Бесплатный фрагмент - И небо летит навстречу

Дверь захлопнулась с железным гневом. В угол свежеотремонтированной прихожей со скоростью пули полетела пара черных замшевых сапог.

­– Капец какой-то! Как же они достали уже! Нет, вы только посмотрите, это же не счет за квартиру, это чей-то телефонный номер! Все как в прорву, а им все мало и мало!­­­ — Женщина несколько раз провернула замок и зачем-то подергала ручку двери. — Сталина бы на них! Хоть клонируй его! Мама рассказывала, при нем железный порядок был, пикнуть боялись, не то что народ обирать! — Нервно раздевшись, стройная блондинка подошла к окну и отодвинула занавеску. Пытаясь успокоиться, она замерла, устремив взгляд вдаль, поверх белесых от инея машин, унылых домов и людей, вечно куда-то бегущих.

На улице гудела и зверствовала седая зима. Небольшой провинциальный город, устремив ввысь иглы многоэтажных домов, из последних сил старался пережить аномальные, даже для Сибири, морозы. Казалось, что воздух стал хрустально-хрупким и звонким, словно тонкое прозрачное стекло. Минус сорок пять — это вам не шутки, это уже всерьез!

Цифра на квитанции об оплате коммунальных услуг опять удивительным образом выросла на пару тысяч рублей. Гневно скомкав счет, девушка швырнула его на обеденный стол. Бумажный ком, ударившись об стенку, беззвучно и мягко упал на пол.

И без того не лучшее настроение женщины окончательно испортилось!

— Сначала мы жили бедно, а потом нас обокрали! — не без горькой иронии процитировала Лиза известную поговорку.

Денег не было вообще. Сначала Елизавету скоропостижно и незаслуженно уволили с работы, потом в доме закончилось все и сразу: начиная от шампуня для волос, зубной пасты, порошка и заканчивая последней парой колготок. Она, сама того не ожидая, вдруг стала вынужденной вегетарианкой и уже не помнила, когда в последний раз покупала мясо. Оставшиеся в кошельке последние сто рублей она сегодня потратила на разную съестную мелочь. Купила недорогие макароны, масло, хлеб и гречневую крупу. Теперь еще эта квитанция и остальные счета непосильным многотонным грузом упали на плечи хрупкой, в конец расстроенной женщины.

Лиза — моложавая спортивная блондинка с большими зелеными глазами и короткой, почти мальчишеской стрижкой. Беззащитная и ранимая, она сразу располагала к себе и вызывала в людях теплую, искреннюю симпатию. Сейчас, стоя у окна, она смотрела куда-то вдоль улицы, а слезы бессилия катились сами собой, оставляя на напудренных щеках змеевидные полоски. Женщина, словно ребенок, шмыгала носом, размазывая по лицу нехитрый макияж. Сейчас она страшно жалела себя и свою никчемную, никому не нужную жизнь. А по седой от инея улице, точно в немом кино, суетливо двигались прохожие, спешащие по неотложным делам. Невыносимо лютый холод безжалостно жег их лица и гнал в спасительное тепло.

Лиза ненавидела зиму с ее острыми и обжигающими морозами, с колючими, как кактус, ветрами! Со снежными бурями и сугробами выше человеческого роста. Она до слез переживала за бездомных людей и за голодных бродячих животных, прячущихся от холода и смерти под теплыми днищами только что припаркованных автомобилей. Единственным волшебным явлением этого времени года, приводящим ее в неописуемый восторг и приятное благоговение, был снег. Легкий, тишайший, словно подарок небес, он окутывал землю невесомым пухом, присыпая и прикрывая ее мелкие неровности и незначительные изъяны. Превращая привычные, неинтересные серые окрестности в сказочные зачарованные чертоги! Казалось, что земля, словно прелестная кокетливая девушка, тщательно припудривала личико, изо всех сил пытаясь понравиться своим обитателям.

Лиза задумчиво смотрела в окно, расписанное крепким морозом под затейливую хохлому, и отрешенно размышляла о плюсах и минусах сибирской зимы.

Вдруг среди суетливых прохожих она опять увидела этого парня — инвалида детства. Он шел по выбеленной снегом улице, как всегда немного отставая от других. Молодой человек передвигался с усилием, всем телом помогая себе идти — руками, плечами, кистями рук, и с трудом, неестественно волочил ноги. Все его движения вызывали жалость и сострадание. Пока однажды Лиза, встретившись с ним лицом к лицу, не заглянула ему в глаза. В его распахнутых, по-детски чистых глазах читалась радость и вселенская доброта. А улыбка — светлая, открытая — делала его лицо сияющим и необыкновенно счастливым.

Он шел и радовался наступившему дню, белому снегу, жгучему морозу, улыбался хмурым, озабоченным людям, спешащим ему навстречу. Вечно куда-то бегущие мужчины и женщины, погруженные в свои проблемы, не замечали, не ценили того маленького счастья, которое дал им Бог. Людям, у которых, несмотря на все перипетии и сложности жизни, по большому счету было самое главное — здоровье! Вот в такие мгновения Лизе вдруг становилось ужасно стыдно за свою минутную слабость и за бессмысленные потоки слез. И все самые серьезные людские проблемы постыдно меркли перед солнечной улыбкой этого доброго, светлого парня…

Философские размышления о подлости и мудрости жизни модным рингтоном прервал мобильный телефон, в судорожных конвульсиях бившийся в кармане белого пуховика, который она в сердцах бросила на пол прихожей.

— Привет! — спешно ответила Лиза, кое-как вытащив телефон из кармана. Нет, не мешаешь! Да дома я, дома! Забегай, конечно! Хорошо, во сколько приедешь? Ладно, давай, жду! — диалог был недолгим, но конструктивным. Отключив трубку, женщина повесила куртку, а затем вернулась на кухню, по пути подобрав бумажный комок, который вальяжно расположился на клетчатом линолеуме.

— Господи, как же надоело это безденежье! Не помешаю?! Чему тут можно помешать: настроению моему гадкому или одиночеству? — вслух произнесла девушка, потом вздохнула и на секунду задумалась. — Надо бы чего-нибудь на стол собрать, а то поесть-то мы обе любим! — Лиза, размышляя о том, что поставить на стол, прищурилась и подняла глаза к потолку. Несколько секунд она созерцала белое полотно, словно искала на нем подсказку на самый актуальный в данный момент вопрос.

Хозяйка ждала в гости одну из своих лучших подруг, всего у нее их было три. Все умницы, красавицы и, как ни странно, полные противоположности друг другу. Но, несмотря на непреодолимые пропасти во взглядах на жизнь, объединяло их одно: все они все крепко и долго дружили с Лизой.

— Да, ситуация, надо сказать, тупиковая… ни работы, ни денег! Все правильно: кто не работает, тот не ест! — недовольно буркнула Лиза, открывая сверкающий чистотой и пустотой холодильник. — Что, доходяга, живот-то у тебя пустоват! ­– хмыкнула она, грустно разглядывая содержимое полок.

Еще месяц назад она была в полном порядке и работала ведущим менеджером среднестатистической клининговой компании «Чистолайв». И все бы было хорошо, но хозяйка бизнеса имела неосторожность выйти замуж, а точнее взять себе в мужья «скромного», но очень любвеобильного арабского парня. Его звали Халид, и он был лет на пятнадцать моложе своей далеко не юной невесты. Парень был скорее похож на бойфренда ее единственной совершеннолетней дочери, чем на вторую половинку бизнес-леди.

Они познакомились в Хургаде в шикарном пятизвездочном отеле. Нищий аниматор, едва зарабатывающий на жизнь себе, маме и своим пятерым братьям и сестрам, наконец вытащил счастливый билет. По истечении недолгого времени он уже имел свой кабинет и дорогой престижный автомобиль, стоящий как приличная двухкомнатная квартира. Когда-то скромный и неприметный, теперь же писаный красавец, арабский жеребец двухметрового роста с большими миндалевидными глазами, сверкающими из-под золотой оправы стильных очков, действовал на женщин просто магически. Груз обязательств по отношению к египетским родственникам с терпением восточной женщины теперь тащила на себе его единственная и горячо любимая супруга. С изменами Халида леди-босс покорно мирилась, упорно делая вид, что ничего не знает о похождениях дорогого, во всех смыслах этого слова, мужа.

Вот только Лизе здесь крупно не повезло. Халид просто сходил по ней с ума, не давал ей прохода и лип к ней, как банный лист к известному месту. Лизе же, напротив, мужчина был страшно неприятен, но это только еще больше разжигало костер страсти в его непокорной восточной душе. Вот этот-то костер и спалил безупречную карьеру Лизы, оставив в разочарованной душе женщины кучку серого пепла, горький привкус незаслуженных обвинений и, как водится, пустой кошелек.

Лизе было сорок два года, выглядела она на тридцать, но в душе она всегда оставалась двадцатилетней. Несложная арифметика сыграла с ней злую шутку, эти три цифры никак не уживались друг с другом. Одна кричала: «Все финиш!», «Жизнь только начинается!» — возражала вторая, а третья тихо грезила о большой и светлой любви. И кто сегодня правит бал, решали исключительно они.

Когда-то давно Лиза уже побывала замужем. И жили вроде неплохо, но десять лет назад блудливый муж Костя, как подросток, вдруг безумно влюбился в молоденькую длинноногую официантку, двадцати шести лет от роду.

Нашли они друг друга в небольшом кафе «Минутка», где девушка разносила горячую итальянскую пиццу. Костя забегал туда завтракать, обедать и ужинать, а в перерывах между приемами пищи доблестно служил участковым в районном ОВД. Их роман развивался стремительно, и никто и ничто не должно было мешать их возвышенному чувству: ни общая жилплощадь, ни сын-подросток. Разошлись цивилизованно, без скандалов, оскорблений и мелочного дележа. Только по-крупному: ему досталась молодая жена, большая часть имущества и новая счастливая жизнь. Ей — взрослеющий сын с его недетскими проблемами, гигантские платежи за учебу в вузе, стремительно растущие долги и тоскливые вечера одинокой женщины.

Настойчивый звонок в дверь вытащил Лизу из невеселых воспоминаний. На пороге, румяная, слегка скованная морозом, постукивая ногой об ногу, стояла Ольга. В руках она держала красный пластиковый пакет известной торговой марки. Женщина прижимала к себе сверток с той особой нежностью, с какой мать прижимает своего любимого грудничка к теплой, пахнущей молоком груди.

Шикарная хохлушка-хохотушка, громкоголосая, яркая, с веселым нравом и увесистым характером переступила порог дома, шумно занося с собой облако свежести и зимнего холода. Из-под розовой вязаной шапочки нагло выбилась прядь непослушных белокурых волос. На длинных ресницах и искусственном меховом воротнике завораживающе красиво лежал иней. Все в ней дышало счастьем, оптимизмом и жаждой жизни.

— Привет, хабиби! Так, кажется, тебя твой арабчонок называл? — поприветствовала подругу гостья.

— Оль, отстань ты от меня уже с этим Халидом! Даже слышать о нем не хочу, при одном воспоминании тошнит! Ты что так долго, я тебя уже заждалась! — быстро перевела разговор Лиза с неприятной для нее темы. — О-о-о! Да ты у нас снегурочка — вся белая! Вот только один недостаток — трезвая, а таких снегурок не бывает! — пошутила хозяйка, забирая из рук Ольги дамскую сумку и пакет. Подруга, быстро стряхивая с воротника иней, только отмахнулась.

— Сейчас все исправим! Если в природе снегурок трезвых не бывает, то мы против природы тоже не пойдем! Знаешь, что-то сидела-сидела на работе да и решила к тебе нагрянуть! — Ольга интенсивно потерла замерзшие ладони друг о друга, тщетно пытаясь их согреть.

— Я, конечно, не против! Но признавайся, так заехала или случилось что? Просто сегодня как-то холодновато для незапланированного посещения гостей! — Лиза вопросительно вглядывалась в румяное лицо подруги.

— Ничего не говори! Но ты же знаешь, что для бешеной кобылы лишний круг не расстояние! Ты ж меня знаешь, я вечно куда-нибудь вступлю — не в дерьмо, так в партию! Там мороз — штаны в сосульку, да еще с ветром! Добрый хозяин собаку на улицу не выгонит, а мне в гости вынь да положь! — Она мельком взглянула на себя в зеркало. — Вся красота моя неземная заледенела! — Девушка задержалась у зеркала и, уже более внимательно оглядев себя, потерла рукой красный от мороза нос.

— Зато твои вульгарные губы женщины легкого поведения совершенно не пострадали! — со смешливой подколкой подметила Лиза.

— Отсталая! Ничего не понимаешь, красное — сейчас тренд!

— Не спорю, помада красивая, как раз в тон носа, да и транспорт на красный цвет, наверно, лучше останавливается?

— Ага, сейчас прям! Сорок минут маршрутку ждала, вообще работать не хотят — сволочи! Такси в городе тоже все перемерзли! — Ольга оттаивала так же быстро, как раздевалась, словно снеговик, внезапно занесенный в баню. — Заледенела, жуть! Не поверишь, руки-ноги вообще не гнутся, даже язык замерз!

— Ну, тогда, может, чайку для разогрева? — спросила Лиза, уже заранее зная отрицательный ответ.

— Ага, сейчас! — Плотная длинноногая Ольга торопливо прошла на кухню. — Я к тебе час добиралась в сорокопятиградусный мороз, чтобы чаю с тобой пошвыркать?! Юмористка! «Кривого зеркала» насмотрелась? — Ольга отодвинула стул и с видом важной гостьи неторопливо села. — Рюмки неси, хабиби безработная!

По необъяснимой Ольгиной нежности к пакету Лиза еще в дверях поняла — коньяк! И в душе даже обрадовалась, что совсем скоро ее отвратительное настроение растворится в приятной компании и в крепком божественном напитке.

— Вот так и становятся алкашами — сначала с радости, потом с горя! — с легкой иронией и грустью в голосе произнесла Лиза.

— Алкаши такое, хабиби, не пьют, они о таком только мечтают! А у нас мечты уже потихонечку сбываются! — Ольга щелкнула ногтем по хрустальной рюмке и расхохоталась.

— Пьют, еще как пьют! Я тут недавно видела, как бомж из мусорного бака пакет с элитным алкоголем вытащил, разной наполненности, конечно… Но мы с тобой такой не нюхали даже! — женщина улыбнулась и поставила на стол тарелку с нарезанным хлебом. — А вообще, если алкоголь начинает радовать, это тенденция грустная и опасная!

— Ты, Лизок, завязывай свою философию, сама знаешь, истина — в вине! — Оля подняла вверх пустую стопку и озорно подмигнула. — Садись, хватит по кухне бегать! Снегурочка совсем растаять хочет!

Стол был скромным, по ресторанным меркам даже жалким: маринованные огурчики и помидоры, два жареных яйца, квашеная капуста и немного серого хлеба.

— Ну, не будем закуску превращать в еду! — Оля подняла опустевшую рюмку. — Давай наливай, чего сидишь? Сиди не сиди — пьяным не будешь! — из Ольги фонтаном била энергия, в такие минуты она была готова на любые подвиги и необдуманные поступки. — Знаешь, дорогая, все в жизни материально, особенно мысли… Думай позитивно, и все будет офигенно!

Вот я, например, давно хотела прикупить это платье. Мечтала, жаждала, копила! Ох, и дорогое, сволочь! И что? А то… что теперь это платье мое! — Она погладила на себе зеленое, трикотажное платье с кокетливыми рюшами. — Почти всю зарплату отдала, с голоду бы не подохнуть! — Сложив губки бантиком, она втянула пухлые щеки, изображая изможденное голодом лицо.

— Знаешь, если бы все мысли были материальны, я была бы двадцатилетней бизнес-леди с кучей мужиков и миллионными счетами в швейцарском банке! — Лиза горько усмехнулась. — А не сидела бы дома без работы и денег! Вроде девка взрослая, сороковой размер ноги носишь, а все в какие-то сказки да фэншуй веришь!

— Да ну тебя! — отмахнулась Ольга. — Пессимистка несчастная! Давай уже, чокнулись — выдохнули — выпили! Лимона нет?! Ладно, и капустка подойдет! Она между прочим среди продуктов чемпион по витамину цэ, это я тебе как профессионал говорю! Квашеная капуста, как по волшебству, исчезала с разноцветной тарелки, а уровень коричневой жидкости в бутылке понижался на глазах.

Ольга работала заведующей производством в популярном ресторане русской кухни «Жили-были дед да баба». Едой дама была сильно избалована и к разного рода деликатесам относилась более чем спокойно. Гастрономическим изыском для нее была перловая каша с тушенкой и жаренная на свином сале картошка.

— Слушай, у меня тут бутылочка маслица лишняя завалялась, хочешь, поделюсь? Оливковое! Первый отжим! — деликатно предложила Оля подруге, кивая в сторону дамской сумки.

— Спасибо, не откажусь, не в моем положении скромничать!

— Ну вот и ладненько! А то ты любишь включать «мы бедные, но гордые!». Умнеешь, хабиби, прям на глазах! Вот все-таки правду врачи говорят, что голод организм чистит! Я смотрю, у тебя уже мозги прочищаться начали, процесс пошел! — с добрым сарказмом подколола подругу гостья.

В доме Ольги с продуктами никогда не было никаких проблем. При такой работе она вообще не понимала, как еду можно покупать?

— Конечно! «Скажи, где ты работаешь, и я скажу, что ты воруешь!» — с улыбкой сказала Лиза.

— Запомни, я не ворую, я изымаю излишки! — сделав умное лицо, серьезно ответила Ольга.

— Так, ну что, надо повторить! — Гостья пододвинула поближе стопки и потянулась к коньяку, а Лиза задумчиво посмотрела на подругу.

Энергичная Ольга, прожившая лучшие годы своей жизни в амплуа вечной любовницы, в свои сорок пять вот уже несколько лет, как созрела для полноценного брака. Но ее, мягко говоря, слегка несвободные женихи не спешили бросать свои семьи и бежать за обручальными кольцами.

Она вышла замуж в двадцать лет, в двадцать один забеременела и родила прекрасного мальчика. Но с рождением ребенка ее муж, вдоволь наслушавшись детского крика, внезапно понял, что это Ольге нужна семья, а ему — свобода. И, как оказалось, их желания по жизни не совпадают. Вечно орущий младенец нагонял на молодого отца беспросветную тоску. Своим пронзительным плачем он заглушал музыку его блудной, рвущейся на свободу души. Так и разбежались кто куда… Бывший муж бросился в пучину любовных интрижек, а она с головой ушла в воспитание сына. Лиза философски усмехнулась, и в ее памяти незамедлительно всплыли еще несколько знакомых женщин, самоотверженно, в одиночку воспитывающих своих детей. «Варианты разные — сюжет один!» — подумала Лиза и вздохнула.

— Ну, давай, моя зазноба арабская, по глоточку! — скомандовала Ольга. Девушка сделала глоток, изящно подцепила пальчиком маленький огурчик и с наслаждением отправила в рот. — Знатные у тебя огурцы, Лизка! Можешь ведь, зараза, когда захочешь!

***

Нестерпимо ломило виски… Первая мысль: «Где я?» Взгляд уперся в стену с розовыми обоями: «Слава богу, дома!» Все словно в тумане, память обрывками выдавала события прошлого вечера. Эта ключевая Ольгина фраза: «Пойдем покурим!» и маленький огонек на конце длинной дамской сигареты — последнее, что еще более или менее отчетливо помнила Лиза…

В обычной жизни совсем некурящая Лиза в этот день решила пуститься во все тяжкие и пороками заглушить свое гадкое настроение.

— Ни фига себе, полегчало… Вот же дура! — ругала себя Лиза, вспоминая вчерашний бешеный калейдоскоп событий.

Что же было дальше? Так… сигарета, а потом… Потом улица… Фонарь какой-то… Хочется сказать аптека, но нет, вместо аптеки было такси. Задымленный модный ночной клуб «Зазеркалье», люди на танцполе, жутко корчившиеся в свете пульсирующих ультрафиолетовых ламп. Ослепляющие прожектора, мигающие прерывисто, словно азбука Морзе. Казалось, что люди не танцуют, а все время замирают в уродливых позах в такт бессмысленно грохочущей музыке. Затем сверкающий бутылками бар… Долговязый симпатичный парень с изысканной испанской бородкой. Он все время танцевал с Лизой, много шутил и угощал ее коктейлем, пылающим огнем. А она танцевала на бар-стойке и пила эффектно полыхающий напиток под аплодисменты разгоряченной толпы… Потом… Что же потом?.. Кажется, текила… А под занавес родная квартира и сияющий белизной главный представитель итальянской сантехники…

Этот кошмар длился бесконечно… В голове стоял невыносимый гул и все время вертелась одна навязчивая мысль: «Только бы остаться в живых!» Сколько времени Лиза провела в туалете, какую часть ночи или утра, она точно вспомнить уже не могла.

— Хорошо, что Влад это позорище не видел! Боженька, сделай так, чтобы он крепко спал и ничего-ничего не видел и не слышал! — женщина сложила руки в молитве и подняла глаза к небу. — А может, он и не в курсе, что я тут всю ночь душу перед унитазом выворачивала? — с хрупкой надеждой проговорила Лиза, не узнавая свой хрипловатый голос.

Взъерошенная, с помятым лицом и специфическим амбре, шаркая по полу босыми ногами словно больная старуха, Лиза потащила свое отравленное алкоголем и никотином тело в ванную. Женщина мимоходом и со страхом в душе робко заглянула в комнату Влада. Там стояла гнетущая тишина…

— Фу-у-у, пусто! — с облегчением выдохнула женщина, но чувство вины почему-то только усилилось. Влада не было уже второй день, и к тягостному чувству вины сразу же присоединилось чувство беспокойства. Он, вполне взрослый, двадцатидвухлетний мужчина, для своей мамы до сих пор оставался маленьким ребенком. Это родительское заблуждение Лиза очень хорошо осознавала, но окончательно перерезать пуповину как ни пыталась, так и не смогла. Влад еще со школьной скамьи встречался с девушкой и, как водится, не всегда приходил домой ночевать. Лиза изо всех сил старалась с этим смириться, но у нее никак не получалось до конца к этому привыкнуть. Влад особо не утруждал себя звонками. Он искренне не понимал, зачем нужно озадачиваться и предупреждать кого-то о своем отсутствии?

Лиза скорей по привычке, а может, от отсутствия своей личной жизни до сих пор пыталась контролировать жизнь любимого сына. Иногда в своем желании быть незаменимой она заходила немного дальше обозначенной ей территории. Как правило, заканчивалось это либо курьезом, либо семейным скандалом.

Однажды, убираясь в квартире, на столе сына Лиза нашла странную сигару. Она покрутила ее в руках, понюхала, попыталась определить на вкус, что совершенно не прояснило ситуацию. И тут в голове женщины пронеслись миллионы вариантов морального и физического разложения ее сына. Вот он сидит в подвале с иглой в вене в окружении таких же наркоманов, как он… Вот курит какую-то смесь и как ненормальный носится по улице… Вот страшно худой и весь покрытый язвами умирает на руках убитой горем матери! Фантазия щедро выдавала жуткие истории из жизни наркоманов и их родителей. И тогда Лиза, как ей казалось, приняла единственно правильное решение. Она взяла зажигалку, вставила в рот сигарету и поднесла к ней огонь. Но сигарета, едва вспыхнув, потухла, и тогда женщина вынула ее изо рта, решив посмотреть, в чем причина? Как только Лиза взяла ее в руки, раздался оглушительный взрыв! Комната наполнилась едким густым дымом, а сверху на голову женщины посыпался серый вонючий пепел… Совершенно оглохшая от взрыва, она какое-то время приходила в себя. Затем, когда слух стал к ней понемногу возвращаться, женщина дрожащей рукой взяла телефон и набрала номер сына.

— Влад, а что у тебя тут за сигарета лежит? — размазывая по лицу копоть, спросила дотошная мать.

— Мам, ты ее не трогай, это петарда! Мне ее из Китая в подарок привезли… От сигареты вообще не отличишь, правда? — радостно сообщил сын, весьма довольный подарком.

— Ага, правда! Вообще не отличишь! — тихо сказала Лиза и положила трубку, в душе поблагодарив своего ангела-хранителя за целые нос, глаза и губы…

Лиза вынырнула из воспоминаний о курьезной прошлогодней истории и вслух произнесла: — Я не звоню, и он, паразит, не звонит! Ему на меня вообще плевать! Вот так исчезну, никто даже не заметит! А если я, например, в больнице или, не дай бог, в морге уже?! — Воображение нарисовало грустные картинки, и на глаза мгновенно навернулись слезы. — Ну все, понесло как судака по Енисею! — тихо вымолвила она, не давая дальше разыграться своей воспаленной фантазии.

Отражение в ванной комнате обнажило всю горькую правду последствий вчерашнего загула. Медленно раздевшись, Лиза включила теплую, даже скорее горячую воду, переключила на душ и села в ванну. Она по-сиротски прижала голову к голым коленям и с наслаждением отдалась горячему потоку воды, милостиво лившемуся сверху. Медленно, неохотно, но боль, стягивающая голову железным обручем, постепенно отступала.

— Так, надо позвонить по работе, найти Влада, где-то занять денег… — Проблемы возвращались домой, как гулящие мужья.

Активные поиски работы пока не увенчались успехом, а деньги таяли, словно мартовский снег. Резюме были разосланы повсюду, где требовались специалисты данного профиля, но ответа не было уже шесть дней.

— Буду звонить сама! Они, как только видят цифру «сорок два», сразу теряют ко мне всякий интерес. Такое ощущение, что им не важен опыт, стаж, как я умею работать, в конце концов, как я выгляжу!.. У нас в стране возраст решает все, а не кадры, заблуждался наш великий товарищ Сталин. А мне-то теперь что прикажете делать? Мне, пусть не совсем молодой, но далеко не уродливой, полной сил и энергии женщине?! Завернутся в простыню и на кладбище ползком, что ли? Где деньги на жизнь зарабатывать? Вахтером на вертушке? Посудомойщицей в столовке? Техничкой? Зашибись варианты, для женщины с двумя высшими образованиями! Тогда отправляли бы на пенсию в сорок, хоть какие-то деньги! Хотя какие там деньги? Так… одни слезы! — вслух размышляла Лиза, и в ее душе злость смешивалась с бессилием и отчаянием.

Две вещи медленно возвращали больную к жизни — это душ и зеленый чай. Она сидела за столом, прихлебывала горячий бодрящий напиток и чувствовала, как тело с благодарностью расслабляется. «Конечно, я тоже когда-то умру, но надеюсь, что сегодня не мой день!» — подумала Лиза и потуже затянула пояс домашнего халата.

Вдруг двери бесшумно открылась, и в квартиру виновато вошел Влад.

— Привет, мам! — тихо проговорил он, заходя в квартиру крадучись, словно нашкодивший кот.

— Привет! Мог бы вообще-то позвонить! Я хотела уже в розыск подавать, да в полиции сказали, что два дня должно пройти. Вот сижу — жду! — с легкой иронией упрекнула сына Лиза, а сама с облегчением подумала: «Жив-здоров, и слава богу!»

— Да мам, телефон… корче, сел! — Влад явно на ходу придумывал причину.

— Конечно, когда тебе удобно, тогда и сел! Давай-давай, продолжай в том же духе! Но помни, мои внуки за меня отомстят, а я, клянусь, проконтролирую! — проворчала Лиза, с укором глядя на сына.

Парень — точная копия своего отца: среднего роста, с фигурой крепкого спортсмена, мужественными чертами лица и особым брутальным шармом. Таких девушки любят! У него не было вредных привычек, или почти не было. Все грешки были в начальной стадии или в зародышевом состоянии. Ну а кто из нас не без греха? В вузе учился, сессии сдавал, даже очень неплохо, хотя Лиза ни разу не видела его ни с книгой, ни с тетрадкой.

— Мой сын либо фартовый, либо гений! — порой делилась она своими мыслями с подругами.

Отношения между матерью и сыном походили на августовский летний день. В меру солнечные, с утренней и ночной прохладой. Иногда они могли говорить часами, шутить и смеяться. Иногда чуть ли не с испанским темпераментом самозабвенно ругались, переходя на крик. Но бывали и прохладные периоды, когда общение становилось минимальным, а встречи редкими, чаще утренними, как сегодня. Вот и сейчас Влад скинул с себя темно-синюю куртку, снял зимние кроссовки и быстро прошел в свою комнату. Он тут же включил телевизор и закрыл за собой дверь.

— Вот и поговорили! — Лиза снова почувствовала себя такой одинокой, что нестерпимо захотелось плакать, но вспомнив парня-инвалида, она заставила себя не реветь.

В квартиру оглушительными переливами ворвалась соловьиная трель. Кто-то по-свойски, настырно звонил в дверь. Лиза неохотно встала и походкой тяжелобольной женщины направилась к входной двери.

— Черт, кого там еще принесло с утра пораньше? — недовольно пробурчала она, сама себе напоминая бабу-ягу.

На пороге, в нетерпении топчась на месте, стоял сосед по площадке — Алик. В недалеком прошлом его звали Виталием. Тогда этот тридцатипятилетний мужчина был безнадежно женат, хорошо одет и прекрасно воспитан. Женщины всего дома, от дряхлых старух до малолетних прелестниц, ставили его в пример своим мужьям и ухажерам. Виталий был их кумиром, он открывал перед дамами дверь, галантно пропуская их вперед. Подавал руку и помогал донести тяжелые сумки. Эдакий идеал, местный супермен, готовый всегда прийти на помощь слабой и беззащитной женщине. Но внезапно в его жизни все переменилось, грянул развод с женой. Автослесарь Виталий неожиданно для всех стал быстро деградировать и превратился сначала в Виталика-алкаша, а потом с чьей-то легкой руки просто в Алика. А всему виной его законная зловредная жена Юлька, которая ушла от него к его верному и надежному лучшему другу. Мало того что она нанесла мужчине тяжелую душевную травму, да еще нагло прихватила с собой все имущество, нажитое с Виталиком в совместном браке и до него.

Удивительно то, что ныне нигде не работающий Алик был всегда пьян, не всегда, но сыт, да и долгов особых за ним не водилось! В общем, как показала жизнь, порядочность не пропьешь! Только у всех, кто хорошо знал мужчину, сам собой напрашивался вопрос: «На какие деньги он живет?»

Сейчас сосед стоял перед Лизой в синем шерстяном трико с ярко-красными лампасами и вытянутыми коленками. Он выглядел потерянным и жалким. Алик страдал похмельем, но, чтобы совсем не упасть на социальное дно, изо всех сил старался выглядеть максимально опрятным. Аккуратность, интеллигентность и хороший вкус были у него в крови. Вот и сейчас носки предусмотрительно подобраны в цвет лампасов, черная футболка безнадежно растянута и застирана, да еще одета задом наперед. Чисто выбритый и облитый недорогим парфюмом, он выглядел как герой юмористического журнала «Крокодил», выпускаемого в советское время.

— Привет, Лизавета! — скромно переминаясь с ноги на ногу, бодро начал свой диалог сосед.

— И тебе не хворать! — ответила Лиза, отстраняясь от Алика, от которого невыносимо разило вчерашним удавшимся вечером.

— У тебя что, вчера гости были? — спросил сосед, пытаясь заглянуть в квартиру через узкую полоску приоткрытой двери.

— Угу, были. И что? — кивнула Лиза, не особо радуясь визиту мужчины.

— Что, долго сидели? — Алик дрожащей рукой почесал затылок, явно испытывая смущение.

— Пока штопор не сломался! — отшутилась Лиза, выходя на площадку и прикрывая за собой дверь.

— Ну мать, видок у тебя не «айс», конечно! — посочувствовал сердобольный сосед, окинув взглядом профессионала Лизу с головы до ног.

— На себя посмотри, Аполлон комнатный! — раздраженно ответила соседка, явно собираясь уйти.

— Тебе бы полечиться, Лизок! — участливым голосом и преданно заглядывая в глаза, пытался реабилитироваться Алик.

— Ага, сейчас! Ты вон два года уже того, а что-то не лечишься! А я раз погуляла, и все! Да и с чего это вдруг такая отеческая забота? — спросила женщина в упор глядя на соседа.

— Нет, я ж не в том смысле, Лиз! Я сам могу, если надо, за пивком сгонять! А что, я быстро?! Одна нога там, другая здесь, вместе и полечимся! — с серьезным лицом участливо предложил сосед.

— Точно, скоро вместе пить будем! И уже через пару дней ты мне станешь лучшим друганом! — хлопнув соседа по плечу, съязвила Лиза. — То я тебя полечу, то ты меня полечишь, а там, глядишь, всем мирком да за свадебку! Детишек нарожаем, и тогда уже они нам с тобой за чинариками гонять будут! И заживем мы с тобой счастливо и умрем в один день… От боярышника или от тяжелого продолжительного запоя! — Алик потупил глаза и стыдливо улыбнулся. Лиза взглянула на носки соседа, усмехнулась, и ее внутреннее напряжение сразу спало. Она уже без тени раздражения и злости устало добавила:

— Нет, ты меня к себе в подружки пока не записывай, рановато будет! А если денег занять, то извини, дать не могу, у самой нет! — развела руками Лиза.

— Да не надо! У меня деньги есть, я на свои куплю! Я так, по-соседски зашел спросить, думаю, вдруг тебе хреново? Сегодня я тебя выручу, завтра ты меня! — Соседа тяготило одиночество, и он явно нуждался в чьей-то компании.

— Слушай, Алик, я вот давно хотела тебя спросить, где ты деньги берешь? Ты же уже года два как не работаешь? — не из праздного любопытства спросила девушка.

— Бутылки собираю, сегодня целый мешок сдал, вот! — не без гордости ответил предприимчивый сосед, одергивая футболку, которая, постоянно поднимаясь вверх и настойчиво упираясь в горло, создавала дискомфорт своему хозяину.

— Слушай, Алик, знаешь, анекдот есть такой! Сидят муж и жена, глубоко пьющие люди, складывают пустые бутылки в сумки. Муж жене говорит: «Слушай, Мань, а куда у нас все деньги уходят? Ты работаешь, я работаю! Да еще столько бутылок сдаем…» — начала повествование Лиза, но Алика била дрожь, и ему было уже совсем не до юмора. Он, словно дрессированный пудель в цирке, преданно заглядывал женщине в глаза и ждал команды хозяина.

— Так что, составишь компанию? — не унимался мужчина. — Понимаешь, Лиз, один пить не умею!

— Нет, дорогой товарищ-алкоголик, у меня в отличие от тебя еще дел по горло! Так что, я тебе не соратница по борьбе с похмельем! — Лиза на прощанье махнула Алику рукой, юркнула в квартиру и прикрыла за собой дверь.

Сосед с недоумением посмотрел ей вслед и неторопливо побрел к своей двери.

Виталика было искренне жаль! Кто-то из соседей его осуждал: «Что за мужик такой, в руки себя взять не может?! Ну, попил неделю-другую… Вон баб одиноких сколько — с детьми и без, с квартирами, с машинами, богатые и бедные, умные и не очень! Перебирай, пока песок из одного места не посыпался! А он — нет, уперся в свою подлую Юльку!» — сердечно переживали местные бабули, сидя на лавочке у подъезда.

Только Лиза не осуждала, а где-то даже понимала Виталика. Она сочувствовала ему и даже пыталась помочь, но все тщетно. Не хотел человек жить в реальном мире! С затуманенным алкоголем сознанием, он был по-своему счастлив, боль потери и предательства притуплялась, а иногда исчезала совсем. Только Лиза знала, как он страдал! Она видела собственными глазами, как он, измотанный бесконечными пьянками, корчился в похмельных судорогах и просил кого-то всевидящего и всемогущего о помощи. Алик молил, чтобы случилось чудо. Чтоб вернулась его Юлька — подлая и неверная, но смысл всей его бестолковой одинокой жизни! Раньше он мечтал о семье, детях, но только с ней, с своей Юлькой — одной-единственной на всем белом свете! Он любил эту женщину, оправдывал и защищал ее. И делал это так отчаянно и преданно, что меркли упрямые факты и терялся всякий здравый смысл. Он, несмотря ни на что, все еще ждал ее, поэтому никаких других вариантов не рассматривал и все разговоры на эту тему пресекал.

***

Закрыв за соседом дверь, Лиза взяла телефонную трубку и пошла в спальню. Около кровати, на белом комоде, лежал листок с длинным списком номеров фирм, куда она разослала резюме. Желания звонить никакого не было. Противно быть просящей, навязчивой, заискивающей… Она ненавидела такие жизненные моменты, но выбора у нее не было!

— Нравится не нравится, терпи, моя красавица! — подбадривая себя Лиза. Она удобно устроилась на кровати и набрала первый по списку телефонный номер: — Алло!

Прошел час, и ненавистный перечень номеров закончился. Лиза раздраженно откинула в сторону телефонную трубку и простонала:

— Вот же сволочи! Ну кто сказал, что я в свои сорок с хвостиком немощная старуха? А эта, чтоб ее, с Клинтайм? Советчица хренова нашлась: «Сфотографируйтесь и рассылайте ваше резюме с фото… — передразнила она. — Пусть работодатель видит, что вы нормально выглядите, а для нас вы староваты!» Господи, да им меня варить, что ли? Опасаются, что мясо жестким будет? — Лиза невесело усмехнулась и неохотно вытянулась на кровати.

Чтобы хоть как-то отвлечься и успокоить расшатанные нервы, женщина щелкнула пультом телевизора. Переключающая каналы кнопка пульта была сильно затерта, что говорило о непостоянстве или любознательной натуре его хозяйки. Щелкая каналами, а их, к счастью или несчастью, было больше шестидесяти, Лизавета почти физически ощущала, как последние надежды на светлое будущее тают с той же скоростью, с какой кусочек льда тает в стакане с обжигающим чаем.

Со всех каналов мощным, неиссякаемым потоком лилась чернуха. Дикторы, будто соревнуясь, у кого страшней новости, хорошо поставленными голосами вещали о последних нерадостных событиях:

— В районном центре маньяк изнасиловал и убил трех женщин…

— Трагедия в городе Н-ске. Разбился пассажирский авиалайнер, погибли все пассажиры и экипаж…

— Малолетняя мать безжалостно выбросила своего новорожденного ребенка в сугроб на лютый мороз…

— Высокопоставленный чиновник присвоил деньги детского фонда инвалидов…

— Суперзвезда Игорь Султанов установил у себя в особняке два золотых унитаза с вкрапленными в них стразами Сваровски… Тусовка в шоке! Жмот — сэкономил на бриллиантах! Все друзья отвернулись от него! — комментировала это событие в ток-шоу «дутая» «резиновая» блондинка, безуспешно пытаясь скривить в презрительной усмешке силиконовые губы.

— Мама восьмилетней Кати, больной раком, с мольбой и надеждой в глазах просит помочь собрать деньги на операцию и спасти жизнь ее дочери! — С экрана телевизора усталым недетским взглядом на зрителей смотрела измученная болезнью худенькая, лысая девочка…

— Собранные горожанами деньги на стерилизацию бродячих животных осели в карманах местных чиновников, а несчастных собак и кошек просто накормили отравленным кормом…

Это была последняя капля Лизиного терпения, она со злостью выключила телевизор, уткнулась лицом в подушку и горько зарыдала. Она плакала так, как плачут доведенные до отчаяния люди — всем сердцем, всей душой, содрогаясь всем телом. Осознание собственного бессилия делало ситуацию неразрешимой, оттого еще более тяжелой!

Так отчаянно, горько она плакала очень давно… в детстве! Тогда Лизе было шесть лет, мама не позволила ей оставить у себя дома подобранного на улице маленького и голодного щенка. Он так жалобно скулил, с такой благодарностью и надеждой лизал ей ладошки…

Ее горе было вселенским! Большей беды, чем отсутствие собаки в ее ребячьей жизни, не было, с этим нельзя было жить и невозможно смириться!

Вот и сейчас она, взрослая женщина, плакала так же горько, как когда-то в детстве из-за щенка. Эта детская обида и ощущение непоправимого горя до сих пор занозой сидели в Лизиной памяти. К этой невеселой компании присоединялось еще невыносимое одиночество, которое никак не отпускало женщину, схватив ее за горло железной рукой. Лиза проревела с полчаса, а когда слезы кончились, то силы совершенно покинули ее. Немного успокоившись, она несколько раз глубоко вздохнула и устало прикрыла рукой глаза. Тишина продлилась недолго, только сон начал окутывать девушку, как в дверь снова позвонили. Заплаканная хозяйка встрепенулась, подняла голову и взглянула на себя в зеркало встроенного шкафа. На одутловатом багровом лице мирно соседствовали красный натертый нос, опухшие губы и узкие монголоидные глаза.

— Кошмар! — в ужасе, увидев себя в зеркале, вскрикнула Лиза. — Прямо дочь китайского пчеловода! Неужели это я? Надо же так нареветься! — пробормотала она, внимательно разглядывая свое отражение, в душе надеясь, что нежданный гость в конце концов потеряет терпение и уйдет. Но в дверь настырно звонили, совершенно не собираясь так быстро сдаваться. — Нет, открывать не пойду! Меня сейчас либо на опыты по пластической хирургии, либо на принудительное лечение от алкоголизма! Увидят, подумают: «Пьянь какая-то!» — причитала женщина, пытаясь нашарить ногой на полу куда-то запропастившийся тапок.

— Черт, куда же он подевался?! — Женщина внимательно осмотрела пол комнаты, несколько раз заглянула под кровать, но так и не нашла потерянный предмет.

Соловьиная трель звонка ни на минуту не умолкала. Дверная птица стала петь с паузами, периодически срывая голос и переходя на хрип. Перспектива иметь сломанный звонок Лизу совсем не радовала. Ее искренне взбесила такая несусветная наглость визитера, и она собиралась жестко и даже грубовато поставить этого наглеца на место. Запахнув растрепавшийся халат, она решительной походкой в одном тапке на правой ноге пошла открывать дверь.

На пороге опять стоял Алик. С детским восторгом и надеждой он смотрел на разъяренную Лизу, а в руках держал маленький живой комочек, очень похожий на крошечного ротвейлера. Лиза, увидев соседа, а потом щенка, напрочь забыла о своих далеко недобрых намерениях.

— Ты где взял это чудо? — с комом в горле и материнской нежностью прошептала девушка, протягивая руки.

— Баба Тоня с первого этажа подарила! — ответил Алик, поглаживая щенка. — Они завтра в Ростов уезжают, весь помет продали, а этого не успели. Говорит: «Возьми заботу себе, может, пить бросишь!» Ну, я и взял! — Он ласково указательным пальцем погладил черную щенячью голову.

— Мальчик? — спросила Лиза, осторожно забирая щенка из рук соседа.

— Не-е-е! Это собачья женщина! — гордо ответил бывший автослесарь.

«Собачья женщина» младенческого возраста еле держала голову. Она пищала, куда попало тыкалась носом, тщетно ища мамкин сосок. Она обнюхивала руки, суетилась и жалобно по-своему, по-детски поскуливала.

— Чем кормить будешь, собачий отец? Она же водку не ест и пиво не пьет? — спросила Лиза, целуя щенка в симпатичную мордашку.

— Так я тебе принес! Ко мне нельзя, у меня есть нечего! Да и пьющий я! Так что ничему хорошему научить не смогу! Она у меня через пару недель рюмку держать начнет! — улыбнулся сосед, вполне довольный произведенным впечатлением. — Кстати, а как думаешь, что будет, если собаку пивом или водкой напоить? — Алик поднял глаза к потолку, словно молодой ученый, которого только что осенила гениальная идея.

— Ненормальный! Что, совсем с ума сбрендил?! Гринпис на тебя, алкаша, натравлю!

Сердце Лизы отчаянно колотилось от восторга и радости. Она старалась не показывать своих чувств, но восхищенный взгляд и светящиеся глаза выдавали в ней счастливого ребенка.

— Я так давно хотела такую собаку, вот именно такую — маленькую, большеглазую, с длинными тонкими ножками, большими стоячими ушами и добрым сердцем! — Лиза снова поцеловала щенка в черный носик и жадно прижала к себе, как будто боялась, что кто-то, как в детстве, может снова отнять его у нее.

— Спасибо тебе, Алик! — она подняла на мужчину глаза, в которых дрожали слезы благодарности и счастья!

***

Баба Тоня — соседка с первого этажа, с чьей подачи Лиза стала счастливой обладательницей породистого щенка, — была женщиной далеко не простой. В молодости знатная модница, она с годами не утратила привычку холить и лелеять себя любимую. Увидев эту зрелую женщину, никогда не скажешь, что ей уже давно за семьдесят. Антонина Васильевна с завидным постоянством посещала салон красоты, делала маникюр, педикюр, красила и стригла волосы. Ее гардероб был тоже подвержен периодическому обновлению на зависть и обсуждение подъездных товарок. Когда наступило время, и ушел в мир иной ее третий муж — Владимир Васильевич, Лиза пришла в их шикарно обставленную квартиру, чтобы по-соседски выразить соболезнования и дать, как принято, небольшую сумму денег. Она и не предполагала, что станет свидетелем небольшого любительского спектакля, который потом очень долго не выходил у нее из головы.

Безутешная вдова громко и отчаянно рыдала, театрально заламывая руки и периодически падая в обморок. Приходя в себя, она поправляла на усопшем то покрывало, то искусственные цветы, не забывая при этом краем глаза поглядывать на старинные антикварные часы, величественно украшавшие дубовый буфет. Вдруг через некоторое время женщина встрепенулась, вытерла слезы и поспешно удалилась в свою комнату. Через несколько минут Антонина Васильевна вернулась в гостиную, которую начали быстро заполнять приходящие люди, совсем другим человеком. При полном параде, в красивом кроваво-красном платье, с увесистой брендовой бижутерией, оттягивающей мочки увядших ушей, и ярким для ее возраста, слегка вульгарным макияжем.

— Сейчас его коллеги с бывшей работы придут, и я не хочу плохо выглядеть! — шепнула она на ухо Лизе и царственно села в изголовье гроба с каменным лицом египетского сфинкса. Лиза на какое-то время потеряла дар речи. Бабули-подружки смотрели на все это так, как смотрят увлекательный мексиканский сериал без перевода. Все приблизительно понимают, что там происходит, но никто не знает, о чем там говорят.

В комнате повисла долгая неловкая пауза. Лизе стало не по себе, ей захотелось крикнуть «Браво! Занавес!» и вознаградить актеров аплодисментами. Немного придя в себя, девушка поспешно вышла из квартиры, аккуратно прикрыв за собой дверь. Постояв пару секунд в коридоре, она под грузом неприятных впечатлений даже не заметила, как быстро поднялась на восьмой этаж без лифта.

«Да! Шок — это точно по-нашему! — бешено вертелось в голове Лизы. — Они же тридцать лет вместе прожили, двух детей вырастили, откуда столько фальши? Или, может, с возрастом к жизни начинаешь относиться как к театральной комедии?» — размышляла она, неловко ковыряя ключом в замке.

«Кто его знает, может, и я под старость лет тоже в дешевые актрисы заделаюсь? — с тревогой и тоской в сердце подумала девушка. — Странно, у гроба все стенают: „Как мы тут без тебя?!“, но что-то никто не причитает: „Как ты там без нас?!“» — Она машинально вытерла ноги о коврик и захлопнула за собой входную дверь.

— Да! Все-таки люди бесчувственные и невыносимые эгоисты!

***

Ночь прошла в радостном, бессознательном волнении. Такое чувство возникает, когда в дом впервые приносят новорожденного ребенка, и молодые родители не знают, что с ним делать и как себя вести? Маленький комочек беспечно спал на мягкой диванной подушечке в углу Лизиной спальни рядом с глиняным горшком, в котором зеленел раскидистый фикус. Иногда щенок поскуливал, иногда вставал и бродил по комнате, не забывая при этом периодически метить территорию.

— Как же мне тебя назвать? — размышляла новоявленная собачница, со стороны наблюдая за своим невероятным счастьем. Вспомнив, что нужно покормить собаку, женщина соскочила с кровати, накинула халат и побежала готовить манную кашу новому члену семьи. Наконец-то она была кому-то нужна и непросто нужна, а жизненно необходима! Лиза снова чувствовала себя любимой, незаменимой, и волна невероятного счастья с головой захлестывала ее!

Щенок принадлежал к породе той-терьер, но странным образом в детском возрасте напоминал карликового ротвейлера. Женщина готовила щенку еду и перебирала в голове все пришедшие ей на память собачьи имена. Но, как ни странно, ни одно имя не было достойно этой великолепной, на ее взгляд, незаурядной собаки.

— Ладно, Влад проснется, вместе и придумаем! — Лиза положила в миску кашу, и щенок, фыркая и облизываясь, с удовольствием ее уплетал.

— Я не понял, это что такое? — На кухню тихо вошел заспанный Влад. — Мам, блин, ну зачем ты собаку взяла? Мы об этом сто раз говорили, это вечные проблемы: то погулять, то покормить! Я не понимаю, тебе что, забот мало? — парень стоял в кухонном проеме и как ребенка отчитывал свою мать. — Тебе что, все время неймется? Живи для себя и радуйся, вечно себе каких-то проблем ищешь!

— А может, я не хочу для себя, не умею! Я скоро от одиночества выть начну или с ума сойду! Тебя какой вариант больше устроит? — Лиза сама не заметила, как начала повышать голос. — В конце концов, это моя собака и мне решать, нужна она мне или нет! — взяв себя в руки, резко закончила разговор она.

Влад недовольно поджал губы и вышел, хлопнув кухонной дверью. Лиза перевела взгляд на смешного пузатого щенка, который почувствовав неладное, жалобно заскулил. Слезы непонимания и обиды жгли глаза. С трудом взяв себя в руки, женщина горько усмехнулась. Она подняла с пола собачку, нежно прижала ее к щеке и грустно произнесла: — Похоже, имя для тебя, малышка, мне одной придется придумывать! — Щенок в теплых руках женщины снова почувствовал себя в безопасности, обнюхал ей лицо и ласково лизнул.

Прошло два дня. Лиза в поисках работы неустанно штудировала газеты и объявления в интернете, рассылала резюме, оставляла контактные телефоны. Пока игра шла в одни ворота. Свое собачье сокровище Лиза назвала Мирой и все свободное от поисков работы время она посвящала воспитанию щенка. Собрав в интернете нужную информацию о той-терьерах, женщина ответственно пыталась приучить щенка ходить в туалет в лоток, как это делают кошки. Задача эта была мегаглавной, и от ее воплощения зависело Лизино и Миркино спокойствие. Влад патологически не переносил бытовых проблем, связанных с животными, а конфликтов в доме и так было достаточно. И вот когда в очередной раз после сытного собачьего обеда Лиза взяла на руки Мирку, чтобы отнести в лоток, раздался звонок мобильного телефона. Ни на что особо не надеясь, Лиза нажала на кнопку с зеленой трубкой и равнодушно произнесла.

— Слушаю! — поспешно ответила девушка, стараясь посадить щенка в лоток.

— Это Елизавета Викторовна? — спросил грубоватый женский голос.

— Да, Елизавета Викторовна. Спасибо.

— Да еще собственно не за что! — голос несколько раз прокашлялся и замолчал.

— Нет, это у меня фамилия такая — Спасибо.

— Ну да, конечно, я что-то из вида упустила! — оправдалась обладательница хрипловатого голоса. — Вас беспокоит менеджер по кадрам Екатерина, компания «Чистая жизнь». Мы хотели пригласить вас на собеседование.

— Когда? — едва слышно прошептала Лиза, боясь спугнуть удачу и напрочь забыв о щенке.

— Завтра в девять вас устроит?

— Конечно, я обязательно буду! А где находится… — Лиза не успела закончить фразу, а в телефоне уже послышались короткие гудки. Волнение колотилось в висках прерывистым пульсом, ладони нервно вспотели.

«Забыла адрес офиса спросить, придется перезванивать!» — озадаченно подумала Лиза. Но это были уже мелочи. Похоже, собака принесла с собой в дом не только заботу, но и удачу. Она ласково улыбнулась, глядя на то, как толстушка Мирка неторопливо и беззаботно писает на белый ламинат.

Ночью Лизавета почти не спала. Девушка осторожно переворачивалась с боку на бок, боясь во сне ненароком придавить Мирку, которая непрерывно скулила, чем вынудила хозяйку взять ее к себе в постель. Каждый вечер псина капризничала и категорически отказывалась спать одна. Она подходила к кровати, беспрестанно плакала и усердно, но безрезультатно пыталась залезть к любимой хозяйке на постель. Несмотря на все уговоры и доводы женщины, собачка не собиралась легко сдаваться. В конце концов, Лизино сердце дрогнуло, не выдержав слез собачьей «дочери», и Мирка с триумфом раз и навсегда взяла неприступную крепость. Теперь в награду за настойчивость и смелость псина королевской особой, возлежала на дорогой наволочке хозяйской подушки.

— Ну что? Давай, подруга, подъем! Покормлю тебя, приведу себя в порядок, попью кофейку и вперед, к реалиям новой жизни! — Лиза посмотрела на круглые настенные часы. — Так, времени еще вагон и маленькая тележка, но все равно надо уже собираться потихоньку! — Женщина сладко потянулась, встала с кровати и накинула халат. — Мирка! — прикрикнула она, обращаясь к собачке. Та неохотно подняла голову, посмотрела на хозяйку и снова прикрыла глаза. — Ну ты даешь, принцесса, твою дивизию! Завтракать пошли, ваше величество!

***

Через два часа Лиза сидела напротив женщины лет сорока, огромной словно гора. Массивное черное кресло грустно поскрипывало под ее тяжестью. Светлое платье с крупными зелеными лилиями добавляло объема, а неряшливые, растрепанные волосы жаждали ножниц и воды. Ее рот был серьезно и надолго занят ароматной жвачкой. В связи с этим ярко накрашенные губы постоянно шевелились, отчего казалось, что женщина-гора все время что-то ест или шепчет шаманское заклинание.

— Здравствуйте! — робко повторила никем не замеченная Лиза после нескольких минут ожидания, сидя на жестком стуле для посетителей.

— Вы кто? — не изнуряя себя приветствиями, спросила хозяйка кабинета, едва скользнув по посетительнице взглядом.

— Спасибо.

— Да собственно пожалуйста! Я спрашиваю: вы кто?

— Моя фамилия Спасибо.

— Ах, ну да… ну да! — Менеджер наконец оторвала взгляд от бумаг и пристально посмотрела на соискательницу.

Лиза все утро перебирала свой небольшой гардероб, не зная, что надеть. Остановилась на темно-синей юбке-карандаше, доходившей ей до середины колена, и светло-сером пиджаке с восхитительными фальшиво-позолоченными пуговицами, обрамлявшими умеренное декольте. Вещи сидели на ней превосходно. Строгий вид она разбавила скромной бижутерией под золото и высокими серыми сапогами на изящной стальной шпильке. Свежеуложенные белокурые волосы, умеренный макияж пастельных тонов делали Лизу весьма незаурядной и привлекательной особой.

— Ну, что вы нам можете предложить? — сверля Лизу взглядом и скривив алый рот, спросила менеджер, не прекращая при этом эксплуатировать жевательную резинку.

— Я в анкете все указала: опыт, стаж и все остальное! — добавила к вышесказанному девушка.

— Надь, анкету Спасибо мне принеси! Нет… Ага, это фамилия такая юмористическая — Спасибо! Размечталась… Не за что мне тебя пока благодарить! — нажав кнопку на столе, босс по кадрам наконец прервала свой дружеский разговор.

И тут же в кабинет начальницы вошла девушка без возраста. На первый взгляд ей было пятьдесят, но гладкое лицо выдавало в ней двадцатилетнюю прелестницу. Такая же объемная, как ее начальница, в короткой красной юбке, открывающей толстые ноги, и в черной водолазке, невыгодно подчеркивающей мощное гусеничное тело. Пока менеджер внимательно читала анкету, Лиза осматривала хозяйку и интерьер кабинета.

Здесь все было большим и безвкусным: и кресло, и кружка с изображением хозяйки, и фотографии в нелепых пошловатых рамках. Как в сказке о Машеньке и трех медведях — все неудобно и некрасиво!

— Думаю, вы нам не подойдете! — отложив в сторону анкету и наморщив маленький нос, задумчиво произнесла хозяйка кабинета.

— Почему? — обескураженно спросила Лиза, понимая, что удача опять безнадежно отворачивается от нее.

— Возраст у вас большой, а опыта маловато! — Хозяйка кабинета, беспомощно развела руками.

— Но вы же читали в анкете… — Лиза не успела закончить начатую фразу, как дверь кабинета распахнулась, и мужская фигура в дорогом сером костюме заняла весь проем входной двери.

— Екатерина Михайловна, менеджера взяли? — приятным баритоном спросил мужчина.

— Нет, Николай Иванович! — Хозяйка кабинета вытянулась по стойке «смирно».

— Почему? Неделя уже прошла, черт знает, чем вы тут занимаетесь! — недовольно произнес мужчина.

— Нет подходящей кандидатуры, ищем! — рапортовала она, словно солдат на плацу.

— Плохо ищите! Уволю всех к чертовой матери! Развели тут чайную, плюшки, ватрушки! — голос шефа медленно, но уверенно набирал силу. Увидев перед собой Лизу, мужчина замолчал, развернулся и устремился к выходу.

— Николай Иванович! — сама не ожидая от себя такой прыти, крикнула Лиза.

— Вы кто? — безразлично спросил босс, устремив взгляд на девушку.

— Я хочу у вас работать! — Лиза, чтобы заставить себя выслушать, была готова схватить за рукав потенциального начальника.

— Кем? Надеюсь, не директором, а то это место, к сожалению, уже занято мной! — пытался отшутиться босс, разглядывая девушку.

— Менеджером! — быстро ответила Лиза.

— Ну и зачем дело стало? — спросил Николай Иванович.

— Мне сорок два, опыт работы пять лет, — как будто признаваясь в страшных грехах, тяжело проговорила Лиза

— А мне сорок восемь, и что? — босс явно не понимал, куда клонит женщина.

— Екатерина Михайловна сказала, что вам надо ну… помоложе! — женщина слегка замялась, почему-то испытывая странное чувство стыда за свой возраст. Наконец, сообразив в чем дело, Николай Иванович еще раз просканировал кандидатку придирчивым взглядом.

— Ну да, помоложе и желательно потолще! — съязвил босс, бросив испепеляющий взгляд на кадровичку, которая сразу съежилась, став вполовину меньше ростом. — Пойдемте со мной, как вас там по фамилии говорите? — Начальник покинул кабинет и в сопровождении девушки быстро зашагал по коридору.

— Спасибо, — Лиза, стараясь не отставать от мужчины, едва поспевала за ним.

— Пока рано меня благодарить! Ну и как к вам все-таки обращаться?

***

Пазл все-таки сложился: на работу взяли, транспорт не подвел. Волнение, смешанное с радостью, грело Лизину душу и тело. Даже не прочувствовав сорокаградусного мороза, она не заметила, как была уже около дома. Только случайный прохожий, пробегавший мимо, громко окликнул ее и предупредил:

— Девушка, щеки потрите, побелели уже, отморозите!

— Спасибо! — крикнула Лиза, растирая на ходу лицо и перейдя с быстрого шага на бег.

Легким ветерком она впорхнула в квартиру, чуть не наступив на маленькую Мирку, радостно встречающую ее у порога. Та, с нескрываемым обожанием глядя на хозяйку, радостно прыгала и быстро виляла обрубком хвоста. Лиза слегка обморозила щеку, но пребывала в отличном настроении, и ей не терпелось поделиться с сыном радостной новостью.

— Влад, меня на работу взяли, с испытательным сроком конечно, но это уже победа! — возбужденно выпалила Лиза сидящему за обеденным столом и мирно жующему бутерброд, сыну.

— Хорошо! — выдавил он, прихлебывая ароматный кофе и не отрывая взгляда от телевизора. — Куда?

— В компанию «Чистая жизнь»! — быстро снимая сапоги, возбужденно ответила женщина.

— Сколько платить будут? — не особо разделяя ее оптимизма, поинтересовался Влад.

— Пока только оклад, немного, конечно, но лучше чем ничего. А если понравлюсь, плюс проценты, это уже практически состояние! — Лиза радостно схватила неуклюжую Мирку и стала ее целовать в смешную черную мордочку.

— Собака твоя весь дом загадила! — вставая из-за стола, недовольно пробурчал сын.

— Ты вытер? — ставя собаку на пол и улыбаясь щенку, спросила женщина.

— Еще чего! Чья собака, тот и вытирает! — Влад демонстративно вышел из кухни и тут же скрылся в своей комнате.

— Ясно, сейчас уберу! — усаживаясь на стул, расстроенно ответила Лиза, чувствуя, как ее радужное настроение мгновенно улетучилось.

***

— Вот ваше рабочее место, Елизавета Викторовна! — приторно улыбаясь, Надя сосисочными пальцами, унизанными старыми золотыми перстнями, указала на угловой стол у окна. Еще раз оглядев новую коллегу с головы до ног, она криво усмехнулась, показав всем видом, что ничего особенного она в ней не увидела.

В небольшом кабинете с нежно-зелеными стенами стояло шесть столов. Фирма занималась организацией уборки офисов, супермаркетов, автосалонов. Также наводили чистоту и в богатых домах, чьи хозяйки, изможденные соляриями и косметологами, не в силах были привести в порядок свои просторные жилища. Работа шла под девизом: «Как потопаешь, так и полопаешь!» Оплачивались услуги хорошо, поэтому заказы просто рвали друг у друга из рук. Здесь не было порядочности, дружбы и взаимовыручки. Каждый сам за себя! Работа шла бок о бок, и сотрудницы, мило улыбаясь, при этом тихо недолюбливали друг друга. В офисе работали одни женщины разного возраста, разного роста, разного вероисповедания, но объединяло их одно: все они, как на подбор, были полными. Обычно тучные люди излучают щедрость, доброту и спокойствие. С ними рядом спокойно, тепло и уютно, но это был не тот случай! В кабинете постоянно пахло едой — пирожками, чебуреками, беляшами. Коллеги все время ели или пили чай с булками и конфетами. Столовские запахи постоянно витали в воздухе, вызывая у Лизы легкую, но постоянную тошноту.

Ее невзлюбили сразу, с первой минуты, с первого взгляда. Она была другая и кардинально отличалась от них! Обидный шепот за спиной: «Худая корова, еще не газель!», кучкование, а порой и открытое презрение делали рабочую обстановку невыносимой. Совсем не так Лиза представляла себе свой первый рабочий день. Сначала она сильно расстроилась, увидев свой рабочий стол, а сейчас была даже рада, что он стоит в углу и она сидит спиной ко всему офису и входной двери. «Зато я никого не вижу, и никто не видит меня!» — думала Лиза, аккуратно раскладывая бумаги на рабочем столе.

Она с удовольствием, «с головой» ушла в работу. Звонки, переговоры, договора, выезды на оценку объектов — время пролетело незаметно. Правда, новый коллектив ее напрягал, но радовало одно — работы было много! Первый рабочий день незаметно подошел к концу. Лиза прибралась на столе, сложила стопкой документы, выключила компьютер. Никогда в жизни она так не уставала, словно негативное отношение коллег выпило из нее все жизненные силы. Женщина чувствовала себя разбитой, что усугубило ее и так нерадужное настроение. Казалось, что ныло и болело все тело, каждый его миллиметр, каждая клеточка. Транспорт из-за морозов ходил очень плохо, и Лиза страшно замерзла, ожидая автобус на остановке. Потом в забитой до отказа маршрутке они полтора часа простояли в бесконечной пробке. Еле дойдя до своей квартиры, девушка окоченевшими, негнущимися руками с трудом повернула ключ в замке и обессилено открыла дверь. Из комнаты Лизы, шумно шлепая когтями по ламинату, со всех ног неслось милое большеглазое существо, встречая уставшую хозяйку.

— Привет, моя девочка! Привет, моя красавица! — Лиза присела на корточки и погладила собаку. Мирка, больше не в силах контролировать свои чувства, несколько раз подпрыгнула, пытаясь языком достать до Лизиного лица. — Уж ты-то точно по мне скучаешь! Уж ты-то точно меня любишь! — сказала Лиза, нежно обнимая свою любимицу, и ее уставшее лицо озарила по-детски счастливая улыбка!

***

Прошла неделя, как Лиза устроилась на работу. Надежды найти общий язык с коллегами растаяли, как мираж в пустыне Сахара. Она, сама того не ожидая, вдруг стала изгоем. Не помогали ни кремовые торты, ни разномастные пирожные, предусмотрительно купленные в кондитерском магазине, ни доброжелательное отношение к коллегам с ее стороны.

«Сколько же в них яда! Ну что я не так делаю?» — думала Лиза, наблюдая, как очередное бисквитное пирожное закончило свой жизненный путь во рту одной из сотрудниц. — «Видимо, недолго я продержусь в этом серпентарии!» — размышляла она, перебирая бумаги на своем столе. — «Как одна, все — гадюки! Надо же так коллективчик грамотно подобрать? Ну за что можно ненавидеть человека, которого совсем не знаешь?» — с горечью в душе продолжала анализировать ситуацию Лиза.

Порой ей хотелось просто повернуться и уйти. Но перспектива остаться без денег и работы отбивала всякое желание увольняться, да и долги нужно было уже отдавать.

Деньгами Лизу всегда выручала ее вторая подруга — Тоня. Она, в отличие от Лизы и Ольги, имела полноценную семью с любимым, непьющим, спортивным мужем. Первым и единственным мужчиной в ее жизни. Две взрослые дочери получили хорошее образование, были прекрасно воспитаны и не огорчали своих родителей по пустякам.

Тоня — жгучая брюнетка с открытым красивым лицом и с мраморной, на редкость чистой, гладкой кожей. Ее карие глаза всегда излучали доброту и спокойствие. Она не любила яркий макияж и пестрые наряды, одевалась скромно, но со вкусом. В манерах прослеживались внутреннее спокойствие, интеллигентность и хорошее воспитание. Антонина никогда и ни на кого не повышала голос, в суждениях проявляла сдержанность и дипломатичность. Лизе подруга казалась воплощением всех человеческих достоинств и всех имеющихся на земле добродетелей.

Они познакомились двадцать два года назад в районной поликлинике, где Антонина Алексеевна работала участковым гинекологом. Лиза наблюдала у нее свою долгожданную проблемную беременность. Сначала их связывали добрые, приятельские отношения, которые с течением времени незаметно для них обеих переросли в крепкую дружбу. Они всегда приходили друг другу на помощь, касалось ли это денег, здоровья или просто отвратительного депрессивного настроения. Лиза делилась с ней практически всем — заботами, радостями, горестями и сомнениями. Подруга как могла всегда поддерживала и подбадривала ее, откуда-то находя нужные слова, которые снова вселяли в Лизу надежду, упорхнувшую как бабочка…

— Спасибо, срочно зайдите к директору! — заглянув в кабинет, выдавила из себя раскрашенная словно индеец Надя.

На этот раз она превзошла сама себя: большое тело она любовно упаковала в леопардовые лосины и оранжевую тунику, а копну ярко-красных волос тщательно уложила с помощью нескольких флаконов лака в жесткую каску. Полный рот неровных желтоватых зубов, обрамленных тонкими губами цвета «горький шоколад», внушал трепет и ужас!

«Да где же он их всех понабрал? На кастинге для фильма ужасов, что ли?» — едва оправившись от шока, задала себе вопрос Лиза. Она вышагивала по узкому коридору следом за Надей и не могла понять, как можно, глядя на себя в зеркало, совершенно не видеть этой безвкусицы.

Кабинет директора находился напротив кабинета менеджера по кадрам, дверь в дверь, а посередине стоял большой стол, окруженный сложной офисной техникой, — вотчина Нади.

— Спасибо, заходите, вас ждут! — не повернувшись даже в сторону Лизы, едва слышно произнесла она.

Николай Иванович сидел в бежевом кожаном кресле за овальным столом такой же расцветки и громко разговаривал по телефону. В центре кабинета распластался дорогой коричнево-бежевый ковер в восточном стиле. Лизавета скромно присела на один из стульев, стоявших вдоль стены, и почему-то подумала: «У хозяина неплохой вкус, и „на ковер“ начальник вызывает в прямом, а не в переносном смысле!»

— Да, все, что нужно, напишите в заявке и передайте через секретаря! — директор закончил разговор и обратил начальственный взор на Лизу:

— Ну здравствуйте, Елизавета Викторовна! Что, как вам у нас работается? — без сарказма, но с интригующим подтекстом спросил босс.

— Спасибо, нормально! — изначально не собираясь жаловаться на коллег, ответила женщина.

— Как отношения в коллективе, сложились? — никак не унимался мужчина.

— Нет! Меня все терпеть не могут! — вдруг неожиданно для себя и по-детски непосредственно пожаловалась Лиза.

— Интересно почему? — с легкой иронией, но без особого удивления спросил директор.

— Не знаю, но все очень дружат против меня! — Лиза грустно усмехнулась и опустила взгляд на ковер.

— Хорошо, раз сами не просекли ситуацию, тогда я разъясню! У нас, если вы заметили, здесь страна Пухляндия. Все дамы как на подбор — крупногабаритные! Большинство гораздо младше вас, а выглядят… ну, сами видите! Подборкой кадров у нас занимается Екатерина Михайловна, собственной персоной! Следовательно, не могла она допустить, чтобы кто-то в нашей компании был краше нее? — босс иронично улыбнулся и внимательно посмотрел на Лизу. — Не возможно же всем быть красивыми, люди разные, и им тоже нужно где-то работать! А вы на них не обижайтесь! Вы, Лизавета Викторовна, рождаете в людях комплексы, а они такого не прощают! Я, надеюсь, понятно излагаю?

— Вполне! — слегка улыбнувшись, но без особого облегчения произнесла Лиза.

— Ладно, вернемся к нашим баранам! Я вообще-то вас по делу вызвал, а не нравоучения читать! Итак, проанализировав вашу работу за неделю, я решил, что не буду ждать, когда закончится испытательный срок. Со следующей недели вам будут начислять проценты с заказов. Я человек нежадный и хорошо плачу людям, которые хотят и умеют работать. — Он еще раз пристально посмотрел на девушку и произнес: — У меня пока все! У вас есть ко мне какие-то вопросы?

— Нет, спасибо большое! Я могу идти? — спросила Лиза, испытывая странное смущение. Женщина чувствовала себя некомфортно, словно она была букашкой, а кто-то большой и сильный пристально рассматривал ее под лупой.

— Да, конечно, идите работайте! — глядя ей вслед, задумчиво произнес начальник.

***

Личная жизнь Лизы была далеко не безоблачной. Конечно, в ее жизни были мужчины. В основном достойные, умные, успешные, но так случилось, что ни с кем из них она не хотела просыпаться в одной постели. Словно ее душа когда-то замерзла и никак не могла оттаять. Начиналось все как обычно: возникала симпатия, потом влюбленность, а затем все скоропостижно угасало. Она, как большинство женщин, хотела замуж и даже неоднократно получала предложения руки и сердца. Но стоило ей только представить, что этот мужчина будет с ней днем и ночью, и в горе и в радости, желание иметь статус замужней женщины сразу улетучивалось.

Вот и последний ее роман закончился разочарованием. Слава был младше Лизы на шесть лет и оказался жадным, самовлюбленным нарциссом. Он жаждал, чтобы Лиза любила его жертвенно и беззаветно, ничего не требуя взамен. Прощала наглое вранье и бесконечные интрижки. Быть мамкой и нянькой взрослому мужчине Лизе уже не хотелось, тем более что один сын у нее уже был. Она как можно тактичнее сказала Славе, что им нужно расстаться, так как они совершенно не подходят друг другу. Высокий, накаченный мужчина неожиданно повел себя словно капризный ребенок. Он плакал, умолял, угрожал. Несколько раз уходил навсегда, нарочито хлопнув дверью… и снова возвращался. Истерика продолжалась долго и муторно… Лиза сначала забавлялась, глядя на рыдающую гору мышц, пока на смену безразличию не пришло чувства отвращения. Увы, жалости не было совсем, как, видимо, не было и любви!

За свою недолгую жизнь Лиза устала от бесконечной лжи и больше не хотела серьезных отношений. Она запрещала себе влюбляться, боясь снова испытать горькую боль разочарований. Девушка говорила, что никогда больше не выйдет замуж! И что ее душа во избежание очередной аварии в личной жизни надела ремень безопасности! Она думала так совершенно искренне, поставив на своей личной жизни жирный крест. Но, как говорится, никогда не говори никогда!

Прошел месяц, Лиза все так же работала в компании «Чистая жизнь». Все шло своим чередом: рабочая неделя, выходные и снова трудовые будни. Приятельских отношений женщина так ни с кем и не завела, но, не в силах смириться с плохим отношением к себе, стала держать дистанцию. Вот только директор каким-то странным образом заставлял сердце Лизы биться немного быстрее. Нет, не то чтобы она влюбилась, но случайные встречи в коридоре, в кафе, где они обедали всем офисом, дежурные вопросы о доме и здоровье волновали ее, как юную пионерку. Лиза начала отчетливо понимать, что ее душевная мерзлота понемногу дает течь.

В очередной раз вкусно пообедав в недорогом, но приличном кафе, Лиза случайно столкнулась с начальником у кассы и с ужасом обнаружила, что рассчитаться за обед ей нечем. Ее красный кошелек, купленный по всем правилам фэншуй для обретения богатства, был безнадежно оставлен в выдвижном ящике рабочего стола. Девушка, густо краснея от смущения, пыталась объяснить сложившуюся ситуацию молоденькой кассирше.

— Разрешите я, Елизавета Викторовна! — деликатно отстраняя Лизу от кассы, сказал шеф. — Девушка, я рассчитаюсь за себя и за даму! — Николай Иванович улыбнулся и протянул кассиру крупную купюру.

— Спасибо большое, вы меня очень выручили! Так неудобно получилось, я сейчас вам деньги занесу! — смущенно оправдывалась Лиза, на ходу застегивая пуховик.

— Прошу вас не беспокойтесь, Елизавета Викторовна! Конечно, конечно, занесете! Только давайте в конце рабочего дня, а то сегодня у меня еще куча дел! — сухо сказал шеф и, бесцеремонно повернувшись спиной к женщине, вышел из кафе.

— Хорошо, еще раз спасибо! — крикнула вслед Лиза, глядя на его уверенную походку. — А он ничего, симпатичный и, кажется, не жлоб! И вообще, такое ощущение, что он начинает мне нравиться! — прошептала она впервые за долгие годы, признавшись в этом сама себе.

Николай Иванович — темноволосый, спортивный мужчина, среднего роста, с проницательным взглядом и ослепительной белоснежной улыбкой. Он на радость всем женщинам компании был совершенно свободен, а точнее разведен. Лиза несколько раз краем уха слышала рассказы коллег о колоритной семейной жизни босса и его экс-жены Ксюши.

Молодая двадцатидвухлетняя Ксюша — длинноногая, капризная, крашеная блондинка — в один прекрасный день просто перешла жить к его партнеру по бизнесу, куда более успешному и богатому. Эта «великая» потеря совершенно не смутила Николая Ивановича и не помешала ему сохранить крепкую дружбу со своим соперником. «Современные нравы! — подумала Лиза, впервые услышав эту занимательную историю. — Ничего личного, просто бизнес!»

Бывшая жена, изнывающая от безделья, умела сделать жизнь Николая Ивановича нескучной. Может, поэтому босс отнесся к ее уходу не как к трагедии, а как к великому благу. В общем, «отряд не заметил потери бойца!» На освободившуюся вакансию претендовали все незамужние сотрудницы компании. Но как-то так сложилось, что удача не улыбнулась ни одной из них. То ли босс был слишком разборчив, то ли кандидатки оказались слишком «крупными» фигурами.

***

День прошел как обычно в офисных заботах, но Лиза снова и снова мысленно возвращалась к случаю в кафе. Она ловила себя на мысли, что с нетерпением ждет окончания рабочего дня. Когда стрелка часов дрогнула и замерла на восемнадцати ноль-ноль, девушка вскочила с места и немного нервничая, подошла к зеркалу. Лиза слегка взъерошила тщательно причесанные волосы, поправила макияж и направилась отдавать долг.

«Я иду отдавать деньги, а не честь! — строго, но с долей юмора приструнила она себя. — А трясусь, как Каштанка на помойке! Запала на него, что ли? — Надо признать, мужик он так-то классный, умный, да и внешне приятный! — Вопросы и мысли в голове женщины, перебивая друг друга, кружились в бесконечном хороводе: — А вдруг я ему тоже понравилась, ну чем черт не шутит? — И женщина в красках и не без удовольствия представила завистливые физиономии коллег. — Так, все! Это одиночество мозг затуманило, оттуда и очередной бред! — пыталась она остановить свои внезапно нахлынувшие фантазии. Но он так на меня посмотрел! — подумала она, вспомнив его пристальный взгляд, и сердце в предвкушении внезапного счастья сладко заныло. — Да нет, конечно, ерунда это все! Но так счастья и любви хочется! Поэтому и выдаю желаемое за действительное!»

Лиза, окутанная своими мыслями и мечтами, стуча каблучками по коридору, уже через несколько секунд оказалась в приемной.

— Надя, я к Николаю Ивановичу! — сказала женщина и направилась к кабинету.

— Его нет и сегодня уже не будет! — ответила секретарша, вальяжно покачиваясь в кресле. — Кстати, шеф после обеда твое личное дело запросил, случайно не замену тебе ищет? — ехидно улыбаясь, поделилась новостью королева приемной.

Лиза на мгновенье остолбенела, затем быстро попрощалась и в растерянности вышла в коридор. Ее призрачные фантазии таяли, как весенний снег.

«Какая ж я идиотка! Сначала навыдумываю себе всяких небылиц, а потом переживаю, что мои мечты лопаются, как мыльные пузыри! — на чем свет ругала она себя. — Он про меня даже не вспомнил. А я, придурок в юбке, минуты считала до конца рабочего дня! Вообще, ничему жизнь не учит! Дура не дура, и умной не назовешь!» — Натягивая на ходу перчатки, Лиза стремительно шла к служебному выходу.

Маршрутка подошла почти сразу. Лихой водитель без пробок, красных сигналов светофора, с онемевшими от страха пассажирами ни разу не струсил и не сбавил скорость, даже на крутых и опасных поворотах. Он почти мгновенно доставлял обалдевших от виражей пассажиров до нужных остановок. Несколько минут страха — и маршрутка домчала чуть живую от избытка адреналина Лизу до ее дома. Испуганная экстремальной дорогой и перспективой внезапного увольнения, она пребывала не в самом лучшем настроении. Уйдя с головой в свои невеселые мысли, женщина сама не заметила, как подошла к подъезду и вскоре переступила порог своей квартиры.

Мирка, захлебываясь от счастья, виляла обрубком хвоста, тявкала, изгибалась и радостно подпрыгивала, встречая Лизу. Едва угомонив собаку, задыхающуюся от восторга, женщина зашла в гостиную и, перетасовав пару маленьких подушечек, лежащих в кресле, с удовольствием в нем устроилась. Большое серое кресло как будто тоже радовалось ее приходу. Оно по-матерински мягко, с родственной нежностью обхватило ее хрупкое тело. В квартире стояла оглушительная тишина. Словно маленький островок безмятежности и спокойствия среди городского шума, бессмысленной суеты бескорыстно принял Лизу в свои краткосрочные объятия. Мира успокоилась и послушно легла у ног хозяйки, а уставшая Лиза утонула в кресле и замерла в глубоком оцепенении.

Прошло с полчаса, и тихая комната вздрогнула от внезапного телефонного звонка. Лиза не сразу поняла, где она находится и сколько времени просидела без движения. Назойливая мелодия телефона из сна мгновенно вернула ее в реальность.

— Елизавета Викторовна? — спросил какой-то знакомый и одновременно незнакомый мужской голос.

— Да, это я! — ответила девушка, только наполовину вернувшись в реальность.

— Николай Иванович, ваш начальник, вас беспокоит! — Возникла недолгая пауза. — Елизавета Викторовна, я надеюсь, что вы помните, что мне деньги должны? — серьезным голосом поинтересовался шеф.

— Да, конечно, я к вам сегодня заходила, но вы уже уехали! — начала оправдываться сонная должница.

— Елизавета Викторовна, срочно верните мне долг! Я страшно нуждаюсь в деньгах! — с серьезной, нагловатой иронией напористо проговорил босс.

— Но как? Я уже домой уехала! — растерялась Лиза, от волнения теребя свою короткую стрижку.

— Я стою на машине около вашего подъезда, серьезный, голодный и злой. Вы просто обязаны угостить меня ужином, и тогда мы будем квиты. Вам двадцать минут на сборы, форма одежды парадная, отказ не принимается, не забывайте — долг платежом красен! — В трубке послышались короткие гудки…

Обалдевшая Лиза потрясла головой, пытаясь как можно быстрее вернуться в окружающую реальность. Через несколько секунд женщина уже бегала по квартире как ошпаренная, хваталась за все и сразу: душ, косметика, платье, сапоги, духи — она боялась в этой суете что-то случайно пропустить.

— Вот устроил он мне «гонки по вертикали»! Я ж не солдат, а слабая, беззащитная девушка! Это вообще нереально — собраться за двадцать минут! Не по силам ни одной нормальной женщине! — приговаривала Лиза, передвигаясь по своим шестидесяти квадратам как заведенная. Она торопилась и душевно трепетала от свалившегося как снег на голову счастья.

Ровно через двадцать минут к темно-синему джипу походкой, полной достоинства, подошла шикарная блондинка в облегающем фиолетовом платье, перехваченном черным лаковым пояском. Платье сидело как влитое, а высокие сапоги на металлической десятисантиметровой шпильке выгодно завершали образ. Поверх платья на свои хрупкие плечи Лиза накинула свою мечту — голубой норковый полушубок. Это был очень дорогой подарок, который она сделала себе на сорокалетие, собрав все свои сбережения за много лет.

Увидев девушку, шеф довольно улыбнулся, вышел из машины и услужливо открыл ей дверцу. Лиза молча, с достоинством царской особы грациозно села на переднее сиденье. Сердце колотилось испуганной птицей, случайно залетевшей в застекленную лоджию. Лизе казалось, что это постыдное оглушительное буханье слышат все прохожие и вся улица. Волнение сковало ее так, что она, взросля женщина, не могла вымолвить ни слова, чувствуя себя почти парализованной.

— Ну, и где вы будете меня ужинать? — бросив быстрый взгляд на Лизу, игриво спросил шеф, заводя машину.

— Я даже не знаю! — немного растерянно ответила девушка. Но уже через секунду Лиза с ужасом вспомнила, что ни сумочку, ни денег она не взяла. В подтверждение ее невеселым мыслям связка ключей едва слышно брякнула в кармане полушубка. Но машина директора уже виртуозно вырулила с заснеженного двора. Пропустив пешеходов, босс выехал на шумную центральную улицу. — Николай Иванович, — краснея от смущения, взмолилась Лиза, — я сумочку и деньги дома забыла… просто, все так неожиданно! Скажите, а мы можем вернуться? — женщина с мольбой посмотрела на вполне довольного ситуацией мужчину.

— Знаете, Елизавета Викторовна, это становится хорошей традицией! — шеф рассмеялся, слегка откинув назад голову. — Вы чувствуете, как я грамотно вгоняю вас в долги? — расплывшись в довольной улыбке, он еще глубже утопил педаль газа.

***

В маленьком уютном кафе «Для двоих» играла тихая блюзовая музыка. Бежевые стены украшены превосходно выполненной художественной штукатуркой с изображением длинноволосой, тонконогой девушки и стройного юноши атлетического телосложения. Они, взявшись за руки, шли к ласковому морю, навстречу счастливой жизни и восходящему солнцу. Мягкий полумрак и разноцветные свечи на овальных столах, покрытых белыми скатертями, делали обстановку загадочно-праздничной. Зал был полупустой, в разных углах, никого не замечая, кроме своих собеседников, сидели четыре пары.

— По одному сюда не ходят — не принято, но кормят здесь отменно! — Николай Иванович галантно отодвинул стул и Лиза, смущенная его безупречным воспитанием, поспешно села, стараясь изо всех сил скрыть свое волнение. Тут же около их столика, словно из-под земли появилась симпатичная молоденькая официантка. — Кстати, что вы предпочитаете — мясо, рыбу? Не стесняйтесь, заказывайте! — Он взял меню из рук официантки и протянул Лизе. — Знаете, здесь прекрасно играют на саксе! Вы любите саксофон?

— Да, а вы? — спросила Лиза, чувствуя, что сказала что-то не то. — Нет, я хотела спросить, вам просто нравится или вы горячий поклонник? — оправдывая первую глупость, Лиза ненароком произнесла вторую.

«Черт бы меня подрал! — подумала Лиза. — Господи, что я несу? Все, лучше молчать, чем говорить! Умней буду выглядеть, а то подумает, что я тупая как пробка!» — твердо про себя решила она.

— Открою вам страшный секрет, Елизавета Викторовна, я — страстный поклонник! Мечтаю сам когда-нибудь научиться, наверно, теперь только на пенсии! — он усмехнулся уголками губ и тихо спросил: — Хотите что-нибудь выпить?

— Да, шампанское, если можно! — от волнения теребя тканевую салфетку, быстро ответила девушка.

— Это мне нельзя, а вам не только можно, но и нужно! Немного расслабитесь, а то вам как-то не очень комфортно, или я ошибаюсь? — Он поднял черные пронзительные глаза, внимательно посмотрел на неё и спросил:

— Елизавета Викторовна, может, ну его, этот официоз, перейдем на «ты», мы же не на работе! Надеюсь, ты не против?

— Нет-нет, конечно, не против! — боясь снова сказать что-то невпопад, Лиза ограничилась словарным запасом Эллочки-людоедки.

Блюда в кафе были вкусными, шампанское — приятным, а музыка — гениальной! Лиза и Николай немного потанцевали, почти не касаясь друг друга, а потом весь вечер увлеченно разговаривали о фильмах, музыке и природе. Напряжение ушло, обстановка стала непринужденной и располагала к общению. Девушка, глядя на Николая, понимала, что с каждой минутой он ей все больше и больше нравится. И эта, нарастающая как снежный ком, симпатия одновременно радовала и пугала ее. «Кажется, проблемка нарисовалась!» — с восторгом и внутренним трепетом думала она, чувствуя, как внезапно жарко запылали ее щеки.

Вечер прошел прекрасно. Уставшая, но приветливая официантка, «надев» на лицо свою фирменную улыбку, любезно принесла счет. Николай оплатил его, оставив девушке щедрые чаевые, что явно улучшило ее настроение.

Пока мужчина вез Лизу домой, он почти без остановки рассказывал ей уморительные анекдоты. Лиза от души смеялась и не заметила, как машина шефа уже припарковалась у ее подъезда. Поблагодарив Николая за вечер, она по-приятельски поцеловала его в щеку. А потом, под пристальным взглядом мужчины, побежала по очищенному от снега асфальту и быстро скрылась в своем подъезде.

***

На следующий день, рано утром, Лизу разбудил настырный звонок домашнего телефона.

— Кто этот недоумок? Кому приспичило звонить людям в такую рань? — недовольно пробормотала Лиза, шаря рукой по поверхности комода в поисках телефона. Наконец найдя трубку, она неохотно прошептала осипшим ото сна голосом: — Да!

— Ты что, еще спишь? А почему мобильник отключен? — строго спросил мужской голос. Лиза медленно и растерянно взяла в руки сотовый телефон.

— Черт, батарея села, а я даже не заметила! — сонно ответила она.

— Ладно, я сегодня добрый — прощаю! Даю тебе три минуты на сборы! Да, кстати, сильно не наряжайся. За город поедем на лыжах кататься. Ну все, я тебя жду внизу! — Мужчина, не дожидаясь ответа, быстро положил трубку.

— Всего три? Что-то с каждым днем все меньше и меньше! А третий раз — мгновенная телепортация, наверно?! — пробурчала она, быстро скидывая с себя теплое одеяло.

Лиза почти начала привыкать к скоростным сборам. И снова все выглядело как на старой кинопленке в ускоренном варианте. Вещи, когда-то аккуратно сложенные, в одно мгновение заняли непривычные места. За несколько минут она умудрилась навести такой беспорядок в чисто убранной комнате, какой остается в квартире преступника после тотального обыска. Женщина не заставила себя долго ждать, и вскоре сверкающая чистотой машина Николая, мягко переваливаясь на весенних колдобинах, выехала со двора.

В салоне играла приятная инструментальная музыка. Они перекинулись парой фраз и затихли, слушая музыку. Пустые разговоры вести совсем не хотелось. Машина минут тридцать ехала по шоссе, потом по проселочной дороге и, наконец, свернула в деревню, где находился загородный дом. Вскоре автомобиль плавно притормозил у черных кованых кружевных ворот. Небольшой двухэтажный дом, облизанный зеленым сайдингом, выглядел как финиковая пальма среди гектара прошлогодней картошки. Окружали этот изыск дома — одноэтажные, скромные, без особых претензий на роскошь. Небольшую деревеньку, опоясанную кольцом лесных осколков, щедро по крыши завалило снегом. В белом холодном пуху она напоминала изумительную декорацию к рождественской гоголевской сказке.

В доме царил идеальный порядок. Вычищенный бежевый ковролин красиво обрамлял дорогую мебель цвета венге, по центру стоял белый кожаный диван, напротив большого, облаченного в белый мрамор камина. В нише у окна, упакованного в расшитую золотом драпировку, красовались два кресла, между которыми величественно, опираясь на золотые львиные лапы, стоял журнальный столик явно дизайнерской работы. Вся обстановка напоминала царский будуар. Все дорого и с размахом! Хозяин явно любил себя и роскошь. И, судя по обстановке, на себе экономить не собирался.

— Да это не загородный дом, а дворец какой-то! Лувр, не меньше! — сказала Лиза, разглядывая богатое убранство особняка. Девушка с интересом и восторгом осмотрела второй этаж, где располагались две большие спальни, обставленные розовой и белой мебелью. Ванную комнату, которая сияла малахитом, и тренажерный зал, которому мог позавидовать хороший спортклуб. Она медленно спустилась на первый этаж и обратилась с вопросом к хозяину: — Местные, наверно, сюда как в музей ходят?

— Нет, только через забор разрешаю полюбоваться! — ответил Николай. У меня здесь один хороший человек живет, за домом присматривает. А то деревенские мужики — народ предприимчивый, быстро чужому добру ноги приделают. Потом ищи свищи! — Он, довольный произведенным впечатлением, услужливо помог Лизе снять куртку. — Ты располагайся там, в розовой спальне, а я пока вещи занесу, шашлык замариную и в лес на лыжню! По-дружески советую, разомнись пока, как слабакам подобает! Готовься, забег не из легких! — Он посмотрел на девушку с отеческой нежностью и сурово добавил: — Не надейся, спуску не дам! Не выдержишь, в лесу под елкой брошу без вина и шашлыка! — иронично пригрозил хозяин, торопливо удаляясь на кухню, щедро укомплектованную новомодной утварью.

Спальня оказалась довольно просторной. Большая розовая кровать, платяной шкаф такого же цвета, две мягкие лампы на прикроватных тумбочках и абажур под высоким потолком, сделанный в старом стиле, и много-много текстиля. Задрапировано было все — окна, стены, тумбочки. Ковер — и тот с изящными рюшами по краям. Комната напоминала изысканное жилище куклы Барби.

«Наверно, о таком райском кукольном уголке мечтает каждая маленькая девочка! — про себя подумала девушка. — Интересно, для кого он так старался?» — внимательно оглядывая комнату, размышляла гостья, почувствовав при этом противный укол ревности.

Лиза переоделась, сложила вещи в шкаф и спустилась вниз. Николай как раз закончил мариновать шашлык, и уже через четверть часа они шли в направлении леса, держа в руках по комплекту пластиковых лыж.

После городского шума, смога и суеты в лесу было непривычно тихо. Кругом стоял оглушительный покой — ни единого шороха, ни единого звука. Снег, девственно чистый, слепил, блестел и переливался на солнце всеми цветами радуги. И только изредка попадались чьи-то следы. Николай шел впереди, прокладывая лыжню. Мужчина двигался неторопливо, периодически оглядывался и останавливался, чтобы подождать отстающую Лизу. Они, следуя друг за другом, катались почти молча, вдыхая легкий морозный воздух и наслаждаясь окружающей природой и тишиной. Лизе было спокойно и хорошо рядом с Николаем. В эти минуты она чувствовала необыкновенный восторг и покой. И ей, как ни странно, приятно было просто идти рядом и просто молчать бок о бок с этим мужчиной…

Солнце клонилось к закату, и лыжники, уставшие, но довольные, спешили в лоно уютного царственного дома.

Приняв теплый душ, Лиза переоделась в свитер из белой тонкой шерсти, подаренный мамой на день рождения, причесалась и спустилась в гостиную. В камине жарился шашлык, заполняя комнату умопомрачительным запахом. Около дивана стоял покинувший свое место «львиный» столик, на котором рубиновым цветом искрилось в бокалах дорогое вино.

Лиза остановилась и на минуту залюбовалась этой умиротворенной картиной семейного счастья из какого-то зарубежного рекламного ролика. Ей показалось, что это все происходит не с ней, а с кем-то другим, а она просто случайный свидетель чужого сказочного счастья.

Обстановка казалась густой, обволакивающей. Сочный румяный шашлык, приятное вино, тихая музыка и человек, который с каждой минутой становился все роднее и ближе. Слушая его рассказы, Лиза ловила себя на мысли, что она совершенно не слышит и не понимает, о чем он говорит. Она, как юная школьница, совершенно потеряла голову. Все, что ей сейчас хотелось, это уткнуться в его широкие плечи, ощутить теплоту рук и вдохнуть едва уловимый запах парфюма.

Лиза поставила бокал с недопитым вином на стол и уселась на диван, по-детски поджав под себя уставшие от лыж ноги. Она посмотрела на Николая, на лице которого отражались отблески играющего в камине огня, и, немного робея, осторожно взяла его руку. В теплом пушистом свитере, лосинах и шерстяных вязаных носках Лиза напоминала маленькую беззащитную девочку, пришедшую домой после утомительного урока физкультуры. Николай, едва прикоснувшись, обнял ее за плечи и слегка притянул к себе. Лиза, поддавшись искушению, свернулась калачиком и послушно легла на диван, положив голову к нему на колени.

На секунду их взгляды встретились, и он, с обожанием глядя на нее, стал гладить ее белокурые растрепавшиеся волосы. Его мягкая ладонь с нежностью касалась ее пылающих щек, жаждущих поцелуя губ. Каждое прикосновение отзывалось в Лизе маленьким электрическим разрядом, заставляя тело и душу на мгновение расстаться друг с другом. Вдруг комната закружилась и медленно куда-то поплыла. Словно в детстве, на качелях, когда взмываешь к самому небу и падаешь вниз, наступает тот щемящий миг, когда душа вдруг замирает от восторга, на секунду зависнув между небом и землей.

Сильными руками он осторожно поднял Лизу и словно ребенка посадил на колени. Затем взял в ладони ее голову и с замиранием сердца коснулся ее горячих губ. Он, точно великий грешник, целующий святыню, едва дотронувшись до нее, замирал от ощущения чего-то неповторимого. Мужчина неторопливо покрывал поцелуями ее лицо, волосы, руки, шею, прижимая Лизу к себе все сильней и сильней. И женщина, глядя в его затуманенные желанием глаза, понимала, что сейчас между ними происходит что-то важное, особенно возвышенное. И это чувство было больше, чем симпатия, и важней, чем безумная страсть!

От каскада поцелуев у Лизы перехватило дыхание, сердце в груди билось словно птица, попавшая в силки, а руки, словно два белых ласковых крыла, обхватили широкие плечи мужчины. Она будто взлетела в небо и, как свободная чайка, целиком растворилась в бесконечной стихии изумрудных небес и лазурного моря. Их глаза горели любовью, сердца рвались из груди, а изнывающие от желания тела стремились друг к другу. Николай легко, словно она была невесомой, подхватил Лизу на руки и, осторожно прижав к себе, понес в розовую задрапированную комнату…

***

Ночь прошла как один миг. Любопытное солнышко, нагло заглядывая в окно спальни, назойливо пыталось разбудить мирно спящих людей. Лиза проснулась первой. Открыла глаза и почувствовала, как вся с головы до ног окутана счастьем. Оно, словно стихия, внезапно ворвалось в ее жизнь и поселилось в каждую клеточку ее тела вместе с утренним светом, который, словно цветочный нектар, густо заполнил розовую комнату. Впервые за много лет Лиза почувствовала себя по-настоящему счастливой, и ей вопреки всему никуда не хотелось идти или бежать сломя голову. Она мечтала остаться с ним… навсегда… или хотя бы на некоторое время, чтобы досыта напиться этого божественного чувства под названием любовь! Женщина сладко прикрыла глаза и прислушалась к тихому дыханию Николая. И вдруг она почувствовала нежное, едва уловимое прикосновение к своей щеке и услышала тихий шепот: — Слушай, а давай не расставаться?!

— Давай! — ответила Лиза так же тихо, ощутив, как волна счастья снова захлестнула ее.

— Знаешь, мне кажется, что я тебя люблю! — добавил мужчина, губами касаясь ее лица. Лиза отвечала на поцелуи и чувствовала, как маленькая уютная комната снова медленно закружилась перед глазами и куда-то поплыла…

Бог дал ей счастье, на которое она, в силу своих лет, уже и не рассчитывала. Но вместе с огромной радостью и светом в душе уже поселился и мерзкий страх… И это был страх потери!

— Только бы это не закончилось, только бы не закончилось! — как заклинание или как молитву повторяла она про себя, в душе надеясь, что на этот раз все будет по-другому, а значит, просто замечательно!

Но, как бы мы этого ни хотели, наше счастье, как и наше горе, не вечны. И все, даже самое хорошее или самое ужасное, когда-нибудь заканчивается. И вот уже через два счастливых дня эта же машина мчала Лизу обратно в серый, наполненный суетой и пропахнувший выхлопными газами город. Завтра начиналась тяжеля, суетливая трудовая неделя…

***

На работе они почти не встречались, у каждого свои заботы, а если случайно сталкивались в коридоре или кафе, делали вид, что едва знакомы друг с другом. Хотя чей-нибудь цепкий взгляд при желании вычислил бы их в два счета, по крайне мере Лизу уж точно! При встрече с боссом она как-то вся сжималась, краснела, начинала чрезмерно суетиться, что совсем не положительно сказывалось на координации ее движений — оброненное пирожное, пролитый кофе, забытое пальто…

В общем, как водится, все влюбленные, как правило, глупеют и не видят дальше своего носа, а если что-то и видят, то отказываются верить собственным глазам!

Он звонил ей каждый вечер, они разговаривали часами — о работе, о погоде и так, о всякой ерунде, обоюдно наслаждаясь общением. Лиза словно пребывала в другом измерении, она снова могла радоваться жизни и, главное, снова любить людей, к которым уже давно относилась крайне настороженно! Счастье — очень щедрое чувство, когда человеку хорошо, ему хотеться обласкать и одарить весь мир!

Каждое утро Лиза просыпалась в отличном настроении! Она верила и не верила собственному счастью. Девушка совершенно потеряла ощущение реальности, ей казалось, что стоит оттолкнуться от земли, и она обязательно полетит.

И сегодняшнее утро было не исключением — Лизу слепило солнце, лениво светившее сквозь портьерную щель. Она неохотно открыла глаза, рядом, развалившись на одеяле, посапывая как ребенок, спала Мирка. Первый день весны радовал перспективой тепла, и каждый лучик солнца, проникающий в окно, был на вес золота.

Лиза потянулась и с удовольствием вспомнила вчерашний вечер. Они поужинали в кафе, а потом под оглушительную музыку, на бешенной скорости до рассвета катались по ночному городу. Под утро Николай привез ее домой, и они, словно подростки, долго целовались в машине. Признаний в любви больше не было, но и так было ясно — им хорошо вместе, и они не просто нравятся друг другу.

Лиза еще какое-то время с удовольствием валялась в постели, обнимая и тиская крошечную собачонку. А впереди было два счастливых выходных! Самых счастливых в ее светлой и прекрасной жизни!

Два невыносимо долгих дня прошли в ожидании звонка…

Телефон будто умер. Измотанная ожиданием, Лиза то и дело с домашнего телефона проверяла исправность своего мобильника. Николай не звонил. Она сама набрала его несколько раз, но телефон был недоступен.

«Может, он сильно занят или заболел?» — Лиза придумывала ему какие-то оправдания, в которые едва верила сама, но в которые ей так хотелось верить! — «Какое там занят! Если человек хочет позвонить, то пара минут всегда найдется. Заболел, пусть будет заболел! Ну, не руки же ему сломали? Телефон-то держать может?! — безжалостно резал по больному ее внутренний голос. — Надоела, наверное, вот и не звонит!» — не унимался проклятый голос — хладнокровный убийца всех ее женских надежд.

Ну почему всегда так получается? Только счастье переступает твой порог и кажется, что наконец-то сбылось все, о чем ты мечтала, судьба начинает колебаться: «А не много ли я тебе дала?» И, как правило, решает, что очень много!

«Ничего страшного, просто надо успокоиться и чуть-чуть потерпеть! Завтра на работу приду, и все проясниться. Все встанет на свои места!» — как могла успокаивала она себя, в томительном ожидании бродя по комнате.

Ясности, а не загадок — это то, чего больше всего на свете она хотела бы сейчас. Правда — любой ценой! Пусть даже самая отвратительная и горькая! Только не эти бессмысленные гадания на кофейной гуще.

Бесконечные копания в самой в себе выпили из Лизы все силы, и она чувствовала себя по-настоящему несчастной. Щемящее чувство тревоги поселилось в ее душе. Спать не хотелось, но стрелка часов показывала, что и этот бесконечно день уже давно закончился…

Ночь, тихая и безжизненная, плотной пеленой лежала за окном! Женщина по привычке приняла душ, почистила зубы и легла в холодную постель, прижав к себе теплую Мирку…

Беспокойный сон, неудобная подушка, вечно сползающее куда-то одеяло подняли Лизу раньше обычного. Она выпила безвкусный чай, привела себя в порядок и поехала на работу.

Ее голова работала как компьютер. Она маниакально искала какую-нибудь причину или случайно брошенную фразу, которая могла так внезапно отвернуть мужчину от нее. Голову, сердце и душу разрывали нелепые догадки и беспочвенные подозрения.

***

Лиза вошла в офис одной из первых. В приемной хлопотала Надя, она всегда приходила на час раньше других. Зайдя в кабинет менеджеров, женщина сняла верхнюю одежду и включила компьютер. В офисе стояла непривычная тишина. Двери кабинетов были открыты, и до Лизы отлично доносились все неловкие передвижения Нади. Еще не совсем проснувшаяся секретарша зло ворчала на нерадивую техничку и неохотно отвечала на телефонные звонки. Очередная трель пронзила томительную тишину, заставив одновременно вздрогнуть обеих женщин.

— Да! Николай Иванович? Здравствуйте! — проговорила секретарша, тщательно пытаясь скрыть одышку. — Хорошо, я забронирую… Ага-ага, проплачу! Какая турфирма? «Смайл тур»? Хорошо! Две путевки на вашу фамилию с двадцатого марта, десять дней, Доминикана. Сегодня не придете? А завтра? — Возникла недолгая пауза, девушка явно слушала указания босса. — На завтра… две встречи отменить? Поняла, Николай Иванович! Лыжи — дело хорошее, берегите себя, Николай Иванович! Хорошего отдыха вам, до свидания!

Надя отключила связь и вслух недовольно проворчала: — Знаем мы эти лыжи и лыжниц с ногами как у кузнечиков! Очередная тупая белобрысая овца! Вечно найдет себе каракатицу — одни мощи! — сказала она и нервно задвинула стул, который нагло выбился из общего ряда собратьев, стоящих в приемной. — Надолго ли этой собаке блин?! — вслух продолжала она. — Сколько их на моем веку было-перебыло?! А я их всех пе-ре-жи-ву! — секретарша произнесла последнюю фразу нараспев противным тоненьким голосом. Она подошла к большому зеркалу, придирчиво оглядела свое отражение и любовно погладила себя по крутым, упругим бокам. — А здесь такая красота пропадает! — девушка сказала это с такой неподдельной симпатией, что не осталось никаких сомнений в том, что она искренне считает себя неотразимой. Только секретарша нашла себе дело по душе, как в ее руке снова назойливо задребезжал телефон. — Твою мать! Как же вы достали меня! Сами убраться в своих халупах не можете? Криворучки! — выругалась секретарша, при этом нажав кнопку соединения. — Алло, компания «Чистая жизнь», секретарь Надежда. Чем могу вам помочь? — елейным голосом фальшиво пропела она.

Лиза, словно парализованная, несколько секунд не могла двинуться с места. Ей хотелось встать, собрать свои вещи и уйти навсегда, не оглядываясь и не думая о последствиях.

Ее хрупкий счастливый мир рухнул! Ощущение было таким… Таким, будто Лиза, забыв обо всем на свете, веселая и счастливая ехала на шикарной машине на беспечно бешеной скорости! Она, увлеченная своим приключением, совершенно не придавала значения тому, что лобовое стекло забрызгано грязью и через него ничего невозможно разглядеть. И тут — внезапный удар! Стекло с треском лопается и градом острых струящихся осколков высыпается в салон!.. Кругом кровь! Страшно! Больно! Зато какой теперь обзор!

Внезапно все встало на свои места. Женщина в один миг поняла все…

В горле ком, слезы хлынули из глаз. «Надо успеть уйти, пока никто не пришел!» — эта мысль навязчиво сидела в подсознании. Она с трудом встала, оделась, зашла к Наде и, сославшись на плохое самочувствие, поспешно ушла с работы. До дома было восемь остановок. Лиза пошла пешком, чтобы немного успокоиться, покопаться в себе и разобраться в ситуации. Ей надо было побыть одной, чтобы все расставить по своим местам и принять какое-нибудь решение.

На улице бесчинствовал не мартовский буран. Девушка не чувствовала ни холода, ни ветра со снегом, который красивой спиралью взвивался вверх, а потом с силой, исподтишка бил в лицо.

— Подумаешь! — говорила она сама себе. — Одним разом больше, одним меньше! — Сердце от обиды разрывалось на части. Хотелось убежать куда-нибудь далеко, где тихо и никого нет. И кричать, кричать, кричать! Выпустить наружу всю свою боль, всю обиду, до хрипоты, до срыва голоса, до полного бессилия… Она шла словно пьяная, изо всех сил стараясь взять себя в руки и успокоиться. Ей было нужно, во что бы то ни стало, погасить в себе эту невыносимую, рвущую на части сердце боль. Она должна достойно пережить и это предательство, чтобы не погаснуть, чтобы просто не сойти с ума…

— Что за истерика?! Как будто первый раз! Еще скажи, что тебя никогда не предавали?! — спросила сама у себя Лиза и беспорядочно вытерла мокрое лицо ладонью. — Поиграл мужик в любовь, в чем криминал? Сама все усложняю! Я — взрослая девочка и прекрасно знаю, как мужики врать и унижать умеют! — проговорила Лиза, и по ее лицу сами собой покатились слезы. Мимо шли прохожие, но ей было все равно, она никого не видела, никого не замечала. — Наивная… Учат меня, учат, а толку — ноль! Последний раз попыталась поверить, думала, что он лучший, особенный! — сказала она, глотая соленые слезы. — Черта с два особенный, как все — обычный!

— Не я первая, не я последняя, в конце концов! Да и сколько мне лет? Рынок невест давно заполнили двадцатилетние нимфетки, и я вообще должна радоваться хоть какому-то мужскому вниманию! Меня на работу-то никуда не брали, а я в невесты намылилась — маразматичка старая! — размышляла Лиза, ладонью вытирая слезы.

Через два часа она пришла домой — замерзшая, умытая бураном, с размазанной тушью на лице. В прихожую на звук открывающей двери из комнаты вышел заспанный Влад.

— Привет, а ты что дома? Заболела, что ли? — скорее из вежливости, чем с сыновей заботой спросил Влад.

— Нет, у меня, оказывается, сегодня выходной! — стоя у зеркала и вытирая тушь, как можно спокойнее соврала Лиза.

— А я уж подумал, что тебя уволили! — Сын повернулся и ушел к себе в комнату, плотно закрыв за собой дверь.

— Надо же, какое живое участие и интерес к жизни матери! Любящий сын ночи не спит, беспокоится, где я, с кем я? — с обидой и горьким сарказмом произнесла Лиза.

Только Мирка, страдая от хозяйского безразличия, грустно поскуливая, крутилась у Лизиных ног. Женщина виновато погладила собаку, чем вызвала неподдельный собачий восторг.

Эмоционально опустошенная, она взяла псину на руки, прилегла на диван в гостиной и тут же уснула. Проспав до обеда, Лиза с трудом открыла глаза, и тут же тягостное ощущение непоправимой утраты снова вернулось.

«Не могу сейчас быть одна, тоска гложет. Девчонок, что ли позвать?» — размышляла она, уже протягивая руку к мобильному телефону.

— Может, хоть они мне мозги вправят, сама я уже ничего не соображаю! Недаром же говорят: «Большое видится на расстоянии!» — сказала Лиза, набирая первый телефонный номер. Она сейчас остро нуждалась в теплоте и дружеском участии, одиночество тяготило ее. Лиза была в отчаянии, она была в беде!

— Привет, Оль! Приезжай сегодня ко мне, а?! — услышав на другом конце провода знакомый голос, Лиза почти взмолилась: — Оль, я тебя очень прошу! Во сколько? Ладно, я тебя жду! — Отключив абонента, женщина набрала следующий номер.

— Алло, Тонь, у меня тут небольшая проблемка образовалась! Может, приедешь ко мне?! Ага, давай до вечера! — Лиза вздохнула с облегчением и положила трубку.

Она подошла к окну и, пристально вглядываясь в окна противоположного дома, с горечью подумала: «Плохо, как же все плохо! И самое страшное, что лучше уже не будет! Часики мои тикают, а ничего не меняется. Я опять одна! — Лиза физически почувствовала, как озноб одиночества мурашками пробежал по рукам и плечами. — Почему так получилось и кто в этом виноват? Вот рядом, в соседней комнате, живет самый близкий и родной человек, которого она любит и ради которого могла бы отдать все на свете, включая жизнь! Но ему совершенно наплевать на нее! В суете дней, в бесконечной беготне и работе она не заметила, что тот, кто раньше не мог без нее жить и дышать, вдруг стал чужим! Где она совершила ошибку, когда проглядела сына, почему утратила его любовь?» — так и не найдя ответа на мучившие ее вопросы, женщина в отчаянии закрыла лицо руками и горько заплакала…

Каждому человеку в тяжелые минуты его жизни очень важно знать, что он не один! Что на свете есть люди, которым ты дорог, которым не безразлична твоя судьба. Люди, готовые разделить с тобой не только праздничный стол, беды и промахи, но и светлую радость победы, не запятнав себя при этом грязной завистью. И когда такие люди есть, становится радостнее и проще жить. Снова всходит погасшее солнце, и ты идешь по жизни легким, уверенным шагом!

Подруги не задавали лишних вопросов. Когда такие звонки случались с чьей-нибудь стороны, все знали — это сигнал SOS. Женщины откладывали все свои дела и спешили к потерпевшей. В этот раз это была Лиза. Девушка не плакала и не билась в истерике. Она, как заочно приговоренная к высшей мере наказания, достойно ждала своей участи. Наконец раздался долгожданный звонок. Лиза открыла дверь и впустила подруг.

— Чип и Дейл спешат на помощь! — неуместно-радостно с порога прокричала Ольга.

— Мы с этой неадекватной у твоего подъезда встретились! — сказала Тоня и протянула Лизе ее любимый торт «Дамские пальчики», неуместно перевязанный розовой лентой. К торту присоединилась бутылка шампанского, которую Ольга, словно фокусник, достала из маленькой дамской сумочки.

— Сейчас мы беспощадно расправимся с этими кулинарными извращением! А шампусик не по поводу, а исключительно для настроения. Нет, ну вот вы мне скажите, надо же додуматься так торт назвать — «Дамские пальчики»! Это все равно, что пирожное «Джентельменские ноги», — громко возмущалась подруга, разрезая тонкую ленточку. Тоня достала фужеры из посудного шкафчика и расставила их на столе. Она несколько раз пристально взглянула на хозяйку дома, пытаясь угадать причину скоропостижного сбора.

Лиза вскипятила чайник, и через несколько минут все трое уже сидели за столом и раскладывали торт по тарелкам. Настроение Лизы с появлением подруг резко пошло вверх. Еще недавно отчаявшаяся женщина сейчас ела торт с белковым кремом, запивала его шампанским, и жизнь уже не казалась такой отвратительной.

Выслушав повествования хозяйки дома в деталях, подруги по очереди высказывали свою точку зрения. Они громко спорили, иногда бестактно и грубо перебивая друг друга. Женщины в пух и прах раскритиковали ее внезапную любовь, между делом досталось и Лизе за ее детскую, на их взгляд, наивную доверчивость!

— Зря ты так убиваешься, хабиби! Ну повстречались, поигрались, порадовались друг другу… В вечной любви тебе никто не клялся, верность хранить не обещал! В паспорт посмотри и угомонись! Он на тебе никогда в жизни бы не женился! — разглагольствовала Ольга, постепенно входя в раж. — Сколько, ты говоришь, его бывшей жене было — двадцать два? А ты куда лезешь, ты ее почти вдвое старше?! Матерью могла бы ей быть! Вот дружки-бизнесмены поржали бы: молодую кобылку на старую клячу поменял! Очнись, старушка, у нас впереди уже не свадьба, а дом престарелых!

— Оль, так тоже нельзя! По-разному у людей бывает, иногда только в зрелом возрасте люди свое счастье находят! — пыталась спорить с ней Тоня. — Не надо делать скоропалительных выводов! Может, он для вас путевки заказал, сюрприз хочет сделать! — с высоты своей безоблачной жизни и с робкой надеждой в голосе рассуждала подруга.

— Ага, сейчас прям, не с Лизкиным это счастьем! Смотри, затейник какой! Три дня не звонит, на лыжах кого-то укатывает — сюрприз готовит! Да просто нашел ростом повыше, мордой помоложе, ногами подлиннее… Это же мужики — они до старости в куклы играют! Ну, если, конечно, финансы позволяют… — Ольга одним движением руки ложечкой собрала с общего торта все сливки и с удовольствием отправила в рот. — Нынешние Барби, знаешь, на безденежье не ведутся, быстро себе другого Кена находят. Для них главное — деньги, и каждая из них свой ценник имеет, кто тысячу рублей, а кто десять тысяч… долларов! Чистой воды проституция! — спокойно облизывая ложку, продолжала философствовать Ольга. — Вот был у меня случай. Один местный авторитет…

— Так, давай про твои похождения мы как-нибудь в другой раз послушаем.

— В другой, так в другой… — немного обиженно ответила Ольга.

— Кстати, Оль, ну неправа ты! — обратилась к хохлушке Тоня, возобновив почти утраченную тему. — Не все же продаются, любовь тоже со счетов нельзя скидывать! — Подруга отодвинула от нагловатой гостьи остатки торта, с которого та собрала почти все сливки.

— Любовь придумали русские, чтобы деньги не платить! — тоном, не терпящем возражений, произнесла дородная блондинка. — Избитая фраза, но верная! А по мне, были бы деньги, а полюбить человека всегда за что найдется! Люди, между прочим, не без достоинств! — не сдавалась хохлушка, поглаживая себя по высокой груди.

— Лиз, я думаю, вам нужно поговорить и все выяснить! Чтобы ты не гадала, что да как, — разумно посоветовала брюнетка.

— Еще чего, не вздумай даже! Он ей вообще что-то обещал? К чему вообще эти унижения? Еще слезу пустит, не дай бог! Короче, едешь на работу как ни в чем не бывало… приветливо всем улыбаешься… делаешь вид, что ничего не случилось. — Ольга взяла тарелку с тортом и снова пододвинула себе. — Вообще забудь, что у вас с ним что-то там было! Ничего не было, и точка! Веди себя так, чтобы он подумал, что для тебя это тоже ерунда — мимолетное увлечение! — девушка щедро давала советы, не забывая при этом уплетать остатки сливок на «Дамских пальчиках».

— Каких у нее на недели по три! — негодовала Тоня. — Вам надо поговорить, может, он своих чувств испугался? — настаивала она, наливая в чашку чай.

— Да перестань ты! Все это хрень собачья — амуры-тужуры! Знаете, что я подумала! А не исключено, что он всех своих пассий, которые у него до тебя были, тоже так ублажал, а надоели — вон с работы! Тебе же секретарша что-то там про увольнения говорила? Может, как думаешь? Вдруг это как сладкую конфету дать перед горькой пилюлей, — продолжала Ольга, доедая последний кусок уже забытого всеми торта.

— Какая ты все-таки циничная, Оль! — пыталась поставить на место хохлушку Тоня. — Да и схема уж очень витиеватая, опять по себе судишь!

— Ой-ой-ой, я вас умоляю! — надула губки Ольга. — Какие мы все чистенькие да правильные!

Подруги долго спорили, но к единому мнению так и не пришли. Несмотря на все разногласия и отсутствие логики, сошлись они только в одном: «Время покажет!»

Еще несколько часов не утихали споры на кухне, но уже сейчас Лизе стало легче. Боль потери и предательства не прошла, но утихла, трусливо затаившись в кулуарах ее души. На смену ей, словно взяв эстафетную палочку, пришла безысходная, беспросветная тоска. Радовало только одно: стало все гораздо проще, понятней и противней, да и розовых очков на Лизе уже не было…

***

Прошло три дня. Лиза, спасая себя от депрессии, с головой ушла в работу. Директора на работе не было, что, с одной стороны, ее радовало, а с другой — нестерпимо огорчало. Женщину съедала ревность — невыносимая, всепоглощающая, она преследовала ее и днем и ночью, без перерыва на сон и обед. Лиза очень хотела его увидеть, но в то же время панически боялась встречи с ним. Сердце замирало, когда она слышала его имя, кем-то ненароком упомянутое в рабочей суете. Она тяжело им болела, душа постоянно ныла, а во всем теле и в голове навязчиво господствовал он! Что она только ни делала, как ни старалась выкинуть его из головы, ничего не получалось. Любовные муки были нестерпимы. Но где-то там, глубоко в душе девушки, вопреки разуму и логике еще теплилась маленькая, почти безжизненная надежда.

— Завтра пятница, — вслух рассуждала женщина. — Вечером пойду в баню, в субботу в бассейн, в воскресенье в театр. — Лиза составила себе расписание на все выходные, у нее был свой метод борьбы с любовной депрессией. Она взяла телефон и набрала номер своей третьей подруги — Галины.

Замужняя, в меру счастливая в браке, Галина обладала неуемной жизненной энергией. Молодая, тридцатисемилетняя брюнетка, красавица с распахнутыми цыганскими глазами успевала везде и всегда. У нее было огромное, доброе сердце, она совершенно бескорыстно помогала всем несчастным и обездоленным. В общем, неустанно творила добро. Головной болью для нее были бездомные животные, которых она кормила, лечила, пристраивала в добрые руки, нанося семейному бюджету серьезный ущерб. В общем, спокойно жить она просто не могла. Ее супруг и дочка были не только вынуждены с этим мириться, но и всячески поддерживали ее. Галю хватало на все: спорт был ее страстью, баня — удовольствием, а театр — развлечением. Друзья любили ее за широкую душу и доброе отзывчивое сердце. Лиза уважала и восхищалась подругой, она тоже в меру своих сил и возможностей помогала несчастным животным, но до Гали ей было очень далеко.

Вот и сейчас, предварительно созвонившись, они распланировали свои выходные практически по минутам. Лиза по опыту знала, чем больше она занята, тем меньше ненужных мыслей лезет в голову. В пятницу вечером после работы подружки три часа провели в бане. Они беспощадно парились и с разбегу прыгали в ледяной бассейн. Затем в местном фитобаре пили чай с пряными травами и медом. Благодарное тело отвечало легкостью и негой. Лиза еще иногда мысленно возвращалась к Николаю, но казалось, что все это либо приснилось, либо произошло совсем не с ней. Как будто она посмотрела красочный любовный фильм с грустным концом. Фильм кончился — осадок остался. Вот только вкус его губ она еще очень хорошо помнила и, что самое страшное… не хотела забывать!

«Ничего-ничего, это тоже пройдет обязательно, нужно только чуть-чуть подождать. Время, как известно, хороший врач!» — «Да! Но плохой косметолог!» — с сарказмом добавил ее внутренний голос.

***

Пришла суббота. Солнце светило так, как будто призывало бросить все свои дела и окунуться в мир, где сияют и сверкают цветными искрами сугробы, ярко зеленеют на фоне ослепительно белого снега ели и кедры, распластав во все стороны свои огромные, массивные лапы. Природа пребывала во власти снега. Она еще не ощутила прихода весны, она к ней только готовилась.

Галя и Лиза проходили второй круг пятикилометровой лыжной трассы, проходившей по заснеженному лесу. Они выбились из сил, но эта усталость была необходимой и приятной. Чем больше ныло тело, тем меньше о чем-то болела голова. Закончив прогулку и перекусив на скорую руку в придорожном кафе, девушки сели в Галину «Тойоту». Прогрев машину, девушки уверенно помчались в городскую суету к своим оставленным на время делам и проблемам. Ехали молча. Лыжный забег давал о себе знать усталостью, разговаривать было лень. Машина, легко маневрируя, выехала на центральную улицу. За окном, захлебываясь огнями, призывно горели рекламы и натертые до блеска витрины дорогих магазинов. Остановившись на перекрестке на красный сигнал светофора, девушки пропустили толпу пешеходов. Лиза смотрела в окно. Вот кафе «Для двоих», где зарождались их, как ей тогда казалось, далеко идущие отношения. С болью и ностальгией вспомнила Лиза. И вдруг она увидела у кафе среди нескольких стоящих в ряд машин аккуратно припаркованный джип Николая. Сердце на миг остановилось, стало нечем дышать, пульсом в висках забилась обида. Лиза, собрав всю оставшуюся волю в кулак, старалась выглядеть как можно спокойнее. Она медленно дрожащей рукой расстегнула ворот куртки: «По одному сюда не ходят, не принято!» — молнией пронеслись в голове Лизы сказанные Николаем в тот вечер слова. Слезы жгли глаза, она чувствовала себя униженной и раздавленной! Ее использовали и выбросили, как одноразовую, надоевшую, никому не нужную вещь!

«За что? Что я сделала не так? Ну почему он так со мной? Почему?» — в голове вертелись вопросы, на которые у нее не было не одного утешительного ответа. Слезы душили женщину, она едва сдержалась, чтобы не разрыдаться.

Воскресенье прошло в депрессивной тоске, запланированный поход в театр хотелось отменить, но Лиза не могла подвести подругу, с оптимизмом готовившуюся к выходу в свет. Девушка упорно искала веские причины, чтобы не пойти в храм искусства, но, не найдя таковых кроме отвратительного настроения, начала неторопливые сборы.

Спектакль был на троечку по пятибалльной шкале. Время женщины, конечно, убили, но ожидаемого удовольствия не получили. В спектакле главные роли явно раздавались только именитым актерам, оттого он сильно проигрывал. Молодую девушку играла пятидесятилетняя актриса, а ее юного любовника — такой же возрастной, но народный артист. Смотрелось это пошловато и ужасно комично, особенно страстная постельная сцена с яркими признаниями в вечной любви до гроба.

— Нет, ты это слышала? «Какая у тебя тонкая талия и высокая грудь!» Ей — молодухе этой, явно за пятьдесят, и весит она около сотки точно! — искренне возмутилась Лиза.

— Ладно, хоть прошвырнулись! — успокаивала себя и подругу Галя, пытаясь завести остывшую за три часа машину.

— Уж ты-то точно дома засиделась! Тебя семья в лицо еще помнит? Кого-кого, а тебя старость дома не застанет: все в дороге, все в пути! — пошутила Лиза, перефразировав известную песню.

— Нет, я что спорт и театр на семью променяю?! Жизнь и так короткая, так чтобы я еще и дома сидела, в телевизор пялилась?! Не дождутся! — возмущенно ответила Галя, поправляя зеркало заднего вида. — Что-то ты какая-то грустная последнее время? Влюбилась, что ли? — спросила она, внимательно вглядываясь в лицо Лизы.

— Угу, прямо в яблочко! И сильно заметно? — немного смущаясь, спросила девушка.

— Бегущая строка… Я еще вчера в машине заметила, как ты вдруг внезапно сникла! Что, работаете вместе? — аккуратно выруливая со стоянки, как бы невзначай поинтересовалась женщина.

— Я пока над этим вопросом еще думаю! — неуверенно ответила Лиза, прибавляя красивую лирическую музыку в автомобильном проигрывателе. — Знаешь, все так непросто, что говорить об этом пока не хочу. — Галя бросила быстрый взгляд на расстроенную женщину и промолчала.

На этом расспросы были закончены. Галя не стала пытать Лизу, внутренне ощутив, что подруга не готова сейчас обсуждать эту неприятную для нее тему.