Бесплатный фрагмент - И в этом вся его жизнь

Повороты судьбы

Часть первая

---

Эдуард шел и думал о своей жизни, о той ситуации, в которой оказался. Вдруг он услышал мужской голос:

— Мужик!.. Мужик!.. Подойди!

Он испугался, посмотрел по сторонам. Никого нет. Подошел к стоявшей рядом скамейке. Заглянув за нее, увидел лежащего на земле мужчину и спросил первое, что пришло в голову:

— Вам плохо? Вызвать скорую?

— Нет, мне уже ничего не поможет. Врачи предупреждали… Я очень тебя прошу, помоги. Возьми портфель. Там все, что я смог собрать. Хотел сам поехать к дочери, но… Вот портмоне. Там карточки и коды. И адрес моей дочери. Поделись с ней, не оставь ее одну. Позаботься о ней. Это моя последняя прось…

Мужчина замолчал. Его широко открытые глаза смотрели затуманивающимся, немигающим взглядом в бескрайние просторы вселенной…

Эдуард все понял. Он снял с мужчины золотые часы с браслетом, сложил все его вещи в тележку, с которой ходил по улицам и скверам, собирая бутылки, и пошел домой.

                                          * * *

Эдуард Александрович Фришерман родился и вырос в деревне Застуржено Калужской области. Его родители, мать Наталья Петровна и отец Александр Моисеевич, погибли в автокатастрофе, когда ему исполнилось пять лет. Эдика взяла к себе бабушка Настасья Матвеевна Домтенко, мать Натальи Петровны.

После гибели родителей родственники отца согласились, чтобы Эдуард жил с бабушкой в деревне, в ее стареньком доме на окраине села.

С детства Эдик привык ухаживать за скотиной. У бабы Насти были корова Буренка, две козочки — Машка и Дашка. Здесь же, в сарае, на жердях и полке, устланной соломой, ютились куры и петух Гриша.

Корову и козочек бабушка два раза в день доила, поэтому в погребе всегда было молоко, сливки, сметана, творог, масло. Все это бабушка продавала соседям или приезжающим из города покупателям.

Когда Эдик пошел в школу, часть заботы о скотине взяла на себя бабушка. К 16 годам он стал высоким, стройным, спортивного телосложения юношей, на которого засматривались не только девчонки в школе. А потом, уже сдав экзамены на аттестат зрелости, Эдик собрался ехать в город учиться.

Бабушка распродала скотину, оставила себе только кур. Провожая его сказала:

— Ну, внучок, красотой тебя Бог не обидел, умом наградил. Надеюсь, что ты там не осрамишься. Будь умницей. Прежде чем что-то сказать или сделать, хорошенько подумай. Да защитит тебя Господь от напасти.

И она перекрестила внука.

— Бабуля, ну что ты! Не переживай, все будет хорошо.

Эдуард поступил в Технологический институт на металлургический факультет. На практике ему нравилось наблюдать, как работают у прокатного стана, у доменных печей сталевары, как выливают сталь из печи, как получают прокат. Он смотрел на них и мечтал о своей работе…

Однажды, идя после практики в общежитие, Эдик познакомился с Валентиной, студенткой из торгового техникума. Они стали встречаться. Их отношения зашли далеко, когда девушка пригласила его к себе в гости, в общежитие. Там впервые он узнал взрослую жизнь.

Но вскоре они расстались. Валентине хотелось веселой и беззаботной жизни, которую Эдуард предложить ей не мог.

После третьего курса он пошел работать — надо было помогать бабушке и самому на что-то жить. Эдик перевелся на заочное отделение.

Когда он перешел на последний курс и надо было ехать на преддипломною практику, ему пришлось уволиться с работы.

Эдуард переехал в Магнитогорск. Там проходил практику и работал на заводе. Он собрал немного денег и после окончания вуза, получив диплом и направление на работу, решил осуществить свою давнюю мечту — поехать в Крым отдохнуть.

Приехав в Ялту, Эдик снял квартиру и пошел к морю, на пляж. Он купался, лежал на теплом песке, загорал и просто грелся на солнышке… Вдруг Эдик услышал:

— У вас не занято? Можно расположиться рядом?

Он открыл глаза и увидел девушку. Ее нежный тембр голоса очень понравился ему.

— Да, конечно, располагайтесь, — сказал Эдик, вставая.

Высокий, широкоплечий, он смотрел на нее сверху вниз.

Получив согласие, девушка отвернулась и, достав покрывало из пакета, стала его стелить.

Ветер раздувал покрывало, не давая возможности нормально расстелить.

— Давайте я помогу, — сказал Эдуард.

Он взял покрывало за один конец и опустил его на песок.

Сложив на край покрывала вещи, девушка стала снимать платье.

— Постой… Порвешь… Давай замок расстегну, — сказал Эдуард.

Он подошел к ней сзади и стал расстегивать замок.

Эти прикосновения и ее движения, когда она снимала платье, взбудоражили Эдика. Чтобы успокоиться, он пошел к морю.

Выйдя из воды, замерзший, он подошел к своим вещам и сразу лег на песок, чтобы согреться.

— Раз ты уже искупался, посмотришь за моими вещами, пока я буду купаться? — спросила девушка.

— Ладно, иди, — ответил Эдик.

Наплававшись, она вышла из воды, подошла к пледу, достала из пакета полотенце и стала вытирать волосы и лицо.

Глядя на девушку, Эдуард залюбовался ее телом, отточенной по правильным чертежам фигурой, формой ее стройных ног, красивой и высоко поднятой грудью, плавными движениями рук, поворотом тела, когда она вытирала волосы и откидывала их назад.

Сказать, что ему нравилось все, значит, ничего не сказать. Эдик был очарован ею. Он любовался каждым ее движением. Он сидел, открыв рот, и смотрел на нее.

Девушка, глянув искоса на парня, увидела его состояние. Складывая полотенце, она повернулась к нему и сказала:

— Меня Маша звать. А тебя?

— Эдик, — заикаясь, ответил он.

— Ну вот и познакомились. Ты откуда приехал?

— Из Магнитогорска. А ты?

— Я из Москвы. Окончила третий курс мединститута, и родители отправили меня отдыхать. Ты где учишься?

— Я окончил политехнический. Металлургический факультет. В Магнитогорск распределен на работу, на завод.

— А мне еще четыре года учиться. Ты где остановился?

— На квартире. Раскладушка. Я на пять дней приехал. Надо еще бабушку проведать в деревне. Под Калугой…

Они целый день разговаривали, отдыхали. Знакомились. А вечером, встретившись, гуляли по набережной, скверам, аллеям парка. И даже не заметили, как пролетело время. Когда, уставшие, подходили к гостинице, в которой остановилась Маша, уже светало.

— Вот это мы погуляли! Уже почти утро. Скоро солнышко встанет. Надо собираться на пляж. Ты как? Когда пойдешь? — спросила Маша.

— Да надо собраться.

— Заходи за мной. Вместе пойдем на море.

— Договорились. Зайду в шесть. До восьми позагораем.

— Давай. Я жду.

И девушка зашла в гостиницу.

                                          * * *

— Кажется, мы все обсудили. Тебе здесь делать больше нечего. Я не желаю с тобой жить. Собирай свои вещи, ребенка и…

Он говорил, а у нее в глазах мелькали звездочки от усталости, перелета, бессонной ночи в ожидании. Она даже и представить себе не могла…

Валентина Степановна Хандогина родилась и выросла на Украине, в шахтерском Донецке. Учась в школе и мечтая об учебе в Москве, она готовила себя к новой, совершенно иной жизни. О работе в институте на химико-фармакологическом факультете, где она создавала новые лекарства от тяжелых и сложных заболеваний, о признании ее как ученой с мировым именем. Все это было в ее мечтах…

Степан Владимирович Хандогин, ее отец, работал заместителем директора на частном предприятии у Вольфсона Петерса, гражданина США. Занимался маркетингом создаваемой ими продукции, мечтал с Петерсом и практически решил вопрос о женитьбе (после окончания школы, конечно) своей дочки Валентины с его сыном Робертом. Хандогин рассчитывал, что эта свадьба объединит их семьи и он станет компаньоном Петерса.

Все у них складывалось хорошо. Валентина иногда встречалась с Робертом. Но… на школьном балу в честь 8 Марта она познакомилась с Геннадием Семеновичем Капилюшем, выпускником физкультурного института, проходившего практику в их школе. Это было как удар молнии! Как солнечное затмение!

Валя влюбилась в него и ни о какой женитьбе с Робертом слышать ничего не хотела.

Встречаясь с Геннадием, пока он проходил практику, она не могла ему ни в чем отказать. Они часто проводили время у него в общежитии. Лежа в постели, мечтали о их переезде в Москву.

Окончив школу, забыв о родителях, Валентина сбежала к Геннадию в Москву.

Геннадий не собирался после окончания института оставаться в России, а хотел уехать жить в Израиль, так как был евреем. Он вернулся в Москву, сдал госэкзамены, получил диплом и стал оформлять документы на ПМЖ в Израиль.

Валентина не могла поверить, что он ее бросит.

Когда Геннадий, все оформив, собрался уезжать, Валя сходила к врачу, который сообщил ей, что она беременная. Она сказала об этом Геннадию.

— Ну что я тебе могу сказать… Иди делай аборт. Жениться на тебе я сейчас не могу. Мне надо определиться в Израиле, а уж потом что-то решать.

И через два дня, собравшись, он улетел.

У Вали выбора не было. Домой возвращаться она не могла, с учебой тоже пока не получалось… Посидев и подумав о создавшемся положении, она устроилась на работу, сняла маленькую комнату в полуподвальном помещении на окраине Москвы…

Время пролетело быстро. Валентина в срок родила здорового мальчика Коленьку. Вернувшись из роддома, она устроилась в ДЭЗ дворником. Убирая дворы, она часто брала с собой коляску с малышом.

Так она жила и работала…

Прошло два года. Собравшись с духом, Валя взяла отпуск и решила показать сына отцу. Оформив все документы, купила билеты и полетела в Израиль…

                                          * * *

Анна Ефимовна Вольная жила с родителями в Иркутске. Природа одарила ее хорошим слухом и голосом. Учась одновременно в школе и музыкальном училище, Анна принимала участие в концертах, исполняя песни Аллы Пугачевой, Ирины Аллегровой.

Она всегда мечтала переехать в Москву и стать певицей. Ей хотелось жить в бомонде, быть на виду. Хотелось славы, известности, популярности. Эти мечты уводили ее далеко от реальной жизни.

Мама, Алевтина Андреевна Вольная, часто болела и лежала в больнице. Отец, Ефим Евгеньевич Ромштейн, много работал и мало бывал дома.

Всю домашнюю работу Анне приходилось делать самой. Дома она также и пела. Все соседи, слушая ее, говорили: «Когда-нибудь мы будем говорить, что жили с этой певицей в одном доме». Встречаясь с Анной во дворе, они всегда хвалили ее пение. Постепенно она привыкла к тому, что ее замечают. Это ей, конечно, нравилось. Она стала задирать нос…

Перед окончанием школы умерла мама. Анна практически стала жить одна, потому что отец с головой ушел в работу.

В очередной приезд отца девушка заявила, что желает уехать в Москву, чтобы продолжать учебу в консерватории. Выслушав все аргументы дочери, отец согласился, и они поехали в столицу…

В Москве сняли квартиру. Ефим Евгеньевич открыл счет в банке. Оформив карту, он передал ее дочери.

Анна поступила в консерваторию и стала жить и учиться в Москве. Не имея большого жизненного опыта в большом городе, она очень скоро стала легкой добычей для местных жигало и любителей пожить за чужой счет.

Через полгода Анна оказалась в руках пройдохи и альфонса Сергея.

Сергей Владимирович Митрофанов нигде не работал. Знакомясь с женщинами, он без стеснения жил за их счет.

Так и с Анной. Прожив с ней три месяца, в один из дней он услышал, что она беременна. Сергей исчез, и больше девушка его никогда не видела.

По истечении времени Анна родила чудесную здоровую девочку, дала ей имя Елизавета.

Анна жила, училась и больше не думала о мужчинах…

Ефим Евгеньевич решил навестить Анну. Он приехал, увидел ее изменения в жизни, собрал средства и купил дочери жилье. Анна переехала в свою квартиру…

Гуляя как-то по улице, она увидела объявление о проведении кастинга: музыканты искали солистку в свою группу.

Анна решила попробовать. Смотр проходил в одном из клубов.

— Вы где учились? — спросил Анну руководитель группы Виталий после исполненного фрагмента одной из песен ее репертуара.

— Я окончила музыкальную школу, сейчас учусь в консерватории.

— Великолепно. Приходите в четверг к трем на репетицию. Вы приняты, — сказал Виталий, подошел к Анне и протянул руку — Поздравляю вас. Надеюсь, будем хорошо работать. Да, приносите с собой спортивный костюм, туфли на каблуках и заколки для волос.

— Поняла. Значит, до четверга.

И она, попрощавшись, ушла.

Начались репетиции, учеба и ребенок. Ей пришлось решать вопрос с няней.

Взяв няней девочку из института, она стала работать и учиться с полной отдачей.

Все было хорошо, пока на одном из концертов к ней не подошел мужчина с букетом роз.

— Я вами очень доволен. Надеюсь на дне города увидеть вас, — сказал он и подошел к Виталию.

Они пообщались. Потом мужчина ушел, а Виталий, взяв Анну за руку, отвел ее в сторону и сказал:

— Ну ты везучая! Сам Алиясов на тебя запал. Жаждет видеть. Повезло тебе. Он тебя сделает суперзвездой.

— А кто он, этот Алиясов?

— Миллиардер. У него полно бабла. Он что захочет — все его. Так что тебе повезло.

— А если я не захочу, тогда как?

— Ты что, дура? Он же сгноит, ему раз плюнуть.

— Это как?

— Ни одного концерта, никакой работы. Ни-че-го. Поняла?

— Поняла.

Хотелось ей или нет, но с этого дня у нее появился любовник, и она была его игрушкой.

Жизнь шла своим чередом, но когда Анне было до тошноты невыносимо, она заходила в магазин, брала бутылку коньяка и весь вечер пила.

Через полгода такой жизни она стала покупать таблетки для «настроения», как говорил продавец.

Это все заметили и стали от нее отказываться. Работы не стало. Миллиардер забыл о ней, и она стала никому не нужна.

В один из дней Анна пошла к продавцу за таблетками, не имея в кармане денег. Ей дали в расчет. Собой.

Анну ничего не интересовало, кроме желания получить таблетки. А с ней втроем развлекались как хотели.

Получив таблетки, она сразу приняла все и пошла, не разбирая дороги…

Анна дошла до своего дома, зашла в подъезд и стала подниматься по ступеням. Дойдя до пролета между первым и вторым этажом, у нее потемнело в глазах, и она упала на пол… А на третьем этаже в квартире плакал ребенок. Он звал маму.

                                          * * *

Эдуард после расставания с Машей пришел домой, приготовил завтрак, поел и собрался на пляж. Глянул на часы.

— Только полшестого… Идти-то 10 минут. Надо подождать…

Но сидеть без дела он не мог и, собрав вещи, пошел к гостинице.

Эдик прогуливался возле гостиницы в ожидании Маши. Он ходил по кругу и думал. А мысли в голове летали с бешеной скоростью: «Что, так нравится девочка?.. А желание-то при прикосновении сразу появилось. Еле сдержался, чтобы не полезть обниматься… Ну я же живой… Нравится? Не то слово… Что, влюбился?.. Может, и так… Ну очень хороша… Да, хороша…»

Эдуард посмотрел на часы.

— Пора.

Он пошел в гостиницу. Постучал в номер.

— Заходи, — услышал в ответ.

Открыл дверь, вошел в номер.

Эдик увидел выходящую из ванной Машу, одетую в купальник.

— Я сейчас. Платье надену и пойдем.

Он стоял и смотрел на нее с страстным желанием схватить, обнять, прижаться и целовать, не отпуская. Держать и…

С трудом преодолев это сильное чувство страсти, он взял предложенную ею сумку с вещами, и они вышли из номера.

Маша, конечно, заметила этот взгляд, это волнение, эту страсть, возникшую у Эдуарда при ее появлении в таком виде. Она не сразу осознала, зачем это сделала. Но потом, когда сидела на пляже и наблюдала за проходившими мимо них девушками, которые пялились на красивое тело этого стройного, высокого красавца рядом с ней, она поняла. «Отпускать его от себя нельзя. Уведут. Как там, в мультике: „Такая корова нужна самому“. Ну что ж, значит, будем соблазнять дальше… А до какого предела? Все позволять сейчас? А что потом? Ладно, по обстоятельствам посмотрим». И она, достав из сумки фрукты, стала угощать Эдуарда…

Время их встречи (а они почти всегда были вместе) пролетело, и Эдуард уехал.

Повидал бабушку Настю, помог ей с делами по дому, подремонтировал крышу, крыльцо, сарай, убрал в огороде и собрался уезжать.

— Бабуль, мне ехать надо. Пора на работу выходить. Ты тут как сама-то, справишься?

— Да пока сила есть. Все нормально. Я тебе в дорожку с собой банок-то приготовила. Сумка тяжелая будет.

— Да мне куда столько? Я не донесу.

— Своя ноша не тянет. Донесешь. Потом будешь есть и вспоминать бабку-то.

— Ну, бабуля, ты даешь! Я же и не забываю.

— Ладно, ладно… Жениться еще не собрался?

— Пока нет. Но девчонка одна нравится. И очень.

— Приехал бы с ней в гости.

— Пока не знаю. Поживем — увидим.

— Ну-ну, смотри, чтоб не увели.

— Ладно, я поехал. Давай.

И Эдуард, собрав сумки, пошел на остановку автобуса…

Прошел год. Эдуард переписывался с Машей.

Маша, Мария Константиновна Савенцева, жила с родителями в Москве. Отец, Константин Петрович, работал заведующим отделением хирургии в больнице и с детства прививал дочери любовь к медицине. Мать, Любовь Вячеславовна, работала в промтоварном магазине. Она не возражала об этом увлечении дочки.

Так воспитанная дочь под влиянием отца после окончания школы поступила в мединститут.

Вернувшись домой с моря, она рассказала родителям о знакомстве с юношей и их отношениях. Ни у кого не возникло возражений об их переписке и продолжении отношений.

Посылая письма друг другу, они все чаще мечтали о встрече, оба думали о дальнейших отношениях. И когда, получив отпуск, Эдуард приехал в Москву к Маше, они уже не могли сдерживать своих эмоций. Целуясь на перроне вокзала, где Маша встречала Эдика, они не обращали внимания на прохожих. Они так соскучились друг по другу, что, увидевшись и обнявшись, поняли, что дальше жить друг без друга не могут, да и не хотят.

Через месяц они поженились. Эдуард переехал жить к Маше. Ее родители выделили им отдельную комнату, и они жили вместе, одной большой семьей.

Когда Маша окончила институт, у них родилась дочь Яночка.

Эдик работал в разных местах. По специальности работы не было, а учиться на какую-то другую профессию он не хотел. Так и жили. Маша работала врачом в поликлинике, а Эдуард то в ЖЭКе, то на стройке.

Жизнь шла. К 40 годам, когда уже подросла дочь, Маша, осознав нелепость их совместной жизни с Эдуардом, стала посматривать на других мужчин. Познакомившись с одним из депутатов Московской думы, закрутила роман. А когда он предложил жить вместе, она подала на развод.

Так, в 48 лет Эдуард остался один, без жилья и без работы.

Обсуждая за бутылкой водки с бомжами свою жизнь, получил ценный совет от бывалых…

Прошло два месяца с момента подачи им документов для переезда на ПМЖ в Израиль. Придя к консульству, где уже собралась толпа на получение документов, Эдуард вместе со всеми ждал секретаря со списком счастливчиков, кому на сегодня выдали разрешение на переезд…

— Эдуард Александрович Фришерман есть?

— Да, я.

— Проходите. Получайте документы на переезд.

— Счастливчик, — услышал он голоса из толпы.

Так, осенью, получив документы и собрав скудные пожитки, он переехал в Израиль…

Устроившись с жильем, получив пособие на проживание, стал учить язык, а через год пошел устраиваться на работу — на строительство домов.

Работал, все было хорошо. Зарабатывал нормально. На жизнь вполне хватало. Но в один из дней он получил травму ноги. Лечился. Врачи, обследовав его, вынесли заключение: инвалид. Получив группу инвалидности и пособие на проживание, Эдик снял небольшую квартиру.

Жил он один. Средств, выделенных по инвалидности, не хватало оплачивать жилье, лекарства и на нормальное питание. Чтобы как-то жить, он ходил по улицам и собирал бутылки. Сдавал их в магазин, получал скидку на продукты. Так и жил.

                                           * * *

Екатерина Сергеевна шла домой. Она с трудом передвигалась. Заболевания по возрасту — артрит и подагра, в результате чего в суставах ног были отложения солей, при ходьбе вызывали сильную боль. Поэтому она шла, медленно переставляя ноги.

Войдя в подъезд, с трудом поднималась по ступенькам. Поднявшись на пролет между этажами увидела лежавшую лицом вниз Анну.

— Ну вот, разлеглась тут. Допилась. Даже домой дойти не смогла. Вон ребенок рыдает, а ты тут валяешься. Вставай, бесстыжая.

Она пнула Анну в плечо ногой. Та не пошевелилась. Екатерина Сергеевна наклонилась и за плечо повернула Анну. Увидев ее широко открытые глаза, этот немигающий взгляд, белую пену вокруг рта, она испугалась, отошла к стене и стала искать в сумке телефон.

— Девушка, у нас на площадке женщина лежит… Похоже, что не дышит. Приезжайте побыстрее! Адрес: Свешников переулок, дом 18, — позвонила она в скорую помощь.

Отключив телефон, Екатерина Сергеевна стояла и смотрела на Анну, а руку с телефоном прижимала к груди.

Так постояв пару минут, она пришла в себя и услышала плач ребенка.

— Ребенок небось голодный рыдает.

Она подняла сумку Анны, открыла ее и стала искать ключи от квартиры.

Найдя ключи, поднялась, открыла квартиру. Взяла ребенка на руки:

— Голодная, да? Пойдем посмотрим, что у вас в холодильнике есть.

Девочка, чувствуя внимание, перестала плакать, только иногда всхлипывала.

Открыв холодильник и убедившись, что там пусто, Екатерина Сергеевна сказала:

— Вот, на всякую гадость деньги нашла, а ребенку еду купить не на что. Пойдем ко мне. Мы сейчас найдем, чем тебя покормить.

Выйдя из квартиры, она закрыла дверь на ключ и пошла, неся ребенка на руках, к себе.

Усадив девочку на стул, достала из холодильника казан с отварной картошкой. Взяла с полки над мойкой тарелку, положила в нее картошки. Достала из холодильника другую кастрюлю с приготовленной курицей, выбрала немного мяса. Сложила в тарелку с картошкой, поставила в микроволновую печь.

Разогрев, достала и растолкла вилкой картошку, разбавив ее молоком. Попробовала.

— Ну вот, тепленькая. Будем кушать.

Взяла чайную ложечку и стала кормить ребенка. Последнюю порцию картошки она давала девочке, которая уже практически спала. Убедившись, что та все съела, Екатерина Сергеевна взяла ее, спящую, на руки и пошла в комнату. Уложила девочку на диван. Обложила подушками, чтобы она не скатилась с дивана, а сама пошла посмотреть, не приехали ли врачи.

Открыв дверь и увидев стоящих возле тела Анны медработников, вышла к ним.

— Доктор, что с ней?

— Похоже, передоз. Сейчас полиция приедет. Она у вас в подъезде жила?

— Да. В 26-й квартире.

В это время в подъезд вошли сотрудники полиции.

— Ну, что у вас здесь, доктор? — спросил один из представителей полиции.

— Похоже, передозировка.

— Допилась. И что теперь? А у нее ребенок был. Где он?

— Это девочка. Она у меня. Я ее покормила. Пусть спит, — ответила Екатерина Сергеевна.

Старший из полицейских достал рацию и вызвал диспетчера:

— Это 16-й. Мы со Свешникова переулка, дом 18. Здесь передоз. Женщина. Врачи констатировали смерть. У нее есть ребенок. Девочка. Пришлите из отдела кого-то за ребенком и следаков. Квартиру надо опечатывать. И участкового надо позвать.

Постояв немного, Екатерина Сергеевна сказала полицейским, что девочка спит у нее дома, и пошла к себе.

Когда приехала инспектор из отдела по работе с несовершеннолетними, она, открыв дверь, провела ее в комнату, где спал ребенок.

— И куда ее теперь? — спросила Екатерина Сергеевна инспектора.

— Пока в распределитель. Будем искать родственников. Ну а если нет никого — тогда в детдом.

Взяв спящую девочку на руки, инспектор пошла к машине.

                                          * * *

Самолет из Москвы в Израиль прилетел в 22:30. Валентина нашла адрес, где живет Геннадий, села в электричку и поехала в Тель-Авив.

Нашла его дом, зашла в подъезд. Поднявшись на второй этаж, оставила коляску внизу, а ребенка взяла с собой. Позвонила в квартиру. Никто не открывал. Постояв немного, она спустились, уложила сынишку в коляску и вышла во двор.

Присев на лавочку возле подъезда, стала смотреть по сторонам в надежде увидеть Геннадия, когда он будет подходить к дому.

Просидев до утра, она наконец-то увидела его. Он шел не спеша, прогулочным шагом, задумавшись, не смотря по сторонам. Подойдя к подъезду и увидев Валентину и коляску с ребенком, Геннадий опешил. Он даже в страшных мыслях не ожидал и не мог подумать, что она когда-то сможет найти его здесь. Да еще и привезти ребенка.

Геннадий Семенович Капилюш, высокий и стройный молодой человек спортивного телосложения, переехал в Израиль с большими надеждами на достойную жизнь.

Учась в ульпане, изучая язык, он не засматривался на приехавших и учащихся с ним женщин. Его интересовали женщины, живущие в стране давно и имеющие определенное состояние. Он хотел хорошей жизни, которую может ему предоставить состоявшаяся, самодостаточная женщина. Расчитывая на свой хороший внешний вид и эрудицию, которую он вырабатывал, изучая разные предметы в институте, читая книги — как художественную литературу, так и научные статьи на разные темы. Проводя много времени в спортзале, тренируясь, качая мышцы, создавая себя, он уже тогда думал о том, как будет своим видом очаровывать женщин.

После занятий в ульпане Эдик ходил на пляж. Раздевшись, он стоя загорал, подставив свое тело лучам солнца, закрыв глаза, ощущая дуновение ветра.

Женщины смотрели на него. Кто-то — просто любуясь, а некоторые с восхищением, бросая комплименты, проходили мимо него.

— Красавчик, а? Как тебе? — спросила спутницу дама, проходя мимо него.

— Да, хорош. Молодой человек, вы как здесь оказались? Такие только в Голливуде бывают.

— А разве в Израиле такого заведения или его филиала нет? — ответил Геннадий, взглянув на женщин.

— Смотри, не глупо. Красиво ответил, молодец. Тебя как звать? — спросила одна из дам.

Перед ним стояли две стройные симпатичные дамы лет 38–40 и любовались его торсом.

— Геннадий. С кем имею дело и в чем вопрос?

— Алла. А моя спутница — Белла. Любуемся красотой. Пейзажем. Морем. А тут вы. Своим прелестным видом украшаете пейзаж.

— Спасибо за комплимент. Почтен.

— Недавно приехали? Или не было времени бывать на солнце? Совсем белый. Осторожно, сгоришь.

— Да? Тогда одеваюсь. Только приехал. Всего пять дней в Израиле.

— Турист?

— Нет. Теперь житель страны.

Он оделся, показывая всем видом, что собирается идти.

— И чем планируешь заниматься? — подошла к нему Белла, взяв его под руку.

— Пока учу язык. Сложно. Нет практики. Не с кем общаться.

— А что, один приехал?

— Да. Так сложилось.

— Такой мужчина не может быть один, — сказала Белла, когда они подошли к автомашине, стоявшей на стоянке возле кафе.

— Вас куда подвести? — спросила Алла, открывая дверцу машины.

— А может, поедем в наш ресторан и пообедаем? — спросила Белла.

— Я, к сожалению, не смогу. Не взял с собой деньги. Я живу возле учкомбината. Так что пойду домой.

— Это не проблема. Мы с собой всегда имеем карточки банка. Так что идем. Поболтаем. Ну что, идем?

Он собственно на это и рассчитывал и, не заставляя долго ждать женщин, сказал:

— Идем.

С этого дня он встречался с Беллой два раза в неделю. Они ездили отдыхать в разные места. На природу. Или на экскурсии. Но почти всегда какое-то время проводили у Аллы. Она отдавала Белле ключи от квартиры, и они с Геннадием проводили время в постели, получая удовольствие от общения, затем ехали дальше развлекаться. Но к пяти всегда возвращались домой. Белла спешила. Ей надо было быть дома — встречать мужа.

Эти свидания продолжались в течение полугода. В один из дней, придя на встречу, Геннадий встретился с Аллой.

— Гена, Белла прийти не может. Они с мужем улетают. Работа. На сколько улетает, она не знает.

— Ну, что ж поделаешь, так тому и быть.

— Куда пойдешь? Чем будешь заниматься?

— Пока не знаю.

— Пойдем пообедаем. Ты как, не проголодался?

Геннадий смотрел на нее и понимал, что у него выбора пока нет.

— Проголодался. Пойдем.

И они пошли в ресторан.

Пообедав и пообщавшись, Алла поняла, что, в общем-то, они могут проводить время вместе. У нее не сложились отношения с ее мужчиной, и она уже два месяца была одна.

— Ген, а ты как смотришь на то, чтобы мы с тобой встречались? Я понимаю, что с Беллой у вас были отношения и ты, может, даже был в нее влюблен. Но ее теперь нет. Что думаешь?

— Я с Беллой встречался и почти ни о чем не думал. Мне не надо было думать. Она все решала сама. А как я буду сейчас? Мне надо думать, куда идти работать. Надо как-то жить. Ходить в ресторан надо на что-то.

— Я тебя приму к себе в магазин и буду платить тебе зарплату. Да, тебе надо будет приходить на работу и, может, даже что-то делать. Но это так, символически… Основная твоя работа — это я. Ну как, идет?

— Давай попробуем. А там видно будет.

И он стал ходить на работу. Три раза в неделю Алла забирала его, и они ехали к ней домой.

Валяясь с ним в постели, она, гладя его тело, получала удовольствие. Нет, она не влюблялась в него. Ей просто нравились его тело, упругость его мышц, сила, с которой он прижимал ее к себе. А от той страсти, когда у них был секс, она вообще улетала. Это было блаженство, о котором она мечтала с другими мужчинами. Его тело, продолжительность процесса и размеры, о которых она мечтала…. Ей все подходило. И она, находясь с ним в постели, понимала, что именно этого ей не хватало с теми мужчинами, с которыми ей хотелось создать семью. Именно в эти минуты Алла была счастлива.

Но Геннадий был на 15 лет младше. Без постоянного большого дохода, который бы ее устроил. И она понимала, что не сегодня, так завтра у него появится молодая женщина. И он забудет Аллу как кошмарный сон. Единственное, что его сегодня держит возле нее, это деньги, которые она ему дает в виде зарплаты. Появится вторая Белла — и все. «Кончилась малина, завяли помидоры». Ожидать чего-то большего ей не стоит.

Так, лежа с Геной, поглаживая его грудь, думала Алла…

Прошло два года. За это время ни Алла, ни Геннадий ни разу не вспоминали о Белле. И вдруг… раздался звонок. Взяв телефон, Алла услышала голос и застыла.

— Алла, привет. Как дела? Мы столько не виделись! Столько всего произошло! Давай встретимся. Поболтаем. Ты как? Сильно занята у себя на работе? Я только прилетела. У меня все изменилось. Надо поговорить. Ты Геночку давно видела?

Этот звонок, эти вопросы, это появление подруги… Все обрушились на нее как холодный душ. Придя в себя, она ответила:

— Привет. С приездом. Ну, конечно, давай в нашем ресторане. Когда ты сможешь?

— Через часа два. Приведу себя в порядок, и встретимся. Все, давай.

Эта встреча изменила все в их жизни.

Белла рассказала, что в аварии, при испытании приборов, погиб ее муж, и она теперь богатая вдова. Она вернулась и может жить на полную катушку, ничего не боясь. И хочет найти Гену, чтобы продолжить с ним жить нормально. А может, если он захочет, и пожениться с ним.

Алла слушала ее и понимала, что пришел тот момент, о котором она всегда думала… И это конец ее удовольствиям. И что ей придется видеть, как эти двое живут у нее на виду, радуясь жизни, а она…

Но что она может сделать?! Геннадий, как только узнает о появлении Беллы и ее нынешнем состоянии, тут же уйдет от нее. Слушая Беллу, Алла думала, как ей быть. «А если рассказать Белле о наших отношениях с Геной? Нет, это ее не остановит. И что, вот так все отдать? А что я так заволновалась? Неужто влюбилась в Геннадия? Нет, просто привыкла, что он рядом. Никого искать не надо. Удовольствие с ним выше крыши. И всего-то. А чего тогда беситься? Не хочется отдавать? Да, не хочется, но ничего не поделаешь. Можно с Геной договориться раз в неделю встречаться. Да, надо с ним поговорить. Не все же Белле отдавать». Так, сидя напротив и слушая рассказ подруги, думала Алла…

Геннадий шел к Белле и думал: «Назначила встречу у себя дома, значит, у нее какие-то изменения в семье. Но что? Чего тут думать, приду и узнаю».

Подойдя к дому, он нажал кнопку домофона.

Увидев на экране счастливое лицо Беллы и услышав ее голос, Гена открыл калитку, вошел во двор.

Белла вышла на крыльцо встретить Геннадия. Как только он поднялся на крыльцо, она обхватила его за шею и, прижавшись к нему, стала целовать щеки, глаза, лоб, нос и, наконец, губы. Придя в себя, тяжело дыша от долгого поцелуя, она пригласила его в дом.

Ужиная, общаясь, проводя время в постели, они вспоминали прожитые вместе дни.

Узнав о ее нынешнем положении и понимая, что это один из лучших вариантов, о которых он мечтал, Геннадий не стал ей рассказывать об их с Аллой отношениях.

Ночь пролетела как один час. Насладившись общением, ласками, сексом, уставшие, они расстались утром. Каждый со своими мыслями.

Белла, понимая, что без Геннадия она не сможет дальше жить, хотела предложить ему прямо сейчас переехать к ней. Но она вдова. И по правилам в течение года не может иметь серьезных отношений ни с одним мужчиной. Понимая это, Белла сдержалась от предложения, но от встреч не отказалась. Они обговорив возможности их свиданий и все обсудив, утром расстались.

Геннадий шел домой. Он понимал, что это вариант, о котором он собственно и мечтал. Она не молода, поэтому будет любить его без памяти. А он будет иметь все, о чем мечтал: машину, дом, деньги, свободу. Живи в свое удовольствие. А почему бы и нет!

Он шел, не смотря по сторонам. Подойдя к подъезду и увидев Валентину, Геннадий опешил. «Она мне все испортит. Ее срочно надо отправлять отсюда. Куда угодно, только бы подальше. Она мне никак не нужна».

— Мне кажется, что мы все обсудили перед моим отъездом. Я же там, в России, тебе сказал, что ни ты, ни твой ребенок мне не нужны. Тебе здесь делать больше нечего. Я не желаю с тобой жить. Собирай свои вещи, ребенка и…

Он говорил, а у Валентины в глазах мелькали звездочки от усталости, перелета, бессонной ночи. Она даже и представить себе не могла, что…

Взглянув на Гену, Валентина поняла, что это не тот человек, о котором она мечтала, когда встречалась с ним. Она встала, посмотрела на него ненавидящим, злым взглядом и сказала:

— Я желаю тебе 33 несчастья в этой жизни. И если есть Бог, а я уверена, что он есть, он тебя за меня, за твое хамское поведение накажет.

Валентина повернулась, взяла сумку и, толкая коляску, пошла на автобусную остановку.

Приехав в аэропорт и переговорив с представителями компании «Аэрофлот», она поменяла билет. Валентина сидела в зале, ожидая посадки на самолет.

                                          * * *

Эдуард собрал в пакет все найденные бутылки, положил в карман часы и портмоне, во вторую руку взял портфель и поднялся на третий этаж. В квартиру, которую он снимал.

Он отнес бутылки на кухню, к мойке, разделся и пошел в душ. Помылся, надел домашнюю одежду, присел на диван, положил перед собой на журнальный столик портфель. Взял портмоне, открыл. Достал две пластиковые карточки Дисконта, паспорт на фамилию Ефима Ромштейна. Посмотрев по другим отделениям, нашел две записки. Развернул одну и прочитал:

— Анна Ефимовна Вольная, Москва, Свешников переулок, дом 18, квартира 26. Так это и есть его дочь! Ладно, что во второй записке?.. Это коды. Завтра с утра посмотрю, что там делить.

Сложил все в портмоне, посмотрел, покрутил в руках и отложил в сторону. Пододвинул к себе журнальный столик, щелкнув замками, открыл портфель.

Доставая содержимое из портфеля и выкладывая все на стол, у него все шире раскрывались глаза от увиденного, аж челюсть отвисла.

В целлофановых файлах оказались акции предприятий. Разбирая файлы, Эдик записывал на тетрадном листе суммы каждого листа акций.

Когда он их разобрал, переписал все на лист и сел считать. Подбив сумму, посмотрел, почесывая затылок, на получившийся результат.

— 186 миллионов 968 тысяч 218 долларов США. Ничего себе! Он что, псих. Таскал с собой такие деньжищи. Ой, что-то и я разговорился, — прошептал Эдуард.

Перебрав по новой все акции, он переписал на листок предприятия, которые находятся в Израиле. Собрав все в портфель, стал смотреть, куда его убрать, чтобы не бросался в глаза с первого взгляда. Посмотрел на стул, на котором висели вещи.

— Да, подойдет.

Эдик поставил на стул портфель, прикрыл вещами.

— Завтра начну регистрировать акции.

Потом посидел, подумал:

— Надо вначале глянуть, что у нас на карточках. Если есть что-то, надо приодеться, а уж потом ходить. А то могут не понять, если я приду в таком виде.

Посидел еще немного, подержал лист с цифрами и названиями предприятий, покрутил его, свернул. Взяв со стола портмоне, раскрыл его и положил лист внутрь.

Взял со стола часы. Покрутил в руках. Посмотрев со всех сторон, примерил себе на руку. Защелкнул браслет.

— Великоват. Будут деньги, можно зайти и уменьшить, а пока…

Он убрал все в портмоне.

— Да, завтра день может быть переломным в моей жизни. Дожить бы до завтра.

Эдуард встал и пошел на кухню мыть бутылки…

Спал плохо. Всю ночь ворочался в постели. Утром, открыв глаза, сказал:

— Да, нищие спят спокойнее и крепче. Ну что, подъем, мой друг Горацио. Нас ждут великие дела. Так, кажется, у Шекспира.

Он встал, умылся, позавтракал тем, что было. Собравшись, положил портмоне во внутренний карман куртки и вышел из дома.

Проверив карточки, снял деньги, купил новую одежду, зашел в магазин, купил продуктов, в часовой мастерской отремонтировал часы и пошел домой.

Эдик поел, достал из портфеля акции. Акции местных предприятий положил в портфель, остальные собрал в целлофановый пакет и, осмотрев комнату, спрятал под мойкой. Взял портфель и пошел в магазин, где можно было сделать ксерокопии акций.

Сделав ксерокопии, стал ходить по предприятиям, регистрируя акции.

Обойдя несколько предприятий, уже вечером вернулся домой. Присел на диван. От долгой ходьбы сильно болела нога.

— Да уж, это только малая часть работы, которая мне предстоит. Единственное, что хорошо, завтра на счету могут появиться деньги — дивиденды за прошедший период. Это уже радует.

Так в течение 10 дней он обошел все предприятия, зарегистрировал акции. Когда вся работа была сделана, решил проверить банковский счет.

Утром зашел в банк. Вставил карточку в банкомат, которой мало пользовался, и проверил баланс.

— Да, господин миллионер, и как вам ваш счет? Надо узнать в банке, как я могу пользоваться картами за границей.

Эдуард взял номерок в авторегистраторе и присел на стоявший диванчик в холле банка, ожидая своей очереди к оператору.

Все выяснив, пошел по магазинам покупать вещи первой необходимости для поездки по странам, в которых находятся предприятия, куда можно вложить оставшиеся акции…

Прошло два месяца. Он решил за границей все вопросы и вернулся домой.

Первым делом Эдик пошел в банк и положил акции иностранных компаний в ячейку, в которой лежали израильские акции.

Отдыхая, он решал, что делать дальше. Пересчитал все деньги, полученные на счет с акций, и сумму акций, разделил ее на двоих. На эту сумму отобрал акции и средства со счета. Все записал на тетрадный листок и сложил его в портмоне.

— Все, теперь можно встречаться с дочкой Ромштейна. Завтра лечу в Москву.

                                           * * *

Посадка на самолет прошла спокойно, но, подойдя к своему креслу и устраиваясь, Валентина никак не могла успокоить Колю. Ему хотелось к иллюминатору, чтобы смотреть на птичек.

Посмотрев на малыша, Эдуард улыбнулся и сказал:

— Давайте с вами меняться. Садитесь с ребенком к окошку, а я сяду на ваше место.

— Спасибо вам, а то он никак не угомонится. Коленька, давай пересаживаться. Дядя уступил тебе место возле окошка. Будешь смотреть, как летают птички, если они вообще там летают, — сказала Валентина сыну.

Устроившись и немного успокоившись, они сидели и ждали, когда самолет взлетит.

В начале все было спокойно, но через полчаса после взлета Коля стал капризничать. Валентина не могла его успокоить.

— Иди ко мне, — сказал Эдуард малышу. — Мы с тобой будем играть.

Он протянул руки, чтобы взять мальчика. Коля посмотрел на него спокойным взглядом, как будто обдумывая, и протянул руки.

— Пойдешь? — спросила Валентина, удивляясь поведению сына. — Странно, ни разу ни к кому не шел. Иди.

Подняв ребенка, она передала его Эдуарду.

Они сидели с малышом и играли. В ладоши хлопали, разговаривали, стишки читали. Рассматривали портмоне, которое Эдуард вытащил и дал мальчику. Так они провели время, пока стюардессы не стали раздавать обед.

— Коленька, иди ко мне, сейчас будем кушать, — сказала Валентина, протянув руки, чтобы взять сына.

Коля ухватился за руку Эдуарда и сказал:

— Я с папой буду.

Валентина посмотрела на него удивленными глазами и сказала:

— Коля, это чужой дядя И он тоже будет кушать. Иди ко мне.

— Нет, я буду с папой!

Валентина посмотрела на него, потом сказала Эдуарду:

— Вы извините нас. Он не видел никогда своего отца, поэтому для него мужчина… ну…

— Устами младенца глаголет истина. Так звучит поговорка, — сказала сидевшая рядом женщина. — Признал отца.

— Ну что вы, женщина, ему любой мужчина сейчас кажется папой, — сказала другая дама, сидевшая впереди.

— Не скажите. Ребенок лучше всех чувствует. Их в этом возрасте сам Бог ведет. Подождите, все еще впереди, — сказала сидевшая рядом женщина.

Стюардесса принесла им обед, и все принялись за еду, отставив разговоры.

— Иди ко мне. Будем кушать, — повторила Валентина, потянувшись за малышом.

— Нет!.. Папа! — закричал мальчик и, повернувшись к Эдуарду, прижался к нему.

— Ну вот вам и ответ на все вопросы, — сказала сидевшая рядом женщина и продолжила есть.

— Коленька, иди ко мне. Дяде тоже надо поесть.

Валентина потянулась к Эдуарду, хотела взять малыша.

— А-а-а, папа! — закричал мальчик.

— Не надо. Мы с ним покушаем, — сказал Эдуард. — Не волнуйтесь, все нормально.

Он сел поудобнее, взял на руки малыша и стал его кормить.

Валентина сидела и смотрела на сына с удивлением.

Поев вместе с Эдуардом, мальчик запросился в туалет. Валентина встала, чтобы его отвести. Но он взял Эдуарда за руку и сказал:

— С папой.

И потянул Эдуарда.

Когда они вернулись из туалета, Валентина хотела забрать сына к себе.

— Иди ко мне. Пора поспать.

— Не-а. С папой, — ответил малыш и, прижавшись к Эдуарду, закрыл глаза.

Вскоре мальчик заснул. Эдуард устроился в кресле поудобнее.

— Вы уж извините нас. Давайте его мне. Он уже спит.

— Не нужно, пусть спит. И вы отдохните, а то у вас уставший вид. А я его подержу.

— Ну что вы, мы с ним просто всю ночь на улице просидели. Нас папа не принял.

И Валентина заплакала.

— Не надо. Прилягте и поспите, — сказал Эдуард, успокаивая ее.

Валентина, откинув кресло, положила под голову куртку, закрыла глаза и через минуту уже спала…

Стюардесса стала объявлять о подготовке к посадке самолета. Эдуард тихонько дотронулся до плеча Валентины и сказал:

— Просыпайтесь. Подлетаем. Скоро посадка.

Валентина, открыв глаза, посмотрела на Эдуарда и поднялась.

— Так крепко уснула… Вы извините… А Коленька спит? Что, и не просыпался?

— Нет. Пусть еще поспит. Потом разбудим, когда сядет самолет, — сказал Эдуард.

Валентина, поправив кресло, достала косметичку из сумки. Привела себя в порядок. Посмотрела на Эдуарда и на сына.

— Не представляю, что бы я без вас делала. Спасибо вам.

— Все нормально, — ответил Эдуард.

Самолет совершил посадку, и Валентина стала будить сына. Но он не хотел просыпаться.

— Не надо, пусть еще поспит. Пока выйдем, пока вещи получим, он и выспится.

— Ну как же вы? Вам собраться надо.

— А вы возьмите мою куртку, и все. Я потом ее надену.

И они вышли из самолета.

Получив вещи и выйдя в зал ожидания, они разбудили Николая и стали собираться на электричку.

— Вам куда ехать? Где остановитесь? — спросила Валентина, когда они устроились в вагоне электрички.

— Пока не знаю. Мне надо найти одну девочку. Дочь моего знакомого. Наверное, сначала где-то устроюсь, а уж потом буду искать.

— А мы домой…

И они, собравшись, пошли на выход.

Коля не отходил от Эдуарда. Но Валентина усадила его в коляску и пристегнула ремнем.

Ребенок рыдал, не желая расставаться с Эдуардом.

— Коля, успокойся. Поедем домой, — сказала Валентина, собираясь идти.

— Вам далеко ехать? — спросил Эдуард.

— Да нет. Мы на окраине живем.

— Давайте я вас провожу, а потом поеду устраиваться. А то он не успокоится.

Он подошел к коляске, взялся за ручку и сказал Коле:

— Ну что, поедем?

Малыш, видя, что коляску толкает Эдуард, успокоился, и они, собравшись, вышли на улицу.

                                           * * *

Устроившись в гостинице, Эдуард принял душ, переоделся и пошел в ресторан ужинать. Поужинав, он пошел в номер отдыхать. Посмотрел телевизор и лег спать.

Утром он позавтракал и поехал искать Анну. Адрес у него был. Купил в киоске карту, разобрался, как ехать, и пошел к метро.

Подойдя к подъезду, присел на лавку. Что-то его остановило.

В это время к подъезду подошла Екатерина Сергеевна.

— Вы в этом подъезде живете? — спросил Эдуард.

— Да. А ты кого, милок, ищешь?

— Мне Анна Вольная нужна. Из 26-й квартиры. Не знаете, она дома?

Женщина, посмотрев на него, подошла к скамейке, присела.

— А ты кто ей будешь?

— Да я, в общем-то, никто. Друг ее отца. Весточку ей привез.

— А что ж отец-то сам не приехал?

— Беда с ним. Помер он.

— Да? Ну, значит, они там уже встретились. Анна тоже три месяца назад, померла. Дитя жаль. Сиротой осталась.

— Померла? Молодая ж девчонка.

— Врачи сказали, что передоз.

— А что за дите? У нее что, ребенок есть?

— Да. Девочка. Лизочка. Хорошенькая такая девчоночка. Теперь сирота. Не знаю, есть ли еще какие родственники. В квартире какая-то дивчина поселилась. Может, и родственница. Не знаю.

— А как эту дивчину увидеть?

— Так дома она. Спит небось. Шум и музыка на весь подъезд допоздна были.

— Да? Пойду узнаю.

Эдуард встал и пошел к подъезду.

Дверь квартиры долго никто не открывал, но потом послышался голос:

— Вам кого?

— Да вас, наверное. Вы родственница Анны Вольной?

Дверь открылась, на пороге показалась девушка лет 20, среднего роста, в халате и тапках на босую ногу, с распущенными волосами. Большие серые глаза смотрели на Эдуарда, как будто спрашивая: «Чего тебе надо?».

Она спросила:

— А вы кто будете?

— Да я, собственно, по просьбе ее отца. Повидаться.

— Ну так Анна-то померла.

— Отцу не сообщили. Он и не знал. А где ее ребенок? Дочь ее где?

— В детдоме, где ж еще.

— А как найти? В каком детдоме?

— В Вознесенске. В пригороде. Там он один.

— А вы кто ей будете?

— Я? Племянница. А что?

— Нет, ничего. А девочку на воспитание вам не отдали?

— А зачем? Ей и там хорошо.

— Ясно. Спасибо. До свидания.

Эдуард повернулся, хромая, пошел на выход из подъезда.

На первом этаже встретился с Екатериной Сергеевной.

— Все слышали? Ей, говорит, и там хорошо. А сама в ее квартире живет. У, сволочь. И ее мамаша, видно, такое же была дерьмо, — со злостью говорил Эдуард.

— Что планируешь делать?

— Поеду в детдом. Повидаю ребенка. А потом буду думать.

— Если чего надо — заходи. Я в 27-й квартире живу. Может, чем помогу.

Поговорив, он оставил свой номер телефона и ушел…

Эдуард ехал в электричке, а мысли в голове вертелись одна за другой, обгоняя друг друга. «Что делать? Как быть? Отдать все деньги родственникам? Они их растратят, и Лизе ничего не останется. Как быть?»

До детдома добрался быстро — его в поселке все знают. Дорогу показали.

Проходя мимо магазина, зашел. Накупил сладостей, игрушек и пошел в детдом.

— Мне бы повидать Лизу Вольную, — сказал он женщине, открывшей ему дверь.

— А вы кто будете ей?

— Я знакомый ее деда. Просил повидать.

— Вам сначала с заведующей надо поговорить.

— А как ее увидеть?

— Сейчас спрошу. Жди.

И она ушла.

Через пять минут дверь открылась. На пороге стояла женщина высокого роста, крепкого телосложения, с большими руками, сложенными на груди, и длинными пальцами, хлопающими по рукаву халата.

— И чего вы хотите? Вы человек посторонний для девочки. Что вам от нее надо?

— Честно говоря, я ей никто. Но дед просил повидать. Вот я здесь игрушки, сладости купил. Ребенок же. Извините, как вас звать?

— Вера Сергеевна. И это все, чего вы хотите?

— А что еще надо?

— Да просто подумала, что вы родственник. А то тут одна дама приходила… Убить бы эту сволочь!

— Да? А что за дама?

— Сказала, что родственница. А забирать ребенка не хочет.

— Ну-ну… Можно мне Лизу увидеть?

— Пойдем. Маша, возьми у него пакеты. На обед детям разделите.

Отдав пакеты, они пошли в зал, где играли дети.

На ковре, расстеленном на деревянном полу, сидели дети. Играли с игрушками, многие из которых были сломаны.

— Лизочка, иди ко мне, — сказала заведующая, войдя в зал.

Эдуард, стоявший с боку от нее, посмотрел на девочку.

Это была маленькая девочка двух лет с очень ясными большими голубыми глазками.

Лиза подошла к ним, и Эдуард, присев, взял ее на руки. Девочка спокойно посмотрела на него, потом перевела взгляд на стоявшую рядом Веру Сергеевну. Затем она повернулась к Эдуарду и пристально посмотрела ему в глаза.

Он держал малышку на руках, трогал ее ручки, гладил и все больше понимал, что это тот ребенок, которого ему необходимо воспитать и затем передать все, что причиталось ее матери. А сердце разрывалось на части. Чувствуя, что больше не сможет расстаться с этим ребенком, Эдуард опустил ее на пол, повернулся к заведующей и сказал:

— Нам надо поговорить.

                                          * * *

Прошло два дня. Эдуард переговорил с заведующей детским домом и выяснил, что Лизочку родственники не желают забирать. Она ему сказала, что необходимо делать и куда идти для решения вопроса по оформлении опеки.

Эдуард сразу пошел в администрацию, где встретился с представителями отдела опеки и попечительства. Ему выдали листок, на котором были перечислены все необходимые документы для подачи в комиссию при оформлении разрешения. Самыми сложными для него оказались два вопроса — место жительства и семейное положение. Но если с местом жительства можно было определиться, то семейное положение…

Эдуард решил поехать к своей бывшей жене Марии.

Приехав на старый адрес, где они когда-то жили с ней в своей квартире, он поднялся на второй этаж. Подошел к квартире и нажал кнопку звонка.

Дверь открылась. На пороге стояла Мария в тапочках на небольшом каблучке. На ней был шелковый халат с тканым пояском. Аккуратно причесанная, с красивым макияжем и сигаретой в руке.

Увидев Эдуарда, она поднесла сигарету к губам, затянулась и, выдыхая дым практически в лицо Эдуарду, спросила:

— И чего тебе надо?

Он посмотрел на нее, скривился от дыма и ответил:

— Да, общем-то, от тебя — ничего. Дочь хочу повидать. Позови Яну.

— А Яночки нет. Она с женихом отдыхает на Мальдивах.

— Когда приедет?

— Через 10 дней. Но я думаю, что она не захочет с тобой встречаться. Помогать нищим у нас не принято.

— Этот, как ты выразилась, нищий богаче вас в сто раз, а может, и в двести. Вы нищеброды по сравнению со мной. Нищета московская.

Он плюнул на пол, повернулся и пошел.

Мария стояла и смотрела на него широко открытыми глазами. Такого хамского ответа она не ожидала. «Да и вообще откуда у него может быть какое-то состояние», — подумала она и, повернувшись, закрыла дверь.

Эдуард вышел из подъезда и, пройдя немного по аллее сквера, присел на скамью.

— Так, здесь понятно. Что делать? Куда идти? Как решать этот самый сложный для меня вопрос. На ком срочно жениться? Но так, чтобы без проблем.

Он сидел и думал…

Так, просидев минут 10, перебрал в памяти всех своих бывших друзей и знакомых, вспомнил, как они отнеслись к его переезду и понял, что идти за помощью, в общем-то, и не к кому.

— А может, поговорить с этой девочкой, Валентиной? Живется ей ой как не сладко, судя по ее рассказу. Я ей во всем помогу. Да и с ее сыном у нас хорошие отношения. А что, это вариант. Настоящий брак мне не нужен. А временный или, как говорят, фиктивный, для документов… Может, согласится?

Эдик встал и пошел на автобус.

Приехав к Валентине, он не пошел к ней домой, а сначала зашел в магазин, накупил продуктов и только тогда направился к ней.

Дома Валентины не оказалось, и он, выйдя на улицу, стал смотреть по сторонам: может, она где-то гуляет с ребенком. Увидев вдали дворника, подметавшего дорожки, который стоял к нему спиной, решил узнать про Валентину с сыном. Подойдя ближе, он заметил, что дворник — женщина. И он спросил:

— Женщина, извините, не поможете ли мне? Вы во дворе всех знаете…

А дальше он говорить не мог. Дворничиха повернулась. И это была… Валентина. Он стоял и смотрел на нее с удивленным видом.

— Валя, я к вам. У меня серьезный вопрос. Я хочу поговорить с вами, — сказал Эдик, придя в себя.

— Ну говорите, я вас слушаю.

— Нет, нам надо серьезно поговорить. Не здесь. И вот, я взял это Коленьке. А он где?

— Дома. Спит. А я пока убираюсь.

— Так, может, пойдем домой и там поговорим?

— Вот вам ключ. Идите домой, а я сейчас закончу и приду, — сказала Валя, протягивая ключ Эдику.

Он взял ключ и пошел к ней.

На кухне, разложив все покупки на столе, он пошел в комнату. На кровати спал Коля, обнимая плюшевого мишку.

Эдик присел на стул.

— Да, нелегко тебе живется, девонька, — сказал он вслух.

Прошло минут 20. Валентина, закончив работу, пришла домой. Зашла в ванную, умылась, переоделась и вышла к Эдуарду.

— А теперь я вас слушаю. Чем могу помочь? Рассказывайте.

— Понимаешь, я бы не пришел к тебе, не будь этот вопрос очень важным и сложным…

И Эдуард в течение получаса рассказывал ей всю сложившуюся ситуацию и сложности, с которыми он столкнулся.

— Ну вот, я тебе все и рассказал. Самый сложный на сегодняшний день вопрос — это мое семейное положение. Мне срочно надо жениться. Я понимаю, что говорю, и поэтому не буду тебя торопить. Это фиктивный брак. Но он мне нужен. Я тебя отблагодарю. Ты можешь обдумать и назвать свою цену.

Валентина сидела и смотрела на Эдуарда, а в голове вертелись разные мысли. «Он же намного старше меня. И что я потом буду делать? А жить с ним надо вместе или отдельно? А если придут проверять? А какие вопросы будут задавать на комиссии? И что надо рассказывать? А как Коля? О Господи, что же делать?.. Деньги как раз нужны. Надо Коле купить шубку на зиму, белье теплое, кроватку отдельно поставить… Ой, что же делать?»

— А как вы все это представляете? Как мы здесь будем жить?

Она показала руками на комнату.

— Да еще и кроватку для девочки надо. Здесь это невозможно. Я Колю одного оставляю, когда иду работать. А так их будет двое. Как?

— Валя, я все понимаю. Квартиру мы снимем большую. У детей будут свои комнаты, у вас будет отдельная комната. Я все это решу. А работать… Думаю, что я вас смогу обеспечить. Вы сможете пойти учиться. На заочное отделение. И все будет хорошо. Ну а если встретите человека для жизни, то мы разведемся. Не спешите отказываться. Может, вы все же подумаете?

Эдик сидел и смотрел на нее с мольбой в глазах.

— Ой, я даже и не знаю. Тут с сыном проблемы, а когда их будет двое…

— Вы же не будете одна. Я же рядом. С Колей у нас вроде все нормально. А Лизочка… Она спокойная девочка. Может, съездим к ней? Вы посмотрите на нее.

— А как с работой? Увольняться? А вдруг вы завтра передумаете? И что тогда будет? Мы с Колей на улице окажемся?

— Знаете, мы с вами заключим брачный контракт. В него вы внесете все свои вопросы. Давайте зайдем к юристу и все обговорим. Вы будете по контракту полностью защищены.

— Как-то это все сложно. Ну я даже и не знаю. Давайте пойдем к юристу, а потом будем решать, что дальше делать.

— Хорошо. Когда вы можете? Здесь рядом есть юрист?

— Да, недалеко. В третьем доме отсюда есть юридическая контора.

В это время проснулся Коля. Увидев Эдуарда, он вскочил и с криком «Папа!» подбежал к нему.

— Коля, босыми ногами… Где тапочки?

Валентина встала и пошла искать его тапки.

— А вот вам ответ на один из вопросов, — сказал он, беря Колю на руки.

— Хорошо. Но сначала идем к юристу.

— Тогда одевайтесь и сейчас же пойдем.

Валентина, покормив сына, переоделась, собрала ребенка, и они все вышли из дома.

Заказав у юриста брачный контракт, обговорив все важные вопросы и просидев два часа за их составлением, они вышли на улицу.

— Ну, теперь решаем второй вопрос. Жилье. Так, давай для начала перейдем на «ты». Не возражаешь?

— Теперь нет. Я бы хотела квартиру не в этом районе.

— Давай я переговорю в жилищной конторе, и нам что-нибудь подберут. А мы будем смотреть. Какая тебе понравится, ту и возьмем.

— Сегодня уже поздно. Завтра, часов в 10, давай поедем к Лизе, — сказала Валентина.

— Договорились.

Они еще немного прогулялись, а потом пошли к дому.

— Можешь еще побыть у нас и посидеть с Колей? Мне надо работать. А то оставлять его одного…

— Давай. Мы с ним еще можем погулять, если он не замерз.

— Да нет, он не замерз. Тепло же. Погуляйте, а я пойду переоденусь.

И Валентина пошла домой.

                                          * * *

Закрыв дверь, она пошла в комнату. Почесывая затылок, зевая, взяла телефон, лежавший на журнальном столике. Включила его, посмотрела на экран. Положила на столик и пошла в ванную. Умывшись и приведя себя в порядок, она направилась к кухне.

На кухонном столе, в мойке, на рабочем столе — везде была немытая посуда.

Посмотрела и поняла, что это от нее не уйдет. Подошла к мойке, включила воду и, взяв щетку, стала мыть все, что было в мойке…

Она родилась и выросла в рабочем поселке Бебехово, в Подмосковье. Мама ее, Лидия Евгеньевна (в девичестве Ромштейн), вышла замуж за Степана Петровича Свиридова, своего однокурсника, еще учась в техникуме. И сразу, в первый год брака, родила дочь Татьяну, а через три года совместной жизни поняла, что они не пара, и разошлась с мужем.

Дальше она сходилась с мужчинами, пытаясь создать семью, но так и не поняв, чего она хочет от них, расставалась.

Выбирая и решая, чего ей хочется, она так и не смогла создать семью. Воспитывала дочь одна, работая диспетчером в автопарке.

Татьяна с детства видела мытарства матери по мужчинам и, взрослея, все больше принимала ее идеологию жизни. Окончив школу, она стремилась уехать из города в Москву. Поступила в педагогический институт, жила в общежитии. А когда встал вопрос о ребенке Анны, она заявила маме:

— Ребенка будешь воспитывать ты, а я буду жить в ее квартире.

— А как я буду одна девочку воспитывать? Мне еще до пенсии доработать надо. А здесь и детский сад рядом. Отдашь — и весь день свободна.

— Не нужна она мне. Я еще молодая и хочу пожить нормально.

— Нам тогда не отдадут ее квартиру. Мой брат Анне купил квартиру, когда она сюда учиться приехала. Так что выбирай: берешь девчонку и квартиру или живешь в общаге.

— Давай с участковым поговорим. Мы будем жить в квартире и оформлять документы на девчонку, а там видно будет.

— Да? А так можно? Ну давай поговорим.

Они поехали к участковому, но не застали его на месте и решили переговорить с соседями Анны…

Поднявшись на этаж, они застали, как участковый с женщиной выходят из квартиры.

— Мы вас ищем везде, а вы здесь с дамой в нашей квартире развлекаетесь. Интересная у вас работа, — сказала Лидия Евгеньевна, поднимаясь по лестнице.

— Не шумите. Давайте зайдем в квартиру и поговорим.

Участковый отошел от двери, предлагая Лидии Евгеньевна и Татьяне зайти.

Разговор у них был недолгим. Договорившись, они получили ключи от квартиры.

Так случайная поездка помогла им решить эту проблему без особых затрат.

Татьяна переехала в квартиру, а оформление документов они оставили на потом…

Помыв посуду, Татьяна подумала о посетителе: «Чего ему было надо? Приперся, разбудил так рано. Я могла еще часик поспать. Вчера так отлично погуляли с ребятами…» А потом все же решила позвонить маме.

— Ма, привет. Слушай, тут такое дело… Короче, приходил мужик от Анькиного отца. Искал ее. Ты же ему не сообщила о ее смерти.

— И чего он хотел?

— Спросил про Анну, потом про девчонку. В каком она детдоме. И ушел.

— И ты ему все рассказала? Вот дурочка! Кто тебя за язык тянул? А где Ефим, он не сказал? И откуда он приехал?

— Нет, только спросил и ушел.

— Тюха ты у меня. Где его теперь искать? Что там с Ефимом? И где он?

— Может, он появится в детдоме. Там его увидеть.

— И что теперь, сидеть и караулить его возле детдома?

— Ну да, а что остается делать. Придется.

                                          * * *

Утром Валентина встала, пошла на кухню готовить завтрак себе и сыну. Она думала и вспоминала вчерашний день. «Да-а-а, интересно, что еще он сегодня придумает. И как это все будет? Он же такой взрослый… А как я папе это объясню, если вдруг приедет? Он за эти три года ко мне ни разу не приезжал… А что потом? Ну отдали ему девочку. И что? Мы разойдемся, и куда я пойду? Снова искать работу? Мы там в контракте что-то об этом ничего не записали. Надо дополнить».

Так она размышляла сама с собой, разбираясь, что и как.

В кухню вошел Коля:

— А где папа?

— Скоро придет. Пойдем умываться и будем завтракать.

Только Валя сказала, как раздался звонок. Открыв дверь, она опешила. На пороге стоял Эдуард. Он держал большого медведя и две сумки, полные продуктов.

— А где здесь живет мальчик Коля? Я пришел его навестить.

Коля вышел в коридор, увидел такого большого медведя, спрятался за маму и, выглядывая из-за нее, спросил:

— Это что? Он живой?

— Нет, Колюша, это просто большая игрушка. Ну иди, встречай своего папу, — присев и обняв сына, сказала Валентина.

Коля пошел к двери. Он потрогал медведя, взял его за лапу и потащил в комнату.

— Ну ты его и испугал! Такой большой. Он же его не поднимет.

— Ничего, будем силу качать. Мы с ним научимся.

— Проходи. Я сейчас Колю умою, и будем завтракать.

— На, держи. Разбери.

Эдуард передал пакеты Валентине.

«Ничего себе! Столько всего накупил! Это нам на неделю хватит. Боже, сколько фруктов! Коленьку покормлю. Витамины ему нужны», — разбирая пакеты, она улыбалась своим мыслям.

Умыв Колю и собрав на стол, Валя позвала своих мужиков к столу.

— Давайте поедим, а потом поедем в детдом, — сказала она и, усадив сына на детский стульчик, пододвинула его к столу.

— Валь, давай по ходу зайдём в загс и подадим заявление. Там же не сразу… Какое-то время надо ждать.

— Да? Я же не знаю. У меня это впервые. Давай зайдем.

Они позавтракали и пошли в загс.

Инспектор, принимая у них документы, посмотрела и спросила:

— Все обдумали? Забирать не будете?

Валя посмотрела на Эдуарда и ответила:

— Не будем.

— Ну, тогда смотрим дату. Есть в три часа дня в следующем месяце. 25-го числа. Пойдет?

— Это что за день недели? — спросил Эдуард.

— Пятница. Устраивает?

— Устраивает, — дружно ответили они, переглянувшись.

Получив документы, они вышли на улицу.

— Ну а теперь — в метро.

Усадив Колю в коляску, они пошли на станцию.

                                          * * *

Приехав утром, Лидия Евгеньевна и Татьяна никуда не пошли, а уселись на скамье напротив входа во двор детдома и стали ждать.

Просидев два часа, ожидая приезда Эдуарда, они рассуждали о возможных вариантах появления незнакомца.

— Ма, а где сейчас живет твой братец?

— Уезжал в Израиль. А куда оттуда мог податься, не знаю.

— И что, ни разу не написал, не позвонил?

— Не-а.

— А как у него с финансами было? Чтобы купить квартиру в Москве, нужны были хорошие деньги.

— Ну, когда здесь жил, вроде неплохо зарабатывал. А как там — не знаю.

— Смотри, вон он. С ребенком идет.

Увидев идущих к детдому Эдуарда с Валентиной и Колей, они встали и пошли к ним навстречу.

— Добрый день. Могу я с вами поговорить? — обратилась Лидия Евгеньевна к Эдуарду.

Он посмотрел на обеих женщин, узнал Татьяну и сказал:

— А о чем, собственно, вы хотите говорить?

— Мне дочь сказала, что вы приехали по просьбе Ефима. Хотелось бы о нем узнать. Как он там живет? Может, дадите его адрес или телефон, чтобы мы могли как-то с ним связаться?

— А зачем? Он о вас мне ничего не говорил.

— Ну как же, брат он мне. Хотела ему все рассказать, что здесь произошло, а куда писать или звонить — не знаю.

— А уже ничего рассказывать и не надо.

— А вы кто ему? Друг? Компаньон? Или работаете вместе?