Бесплатный фрагмент - Гравитация Любви

Вступление

Перед тобой не совсем обычная книга, но ведь ты и не ждёшь чего — то скучного, серого, однообразного!

В глубине Души ты всё ещё ребёнок, с нетерпением и любопытством, исследующий мир. В твоих фантазиях не существует границ. И, попадая в этот мир, ты всё ещё ищешь то, что имеешь.

Не веришь?

Ну, тогда начинай читать!

ЛЮБОВЬ И АПЕЛЬСИНЫ

Дверь маленького гастронома открылась, звякнув колокольчиком, и улица встретила Лёшу морозным дыханием январского утра. Неловко спускаясь по скользким и мокрым ступенькам с банкой пива в руке, он направился к ближайшей скамейке в парке напротив. Домой идти не хотелось, настроение было, что говорится «на нуле». Присев на край скамейки, Лёша открыл банку и не спеша потягивал холодное пиво.

Город опустел, редкие прохожие спешили в тепло, в дома. Да и то, кому охота 2 января с утра гулять в парке.

Лёша поёрзал на холодной скамейке и поднял воротник. Вот ещё один Новый год встретил, 30- й в его жизни и, что?

Всё одно и то же — корпоратив на работе. И, как всегда на этом не закончилось: клуб, чья-то дача, потом… потом… Как- оказался дома? Куча грязной посуды, голова болит до тошноты, номер, какой-то Риты в телефоне.

А в детстве… как он ждал его, Новый год! В Деда Мороза он не то, что не верил, но сомневался очень. Ему казалось, что есть специальная новогодняя фея, именно она исполняет все желания.

Лёша хлебнул пива. Его родители — геологи практически всё время были в экспедициях, и буквально сваливались на голову неожиданными возвращениями. Лёшу воспитывала бабушка Тася, мамина мама — закалённый ленинец, свято верившая в светлое коммунистическое будущее и полжизни проводившая на партсобраниях.

И поэтому всякие сюси-пуси, муси- муси с внучком, а также сказки, феи и домашние пирожки по воскресеньям Лёхе не достались, как и тёплые объятия.

А ему так хотелось, так хотелось, чтобы его любили! Нет, его любили, конечно, но ему хотелось сюси-пуси и пирожков по воскресеньем, и сказок на ночь! И он придумал.

Он попросил новогоднюю фею, чтобы родители подарили ему на Новый год щенка, собачонка. Он будет заботиться о нём, а щенок будет его ждать, и облизывать своим шершавым мокрым язычком при встрече.

Несколько раз он намекал родителям, что очень надеется на Новый год получить под ёлочку щеночка, пусть даже самого непородистого, любого бы хотел очень. Мама была не в восторге от его желания, а папа, подумав, сказал:

— Мы, что-нибудь придумаем, Лёшкин!

На тот Новый год Лёша получил в подарок лыжи…

Всю ночь он проплакал в подушку, чтобы никто не видел эти сюси-пуси.

Больше он никогда не поверит в новогоднюю фею, которая обязательно исполняет все пожелания.

Лёша поежился:

— Ух, как холодно, ещё и снег пошёл.

Он обернулся и с удивлением увидел на другом краю скамейки пожилую дамочку, радостно провожающую взглядом пушистые снежинки, спускавшиеся на землю.

— Что-то я не заметил, когда она тут появилась, — подумал Лёша, украдкой разглядывая соседку.

На ней была старомодная фетровая шляпка и такое же старомодное драповое пальто серо — коричневого цвета. Такая себе интеллигентная бабушка, образца середины прошлого века или позапрошлого. Ещё, на ногах у неё были боты, смешные очень и явно не по погоде, и полированная тросточка. На коленях, её руки в вязаных перчатках удерживали сумочку — саквояж. Лёша её сразу окрестил — «Дора Дормидонтовна». Почему? Ну, он не мог объяснить, так вот приклеилось.

Лёша допил пиво, и уже собирался вставать и ползти домой, благо, что недалеко, один квартал всего, как вдруг услышал:

— Кхе, кхе, — и через пару минут ещё: кхе-кхе, кхе.

Он повернул голову к соседке, бабушка перестала кашлять, внимательно посмотрела на него и подвинулась ближе. От неё пахло сладкими домашними булочками с ванилью.

Лёша опять подумал, что пора бы ему домой, засиделся уже. Но тут Дора Дормидонтовна произнесла:

— Милый юноша, не откажите мне в любезности, — и улыбнулась.

Лёша, которого давно никто не называл «милый юноша», и вид которого с трёхдневной щетиной, перегаром, и лыжной шапкой, натянутой почти на глаза никак не вязался со словом «милый», слегка опешил и пробормотал, что-то типа:

— Угу, конечно.

— Видите ли, — как ни в чём не бывало, продолжала старушка — мои ботинки очень скользкие, а мне крайне нужно попасть в ту «Гастрономию» — и показала тростью на магазин напротив.

— Не соблаговолите ли, милый юноша, отправиться туда?

Лёша понимал, что она говорит по -русски, но смысл, как-то с трудом доходил до его затуманенного сознания:

— Вы хотите, чтобы я вам купил продукты в магазине?

_ О, нет, только апельсины, если это Вас это не затруднит, — и она стала рыться в сумочке в поисках нужной купюры.

Лёша поднялся, стряхивая с себя снег и бодро топая, чтобы согреться.

— Хорошо, сколько Вам — килограмм, два? — Снег всё усиливался и Лёша с удивлением заметил, — как странно, на бабушке не было ни одной снежинки. Ни на пальто, ни на шляпке, даже чудо — боты были сухие и блестящие.

— Кило, пожалуйста, и вот, возьмите, этого хватит? — она протягивала купюру.

— Хорошо, хорошо, потом отдадите, у меня есть, — сказал Лёша, даже не взглянув на деньги, — я быстро.

— Вы так любезны, не знаю, как и благодарить Вас, — со вздохом облегчения ответила чудная бабушка вслед уходящему Лёше.

Покупка апельсинов заняла не много времени, и через десять минут, довольный Лёша с пакетом ароматных ярко — оранжевых шариков быстро приближался к скамейке.

Бабушки не было, то есть она исчезла, не ушла, иначе бы остались следы на снегу. Лёша почти подошёл к скамейке, когда вдруг поскользнулся и полетел, подкидывая пакет, апельсины рассыпались и падали вместе с Лёшей:

— «Джаффа» — машинально прочитал вслух он название наклейки на апельсинах, падая в снег.

— аууууууу ууууу- отозвалось со скамейки.

Лёша поднял голову и подполз на четвереньках, ему в нос уткнулась мордочка щенка.

— Джаффа, — громче позвал Лёша, — и розовый мокрый язычок щенка лизнул его в нос.

Щенок был маленький, рыжий и очень пушистый, его чёрные глазки блестели, и на шёрстке лежал снег, маленький хвостик радостно вилял из стороны в сторону. А рядом на скамейке лежала открытка из Лёшкиного детства — с весёлым Дедом Морозом, краснощёкой Снегуркой и целым зоопарком из лесных зверят. И все они кружились вокруг нарядной ёлки. Лёша перевернул открытку и прочитал:

— С Новым Годом, Лёшкин!

Слёзы предательски заблестели, готовясь образовать сюси-пуси.

Но он и не собирался их скрывать, а пусть все видят, как мужик в шапке сидит в снегу около скамейки, весь в апельсинах и ревёт, как дурак.

— Правда, Джаффа, — сказал он щенку, — идём домой — и положил рыжий комочек под пальто.

— С новым годом, Дора Дормидонтовна — крикнул Лёша, почему- то, помахав рукой в небо, — и тихо добавил, с улыбкой:

— С новым годом Дора Дормидонтовна… в ботах.

Он уходил, осторожно наступая на скользкий тротуар, ведь теперь его сердце согревало маленькое сердечко любящего друга, а ведь он обещал заботиться о нём и беречь. Его следы чётко отпечатывались на свежем снегу, а рядом, то появлялись, то исчезали следы маленьких женских ботиков и тросточки. На повороте они остановились, долго топтались в снегу, пока Лёшина фигура не скрылась в подъезде пятиэтажки, а потом исчезли.

19.01.2017 г.

ЛЮБИТЕ ЛИ ВЫ БРЯМСА?!

Интересно, что такое «довесны»? Она сказала, подождём до весны, а потом тебя можно будет выпустить на улицу.

Нахожусь в листьях непонятного растения, которое она называет «пальмочка моя». Временно я тут живу. Нет, я, конечно же, могу улететь. Но не могу — я влюблён!

Да, забыл представиться — Амино Донжуэло Миу Амор XII из династии Миу.

Я не из прошлого века, я с другой планеты HD 85512 b и выгляжу по — вашим понятиям, как летающий клоп Palomena prasina.

Она идёт с чашкой чая и печеньками. Вот так каждый вечер она проводит со своим ноутбуком. Ну, мне пора.

Ползу по шнуру и появляюсь перед экраном. Смотрю на неё во все глаза (шесть их у меня) влюблённым взглядом. Но она занята своей перепиской, увлечённо что-то пишет, даже не смотрит на меня. Улыбается! Кому это она так улыбается?

Заглядываю на экран. Какой- то SB 55 на мотоцикле. У моего конкурента нет шансов, он на колёсах, а у меня крылья. Кружу над её головой с оглушительным жужжанием, посылаю ей флюиды. Её носик морщится, и она начинает чихать.

— Ну и запах, а ну-ка кыш! — и, помахав руками, опять улыбается этому своему блондинистому мотоциклисту. А тот не унимается — уже засыпал её смайликами, фотками и музыкальными приветами.

Опять поднимаюсь по шнуру, прямо на клавиатуру. Её пальчик опускается в сантиметре от моей головы, на буковку «В», и она замечает меня.

— Какой ты настырный, — говорит мне — влюбился, что — ли? И этим же пальчиком стряхивает меня на пол.

А сама опять шлёт фотки и поцелуйчики этому SB, и чай пьёт мелкими глоточками, чтобы не обжечься.

Она такая красивая, и имя у неё чудесное — Лиза! Грызу печеньку с расстройства, обдумываю план действия. Придумал!!!

Поднимаюсь по чашке, и, когда она собирается пить чай, раскачиваюсь, делаю вид, что сейчас упаду в чашку.

— Эээ — ээ ты, что это надумал, камикадзе, — кричит Лиза и резко встряхивает чашку.

И тут я падаю по — настоящему. В ГОРЯЧИЙ ЧАЙ!!!

— ВАУ! Брямс, упал всё- таки, брямсик какой-то — так называет меня Лиза и спасает, зацепив ложкой, и вытряхивает на пол.

— Точно влюбился — она смеётся — в чай горячий нырнул, хотел красавцем — принцем стать!

Тут я не понял ничего, при чём тут чай? Я итак принц — Амино Донжуэло Миу Амор XII. Но Лиза назвала меня «Брямс», тоже неплохо, наверно в её роду так принцев называют.

Заснула. Она такая милая, когда спит! Завтра опять приду! Хочу спросить её:

— Любите ли Вы Брямса?

26.01.2017 г.

Фимиам Божий

Было прохладно, с неба сыпал мелкий снежок, и в тусклом свете одинокого фонаря отразился силуэт прохожего. Его серое пальто было застёгнуто до самого подбородка, длинные, гладко зачёсанные волосы, намокли от снега и на них были капельки, как роса. Послышался странный звук, похожий на треск, а потом от фонаря посыпались искры, и в морозном воздухе запахло гарью.

Он оглянулся, лицо исказила гримаса боли, и мужчина ускорил шаг. Он почти бежал, чуть прихрамывая и держась рукой за правый бок, потом стал петлять, словно путал след. Увидев многоэтажку, он забежал в первый же подъезд и с трудом поднялся на третий этаж…

— Да, что опять со светом? Лампочки повыкручивали, что — ли? Достали уже, бомжары, твою мать!

И, матерясь, молодой парень с продуктовым пакетом в одной руке, другой ощупывая стену, считал ступеньки, поднимался по лестнице, в свою квартиру. Кто-то тихо стонал. Да, нет, показалось. И Сеня (так звали парня) продолжил свой путь, поднялся к третьему этажу.

— Ещё и жгли, что-то, гарью пахнет!

Он спотыкнулся, забыв считать ступеньки, и растянулся на лестнице, больно ударившись о решётку на окне между пролётами.

— Блин, больно как!

Ему опять почудилось, что кто-то стонет. В свете уличного фонаря он разглядел на лестничном подоконнике за решёткой голубя. Обычный серый голубь, только помятый и грустный, какой-то.

— Э, ты откуда, птица? — подполз к нему Сеня и протянул руку, чтобы вытащить голубя. Кто загнал тебя сюда, страдалец пернатый?

И тут случилось вот, что:

— Они, — ответил «страдалец» и скосил глаз куда — то в сторону, за спину Сени.

От неожиданности, Арсений, припал лицом к решётке окна, и рот его открылся.

— Они, — машинально повторил он и посмотрел в направлении взгляда голубя. Там сидело штук пять помоечных котов, глаза их горели красным огнём.

— Бррр… — помотал головой Сеня и потрогал шишку на лбу, — видно здорово ты долбанулся, Сеня, коты тебе мерещатся!

Он сел, коты злобно скалились и переминались с лапы на лапу, но не приближались.

— Что за …мерзкие твари?!

— Они демоны, — услышал Сеня и повернул голову.

— Это ты сказал или…

— Да, Сеня! Ты не поворачивайся к ним спиной!

— Ты знаешь, как меня зовут? А ты — то, кто, что за птица, как звать?

— Я Фимиам Божий!

— Чего, чего ты Божий?

— Ангел я.

— Ну, дела!!! А чего серый тогда?

И тут адские создания, почуяв, что добыча уходит от них, стали приближаться. Запах гари усилился, Сеня вскочил и чертыхнулся.

Голубь застонал:

— Нет, Сеня, нет, не надо его призывать!

Твари приближались.

— Ах, мать… а ну, понял, да: «О, Господи!»

И, не раздумывая, стал размахивать пакетом с продуктами, пытаясь отогнать котов. После слов: «О, Господи!» прыти у котов поубавилось.

Сеня смекнул:

— Ааааа, не нравится, нечисть!

И стал выкрикивать: «Слава Господи! Матерь Божия! Господи помилуй!» Всё, что мог припомнить из своего немногочисленного религиозного арсенала.

Твари, пытавшиеся напасть, стали вдруг таять и, с противным шипением, лопались, как мыльные пузыри, оставляя за собой чёрный след в воздухе и запах гари.

— Ёшкин кот! Во, дела! Слышь, Фимыч, рассказать кому — в психушку отправят.

— А ты, правда, Ангел? Я думал, это сказки. Он вынул голубя из — за решётки и почувствовал, что-то липкое на руках.

— Э, да ты ранен, по ходу…

— Хороший ты человек, Сеня, добрый, я буду тебя охранять до конца твоих дней. Открой мне окно, пожалуйста, мне надо к моим братьям.

— Лети, Фима, лети! Я тоже тебя не забуду до конца моих дней.

Он открыл окно и бережно посадил голубя на карниз.

— Когда на море шторм, мы поём, чтобы он утих. Знаешь, где старый заброшенный причал?

— Конечно, любой пацан знает его с детства!

— Приходи в шторм послушать, ты услышишь нашу песню, это музыка ангелов. И выпорхнул с карниза, издавая прощальное — «пока»:

«Угу — гу, угу — гу… угу — гу»

Сеня стоял у окна и молча смотрел на тёмную улицу. Тихо падал снег, его медленное кружение выхватывал, раскачивающийся свет фонаря, и в его свете появился силуэт прохожего в длинном пальто, застёгнутом до подбородка. На какое — то мгновение он обернулся и посмотрел на Сеню, а потом быстро зашагал в темноту, наступающей ночи.

И, что-то в этом взгляде было очень знакомое…

— Угу — гу, угу — гу, угу- гу, — ответил Сеня.

Я, Зита, Жако и велосипед мечты

Однажды, в Париже…

Я допоздна завозился в своей мастерской, даже забыл, что нужно идти на ужин, деталь велосипеда не хотела вставать на прежнее место. Поправив очки, я уже решил, что всё, нет моих сил больше, пора отдыхать. Дверь открылась, при этом никого не было видно, пока я не привстал со стула. Тогда я разглядел, что это Зита, моя маленькая соседка по дому, осторожно, чтобы не наступить на разбросанные инструменты, пробирается ко мне.

— Привет, Зита, что привело в моё скромное жилище прекрасную маленькую госпожу?

Она вздохнула:

— Он хочет летать, — и добавила, — Жако!

— Это твой друг?

— Да, он очень хочет…

— Я думаю, что не смогу ему помочь, моя милая, — я развёл руками и присел на корточки рядом с девочкой.

Зита, она ещё малышка совсем, прекрасное милое создание четырёх лет, миниатюрная барышня с удивительными карими глазками и тёмными волосами, с причёской в стиле «паж». Мы с ней подружились этой зимой, когда её саночки сломались, и няня не могла её катать, а я их починил. Она решила, что я добрый волшебник, который всё умеет.

— Ты же волшебник!

Нужно сказать, что Зита (по- настоящему она Розита) была необыкновенной выдумщицей, но почти не разговаривала, она могла молчать целыми днями. Её родители служили в крупном банке, и с ней сидела няня. Родители в ней души не чаяли и всячески старались побудить её к общению с людьми. По выходным они всегда отправлялись втроём гулять по Парижу, катались на маленьком катерке по Сене. Ходили в синематограф или в кондитерскую «Де Брини», самую лучшую в нашем районе.

— Ну, видимо, ещё не совсем настоящий, — я улыбнулся и поправил очки — не всё у меня получается.

— Ты настоящий, — она вынула руку из-за спины и сказала, — это Жако!

Жако оказался плюшевым медвежонком, непонятного розово-фиолетового цвета. Я поднялся и не смог удержаться от смеха.

— Прости, моя милая, а я думал, что это мальчик, твой друг.

— Он хочет летать — повторила Зита, и, сложив губки, собралась обидеться.

— Я обещаю тебе, что- то придумать, чтобы помочь бедняге Жако.

Я взял её ручку, и мы пошли к выходу:

— Я отведу тебя домой, уже поздно, маленьким девочкам нужно в кроватку, а завтра я постараюсь помочь твоему другу.

Когда дверь за малышкой закрылось, я подумал, что понятия не имею, как научить плюшевого мишку летать! Остаётся надеяться, что я волшебник.

Я рассмеялся:

— Может, и правда?

Весь следующий день наш разговор не выходил у меня из головы. В моём воображении возникали картинки, где Жако парил в облаках или разбегался и взлетал. Наконец — то я управился с починкой велосипеда и наслаждался зрелищем своего шедевра. Хорош, просто загляденье!

Это был старинный велосипед, знаете такой на очень больших колёсах. Купил я его почти даром, на блошином рынке Сент-Уан. Впрочем, не купил, а обменял на свой зонт. Пришлось, конечно, повозиться с ним, пока он обрёл совершенно восхитительные формы. Не велосипед, а мечта.

Помню, видел такой в юности в поместье одного господина, когда приезжал на лето к своему дяде Симону в Нормандию. Его ещё украшали воздушными шарами с гелием и полевыми цветами. Шарики были привязаны на разноцветных ленточках к сидению и красиво развевались при движении, и, казалось — велосипед вот-вот полетит.

И тут меня осенило — Жако… велосипед… шарики!! Я не мог медлить ни минуты, схватил плащ и кинулся к двери.

Прохожие с удивлением оборачивались на высокого мужчину в очках, который очень быстро шёл, почти бежал по улице, пытаясь на ходу запихнуть руку в рукав плаща и, улыбаясь, разговаривал сам с собой:

— Шарики и ленточки… ну, конечно, как же я раньше не додумался!

Ровно в полдень следующего дня, я постучал в дверь дома напротив, мне открыла няня Розиты.

— Добрый день, а где маленькая госпожа?

— Здравствуйте, месье, она сидит у окошка, и мне кажется, что она именно вас ожидает!

— Зита, — позвала девушка, — пришёл месье волшебник!

Послышался топот маленьких ножек и — вот уже и сама Зита, улыбается и протягивает ко мне ручку.

— Ты придумал?

— Бери Жако, и приходите в мастерскую, там для вас я приготовил сюрприз, — я повернулся к няне, — можно?

— Конечно, мы сейчас, очень быстро, правда, Розита? — няня обняла девочку и улыбнулась.

Зита кивнула.

Через десять минут они уже стояли у двери мастерской — няня и Зита, которая прижимала Жако двумя ручками к груди.

Я загадочно улыбнулся:

— Дай мне своего Жако, Зита, и пока не заходите, подождите, вон там, на скамеечке — я показал на маленькую лавочку у забора — хорошо?

— На, бери, — сказала Зита и протянула мне мишку.

А дальше произошло вот, что. Через семь минут дверь мастерской открылась, и оттуда выехал старинный велосипед, украшенный цветами. Месье волшебник за рулём в смокинге и цилиндре выглядел сказочно. К сидению были привязаны ленточками разноцветные шарики, и на самом большом фиолетовом удобно устроился Жако.

Велосипед ездил по кругу и шарики на ленточках летели вслед за ним, летел и малыш Жако, казалось, он улыбается и посылает воздушные поцелуи!

— Это мой Жако!

Зита восторженно прыгала возле скамейки, а потом побежала за велосипедом:

— Это мой Жако!

Ну, вот, пожалуй, и всё. Хотя, вот ещё, что:

Если, кто — то искренне верит, что ты волшебник, принц, герой, ты им становишься, а может он видит то, что ты в себе не разглядел?

Зита верит, что я настоящий. Я волшебник? Конечно!

04.02 2017 г.

Мартовские коты и инопланетяне

Мюзикл

Действующие лица:

Дон Василио — явно благородных кровей.

Инопланетяне — три особи кошачьего вида.

Хор Мурецкого — коты — вокалисты неизвестной породы.

А также: жильцы дома, шмели, пчёлы и др.

1.Сцена

Март.

Солнце шпарит

Не по — детски,

Деревья тянут

Ветви — руки в Небо

В цветении первом

Шмели и пчёлы

Ошалели

Жужжат —

Жу — жу — жу

Ужас!

Двор оживает.

Коты, котики, котофеи и котейки —

Вокалы, соло и дуэты.

И под общее «КЫШ!!!»

Хор Мурецкого

Разномастных мачо (в)

Адажио на крыше

Отлично исполняет (завывая).

2.Сцена

А в это время,

Где — то в Галактике, в созвездии Мурлыкатана

Сигнал их мощный «МЯУ!»,

Инопланетяне получают.

Они от этих звуков обалдевают.

Расшифровали,

И тарелку на Землю послали.

Узнать Секрет их межпланетного вокала

Им захотелось.

Чтоб вот так, точь — в точь

Мурлыкатанить им всю ночь!

3.Сцена

Встреча.

Приземлились в местный двор,

Тут, конечно — же, фурор.

ДОН ВАСИЛИО

(поправляя очки)

— Чё забыли, муржички?

(Инопланетяне в количестве 3х особей кошачьего вида)

— Дон Василио, дошёл ваш, мяв, вокал

До планеты нашей Мурлыкатан.

Хотим и мы, подобно вам,

Такое котошоу.

А в дар вам

Китекат (мешок)

И Валерьянка (в вёдрах).

Дон Василио

(доставая телефон)

— Такие, значит, тёрки!

инопланетяне

— Угу!

(поправляя шнурок от Шанель)

По телефону:

— ну, чё, мурцаньчики, поможем?

И понеслось…

Мяввввв, Мяуууу, мурррр…

Три дня и ночи,

Под окрики и «КЫШ!»

Жильцов,

Не пивши, и не евши,

(чисто Валерьянка)

Вопили и орали,

Трёх «гравицапов» обучали,

Охрипли и устали,

Но отработали дары.

4.Сцена

Прошло время…

(наевшись китекета)

Дон Василио кальян курил

И виделось ему

В потоках дыма,

Что им уж аплодирует

Весь Мир… Вселенная…

(очки, поправив)

Смотрел он, присланное

Видео

С гостей Планеты

— Да, славные денёчки были в марте этом!

Шаман. Последнее путешествие

фэнтези — легенда

Луна огромным светящимся диском, словно магнит, притягивала взгляды на тёмном бархате ночного неба. А звёзд не было, словно их, кто-то стёр ластиком.

Ночной ветер доносил странные звуки, похожие на монотонные причитания, то вдруг набегал волной прохлады, то затихал в зарослях деревьев неподалёку.

Суперлуние, такое бывает редко, может, поэтому так магически притягивает взгляд светящийся диск ночной хозяйки неба.

Опять волна прохлады прошлась по мягкой траве и пригнула молоденькие деревья почти до земли. Странный ветер, в нём чудился гулкий напев, то громче, то тише, как будто кто-то дирижировал его звуки и порывы.

Лунный свет высветил на полянке фигуру человека, застывшего в странной позе. Периодически он покачивался и вращал головой, издавая те самые звуки, которые доносил ветер. Вокруг него, по кругу, были разложены белые неровные камни, и в центре горел, умело разведённый костёр. Пламя выхватывало лицо человека, как бы задерживаясь на нём и зависая.

Это был мужчина, старик. Глаза его были полуприкрыты, а губы всё время двигались, а когда смыкались, он издавал странный горловой звук, и вибрировал на одной ноте. Протяжный низкий звук, от которого становилось не по себе и закладывало уши.

Если бы ни этот звук, можно было бы подумать, что мужчина спит.

Шаман Нердт камлал*, закатывая глаза и раскачиваясь, потом застыл и полился горловой низкий звук на одной ноте, протяжный и жуткий.

Затем наступила тишина, в кругу, где он сидел, стало тихо: ни дуновения ветра, ни всполоха огня. Шаман очень медленно поднимался от земли и, в какой- то момент, завис в воздухе.

Духи Долины, которых он призывал своим пением, услышали его, и началось его путешествие, хотя он был недвижим.

Душа его мчалась, летела сквозь огненные искры и потоки, он стал похож на комету с человеческим лицом.

— Миерну, Миерну, — взывал он к Духу — покровителю их рода.

— Облачи меня в новую одежду, не дай угаснуть нашему племени.

Его крутило и вращало со страшной дикой силой, казалось, что тело скручивалось подобно верёвке в тугой узел.

— О, Духи Долины Смерти, укажите мне Путь!

И опять послышался этот звук, исходящий из недр, низкая вибрация одной ноты.

Нердт попал в луч сияющего света и стал камнем стремительно падать вниз, но тут его затянуло в воронку, непонятное отверстие в пространстве. И вмиг он был поглощён этим огромным ртом, и опять его понесло с бешеной скоростью.

Нердт открыл глаза, он стоял возле двухэтажного здания странной формы, похожего на сферу голубоватого цвета. Он закрыл глаза и стал нюхать воздух, как собака, что берёт след. Так, с закрытыми глазами он и продвигался к маленькому окну на первом этаже. Постояв и покрутив головой, он стал, что-то шептать нараспев и вращаться всё быстрее и быстрее, как веретено. Шаман превратился в огромного белого волка и с места прыгнул в открытое окно. Ступая бесшумно на мягких лапах, он обнюхивал предметы, и, минуя комнату, направился к двери.

— О, доктор, — позвала молодая женщина, лежавшая на кровати в соседней комнате. И слабо махнула рукой.

— Мне кажется, уже началось, началось, схватки, вы…. — и тут она встретилась взглядом с горящими глазами зверя.

Страх остановил её на полуслове, а потом она завизжала и начала давить на кнопку вызова. Волк перепрыгнул через её кровать, потом назад ещё раз и выскочил в коридор. Перепуганная женщина кричала в истерике:

— Волк, волк!

Схватки начались с новой боль., Вбежавшая медсестра вколола ей в плечо успокоительное.

Женщина с ужасом и уже шёпотом:

Там он, там, белый волк, я видела, — и, закричав от боли, потеряла сознание.

Медсестра выбежала в холл, конечно, волка там не было, к палате бежал доктор Эван.

— Слава Богу, — вздохнула медсестра, — на два дня раньше началось.

И тут она заметила на диванчике пожилого мужчину с обветренным красным лицом и длинными седыми волосами, затянутыми на затылке шнуром. Одет он был в нечто очень непонятное — то ли длинная рубаха, то ли в платье, и босиком.

— Престарелый хиппи, — подумала девушка, и громко спросила старика:

— Послушайте, мистер, вы ничего тут странного не видели — ну там зверя какого, большую собаку? А?

Старик улыбнулся.

— Ну да, я понимаю, что…

Вдруг старик странным образом стал светиться, как будто звёздное созвездие на небе.

— Господи, это ещё что?

Из ступора медсестру вывел крик роженицы, она бросилась в палату, и в это время закричал младенец. Доктор, принимавший роды, обернулся и махнул ей рукой, мол, где ты там, быстрей.

А медсестра, не отрываясь, смотрела на рождавшего младенца, его тело светилось звёздами.

— Оййй! — она закрыла лицо руками.

— Оййй, доктор, кричала и всхлипывала роженица!

— Ещё, ещё, милая, давай, немного, давай!

— У вас мальчик, — радостно сообщил он женщине.

— Ну, перерезай пуповину, что с тобой сегодня! — обернулся доктор к медсестре, — а, ладно, я сам.

Медсестра со страхом открыла глаза, младенец уже не светился, но орал так, что можно было оглохнуть.

Шаман медленно плыл над землёй к середине круга, остановился прямо над костром, на мгновение он открыл глаза и засиял тысячами звёзд в чётком контуре тела. Поднялся ветер и костёр полыхнул высоко в небо, захватив шамана в огненный фонтан.

А потом стало тихо. И, когда диск суперлунной Луны поднялся над Долиной Смерти, можно было увидеть новое погребение среди десятка таких же. Здесь погребали только Великих Шаманов из рода Миернун, — круг, очерченный белыми камнями, а в центре остатки погребального костра, откуда прах шамана развеивался над землями племени.

*Это общение шамана с духами у огня, сопровождающийся протяжными звуками и ударами в бубен.

ВОЛШЕБНЫЙ ДЕСАНТ ИЛИ СКАЗКА О СЧАСТЬЕ

(сказка)

— Мам, а почему, когда ты печёшь праздничный пирог на мой день рожденья, ты открываешь окошко и так, и оставляешь его на ночь приоткрытым?

— Малыш, это приоткрытое окошко для счастья. Сказочные гномы прилетают на этот запах, принося с собой в мешочках «счастье» и рассыпают его невидимыми серебряными снежинками, а если окошко закрыть, как они смогут почувствовать запах и проникнуть в наш дом?

Спи, зайчик, и пусть тебе приснится волшебный сон про счастье!

А в это время, где-то в Белой Стране из Облаков Мечты, Главный (он же Босс, он же первый гном) проводил инструктаж перед полётом.

Их было восемь, восемь гномов-добровольцев, разносящих людям счастье в своих рюкзачках.

Шестеро, во главе с первым — Боссом, были сплочённой командой,

№7 не имел даже номера, его называли «предпоследний», он был поэт и его задача была стихами прославить эту миссию.

А №8 был новичок, стажёр, безбородый юнец — годков 350 от роду.

Выстроив свою команду, Босс не спеша проверил содержимое вещмешков, поправил колпачки и пояски на одежде (кроме №7 — у которого вместо колпачка был золотой обруч — прообраз будущего, нимба) и сказал:

— Слушай сюда, команда!

Мы не группа «альфа», в драки не ввязываемся, никого не спасаем, чтобы не как в прошлый раз.

Понял, Рембо, это я к тебе №2!

№3 — реклама — это для людей и посыпать свою бороду «Тайдом», чтобы она стала белее — полный идиотизм.

№4 — кошек не дразнить, петарды не взрывать перед их носом. На всякий случай предупреждаю — и птичек тоже!

№5 — мы счастье — РАЗДАЁМ! Как тебе в голову пришло устроить предновогоднюю распродажу со скидкой 30%?

№6 — чего тебя в ночные клубы понесло, что нюх потерял, откуда там пироги?

«Предпоследний» — держи себя в руках, поменьше эмоций и рюкзак не потеряй!

№8 — не отставай, пойдёшь замыкающим, сахар не тырить!. Присматривай за №7.

Время пошло: 10, 9, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1 …С Т А Р Т!!!

И стайка гномов дружно стартовала с облачка, выстроившись в линию, один за одним — волшебный десант, разносящий Счастье в своих рюкзачках, красиво, словно стая птиц, приближался к Земле, если не считать №7, летевшего кувырком.

Невидимо струящиеся запахи свежеиспечённых пирогов в мирно спящих домах, безошибочно, словно магнит, притягивали к себе звёздную команду.

Залетев в полураскрытое окошко, они бережно вынимали из рюкзачков Счастье и рассыпали его радостными серебряными снежинками, и бережно завязав рюкзачки, летели дальше приманиваемые сладкий запахом.

Счастья в рюкзачках было много, полураскрытых окошек тоже, гномы спешили, до наступления утра оставалось не так много времен. Вскоре все рюкзачки были опустошены, и только у №8 оставалось счастье на донышке рюкзачка, его обязательно нужно было кому-то отдать.

Но ни запаха, ни раскрытых окошек не было, а счастье ведь кому-то предназначалось?

Босс, сделал знак рукой, и вся команда опустилась на крышу девятиэтажного дома, он зажёг волшебный фонарь и в его свете стал виден тоненький дымок — запах пирога, он струился из чуть приоткрытого окошка на седьмом этаже.

Волшебная команда направилась по следу- запаху и стайкой влетела в открытое на кухне окошко. На столе стоял свежеиспечённый именинный яблочный пирог, источавший столь дивный аромат, что №7, вдохнув его, от избытка чувств свалился в обморок.

Но Босс был готов к этому и легонько похлопал его по щеке, приговаривая:

— Ты талант, батенька, нет — ТАЛАНТИЩЕ!

№7 открыл глаза и смущённо заулыбался, накручивая бороду на указательный палец:

— Ну не такой уж талант… так пишу понемножку, — промурлыкал он в ответ, хотя в глубине души он в этом не сомневался.

— Ну, что ты восьмой стоишь, беги в комнату, неси туда счастье-! — скомандовал Босс.

И восьмой, подхватив рюкзачок и, развязывая его на ходу, побежал.

В комнате на диванчике спал мальчик, сладко обняв подушку и улыбаясь во сне, гном поднялся в воздух и вытряхнул остатки счастья. Серебряные снежинки закружились и посыпались вниз, мягко опускаясь на спящего малыша.

Одна из снежинок упала на нос, спящего кота, развалившегося рядом с диваном.

От неожиданности кот подпрыгнул и на всякий случай зашипел и мявкнул.

Бедняга восьмой пулей вылетел из комнаты, запыхавшись и приговариваривая:

— Там, там… шшш-шшш… мяу….., — руками показывая, что — то огромное.

— Ой, мамочки! — вскрикнул №7 и опять хлопнулся в обморок.

— Это кот, — сказал №4, — может, пугнём, у меня петарда есть?

А с этим, что делать, с летописцем нашим?

— Никаких пугнём, так №8, дай №7 понюхать пряник, поэты от ихнего запаха сразу в себя приходят, и начинают творить свои поэмы.

№8 несколько раз провёл медовым пряником возле носа №7, нос последнего задёргался, тот открыл глаза, губы его шевелились, бормотали. Он сел, выхватил из кармана ручку и блокнот, стал быстро и лихорадочно, что-то писать.

№8 через его плечо заглянул с любопытством в блокнот, но не нашёл ни одной знакомой буквы в его каракулях.

— Команда — на взлёт! — крикнул Главный и махнул рукой.

Волшебный десант, исполнив свою миссию, возвращался домой, чтобы наполнив свои рюкзачки новым Счастьем, принести его тем, кто держит окошки приоткрытыми, верит в чудеса и печёт сладкие именинные пироги, источающие дивный аромат, приманивающий счастье в его дом.

ГРАВИТАЦИЯ ЛЮБВИ

Mortal Kombat* — ни слова о пощаде.

Mortal Kombat — чтобы творить Любовью.

Mortal Kombat — бескровно очищенье кровью.

Mortal Kombat — та Сила,

что притягивала и манила, раскрылась.

Mortal Kombat –подобна радуге,

подобна крыльям.

Mortal Kombat — Меч в сиянии небесном

вынула.

Mortal Kombat — как назову тебя теперь, ответь?

Mortal Kombat — сиянием небесным отмечен.

Mortal Kombat — ты был, о Меч, внутри,

теперь мне легче.

Mortal Kombat — честь, благородство,

чистота и безупречность.

Mortal Kombat — обвитый розой Меч,

в сиянии небесном.

Mortal Kombat — ты снова в нашем измерении.

Mortal Kombat — держу тебя магнитом тела.

Mortal Kombat — раскрылась Сила

для Любви творенья

* Смертельная Битва

«Кирилл, — он очень странно вёл себя, — подумала Нелли, — даже голос звучал по чужому, разговаривал, как будто не слышал, чисто машинально, отвечая на вопросы… как робот!» Она даже собралась обидеться, но он быстро попрощавшись, вышел из скайпа.

Нелли посмотрела на часы — было за полночь. Прошлёпав босыми ногами по приятному прохладному полу, открыла балконную дверь, летняя ночь была душной и жаркой, как перед грозой. Сладко потянувшись, Нелли нырнула на диван и, обняв подушку, начала погружаться в сон, сменялись картинки, реальность затуманивалась.

Она оказалась на самом краю пропасти, пропасть была бездонной, а на другой стороне стояла женщина в старинной одежде, странно улыбалась и молчала.

Сердце Нелли сжала боль, кто-то звал на помощь. Это был крик Души, безумия и тоски, он беззвучно вибрациями расходился в пространстве, и это был голос Кирилла. Нелли заглянула в пропасть и с ужасом увидела, как Кирилл, её Кирилл затягивался всё глубже в водоворот вибрирующих волн, и эти волны шли от странной полупрозрачной незнакомки, молчаливо и безразлично взиравшей на тонущего Кирилла.

И тут она услышала стук, как будто в стекло стучали, обернувшись, она увидела телефонную будку, какие раньше стояли на улицах, когда она была маленькой.

Пожилой мужчина, стучал в стекло и звал её на помощь, звука опять не было. Но Нелли явственно услышала в своей голове его голос:

— Скорее, скорее… спаси его!!!! Я не могу разбить это окно и выбраться, поспеши же, девочка!

— А она? — спросила Нелли, показываю рукой на странную улыбающуюся женщину на противоположной стороне.

Старик махнул рукой, изображая полную безнадёжность:

— Кто не любит, тот не живёт! В твоём сердце я вижу огонь любви, прыгай в пропасть, это, только это спасёт Кирилла — гравитация…

— Что? — не поняла Нелли.

— Притяжение ваших сердец вытолкнет его наверх, а тебя спасут, обязательно как всегда!

Бездна наполнялась огнём, голос Кирилла почти не слышался, спираль Времени закручивала его всё быстрее:

— Где же мастер Гюрдж, почему я его не вижу? — в отчаянии вспыхивало в мозгу Нелли.

— Наилле, я рядом, не бойся, прыгай, ты же помнишь, как я тебя учил! Меч Силы вонзишь в самый центр, в изнанку Времени, тебя спасут обязательно!

Обернувшись, Нелли или Наилле, как звал её мастер, улыбнулась своему учителю и прыгнула вниз, как со скалы в воду. Чем ниже она опускалась, тем выше вверх поднимался её Кирилл. Нелли одним движением выхватила меч из — за спины (в экстремальных ситуациях меч становился видимым) и направила его в самый центр вращения спирали Времени.

Когда до него оставалось не больше трёх метров, она услышала голос Гюрджа:

— Вонзай!

С размаху Нелли вонзила горящий меч, посыпались осколки, полетели в разные стороны, зеркальными отражениями. Кирилла волной выбросило наверх, от звона закладывало уши, а Нелли всё держала меч в вихре зеркальных вспышек!

Пустота взорвалась, выдохнув проклятие.

По телу девушки скользили отражения тысяч зеркальных осколков, огонь угасал. Женщина — призрак уходила, фигура вместе с пейзажем таяла, словно мартовский снег или кусочки сахара в стакане чая.

Нелли закрыла глаза, голова кружилась, меч вновь стал невидимым. И тут она почувствовала, что поднимается и в душе, словно цветы цвели, такое нежное и лёгкое ощущении, Это два ангела на своих крыльях поднимали девушку наверх.

Нелли открыла глаза, она сидела на полянке: молодая зелёная травка, чистое голубое небо, ни облачка… почти райская идиллия, если бы не телефонная будка, неведомо откуда появившаяся на пригорке.

Стекло в ней было разбито и Нелли увидела того же пожилого мужчину, он улыбался.

О, как он улыбался! Его глаза лучились, а доброе лицо сияло улыбкой, нет, он не просто улыбался, он смеялся счастливым свободным заразительным смехом, от которого губы девушки непроизвольно расплылись в улыбке.

Рядом с будкой стоял Гюрдж и приветливо махал ей рукой.

— Наилле, тебе удалось, ты вошла в спираль Времени и разрушила родовое проклятие, теперь Кирилл в безопасности. Кстати, это его отец, — кивком головы показал он на старика, — Кирилл его самый младший сын и наследник силы.

— А почему он здесь? — спросила девушка.

— Когда он умер, он не смог передать эту силу Кириллу из- за родового кровного проклятия. Их род был проклят много веков назад. А женщину эту ты видела, она тоже не могла уйти в иной мир, стала призраком, ведь она тоже принадлежала к этому роду.

Сколько непрожитых жизней, сломанных судеб, безумия и болезней!

— Нелли, Нелли! — звал пожилой мужчина.

Нелли поднялась и подошла к телефонной будке.

— Спасибо девочка, ты спасла мой род, ты спасла Кирилла… когда встретишься с ним расскажи ему всё.

— Боюсь, это не очень удачная идея, больше похожа на бред, он не поверит, что я с его умершим отцом разговаривала, да и, — Нелли махнула рукой, — какой в этом смысл?!

— Поверит, — сказал старик, — скажи ему 16 июля.

— Просто 16 июля и всё, ничего не объясняя?

— Да, потом расскажешь, а это тебе, дорогая, ты теперь будешь хранителем Символа Рода — держи!

Он протянул ей маленькое дерево с ветвями и корнями,

— Мне, — изумилась девушка, — почему мне, а не Вашему сыну?

— Наш род достаточно древний, и сила его передаётся младшим сыновьям по наследству. Кровное проклятие, изменившее наш генотип, наказало наш род безумием и ранними смертями, только младшие сыновья могли ещё сопротивляться этому Мороку. Я не смог передать силу Кириллу, перед смертью я впал в безумие, и сила ушла со мной, а без силы наш Род стал истощаться.

— Ну, так передайте Родословное Древо Кириллу!