Бесплатный фрагмент - Голос из космоса

От автора

Литературные сюжеты… Их огромное множество. Детективы, приключения, мелодрамы, триллеры, романтические произведения, сказки и фэнтези, фантастика… Неповторимые цельные миры, оригинальные герои, необычные сюжетные повороты… Откуда берут их писатели? Только из своей безграничной фантазии? И почему герои произведений порой ведут себя совершенно неожиданно для автора, проявляют характер и не всегда хотят следовать роли, предусмотренной для них.

А может эти миры вовсе не придуманы авторами, а существуют где-то рядом с нами? И талант писателя заключается в том, чтобы увидеть и услышать эти миры в своём безграничном воображении? Услышать жизнь этих невидимых миров, услышать Голос, рассказывающий их истории…

А откуда приходит этот Голос? Из параллельных миров? Из глубин необозримой Вселенной, из бесконечного Космоса? У каждого автора, наверное, свой ответ на этот вопрос. А может ответа и вовсе нет. А есть только он, Голос из космоса, зовущий в иные миры, которые автор создаёт в своих произведениях и дарит читателю…

Цикл «Женины сказки»

От автора.

«Женины сказки» — цикл историй о маленькой и озорной выдумщице и фантазёрке Жени Дёминой и придуманных ею сказках. Женя обладает редкими для нынешних людей качествами — она умеет удивляться и видеть необыкновенное в обычном. Она не боится фантазировать и умеет своими историями удивлять других. И когда вырастет — непременно станет детским писателем, как и мечтает.

Образ Жени родился благодаря моей младшей сестре Вере. Именно с неё я и писал образ рыжей и неунывающей фантазёрки — героини цикла. И её детские сны и фантазии стали основой Жениных сказок.

Цикл близко связан с другим моим циклом — «Приключения Пулек»: Женя одна из друзей Павлика и Юли и почти постоянный герой произведений серии.

Цикл ещё далёк от завершения, поэтому в этом сборнике представлены ещё далеко не все истории Жени-Рыжика. В настоящий момент в цикл входят следующие повести и рассказы: «Первоцвет», «Старик и волк», «Ёлочный шарик», «Жила-была Женька», «Жила-была девочка», «Голос из космоса», «Сказка Кобыльей пустоши», «Нил-камнерез и лазурит-камень», «Лунный рейс», «Поверь в себя», «Тим и Тая».

Голос из космоса

От автора. Сюжет этой повести родился благодаря серии рисунков Сергея Захарова для творческого марафона "Инктобер-2020" в творческой группе "Чемоданъ" https://vk.com/club172038367

Пролог

RX-117 был в режиме поиска. От сегодняшнего рейда зависело многое. Очень многое. Если он подтвердит своё предназначение суперищейки, то его наконец-то отправят на модификацию. А если нет? Тогда путь один — на свалку. Старых железяк и технической истории. А скорее технических курьёзов. И кому только в дурную голову пришла идея сделать поискового робота в виде… летающей рыбы?! Да ещё с таким «благородным» профилем. Ну, конечно, надо ж было куда-то спрятать его главное оружие — электрохимический детектор, собранный из списанных запчастей. Как, впрочем, и сам RX или просто «Рекс». Как называли робота приятели его создателя. Поэтому вопрос о принадлежности дурной головы создавшей Рексу такую… скажем так, своеобразную внешность, был для Рекса вопросом риторическим. Ибо принадлежала означенная часть тела некоему юному изобретателю по имени… Впрочем, имя мы пока оставим в секрете.

Итак, Рекс был в режиме поиска. Что он искал? А фиг его знает! Надо было найти нечто, спрятанное испытателем. А что было спрятано? Здесь искусственный интеллект Рекса начинал подвисать, ввиду неполной информации. Данные были скудны: некая биологическая субстанция, несущая возможную опасность для окружающих.

Рекс уже несколько часов кружил над полигоном, но увы. Кроме запаха навоза с близлежащих полей и свежего мусора, оставленного туристами, ничего до его электронного носа больше не доносилось. Рекс уже собрался с позором вернуться, когда в его электронно-фотонном мозгу сверкнуло! До него донёсся новый запах. Явно биологический. И явно вредный, ввиду его резкости и наличия зловонных компонентов.

Рекс практически мгновенно взял след, и минут через пять след привёл его к окну дачного дома. Источником запаха служило лежащее за окном на круглом керамическом предмете живое существо. Точнее уже не совсем живое. Вернее, даже совсем не живое.

Рекс застыл — пахучее нечто обликом напоминало его самого. И, как помнил Рекс, служило пищей для его создателей. Только это в пищу уже не годилось, судя по аромату, истекавшему через щели окна. Может оно и есть цель? Рекс сильно сомневался в этом — навряд ли его задание было таким простым. Но на всякий случай оправил сигнал о находке. И был весьма удивлён (насколько может удивиться робот) получив в ответ сигнал об успешном завершении поиска и возврате на базу.

***

Выключенный Рекс лежал на траве, а над ним склонился вихрастый темноволосый и кареглазый мальчишка лет девяти, почёсывая уже порядком заросшую за лето голову. Это юное и талантливое (особенно в вопросах озорства) создание и было автором Рекса. Мальчик задумчиво разглядывал незадачливого робота и иногда прислушивался к доносившемся до него весёлым голосам: «А зато робот Жорки тухлую селёдку нашёл, ха-ха-ха!» Жоркой и был юный изобретатель. Правда, это было не имя, а прозвище. И полностью оно звучало: «Жорка-Плодожорка» — так его звала малышня. За то, что однажды на спор Жорка за минуту слопал несколько крупных яблок вместе с семечками. Впрочем, на прозвище мальчик не обижался, да и яблоки очень любил. Вот поэтому многие и думали, что создателя Рекса звали Георгием. А на самом деле звали юного механика Акмалем. Акмаль Русланович Дёмин, девяти лет от роду. Потому что мама Акмаля и его шестилетней сестры Тамилы, молодая и красивая учительница биологии Юлдуз Джахангировна (тётя Юля, как звали её друзья Акмаля), была родом из далёкого и солнечного Ташкента. Сам Акмаль был добродушным, весёлым и застенчивым мальчишкой, серьёзно увлекавшемся наукой и техникой, но несмотря на застенчивый характер, всегда умудрявшимся находить приключения. И причин этому было три: во-первых, непоседливость самого Акмаля, во-вторых, его двоюродные сёстры: ровесница, рыжая выдумщица и фантазёрка Женька Дёмина по прозвищу Рыжик и восьмилетняя кареглазая и озорная Дилька Рустамова по прозвищу Коза-Дильноза. Оказываясь в их обществе, а это происходило каждое лето, Акмаль был обеспечен приключениями. А третьей причиной была Зоя Чередниченко, девятилетняя любительница опытов и экспериментов, нашедшая в Акмале «собрата по разуму», как шутил Зойкин приятель Пашка Корабельников.

— Да ладно тебе, Акмаль. Нормальный робот получился. Рыбу вон за три километра почуял, — похлопал его по плечу двоюродный брат Юрка, старший брат Рыжика.

— Ага, у тёти Даши на окне селёдка протухла, он её и учуял! — рассмеялась Рыжик.

— Мамка как эту летучую рыбу в окне увидела, так чуть все тарелки, что несла в мойку, не расколотила с перепугу. И ещё час икала, — подскочила белобрысая Зойка Чередниченко.

Акмаль вздохнул: робот и правда получился жутковатый — эдакий гибрид акулы и подводной лодки со здоровенным шнобелем и печальными глазами.

— Да чего вы пристали к человеку, — Вика Смирнова строго оглядела приятелей, — Акмаль его целый месяц делал, между прочим.

— Месяц копался, а так и не настроил, — хихикнула Дилька.

— А ты, Коза-Дильноза, сколько себе доспехи делала, пока они не получились, и реконструкторы тебя на фестивале выступить пригласили? — глянул на неё Пашка Корабельников.

— Ага, она там с самим Карашахом сражалась! — из-за Вики выглянул Павлик Воробьёв, Бельчонок, как звали его друзья. — И конский хвост со шлема потеряла!

— Сам ты конский хвост! А что, плохо сражалась? — гордо подбоченилась Дилька.

— Доспехи она две недели делала, — уточнила сестра-близняшка Павлика Юлька.

— Я за две недели целую повесть могу написать, а он за месяц робота не сделал! — заявила Рыжик.

— Ага. Про экспедицию робота на планету тухлой рыбы! — усмехнулся Димка Смирнов.

— Далась вам эта тухлая рыба! — не выдержал, расхохотавшись, Акмаль.

— Ой, хвастунья! — усмехнулась Вика.

— А чего, не веришь? — прищурилась Рыжик.

— А давайте устроим соревнование, — вышла вперёд Стася Михейкина, племянница журналиста Юрия Криницына. — Дадим две недели обоим. Акмаль пусть доделает робота. А Рыжик напишет повесть.

— Так нечестно, — заявил вдруг Гришка Чередниченко, брат Зойки. — Акмаль будет над роботом пыхтеть, а Рыжик какую-нибудь ерунду напишет, типа сказки про графиню-недотёпу с Кобыльей пустоши, и выиграет.

— А мы ей тоже условия дадим. Четыре, — прищурилась Стася. — Первое: повесть должна быть с юмором и кончаться совершенно непредсказуемо. Второе: повесть должна быть фантастическая и в ней должны быть роботы и инопланетяне. Третье: в повести в качестве героев должны действовать мы, её друзья.

— Все!? — обалдела Рыжик.

— Может выбрать четырёх-пятерых из нас, — уточнила Стася. — Четвёртое: в повести должны кого-нибудь спасать.

— И в повести должна упоминаться испорченная рыба! — фыркнул, смеясь, Акмаль.

— Акмаль! — укорила его Вика.

— Ладно, рыба принимается! — согласилась Рыжик.

— И ещё, — добавила Стася. — Акмалю робота помогали делать Гришка Чередниченко и Петька Заславский. Петька уехал в лагерь, а Гришка здесь. Поэтому Рыжик тоже может взять себе помощника из нас.

— Тогда я беру Бельчонка, — заявила Женька.

— Да уж, — улыбнулась Вика, — у Бельчонка тоже фантазия. Я теперь точно знаю, как использовать в хозяйстве звёздного дракончика.

— А ещё Рыжик может использовать наши истории. Ну, например, описать наши сны или приключения, о которых мы ей рассказывали.

— А какой будет выигрыш? — поинтересовалась Яська Фирсова.

— Желание. В разумных пределах, конечно.

— А если оба выиграют? — уточнила Валя Полосухина.

— Тогда Дилька нам станцует! — заявил Павлик.

— Согласна. Но играть мне будешь ты и Акмаль. На комузе и домре, — заявила Дилька.

— Ну, держитесь! — усмехнулась Женька и пожав руку Акмалю, отправилась домой.

Глава 1

За окном синели летние сумерки. Женька сидела перед компьютером, подперев голову руками. Зачем она нахвасталась? Легко сказать — напишу повесть за две недели… А про что? А как начать? Рыжик вздохнула.

— Как дела? — в окно заглянули Акмаль и Бельчонок.

— Никак…

— Да ты не переживай, — Акмаль опёрся о подоконник. — У меня тоже никак не получается. Дело не в железе, а в программе. А как исправить я не знаю. Всю голову изломал…

Вообще-то Женька уже придумала, про что будет писать. Про катастрофу на другой планете, помочь которой смогут её друзья, ставшие героями повести. А катастрофу вызовут роботы, над которыми жители планеты потеряют контроль. На идею Рыжика навела повесть дяди Юры Криницына «Серая пыль», в которой жадную цивилизацию, правда, не людей, а ящеров, погубило её же творение — микроскопические роботы, способные перестраивать атомы и делать полезные и нужные вещи буквально из ничего. Но роботы (их называли наноботы) вместо этого стали переделывать всё, что попадало им в «руки», превращая планету в серую пыль. А ещё прочитанная в прошлом году фантастическая повесть про работавших на Луне роботах-сэтаврах. И неуязвимых роботов Женька тоже придумала. Вчера дед Акмаля Джахангир-ака приехал в гости и привёз фотографии с раскопок. Они нашли в горах — в одной из пещер — загадочный памятник: высеченную из гранита фигуру, напоминавшую то ли робота, то ли космонавта в жёстком скафандре. Перед странной фигурой расположился жертвенник в виде цветка с загадочными письменами. Тогда Рыжик и придумала, кто станет главным злодеем. Но вот с чего начать?

— Слышала? Вчера в Херсонесе «чёрных копателей» поймали, — хитро прищурился Акмаль. — И знаешь, кого?

— Кого?

— Замухрышку! — хихикнул Бельчонок.

— Петра Дмитриевича?! Он же кружок юных археологов ведёт!

— Ага. А в свободное от работы время «чёрными копателями» руководит, — ответил Акмаль.

— Попался, зараза! — злорадно ухмыльнулась Рыжик. — А у меня с Юркой горсть медяков отобрал — археологическая ценность! Дедушка Ахмед с Жоркой Крутилиным с ним потом ругались. Жорка в конце концов у него монеты обратно отобрал и в школьный музей отдал, как мы хотели.

Бельчонок поставил на окно игрушку — радиоуправляемый шагающий танк-мех, как из фантастических фильмов про межпланетные войны. Щёлкнул выключателем, и мех зашагал по подоконнику, издавая лязг и скрип старого механизма.

— Видела? Это Акмаль починил. Да ещё и звуки записал в него, будто старая ржавая железяка работает!

Мех остановился рядом с ящиком с песком, в котором Юрка делал диораму, изображающую погранзаставу в пустыне. Мех на секунду остановился и шагнул на песок, остановившись у пограничного столбика — Бельчонок нажал на пульте «стоп».

Рыжик некоторое время смотрела на игрушку… И вдруг отчаянно застучала по клавиатуре.

— Придумала начало? — улыбнулся Павлик.

Но Рыжик только замахала на мальчишек руками: «Не отвлекайте!».

***

…Солнце медленно клонилось к горизонту выжженной солнцем степи. На фоне холмистой гряды виднелся странный силуэт, стоящий около низкого полосатого столба. Громоздкое двуногое существо, неподвижно стоящее посреди широкой равнины. Хотя это создание вовсе не было живым существом. Это был силуэт машины, созданной руками человека. Мех. Стопоходящая боевая машина-телебот. То есть управляемый на расстоянии робот. Здесь была застава. Здесь проходила граница между двумя мирами. Один уже почти мёртвый, другой ещё живой.

«Ещё живой…», — Рен на секунду оторвался от монитора станции управления мехом. Там, за границей, эти твари, медленно и методично разрушающие планету. Хотя, тварями они не были. Они были творениями рук человеческих. Инженерными машинами, созданными из благих побуждений — заменить человека там, где ему работать опасно. Поэтому они были мощными, устойчивы к повреждениям и способными быстро восстанавливаться после аварий. И ещё были автономными и в управлении, и в энергообеспечении. И однажды это сыграло злую шутку. Произошёл какой-то сбой, и эти машины стали работать сами по себе. Они продолжали методично преобразовывать природу на благо цивилизации и разрушать планету. И никто не может их остановить. Вот уже второй год идёт эта война между людьми и машинами.

Впереди меха пустыня — там обитают эти рукотворные твари. Сзади — оазис, одно из немногих мест, куда им нет доступа. Пока нет. Рано или поздно, если их не остановят, эти упорные машины проникнут и сюда. А пока их держит застава.

Рен напрягся — на горизонте появился знакомый силуэт керамера — так называют эти машины. Но нет, не пройдёшь — багровый диск солнца уже скрылся за горизонтом, и в пустыне наступили лиловые сумерки. А значит, керамер замрёт до утра. Этим механическим тварям нужна энергия солнца. Иначе они просто бесполезный хлам.

Рен навёл на замершую глыбу керамера прицел меха. Завтра утром первые лучи солнца активируют мех, и он одним залпом разнесёт эту машину до того, как та успеет включится…

Рыжик оторвалась от клавиатуры и посмотрела в окно. Акмаль и Бельчонок уже куда-то ускакали… А Женя печально взглянула на видневшийся за окном алый закат. «Завтра жара будет», — подумала Женя. Внезапно охватившее её вдохновение вдруг исчезло… Ну, взял этот Рен на прицел керамера. Ну, утром пушки меха разнесут его в щебень… И что дальше? Опять придёт керамер и опять мех его разнесёт. Или керамер разнесёт мех. Тогда на заставу пришлют новый. Или не пришлют. Или керамер не придёт. Скукота… Всё предсказуемо! Должно что-то случится, чтобы повесть получилась динамичной, непредсказуемой! Что-то необычное, чего здесь никогда не бывает! А что могло случится на этой песчаной заставе? Верблюд облысел? Или мыши бурдюк с водой прогрызли?

Женя вздохнула — оказывается, как это трудно, быть писателем… Она усмехнулась, вспомнив разговор с мальчишками. «Ну, Замухрышка, попался всё-таки! — злорадно усмехнулась Женька. — Не будешь теперь у малышей черепки и монеты в Херсонесе отбирать!» И тут Женьку осенило! Сейчас она устроит Петру Дмитриевичу маленькое приключение… Женька коварно ухмыльнулась: «Не зря Жорка Крутилин вас гробокопателем называет. Вы ведь с ним вместе в старых курганах копались. Только Жорка завязал, а вас жадность погубила!»

…Но что это!? Недалеко от меха мелькнула фигура человека! Кто он? У него нет маяка! И как он мог появится оттуда, со стороны пустыни?

***

Пётр Петрович Замухарин был кладоискателем. Это была его страсть. Не беда, что над ним посмеивались коллеги. Не беда, что язвительные школьники «переименовали» его в Полиграфа Полиграфыча Замухрышкина. Правда себя он гордо именовал археологом-любителем. А сосед — «гробокопателем».

Вот и сейчас Пётр Петрович был в шаге от цели. Впереди показался приметный холм с геодезической вышкой. Кладоискатель огляделся — никого. Да и кто мог появится глубокой ночью здесь, в казахской степи?

Там — за холмом — развалины древнего караван-сарая, в котором богатые купцы, останавливались на пути в Поволжье и Русь. Поэтому там можно найти много любопытного…

— Ёлки! Такой хороший фрагмент получился! И всё заново придётся! — в сердцах воскликнула Женька, собираясь уже стереть написанный текст.

— Почему? Хорошо же получилось! — остановил её Юрка.

— Да я забыла, что действие идёт на другой планете! Как туда Замухарин попадёт?

— Как, как? В дыру в пространстве провалится! Как у Крапивина!

— Ага! А как он туда провалится? Как Витька Мохов — с табуретки?!

— Почему с табуретки? С холма. Не заметил в потёмках, что там пространственная щель. И шагнул… В неизвестность…

— А дырка откуда там взялась? Мыши прогрызли?

— Петух проклевал! Они же учёные! Если керамеров придумали, могут и ещё чего-нибудь изобрести. Ты как собираешься сигнал на Землю отправить? Если планету будут только дети спасать, значит планетарную связь исключаем, иначе детей туда не пустят. Потому что будет большая спасательная экспедиция.

— Вообще-то я думала, что там на заставе какую-нибудь станцию придумают.

— Пограничники придумают?

— Почему? Ведь там… Ну, если керамеры туда не проникли… Значит там какая-то научная станция, куда ещё пока не пускают керамеров.

— Ну, так если там учёные придумали станцию связи, то может они и какой-нибудь портал придумают, — хитро посмотрел на сестру Юрка. — Он и будет бродить по планете.

— А почему именно по Земле?

— Ну, а почему твои учёные направили сигнал на Землю? Значит, знали про Землю!

— Юрка, ты гений! — Женька порывисто обняла братишку и кинулась к ноутбуку.

— И раскопки Замухрышка вёл на кладбище.

— Почему?! — оторопела Женя.

— А так страшнее! — усмехнулся Юрка.

— А ведь и керамеры могут через портал к нам попасть, — хитро сказала Женька. — Так будет ещё страшнее.

— Не, Жень. Может они к нам и попадут, но одно дело там хулиганить, а другое на Земле. Планета другая, здесь у них это фокус не выйдет.

…Кладоискатель долго шёл в кромешной тьме — включать фонарик он опасался. Недалеко от холма он испытал странное ощущение: на секунду ему показалось, что земля стала зыбкой, а он подлетел в воздух и рухнул с высоты… Но нет, кругом по-прежнему степь. Вон и приметных холм с вышкой, колеблющейся в тёплом мареве, идущем от нагревшейся за день земли. Впрочем, Пётр не долго размышлял о случившемся — впереди показались камни развалин.

Лопата легко вонзалась в рыхлый песчаный грунт. Пётр орудовал поочерёдно то ей, то заступом. По его расчётам именно здесь располагалась кладовая, где хранили казну хозяева постоялого двора. Тут же хранили свои деньги и проезжавшие через этот край сборщики налогов.

Но… Что-то было не так. Он копал уже больше часа, а никакого результата. Позавчера в сумерках он уже был здесь и после пары ударов заступа нашёл горсть медяков. А сейчас…

Пётр выпрямился и оглянулся на камни развалин. И тут по его спине прошёл неприятный холодок — камни почему-то напомнили ему кладбище. Нет, точно! Это старое кладбище! Вон и памятник с чем-то похожим на крест! Но вблизи старых развалин никаких кладбищ не была, куда же его занесла нелёгкая?! Видимо, в темноте он перепутал тропинки…

Женя вновь остановилась. «Ну, допустим, Замухрышка увидит, что он на другой планете. И что? Догадается, что там был портал. Он же увлекается фантастикой. А надо его так напугать, чтобы только пятки сверкали. Чтобы дорогу забыл на заставу. Как? Мех? Будто он никогда шагоходов не видел! Керамер? Он до утра не двинется. Замухрышка приглядится и поймёт, что это памятник. Вроде того, что дедушка Джахангир нашёл. Кладбище? Он же гробокопатель! — усмехнулась Женька. — Памятники, привидения, огни… Жёлтое могильное чудовище… Красное могильное чудовище… Синее могильное чудовище… Гражданин, пройдёмте! — рассмеялась Женька, вспомнив старый анекдот. — Нет, это уже мистика какая-то получается, а не фантастика… Хм… Кто там ещё может быть? Крысы, черви… Точно!» Женька кинулась к книжной полке и стала рыться в подборке «Юного натуралиста». Нашла нужный журнал и перелистнула страницы. «На одной из планет системы Теоны — Сириане, было обнаружено необычное животное. Обитателя здешних пустынь прозвали „песчаным червём“ за необычный облик и образ жизни… — прочитала она. — Вот кто нам поможет!» — радостно воскликнула Рыжик и, кинув журнал на диван, принялась печатать дальше…

…Неожиданно Пётр почувствовал, как земля под ногами дрогнула. А вскоре раздался шелестящий гул, будто кто-то полз там, в толще песка. Пётр прислушался. Но звук оборвался так же внезапно, как и появился. Кладоискатель уже собрался уходить из жутковатого места, как взгляд его остановился на горизонте, заставив замереть. Там на уже подсвеченным восходящей Луной небе виднелась жуткая фигура. Огромный исполин с длинными — почти до земли — трёхпалыми руками смотрел на него. Смотрел пристально и жутко стеклянно мерцающими в свете Луны глазами, каждое величиной с блюдце. В голове невольно всплыли детские страшилки о Хозяине кладбища.

Он отшатнулся назад и упал навзничь, споткнувшись о корень. И тут испугался по-настоящему. Над ним оказалось… чужое небо! Вместо привычной Луны была… Собственно луна была, но совсем другая. Крупная, окружённая тонким голубым ореолом, будто тонкой атмосферой, с непривычным рисунком тёмных и светлых пятен. А рядом по небу быстро летела вторая луна неправильной формы, на ходу меняя фазы. И ни одного знакомого созвездия, ни одной привычной звезды!

И тут вновь послышался шорох. На этот раз «дрожь земли» не прекратилась. Звук становился всё ближе. Вот и виднеющийся невдалеке овальный белый камень зашевелился, закачался… Пётр почувствовал, как волосы буквально зашевелились на голове, а ноги приросли к месту. Камень рухнул… Земля разверзлась, и из неё выползло существо, показавшееся Петру настоящим исчадием ада. Длинный, блестящий в свете Луны червь. С конической, покрытой плоской чешуёй головой и немигающим взглядом янтарных глаз. Червь издал резкий скрежещущий звук и раскрыл пасть с острыми, похожими на иглы, зубами.

— Сгинь! — еле слышно прошептал горе-археолог, махнув на монстра руками. Но червь, издав на этот раз мелодичный мурлыкающий звук, пополз к нему.

Истошно закричав, Пётр бросил свои инструменты и кинулся бежать. Но куда!? Он даже не знает, где он. Да и исполин, как показалось перепуганному копателю, усмехнувшись, повернул голову в его сторону. Конечно, вон его тяжёлые шаги за спиной: бум! бум! Пётр бежал, не обращая внимания на кусты, ямы, корни деревьев. Только бы выбраться из этого кошмара.

Вон и приметный холм с вышкой, в колеблющемся мареве. И вновь тоже ощущение падения с высоты, кода земля ушла из-под ног, став на мгновение кисейной. И вот холм совсем рядом! и… О, нет! Огромный каменный исполин уже ждёт его здесь, по эту сторону холма! Издав нечленораздельный звук, археолог лишился чувств…

Мех и сопровождающий его вездеход остановились у полуразрушенной ограды старого кладбища кочевников Песчаного моря. Из вездехода выпрыгнул человек в форме Пограничной стражи Восточного Союза. Песчаный червь, вновь издав мелодичное мурлыканье, подполз к его ногам.

— А, Бурый! Привет, дружище. Ты тоже видел этого незнакомца? Что ему тут понадобилось? Гробокопателям здесь вроде делать нечего. Да и не до кладов сейчас, — человек погладил червя по голове. А тот, вновь замурлыкав, обвился вокруг ног человека и, подняв голову, сунул её под мышку водителя вездехода. — Завтра расскажешь всё профессору Дебору. Ты же умеешь.

Пётр очнулся, когда Луна уже стояла высоко в небе. Да, это была обычная Луна. Земная Луна! И Млечный путь! И звёзды Малого ковша! Неужели всё это привиделось ему? А где же инструменты? Остались там… Где? Этого Пётр сказать не мог… Вон и приметный холм с геодезической вышкой. Только тёплого колеблющегося марева уже нет. И далеко-далеко видна степь. И белые камни развалин прямо за ним — заблудиться невозможно. И тут Пётр почувствовал, как слабеют ноги — преследовавший его исполин был здесь! Он стоял около холма и смотрел на небо огромными поблёскивающими глазами. Прошло минуты две, пока Пётр понял, что исполин недвижим. Это просто каменная статуя. Но её здесь не было! Он помнил это абсолютно точно! Или была? А он просто не видел её за холмом? Надо бы выяснить, но как? За такие тайные раскопки по голове не погладят. Как не прикрывайся любительской археологией, а для всех он — «чёрный копатель». И тут решение пришло. Через неделю он повезёт сюда экскурсию школьников из Ташкента, в том числе и прилетевших сюда из Краснодара его учеников. Среди них будут двоюродные брат и сестра — Дильноза Рустамова и Жора Дёмин, внуки ташкентского археолога, профессора Рустамова. Надо будет им намекнуть про таинственный «памятник», даже специально показать его. Ребятишки они любопытные, сразу полезут к деду с расспросами. А там можно ненароком поинтересоваться у Джахангир-ака, с которым у Петра было знакомство, последними новостями археологии.

Так всё же, где он побывал? Неужели… Марево, странное чувство падения… Чужое небо… Странное животное… О таком он читал только в фантастических романах. Портал в другой мир, на другую планету… Здесь, на Земле… Невероятно!

***

Утро было ранним и солнечным. Жорка, поднявшийся ни свет, ни заря, уже давно сидел на чердачной лестнице. Он ждал. Ждал, когда солнце поднимется над заборами посёлка, примыкавшего к обсерватории. Потому что он решил провести опыт. Точнее, решили они: Жорка и озорная соседская девчонка Зоя. Но Зоя вчера срочно отправилась с родителями в город, и поэтому Жорка ждал на ступеньках один… На дощатом полу чердака лежал маленький пакетик с неким химическим составом. Его состав Зойка держала в тайне. Состав в виде порошка должен был под действием солнечного света превратится в комок крепкого пластика. Зачем? Жорка мысленно пожал плечами: зачем им был нужен этот состав, он пока ещё не знал. Просто пришла вчера идея в его вихрастую голову, а любопытная Зойка подхватила. Вот он её сегодня и воплотил в жизнь. Может для чего и понадобится. Правда, практическую пользу он всё-таки решил извлечь — пакет был вложен в форму в виде свернувшегося клубочком котёнка (другой приятель Жорки — Юрка специально вылепил). Так что получится пластиковая статуэтка.

Жорка зевнул, подняв голову, и сощурившись, глянул на солнце. И тут его рот широко открылся, а глаза сделались большими и круглыми. От солнца, разбрасывая искры, летело нечто, напоминавшее комету. Летело совершенно беззвучно, как во сне. Да и всё вокруг, весь мир, будто замер в удивлённом оцепенении. Жорка на всякий случай вынул из воротника рубашки булавку и ткнул ей себе в колено. И тут же, взвыв, подскочил. «Больно, значит — не сплю!» Но в следующий миг он подскочил ещё выше: комета приближалась к его чердаку. Сразу вспомнилась прочитанная ещё в детском саду книжка про Незнайку: от солнца кусок отвалился! Жорка помотал головой и вновь вперился глазами в сверкающее нечто, которое теперь, приближаясь приобрело черты светящейся женской головы с длинными, развевающимися шлейфом волосами.

«Ну, прям, Медуза Горгона какая-то!» — успел подумать Жорка перед тем, как вихрем слетел по лестнице и метнулся в мастерскую. Нечто, сверкнув влетело на чердак, и в следующую секунду замершую округу потряс оглушительный взрыв.

Жорка ещё некоторое время сидел под верстаком, зажмурив глаза. В ушах гудело. Наконец, приоткрыв глаза, он осторожно огляделся. Вроде, всё цело. Сарай, в котором располагалась «лаборатория» юного изобретателя, был цел. Жорка осторожно выглянул на улицу. И здесь никаких разрушений. Даже забор не покосился. Всё вокруг было, как прежде. Только Жоркин состав бесследно исчез, будто испарился, лишь оставив на полу чердака обожжённое бурое пятно.

***

— Итак, уважаемые ученики, мы пришли. Это и есть тот самый знаменитый памятник. Гранитный Монстр. Кто и зачем возвёл его, науке пока не известно. Предполагается, что памятник высекли из цельной гранитной глыбы местные племена, поклонявшиеся неким духам природы. Злым или добрым, неизвестно. Одного из них и изображает данный памятник. Учёные предполагают, что у памятника располагался жертвенник, где приносили в жертву животных, а по особа значительным случаям и людей, — Полиграф Полиграфович Замухрышкин оглядел замерших от любопытства учеников.

— А мне бабушка говорила, что это страшный, но бестолковый дэв, которого обратил в камень за его нерасторопность и глупость Карашах, — Стаськина подруга Дильноза с любопытством уставилась на учителя. Надо сказать, что преподаватель культуроведения давно уже завоевал среди учеников их школы репутацию весьма своеобразного человека. Рассеянного чудака, точнее чудика. И стойкую нелюбовь к своей персоне из-за чрезмерного себялюбия и зазнайства. Но особенно его невзлюбил их 3 «Б». Именно его ученики и придумали Петру Петровичу Замухарину — так на самом деле звали учителя — прозвище Полиграф Замухрышкин, отождествив его с героем смешных сетевых комиксов про незадачливого историка.

— Ваше замечание, Дильноза Рустамова, было бы уместным, если бы мы находились в вашем родном Узбекистане. Но мы с вами находимся на другой планете, жители которой навряд ли читали сказки о Царе Скорпионов и горных дивах.

Дильноза лишь удивлённо переглянулась со Стаськой, сделав выразительный жест пальцем у виска. Стаська в ответ только пожала плечами — вообще-то Земли они и не покидали. Хотя и действительно находились вовсе не в Узбекистане, а в Казахстане. Если конечно, водитель автобуса, что вёз их всю ночь сюда из Ташкента не перепутал педали и не улетел в космос.

— Опять Чудик всю ночь в своих виртуальных мирах путешествовал и немного реальности перепутал, — усмехнулась Дилька. Странно, что другие школьники ничего не заметили и продолжали слушать учителя. И как раз в этот момент и зазвонил коммуникатор Дильки — звонил Жорка.

— Тебе чего?

— Офигеть!!! — только и сумел произнести мальчишка.

— Ты чего!?

— Сегодня на дачный посёлок какая-то огненная Горгона рухнула, прям на наш сарай!

— И чего!?

— И ничего!!! Даже забор не повалила!!!

Уже в автобусе Дилька и Стася обсуждали случившееся.

— Не было здесь никакого памятника! Я тебе точно говорю! — горячилась Дилька. — У меня всё-таки дед — археолог.

— Ой, будто я не знаю вашего с Жоркой деда! Мы же, вроде, к нему в гости едем. А откуда тогда памятник взялся? Замухрышкин сам его притащил?

— Да от него всего можно ожидать! — сгоряча выкрикнула Дилька и тут же сама расхохоталась, поняв, что сказала.

— А чего Жорка звонил?

— Какая-то Горгона на посёлок рухнула и какой-то реактив у него стащила… Приснилось, наверное. Кстати, помнишь, Замухрышкин говорил про жертвенник?

— Ну, да…

— Там больше никаких сооружений нет, даже следов. Зато заметила цветы у подножия?

— Ага, ромашки цветут.

— Одна самая крупная прям около него! И он будто разглядывает её!

— Точно!

— Но много веков назад ромашки там не было! Она столько не живёт!

— Это ты к чему?!

— Монстра соорудили совсем недавно! — победно закончила Дилька…

Глава 2

Женька откинулась в кресле, перечитав написанные вчера главы. Вроде с гранитным монстром фрагмент получился — Женька взяла в руку фотографию памятника, присланную Дилькиным дедом. И даже удалось вписать в повесть саму Дильку, Акмаля и Стаську Михейкину. И даже Зойке место досталось. Благо Дилька и Стаська сегодня и правда уехали на экскурсию. Правда в Керчь, а не в Ташкент. А вот с «горгоной» какая-то ерунда получается… Что с ней дальше делать? Превратить Акмаля в Персея, что ли? Женька хихикнула: скорее уж Дильку делать благородным воином. И почему она назвала Акмаля Жоркой!? Это как-то само получилось. Жорка — это же прозвище Акмаля, а не имя. «Ладно, как-нибудь исправлю», — Женька вновь просмотрела текст. А вот что делать с таинственной «кометой» она никак не могла придумать. «А, ладно! — махнула она рукой. — Чего-нибудь придумается! Надо пока к мальчишкам сбегать, посмотреть, как у них дела. Бельчонок уже к Акмалю смылся». И Женька, закрыв ноутбук, побежала к сараю — мастерской Акмаля, где тот пытался довести до ума Рекса.

***

В сарае раздавалось позвякивание инструментов и усердное пыхтение Гришки Чередниченко, копавшегося во внутренностях Рекса. Акмаль и Бельчонок пристроились рядом, сидя на корточках.

— Механику ему немного поправил, управлять будет легче, — Гришка отёр пот со лба. — А завтра мы с Акмалем переберём его шнобель, — Гришка кивнул на нос «рыбы».

— Бельчонок, ты же вроде мой помощник, а не Жоркин? — Женька упёрла руки в бока.

— Да ладно тебе, Рыжик, — улыбнулся Акмаль. — Думаешь, Стаська всерьёз всё это?

— Да я знаю, — махнула рукой Женя. — Вы уже закончили?

— А что? — поинтересовался Гриша.

— Искупаться не хотите?

— Хотим! — в один голос выкрикнули все трое.

— А вечером приходите к нам на чердак, — пригласил Акмаль. — Будем испытывать радиотелескоп.

— И слушать космос… — добавил Павлик.

— А как повесть? — поинтересовался Акмаль.

— Пока нормально. Только никак не могу связать Землю и ту, другую планету. Акмаль же должен узнать о том, что там произошло. А вот как он узнает, я не знаю, — вздохнула Женя.

Вечером, когда закат уже сменился сумерками, ребята собрались на чердаке у Акмаля. Гришка жестом фокусника стянул кусок ткани с стоявшего на столике ящика — там оказался радиоприёмник.

— Ну, и чего? — разочарованно протянула Юлька. — Это же приёмник Акмаля.

— Дело не в нём, — сказал Акмаль, — а вот в этой штуке, — он показал на висевший на стене шкаф.

— Там коммутатор радиотелескопа, — Гришка пригласил всех к окну. — А вон антенна. И сейчас мы услышим Вселенную!

Ребята по очереди выглянули в чердачное окно. Там виднелась установленная на треногу металлическая тарелка с торчащей из чаши антенной.

— Так уж и голос Вселенной, — хмыкнула Вика.

Ребята расселись вокруг и Акмаль включил приёмник. Эфир ожил, но слышны были только потрескивания. Гришка, стоявший у шкафчика, открыл дверцу и пощёлкал тумблерами. Раздалось гудение, и антенна начала медленно поворачиваться.

— Она ещё и двигается?! — удивилась Яська.

— Ага. Следит за небом, — пояснил Акмаль, вращая ручку настройки.

Внезапно в эфире что-то пискнуло и раздался голос. Женщина повторяла фразы на непонятном языке, будто вызывая кого-то.

— Что это?! — удивился Павлик.

— Какой-то корабль заходит на внешнюю орбиту и переговаривается с диспетчером, — пояснил Гришка.

Женька, сидевшая чуть поодаль, схватила планшет и начала быстро набирать текст.

— Я придумала дальше! — пояснила она.

***

…Вечер был тихим и тёплым, какими всегда бывают вечера в начале июля. Жорка, полюбовавшись вечером, вошёл в мастерскую и сел перед приёмником. Щелчок выключателя, и эфир ожил. Жорка, подперев кулаком щёку, медленно вращал ручку настройки, вслушиваясь в звуки эфира. В основном это были обычные шумы: свист, щелчки, треск, какое-то неразборчивое бормотание то ли дальних радиостанций, то ли просто блуждающих по бесконечному эфиру радиоволн. Иногда пробивались звуки радиостанций. Вот раздались позывные «Маяка» — Жорка быстро прокрутил ручку, переходя дальше по диапазону. Вот ещё какая-то станция, говорят что-то не по-нашему… Наверно, какая-то иностранная станция или просто Иновещание. Ага! А вот это интересно! «Жужжалка»! Таинственные сигналы, которые часто ловят радиолюбители. Сигнал зуммера, иногда прерывающийся мужскими, женскими или детскими голосами, равнодушно, будто роботы, начитывающими ряды цифр или повторяющие отдельные слова, никак не связанные между собой. Хотя их знакомый журналист — Стаськин дядя Юрий — говорил, что ничего таинственного в «жужжалке» нет. Это просто сигналы синхронизации радиорелейной связи. Радиостанции, входящие в релейную цепь, слушая сигналы «жужжалки» подстраиваются друг под друга, чтобы передавать сигнал без помех.

Жорка вновь тронул ручку. Ага! Вот и дядя Юра работает в эфире. Он ведь спортсмен-коротковолновик. А вот и сосед, Петька Заславский, который помогает Жорке освоить радиотехнику. Эх, сейчас тоже можно было бы запустить трансивер и поговорить с Гришкой или Стаськой. Но Гришка свой трансивер ремонтирует, а Стаська и Дилька уехали на экскурсию в Ташкент, к его с Дилькой деду, археологу Джахангиру Рустамову. Приедут снова только через неделю. И тут Жорка вспомнил сегодняшнее происшествие. Что это было?! Бред какой-то… Странный сгусток в виде женской головы, влетевший на чердак. И взрыв после этого. Самое загадочное было в том, что чердак совершенно не пострадал. Загадочный плазмоид только пробил крышу, да выжег пятно на полу. И при этом бесследно исчез Жоркин состав. Испарился. Сгорел. Улетучился. Будто таинственный плазмоид искал именно его. Странно. Но ещё более странным было то, что плазмоид никто, кроме него не видел. И взрыва никто не слышал. Хотя грохнуло с такой силой, что Жорка оглох минут на десять.

Жорка вновь повернул ручку. Опять шорох эфира и ничего более. Мальчишка встал и подошёл к висевшему на стене металлическому шкафчику. Открыл его и щёлкнул переключателем. Теперь вместо простой антенны к приёмнику подключился самодельный радиотелескоп. Его Жорка собрал при помощи отца и дяди Юры. Петька тоже помогал, но он ещё не слишком опытный в радиоделе. Щелчок ещё одной кнопки и зажужжал привод. Теперь антенна радиотелескопа будет медленно поворачиваться, обозревая небо.

Жорка вновь сел за приёмник. Теперь он будет слушать не просто радиоэфир, он будет слушать Космос. Опять далёкие шорохи, свист, бормотание радиоволн. Но теперь они не с Земли. Они приходят из бесконечной Вселенной. Мальчишке-фантазёру в этот момент казалось, что это переговариваются в эфире космические корабли и далёкие станции неизвестных цивилизаций. Хотя иногда попадались сигналы вполне земных кораблей и космический станций. Вот диспетчерская станция «Зенит». Вот лунный корабль, летящий из Нубиума. А вот и сама станция «Порт-Нубиум»…

***

Женя оторвалась от ноутбука. Опять застопорилась… Ну, слышит Акмаль Космос и что дальше? Как он узнает, что на другой планете произошла катастрофа? Примет сигналы инопланетного корабля, следующего к Земле? Ага, и сразу же прыгнет в свой гоночный звездолёт и отправится на помощь братьям по разуму! На Земле примут сигнал корабля и отправят на дальнюю планету спасательную экспедицию, как в старинном фантастическом фильме «Через тернии к звёздам». В общем, вполне обойдутся без Акмаля. Женька вздохнула — никогда ещё ей не было так трудно писать…

— А вот это что!? — раздался вопль Чебурашки, как шутливо прозвали друзья Юльку Воробьёву.

В эфире зазвучал детский голос. Звучал он странно, через помехи, будто шёл откуда-то из глубин Галактики. Читал непонятные слова и ряды цифр. Но не равнодушно, как дикторы «жужжалки», а будто звал кого-то, отчаянно прося ответа. Язык был непонятным, но показался Женьке знакомым. А почему она решила, что голос читает цифры? После паузы слова шли ровным рядом, ритмично, будто-то кто-то читал: «раз, два, три…», а потом шли слова «вразброд». Ну, вот опять: «виенас…, ду, трис, кетури, пеньки…» Знакомые слова! Она их уже слышала!

— Не знаю… — пожал плечами Акмаль. — Это явно не корабль вызывает… И не станции переговариваются. Может, кто-то из пассажиров с кем-то переговаривается?

— Ага. Сел за рацию и эфир забивает… — скептически отозвалась Вика.

— Девчонка какая-то… — предположил Гришка. — И голос знакомый.

— Передают откуда-то издалека, — сказал Пашка.

Голос и Женьке показался знакомым. Где-то она уже слышала такие же интонации. И язык… Непонятный, но показавшийся Женьке знакомым.

— Ладно, если что — завтра в новостях скажут. Наверно, многие это слышали, — заключил Гришка.

А в рыжей Женькиной голове вдруг щёлкнуло! Вот оно! Вот как Акмаль узнает о беде на далёкой планете!

***

…Жорка замер. В эфире появился знакомый сигнал. «Жужжалка». В космосе!? Она никогда не ловилась радиотелескопом! Да и сигнал только похож. Звенящие сигналы зуммера. Иногда прерывающиеся, иногда идущие блоками. И вдруг среди них зазвучал голос! Голос ребёнка, диктующий странные непонятные слова и, как будто, ряды цифр. Уж очень похоже звучали они. Но голос не монотонный, как в жужжалке. Голос живой. Таинственный радист будто кого-то звал или искал. В голосе звучали эмоции, звучало и отчаяние, и надежда… Рядом что-то со скрежетом зашевелилось. В деревянном ящике под щитом проснулся Рекс. Механическая рыба высунула свой огромный любопытный нос, как будто Рекс тоже услышал таинственный зов Космоса.

Сигнал пропал так же неожиданно, как и появился…

***

Акмаль долго ворочался в постели, смотря в потолок. Не спалось. И всё Женька виновата! Потому что, вольно или невольно, но ребята стали Женькиными соавторами. Ведь теперь они были героями её повести и придумывали для неё свои похождения. А тут ещё и сегодняшний случай. Когда они слушали эфир, в динамике неожиданно зазвучал сигнал, напоминавший «жужжалку». А потом раздался голос. Голос был детским. Ребёнок, примерно их возраста, диктовал слова и цифры непонятного кода. Тогда Женька и придумала сюжетный ход с голосом в повести. Но голос-то звучал в эфире на самом деле!

Вот поэтому Акмалю и не спалось. В голове всё звучал детский голос, доносившийся откуда-то из глубин космоса, диктующий слова и цифры какого-то кода на незнакомом языке. Она как будто просила помощи. И Акмалю казалось, что помощи она просит именно у него. Почему-то Акмаль был уверен, что это была девочка.

Акмаль, вздохнув, обвёл глазами комнату. Привычная комната. Тикают часы. Шумит ветер за окном, где видны яркие звёзды. Поют цикады и ночные кузнечики. Сова-сплюшка жалуется кому-то в темноте. Поблёскивает в свете уличного фонаря стоящая на столе статуэтка: белый парусный кораблик, отважно взбирающийся на крутую зелёную стеклянную волну. Темнеют висящие на стене деревянный меч — давний подарок дедушки Феди и настоящая узбекская домра — подарок другого деда, Джахангира. Акмаль хорошо умеет играть на ней, даже участвовал в школьном конкурсе. И бабушка Фатима, когда он приезжает к ней в гости в Ташкент, очень любит слушать его игру. Стоит на полке фигурка Красной Шапочки — подарок двоюродной сестры Женьки Дёминой. Рядом фигурки хитрого джинна, держащего в руках лампу и отважного батыра в доспехах — подарок другой кузины, Дильнозы Рустамовой.

Незаметно Акмаль уснул.

…И вот он уже на борту того самого белого кораблика. Вокруг шумит ветер, стонут волны бутылочного цвета с гребнями белой пены. Шторм. И сквозь ветер он слышит, как кто-то там, далеко за горизонтом, зовёт его на помощь. Голос принадлежит девочке, но кто это, Акмаль не может узнать. Женька? Нет. Может его подружка Стася Михейкина? Тоже нет. Или Диля? Нет, не она… Но Акмаль всё равно спешит на помощь. Вот только волны никак не дают приблизиться. Они всё выше и круче. Вот и самая страшная, высокая как гора, она запросто проглотит хрупкий кораблик, как скорлупку. Он даже видит, как волна смеётся над ним раскрывая огромный рот, как презрительно щурит на него злые глаза. «Тебя там ждут? А я не пущу тебя. Проглочу вместе с кораблём!»

«Врёшь, не проглотишь!» — Акмаль выхватывает свой деревянный меч и рассекает волну. Раз, два. Но всё бесполезно. Волна срастается вновь и громко хохочет над его жалкими потугами. Акмаль в отчаянии, он уверен, что если опоздает, то с незнакомкой, зовущей на помощь, случится непоправимое. Но он бессилен перед стихией.

Неожиданно из волн выскакивает рыба. Но какая! Ржавая и железная, похожая на сделанного Акмалем робота Рекса. Рыба со скрежетом и скрипом усаживается на носу лодки и хитро глядит на мальчишку блестящими стеклянными глазами.

Акмаль уже взмахивает мечом, чтобы разрубить эту ржавую тварь. Но рыба вдруг говорит скрипучим голосом: «Не убивай меня, Жорка! Я тебе пригожусь!» И обернувшись к волне, начинает плеваться в неё жёлтыми теннисными мячиками. Волна от неожиданности замирает и… Разлетается стеклянными осколками! Путь свободен. Вдали лишь спокойное море и синее небо. А рыба превратилась в Стаськиного крыса Севку. «Вот и я тебе пригодился!» — хитро говорит Севка, поблёскивая глазами-бусинками…

Акмаль проснулся от звука разбившегося стекла. Что это? Волна и вправду была стеклянной? И разбилась от мяча? Какого мяча?! Это шестилетняя сестра Тамила, Милка, как называют её все, рыдает в коридоре.

— Мил, ты чего? — полусонный Акмаль выскакивает в коридор.

— Я попить хотела, а он упал. Прямо на пол!

— Да кто?

— Графин стеклянный!

***

Утром Акмаль сразу же прилетел к Женьке.

— Жень! Ты ещё спишь?

— Ага, как же, поспишь тут с вами! — Женька высунулась в окно с зубной щёткой в руке. — Ты чего?

— Жень, мне такой сон приснился! Можешь его в повести использовать. Ну, когда я… То есть Жорка, который Акмаль… Ну, в общем, ты поняла… Когда он этот голос в эфире услышал, вот… Ему потом сон приснился.

— Рассказывай! — Женька высунулась из окна и чуть было не вывалилась.

— Ребята! Помните вчера голос из космоса? — по улице шли Гришка и его приятель Петька Заславский, а за ними уныло плёлся какой-то бритый наголо мальчишка лет девяти в шортах и майке. — Я же вам говорил, что голос какой-то знакомый!

— Рутка?!.. Кто это тебя так!? — ахнул Акмаль.

Незнакомый мальчишка оказался Рутой Масловой, неделю назад уехавшей в детский лагерь под Ялтой. Только вместо шелковистых каштаново-золотистых локонов, которыми Рута так гордилась, её голову украшала коротенькая щетинка бритых волос.

— Парикмахер! — усмехнулась Рута, сверкнув разноцветными глазами. — Я всю ночь ревела, а он, гад, ещё и шутил утром, чтобы мы родителей попросили шампунь «Конская сила» купить, от него волосы быстрей растут!

— Как грива у коней! — добавил Гришка, тут же удостоившись испепеляющего взгляда Рутки.

— А из-за чего? — Женька, выплюнув зубную пасту, удивлённо уставилась на подругу.

— Если узнаю, какой гад в лагерь вшей принёс, прибью, честное слово!

— Вшей!? — подбежавший Пашка Корабельников замер от удивления. — А они ещё не вымерли?

— Нет ещё! — усмехнулась Рута. — Позавчера у всех головы зачесались…

— Это были мысли… — глубокомысленно заявил Юрка.

— Не, это тараканы бегают и лапками мозг щекочут, — возразила Юлька Воробьёва.

— У меня в голове тараканы породистые, они без дела бегать не будут! — схохмила Рута. — Я эту мысль поймала… И нас тут же к парикмахеру и в баню, какой-то вонючкой голову мыть. А парикмахер только из училища, ещё и шутить давай. Ладно, у меня стрижка, а у других девчонок косы!

— И прям всех «под ноль»?

— Да нет. У кого косы хорошие или волосы длинные не стали стричь. Им врач, этот, как его, трехолог, вот…

— Трихолог, — поправил Руту Петька.

— В общем, им этот врач голову обрабатывал. А у кого стрижка или косички маленькие — всех под машинку, как и мальчишек!

— А чего ты про голос говорил? — напомнила Женька Гришке.

— Это мой голос был, — призналась Рута. — Я вчера ещё приехала — из-за этих вшей нас на неделю раньше по домам отправили, а лагерь на дезинфекцию закрыли, а папка там в центре космической связи с Пулькиной бабушкой чего-то испытывали. Ну, и попросили меня текст в эфир начитать, а его на нескольких спутниках принимали и проверяли, как слышно будет, а потом обратно на Землю передавали, будто из Дальнего космоса, — и Рута, «приняв позу», повторила вчерашний код, слышанный ребятами в эфире.

— И правда, Руткин голос. Как мы не узнали? — удивился Гришка.

— А что за язык?

— Литовский, — заявила Зойка. — Набор слов и цифр: «Раз», «Два», «Три», «Здравствуйте», «Спасибо» и так далее. Мы вчера вместе говорили. Только меня вы не дождались — я через час после Рутки передавала.

— Пулькина бабушка сказала, что в нём много свистящих звуков. А им это и нужно, чтобы какие-то фильтры проверить. А у нас с Зойкой дикция хорошая.

— Я думал, что ты на помощь кого-то зовёшь! — признался Акмаль.

— Да Рутка же фантазёрка не хуже Женьки! — рассмеялась Зоя. — Вот и заигралась.

— Да я представила себе, будто я — космонавт, терпящий бедствие. И посылаю «сос» в эфир, вот и всё, — улыбнулась Рута.

Глава 3

Автобус, покачиваясь, ехал сквозь ночь. Утомлённые дневной прогулкой по степи школьники крепко спали. Стаська посапывала, прислонившись головой к плечу Дильки.

А Дильке снился сон…

…Выжженная зноем степь, белое солнце в блёклом от пыли небе. Ветер несёт пыльную позёмку — совсем рядом начинаются пески Каракумов. Вдали, в колышущемся знойном мареве видные охристо-рыжие горы.

Но не только ветер слышен в этом кажущимся мёртвым краю. Вдали слышны звуки боя. Лязгают мечи, слышны боевые крики воинов. Дильноза спешит туда, к звукам боя. Она должна помочь одному из воинов одержать верх, иначе… Что будет иначе Дильноза не знает, но уверена, что… Нет, не совсем уж страшное и непоправимое, но всё равно, произойдёт что-то не очень хорошее.

Дильноза спешит. Её белогривый конь летит над степью. Медная чешуя доспеха разогрелась на солнце, но Дильноза не обращает на это внимания — она спешит вперёд. Ветер развивает белый шлейф из конских волос на её шлеме — Дильноза спешит, нужна её помощь.

Вот и место битвы. Там за камнем. Странно, но Дильноза больше не слышит шума. Конь перескакивает камень и встаёт на дыбы. Дильноза спешивается и придерживая рукой тяжёлый кончар, бежит вперёд.

Там впереди, отбрасывая длинную тень сидит согбенная фигура. В свете солнца она кажется чёрной и девочка не может понять, кто это — друг или враг. Рядом лежит брошенный меч. А другой, сверкая на солнце лезвием, торчит из спины воина, будто согнувшегося в поклоне Солнцу и Вечному Синему Небу.

Неужели она опоздала!?

Диля осторожно подошла к согбенной фигуре. Рукоятка меча торчала из груди воина, пробив тонкую кольчугу. Выбритая голова, смуглое, обветренное ветрами пустыни лицо. Это был не тот человек, которого искала Дильноза.

Внезапно на серый камень рядом с ней сел огромный взъерошенный ворон. Ворон посмотрел на девочку чёрным глазом, широко раскрыв клюв, и принялся чистить иссиня-чёрные перья. От фигуры старого ворона тянуло чем-то зловещим, так, что Диля отступила, инстинктивно выхватив кончар из ножен.

Ворон услышав глухой звон доспеха, вновь взглянул на Дильнозу.

— Карр! — грозно возвестил он. — Карр!

— Что ты каркаешь, шайтан облезлый! — выкрикнула Диля, замахиваясь кончаром — ворон испугал её.

— Он возвещает судьбы этого проклятого мира, — хрипло произнёс кто-то.

Дильноза резко обернулась. Воин распрямился и вытащил из груди меч. А затем зловеще ухмыльнулся, сверкнув чёрными, как у ворона, глазами.

— Ты хочешь сразится со мной, девочка? — он поднял меч… Но кончар Дильнозы оказался быстрее — с резким звоном он ударил по наруче чёрного воина. Меч отлетел в сторону, а разрубленная наруча повисла на уцелевшем ремне.

— Мы ещё встретимся, мерзкая девчонка! — выкрикнул воин, зажимая рану на руке. Он злобно захохотал и взмахнул руками. В следующее мгновение раздался громкий хлопок, и Дильноза, ослеплённая взрывом заслонилась рукой. Фигуру чёрного воина объял дым, и из него выбежал большой чёрный скорпион.

«Это же Карашах!!! Царь скорпионов!!!» — испуганно подумала Диля и вновь взмахнула кончаром, намереваясь разрубить скорпиона. Но тварь скользнула под камень, и клинок лишь скользнул по серому валуну, выбив искры.

«Карр!!! — вновь зловеще каркнул ворон и, открыв клюв, злобно глянул на девочку. В следующее мгновение солнце заслонила огромная фигура дэва. Каменный исполин, чёрный, как ночной мрак, поднялся над горой и уже протянул страшную руку, чтобы схватить Дильнозу. Но не испугать Дильнозу! Вновь взмахнула она кончаром, сверкнул на солнце клинок… Но не каменному дэву предназначался этот удар. Разлетелись в стороны чёрные перья, и разрубленный кончаром ворон упал в бурлящую воду горной реки.

— Что ты натворила, дочь шайтана!!! — страшно вскричал дэв. Дрогнула земля под ногами девочки, и чёрный исполин стал на глазах разрушаться, обрушившись на землю каменным дождём. От грохота Диля проснулась…

— Ух! — завопила над ухом Стаська.

— Что случилось?! — испугалась Дилька.

— Да какой-то тип на микроавтобусе перед носом выскочил, и мы на гравий съехали. А этот тип в отбойник влетел! Ну, и грохота было.

Диля посмотрела вперёд. Автобус стоял на обочине, а впереди виднелась «аварийка» врезавшейся в ограждение машины.

— А мне кошмар приснился. Как будто я во сне с Карашахом сражалась.

— Меньше надо деревянными мечами с Акмалем и обоими Пашками махать! Тогда и кошмары сниться не будут! — заключила Стася.

— Надо утром Рыжику рассказать — вдруг для повести пригодится.

— Расскажи, конечно.

— Как думаешь, Женька напишет повесть?

— Конечно.

— А кто раньше сделает: она или Акмаль?

— Ой, какая разница! Ты думаешь, я всерьёз это соревнование устроила? Просто надо чем-то заняться, вот и всё! А победит дружба!

— Бензопила?

— Сырок!!! Дилька! Иди ты, знаешь куда?

— Куда? — хихикнула Дилька.

— Туда!

***

Едва Женька села за ноутбук, чтобы записать сон Акмаля, как в окошке показалась озорная мордашка Дильки Рустамовой.

— Привет, Рыжик! Ну, как?

— Привет. Нормально. Акмаль наснил тут себе ночью, а я теперь отдуваюсь, — улыбнулась Женька. — Как экскурсия?

— Здорово! Мы и на горе Митридат были, и в Аджимушкай ездили. А ночью чуть в автоаварию не попали!

— Не зря тебе Карашах приснился! — усмехнулась Стася.

— И тебе тоже? — Рыжик подозрительно покосилась на Дильку.

— Ага! Я с ним сражалась!

— Опять! — добавила Стася, рассмеявшись.

— Ладно, рассказывай. Акмалев сон я уже записала.

Стася не зря сказала про Карашаха, царя скорпионов из восточных сказок, и добавила про новое сражение с ним Дильки. Дилька уже сражалась с Карашахом. Ну, конечно, не по-настоящему, а на фестивале реконструкторов две недели назад, как раз перед отъездом Руты. Дилька целый год делала себе доспехи.

…Фестиваль проходил под Ялтой и реконструкторы соревновались, устраивая красочные большие спектакли под открытым небом. В спектакле, который готовили крымские реконструкторы русские богатыри, восточные батыры и европейские рыцари, и герои сказок разных народов сражались со злом в разных его проявлениях. В спектакле были и Кощей Бессмертный, и Баба-Яга, и Карашах, и Змей Горыныч, и Снежная Королева, и Илья Муромец, и Финист, и Лачплесис, и Фэт Фрумос и прочие добрые и злые сказочные персонажи. Дилька изображала Акмаля из старой киносказки о попавшем в сказку и спасшем принцессу мальчике.

Поединок был отличным! Так и хотелось бросится туда, на помощь маленькому герою, сражавшемуся с могучим колдуном! Дилька то отступала под натиском Карашаха, то взмахнув сверкающим на солнце кончаром, вновь бросалась в бой. Даже не верилось, что это всего лишь постановка! Правда, одна накладка случилась: у Дильки во время поединка от шлема оторвался шлейф из белых конских волос. И Дилька едва не запуталась в нём ногами. Но сумела выкрутится, как настоящая актриса! Завопив: «Ах ты, скорпион несчастный! Меня этим не возьмёшь!», намотала шлейф на руку и бросилась в новую атаку, заставив Карашаха отступить. Но не тут-то было! Принцессу унёс страшный дракон, и Дильке-Акмалю пришлось вскочить на верного белого коня и помчаться на поиски Огненного Тюльпана. К великой радости детворы реконструкторы перемешали все сказки, и Тюльпан Акмалю помогала искать Огневушка-поскакушка из уральских сказок Бажова. Карашаха изображал Дилькин отец Шахрияр Рустамов, инженер с радиообсерватории, где так же работали отцы Акмаля и Руты, и бабушка Пулек. Они с Дилькой целый месяц репетировали этот поединок! Шахрияр был высоким, кудрявым и усатым, прямо настоящий батыр из узбекских сказок. Местная детвора обожала его за весёлый и добродушный нрав и массу забавных историй и сказок, которые он знал. К тому же Шахрияр любил возится с детьми и умел на ходу придумывать увлекательные игры и забавы. Например, ухитрился за две недели научить Пашку Корабельникова и Павлика Воробьёва ходить по канату. И Пашка с Бельчонком тоже приняли участие в фестивале. Переодетые в масхарабозов — восточных скоморохов — оба Пашки под звуки медных карнаев ловко делали всякие штуки на натянутом в двух метрах над площадью канате. Как настоящие восточные канатоходцы. Правда в конце представления Бельчонок всё же ухитрился оступиться и свалиться с каната. Но Агиш Гарифуллин, изображавший стражника (и подстраховывавший мальчишек) успел подхватить его. Павлик же не растерялся и сделал вид, что всё так и было задумано с самого начала. Впрочем, Шахрияр привлёк к участию всех Дилькиных друзей. Акмаль изображал хранителя Огненного Тюльпана. Валя, благодаря своей восточной внешности, играла ту самую принцессу, которую Дилька, точнее сказочный Акмаль, спасала от злого дракона. Вика, занимавшаяся в цирковом кружке, выступала вместе в Пашкой и Павликом. А сама Рыжик изображала весёлую и озорную Огневушку, ту самую, что нашла Огненный Тюльпан, победивший злого дракона. Да и другим ребятам досталась своя доля участия. Весело было!…

— Здорово! — Женька закончила записывать Дилькин сон. — Во сколько материала!

— Пошли посмотрим, что там мальчишки делают? — предложила Стася.

Пока они шли к дому Акмаля, Стаська рассказала им свою давнюю историю.

— А мне тут как-то тоже кошмар приснился. Будто моя Маруська стала вампиром.

— Ого! — удивилась Женька. Маруськой звали любимую Стаськину куклу, с которой та никогда не расставалась.

— Вот… Будто я вхожу в комнату, а Маруська сидит на тумбочке. Ну, как обычно… Я смотрю, а у неё вдруг вырастают клыки, как у вампира! А из глаз слёзы текут. Ну, она плачет, что, мол, я не хочу такой быть — спаси меня! А тут вдруг кошка какая-то как заорёт! Будто ей на хвост наступили! И в комнату входит такой здоровенный чёрный котище… — тут Стаська неожиданно отпрыгнула в сторону, напугав подружек и умывавшегося на обочине чёрного кота с красивой белой «манишкой» и «носочками» на лапках. Кот замер, испуганно воззрившись на девочек зелёными глазами.

— Ты чего, Стась?! Это же Зойкин Мартын! — удивилась Женька.

— Да кот не причём! Я чуть на люк не наступила! — Стася показала на крышку канализационного люка посреди улицы.

— Так он же закрыт! — Диля, не понимая, что произошло, смотрела то на Стасю, то на Женю.

— Да она с самого детства люков боится! — усмехнулась Женя.

— Раньше боялась! Я ещё когда совсем маленькая была, думала, что там — под люком — живут монстры и ждут зазевавшихся прохожих, чтобы сожрать! Человек на люк наступит, а он его — ам! И всё…

Женя подошла к люку и, присев на корточки, прислушалась.

— Тихо там…

— Притаился, гад! — ответила Стася.

— Ага, ждёт в засаде! — подхватила игру Дилька.

Женя постучала костяшками пальцев по люку.

— Не отвечает…

— Смылся, наверное. Испугался, что нас трое, — хихикнула Дилька

— Ага. Двоих-то он может бы и сожрал, а с троих и лопнуть можно! — добавила Стаська.

— Не, нас он не сожрёт! — уверенно заявила Женька.

— Подавится! — добавила Дилька.

— Конечно! Я — тощая, Дилька — мелкая…

— Чего-о-о!? Это кто мелкая!? — изобразила возмущение Дилька, которая и вправду была из них самой маленькой.

— А Женька — рыжая.

— А это-то при чём? — не поняла Женька.

— А при том, — пояснила Стася. — В природе красный цвет изображает опасность. И если Женька рыжая, то значит — ядовитая. И можно ей отравиться.

— Рыжий — это оранжевый!

— Фигушки! Рыжий — это красно-оранжевый. Не веришь — спроси Пашку или Димку, они в изостудии занимаются.

— Ладно, Стась. Расскажи, что там дальше во сне было, — попросила её Диля, когда подружки отсмеялись.

— Ну, так вот… Входит этот котяра и так смотрит на меня нахально, гад. А я его как огрею шваброй!

— Ну, ты даёшь! Тебе кота не жалко? — фыркнула Женька.

— Да какой он кот! Колдун он какой-то! Как взвыл! И в ведро с водой нырк!

— А ведро-то откуда взялось?! — оторопела Дилька.

— Ну, откуда я знаю! Это же сон! Я его давай в ведре топить. А он превратился в драную ворону, из рук вырвался и в окно… Через две рамы навылет!

— И чего? — Дилька вытаращила карие глаза.

— Да ничего! Чего ему сделается! Летит и орёт: «Караул, грабят!»

— А Маруська? — с тревогой спросила Женька.

— А Маруська сразу обычной стала. Я её на руки взяла и успокаиваю, как будто она ребёнок. А она, как живая — прижалась ко мне и плачет. Это я, между прочим, перед этим в музее кукол была. А там каких только кукол нет! И вампиры какие-то, и монстры. И зомби даже есть. Вот мне и приснилось!

— А почему ты Маруську всегда с собой таскаешь? — спросила Диля.

— Она — мой талисман! Её мне подарили, когда я только-только родилась. Поэтому я с ней никогда не расстанусь. Она для меня, как родная!

— Здорово, надо ваши сны в повесть вставить!

Вечером, когда ребята собрались в «штабе» на даче Корабельниковых, Рыжик открыла ноутбук.

— Сны Дильки и Акмаля я полностью включила. А из Стаськиного сна вот что получилось. Кота только так и не смогла вписать.

***

…В Ташкент приехали уже под утро. Дилькин дед Джахангир и бабушка Фатима радушно встретили их у школы, где — в городском лагере — разместили приехавших ребят.

— Диля, Стася-джан, ночевать вы будете у нас, — Джахангир был непреклонен, — так что прыгайте в машину и поехали домой.

***

Улица была совершенно пустынной. Стася оглянулась. Тихо и пусто. Неожиданно раздался стук каблуков. По улице шла молодая девушка.

Странно. Что она делает здесь, на пустынной улице? А что делает здесь сама Стася? Этого девочка не знала. Из любопытства она пошла вслед за девушкой.

Почти в самом конце улица сузилась, и перед ними оказалась чугунная крышка канализационного люка. На крышке, поблёскивая на солнце, лежал смартфон. У Стаси вдруг появилось тревожное чувство. Как будто смартфон был приманкой, а там — под ним — притаилось жуткое существо. Почему вдруг возникло такое чувство, Стася не могла понять. Может потому, что улица была пустынной? Или крышка слишком чистой и блестящей? Или смартфон был старинным?

Девушка тоже заинтересовалась лежащим аппаратом и нагнулась, чтобы подобрать прибор. В следующий момент крышка люка подлетела совершенно беззвучно, как бывает только в снах. Там внизу была казавшаяся бездонной чёрная воронка. В следующий момент Стася поняла, что воронка — пасть какого-то неведомого монстра, усеянная рядами острых зубов. Крышка заставила девушку отшатнуться, и она, оступившись на высоких каблуках, полетела в пасть монстру. Но в следующий момент монстр высунул из люка коническую башку, покрытую короткой бурой шерстью и, громко сказав: «Тьфу!!!», выплюнул совершенно невредимую жертву. Девушка, вскочив и, также сплюнув с воплем: «Нахал!», бросилась наутёк. Существо пощупало воздух длинным розовым языком, вылетевшим из пасти и, захлопнув конические челюсти, убралось куда-то в недра Земли. Стася оглянулась — девушка тоже исчезла. То ли убежала, а то ли и не было её вовсе.

Девочка осторожно приблизилась к краю люка. За ним оказалась… комната. Обычная комната! А люк был дверью, ведущей туда. Стася осторожно перешагнула порог. У самого окна стоял стол, на котором сидела кукла.

Кукла сидела к Стасе спиной. Обычная кукла из детского магазина. Но почему-то при взгляде на её спину с «пищалкой» Стасю пробирала дрожь. Какая-то жуть поднималась из глубины души, делая ноги ватными и будто приклеивая к полу.

Судорожно сглотнув, Стася сделала шаг ближе. Ещё ближе… Будто перед ней сидела не кукла, а какой-то пришелец, монстр. Ещё шаг… Стася судорожно облизнула пересохшие губы. Вот кукла совсем рядом, можно протянуть руку и взять её. Но Стася не может.

Она осторожно обошла стол, на котором сидела игрушка. Похожая на Стаськину Маруську. С такими же рыжими, вьющимися волосами. Но в ней было что-то странное. Что-то чужое. Что-то жуткое…

Стася осторожно обошла стол и обернулась на куклу. И почувствовала леденящий ужас, поднявшийся откуда-то из глубины души. У куклы не было лица… Точнее оно было, но… Большую его занимала пасть с острыми иглами зубов. И лишь где-то над ним, под копной рыжих кукольных волос сверкали два стеклянных голубых глаза.

***

Стася вскочила в постели, не помня себя от ужаса. Перед ней и сейчас стояла оскаленная пасть игрушки… И её блестящие стеклянные глаза.

«Это всего лишь сон. Только сон, — успокоила себя девочка. — Просто страшный сон». Она осторожно встала и подошла к столу, на котором сидела её любимая кукла Маруся. И снова, как во сне, Стася почувствовала, как делаются ватными ноги. Кукла сидела в той же позе, что и во сне. Только одета в розовое кружевное платьице. А каштановые кукольные волосы перехватывает розовая лента. Маруся сидела к ней спиной уставившись в окно, где наливался рассветными красками горизонт. Стася вновь, как во сне медленно подходила к ней. Она уже протянула руку, чтобы взять любимую игрушку, но… Липкая волна ужаса вновь поднялась в ней, вновь всплыла перед глазами оскаленная пасть куклы… Она боялась увидеть её наяву…

Неожиданно где-то внизу во дворе отчаянно заорали коты. Стася от испуга дёрнулась и задела стол. Стол покачнулся, и Маруся опрокинулась на спину… Стася охнула и, не в силах больше стоять на ватных от ужаса ногах, в изнеможении села на пол. На столе лежала её любимая игрушка. Обыкновенная кукла с синими стеклянными глазами, румяными щёчками и сложенными в застенчивую улыбку розовыми губками. Её любимая Маруся.

— Ты чего? — Дилька поднялась на локте.

— Теперь мне кошмар приснился, — ответила Стася, прижимая к себе Марусю — куклу она всегда брала с собой.

— И какой?

Стася пересказала сон.

— А я ведь и правда раньше люков боялась. Думала, что под ними сидят монстры, которые хотят меня съесть. А ещё дядя Юра меня как-то взял с собой в музей кукол. Вот я там и видела куклу-вампира. С такими зубами, почти как во сне…

***

— Здорово, Рыжик! — Вика закончила читать вслух отрывок. — Ты прям писательница настоящая!

— Да какая писательница… — покраснела Женька. — Всякую ерунду сочиняю…

Глава 4

Женька вновь сидела за столом и, подперев щёку рукой, уныло глядела в окно. Повесть опять застопорилась. Рыжик печально вздохнула и повернулась к ноутбуку.

— Чего ты вздыхаешь, Женька? — глянул на неё Акмаль.

— За две недели я точно ничего написать не успею.

— Ой, подумаешь! — беззаботно отмахнулся Акмаль. — Я тоже Рекса отладить не успею. Тут надо всю систему переделывать. Может к осени закончу…

— Рыжик, ты чего, думаешь, мы всерьёз, что ли, это соревнование устроили? — усмехнулась Стася. — Пиши, как пишется. А как закончишь — мы с удовольствием почитаем.

— Никак не могу Замухрышку с дедушкой Джахангиром свести. Ерунда всё какая-то лезет в голову.

— А зачем их сводить?

— Как зачем, Дилька!? Должен же Замухрышка про памятник выяснить!

— Так это ж керамер!

— Это ты, Юрка, знаешь. А Замухрышка-то не знает.

— Так и дедушка Джахангир не знает! — Дилька лукаво прищурила карие глаза, хитро глянув на кого-то за окном.

— Так в том-то и дело, что Замухрышка не знает, что дедушка Джахангир не знает! — вступил в спор Акмаль. — Он думает, что он знает!

— А ты Джахангира Хабибовича тоже дедушкой называешь? — Рута удивлённо посмотрела на Женьку.

— Конечно. Женечка ведь тоже моя родственница, — в дверях показался невысокий, худощавый, загорелый до черноты человек. Небольшая аккуратно подстриженная бородка и лукаво-весёлый взгляд добродушных карих глаз с лапками морщинок в уголках век, делали его похожим на хитрого купца из восточных сказок.

— Дедушка Джахангир! — кинулись к нему Акмаль, Женя и Дилька.

— Салам алейкум, почтенная компания, — улыбнулся Джахангир. — Смотрю, у вас тут вовсю творческий поиск идёт?

— Ага. Только застрял на полдороге… — усмехнулась Женя.

— Ну, ничего. Немножко отдохнёт и дальше двинется, — Джахангир огладил бородку.

— А как же вам Женя родственница, Джахангир-ака? — Руту явно заинтересовал этот вопрос.

— Ну, а как же иначе? У меня есть родной внук Акмаль. У него есть родная двоюродная сестра Женя. Так если Женя родственница Акмаля, то как же она может быть чужой для его родного дедушки? — Джахангир лукаво улыбнулся. — Просто у нас на Востоке понятие родства намного шире, чем здесь.

— Ага. Поэтому мы с Женькой считаем друг друга сёстрами, хоть и не родными, — Дилька обняла Рыжика за плечи.

— Ага! — подтвердила Женька.

— Так на чём ты остановилась? — Джахангир с интересом посмотрел Женькины записи. — Акмаль мне переслал часть.

— Ага. Я его попросила, — Женя подвинула ноутбук ближе к гостю. — Надо чтобы Замухрышка, ой, то есть этот, Замухарин, с тобой встретился, дедушка Джахангир.

— Чтобы я ему рассказал про памятник… Угу… — Джахангир задумался. — Так ведь я тоже про него не знаю.

— А Замухарин не знает, что ты не знаешь! — подскочила Дилька. — А ему нужно узнать! И про этот памятник и про караван-сарай!

— Да, сложный вопрос, — Джахангир присел на диван и усмехнулся. — А вообще этот Пётр Замухарин интересный человек.

— Он недавно с находками попался. А они ценные. Его и замели, — заявил Акмаль.

— Давно бы пора. Я этому любителю археологии говорил — завязывай с этим делом. Нам только раскопки портишь…

— А он? — с интересом спросила Рута.

— А он только отмахивается. Мол, не поймают. Его ведь и действительно поймать было не на чем. Он, вроде как, археолог-любитель. С детьми занимается, самостоятельные исследования проводит. Даже что-то в научные издания отсылает. А то, что слухи ходят, что он ценные находки продаёт, так за руку его никто не поймал, — Джахангир пожал плечами. — А ведь он немало ценного увёл.

— Теперь поймали, — мстительно прокомментировал Юрка.

— От таких горе-археологов толку не много. Больше вреда. За мелкими находками порой не видят больших открытий. Была у меня с ним история однажды. Копали мы как-то в Каракумах, на Шёлковом пути. Ну, а Пётр нанялся помощником лаборанта. Ну, и однажды нашёл в пустыне клад…

— Настоящий!? — удивилась Дилька.

— Да нет, конечно. Там были остатки стоянки каравана, засыпанные песком. Караван попал в неожиданную и мощную песчаную бурю, спешил дойти до оазиса и не успел как следует укрыться. Часть каравана в той жестокой буре погибла. И он нашёл, как посчитал, части рыцарских доспехов. Снабжённых механическими шарнирами. И сделал поспешный вывод, что тогда рыцарские доспехи уже пытались делать чем-то вроде нынешних экзоскелетов. А караван погиб там в самом начале XV века.

— А дальше что? — Юрка с любопытством слушал историю старого археолога.

— А дальше… Во-первых, он не заметил большего. Настоящему учёному пришла бы другая мысль: а как вообще там оказались рыцари в турнирных доспехах? Да и находки оказались вовсе не доспехами…

— А чем? — поинтересовалась Женя.

— Орудиями пыток. Это были сапог-жом и колодка для ноги. Первая ломала кости ног, а вторая сжимала, также ломая кости, стопу. Вот он их и принял за ножные доспехи.

— Ой, мама! — охнула Женька.

— Чего только люди не придумают, чтобы друг друга покалечить! — фыркнула Стася.

— И тут возник другой вопрос, который Петру даже и в голову не пришёл, хотя должен был бы прийти: откуда на Востоке взялся, так сказать, инвентарь европейских заплечных дел мастеров — на Востоке и своих умельцев по этой части хватало.

— И откуда?

— Ответ оказался простым, Юра. Позже мы нашли в архивах письма одного учёного-путешественника, который рассказывал об одном богатом восточном купце. Этот купец был примечателен тем, что собрал огромную коллекцию пыточных инструментов. И тот караван как раз и шёл в родной город купца.

— Ну и коллекция! — снова фыркнула Стася.

— А главного инструмента, самого жуткого, в нём точно не было! — вдруг заявила Рута.

— Какого?! — с удивлением спросила Дилька.

— Пианино! — с самым серьёзным видом ответила Рута.

Все расхохотались, вспомнив про Руткины занятия в музыкальной школе. По настоянию бабушки, та училась по классу фортепиано. Рута очень любила бабушку, поэтому училась хорошо, да и имела явный талант, но… Пианино она тихо ненавидела.

— Рита, но ты же неплохо играешь, — напомнил Джахангир. — Вы с Викой в мой прошлый приезд лихо в четыре руки сыграли.

— Неплохо, — согласилась Рута. — Только мне больше синтезатор нравится.

— Кстати, о культуре, мои юные друзья. Не хотите посетить художественную выставку, открывшуюся в городе? Там много любопытного.

— Да туда сейчас только экскурсии пускают. Мы хотели группу организовать, а нужно, чтобы обязательно взрослые были. А нашим родителям некогда.

— Ну, вот я и буду вашим, так сказать, организатором, — предложил Джахангир.

— Тогда хотим! — выразила общее мнение Стася.

— Ну, тогда собирайте всю вашу компанию и завтра пойдём.

— А я кажется придумала, как дальше! — и Женька застучала клавишами.

***

Профессор Рустамов с интересом изучал текст найденной в Хиве рукописи, когда раздался стук в дверь.

— Да-да… — рассеянно ответил он, не отрываясь от бумаги — читать текст с экрана профессор не любил.

— Джахангир Хабибович, вы разрешите? — в двери появился Пётр Замухарин.

— Входите, Пётр, — поморщился профессор — археолога-любителя он недолюбливал.

— Салам алейкум. Извините, если помешал, Джахангир…

— И вам мир. Давайте без официоза — мы не на симпозиуме. Вы опять портили нам культурные слои?

— Ну, Джахангир-ака, я работаю по правилам…

— Знаю я ваши правила. Опять были на руинах караван-сарая?

— Да нет. Тут было ещё одно интересное место. Вроде средневековой свалки. Там была интересная находка. Вот и хотел проконсультироваться с вами, — Пётр вынул из мешка что-то, завёрнутое в ткань. Жестом фокусника он развернул свёрток. На стол с металлическим стуком легли странные приспособления, похожие на металлические сандалии с различными винтами и креплениями.

— Орудия средневековых пыток. Жом и колодка. Вы их украли из музея пыток и наказаний? Это явно делали сейчас, а не в средние века, — профессор вновь взял в руки бумагу с текстом.

Пётр торопливо убрал находки — они действительно были им «одолжены» у знакомого реквизитора с киностудии.

— Вы только с этим ко мне пришли?

— Ну, что вы, Джахангир-ака! Решил узнать, какие новости в археологии.

— И узнать, где что копать… Как же вы нам мешаете, горе-копатели! — с нескрываемым раздражением ответил Джахангир. — Кстати, что там за история с памятником? Диля и её подружка мне рассказали. В той местности никогда не было никаких памятников.

— Да я сам не знаю. Но гранитный исполин там есть, он никуда не делся. За одну ночь такое не сделать.

— Значит шутку ваших коллег вы исключаете? — ухмыльнулся профессор. — Впрочем, такую глыбу гранита незаметно не привезёшь. Знаете, Пётр, приходите через месяц — мне сейчас некогда. Завтра я уезжаю — надо повидать детей и внуков в Краснодаре. А когда вернусь, тогда и поговорим о Гранитном монстре, как вы его назвали.

***

Жорка сидел над картой звёздного неба, пытаясь определить, откуда шёл сигнал, услышанный накануне, когда в дверях «лаборатории» послышались весёлые голоса девчонок.

Но Дилька вошла в мастерскую не одна, вместе с ней в дверях показался невысокий, загорелый человек с небольшой, аккуратно подстриженной бородкой.

— Дедушка Джахангир! — вскочил Жорка и кинулся в объятия мужчины.

— Акмаль, внучек мой! Что же ты не приехал с девочками?

— Акмаль?! — с изумлением переспросила Стася.

— А он совсем не тот, за кого себя выдаёт, — озорно ответила Дилька.

— Ну да, — немного смутился Жора. — Я — Акмаль.

— Просто, Стася-джан, у Акмаля два имени: отец назвал его Георгием, а мать — Акмалем… — улыбнулся Джахангир.

— Просто здесь проще зваться Жоркой, — немного смутился мальчик. — А то все спрашивают, почему такое имя — Акмаль. А тут просто Жорка и никому не интересно.

— А можно, я тоже буду тебя звать Акмалем? — попросила Стася. — Тебе это имя больше подходит, чем Жора.

— Конечно, можно, — согласился Акмаль. — А с Дилей я не приехал… — Жорка-Акмаль вздохнул.

— Знаю, — усмехнулся Джахангир, — Руслан и Юлдуз рассказывали. Ничего, Акмаль, в жизни бывают не только победы, но и проигрыши. И их надо уметь пережить. Если бы вы знали, каким озорником был в школе Джахангир Рустамов!

— Вы были хулиганом, Джахангир-ака? — рассмеялась Стася.

— Озорником, а не хулиганом. Я был отличником, но при этом жутким озорником. Потому что, дети мои, детство без лёгкого озорства и приключений, в разумных пределах, конечно, это детство, прошедшее впустую. А теперь друзья мои, у меня к вам предложение культурно провести досуг — в вашей городской галерее открылась выставка современного искусства и я приглашаю вас посетить её вместе со мной. Надеюсь, Стася-джан не откажет нам в компании? — Дилькин и Жоркин дед обернулся к Стасе.

— Конечно, Джахангир-ака!

Глава 5

Выставка располагалась в большом павильоне с огромной надписью ярко-синими буквами «Прорыв».

— А почему «Прорыв»? — с любопытством спросила Яська.

— Ну… В смысле, прорыв за грани привычного… — пожал плечами Петька Заславский.

— Ага. И за рамки приличного, — усмехнулась Вика, показав приятелям на композицию у самого входа. Композиция представляла собой конусовидную кучу, видимо символизировавшую пирамиду, которую венчал собой перевёрнутый и надетый на вершину ночной горшок. Называлась композиция «Венец цивилизации».

— Это вот этот горшок — венец?! — прыснула в ладошку Рута.

— Угу. Как в анекдоте про ковбоя Билла, — согласился Юрка. — А ты, Билл, совсем не изменился.

Впрочем, на выставке было много и довольно интересных работ в самых разных жанрах. Картины не очень заинтересовались ребят. Им было просто непонятно, что можно разглядеть в мельтешении цветных пятен или каких-то разноцветных разводов. А вот скульптурные работы и инсталляции… Здесь простор для фантазии открывался просто огромный.

— Ого! — Акмаль остановился у композиции, представлявшей собой катящийся по утыканной острыми гвоздями доске большой надутый шар. А впереди шара, среди блестящих железяк лежало чучело большой чёрной крысы.

— «Путь прогресса», — прочитал название Павлик.

— И при чём здесь прогресс? — не поняла Валя.

— Как причём? — Петька встал перед композицией и задумчиво посмотрел на неё, подперев рукой подбородок и приняв позу этакого художника, критически рассматривающего чью-то работу. — Ну… Шар — это прогресс, а на его пути много опасного. Это показано в виде гвоздей. Шар же надувной и может лопнуть. И тогда конец прогрессу.

— Ага. И весь прогресс — пузырь, который в любой момент может сделать большой «бум», — согласилась Вика.

Ребята с интересом посмотрели на композицию. Двенадцатилетний Петька был самым старшим, и ребята всегда прислушивались к его мнению.

— А крыса зачем? — Дилька и так, и эдак разглядывала работу, пожимая плечами.

— Ну… — неожиданно растерялся Петька. — Мало ли крыс попадается на пути прогресса.

— И если они будут ему мешать, то подохнут! — безапелляционно заявил Пашка Корабельников, вызвав смех ребят и улыбку Джахангира. Он не мешал ребятам обсуждать работы, стоя в стороне. «Пусть научатся обдумывать увиденное и понимать его смысл», — так он решил, устроив ребятам эту экскурсию.

Зато другая композиция вызвала у всех одинаковый отклик. Внутри большой стеклянной сферы сидело множество толстых и довольных ворон. «Ещё бы им не быть довольными — вон сколько еды вокруг!» — прокомментировала увиденное Алиска Корабельникова, сестра Пашки. Вороны действительно сидели среди множества красивых коробок и упаковок с разными вкусностями. Но все они смотрели (как казалось, с осуждением) на взлетевшего из их толпы белого ворона. Птица в отчаянном жесте разбила стеклянную сферу и теперь стремилась вверх, откуда сияли похожие на далёкие звёзды светильники зала. «Прорыв», так называлась эта работа.

— Правда, прорыв, — Вика подошла ближе. — Все довольны: тепло, сытно, безопасно (Вика видимо имела в виду сидевших вокруг сферы разноцветных кошек, с жадностью смотревших на птиц, недоступных им из-за толстого стекла). И ничего уже не надо. Кроме этой белой вороны, которая стремится вверх, к звёздам.

— Потому что ей тесно и душно там, внутри, — подхватила её мысль Зойка.

— Ой, смотрите! — Юлька Воробьёва подошла к композиции, представлявшей собой кучу чего-то буро-чёрного, в вершине которой торчала красивая чайная роза. А вокруг цветка был густо рассыпан жемчуг…

— Навоз, что ли? — подозрительно покосился на кучу Гришка Чередниченко.

— Судя по запаху, похоже, — хихикнула, принюхавшись Женька.

— Не ври! Нет тут никакого запаха! — Юрка обернулся к сестре.

— А у меня богатая фантазия! — Женька показала брату язык.

— «Реальность», — прочитала Вика название инсталляции. — Оригинально!

— А главное, точно! — назидательно поднял указательный палец Петька.

Впрочем, смысл большинства работ для ребят так и остался непонятным. Что, например, могла символизировать инсталляция «Баланс», представлявшая собой подвешенную за середину городошную биту, раскрашенную в красно-зелёную полоску? Или лист фанеры, в середину которого был воткнут сухой сук? Последняя работа называлась «В цель»…

— В смысле?! — удивился Павлик Воробьёв.

— Ну… в смысле в цель, — пояснил Петька, с видом знатока листая каталог. — Видишь, в самую середину воткнули.

Павлик в ответ только недоуменно фыркнул, пожав плечами.

Ребята ещё долго ходили среди работ, вполголоса обсуждая самые, на их взгляд, интересные. И не заметили высокого светловолосого мужчину, с интересом смотревшего на них. Рядом с мужчиной стояла необычная скульптурная композиция. Это была не инсталляция, а именно скульптура, вылепленная из глины или гипса и покрытая красно-бурым лаком. Скульптура представляла собой коралл, основание которого было изваяно в виде человеческой головы, вернее её нижней части с открытым в крике ртом, а «крона» коралла, таким образом, служила голове своеобразными волосами. Вокруг коралла простиралось морское дно, усыпанное галькой и ракушками. Но многие из ракушек были разбиты, среди гальки попадались осколки, напоминавшие черепки, обломки каких-то конструкций и кусочки бутылочного стекла. И среди всего этого бросалась в глаза лежащая на гальке морская звезда и голова рыбы, широко открывшей рот, хвост которой уже превратился в скелет…

— Она как будто задыхается… — Женя подошла ближе и прочитала надпись на табличке. — «Что ты наделал, человек!» Вот это я понимаю, скульптура! Не то что эта… Вершина прогресса с горшком.

— Довольно интересная скульптура и связана с любопытной историей, — к ребятам подошёл Артём Воробьёв — отец Павлика и Юлька.

— Пап, ты же в Керчи! — удивилась Юлька.

— Приехали на пару дней. Вас проведать и встретиться с академиком Ниязовым. Он здесь проездом. Добрый день, Джахангир-ака, — Артём увидел деда Акмаля и Дильки. — Надеюсь, вы не откажетесь посетить наши раскопки?

— Добрый день, Артём-джан. С удовольствием посещу вас, посмотрю, что вы там накопали. И передайте привет Алишеру. Не знал, что он здесь.

— А я видела другую скульптуру, очень похожую. Только там этот человекокоралл закрывает рукой лицо, — поинтересовалась Вика.

— Вот с этим и связана эта история, — наблюдавший за ребятами человек подошёл ближе и представился: — Виктор Ковалёв, добрый день.

— Вы — автор? — спросил Петька.

— Нет, автор — мой отец Виталий Ковалёв. Сам он очень занят и попросил меня быть его представителем. Женя, Юра и Акмаль его хорошо знают. И уважаемый Джахангир-ака.

— Конечно знаем, — согласился Юрка. — Дедушка Федя и дедушка Саша до сих пор дружат с Виталием Викторовичем. И дедушка Джахангир тоже.

— Мы с Виталием и познакомились ещё в детстве на почве любви к искусству, — согласился Джахангир.

— А что это за материал, глина или гипс? — поинтересовался Юра.

— Обливная керамика. Отец её сам придумал.

— А что за история, Виктор Витальевич? — заинтересовалась Вика.

— Да такое было дело, — начал Виктор. — Отец, тогда ещё молодой скульптор, решил участвовать в конкурсе. А там было условие — участвовать могли только работы, ранее нигде не выставлявшиеся. Ну, отец и выставил только-только сделанную композицию. Вот эту, — Виктор показал на коралл. — Успеха в конкурсе ему добиться не удалось — работу признали слабой и шаблонной.

— Эта работа — слабой? — усмехнулся Джахангир.

— Джахангир-ака, вы же сами участвовали в конкурсах в те времена.

— Да помню, Витя-джан.

— Ну, вот. А потом одна из членов жюри, молодая и амбициозная девица скопировала работу отца. Точнее один из её элементов — фигуру коралла. И выдала за свою работу, назвав «Увидевший реальность», заявив, что скульптура отражает её взгляд на реальность, преломлённый через внутренний мир автора. Отец узнал об этом, а так как он уже был, как говорится, засветившимся автором, так как выставлять свои работы начал ещё подростком, разразился скандал.

— Так это про это Виталий Викторович рассказывал? — вспомнил Юра. — Говорил, что повторилась история из детства. У них с дедом Федей что-то похожее было.

— Да, история действительно была похожа на ту, что случилась в детстве отца, между ним и Фёдором Дмитриевичем. Так вот, отец смог доказать плагиат, так как имеет дурную, как он шутит, привычку фотографировать этапы работ и только что законченную работу.

— А в мета-данных на фотографии есть дата и время, — подтвердил Петька.

— Вот именно. Скандал решили без шума. Та авторесса переделала работу, сделав тот самый «коралл рука-лицо» и назвав его «Узревший несовершенство мира», по-прежнему заявляя, что это отражение её внутреннего мира. Ну, и обязалась везде сообщать, что за основу работы взята оригинальная работа Виталия Ковалёва.

— Эта работа лучше, — заявила Вика. — Ну, вот что может выразить орущий коралл? Если он один.

— Тебе же сказали — внутренний мир автора, — усмехнулся Юрка.

— Ага, — скептически отозвалась Вика. — Скорее его душевное состояние.

— А эта работа… умнее, — попытался подобрать слово Петька Заславский. — В ней смысл есть. Коралл в ужасе от того, что человек сделал с природой в прошлом веке. И в начале теперешнего.

— Не, не коралл, — возразила Женя. — Это человек увидел глазами морского обитателя — коралла — что он натворил и поэтому кричит от ужаса. Потому что понял, что он сделал.

— Молодец, Женя. Ведь именно этот смысл и вложил в работу отец. Ты случайно не художница?

— Не, — возразила Женя. — Это Юрка — художник…

— Скорее скульптор, — хихикнула Зойка.

— Какая разница, — отмахнулась Женя. — И Пашка с Димкой художники.

— А Женька у нас — писательница, — добавила молчавшая до сей поры Стася.

— Да какая я писательница, — смутилась Женя.

— А здесь есть работы этой, у которой внутренний мир через коралл?.. — поинтересовалась Рута.

— Конечно, возле одной из них вы как раз и стоите, — усмехнулся Виктор. — Композиция «Бездна» позади вас.

Ребята оглянулись.

— Ого! — присвистнул Димка.

— Офигеть! — в один голос заявили Павлик и Юлька.

— Мамочка! — удивилась Валя.

— Сортир в открытом космосе, — брякнула Рута.

— Да, приплыли… — глубокомысленно подвела итог общему впечатлению Вика. — По-моему, у неё точно… не все дома.

— Ты же сама сказала про душевное состояние, — усмехнулся Юрка.

Композиция представляла собой выкрашенное тёмно-фиолетовой краской и украшенное золотыми звёздами деревянное сиденье от унитаза, в центре которого стоял покрытый чёрной эмалью и осыпанный блёстками ночной горшок с отпиленным дном…

— И правда, без дна, — Яся заглянула внутрь.

— Лучше бы назвали «Чёрная дыра», — усмехнулся Акмаль.

— Чёрная дыра — это старый сортир в деревне, а это городской, — прокомментировала, усмехаясь, Зойка.

— Это модель нашей галактики, — подвёл итог Гришка. — Чего вы ржёте? — добавил он, потому что окончание фразы заглушил общий смех.

***

После посещения выставки Джахангир повёл детей в расположившееся неподалёку кафе. Пока все с удовольствием лакомились мороженым, Женя, впрочем, тоже не забывая о лакомстве, увлечённо писала что-то в планшете. Наконец, победно улыбнувшись, она показала своё творение друзьям.

— Вот что у меня получилось из наших сегодняшних приключений!

…На выставке было много любопытного. Толпы ценителей современного искусства переходили от экспоната к экспонату обсуждая только им ведомые качества представленных произведений. Акмаля-Жорку и девочек привлекла необычная скульптура — бюст человека, верхнюю часть головы которого замещал то ли мёртвый коралл, то ли сухая крона дерева.

— Коралл, прозревший мир несовершенства, — прочитал Акмаль надпись на подставке. — Интересно, это скульптура — отражение внутреннего мира автора или его душевного состояния? — усмехнулся он.

— А ты спроси, — поддела его Диля. — Вон и автор, наверное.

Рядом с бюстом стояла молодая девушка. Несмотря на привлекательную внешность, взгляд девушки был холоден и надменен, а с обращавшимися к ней посетителями она разговаривала неохотно и свысока.

— Знакомая особа, — усмехнулся Джахангир. — она выставляла свои, да простит меня аллах, скульптуры в Ташкенте пару месяцев назад.

— Вот и спроси у неё, — подначила Акмаля Дилька.

— Вот и спрошу!

Акмаль подошёл к девушке и голосом примерного отличника спросил:

— Добрый день! Скажите пожалуйста, а эта скульптура — портрет автора? — он указал на человекокоралл.

— Что!? — возмутилась девушка. — Ты хочешь сказать, что это мой портрет?! Ну и нахал!!! Сначала научись разбираться в искусстве и вежливости!

— Добрый день! Извините, что за шум? — Джахангир подошёл к ним. — Мой внук Акмаль чем-то оскорбил вас?

— Ваш внук заявил, что это мой автопортрет! Знаток искусства, тоже мне… А вам бы надо заняться воспитанием вашего внука!

— Вежливые люди сначала здороваются, если с ними поздоровался человек старше, — сделал замечание Акмаль.

— Мальчик прав, воспитание, по-моему, хромает у вас.

— Простите, а с кем имею дело? — надменно спросила девушка.

— Профессор археологии, доктор исторических наук Джахангир Хабибович Рустамов, к вашим услугам, — Джахангир протянул визитку.

Девушка с удивлением воззрилась на него, а профессор продолжил:

— Да, мы с вами уже встречались. В Ташкенте, на вашей выставке.

— Где вы весьма нелестно выразились о её работах! Ассалям алейкум, Джахангир-ака! — к ним подошёл молодой мужчина. Ребятам он был знаком — это был отец их приятелей Пулек — близнецов Пашки и Юльки Воробьёвых — Артём.

— И вам мир, Артём-джан, — поздоровался с ним профессор. — А где же ваша супруга и близнецы?

— В Крыму у сестры. А я здесь по делам, надо увидится с академиком Ниязовым.

— Ну, тогда передавайте ему привет. Я как-нибудь тоже навещу его. А вам, дорогая моя, — обратился он к девушке, — стоит заняться собственным воспитанием. Акмаль спросил про портрет автора, а не автопортрет. Он просто поинтересовался, не отражает ли скульптура внутреннего мира и душевного состояния автора, столкнувшегося с несовершенством этого мира. Да, девица эта ещё та, гордая, — усмехнулся Джахангир. — А ведь талантлива — есть куда развиваться. Но, по её мнению, люди ещё до её искусства не доросли…

— Здорово! — подвела общий итог Стася. — Ну, Женька, у тебя и фантазия!

— Ты и про этот человекокоралл написала. И про эту, которая «Бездну» из ночного горшка сделала. И даже дядю Тёму вписала, — добавила Валя.

— Вот только я каким-то нахалом получился, — засомневался Акмаль.

— Почему? Мне кажется, ничего нахального в твоей шутке не было. Просто озорная выходка непоседливого мальчика, — не согласился с внуком Джахангир.

— И, кстати, в твоём стиле, — добавила Рута.

— Я действительно удивляюсь, Женя, как всё это умещается в твоей головке? — Джахангир ласково погладил её по рыжим волосам. — Всё это сочинить, описать, придумать диалоги, связать логически…

— Ой, дедушка Джахангир, не так уж это трудно. И придумывать ничего не надо — смотри и записывай, — отмахнулась Женька, хотя, конечно, похвала ей была очень приятна. — Я вот тоже удивляюсь, — добавила она, — как ты смотришь на какой-нибудь черепок и уже видишь, кто это сделал, когда, зачем… Да я бы мимо него прошла и не заметила.

— Ну, Женя, это результат знаний, опыта… И ничего удивительного.

— Вот видишь! Тебе это так просто, а мне непонятно. А мне также легко сочинять. Просто смотрю, а у меня уже история в голове!

Летний день быстро клонился к вечеру. Парк уже начали наполнять лёгкие сиреневые сумерки. Тёплый ветерок слегка шевелил листья деревьев, покачивал разноцветные фонарики, гирлянды которых украшали парковые дорожки. К аромату цветов, расцветших на клумбах и куртинах парка, примешивался горьковатый запах разогретой солнцем травы. В такой вечер ни о чём не хотелось думать, хотелось только любоваться красивым июльским вечером. И Женьке больше ничего не лезло в голову.

«Ладно, завтра продолжу», — подумала Женя.

Павлик сидел, обернувшись к видневшемуся за низким заборчиком памятнику. Памятник представлял собой стоящую на высоком постаменте фигурку бегущей крысы с аппаратурой на спинном вьюке. Памятник поставили после землетрясения, случившегося десять лет назад. Тогда многих, оказавшихся под завалами людей помогли найти специально обученные крысы-разведчики, протаскивавшие под завалы телекамеры и другое оборудование для спасения. Этим крысам и поставили памятник. На площадке у памятника группа детей примерно восьми-девяти лет забавлялись с игрушкой-флаером. Синий шар-антиграв летал над кустами, выписывая замысловатые фигуры и освещая ветки кустов разноцветными лучами. Иногда из шара доносилась тихая мелодичная музыка. Управлявшая шаром девочка в синем сарафане — соседка Пулькиных дедушки и бабушки по имени Лида — звонко смеялась, когда шар выполнял особенно сложную «фигуру».

— По-моему, заставка из «Космической истории», — Валя вслушалась в мелодию.

— Конечно, у нас такая же, — согласилась Юлька. У них, Пашки с Алисой и Зойки были такие же игрушки. Только вчера ребята весь вечер точно так же играли с ними на берегу их бухточки.

— Павлик, ты чего там увидал? — Юлька заинтересованно посмотрела в ту же сторону, что и брат.

— Ой, Рыжик! А я придумал, как дальше! — воскликнул Павлик оборачиваясь к друзьям.

Женя и правда застряла в сюжете: она никак не могла придумать, каким же способом Акмаль сможет прочитать таинственное послание с неизвестной планеты. Ведь не по-русски же его передавали! И не по-литовски, как Рута с Зойкой!

«А если космокод? — подумала Женя. — Хм… А вдруг на той планете не знают космокода? И потом, если Акмаль ловит его на самодельную рацию, откуда у него дешифровщик? Это же не книжки Кира Булычёва, где на космолингве просто разговаривали. Космокод — это зашифрованный сигнал или специальные символы. Но символы опять же нужно закодировать, передать и снова раскодировать. А откуда Акмаль знает, как закодировано послание с другой планеты? Он же не уфолог или экзолингвист. И Акмаль-то слышал в эфире речь, а не сигнал. Иначе он услышал бы просто гул или другой пустой звук, просто обозначающий, что в эфир что-то передаётся. Как маяки. Они же передают массу информации, а в эфире слышен просто мелодичный свист или жужжание. „Жужжалка“! Он же слышал „жужжалку“! Это и есть космокод! Ага, как же… — хмыкнула про себя Женя. — А откуда Акмаль узнает, как он закодирован? Вот тоже… Сама придумала, и сама запуталась, балда!»

И сейчас Женя, услышав вопль Бельчонка, сразу встрепенулась — только сегодня утром она обсуждала с Павликом и Руткой — у которой тоже оказалась богатая и буйная фантазия — перипетии своей повести.

— И чего ты придумал? — Рута с интересом подсела к мальчику.

— Как Акмаль узнает, с какой планеты передали послание и как его прочитать, — Бельчонок хитро глянул на подружек.

— Да легко узнаю! — воскликнул Акмаль, доедая мороженое. — У меня же пеленгатор есть. Определю с какого направления шла передача и дам запрос в Информаторий — какие планеты есть в этом секторе. Ну, которые обитаемые.

— Пеленгатор у тебя ещё недоделанный — дядя Юра тебе ещё только схему составил, — возразил Гришка Чередниченко.

— Так это на самом деле, а у Рыжки в книжке он уже вполне рабочий, — возразил Акмаль — ребята давно уже стали ассоциировать себя с героями Жениной повести.

— Ага, и код «жужжалки» сразу разгадаешь. И язык другой планеты поймёшь без переводчика, — скептически ухмыльнулась Вика.

Акмаль в ответ только посопел и почесал кудлатый затылок.

— А в этом шаре и будет и код, и словарь языка! — Павлик показал на мелькавший за кустами флаер.

— Как?! — удивилась Женька.

— Просто, — улыбнулся Павлик. — Помнишь, ты про эту «горгону» написала, которая чуть у Акмаля мастерскую не спалила?

— Взорвала, а не спалила, — возразил Акмаль.

— Какая разница! — отмахнулся Павлик. — Эта «горгона» была первой неудачной попыткой вступить в контакт жителей этой… Рыж, а как эта планета называется? — озадаченно спросил Павлик.

— Ой, — Рыжик почесала макушку — она совсем забыла придумать название планете.

— Гера, — отозвалась Валя. — Или Гурун.

— Почему? — Рута обернулась к ней.

— А так в старых фильмах планеты назывались, — пояснила Валя. — С Гуруна была Майка, а с Геры — Фенимор.

— Тогда лучше Гера, — согласился Петька. — Так в греческой мифологии звали жену Зевса. А планеты все раньше именами древних богов называли.

— Бельчонок, давай дальше, — попросила Рута.

— Ну, вот… Они же, ну, эти пришельцы с Геры, не просто так сигнал на Землю посылали. Они выбрали планету, на которой есть разумная жизнь, и есть космические корабли…

— А откуда они узнали, про корабли?

— Да просто, Дилька! Они слышали передачи с Земли. Ловили и телесигналы и видели, как земляне в космос летают.

— А почему именно Земля, а не Теллус, Эрта или Калиакрия? Натулак — это понятно. Там не люди, а разумные ящеры или там другие планеты с негуманоидами. А здесь-то почему? — поинтересовался Петька.

— В карту Галактики пальцем ткнули, — фыркнул Юрка.

— Да никуда они не тыкали! — ответил Бельчонок.

— Конечно, не тыкали. У них пальцев нет, у них щупальца!

— Диль, помолчи, а! Они тоже люди, как и земляне. Они вообще — сирианская цивилизация, — не согласилась Стася. — Просто Солнечная система к ним ближе, а у них каждая минута на счету — планету срочно спасать надо. А раз Земля ближе, они и изучили её лучше. И направленный сигнал к нам послали. И спутник. Я поняла, Бельчонок! Эта «горгона» — это спутник, который сгорел в атмосфере, потому что они неправильно рассчитали его траекторию. Ну, не знали всех параметров земной атмосферы!

— Точно! — Женька щёлкнула пальцами. — А… а женская голова почему?

— Ха! Жень, это ты нас спрашиваешь? Ты же это написала! — рассмеялся Гришка.

— Да я такого уже тут наворотила… Сама не знаю, почему…

— А это голографический проектор был, — Рута вскочила со стула. — Он должен был включится, когда спутник сядет. И сделать изображение женщины, которая всё расскажет… Ну, тому, кто найдёт спутник… Вот… Она расскажет всё о планете и скажет, как достать из спутника кассету с кодом… Ну, и всем остальным, вот. А когда спутник загорелся в атмосфере, то проектор сам включился. И Акмаль увидел эту «горгону».

— А почему сарай не разнесло? — удивился Акмаль.

— Да потому что спутник уже сгорел нафиг! Чему там взрываться!?

— Просто грохнуло, потому что перед ним головная ударная волна шла. А от остатков спутника пластик сгорел и пол прожог, — добавил Петька.

— Значит, ихний корабль недалеко… — Женька потёрла подбородок.

— Конечно, — согласился Павлик. — На орбите Плутона, как и наши звездолёты. Он и сигнал на Землю это… как его… ретанслирует…

— Ретранслирует, — поправил его Петька. — И именно сюда, потому что здесь обсерватория и станция дальней космической связи, где Пулькина бабушка и Руткин отец работают.

— Это она со звездолёта передаёт, что ли? И мне туда к ним на нём лететь? — переспросил Акмаль.

— Никуда ты не полетишь! — заявила Женька. — Звездолёт — автоматический исследователь. Им просто воспользовались, как ретрансляторам. Им не до звездолётов.

— Конечно. Керамеры у них планету в труху превращают, а они ещё пилотируемые звездолёты строят! — заявил Юрка. — Это звездолёт уже давно окрестности нашей системы изучает, его ещё до керамеров запустили.

— А как же его Патруль не заметил? — удивилась Валя.

— А он безвредный. Просто исследователь. Ну, и пускай себе исследует. Никому ведь не мешает, — возразил Димка.

— Бельчонок, давай дальше! — попросила Рута.

— Ну, вот… А они послали второй спутник. Его мы и увидели в парке. Ну, не мы… А мы, ну, которые в Женькиной повести.

— Мы поняли, Пашка, продолжай, — попросила Дилька.

— Ну, и вот… А на этом спутнике и была капсула со всеми данными. А чтобы Акмаль понял, они в него тот пластик положили, который у Акмаля с чердака пропал.

— А откуда они про Акмаля узнали? — поинтересовалась Алиска.

— Да не знают они про него! Спутник, перед тем, как брякнуться в сарай, успел состав этого пластика определить. Ну, перемкнуло его перед взрывом. Вот они и решили, что если тот, кто увидит спутник и найдёт свой пластик, поймёт, что это для него!

— Так ведь его любой найдёт тогда.

— Не найдёт, Рыжик! Он его в землю закопает. А Акмаль сигнал передатчика поймает с той же «жужжалкой» и пеленгатором место найдёт.

— Не найду, — возразил Акмаль. — Я ж не знаю, что его искать нужно.

— А они думают, что ты взрослый и умный, и сразу догадаешься! — хихикнула Дилька.

— Правильно! — согласилась Женька. — Они же не знают, что Акмаль — мальчишка.

— Ага, а за передатчик девчонку посадили! — возразила Вика.

— А они подумали, что на просьбу маленького ребёнка быстрее среагируют. Ребёнка же жалко, тем более девочку. Они же тоже люди, значит и думают также, — Джахангир, улыбнувшись, принял участие в споре.

— Точно! — воскликнула Женя. — А мы совершенно случайно оказались в парке и сами этот шар увидали! Хоть какая-то польза от этой дурацкой выставки!

— Ладно, дети, давайте-ка пойдём домой, а то уже поздно, — предложил Джахангир.

Ребята согласились — и впрямь уже было совсем темно, да и у кого-то зазвонил смартфон, родители беспокоились, почему они ещё не вернулись с выставки.

— Мам, мы мороженое ели, уже идём! — послышался голос Зойки. — Дедушка Джахангир с нами.

Глава 6

Ребята пошли к выходу из парка, продолжая обсуждать Женькину повесть. Звенели цикады, слышались голоса птиц, где-то вдалеке шумело море. Лёгкий ночной бриз шевелил ветки деревьев и покачивал разноцветные фонарики, украшавшие аллеи парка. Дети, игравшие с флаером тоже собрались домой, обогнав ребят на главной аллее.

— А как мы его отроем, если шар его в землю закопал? — Женя задумалась.

— Лопатой, — невозмутимо ответил Юрка.

— Неинтересно, — возразила Женя.

— Тогда экскаватором! — не моргнув глазом брякнул Пашка Корабельников.

— Иди ты! — рассмеялась Женька. — Ну, правда, как?

— А мы Стаськиного крыса Севку подключим, — неожиданно заявил Гришка, оглянувшись на маячивший среди деревьев памятник крысам-спасателям. — Если он, конечно, не против.

— А… — махнула рукой Стася. — Он же не просто крыс, а генномодифицированный. Искусственно выращенный. Мне его на Ашхабадской биостанции подарили. Он в каких только экспериментах не участвовал! Даже в космосе и на Луне был! Так что он согласится.

— Только мы его хозяином сделаем Акмаля, — согласилась Женя.

— Только я ему экзоскелетон сделаю, — добавил Петька.

— Зачем?! — удивилась Стася.

— Да не твоему крысу, а Акмалеву, — усмехнулся Петька. — А как крысёнок будет к этому шару докапываться? Он тебе что, крот что ли или землеройка?

Они уже шли к видневшейся впереди станции туристического монорельса, ведущего в дачный посёлок, когда Женя вновь задумалась.

— Я вот только не придумала… Ведь чтобы помочь, надо чтобы или Акмаль к ним отправился, или эта девочка к нам попала… А как? Если звездолёт — автомат?

— Элементарно! Через телепорт! — Петька выскочил вперёд и обернулся к ребятам. — Они телепортал здесь сделают. Звездолёт ещё один спутник, точнее челнок, пошлёт. И эта девчонка прямо к нам!

— Телепорталы ещё только испытывают, — возразил Гриша.

— Так это у нас! А у них цивилизация чуть впереди. Мы же тоже до этих керамеров ещё не додумались.

— Слава Богу, — фыркнула Рутка.

— Ну, вот. Поэтому и звездолёты им в принципе не нужны, — Петька явно получил вдохновение. — Они посылают разведчики, а потом строят телепорт и через него оправляют космонавтов. Ну, может где-то один спасательный звездолёт держат поблизости, на случай, если телепорт сломается.

— Так они и звездолёт могут послать, который — опа! И телепортировался.

— Нет, так не получится. Это очень сложно. Может не туда вынести. Это же не гиперпрыжок через подпространство, где координаты выхода знают заранее. Нужны опорные точки: входной и выходной порталы, которые совмещают пространства.

— Тогда это гиперпортал, а не теле-, — возразил Гриша.

— Ты научную работу пишешь или приключенческую фантастику?! Какая разница!?

— Да это не я пишу, а Рыжик!

— Да мне-то всё равно! Я всё равно в этих гипер, теле, суперпорталах разбираюсь, как… поросёнок в апельсинах! — рассмеялась Женька.

— Ты и есть поросёнок. Дай почищу, — Вика показала на пятно от мороженого, которое Женька ухитрилась посадить на шорты.

— Ну, так вот, — продолжил Петька. — Они здесь сделают портал. Они же его уже сделали.

— Где?! — удивилась Женька.

— Здрасьте! — Петька изобразил поклон. — А как Замухрышка на эту Геру из казахской степи попал? А оттуда к нам керамер, который потом помер от одиночества?

— Так там случайно получилось…

— Ага! Пространства случайно перемешались! Повествование должно быть логичным. Это была первая неудачная попытка создать портал. Не эта же девчонка придумала на помощь позвать. Они уж давно поняли, что если им не помогут, то им крындец! И потом… Звездолёт же не может сразу на планету попасть. Ему сначала подлететь надо, челнок выпустить, а уже тот на планету сядет. Проблем сколько!

— А почему сразу нельзя? — не понял Юрка.

— Ну, вот, смотри… Идём мы на станцию, никого не трогаем. А тут — бац! И звездолёт на нас телепортировался. Мы и пикнуть не успеем!

— Только без жертв! Я такое читать не буду! — категорически заявила Вика.

— А тут проще. Не надо никуда лететь, вошёл там в телепорт и тут вышел.

— Расстояние слишком большое, чтобы пространства совмещать, — засомневался Гриша.

— Вот поэтому, он не гипер-, а телепортал, — терпеливо продолжил Петька Заславский. — Между ними… — Петя на секунду задумался, — энергетический туннель. Ну, как «кротовая нора» в гиперпространстве, в которую «ныряет» звездолёт, когда совершает «гиперпространственный прыжок».

— Тебе видней, у тебя папка — физик, — согласилась Зойка.

— Правильно, — согласилась Женя. — А в шаре ещё и будет написано, кто явится с этой планеты через этот портал. Здорово, ребята! Ну, у вас и фантазия!

— С кем поведёшься! — рассмеялась Вика.

***

…Они сидели в кафе, поедая вкусное мороженое. День уже близился к вечеру, наливаясь сиреневыми сумерками. Внезапно, Стася увидела что-то вдали, в старой части парка.

— Смотрите, что это?!

Вдалеке, прямо над кустами старого парка виднелось какое-то тёмное тело. Оно медленно летело над кустами, будто разыскивая что-то в зарослях.

— Это, наверное, робот-обходчик мусор собирает, — предположил Акмаль.

— Странный мусорщик, — Дилька вгляделась в даль. — Дедушка, дай бинокль.

Аппарат выглядел, как чёрный шар, медленно плывущий над кустами. Никаких знаков или эмблем на нём не было. Иногда он останавливался и выпускал синие и зелёные лучи, обшаривая ими землю.

— Ищет что-то… — Диля передала бинокль друзьям.

Шар облетел кусты и направился к стоящему на небольшой площадке памятнику. На высоком постаменте находилась фигурка бегущей крысы с аппаратурой на спинном вьюке. Памятник поставили после землетрясения, случившегося десять лет назад. Тогда многих, оказавшихся под завалами людей помогли найти специально обученные крысы-разведчики, протаскивавшие под завалы телекамеры и другое оборудование для спасения. Этим крысам и поставили памятник.

Шар залетел за постамент и остановился над песчаной площадкой. Затем выпустил вертикально вниз толстый красный луч. Луч пробил в песке отверстие, куда из шара скользнул тёмный круглый контейнер. Вскоре после этого шар быстро улетел.

— Смотри, оставил что-то! — крикнула Стася.

— А шар даёт такие же позывные, как и та «космическая жужжалка», — Акмаль вынул из уха наушник. — Такой же код.

Как только шар скрылся, ребята подбежали к проплавленной в песке лунке.

— Что там? — Дилька повернулась к брату.

— Шар из металла. Не достать рукой — глубоко.

— А что делать? — поинтересовалась Стася.

— Испытаем новую амуницию для Севки, — подмигнул девочкам Акмаль.

***

Севка недовольно фыркнул и, пошевелив усами, недоверчиво подошёл к Жорке.

— Иди, иди, не бойся, — Жорка взял крысёнка на руки.

Севка повозился на ладони хозяина и сев на задние лапки, принялся умывать мордочку.

— Сегодня, Севка, тебя ждут великие дела! — Жорка осторожно опустил крысёнка на стол. Севка обернулся и уставился на хозяина бусинками глаз. Он уже давно привык, что хозяин испытывает на нём плоды своей буйной фантазии.

— Сегодня ты станешь первым в мире робокрысом!

Через несколько минут Севка был экипирован в блестящий панцирь. Он поводил носом — вроде ничего, панцирь не очень мешал. Да и пах не слишком противно. Вот только какие-то железяки, которые Жорка прикрепил к передним лапкам…

— Это усилители, дурилка. Чтобы твои лапки стали сильнее и могли раскапывать завалы.

Севка с удивлением воззрился на хозяина. В чёрных бусинках его глаз так и читался вопрос: «Зачем!?»

— Как зачем? Будешь людей спасать. Вон несколько лет назад землетрясение было. Сколько людей нашли под завалами. Их даже собаки не могли учуять. А крысы спасли — протянули им верёвку. Вот и ты будешь спасателем.

Севка вздохнул — чего ж сделать, если такой хозяин попался. Ладно, будем спасателем. Только кого спасать, Жорку что ли?

На другой день Жорка отнёс экипированного крысёнка в парк и положил на песок недалеко от памятника тем самым крысам, что спасали людей под завалом.

— Сегодня будут испытания, — Жорка торопился — ту штуку, что провалилась в парке в проплавленную странным шаром дыру нужно было срочно достать. Рекс нашёл место вчера, немало напугав своим экзотическим обликом малышню. И определил, что странная штука — электронный маяк для космической связи и сделана из того самого пластика, который исчез с Жоркиного чердака с помощью «Горгоны».

Севки, с помощью управляемого Акмалем экзоскелета быстро выполнил задание и вскоре вылез из выкопанной норы, неся в лапках шар величиной с теннисный мяч.

Уже в сарае, с помощью двенадцатилетнего Петьки, с которого Акмаль взял слово держать язык за зубами (а делать это Петька умел) шар открыли. Внутри, кроме передатчика оказалась плёнка с загадочной надписью.

— Похожа на космокод, — сказал Петька. — Знаешь что, Акмаль? Давай я отцу снесу в обсерваторию. Попробуем расшифровать с помощью космокода. Может это ключ к твоему «голосу из космоса»?..

Глава 7

Вечером ребята вновь собрались на чердаке у Акмаля слушать Вселенную. Женька устроилась с планшетом на старом скрипучем диване, стоявшем в углу чердака, рядом со сваленными в ящик старыми вещами.

— Жень, ну ты чего? Иди к нам! — окликнула её Вика.

— Ей не до этого, у неё муки творческого поиска, — хихикнул Юрка.

Женька и вправду мучилась неожиданным вопросом: кого из друзей, точнее подружек, сделать девочкой с другой планеты. Женькины друзья уже давно отождествили себя с героями повести и теперь играли в её персонажей, придумывая сюжетные ходы. Женьке оставалось только записывать… Вот только с маленькой инопланетянкой вышла заминка.

«С кого списать эту девочку? — думала Женя. — С Юльки? С Вали? С Вали, наверное, бы получилась. А может с Зойки или Вики? Ну, нет. Вика слишком боевая, она сама полезет всё разруливать. Она и без Акмаля обойдётся. Зойка? Угу, конечно… Зойка, скорее кинется изобретать что-то, чем перед передатчиком сидеть. Юлька с Валей? У! Это термоядерная парочка, — хихикнула про себя Женька, — если они за этих керамеров вдвоём возьмутся, те поседеют». Нет, тут нужно было кого-то особенного. «Рута должна быть какой-то такой… Ну, не такой, как все… Ой, а почему Рута?» — неожиданно подумала Женя. Имя всплыло как-то само по себе. «А ведь точно! Никто, кроме Рутки и не подойдёт!» — осенило Женю, и она хитро глянула на присевшую на край стола, на котором стола коробка с инструментами Руту Маслову.

***

С Рутой они познакомились две недели назад, в конце июня, когда закончилась история с каравеллой на дне бухты. Точнее история тогда ещё не закончилась, ведь её тайну разгадать пока не удалось. Зато закончилась история с Сабиром и его компанией. И на следующий день после того, как Виктор Ковальчук рассказал ребятам о Сабире и всей подоплёке этой истории, в посёлок приехала семейная пара. Высокий черноволосый загорелый мужчина и невысокая светловолосая голубоглазая женщина. Вместе с ними приехали двое детей: парнишка лет четырнадцати, такой же высокий и черноволосый, как отец, и девочка примерно Жениного возраста с короткими и волнистыми каштановыми волосами. Женщина как раз и оказалась той самой Анастасией Масловой, создавшей «русалочьи слёзы» — препарат «Антипсихотин» для лечения глубинного психоза. С ней их познакомила Зульфия Гарифуллина. Они переехали сюда, так как муж Анастасии — радиоастроном и инженер-радиоэлектронщик — был приглашён работать на Крымскую обсерваторию. Восьмилетняя Рута и была той самой девочкой, дочерью Анастасии. Правда, через неделю после знакомства Рута уехала в детский лагерь, но довольно скоро вернулась из-за истории с вшами, заодно лишившись своих красивых локонов. Впрочем, Рита Маслова — Рута было не имя, а прозвище девочки, как Жорка у Акмаля, а по-настоящему девочку звали Маргаритой — довольно весело отнеслась к этой истории. И вообще, Рита, поначалу робевшая с незнакомыми ребятами, оказалась весёлой смешливой девочкой с лёгким озорным и любопытным характером. Это безграничное любопытство и непоседливый характер Риты и были причиной курьёзных историй, в которые часто попадала девочка. И Рита, как уже говорилось, относилась к этим историям с юмором, самокритично называя себя «весёлая балда». Конечно, многое в этих историях Рита нафантазировала, но как она сама призналась, ей просто нравится смешить людей, нравится слышать чей-то весёлый смех. В Геленджике, где до этого жила Рита, она занималась в детской цирковой студии и была там… клоунессой! Да, Рите нравилось сложное искусство цирковой клоунады. Правда, незадолго до переезда Рита ушла из студии. И причина этого было единственным, о чём Рита предпочла промолчать, неожиданно погрустнев. И ребята не стали допытываться — Рита сама скажет, если захочет, может быть это что-то личное. А по приезде в Крым, Рита снова пошла заниматься в цирковую студию. И однажды, за день до отъезда Риты в детский лагерь, руководитель студии Ирина Борисовна, жившая в том же дачном посёлке, что и ребята, сказала про Риту: «У Риты не талант, а талантище. Я нашла бриллиант, которой надо срочно огранить!» Как оказалось, Рита уже была знакома с некоторыми из ребят: племянницей Юрия Криницына и одноклассницей Женьки Стасей Михейкиной и Микой Иваницкой, с вездесущими Пульками и Валей, но быстро подружилась и с остальными ребятами, а Зойка приобрела в её лице ещё одного (после Вики и Акмаля) ассистента для своих многочисленных экспериментов.

Была у Риты-Руты и ещё одна особенность, благодаря которой Рута получила в прежней школе прозвище Инопланетянка. У Риты были разноцветные глаза. Правый глаз девочки был зелёный, а левый — синий. На вопрос ребят о причине, Ритка со смехом ответила, что её предки были русалками.

… — А если серьёзно? — спросил Гришка.

— Это мне от прабабушки досталось, — пожала плечами Рута. — У неё тоже глаза разноцветные. Её поэтому даже ведьмой считали.

— Чего, правда!? — удивился Пашка Корабельников.

— Правда, считали, — улыбнулась в ответ Рита.

— Не, я это… Она правда ведьма была?

— Ты чего сдурел? — вылупилась на него Ритка. — Какая ещё ведьма?! Она доярка была, потом выучилась на зоотехника, институт кончила. Мария Тимофеевна Головешкина, герой труда, между прочим. А в селе её называли Машка Головня и шептались, что вместе со своей подругой Глафирой Никифоровой, тоже зоотехником на той же ферме, она ведовством занимается.

— Только потому, что у неё глаза разноцветные.

— Не только. Глафира Никитична вместе с прабабушкой часто в гости в заповедник ходили на кордон к егерю Мирону Матвеевичу, это дядя бабушки Глаши. Там на болоте ягод много, вот они их и собирали на варенье. А бабки шептались, что они там собирают всякие травы…

— И варят из них всякие отравы, — глубокомысленно заключила Юлька.

— Во-во! — согласилась Рита.

— А твоя прабабушка не обижалась? — спросила Вика.

— Не-а! Они с бабушкой Глашей вообще шутницы ещё те! Бабушка Маша как начнёт рассказывать. То как у неё говорящая жаба по кличке Жетон жила. То как она с лесником Егором Кузмичём на оборотня охотилась. То как к бабушке Глаше один местный парень Гришка сватался и напоил её приворотным зельем, которое ему бывшая жена Мирона Матвеевича Агафья продала. А бабушка Глаша в лосиху превратилась.

— Чего, насовсем?! — рассмеялся Павлик Воробьёв.

— Да нет, ты чего! Она с непривычки в ногах запуталась — у лосихи же их четыре — и в овраг свалилась. Ну, и как в сказке — грохнулась всей ланью… Ой, точно! Не в лосиху, а в лань она превратилась! Ну, вот… Грохнулась всей ланью о землю и опять обернулась красной девицей!

Ребята уже катались со смеху, слушая рассказ Риты, которая рассказывала всё это с полной серьёзностью, не поведя и бровью.

— Рутка, мы сейчас со смеху лопнем! — отсмеявшись заявил Юрка. — Ты вся в прабабушку!

— Не зря же у меня глаза, как у неё, — хитро подмигнула ему Ритка.

— А эта Агафья тоже ведьмой была?

— Да не, какая она ведьма. Там село было и там половина эти… Ну, которые в лесах прятались…

— Разбойники, что ли? — Акмаль с интересом слушал Риту.

— Партизаны!!! Сам ты разбойник! Эти… Ну, как их… Ну, которые говорили, что у всех церковь неправильная…

— Староверы? — предположил Петька.

— Во! Точно! Они самые. Вот и эта Агафья. Бабушка Маша говорила, что Мирон Матвеич на ней женился, а потом ушёл от неё. Потому что она взяла и его книжки — а у него там много научных было, он же учёный-биолог, а не просто егерь — и в печку! Потому что они колдовские!

— Дура, что ли?! — возмутился Петька.

— Наверное… — вздохнула Рита.

— А эта Глафира Никитична красивая была? — спросила Вика.

— Ага! Рыжая, конопатая, метр девяносто ростом! Она центровым в баскетбольной команде «Урожай» играла. Вон Пульки её внучку знают, Галю Никифорову, которая в Московском зоопарке работает.

— Ага, знаем! — согласилась Юлька. — Тётю Галю тоже в детстве Глашей назвали, а она потом в паспорте написала Галя, а друзья её так Глашей и зовут. Только она ей не внучка, а эта… Ну, эта… Как племянница.

— Внучатая племянница, — подсказала Вика.

— Ага. Она рассказывала про эту историю с лосихой. Это Глафира Никитична вместе с Марией Тимофеевной этого Гришку разыграть решили. Он там на болоте НЛО искал…

— А! Знаю, дедушка Саша рассказывал, — вспомнила Женя. — А ему — бабушка Света. Она маску сделала этой самой лосихи. И на первое апреля эту маску надела и в окно к нему заглянула, в сумерках. И все потом говорили, что к этому Гришке оборотень с болота явился!

— Я же говорю, бабушка Маша и Глафира Никитична ещё те шутники были! — рассмеялась Рита. — А лягушка у бабушки Маши и правда жила в аквариуме, правда не говорящая.

— А твоя прабабушка где жила? — спросила Женя.

— Почему жила? Она и сейчас там живёт по соседству с бабушкой Глашей. В Светлореченске.

— А у меня дедушка оттуда! — обрадовалась Женька. — Он там в детском доме жил, на Садовой. А потом его усыновили, и он в Новороссийск уехал.

— Прабабушка сначала не в городе жила. Там село было Загоруевка. И там большую ферму построили, даже с Москвы, с выставки приезжали. Они с бабушкой Глашей туда и переехали работать из посёлка Приречного. У бабушки Глаши в Приречном сестра в милиции работала. А мама её тоже в милиции, только в самом городе. А соседи это село Закукуевка звали.

— Это там староверы жили?

— Не, они рядом жили, в Старой Топи. А Загоруевка — большое село.

— А почему его Закукуевкой звали? — поинтересовался Гриша.

— А там болото большое. Его называют Кукуй. Потому что через него дорога по гати шла из Заречного в Надмошье. Если застрянешь, то долго куковать будешь. Вот его так и назвали. А по-настоящему оно называется Козье болото.

— Это там глухомань такая… — удивилась Стася.

— Почему?! Там два посёлка больших рядом — Приречный и Заречный, дорога на Светлореченск, до него всего двадцать километров. Железная дорога. Там станция Дубки и посёлок фабричный. А по реке теплоходы ходят. Там пристань в Заречном. А на другой стороне болота посёлок и маленький город: Надмошье и Подмошье. Сейчас там всё — Светлореченск. А болото теперь — национальный парк, а вместо гати — эстакада. Вот жители Надмошья и прозвали его Закукуевка, потому что за болотом. Да и жители в Загоруевке какие-то дикие, — Рита выразительно покрутила пальцем у виска. — А рядом вот это самая деревня Старая Топь. А между ним и Загоруевкой — заповедник.

— А почему Загоруевка?

— А потому что рядом холм высокий, который так и называют — Гора. Её ещё Лысая Гора называют, — хихикнула Ритка.

— Потому что там ведьмы шабаши проводят, — брякнул Юрка.

— Угу. Там в этой Загоруевке все на ведьмах и колдунах помешаны. Там вообще такое место весёлое, что-нибудь происходит, что хоть стой, хоть падай! Одни только истории про Фёклу-колдунью чего стоят. Или про гуманоидов в Приречном. Или про Хозяина свалки в Обочине.

— Где?! — удивился Акмаль.

— В микрорайоне «Счастье» на Новой улице, — пояснила Женя. — Там мой дедушка жил до переезда. Микрорайон стоял возле свалки, которой называли Зоной, как в книжке про сталкера.

— «Пикник на обочине»? — уточнил Петька.

— Ага. Поэтому его Обочиной и прозвали. А сейчас там вместо свалки большой завод и станция «Заводская». А потом как раз платформа «Приречная» и станция «Дубки».

— Или про девчонку-инопланетянку, которая жила в Светлореченске, а потом улетела из городского парка, да ещё и прихватила с собой мальчишку, с которым дружила.

— А почему она инопланетянка? — спросила Юля.

— У неё, говорят, глаза в темноте светились. И звали её между прочим, как и тебя — Юлька. А мальчишку — Тёмка…

Про то, что Руту на самом деле звали Рита, ребята узнали только вчера. Женька вернулась с родителями из города и пошла к друзьям. Ребята собрались в «штабе» у Корабельниковых. Решили рассказать «новеньким» о истории с каравеллой, случившейся в начале лета. Тем более, что Акмаль и Дилька сетовали о том, что «проторчав в Ташкенте, пропустили всё самое интересное». Да и Стасе с Рутой было интересно. Когда Женька поднялась, у ребят уже шёл какой-то давний разговор.

— … А у меня прадед — цыган! — Рутка хитро посмотрела на друзей.

— Настоящий!? — удивилась Яська.

— Ага!

— Чего, колдует и коней уводит? — усмехнулся Гришка.

— Насчёт колдовства не знаю, а вот коня один раз на спор увёл. Он же в конноспортивной школе работает. Сначала конюхом был, потом на ипполога выучился, — Рутка пожала плечами. — Знаете, как его лошади слушаются! Он пошепчет чего-то на ухо и всё! Конь за ним по пятам ходит.

— А он где работает? — заинтересовалась Валя.

— В Краснодаре. В детско-юношеской спортивной школе. Он и тренером работал, и сейчас иногда с детьми занимается. Он столько историй про лошадей знает, закачаешься!

— Слушай, Рут, а его не Радо Михайлович зовут? — с подозрением спросила Стася. — Такой, черноволосый, а усы — седые. И две серьги в ухе — серебряная и золотая?

— Ага, это он и есть! — согласилась Рутка. — Хотите, фотки покажу?

— Хотим!

Вскоре Рута прибежала с планшетом, и все собрались вокруг неё.

— Ой, Стаська, это ты, что ли? — удивился Гришка.

— Конечно я. Я же два года назад там занималась немного. Правда, мне не очень понравилось. Я верхом ездить научилась и бросила.

— А чего так? — поинтересовался Гришка.

— Да ну. Я — трусиха. Это на пони ездить ещё ничего. А когда сидишь на такой здоровенной зверюге… Я ж не Радо Михалыч. Кстати, он же румын?!

— Он такой же румын, как я — китайка! — Рутка растянула пальцами веки, изобразив «китайца». — Он просто вырос в Приднестровье, оттуда и в Краснодар переехал, когда женился. Только он из этих цыган… ну, которые не кочуют…

— Оседлых, — подсказал Петька.

— Ага. А его прадед вообще был настоящий цыган из табора. Только он оттуда ушёл, чтобы на девушке-сербке женится.

— А он в Югославии жил? — спросил Павлик.

— Ага. А после войны в Советский Союз вместе с женой, ну, той девушкой попал. Так и остался. Прадедушка меня и назвал однажды Рутой. Они с прабабушкой мне костюм цыганки сделали для новогоднего утренника. Мне четыре года было. А дедушка Радо мне ещё уже там, в детском саду, красный цветок в волосы воткнул, чтоб, значит, образ был. А потом посмотрел и говорит: «Ты прям сама, как цветочек, червона рута!» Ну, так и пошло — Рута, Рутка.

— А ту разве не Рута? — удивилась Вика.

— Вообще-то, я — Рита, — улыбнулась Рута. — Чего, не веришь?! Хочешь, сейчас свидетельство о рождении принесу? Там прям по-русски написано: «Маргарита Мирославовна Маслова». Но вы меня можете Рутой называть — мне нравится. Меня так все дома называют. А если хотите — Ритой, я тоже не против. У Юльки, вон, тоже второе имя есть — Шэнне. А Зойку тётя Даша называет Эгле.

— Мама говорит, что это потому, что я из любого положения выкручусь, как ужонок, — отозвалась Зоя, занятая починкой любимой куклы.

— А причём здесь ужи? — удивилась Рута.

— Эгле — королева ужей из литовских сказок, — пояснила Зоя. — А Гришку мама и дедушка Янис зовут Иво.

— Погоди, как ты по паспорту? — глянул на неё Юрка.

— У меня ещё нет паспорта, я ещё маленькая, — ответила Рута, но тут же спохватилась: — Маргарита Мирославовна, а что?

— Ты же Майевна? — Петька с интересом обернулся к девочке.

— Почему?! — вытаращила глаза Рита.

— Ну, твой папка… Его же Май зовут?

— А! Да нет. У него такая же история! — махнула рукой, рассмеявшись, Рутка. — Папку Мирослав зовут. А как Мирослав сократить?

— Славка… — неуверенно ответил Акмаль.

— Ага. А ещё Мира.

— Это же девочка. То есть девчачье имя, — удивился Пашка.

— Почему?! Вы же Мику Иваницкую Мишкой зовёте. А Миша — это мальчик.

— А ты откуда Мишку знаешь? — вновь спросил Пашка.

— Так я же с ней вместе в пионерлагере была! Вместе и вшей подхватили. Только меня остригли, а её пожалели — у неё косы.

— Кстати, ребята, а когда Мишка приезжает? — поинтересовалась Вика.

— Послезавтра, — отозвалась Валя. — Она же ещё к родственникам в Пловдив поехала.

— Ну, вот. Папку и звали Мира. А в школе как-то, папа говорил — во втором классе, кто-то про него и сказал, как раз на майские праздники: «Вон Мир идёт». А кто пошутил: «Ага, Мир, Май, Труд!» Вот и пошло прозвище — Май. Папе, правда, понравилось, он так и стал всем представляться — Май, — объяснила Рута.

— А ты на цыганку не похожа. Вот Мишка, та — да! И дядя Май на цыгана похож, — подвёл итог Димка Смирнов.

— Дядя Май скорее на индейца похож, — хихикнула Алиска.

Отец Руты, радиастроном Мирослав Георгиевич Маслов, или Май, как называли его родственники и друзья, действительно был рослым — метр девяносто — смуглым и черноволосым. К тому же чем-то отдалённо походил на актёра Гойко Митича из старых фильмов про индейцев. Это и делало его похожим в глазах детворы на этакого индейского вождя. Сходство усиливало и то, что, будучи байкером, Май носил длинные волосы, которые стягивал в хвост на затылке, и кожаные жилеты, и куртки, украшенные разными феньками, в том числе и из разноцветных перьев.

— А у тебя волосы светлые, не как у дяди Мая, — сказала Валя.

— Это я в маму пошла. У неё все предки белобрысые. Зато у меня волосы вьются, как у дедушки, с папкиной стороны, — Рута потрогала ёжик стриженых волос на макушке. — Н-да… Правильно Мика говорила — косы надо отращивать…

— Кстати, Рут, а почему твой прадедушка эти две серьги носит? — спросила Стася.

— Потому что цыган, — пояснил Гришка.

— И совсем не потому! — улыбнулась Рута. — Он же парусным спортом занимался. На крейсерской яхте помощником капитана ходил. Они даже в международной океанской регате участвовали. Так что прадедушка и экватор пересекал, и Магелланов пролив проходил. А один раз их яхта в кино снималась — они играли пиратский экипаж. Ну, кто-то и вспомнил, что у пиратов за экватор золотая серьга полагалась, а за пролив — серебряная. Вот он с тех пор и стал их носить…

***

Неожиданно в ногу Женьке ткнулось что-то холодное. Женя испуганно посмотрела под ноги. На полу стояла игрушечная собака-робот. Белое пластиковое существо посмотрело на девочку, в черных блестящих экранчиках, заменявших робопсу глаза зажглись красные сердечки, хвост несколько раз качнулся из стороны в сторону.

— Он хочет с тобой подружиться! — сказала обернувшаяся к ней Рита. — Погладь его за ушами и скажи: «Друг!»

Женя так и сделала. Пёс весело тявкнул и поднялся на задние лапки, а сердечки в глазах замигали красными, зелёными и жёлтыми искорками.

— А кто это? — спросила она.

— Это мой друг. Его зовут Дружок, — Рита погладила робота. — Он мой талисман, как Маруся у Стаськи. Он мне всегда помогает.

— А как? — удивился Бельчонок. — Он же маленький и игрушечный.

— А вот так! — Рита взяла робота в руки. — Когда мне грустно или страшно, я представляю себе, что Дружок стал большим и сильным. Как боевые роботы в фантастическом кино. И тогда мне сразу становиться спокойно. А ещё он умеет разговаривать.

Рита дотронулась да спинки пса. Дружок поднял голову и в его глазах загорелись зелёные знаки вопроса.

— Тебе грустно? — вдруг отчётливо произнёс Дружок. И хотя говорил он механическим голосом робота, ребятам вдруг показалось, что в голосе Дружка прозвучали и живые, тёплые нотки.

— Немного… — Рита присела перед ним на корточки.

Робот поставил ей на колени передние лапки, и в его глазах засветились зелёные огоньки.

— Всё будет хорошо, ведь я рядом, — вновь отчётливо произнёс робот и огонёк в правом глазу мигнул, как будто робопёс подмигнул хозяйке.

— Вот видите! — Рута оглядела друзей.

— Давайте дружить! — вновь прозвучал голос Дружка.

— Давай, я не против! — улыбнулся Петька Заславский и погладил щенка по чёрному пластиковому уху.

— Акмаль, а можно мне послушать? — Рита обернулась к включавшему приёмник Акмалю.

— Конечно, садись.

— А как тебя родители или друзья называют? — вдруг спросила Рита.

— В смысле?

— Ну, я, например — Маргарита, а меня называют Рита. А тебя так и зовут по полному — Акмаль?

— Жоркой его зовут! — хихикнула Яська.

— Малик или Малька, — неожиданно смутился Акмаль.

— А можно тоже тебя так называть?

— Конечно.

— Маль, а как им управлять?

— А это просто! — Акмаль подошёл к Рите. — Вот это ручка грубой настройки, а это точной, — он показал на панель управления. — А это — ручка тонкой настройки, то есть ещё точнее. Здесь всё не как в компьютерах, а вручную.

— Я знаю, папа говорил, что цифровые приборы не всегда подходят.

— Вот… Вот индикатор настройки. Это — переключатель диапазонов, а это — поддиапазонов. А этой кнопкой можно переключить полосу — широкую или узкую. Чем уже — тем точнее. А вот здесь панель радиотелескопа. Можно включить автоматическое сканирование, а можно вручную. Вот это ручка азимута, а это — высоты. А это индикатор, он показывает, куда направлена антенна. Синяя стрелка — высота, а красная — азимут. Петька обещал трёхмерный монитор принести, тогда можно на него объёмную карту вывести, только компьютер придётся подключить.

Рита осторожно тронула кнопки и переключатели, надела наушники…

— Папа меня тоже несколько раз брал в обсерваторию, ещё там, на Кавказе. Я там слушала космос, дальний…

— И чего услышала? — поинтересовался Юрка.

— Почти ничего…

— Но ведь в космосе много обитаемых планет, многие вышли в космос. Неужели никого нет!? — удивилась Валя.

— Понимаешь, Валь, — начал Петька, — космос ведь огромный. Планет в нём много, а обитаемых из них намного меньше, а ещё меньше тех, где есть разум.