Бесплатный фрагмент - Hi-Fi. Hard’n’Heavy. Ностальгия

Предисловие

Как бывший «писарь», он же «видеопират», могу лично засвидетельствовать, что любой фильм с Арнольдом Шварценеггером в восьмидесятые-девяностые годы пользовался повышенным спросом. Нередко — ажиотажным. Как горячие пирожки разлетался фантастический боевик «Хищник» (1987) и сколько я записал кассет с этим фильмом, одному богу известно, но точно больше сотни.

Этот фильм я вспомнил не случайно, потому, что когда я закончил работу над данной книгой, то как и герой Шварценегерра произнес — что ты такое? Только он задал этот вопрос инопланетному хищнику, прилетевшему на Землю поохотится на всяких крутых парней, а я задал этот вопрос собственной книге. Задал потому, что даже я — её автор — не смог её классифицировать и с полной уверенностью сказать, в каком жанре она написана. Мемуары? Нет, это точно не мемуары в привычном понимании. Проза? Может быть, но все равно какая-то «неправильная» проза. Non fiction? Возможно, но, опять-таки, с рядом оговорок. Единственно, на что оказалась похожа моя книга, так это на сборник автобиографических рассказов. Которые по тем или иным причинам не попали в книги «The Metal Road. Воспоминания металлиста восьмидесятых» и «Записки меломана эпохи VHS». Вот почему в книге нет чёткой сюжетной линии, а есть истории связанные с разными людьми, культовыми рок-альбомами, знакомство с Hi-Fi аппаратурой и оценка некоторых исторических событий, свидетелем которых довелось мне быть. Не случайно в названии книги присутствует слово «ностальгия». Иногда мне кажется, что только его и надо было оставить.

В свое время доктор исторических наук, византинист С. А. Иванов говорил, что написанные им книги появились благодаря «историческому сентиментализму». Очень точное определение того чувства, которое я испытывал работая над этой книгой. Но если профессора Иванова на написание книг вдохновляла Византия, то мой исторический сентиментализм и ностальгия стали следствием многолетнего увлечения рок-музыкой, Hi-Fi аппаратурой, а также желанием дать оценку некоторым события прошлого с высоты сегодняшнего дня.

Обо всём этом я и попытался рассказать, а как это вышло — судить читателю.

Имена некоторых персонажей изменены, всякие совпадения случайны.

Глава 1. Диск Iron Maiden -1984, подмосковная толкучка и абсолютная глупость

В начале 1985 года, я, со своим бывшим одноклассником и по совместительству адмиральским сыном Егором Знайцевым, поехал на подмосковную толкучку то ли в Малино, то ли в Новоподрезково — за давностью лет уже не помню куда точно. Помню лишь то, что была оттепельная зима, а у Егора скопилась изрядная сумма «карманных» денег которые ему страсть как хотелось и не терпелось потратить. Будучи сыном адмирала, то есть человека с очень хорошей, по советским меркам зарплатой, он всегда имел «карманные», которые мог тратить по своему полному усмотрению. Что он и делал, покупая аппаратуру, кассеты или пластинки.

Выйдя из электрички вместе с толпой волосатых, кожано-проклепанных людей, мы через несколько минут очутились на довольно большой поляне и перед нами раскинулось море западного рок-изобилия: журналы, плакаты, диски, мерч и тд. Глазам было от чего разбежаться в разные стороны. Ошалело побродив несколько минут по «толпе» мы, наконец, собрав глаза в кучу остановились перед одним благообразным мужичком, хотя тогда для нас мужичком считался каждый, кому было чуть больше тридцати лет. У ног мужичка, на заботливо постеленной клеенке, лежали несколько дисков, среди которых был альбом Iron Maiden «Powerslave» и на него-то Егор и решил потратить свои «карманные». Я его попытался отговорить, потому что диск я уже слышал ранее и он мне, что называется, «не зашел». Но Егору настолько понравилась великолепная обложка авторства Дерека Риггса, что глаза у него загорелись и он во чтобы ни стало решил купить именно этот диск из тысяч представленных на «толпе». Хотя с коммерческой точки зрения, как и музыкальной, это было явно не лучшее вложение денег.

Мужичок тоже заметил как у Егора загорелись глаза и, не будь дураком, запросил за пластинку стольник, что было явным перебором. На что я указал Егору и попробовал отговорить его от покупки. Однако продавец тут же согласился немного снизить цену и, в результате непродолжительного торга, Егор расстался с 85 рублями и стал счастливым обладателем вожделенного диска. Считал тогда и до сих пор считаю, что минимум червонец он тогда переплатил. Но когда у человека горят глаза, голос разума отходит на второй план.

Не успел Егор порадоваться покупке, как ситуация на толкучке кардинально изменилась, причем за считанные секунды. И началось то, чего современному человеку ни за что не понять и иначе как дикостью он это не назвал бы.

Внезапно кто-то истошно заорал, затем в разных концах поляны замелькали милицейские шинели и волосатая, воющая и матерящаяся толпа устроила настоящий олимпийский забег по снежной каше, рванув кто куда мог. Поддавшись парализующему рассудок стадному чувству побежали и мы с Егором, однако я быстро сообразил, что бежать надо не вместе с основной массой, на которую коршунами бросились милиционеры, а «уходить огородами» в одиночку. Схватив приятеля за рукав, я развернул его в противоположном направлении, пару минут мы неслись во весь опор и очень скоро затерялись среди деревьев. Не то чтобы милиция нас не видела, просто парочка «пионеров», да ещё без больших сумок, для них интереса явно не представляла.

Пробежав ещё метров триста мы оказались в полном одиночестве и перевели дух. Сын советского адмирала, прижимая к груди свежекупленный диск британских хэви-металлистов, разразился витиеватой матерной тирадой в адрес горячо нелюбимой Родины, заставляющей его бегать по заснеженным лесам как преступника.

— Какого х… я убегать должен, что я нарушил?! — бурно негодовал Егор. — Я что, убил кого-то? Ограбил? Вот твари, мать их…

Я до сих пор с ним согласен, хотя давно уже нет на свете ни советской Родины, ни Егора, ни его отца-адмирала, да и многих из тех, кто в тот день убегал или догонял. Считаю, что все те абсолютно дебильные попытки власти устраивать облавы на меломанов и рокеров, которые приезжали на «толпу» всего лишь за тем, чтобы поменяться пластинками или пообщаться, были ничем иным, как пилением пресловутого сука на котором сидишь. Именно из-за этого чиновничьего держимордного идиотизма, наши враги всегда выставляли Союз на посмешище, как страну с откровенно тюремным режимом, где нет никакой свободы. Где даже музыкой заниматься опасно и можно угодить на нары. Абсурд данной ситуации заключался ещё и в том, что пока милиция гонялась за меломанами по подмосковным лесам, в самом центре города-героя Москвы, в ста метрах от мавзолея Ленина, можно было купить тот же самый диск «мэйденов» в ГУМе у тамошних завсегдатаев-пластиночников. Которых и барыгами то не всегда назвать было можно, потому что они по большей части были меломанами, а не профессиональными спекулянтами и перекупами. Торговля винилом — это не торговля джинсами или жвачкой, продавец просто по определению обязан разбираться в теме и желательно разбираться хорошо. Во всяком случае настолько, чтобы не мычать в ответ что-то нечленораздельное когда его спрашивали на какой фирме пласт отпечатан и откуда привезен.

Если на «толпу» мы доехали за час, то с неё возвращались часа четыре. Долгое время мы блуждали по зимнему лесу, словно поляки, которых к черту на куличики завел героический Иван Сусанин. А хождение по зимнему лесу по колено в снегу — то ещё удовольствие. Наконец мы вышли на железнодорожные пути по которым минут сорок шли до ближайшего полустанка на котором, как выяснилось, ещё не каждая электричка останавливалась. Домой мы приехали уже в сумерках, промокшие и злые. Всё благодаря какому-то неведомому чиновнику-болвану, которому приспичило устроить облаву на граждан и гнать их как волков позорных. Словно те на безымянной полянке торговали не безобидными пластинками и журналами, а наркотиками, предлагая на сдачу «калаши» и гранатометы.

* * *

Не успел Егор окупить даже половину стоимости пластинки на перезаписи альбома, как с ним приключилась ещё одна дикая история. Его жизненный путь неожиданно пересекся с неким персонажем по кличке Гера. Персонаж этот ничего из себе не представлял, вернее, был разбалансированным, крикливым, агрессивным и наглым придурком, но благодаря крутому металлическому имиджу — длинный «хаер» и венгерская косуха в нашивках, Егор решил что встретил настоящего металлиста, перед которым бледнели все его знакомые. Включая меня, разумеется, о чем он мне и сообщил.

Стоит отметить, что была у Егора одна весьма нехорошая черта, которая принесла ему массу проблем. Он почему-то к совершенно незнакомым людям всегда относился на порядок лучше, чем к своим знакомым и даже друзьям. Он буквально из кожи вон лез, стараясь им понравится. Тот же самый Гера вызвал у него такой прилив доверия и невиданной щедрости, чего не мог вызвать ни один его приятель, с кем Егор сначала сидел за одной партой, а затем выпил несколько вёдер водки. Стоит ли говорить, что все для Егора кончилось не плохо, а очень плохо?

Приехав в гости к Егору, Гера увидел коллекцию его дисков, которая тянула, минимум, на полторы тысячи рублей и ненавязчиво попросил её на денек-другой переписать. Не один диск и не два — если ничего не путаю, в коллекции Егора было больше дюжины дисков — а все. Попроси я у Егора на безвозмездной основе и хотя бы на полдня тот же «Powerslave» — не самый дорогой диск в его коллекции — я однозначно был бы послан куда подальше. Зато когда Гера попросил всю коллекцию, Егор на деле показал то, что зовется широкой русской душой и отдал её не колеблясь.

Но это было полбеды. Выдав Гере, как сказали бы следователи, «материальных ценностей» на полторы тысячи рублей, Егор вызвался ещё и проводить его до метро. Уникальный в истории случай — жертва ограбления с уважением и почетом провожает мошенника до метро, уносящего его же добро.

И надо же такому случится, что по пути им попался какой-то местный паренёк, на которого нетрезвый Гера зачем-то кинулся с кулаками. Да не просто кинулся, а надавал бедолаге «по фейсу» так, что его с трудом узнала мать родная. Егор при этом занял позицию стороннего наблюдателя, видимо полагая, что «крутой металлист» Гера по другому и не должен себя вести. Даже в гостях.

На беду Егора несчастный паренёк оказался братом одного человека, которого при встрече желательно было обходить по другой стороне улицы. А лучше за километр. Он входил в тусовку так называемых «арнольдов», то есть местных качков, каратистов и борцов. В эту же тусовку входил и начинающий бандит Валера, о котором я рассказывал в своих предыдущих книгах.

И буквально через пару дней после того, как Гера заехал в гости к Егору и умыкнул его коллекцию дисков, которую тот больше никогда не увидел, последнему было предложено-приказано явиться к «арнольдам» на разборку. Вернее, они хотели знать имя того нехорошего человека, кто избил младшего брата одного из них, а заодно его телефон, адрес, да и всю сопутствующую информацию. Егор прекрасно понимал, что разговор с «арнольдами» вряд ли закончится для него чем-то хорошим и, как один известный персонаж из не менее известной книги предполагал, что его будут бить, возможно даже ногами. А так как «арнольды» это дело обожали, на встречу с ними Егор пошел с опрокинутым лицом, полный мрачных предчувствий и едва ли не написав завещание.

Однако ему несказанно повезло. Район у нас небольшой, все всех знали, все учились в одной школе, более того, выяснилось что Егор в своё время оказал какую-то услугу одному из «арнольдов», поэтому его не стали сходу использовать как боксерский мешок, а лишь несильно пару раз ткнули под дых для большей разговорчивости, предпочтя оказывать моральное воздействие. Егор рад был рассказать про Геру абсолютно всё, даже то, чего он о нём не знал, но кроме номера телефона сообщить ничего не мог. От него невозможно было получить какой-то дополнительной информации, даже если бы его начали жечь каленым железом или заставили бы слушать рэп.

Впрочем, начинающему бандиту Валере номера телефона было достаточно, он посоветовал Егору связаться с Герой и попросить того добровольно приехать «на собеседование», в противном случае «арнольды» отправились бы к нему сами и спросили бы с Геры за его беспредел уже по «тройному тарифу». Как минимум больница ему была гарантирована.

— Ладно, вали, — сказал Валера Егору. — Но мы с тобой ещё не закончили.

Не веря своему счастью Егор рванул домой и снимая стресс опустошил отцовский бар.

Но дикие истории на этом не закончились. Уж не знаю какое в дальнейшем было продолжение истории Гера-«арнольды», но спустя некоторое время я, общаясь со своим приятелем Германом, который предпочитал откликаться на имя Удо, рассказал как глупо Егор лишился своей коллекции.

— Гера?! Так я этого оленя знаю, — оживился Герман-Удо. — Хочешь я пласты верну?

— Как?! — удивился я.

— Да как два пальца.

Дело было в том, что Герман родился и проживал в славном районе Солнцево и знал очень многих ребят которые очень скоро заставят говорить о себе всю страну и не только. Сам Герман всегда сторонился всего того, что было связано с преступностью и больше тяготел к юриспруденции. Он считал себя этническим немцем и поэтому такие понятия как gesetz und ordnung (закон и порядок) были для него не просто словами. Однако это не мешало ему ручкаться или пить пиво со многими из тех, кто в девяностые войдет в состав одной из самых известных ОПГ на постсоветском пространстве. Поэтому ему действительно не составило бы труда изъять у Геры коллекцию Егора, но всё, разумеется, имело свою цену.

— Короче, ты этому своему дурачку Егорке скажи, что за полцены я ему коллекцию верну. Ну может пару дисков себе оставлю.

Как того и следовало ожидать, Егор отверг такой вариант. Причем отверг гневно и эмоционально.

— Гера и так всё вернет. Он не кидальщик, — упрямо бубнил Егор. — А твой Удо — скот и вымогатель, по которому зона плачет.

— Откуда ты знаешь какой Гера? — возражал я. — Ты его видел два раза в жизни и уже проблем поимел. Легко ещё отделался, Валера тебя мог на природу свозить.

— Гера всё вернёт, — тупо продолжал бубнить Егор, демонстрируя близкую к абсолютной глупость. Вернее, её и демонстрируя.

Какие мысли посетили светлую голову Германа-Удо после разговора со мной я не знаю. Гера, разумеется, ничего Егору не вернул. А месяц спустя Герман мне позвонил и как бы между делом поинтересовался:

— Тебе пласт «мэйденов» не нужен? Могу отдать недорого.

— Что за пласт?

— «Poweslave».

Я не знаю до сих пор, какой диск предлагал мне Герман, но не особо удивился, если бы узнал, что это была бывшая пластинка Егора. Но особого интереса он у меня тогда не вызывал, хотя этим альбомом я все же обзавелся, много лет спустя, правда уже на СD и когда он стал безоговорочной классикой жанра. То есть в нулевые годы.

До этих времен не дожили Егор и начинающий, а потом состоявшийся, бандит Валера. Да и полуадекватный и местами невменяемый «настоящий металлист» Гера имел очень хорошие шансы не пережить девяностые-нулевые. Но что с ним стало — история умалчивает, хотя сам он, участником одной, вышеописанной дикой истории, стал. А может и не одной, если в гости к нему всё таки пожаловал Герман-Удо и его солнцевские знакомые.

Глава 2. Грозненский коньяк и классические рок-альбомы

Незадолго до чёрной даты — 19 августа 1991 года, — ехал я в вазовской «двушке» с моим знакомым гитаристом-бизнесменом Васей Корниловым. О котором я много рассказывал в книге «The Metal Road. Воспоминания металлиста восьмидесятых».

Вася вёз домой ценный груз — несколько сотен бутылок коньяка, выпущенного в тогда ещё единой Чечено-Ингушской АССР и это, без преувеличения, было целое богатство. Не стоит забывать, что тогда в стране был не просто дефицит всего и вся, устроенный «перестройщиками», но и пресловутый горбачевский «сухой закон» никто не отменял. Даже в наши дни автомобиль под завязку набитый коньяком может впечатлить кого угодно, чего уж говорить про 1991 год?!

Сам Вася алкоголь принципиально игнорировал и был одним из немногих моих знакомых, кого можно было назвать абсолютным трезвенником. Поэтому алкоголь представлял для него исключительно коммерческий интерес, или как тогда говорили, являлся способом добывания нетрудовых доходов. Именно благодаря этим нетрудовым доходам Вася обзавелся семилетним ВАЗ-2102, который гонял в хвост и в гриву, используя вазовский «сарай» как настоящую рабочую лошадь. Машина пахала от рассвета до заката: либо перевозя товар, либо Вася на ней «бомбил». Каждый день он садился за руль и — кровь из носа — выжимал из «двушки» трудовую-нетрудовую копейку.

В наши дни его назвали бы самозанятым или индивидуальным предпринимателем, но в последние годы существования СССР для советского общества и для Уголовного кодекса он являлся почти что преступником, на которого можно было навесить любой ярлык: спекулянт, барыга, перекуп и даже тунеядец, хотя впахивал он так, как не смог бы иной работяга. Тем более, что Вася не тупо разгружал вагоны или рубил уголь в шахте, а головой работал не меньше чем ногами и руками, находя разные «хлебные» места где можно было разжиться товаром и потом не меньше ломал голову над его сбытом. И, как уже было сказано, попутно ещё и таксистом-бомбилой работал. Так что его нетрудовая копейка была очень даже трудовой и с неба ему просто так не падала.

В тот день, как было сказано ранее, он вёз партию чечено-ингушского коньяка, который очень быстро распродал и даже я принял участие в реализации этой партии. В то время рядом с метро «Молодёжная» появился кооперативный магазин где всегда можно было купить алкоголь по «коммерческим» ценам. То есть эта торговая точка занималась узаконенной спекуляцией и именно туда мы с моим другом Вольдемаром, о котором я рассказывал в другой своей книге — «Записки меломана эпохи VHS» — отгрузили полсотни бутылок коньяка, буквально за полчаса заработав столько, сколько на основной работе получили бы за два месяца.

В те годы что я, что Вася, что Вольдемар, да почти все из моих знакомых верили в неограниченные возможности капитализма, потому что только этот общественный строй давал возможность деловым людям — то есть нам — зарабатывать много и быстро. Наивные дурачки, мы тогда ещё не знали про звериный оскал и людоедскую сущность капитализма и уж тем более мы не подозревали, что продаваемые нами бутылки конька Грозненского винзавода надо было оставить себе. Хотя бы парочку, как будущий раритет. Потому что пройдет всего четыре года и от этого завода останутся одни руины, а сам Грозный превратится в филиал ада на земле. Один из красивейших и уютных городов Северного Кавказа, на который не жалели средств коммунисты, пришедшие к власти «сторонники общечеловеческих ценностей» меньше чем за месяц доведут до состояния Сталинграда 1942 года. Если не хуже.

Ничего этого мы тогда не знали, да и знать не могли. Жизнь казалась нам хоть и непростой из-за общей обстановке в стране, но мы почему-то верили, что дальше будет легче, что горбачевская, так называемая «перестройка», закончится не катастрофой с чудовищными последствиями, а эпохой благоденствия.

Вот почему мы с Васей не говорили о положении в стране, а болтали о музыке, вернее, он пустился в рассуждения о пресловутой «магии имен». Этому явлению посвящена целая глава в книге «The Metal Road», но если кому-то её читать не особо интересно, то объясню что это за зверь такой — магия имён.

Вася был из семьи профессиональных музыкантов и именно знакомство с его семьёй заставило меня пересмотреть свои музыкальные предпочтения. В двух словах — за очень короткий срок я из любителя трэша и спида переквалифицировался в любителя гитарных виртуозов и остаюсь таковым по сей день. Кроме того, благодаря музыкальному семейству Корниловых я на многие вещи стал смотреть критично и именно благодаря Васе я перестал доверять чужому мнению, касаемо музыки, да и всему остальному тоже. То есть, если какой-нибудь из моих знакомых выпучив глаза и задыхаясь от восторга начинал расхваливать новый альбом какой-нибудь известной группы, я воспринимал это как информационный шум. Хотя раньше мог стремглав кинуться на Горбушку за этим альбомом (если позволяли финансы). И очень долго об этом жалеть, так как расхваленный альбом мог оказаться обычным «порожняком», а то и конкретным «шлаком». А происходило это потому, что, как и многие другие меломаны, я был подвержен «магии имён», то есть готов был купить диск не глядя, только потому, что на обложке альбома был знакомый логотип. Например, Metallica.

Как раз про альбомы мы и говорили с Васей, вернее, он опять посмеивался над теми недалёкими, как он считал, людьми, кто из-за воздействия магии имён был готов купить что угодно.

— Не понимаю, кто придумал термин «классический альбом»? И чего все так прутся от этой классики? — Вася осторожно объезжал многочисленные ямы на дороге, прислушиваясь как позвякивают коньячные бутылки позади нас. — Что с того, что саббатовский «Born Again» вроде как уже классика? Альбом то — дерьмо.

Вася употребил немного другое слово, которое все знают, но приводить которое не стоит. Вдруг меня читают дети?

— Или вот Пёпл 1973? Ну ведь полная… — Вася использовал более заковыристое словцо. — Я не понимаю, пёплы в уши что-ли долбились когда этот шлак писали? Всего одна песня вменяемая на весь диск, а всё остальное — голимый порожняк. Не диск, а кусок г… на, хотя тоже классикой считается.

— Ты ещё Дисей вспомни, — подколол я его, зная что AC/DC он терпеть не может и никогда не упускал случая посмеяться над этой группой. Считая её самой тупой на свете.

— Да с Дисями и так всё ясно, возьмем, например, пристов, — одну яму Вася все же не углядел, «двушка» угодила в неё передним правым колесом, бутылки тревожно звякнули, Вася, моментально помрачнев, витиевато выругался. — Жёваный крот! В этой стране дороги нормальные когда-нибудь будут?!

Эх, знал бы Вася как скоро всё изменится, и как часто московские власти станут менять асфальт и бордюры в «эпоху стабильности», доводя этим москвичей до приступов бешенства и зубовного скрежета.

Следующую яму он ловко пропустил между колёс и оставшись доволен своим водительским мастерством ругаться прекратил.

— О чем мы говорили?

— О пристах, — напомнил я.

— Точно. Альбом «Turbo» помнишь?

— Хотел бы забыть.

— Вот-вот, скоро и он станет классикой, а альбомец-то — та ещё погань убогая.

— Хуже.

— Да не знаю, куда уж хуже, — Вася начал бросать тревожные взгляды в зеркало заднего вида. — Черт, менты за нами едут.

Встреча с милицией в те годы ничего хорошего не сулила. Особенно если ты едешь на машине полной коньяка, который в магазине купить было практически нереально. Если бы милиционеры решили остановить Васю и поинтересоваться, что у него укрыто старым одеялом в багажнике, то их день точно удался бы. Вне всякого сомнения Вася мог «попасть» на энное количество рублей и однозначно лишиться энного количества бутылок. Но это в том случае, если бы стражи порядка оказались договороспособными поклонниками рыночных отношений и сторонниками конструктивного диалога. А вот если бы не оказались, то…

Вариантов было много и друг от друга они отличались лишь тем, что какие-то были плохие, а какие-то очень плохие. В любом случае Вася мог понести чувствительные убытки, не считая возможности угодить в цепкие лапы правосудия. В те годы Горбачев и его компашка национал-предателей-перестройщиков продавали страну с потрохами, оптом и в розницу, но вместе с тем милиция постоянно ловила спекулянтов, фарцовщиков, валютчиков и прочих несознательных граждан, которые не хотели жить на зарплату. С одной стороны Горбачев распинался о ветрах перемен и новом мЫшлении, но вместе с тем милиция получила невиданные ранее полномочия отлавливать и прессовать всех тех, кто, якобы, нарушал социалистическую законность. Знаю о чем говорю, так как один раз имел «счастье» общаться с милиционерами именно как нарушитель этой самой законности. Не подумайте обо мне плохо: я не бегал по улицам с бензопилой или гарпуном, не приставал к честным и не очень девушкам, не грабил прохожих и не ругался матом в общественных местах, я даже косо ни на кого не посмотрел. «Состав преступления» заключался лишь в том, что я сидел в кооперативном ларьке.

Так что попадись в тот день Вася милиционерам и заинтересуйся они содержимым багажника его «двушки», финал мог бы быть достаточно печальным. Но, к счастью, пронесло…

Затем я курил около Васиной машины и стерег товар, пока он таскал ящики к себе домой. Каждый раз хватая новый ящик он всячески ругал «классические», неудачные альбомы и смеялся над теми, кто их расхваливает, только потому, что это, видите ли, классика.

— Головой надо думать, — утирал пот со лба Вася. — И ушами слушать. Диси могут быть хоть трижды классикой, один хрен я их слушать никогда не буду.

Вася схватил последний ящик и подумав добавил:

— Ну если только за деньги.

— А S.O.D. будешь слушать? — опять подколол я его.

— Даже за деньги не буду, — Вася аж скривился. Кроме AC/DC была ещё одна группа, которую он не то что терпеть не мог, а просто ненавидел — S.O.D. А возненавидел он её не из-за крайне убогого музматериала, а когда узнал, что на Горбушке запечатанный диск S.O.D. продают за 100—110 рублей. И что находятся такие «меломаны», кто эти диски покупает. Вася и раньше был крайне невысокого мнения об умственных способностях окружающих, но после того как узнал про S.O.D. вера в homo sapiens, похоже, покинула его окончательно.

— Думаешь эта хрень тоже станет классикой? — гремя ключами, он закрыл машину.

— Наверняка станет.

Вася схватил ящик, замысловато выругался и не попрощавшись удалился.

Интересная всё-таки штука — магия имён.

Глава 3. Ловелас Дима и CD-проигрыватель Kenwood DP-7090

Где-то в середине нулевых годов позвонил мой старый школьный знакомый Коробков Дима, с которым мы когда-то сидели за одной партой. Правда, сразу же после школы наши пути разошлись. Дима, будучи сынком очень непростых родителей, сделал головокружительную банковскую карьеру и к неполным тридцати годам уже был миллионером. И хроническим алкоголиком впридачу. Бизнес и пьянки были, судя по его рассказам, вещами взаимосвязанными, так как большинство серьезных вопросов он решал не за столом переговоров, а где-нибудь в ресторане или в сауне.

Периодически он кодировался. Обычно это происходило после того, как он разбивал очередную очень дорогую машину. Однако в период «завязки» бизнес начинал трещать по швам. Трезвый Дима не мог проворачивать и трети тех дел, что удавались ему в пьяном угаре. Он, словно поэт-футурист или художник-экспрессионист, не мог творить без расширенного сознания. Все придуманные им хитроумные схемы неизменно приходили ему в голову только во время запоев. А некоторые, как он утверждал, даже во сне.

Например, именно во сне ему пришла мысль купить пивной завод в Чехии. Почему пивной завод и почему именно в Чехии он и сам не мог объяснять. Он просто положился на свою интуицию, которая очень часто позволяла ему находить нестандартные решения, причем удачные.

Денег у него было много, а стабильность отечественной финансовой системы давно вызывала у него вполне обоснованные опасения, поэтому он решил вложить свои миллионы в надежное предприятие. И пивной завод в Чехии как нельзя лучше подходил для этого. Хотя, не исключаю, Дима хотел убить двух зайцев сразу: и деньги удачно пристроить и обзавестись личным пивзаводом. И ещё неизвестно, что грело ему душу больше.

Вскоре он ангажировал одного грамотного немца, который, проведя серьезный анализ, посоветовал Диме приобрести завод рядом с городом Карловы Вары, выпускающий несколько сортов неизвестного тогда в России одного пивного бренда. Точно так же не знал этот бренд и Дима и поначалу сильно сомневался в целесообразности такой покупки, но немец не даром ел свою квашеную капусту с сосисками. Он дал Диме развернутую характеристику завода, из которого тот узнал, что это предприятие является едва ли не одним из старейших в Европе. И что в Россию пиво этого бренда не поставляется исключительно благодаря недальновидности отечественных импортеров. Впоследствии, правда, исправившихся.

Немец не рекомендовал даже, а настаивал на немедленном приобретении завода и, в случае удачного завершения сделки, гарантировал Диме светлое будущее и безбедную старость в одном из красивейших уголков Европы. Плюс всякие прочие бонусы, такие как вид на жительство в Чехии, а в перспективе и паспорт Евросоюза. В общем, перспективы открывались захватывающие и Дима несколько раз мотался в Чехию осматривать «свой» завод. Каждая поездка заканчивалась диким запоем и загулами, а в Карловых Варах, где он собирался так же прикупить себе кой-какую недвижимость, буквально за полгода он стал очень известной личностью. Причем популярность его была весьма сомнительной и чехи были, прямо скажем, не в восторге от такого будущего соседа. Зато местные проститутки Диму просто обожали, так как каждый его приезд вместе с целой толпой прихлебателей, заметно улучшал их благосостояние.

В то время пока он пил и гулял, наводя ужас на чешских обывателей, его немецкий агент улаживал все формальности. И быть бы Диме владельцем чешской пивоварни, но вот незадача — грянул знаменитый августовский кризис 1998 года, когда ельцинские «реформаторы», в прямом смысле, довели страну до ручки. Дима не успел толком протрезветь и понять, что же именно произошло, как оказался практически нищим. Его миллионы совсем не условных единиц растворились как «с белых яблонь дым». А толпы друзей-прихлебателей, еще буквально вчера пивших и гулявших за его счет, сразу же позабыли своего благодетеля и исчезли. Точно так же исчезла и Димина жена, справедливо рассудив, что жить с нищим и сильно пьющим супругом себе дороже. Зачем тратить последние годы своей молодости на неудачника с опустевшими карманами? Поэтому жена забрала всё ценное, что было нажито в браке и помахала Диме ручкой, отчалив в неизвестном направлении.

Дима остался у разбитого корыта в полном отчаянии и одиночестве.

Именно в тот нелегкий для него период мы опять с ним сблизились, возродив некое подобие былой дружбы. Сблизились на теме Hi-Fi. К аппаратуре Дима всегда был неравнодушен, пронеся свою любовь к ней через всю жизнь, как и я. Но так как его финансовые возможности были не чета моим, он частенько приобретал такую аппаратуру, о которой я даже мечтать не мог. Правда, она ему не всегда нравилась и он мог пионеровские аппараты Urushi скинуть за треть цены, лишь бы поскорее избавится, от, как ему казалось, плохо звучащих компонентов. И нет бы мне предлагал купить эту аппаратуру…

Но про меня в такие моменты он удивительным образом забывал. Видимо, не хотел услышать вполне заслуженную критику, купив очередные дорогостоящие «дрова», которые потом скидывал за бесценок на радость каким-нибудь гнилым перекупам, маскирующимся под меломанов и аудиофилов.

Вот и в этот раз мы с ним встретились, чтобы обсудить нашу общую и горячо любимую тему — Top Hi-Fi. Тем более, что на тот момент Дима опять встал на крепкие финансовые ноги, хотя так и не смог подняться до прежних, докризисных высот. Но деньги в немалых количествах у него опять водились.

Обычно он заезжал ко мне часа в два, как раз к обеду, с неизменной бутылкой коньяка. Так же неизменно мы потом два-три раза ходили за «добавкой». Почему Дима никогда не брал сразу две или три бутылки, было для меня загадкой. Видимо ему доставляло удовольствие последующее перемещение из квартиры в магазин и обратно. Выход на улицу — «пробздеться», неизменно поднимал ему настроение. Причем в магазин мы непременно ходили пешком, а не ездили на Димином Range Rover, без которого он вообще и шагу ступить не мог. Например, выбрасывать мусор на помойку, которая находилась от него в полусотне метров, Дима не ходил, а ездил. Точно так же он подъезжал к метро встретить очередную девушку, хотя до метро можно было дойти за три минуты.

Вот и в этот раз он заявился с бутылкой Remy Marten VSOP, пакетом грейпфрутов, огромным куском копчёной грудинки и двумя бутылками минералки Perrier. Этот набор Дима привозил каждый раз. Со своей стороны я так же каждый раз неизменно тушил овощи, а потом доставал специально приобретенный для подобных мероприятий дорогой зеленый чай, который Дима всегда пил, после того, как посиделки подходили к концу.

Встречи наши проходили крайне позитивно и культурно, мы очень много говорили про аппаратуру и музыку, а заканчивали почти что китайской чайной церемонией. Впрочем, на одной только аппаратуре Дима не зацикливался, была у него ещё одна любимая тема — взаимопритяжение полов.

Вот почему первый тост не менялся на протяжении уже нескольких лет.

— Давай, за нас, за бабью радость!

Дальше Дима неизменно пускался в красочное описание своей богатейшей сексуальной жизни, не забывая попутно рассказывать и про аппаратуру, побывавшую у него. На протяжении пары лет я выслушал столько историй, что смог бы без труда написать целую книгу, по сравнению с которой «Тропик Рака» Генри Миллера выглядел бы безобидным детсадовским чтивом. Но вместо этого пришлось писать «Записки меломана эпохи VHS» и в правильности такого шага я не уверен до сих пор. Эта книжка с трудом находит покупателей, а вот эротический роман, однозначно, имел бы больший успех.

Любой рассказ Димы начинался со слов «Короче, мы тут третьего (четвертого, пятого и тд.) дня на корпоративе бухали, ну я, как обычно, литрушку съел, потом гляжу, а меня кто-то уже за хобот цапнул…» Далее следовал детальный отчет о произошедшем.

Раньше я не верил в Димины байки. Любой мужик, как правило, очень сильно приукрашивает более чем скромную действительность и поэтому байки о десятках и даже сотнях женщин, которые сами вешаются на шею и штабелями валятся в койку, многими воспринимаются так же как и россказни заядлых рыбаков. Только вместо размера пойманной рыбины в этом случае указывается нечто совсем другое. Но, по любому, подобное «бескорыстное вранье», как справедливо заметил Юрий Нагибин, является своеобразной формой творчества. К которому каждый нормальный мужик относится с пониманием и даже интересом.

Точно также и я долгое время слушал Димины рассказы и в глубине души снисходительно над ними посмеивался. Нравится человеку трубить о своих подвигах, ну и ладно. За столом, под коньячок не о квантовой же физике говорить? Или о политической обстановке в Парагвае?

Но в тот день я убедился, что многое из рассказанного Димой могло быть правдой. Или почти правдой. В тот вечер Дима сумел меня так удивить, что я почти поверил во всё то, чем он меня потчевал на протяжении всех этих лет.

Началось всё как обычно. Первый тост, скачок настроения, недолгие расспросы о жизни и неизменный переход к главному.

— Мы тут бухали на прошлой неделе, — начал Дима и сразу же помрачнел. — Тётка там одна была очень козырная. Короче… не дала мне.

— Как это? — удивился я. Обычно Дима всегда добивался своего. По крайней мере, я ни разу не слышал от него про неудачи. Он и слова-то такого, похоже, не знал.

— Да вот так, — Дима впился в брызнувшую соком мясистую дольку грейпфрута. — Я к ней и так и сяк, и текилу на брудершафт выпили, а она ни в какую.

— И что?

— Да ничего, — Дима нервно поерзал на стуле.

Мы чокнулись, выпили и некоторое время сидели молча.

— Понимаешь, когда орган натренирован, застой противопоказан. Особенно в наши годы. Все болячки у мужиков отчего? — спросил он и сам себе ответил. — От недостатка любви.

— У баб тоже, — подумав, добавил он.

Эту насущную, очень волнующую его проблему он обсуждал еще минут сорок. Пока не закончился коньяк. После чего Дима произнес своё обычное:

— Ну, чего, пойдем пробздимся? Может, зацепим кого.

Однако «зацепить» никого не получилось. В магазине Дима попытался подступиться к одной смазливой блондинке, но тут же появился её хмурый, бросающий на нас недобрые взгляды, муж.

Распитие второй бутылки прошло преимущественно под воспоминания. Дима вспоминал о самых экзотических местах, где ему приходилось заниматься сексом.

— Как же мы на Ибице зажигали! — лицо его принимало восторженно-умиротворенное выражение. — А в Таиланде! А на Кубе вообще ураган был! Там шоколадки дешевые, за пятнадцать баксов всю ночь можно на ушах стоять.

Я понял, что в этот день Диму волнуют совсем другие проблемы и что про аппаратуру он точно говорить не расположен. Жаль, так как я хотел спросить, зачем по четыре ЦАПа на канал поставили в CD-проигрыватель Kenwood DP-7090, который был у Димы и который он решительно скинул с большим дисконтом каким-то перекупам. Даже не позвав меня послушать как сей аппарат звучит, из-за чего мне пришлось терзать себя долгими сомнениями насчет его покупки. Кота в мешке брать не хотелось, при этом аппарат вызывал неподдельный интерес благодаря своей необычной схемотехнике.

— Слушай, может, прошвырнемся куда-нибудь? Дома сидеть не хочется, — внезапно предложил Дима.

— Например?

— Есть тут кабак какой-нибудь?

— Есть один бар.

— Пошли!

Бар находился буквально в одной минуте ходьбы, за углом моего дома. Однако Дима своим привычкам не изменял.

— Садись, — он распахнул дверцу своего Range Rover. — Доедем. Чего ноги зря топтать?

Я пожал плечами и залез в машину только лишь затем, чтобы через двадцать секунд выгрузиться у бара. Будь у Димы собака он и с ней, наверняка, гулял бы, не выходя из машины.

Перед входом в бар курили две девушки. Возможно, на дальнейший ход событий решающее значение оказало именно наше прибытие на крутой машине.

— Привет, девчонки, — Дима плотоядно улыбнулся. — Что, заведение закрыто?

— Нет, открыто.

Дима перебросился с ними еще парой каких-то ничего не значащих фраз. В этот момент он напомнил мне охотничью собаку, учуявшую преследуемого зверя.

— Ну вот! — радостно хохотнул он, заходя внутрь. — С этими проблем точно не будет.

В баре никого, за исключением одинокого бармена за стойкой, не было.

— Ребят, мы скоро закрываемся, — сказал он.

— У вас же написано — до последнего посетителя, — Дима уселся за стол.

— Ну да, — вяло согласился бармен. — Но мы все равно скоро закрываемся.

— Да мы недолго, — сказал Дима и заказал бутылку коньяка, лимоны и неизменную минералку. Бармен, заодно выступающий в качестве официанта, слегка оживился.

— Девчонки, давайте к нам, — позвал Дима пришедших с улицы девушек. — Я угощаю.

Те быстро посовещались и переместились за наш стол. Одна из них была уже достаточно «на взводе», а вторая все время выбегала звонить мужу на улицу. Но как только она возвращалась обратно, уже сам муж начинал доставать её звонками. Поэтому девушка непрерывно сновала между столом и улицей как туристический шаттл. Кончилось это тем, что она расстроенная и злая попрощалась с нами и ушла.

С оставшейся девушкой — Любой, мы выпили коньяк, потом Дима заказал еще, а потом перетащил её к себе на колени. Она была не против. Он сразу же, бесцеремонно полез к ней под юбку. Люба бросила на меня быстрый взгляд и я почувствовал себя третьим лишним. Дима, похоже, нашел себе более веселое занятие, чем общение со мной и мешать ему не стоило. Оставалось только вежливо попрощаться и идти домой. Что я и попытался сделать…

Но остановило меня одно событие, надолго запомнившееся. Уж не знаю что такого сделал с податливой Любой Дима, но она, как в кино, сначала выплеснула ему коньяк в лицо, затем звонко треснула по морде и резво рванула из бара. А проходя мимо меня зло бросила:

— Скажи дружку своему, что я себя не на помойке нашла.

Мрачный Дима вытирал лицо салфеткой и явно не сильно был расположен к общению.

— Что случилось? — как можно более нейтрально спросил я его.

— Ничего, — буркнул он.

— Это ты называешь «ничего»?

Дима вытер лицо, некоторое время сопел, недовольно поглядывая вокруг, затем его взгляд всё же остановился на мне:

— Давай что ли на посох?

— Давай.

Мы допили коньяк и помолчали пару минут.

— В общем это, — неуверенно начал Дима оглядывая пустой бар. — Тут место людное, я позвал её в машину, ну что бы она… того мне…

Опытный ловелас Дима, несмотря на весь свой опыт, повел себя как перегруженный гормональными штормами юнец и мне стала понятна фраза девушки Любы, упомянувшей помойку.

— А ты подождать не мог? У вас же всё нормально шло.

Дима с горестным лицом опять оглядел пустой бар.

— Да знаешь ли, старик… — далее последовал сбивчивый рассказ о том, что жизнь проходит, нам остаются буквально считанные годы сексуальной активности, а дальше неумолимо накроет депрессия, импотенция, начнут отказывать органы, навалится геморрой, подагра, а то и онкология и, в конце концов, узреешь на горизонте четырех всадников Апокалипсиса, когда к тебе в гости навечно зайдет Альцгеймер. Поэтому нужно жить здесь и сейчас, вернее, проживать каждый день, как последний. Вот почему Дима не придумал ничего лучшего, как пригласить девушку в машину для занятия одной из разновидностей секса.

Через десять минут мы вышли из бара не как обычно, перевозбужденные и веселые, обнимаясь и похлопывая со всей дури друг друга по спине от переполнявших нас чувств. А грустные, почти трезвые и молчаливые. Поговорить про Top Hi-Fi в этот раз не получилось, пришлось впоследствии тащится на Ярославку к одному человеку и там слушать как звучал Kenwood DP-7090 с четырьмя ЦАПами PCM1702 на канал. До сих пор не знаю, чем руководствовались кенвудовские инженеры вешая на канал по четыре «бурр-брауна», но сидюк звучал неплохо, правда, человек заломил за него такую цену, что я посчитал себя униженным и оскорбленным и с Ярославки уезжал тихо про себя матерясь. А может мне тогда сильно повезло, ведь как я говорил сотни раз, любой аппарат надо слушать исключительно в составе своей системы. Только так и никак иначе — это непререкаемый закон для любого меломана и аудиофила.

А в тот день грустный Дима сел в свой британский внедорожник, утонув в царстве кожи Connoly и натуральном дереве, запустил шелково урчащий баварский V8, опустил стекло и жестом английского герцога протянул мне руку:

— Давай, рад был видеть.

Я пожал руку его светлости.

— Не парься, всё это мелочи жизни, — попытался приободрить я его.

— Да я знаю, г… вопрос, — герцог в Range Rover призадумался на пару секунд. — Дерьмовый все-таки у вас район и народец какой-то нервный. Хорошо что я свалил отсюда.

После чего Range Rover резво сорвался с места и растворился в лабиринте московских улиц.

Глава 4. Памяти меломана, коллекционера и просто хорошего мужика

Так получилось, что разбирая старые фотоальбомы, нашел я фотографию одного моего друга, сделанную мной больше тридцати лет назад сверхмодным тогда фотоаппаратом Polaroid. Речь идет о меломане, человеке с золотыми руками и большом любителе Nazareth, Uriah Heep, Pink Floyd, Led Zeppelin и Deep Purple Александрове, о котором я рассказывал в обеих своих книгах — «The Metal Road. Воспоминания металлиста восьмидесятых» и «Записки меломана эпохи VHS». К сожалению, в 2023 году он покинул наш бренный мир и наверняка сейчас находится в компании своих кумиров — Джимми Хендрикса, Дженис Джоплин, Джона Лорда и Ронни Джеймса Дио.

Александров был очень ярким и самобытным человеком и я не побоюсь сказать, что если бы все граждане нашей страны были такими как он, Россия была бы совсем другой. Местами я им откровенно восторгался, да и невозможно им было не восторгаться, потому, что это был self made men, как говорят американцы. Всего в своей жизни он добился исключительно сам, своим горбом, золотыми руками и пассионарностью.

В Москву, из одного волжского городка, Александров перебрался семнадцатилетним пацаном, пошел работать на ЗиЛ, откуда ушёл в армию и, по его словам, принимал участие в китайско-вьетнамской войне 1979 года. Когда он мне об этом рассказал в первый раз, в конце восьмидесятых, я ему, разумеется не поверил. Уже тогда историю я знал весьма неплохо и не припоминал, что СССР каким-то образом участвовал в том конфликте.

Но героический моряк-тихоокеанец Александров для начала высмеял мои познания историка, а затем рассказал, как его сторожевик был отправлен к берегам Вьетнама и однажды столкнулся с кучей китайских плавсредств, которые пытались высадить десант на вьетнамское побережье. Командир сторожевика приказал открыть предупредительный огонь из носовой трехдюймовки по курсу китайцев, попутно из мегафона их пытались образумить, обещали поправить у трехдюймовки прицел и начать стрелять на поражение, если они не прекратят посягать на территорию суверенного государства. Разумеется, китайцы ничего из сказанного не поняли, падающие перед ними снаряды их только разозлили и они открыли шквальный огонь из пулеметов по сторожевику Александрова.

За несостоявшимся советско-китайским диалогом с берега наблюдали воинственно настроенные вьетнамские товарищи, которые не стали долго запрягать и принялись лупить из пушек по китайским корытам, но сразу же что-то пошло не так и попасть они умудрились в наш сторожевик. Александрову и его боевым товарищам сильно повезло, что вьетнамский 152 миллиметровый снаряд не взорвался и прошил корабль насквозь.

После такого «привета» от братского народа, бравый капитан сторожевика решил не ждать прилета второго снаряда и пошел на китайцев, ведя огонь на поражение. По словам Александрова, вроде как пару посудин им удалось потопить, а остальные разбежались кто куда, в результате чего мы одержали первую морскую победу в дальневосточных водах со времен цусимского позора.

Так как эту историю Александров мне рассказывал на протяжении почти тридцати лет, каждый раз она звучала по разному. Попутно менялось вооружение сторожевика и степень нанесенного китайцам ущерба, а в последней версии изложения тех событий, Александров плавал уже не на сторожевике, а на эсминце и китайцев топили торпедами, а не огнем трехдюймовой пушки. А поддержку нашим героическим морякам оказывали не менее героические вьетнамские летчики на бомбардировщиках. К этому стоит добавить, что все эти рассказы Александрова я выслушивал исключительно в процессе совместного употребления огненной воды. Собственно, не припомню ни одного случая общения с ним, обходившееся без огненной воды. Даже когда мы с ним поехали на Горбушку в 1994 году, свою «шаху» он вел сильно весёлым.

Вот об этом эпизоде тридцатилетней давности я и хочу рассказать.

Пройдя без потерь для организма китайско-вьетнамский конфликт, Александров вернулся в Москву на родной завод имени Лихачёва и очень скоро начал зашибать большие деньги. Разумеется, мимо кассы. Будучи человеком с фантастически золотыми руками и природно одарённым, он, ещё не разменяв третий десяток, стал жестянщиком к которому всегда стояла очередь. Его работой остался доволен даже знакомый бандит Валера, человек весьма недружелюбный, придирчивый и склочный. О нём я упоминал в первой главе этой книги.

После того как Александров превратил в «конфетку» разбитую Audi-80 Валеры, которую, по большому счету, надо было отправлять на утилизацию, Валера, сам того не ожидавший, увидел свою машину практически в том виде, в каком она сошла с конвейера в Ингольштадте. И вместо придирок и обзывательств, чем обычно славился Валера в общении, как он говорил, с «челядью», к Александрову он проявил прямо таки братские чувства и щедро осыпал его дензнаками. Попутно разрешив звонить в любое время и по любым вопросам, то есть допустив практически в ближний круг. Но так как в дальнейшем свои машины регулярно колошматил сам Валера, умудряясь попадать в какие-то совершенно немыслимые аварии, именно Александрову пришлось отвечать на его звонки в любое время. И не только на его звонки, но и звонки других «братков», которых Валера направлял к Александрову, рекламируя его как лучшего жестянщика всея Руси.

От подобных клиентов Александров был, прямо скажем, не в восторге, но деньгами братва его никогда не обделяла, а один раз, когда он уже стал владельцем собственного автосервиса и на него наехали отморозки из одной южной республики, братва очень оперативно решила его проблемы.

Но вернемся в 1994 год на Горбушку.

Всю дорогу Александров на меня загадочно посматривал, а на мои вопросы чего он хочет приобрести, он не менее загадочно отмалчивался. Но его загадочное молчание меня мало волновало, а вот что напрягало, так это его чуть ли не ежеминутное отхлёбывание пива. При этом на его водительском мастерстве это сильно не сказывалось: Александров, при желании мог водить машину левой пяткой и, по его рассказам, один раз он ехал на свою «фазенду» с братом, играя при этом в карты. Ничего удивительного в этом не было, так как из-за руля он не вылезал с 17 лет, сделав трехгодичный перерыв лишь для службы на сторожевике и участия в китайско-вьетнамской войне.

Александров был из тех людей старой школы, кто знал что такое перегазовка, как тормозить двигателем и как запустить мотор «кочергой». Одеяло на радиаторе и паяльная лампа при минус 30 были ему очень хорошо знакомы. В общем — наш человек, таких больше не делают.

Второй «наш человек», но именно в кавычках, по имени Жора, встретился нам с Александровым в предбаннике Горбушки, где он торговал компакт-дисками и о нем я также рассказывал в своих книгах. Этот человек изображал из себя крутого бизнесмена, но вот именно, что только изображал, а не был таким. Честно признаюсь, разок я сдуру поверил в Жорины «бизнес-проекты» и потерял из-за этого немалое количество у.е.

Так вот «наш человек» Жора, будучи моим должником, не сильно рад был меня видеть, но я дал ему шанс заработать денег, сказав что Александров хочет приобрести несколько CD. Но я Александрова сильно недооценил. Он хотел в тот день приобрести не пару-тройку, а несколько десятков CD и даже представил список, каких именно. Только в предбаннике Горбушки я наконец понял, почему он на меня так загадочно посматривал всю дорогу.

Его заказ тянул больше чем на тысячу долларов, так как одних «хипов» была почти вся дискография. Казалось бы, такой клиент — подарок для любого продавца, но только не для «бизнесмена» Жоры. Да, у него не было и четверти всего того, что требовалось Александрову, но он вполне мог бы пробежаться по Горбушке со списком и собрать нужные диски у других знакомых продавцов, поимев свой процент фактически на ровном месте, но… Жора не был бы Жорой, то есть феерическим балбесом, которому бизнесом заниматься было категорически противопоказано. Жалко что я это сразу не понял, из-за чего и денег изрядно потерял и мог бы влипнуть в серьезную криминальную историю с непредсказуемым финалом. Если бы решил выбивать долг так, как это было принято в девяностые.

Александров терпеливо ждал реакции Жоры, но на рыбьем лице того читалась откровенная скука. Видимо, он считал, что делает нам одолжение глядя в бумажку, а не мы ему, раз к нему обратились. Поэтому делать одолжение не спешил, несмотря на то, что должен мне был примерно половину стоимости «Волги».

— Отойдём, — попросил меня Александров доставая сигареты. — Что-то твой друган какой-то вялый.

— Он мне не друган.

— Да пох. Ты же к нему подошёл? — Александров был абсолютно прав, озвучивая такие претензии.

— Давай в других местах поищем? — предложил я.

— Давай, — миролюбиво согласился Александров. — А другану своему скажи, чтобы смотрел на мир проще и рожу кирпичом не делал. Был у нас один такой, мы ему морду в гальюне часто рихтовали… — далее последовал краткий, но яркий рассказ о военно-морской молодости тихоокеанца Александрова.

Когда мы вернулись к Жоре, то увидели список требуемых дисков валяющимся в стороне.

— Я четыре диска вам нашел, — вяло проскрипел Жора. — Но они все японские, поэтому 100 долларей. Устроит?

Александров молча взял свой список и бросил на Жору тяжелый взгляд:

— Му… ка ищи в зеркале.

Услышав такое Жора пошел зелеными пятнами. Но взгляд Александрова был настолько тяжелым, что говорить что-то в ответ он не решился. А мне в очередной раз стало понятно, что для взрывного конфликта достаточно самой малости. Александров в тот момент был готов раздавить Жору как таракана, да и тот, видимо, испытывал к нам такие же чувства, правда, непонятно почему.

Как бы то ни было, в предбаннике Горбушки стояли три человека, которые абсолютно на ровном месте готовы были кинуться друг на друга. Все трое были, фактически, соседями, всех троих объединяла любовь к классическому хард-року, все восхищались гением Ричи Блэкмора, но достаточно было лишь дополнительной искры, чтобы полыхнул бессмысленный и беспощадный мордобой.

Я стоял и закипал потому, что Жора должен был мне денег, я привел хорошего клиента, а он смотрел на него как солдат на вошь. И про долг он, видимо, не вспоминал. Хотя один мой звонок бандиту Валере и Жора, в слезах и соплях, где нибудь в подмосковных перелесках умолял бы понять его и простить.

Сам Жора закипал потому, что он был человеком с высшим образованием, но паскуда-жизнь так повернулась, что он задолжал крупную сумму денег стоящему напротив быдлу — то есть мне. Быдло не только напоминает ему, тонкому и ранимому интеллектуалу о долге, но и привезло с собой другого такого же быдлана, который выложил список дисков на огромную сумму. Что Жору, видимо, покоробило до глубины души и в чем он увидел вопиющую несправедливость. Ведь это он, интеллектуал, должен иметь большие деньги и покупать диски пачками. И точно не выслушивать от быдла всякие неприятные слова.

Александров кипел сразу по нескольким причинам. В 18 лет он оказался на чужой войне, когда под ногами качалась ненадежная палуба сторожевика, которую засыпали градом свинца китайцы. Александров зелёным пацаном оказался в Москве, которая слезам не верит, но он в этих слезах не утонул, а стал уважаемым человеком с золотыми руками, к которому стоит очередь из автовладельцев. И вот когда Александров, и в зной и в холод, лёжа под машинами артистов, братвы и прочих непростых людей, заработал свою трудовую копейку и решил её потратить на классику британского хард-рока, то столкнулся с таким балбесом-бизнесменом как Жора. Который смотрит на него как на чёрт знает кого, а ведь ещё вчера в сервис к Александрову свою машину загонял не кто-нибудь, а сам… не буду называть громкие имена деятелей нашей эстрады, орденоносцев, творческой интеллигенции и прочих людей, которых знали во всех уголках СССР.

И я прекрасно понимал Александрова, который ещё вчера ручкался с человеком, в подчинении которого была полнокровная, кадровая дивизия, способная совершить лихой бросок до Ла-Манша, и вдруг, он приезжает на Горбушку, с хорошей пачкой дензнаков «на кармане» и хочет купить «хипов» и «пёплов». А я, к моему стыду, подвожу его к Жоре… А этот балбес ведет себя именно как балбес. Из-за чего начинают кипеть все.

Не всё, но много чего из списка Александровы мы в тот день купили. Другие продавцы оказались расторопнее Жоры и заработали в тот день хорошие деньги. А в 2023 году мне пришлось часть этой коллекции выставлять на одной известной интернет-барахолке, потому что Александров сначала шокировал меня своим диагнозом, а потом костлявая неотвратимо потащила его к себе.

— Вот такие дела Саня, — грустно говорил он, понимая, что финал не за горами. — Пахал всю жизнь как папа Карло, только собрался для себя пожить и вот такая засада.

Я должен был произнести какие-то ободряющие слова, но не знал какие и понимал насколько фальшиво они прозвучат.

— А знаешь, я ни о чем не жалею. Хорошая мне досталась жизнь, — Александров улыбнулся. — Свою женщину я встретил и не потерял. Она мне дочь родила. Дом я построил, работа всегда для меня в радость была. Эх… ещё бы лет десять…

К чему я всё это рассказал? Да к тому, что это самая малость, что я мог сделать для Александрова, для простого русского мужика-работяги. На таких как он держалась и будет держаться наша страна. Человек всегда будет живым, пока его помнят, даже если он и перешел ту черту, откуда не возвращаются. И хотя я не верю в тот, иной свет и думаю что для всех нас всё закончится с последним ударом сердца, но если я вдруг ошибаюсь, то хотелось бы, чтобы там меня встретил Александров. И сказал:

— Чего ты так долго? Как там «пёплы», что нового написали? Давай по пивку?

Глава 5. Ответственный продавец с Горбушки и украденная магнитола.

Но не все продавцы на Горбушке вели себя так безответственно, как балбес Жора. Которому бизнесом, по большому счету, вообще не стоило заниматься, даже таким бесхитростным как «купи-продай». В отличие от него, в девяностые годы на Горбушке встречались среди продавцов те, кого впоследствии стали называть «продавец-консультант». То есть люди, которые прекрасно знали все сильные и слабые стороны своего товара и могли правильно сориентировать покупателя. А не стоять в позе лопающегося от важности индюка, с отвращением смотрящего на толпу лохов, васьков, пионеров и урлы. Нередко именно так характеризовали посетителей Горбушки некоторые продавцы, не понимая своим индюшачьим умишком, что о того, как они будут общаться с покупателем будет зависеть их благосостояние. Но, как говорится, понты дороже денег.

Впрочем, такие балбесы как Жора относились к категории необучаемых. Что он впоследствии неоднократно доказывал и я не сильно удивился бы, если вдруг узнал бы, что к середине нулевых годов он превратился в окончательно деградировавшего «пассажира», загнавшегося себя за обочину жизни. Но я этого не узнал и никогда уже не узнаю, потому что последние остатки интереса к этому персонажу я потерял ровно в ту секунду, когда он, наконец, вернул мне долг, после чего дальнейшее его существование мне стало абсолютно безразличным. Есть такие люди, с которыми надо расставаться без сожалений, моментально обрывая все связи и выдирая из своей жизни с корнем. А с такими как Жора и общаться не надо было начинать, меньше денег и нервов потерял бы.

Но, повторюсь, нормальные, грамотные и ответственные продавцы встречались на Горбушке уже в девяностые годы, несмотря на всю тогдашнюю специфику и реалии дикого капитализма.

Как-то так исторически сложилось, что к весне 1995 года мне удалось обзавестись почти всей аппаратурой, о которой можно было только мечтать всего несколько лет назад. Единственный на тот момент пробел — акустика. Желаемые колонки не получалось приобрести главным образом потому, что этого не позволяли сделать жилищные условия. Большинство советских семей очень любило покупать пресловутые мебельные «стенки», которые занимали значительную часть комнат, после чего втиснуть куда-либо напольную акустику было не то что проблематично, а невозможно.

Поэтому покупка акустики была отложена до лучших времен и как не странно, на повестке дня встало приобретение обычной магнитолы-мыльницы. Но не абы какой, а с хорошим тюнером, потому что мыльница предназначалась для дачи, которая находилась почти за сто верст от первопрестольной, из-за чего были некоторые проблемы с хорошим приемом сигнала.

В принципе, можно было бы обойтись старым и неубиваемым приемником VEF, но у него было два неустранимых минуса: кассеты на нем слушать было нельзя, кроме того, похожий приемник был у соседа по даче Пирогова. Поэтому заранее предвкушался момент, когда Пирогов зайдет в гости, например, для дегустации мандариновой настойки на основе спирта Royal и увидит вместо привычного VEF, новенькую японскую магнитолу. И замрет в изумлении, с отвалившейся челюстью и позеленев от зависти…

Попутно магнитола должна была стать ещё и своеобразным свидетельством наступивших перемен, ведь раньше подобная аппаратура имелась далеко не в каждой городской квартире, а тут она специально покупалась для дачи. Такая покупка означала, что жить стало лучше, стало веселей, даешь японскую магнитолу на каждую российскую фазенду!

Движимый подобными соображениями, в начале марта 1995 года я оказался на знаменитой площадке перед заводом «Рубин» (тогда ещё, кажется, живым), где шла бойкая торговля всевозможной аппаратурой и кассетами с грузовиков. Грязные «зилы» и «газоны» с раннего субботнего утра выстраивались на этой площадке и с каждым часом их всё больше облепляли покупатели. Отчего к полудню этот формальный филиал Горбушки гудел как рассерженный пчелиный улей, в который сунули палку.

Этот стихийно — или полуофициально — возникший рынок мало чем отличался от рынков в любой стране третьего мира — мусор и пустые бутылки по границам площадки, продавцы нехитрой еды, сигарет и пива, наглые и часто крайне невежливые продавцы, нередко не скрывающие своего презрения к снующим у их ног толпам «лохов». Которые раскупали абсолютно всё, что только было в пределах их видимости. В те годы на этом рынке продали такую кучу как вполне себе качественного товара, так и откровенного барахла, что товарообороту наверняка позавидовала бы какая-нибудь европейская страна типа Бельгии или Австрии. Причем чаще всего техника продавалась без какой-либо гарантии; в лучшем случае продавец мог милостиво разрешить вернуть товар через неделю. Правда, неизвестно было, где его искать через неделю, но это были проблемы покупателя, а не продавца.

Единственным приятным «бонусом» этой, в целом, малоприятной «толпы», были цены, которые были чуть ниже, чем в магазинах. Собственно, ради пресловутой «дешевизны» и копеечных скидок, народ и ехал на Горбушку причем даже из других российских городов, а то и из ближнего зарубежья, как стало принято называть бывшие советские республики после уничтожения СССР.

К счастью, не все продавцы были хамоватыми и наглыми, встречались среди них и вполне ответственные товарищи. Один из них мне как раз и попался, причем, что удивительно, торгующий с борта армейской газовской «шишиги» — ГАЗ-66. Впрочем, с каждым годом подобные вещи удивляли всё меньше и меньше, ведь ни для кого давно не было секретом, в каких объёмах растаскивалось под видом «списания» имущество и техника бывшей Советской Армии. Так что армейская «шишига» на Горбушке была вполне себе символом произошедших в стране перемен.

Символом, в какой-то мере, были и тогдашние «работники торговли». Это сейчас продавцы с «Горбушкиного двора» чуть ли не бегают за потенциальными покупателями и вежливо спрашивают, чем они могут помочь и готовы проконсультировать практически по любому вопросу, а в те годы всё было гораздо проще. Говори быстро и мало, торгуйся умеренно и отваливай ещё быстрее.

— Что ищем? — спросил меня продавец, наметанным взглядом моментально опознав во мне не зеваку, а именно покупателя.

— Магнитола нужна. С хорошим тюнером.

— Двухкассетная?

— Без разницы. Главное чтобы ловила хорошо и недорогая.

— Вот эту бери, — он ткнул пальцем в коробку с Sony CGS-B5S. — Тебе красный или черный?

Оказывается, магнитола выпускалась ещё в красном корпусе, но для меня такой цвет был слишком вызывающим. Поэтому я остановился на более привычном черном и никогда об этом не жалел. Общение с продавцом закончилось за минуту и ещё полминуты ушло на пересчет денег, после чего он потерял ко мне всякий интерес. Правда сообщив, что если товар бракованный, то заберет его обратно или обменяет в течение недели.

Не буду лишний раз говорить о том, каким доверием покупателей пользовалась продукция Sony, что в СССР, что в постсоветской России. Скажу лишь, что часто это доверие фирма не оправдывала и если уж говорить честно, то аппаратура Sony, может немного и превосходила по эргономике и функционалу аппаратуру конкурентов, но что касается надежности, то каких-то особых преимуществ я никогда не замечал. Более того, почти вся аппаратура Sony которая у меня была, от видеомагнитофонов до фотоаппаратов в итоге сломалась.

Но в тот раз мне повезло не только с хорошо знающим свое дело продавцом, но и с магнитолой. Несмотря на небольшую цену в 80 долларов, она оказалась на удивление крепким аппаратом, а самое главное — с действительно хорошим тюнером и неплохим звучанием. Хотя, справедливости ради стоит признать, что приемник VEF сигнал ловил всё же лучше. Но, как было сказано выше, у него не было кассетной части, а это был в те годы серьезный минус.

Sony CFS-B5S оказался к тому же единственным аппаратом, чью покупку удалось запечатлеть на пленку. Вернее, не покупку, а первые минуты обладания этой магнитолой. Это сейчас не составляет труда с помощью мобильного телефона снять хоть целый фильм, а в 1995 году пленочные «мыльницы» далеко не у всех были под рукой. Тем более в такой приятный момент, когда становишься обладателем новенькой магнитолы.

Если рассматривать технические характеристики, то Sony CFS-B5S была типичнейшим представителем недорогих магнитол, которые в народе как только не называли: «батоны», «бумбоксы», «балалайки» и тд. Весила она менее трех килограммов, имела всего два динамика, однокассетную часть без автореверса и как нельзя лучше подходила на роль «дачной» погремушки. Ну то есть такого аппарата, который в 1995 году уже не жалко было отвезти на дачу, хотя лет десять назад она стояла бы на самом видном месте в квартире, ни о какой даче никто бы не посмел даже заикаться и с неё благоговейно сдувалась бы каждая пылинка.

Но в 1995 году магнитола воспринималась уже… как магнитола, причем не самая интересная и над которой трястись и сдувать пылинки явно не стоило. Металлических деталей в её конструкцию напихали по минимуму и практически везде, куда ни плюнь, был пластик. Тем не менее она не дребезжала на средней громкости, хорошо ловила московские радиостанции и, возможно жива до сих пор. Сказать об этом точно невозможно по причине того, что расставание произошло внезапно и не по собственной воле, а благодаря дачным ворам. К сожалению, не пойманным.

Пару лет спустя после описанной выше истории, неустановленное количество преступников проникли на дачу разбив окно и вынесли оттуда всё мало-мальски ценное. Включая магнитолу, в которой была кассета с альбомом Марти Фридмана «Scenes» (1992). Которая, таким образом, стала единственной кассетой в моей жизни, которая была украдена. Впрочем, как и магнитола.

Остается надеяться, что музыка выдающегося американского гитариста-виртуоза помогла расширить кругозор воров, хотя это маловероятно. Сдается мне, что проникающие на чужие дачи через разбитые окна персонажи, от музыки далеки также, как я от космонавтики. Поэтому не исключаю, что дачные грабители либо записали на кассету какую-то музыку для олигофренов, либо поменяли её на бутылку пива или пачку «примы». Не удивлюсь, если и магнитолу обменяли на бутылку спирта Royal или пару бутылок водки. На большее дачные воры вряд ли были способны.

Глава 6. Виниловый ренессанс 2021, или Неудачная попытка возродить Горбушку

В это сложно поверить, но несколько лет назад Горбушка — та самая, классическая, образца 1987 года — была очень близка к тому, чтобы возродиться вновь. То есть принять обличье даже не той Горбушки, которую я с Александровым посещал в середине девяностых и где изображал из себя успешного бизнесмена балбес Жора, а должно было возродиться некое подобие клуба филофонистов. Как известно, именно клуб филофонистов, появившийся в 1987 году, стал предтечей Горбушки. И если бы не он, то не было бы самого большого в Европе рынка дисков, кассет и аппаратуры сначала на площади перед ДК им. Горбунова, затем отпочковавшегося кассетно-аппаратурного «филиала» на вышеописанной площадке перед заводом «Рубин», а затем и появления торговых центров «Ля-Ля Парк» и «Горбушкин двор» вместо этого завода. Выпускавшего, кстати, лучшие телевизоры в СССР.

Современный аналог клуба филофонистов решено было возродить не в ТЦ «Горбушкин двор», а в фойе ДК им. Горбунова, то есть, как это принято сейчас говорить — филофонисты вернулись бы в «родную гавань». И как тут не вспомнить знаменитое — всё возвращается на круги своя. Тем более, что фойе ДК им. Горбунова как раз имеет форму круга.

Вот почему в январе 2021 года, я сделал то, чего сделать никогда уже не надеялся. А именно — как в годы своей юности — поехал в ДК им. Горбунова посмотреть на людей, неравнодушных к винилу. Время словно перенесло меня в 1987 год, правда, в Горбушку я поехал не менять или продавать пластинки, а писать о них для одного весьма известного Интернет-издания. Именно тогда, в январе 2021 года казалось, что легендарная виниловая толкучка на Горбушке обретет второе рождение, однако, чудес в нашей жизни не бывает. Во всяком случае, таких чудес, которые можно было бы считать позитивными и которые приятно удивляют. Сдается мне, что такие чудеса окончательно и бесповоротно закончились в конце нулевых-начале десятых годов и теперь остается только повторять бессмертную фразу Владимира Семеновича Высоцкого, скажи ещё спасибо, что живой.

Не вышло чуда и с возрождением Горбушки. Бодро стартовав в январе 2021 года, уже в апреле того же года всё закончилось. Как говорится, никогда такого не было и вот опять. Почему же история возрожденного клуба была такой недолгой?

Для начала имеет смысл вспомнить откуда взялась Горбушка и с чего началась её история.

Как утверждал известный завсегдатай Горбушки по кличке Окуляр в одной книге, инициатива открытия клуба филофонистов «Рекорд» принадлежала другому известному персонажу — Боре Бороде. Окуляр впоследствии основал одноименный рекорд-лейбл, а Боря стал владельцем музыкального магазина. Но справедливости ради стоит сказать, что крестным отцом клуба филофонистов был инженер завода им. Хруничева Игорь Тонких. Именно благодаря его усилиям и появилась Горбушка в далеком 1987 году. Именно он «пробил» помещение для клуба в принадлежащем заводу ДК им. Горбунова и именно благодаря ему, вернее, с открытие клуба, прекратилось хаотичное перемещение любителей винила по подмосковным лесам и перелескам, где по субботам возникали так называемые «толкучки». Нередко вызывавшие повышенный интерес у милиции и криминального элемента. На этих «толкучках» обычным делом были милицейские облавы и, к сожалению, нередки были случаи откровенного грабежа и насилия со стороны, так называемых, «борцов с западной масс-культурой». На самом деле никаких реальных борцов за светлые советские идеалы не было, а вот что имело место быть, так это обычный разбой с экспроприациями, устраиваемый гопотой. То есть банальное «обувание» и «кидалово». Сейчас такие слова почти покинули лексикон российских граждан, но в середине восьмидесятых даже школьники знали их значение.

С открытием клуба филофонистов обмен и продажа винила приняли более-менее цивилизованный вид, а вскоре выяснилось, что появление клуба «Рекорд» породило такое сложное и уникальное перестроечное явление, как «Горбушка». Ведь Горбушка — это не просто историческое здание ДК им. Горбунова, но и самый известный в СССР, а затем и в РФ, стихийный рынок сначала аудио-видео, а затем и прочей продукции. Через этот рынок за годы его существования прошли десятки миллионов покупателей, а многим тысяч продавцов удалось заработать первые по-настоящему большие деньги. Именно из Горбушки выросли некоторые известные впоследствии фирмы — например, группа компаний FeeLee, которую основал все тот же Игорь Тонких. Для многих именно Горбушка стала своеобразной путевкой во взрослую жизнь, и именно там огромному количеству людей пришлось постигать азы зарождающегося капитализма.

На фоне всего того зашкаливающего многообразия Горбушки первых постперестроечных лет, клуб филофонистов «Рекорд» отошел в тень, и многие про его существование вообще забыли. Однако все эти годы он продолжал жить своей обособленной, малозаметной жизнью, перебравшись несколько лет назад в ТЦ «Горбушкин двор» и по-прежнему являясь местом встречи и общения фанатов винила. И так было вплоть до 16 января 2021 года — это дату можно считать рождением Горбушки 2.0.

Первая виниловая «толпа», в силу объективных причин, привлекла не очень много народа. Зато 21 февраля «Горбушка» стала похожей на саму себя года эдак 1988 — почти «под завязку» заполненное продавцами фойе ДК и весьма приличное количество посетителей. Но не только ради винила люди в тот день посетили ДК им. Горбунова.

Своеобразным украшением мероприятия стал писатель и издатель Александр Галин, прочитавший почти часовую лекцию по изданным в России книгам о Deep Purple. Мнение эксперта всегда интересно, а уж мнение Галина тем более — вряд ли в России, да и в СНГ, найдется человек, столь дотошно разбирающийся в истории культовой британской группы, свидетельством чего служит его десятитомник. В нем история как самого коллектива, так и его участников рассмотрена буквально под микроскопом.

Как Горбушка образца 1987 года быстро обросла различными дополнениями, не имеющими отношение непосредственно к винилу, так и её преемница образца 2021 года практически моментально пошла по тому же самому пути. Продавцов винила быстро дополнили продавцы торгующие не только компакт-дисками, но и DVD. Попутно в фойе ДК выставили свои работы художница Алина Оленина и дизайнер Александр Духарт. Часть работ, запечатлевшая легендарных Beatles, можно признать «профильными» и соответствующими философии мероприятия, но было несколько картин, прямо скажем, абсолютно далеких по содержанию не только от винила, но и от музыки.

Возрождение виниловой «толпы» в целом выглядело неплохо, многообещающе и уж точно интересно. Все кто успел посетить январско-апрельские «толкучки» не дадут соврать. Но потом всё резко и достаточно неожиданно для многих закончилось.

Почему?

Наверняка ответ на этот вопрос знают посвященные люди, но как мне кажется, всё опять банально упёрлось в деньги. Удивляться здесь особо нечему — схожие ситуации случаются в наше время сплошь и рядом, но тогда, в 2021 году, ничего кроме грусти это не вызывало. Горбушка 2.0 появилась аккурат после новогодних праздников и тогда это воспринималось как новогоднее чудо. А потом суровая реальность быстро всё расставила по своим местам, вот поэтому и грустно до сих пор. И грустно ещё оттого, что третьего рождения Горбушки уже не будет. Во всяком случае, это маловероятно, проще, наверное, яблоням зацвести в начале января, чем на Горбушке опять и в больших количествах появятся люди неравнодушные к винилу.

Хотя, кто знает…

Глава 7. Вымирание меломанов-коллекционеров

Некоторое время назад довелось пообщаться со своим старым знакомым, с которым мы открывали для себя волшебный мир рок-музыки ещё в середине восьмидесятых и уж ни за что на свете я не мог предположить, что услышу когда-нибудь такие слова:

— Есть кому мою коллекцию дисков скинуть?

Я не поверил своим ушам. И сразу же подумал, что у знакомого, возможно, какие-то финансовые затруднения и ему срочно нужны деньги. Раз уж он вдруг решился продать то, что создавал десятилетиями. Надо особо подчеркнуть — создавал с большой любовью и очень тщательно. Но всё оказалось ещё хуже, ведь если бы ему были нужны всего лишь деньги, я бы его понял. Хотя деньги свою роль в этой невеселой истории, конечно же, также сыграли.

Вряд ли открою Америку если скажу, что деньги нужны всем нам. Особенно в последнее время, так как зарабатывать их становится всё сложнее. Это в 2008 году я мог поехать на Московский автосалон, сделать несколько десятков фотографий и каждую из них продать СМИ по установленной тогда ставке $10—12. Причем некоторые издания забирали их и за 15 «бакинских» и это не считая того гонорара, что они платили за сам обзор мероприятия. Доходило до того, что некоторые были готовы платить от 50 копеек до 1 рубля за знак (без пробелов), что при тогдашнем курсе доллара было весьма неплохо. Сейчас о тех временах остается лишь с сожалением вспоминать, потому, что никто теперь не будет покупать фотографии, платить по сотке «зеленых» за обзор, да и автосалонов мирового уровня давно у нас не проводится и вряд ли будут проводится в обозримой перспективе. Журналисты, кстати, теперь тоже не особо востребованы и это ещё мягко сказано.