумлению здесь было все совсем не так, как должно было быть. Обстановка была совершенно другой и я не знал, где я. Тот же коридор… Те же двери, что и на моем, пятом этаже! Что за чертовщина! Дверь одного из кабинетов была открыта. Из нее горел свет. И какой-то шум исходил оттуда. Люди — подумал я. Там есть люди, и может быть, есть и Она! И я поспешно вошел в кабинет. Увидев множество работающих людей, я в замешательстве обратился к ним:

— Эммм… Прошу прощения, ребят, я…

Но я тут же смолк, так как люди, совещаясь друг с другом, что-то набирая на компьютере и разговаривая вполголоса, так же разом утихли и подняли на меня взгляд. Воцарилось молчание.

— Я… Не понимаю — сказал я, глядя на них.

Я глядел на них. Они глядели на меня. Глядели и не сводили глаз, при этом даже не думая говорить что-либо.

— Эй! Ау! — крикнул я с некоторым раздражением в голосе — что вы…

Говоря это, я повернулся к выходу и, тут, что называется, остолбенел. Ведь у двери на стене было большое зеркало, случайно взглянув на которое, я не увидел ни одного из этих людей.

— Что за…

Я резко развернулся к немым и не отражающимся людям для объяснений, но сказать больше ничего не успел. Прямо передо мной стояла Магдалина, обнаженная и свирепая. Внезапно Она замахнулась и ударила меня кулаком прямо в челюсть. Этот удар вышиб во мне все силы и я полетел на пол, стукнувшись затылком об стену. Все задрожало перед глазами и зазвенело в ушах, но я продолжал смотреть на возвышающуюся величественную фигуру страшной механической женщины, в глазах которой читалась смерть. Она подошла ко мне и наклонилась, приблизив свое холодное лицо прямо к моему.

— Ненавижу тебя. Ты убийца! — прошипела Она отчетливо, а затем схватила рукой меня за подбородок и оттолкнула вперед, еще раз ударив об стену.

И снова все зазвенело в ушах и дрогнули стены, как будто перед моими глазами разбилось зеркало.

В этот момент раскрыл глаза и обнаружил себя лежащим в полной темноте на своем диване. Я был весь в холодном поту. Я лежал, глядя на темный потолок в полном оцепенении и еще долго не мог прийти в себя. Это сон — отчаянно внушал я себе — просто сон, но какой… Какой реальный! Какой настоящий! Магдалина… Это лицо… За что же? За что?

На глазах выступили слезы. Слезы боли и обиды за себя. Ведь я ничего плохого не сделал! За что она мне снится такой? Я не заслужил к себе такого обращения?

«Убийца» — звучал ее голос во сне. Разве можно так? Такими словами? Я в жизни ни разу никого и пальцем не тронул! А Она… Она!

Кошмар… Самый настоящий ночной кошмар, каких, кажется, никогда еще не было в моей жизни.

И я рывком поднялся с кровати и включил настольную лампу. Нет, так нельзя! Надо успокоиться! Надо привести себя в порядок, иначе так с ума можно сойти.

И я прошел в ванную комнату, на мгновение задержавшись возле двери и затаив дыхание. Затем нащупал выключатель и включил свет. Слава богу! Я облегченно выдохнул, увидев, что в ванной пусто. Идя сюда в темноте, я каждую секунду боялся столкнуться с этим темным силуэтом и блестящими от ненависти глазами. Я залез в душевую кабинку. Подставив тело и голову под горячую струю воды, я слушал, как она стучит, смотрел на желтый искусственный свет, падающий на блестящие плиточные стены, смотрел, как искрится и капает вода и успокаивался, приходил в себя. Эти сны… Я любил и всегда люблю сны, причем, какими бы они ни были. Люблю даже кошмары, как ни странно. Но чтобы такой! Такой… настоящий. Убийцей Она назвала меня… Но сейчас, под шум воды я уже не так сильно придавал этому значение. Что-то было успокаивающее в этом мерном шуме. Бегущая вода, блестящие потоки, все это вымывало и стирало из памяти отчетливые кадры кошмара. Ночь уносила плохие мысли. Все, что было во сне, осталось во сне, а я был дома, у себя (ну, почти у себя), где никто не сможет меня потревожить.

Выйдя из ванной и направившись в кухню, я налил чашку горячего чая и пил его долгими глотками, а потом налил еще и снова пил. Этот сон… Неудивительно — думал я мрачно. Столько эмоций за этот вечер. Сколько потрясений вызвало знакомство с этой женщиной! Магдалина. Маг… «Милый…» Как ни странно, но Ее мягкий голос, говоривший слово «милый», совсем выветрился из памяти, в отличие от того холодного голоса, каким Она сказала «убийца». Что могло значить это слово? Что вообще могло все это значить?

Еще около пятнадцати минут я сидел на кухне и успокаивал потревоженные нервы. Такой шикарный вечер. Столько переживаний. И уснуть-то нормально после Ее ухода не мог, а как уснул, так такое!…

Облегченно вздохнув, я, наконец, поднялся со стула, выключил свет в кухне и прошел в комнату, собираясь лечь на диван. Тяжело было снова пытаться уснуть. Особенно после такого видения. Разум говорил, что нужно спать и от этого никуда не деться. Но что, если это случится опять? А вдруг… продолжение?

Глупости! Твердил разум — никогда еще у тебя не было продолжения кошмаров, успокойся!

И я, наконец, успокоился. Ворочаясь с боку на бок, переворачивая подушку холодной стороной и ерзая в постели, я заснул только под утро.

Из личного дневника Александра.

Глава 4

Скомканный день

Если бы Александра попросили охарактеризовать следующий день после знакомства с Магдалиной, причем использовав только одно слово, он без раздумья обронил бы «скомканный» и был бы совершенно прав. Проснувшись в половине девятого утра, он приподнялся на диване и взглянул в окно. Увидев рваные серые тучи и тусклое пятно солнца, он снова уронил голову на подушку и выдохнул. На него мгновенно навалились воспоминания прошедшего вчерашнего вечера, преимущественно, последствия. И сразу же напрягся, тщетно пытаясь освободить нервы. Долгожданный отпуск, наставший с сегодняшнего утра почему-то не радовал его. Провалявшись в постели, ворочаясь и кутаясь в одеяло почти с головой, он пытался успокоиться. Прикосновение нежного одеяла, простыни, подушки, все это, разумеется, подействовало. Настало десять часов утра, когда он, наконец, встал с постели и принялся одеваться. Затем бросил одежду и понесся опрометчиво в ванную, снова принять душ. И только после завтрака он откинулся на стуле, допивая чай, приходя в себя. Сознание понемногу стерло из памяти ночное видение, оставив только его суть. «Убийца» — пронеслось в его голове. Затем на смену этому мгновению из сна, пришло мгновение из реальности. «мне было хорошо с тобой, милый… Захочешь еще — позвони!»

Позвонить — подумал он. Позвонить и на этот раз признаться. Нахмурившись, Александр потупил взгляд на кухонный стол, пытаясь понять, нужно ли это делать. Более прекрасной женщины он в жизни не встречал. Но для нее это только лишь работа. А у него отпуск. Отдых. Время расслабиться.

И он попытался расслабиться, плюнув на это дело. Доев, он решил размять ноги и вышел на улицу. Холодный ветер свистел в ушах, моросил легкий дождик и на улицах было почти пусто. Люди, закутанные в куртки, спешили убраться подальше домой. Пробродив, как он это обычно делал, по магазинам, он признал, что делать на улице нечего. И скоро вернулся домой, ничего не купив и не испытав никакого удовольствия от прогулки. Затем он зашел в комнату, уселся за компьютер, целиком погрузился в компьютерную игру, забыв про все вокруг, в том числе и про время.

Через три часа, выключив компьютер, Александр был с абсолютно чистой головой и сердцем. Откинувшись на диван, он взмахнул руками к потолку и его охватила внезапная радость. Только сейчас он вдруг осознал с полной силой свое везение. Отпуск-то, отпуск на целых две недели! Он свободен и может делать абсолютно все! Слегка прервав свою радость, он задумался над тем, как провести этот отпуск и снова зазвенело в голове имя его новой знакомой. «Магдалина». Улыбающееся лицо темноволосой красавицы возникло в его воображении. Увидеть ее! Увидеть и признаться. Сказать ей все, раскрыть все свои чувства… Но нет, это нельзя делать так сразу. Нужно подготовить ее, правильно подать, красиво и со вкусом. Он не скажет ей сразу слова признания, это нужно не сказать, а показать. Намекнуть недвусмысленно, очаровать. Женщины это любят. Решение возникло мгновенно. И он понял, что ему надо делать. В его голове созрел план.

Глава 5

Странный романтический ужин

Вечер по мнению Александра настал слишком быстро. И все потому, что пребывал он в невероятной суматохе, готовясь к предстоящей встрече с. Он потратил около двух часов на судорожные поиски своих старых записок с рецептами разных блюд, готовку, уборку. Когда все уже было готово, Александр собрался с духом и набрал номер Магдалины уже во второй раз, попросив ее приехать к нему в гости в определенное время. Закончив разговор, он тотчас же кинулся выискивать подходящую одежду и только тут сообразил, что надо было бы отутюжить ее, предварительно выстирав. Схватившись за голову, Александр подумал с горечью, что эти мысли о стирке и уходе за одеждой посетили его впервые в жизни. Времени у него до встречи с подругой оставалось полтора часа. И он снова принял душ, надушился дезодорантом и надел парадный костюм, в котором не ходил, наверное, года два. Повода не было. Впрочем, осматривая себя в зеркале, Александр подумал, что придираться особо не к чему, внешность его была вполне приличной. Тщательно причесавшись, он снова отправился на кухню и тут его словно громом поразило: он же не пьет! При этой мысли, Александр остановился на полпути к холодильнику и медленно сел за стол, глядя отсутствующим взглядом на пол. Что ему делать, он не знал. Отчаянные мысли метались в его воспаленном мозгу и каждая колола больнее предыдущей. Она может и высмеять его. Он давно уже привык к тому, что с людьми ему не сойтись в виду своих принципов, очевидно, нетривиальных, не схожих с устоявшимися в современном обществе. Он многое не любит из того, что сейчас вошло в моду. Он многое не понимает из того, что принято понимать и знать. И этих принципов и отличий от других людей у него невероятно много. Взять хотя бы его нелюбовь к автомобилям и напрочь отсутствующее желание научиться водить машину, его полное безразличие к рыбалке, футболу и другим видам спорта, какие принято любить среди большинства ребят. Он не хочет заводить семью, предпочитая оставаться свободным и ни от кого не зависящим, он категорически и принципиально не курит и не пьет и не сможет поддержать людей на вечеринке.

Как же он поддержит ее? Сок? Лимонад? И как это он не сообразил какого-нибудь питья лично себе? Нужно срочно бежать в магазин… опять.

До прихода гостьи оставалось еще минут тридцать. И Александр понесся в магазин.

«В девятнадцать часов вечера раздался звонок в дверь и я открыл входную дверь. И Она вновь предстала передо мной в своем великолепии. Стоя, как фотомодель на подиуме, гордо выпрямившись и переступив с ноги на ногу, Она блеснула своими белоснежными зубами, улыбнувшись мне. Едва я взглянул на Нее, как все мои мрачные мысли, все потаенные тревоги, казалось бы, давно уже исчезнувшие, канули в небытие. Я был спокоен и уверен в себе.

— Проходи — сказал я, улыбнувшись Ей в ответ и посторонился, пропустив ее в коридор.

— Здравствуй, милый. Ты сегодня классно выглядишь! Настоящий жених! воскликнула Она, и голос Ее опять же звонко отозвался в ушах.

— Спасибо — ответил я — вот, переобуйся — я кивнул на тапочки, заранее положенные на коврик.

— У тебя сегодня праздник? — полюбопытствовала Магдалина — празднуешь начало отпуска?

— И это тоже — заметил я.

— А что еще?

— Я решил сделать тебе сюрприз — вкрадчиво сказал я.

— Мне? — удивилась Магдалина — да ты что?..

Она была смущена. Я подошел к Ней поближе и прикоснулся руками к ее плечам, что блестели от света лампы.

— Вчера ты очаровала меня, дорогая — тихо сказал я, — и я тебе безумно благодарен. Такой сказочной ночи у меня еще не было никогда.

— Ну, так это же… — смущенно начала было Магдалина оправдываться и пожимать плечами, но я не дал Ей договорить.

— Было прекрасно, ты настоящая богиня! (Она замолкла, продолжая смотреть на меня с легкой смущенной улыбкой)

— И я решил тебя отблагодарить — продолжил я — я хочу, чтоб ты была очарована не меньше. Сегодня я буду делать тебе приятное. Пойдем на кухню.

И Она хихикнула и пошла вперед меня на кухню, по пути еще раз обернувшись и одарив меня манящим взглядом. Когда Она вошла на кухню, по Ее восторженному «ах» можно было сразу все понять. Магдалина была в шоке и восторге. Мне удалось Ее очаровать.

— И это ты все для меня? — прошептала Она, с широко раскрытыми глазами глядя на шикарно накрытый стол со множеством вкусной еды. На большом столе со скатертью были расставлены блестящие блюдца с аппетитными салатами, нарезанной сельдью, ровными кусочками сыра, кружочками нарезанной колбасы. В маленькой корзинке были такие же ровные куски хлеба, бутылка шампанского и лимонада, две вазы с конфетами и красные свечи на подсвечниках.

— Для тебя, дорогая — подтвердил я Ее слова и, мягко прикоснувшись к Ее спине, слегка подтолкнул к столу — присаживайся и угощайся.

— Невероятно! — снова воскликнула Она, усевшись за стол и снова взглянув на меня. Ее восхищению не было предела.

— Неужели это все.. ты сам… Для меня…

— Конечно, для тебя. Магдалина…

Она снова улыбнулась, при моем произношении Ее имени и неуверенно взяла серебряную вилку в руку.

Я тем временем взял в руки бутылку шампанского и, чуть ли не дрожащими руками прикоснулся к пробке. Я никогда не брал его прежде и не думал, что однажды представится это сделать и теперь боялся, что мое неумение открывать шампанское может все испортить. Как бы не выглядеть совсем уж темным человеком в Ее глазах. Но все произошло слишком просто, что даже поразило меня. Едва я взялся за пробку и слегка дернул Ее, как она мигом выскочила у меня из рук и белая пена ударила высоко вверх, выстрелив на подобие хлопушки. Что самое странное — я вовсе не испугался этому выстрелу. Моя рука даже не дрогнула от неожиданности и я с удовлетворением начал наливать в бокал Магдалине. Красная жидкость забурлила и я поставил бутылку только тогда, когда наполнил бокал до краев. После чего взял пакет с соком и налил себе в кружку. Магдалина наблюдала за моими действиями.

— Угощайся — сказал я Ей — бери, что хочешь.

— А… Ты что же, не будешь? — спросила Она с легкой растерянностью, увидев, что себе шампанское я не наливал.

— Да нет — улыбнулся я робко — я не пью.

— Что прям вообще? — изумилась Она — то есть — совсем?!

— Точно — кивнул я, впервые в жизни не чувствуя никакой смущенности после такого откровения; обычно-то при таком признании я краснел и прятал лицо, так как услышав от меня, что я не употребляю алкоголь абсолютно, приходят чуть ли не в ужас и начинают пытаться меня перевоспитать. В этот же раз я был уверен, передо мной воспитанный человек, который не опустится до такого и отнесется к моему решению с пониманием.

— Что ж это…. Это очень необычно и… удивительно. Даже впечатляет.

— Спасибо — сказал я — а теперь попробуй чего-нибудь. Я же для тебя старался.

— Угу — сказала Она и стала накладывать из салата к себе в блюдце.

Я сел рядом и некоторое время наблюдал за ней. Она осторожно попробовала салат и закивала, улыбаясь. Я, будучи в легком напряжении от того, понравится ли Ей моя стряпня, испытал облегчение и тоже улыбнулся.

— Вкусно — сказала Она и стала есть.

Я сидел, не притрагиваясь к еде и не сводя с Нее глаз, смотрел, с каким аппетитом Она ест.

— Ты обалденно готовишь — с чувством сказала Она, не прекращая улыбаться — это очень неожиданный сюрприз. Ты действительно меня очаровал.

Тут она словно опомнилась и, положив вилку на стол, спросила:

— А ты что же не… кушаешь…?

— Ах, да! — воскликнул я, усмехнувшись — и начал быстро накладывать еду в свое блюдце. Мой взгляд скользнул по третьему стулу, задвинутому за стол и тут я спохватился, вспомнив еще об одном сюрпризе.

— Совсем забыл, у меня же для тебя еще один сюрприз есть.

Магдалина снова отложила вилку и, проглотив салат, спросила:

— Я вся в предвкушении…

Она снова с изумлением раскрыла глаза, когда я вытащил из под стула, задвинутого за стол, папку с бумагой для рисования, а следом и карандаши с ластиком.

— Ты еще и рисуешь?!

— Да, я рисую — хвастливо сказал я — и сейчас я буду рисовать твой портрет.

— Офигеть! — снова воскликнула Она — да ты настоящий романтик, милый! Я поверить не могу.

— Ты уж верь — сказал я и, откинувшись на спинку стула, облокотил папку с бумагой на стол, взяв в правую руку карандаш.

— И как мне встать?

— Никак — сказал я — не волнуйся и… просто ешь. А я буду тебя рисовать.

И я летящим движением руки начертил схематичный овал лица и контур Ее локонов. Затем начал проводить линии глаз и намечать линию губ.

— А ты, что, этому где-то учился?

Вопрос был знакомый мне, поскольку всякий, кто замечал меня за рисованием, задавал его и чаще всего раздражал меня этим, ведь в минуты моего рисования я находился в экстазе, погружаясь в процесс рисования целиком и полностью и вовсе не хотел, чтобы меня отвлекали. Но в этот раз я был доволен тем, что Магдалина проявляет интерес ко мне.

— Да, верно. Я учился этому в художественном техникуме.

И я начал рассказывать Ей про место, в котором учился, про разных преподавателей с их отличительными особенностями, про красивые залы и коридоры этого техникума, увешанные картинами и уставленные скульптурами и бюстами. Рассказывал про то, какую таинственную и прекрасную атмосферу внушал этот храм искусств, которая при этом была порядком загублена и загажена студентами-сокурсниками, с которыми я учился и которых ненавидел от всей души. Ненавидел за их безнравственность, за их хамство и отвратительную манеру материться при любом удобном случае, грубо смеяться и черный юмор с шутками на тему ниже пояса. А так же за полное равнодушие и безразличие к тому самому искусству и чистоте души, которое нам с таким трудом пытались передать талантливые и воспитанные преподаватели, к котором я питал и буду питать всегда благодарность за их старания. Я не был отличником среди студентов и не был самым талантливым художником, работы которого могли бы вывешивать в выставочном зале, и которым мог бы гордиться весь техникум. Но все же мое обучение не прошло даром и мои преподаватели, отмечая, что у меня есть талант, иногда оценивали мои труды хорошей оценкой. Не отличной, но хорошей. Большего мне было не нужно. Я не горел желанием стать самым лучшим, я мечтал только научиться рисовать, уметь это делать и я научился.

Магдалина слушала меня и лишь изредка слышался стук вилки о блюдце, Она была поглощена моим рассказом и было видно, что Ей интересно. Время от времени Она восхищенно говорила «да ты что!» «Не может быть!» Когда я рассказывал Ей, с каким воодушевлением и энергией старалась наша преподавательница истории искусств заставить нас проникнуться той или иной картиной какого-нибудь знаменитого живописца и запомнить ее, что даже передразнивала написанных им персонажей с их отличительными характерами или пороками. Словно разыгрывая сценку, изображенную на картине. Магдалина понимающе хихикала, когда я рассказывал Ей, как один из преподавателей, объясняя нам, как правильно надо писать акварелью, время от времени сыпал сарказмом, напоминая нам, что его вовсе не нужно слушать и нужно подражать не ему, а нашим неумехам-студентам; не учиться рисовать, а разучиваться этому и делать все плохо и не старательно. И как при каждом проговоренном совете как сделать лучше во время рисования, он вставлял свою коронную фразу «не слушай меня! Все это ерунда, делай как все — плохо и мало!»

И вот, наконец, я закончил портрет и передал Ей его, сказав при этом:

— Так, ты была отличной натурщицей, прошу, мадам!

И я увидел Ее неописуемый восторг, когда Она вцепилась руками в портрет и глядела в него, словно пожирая взглядом.

— Ты сам… Не может быть…

Я поднялся из-за стола и подошел к Ней, глядя со спины на портрет. Несмотря на то, что Магдалина без конца улыбалась, мне удалось каким-то, самому себе непостижимым образом, передать ее мимолетный взгляд, полный растерянности и волнения.

— Ты потрясающе рисуешь, милый — прошептала Она, вглядываясь в портрет.

Я прикоснулся руками к Ее блестящим черным волосам и нежно провел ими до шеи, взявшись за теплые плечи. Она оглянулась на меня.

— Это очень красиво. Спасибо… Я очень тронута.

— Это еще не все! — объявил я, решив приступить к следующему обдуманному шагу своего сюрприза.

Магдалина проводила меня взглядом, когда я подошел к компьютеру и включил музыку, прибавив громкость так, чтобы было слышно на кухне. Квартира словно ожила и заиграла романтическая музыка.

— Позволите вашу руку, мисс?

Я протянул Ей ладонь. Она взяла меня за руку и встала из-за стола, зачарованно глядя на меня. И мы сцепились в крепких объятиях в медленном танце, под мерный стук барабанов и эротического саксофона, что звучали из колонок, наполняя квартиру атмосферой пикантности и уюта. Мы не сводили друг с друга глаз. Было удивительно хорошо и я думал, что впервые в жизни по-настоящему живу, чувствую жизнь.

— Ты прекрасно рисуешь — снова прошептала Магдалина — и отлично готовишь.

— Спасибо — сказал я — я хотел сделать тебе приятно.

— У тебя это получилось более чем — отозвалась Она — ни один из прежних моих клиентов не оказывал мне таких знаков внимания. Ни один из предыдущих мужчин, что заказывали… меня…

Эти слова неприятно кольнули меня. Магдалина невольно напомнила мне, кто Она такая на самом деле.

— Не надо, милая — мягко сказал я — лучше ничего не говори — я хочу быть особенным в твоей жизни. Потому что ты… особенная.

— Да? Но почему? — так же мягко шептала Она — существует много других женщин, которым понравилась бы такая забота. Такой шарм.

— Ты думаешь?

— Я уверена! Любая другая пришла бы в восторг от такого… От таких сюрпризов. Ты настоящий романтик и джентльмен, милый. За тобой должны бегать все женщины.

— Да? Вот что-то не бегают — с легкой ноткой горечи признался я, продолжая двигаться в танце и улыбаться ей.

— Это потому, что ты не показываешь им свои качества — уверенно сказала Магдалина — ты скрываешь от людей то, в чем ты хорош. Ты закрылся от женщин, ты не подпускаешь к себе никого. Никто не знает тебя и не может полюбить. А ты откройся им.

— А что, если я не хочу открываться? — по-прежнему мягко сказал я — я не хочу показывать людям, какой я человек. Мне это не нужно. Я не люблю их. Никого не люблю.

— А как же я? Почему тогда мне ты… все это сделал?

— Ты лучше их всех — сказал я, чувствуя, как дрожь подступает к сердцу — ты особенная.

— Я? Я — особенная?

Магдалина смотрела на меня, словно не веря своим ушам. Очевидно, Ей никогда еще не говорили подобных слов… Ее клиенты.

— Но почему? — не унималась Она — почему я особенная? Я же… проститутка.

Это словно чуть ли не больно ударили по сознанию. Но я продолжал вести себя легко, решив, во что бы то ни стало довершить начатое. Она должна была знать.

— Ты заслуживаешь большего. Ты лучшая, Магдалина. Ты прекрасна, женственна и не испорчена, как те… другие, которые, в другом смысле слова…. Они гордятся тем, что не опустились до того, чтобы… Они считают себя лучше других, а ты…

Я запнулся, не зная, как продолжить. Слова я говорил не те, не хотел говорить это, хотел сказать другое. Но мысли стали путаться. На кой черт я прицепился к тем, другим женщинам и девушкам, с которыми был знаком когда-то в прошлом. Которые вселяли в меня дикую ненависть, обиду и даже страх.

— А что я? — спросила Магдалина, уже не улыбаясь — чем я лучше других?

— Ты — богиня — сказал я несколько громче, чем следовало бы — ты лучшая. Магдалина… Я это понял еще вчера, когда мы встретились взглядом во время… Вовремя нашего…

— Во время наших игр — сказала Магдалина резко, без тени улыбки.

Мы продолжали танцевать, но улыбки не было ни у меня, ни у Нее. Я подумал, что сделал что-то не так, но было поздно что-то исправлять. И я решил довести дело до конца.

— Я люблю тебя, родная — прошептал я — люблю тебя больше и… Знаю, что говорю. Я хочу, чтобы ты это знала, чтобы…

— Чтобы что? — снова взволнованно спросила Она.

— Чтобы мы были счастливы. Чтобы были вместе. Навсегда…

Я закончил свою пламенную речь и тут мне стало страшно. Все держалось на волоске. Она могла плюнуть на это и уйти прямо сейчас. И тогда, повинуясь какому-то слепому порыву, я схватил Ее за талию и прижал к себе, впившись в Ее губы долгим поцелуем. Она не стала вырываться, обвив руками меня за шею и ответив взаимностью. С легким придыханием мы кружились в танце, а потом Она снова зашептала мне на ухо:

— Спасибо тебе, дорогой. Спасибо за этот сюрприз. Я счастлива и очень тронута…

Я словно утонул в счастливом и бесконечном сне. Мы не прекращали танцевать в тесных объятиях.

— Так… когда будет запланированный гвоздь программы — спросила у меня шепотом Магдалина.

— Какой гвоздь? — растерявшись переспросил я.

— Мы будем сегодня предаваться страсти?

— Если только ты этого хочешь — ответил я, закрыв в блаженстве глаза.

— А ты — не хочешь?

— Я решил сегодня не обременять тебя ничем — ответил я — если тебе хорошо, мне тоже хорошо.

— Так значит… Сегодняшним вечером мне награды не будет?

Вопрос заставил меня занервничать. Слова, сказанные ранее… Не возымели должного эффекта? Мое признание? Сюрприз… Мысли бешено завертелись в голове. Нужно было что-то сказать, снова исправить положение. Вернуть нужный ритм. И я сказал, выбирая слова:

— Я хочу, чтобы ты расслаблялась, дорогая. Получала удовольствие от каждой минуты. Сегодня можешь не работать, если не хочешь. Сегодня… можешь отдыхать.

Магдалина промычала что-то в блаженстве и замолчала. Я почувствовал, как снова сознание затопило чувство комфорта и уюта. Все улажено. Ей хорошо. А значит, и мне хорошо.

И мы продолжили танцевать, теперь уже молча.

Через полчаса мы сидели с Ней на диване и смотрели телевизор. Мы любовались на красоты курортного городка, который показывали на экране. Морская гладь блестела на солнце, пальмы возвышались в чистое голубое небо, красно-розовый закат действовал удивительно умиротворяюще. Ее голова лежала на моем плече, а мою руку она держала в своих руках. Я был на седьмом небе от счастья. Мне даже стало казаться, что и мы с Нею сейчас там, на белом песочном пляже провожаем солнце, уходящее под море. Идиллия и спокойствие. Словно мы уже давно знакомы, словно мы одна семья. А потом небо в экране потемнело и в этой темноте начали вспыхивать одна за другой вспышки фейерверков. Грянула музыка и пляж морской наполнился визгом веселья. Началась дискотека и я чуть было не вскочил с дивана, чтобы затанцевать вместе с ними и только тут голос подруги вернул меня к действительности.

— Мне надо в туалет, Саш — мягко нарушила тишину Магдалина.

— Что?

— Можно мне на секунду…?

Она не договорила и поднялась с дивана. Я схватил Ее за руку и удержал, глядя на Нее томно.

— Куда же ты, дорогая?

— Я скоро, милый. Я сейчас вернусь.

Я выпустил Ее руку и Она метнулась за порог комнаты, но тотчас же вернулась и шепнула:

— не скучай без меня!

А затем пропала в коридоре. Буквально пропала. Несколько минут я сидел, пытаясь различить сквозь звук от телевизора, как зашумит смываемая вода в туалете, но никаких посторонних звуков не было. Между тем радость моя стала убывать куда-то в пустоту и я решил не грузить себя тревожными мыслями и снова стал смотреть телевизор, в котором теперь показывали совсем другое. Белый песок, море, палатки и танцующие молодые люди пропали, теперь я видел цветущие сады и мощеные дорожки с лавочками. Люди в халатах и пижамах прохаживались по траве, сидели на лавочках, под бдительным присмотром двух спутников в белом. Здесь было красиво, стерильно и здание со множеством крыльев и колонн. Настоящая крепость, роскошный дворец с острыми башенками, окнами с красивым орнаментом, сады и лужайки. Где-то я все это уже видел раньше, но сейчас не мог вспомнить, где именно. Приятная музыка заполнила тишину, и в этой успокаивающей музыке стал звучать женский голос.

— Добро пожаловать в клинику святой Елены. Здесь вам окажут услуги по лечению психических расстройств.

«Психиатрическая клиника святой Елены». — гласила реклама. «Главврач Станислав Андреевич Мандельберг — опытный психиатр вышел на новую ступень развития психологии, как науки. Больным гарантируется круглосуточный контроль и безопасность, здоровая атмосфера, удобства и конфиденциальность».

Затем на экране стали появляться доктора, санитары, палаты и коридоры клиники. Не особо вникая в то, что говорят доктора, я слышал разные хвалебные отзывы вроде «3х разовое питание, лечение бессонницы, круглосуточное наблюдение, одиночные и двух местные палаты». Слова «аутизм», «фобия», «амнезия», «апатия» и «шизофрения» звучали в каком-то круговороте и хаотичности, потому что слушал я вполуха, ожидая возвращения Магдалины. Но затем мое внимание приковал к себе человек на экране, харизматичный и спокойный, с крючковатым носом и в очках в роговой оправе, Всплывшая надпись в нижнем правом углу экрана гласила «главврач Мандельберг Станислав».

Его голос был мягок и говорил он раздельно и не спеша, обращаясь прямо на экран:

— случаи бывают разные, заболевания тяжелые, но мой девиз гласит: из каждой ситуации есть выход. Главное найти сам корень, саму причину возникновения заболевания и уже половина дела сделано. Мы не боимся экспериментов, в нашей профессии к каждому пациенту нужен свой подход и тактика лечения.

Далее на экране снова стали сменять друг друга кадры лужаек и коридоров, а затем экран побелел и на нем выделился список положительных качеств клиники, которые тут же зачитала невидимая дикторша:

«комфортные условия, современное оборудование, новые методы в психотерапии, полная анонимность и многое другое. Подробности смотрите на нашем официальном сайте» (продиктован сайт)

После этой рекламы по телевизору стали рекламировать какой-то новый фантастический боевик с роботами, но я уже перестал вникать в происходящее, снова навострив уши и затаив дыхание.

Тревога… Сначала легкая и незначительная, а затем нараставшая с каждым мгновением все продолжавшейся тишины… Я встал с дивана и неторопливо пошел в туалет, говоря:

— Милая, я иду к тебе! Милая?

Я заглянул в туалет. Пусто. Что-то дрогнуло в сердце.

— Милая?

Я рывком раскрыл дверь ванной комнаты и метнулся к душевой кабинке. Но сквозь ребристое стекло душевой не проглядывало обнаженное тело и мелькнувшая было мысль, что моя подруга решила меня разыграть, устроив свой сюрприз, исчезла, как будто и не было Ее.

Я понесся в кухню, ничего не видя и не слыша, на одном дыхании, стремясь унять свою дрожь. И с каждым стремительным шагом в душе росла настоящая паника.

На кухне никого не было. Мой взгляд судорожно блуждал по кухне. Целая куча нетронутой еды, салаты, шампанское. На блюдце еда, которую Магдалина не доела. Сцепив дрожащими руками спинку стула, я пытался прийти к согласию со своими мыслями, заключить что-то… Ее не было дома… Но Она ведь была… Потом я почувствовал себя уж совсем скверно, когда подумал, что не слышал даже звука закрываемой двери в коридоре. Но Она же была! Еда на столе… Она ела! Да… Она ела… И ушла?… Обиделась?…

Наконец, я пришел к успокаивающему выводу, что Она решила уйти, растерявшись услышанным от меня словам. Такие слова… Пожалуй, это могло оглушить женщину с подобной… профессией… Вскружить голову? Может быть, Она решила разобраться в своих чувствах и понять, испытывает ли Она подобное ко мне? Она была не поддельно очарована…

Моему взгляду случайно предстал портрет, который так и остался лежать на стуле. Что-то новое… Я смотрел на нарисованное так старательно лицо и не узнавал его. Это была, безусловно, Она, моя подруга. Но, какая-то чужая, холодная. Что-то жуткое читалось во вгляде нарисованных глаз Магдалины. Это была не растерянная и взволнованная женщина. Это была бесчувственная и равнодушная машина, Магдалина из моего ночного кошмара.

Не в силах больше смотреть на этот ужас, запечатленный моими же руками и так поразивший мою подругу, я отвел взгляд. В квартире воцарилась мертвая тишина.»

Из личного дневника Александра.

Глава 6

Терапия №1

Он сидел на стуле, спиной к окну, загороженному жалюзи, сквозь которые редкими полосами проникало утреннее солнце. Этот солнечный свет ложился на пол и противоположную стену белой комнаты, абсолютно пустой и только два стула стояли перед ним. Парень сидел и некоторое время бесцельно осматривал стены, словно выискивая хоть что-то интересное в них. Ни зачем он здесь, ни как он сюда попал, он решительно не помнил. В голове его было так же пусто, как и в этом помещении. Вид у него был скучающий. Делать было нечего и только одно успокаивало: ему по крайней мере было на чем сидеть, иначе он давно бы уже уселся на пол, так как его слабые ноги довольно быстро устали бы держать его. Довольно скоро его руки, вытянувшись, уперлись о края стула, а сам он вытянул спину вперед, при этом подогнув ноги под себя. Поджав губы, он промычал что-то мелодичное, но вовремя опомнился, подумав, что, хоть он здесь и один, его все равно могут услышать. Он опустил голову от скуки и некоторое время смотрел в пол, думая, как все это глупо; вот так просто сидеть и ничего не делать. Хоть бы что-нибудь произошло, ведь скука смертная!

Едва он это подумал, как скрипнула дверь и открылась, и в нее вошли две девушки. Александр мигом поднял на них взгляд, и с волнением затаил дыхание. Отметив про себя, что их внешность довольно отталкивающая. Одна темноволосая, была в пестрой футболке и короткой мини-юбке, вторая — в безрукавке, открытой до пояса, с торчащим пирсингом в пупке. Она была во рваных джинсах и ее фиолетовые волосы торчали в разные стороны. Взглянув на Александра, они переглянулись и вошли в комнату, направившись к двум стульям. Александр наблюдал за ними, не двигаясь. Походка вошедших была довольно раскрепощенной, что ему отнюдь не понравилось. Не понравилось ему и то, как они уселись на стулья, неподалеку от него. Вальяжно, как королевы. Та, что была с пирсингом, откинулась на спинку стула, вытянув ноги, а темноволосая, закинула одну ногу на другую, при этом проведя рукой по колену с какой-то бережливостью и высокомерием в глазах. Этот взгляд словно говорил «смотри, какие у меня шикарные ножки, ты не достоин их!»

Итак, они сели перед ним. Александр набрал в рот воздуха, намереваясь что-то спросить, но слова тут же потерялись куда-то и он неловко выдохнул, растерянно глядя на них. Воцарилось молчание. Вошедшие тоже ничего не говорили, а только смотрели на него. Смотрели, не сводя с него глаз. И Александр смотрел на них. Затем девушка с пирсингом поднесла руку ко рту и, проведя им по губам, томно лизнула палец языком и Александр увидел в этом языке еще один пирсинг. Невольно скорчив гримасу отвращения, он глянул на ее темноволосую соседку, словно ища в ней какую-то поддержку. Та, словно дожидаясь его взгляда, тут же вытянулась на стуле вперед, при этом выставив руки вдоль тела так, что стиснула выступающие формы. Слегка выпятив губы, она так же томно прикрыла веки, глядя из под них на подростка.

— Вы… может быть, что-нибудь скажете? — спросил Александр, решив, наконец, нарушить тишину.

Темноволосая девушка при этом снова глянула на свою подругу и хитро усмехнулась растерянности Александра, а затем снова повернулась к нему и взялась правой рукой за локоть левой, приподняв таким образом свои прелести.

— Зачем вы меня соблазняете? — наконец не удержался Александр.

На этот раз девушки не выдержали и прыснули хохота. Очевидно по какой-то причине решив хранить молчание и ни в коем случае не производить лишнего шума. Александр покраснел от стыда и его тут же кольнула отчаянная мысль, что зря он поспешил с желанием, чтобы что-то здесь произошло. Теперь он уже был совсем не против бессмысленного одиночества в этой комнате, ведь сейчас, с приходом этих девиц стало только хуже.

— Да перестаньте вы молчать! — воскликнул он — что это вообще все значит?!

Но он так и не дождался от них ответа. Наглые девицы продолжали смотреть на него, буквально впиваясь в него взглядом, сражая и пригвождая к столу, заставляя краснеть и чувствовать себя неловко. Их глаза, их тела и неторопливые движения, все это так и пылало бесстыдством, наглостью и развратом, да так, что иногда, глядя на них, что-то мутило Александра и в глазах плыло и казалось, что фиолетовые волосы девушки могут воспламениться.

Проведя рукой по волосам, Александр ощутил влагу от пота и невольно опустил глаза, не желая больше смотреть на своих соседок. Сердце колотилось от отчаяния.

— Что все это значит?! — вдруг поднял он голову и спросил с бешенством, глядя на девиц — зачем вы сюда пришли, почему молчите?!

Но те снова хитро растянули улыбки до ушей, не сводя с него глаз. Их взгляд говорил все за них и ответ читался словно сам собой «чтобы наслаждаться твоей нерешительностью и беспомощностью, разве не ясно?!»

— Господи, за ответьте вы мне, наконец! — взревел Александр — Что вообще здесь происходит?!

Голос его сорвался на визг и нервы Александра достигли предела. Крикнув свои последние слова, он крепко зажмурился и снова уронил голову, так и не раскрывая глаза. Теперь уже его сердце стучало так, словно готово было выпрыгнуть наружу. Ему казалось, что он сгорает изнутри. Глаза он так и не решался раскрыть. Он знал, что раскрыв их, он лишь будет выглядеть еще более глупо и беспомощно, уж лучше просто не видеть этих лиц. И зажмурив глаза, он опустил голову на ладони и нестерпимо мучился, надеясь от всей души, что эта пытка, устроенная непонятно кем и непонятно за что, однажды должна прекратиться. Через час, через два, или через неделю, но должна. Не могут же они сидеть здесь вечно! В конце концов, они тоже люди и однажды им надоест просто сидеть и молчать.

Он не знал, сколько это продлилось, но веки он упрямо не желал разжимать. Мысли его невольно потекли в ином направлении. «Подумать только… — думал он, тяжело дыша — как глупо я себя виду в их глазах». Найдется не мало ребят, хамоватых, блатных и здоровых верзил, которым плевать на все моральные нормы и принципы в этой жизни. Они не испытали бы подобного стыда, они были бы несказанно рады этим высокомерным красоткам. Они не только не стали бы кричать и срываться на визг, они давно бы уже взяли все под свой контроль и не только облапали этих сучек, но и давно бы уже с силой сорвали них одежду, повалили на пол и долго и жадно владели их телами. Причем с абсолютной бесцеремонностью, по возможности делая это как можно больнее, чтобы эти девки знали свое место, ощущали себя жертвами, а никак не победительницами. А я… Разве способен на такое? Я воспитанный человек, такой, каким меня вырастили мои… мои… Опекуны, о да, опекуны… Родителям было плевать, что я чувствую к подобным стервам, они и сами бы сейчас были в ярости от того, как я себя повел. Ненавижу их! Мои приемные родители меня бы поняли… Я не опущусь до такого, не стану таким, как все это бесчисленное стадо, быдло, которыми давно уже полон весь мир. Да и глупо же теперь… Что я могу? Спросить, как их зовут? Нет… Все равно они противные! Особенно, эта, с пирсингом, это вообще грязь, а не человек! Уж с ней-то я точно не стал бы… А вот другая, с темными волосами, пышная… Что-то в ней все-таки есть… Но теперь уже поздно… Я слишком много наговорил лишнего… После всех этих криков, пытаться завести знакомство? Что может быть глупее?

Так и продолжая сидеть с опущенной головой и крепко зажмуренными глазами, Александр тяжело переводил дыхание и ведя с самим собой внутреннюю борьбу. «Господи, я с самого начала повел себя неправильно!» Ну и пусть они молчат, может, это и к лучшему! А начали бы говорить, так свели бы меня с ума, заговорили бы до смерти. Но если бы они не смеялись, не улыбались бы… К чему вообще, эти глупые улыбки? И почему все женщины и девушки так себя ведут? Разве не понятно, что это глупо, некрасиво и выглядит просто по-идиотски. Зачем смеяться без причины, это же обижает! Ведь я нормально выгляжу, я не клоун, в конце концов, нет никакого повода выставлять меня таким. Вот ведь дуры! Ну зачем смеяться?! И что я теперь скажу? Что она красивая? Спрошу ее телефон? Еще глупее ничего придумать нельзя, она же просто пошлет меня, и это еще в лучшем случае… К тому же, этот высокомерный взгляд… Ну кому он может понравиться? Я же обычный человек, не босс какой-нибудь, ни банкир, ни сынок миллионера, чтобы отвечать таким же высокомерием…

Но тут мысли Александра приняли совсем другую сторону и над прежними сомнениями взяло верх другое решение, твердо укоренившись в своей правоте. «Все равно, они мне противны! Если я решил, что это так, то и не стану менять своих решений. Глупые они, глупые и наглые стервы, смущают меня, смеются, это обидно до глубины души. Бессовестные и развратные кобылы, да таких вообще никто не полюбит!

И тут вдруг скрипнула дверь и Александр снова раскрыл глаза и поднял голову. Что за чудо! В комнате никого не было! Абсолютная тишина и никаких шагов, пока он мучился в бессильной злобе с закрытыми глазами. Но… Ведь были! А теперь — нет!

В открытой двери стоял мужчина в костюме и смотрел на него невозмутимо, без единой эмоции.

— Александр, пора на выход. Идем.

Сердцебиение мгновенно прекратилось и Александр глубоко и облегченно вздохнул. У него не было ни сил, ни желания давать логическое объяснение исчезновению этих двух девиц, ставших причиной его нервного расстройства. Слава богу, что они пропали, — думал он, а дальнейшее его уже не беспокоило. Александр встал и вышел из белой комнаты, закрыв за собой дверь.

Глава 7

Голос из прошлого

Очередной день казался Александру таким же сумасбродным, как и предыдущий. В комнате все было верх дном и представляло собой хаос и бардак. Весь взъерошенный и полный неприятных мыслей, Александр не мог найти себе места. Вдобавок ко всему, мечась по квартире и пытаясь прийти к какому-то важному умозаключению, взгляд его постоянно встречался с проклятым портретом своей вчерашней гостьи, что глядела на него с чудовищным бесчувствием и злобой в глазах. Это был уже второй день его отпуска и в этот день он решил во что бы то ни стало добиться своего. Такое с ним случилось впервые. Несмотря на его прошлые попытки завязать отношения с предыдущими девушками (о, боже, как это было давно и неправильно!) именно сейчас Александр знал, что ему выпал поистине верный шаг к счастью, которого он когда-то жаждал всей душой, а потом с разочарованием выкинул о нем все мысли из головы на долгие годы. Остановившись совершенно внезапно в центре своей комнаты, он осмотрел ее. Кровать была не застелена, крошки еды застряли в складках смятого одеяла. Одежда его валялась на диване и на полу, а так же порванные упаковки от чипсов и сухарей. И понял, что его ждет много работы для достижения желаемого. И принялся за эту работу. Это она — думал он, та самая, какой мне всегда не хватало. Именно она. И она будет моей! Будет!

В этот миг где-то из комнаты вдруг послышался телефонный звонок. Александр насторожился и встал как вкопанный. Этот ступор длился лишь мгновение, прежде чем он опомнился и пошел в комнату, где взял телефон и приложил к уху. Все прочие мысли при этом покинули его и он сказал без каких-либо эмоций:

— Алле?

Но тот час же лицо его преобразилось и Александр расцвел в улыбке и словно бы стал выше ростом.

— А, Сева! — воскликнул он — Привет… Ты как вообще… Слушай, вот ведь неожиданность, буквально голос из прошлого!

Александра было не унять, он затараторил восторженные слова в адрес далекого и давно забытого друга детства. Удивительная перемена произошла с ним.

— Как же ты живешь? Ну давай, рассказывай, рассказывай! — голосил в трубку Александр и замолк, с улыбкой на губах слушая рассказ звонившего. Услышанное из трубки поразило Александра еще больше. А потом он слегка смутился и заговорил:

— Ну а что у меня? Ничего, в общем-то интересного, обычная жизнь, вот… Квартиру снимаю, от твоих съехал, работаю в колл-центре. Да ты знаешь, не плохо, даже на повышение иду, сейчас, вот… отпуск начался. Да, расслабляюсь, кайфую, дождался, наконец-то. Но ты лучше о себе, Сев, расскажи! Мне же жутко интересно, что у тебя в жизни происходит!

На некоторое время Александр умолк и слушал, что говорил ему звонящий. И с каждой минутой его охватывало изумление и восхищение от услышанного. Видно было, как он порывался что-то сказать, но едва сдерживался, чтобы не перебить рассказчика. И наконец дождался паузы и выпалил:

— Да ты что?! Вот это да! За границу ездил! Путешествовал… Ох… А где же, где ты бывал, ну рассказывай, рассказывай!… И как? Какого там? На море? Ну ты даешь! Ну-ну-ну, и как же, как это было? Слушай, ну… я рад за тебя. Безумно рад! Вот и мне бы туда… На море… Я ведь там никогда не бывал, это, наверное, фантастика, так отдыхать… Да, было бы круто… Нам бы с тобой повидаться, Сев… Да, вот и я тоже думаю, я… Н-нет, сегодня не смогу, у меня встреча… Да, ты читаешь мои мысли, все верно, подругу нашел! Ну как… Вот взял и нашел! А знаешь, пусть это будет моей тайной! Не хочу об этом рассказывать. Ну нет, ты это… ладно тебе, брось обижаться-то, лучше расс… Скоро опять поедешь?! Обалдеть! Вот это круто! А мне бы хоть разок… Что?

Тут Александр слегка растерялся, настолько удивительно и приятно было то, что ему предложил звонящий.

— Погоди, ты… Ты что же, предлагаешь мне с тобой? Серьезно? Предлагаешь мне поехать с тобой на юг? На море? Ну это… Довольно неожиданно… Да, вот именно, это просто неожиданно… Я должен подумать, решить… Да, ты прав, у меня как раз отпуск начался, вот, думал, как бы его провести, так, чтоб запомнился… Слушай, ну я согласен с тобой, и такое не каждый день бывает, так что… Да, я должен подумать, я тебе перезвоню, а вообще-то, знаешь… Нам лучше действительно встретиться, это правда, это будет важно и для тебя и для меня, мы же давно друг друга не видели. Ну что же, я обещаю тебе, я перезвоню и мы встретимся, обязательно поболтаем, все обсудим, я и сам этого очень хотел бы, в конце концов, столько времени прошло… Да, я позвоню тебе на днях, сейчас просто занят, времени нет… Да, я перезвоню тебе и мы увидимся, так что, не сомневайся! И спасибо тебе большое за звонок, Сев, спасибо! Вот ведь сюрприз, я и не ожидал, что мы однажды встре… то есть, услышимся… Да-да, я перезвоню, обещаю. Давай, пока.

И завершил звонок Александр. Положив телефон обратно на стол, он глубоко задумался. Этот звонок словно выветрил из головы все, о чем он думал до этого. Теперь мысли его стремительно понеслись по другому пути.

Постепенно Александр вернулся к своему прежнему плану действий. Все встало на свои места, только теперь к этому плану добавился внезапно возникший Сева, его рассказ и запланированная встреча. И Александр подумал, что этот отпуск будет вовсе не скучным и однообразным, каким он представлял его себе раньше. Появление в жизни старого друга, а тут еще и новое знакомство, все это сплелось воедино. У него есть шанс отправиться в путешествие. И тут его осенило. Да, впереди у него действительно много работы для достижения своей мечты. Только теперь появился новый стимул и новая возможность ухватиться за эту мечту, поймать ее, как жар-птицу за хвост.

«Настала третья встреча с моей дорогой подругой.

— Здравствуй, красавица — сказал я с порога, протягивая Ей руку.

Она засмеялась, лукаво поглядывая на меня и подавая свою руку с золотым браслетом на запястье. Я ощутил тепло от Ее ладони и потянул к себе. Зайдя в коридор и закрыв входную дверь, Она продолжала смеяться, причем смех Ее усиливался и глаза светились весельем. Я даже слегка растерялся.

— Почему ты смеешься? — спросил я, стараясь казаться невозмутимым — что тебя так развеселило?

— Да ничего — игриво промычала Она сквозь смех — просто ты такой забавный, милый.

У меня слегка отлегло от сердца.

— Да, а ты глупая и бессовестная — заулыбался я, подражая Ей, чтобы мои слова не вызвали с Ее стороны обиды или агрессии — почему вчера ушла так внезапно и даже не попрощалась? Ты даже не взяла портрет с собой, я же для тебя его рисовал.

К моему смущению, которое, наверное, теперь уже было видно со стороны отлично, Она продолжала смеяться, причем все более задорно. Я стоял и смотрел на Нее, пребывая в каком-то двояком состоянии, когда мною владели два противоречивых чувства обиды и восхищения: смеющаяся Магдалина была прекрасна как никогда.

— Извини, милый — наконец сказала Она — мне пришлось уйти срочно, так как мне позвонили и звонок этот был чрезвычайно важен. Был вопрос жизни и смерти. Пришлось бежать без оглядки и я не могла ничего с этим поделать. Ну, прости, зайчик.

Кажется, обида слегка отпустила. В любом случае, я почувствовал себя более спокойно.

— А насчет портрета, так я не знала, что ты рисуешь для меня — продолжила Она — ты тогда не сказал, а я была слишком тронута. Такой шикарный рисунок. Ты настоящий талант, дорогой. Не думаю, что такой подарок я заслужила.

— Ты заслуживаешь большего — сказал я уверенно — гораздо большего.

Магдалина снова хитро улыбнулась. И снова мне захотелось нарисовать ее, теперь уже с такой хитрецой в глазах.

— Так значит, ты меня… прощаешь?

— Да что ты говоришь такое, какие обиды? — возразил я, чувствуя, как все изнутри наполняется теплом — разве я могу на тебя долго злиться?

Она ахнула с изумлением шагнула ко мне на встречу.

— Ты просто чудо, дорогой. Я больше не буду тебя обижать, милый. Поверь, я себе этого больше никогда не прощу.

И мы сплелись в тесных объятиях. Я почувствовал, как горит Ее тело от предстоящей ласки. Она неистово хочет этой ласки от меня. И это чудесно.

— Мадемуазель — с наигранным пафосом сказал я, протянув Ей руку — не позволите ли проводить вас в спальню.

— Ха! Уи, месье — подыграла Она мне — я жажду этого мгновенья.

И я провел Ее в комнату.

— Да, — с чувством произнесла Магдалина, осматривая комнату — ты явно любишь чистоту и порядок. Это классно.

Я был польщен этой похвалой. Действительно, я потратил уйму времени, чтобы привести свою квартиру в порядок и мне было приятно, что Магдалина заметила мои старания.

— Здесь так красиво — продолжила Она восхищаться интерьером — вот, чтобы я так жила, это же мечта любой женщины!

— Так что же? В чем вопрос, любимая? — резонно спросил я, — перебирайся ко мне жить, это осчастливит меня на всю оставшуюся жизнь! Да и вместе нам с тобой не будет одиноко.

— Ты это серьезно? — ощерилась она — предлагаешь мне жить с тобой? В этих хоромах?

— Именно — сказал я.

Она замерла в недоумении, продолжая улыбаться мне. Видимо, подумала, что ослышалась.

— Именно — повторил я — я предлагаю тебе жить со мной и сейчас я серьезен как никогда.

— Мммм — протянула Она с той же хитрецой в глазах — заманчивое предложение.

— Еще бы — подтвердил я — переезжай ко мне. Нам же обоим будет лучше — не будет скучно вместе. Знала бы ты, как здесь по вечерам тоскливо одному.

— Это уж точно — засмеялась вновь гостья — но только дай мне время, ладно? Я должна хорошо подумать над твоим предложением.

Магдалина замолчала, глядя на меня и я не мог оторвать от нее взгляда. Эти глаза соблазнительно лучились и приводили меня в трепет. «Богиня» — снова подумал я.

— Конечно, милая — сказал я — подумай об этом. Подумай.

— Обязательно подумаю. А пока… может, развлечемся? В прошлый раз ты этого не хотел…

— А сейчас очень хочу — поспешил сказать я — очень-очень.

Я включил романтическую музыку. И эротический саксофон затопил неловкую тишину.

— Иди сюда — подозвал я Ее, остановившись у застеленной кровати — у меня для тебя еще один сюрприз.

Она завороженно подошла ко мне, заинтригованная моими словами. И я схватил краешек одеяла и резко распахнул его над простыней, полной усыпанных лепестков красных роз. Магдалина была на седьмом небе.

— А ты умеешь удивлять!

Через несколько минут я возвышался над Ее обнаженным и желанным телом. Телом фотомодели, идеальным, пышным и сочным. Настоящая женщина. Настоящая… Мы двигались друг к другу навстречу и Ее стоны протяжно и сладко звучали, перекрывая романтическую музыку и словно аккомпанируя Ей. Я вкладывал все усилия и мои толчки становились все яростнее и крепче, а Ее стоны сильнее и сладостнее. Текли минуты в блаженстве и я изо всех сил старался совладать с дыханием и не надорваться. Ее руки обвивали мою спину, а глаза горели с колдовской страстью.

Когда взрывная волна сладкого удовольствия захлестнула нас обоих, я обессилел и упал на Нее, обхватив руками и содрогаясь всем телом. Мы тяжело дышали, приходя в себя. Музыка в колонках уже давно не играла. Было тихо и спокойно. Я ощущал на себе Ее тепло и тяжелое дыхание. А потом меня захватили невероятные мысли о том, что можно было бы сотворить нам с ней на следующие дни моего отпуска. Ведь впереди у меня оставались еще половина этой недели и вся следующая! И за это время можно было столько всего придумать интересного, столько прекрасного и запоминающегося.

— Дорогая… — прошептал я, собираясь с мыслями.

— Ммм? — вопросительно промычала Она.

— Ты никогда не хотела побывать где-нибудь? Где-нибудь в другом городе, или даже в другой стране?

— В другой стране? — переспросила Она.

— Представь себе — сказал я, развивая свою мысль — только подумай, сколько на свете есть красивых мест. Сколько городов, стран с их достопримечательностями, парками, пляжами…

— Да… Это точно — согласилась Она.

— А теперь представь себе — представь море, пальмы, песок. Яхты. Представь, что мы на яхте… Волны, чайки… Или… Или древние соборы на мощенных булыжником площадях. Разноцветные клумбы, солнце светит, лето всегда, зимы там вообще не бывает. И мы идем, рука об руку, а кругом так… так чисто, светло и кругом благоухает ароматом.

— Боже мой, как красиво ты говоришь, милый — прошептала Магдалина, закрыв глаза в блаженстве и слушая мой голос — какой же ты романтик!

— А ты… хотела бы этого? Хотела бы попутешествовать по миру? Побывать в теплых краях?

— Я? — открыла глаза с изумлением Магдалина — ты спрашиваешь, хотела бы я этого? Ты что же, приглашаешь меня в путешествие?

Я поднялся над Ней и заглянул в ее изумленные глаза. Голос мой был дрожащим, когда я зашептал Ей с трепетом:

— Только скажи мне, что хочешь этого! Только скажи и я сделаю это! Я… сделаю все это для тебя, для нас. Ты делаешь меня счастливым. И я хочу так же осчастливить тебя.

Я затаил дыхание, а Она смотрела на меня и молчала, не сводя с меня завороженных глаз. Я боялся моргнуть, боялся вздохнуть и тишина стала едва ли не осязаемой. Казалось, от Ее ответа зависит вся моя жизнь. И что если Ее ответ будет «нет», свет погаснет, стены провалятся и я окажусь в холодной и безликой темноте и весь мир исчезнет навсегда. «Только скажи мне «да! Господи, только скажи «да»…

— Да! — выдохнула Она и я охнул с невероятным облегчением и снова повалился в Ее объятия и почувствовал себя на вершине Эвереста. Я был победителем.

— Да, милый! — шептала Магдалина — да! С тобой — куда угодно. Только с тобой.

Я снова задышал часто и начал целовать Ее шею. Она гладила мою макушку и спину, нежно прикасаясь ко мне.

— Не бросай меня в эту ночь — прошептал я — мне слишком хорошо с тобой, чтобы тебя отпускать. Не уходи, я прошу тебя. Останься со мной на ночь.

С закрытыми глазами я слушал, как Она захихикала. Ее приятный смех убаюкивал меня и я так и уснул в Ее объятиях.»

Из личного дневника Александра

Глава 8

Новая ступень развития технологий

«Солнечный свет, пробившийся сквозь жалюзи, слепил глаза и на экране монитора все отсвечивало, мешая работать. Подумав про себя, что мои коллеги должны бы были уже давно заметить, что солнце им мешает, я повернул голову и посмотрел по сторонам. Но никто, казалось бы, не замечал солнца, сосредоточившись на работе. Оглядываясь по сторонам, я решил, что давно уже работаю, пора бы сделать небольшую передышку, хотя бы на пять минут и, встав из-за своего рабочего места, направился к выходу. Проходя мимо двух ведущих специалистов, стоящих возле компьютера, я услышал, как один из них сказал:

— нет, так не пойдет. Не синхронизировано, давай отрегулируем.

Говорила Мария, мой ведущий специалист. Я остановился у порога и с любопытством посмотрел, что она со своей коллегой делает. К своему удивлению, я увидел на ее рабочем столе помимо обычного компьютера, еще и рычаги и множество кнопок.

— Ага, давай — согласилась ее светловолосая помощница, имени которой я не знал.

Решительно Мария схватилась правой рукой за торчащий из стола белый рычаг и потянула его на себя. Затем взялась за другой, находящийся рядом и стала двигать его в противоположную сторону.

— Так, теперь прибавим громкости — добавила она и покрутила какую-то ручку на круглом устройстве рядом. То, к каким последствиям привело движение этих рычагов, привело меня в ступор. В это просто не верилось. Монотонное и непоследовательное бурчание моих коллег, говоривших по телефону с клиентами, превратилось в громкое и одинаковое. Казалось, ожил и заработал весь кабинет. Заговорили все разом, каждый из сотрудников, причем заговорили без какой-либо интонации, с совершенно бесстрастными голосами. У меня все похолодело изнутри. Тараторили по одному сценарию, заученному годами практики, но тараторили хором, с одинаковой скоростью и одновременно. И до меня дошло, что имела ввиду Мария, говоря о синхронности.

— Что же вы делаете, вы же… Вы…

Но я не договорил, снова вглядевшись в своих коллег и обнаружив, что у каждого на шее помещается белый пластмассовый ошейник с горящими на нем кнопками, от которого тянется длинный и извилистый резиновый шнур. На полу в кабинете была целая паутина из спутанных между собой проводов, скрученных и перекрученных, переплетающихся и ведущих к сети розеток у плинтуса, возле рабочего стола ведущего специалиста.

И я изучал смотрел на эти провода, думая, что сошел с ума, ведь не может же быть такое на самом деле.

— Что это значит? Что здесь происходит? — вымолвил я дрожащим голосом.

Тут Мария взглянула на меня и лицо ее исказилось гримасой ярости.

— Что ты здесь застрял? Почему не работаешь, лодырь?! — рявкнула она на меня на одном дыхании и брызжа слюной.

— Почему ты так со мной разговариваешь, я же не…

— Ты — же — не! — раздраженно передразнила она, переходя на крик — ты даже сформулировать свой вопрос нормально не умеешь, тупой ты бездарь! Немедленно возвращайся к своей работе, олух!

Я смотрел на ее полное ненависти лицо и не верил своим глазам. Такая хорошая и приятная женщина. А сейчас на нее было страшно смотреть, словно это и не она вовсе. Каждое ее слово подвергало в дрожь, все, что она говорила и как она говорила, все это было до того на нее не похоже, что я не мог вымолвить ни слова и просто смотрел на нее, пытаясь что-то понять.

— Ну, что стоишь? — спокойно спросила светловолосая помощница Марии — не слышишь что ли, что тебе твой ведущий специалист сказал.

Вмешательство второй женщины вернуло меня к действительности и ко мне пришла решительность.

— Да что вы кричите на меня, в конце концов! — возмутился я — не должен я сейчас работать, у меня вообще отпуск должен быть!

И тут к моему полному изумлению Мария совершенно внезапно расхохоталась безумным смехом, из-за чего я почувствовал себя в наиглупейшем состоянии.

— Только глянь на него! Отпуск у него сейчас, вот ведь умора! Они все еще никак не успокоятся, ты можешь себе представить? — сказала она, развеселившись, своей помощнице — все еще думают, что у них здесь целый вагон удобств и свобода выбора. Ну, ты понимаешь, перерывы, время обеда, отпуска еще помнят!

И она разразилась целой тирадой по поводу того, что с этой наивностью своих подчиненных уже устала бороться и что с этим давно уже нужно что-то делать и принимать самые строгие меры.

— Угрозы увольнения не помогают здесь, видишь ли. Ничто не помогает. Стирать базу данных мы им не можем, ведь могут быть стерты и важные данные, которые необходимы для качественной работы. Нет, ты знаешь, подруга, я так больше не могу. Надо идти непосредственно к главному, он тут их всех построит, иначе нельзя.

Тут она снова обратилась ко мне и глаза ее сверкнули недобрым огнем.

— Запомни, юноша! Никаких отпусков. Никаких больничных и праздничных выходных. Всей этой вашей бесконечной вольности, мешающей культурному развитию всей нашей страны пришел конец. С вашими бесконечными жалобами, желанием отлынивать от своих прямых обязанностей покончено раз и навсегда. Мы здесь не в карты играем. Мы здесь работаем. Это приличное заведение и здесь созданы идеальные условия труда. Идеальные и одобренные министерством. Здесь стерильность, порядок, дисциплина, а главное — стабильность. Стабильность и стремление работать, трудиться, не покладая рук. Здесь не место пустоголовым лентяям. Это было последнее предупреждение, Александр. А теперь иди и работай, пока я еще не вышла из себя окончательно.

— Знаете, я вам не нашкодивший ребенок, в конце концов. Я ведь тоже могу выйти из себя! — рискнул я повысить голос и, сам не зная, что делаю, схватился за рычаг, который только что двигала Мария, и резко дернул его. Не рассчитав силы, я рванул слишком сильно и выдернул из электронного гнезда. Разгневанная Мария поднялась из-за стола, но тут я отпрянул и упал на пол, споткнувшись о сплетенные провода.

Мария направилась ко мне, возвышаясь грозной фигурой. Что-то проснулось во мне, словно по наитию, я посмотрел на провода, на которые упал и начал хватать их и выдергивать из розеток, одну за другой. И тут же кабинет погрузился в мертвую тишину. Две женщины, возвышающиеся надо мной, замерли на месте и их лица приняли бесстрастное выражение. Осмотрев их со всех сторон, я увидел, что и они были присоединены к розеткам.

Тошнотворное зрелище поставило меня в тупик, но я спохватился и быстро выскочил из кабинета, закрыв за собой дверь. Длинный и узкий коридор с белыми стенами и горящими под потолком прожекторами был пуст. Слегка переведя дух, я остановился, думая, что делать дальше. Куда идти. Увиденное было настолько невероятно, что я забыл обо всем, пытаясь прийти в себя. Роботы… Мои коллеги. Ахнув от внезапно пришедшей мысли, что я был одним из них, я схватился рукой за горло, ожидая и на себе почувствовать пластмассовый ошейник с проводом, но к счастью, не обнаружил ничего подобного. Я не был подключен к… сети? Я не был рабочим механизмом. Надо уйти отсюда — подумал я — свалить, пока не поздно, раз здесь творится роботизация всех и каждого. И я пошел по коридору быстрыми шагами, но что-то заставило меня остановиться возле следующей двери. Сам не зная зачем, я взялся за ручку и открыл кабинет. Взгляду моему предстал кабинет, целиком и полностью копирующий предыдущий, из которого я только что вышел. Отличие было лишь в том, что здесь царила полная тишина. В этой тишине пребывали все до единого специалисты, сидевшие за своими рабочими местами и уставившиеся в погасшие экраны компьютеров. Точно так же, без движения, сидел и их ведущий специалист. На этих, впрочем, ошейников и проводов не было. На ум пришла догадка, что из-за постоянного развития нано-технологии и искусственного интеллекта, этим специалистам уже не нужны ошейники и провода, должно быть, они пользуются более совершенными чипами, введенными в тело, если ни в череп. Вот только, они не работали. Выходит,. А может быть, они просто были выключены в связи с окончанием своей рабочей смены? И когда настанет их рабочее время, они просто автоматически заработают и станут звонить клиентам? Но может быть, это я, выдергивая провода из розеток, вывел из строя не только свой рабочий коллектив, но и всех специалистов на этом этаже? Волнение стало усиливаться. Как бы меня за это не привлекли… Да и черт возьми… У меня же отпуск! — вспомнил я.

И я понесся по коридору к лифту, желая как можно быстрее покинуть здание и вырваться на свободу. Куда-нибудь, куда угодно. Только подальше от места с роботизированными людьми.

Зайдя в лифт, я нажал на кнопку первого этажа и металлические дверцы захлопнулись с мягким шумом. Мерный гул от лифта затих и кабина остановилась. В маленькое стеклянное окошко я увидел кромешную тьму. Что за…? Куда я вообще попал?!

Дверцы разъехались в стороны, выпустив меня в пустоту. Здесь было холодно и очень неуютно. Но чуть позже я привык к темноте и смог разглядеть выключатель. С закравшимся в душу дурным предчувствием, я нажал на кнопку и где-то вдали зажегся ядовито-зеленый свет. Теперь я смог разглядеть в этом свечении высокие ящики, стоящие в ряд и образующие собой две длинные стены, за которыми ничего не было видно. Эти стены из ящиков уходили вдаль, на встречу зеленому свечению. Это был не первый этаж, а какое-то неизвестное мне помещение, в котором я в жизни ни разу не бывал. И я, судорожно вздохнув, пошел на этот свет. Что-то нехорошее, что-то чудовищное ждало меня впереди, я это точно знал. И мне не следовало находиться здесь. Лучше всего было бы вернуться в лифт и поискать нужный мне этаж, но что-то не давало мне это сделать. Свет вдали манил меня и я пошел вперед, повинуясь своему навязчивому любопытству. И вот я миновал ящики и теперь по левую и правую сторону меня обступили ряды высоких статуй. Приглядевшись, я понял, что это женские статуи. Манекены, или модели. Их прелестные фигуры четко выделялись на свету темными силуэтами, но что-то жуткое было в них, в их странных и нелепых позах. Они застыли словно в танце, некоторые выгнули спину, некоторые вытянули руки в стороны. А лица — ничего не выражали. Безжизненные лица, так похожие на настоящие. Нет, мне определенно не хотелось смотреть на них, что-то скрывалось в этих фигурах, что-то инородное, неестественное. Казалось, они в любую секунду оживут и придут в движение. И я долго смотрел на них, словно желая убедить самого себя, что от них не может быть никакого вреда, ведь они не настоящие. Погруженное во мрак и окутанное тревожной тишиной, это помещение словно наваливалось на меня, давило, пригвождало и я стоял, не сводя глаз с этих статуй, не смея двинуться с места. Куда же я попал, в конце концов? В склад, куда выбрасывают неугодных работников, пришедших в убыток, или… сломавшихся? От этого голова может пойти кругом.

Внезапно меня передернуло и, казалось, сердце чуть не выпрыгнуло, до того прогремело в ушах. Взвыла сигнализация во всем здании и холодный женский голос механически прозвенел «внимание! Нарушитель в здании! Угроза введенному порядку работы. Просьба рабочему персоналу сохранять спокойствие и оставаться на своих местах. Всей охране требуется перекрыть выходы!»

Это я — нарушитель — мгновенно меня озарило.

Но не успел я и тронуться с места, как один из манекенов ожил и спрыгнул с постамента на пол. Ловко приземлившись, словно кошка, она поднялась и выпрямилась. Темный силуэт стройной и пышной фигуры с длинными волосами лишь мгновение стоял, а затем направился в мой сторону. Едва я сделал шаг назад, как женщина-манекен сорвалась с места и побежала за мной. Вскрикнув от неожиданности, я кинулся наутек. Сирена звучала, отдаваясь эхом прямо по ушам, а сердце стучало неистово. Я бежал, сражаясь со страхом, думая, что бежать некуда, что выхода мне отсюда нет, ведь все они перекрыты охраной. Но все же я бежал.

Добежав до лифта, я ударил по кнопке и дверцы распахнулись, приглашая меня в кабину. Едва я оказался в ней, они захлопнулись и я слегка перевел дух. По крайней мере, я закрылся от нее, здесь она меня не застанет. Я нажал на кнопку второго этажа, но лифт и не думал никуда подниматься. Тогда я нажал на третий этаж. Так же безрезультатно. Я судорожно начал нажимать то на одну, то на другую кнопку, колотя по стене кабины и доходя до исступления. Потом совершенно случайно я глянул на стеклянное окошко в дверце лифтовой кабины. Она!

Свирепое лицо Магдалины оказалось прямо перед стеклом окошка и я закричал во весь голос от страха. Закричал и…

Подскочил на кровати, обнаружив, что весь в холодном поту.

Я спал… Это сон… Просто сон…

В темную комнату лился лунный свет из окна. А на постели я увидел спящую подругу, повернувшуюся ко мне спиной. Боже мой… Магдалина… Она со мной, рядом. Она не ушла от меня…

Я осторожно опустился на кровать, прикоснувшись рукой к Ее плечу. И тут же, сладко промычав, Она повернулась ко мне и обняла меня, прижавшись и засопев во сне. Ее лицо застыло в блаженной улыбке. И я почувствовал себя словно в горячей ванне. Все страхи минувшего кошмара исчезли, словно ничего и не было. Я укутался в Ее теплых объятиях, прижавшись головой к Ее груди. Место страху уступила гармония и любовь. Я был дома, в своей квартире со своей любимой женщиной и большего счастья мне было не нужно. И я уснул в Ее объятиях, на этот раз до утра.

На следующее утро я проснулся один. Но теперь не было ни малейшего сомнения в том, что Магдалина была у меня вчера и что Она осталась со мной на всю ночь. И уж тем более, Она мне не приснилась. Я лежал некоторое время на кровати, глядя, как солнце светит в комнату и как в этом солнце плавают пылинки. Потом я поднялся, оделся и направился в кухню. Там я обнаружил лежащий на стуле портрет, который остался нетронутым с позавчерашнего вечера. Магдалина так и не забрала его с собой, но на этот раз меня это не огорчило. Магдалина была счастлива со мной прошлой ночью. Нам было хорошо и от этого счастья Она могла и забыть про портрет. Я принялся разогревать себе завтрак, думая над своим обещанием, данным своей подруге. Я дал Ей слово и действовать нужно незамедлительно. Отправиться с Ней в путешествие за границу. Туда, где все время лето. Я сам хочу этого, так как сейчас наступает самое мрачное и нелюбимое время года для меня, — поздняя осень. Устроить себе на отпуск летние дни, да еще и с любимой женщиной — это ли не счастье? Денег должно хватить. Я откладывал исправно, копил на квартиру. Плевать на квартиру! Не нужно мне этого теперь. Больше мне ничего не нужно, только Она мне нужна. Она…

Я стоял у плиты, дожидаясь, когда моя еда разогреется в микроволновке и нарезал батон, изредка оглядываясь на портрет подруги. Как ни странно, но сейчас она не казалась мне холодной и злой. Ее взгляд лучился той самой соблазнительной загадочностью. Она улыбалась мне с портрета.»

Из личного дневника Александра

Глава 9

Долгожданная встреча

«Вернувшись в спальню, я увидел на прикроватной тумбочке листок бумаги. Магдалина оставила мне записку! Первое, что бросилось в глаза на этом листке — это красное сердечко. Волнение тут же как рукой сняло. Я взял записку и бегло прочитал выведенные красивым подчерком слова «милый, я ушла к себе, чтобы забрать вещи. Вернусь сегодня же, как только смогу. Люблю тебя. Целую!»

Я держал в руках это сокровище и не сводил с него глаз. Осознание того, что эта сказочная ночь с ней мне не пригрезилась, что Магдалина действительно решила жить со мной и уже собирает вещи, чтобы навсегда переехать сюда — сводила меня с ума. Я смотрел на записку, прикасаясь рукой к этой надписи, по которой водила Ее рука, выводя красивые буквы. «Милый….»

Пока я готовил себе завтрак, из комнаты раздался телефонный звонок. Я принялся искать телефон.

— Алле? Привет, Севка! — закричал я обрадованно в трубку телефона, увидев на дисплее знакомое имя — ну ты как?

Дальнейшее можно было бы описать в двух предложениях: Сева предложил встретиться и я согласился. Мне чрезвычайно приятно было от того, что мой друг меня не забыл и сам позвонил, хотя это я обещал ему позвонить.

Уже через полчаса мы находились в небольшом кафе, расположенном на тротуаре. Усевшись за круглым столом под широким зонтом, мы пили кофе, изучая друг на друга. Солнце сегодня парило неестественно-мощными для октября лучами, пробивавшимися сквозь рваные тучи и отражалось на окнах высоких окрестных домов. Мы находились на центральной площади, до которой мне было идти всего-то минут пятнадцать из квартиры. Было уютно и спокойно и я вглядывался в своего друга детства, невольно поражаясь тем, что он почти не изменился с тех давних пор, когда мы виделись в последний раз. Это было еще тогда, в школе, в те сумасбродные и невеселые времена. Но он остался тем же крутым и походящим на солиста какой-нибудь рок группы. Его длинные вьющиеся светлые волосы походили на львиную гриву и он смотрел с каким-то прищуром на меня, изредка улыбаясь хитрой улыбкой, словно думая, какую бы очередную шутку отколоть. Именно таким я его и запомнил. Впрочем, он повзрослел, выглядел загоревшим и уверенным в себе.

— Сева — довольно протянул я — узнаю старого знакомого. Ничуть не изменился.

— А ты напротив — заметил он все с тем же прищуром — тебя и не узнать. Жизнь круто изменилась, так? Стал самостоятельным?

— И ты тоже — пожал плечами я — должен сказать, ты меня действительно изумил своими рассказами о путешествиях. И я очень тронут твоим предложением.

— Да, вот именно об этом…. — начал было он, а я перебил:

— Именно об этом мы и должны поговорить, все верно.

В этот момент Сева как-то странно нахмурился и хмыкнул, а затем откинулся на стуле.

— Что же ты надумал? — спросил он — куда хотел бы полететь?

Этот вопрос заставил меня задуматься серьезно. Ведь я не думал, куда хотел бы полететь, так как все мои мысли в последнее время были заняты совершенно другим. И об этом другом, а точнее, другой, я подозревал, мне придется рассказать, так как это было и в моих же интересах. Но вот как об этом рассказать, я еще не придумал. Как подойти к этому.

— Я еще не думал — улыбнулся я и пожал плечами — куда угодно, на твое усмотрение. Главное, чтобы там было тепло, было море и песок.

— Вот как? — Сева хитро оскалил свои большие зубы в кривой усмешке — звучит довольно расплывчато, приятель!

— Ну, так я не спец в этом, чтобы разбираться, где этого всего больше. А ты уже набрался опыта, много где побывал, повидал все это.

— Ну да — в блаженной улыбке закивал Сева — действительно, опыт у меня есть. Коктебель мне особенно зашел. Там дофига где пофоткаться можно, комфорт, пляж, дискотеки. Все для отдыха. Тебе бы понравилось.

— Звучит заманчиво — сказал я, а посмотреть можно? Ну, ты же фотографировался там?

— Не вопрос — подмигнул Сева и достал телефон.

В глазах моих зарябило от смены кадров, которые показывал мне Сева. Я увидел горы, море, большие площади, руины древних крепостей, морские скалы. И много солнца, красного заката, который мне еще не приходилось видеть таким насыщенным. Казалось, свобода витала в воздухе и обжигала плечи попавших в кадр купающих и загорающих туристов. Особенно меня впечатлили именно руины, старые замки со скульптурами древнегреческих богов. Что-то первозданное, романтическое чувствовалось в этом. Туда бы с Магдалиной, укрыться где-нибудь в одном их этих замков, где ни души и… А впрочем, почему бы и нет?

— Обалдеть — тихо сказал я, после двухминутного просмотра фотографий Севы, — и во сколько же тебе обошлось все это?

Сева убрал телефон и снова сощурился, а потом уклончиво сказал:

— Скажем так… прилично. Но ты не забывай, я отдыхал с родителями.

— Ах да — кивнул я понимающе — что ж… Я поражен. И я вовсе не против такого отдыха. Коктебель, говоришь?

— Ты в порядке?

Этот вопрос поставил меня в тупик. Я уставился непонимающе на друга.

— В каком смысле?

— Ну, так…

Сева неопределенно мотнул головой и молча смотрел на меня непонимающе.

— Сев, ты че? — в недоумении спросил я — в порядке все со мной, что может быть не так?

— Да? А что там насчет твоей девчонки?

— А-ха-ха! — я расслабился и засмеялся, так же откинувшись на стуле и ехидно глядя на Севу. Тот тоже заулыбался.

— Это вообще супер — подруженька. Реально классная девушка. Точнее — женщина, девкой ее не назовешь. У нас с ней все отлично, ну, понимаешь, чувства там, любовь, все такое.

— А как вы с ней познакомились? — тут же спросил Сева — расскажи, интересно же.

Вот и настал тот самый щекотливый момент. Не знал я, как подойти к этой теме. В самом деле, не рассказывать же ему правду о том, какая у нее профессия. Пришлось придумывать на ходу.

— Ну, ты знаешь, она… стилистом работает в женском салоне… в салоне красоты.

— В женском салоне красоты? — переспросил изумленный Сева и снова заулыбался ехидно — что-то ты не договариваешь, братан.

— Да не, серьезно тебе говорю, в салоне красоты.

— Можно подумать, бывают мужские салоны красоты.

— Ну… а ты знаешь, может, и бывают — сказал я полу-шутя, полу-серьезно — много всяких извращенцев сейчас развелось, может, и для них есть салоны красоты. А она вот в нормальном, приличном, женском салоне работает. Ну, знаешь, прическу там наводит, макияж, ногти красит, духи всякие разные проталкивает. Ей с этого премия идет, так что зарабатывает она там прилично. Мы с ней вместе совсем недавно жить стали, вот, все стало налаживаться.

— Что ж, рад за тебя — сказал Сева — это здорово, если у тебя все так хорошо, как ты говоришь.

— Еще как здорово — подхватил я — мне кажется, я жить начал заново. Я и не думал раньше, что так все выйдет. Вот так, по серьезному. А начал жить сам, без помощи взрослых, так все сразу круто изменилось. Я и вспоминать не хочу — тут я немного помрачнел. Все так стремительно. Оглянуться не успел, как уже и живу сам, готовлю себе сам, зарабатываю. Мне не на что жаловаться, а тут еще и подруга, да какая…

— Познакомишь? — с хитрецой спросил Сева.

— Разумеется — пожал я плечами, я ведь хочу, чтоб мы все вместе поехали… куда ты там говоришь, в Коктебель? Так вот, без нее я никуда не поеду, только с ней, родимой. Я ведь ей не говорил еще, представляешь, как она обрадуется такому сюрпризу.

— Слушай, с тобой точно все в порядке, ты случаем, не перегрелся?

И снова этот странный вопрос. Казалось бы, заданный совершенно невпопад и без толку.

— Ты о чем вообще? — осведомился я и мы опять замолчали, глядя друг на друга в недоумении.

— Да обо всем вообще — сказал Сева, все так же прищурившись и словно изучая меня — о тебе, Сашок. У тебя все в порядке, слышь? Ты как вообще живешь-то? Ничего мне не рассказываешь.

Я замялся, не зная, что ответить. Действительно, я ведь почти ничего ему о себе не рассказал. Но спросил он это так неожиданно, словно я…

Я спохватился и осмотрел себя, подумав, что, может быть, с моей одеждой не все в порядке, что я испачкался, но нет, с моей внешностью было все нормально. Я посмотрел на Севу. Тот все так же смотрел на меня с недоумением и сощурившись. Мне стало слегка не по себе от мысли, что я чего-то не понимаю. Может, он так шутит… Я попытался взять себя в руки.

— Да все со мной в порядке, Сев, все отлично, ты знаешь. Просто, тут и рассказывать нечего, ну… Нашел себе работу, вот, сейчас отпуск у меня. Все идет нормально, жизнью я доволен и в общем-то, все меня устраивает. А теперь, с появлением Магдалины так и вовсе все супер складывается. Грех жаловаться, понимаешь?

— Как ты сказал, ее зовут? Магдалина? — изумился Сева.

— Ну да — живо отозвался я — красивое имя, правда? И сама она шикарная, словно модель. Так что с ней мне очень повезло. Вот я и подумал, что… было бы неплохо нам с собой ее взять в это путешествие.

— А…

— Насчет денег ты не волнуйся — перебил я его — я откладывал на будущее с каждой зарплаты и думаю, должно хватить. Если мы скинемся, то, все будет отлично. Так что волноваться здесь не о чем.

— Хм.. Что ж… Раз ты так говоришь — задумчиво протянул Сева…

— Да, я так говорю — подытожил я — когда думаешь отправиться-то?

— Если повезет, билеты куплю уже послезавтра. Вот только справлюсь в турагенстве, сколько это будет, если на троих и… забронировать три места в отеле, знаешь ли, недешево.

— Ну, ты главное, узнай и потом скажи мне, сколько надо. Сложимся, если хватит и все будет отлично. Так.

— Об чем разговор? — заулыбался Сева.

— Значит, решено! — воскликнул я и вскинул кулаки.

— Знаешь, в тебе все-таки есть что-то странное — задумчиво протянул Сева, изучающе глядя на меня сквозь сощуренные веки.

Укрепившись в единственно верном решении, что у моего старого приятеля такая шутка — смущать меня подобными заявлении, я только хихикнул и снова откинулся на стуле, допивая свой кофе. Прикрыв глаза, я смотрел на солнце и мыслями был уже на морском побережье, вместе с Ней, своей возлюбленной. Ночные дискотеки на море, прогулки по шикарным городским площадям, по горам и скалам, свежий воздух, вечное лето… Лето, которое неизбежно уходило от меня в этом городе, но ждало там, в счастливом и красивом месте, под названием Коктебель. Казалось, я уже слышу шум моря и чаек и прохладный октябрьский ветер казался мне теплым и соленым. И я закрыл глаза, в предвкушении этой поездки. Не обращая внимания, что Сева по-прежнему не сводит с меня глаз с каким-то подозрением и сомнением.»

Из личного дневника Александра

Глава 10

Терапия №2

Солнечный свет из окна притягивал его и Александр сидел и впивался взглядом в летний пейзаж. Зелень листвы и голубое небо, все это успокаивало и действовало удивительно умиротворяюще на сознание. Ветер ворошил листву, из-за чего шуршащие листья походили на муравьиные кучи, пение птиц, все это было приятно и не хотелось ни о чем думать. Но продолжалось это совсем недолгое время, прежде чем жалюзи на окне сами собой молниеносно съехали до подоконника и закрыли от Александра этот пейзаж. Он едва успел отпрянуть на стуле и убрать руки. Его слегка отпустило от испуга и он, тяжело передохнув, отвернулся от окна, обратив взгляд на пустое помещение с белыми стенами, полом и потолком. Три стула стояли перед ним, образуя полукруг; один прямо напротив, второй справа, а третий слева. Скука тотчас же поселилась в нем. От самого вида этой пустоты делалось как-то дурно и уныло. Что он теперь будет делать?

Но тут дверь распахнулась и в нее вошли три девушки, и сразу Александр понял, что они ему не нравятся. Что-то вызывающее и отталкивающее было в них. Взглянув на Александра, они переглянулись, подавили смешки и буквально синхронно произнесли вкрадчивым голосом «привет, красавчик». Александр неуклюже что-то промычал в ответ, теперь уже по-настоящему почувствовав дурноту. Уверенным шагом они направились к стульям и уселись на них, с любопытством уставившись на него.

— Ну? Что скажешь? — спросила темноволосая девушка, пышная, в кожаной мини-юбке и фиолетовой футболке. Волосы ее вились до плеч, губы блестели от помады и из всех трех она казалась Александру более-менее привлекательной и все бы ничего, если бы ее взгляд не был настолько наглым и развратным.

Он начал медленно мотать головой, словно пытаясь дать им понять, что ему не нужно таких знакомых.

— Смелее, маленький — сказала другая, у которой были светлые кудри и из носа торчала серьга. Говорила она, растягивая слова и в голосе ее звучало презрение и надменность, какой Александру еще не приходилось слышать.

— Да не молчи ты, а то мы подумаем, что ты дурачок. Давай, развлекай нас, все же любят смазливых мальчиков.

Последнее замечание настолько оказалось едким, что Александр не удержался и поморщился в отвращении.

— Не… надо… Только не со мной. Играйте с кем-нибудь другим в свои игры.

— О-о-о, мы любим поиграть, да девочки? — присоединилась ехидно другая, рыжеволосая, что сидела напротив Александра, мы очень хотим поиграть с тобой, да? Ты нам очень нравишься!

— Расскажи нам о себе, красавчик — сказала темноволосая.

— Да, нам все интересно про тебя узнать — подхватила рыжая.

И они принялись засыпать его своими вопросами, наперебой, выкрикивая их и каждый вопрос казался Александру противнее предыдущего. Последний вопрос оказался самым отвратительным, что он уже не смог смолчать.

— А ты служил в армии?

— Нет! — выкрикнул Александр, только чтобы заткнуть их.

На несколько секунд у него это получилось и воцарилась тишина, которая, впрочем, тут же была нарушена ими же. Но прежде чем кто-либо что-то сказал, Александр все понял и без слов, едва только эти красотки изобразили на лицах неслыханное удивление и возмущение. Они могли бы ничего не говорить, но их словно кто-то включил пультом и настроил быструю перемотку.

— Как так? — удивлялась рыжая.

— Кто будет родину защищать? — выпалила блондинка.

— Ты что — предатель? — ужаснулась брюнетка.

— Не ваше дело! — попытался огрызнуться Александр, что, впрочем, было без толку.

— А ты что такой грубый? Почему ты так кричишь?

— А ты один живешь, или с родителями?

— Нет, я один живу! — чуть не плача сказал Александр и мгновенно пожалел, что сказал об этом.

— Да-а? У тебя есть своя квартира?!

— А где ты живешь? Ты пригласишь нас к себе в гости?

— А кто тебе из нас больше нравится?

— А у тебя есть девушка?

— А ты когда-нибудь занимался сексом?

— Да что ж такое, нет! Это… Это вас не касается!

— О! Гляньте, как он покраснел! У тебя что, ни разу ни с кем не было?!

— Вот это ты меня разочаровал!

— А ты не гомик?

— А ты любишь девочек?

— А когда ты будешь…

— Господи, да заткнитесь вы, наконец! — заорал во всю мощь Александр и вскочил со стула — сил моих больше нет! Немедленно заткнули глотки, вашу мать! Слышать вас противно, чертовы шалавы!

И снова стало тихо. Задорные улыбки на лицах девушек тотчас же угасли и теперь они смотрели на него враждебно. Первой нарушила тишину рыжеволосая.

— Ну ты и псих, милый, ты что же всегда такой?

— Да уж, в самом деле, видимо, всегда.

— Нет, я только с вами такой! — гневно заявил Александр, чувствуя, что дрожит от ярости и бессилия. Ему снова казалось, что он горит изнутри.

— Только с такими назойливыми и стервозными дрянями, как вы, черт возьми! Вы же мерзкие развратницы, наглые до усрачки сплетницы, таких же никто не любит!

— Вот тут ты ошибаешься, дорогуша — сладко пропела блондинка, которую слова Александра ничуть не задели.

— Как раз таких молодые люди и любят!

— Да, нас всегда любят, потому что мы такими и должны быть.

— А ты просто этого не понял, потому что ты глупый мальчик.

— Да? Я глупый! Вот и отлично, что же вы забыли здесь тогда? — зашептал Александр уже не в силах кричать — так и валите отсюда к тем тупым и здоровым быкам, которым вы нравитесь! Давайте, влюбляйте их в себя, крутите ими, вейте из них веревки, выпивайте из них всю кровь, наслаждайтесь, мать вашу! Меня только в покое оставьте, ну?

И тут случилось то, что меньше всего ожидал Александр. Что-то мягкое опустилось на его макушку и крепко схватило за волосы, задрав голову к потолку. Он раскрыл глаза в испуге, глядя на возвышающуюся девушку с длинными каштановыми волосами и с лицом, выражающим злобу.

— Ну-ну, расслабься, малыш! — вкрадчиво прошептала она, наклонившись к нему. Ее руки опустились до его плеч.

— Никто из нас не бросит тебя, маленький — прошептал где-то рядом другой сладкий голос и чьи-то руки стали поглаживать его колени.

— Конечно, мы не бросим тебя, ты же такой сладкий! Вы все любим тебя, ты просто лапочка. Ты же не виноват, что ты глупый и невоспитанный. Ничего, мы научим тебя быть шелковым.

Чья-то рука легла ему на грудь и он тут же инстинктивно втянул живот, вспомнив про свои школьные годы…

— Ха! Гляньте, какой недотрога! Небось и щекотки боится!

— А давай проверим!

Александр испустил долгий и протяжный вопль, а затем дернулся и всплеснул руками кверху. Все мгновенно прекратилось. Четвертная незнакомка, что держала его за волосы, пропала и он, потеряв равновесие, упал на пол вместе со стулом, ударившись головой. В ушах словно прогремел колокол и на несколько секунд он потерялся в безумном полете, не чувствуя ничего, кроме боли в голове. Потемнело в глазах, но потом он сообразил, что и в самом помещении стало невероятно темно. Он поднялся на ноги. Шум и суета поднялась в комнате и он увидел, как много здесь появилось людей. Здесь собралась целая толпа и Александр, судорожно дыша и пытаясь прийти в себя, смотрел, впившись руками в спинку стула на образовавшуюся толпу. Причем, как ни странно, чем больше он на них смотрел, тем темнее становилось в комнате и все эти люди тонули во мраке, превращаясь в темные силуэты. Мерный гул говоривших в полголоса людей, словно собравшихся для какого-то представления и чего-то ожидающих, постепенно успокаивал Александра. Он начал понимать, что собравшиеся вовсе не обращают на него внимания и он здесь совершенно чужой и невидимый. Обрывки фраз, едва долетающие до его уха, чьи-то смешки в толпе, слабо слышимая музыка у кого-то на телефоне, все это совершенно вытеснило из головы Александра тревогу. Теперь он был в полнейшем замешательстве, пытаясь сообразить, как эта перемена могла произойти так внезапно и что ему делать теперь.

Продолжая осматриваться, Александр увидел в толпе трех девиц. Тех самых, что совсем недавно донимали его расспросами и смеялись над его растерянностью. Они стояли неподалеку и не сводили с него хитрых глаз, словно чего-то ожидая. Легкая тревога прошла по телу Александра, что впрочем, не шло ни в какое сравнение с его страхом и злостью, охвативших его совсем недавно. Теперь он понимал, что в этой толпе ему от них ничего не грозит. А потом и вовсе исчезла тревога, когда кто-то появился из толпы и, окликнув этих девушек, потащил куда-то вглубь собравшегося народа. Александр выдохнул облегченно, постепенно понимая, что все происходящее напоминает вечеринку, дискотеку, пусть и с людьми преклонного возраста, которым уже нет места на подобных мероприятиях. Но долго размышлять над этим ему не пришлось. Знакомый голос окликнул его издали и Александр, оглянувшись, увидел человека в костюме, стоявшего в открытом дверном проеме, из которого лился искусственный свет.

— Идем, тебе пора — донесся его спокойный голос.

Александр не на секунду не задержался.

Глава 11

Устранение Проблемы

«Сквозь рваные облака просвечивало вечернее солнце. Закат догорал и я нервно метался по кухне, пытаясь соорудить ужин на двоих. Мысли о том, что сегодня мне предстоит поделиться со своей любимой своей неожиданной новостью, мешали трезво рассуждать. То, что о чем мы обговорили с Севой и к какому решению пришли… Когда и как это сказать, какими словами. И так, чтобы Она захотела… А захочет ли? Какой странный вопрос! — постоянно упрекал я себя — конечно, Она захочет, Она же сама об этом говорила!

Когда раздался звонок в дверь, я поднял голову, прервав готовку и крикнул «дверь открыта, заходи!»

И через несколько секунд на кухню вошла Магдалина, как всегда сияя белоснежной улыбкой. Я с удовлетворением увидел на Ее плече дорожную сумку.

— Ого, да ты уже с вещами! — восхитился я — никак переезжаешь ко мне?

— Да — ответила Магдалина и глаза Ее заблестели — настала пора сделать выбор между работой и личной жизнью. Я подумала и решила — раз мой дорогой зовет меня к себе, я должна воспользоваться этим предложением. Я устала быть одна, надоело чувствовать эту пустоту в квартире. Вечно одно и тоже, вся эта рутина, так паршиво. И я решила — буду жить у тебя, милый. Я же как-никак — твоя женщина. Твоя…

— Ты просто чудо, дорогая! — сказал я — я тебе безумно благодарен.

— Спасибо — смущенно сказала Магдалина и я вновь восхитился: до чего же мила Она, когда улыбается…

На какое-то мгновение мы замолчали, глядя друг на друга.

— О, ты готовишь ужин? — Она обратила внимание на кухонный стол.

— Да, вот решил тебя угостить. Скоро все будет готово, а ты пока садись.

— Хорошо, о… мои вещи… Куда положить?

— Отнеси в комнату и приходи.

— Конечно, я быстро!

И Она юркнула в комнату, на какое-то время пропав из моего поля зрения.

Я продолжил разрезать сыр кухонным ножом и скоро Она вернулась на кухню.

— Тебе помочь, милый?

— Да что ты, нет, не надо, красавица. Не надо. Лучше садись и подожди немного. Скоро я закончу. А ты пока послушай, что я тебе расскажу.

— Так, ну-ка-ну-ка, интересно.

— О, для тебя у меня хорошая новость, подруженька!

— Так, и что же это за новость такая?

— Тебе понравится! Сегодня я встречался со своим другом детства, Севой. Мы с ним очень давно не виделись, и представляешь, недавно он объявился и поведал мне удивительную историю! О том, как путешествовал по миру, бывал в разных странах и городах.

— Да ты что!

— Да! Но это еще не все!

— И что же…

— Да то, что он предложил мне поехать с ним на море.

— Да ладно!

— А я сказал, что поеду только со своей любимой женщиной, ну, то есть с тобой, дорогая…

— Не может быть…

— Может, милая, может! И сегодня мы все с ним обсудили, представляешь? Уже послезавтра он обещает достать нам билеты в Коктебель!

Я закончил свою вдохновенную речь и замер, в ожидании бурного восторга от подруги. Но белоснежная улыбка ее медленно сползла. Настала неловкая пауза и я даже не заметил, что затаил дыхание.

— Так… что же ты молчишь, дорогая? — спросил я, продолжая улыбаться — почему ничего не говоришь? Ты рада?

И тут, к моему удивлению, Магдалина расхохоталась. На какую-то долю секунды я расцвел в улыбке, сочтя это за радостный смех восторга от того, что этим известием исполнил и ее мечту тоже, но скоро моя радость сошла на нет. Потому что с подругой стало твориться что-то невероятное. Ее смех разносился по всей кухне и эхом отдавался от стен. И этот смех был вовсе не радостным. Что-то зловещее и коварное было в нем. Мне даже показалось, что затряслись тарелки на столе от этого хохота.

— Что же ты… делаешь? — пролепетал я растерянно, глядя, как подруга захлебывается от своего истерического смеха и хватается за живот.

— Что ты делаешь?! — уже громче спросил я, пытаясь взять себя в руки.

— Что Я делаю?! — сквозь смех уточнила Она — а-ха-ха-ха! Что — я — делаю?!

Она продолжала смеяться, а я не сводил с нее глаз, чувствуя, что страх берет за душу. Тут было что-то не то. Что-то, чего я не мог понять.

— Да ты сумасшедшая, что ли? Объясни!

— Ох-ох-ха! Объяснить тебе? — не унималась Магдалина, покатываясь со смеху — да что же тут объяснять-то, красавчик? Все же итак ясно!

— Что тебе ясно? — крикнул я с отчаянием в голосе — что ясно-то, расскажи!

— Ох боже, ты мой, послал мне подарок! Мальчик ты глупенький…

— Что? Что?! Мальчик….

И тут я пришел в дикую ярость и, схватив со стола тарелку с едой, со всей силы швырнул об пол, так что звон разбитой посудины разнесся по всей квартире.

Смех Магдалины тотчас же прекратился.

— Кто тебе дал право, черт возьми?! — закричал я, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.

— Какое право?…

— Я уже давно не мальчик! И… Я не дал ни единого повода считать себя глупым, в конце концов! Что же ты делаешь со мной? Что ты делаешь со мной, долбанная стерва?!

— Да ты…

— Я предложил тебе отправиться со мной в путешествие, и ты дала свое согласие… Я почти решил этот вопрос и у нас есть шанс воплотить мою мечту, вместе! Я мечтал о том, чтобы сказать тебе это! А ты…

Я начал задыхаться, выкрикивая слова обиды — я исполнил нашу с тобой мечту, так в чем же дело? Почему ты смеешься надо мной? Почему пугаешь меня?

— Я тебя пугаю?! — ужаснулась Магдалина.

— Да, господи, да! Я наделся порадовать тебя этой новостью! Я хотел сделать тебе сюрприз, и я не заслуживаю такого обращения… Не смей… Не смей обижать меня! Не смей делать мне больно, дрянь!

С этими словами я швырнул еще одну тарелку, которая пролетела над Ее головой и ударилась об стену. С этим звоном наступила тишина. Метнув взгляд на то, что еще недавно было тарелкой, Магдалина глянула на меня с испугом и тут судорога прошла по моему телу. Ее испуганный взгляд словно вернул меня на землю и я пришел в ужас от того, что наговорил Ей. Почудилось, не иначе. Она же просто посмеялась….

— О нет… Нет! — вскрикнул я и понесся на Нее, глядя во все глаза.

Она слегка вскрикнула и содрогнулась, когда я схватил Ее в объятия и прижал к себе крепко-крепко. А потом Она обмякла в моих руках и всхлипнула. Ее руки обхватили меня на плечи.

— Прости меня — забормотал я — прости, дорогая, прости. Что же это я… Мне показалось… Мне только показалось, что ты… Ты же ничего плохого не хотела, правда? Ты же не хотела?

Я запустил руку в Ее нежные волосы и взглянул в Ее глаза. Они блестели от слез и видно было, что Она испугана и словно в оцепенении. Что же я натворил! Нет, не могла Она… Что-то нашло на меня… Мне действительно показалось.

— Ты прости меня, я дурак, ну дурак…. Я не хотел тебя обижать и пугать. Я просто не ожидал, что ты так воспримешь. Я надеялся, что ты… Но ты ведь не сердишься?

Она снова всхлипнула и замотала головой, так что Ее волосы взметнулись в разные стороны. Ее глаза, блестящие от слез смотрели на меня с болью и трепетом.

— Ну не плачь, милая, не плачь. Тебе нужно успокоиться. Пойдем, приляжешь и отдохнешь. Ты ведь, наверное, устала.

И мы вышли из кухни и пошли к кровати, так и продолжая держаться за руки. Привалившись к моему плечу, ее ноги подкашивались и бессильно скользили по полу и мне пришлось крепко обхватить ее за спину, чтобы она не упала. В следующий миг я уже буквально нес ее на руках, настолько она ослабла. Магдалина молча шла рядом со мной, продолжая всхлипывать.

Через несколько минут мы лежали на кровати в полутемной комнате. Уложив Ее на кровать, я осторожно раздел Ее и бережно укрыл одеялом, а после разделся сам. Об ужине больше не могло быть и речи. Она была потрясена и напугана. Я тоже. Когда я лег рядом, Магдалина продолжала лежать спиной ко мне и тяжело дышала. Я прикоснулся к Ее плечу и чуть-чуть повернул к себе. Она жалобно взглянула на меня. Ее глаза все так же блестели.

— Ну ты как? — спросил я мягко — все в порядке? Все хорошо?

— Да — чуть слышно сказала Она, дрожащими губами — все хорошо, милый.

— Ну прости меня, прости, я не хотел, правда, не хотел.

— И тты меня прост-ти… Прости, что напуг… напуг-гала тебя, милый… Я просто… Неожиданно…

— Да я понимаю — сочувственно сказал я — я и сам испугался. Ты так засмеялась.

— Да я просто не ожидала. Не знала, как реагировать.

— Но ты рада? Ты хочешь поехать со мной?

И снова я навис над Ней, затаив дыхание.

— Конечно, милый, конечно хочу! — зашептала Она, глядя на меня с нежностью.

— О, боже, любимая!

Я снова крепко обнял и начал жадно целовать в шею, в плечи, в щеки.

— Хочу, милый, хочу! С тобой я поеду хоть на край света! — шептала она.

Ее руки снова обняли меня за спину и притянули ближе к себе. Она замычала сладко.

Все тревоги и обиды пропали бесследно. Страсть обуяла нас обоих. В это время за окном вспыхнула молния, затем прогрохотало в небе и гроза обрушилась на ночные улицы города. Это еще больше возбудило меня и долго и страстно я двигался над Ней, прижимаясь к Ее горячему и прекрасному телу. Ее сладостные стоны заглушали капли дождя и громовые раскаты за окном. А когда желанное наслаждение нахлынуло на нас обоих, я упал рядом на кровати, обессиленно распластавшись и переводил дыхание, уставившись в темный потолок. Дождь продолжал стучать по стеклам и крыше. Было тихо в комнате. Когда дыхание мое пришло в норму, я снова глянул на подругу. Она лежала все так же спиной ко мне. Несмотря на наше примирение, на то, что мы снова предавались страсти, я смутился, увидев, что Она отвернулась и ничего не говорит мне. И я снова робко прикоснулся к Ее плечу.

— Магдалина — прошептал я, — дорогая моя…

— Ммм? — промычала Она нежно.

— Ты ведь… правда больше не сердишься на меня? Тебе хорошо сейчас?

— Да, милый — сказала Она ласково.

— Я люблю тебя, подруженька. Люблю тебя больше жизни и хочу, чтобы ты была счастлива. Ты заслуживаешь лучшего. Спи, моя родная. Сладких тебе снов.

Тут меня одолела зевота и я закрыл глаза. Уже засыпая, я услышал все тот же сладостный голос:

— И я тебя люблю, милый…»

Из личного дневника Александра

Глава 12

Странный диалог

«Утро следующего дня выдалось хмурым и прохладным. Я проснулся и увидел лежащую спиной ко мне подругу. У Нее было мерное и ровное дыхание и я потянулся к Ней и начал гладить волосы. Она что-то промычала во сне и слегка поежилась.

— Родная моя — тихо пропел я, пододвигаясь к Ней поближе — с добрым утром.

Моя рука скользнула к Ее груди и подруга игриво захихикала, а потом повернулась ко мне.

— С добрым утром, мой сладкий.

— Ты красавица, Магдалина — сказал я уже безо всякой улыбки, но с искренним восхищением.

Она ничего не ответила, но снова хихикнула.

— Давай сегодня вообще не будем вставать — предложил я — здесь так хорошо, в постели, так уютно.

— Да? А как же завтрак?

— А я сейчас все приготовлю! — сказал я и тут же вскочил с кровати, принявшись одеваться — и все принесу сюда.

— Ммм, завтрак в постели — заулыбалась Магдалина.

— Точно! — подтвердил я — не вставай, милая. Лежи. А я все сделаю и быстро вернусь к тебе.

— Ну, давай. Кофе только не забудь, милый!

Последнее Она крикнула мне вдогонку, когда я уже спешил на кухню. Крикнув в ответ «непременно», я оказался на кухне и тут, как говорится, остолбенел. Вся кухня представляла собой сущий бедлам. Наше примирение и последующая за ним страстная ночь любви начисто вымело у меня из памяти то, что произошло на кухне. На полу валялась разбитая посуда, стол, неубранный со вчерашнего вечера с едой, давно уже остывшей. Шепотом ругнувшись, я начал прибираться.

К тому моменту, как я покончил с уборкой и приготовил нам обоим завтрак, время перевалило за половину десятого утра. То есть прошло не меньше двух часов. И почему Магдалина ни разу с тех пор не позвала меня? С другой стороны, что было думать об этом? Может быть, опять задремала?

Я понес завтрак на подносе и когда зашел в комнату, обнаружилась еще одна неприятность, серьезно подпортившая настроение нам обоим. Увидев меня с завтраком, Магдалина закашлялась и сказала слабым голосом:

— Дорогой, я, кажется, простудилась. Горло… простыло. Так и першит.

— Только не это, черт! — пробормотал я и глянув на распахнутое окно, понял, в чем дело.

— Окно было открыто всю ночь — сказал я мрачно, это я забыл его закрыть, а ведь вчера была гроза. Я схожу за таблетками, а ты ешь. Выпей кофе, пока не остыло.

— Хорошо, милый. Заботливый ты мой! — слабо улыбнулась подруга.

Когда я зашел на кухню и начал искать в аптечке таблетки, зазвонил телефон.

— Кто там звонил, милый? Я слышала твой голос…

Закутавшись в одеяло, Магдалина смотрела на меня, растрепанная и бледная.

— Это Сева звонил, мой друг.

— Сева?

— Ну, я тебе рассказывал про него вчера, он путешествовал.

— Да…

— Он сказал, что достал билеты и хотел навестить меня. Он скоро придет — закончил я слегка встревоженно.

— Сейчас? — взволнованно уточнила Магдалина — ой, Саш, не надо, а? Я правда себя плохо чувствую.

— Да ты не волнуйся, дорогая, не переживай — заговорил я быстро, успокаивая Ее — он сюда не зайдет. Я только поболтаю с ним на кухне, а потом все объясню ему. И приду к тебе.

— Да? Обещаешь?

— Обещаю, обещаю — нервно начал я уверять Ее — не бойся, я никуда от тебя не денусь. Ты выздоравливай, пожалуйста, я скоро буду с тобой. Ешь пока и… набирайся сил. Вот, я тебе таблетки принес, выпей их, пожалуйста, хорошо? Сейчас…

Дальнейшие полчаса прошли как в тумане. Магдалина кашляла и куталась в одеяло, а я сидел рядом и без конца вытирал Ей платком горячий лоб, мерил температуру и поил Ее чаем с медом.

— Ну как тебе, лучше? — постоянно спрашивал я, а Она кивала неопределенно. Я не знал, что и думать. Похоже, нашим путешествиям настал каюк. Я даже не решался заговаривать об этом, боялся, что Магдалина упрекнет меня, мол «какие могут быть поездки, какое море, не видишь что ли,? Мне хреново, я болею!»

Через некоторое время прозвонил звонок в квартиру и я пошел открывать. Сева стоял на пороге в ожидании. Увидев меня, он кивнул и улыбнулся лишь уголками губ. Видно было, что он чем-то встревожен.

— Привет, Сев. Проходи — сказал я и посторонился.

— Здорово — сказал он — ты один?

— Нет, я… Со мной Магдалина.

— Подруга что ль, твоя? — протянул он.

— Ну да, только…. Я занервничал и, понизив голос, зашептал — Давай потише, хорошо? Пойдем на кухню.

— А что случилось, в чем дело?

— Приболела она — сказал я — Ей что-то нездоровится. Простудилась походу.

— Что, серьезно что-ль? — мрачно осведомился Сева.

— Да, да. Давай потише, не будем Ее волновать. Пошли на кухню, пускай поспит, отдохнет.

— А что она простудилась-то?

— Да окно забыли вчера закрыть, ночью такой сквозняк был. Пошли, только тише.

— Да, хорошо — шепнул он.

Мы прошли на кухню и я осторожно прикрыл дверь, чтобы Магдалина нас не слышала, а спокойно себе спала. Лишь только Сева оказался на кухне, как воскликнул, забыв о моей просьбе:

— Елки! У вас что тут было то?! Ты глянь!

— Что такое? — удивился я, не понимая, чем вызвано восклицание друга — я же вроде бы все убрал утром, бардака нет.

— Да я не про бардак. Ты глянь на зеркало!

На несколько секунд на кухне воцарилась тишина. Я переводил взгляд с Севы на зеркало и решительно не понимал, что он там увидел.

— Всмысле, ты что? Ты о чем вообще?

— О чем?! — с нервной усмешкой переспросил он — о зеркале! Ты че с ним сделал?!

— Да что ты… Ах, это! — догадался я, увидев жирные пятна на зеркале — ну, захватал я его, да, вижу, грязное. Ничего, приберусь позже, не суть важно, ты садись давай.

— Какое… Какие пятна, Саш? Ты что, не видишь? Что ты мне про пятна говоришь, его же менять надо, примета плохая такое в квартире держать! Вы что повздорили со своей подругой?

— Ой, да ну и что, господи! — вскинул я руки — с кем не бывает! Милые бранятся, только тешатся. Ты давай, лучше мне расскажи, как там дела с билетами? Садись, сейчас кофе налью.

Сева махнул рукой, словно решив, что бессмысленное это дело — что-то мне объяснять по поводу наших отношений с Магдалиной и уселся, глядя на меня в растерянности.

— С билетами? Ах да, я… купил… Вот вам два билета, через три дня выезжаем.

— Через три дня? — переспросил я, занимаясь с кофе — так долго?

— Ну да, а что поделать? Не все так просто с этим… Подожди, а ты что же, поедешь один, без девки своей?

— Кто тебе это сказал? — удивленно спросил я.

— Ну так, она же заболела — напомнил он — как вы с простудой-то?

Тут я занервничал и уселся за кухонный стол, позабыв про кофе.

— Слушай, а ты прав. Вот и я об этом думаю постоянно. Я же так ждал этого дня, да еще и с Ней… Вот теперь даже не знаю… И угораздило же Ее прямо сейчас заболеть!

— Так может, — Сева пододвинулся ко мне и заговорил вполголоса — лучше вам не ехать?

— Или уж тогда, мне одному, хотя… не знаю.

И тут из комнаты донесся звонкий голос подруги:

— Всмысле, ты не знаешь? Решил от меня слинять? Ну уж нет, милый. Говорил, никуда от меня не денешься, так вот знай: я тут одна не останусь!

— Конечно не останешься! — закричал я, заулыбавшись — я тебя здесь не брошу ни за что! Вместе поедем, как и обещали!

— То-то милый! Я в тебе не ошиблась — раздался довольный голос в ответ.

— Ну-ну — засмеялся я, глядя на растерянного друга.

— Что такое? — сказал он, раскрыв рот — Ты чего?

— Я-то? Ничего, просто радуюсь — сказал я, едва скрывая восторг — как бы там ни было, Она переехала ко мне. Мы теперь вместе живем и… ты знаешь, такое чувство, что я горы готов свернуть. Мы с ней буквально чувствуем друг друга, понимаем без слов, прикинь?

— Да, и общаетесь телепатически — протянул он с сарказмом, без тени улыбки.

— Похоже на то — кивнул я, улыбаясь — вот ведь, как бывает: ни с того ни с сего, и не знаешь не ведаешь, что однажды такое случится. Я уверен — это мой человек. Моя… Моя половинка.

— Да? Ну что же… я рад за тебя… наверное — все так же растерянно сказал Сева.

— Спасибо, дружище. И спасибо тебе за билеты — просиял я и взял два билета, которые он положил на стол. Так, ладно! Давай кофе пить.

И мы начали пить кофе. В перерывах между глотками мы болтали о предстоящем путешествии и Сева рассказывал мне, каково это — купаться в море на огромной волне, пробираться сквозь расщелины скал, гулять по развалинам древних храмов и тому подобное. Я слушал его, затаив дыхание и думал, что мне невероятно повезло. Я словно отхватил билет в счастье: и работа есть, и отпуск снова, а тут еще и подруга любящая и море нас ждет впереди, путевка в теплый край, где никогда не бывает зимы… Сева же не спешил разделять мой восторг, то и дело оборачиваясь на дверь с тревогой на лице.

— Слушай, ты что-то сегодня странный какой-то — заметил я, отвлекшись от своих мечтаний, навеянных его рассказами — о чем ты думаешь?

— Да вот думаю — не зря ли мы все это затеяли?

— Как это? — изумился я — почему зря?

— Так ведь простудилась подруга твоя, разве стоит рисковать? Может, ей лучше выздороветь сначала?

— Ничего-ничего, вот окажусь на белом песке, послушаю шум морской волны, так и вылечусь сразу, верно, милый? — крикнула Магдалина из комнаты.

— Естественно — закричал я раздельно, снова заулыбавшись — естественно, ты как всегда права!

— Слушай, да что у вас за игры такие? Ты что прикалываешься? — выпалил вдруг Сева, уставившись на меня.

— Я? Отнюдь! — развеселившись сказал я, — подруженька моя соскучилась по мне, сейчас приду… Ой, ты знаешь — я осекся и, вспомнив, что Магдалина не хотела сегодня никаких гостей, заговорил виновато и взволнованно — Магдалина хотела побыть со мной одна, Ей действительно хреново сегодня.

— Да, я понимаю — тут же мрачно сказал Сева и поднялся из-за стола.

— Ты прости, Сев, но, сейчас правда не то время. Вот поедем когда в Коктебель, тут я вас и познакомлю, хорошо? Ты говоришь, через три дня?

— Ну да — подтвердил Сева.

— Вот и отлично, а сейчас… Ну извини меня, правда, мне сейчас некогда болтать. Надо поухаживать за подруженькой, думаю, ты понимаешь.

— Да, конечно, понимаю — повторил все так же мрачно Сева и мы с ним вышли из кухни.

Когда я закрыл за ним входную дверь, я вышел в коридор, разделявший кухню с комнатой и остановился, вдруг замешкавшись. Пойти допить кофе, или к подруге?

Но тут снова донесся голос Магдалины:

— Что, ушел твой друг? Можешь мне налить еще чаю, дорогой?

— Да, конечно, иду-иду! Сейчас.

И я прошел на кухню и стал наливать в кружку из чайника. Уже приготовив чай и сделав бутерброд с маслом и медом, я услышал странный треск. Я вздрогнул и уставился на зеркало, которое почему-то так не понравилось Севе. То, что я увидел в следующие несколько мгновений, было настолько невероятно, что меня буквально припечатало к полу. Я так и стоял на месте в нелепой позе, силясь поверить в то, что только что произошло. На моих глазах зеркало со скрежетом потрескалось на несколько частей и моим глазам предстало множество больших и мелких осколков, соединенных рамой. Я подошел к стеклу и осторожно прикоснулся к одному из осколков, из тонкой щели которого зияла чернота.

Что же это такое? — подумал я судорожно — само по себе треснуло! Так не бывает!

И тут словно из недр памяти прозвучал в голове голос Севы, что сказал совсем недавно:

— Что ты мне про пятна говоришь, его же менять надо, примета плохая такое в квартире держать!

Как такое может быть? — думал я ошарашенно — он словно видел его уже разбитым. Или он увидел мельком будущее, что в скором времени оно треснет и решил, что это уже случилось? Что за чертовщина! Его же и правда надо менять!

Но долго мне об этом думать не пришлось. Из комнаты донесся нетерпеливый голос Магдалины

— Милый, ты скоро? Я уже заждалась!

— Иду-иду, дорогая! — закричал я, не в силах больше вдумываться в эту проклятую мистику — уже иду!»

Из личного дневника Александра.

Глава 13

Нашествие из ада

«Что-то прошуршало над головой, когда я переворачивался в постели с боку на бок. В ночном сумраке я разлепил сонные веки и посмотрел на потолок, который освещал лунный свет сквозь занавеску. Магдалина крепко спала. Сглотнув, я ощутил невыносимую сухость в горле и, сделав над собою невероятное усилие, поднялся с кровати. Нетвердой походкой я направился в кухню, стараясь ступать бесшумно. Не включая света, я прошел к графину и налил воды в стакан. В этот момент где-то рядом снова прошуршало. Обернувшись, я выронил стакан и отпрянул. Картина была невообразимая. Она возвышалась надо мной темным силуэтом. Стоя на чем-то темном и живом, шевелящимся своими огромными и длинными лапами. Магдалина раскинула руки в стороны и Ее торжествующий и злорадный взгляд пригвоздил меня к полу, заставив занеметь от ужаса.

— Добро пожаловать в ад, дорогой — провозгласила Она и Ее голос прозвенел в ушах.

— Ну что, тебе нравится? Нравятся мои питомцы? Смотри же, смотри! Узри мое царство!

Я пригляделся. Шуршание усилилось. И я увидел. Они копошились неясными пятнами на темном потолке, а в наиболее темных участках кухни они полнились и скоплялись огромными кучами. Они были всюду, куда бы я не глянул и они же ползали и тянулись к огромной и себе подобной твари, на которой стояла их госпожа. Магдалина. Ее темные волосы… Но нет, это были не волосы, а двигающиеся на манер шелестящих от ветра прядей лапы. Они двигались мягко и свисали с Ее расставленных рук на блестящих и тонких нитях. Пауки. То было поистине царство кошмара из ада. Пришедшее… Мой взгляд скользнул сначала к полу а затем, проследил и остановился на треснувшем настенном зеркале. Так вот что было источником их нашествия! Из темных глубин того, что скрывала прежде целая зеркальная гладь. Из потустороннего мира через разбитое зеркало явилась сюда эта мерзость.

— Что…. Что это… — едва слышимо вырвалось из меня.

— То, чего ты боишься больше всего, красавчик! — восхищенно объявила Магдалина, наслаждаясь моим страхом.

— То, чего боялся всегда! Тебе известно, что пауки не знают пощады? Что их месть смертельна!

— Магдалина! — выкрикнул я с отчаянием.

— Нет! — прервала меня Она и Ее лицо исказила гримаса ненависти. Теперь Ее было не узнать.

— Не смей! Нет больше твоей Магдалины. Ты скверно поступил, дорогой. И скверна тебя ждет. Пора расплачиваться.

Тут издали отделилось от темноты нечто крупное с восемью лапами. Со свистом пронеслась мимо меня и вонзилась в стену за моей спиной тонкая, но прочная белая нить, дрогнувшая как натянутая пружина. Огромная мохнатая масса стремительно рванула в прыжке, расставив лапы в стороны и понеслась на меня. И я издал громкое «аааххх!» и резко сел на кровати.

Все стихло и замерло. Комната приобрела свой обычный вид. Но я не мог прийти в себя. Я сидел на кровати, в оцепенении глядя на стены и потолок, судорожно прислушиваясь к темноте.

Однако, все было спокойно и тихо. Ни единого шороха. Никаких пауков. И Магдалина безмятежно спит рядом.

Я вскочил с кровати и понесся в ванную, приняв горячий душ. И пока я стоял под мощной струей и вглядывался сквозь ребристые стекла душевой кабины в желтый свет, я думал с отчаянием о том, что увидел. Что же это за напасть? Черт! Черт! Черт! Далеко не первый кошмар за время моего отпуска. И с каких пор они начались? А главное, когда закончатся?

Со временем, до меня стало доходить, что начались-то они, как ни странно, с первого дня моего знакомства с Магдалиной. Уж не Она ли вестница этого проклятия? Нет, это чепуха, полная чушь!

Я мотал головой, хватаясь за нее руками и пытался отмахнуться от навязчивой мысли. Магдалина… Но нет, как Она может быть этому виной? И зачем? И… за что?»

Из личного дневника Александра.

Глава 14

Терапия №3

По небу спешно проносились темные тучи и ветер неистово шумел над потемневшей листвой лесной местности, что раскрывалась за окном. Из-за отсутствия солнца, ставшая серой, комната помрачнела и навевала своей пустотой тоску и безысходность. Однако Александр, как ни странно, тоскливым не был. Напротив, им всецело овладело душевное спокойствие и лесной шум за окном еще больше этому помогал. Александр в тепле и волен сколько угодно наблюдать за природой, находясь в одиночестве и тишине. Сегодня, впрочем, одиноким он не был. Просто некоторое время Александр не обращал внимания на то, что он здесь не один. Раздался скрип и он отвернулся от окна, глянув на девушку, что-то увлеченно рисовавшую в альбоме, сидя за письменным столом у другого окна.

Александр сел в свое кресло, стоявшее у окна и решил понаблюдать за этой девушкой. И чем больше он за ней наблюдал, тем больше в нем росло любопытство. Кто она такая? Почему находится здесь? И самое главное — что она рисует? Александр был творческим человеком и рисовать любил с детства, так что сейчас он с удовольствием отметил про себя, что у него с этой девушкой много общего. И то, что она рисует, при этом погруженная в себя, то, как сосредоточенно и не издавая ни единого звука занимается любимым делом. Значит, она такая же как и я — думал Александр с воодушевлением. Любит спокойствие и тишину. Любит быть одна, чтобы никто не мешал ей заниматься любимым делом. Мы одинаковые — убедил он себя, наконец. И это убеждение согрело его, как горячий душ. И теперь, утвердившись в том, что они родственные души, так не похожие на большинство других людей, серую и однообразную массу, которую он никогда не любил и которой сторонился с опаской и раздражением, он начал теперь изучать ее внешность.

Она была в платье, что сразу же понравилось ему. Никаких рваных джинсов, никаких коротеньких рубашек, не достающих до пояса и раскрывающих голый живот с блестящим пирстингом, никаких татуировок, от вида которых его всегда воротило. Скромная и привлекательная, со стройной фигурой девушка, с иссиня-черными волосами, лежащими на плечах. Это был его типаж, девушка отвечала всем параметрам его представлений о красоте и невинности.

Александр поднялся с кресла и сделал к девушке шаг, после чего остановился и замер, засомневавшись на мгновение в правильности своего решения. Сомнение тронуло его внезапно, «как бы не пожалеть о своей смелости». Но он отогнал тревожные мысли и решительно направился к девушке.

Подойдя к ней, он вполголоса сказал:

— Привет… можешь показать, что рисуешь? Мне очень интересно.

К его удивлению, девушка тотчас же загородила свой рисунок левой рукой, при этом не глянув в его сторону.

— Ой, да ладно тебе, мне же правда интересно! — с улыбкой заверил ее Александр — я и сам люблю рисовать и буду рад показать тебе свои рисунки.

Девушка только с сомнением хмыкнула, но так и не удостоила его взглядом. Смелость начала покидать Александра, но он решил не сдаваться.

— А меня Саша зовут — заявил он, подойдя еще ближе к рисующей.

Молчание. Александр почувствовал, что теряется.

— Может, хоть что-нибудь скажешь? — уже несколько раздраженно спросил он, без дружелюбного тона в голосе.

— Нет — отчетливо сказала девушка, опять же не поднимая головы.

— Почему? — дрогнувшим голосом спросил Александр, полностью потерявший уверенность в себе.

Только тут она соизволила взглянуть на него. И Александр отшатнулся от нее, настолько изумил его взгляд девушки, полный презрения.

— Да кто ты такой, чтобы я с тобой знакомилась? — выпалила она.

— Что? — пискнул Александр.

— Ты мне не нравишься — заявила девушка — отойди и не мешай мне.

Александр сделал шаг назад, сказав при этом «ладно» голосом, без каких-либо эмоций и вернулся к своему креслу. Его мотало, как спросонья, а сердце стучало в груди и он упал в кресло, спрятав лицо в ладонях.

В этот момент за окном прогрохотало и мощный ливень обрушился со свинцового неба на лес. Тут Александр поднял голову и уставился на дождь, надолго приковавшись к нему взглядом. Растерянно и с мольбой он смотрел, как водяная пелена скрывает видимость, как качающиеся от ветра деревья сливаются в сплошные неясные зеленые пятна, тонущие во тьме и вспыхивающие от молний.

В комнате стало еще темнее. А небесный грохот и стук дождя полностью заглушили все прочие звуки, и никто не услышал бы, как Александр, глядя снизу-вверх на темное небо, рассуждает вполголоса.

— Ты снова пришел ко мне — тихо сказал он, обращаясь к дождю — я тебя так долго ждал и ты пришел.

Тишина.

— Уже давно ты стал моим единственным собеседником. Спасибо тебе. Ты всегда меня слушаешь — сердечно сказал Александр и губы его тронула загадочная улыбка — знаешь, мы ведь с тобой чем-то похожи. Мы оба не любим людей. И… они нас тоже. Ты прогоняешь их с улиц в дома и они уходят, ругая тебя, жалуясь, что промокли, что ты так не вовремя. Ты для них всегда не вовремя. Но меня ты не прогонишь, можешь не сомневаться в этом. Я тебя всегда жду. Ты мне нравишься. Мне с тобой спокойно.

На какое-то время Александр умолк, не сводя глаз с дождя. А потом снова заговорил, теперь уже помрачнев.

— Вот скажи мне, почему они так? Со мной, с нами… Ты же мудрый, ты давно живешь. Ты должен знать, почему. Почему не любят нас. Тебе-то, должно быть все равно… Почему они меня не любят? Меня… не любят…

При этих словах у Александра затряслись губы, и голос зазвучал жалобно.

— Я же ничего… ничего плохого им не сделал — сказал он, уже не справляясь с подступившими слезами. Судорожно вздохнув, Александр закричал с яростью и отчаянием в голосе:

— я же ничего им плохого не сделал! Никогда и никому не желал зла! А они… приходят и уходят. Приходят и уходят. Все новые и новые лица, такие разные и так похожие друг на друга в своей злобе и презрении. Словно кто-то тасует их, как колоду карт. И подсовывает мне этих жалких людишек, одни кошмарнее других. Либо грязные и развратные стервы, желающие соблазнить меня… таких как я, чувствительных и спокойных людей. Соблазнить, приворожить, привязать к себе и плевать им в душу, пользоваться их честностью и порядочностью. Связывать и тянуть из них все соки, всю жизненную силу. Либо…. Либо таких.

Злоба исказила лицо Александра.

— Таких скромных и серых мышек, которые с презрением и отвращением отталкивают меня. Которые даже разговаривать со мной не желаю, словно я животное какое-то, а не человек, словно перед ними пугало воронье, падаль….

Он всхлипнул и повернул голову к рисующей девушке. Та, оказывается, уже давно не рисовала, а смотрела на него.

— Ну что ты смотришь на меня? — прошипел Александр — что ты кривишься, черт возьми, скажи мне на милость! — прокричал он с бешенством.

— Я пытался быть дружелюбным с тобой — говорил он, захлебываясь от злобы — интересовался, предлагал общение, совершенно ненавязчиво и безо всякого вреда, думал, ты хорошая, милая девушка, а ты! Такая же, как и все те сволочи, которым я противен, непонятно за что. Хотя почему, я все понимаю — внезапно оскалил зубы Александр в ненавистной усмешке — конечно, я понимаю, почему так. Вам ведь либо слюнтяя подавай, чтобы прибрать к рукам под каблук, либо грубого придурка, которые только что на зоне отсидел, чтобы он об вас руки вытирал и причинял вам всякую боль.

— То-то и оно — с отвращением сказала девушка — ты и мухи не тронешь, потому что слабак. Мы, девушки, любим смелых и сильных мальчиков, которые и себя в обиду не дадут и нас защитят. А ты слизняк, которого не одна девушка не выберет.

Александр и сам не заметил, как вскочил на ноги и уже стоял возле этой художницы, продолжая распаляться, развевая свою мысль, которая крепла в нем с годами одиночества и несправедливости.

— Ну, конечно, конечно не выберет — истерично хохотнул он, чувствуя, как изнутри разгорается пламя ненависти ко всем женщинам — я давно заметил, как вы любите таких вот дебилов умственно отсталых, которые только и могут, что грубить и причинять боль слабым людям. Вас толкают и унижают, а вы терпите и любите таких, а я — никому не желал зла. Никому не причинял боли, желая только нежности и ответной ласки хотя бы только за это. За то, что не хочу, чтобы кто-то боялся меня, чтобы кто-то обижался. Но вам не такие нравятся, я понимаю, конечно. Вам тиранов подавай, быдло, по которым зона плачет. Я давно уже изучил таких как ты.

Девушка смотрела на него, не выражая никаких эмоций. Она не порывалась возразить, слезы не выступали из ее глаз. Лицо ее продолжало выражать то самое жеманное презрение и это только больше накаляло и без того разгоряченное состояние Александра. Ему казалось, что кто-то словно выпустил из него пробку и он говорил и высказывал все то, что накопилось в нем. Все те обиды и невысказанные и несправедливые, все то, что мучило его и причиняло боль на протяжении многих лет, начиная еще со школы.

— Слыхал я о том, как правильно вести себя с людьми, чтобы их не обидеть. Еще мой папа твердил мне, что как бы ни был неприятен тебе человек, нельзя говорить ему о своей неприязни без причины. Это обижает и ранит людей, это оскорбительно. Очевидно тебя в детстве не воспитывали должным образом. Думаешь, ты красавица неприступная, да? — продолжал Александр — гордой себя считаешь?! Гордой и прекрасной госпожой, черт бы тебя побрал?! Да мне плевать, что ты там думаешь обо мне! Плевать, что ты там рисуешь, и как тебя зовут, ты ничем не лучше других. Все вы строите из себя изнеженных примадонн, а сами те еще жалкие дурочки. Ничего, не переживай. Не собираюсь я подбивать к тебе клинья, будь спокойна, дрянь! Найдется не один здоровый бык без мозгов и понятий о порядочности и норме поведения, схватит тебя за задницу и ты потечешь, как последняя сука! Будет он тебя колотить и изменять направо и налево, а ты и будешь счастлива, что за ним, как за каменной стеной, ну конечно! И защитит, и обеспечит! И детей твоих бить будет и само утверждаться за их счет, а ты и тогда будешь прощать ему это, не понимая, с кем связалась.

Сказав все это, Александр метнулся прочь, не оглядываясь на девушку, направившись к двери из комнаты и забарабанил кулаками со всей мочи.

— Выпустите меня! — закричал он — кто-нибудь меня слышит? Выпустите, пусть она одна здесь сидит! Пусть сидит в гордом одиночестве, пусть обижается, пусть ревет здесь, пусть рисует свои каракули. Не хочет, чтобы ее беспокоили, знакомиться не хочет, и не надо! Пусть сидит одна и злится, что никто ей внимание не уделяет!

На долю секунды Александр прервался, прислушавшись к тишине. Но за дверью было тихо. Никто, очевидно, не спешил его вызволять из этой комнаты.

— Выпустите меня! — закричал он снова, сорвавшимся голосом — откройте дверь!

И тут вдруг дверь отворилась и яркий искусственный свет заставил его зажмуриться. Только тут он заметил, как в комнате стало темно из-за наставших сумерек. В коридоре стояли двое мужчин в белых халатах. Их лица были абсолютно бесстрастными.

— Услышали, наконец-то — раздраженно сказал Александр — спасибо.

— доктор ждет вас, Александр — спокойно сказал один из мужчин — первый этап эксперимента завершен.

— Первый этап? — переспросил Александр — что вы имеете ввиду?

— Вот доктор и расскажет вам подробности — сказал другой мужчина — пойдемте с нами в его кабинет. Скоро вам все станет ясно.

Теперь на смену облегчения, возникшего от того, что его выпустили из комнаты с недружелюбной соседкой, пришла новая тревога. Он понимал, что оба мужчины хоть и говорят с ним уважительно, но в любой момент могут применить к нему силу, если он решит ослушаться их. И он пошел вслед за ними, находясь под их постоянным присмотром, опустив голову и глядя в пол, блестящий от светодиодных потолочных ламп. Обычно, после его выхода из этой комнаты, двое мужчин в белом так же вели его куда-то по пустынному коридору, но дальнейшее терялось в памяти и он не мог вспомнить потом, куда его вели и что было дальше. Двое мужчин молча вели его, один спереди, другой сзади, на случай, если Александр вздумает оказать сопротивление или кинется убегать. Александр не спешил задавать им вопросы, потому что знал, что внятных ответов от них все равно не добьется. И пока он шел, сопровождаемый двумя санитарами, дрожь его не унималась. Постоянное пребывание в полусонном состоянии и глубокие провалы в памяти, препятствовали всем его тщетным попыткам как-то связать воедино те редкие периоды, когда он бодрствовал, чтобы определить, что вообще происходит с его жизнью. Одно было ясно — что-то произошло с ним и сейчас его лечат. А эти странные визиты в пустую белую комнату, приводили к одному и тому же ожидаемому исходу — нервному срыву, который, достигая своего предела, становился финалом его нахождения в этой комнате и возможностью наконец-то покинуть ее. Что все это значит? Кто эти девушки, посещавшие его только для того, чтобы поиграть у него на нервах и добиться его очередной вспышки ярости и отчаяния? Кто руководит этим пошлым спектаклем? Кому все это надо? И зачем?

Тем не менее, не смотря на эти редкие минуты, когда Александр мог трезво рассуждать, времени, чтобы как следует подумать о происходящем с ним и прийти к какому-то конкретному заключению не было. Однако же он понимал, что его жизнь давно уже находится под бдительным контролем и кто-то ведет с ним игру, разыгрывает спектакль за спектаклем, каждый из которых только хуже и хуже. Первый этап завершен, сказали ему. Что бы это ни значило, доктор скажет ему подробности. Сейчас решится его судьба.

Глава 15

Разгадка

«Сегодняшним утром я проснулся в нежных объятиях любимой. Стены блестели от солнечного света, невероятно мощного во время поздней осени. Но я едва обратил внимание на это. Я полностью был сосредоточен на Ней, самой лучшей и прекрасной женщине. Она улыбалась мне, глядя с обожанием. И все прочие мысли покинули меня. Сейчас я был счастлив, как никогда.

— С добрым утром, милый — сказала Она мне. И этот голос прозвучал так нежно, его мягкий звон затопил мое сознание и я еще долго слышал отзвучавшее эхо этих слов. Мы предались любви. И в эти утренние часы времени для нас не существовало. Но к реальности меня вернул телефонный звонок. Из-за чего мне пришлось прервать столь желанное наслаждение и встать с постели. Но увидев, кто мне звонит, я обрадовался.

— Сева! Здравствуй-здравствуй! — хохотнул я — да, мы уже… скоро будем готовы, конечно! Так что приезжай за нами и мы вместе отправимся… Что? Ах да нет, у нас все хорошо, Магдалина выздоровела. Ты ведь выздоровела? — спросил я, убрав телефон от уха и глянув на лежащую в постели подругу.

Магдалина покивала мне. Она закуталась в одеяло и выглядывала с хитрой и лукавой улыбкой, переполненная страстью и задором.

— Ну да! Говорит, хорошо себя чувствует, так что все отлично, можем ехать!

Тут произошло нечто странное и веселость моя перешла в легкое недоумение, потому что вместо взаимной радости за подругу, помолчал некоторое время, а затем спросил совершенно неуместно:

— Ты что молчишь?

— Э-э-э. В смысле, я молчу? Я говорю вообще-то… а, наверное связь плохая…

— Я у тебя спросил — настойчиво перебил меня Сева.

— Ничего ты не спросил — возразил я, все больше теряя логическую связь нашего диалога.

Ответ друга меня однако же покоробил невероятно.

— Слушай, хорош уже, Саш! Я твоих шуток не пойму, ты мне скажи: ты глухой или прикидываешься? Потому что в данный момент это уже не смешно.

— ммм… Что не смешно — рассеянно выкрикнул я — я не понимаю тебя. У тебя все в порядке?

— У меня-то в порядке, ухххх, господи… Ладно, с меня довольно, жди, сейчас приеду! Собирайтесь.

В молчании я положил телефон в карман, пытаясь сообразить, что произошло. Последнюю фразу Сева сказал, выдохнув в трубку с явным раздражением и потеряв терпение, причем выглядело это так, будто его терпение нарушил я, что вообще казалось немыслимым.

— Что такое, милый? — обеспокоенно спросила Магдалина, наблюдая за моим выражением лица.

— Да я не пойму… Что-то странное с Севой — пробормотал я.

— С Севой? — переспросила подруга — он сейчас приедет?

— Да — сказал я уже более спокойно, решив, что его появление уж точно расставит все на свои места и его странное поведение объяснится — сказал, чтобы вещи собирали.

— О, так мы наконец-то поедем в теплые края? На море? — глаза у подруги загорелись.

— Ну-да! — сказал я, повеселев — типа того. Надо только вещи собрать.

При этих словах я пришел в ужас, так как только сейчас сообразил, что со вчерашнего вечера мы так и не приступили к сбору вещей.

— Господи! О чем мы только думали с тобой! — ахнул я — надо же скорее собираться в дорогу! А мы ведь даже не подумали, что вообще взять!

Хотя…

— Да? — переспросила Магдалина, внимательно глядя на меня, словно пытаясь уследить за моим ходом мыслей.

— Ты же, вроде сумку свою не разбирала, так?

— Ну, да — пожала плечами подруга — как-то… не пришлось.

— Вот и отлично! Тогда я сам соберусь, возьму все важное и поедем.

— Да, конечно! — обрадованно закивала Она — вот только пойду в ванную, душ приму.

Она поднялась с постели и пошла к ванной. По пути мы сцепились в очередной раз в страстном поцелуе и Она, высвободившись из объятий добавила:

— и приведу себя в порядок, а то выгляжу вся растрепанной курицей.

— Вот и нет! — шутливо крикнул я Ей вслед — ты всегда шикарна, дорогая.

— Спасибо, милый! — пропела Она на одном дыхании и скрылась за углом в коридоре.

Я же тем временем оглядел комнату и вернулся к своей цели. Тотчас же я едва не схватился за голову, потерявшись в догадках, что мне брать в дорогу. Сначала я кинулся к шкафу с одеждой и покидал несколько футболок и пижаму на постель, спешно выбирая, что взять с собой. Затем я подумал, что надо бы взять с собой и еды и хотел было пойти на кухню, но тут же вспомнил про вещи Магдалины и снова остановился на полпути, решив, что неплохо было бы заранее отнести ее дорожную сумку с вещами к коридору. Но как ни старался, я не мог найти ее сумку. Черная… С лямкой… Где же она?… А где моя сумка?…

Тут я вновь вернулся мыслями к еде и решил, сначала разложить еду в контейнеры и расставить эти контейнеры на столе. Батон… Масло… Хлеб… Сок… Кофе… Да, точно, кофе надо!

Спохватившись, я понесся на кухню, но тут на меня глянуло изображение подруги с портрета, заставив меня позабыть обо всем и раскрыть в ужасе глаза. Портрет, приколотый к фанерной подставке и установленный возле треснутого зеркала смотрел на меня в упор. Злая, с горящими в ненависти глазами, Она растянула губы в улыбке и мне стало не по себе. Что за чертовщина! И мне показалось даже, что пол закачался из стороны в сторону и я схватился за спинку стула руками, чтобы не упасть.

Навострив уши, я убедился, что слышу, как зашумела вода в ванной. А затем услышал резвое и задорное мурлыканье подруги в душевой, раздающееся эхом благодаря водяному потоку.

— Магдалина! Это ты? — закричал я, от всей души желая убедиться, что не схожу с ума.

Но Магдалина меня не слышала, продолжая мыться. Решив взять себя в руки, я, скрепя сердце, повернулся к портрету. И в этот раз мне показалось, что нарисованная подруга улыбается мне совершенно по-другому, не со злом.

— Что ж ты со мной делаешь, милая? — пробормотал я со слабой усмешкой — мне же надо собираться…

Но собираться мне не пришлось, так как раздался звонок в квартиру.

Открыв дверь, я в который раз так и замер, раскрыв с изумлением рот и вытаращив глаза. Сева был на удивление быстр, но притом не один. Позади него стояли двое мужчин в белых халатах.

— Здравствуйте — на одном дыхании сказал я и запнулся…, не зная, что еще сказать.

— Здравствуй, Саш — сказал Сева бесстрастным голосом — можно, мы войдем?

— Я… Я не… Сева, что происходит? — пролепетал я — ты не один? Вы кто такие?

Последний вопрос я выкрикнул в каком-то нелепом отчаянии, ощущая, что смелость и решительность окончательно покидают меня.

— Здравствуйте, Александр — сиплым голосом сказал один из мужчин — меня зовут Борис Викторович Семчук, а это мой ассистент и коллега, Баженов Андрей Павлович. (Второй мужчина кивнул) Мы из Святой Елены. Прибыли по просьбе вашего приятеля, Сергея Анатольевича, чтобы лично убедиться в его заверениях на ваш счет.

Услышанное фактически полностью лишило меня дара речи. Мне хватило решимости только промычать «что… что?»

— Не волнуйтесь, Александр Константинович, все конфиденциально и вам не о чем беспокоиться. Нам всего лишь надо задать вам несколько вопросов. Вам и вашей подруге, о которой нам рассказывал Сергей Анатольевич. Мы просто обследуем вашу квартиру и немного побеседуем с вами. Если окажется, что у вас все в полном порядке, мы не будем вас задерживать и сразу уйдем.

Лишь взглянув на Севу, который всячески избегал смотреть мне в глаза и выглядел нервным и виноватым, я слегка опомнился.

— Пождите, что? Из Святой Елены? Сева, о чем они говорят? Ты кого привел, что вам надо?!

— Прости, Саш! — вдруг резко сказал мне друг, глянув на меня — но ты не оставляешь мне выбора. Я не хотел этого, но я давно уже заметил, что у тебя явно не все дома.

— Чего? — выкрикнул я, оторопев — что ты такое говоришь, черт возьми?!

— Александр — мягко вмешался Андрей Павлович — давайте не будем устраивать скандал в коридоре. Может быть, лучше вы пригласите нас к себе, а уж потом и поговорим? В тишине и без посторонних свидетелей.

— Что… Да что вы…

— Саша, Саша, не надо — обеспокоенно заговорил Сева, в отчаянии глядя на меня — не начинай сцен. Просто сделай, как они сказали, впусти нас, я прошу тебя.

Я понял, что делать нечего и отошел на несколько шагов от двери, дав возможность пришедшим войти в квартиру. Сева посторонился, пропустив двух докторов и зашел последним, закрыв за собой входную дверь. К этому моменту я занервничал еще сильнее, так как упоминание святой Елены отозвалось у меня в памяти. Святая Елена… Где-то я это уже слышал.

— Так вы из… Вы из…

— Из Святой Елены, это психиатрическая лечебница, совершенно верно — подтвердил Борис Викторович.

— Но зачем? — мигом вырвалось у меня в отчаянии.

— Дело в том, Саш — начал было Сева, но запнулся — понимаешь… во время нашего разговора я заметил… в общем…